Дарья Донцова

Кукушонок из семьи дровосеков

© Донцова Д.А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *





Глава первая

Простая фраза «не нервничай, все будет хорошо» может вмиг привести человека в бешенство.

– Прекрати меня успокаивать! – затопала ногами Фаина. – Что прекрасного может случиться с женщиной, чей муж нашел любовницу?!

Я налила в стакан воды и протянула его Фае. Та оттолкнула емкость, жидкость выплеснулась на стол.

– Сама пей!

– Оттого, что сейчас плачешь, легче не станет, – вздохнула я, – слезы только увеличивают боль, они как лупа.

– Поумничай еще! – разозлилась Фаина. – Мне реальная помощь нужна, а не глупые слова. Обратилась к тебе, потому что считаю тебя своей лучшей подругой.

Я молча слушала Фаю.

У меня есть лучшая подруга Рина, она же Ирина Леонидовна, она же моя свекровь.

Есть у меня и прекрасный друг Димон – Дмитрий Коробков, гениальный компьютерщик. Мы с ним работаем в одной организации под названием «Особые бригады». Я там сейчас начальница, но привел меня в «Особые бригады» Коробок. Он же выучил меня, когда я ничего не смыслила в оперативно-следственной работе. Вообще, главным в нашем коллективе следовало сделать Коробкова. Да он категорически не желает стоять на вершине горы, всегда говорит:

– Нет, нет. Не хочу никем руководить. Да и не подхожу для такой должности. Обладаю плохим характером, терпеть не могу идиотов, заниматься воспитанием дураков не способен. Я один раз подробно объясняю суть проблемы. Если меня не поняли и повторили уже раз совершенную глупость, рука моя тянется к сабле, чтобы отрезать голову недоумку. Вот Танюша – белый ангел. Сергеева терпелива, аки училка первоклассников, и у нее прямой доступ к нашему верховному главнокомандующему.

Из всего сказанного правда лишь в одном: я жена Ивана Никифоровича, руководителя «Особых бригад». Все остальные слова Димона не соответствуют действительности. И я не ангел, и Коробков не гарпия в полете. У меня со всеми хорошие, ровные отношения, но общаюсь я с большинством коллег только на работе. Сегодня утром, когда я пришла в офис, мне позвонила Фаина Рабкина, наша заведующая архивом, и зашептала:

– Зайди ко мне, только так, чтобы никто-никто не видел!

Я удивилась, но поспешила к Фае. По дороге я ломала голову, думая, что же случилось. Рабкина случайно нашла какой-то очень важный документ? Или она опять поругалась с кем-то? Фаина по характеру бомба, взрыв которой непредсказуем. Нельзя предположить, когда она бабахнет и разнесет все вокруг. Наорать Фая может на кого угодно, невзирая на должность, которую занимает человек. Порой от нее достается даже Ивану Никифоровичу.

Почему, несмотря на тяжелый характер, Рабкину не увольняют? Она работает в «бригадах» много лет, когда-то работала «в поле». Как-то раз молодой Иван Никифорович и Фая оказались в заброшенной избе, удрать из которой не представлялось возможным. Дом окружали люди, которых никак нельзя назвать милыми. Положение усугублялось ранением тогда еще не моего мужа в ногу. Фая – уж не знаю, как ей это удалось – сумела спустить потерявшего сознание мужчину в подвал и собралась дорого продать свою жизнь. Дело происходило в девяностых годах. Рабкина и Иван Никифорович были очень молоды, задора у них было много, их впервые допустили к самостоятельной работе. Фаина решила отвлечь братков на себя. В ее бесшабашной голове живо сформировался план. Ваня не способен ходить, кроме того, он без сознания. Надо задвинуть щеколду на внешней стороне крышки подпола. Бандиты злые, оружия у них много, а вот ума определенно мало. То ли дело Фая! У нее с вооружением не особо хорошо, зато умища столько, что в голове весь не умещается, излишек из ушей вываливается. Фаина сейчас выйдет из сарая с поднятыми руками. Убивать ее сразу не станут, потому что девушка закричит:

– Знаю код от сейфа!

Вся эта история случилась из-за железного шкафа, содержимое которого требовалось бандитам. Женщина уведет подальше вооруженных парней и… Дальше что? Это неважно. Фая на ходу непременно придумает, как действовать. Что случится с Иваном, который лежит в подвале, запертом снаружи, если Рабкину убьют? Ну, его, конечно, найдут, вылечат… Дальше продолжать? Или вы уже поняли уровень стратегического мышления юной Фаины?

Девушка успешно осуществила первую часть своего плана – выбежала из сарая с воплем:

– Сдаюсь, знаю!..

И тут, прямо как в советских кинофильмах, откуда ни возьмись появилась милиция. Говорят, дуракам везет. Братков кого убили, кого взяли. Люк открыли, Ивана отправили в больницу, Фаю доставили туда же – целой и невредимой, только пьяной. Девушку затрясло в «газике», заколотило на нервной почве. Парни в форме решили ее успокоить, влили в сотрудницу «бригад» немного водки.

Да, все остались живы. Но ведь никто не знал, что неожиданно прикатит помощь. Фаина действовала по правилу «сам погибай, а товарища спасай». Конечно, она поступила неразумно. Но ведь основная мысль в ее голове была не самой удрать, а тяжело раненного Ваню сберечь. Понимаете, почему Рабкину никогда не отправят за штат?

Со временем стало понятно, что Фая никак не годится для службы в «бригадах», и ее сделали хранительницей архива. А вот муж Рабкиной – руководитель одного из подразделений. Егор Кузьмич – тихий на вид «ботаник», во время всех совещаний обычно сидит молча. Жену он нежно любит, называет ее «мой личный бомбардировщик». Фаина без устали руководит супругом, постоянно читает ему нотации. Если у мужчины выпадает вдруг выходной день, Егор бы с радостью провел его на берегу реки, сидя с удочкой. Но Фая потащит его на выставку, в театр, в цирк…

– Он завел любовницу, – прошептала Рабкина.

Я вынырнула из воспоминаний.

– Кто?

– Дед Пихто! – вмиг рассердилась Фаина. – Ты каким местом меня слушаешь? Помоги немедленно!

