— Послушайте, я уже устала повторять: вы обратились не по адресу. Вам нужно… в отдел по борьбе с организованной преступностью или…
— Я же говорю — это бесполезно. Между прочим, я тоже устал это повторять.
— Тогда ищите какого-нибудь наемного убийцу или сумасшедшего, который согласится на вас работать. Я себя ни к той, ни к другой категории не отношу.
Вздохнув, я снова подняла на него глаза. Знала бы я, в чем заключается его просьба, — ни за что в жизни не поехала бы так поздно, да еще по такой промозглой, сырой погоде, в этот чертов ресторан — пусть и приличный.
Глаза у него были серыми — наверное, именно поэтому я до сих пор и торчала здесь, периодически в них поглядывая, ведь это мой любимый цвет мужских глаз. Возможно, именно благодаря этим серым глазам я и выдержу его общество еще минут двадцать — но никак не более. Бандитских разборок с меня более чем достаточно, а этот сероглазый брюнет снова предлагает мне залезть в самую гущу криминального мира. Нет уж, ни за что в жизни — с меня хватит тех двух парней, у одного из них была кличка Лось или Кабан, а у другого — не помню, наверное, подобная…
Расследовав очередное дело, я умудрилась крепко насолить этим двум накачанным паренькам, и последние несколько дней они решили поиграть со мной в коза-ностру. И это не смотря на то, что их босс, в общем-то, против меня ничего не имеет. Но его подопечные в последние несколько дней меня просто достали. Все это, возможно, и было бы смешно, если бы не было так грустно, потому что остановить этих двух ненормальных мог только один-единственный человек на свете — тот самый босс, который, к моему несчастью, сейчас находился вне пределов нашего города. Вернуться из заграничной поездки он должен был послезавтра, и моей первостепенной задачей — совершенно серьезно — было остаться в живых до этого времени.
Еще вчера они в меня стреляли, правда, не с близкого расстояния, и пуля просвистела мимо, даже не задев. Так что вчера мне повезло, но я не могла быть уверенной, что фортуна не отвернется от меня, скажем, сегодня. Поэтому, естественно, лишний раз из дома (теперь уже не из своего дома, а из конспиративной квартиры, пришлось временно переехать туда) я старалась не выходить.
Понятия не имею, почему все-таки согласилась на эту встречу. Она показалась мне многообещающей, — дело, которое мне предлагали расследовать, было анонсировано моим телефонным собеседником как «очень интересное», а оплата гарантировалась высокая.
Вместе с адресом я сменила и номер сотового телефона, поэтому ловушка в данном случае полностью исключалась, — мой новый номер знали лишь несколько очень близких мне людей, следовательно, позвонить мог человек, которому кто-то из этих людей очень сильно доверял.
Один из очень близких людей — это мой кузен Слава Волков, потому что, по словам моего собеседника, именно он порекомендовал ему обратиться ко мне. Славка свое еще получит, но как мне наконец отвязаться от этого навязчивого субъекта? Черт бы побрал его серые глаза…
— Нет, нет, и еще раз нет. Поймите, я частный детектив, расследовать убийства и разные прочие криминальные происшествия — моя профессия. Но в данном случае я отказываюсь вам помочь, потому что одним из моих правил является категорическое невмешательство в дела, связанные с криминальными структурами. Жизнь, знаете ли, дороже денег.
— Пятьсот, — ответил он лаконично, что означало: хорошо, я буду платить вам пятьсот долларов в сутки, если вы согласитесь мне помочь.
— У вас что, со слухом плохо? — не выдержала я. — Я же сказала, ни за пятьсот, ни за тысячу, и даже ни за десять тысяч. Единственное, на что я смогу их потратить — так это на шикарное мраморное надгробие. Я думаю, наш разговор окончен.
— Я обещаю вам любую помощь, поддержку, не только материальную. Аппаратура, оружие, люди… У меня родной брат служит в ОМОНе, у меня там друзья…
— Вот и обращайтесь к ним, чего вы ко мне пристали?
— Надя, я не знаю, как на него выйти.
Я вздохнула. Что еще за Надя? Еще минуту назад я была для него Надеждой Александровной и не видела абсолютно никакого повода для того, чтобы перейти на более простую форму обращения. Тактический ход? Если так, то он не на ту напал. И серые глаза ничего не значат.
— Послушайте, Андрей Викторович, — начала я, сделав упор на обращение, — может быть, я и смогла бы на него выйти. Но делать этого не стану. Это не мой профиль, поймите же вы наконец. Я могла бы взяться за расследование преступления — но в данном случае ничего расследовать не требуется, так как, по вашим словам, вы сами прекрасно знаете, кто убил вашу девушку.
