Павел Воля

Петтерсы. Дети гор

Под редакцией Константина Коломийца и Евгения Иноземцева

Продюсеры проекта Борис Макаренков и Диана Смирнова

Художник Никита Голубев



© Павел Воля, 2023

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2023

* * *







Предисловие

По песчаной косе к берегу Кораллового моря не спеша шел мужчина. Путник был немолод, однако его черная как смоль борода была лишена седины, а правая рука крепко и уверенно сжимала позолоченные двузубые вилы, на которые он то и дело опирался.

Несмотря на зависшее в зените палящее солнце, мужчина был закутан в белый гимáтий[1] и, казалось, совсем не испытывал дискомфорта. Его путь лежал вглубь берега, к стоящей в тени пальм старой бамбуковой хижине. Дойдя до цели, он, не дожидаясь приглашения хозяина жилища, бесцеремонно распахнул дверь и вошел внутрь.

В углу, на протертой до дыр циновке, лежал человек. Он являл собой удручающее зрелище. Голова несчастного полностью превратилась в одно сплошное кровавое месиво. Худое, смуглое тело периодически вздрагивало в конвульсиях. Не надо было быть великим лекарем, чтобы заключить, что бедняга вот-вот испустит дух.

Вошедший усмехнулся:

– Какое жалкое зрелище.

Оценив повреждения, он наклонил позолоченное оружие к умирающему и двумя зубьями прикоснулся к его груди. Тут же с изуродованным телом стали происходить странные метаморфóзы[2]. Оно поднялось на несколько сантиметров от земли и сплошь покрылось неизвестно откуда взявшейся непроницаемой черной дымкой. Рана на голове перестала сочиться сукровицей, затянулась коркой запекшейся крови, которая спустя мгновение потрескалась и осыпалась на землю, обнажив изрезанное шрамами лицо. Мóрок[3] рассеялся, и тело вновь вернулось на свое место.

Удовлетворенный своей работой, мужчина кивнул:

– Так-то лучше.

Умирающий с трудом повернул к нему голову, но увидеть вошедшего ему было не суждено. Вместо глаз у него зияли черные впадины. Из горла вырвалось сипение:

– Ко а?[4]

Гость с удивлением поднял брови:

– Странный вопрос для того, кого некогда считали сильнейшим темным колдуном.

– Гáдес, – прохрипел умирающий.

Вошедший кивнул, хотя собеседник и не мог этого видеть.

– Можно и так меня называть, хотя я лично предпочитаю другое имя.

– А танус шот ам?[5]

Мужчина искренне рассмеялся во весь голос.

– Зачем мне для этого приходить?! Я бы мог просто немного подождать! К тому же… – Странный гость брезгливо осмотрел убранство старой хижины. – У тебя все равно нет денег на паромщика[6].

– Нон а тэ ам?[7]

Лицо незнакомца стало серьезным. Он на несколько секунд задумался, расчесывая пятерней густую черную бороду, и наконец ответил.

– Для тебя есть работа.

Раненый искривил губы в злобной усмешке:

– Анару неа рабос[8].

Тот, кого колдун назвал Гадесом, побагровел от злости:

– Как ты смеешь со мной так говорить, жалкий смертный!

Ветхие стены затряслись от громоподобного голоса.

– Или ты забыл, кто тебя вынул из тела акулы?! Кому ты обязан своими тайными знаниями?! Кто вел тебя к величию?! И кого ты предал, уступив обычным земным детям?!

– Они не обычные, – прошептал умирающий. – Они потомки Древних. Одна это знает, второй еще нет.

– Это все отговорки! Знаешь, что бывает с теми, кто мне отказывает?!

Умирающий отвернул голову к стене.

– Ам о тока[9].

Мужчина взял себя в руки и уже равнодушно проговорил:

– Что ж, ладно. Это твой выбор. Раз тебе не интересна цена, которую я готов заплатить за твои услуги. До скорой встречи.

Гадес закинул край гиматия на левую руку и направился к выходу.

Услышав последние слова пришедшего, Анару повернулся на бок и, превозмогая боль, приподнялся на локте.

– Делантра[10].

Мужчина остановился и еле заметно улыбнулся уголком рта. Это был беспроигрышный вариант. Отдавая свою душу тьме при обучении, любой колдун понимает, что ждет его в послесмертии, и пугать этим его бесполезно, поэтому каждый присягнувший стремится по возможности отсрочить свою смерть, а в идеале – избежать ее. И гость это очень хорошо знал. Он развернулся к умирающему, внимательно посмотрел в его пустые глазницы и тихо проговорил:

– Бессмертие.

