Мы втроем кивнули и направились к выходу. На долю секунды нас окутала надежда.

– Это замок схожего типа. Меньшая магия на нем не работает, – прошипел Сойер, протянув руки к входной двери.

– Я не… – В мои ребра справа ударил жар. Такое же чувство я испытывала всякий раз, когда проходила сквозь защитные заклинания моей двери. Я взглянула на ножны с правой стороны и с удивлением отметила, что подаренный Ксейденом кинжал покраснел и… это от него шли эти горячие волны. Я достала его из ножен, приложила к петле и зачем-то провела пальцем по навершию.

Раздался металлический щелчок, и мы все уставились на замок.

– Что за хрень? – Сойер вскинул брови.

– Понятия не имею. Это… невозможно.

Кинжалы не открывают двери. Но и ощущение тепла пропало.

– Кто-нибудь, прекратите пялиться и попробуйте открыть дверь, – приказала сзади Ри.

Дотянувшись до ручки, я задержала дыхание и потянула на себя.

Дверь приоткрылась.

– Вот дерьмо.

Это совпадение. Должно быть совпадением. Магия так не работает.

– Потом дерьмо, а сейчас побег, – скомандовала Ри. – Идем!

– Точно. – Я убрала клинок в ножны и распахнула дверь.



Глава 25

Если мы когда-нибудь решим вторгнуться на вражескую территорию – чего мы никогда не сделаем, – я бы выбрал первой целью город Золия. Уничтожьте академию Клиффсбейн, и вы уничтожите целые поколения летунов на грифонах. Лейтенант Лирон Панчек. Тактика: личные мемуары
Мы выбежали из пещеры на утренний воздух, и лучи восходящего солнца ударили нам по глазам. Заслонившись руками, мы пошли по высокой траве, которая захватила все пространство от утесов до кромки леса.

– Где ты взяла эти кинжалы? – поинтересовалась Рианнон, когда мы были уже на полпути к дубам.

– Ксейден. – Я даже не подумала о том, чтобы солгать. – Он заказал их для меня.

– Надо же, какая неожиданная радость! – раздался за нашими спинами голос профессора Грейди.

Мы обернулись, и я выхватила из ножен два кинжала. Я скорее навещу Малека, чем вернусь в то помещение. Но я еще вернусь… на итоговый экзамен.

«Подумаешь об этом позже», – велел Тэйрн.

«Я в порядке, спасибо, что спросил».

«Разумеется, ты в порядке. Я умею выбирать».

Профессор Грейди улыбнулся и, поставив кружку на большой камень, поднялся со стула, который расположился в нескольких метрах от двери в скалистом утесе.

Рианнон рванулась к нему, замахнулась мечом словно для удара и протянула вперед вторую руку.

– А теперь мы заберем эту нашивку!

* * *

Следующие несколько дней Даин избегал встречаться со мной взглядом, а я не пыталась с ним заговорить. Да и что я могла сказать? «Спасибо за единственный приличный поступок, который сохранил мне жизнь»?

– Я просто говорю, что плохо тратить каждые выходные на полеты в Сэмарру или посиделки в твоей комнате с Риорсоном, – произнес Ридок, пока мы поднимались по лестнице академического крыла, направляясь на инструктаж.

– А ты предлагаешь… – Я бросила на него взгляд и поморщилась: щека была все еще иссиня-черная.

Благодаря Нолону на мне не осталось ни следа. Едва ли это справедливо.

Пока мы были на допросе, мы пропустили смерть первогодка, Тристена, на полосе препятствий. Мы пропустили построение, где его имя внесли в список погибших. Это тоже несправедливо.

– Быть нормальной второгодкой и время от времени выпускать пар, – ответил за Ридока Сойер, идущий с другой стороны от меня. После допроса товарищи практически не выпускали меня из своего поля зрения.

– Я в порядке, – заверила я их обоих. – Такое случается, когда пара драконов выбирает всадников с разных курсов. – Через двадцать четыре часа я должна уже быть в седле на пути к Ксейдену.

– Именно поэтому так обычно и не делают, – пробормотал Ридок.

– Первый отряд потерял одного, – произнесла подошедшая Рианнон, когда мы добрались до второго этажа. – Они вышли с допроса около часа назад. Завтра в списке погибших добавится имя Соррель.

Мое сердце замерло. Испытание допросом забрало уже двоих второгодок.

– Девчонки, которая потрясающе стреляла из лука? – ахнул Сойер.

– Да, – тихо ответила Рианнон, вклиниваясь между нами.

Мимо прошел писец в накинутом на голову капюшоне, и я не смогла понять, кто это был. Странно. Обычно писцы появляются в квадранте только на оглашение списка погибших, ну или когда Маркему нужны дополнительные люди.

– Она сломалась? – спросил Ридок. – Или ее сломали?

– Я не… – Рианнон запнулась, да и мы остановились, когда несколько кадетов из Первого крыла отлепились от стен и преградили нам дорогу. – Чем вам помочь?

