Харриет впечатала в поисковике НИНА ДЖЕКСОН, и четвертая ссылка оказалась нужной. На фотографии была изображена привлекательная женщина чуть за тридцать, весело смотревшая на паривший в небе воздушный шар с логотипом «Virgin», – это явно было селфи. Место проживания: Прествич.

О боже, только бы Нина не оказалась выдумщицей или троллем. Возможно, конечно, она не была ни тем ни другим, но все равно являлась малоприятной особой. Оставалась иллюзорная надежда, что Скотт выбирал славных подружек.

Харриет отчаянно хотелось пообщаться с этой женщиной, обрести поддержку и союзника. «Три года после колледжа». Ей было двадцать пять, когда она познакомилась со Скоттом. А Нина, надо думать, была тем самым «тяжелым разрывом»?

Харриет еще больше уверилась в том, что Нина – его бывшая, потому что она была большеглазая, «солнечная» и выглядела моложе своих лет. Это были ненаучные аргументы, но Харриет уже поняла, что Скотт предпочитал этот женский тип.

Она открыла ноутбук, активировала свой личный профиль и отправила запрос на добавление в друзья. Профессиональный опыт научил ее, что сообщение, отправленное пользователю не из окружения, попадает в папку «Запросы», которую никто никогда не проверяет. Этого она не могла допустить, поэтому нужно было идти напролом и любой ценой набиться в друзья к Нине. Оставалось надеяться, что та смекнет, кто такая Харриет Хэтли из Лидса, и захочет с ней поговорить.

Она увидела в профиле Нины сообщение «Запрос отправлен» и проверила, что оно отобразилось у нее на экране. После этого легла на постель, сжимая телефон в липкой руке, как детонатор.

Она была уверена, что Скотт неслучайно удалил Нину. Это доказывало, что пост настоящий. Харриет слишком хорошо знала, что этой ленте доверять нельзя – прежде модератор не заморачивался проблемами правдивости, точности или хорошего вкуса. Только два человека могли его удалить – Скотт или Нина. Или Facebook[14], но комментарий никаких «правил сообщества» не нарушал, если, конечно, не расценивать возражение как преступление на почве ненависти.

Харриет вспомнила, как в самом начале Скотт заблокировал Лорну – вероятнее всего, не потому, что она разыскивала Марианну. Скорее, он понял, что нужно нейтрализовать всех, кто располагает нелицеприятной информацией из первых рук.

Ха, и не только это. В его случае истребление бывших было не просто «презрением» или «сублимированным чувством вины», как она выразилась в письме к Марианне. Это был глубоко укоренившийся инстинкт самосохранения. Само собой, никто из них не будет сверять показания. Само собой, Скотт может измышлять, мифологизировать себя и контролировать историю. Мужчина без прошлого. Разделяй и властвуй.

Харриет мысленно вернулась к свадьбе Дэнни и Фергуса. Скотт-шафер был дружеским приобретением, сделанным несколько лет назад на мальчишнике. Компания, с которой познакомилась Харриет, когда они только начали встречаться, была с его тогдашней работы. И все, с кем Скотт тогда тусил, были его недавними приятелями, он знал их года два, не больше. Все его друзья и возлюбленные должны были быть в эмоционально накаленном и неискушенном состоянии периода медового месяца, с его ускоренной ложной близостью типа смотрите, какая у меня новая классная игрушка!

В его жизни не было Лорны, как у Харриет, и Сэма, как у Кэла. Не было продолжения. И тому существовала причина.

Она проверила телефон. Статус по-прежнему был «Запрос отправлен».

Сколько времени пройдет, прежде чем Нина его примет, а до той поры будет игнорировать? Порой люди, живущие разумной жизнью, дни и даже недели не заходят в социальные сети. И тут экран вспыхнул.

Ей пришло уведомление.

Нина Джексон приняла вашу заявку в друзья


У Харриет екнуло сердце. Как только она открыла приложение, тут же пришло сообщение.

Привет! Ты «Х»? Нина х


Харриет поспешно набрала:

Привет! К несчастью, да. х


Бегущие точки означали, что Нина печатает ответ, и затем появились три слова. Неожиданные, которые застали ее врасплох, от которых у нее на глазах снова выступили слезы.

Ты в порядке?


Глава 39

У Харриет был солидный опыт одиночества, чувства одиночества, но все же она никогда не ощущала себя настолько одинокой, как в эти последние недели. И это при том, что она за свою жизнь каким-то образом дважды осталась сиротой.

Последствия публикации поста представлялись ей в виде сцены: она тонет, а группа зрителей на берегу насмехается и ликует. Среди них даже ее лучшая подруга – подпиливает ноготки, не желая помочь, и артикулирует: а чего ты хотела?

И тут из толпы выходит совершенно посторонняя женщина, протягивает руку и вытаскивает ее из воды. Добрая самаритянка. Харриет напечатала:

Честно говоря, не очень, но я так обрадовалась твоему комментарию под постом и тому, что ты приняла меня в друзья! Спасибо.


И снова ответ пришел мгновенно. Нина превосходила ее самые смелые ожидания.