Ответ последовал незамедлительно:

– Ам таш[11].

– Вот и отлично. – Голос мужчины вновь обрел повелительные ноты. – Нужно найти и собрать для меня… одну вещь. Сущая безделица. Это артефакт, некогда разделенный на три части. Я упростил тебе задачу и добыл первый компонент, оставшиеся два – уже твоя проблема. Сделаешь – получишь то, о чем мечтал.

Гадес еще раз осмотрел тело колдуна, после чего продолжил:

– Полностью излечить я тебя не могу. Раны от Атакана не заживают до конца, и зрение к тебе не вернется, но это решаемо.

Он дважды ударил посохом о землю.

Тут же раздался свистящий душераздирающий крик. Разгоняя крыльями густой, жаркий австралийский воздух, в хижину влетела черная сипýха[12]. Сделав пару кругов над головами присутствующих, она спикировала на позолоченные вилы и уселась как раз между двух острых зубьев.

– Знакомься, – продолжил он, – это Аэ́лла[13], теперь ты будешь все видеть ее глазами.

В знак приветствия птица гортанно застрекотала.

Мужчина вынул из складок накидки продолговатый тряпичный сверток и передал его своей спутнице. Та крепко, словно клещами, уцепила его клювом и спикировала на землю к Анару.

– У тебя земной день на подготовку. И постарайся больше меня не расстраивать.

Сказав это, нежданный гость вышел из хижины.

Часть I

Начало пути

Глава 1

The Petters Family[14]

Молодая красивая женщина расположилась, поджав ноги, в кресле в своей гостиной. На коленях у нее лежала тетрадь, из которой торчал карандаш. Она сидела в задумчивости, наматывая на указательный палец левой руки локон черных как смоль волос. Наконец, видимо что-то для себя решив, женщина открыла свои записи и взяла карандаш.

Из дневника Марты Петтерс25 марта 1866 г.
Здравствуй, мой дорогой дневник. Я все реже и реже обращаюсь к тебе, да и, честно говоря, ничего достойного внимания или необходимости запечатления на твоих страницах за последнее время не происходит.
Прошел год, как наша семья после долгих скитаний и многих лишений вернулась в Англию. Это произошло весной 1865 года. «Святая Анна» бросила якорь в порту Пензанса, чем вызвала жгучий интерес местных жителей. Не часто к нам захаживают корабли под российским флагом.
Трудно представить то ощущение счастья, что мы испытали всей семьей, вернувшись домой. Петтерсы вновь были вместе. Я была готова расцеловать наших друзей – людей, благодаря которым это стало возможным. Мы пригласили их к себе немного погостить в нашем скромном доме. Однако, неизменно сдержанный, Гарисс вежливо отклонил предложение, сославшись на неотложные дела в Лондоне, куда он и отбыл в скором времени, а упрямый русский капитан Самарин и вовсе наотрез отказался ступать на британскую землю и, простившись с нами на корабле, немедленно отплыл в Петербург. Остался лишь норвежец Ларс, которому теперь предстояло начать новую жизнь в чужой для него стране и сменить профессию китобоя-неудачника на более подходящую его характеру.
Жизнь нашей семьи вновь потекла в своем размеренном и привычном ритме, оставив позади странствия и приключения.
В наше отсутствие город сильно изменился – прибавил в размерах и, как мне показалось, стал более современным, хотя Стейтем утверждает обратное. Он так и продолжает работать на наших пекарнях, став полноправным компаньоном супруга. По сути, на нем лежит управление всей сетью, так как Джордж больше занимается заключением контрактов и оформлением договоров на поставку сырья и оборудования. А теперь он еще и помогает мне в новом предприятии, идею которого, кстати, подкинула наша дочь. Да-да, именно Эйша! А дело было так.
По прибытии домой она добралась до моих экспедиционных записей про Австралию и Полинезию. Ей они настолько понравились, что Эйша буквально с головой ушла в них, а дочитав до конца, стала перечитывать, затерев практически до дыр.
В один из вечеров, когда вся семья собралась в гостиной, она вновь листала мой дневник, отыскивая и читая вслух любимые главы. Не зная ни одной буквы к моменту отъезда из Пензанса два года назад и выучив азбуку лишь на острове благодаря брату, теперь она читала довольно бегло. Тогда Джордж поинтересовался у дочери, не надоело ли ей перечитывать одно и то же. На что она ответила: «Конечно нет! Это очень захватывающе и намного лучше того, что можно купить в книжных лавках. Если мамин дневник напечатать, он бы нашел массу читателей».
Так, с легкой руки Эйши, возникла идея открытия издательства The Petters Family, в котором будут печататься молодые талантливые ученые и писатели. Вся семья с воодушевлением откликнулась на данное предложение, пожалуй, за исключением Майкла, который считал работу с бумажками не мужским занятием.
Вообще, дети заметно повзрослели. Кораблекрушение и жизнь на острове провели четкую, хоть и незримую черту, заставив их раз и навсегда попрощаться с детством.
Майкл возмужал и в свои тринадцать лет теперь более походит на молодого джентльмена, нежели ребенка. К тому же он прекратил задирать Эйшу, упрекая ее в странностях и чудаковатости. Наоборот, стал более внимательным к своей младшей сестре и всячески оберегает ее от нападок соседских мальчишек.
Эйша осталась той же белокурой, голубоглазой девочкой, только теперь она перестала смущаться этой своей особенности, равно как и способности чувствовать и понимать окружающий животный и растительный мир. Она всерьез увлеклась наукой, что необычно для девятилетней девочки, и все свободное от учебы и работы в издательстве время проводит за опытами в своей комнате. Даже не знаю, в кого это?!
На семейном совете мы приняли решение не распространяться о том, что увидели и узнали вдали от дома, и даже проверенный друг семьи Стейтем не в курсе всех подробностей наших путешествий. Почтенному англичанину ирландского происхождения прогрессивной Викторианской эпохи совсем незачем знать о существовании подводного царства Атлантов, магических доспехов Посейдона и колдуна, способного жить в теле огромной белой акулы.
В общем, мы стараемся ничем не выделяться на фоне наших соседей и вести вполне обычную повседневную жизнь, хотя, в отличие от нас с Джорджем, детям это дается нелегко.