– Как? – растерялась я.

Наш диалог продлился.

– Не понимаешь? – возмущалась Рабкина.

– Нет! – тихо призналась я.

– …! Как? А вот так! – отрезала Фаина, которая столь виртуозно и заковыристо ругается, что ей позавидуют все портовые грузчики. – Егор завел на стороне бабу! Седина в бороду, а бес в одно место!

– Не нервничай. Все будет хорошо, – старательно попыталась я успокоить женщину.

Глаза Рабкиной вспыхнули огнем, губы превратились в нитки… Мне стало некомфортно.

– Быстро говори, что надо сделать!

Фая всхлипнула.

– Хочу пойти в салон.

– Куда? – изумилась я, думая, что ослышалась.

Рабкина начала шептать:

– Ну посмотри на меня! Похожа на старую корову! На голове гнилое сено! Вот какого черта до сих пор химию делаю? Морда такая, словно ее баран пожевал и выплюнул! Шея! Тут слов не хватает! Задница размером с рояль! Где моя талия? Понятно, почему Егорушка на другую бросился!

– Ты уверена, что Егор Кузьмич – он… э… – осторожно начала я.

– Любовницу завел, – тихо уточнила Фаина. – Бабень одного со мной возраста. Но выглядит прямо как девочка-девочка. Стройная! Хорошенькая! Мне надо быстро привести себя в порядок. Стать красивее тетки. Вернуть Егорушку.

Я молча слушала Рабкину. Не один год знаю эту семейную пару. Представить, что мужчина пошел налево от законной супруги, просто невозможно. И поразительна реакция Рабкиной на поведение супруга. Учитывая характер женщины, ее неумение управлять собой, мужу следовало уже лежать в больнице с переломами всего, что можно сломать в теле. И, честно говоря, мне казалось, что Егор раздражает жену, она его терпеть не может, постоянно злится на спутника жизни. Ан нет! Фая решила заняться собой, стать прекрасной, чтобы Егор заново в нее влюбился.

– Ты поможешь? – прошептала заведующая архивом. – Подруг у меня нет. Куда пойти, знаю, но никогда не посещала салоны красоты и всякие центры омоложения. Одной как-то некомфортно.

Я быстро обняла Фаину.

– Конечно. Скажи, куда и когда направиться.

– Только не говори никому, что это мне надо! – испугалась Фая. – Вдруг кто узнает, что Егорушка учудил! Пусть думают, что ты в очередной раз похудеть захотела. Сто раз не получилось, решила не сдаваться.

Я тихо вздохнула. В последней фразе вся Рабкина. У нее беда, Фаине необходима моя помощь, но она не способна прикусить язык, говорит то, что думает, не задумывается, вдруг я обижусь на «сто раз не получилось» и не захочу ничего делать.

Фая вздохнула и взяла со стола кружку. Я только сейчас увидела ее и рассмеялась:

– Какая смешная картинка! Птенчик с топором сидит в гнезде. А что там написано?

Фаина улыбнулась.

– Кукушонок из семьи дровосеков. Подарила такую еще и любимому. Есть интернет-магазин «Сувениры-приколы», там чашку взяла. И ему, и себе. Это мы с ним кукушата, которые попали на службу в серьезные леса дровосеков и теперь с топорами летаем. Ты Ивану и себе одинаковые кружки покупала?

– В голову не приходило, – призналась я.

– Найди те, которые понравятся, подари одну мужу, второй сама пользуйся, – посоветовала Фая. – Вроде мелочь, пустячок, а очень сближает, дает понять, что вы вместе.

Глава вторая

Поговорив с Фаиной, я медленно пошла к лифту. Как бы я себя повела, узнав, что Иван Никифорович мне изменяет? Убила бы его любовницу!!! Я остановилась и выдохнула. Спокойно, дорогая, твой супруг никогда так не поступит. И лишать жизни ту, которая вползает змеей в чужой брак, не следует. Почему? Да потому, что первой подозреваемой станет жена неверного мужчины! И отправишься ты, милая, шить ватники в мастерскую на зоне.

Я двинулась дальше по коридору. Увидела дверь в ватерклозет, зашла внутрь и встала у зеркала. М-да. Отражение не обрадовало. Из посеребренного стекла смотрела толстая щекастая баба с волосами, которые выглядят точь-в-точь как щетка для чистки обуви. Ну почему я велела постричь себя подобным образом? Да потому, что утром встала, помыла голову и пошла на работу, не надо укладывать локоны. Вес у меня не увеличивается, но и не падает. Вот Фая сказала, что она смахивает на старую корову, а меня буренкой не назвать. Сотрудники «бригад» обязаны тренироваться в зале. У меня сильные мышцы, поэтому фигура напоминает песочные часы. Но сверху я кажусь бесформенной, снизу тоже. Я напоминаю тюленя, которого затянули в корсет.

Я оторвала взгляд от отражения. Дорогая, посмотри правде в глаза, вспомни Леру Михайлову из бригады Антонова. У нас с Валерией одинаковый рост, в нашем фитнес-зале она проводит чуть меньше времени, чем я. Но весит Михайлова пятьдесят кило. А я какую цифру вижу на весах? И что делать? Жрать меньше, должно помочь! Но кушать-то хочется!

Мрачные размышления прервал звонок – Иван Никифорович разыскивал меня.

– Поднимись ко мне, – коротко попросил он и отсоединился.

Сразу стало понятно, что стряслось нечто малоприятное. Я быстро побежала к лифту, шагнула в кабину, которая услужливо открыла двери, и через пару минут очутилась в кабинете супруга.

Иван Никифорович молча встал из-за стола, взял пульт от телевизора, нажал на кнопку. Один стеллаж с книгами отъехал в сторону, показалась металлическая дверь. На ней, в левом углу на уровне глаз есть небольшая ниша, прикрытая решеткой. Та раздвинулась, муж посмотрел в застекленное отверстие. Послышалось тихое шуршание, дверь открылась. Мы вошли в кабинет, куда имеет доступ лишь Иван Никифорович и где крайне редко оказывается кто-либо еще, только если необходимо обсудить что-то в обстановке полной секретности.

Супруг сел в кресло, я опустилась в другое и не удержалась от вопроса:

– Что случилось?