Без проблем – он редкое дерьмо и лицедей. Я не поверила своим глазам, когда его пост возник у меня в ленте. И знала, что он удалит мой комментарий. Еще он меня заблокировал! Вы встречались, когда ему было под тридцать, а тебе двадцать с небольшим, да? Мы с тобой примерно одного возраста? (Мне тридцать пять.)
Да, тридцать четыре! А как ты поняла, когда мы встречались?


Да он все мозги мне этим проел! Нам с тобой есть что обсудить. Не хочу напороть, но, может, поболтаем по телефону? Столько всего не напишешь. Можно было бы по видеосвязи, но я не одета и на голове черт-те что х


PS НАПИРАТЬ! Напороть – автозамена


О таком Харриет даже мечтать не смела.

ДА! Спасибо. х


Они обменялись номерами, и Харриет позвонила. Ей ответил молодой мелодичный голос с северным акцентом.

– Привет! Харриет?

– Привет, да – Нина?

– Ну, скажу я тебе, это сюр, – хохотнула Нина. – Добро пожаловать в Клуб Уцелевших Бывших Скотта Дайера. Количество членов – двое, подлежит уточнению.

Харриет засмеялась с чуть истеричной ноткой.

– Значит, ты и есть порочная Х? Хочу услышать подробности. Я тут перекусываю, так что услышишь чавканье, не обращай внимания.

У Нины была непринужденная манера общения, и Харриет даже по телефону сразу почувствовала себя с ней легко.

Стараясь не размазывать, она рассказала о годах, прожитых со Скоттом, о встрече на свадьбе, о письме и последующем возмездии в виде вирусного поста.

– О, Харриет, это очень в духе Скотта, каким я его помню, у меня прямо мурашки побежали. Я потом задавалась вопросом, может, после меня он избавился от своего дерьма, но, похоже, стал только хуже. Я расскажу тебе, как поняла, что вы встречаетесь. После нашего разрыва он позаботился о том, чтобы я увидела в групповых сообщениях вашу общую фотографию со злорадным комментарием, де, наконец-то мне нашлась хорошая девушка. Общие знакомые пели на все лады, как ты ему подходишь и «действуешь на него успокоительно», точно я была его проблемой. Не подумай, я не ревновала к тебе – у меня как гора с плеч упала, что я от него избавилась. И я восхитилась тобой – вот ведь какая прекрасная крутая богиня, нашла на него управу.

– Удивительно слышать такое, учитывая, как все обстояло на самом деле.

Харриет описала семейный ужин и пересказала слова про «тяжелый разрыв».

– О да, это, должно быть, про меня. Ему пришлось несладко, потому что вмешались мои родители. Они с ходу обвинили его в том, что он психологический поработитель, как на самом деле и было. А я была как лягушка в кипятке.

Нина отрывисто хохотнула. Харриет понимала, о чем идет речь.

– Меня впечатлило, как ты положила конец вашей связи. Хорошо, что у меня доверительные отношения с родителями и они вовремя заметили, что происходит, а иначе я не знаю, что было бы.

Харриет давно не говорили, что ее поступки в повседневной жизни впечатляют, она не знала, как реагировать, и потому сказала «спасибо» и вобрала это в себя. Она никогда не задумывалась о том, как все сложилось бы у них со Скоттом, если бы родители были живы. Во-первых, потому что эти отношения были зоной ее ответственности, а во-вторых, потому что эта мысль причиняла боль.

– Мы вместе учились в университете в Кардиффе и на третьем курсе посещали один художественный класс. Он изображал из себя утонченную личность, ценителя искусства и все такое, и во время рисования с натуры постоянно встречался со мной взглядом. Теперь-то я понимаю, что он нацелился на меня и интересовался всем, что было интересно мне. В двадцать один я была наивной и не понимала, что меня обрабатывают. Я думала, вау, потрясающе, мы родственные души. После выпуска я собиралась поселиться с подругами, но он убедил меня на пару снимать квартиру. Мы вроде как поженились, и началось – истерики, перепады настроения, вспышки гнева. Ну, его репертуар ты знаешь. Я как в зыбучие пески попала. Даже сейчас иногда слишком остро реагирую на всякую ерунду, которая случается у нас с Дейзи, потому что считаю, что отношения – это когда проверяют подошвы моих ботинок после прогулки в парке. И да, порой я говорю, что благодаря Скотту переключилась на женщин. Хотя на самом деле мне не за что его благодарить – за исключением, пожалуй, того, что занялась кикбоксингом, ха-ха.

Прежде Харриет мысленно осуждала людей, которые, будучи шапочно знакомы со Скоттом, считали, что знают его хорошо. А теперь она сама говорила с Ниной всего семнадцать минут и уже прониклась к ней самой искренней симпатией.

– И эта Марианна собирается замуж за него? – спросила Нина. – Ну, удачи ей! И мои глубокие соболезнования.

Харриет вздохнула.

– Она меня сдала – показала ему письмо, я была просто раздавлена. А сама в свое время позволила ему удалить из телефона номер лучшей подруги. Я была такая же, я знаю, как он умеет вводить в ступор.

Харриет навсегда запомнила, как пришла к Лорне после разрыва со Скоттом. Она думала, подруга захлопнет дверь или раскричится, а Лорна заплакала и обняла ее. «Прости, что оттолкнула тебя, – сказала тогда Харриет, а Лорна решительно возразила: – Тогда ты была не в себе».