Глава 2

Радостные вести

День выдался солнечным, что большая редкость для Пензанса в марте. Не считая пары облаков, небо было чистым и своей голубизной навевало скорее романтичное, нежели рабочее настроение. Двое мужчин вели размеренную беседу у дверей дома на Литейной, 26/28.

– Спасибо, Джордж. Твоя супруга сегодня превзошла саму себя. Обед был просто восхитительным.

С этими словами Стейтем расплылся в улыбке и погладил свой упругий живот.

Петтерс хитро прищурил глаза и посмотрел на своего компаньона.

– Мне кажется, ты слишком серьезно относишься к процессу приема пищи. Помни, чревоугодие[15] – смертный грех, друг мой!

– Да перестань! В нашей жизни и так мало радостей, дай хоть насладиться отменным пудингом! К тому же, когда писали Библию, люди еще не знали о его существовании, иначе вкушение сего божественного яства занесли бы в разряд добродетели.

Мужчины рассмеялись.

Внизу Портовой улицы показался молодой человек с сумкой наперевес. Он двигался быстрым шагом, почти вприпрыжку одолевая сложный подъем в гору.

– Достойная прыть для почтальона, – заметил Джордж и слегка толкнул локтем собеседника. – Предыдущий так резво не бегал.

Стейтем важно подбоченился.

– Знаешь, друг, как сказал один умный араб – кто понял жизнь, тот больше не спешит!

– Это был Омáр Хайя́м[16], он не араб, а перс.

– А есть разница?

– Огромная[17], но не забивай себе голову.

– Даже и не думал. Смотри-ка, кажется, этот мальчуган спешит к тебе.

Действительно, по мере приближения к дому Петтерсов почтальон стал сбавлять ход, а поравнявшись с мужчинами, и вовсе остановился и начал рыться в своей сумке. Через несколько секунд он извлек из нее письмо и сверил номер дома с адресом на конверте.

– Милейший, какой дом вы ищете? – учтиво спросил Стейтем.

Парнишка вскинул голову, увенчанную копной соломенных волос, и растерянно посмотрел на мужчину.

– Не могу точно разобрать, сэр, тут на конверте два адреса – Портовая, 26 и Литейная, 28.

– Недавно в почтовой службе?

Парень кивнул:

– Третий день, сэр!

– Оно и видно. Вы на месте, милейший. Этот дом стоит на пересечении двух улиц, поэтому у него сложный адрес, а вот этот почтенный джентльмен, – Стейтем указал рукой на своего друга, – его владелец.

Почтальон вновь посмотрел на конверт, потом на Джорджа.

– Вы Питер Самерс?

Петтерс, не обращая внимания на округлившиеся от удивления глаза Стейтема, согласно кивнул:

– Собственной персоной.

Удовлетворенный ответом, почтальон торжественно вручил письмо адресату, после чего так же вприпрыжку отправился вниз по Портовой, успев крикнуть через плечо:

– Приятного дня, сэр!