— Это не совсем так. Я знаю, кто заказал это убийство, и знаю, что осуществил его человек, который обычно занимается такими делами по поручению Парамона. Но я понятия не имею, что это за человек, где его искать, как мне на него выйти. Найдите его, а все остальное я сделаю сам.
— Кстати, откуда такая уверенность? — полюбопытствовала я. — Может быть, ее убил совсем другой человек?
— Исключено. Это его почерк — стреляет в подъезде или возле подъезда с достаточно близкого расстояния. Смертельный выстрел в сердце, потом контрольный в голову. Я же говорю, у меня знакомые в отделе, они мне сразу сказали — это почерк Парамона, вернее, не самого Парамона, а его человека.
— Да, перспектива не из приятных… Это я о себе, если вы не поняли.
— Но ведь этого можно избежать. Все зависит от вас.
— Ошибаетесь. В данном случае — не только от меня.
— Я вам помогу.
— Что же вы, черт возьми; не помогли своей Полине? — снова начала я злиться. Где вы были в тот момент, когда в нее стреляли?
— Я был… Это не имеет значения. Я не знал, что они хотят ее убить. Если бы знал, все было бы по-другому.
— Не знали? Но вы же сами говорили, что они периодически ей напоминали о том, что пять лет назад ее муж…
— Не муж, сожитель.
— Хорошо, пусть сожитель, мне все равно… что ее сожитель пять лет назад кинул этого самого Парамона на сто тысяч долларов, а потом как сквозь землю провалился, и что они требовали…
— Это было давно, последние два года Полину никто не беспокоил. По ее словам. Эти странные звонки снова начались месяц назад, после того как похоронили Маслова. Но она отрицала, что это связано с теми деньгами.
— Может, это и правда было с ними не связано?
— Уверен, что было. Маслов исчез пять лет назад, я его никогда и не видел, мы познакомились с Полиной спустя год. Она рассказала мне всю эту историю, когда я случайно услышал ее разговор по телефону — мне тогда показалось, что все дело в обычной женской неверности, но оказалось, что все гораздо сложнее. Он…
— Все это я уже слышала. И усвоила. Маслов, бывший сожитель Полины, в свое время работал на Парамона. По его поручению он убил некоего наркодельца, забрал у него эти сто тысяч долларов и, вместо того чтобы честно отдать деньги своему боссу, элементарно смылся. После этого Полину жестоко избивали, требуя, чтобы она сказала, куда девался ее любимый. Но Полина и правда понятия не имела, где он может быть. Она продала все, включая родительскую квартиру. Все деньги, соответственно, отдала Парамону, и со временем от нее отстали. А сама она до поры до времени жила у подруги, а потом переселилась к ним. Так?
Он утвердительно кивнул, а я, как прилежная ученица, принялась продолжать пересказывать ему все то, что услышала от него несколько минут назад.
— В один прекрасный день ей позвонили и попросили прийти на опознание трупа, найденного на окраине города. Это и был Маслов, который скончался от переохлаждения, сильно напившись и заснув под забором. Кстати, он что, алкоголиком был?
— Не знаю… Может, и не был, но, кажется, выпить любил.
— Понятно… И после того, как его похоронили, вы несколько раз замечали, что Полина что-то от вас скрывает.
— Однажды мне удалось услышать один из ее телефонных разговоров. Она отрицала то, что знала, будто Маслов находится в городе, просила ее не беспокоить больше, так как никаких денег он ей не передавал и она вообще в течение прошедших пяти лет с ним не общалась. А на следующий день…
— Да, я знаю, что было на следующий день. Смертельный выстрел в сердце, контрольный — в голову. И теперь вы считаете, что я должна найти этого человека и преподнести вам его на блюдечке с золотой каемочкой, а дальше Вы уж с ним сами разберетесь. Я вас правильно понимаю?
— Правильно.
— Только вот вы меня понять никак не хотите.
— Но ведь это ваша работа?
— Допустим, только специализация у меня немного другая. Никогда не мечтала стать героиней боевика с печальным финалом — боюсь, это будет моя последняя роль.
Он собрался было снова мне возразить, но я его прервала.
— Тысячу раз слышала, что вы мне поможете — техника, аппаратура, люди, оружие. Ваше дело — предложить, мое — отказаться. Поищите другого самоубийцу, который согласится за пятьсот долларов в сутки…
— Так сколько вы хотите? Тысячу?