Все второгодки. Я опустила руки поближе к кинжалам.

– Вы же сбежали, верно? – шепотом спросила Кэролайн Эштон. – Ребята рассказывают о вашей новой нашивке. – Она показала на свое плечо, на то место, где мы теперь носили серебряный кружок с черным ключом.

– Ее значение засекречено, – ответил Сойер.

– Мы просто хотим знать, как вы это сделали, – прошептала Кэролайн, пока толпа других кадетов, направляясь в зал для инструктажа, оттесняла нас в сторону. – Ходят слухи, что им понадобился целый день, чтобы заново подготовить комнату для допросов после вас.

Она сказала «комнату», а не «комнаты». Значит, и в самом деле никто об этом не говорит.

– Мы можем лишь дать вам тот же самый совет, что вы уже слышали. Не ломайтесь, – включилась в разговор Рианнон.

– Держитесь вместе, – добавила я, решительно смотря в глаза Кэролайн.

– А вы все разве не должны быть на инструктаже? – громко спросил подошедший сзади Боди. Одного его взгляда хватило, чтобы все поспешили к двери.

– Тэйрн сообщил мне, что Сгаэль вчера ночью сильно сердилась, – сказала я Боди, когда мы двинулись дальше. – Мне следует о чем-то знать?

– Я ничего такого не слышал.

Пройдя через широкие двойные двери в зал для инструктажа, мы разделились.

Мы с товарищами по отряду начали спускаться по ступенькам, но что-то было не так. Кадеты подбирали валявшиеся на каждом сиденье листовки, и обычный гул сменился громким ропотом, в котором прорезались отдельные восклицания.

– Что происходит? – поинтересовался Ридок.

– Пока не понимаю, – ответила я.

Мы прошли мимо первых кадетов в нашем ряду, пробираясь к своим местам, и я увидела на наших сиденьях небольшие листки.

Я взяла листок со своего места, прочитала заголовок, и мои колени подкосились.

ЗОЛИЯ СГОРЕЛА В ДРАКОНЬЕМ ПЛАМЕНИ


ВЫДЫХАЮЩИЕ СИНЕЕ ПЛАМЯ ДРАКОНЫ И ИХ ВСАДНИКИ СОЖГЛИ ТРЕТИЙ КРУПНЕЙШИЙ ГОРОД В ПРОВИНЦИИ БРАЙЕВИК. ХОТЯ ЗАЩИТНИКИ ГОРОДА ДОБЛЕСТНО СРАЖАЛИСЬ, ДВУХДНЕВНАЯ БИТВА ЗАКОНЧИЛАСЬ ПОРАЖЕНИЕМ. ВСЕ, КТО НЕ УСПЕЛ БЕЖАТЬ, ПОГИБЛИ. ПОТЕРИ ОЦЕНИВАЮТСЯ В 10 000 ЧЕЛОВЕК, СРЕДИ ПОГИБШИХ – ГЕНЕРАЛ ФЕНЕЛЛА, КОМАНДУЮЩИЙ ГРИФОНЬИМ ФЛОТОМ БРАЙЕВИКА. ВСЕ ТОРГОВЫЕ МАРШРУТЫ В ГОРОД ЗАКРЫТЫ ДЛЯ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ ДАЛЬНЕЙШИХ ЖЕРТВ.


Два дня назад.

Моя рука задрожала. Повернувшись назад, я осмотрела аудиторию, переводя взгляд с одного третьекурсника на другого, пока не нашла Боди и Имоджен.

– О боги, – прошептала сидевшая рядом Рианнон.

Боди и Имоджен испуганно переглянулись, а затем их взгляды встретились с моим. И что же нам делать? Боди напряженно покачал головой, показывая, что он и сам не знает.

Поскольку самым разумным было привлекать к себе как можно меньше внимания, я повернулась лицом к карте и уселась на свое место.

– Это правда? – спросил Сойер, внимательно изучая обратную сторону листовки.

– Выглядит… правдиво? – Ридок почесал шею. – Это что, какая-то проверка? Типа сумеем ли мы отличить официальные новости от пропаганды?

– Я так не думаю, – медленно ответила Рианнон, глядя на меня.

Но я не сводила взгляда с лекторского места и профессора Деверы, которой только что вручили одну из агиток.

«Пожалуйста, будь той, кем я тебя считаю».

Глаза Деверы на секунду округлились, после чего профессор повернулась лицом к карте и задрала голову вверх. Я была готова жизнь свою поставить на то, что она смотрела туда же, куда и я – на маленький кружок у подножия Эсбенских гор, возле реки Стоунвотер, означавший Золию. Наверное, часах в четырех лета от нашей границы.

– Вайолет? – Рианнон повысила голос, словно бы уже не первый раз звала меня по имени.

– Что за суматоха нынче утром? – зычно поинтересовался спускающийся по лестнице Маркем. Кто-то передал ему листок.

– Что ты думаешь? – спросила Ри, нахмурившись.