Иван Никифорович взял пульт. Один из экранов на стене засветился, я увидела изображение мужчины и обрадовалась:

– Феденька! Привет!

– Ты же помнишь, где я служу? – забыв поздороваться, поинтересовался Федор Волков.

Сегодня воистину день интересных вопросов.

– Ты очень большой начальник в конторе, название которой не следует употреблять всуе, – ответила я.

– И мой личный секретарь – Лида Попова, – продолжил Федя. – Ведь так?

– Да, – согласилась я. – Лидуша с тобой много лет, с начала твоей карьеры. Ты уверенно бежал вверх по служебной лестнице, и всегда помощница была рядом.

– Помощница, – повторил Федя и потер затылок. – Спасибо, что умеешь хранить тайны, но она моя жена! О том, что живем вместе, знают всего два человека – Иван Никифорович и ты. Наш брак не оформлен. Почему не идем в загс? На это две причины. В моей конторе супругам не следует работать в паре. Если супруга – сотрудник образовательной организации, а ее муж – в судебно-экспертном подразделении, то нет проблем. Пусть хоть вся родня будет у нас, только бы они не пересекались по службе. Ситуация, когда он сидит в просторном кабинете, а его вторая половина – в приемной, невозможна. И еще такое соображение: если кто узнает, что Лида моя жена, то ее могут использовать, чтобы надавить на меня. Все думал, вот выйдем на пенсию – сыграем свадьбу. Да не получится теперь.

– Погоди, – изумилась я. – Я считала, что вы скрываете отношения, потому что оба уже состоите в браке. Супруг Лиды – тяжелый инвалид, поэтому она его не может бросить. И у тебя жена есть.

Федор опять потер затылок.

– Нет у нее мужа. Андрей Дмитриевич Кузнецов, потерявший в молодом возрасте после инсульта речь и способность ходить, – фикция. Но по документам Лидуша замужняя дама. А я женат на Елене Сергеевне Никитиной, она тоже «мертвая душа». Лидия была в курсе всех моих дел. Она единственная, кому доверял, как себе.

У меня по спине побежали мурашки. «Лидия была», «кому доверял»… Почему Федя говорит о Поповой в прошедшем времени? И по какой причине я сейчас нахожусь в особом кабинете Ивана Никифоровича, в комнате, о которой почти никому не известно?

От глаз умного, опытного Феди трудно что-то спрятать. Волков вмиг считал мои невысказанные вслух вопросы и ответил:

– Лиду убили.

– Боже! – прошептала я. – Феденька!

Волков махнул рукой.

– Не до рыданий сейчас! Слушай внимательно.

Федор начал говорить. У меня через пять минут возникло ощущение, что замечательный многолетний друг Ивана Никифоровича сейчас пересказывает сюжет какого-то сериала.

Вчера вечером водитель привез Федора домой. Коттедж Волкова находится в поселке недалеко от Москвы. Понятно, что у него есть домработница и охрана. Секьюрити живут в домике у ворот. Горничная уходит домой, когда возвращается Волков. Если же он в командировке, то женщина ночует в коттедже. Зачем одинокому мужчине, чья официальная супруга находится постоянно в загородной лечебнице, а сам он трудоголик, прислуга каждый день? Вполне хватит ее двух-трехразового прихода в неделю. И уж совсем непонятно, с какой стати ей укладываться спать в доме, когда Волкова нет. Ответ прост: у Феди два озорных кота, за которыми глаз да глаз. Шкодливые животные способны на разные «подвиги», но еду они сами из банки не возьмут, свои туалеты не помоют, начнут тосковать в одиночестве. Домработница в основном исполняет роль их няньки.

Дом у друга Ивана Никифоровича невелик. Один этаж и мансарда с личным санузлом. Чердачное пространство занимает прислуга. В распоряжении хозяина спальня, столовая, гостиная, кухня. Наверное, не следует объяснять, что с наступлением сумерек окна в доме тщательно закрывают рулонками и в придачу плотными гардинами. Еще на них и входные двери опускаются решетки из очень прочного материала, который невозможно сломать, распилить или уничтожить каким-то еще способом. Заграждения не растворит даже кислота. Когда домработница уезжает, небольшой коттедж превращается прямо в секретный полигон Капустин Яр, который не могут сфотографировать с воздуха никакие разведчики других стран. А про то, чтобы шпиону проникнуть внутрь, даже речь не идет. Дом Федора – крепость.

В подвале, где находится баня, есть подземный ход, который ведет в небольшой соседний коттедж. Дом принадлежит очень пожилой даме, которая не выходит за глухую ограду. У нее есть дочь, та рано утром уезжает на работу, возвращается поздно вечером. Заботливая дочурка любит шляпы с широкими полями, носит очки. Зовут блондинку вроде Екатерина. Может, Татьяна или Мария. Но на самом деле она брюнетка и зовут ее Лидия. Федор не живет в своем доме, он обитает в соседнем, куда проходит под землей. Почему пара так шифруется? Волков объясняет это желанием скрыть от всех отношения с Лидией. Горничная Антонина Петровна правду не знает. Ей запрещено спускаться на минус первый этаж. И вход туда заперт на кодовый замок, шифр которого никто, кроме Федора, не знает.

Несколько лет назад Федя неожиданно приехал к нам с букетом. Цветы он отдал Ирине Леонидовне. Рина обняла Волкова, тот вдруг поинтересовался:

– А что к чаю?

– Так сегодня десятое июля, – ответила моя свекровь, – никогда не забываю про день вишневого пирога.

Когда Волков уехал, я спросила у Рины:

– Сегодня день вишневого пирога? Впервые о таком празднике слышу.

Мама Ивана Никифоровича на секунду замялась, потом ответила:

– Федя и Ваня дружат с первого курса. Когда Волков окончил школу, его родители погибли. Мальчик ощущал себя очень одиноким, не смог даже жить в апартаментах, где все напоминало о маме и папе, и перебрался в другую квартиру. Как-то раз он пришел к нам в гости, сказал мне: «Мама, купил тебе…» – и тут же замолчал. Это случилось десятого июля, я как раз испекла вишневый пирог. С тех пор десятого июля на столе у нас всегда стоит выпечка с вишней, это день вишневого пирога.