— Нисколько! Я тысячу раз вам повторила, что нисколько. Думаю, наш разговор можно считать оконченным. Официант! — я обратилась к стоявшему возле соседнего столика высокому парнишке в форме матроса. Здесь, в ресторане «Русалка», все официанты носили такую форму, соответствующую общему морскому дизайну интерьера. Спустя минуту он подошел, и я попросила счет.
С сожалением посмотрев На почти целую пиццу и вообще нетронутый салат из крабов, я снова почувствовала прилив раздражения. Это же надо было до такой степени испортить мне настроение, что даже кусок такой вкусной еды мне просто в горло не полез! Вечер оказался бестолковым вдвойне. Зря только лишний раз из дома выходила, кто знает, не ждут ли меня впереди новые опасные приключения…
Расплатившись, Андрей поднялся и галантно предложил мне свою руку. Мы вместе прошли к гардеробу. Правила этикета ему, похоже, были знакомы, и это было приятно. Если бы не его настойчивость и занудство, я бы, пожалуй, не отказалась еще часок-другой посмотреть в его серые глаза, даже при более слабом освещении…
— Вы позволите вас подвезти, у меня машина, — предложил он, и я не стала отказываться. Своей машиной, в силу известных обстоятельств, в последние дни я не пользовалась, предпочитая ездить на такси. Ведь номера ее вполне могли быть известны тем двоим вольным стрелкам, неуловимым мстителям, черт бы их побрал. Ну ничего, еще бы пару дней продержаться, а там уж хозяин с ними разберется.
У Андрея была новенькая «БМВ», в салоне было тепло и уютно. Он негромко включил музыку, и я наконец почувствовала, что мое раздражение проходит. Краем глаза я снова принялась его рассматривать.
Высокий лоб, четко очерченный, немного жесткий подбородок, густые брови, почти сросшиеся на переносице, большие губы — нижняя чуть выступает вперед, и серые глаза. Мой тип мужчин — на все сто процентов. Жалко, что мы не встретились при других обстоятельствах.
— Послушайте, Надя, давайте и правда забудем обо всем. Нет — значит нет. Но, честно говоря, мне немного жалко, что мы с вами не встретились при других обстоятельствах.
Черт возьми, он просто читал мои мысли! Я улыбнулась.
— Мне тоже, — призналась я откровенно.
— Может быть… — сказали мы в один голос и рассмеялись.
— Только вряд ли, — пожала я плечами, и он не стал возражать. Оставшееся время мы ехали молча.
— Вас проводить? — поинтересовался он, затормозив возле подъезда. — Время уже позднее.
— Не пойму я вас. То вы считаете, что я слишком бесстрашна и предлагаете мне организовать захват опасного наемного убийцы, то вдруг решаете, что меня нужно сопровождать, потому что время уже позднее и в подъезде темно. Ладно, проводите, — согласилась я.
Все случилось настолько быстро, что я даже не успела вовремя отреагировать. Я поднималась по ступенькам на четвертый этаж, Андрей шел следом, и вдруг…
Неизвестно откуда прямо передо мной мелькнула тень, и в следующее мгновение я ощутила прямо у виска холодок металла. Скосив глаза, заметила знакомую фигуру — так и есть, это он, Лось, или как его там…
— Сопровождающих просим удалиться, — бросил он Андрею. Дернув меня за рукав, развернул к себе спиной и прижал поплотнее, не убирая от виска пистолета.
— Ты что, не понял?
В глазах Андрея я не заметила страха. Он смотрел совершенно спокойно, слегка прищурившись. Однако оптимизма это в меня не вселило — как бы он ни смотрел, умирать мне, похоже, все равно придется. И, наверное, не стоит тащить его за собой.
— Иди, Андрей, я с ним разберусь.
Он не двигался с места.
— Слышь, вали отсюда, а то я стреляю. Первая пуля — ее, вторая — твоя, — снова пригрозил Лось.
— А можно наоборот?
— Можно и наоборот. Иди отсюда, мне разговаривать некогда. Тебя там внизу ждут, так что не рассчитывай ни на какие телефонные звонки по «02».
Медленно повернувшись, Андрей спустился вниз. Когда его шаги затихли, меня снова грубо развернули.
— Давай в гости к тебе, что ли, зайдем. Как-то некрасиво в подъезде разговаривать. Увидеть могут, еще что-нибудь не то подумают. Ну, вперед! — он подтолкнул меня, сунув пистолет под ребро, и я повиновалась, — ведь ничего другого мне не оставалось делать.