– Бумага похожа на нашу, – вгляделась я в свой листок, – но лично я ни разу не встречала заграничную. Шрифт такой же, как у всех печатных машин, которые я видела. Печати нет, ни наваррской, ни поромиэльской. – Проведя пальцем по крупным буквам заголовка, я размазала надпись. – Его напечатали меньше двадцати четырех часов назад. Чернила еще не высохли.

– Но это правда? – повторил свой предыдущий вопрос Сойер.

– Шансы, что кто-то привез все эти агитки с самой границы, близки к нулю, – ответила я. – Так что если ты спрашиваешь, напечатали ли их в Поромиэле…

Резко вскинув голову, я увидела, как побагровевший Маркем что-то сказал сидевшей возле прохода Кэролайн Эштон. Она вскочила с места, взбежала по лестнице и скрылась за дверью.

– Это напечатали здесь, – прошептала я, холодея от страха. Если те, кто это сделал, оставили хоть какие-то следы, они уже могут считать себя трупами.

– Значит, это не правда? – Сойер вопросительно поднял брови, и веснушки на его лбу исчезли в морщинах.

– То, что это напечатали для распространения здесь, еще не означает, что это ложь, – объяснила я, – но и не гарантирует обратного.

– Мы бы этого не сделали, – возразил Сойер. – Мы бы ни за что не стали уничтожать мирный город!

– Внимание! – крикнул Маркем, и его шаги загрохотали по лестнице вниз.

Но шум не затих.

– Если кто-то решил бы распространить новости таким образом, первым делом надо было послать образец в типографию на одобрение писцам, – быстро произнесла я, зная, что времени мало. – После утверждения образца ушли бы часы на настройку печатного пресса, даже если этим занялись бы несколько писцов. Но это неофициальный документ. Печати нет. Так что это или фальшивка, созданная специально для нас, или же… это правда. Несогласованная правда.

Именно это я бы сказала, если бы не знала правды. А положа руку на сердце, я не была уверена, что агитка содержит достоверную информацию.

– Всадники! – проревела повернувшаяся к нам Девера. – Тихо!

И в зале воцарилась тишина.

Маркем с безмятежным лицом встал рядом с профессором Деверой. Если бы я не знала его так хорошо, я бы подумала, что он практически наслаждается хаосом. Но я заметила, как он потирает указательный палец о большой.

Что бы он ни сказал дальше, это не входило в его планы изначально.

– По всей видимости, – Маркем обвел собравшихся открытой ладонью, – вы все не готовы к сегодняшнему упражнению. Мы собирались продолжить нашу дискуссию о пропаганде, но теперь я вижу, что переоценил вашу способность отреагировать на простую агитку, подобную этой, без массовой истерии.

Все оскорбление было произнесено бесстрастным и монотонным тоном. Внезапно я снова почувствовала себя подростком, самооценка которого полностью зависела от мнения этого человека о моем интеллекте и самоконтроле.

– Проклятье. – Ридок съежился на своем сиденье. – Это было… грубо.

– Это же Маркем, – тихо ответила я. – Ты что, думал, только всадники могут быть жестокими? Слова способны выпотрошить не хуже клинка, и он в этом мастер.

– Представим, что мы действительно это сделали и кто-то слил эту информацию, – покосилась на меня Рианнон. – Ты знаешь его лучше всех нас. Каким будет его следующий шаг?

– Начнем с того, что я не думаю, будто мы нападаем на мирных жителей по ту сторону границы. – И это правда. Мы просто ничем им и не помогали. – Но если листовки напечатал не Маркем, то он будет сеять сомнения, менять тему разговора и отвлекать.

– На самом деле прямо сейчас нам нужно обсудить два более насущных вопроса, – холодным лекторским тоном продолжил Маркем. – Так что передайте эти бумажки влево. Их заберут, чтобы обсудить тогда, когда вы станете более… рациональными.

По залу прошла рябь – все спешили выполнить распоряжение. Я не хотела отдавать свою, но это привлекло бы ненужное внимание.

Профессор Девера быстрыми точными движениями сложила свой экземпляр вчетверо и убрала в карман.

– Ну правда. – Маркем покачал головой. – Вы должны были в считаные секунды понять, что это вражеская пропаганда.

Сеять сомнения. Вынуждена признать, что он хорош. Стопки агиток достигли края рядов, сидящие там кадеты начали передавать их вперед, и гора бумаги росла все больше и больше по мере того, как опускалась вниз.

– Когда это за всю историю Наварры мы собирали отряд, состоящий исключительно из синих драконов? – Маркем смотрел на нас как на неразумных детей. Словно мы вообще ничего не знали и не понимали.

Умно. Как же он умен. Теперь, когда все листовки были собраны, каждый кадет в комнате будет задаваться вопросом о точной формулировке. Каждый кадет, кроме всадников, понимавших значение всего предложения, сосредоточится только на слове «пламя».

– Что ж, как я и сказал, – Маркем хлопнул в ладоши и вздохнул, – мы вернемся к сегодняшнему уроку, когда будем готовы. Прямо сейчас приступим к первому вопросу на повестке дня, а потом нас ждет празднование.