Проводив паренька взглядом, Стейтем вопросительно посмотрел на Петтерса:

– Может, расскажешь, когда ты успел сменить имя и фамилию?

Джордж успокаивающе похлопал друга по плечу.

– Это очень долгая история. Обещаю, что когда-нибудь я ее тебе расскажу.

– Умеешь ты заинтриговать.

Стейтем украдкой бросил взгляд на конверт.

– Судя по марке и адресу, письмо из России. Вы полны загадок, друг мой. И, как подсказывает мне интуиция бывшего почтальона, после того как вы его прочтете, мы вновь расстанемся на неопределенный срок.

– Не говори глупостей, в издательстве дел невпроворот, да и хватит с меня путешествий!

Стейтем растянул губы в притворной улыбке:

– Ой, не зарекайся! Еще раз спасибо за обед! Оставлю тебя наедине с новостями, а сам, пожалуй, вернусь к работе. Хлеб сам себя не выпечет!

Стейтем не спеша двинулся вниз к порту, а Джордж так и остался стоять на крыльце собственного дома, в задумчивости крутя в руках конверт. Из ступора его вывел голос супруги:

– Милый, ты что-то забыл?

Петтерс поднял голову. Из открытого окна второго этажа на него смотрела Марта. Джордж помахал ей конвертом:

– Дорогая, нам письмо из России!

Женщина удивленно подняла брови:

– Из России? Я знаю лишь одного человека в этой стране, который может писать нам письма.

Супруг утвердительно кивнул:

– Вот и я тоже, и это мне совсем не нравится.

– В любом случае, пока мы его не откроем, не узнаем, что там. Поэтому поднимайся, посмотрим, чем нас порадует старый вояка.

Спустя несколько минут супруги уже вскрывали конверт, сидя в гостиной. Дети в школе, и можно было не опасаться их любопытных ушей. Марта развернула письмо, сплошь покрытое аккуратно выведенными английскими буквами.

– Надо же! Самарин освоил английский алфавит!

– Это вряд ли, – возразил Джордж, – ты же знаешь его отношение к Великобритании, скорее всего, кто-то писал под его диктовку.

– Итак, начнем!

Марта устроилась поудобнее в кресле и начала читать вслух:

Здравствуй, мой дорогой друг!
Пишет тебе твой покорный слуга, капитан I ранга Самарин Алексей Степанович. Надеюсь, ты и вся твоя Господом поцелованная семья находитесь в добром здравии и благополучии.
Спешу поделиться с Вами радостной вестью. Моя старшая дочь Анастасия, урожденная Самарина, получив родительское благословение, решила обвенчаться со своим избранником. Таинство пройдет в церкви Святого Архангела Михаила 22 апреля сего года в моем имении под Пензой.
В связи с вышесказанным, желаю видеть тебя с семьей в качестве почетных гостей на нашем празднике.
Маршрут и подробное описание пути следования к письму прилагаются.
P. S. Отказ, отговорки, равно как и ссылки на разного рода окáзии[18], во внимание не принимаются и будут расцениваться как смертельная обида, нанесенная ветерану нескольких кампаний.


– Число, подпись, – закончила читать Марта и, отложив письмо, посмотрела на супруга.

Ее глаза горели счастьем и азартом. Джордж тяжело вздохнул:

– Вот только не надо этого взгляда, дорогая! Довольно с нас опасностей и неоправданного риска!

– Милый, о какой опасности ты говоришь? Это всего лишь поездка с детьми на праздник!

Петтерс в недоумении развел руками:

– Всего лишь поездка?! Марта, это Россия! Там может случиться все что угодно!

– Перестань. Мне кажется, ты слишком драматизируешь. К тому же Самарин явно дал понять, что отказа он не примет. Мы ведь не хотим обидеть человека, благодаря которому наша семья сейчас жива, здорова и находится дома?

Джордж встал и нервно заходил по комнате, засунув руки в карманы.

– Мне эта идея не нравится. Ехать с детьми в другую, неизвестную и явно не симпатизирующую нам страну…

Марта встала с кресла, подошла к супругу и обняла его.

– Милый, давай посоветуемся с детьми? Они у нас уже взрослые и способны принять взвешенное решение. – Женщина хитро прищурила глаза. – К тому же мы одна семья, и нужно учитывать мнение всех.

Петтерс внимательно посмотрел на супругу:

– Я очень надеюсь, любимая, что твоя хитрость не пройдет и им хватило испытаний на острове, чтобы не позволить себе и нам снова окунуться в «романтику» скитаний по миру.