– Как ни банально, но до этого необходимо дойти самой. А чтобы увидеть его в истинном свете, требуется время, – сказала Нина, и Харриет внутренне заликовала, что они думают одинаково.

– Когда вмешались родители, я все еще находилась на стадии отрицания. И как только вырвалась из этой атмосферы, начала понимать, насколько все было запущено. В этом весь фокус. Главное – это дистанция и вид с расстояния, а этого нет, он об этом заботится.

– К этому привыкаешь, – согласилась Харриет. – Я хочу его заблокировать и вычеркнуть все из памяти, но из-за этой истории теряю заказы. Для всех я героиня из «Рокового влечения», а таким не место на свадьбе.

– Это непорядок. Я поместила комментарий, чтобы пугануть его. Пусть намотает на ус, что есть люди, которые знают правду, и заткнется. Как бы я хотела тебе помочь!

– Ты уже помогла – восстановила мое душевное равновесие, – чуть дрогнувшим голосом сказала Харриет. – Честно, Нина, ты – как ангел-хранитель.

– Вряд ли твой ангел-хранитель ест веганское мороженое и носит эластичные джорты.

Обе засмеялись в нервном возбуждении.

– Сохрани мой номер, будем дружить! Надеюсь, Скотт увидит! Хотя вряд ли, потому что мы обе заблокированы, – сказала Нина.

– Но ведь какое дерьмо, что мы с тобой вдвоем, поддерживая друг друга, не можем противостоять словам одного Скотта! – воскликнула Харриет.

– Никогда не знаешь, кто там еще. Может, найдутся другие желающие обвинить его в брехне, как я.

Это было очень уместное замечание.

– Если понадобится моя помощь, дай знать, хорошо? – сказала Нина. – Я довольно часто бываю в Лидсе. Можем устроить мозговой штурм на тему «идеальное убийство». Впрочем, дудки, похороны с почестями, слезами и добрыми словами – это не для него. Потом будет покоиться под могильным камнем с гравировкой «КЛАССНЫЙ БЫЛ ЧУВАК». Нет, Скотт должен ответить за свои мерзости.

– Аминь, – сказала Харриет, одновременно думая: «Таких, как Скотт, возмездие никогда не настигает».

Однако она тоже считала, что план Скотта поквитаться с ней был безупречен, а, выходит, что изъян-то был.

Не размести он свой пасквиль, они с Ниной никогда бы не нашли друг друга. Новоприобретенная микрослава погубила его – так полиция сообщает об аресте, чтобы другие обвинители подали голос.

Несколько минут спустя выяснилось, что Скотт Дайер рассуждал аналогичным образом, потому что весь пост про «Х» был удален. Репутацию Харриет это не спасало, но факт говорил сам за себя.

Глава 40

– Кому в голову пришла дурацкая идея снова устроить пикник? – осведомилась Лорна, когда в следующую пятницу, в сумерках, они уныло жевали эмпанады с фетой и шпинатом в парке Раундхей.

– Помнится, кое-кто трубил во всеуслышание, что ей тридцать пять, – заметила Харриет.

Дождь окроплял их живописную плетеную корзинку с кожаными ремешками и разбавлял напитки толикой метеорологической соды.

– Хотя Рокси обращала внимание на то, что прогноз… нестабильный.

– Чайные свечи – гордыня в чистом виде.

Лорна кивнула на дымящиеся в траве фитили – свечи горели максимум минуту.

– Надеюсь, ресницы не отклеятся – я только что их сделала, – подала голос Рокси, сидевшая под зонтиком с рюшами. Ее можно было принять за Элизу Дулитл поколения смартфонов. – Но корнуэльские пирожки просто объедение.

– Я увлеклась рецептами еды на свежем воздухе и не желала слушать голос разума.

Вздохнув, Лорна плотнее запахнула кардиган из ангорской шерсти радужных цветов, надетый поверх платья-карандаша. Потом взяла из стоявшего в траве ведерка розовый брют и наполнила пластиковые стаканчики.

По мнению Харриет, момент для празднования был неподходящий: Рокси была вынуждена присутствовать в их компании через неделю после злополучного звонка, и маловероятно, что ею двигало желание дружеского общения, скорее, нежелание объявлять войну. Харриет требовалось чуть больше времени, чтобы неприятный осадок прошел. А еще она в свое время освободила эти выходные от заказов и сейчас, в условиях большого кризиса, жалела об этом.

– Кстати говоря, наша Роксанна держалась совсем иначе, когда я перезвонила и сказала какого черта, – сообщила Лорна перед прибытием на место для пикника. – Она сослалась на гормоны, де, момент для разговора был неподходящий. Со всеми бывает. Я напомнила ей про самые эпатажные выходки Скотта, и она очень раскаивалась.

Харриет безоговорочно доверяла подруге, но подозревала, что без PR-менеджмента все же не обошлось. Лорна винила себя в том, что создала ситуацию, в ходе которой Харриет узнала мнение Рокси без прикрас. Соответственно, это был способ заделать пробоину. Еще она заметила, что тема девичьего отдыха больше не поднималась.

– А что телефон был на громкой связи, ты ей не сказала? – осторожно поинтересовалась Харриет.

– Нет, конечно. Представила все как собственное мнение.