Смена темы закончена. Пора отвлекать внимание.

– Я не был уверен, что этот день наступит. Поэтому, надеюсь, вы простите нас за то, что держали в секрете месяцы тяжелой работы полковника Нолона. Мы не хотели разочаровывать вас, если он не смог бы осуществить то, что, возможно, станет величайшим достижением в истории любого восстановителя.

Не хотел нас разочаровывать? Я едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

Маркем протянул руку в сторону двери и улыбнулся:

– Несколько месяцев назад он был погребен под тяжестью горы. Однако Нолон исцелил кость за костью в его теле, чтобы вернуть в ваш квадрант.

Погребен… под тяжестью горы?.. Быть того не может! Меня словно ударили под дых, и барабанный бой крови, пульсирующей в моих ушах, заглушил поднявшийся в зале гул.

– Да ни в жизнь, – сквозь мою панику прорвался голос Ридока.

«Тэйрн?»

Я не смогла заставить себя посмотреть.

«Проверяю». Его резкий, напряженный тон напомнил мне Рессон.

– Давайте же все вместе поприветствуем вашего собрата-всадника Джека Барлоу! – Маркем начал аплодировать. К нему присоединились все собравшиеся в зале для инструктажа, и громче всех, пока по лестнице спускались две фигуры, хлопали всадники из Первого крыла.

Дышать. Вдох. Выдох. Я буквально заталкивала воздух в легкие, а Рианнон взяла меня за руку и крепко сжала.

– Это он, – произнесла Ри. – Это правда он.

– Ты обрушила на эту жалкую задницу целый утес. – Сойер медленно хлопал, но его действия были лишь показухой. – Как там могло остаться что-то для исцеления?

Покосившись влево, я наконец набралась смелости посмотреть.

Та же грузная фигура. Те же светлые волосы. Те же черты лица. Те же руки, едва не задушившие меня во время испытаний в прошлом году… прямо перед тем, как я убила его во время Военных игр, когда манифестировала моя печать.

Спустившись на несколько рядов ниже нас, Джек и сопровождавшая его Кэролайн Эштон повернулись и пошли мимо других второкурсников. Теперь все обрело смысл. Секретность. Ее посещения госпиталя. Утомленность Нолона.

Джек остановился возле пустого места в ряду своего отряда, медленно повернулся и кивнул, принимая аплодисменты. У него было смиренное лицо человека, понимающего, что он получил второй шанс, которого абсолютно не заслуживал. А затем Джек принялся рыскать взглядом по рядам.

Взгляд его льдистых голубых глаз встретился с моим. Любые сомнения, которые у меня еще оставались, скоропостижно скончались. Это он. Сердце стукнуло так отчаянно, что подскочило к самой глотке.

– Может, он выучил урок? – высоким от пустой надежды голосом спросила Рианнон.

– Нет, – ответил Ридок, опуская руки. – Он определенно попытается убить Ви. Снова.



Глава 26

Восстановители – не целители. Целители связаны Кодексом Крайтона, они поклялись всегда помогать в минуту нужды и не причинять вреда ни единому живому человеку. Восстановители – всадники. Они приносят присягу только Кодексу. Они могут с такой же легкостью навредить, что и исцелить. Майор Фредерикс. Современное руководство для целителей
– Утешил! – прошипела Рианнон.

Мы все смотрели на долбаного Джека Барлоу. Слабая, почти нежная улыбка на миг коснулась его губ, и мы все затихли, когда он кивнул мне, а затем быстро отвернулся и сел на свое место.

– Это что за херня сейчас была? – поинтересовался Ридок.

– Понятия не имею.

Впервые со времен парапета во взгляде Джека было что-то кроме чистой злобы.

«Это он, – прорычал Тэйрн. – Бейд скрывала правду все эти месяцы».

«Я поняла».

Я бы спросила, как дракон может утаить что-либо в Долине, но ведь и про Андарну знали далеко не все.

«Будь настороже все время», – предупредил Тэйрн.

Рианнон стиснула мою руку и поежилась.

– Может, несколько месяцев среди мертвецов изменили его характер.

– Может. – Сойер прищурился, словно пытался пробурить взглядом дыру в затылке Барлоу. – Но лучше бы нам снова его убить.

– Мне нравится этот план, – согласился с ним Ридок.

– Давайте пока будем просто присматривать за ним, – предложила я, заставив свой голос звучать как можно ровнее.

Аплодисменты тем временем наконец утихли, позволяя собрать мысли в кучку.

Джек жив. Допустим. Он – далеко не худшее, с чем мне пришлось столкнуться за прошлый год. Я справилась даже не с одним, а с двумя вэйнителями. С помощью Ксейдена уничтожила целую стаю виверн. Может, Джек изменился. Может, нет. В любом случае, мои навыки рукопашного боя и печати стали намного лучше, а я что-то сомневалась, чтобы у него было время тренироваться в лазарете.

Ридок, Сойер и Рианнон смотрели на меня так, словно ждали, что я вот-вот отращу хвост и начну изрыгать пламя.