Едва Джордж договорил, как хлопнула входная дверь и на лестнице послышался топот.



Глава 3

Семейный заговор

Первой в гостиную влетела Эйша. На ходу поцеловав родителей и швырнув на пол ранец, она вприпрыжку помчалась в свою комнату, бросив им:

– Привет, мам, пап! Я у себя!

– Стоять!

Марта уперла руки в бока.

– Объясните мне, леди, почему вы с братом опоздали на обед? Если мне не изменяет память, занятия закончились час назад.

В комнату не торопясь вошел Майкл.

– После занятий сестра потащила меня в парк, там в одной из клумб она нашла новый объект для своих исследований. Так что теперь одним жуком у нас в доме стало больше.

Эйша слегка засмущалась, достала из кармашка платья крупное рогатое насекомое и, протянув руку, показала его родителям:

– Мам, посмотри, какой он красивый.

Марта удивленно подняла брови:

– Ого! Какой редкий экземпляр! Знакомься, дочь, это жук-олень[19], несколько веков назад английские крестьяне боялись его, думая, что он приносит несчастья и может погубить урожай.

Глаза девочки засветились от счастья.

– Класс! Его надо срочно измерить и описать!

– Обязательно, но только после обеда. Поэтому живо мыть руки и за стол!

Семья переместилась на кухню. Глядя, как дети уминают рóстбиф[20], Марта и Джордж периодически перекидывались вопросительными взглядами. Кто-то должен был начать разговор. Первой не выдержала женщина:

– Майкл, Эйша, пока вы были на занятиях, кое-что произошло, и папа очень хочет вам об этом рассказать. Так ведь, милый?

Джордж, не ожидавший от супруги такого подвоха, встал из-за стола, сделал пару шагов по комнате, думая, как лучше начать неудобный для него монолог. Потом оперся о спинку стула и заговорил, тщательно подбирая каждое слово:

– Дело в том, что нам пришло письмо… оно из России.

Юные Петтерсы отложили столовые приборы в сторону и внимательно посмотрели на отца.

– Это от Самарина? Ему нужна помощь? – спросил Майкл.

– Да, от него, но не беспокойтесь, с ним все в порядке. Он приглашает нас на свадьбу своей дочери в Россию.

Майкл хлопнул ладонью по столу и радостно воскликнул:

– Отлично!

Для Джорджа это не было неожиданностью. Он предполагал, что реакция сына будет именно такой.

Чем больше времени проходило с момента возвращения в Пензанс, тем больше парень погружался в свои мысли и становился нелюдимым. Оно и понятно, Майкл почувствовал вкус приключений, опасности и риска, и отказаться от этого в одночасье и стать обычным английским мальчиком было непросто, если не сказать – совсем невозможно. Но вот дочь его удивила.

– Вот здорово! Мы едем в Россию! – воскликнула она.

Этого Петтерс не ожидал, он был уверен почти на сто процентов, что дочь будет на его стороне и откажется ехать. Теперь нужно было попробовать спасти ситуацию.

– Мне понятен ваш восторг, но… – Мужчина сделал небольшую паузу и понизил голос: – Вы же догадываетесь, что поездка будет сопряжена с рядом трудностей, а может, и угрозой для нашей безопасности.

Джордж перевел взгляд на сына:

– Я понимаю твою страсть к приключениям и даже где-то глубоко внутри разделяю ее. А скажи мне, Майкл, готов ли ты снова рискнуть благополучием, здоровьем, а возможно, и жизнью своей сестры?

Расчет был верным. Перед таким аргументом парень явно спасует, но тут в разговор вмешалась Марта:

– Дорогой, мне кажется, ты слишком сгущаешь краски. Мы едем не на войну, а на праздник к нашему другу. Это прекрасный повод познакомиться с Россией, узнать о традициях и культуре этой страны. Думаю, поездка будет интересна и детям и взрослым.

– Конечно, – согласилась Эйша. – Я смогу изучить там местную флору и фауну, слышала, она сильно отличается от европейской.

– А я поупражняюсь в стрельбе и фехтовании, – поддакнул Майкл. – В собственном поместье Алексея Степановича это делать гораздо проще, чем на улицах Пензанса.

Джордж печально обвел взглядом собравшихся. Это был «бунт на корабле». Семейный заговор против отца. Традиция «семейный совет», заведенная им же, сработала против него. Он был вынужден подчиниться воле большинства. Тяжело вздохнув, Петтерс кивнул:

– Хорошо. Дайте мне несколько дней, чтобы уладить дела в пекарнях и в издательстве, и можем отправляться. Займитесь сборами, необходимыми покупками в дорогу и не забудьте про подарки молодоженам и семье Самарина, а я, пожалуй, все-таки пойду поработаю.