До моей квартиры оставался всего один лестничный пролет. Как они меня вычислили? Впрочем, какая теперь разница. Спасти меня могло только чудо, хотя, конечно же, сдаваться без боя я не собиралась. Похоже, этот тип решил немного поиздеваться надо мной, прежде чем прикончить.
А это значит, что у меня есть время. Что ж, будем действовать по обстоятельствам, ведь однажды мне уже удалось справиться не только с ним, но еще и с его приятелем не менее внушительных размеров, причем тогда у меня были завязаны и глаза, и руки. Так что вполне возможно, что еще не все потеряно…
Я медленно доставала из сумки ключи, делая вид, что никак не могу их отыскать. Дуло пистолета пребывало все там же, и мне показалось, что я чувствую его холодок даже сквозь плотную ткань кожаной куртки. Хорошо, что в подъезде абсолютно темно и этот ублюдок не может видеть, насколько сильно я побледнела. Мне на самом деле было страшно, и я лихорадочно пыталась представить себе, каким образом мне удастся вырубить его хотя бы на секунду. Не будь оружия, не было бы и проблемы. Но Лось по собственному опыту знал, что взять меня без пистолета невозможно, у меня был шанс это ему продемонстрировать. Научившись на собственной ошибке, он теперь не отведет дуло ни на долю секунды.
Отыскав ключ, я вставила его в замочную скважину и начала медленно поворачивать. В этот момент Лось вдруг дернулся и прозвучал выстрел. Я успела только пригнуться и инстинктивно закрыть голову руками. Выстрел прозвучал как раскат грома и гулким эхом отразился от стен. Потом еще один. Открыв глаза, я увидела стремительно удаляющегося человека. Полуобернувшись он снова выстрелил, и на этот раз пуля просвистела возле моего виска. А потом все затихло.
На лестнице, прямо около моих ног, вниз лицом лежал Андрей. Поза у него была неестественной — руки раскинуты тыльной стороной вверх, а голова запрокинута назад слишком сильно. Я была уверена, что он мертв.
Склонившись, я попыталась его развернуть к себе лицом, и сразу почувствовала, что пальцы стали липкими и горячими. Кровь. Целая лужа крови у меня под ногами! Черт возьми, кажется, пуля попала в артерию.
Пальцевое прижатие… Мою растерянность как ветром сдуло. Однажды мне уже приходилось останавливать кровотечение из артерии, и мой первый опыт тогда оказался успешным. Я надеялась, что и на этот раз у меня все получится так, как надо.
Кровь била фонтаном. Где же она, эта подключичная артерия, черт бы ее побрал?.. Была дорога каждая секунда, и я не обращала ни малейшего внимания на то, что рукава моей куртки уже полностью были залиты кровью. Наконец мне удалось найти артерию и прижать ее в нужном месте.
Кровь почти остановилась — но надолго ли меня хватит? Ведь, для того чтобы фиксировать артерию в таком положении, нужна очень большая сила. Поэтому теперь надо было наложить жгут.
Я стянула с шеи ангорский шарф, подвела его под место ранения, сильно натянула и сделала несколько оборотов, а затем принялась его туго завинчивать. Убедившись наконец в том, что кровь полностью остановилась, я автоматически посмотрела на наручные часы. Однако времени не увидела — циферблат был полностью залит кровью. Я потерла его о куртку, как плохая хозяйка вытирает грязные руки прямо о халат, и наконец рассмотрела — 23.41.
Подрагивавшими пальцами я набрала «03», а потом медленно опустилась на бетонный пол. Андрей был без сознания. Приложив ладонь чуть ниже жгута, убедилась в том, что пульсация отсутствует и кровь остановилась. Нужно еще не забыть написать на бумажке время наложения жгута. Теперь все будет зависеть уже не от меня. Только бы они успели…
* * *
Мы снова увиделись через месяц. За это время меня успели затаскать по кабинетам городской прокуратуры, безуспешно пытаясь выведать у меня хоть какую-нибудь информацию, связанною с покушением. На мое счастье, это оказалось всего лишь покушением, и подоспевшая вовремя бригада «скорой помощи» сумела спасти Андрея. Он потерял много крови, несколько дней пролежал в реанимации и жизнь его висела на волоске, однако волосок этот не оборвался.
Никаких показаний я давать не стала, потому что понимала, насколько бесполезными они окажутся впоследствии. Да и не особенно хотелось мне чувствовать себя жертвой покушения — причем абсолютно беспомощной жертвой, так как обращаться за помощью к представителям милицейских структур лично для меня было последним делом.