– Да все со мной в порядке, – заверила я их. – Правда. Прекратите пялиться.

У меня нет опции быть не в порядке.

Все трое одарили меня скептическими взглядами разной степени серьезности, затем повернулись к преподавателям.

Маркем кашлянул и в наступившей тишине сказал:

– Теперь перейдем ко второму насущному вопросу.

Он кивнул профессору Девере.

– Вчера вечером произошло беспрецедентное нападение на один из наших крупнейших форпостов, – произнесла она, расправив плечи и оглядывая зал.

Среди кадетов поднялся ропот.

– Снова? – пробормотала Рианнон. – Да что за херня там творится?

Она отпустила мою руку и начала делать записи.

Сконцентрироваться. Мне надо сконцентрироваться.

– И вот это, кадеты, уже не домыслы. Не пропаганда. Не игра. – На последнем слове Девера покосилась на Маркема. – Это нападение беспрецедентное не только потому, что после предыдущего прошло совсем немного времени, но и потому, что в нем участвовали сразу три стаи.

Она вскинула острый подбородок.

Я покосилась на карту, заставляя свой разум заработать.

Моя первая догадка – это Пелхем на границе с Сигнисеном, но был еще Келдави на границе с Брайевиком, он едва не пал на прошлой неделе. Может, летуны осознали наши слабости?

– Они напали на Сэмарру вскоре после заката, когда бо́льшая часть отряда уже завершала дневное патрулирование.

Воздух застыл в легких, а сердце замерло. Теперь Девера привлекла мое полное и безраздельное внимание. Я забыла и про Джека Барлоу, и про листовки с поромиэльскими новостями – все померкло в сравнении с этими словами профессора Деверы.

Они живы. Они должны быть живы.

Я не могла представить жизнь без Миры… и Ксейдена? Невозможно даже представить себе подобную вероятность.

О боги, Сгаэль же злилась сегодня ночью. Я полностью опустила щиты и попыталась отыскать связь, которую на таком расстоянии даже не смогла бы почувствовать. И тем не менее я искала.

«Тэйрн?»

Я хотела связаться с драконом, но беспокойство переполнило меня, подавляя любую логическую мысль. Оно было не мое, однако с тем же успехом могло бы принадлежать мне. Сердце замерло от нехорошего предчувствия.

– Трое всадников, не участвовавших в патруле, успешно защитили форпост. Их победа просто поразительна. Но хотя никто из всадников не погиб, – Девера покосилась на меня, – один получил серьезные ранения.

Нет! Отрицание, быстрое и резкое.

По моим венам побежали гнев и ужас.

Профессор Девера почесала левую сторону шеи и отвернулась.

– У вас есть вопросы?

Левая сторона шеи.

Метка восстания у Ксейдена.

С Мирой все в порядке, но Ксейден… Я не могла здесь находиться. Не могла оставаться тут, когда должна была быть там. Других вариантов просто не существовало. «Здесь» больше не имело значения. Попросту не существовало.

– Мне надо идти! – Я подхватила с пола сумку и перекинула ремень через плечо.

– Они прорвались на территорию форпоста? – спросил кто-то из передних рядов.

– Ви? – Рианнон попыталась ухватить меня за руку, но я уже протискивалась вдоль заполненного ряда к лестнице.

– Кадет Сорренгейл! – окликнул меня профессор Маркем.

Отвечать ему нет времени. Для меня не существовало ничего, кроме этой непреодолимой тяги. Мое тело даже не принадлежало мне, потому что меня тут не было.

– Кадет Сорренгейл! – закричал мне вслед Маркем. – Тебе никто не давал увольнительную!

«Во двор», – пронеслась в моей голове воля Тэйрна.

Мы с ним были на одной волне, не желая ждать, пока я доберусь до летного поля. До тех пор, пока мы оба хотели одного и того же, не имело значения, от кого исходила эта неконтролируемая тяга, от меня или от Тэйрна.

– Вайолет! – прокричал кто-то мне в спину, и я услышала позади поспешные шаги.

Джек Барлоу жив. Я выхватила кинжал из ножен на бедре и повернулась лицом к угрозе.

– Ого! – Боди вскинул руку. В другой он сжимал рюкзак. – Я не хочу, чтобы ты замерзла насмерть на пути туда. – Он достал из рюкзака свою летную куртку и протянул мне.

– Спасибо. – Я взяла куртку и надела ее рваными движениями, подчиняясь чужой воле.

Боди прав. Без куртки мне конец. Хорошо, что летные очки всегда лежали в сумке.

– Я не могу остаться. Не могу объяснить. Не могу здесь находиться.

– Это Тэйрн, – понимающе кивнул Боди. – Ну, беги.

И я побежала.