Небо было мрачно-серым. Лорна решительно отказалась от подарков и угощения и в сжатые сроки организовала пикник – сопротивляться этому было бесполезно.

И Гетина, который мог бы разрядить обстановку в их шатком треугольнике, тоже не было: он был занят на работе и встречался с ними позднее в «Диверсе».

– Правила внутреннего распорядка, – с ходу объявила Лорна. – Мелкотравчатых диктаторов местного разлива мы не обсуждаем. Тема под запретом.

Харриет и Рокси, старательно не встречаясь взглядами, пробурчали, что согласны.

После непродолжительного дождя выглянуло солнце, и все принялись раздеваться.

– Как у тебя с новым мужчиной, Рокс? – осведомилась Лорна.

– Потрясающе, но мы пока в самом начале.

Она заправила прядь за ухо и вытянула ноги в платье-макси. Пусть они находились в парке, но она, как всегда, была на шпильках.

– А чем, напомни, он занимается?

– Чем-то связанным с банками. Я в этом не очень разбираюсь.

– Какая милая цацка. Это Джозеф подарил, да?

Лорна указала на тонкий браслет из белого золота, который Рокси поправила на обнаженной и изящной, как у Клеопатры, руке.

– О да, – сказала Рокси, поигрывая браслетом с таким видом, словно забыла, что он на ней. Вид у нее был необычайно застенчивый, возможно, потому, что для «самого начала» это было чересчур, даже по стандартам мужчин, с которыми она встречалась. – Белое золото. «Тиффани».

– Надо же, какое совпадение, – сказала Харриет. – Несколько недель назад я видела в городе Джона с пакетом «Тиффани». Очевидно, у деловых людей это подарок сезона. Подозреваю, что в случае Джона презент предназначался его ужасной мамаше.

Щеки у Рокси стали пунцовыми – необыкновенного оттенка кларет-бордо, что было просто невозможно не заметить. Харриет никогда не доводилось наблюдать у людей такой метаморфозы. Рокси опустила глаза.

– Ты в порядке? – обеспокоенно поинтересовалась Харриет в продолжающейся тишине. – Я сказала что-то не то?

– О боже, это то самое, да? Подарок будущей мамочке? Ты беременна? – сказала Лорна и тут недоуменно посмотрела на вторую порцию брюта в стаканчике Рокси.

Харриет припомнились собственные слова. Я видела в городе Джона с пакетом «Тиффани»…

По телу разлился холод, температура упала до ледяной, когда (не)вероятность случившегося дошла до сознания, а Рокси подняла на нее глаза. В них было чувство вины и выражение досадливой неприязни, как у маленькой девочки, застигнутой за ковырянием пальцем в рождественском десерте.

– Блин, это что – от Джона браслет?

– Погоди, я не поняла. Твоего МЧ ведь Джозефом зовут? – сказала Лорна.

Харриет резануло по ушам – и все встало на свои места.

– Он Джонатан Джозеф Барраклаф. Джей-Джей, – она помолчала и облизнула сухие губы. Сердце отчаянно колотилось. – Теперь все ясно.

– Это что, плохая шутка? Джозеф на самом деле Джон? – заволновалась Лорна. – Ты чпокаешься с ДЖОНОМ?

Дождь возобновился, но сейчас уже было не до этого.

– Я знала, что ты это плохо воспримешь. И не знала, когда сказать…

Голос у Рокси был тоненький, надтреснутый. Рука, дергавшая травинку, подрагивала.

– Ты встречаешься с Джоном, серьезно?

Харриет отказывалась верить.

– Да, встречаюсь.

Рокси снова неторопливо заправила прядь за ухо, точно это было признание деликатного, чувствительного свойства, которое делает ранимая натура. А отнюдь не акт вероломного предательства, низкий и неблаговидный поступок, как это представлялось Харриет.

– Он хотел выставить дом на продажу, и я пришла на оценку. Мы всегда отлично ладили, когда вы встречались, – обратилась она к ошеломленной Харриет, точно это было смягчающее обстоятельство. – Я считаю, мы идеально подходим друг другу.

– Меня сейчас вытошнит, – сказала Харриет. – Не могу поверить, что ты на это пошла. Ты стала спать с моим бывшим сразу после того, как мы расстались, держишь это в тайне, и, по-твоему, это нормально? Ты хоть понимаешь, что он пытается мне отомстить?

– Он не пытается тебе отомстить, – менторским тоном произнесла Рокси. – Я бы не стала. И Джон не стал бы.

Харриет вскочила на ноги. Она много терпела, очень много, слишком много. Но когда ее отчитывает подруга – теперь уже нет, ее враг, – то с нее хватит, сейчас она пойдет в разнос.

– Думаешь, отсосала ему несколько раз в горячей ванне и теперь знаешь, что он станет делать, а что – нет?

Проходившее мимо семейство с маленькими детьми внезапно ускорилось, как при перемотке в комедийном скетче.

– Это же ПАТОЛОГИЯ, как ты сама не понимаешь? Разве не ясно, что Джон в роли бойфренда тире благодетеля – такой опции нет? – кричала Харриет.

Она не любила скандалов, но это был не просто скандал – она была в смятении и не способна воспринимать ситуацию критически. Ее несло.

Рокси встала и принялась отряхивать траву с платья. Лорна последовала ее примеру.