Глава третья

Волков тем временем продолжил свой рассказ. Я старалась не упустить ни слова.

– Вчера Лидуша предупредила: «Завтра после работы хочу пробежаться по магазинам. И охота постричься, покраситься, к косметологу зайти. Вернусь поздно».

Мужчина не удивился – Лида следила за собой, исправно посещала фитнес-зал, прекрасно выглядела. Волков спокойно вернулся домой, попил чаю и открыл ноутбук.

Есть у него один секрет: серьезный начальник вот уже несколько лет увлечен одной игрой, добрался до немыслимого уровня. У каждого свой способ отдохнуть. Похоже, Волков тоскует по старой службе, когда он, молодой и задорный, бегал по крышам, желая поймать удирающего преступника, гонялся за ним по бездорожью на «газике», перепрыгивал с льдины на льдину в конце марта и провалился в ледяную воду… Да, сейчас Федя стратег, а тогда был бесшабашным практиком. Но вот не хватало ему адреналина, и мужчина нашел способ восполнить запас этого гормона. После работы он руководит героем, который точь-в-точь как юный Волков.

Когда часы показали десять вечера, Федя решил, что Лидочка просто задержалась, скоро приедет. Но когда она не появилась в одиннадцать, мужчину укусило беспокойство. И тут с телефона жены (стану так дальше называть Лиду) примчалось сообщение: «Приезжай срочно, Косюхино, дом пятнадцать. Никому не говори». Федя сел в машину, включил навигатор, увидел, что Косюхино – село в Московской области.

До деревни он добрался за полтора часа и сразу сообразил, что тут никто не живет. Нужный дом стоял почти на опушке леса, выглядел брошенным. Но окна сохранили стекла и оказались зашторены изнутри. Федя вынул на всякий случай оружие, распахнул дверь, попал в комнату. Там на полу лежала Лида.

Вы, наверное, понимаете, что начальником Федор стал не сразу. Волков одного возраста с Иваном Никифоровичем, он мужчина в самом расцвете сил. Федя прошел по всем ступеням нижних этажей карьерной лестницы. Для него труп в комнате – не шоковое, а привычное зрелище. Но сейчас он увидел свою жену, вмиг понял, что она умерла, и на короткое время оторопел.

Конечно, Волков бы непременно собрался, но тут за окном вспыхнул свет, потом раздался характерный звук хлопнувшей двери машины. У Федора заработал ум. Непонятно, почему Лида оказалась в селе. Неясно, она ли отправила мужу смс. Жену лишили жизни, а мужа, возможно, заманили в ловушку. Супругу не оживить, надо попытаться спастись самому.

Вас покоробило, что мужчина не зарыдал над телом женщины? Он профессионал, понимает, что если погиб один, это не означает, что рядом должен умереть и другой. Кому-то следует выжить и найти преступника. Простой человек потеряет голову от горя, увидав мертвую супругу. Профессионал тоже обомлеет, но вмиг соберется, понимая, что необходимо вычислить убийцу.

Волков быстро огляделся, увидел дверь, распахнул ее, понял, что перед ним кладовка, и живо зашел внутрь. Не успел он спрятаться, как послышался тихий щелчок. Федор решил чуть-чуть приоткрыть створку, чтобы понять, кто находится в комнате, но не сумел выполнить это простое действие – дверь не шелохнулась. Федор сообразил, что кто-то запер ее снаружи. Короткое время ушло на обдумывание ситуации. Волков решил, что преступник до сих пор в доме, но он не собирается причинять вред супругу убитой. Все выглядело более чем странно.

Федор что есть сил пнул дверь. Та не открылась, потому что была сделана из настоящего дубового массива, это не современная хлипкая створка, которая развалится, если на нее чихнет кошка. Некоторое время Федя сражался с крепкой деревяшкой, в конце концов одержал победу, в прямом смысле слова выпал из чуланчика, вскочил, оглядел комнату. Никого, тело Лидии исчезло. Мужчина во второй раз за короткое время растерялся.

И тут из сеней донесся мужской голос:

– Хозяева, есть кто живой?

Федор ответил:

– По ночам в гости не ходят. Что надо?

Заскрипели половицы, в комнате возник парень в форме.

– Вы кто? – поинтересовался он. – Предъявите документы.

– Э, нет, так не пойдет, – по-прежнему спокойно возразил Волков. – Сижу, отдыхаю, ночь на дворе. Вы ваще в курсе, что после двадцати трех часов не имеете права по домам ходить?

– Жалоба на вас, – объяснил парень. – Петарды запускаете, девушка в избе орет: «Помогите!» Гульбарий устроили!

– Здорово, – хмыкнул Волков. – А ничего, что я тут один?

– Так звонили же, – начал оправдываться полицейский. – Деревню расселили, квартиры людям дали. Начальник велел поехать, вдруг бомжи тусят или подростки пьяные!

– Вот если меня убивать начнут и на помощь звать стану, никто из ваших задницу от стула не оторвет. А тут! Прикатил вмиг! – нарочито возмутился Федор. – Ишь, какой быстроногий сейчас пригалопировал! Как твой начальник про шум узнал? Сам только что сказал, никого нет!

– Так позвонили ему, – повторил парнишка.

– Представься как следует. Документы покажи, – потребовал Волков.

Незваный гость начал шарить по карманам.

– …! Ну ваще!

– Ксиву потерял? – радостно предположил Федор. – Вали отсюда!

– Так в форме перед вами стою, – заныл парень.

– Ее любой в интернете купит, – не сдался Волков.

– Во! – обрадовался парень. – Глядите! Нашел.

– И где только таких, как ты, находят? – вздохнул Федор. – Еще на службу берут! Значит, ты Панкратов Илья Родионович. А я Кузнецов Николай Петрович. Здесь не прописан, живу в Омске. В столицу прилетел, чтобы матери помочь в Москву из Косюхино переехать. Пожилая она совсем, сама шмотье не соберет. И как ей одной управиться? Перетащил ее, вернулся глянуть, не забыли ли чего… Как вашего начальника отделения звать?

– Федулов Роман Николаевич, – ответил полицейский.

Потом парень ушел, а Федя поехал домой.