Глава 27

К третьему году всадник должен развить полный контроль над своими щитами. В противном случае в момент крайнего стресса он будет не только подвержен влиянию эмоций своего дракона, но и полностью контролироваться им. Полковник Каори. Полевое руководство по драконам
Мы приземлились в Сэмарре на закате, я к тому моменту уже находилась в полном эмоциональном раздрае. Я не могла даже заставить себя побеспокоиться о том, какое возмездие ожидает меня по возвращении в Басгиат. Я справлюсь с любым наказанием, какое придет в голову Варришу.

Каждую минуту восьмичасового полета я старалась отделить свои чувства от эмоций Тэйрна, но мне это не удалось, а он явно пребывал в первобытном режиме.

Должно быть, именно поэтому у меня в груди образовалась огромная дыра, грозившая поглотить все мои логические мысли, если в самое ближайшее время я не увижу Ксейдена. Именно из-за отчаянного желания Тэйрна увидеть Сгаэль живой и невредимой, а вовсе не из-за моего собственного беспокойства за Ксейдена так отчаянно колотилось мое сердце. В конце концов, если бы Ксейден оказался при смерти, Сгаэль проинформировала бы нас об этом, как только мы подлетели достаточно близко, чтобы драконы смогли общаться между собой. По крайней мере, в этом меня заверяла едва функционирующая логическая часть моего мозга.

Это все Тэйрн виноват. Но если это не так? Насколько сильно ранили Ксейдена?

Возможно, Сгаэль сказала Тэйрну, что Ксейден выжил, и я сама могу убедиться, как сильно ему досталось, но я все равно считала каждую секунду, пока стражники поднимали решетки. Усиленные меры безопасности были необходимы по протоколу и, учитывая вчерашнее нападение, абсолютно оправданны, и все равно каждое промедление сказывалось на моих натянутых до предела нервах.

Я осознавала, что Тэйрн все еще влияет на мои эмоции, однако этот факт не означал, что я была в состоянии их контролировать.

Как только решетка поднялась достаточно, чтобы под нее можно было поднырнуть, я так и поступила. В кои-то веки мои габариты сыграли в мою пользу. Я оказалась внутри форпоста еще до того, как решетка проделала четверть пути вверх.

Внутри царил организованный хаос. По всему двору валялись куски каменной кладки, самые маленькие из которых были вполовину меня меньше, а самые крупные – вдвое больше. Одного взгляда наверх было достаточно, чтобы понять, откуда именно они упали. На северной стене красовались подпалины – должно быть, летуны прорвали периметр.

Целители работали на сортировочной станции в южной части крепости, территория вокруг них была заполнена ранеными пехотинцами. Но среди синих мундиров не было видно черной формы. Как и кремовой.

– Вайолет? – окликнула меня Мира, спускаясь с северо-западной лестницы, которая, как я знала, вела к операционной. Ни хромоты, ни перевязок, ни крови я не заметила. С ней все было в порядке. Как и сказала Девера, ранен был только один всадник, и это не Мира.

– Где он? – Я на ходу сдернула летные очки и спрятала в сумку.

– Что ты здесь делаешь? – Она ухватила меня за плечи и осмотрела своим привычным взглядом. – Ты должна была прилететь только в субботу.

– Ты не пострадала?

– Нет. – Мира качнула головой. – Меня тут не было. Я находилась в патруле.

– Хорошо, тогда скажи, где он, – резким тоном попросила я, озираясь в поисках Ксейдена. Проклятье, Тэйрн по-прежнему подавлял все мои эмоции, и я не могла его почувствовать.

– У тебя нет увольнительной, не так ли? Боги, ну тебе и всыпят, когда ты вернешься. – Мира вздохнула. Надо было отдать ей должное, она не сражалась в битвах, в которых не могла победить. – Он в тренировочном зале. Как я поняла, только благодаря твоему парню у нас все еще есть этот форпост.

Он – не мой парень. Не совсем.

– Спасибо! – Я отвернулась и, не говоря более ни слова, отправилась в тренировочный зал. Я любила сестру, я была рада, что с ней все в порядке, но все эти чувства были погребены под царапающим душу отчаянным стремлением увидеть Ксейдена.

В крепости уже велись восстановительные работы, но ведущий к тренировочному залу коридор пустовал. Зачем Ксейдена вообще отнесли для восстановления сюда? Он что, был не в состоянии подняться по ступенькам в свою комнату? Дыра у меня в животе увеличилась в размерах. Насколько же сильно он пострадал?

Когда я вошла в зал, магические огни с лихвой компенсировали угасающий за тремя огромными окнами вечерний свет. Но никакого импровизированного лазарета я не разглядела.

Минуточку. Что? Я моргнула.

Ксейден сражался на мате. В облегающей форме с короткими рукавами для тренировок. И металл двух его тяжелых мечей звенел о металл мечей Гаррика.

– Ты сегодня медленный, – отчитывал Ксейден друга, безжалостно наступая.

Он двигался так же, как и всегда, со смертоносной эффективностью и с полной концентрацией. Не было никакого сомнения – он был здоров и в великолепной форме. Охватившая меня волна облегчения позволила сделать первый настоящий вдох с тех пор, как я покинула Басгиат, но она быстро угасла.