Сказав это, Джордж вышел из кухни и поэтому не мог видеть беззвучное ликование его жены и детей. Семья была на седьмом небе от счастья. Впереди их ожидали новые приключения.



Глава 4

Медвежья добыча

Снег доходил почти до колена. Джорджу, с Эйшей на руках, все сложнее становилось вырывать ноги из его цепких объятий, чтобы сделать очередной шаг. За ним, на расстоянии вытянутой руки друг от друга, шли Майкл и Марта. Он их не видел, но чувствовал, что они рядом.

Метель усиливалась. Разъяренные порывы ветра бросали ему в лицо снежную крупу, обжигая щеки и заставляя слезиться глаза. Надо было во что бы то ни стало добраться до леса. Там, под защитой деревьев, у них будет шанс выжить. Здесь же, в открытом поле, их ожидала верная холодная смерть.

Джордж крепче прижал дочь к себе, стараясь укрыть ее от пронизывающего холода. Шаг. Еще один. Заветная цель будто застыла на месте, не приближаясь ни на дюйм[21]. Поле казалось бескрайним, но Петтерс шел вперед. Стиснув зубы, он раз за разом переставлял онемевшие ноги.

Когда до первых, покрытых шапками снега, елей оставалось уже рукой подать, ветер неожиданно стих. Мир словно замер. Удивительно, но Джорджу показалось, что он больше не испытывает холода. Колючий озноб, еще секунду назад судорогой сводивший все тело, куда-то исчез.

И тут он почувствовал опасность. Как когда-то в былые времена перед дракой, снизу вверх по позвоночнику пробежали сотни маленьких иголочек, подавая отчетливые сигналы тревоги. Джордж медленно поставил Эйшу на землю, чтобы на всякий случай освободить руки, и заслонил ее спиной. Из чащи что-то двигалось им навстречу.

Сначала показались огоньки. Красные точки одна за другой зажигались промеж стволов вековых деревьев. Джордж насчитал пять пар горящих ненавистью глаз. А вскоре показались и их обладатели – волки. Они не спеша вышли из леса, преграждая дорогу замерзающим людям. Три огромных черных зверя, в глазах которых играло пламя.

Джордж и раньше видел волков и не испытывал к ним страха, но эти были особенные. Дело было даже не в размерах и неестественном свечении глаз, а в том, как они выглядели. Голову одного из них украшала корона, напоминающая морскую раковину. На шее другого висела цепь с медальоном в виде крупной золотой монеты. У третьего и вовсе было три головы.

Жуткие, странные звери стали обходить Петтерсов с трех сторон. Шерсть на загривках встала дыбом. Джордж не разбирался в животных так же хорошо, как его жена и дочь, но даже он сразу догадался, что хищники готовятся к атаке. Мужчина внутренне сжался, наподобие пружины, собираясь принять бой.

И тут в глубине леса раздался страшный рев. Волки остановились и переглянулись. Джордж явственно ощутил, как у него под ногами задрожала земля. Ломая с хрустом ветки на своем пути, на опушку выпрыгнул большой бурый медведь. Не дав зверям опомниться, ударами могучих лап он разбросал их, словно опавшие осенние листья, по сторонам.

Закончив с волками, медведь повернулся к людям и оскалил клыки. Джордж понял, что его появление отнюдь не было спасением, зверь просто устранял соперников. Теперь Петтерсы – его добыча.

Медведь встал на задние лапы и проревел так, что с елей осыпался снег. За несколько секунд Джордж сумел разглядеть зверя и пришел в ужас от увиденного. Под густой бурой шерстью на шее животного проступали рыбьи жабры. «Еще один оборотень», – тенью пронеслась мысль в его голове.

Зверь двинулся на Петтерсов. Джордж понял, что это конец. Победить даже обычного медведя в лесу без оружия у человека нет шансов. Расстояние неумолимо сокращалось. Неожиданно на плечо Джорджа легла чья-то рука.

Отстраняя отца, вперед вышел Майкл. Мальчик выглядел совершенно спокойным, казалось, грозный враг его совершенно не страшит. На груди у юного Петтерса, резкими толчками в ритм сердца, начало разгораться красное пламя. Свет становился все ярче и ярче. Медведь сначала остановился, а затем, к удивлению Джорджа, и вовсе попятился. Мужчина внимательнее присмотрелся к сыну, пытаясь понять, что издает свечение, напугавшее зверя.