– Послушай, Лорне сегодня тридцать пять, – Рокси сменила тактику: с образа «потерянной маленькой девочки» переключилась на роль инструктора по строевой подготовке. – Нам почти по тридцать пять. Мы больше не дети, нам пора иметь детей! И забыть про милые правила, которых мы придерживались в двадцать два, зажигая в ночных клубах.

– Милые правила? – непонимающе повторила Харриет.

– Может, Джон не подходит тебе, Харриет, но он действительно славный мужчина, к которому, уж признайся самой себе, ты относилась не лучшим образом. Он хочет того же, что и я. И что, я должна упустить возможность быть счастливой?

– Хочет того же, что ты! Хочет платить, а ты – позволять ему это? – вмешалась Лорна.

– Лор, мать твою, – выплюнула Рокси, – хватит вести себя так, будто ты за нас отвечаешь и знаешь все ответы. Ты нашла Гетина, и это была невероятная удача. А посмотри на Харриет – она по-прежнему сохнет по плохому парню, который был у нее в двадцать. Да, женщины – это сила, но в конце нас ждет горечь, бедность и одиночество.

Харриет всерьез задумалась над словом «сохнет». Во всем этом вырисовывался крохотный плюсик: ее больше не пугало, что Рокси думала о годах со Скоттом. Она все неправильно понимала – и ее, и его, причем на самом глубоком уровне. А Харриет, в свою очередь, неправильно понимала Роксанну.

– И когда ты собиралась сказать мне? – выдохнула она.

– Сначала хотела убедиться, что у нас с Джоном серьезно.

– Ну да, если только покувыркаться с голыми задницами, то правильнее было бы оставить меня в неведении, – без тени юмора проговорила Харриет.

– И это доказывает, что, скажи я тебе с самого начала, все прошло бы как по маслу, – Рокси закатила глаза.

Харриет всегда знала, что Рокси бывает толстокожей, но столь наплевательское отношение ко всем, кроме себя, просто убивало наповал. Они всегда проявляли к ней снисхождение и не считали избалованной. Теперь выяснялось, что они себя обманывали. Они создали целую теорию о том, что она за человек и что означает их дружба, которую она не разделяла. Это было как разорвать контракт, только, как Харриет сейчас понимала, на самом деле никакого контракта не было.

– А тебе не приходило в голову, что, выбирая его, ты кидаешь нас? – сказала Харриет. – Неужели ты думала, что мы от этого оправимся, независимо от того, останешься ты с ним или нет?

– Ваше право, – смиренно произнесла Рокси.

Она даже не думала винить себя в случившемся. Проблема была в Харриет и ее нетерпимости.

– Ясно. Перекладываешь ответственность на меня? Тогда впредь я не желаю иметь с тобой ничего общего.

Она с бьющимся сердцем собрала свои немногочисленные вещи.

– Пусть так, – сказала Рокси и добавила: – Ты тоже вправе поступать, как считаешь правильным.

Это было сказано кротким и вместе с тем великодушным тоном, как будто она была единственной прихожанкой в белых перчатках в притоне порока, которая вопреки всему надеялась на лучшее. Харриет вцепилась в плащ, опасаясь, что иначе может влепить ей пощечину.

– И я, пожалуй, тоже.

Лорна за считаные секунды собрала корзину и взяла Харриет под руку.

И тут Харриет поняла еще одну мерзость.

– Вечер в «Диверсе», после публикации поста, когда ты бортанула нас из-за свидания, – тогда ты встречалась с Джоном, да?

Рокси надула губы и пожала плечами, что означало неохотное согласие. Лорна тихо присвистнула.

– Да ты просто монстр, – сказала Харриет.

– Сердцу не прикажешь, – ответила Рокси, а Лорна заулюлюкала.

– Барбара Картленд, мать твою!

– Ну, ты свой выбор сделала, – сказала Харриет. – А я делаю свой.

И они, не оглядываясь, пошли из парка нога в ногу, а Рокси смотрела им вслед.

Глава 41

– Никогда не понимала, чем хороши джакузи. Какие-то детские бассейны для свингеров, – сказала Лорна. – Кипящий котел для пригородных извращенцев. Всегда думаешь, какой процент этой тепленькой водицы на самом деле моча. Ты полезешь в одну ванну с соседями? Я – нет. Брр.

Харриет нервно рассмеялась.

После драматичной сцены в парке они взяли такси до «Диверса» и там устроились в уютном закутке. Харриет понимала, что беспрепятственный доступ к винному шкафу закончится пьянкой, и сказала: а давай!

Они начали полегоньку, с красного вина, а потом перешли к коктейлям, которые Лорна смешивала собственноручно. Харриет чувствовала себя как в тумане – ей было тяжело и в то же время легко.

– Девушка в платье с открытой спиной, – прошипела Лорна, когда последние посетители, оживленно переговариваясь, шли к выходу. – С большими серьгами. Это она была с твоим домохозяином. Кэлом, да?

– О!

Глядя вслед грациозной женщине лет тридцати с длинными волосами в стиле омбре, собранными узлом на лебединой шее, Харриет почувствовала сильное волнение. Женщина хихикала, болтала и держалась удивительно непринужденно – Харриет так никогда не смогла бы. Да, она идеально подходила Кэлу.