С теми головорезами я разобралась и самостоятельно, — человек, на которого они работали, вовремя вернулся из поездки и мне удалось с ним поговорить. Разговор происходил на повышенных тонах, но действие, ожидаемое мною, возымел. С того дня я могла ходить по улицам абсолютно спокойно.
Но не зря говорят, что покой нам только снится. Не помню, кто это сказал, но человек был не глупый. Теперь меня мучила совесть.
Получалось, что по моей вине пострадал совершенно посторонний человек, причем едва не поплатился собственной жизнью. Человек, с которым я была почти не знакома и даже не знала его фамилии.
Он мог бы спокойно уйти и оставить меня в подъезде наедине с тем крупногабаритным пареньком с пистолетом — ведь мы знали друг друга не настолько хорошо, чтобы он посчитал себя чем-то обязанным. Но он вернулся — вернулся и спас мне жизнь. Я не люблю высокопарные фразы, но в данном случае выразиться иначе просто не могла. Потому что, не появись он в тот момент, кто знает, что бы со мной сейчас было…
Хотя я тоже не растерялась, вовремя сумела остановить кровотечение. Так, может быть, мы квиты? Я ведь тоже спасла ему жизнь.
В больницу я ходить не стала — первое время его состояние было слишком тяжелым, и посетителей в палату интенсивной терапии не пускали, а потом у меня появились какие-то дела. Да и не особенно хотелось мне посещать это мрачное заведение. В общем, я решила отблагодарить Андрея за спасение моей жизни при первом же подходящем случае, когда его наконец выпишут.
Вспомнив, что обратиться ко мне ему посоветовал мой кузен Слава Волков, я позвонила ему и смогла кое-что узнать об Андрее Туманове.
Как выяснилось, Андрей был дизайнером и работал по заказу, составляя проекты дизайна и интерьера различных помещений. Его услугами пользовались не только в нашем городе, но и далеко за его пределами, он публиковал множество статей в журналах и был автором многих известнейших дизайнерских проектов.
Я не стала выяснять, откуда мой кузен знает Туманова, лишь поинтересовалась номером его домашнего телефона и адресом. Естественно, не стала я и ругать Славика за то, что он подкинул мне такого настойчивого и несговорчивого клиента — кажется, я собиралась это сделать в тот самый вечер, когда произошло наше знакомство с Андреем, но в свете последовавших событий ворчать было бы неуместно.
В общем, ко дню выписки Туманова из больницы я была прекрасно осведомлена по поводу его места жительства и решила отправиться в гости. Цель визита преследовалась чисто официальная — поблагодарить спасителя за совершенный геройский поступок и пожелать ему скорейшего выздоровления. Не более того.
Естественно, предварительно я решила позвонить. Кто его знает, как он настроен. Может быть, и слушать меня не захочет, не то что видеть — ведь как ни крути, а именно я послужила причиной его злоключений.
Голос в трубке показался мне каким-то отстраненным. Сначала я даже не была уверена, туда ли попала.
— Андрей? — поинтересовалась я полувопросительно.
— Да, Надя.
Он меня узнал — по голосу, по одной-единственной фразе, несмотря на то, что общались мы с ним достаточно давно и не так уж и долго.
— Привет. Как дела?
— У меня все в порядке, а у тебя?
— Да у меня тоже. Слушай, можно я к тебе приеду?
Он некоторое время помолчал, видимо, раздумывая, затем ответил:
— Конечно, можно, только у меня здесь… небольшой беспорядок, понимаешь, я ведь один живу и меня долгое время не было дома. Пыль и прочая ерунда…
— Да ладно, я все прекрасно понимаю. Жди, через двадцать минут подъеду.
Дав отбой, я принялась собираться. Я привела себя в порядок еще с утра, как обычно, проснувшись, приняв душ и позавтракав. Оставалось только одеться.
Недолго порывшись в шкафу, я остановила свой выбор на темно-синем брючном костюме и белой блузке из органзы. Колечко с синим камушком и сережки к нему стали отличным дополнением. В общем, посмотрев на себя в зеркало, я решила, что для встречи с сероглазым брюнетом готова. По крайней мере, сама себе я понравилась.
Андрей жил на другом конце города, и я вскоре поняла, что сильно погорячилась, сказав, что приеду к нему через двадцать минут. На дорогу ушло почти полчаса, к тому же, оказавшись в чужом районе, я долго плутала между домами, безуспешно пытаясь отыскать нужный мне номер.
Я была возле его двери спустя сорок минут после нашего телефонного разговора.