Коснуться его. Мне отчаянно необходимо коснуться его.

– Ничего. Не. Могу. С. Этим. Поделать, – возразил Гаррик, парируя все выпады Ксейдена.

– Быстрее! – Ксейден наносил удар за ударом, ловко избегая ответных. Каждый взмах его меча переплавлял беспокойство, пережитый ужас и страдания в гнев.

Ксейден невредим, а я как последняя дура позволила эмоциям выйти из-под контроля, позволила своей любви к нему одержать верх над здравым смыслом. И это моя вина, не Тэйрна. Но дикость, сквозь которую я не могла прорваться? Это стопроцентная вина черной «утренней звезды»: мне не удавалось настолько заземлить связь, чтобы полностью обрести контроль над собой.

Я показалась в поле зрения Ксейдена, его глаза на мгновение округлились, а затем он ударил Гаррика локтем в лицо и повалил его на мат.

Ой.

Гаррик растянулся на мате, мечи выскользнули из его рук.

– Проклятье!

– Мы закончили, – бросил Ксейден, даже не обернувшись. Он уже направлялся ко мне, широкими шагами преодолевая разделявшее нас расстояние. – Я заземлил связь. Что ты здесь делаешь? – Его глаза расширились, словно он мог чувствовать все еще бушующий во мне хаос. – Вайоленс, ты в порядке?

– Что я здесь делаю? – Я выплевывала каждое слово, осматривая его в поисках ран, о которых говорила Девера. Я что, неверно истолковала ее жест? Неужели я зря прилетела? Мои руки задрожали. – Понятия не имею!

– Это не ты… – Его взгляд скользнул по мне.

– Я знаю! – крикнула я. Меня разрывало между желанием расплакаться от счастья, что он жив и вроде бы невредим, и необходимостью разрушить весь этот зал – всю эту крепость – просто из-за того, что он вообще подвергался опасности. – Я не могу от него отделаться.

– Погоди. – Ксейден сбросил сумку с моих плеч и крепко прижал меня к груди.

Я обхватила его руками, зарылась лицом в его шею и глубоко задышала. Он пах мятой, кожей и моим… проклятье, я что, чувствую его запах?

Ксейден провел нас прямиком в душевую тренировочного зала, и я мельком заметила полированные каменные стены, приоткрытые высокие, застекленные окна и ряд широких скамеек по центру, стоявших вдоль трех водостоков, не сильно отличающихся от таких же в Басгиате. Ксейден двинул рукой, тенями закрыв дверь, а затем он нажал на рычаг на стене. Из ближайшего желоба полилась вода, окатив нас ледяным холодом.

Я ахнула, вздрогнула от шока и холода, и в этот миг я ничего больше не могла чувствовать.

– Заземляй связь, – велел Ксейден. – Сейчас же, Вайолет.

Я продралась сквозь ледник своего разума и расставила по местам выпавшие кирпичи моих щитов. Эмоции Тэйрна были достаточно притуплены, чтобы я могла претендовать на некое подобие контроля.

– Проклятье, как холодно, – выдавила я, стуча зубами.

– Ну, вот и все. – Ксейден нажал на другой рычаг, и вода потеплела. – Что на них такое нашло, если тебя отправили в увольнительную раньше? – Он встревоженно нахмурился и отпустил мои плечи.

Мы продолжали стоять под потоками воды.

Мой разум снова принадлежал мне, хотя я по-прежнему чувствовала бьющиеся о мои щиты эмоции Тэйрна.

– Если честно, то я в самоволке…

– Тебе не давали увольнительной? – Его голос опустился до того опасного уровня, который приводил в ужас всех, кроме меня. – Но ты ведь знаешь, что Варриш собирается… – Ксейден запнулся. – Это чья еще на тебе летная куртка?

– Серьезно? – Я вытянула руки, позволяя теплу проникать в каждую клеточку моего тела. – На ней нашивки третьего года обучения, знаки Четвертого крыла и командира отряда. Чья, по-твоему, на мне летная куртка?

Ксейден стиснул зубы, по лицу его стекала вода.

– Это куртка Боди, сраный ты собственник.

Ответ, кажется, не особо помог.

– Ты серьезно сейчас? – Я расстегнула куртку и начала снимать ее, но влажная кожа прилипла к моей, и потребовалось время, чтобы выдернуть руки из рукавов. – Я сбежала с инструктажа в ту же секунду, как Девера намекнула мне, что ты ранен. Да, я ушла без разрешения. Затем я восемь часов провела на летящем на головокружительной скорости, абсолютно утратившем здравый рассудок Тэйрне, который подумал, что раз ты ранен, то и Сгаэль пострадала. А сейчас ты выкидываешь какое-то собственническое, завистливое «чья это на тебе куртка» дерьмо просто потому, что твой двоюродный брат понял, что я настолько запаниковала, что не позаботилась прихватить собственную? – Я пристально посмотрела на эту жалкую метафорическую задницу и швырнула куртку на пол. – Да катись ты дракону в задницу!