Словно прочитав мысли отца, Майкл снял с шеи висящий на шнурке большой красный камень и вытянул руку перед собой, направляя свет, исходящий от самоцвета, на своего противника. Глаза медведя полыхнули ненавистью и страхом. Издав грозное рычание, он развернулся и скрылся в чаще.

Камень продолжал гореть ярким красным огнем. Теперь его свет распространился на всю округу, заливая, словно краской, местный пейзаж. Под его безжалостными лучами снег начал таять, и ледяная зимняя стужа уступила место теплой весенней капели. Джордж, не отрывая глаз, наблюдал за чудесным преобразованием природы, пока зарево от самоцвета не сделалось настолько невыносимо ярким, что он проснулся.



Глава 5

Терзания Джорджа

Примерно еще четверть часа Джордж молча лежал с открытыми глазами, прокручивая в голове странный сон, прежде чем решился встать с кровати. Давно он не видел таких ярких и цветных сновидений. Что бы они могли значить?

За завтраком непрерывное щебетание Марты и Эйши отодвинуло остатки ночного кошмара далеко на задний план, но, как выяснилось, ненадолго.

Выйдя из дома, Джордж прямиком направился в издательство. В голове снова и снова прокручивались детали сна, и чем больше он об этом думал, тем сильнее начинало щемить сердце в предчувствии неотвратимой беды. Неизвестно откуда взявшаяся тяжесть стремительно распространилась по всему телу, вышла за его пределы, перебралась на плечи и теперь давила к земле неподъемным грузом. Его движения стали постепенно замедляться, пока он не остановился вовсе, не дойдя всего пары шагов до двери издательства. Петтерс наклонился, уперев ладони в колени, жадно втянул ноздрями соленый морской воздух и с шумом выдохнул.

«Что со мной?»

Начав мысленный диалог, Джордж попытался себя успокоить.

«Это всего лишь сон. Известие о поездке в Россию активировало в мозге все, что я о ней знаю, и вот тебе пожалуйста – волки и медведи в зимнем лесу, а остальное и вовсе игра больного воображения. Обычная поездка на свадьбу. Чего я боюсь? Я же буду рядом и смогу помочь в случае необходимости».

Но противный внутренний голос и не думал сдаваться: «А если нет? Если у тебя не будет возможности? Или просто не успеешь?»

Тревога вновь вонзилась в сердце тонкой иглой. Со лба потек холодный пот. Началось головокружение.

«Стоп!»

Джордж вновь глубоко вдохнул, закрыл глаза, медленно выдохнул и с силой хлопнул в ладоши, очищая разум[22].

«Это просто боязнь за близких. Нельзя, чтобы она переросла в панику. Ни с кем. Ничего. Не случится. Есть я, есть Майкл – он давно уже не ребенок и может постоять за семью. В конце концов, и женская половина Петтерсов – это вам не фунт[23] изюма. Чего только Эйша стоит со своими „фокусами“, а уж про Марту я вообще молчу, видел бы кто ее на улицах Мессины в дни Сицилийской революции»[24].

Чувство тревоги стало ослабевать. Сердцебиение восстанавливалось. И мысли вновь потекли своим естественным, размеренным ритмом, откинув все ненужное за пределы сознания. Поборов страх, Джордж взялся за ручку двери и рванул ее на себя.

– А, это ты, паршивец! – с порога услышал он в свой адрес. – Ну, наконец-то! Вот я тебе сейчас задам!

Издательство The Petters Family находилось в подвале жилого двухэтажного дома в центре Пензанса и состояло из двух просторных помещений. В первом, куда сразу же попадал посетитель, находилось собственно издательство, а во втором, дальнем, отгороженном стеллажами с лежащими на них рулонами бумаги и коробками с краской, была расположена типография. Голос доносился именно оттуда. А вскоре появился и его обладатель – молодой худощавый мужчина, на ходу вытирающий руки промасленной тряпкой.

Увидев пришедшего, он заулыбался:

– А, это вы, мистер Петтерс! Извините, обознался.

– Ничего страшного, Ларс.

Ларс Нильсон – в прошлом китобой норвежского судна Prins, спасенный Майклом и Эйшей от акулы, проживший с ними два месяца на острове и впоследствии отказавшийся вернуться на родину, теперь работал в издательстве The Petters Family помощником руководителя.

– Можно узнать, кому адресованы проклятия? – поинтересовался Джордж.

– Стоило вам уйти, сломался печатный станок. Ну, ясное дело, я тут же послал за настройщиком. Больше часа его ждал, он так и не появился. Пришлось лезть самому. – Норвежец показал руки, перепачканные маслом и типографской краской.

– И как успехи, получилось?