– Возникают вопросы, – мрачно произнес Иван Никифорович. – С какой целью Лидия оказалась в селе?

– Куда делось тело? – продолжила я и тихо ойкнула.

– Все в порядке, – успокоил меня Волков. – Следует относиться к произошедшему как к обычному делу. Значит, так, что я придумал. Завтра все узнают, что Лида заболела. Никто не удивится, сотрудники – живые люди. Что касаемо расследования. Сам не могу ничего предпринять. Я на службе с момента получения диплома юрфака. В личном деле одни благодарности, никаких взысканий. Несмотря на молодой для начальника возраст, занимаю хороший пост. Если у меня в конторе узнают про смерть Лиды, то сразу начнут землю рыть и выяснят, что мы фактически супруги, обманули всех. И что потом?

– Для вас ничего хорошего, – тихо ответила я.

– Вот именно, – согласился Федя. – Ваня, вся надежда на тебя. Думаю, не надо предупреждать, что расследование смерти Лиды – тайное. Татьяна, Коробков, Дюдюня, ну и Рина. Больше никого в оперативно-следственной группе.

– Хорошо, – согласился мой муж. – Ада некоторое время работала у Тани в бригаде, они подружились. Но ты же знаешь госпожу Штольцбаумкухенрайз – ей на одном месте долго находиться невозможно. Она у меня сейчас на особых поручениях, в офисе не показывается. Сделаем штаб-квартиру у нас дома. Всем скажут, что Димон и Таня отправлены в отпуск. Объявлю, что решил опробовать новый метод работы, когда бригада полностью уходит на отдых. Нам потребуется полная информация о Лидии. Почему она оказалась в покинутой деревне?

– Нет ответа, – буркнул Федор. – Стараюсь включать профессионала, убеждаю себя, что это просто дело, ничего личного. Но все равно туплю. Не проверил, где сумка Лиды, не подумал про ее телефон, там могла быть нужная информация. Машины ее во дворе не было, но и в Косюхине он не обнаружился. Село маленькое, быстро все перед тем, как уехать, обошел. Сейчас думаю, убийца мог в кухне спрятаться. Услышал мои шаги, заныкался, а когда я затаился в кладовке, запер меня, дурака, и унес Лиду. Она маленькая, худенькая, один мужик легко ее утянет. Свет фар, в окно ударивший, – наверное, от автомобиля, который за телом приехал. А пока я ждал, когда уйдут те, кого я не видел, а потом дверцу ломал, приехал полицейский. Но! Сегодня проверил. В ту ночь звонка из Косюхина в отделение не поступало.

– Так, – протянул Иван Никифорович.

– Сотрудника Панкратова Ильи Родионовича там нет, – продолжил Волков, – и начальник не Федулов Роман Николаевич, а Петров Андрей Сергеевич.

– Подстава, – тихо пробормотала я. – Зачем он приезжал, прикидывался полицейским?

– Куда делось тело? – прибавил Иван Никифорович.

– Ответа нет, – в который раз сообщил Волков.

– Это точно была Лида? – продолжила я.

Федор кивнул.

– Да. Брюки с кофтой вместе покупали перед Новым годом. И волосы ее.

– Причина смерти? – безжалостно осведомился Иван Никифорович.

– ЧМТ ЛЧ, – ответил Федор.

Я молча слушала, как мужчины безо всяких эмоций говорят о черепно-мозговой травме лицевого черепа. В подобных разговорах участвую постоянно, знаю, что МТ – мягкие ткани, ВЧ – повреждения внутричерепных структур, МЧ – перелом мозгового черепа… Но до сих пор все беседы с участием судмедэксперта шли о посторонних людях. Лиду нельзя назвать моей близкой подругой, но знаю ее не один год. Мне очень трудно слышать о Лидусиной ЧМТ ЛЧ.

Давным-давно, когда только начинала работать в бригаде, я расплакалась при осмотре места происшествия. Там лежала совсем молодая женщина моего возраста, для которой уже не наступит завтрашний день. В офис я вернулась вся в слезах, и Димон тогда сурово сказал:

– Умойся, приведи себя в порядок, потом начнем работать.

– Неужели тебе ее не жалко? – всхлипнула я.

– Жалко у пчелки, – отрезал Коробков. – От твоих слез девушка не воскреснет. Но можно найти того, кто лишил бедняжку жизни. Мы те, кто способен сделать душе покойного подарок – вычислить убийцу и отдать его в руки правосудия. У тебя должны быть горячее сердце, холодный ум и чистые руки. Так сказал когда-то Феликс Дзержинский[1]. Он не мой кумир, но высказался верно.

Слова Коробка встряхнули меня, неопытного члена бригады. С тех пор я не рыдаю, а старательно иду по следу. Но если хорошо знаешь жертву, то трудно сохранять холодную голову.

– ЧМТ ЛЧ, – повторил Иван Никифорович. – Лицо, значит, сильно повреждено.

– Это соответствует действительности, – согласился Федор. – Но все остальное – волосы, фигура, одежда, часы, серьги в ушах – все как у Лиды.

Глава четвертая

Следующее утро началось со звонка Фаины.

– Вот ты какая! – обиженно прогудела она. – Знаю хороший салон, ты обещала пойти туда со мной. И что? Поднялась к вам в офис, а он заперт! Дежурный объявил: «Их всех в отпуск выгнали». А как же я? Ты забыла, что обещала мне помочь вернуть Егора?

– Прости, – затараторила я, – сама только вчера узнала, что нам подарили свободные дни. И помню о своих обещаниях.

– Тогда собирайся, приезжай в салон «Красота без слез»! – закричала Фаина. – Мне сказали, что там прямо чудеса творят.

Я вылезла из постели. Коробков приедет к часу дня, ему надо перевезти к нам все свои компьютеры. А без его ноутбуков мы не способны начать совещание. Успею съездить с Фаей и вернуться.

Минут через сорок я вошла в просторный холл и увидела у ресепшена Рабкину. Та схватила меня за руку, потащила по коридору. В конце концов мы устроились в креслах у входа в кабинет Игоря Ильича Палкина, который твердой рукой поведет нас на вершину горы молодости.

Я решила осторожно поговорить с Фаей о ее муже.