— А я уж думал, что ты пошутила, — улыбнулся он, открыв дверь. Он сильно побледнел и осунулся, однако бледность эта определенно была ему к лицу.
«Ты» я восприняла совершенно естественно, ведь, учитывая предшествующие события, мы с Андреем уже были не просто знакомыми.
— Да нет, что ты, я просто время не рассчитала. А вообще я человек пунктуальный. Пройти-то можно? — улыбнулась я.
Оказавшись внутри, я просто обалдела. Андрей жил в совершенно обычном девятиэтажном доме, каких сотни не только в нашем городе, и я никогда не могла бы подумать, что из обыкновенной двухкомнатной квартиры можно было сделать такое чудо.
Прихожую нельзя было назвать прихожей — просто язык не поворачивался. Разноцветные стены, многоуровневый потолок с подсветкой — все выдержано в серо-розовых тонах. Я молчала, с любопытством оглядываясь по сторонам, и Андрей, видимо, поняв причину моего молчания, жестом пригласил меня пройти дальше.
Дальше оказалось огромное помещение, и я сначала не поняла, что это. Потом до меня дошло, что здесь отсутствует перегородка между кухней и гостиной. Причем отсутствует не полностью — переход из одного помещения в другое был сделан в форме огромной замочной скважины. Конфигурация проема была восхитительной, противоположная стена — зеркальной, — создавалась иллюзия, что впереди простирается огромное пространство.
Гостиная была выдержана в красно-черных тонах, посередине возвышался небольшой островок-кабинет, приподнятый над уровнем пола сантиметров на тридцать. Черный стол, красный стул, красная изогнутая настольная лампа и компьютер — видимо, здесь, на этом островке, и создавались все дизайнерские творения Туманова.
— У тебя уютно, — открыла я наконец рот. — Ты это все сам придумал? А это что?
— Стеклообои. Я придумал все сам.
— А почему — красное и черное?
Он пожал плечами.
— Не знаю… Характер у меня такой — нордический и твердый.
— А где ты умудрился откопать красный офисный стул?
— Вся мебель — индивидуальный заказ, Надя.
— А… — я было собралась поинтересоваться, из чего сделаны перегородки, но вдруг подумала о том, что со стороны смотрюсь последней дилетанткой, и у меня в голове промелькнуло слово «гипсокартон», которое я сразу же и решила приткнуть, куда следует: — А это гипсокартон?
— Нет, перегородки металлостеклянные. Тебе правда интересно?
— Конечно. Я впервые сталкиваюсь с подобным чудом дизайна. Ты волшебник! — совершенно искренне похвалила я Туманова.
— Только учусь. Но мне приятно, что тебе понравилось. Хочешь, и для тебя что-нибудь придумаю. У тебя что за квартира?
— Обычная, «сталинка», двухкомнатная… Да нет, мне, наверное, не по карману твои услуги, — засомневалась я.
— Ну что ты, о чем разговор, я же не собираюсь с тебя деньги брать. Мы с тобой теперь, как ни крути, люди не чужие.
— Да уж, — вздохнула я. — Кстати, спасибо тебе, Андрей.
— За что?
— Ты мне жизнь спас…
— А я думал, это ты мне ее спасла. Разве нет? — поинтересовался он с улыбкой.
Я не стала скромничать.
— Но ведь ты — сначала. А я уже потом.
— Значит, обменялись любезностями. Так получается? Давай не будем друг друга благодарить.
— Ну почему же! — возразила я. — Серьезно, если бы не ты…
— Садись, Надя, что ты стоишь, — оборвал он меня. — Кофе будешь?
— Буду, — сдалась я и опустилась на красное кресло.
— Сейчас принесу.
Он удалился в кухню, а я принялась рассматривать журнал, лежавший на столике. Он назывался «Идеи вашего дома» и, естественно, был целиком и полностью посвящен интерьеру.
Я листала его с интересом. В принципе, дизайн интерьера был для меня «терра инкогнито», а я от природы была человеком любознательным. Чего только я здесь не увидела! Самые немыслимые планировки, самые смелые и неожиданные цветовые решения, потрясающие конструкции.
— Андрей, посмотри, какая удивительная спальня! — я развернула журнал к подошедшему с подносом Андрею. — Это же надо было Так придумать.
Он бросил короткий взгляд на фотографию.
— Спасибо.
— Спасибо? За что?
— За комплимент.
До меня дошло, наверное, через минуту. Я снова опустила глаза и наконец заметила в самом уголке страницы маленькую, едва заметную надпись: «Автор дизайн-проекта — А. Туманов».