– Учитывая, как я себя чувствую после истории с Рокси, то даже представить не могу, каково тебе, – сказала Лорна, когда Харриет отвела взгляд. – Понятно, каким ветром надуло фигню про Она Получила По Заслугам. Джон наверняка пасся поблизости.

Вполне вероятно. В интересах Рокси, желавшей взять на себя роль подруги Джона, было маргинализировать и дистанцировать Харриет, представить ее этакой серийной истребительницей мужских умов. Уж признайся самой себе, ты относилась к нему не лучшим образом. Они с Джоном болтали в постели, разбирали Харриет по косточкам, Роксанна козыряла инсайдерской информацией. Наверное, так чувствует себя агент британской разведки, обнаружив, что коллега, сидящий за соседним столом, – русский шпион. Полное смятение в уме и лихорадочные попытки припомнить содержание всех разговоров, которые случались за искомый период.

– Не хотела ничего говорить, потому что надеялась, что ошибаюсь, и добавлять тебе поводов для переживаний, но…

– Но что?

Лорна прикусила губу.

– Тогда Рокси сообщила твой адрес Джону. Она прикинулась, что ничего не поняла, но я на это не повелась. Согласовать это с тобой было секундным делом. Я бы так сделала, но дело даже не во времени. Не удивлюсь, если она писала ему сообщение в кинотеатре, сидя рядом с тобой. Она… действовала с умыслом, и смотри, чем все закончилось.

– Она положила глаз на Джона, как только мы расстались?

– Полагаю, да. Извини. Предположи я на секунду, что она способна на подобный фортель, сказала бы тогда. Я решила, что это пустяки.

– Думаю, еще она планирует заручиться поддержкой на следующем этапе своей карьеры, – мрачно произнесла Харриет.

Когда первый шок прошел, Харриет поняла, что ей будет очень-очень грустно. Столько времени быть вместе, и ради чего? Чтобы все так закончилось? Подруга, с которой она столько раз плакала и хохотала до упаду, размазывая по лицу потоки туши, к которой была готова помчаться (и делала это не раз) за сотню миль глухой ночью, которая держала ее за руку в день, когда умерла бабушка, – вот кем была для нее Рокси.

– Да, все упирается в деньги, – сказала Лорна. – В жизни Рокс наступает переломный момент, ей хочется иметь собственную компанию, обзавестись семьей. Она искала мужчину, который может это профинансировать, и если мы – цена, она готова ее заплатить.

Харриет покачала головой.

– Мой бывший – не единственный состоятельный мужчина. Не каждый день выясняется, что подруга, которая была у тебя почти полжизни, дорожит тобой меньше, чем презентом в голубом пакетике.

– Деньги – это наркотик, отрава. Куинси Джонс говорит о творчестве: «Бог покидает комнату, когда думаешь о деньгах», – сказала Лорна, беря эмпанаду, уцелевшую с пикника.

– Надеюсь, что Он ради своего же блага выходит из комнаты, где находятся Джон и Рокси, – сказала Харриет. Она закрыла глаза – ее снова накрыло адской волной. – О, нет. Они занимаются сексом. А это как переварить? Я на пятьдесят процентов в курсе, как это выглядит!

– А я отказываюсь представлять хоть один процент. Чисто сработано, Джон. Спроси меня, кто способен нас развалить, я бы никогда на него не подумала. И как мы теперь будем жить с сознанием того, что наша Йоко – Капитан Подлива?

– Думаешь, она пожалеет? Он делает это мне назло. Десятки мужчин желали бы Рокси ради нее самой, а не в качестве пешки.

– Хм, – Лорна пожевала с задумчивым видом. – Не думаю, что Рокс искала «большой любви», она не из такого теста. Потому что, как выясняется, она и нас-то не любила. Вряд ли ее заботит глубина чувств Джона. Но да, думаю, в будущем может случиться так, что ей будет нас не хватать. Она никогда не понимала ценности того, что нельзя купить.

И браслет Тиффани выдал ее с головой – отказаться от такого «барашка в бумажке» было выше ее сил. Джон, вероятно, знал, что, появись она с цацкой, стоимость которой равнялась месячному жалованью, подруги сразу насторожатся.

Это был риск, на который он охотно пошел, – он использовал Рокси в качестве рекламного щита. Харриет чуть не стошнило от подобной манипуляции. Вот вам, пожалуйста, Скотт номер два.

Послышался стук в запотевшую стеклянную дверь, и Лорна крикнула: «Мы закрыты!», а следом: «Блин, это Гетин, извини, дорогой», и засмеялась.

Его повысили до «дорогого». У них все было действительно по-настоящему.

Харриет считала заблуждением, что легкомысленная интрижка приводит к романтическому чувству. Она боязливо держала курс на серийную моногамность, а Лорна без зазрения совести искала развлечений. Она прокладывала себе путь по «Тиндеру», как монгольский хан-завоеватель. И несмотря на это, Лорна нашла любовь, или любовь нашла ее, а Харриет – нет.

– Привет, надеюсь, не помешал?

Гетин был в костюме и с цветами – зелеными и розовыми гортензиями.

– Нет, но я уже ухожу, – сказала Харриет. – Не обижайся, Гетин, но я наклюкалась, и день выдался тяжелый. Подруга тебе объяснит. С днем рождения, Лорна!