– У Егора есть родственники? У тебя хорошая свекровь? Она может поговорить с сыном? Наподдать ему за поход налево?

Фая махнула рукой.

– Егор детдомовский, учился через пень-колоду. Голова у мальчика хорошо соображала, да учителя попались гадкие. В особенности классная руководительница Карина Карловна. Дети ее именовали Кар-Кар. Тетка ковром стелилась перед домашними детками из обеспеченных семей. К бедным относилась с презрением, но не задевала их, боялась, что родители ей вломят, жалобу настрочат. Оттягивалась мерзавка на сиротах. Кому они нужны? Интернатских училка ненавидела. Дети все понимали, да что они поделать могли?.. Как-то раз в класс пришла новенькая, тихая скромная девочка. Кар-Кар затеяла изводить робкую ученицу, продемонстрировала все свои «лучшие» качества. Один раз вредная преподавательница поставила второклашке «два» за чистописание. А та вдруг осмелела, спросила: «Почему плохая оценка? Аккуратно задание выполнила». И тут Карине Карловне снесло крышу. Она дернула ребенка за косу и давай орать: «Потому что живешь за счет государства, от тебя семья отказалась! Твои родители пьяницы! Ты им не нужна! Никогда больше «двойки» у меня не получишь, уродина! Только посмей еще раз слово поперек сказать!» И как даст по затылку ученице! Та не ожидала рукоприкладства, да и затрещина оказалась сильной. Малышка вошла лбом в парту, из носа у нее хлынула кровь. Девочка зарыдала, класс загудел. «Все замолчали!» – начала орать Кар-Кар. И вдруг Егор, который сидел за несчастной одноклассницей, вскочил, схватил учебник и что есть силы ударил им злобную бабу. Неизвестно, чем бы завершилась история, но тут в класс вбежали директриса и мужчина, одетый в дорогой костюм. Незнакомец бросился к девочке, которая размазывала ладошкой кровь по щекам, начал вытирать ей личико своим носовым платком и сердито сказал главе гимназии: «Теперь вы мне верите? Видите, как эта сволочь к моему ребенку относится?» «Папочка, забери меня отсюда! – взмолилась малышка. – Не хочу в этой школе учиться». «Солнышко, ты останешься с нами, – ласково проговорила директриса, – а вот Карина Карловна отправится на выход с волчьим билетом».

Фаина улыбнулась.

– И что оказалось? Малышку звали Лена Иванова, она из очень обеспеченной семьи. Ее родители недавно приобрели квартиру, поэтому перевели дочку в новую гимназию. В параллельном классе тоже училась Лена Иванова – вот она жила в одном детдоме с Егором. Богатые мама и папа не кичились своими деньгами, их ребенок ничем не выделялся из толпы ребят. А еще у обеспеченной Леночки была старшая сестра, и младшей доставались ее уже не совсем новые вещи. Когда Кар-Кар впервые увидела ученицу, она решила, что та воспитывается в приюте, и принялась издеваться над ребенком. Лена терпела злую бабу, потом пожаловалась папе, тот рассердился, пришел в учебное заведение, заставил директрису пойти в класс во время урока. Отец и начальница подошли к двери в нужный момент и все услышали… Егор с Леной подружился, родители девочки мальчика любили. Но потом семья переехала, и их общение прекратилось. Больше муж друзей не заводил. Несколько раз в юности начинал с кем-то приятельствовать, но обжигался! И…

Фаина замолчала, потому что из кабинета вышла стройная дама лет тридцати по виду и, громко цокая каблуками, быстро пошагала по коридору. Над дверью вспыхнула зеленая лампочка, мы вместе вошли в кабинет.

– Кто из вас Сергеева? – осведомился врач.

Фая показала на меня:

– Она!

– Понимаю ваше волнение, – произнес доктор, глядя на Рабкину, – но беседую с совершеннолетним клиентом только тет-а-тет. Родственники, даже мама, остаются в коридоре!

Рабкина покраснела.

– Я ее не рожала!

– Старшая сестра тоже не должна присутствовать, – не сдался врач. – Понимаю, вы, наверное, уже окончили школу, когда на свет появилась младшая девочка, полюбили ее, стали крошке прямо матерью, но…

– Мы одногодки, – быстро уточнила я, – коллеги по работе. Записаны на прием сегодня вдвоем.

– Спасибо за объяснение, – не смутился эскулап. – Вы оставайтесь, а подружка подождет в коридоре, войдет, когда завершу работу с вами.

– Лучше наоборот, – возразила я, пулей вылетела в коридор и села в кресло.

М-да. Не очень хорошее начало, эскулап – не господин деликатность. Но в целом о клинике в интернете исключительно хвалебные отзывы.

Дама, которая сидела в соседнем кресле, покосилась на меня, хихикнула и прошептала:

– Глядя на вас, могу предположить, что Игорь Ильич встретил вас словами: «К сожалению, у нас нельзя самостоятельно изменить запись. У меня указано: «Женщина тридцати пяти лет». А вам все шестьдесят».

– Нет, – тихо засмеялась я, – не удостоилась красивого комплимента. Доктор обратил внимание на мою подругу, решил, что я ее дочь!

Незнакомка показала на себя пальцем.

– Валечка. Меня так зовут.

– Таня, – представилась я.

– Скажите приятельнице, что у Палкина это фирменная фишка, – пустилась в объяснения Валентина. – Он прикидывается, что принял пациентку за столетнюю бабу. Понятно, шок у нее, обида. А доктор именно этого и добивается. Сейчас везде пишут: «Принимайте себя любой». Вы как относитесь к боди-позитиву?

Я пробежалась глазами по Валентине и решила ответить честно:

– Похоже, у вас полный пятьдесят четвертый размер?

– В точку! – обрадовалась моя собеседница.