— Пожалуйста. Ты не подумай, что я специально. Я и правда, понятия не имела о том, что это твое творение. Послушай, а ты давно этим занимаешься?
— С четырех лет. Именно в этом возрасте я устроил родителям первый скандал по поводу того, что обои в моей комнате совсем не того цвета. Они были белыми, а я считал, что они должны были быть зелеными. И нарисовал свою комнату на альбомном листе — такой, какой я хочу ее видеть. Это был мой первый проект. — Он улыбнулся. — Тебе со сливками?
— Спасибо, я сама добавлю.
— Куришь? — поинтересовался он и поставил на столик черную пепельницу.
— Надеюсь, ты не станешь мне предлагать красные сигареты?
Он улыбнулся.
— Да прекрати ты, красных сигарет еще не придумали. Кстати, было бы неплохо. — Он как будто серьезно осмотрелся вокруг, и мы вместе рассмеялись.
— Ладно, давай не будем больше об интерьере. Вообще — никаких профессиональных разговоров. Давай забудем, что я — дизайнер, а ты — частный сыщик.
— С удовольствием, — согласилась я. — Кстати, как твое самочувствие?
— Я же тебе уже сказал, что все в порядке. Да и вообще, мое пребывание в больнице можно было бы назвать просто раем, ведь я целый месяц отдыхал, валялся на кровати и ничего не делал. — Если бы не эти бесконечные визиты товарищей в форме… Они меня замучили, но я ведь и правда понятия не имею, кто в меня стрелял.
— Прости, это я во всем виновата. Но я с ними уже разобралась, так что теперь ни тебе, ни мне ничего не угрожает.
— Да нет, что ты, мы же договорились — ни слова о работе. Я попробую подыскать другого человека, если, конечно, это вообще возможно. Мне только интересно… — он замялся, видимо, не решаясь задать вопрос.
— Спрашивай, если интересно, — ответила я, потому что мне и самой было интересно, что он спросит.
— Что это за ребята были и каким образом ты им дорогу перешла — ведь сама говоришь, что с криминальным миром не связываешься.
— Связалась однажды не по своей воле. Расследовала убийство сына одного известного в городе человека, кандидата в депутаты, и понятия не имела о том, что дело зайдет так далеко.
— Ясно. Послушай, Надя, а может быть, ты сможешь мне кого-нибудь порекомендовать, человека, который согласится мне помочь.
— Так ты до сих пор не оставил эту идею? Андрей, неужели ты не понимаешь, насколько это опасно!
Он пожал плечами.
— Понимаю. Но если все грамотно организовать, то…
— Грамотно организовать? Да каким образом можно что-то грамотно организовать, если имеешь дело с бандитами, с людьми, которые живут по закону беспредела!
— Не горячись. Я не знаю, каким образом. Именно для этого и обратился. Между прочим, к тебе.
Я задумалась. Настойчивый человек. Похоже, он не успокоится, пока не добьется своего. Тогда, месяц назад, у меня и мысли не возникло насчет того, чтобы согласиться на это предложение — сидевший тогда напротив меня человек казался безумцем, но это были его проблемы. Однако теперь все изменилось — Андрей больше не был для меня посторонним и его судьба уже не была для меня безразличной.
— О чем молчишь? — поинтересовался он.
— Да все о том же. Ладно, слушай, я тебе обязана. Я это прекрасно понимаю, и не смей возражать, что мы квиты. Лично я так не считаю. Поэтому я соглашусь тебе помочь — но только теоретически.
— То есть? — не понял он.
— «Попробую обдумать», каким образом можно выйти на этого человека.
— Попробую обдумать — это что значит?
— Это значит, что через пару дней я выдам тебе одну идею из разряда гениальных. Ведь в своей профессиональной области я тоже не дилетант. Но предупреждаю — я беру на себя только теоретическую часть, а для ее практического осуществления тебе придется подыскать человека менее трезвомыслящего. Хотя камикадзе в наше время найти сложно. Однако у меня есть одно условие.
Говори, я согласен на любое условие.
— Ты, кажется, хотел растерзать убийцу своей Полины самостоятельно. Так вот, обещай, что ты не станешь этого делать. Мы оставим его на растерзание закону. Договорились?
— Да какая тебе разница? — Андрей, похоже, не собирался отступать.
— Тебя потом просто убьют, ты это понимаешь?
— А ты не хочешь, чтобы меня убили?
— Я не хочу, чтобы тебя убили по моей вине, вот и все. Иначе я не соглашусь.