Отъезжая в такси, Харриет увидела сквозь тускло освещенное окно пустого ресторана, как они обнимаются, – это было как на картине Джека Веттриано.

Дома Харриет споткнулась о порог и встала столбом в прихожей, зычно икнув. Она предположила, что хозяин уже спит.

Он вышел из гостиной – сияющий, как «Кадиллак», фантастически привлекательный, отчасти потому, что был освежающе трезв. Так маняще выглядит кровать, застеленная белоснежным бельем, в день, полный трудов, пота и машинного масла.

– Хорошо посидели?

Могло показаться, что он ее ждал, но она отмахнулась от этой мысли – и в этом взмахе было ее отношение ко дню в целом.

– Нет. Оказалось, что Джон спит с моей лучшей подругой Роксанной. Из мести. Точнее, с бывшей лучшей подругой.

– Да ты что? – поразился он.

– Ага. Капец, – выговорила она, а получилось «капет».

– Тебе нужно лечь, – сказал Кэл, глядя на то, как она покачивается, и быстро оценивая ситуацию.

Он сходил на кухню, вернулся с кружкой воды и повел ее вверх по лестнице.

Хмельные пары мешали ей насладиться этим моментом, но Пьяный Мозг телеграфировал Будущему Мозгу, что это очень приятное переживание.

– Где твой телефон? – спросил Кэл, когда они добрались до спальни.

Харриет протянула аппарат, плюхаясь на постель.

– Я поставлю его на зарядку, а ты до завтра, пока не протрезвеешь, ни с кем не общайся. Выпей воды, прими аспирин и отдыхай.

Харриет попыталась стянуть ботинки – ноги не слушались. Кэл присел на корточки, ослабил шнуровку и помог их снять. Она смотрела на его макушку и вдыхала аромат лосьона, пахнувшего морской солью. Он был таким классным, этот мужчина не ее класса, но, может, удастся взять его напрокат? Как нанимают дизайнера.

– Ты и с остальным мне поможешь? – широко улыбнулась она.

Где-то там, за глухо задраенной дверью Пьяного Мозга, слышался отчаянный голос: не говори это-о-о! Харриет рассмеялась – в ответ ему и себе самой.

– А это пьянчужки делают сами. Спокойной ночи.

– Кэлвин?

– Да.

– У тебя красивое лицо.

Он уже открыл дверь, и она снова плюхнулась на кровать. Кэл усмехнулся.

– Спасибо.

– Тебе подошла бы роль Покойного Идеального Мужа в первых кадрах фильма.

Речевой центр у Харриет окончательно слетел с тормозов и гнал вперед, не разбирая дороги.

– Что?

– Ну, в фильме бывает сцена из домашнего видео, когда Трагически Погибшая Жена, смеясь, танцует на берегу. Или Покойный Классный Муж играет с собакой в Рождество. Их задача – показать, каким во всех смыслах идеальным был супруг или супруга. И почему главный герой или героиня грустят, когда начинается история.

– То есть они по определению привлекательны, но, строго говоря, не имеют к ней отношения?

Кэл стоял, держась за ручку двери.

– Ага, – радостно отозвалась Харриет. – Это роль без слов. Но она запускает сюжет.

Кэл рассмеялся и покачал головой.

– Так изящно меня еще никогда не обламывали.

Харриет издала булькающий смешок – хотела сказать, что это не облом, но для этого смешок получился, пожалуй, слишком громким.

Глава 42

Харриет проснулась на рассвете. Хотя в голове гудело, как в улье, она со всей ясностью представляла, что будет делать дальше.

Она знала, что Джон а) обычно вставал с петухами («Это одна из привычек высокоэффективных людей, Хатманду!») и б) получил предупреждение от Рокси и ждет, когда она выйдет на связь.

«В конце концов, именно в этом был смысл всей замутки», – думала Харриет, оттирая зубной щеткой налет с языка.

Как Роксанна могла без зазрения совести содействовать попыткам припереть ее к стенке, оставалось загадкой. Харриет бы не допустила, чтобы ее использовали в манипулятивных целях. Она была уверена, что это говорило не ее эго: конечно, для Джона, как и для многих мужчин, Рокси была блестящим трофеем. Но прошло всего несколько недель с тех пор, как он безумствовал из-за Харриет. И вдруг в мгновение ока влюбился в ее лучшую подругу? Я вас умоляю!

Полоща рот, она вспомнила фразу, которую обронил Кэл в разговоре с Кит: люди не так устроены.

Единственная польза от агонии бодрствования в этот час заключалась в том, что она могла ускользнуть из дома, не встречаясь с Кэлом. Переживания в связи с собственным вчерашним идиотизмом накатывали мучительными флешбэками. Роль киношного Покойного Мужа, а-а-а-а!

Но ведь Кэл, разумеется, в курсе, что хорош собой, и мог предположить, что Харриет это заметила. Если рассуждать логически, то ничего нового она не сообщила. И тем не менее, какой позор, что она сказала это ему, да еще в такой формулировке – У тебя красивое лицо! О боже, НЕТ.

О боже, боже – стоп, еще она шутливо намекнула, чтобы он ее раздел? Но и как бы полувсерьез, де, давай? О боже. ПОКАРАЙ МЕНЯ НА ЭТОМ МЕСТЕ. Судя по отражению, смертная кара была на полпути, но застряла в дорожной пробке. Из зеркала, увеличенные линзами очков, на нее смотрели покрасневшие глаза.