– Сама такую одежду приобретаю, – улыбнулась я, – иногда переплываю в пятьдесят шестой. Думаю, женщине лучше выглядеть по-женски, не надо уходить в крайности. Иметь в тридцать пять лет объем бедер семьдесят сантиметров невозможно. Да, платье лучше всего смотрится на вешалке. И врачи во всем мире говорят, что лишние килограммы – убийцы здоровья. Но вес у каждого свой, он зависит от разных факторов. Для кого-то полсотни кило – норма, а для меня – уже анорексия. Что же касаемо боди-позитива, то лучше не прятать правду под красивую обертку. Честно сказать: не боди-позитив, а ожирение. Если человек видит на весах цифру сто пятьдесят-семьдесят-девяносто, то ничего позитивного тут нет. Для начала, это просто некрасиво. Но с внешним несовершенством можно смириться. А что делать с излишней потливостью? Чем лечить стертые от трения друг о друга внутренние части бедер? Как избежать раздражения внутри кожных складок по всему телу? Где покупать одежду? Как заниматься сексом? Проблем у излишне полных много. Наверное, следует перестать проявлять толерантность в некоторых вопросах. Если мужчина и женщина наели двести килограммов, надо сказать: «Увы, встречаются люди, которые почти ничего не едят и прибавляют в весе. К сожалению, они нездоровы. У них болезнь Кушинга или другие серьезные гормональные или психико-невротические нарушения. Сходите к врачу, сдайте все анализы, и если у вас ничего такого нет, то меняйте свое питание». Говоря: «Боди-позитив – это прекрасно», – мы позволяем здоровым людям это здоровье терять. И то же самое относится к тем, у кого анорексия. Девушка-скелет – не пример для подражания.

Дверь открылась, вышла Фаина, вся красная, и сразу заговорила:

– Танюша, он гений. Пообещал, что верну правильный вес.

Над дверью заморгал зеленый огонек.

– Беги скорее, – велела Фаина. – А я пойду на особые обследования.

Глава пятая

– С вами, в принципе, все нормально, – спокойно сообщил Палкин после осмотра.

– Хочется избавиться от лишнего веса, – призналась я.

Игорь Ильич улыбнулся.

– Вы жертва типичной женской ошибки: «Вот стану похожа на селедку, и он меня замуж возьмет». Да, приятно, когда дама прилично выглядит. Но оглянитесь вокруг: нет числа красоткам всех мастей, на которых ни один представитель сильного пола внимания не обратил или которых посчитал девочками на одну ночь. Главное…

– Я давно замужем, – остановила я доктора. – Потерять десять кило хочется, чтобы отражение в зеркале радовало.

Игорь Ильич хмыкнул.

– Ваш вес прекрасно соответствует росту.

– Хочу похудеть, – уперлась я, – это моя мечта!

– Давайте поступим так, – заговорил Палкин. – Отправлю вас к Светлане Кругловой, нашему лучшему стилисту, визажисту и парикмахеру. Она поработает с образом, подберет одежду. А вы посмотрите. Если результат устроит, тогда придете ко мне за диетой, которая поможет держать стрелку весов в стабильном положении. Не станете ни худеть, ни поправляться. Коли у Кругловой не получится добиться того, чтобы отражение в зеркале привело вас в восторг, вот тогда составлю другую диету. Но! Больше пяти кило женщине с вашим строением тела терять нельзя, превратитесь в жену Кощея Бессмертного.

Я тихо засмеялась.

– Кабинет девять, – продолжил доктор. – Пока дойдете, успею позвонить.

Я вышла в коридор, увидела, что он пуст, и отправилась искать Светлану. Много времени это не заняло – стилист расположилась по соседству с доктором.

– Вы редкая посетительница, которая обладает хорошо физически развитой фигурой, – начала молодая женщина. – А вот состояние волос, макияж, кожа лица – не на пятерочку. Но все поправимо. Устраивайтесь в кресле. Хотите очень красивую шевелюру?

Я глянула в зеркало.

– Конечно. Но откуда она возьмется, если ее нет? И стрижку неудачно сделала. Да, хотела короткие волосы, но не «ежик»!

Светлана подошла к шкафчику.

– Ну, с этой задачей я справлюсь прямо сейчас.

– Польете мою макушку живой водой, и появятся кудри? – рассмеялась я. – Тогда уж и про брови не забудьте.

– Хорошо, – кивнула хозяйка кабинета. – Ваша задача сейчас – просто тихо подремать. Обещаю, результат обрадует. Бровки тоже понравятся.

Наверное, понятно, что я не поверила стилисту. Но решила, что хуже не будет, и закрыла глаза.

Светлана колдовала над моей шевелюрой долго. Потом я вышла из кабинета, включила телефон и нашла сообщение от Димона: «Окончательно обустроюсь в кабинете ближе к обеду, тогда и начнем совещание!» Потом обнаружила толпу эсэмэсок от Фаины и позвонила ей.

– Ты где? – принялась сразу возмущаться Рабкина.

– Стою в коридоре.

– Шагай в кафе, – велела приятельница. – Только не в то, которое в салоне, там уродские салаты из морковки. Сижу в «Пеликано», это в соседнем доме.

Я поспешила в указанное место и нашла Фаину в самом углу. Перед Рабкиной стояла большая тарелка с двумя эскалопами и горой макарон в сливочном соусе.

– Роскошно выглядишь! – похвалила она меня. – Укладка чумовая! Вроде у тебя была короткая стрижка. Откуда каре?

– Нет, просто до сих пор причесывалась так, что казалось, будто у меня шевелюра солдата-первогодка, – лихо соврала я, не желая сообщать Фаине о наращивании.

– Брови прямо соболиные! – продолжала восхищаться Фая.

– Интересно, кто-нибудь видел брови соболя? – улыбнулась я, беря меню. – Может, они у него совсем не прекрасные?

– В этом случае прилагательное «соболиные» не означало бы красоту девушки, – возразила Рабкина, быстро укладывая в себя спагетти.

– Вероятно, изначально данное выражение было шуткой, – продолжила я ненужную беседу. – Петр Сергеевич из бригады Филиппова, как видит меня в столовой, всегда говорит: «Приятного аппетита, Сергеева. Эк тебя разнесло! Стройная, ну словно корова». Кто-то мог про брови соболя…

– Да что ты прицепилась к зверьку? – скривилась Фая. – Забудь. И расскажи мужу про хамство Петьки. Иван Никифорович идиоту в лоб даст. Мой Егор именно так поступит, если кто мне нагадит.

– Не могу представить своего мужа, который кому-то по лбу стучит, – пробормотала я.