Уголок его рта изогнулся в улыбке.

– Ты беспокоилась за меня?

– Уже нет. – У меня перед глазами плясали красные точки. Как он вообще мог находить это забавным?

– Но беспокоилась. – Лицо Ксейдена медленно расплылось в улыбке, а глаза зажглись. – Ты беспокоилась за меня. – И он потянулся ко мне.

– Ты находишь это смешным? – Я сделала шаг назад и наткнулась спиной на скользкую от воды стену.

– Нет. – Он слегка наклонил голову, и улыбка пропала с его губ. – Кажется, ты немного злишься, что я не обиваю пороги Малека. Ты бы предпочла, чтобы я истекал кровью в лазарете?

– Нет! – Ну разумеется Ксейден не понимал. Может, его жизнь и зависела от моей, но он не испытывал тех же чувств, что и я. Он хотел меня, даже говорил мне, что запал на меня, но ни разу не говорил, что любит. – Я не злюсь на тебя за то, что ты не пострадал. Я бы никогда не пожелала тебе зла. Я злюсь на себя за то, что повела себя так безрассудно, была так поглощена тобой, так плохо контролировала свои эмоции, что просто рванула к тебе как… как… – Как влюбленная маленькая дура. – А ты, ты всегда такой спокойный и собранный, всегда так владеешь собой. Ты бы дождался точной информации, и я уверена, никогда бы не позволил эмоциям Сгаэль поглотить тебя…

Ксейден закатал влажный рукав на правой руке, и я осеклась, увидев сморщенную ярко-красную линию, протянувшуюся от верхней части плеча до середины бицепса. Она была толщиной в дюйм сверху и раза в три шире внизу. Его явно восстанавливали, и если остался такой большой шрам, то он, должно быть, едва всю руку не потерял.

– Ты действительно пострадал, – прошептала я, и гнев разом покинул меня. В груди стало тесно. Наверное, боль была просто жуткая. – С тобой все в порядке? – Я задала этот вопрос, хотя минуту назад видела, как он буквально уничтожил Гаррика на тренировке.

– Я в порядке. Писец, должно быть, отправил отчет до того, как из Восточного крыла прибыл восстановитель. – Ксейден поправил рукав, скрыв шрам. – И ты ошибаешься насчет меня. Я бы не стал ждать точной информации, если бы услышал, что тебя ранили. – На этот раз я не стала отступать, когда он потянулся ко мне. Его рука обвила мою талию, а ладонь легла на поясницу, уводя нас из-под струй воды. Несколько дюймов между нами – одновременно подарок и проклятие, когда он наклонился. – Я не всегда спокоен или собран, и я никогда не контролирую себя, когда дело касается тебя.

Мое сердце подпрыгнуло в груди от этих слов, от постоянного напряжения, которое возникало между нами, от ощущений, которые распространились по мне от одного прикосновения. Не только вода меня согревала.

– Даже сейчас я не делаю то, что должен.

– И что же?

– Не тащу твою задницу на тренировочный мат, чтобы ты превратилась в горячую, потную и ноющую от боли массу после пары десятков раундов. – Ксейден оскалился. – Потому что я просил никогда не рисковать своей жизнью ради чего-то настолько банального, как разговор со мной! И тем не менее именно так ты и поступила. Опять.

– Я согласна на все, кроме спаррингов. – Проклятье, я даже не задумалась. – И не тебе меня наказывать. Ты мне больше не командир.

– О, я знаю. Каким-то образом нам обоим было гораздо проще, пока ты мне подчинялась. Когда дело касается меня, ты жаждешь полного разоблачения, так? Как тебе такое для начала? – Ксейден сверлил взглядом мои губы. – Я бы поступил точно так же, поскольку, когда дело касается тебя, я становлюсь таким же безрассудным, как и ты по отношению ко мне.

Мою грудь пронзила острая, сладкая боль. Боги, как же мне хотелось в это верить. Но мне также хотелось большего. Мне нужны были те же три слова, которые он требовал от меня. Я провела языком по нижней губе, и его глаза вспыхнули, когда комнату заволокло паром.

– Ты беспокоилась за меня.

В первый раз его это позабавило. Во второй порадовало. Сейчас голос Ксейдена звучал так, будто для него это стало откровением.

– Разумеется, я за тебя беспокоилась.

Медленно, давая мне все шансы отстраниться, Ксейден притянул меня к себе. Исходящий от него жар проникал в каждую замерзшую клеточку меня, и все жгучее беспокойство, которое я испытывала во время полета сюда, весь кипящий гнев, в которое превратилось беспокойство, трансформировался в другую, куда более опасную форму жара.

Проклятье, как же я его хотела. Хотела прикоснуться к каждому дюйму его кожи, почувствовать биение его сердца рядом с моим, чтобы убедиться, что он действительно в порядке. Я хотела, чтобы он был рядом со мной, внутри меня, так близко, как это вообще возможно. Я хотела, чтобы он заставил меня забыть о существовании мира за пределами этой комнаты, за пределами нас обоих.