Она побоялась, что сигнал уведомления разбудит его, поэтому нацарапала сообщение от руки и оставила рядом с чайником.

ИЗВИНИ ЗА РАЗДОЛБАЙСТВО и спасибо, что уложил в кровать В качестве извинения с меня доставка, если не против. Х х


Затем она отравила сообщение по WhatsApp:

Привет, Джон. Загляну к тебе через час, если ты дома?


Ответ, как она и предполагала, пришел практически тут же:

Чему я обязан такой честью. Буду рад.


Спрашивать о том, будет ли Рокси, она не стала. Как только та услышит, что Харриет держит курс на Раундхей, она, в своих замшевых рубиновых лодочках с фестончиками, понесется оттуда без оглядки.

По дороге Харриет заехала в «Макдональдс Авто», по-гоблински слопала наггетсы и большую картошку фри, вытерла руки бумажными салфетками и бросила на себя взгляд в боковое зеркало, проверяя, не измазалась ли кетчупом. Потом она жадно осушила стакан с колой и, проезжая мимо урны, прицельным движением отправила в нее пакет, чувствуя себя телесериальным детективом-нонконформистом, который раскрывает дела ценой неурядиц в семейной жизни.

На подъездной дорожке Джона она решительно дернула ручник «Фольксваген Гольфа», направилась к двери и позвонила в видеозвонок, оснащенный камерой. Харриет всегда считала, что это чистый выпендреж. Можно подумать, Джон опасался стать фигурантом популярного подкаста об убийствах – на деле камера часами фиксировала разъезды доставщиков и испражнения соседского кота.

– Привет, Хэтс! И о чем же ты хочешь поговорить? – с напускной веселостью осведомился Джон по интеркому.

Он был одет для сквоша и выглядел чрезвычайно самодовольно.

– Это касается твоих отношений с моей ближайшей подругой.

– О, тебе есть что сказать по этому поводу? Надо же! – Джон скрестил руки на груди. – Ну проходи.

Харриет вошла в холл.

– Что на тебя нашло?

– Ты. На меня нашла ты. А потом бросила. И ясно дала понять, что не вернешься. Славного малого больше нет, скажем так.

– То есть ты признаешь, что это вмешательство в мою жизнь?

– В твою жизнь? Я – взрослый человек. И Роксанна тоже взрослая.

– Речь не о юридической стороне дела, Джон. Но так поступать нельзя, и тебе это известно.

Джон прислонился к стене и смерил ее взглядом. Напрашивалось предположение, что он заранее проиграл в уме этот спектакль. Он хотел привлечь ее внимание, и у него получилось.

– Гэв недавно высказал наблюдение, что женщины на сайтах знакомств ищут искру, чувство юмора, индивидуальность. Но вот что удивительно – с доходом в сто тысяч фунтов любой зануда находит «любовь».

– А это тут при чем? – нахмурилась Харриет.

– Это навело меня на мысль, что в этой игре все ищут то, чего им не хватает. Чем не обладают. Я всегда был не уверен в себе, устанавливал планку высоко. Так почему бы не получить то, чего мне не хватает? Твоя подруга стала флиртовать со мной, и я подумал: а почему бы нет?

– Потому что это предательство оскорбительно для меня и разрушило дружбу, которая длилась больше пятнадцати лет. Кроме того, ты цинично используешь Роксанну, чтобы сделать мне больно.

– О, а меня никто не использовал цинично, да?

– Бога ради, Джон, послушай себя! Так ты договоришься до того, что женщины – это настоящий «Талибан». Это все равно как если бы, уйдя от тебя, я сразу начала бы спать с Гэвином. Может, ты теперь поймешь, насколько это отвратительно?

– А то, что ты сразу начала спать с другим мужчиной, причинило мне не меньше страданий.

– Я ни с кем не сплю! Я уже говорила, что не была знакома с Кэлом. Если уж на то пошло, твоя подруга могла бы подтвердить это.

– А у моей мамы сложилось другое впечатление.

– Ах да, твоя мама. Ты без моего разрешения дал ей мой адрес и не предупредил меня. Ты был очень доволен, когда она объявилась у меня на пороге и устроила мне словесную выволочку.

– По ее словам, ты тоже за словом в карман не лезла.

Поняв, что до Джона не достучаться, Харриет резко выдохнула. Он всегда был ни при чем. Если он не хотел что-то видеть, то не видел. Вечное Сияние Чистого Джона.

– И ты забываешь, что твой знакомец сунулся куда ему не следует. Это не эвфемизм, хотя он был бы уместен.

Харриет видела, что под маской «Патрика Бейтмана со сквош-ракеткой» он был очень зол. Он настолько переменился за это время, что даже выглядел по-другому: взгляд стал острее, черты лица – резче. Но, опять же, возможно, он много играл в сквош и сбросил вес.

– Кэл услышал ее желчное восклицание, что после расставания с тобой я закончу свои дни старой девой, и возмутился. Учитывая, как ты себя вел, едва ли его можно порицать за то, что не является фанатом семейства Барраклаф.

– Бред сивой кобылы! Он сделал это потому, что у него, как говорится, стояк на тебя.