Ларс кивнул:

– Еще как получилось, мистер Петтерс! Теперь работает как швейцарские часы!

– Прекрасно! Во всем надо искать плюсы! Теперь мы можем не тратиться на услуги мастера и настройщика. Будешь чинить станок сам, если ты не против, естественно, за прибавку к жалованью.

– Вы очень добры, мистер Петтерс.

– И еще. Хватит называть меня мистер Петтерс. Зови просто Джордж, ты друг нашей семьи, и эти условности ни к чему.

Норвежец вновь кивнул.

– Вот и договорились. – Мужчина понизил голос: – У меня к тебе дело, Ларс.

– Я весь внимание.

– Мы с семьей должны отплыть из Пензанса. Я бы не хотел закрывать издательство ни на сутки, тем более теперь, когда о нем узнали и у нас появились заказы. Поэтому какое-то время тебе придется им управлять. Справишься?

– Думаю, да, мистер… то есть Джордж.

– Отлично. Я знал, что на тебя можно положиться. – Петтерс хлопнул помощника по плечу. – Скажи мне, а книга Марты готова?

– Угу. Как раз закончил печатать перед тем, как станок вышел из строя.

– Я возьму два экземпляра? Один семье, второй отвезу в качестве подарка.

– Естественно, это же ваша книга. Вы вольны делать с ней что захотите. А можно один вопрос?

– Конечно.

– Куда вы отправляетесь?

– Помнишь капитана фрегата, который нас сюда привез?

Ларс хмыкнул и посмотрел на Джорджа.

– Как его можно забыть? Алексей Степанович Самарин – один из тех людей, которые надолго остаются в памяти, даже против твоей воли.

Петтерс добродушно улыбнулся:

– Это точно. Так вот, он решил выдать замуж одну из своих дочек и по этому случаю зовет нас к себе на праздник.

– Ого! Какая замечательная новость! Передавайте от меня наилучшие пожелания влюбленным детям и счастливым родителям!

– Обязательно, Ларс. Ладно, я пойду. Мне еще надо провести кое-какие приготовления.

Норвежец развел руками, словно собираясь заключить Джорджа в объятья.

– О чем речь?! Идите и занимайтесь своими делами. Если что-то будет срочное, я за вами пришлю.

– Спасибо, друг.

Простившись с Ларсом, Петтерс вышел из дверей издательства с увесистым бумажным пакетом под мышкой. Труд Марты, включая все пояснения к терминам и иллюстрации, получился довольно внушительным, не зря же они над ним столько работали. Теперь это была не просто скучная научная книга, а вполне себе красивое подарочное издание, которое не стыдно было презентовать в любом, даже самом высоком обществе.

Приступ паники давно уже прошел, но на душе было по-прежнему тяжело. Впереди был трудный разговор со Стейтемом. И дело было даже не в том, что на него вновь приходилось переложить обязанности по пекарням. Главное, этот ирландский толстяк опять оказался прав. Джордж уже мысленно представлял его трясущийся от смеха живот и извергаемые сквозь всхлипы слова: «А я же тебе говорил!», «Дядя Стейтем знает толк в письмах! Можно к гадалке не ходить!». Петтерс ужасно не любил, когда его друг оказывался более дальновидным, чем он сам, но ничего не поделаешь, ошибки надо признавать.

Вопреки ожиданиям, бывший почтальон, а ныне совладелец сети пекарен принял новость спокойно – как само собой разумеющееся. Оказывается, он был к ней готов и даже успел навести кое-какие справки.

– Я узнавал в порту. Торговые корабли к русским берегам уходят от нас каждую субботу, поэтому у тебя есть несколько дней на сборы.

Джордж удивленно посмотрел на компаньона:

– И это все? А где же нравоучения и ехидство по поводу твоей правоты?

Стейтем улыбнулся:

– Перестань. Мы знаем друг друга с момента, как вы с Мартой и с Майклом на руках оказались в Пензансе. Я всегда знал, что ты не из тех людей, кто может долгое время сидеть на одном месте, но ты сумел побороть страсти ради семьи, и это многое говорит о тебе как о мужчине и отце. Беда в том, что твоя жена и дети не готовы провести всю свою жизнь в захолустном портовом городке. Им хочется посмотреть мир. Их тянет к странствиям и приключениям. И бороться с этими желаниями не под силу никому, даже тебе.

Слова друга погрузили Петтерса в задумчивое молчание. Немного поразмыслив, он кивнул и тихо проговорил:

– Наверное, ты прав. Им это необходимо. Стараясь уберечь от опасностей жизни, я лишаю их самой жизни.

Настало время удивляться Стейтему.