– Егор, если слышит, что кто-то меня коровой обзывает, вмиг звереет, – сообщила Фая, подбирая подливку.

– Иван Никифорович не решает проблемы в кулачном бою, – пояснила я. – И он никогда не повышает голос.

Рабкина бросила вилку в пустую тарелку, та жалобно звякнула.

– Значит, твой мужик идеален, а мой хам?

Я изумилась:

– Не говорила такого!

– Да пошла ты! – огрызнулась Рабкина, встала, швырнула салфетку на стол и ушла.

Я осталась за столом в одиночестве. Что с Рабкиной? Почему она так отреагировала? Чем я обидела Фаю?

– Желаете еще что-нибудь? – осведомилась официантка, подходя к столику. – Или счет подать?

Я вынула кредитку, расплатилась и поехала домой. Скоро придут Димон и Дюдюня, которую на самом деле зовут Ада Марковна Штольцбаумкухенрайз. Она многолетняя подруга Ирины Леонидовны. Ада психолог, что не мешает ей хотеть всегда руководить любым процессом.

Наши отношения сначала не сложились, Дюдюня ловким движением бедра вытолкнула меня из кресла начальника и быстро устроилась в нем сама. Я растерялась. Ада – приятельница Рины, моего мужа она знает с его пеленочного детства. Каким образом поставить психолога на место? Но потом стало понятно, что в бригаде не может быть двух атаманов. Пришлось поговорить с Дюдюней. И мало-помалу все наладилось[2]. Я оценила ум, опыт Ады Марковны, ее чувство юмора, ответственность, надежность, и была бы рада, останься лучшая подруга Ирины навсегда в моей бригаде. И ее сотрудники, эксперт Михаил и детектив Никита Павлович, тоже пришлись мне по душе. Но Ада Марковна не способна долго сидеть на одном месте. Она, забрав своих людей, куда-то подевалась. А я никак не могу сформировать для себя бригаду. Иван Никифорович использует меня в качестве воспитателя. Состав моего коллектива постоянно меняется. Я получаю сотрудников, мы с Димоном их натаскиваем, и – опля! – птенчики улетают в другой коллектив. Если Дюдюня сейчас опять станет работать со мной, сделаю все, чтобы удержать ее около себя.

Глава шестая

– Здесь лучше, чем в офисе, – заметил Димон и откусил кусок пирога, который испекла Рина. – Хавчик прямо супер, и можно его получить в любое время, далеко ходить не надо.

Дверь комнаты, которая на время стала нашим офисом, распахнулась, внутрь ворвался язык пламени. Нет, нет, это не пожар. Это влетела Ада Марковна, которая нарядилась в платье из ткани пурпурного цвета.

– Всем привет! Димон, опять обжорничаешь? Танюшка, ты почему кулебяку не лопаешь?

Я тихо вздохнула. Не надо говорить Аде, что стараюсь удержать вес.

– Добрый день, – спокойно поздоровался эксперт Миша, тоже входя в комнату.

– И ты с нами! – обрадовалась я. – Где Никита?

– Женился, отмечает медовый месяц… Значит, сейчас… – начала Дюдюня, потом осеклась, выдохнула, покосилась на меня и завершила свою речь словами: – Танюша нам все объяснит, она главная.

Изо всех сил стараясь не рассмеяться, я спросила:

– Наверное, все уже в курсе дела?

Димон и Миша молча кивнули, Ада Марковна затараторила:

– Что нам с Михаилом известно. Пропало тело Лидии, личного секретаря Федора Волкова, лучшего друга Ивана.

– Ее убили, – уточнил Димон.

Тут у меня зазвонил телефон, я сбросила вызов. Но он повторился, пришлось ответить.

– Извини, Фая, не могу говорить.

– Это кто такая надоедливая? – удивилась Ада.

– Фаина, жена Егора Рабкина, – объяснила я.

– А-а-а, – протянула Ада. – Егор – благородный человек! Никогда не бросит того, кто ему помог. А у Фаи непростой характер. Если не ошибаюсь, она несдержанна, всегда идет на поводу у эмоций и с упорством бодливой козы отстаивает свою точку зрения, даже если сто человек ей прямо сказали: «Ты неправа». Внешне несимпатична, сидит в архиве. Ох, не люблю злых баб, от них всего ожидать можно! Танюша, камень не в твой огород, ты прямо стройняшкой стала.

– Не в мой, – кивнула я. – Больше не пугаюсь, увидев цифру на весах… Рабкина давно руководит архивом, у нее там идеальный порядок, она на своем месте.

– Мудрое решение, – пробормотал Миша. – Коли надо уволить сотрудника, но нет возможности осуществить такой финт, переведи его на руководящую, но ничего не значащую должность.

– Дайте мне слово, – попросил Димон. – Никого из присутствующих не надо предупреждать о сохранении тайны следствия. Но все равно напомню: ничто за пределы данной комнаты не выносится. Утечка информации всегда неприятна, но в нашем случае она способна здорово навредить Волкову. Думаю, все знают Федора?

– Да, – ответила Ада Марковна.

– Много слышал о нем, но лично не встречались, – сообщил Михаил.

– Мои разговоры с Федором всегда происходили только в доме Рины, – уточнила Штольцбаумкухенрайз. – По работе не пересекались, и это неудивительно – мы служим в разных структурах. В обычном общении он приятный, спокойный мужик. Лидию не видела, но пару раз слышала, как он ей по телефону команды давал. Вряд ли женщине двадцать лет и сомневаюсь, что она стройная блондинка со сделанным бюстом и губами утенка.

– Лидия одного возраста с Федором, – пояснила я, – она с Волковым работает много лет.

– Таких особо верных помощников обычно сбивает машина лет этак через «дцать» верного служения начальству, – меланхолично сообщил Миша. – Многие знания – многие печали. И от себя добавлю – еще и многие опасности для секретаря, который владеет большим объемом информации о боссе.

– Федя не такой, – быстро возразила я.

– Лидия с Волковым вместе с тех пор, как у него появился личный кабинет, – доложил Коробков. – Никаких порочащих сведений о ней не нашлось. Биография прозрачная. Родители Поповой умерли, когда девочка еще не пошла в школу.