— Послушай, ты совсем наивная. Каким образом ты сумеешь сдать его милиции? Нужны ведь доказательства, улики, да и вообще…
— Послушай, Андрей. Ты знаешь, каким образом можно… — Я снова развернула журнал и, перефразировав первый попавшийся на глаза абзац, поинтересовалась: — …каким образом можно определить количество подвижных рам, глухих створок, необходимость установки верхней расширительной части?
— Знаю. Только ты все перепутала. Это створки бывают подвижными, а рамы — глухими. Но не важно, я прекрасно понял, что ты хотела сказать: доказательства, улики — это по твоей части, следовательно, об этом можно не беспокоиться. Но… я все же хотел разобраться с ним сам.
— Почему?
Андрей молчал, и я поняла, что он просто не считает уместным рассказывать мне о том, насколько дорога для него была та девушка, которой нет в живых.
Безусловно, взаимная симпатия между нами была — это я поняла еще тогда, месяц назад. Но я, в конце концов, ни на что большее и не претендовала — а он, может, подумал иначе?
— У тебя есть фотография Полины? — не став дожидаться ответа на предыдущий вопрос, я задала следующий, ясно дав понять, что причина его молчания мне известна и она меня абсолютно не смущает.
— Она не любила фотографироваться. Кажется, в альбоме было несколько ее снимков.
— Покажи.
Он достал из тумбочки альбом и протянул его мне.
Фотографии лежали в нем в полном беспорядке, и их было очень мало. Ни одного портрета — какие-то вечеринки, масса полупьяных и абсолютно пьяных незнакомых лиц, при этом самого Андрея на фотографиях можно было увидеть редко.
Наконец я нашла снимок, на котором Андрей был запечатлен в обнимку с девушкой. Среднего роста, чуть полноватая, с русыми, коротко подстриженными волосами и припухлыми детскими губами.
— Это она?
— Она. Ей было двадцать три года, когда ее убили.
— Симпатичная, — сказала я совершенно откровенно.
Андрей молчал. Полистав альбом, я нашла еще несколько фотографий Полины, всего три или четыре. Причем ни на одной из них она не была в одиночестве — то с подружками и с каким-то парнем, то снова с Андреем и еще тремя молодыми людьми. Отложив альбом, я снова вернулась к теме нашего разговора.
— И все-таки, Андрей, я продолжаю настаивать на том, чтобы ты… Кстати, что ты собираешься с ним сделать? Убить его собственными руками?
После недолгой паузы он поднял на меня глаза и ответил, как мне показалось, с вызовом:
— Может быть, и убить.
— Тогда я отказываюсь. Знаешь, сколько лет тюрьмы дают за соучастие в убийстве?
— Знаю. Ладно, вопрос закрыт, — вдруг произнес он решительно. — Я тебе, кажется, говорил, что у меня есть неплохие связи в отделе по борьбе с организованной преступностью. Так что веселенькое пребывание там я ему обеспечу, и смертной казни для него тоже постараюсь добиться. Но это уже мои проблемы. Ты мне его только найди.
Я вздохнула. Откровенно говоря, я пока еще не совсем четко представляла себе, каким образом мне удастся войти в контакт с человеком, ни имени, ни фамилии которого я не знаю. Я даже не знаю, как он выглядит. Знаю только, что стреляет сначала в сердце, а потом в голову.
— Найдешь? — нетерпеливо оборвал он мои мысли.
— Постараюсь, — с сомнением в голосе произнесла я. — А теперь скажи поконкретнее, какую именно помощь ты можешь мне обеспечить.
— Абсолютно любую. Я же говорил — техника, оружие, люди…
— То есть — группа захвата?
Немного подумав, он ответил:
— Может быть… может быть, даже официально, поскольку ты не разрешаешь мне взять дело в свои руки, я смогу организовать даже группу захвата. Нужно будет поговорить об этом с Вадимом. Вадим — это мой брат, он служит в спецподразделении.
— Что ж, неплохо. Ладно, Андрей, я подумаю и, как только что-то придумаю, непременно тебе позвоню. Кажется, ты говорил, что он работал на… Парамона?
— На Парамона.
— Что это за Парамон? Расскажи подробнее.
— Да что я могу подробнее рассказать… Один из крупных городских криминальных авторитетов. Наркотики, вымогательство, притоны, бордели… Адреса его я не знаю, а зовут его Павел Николаевич Парамонов. Вот и все.
— Да, не густо.
И тут я вдруг поняла, кто сможет мне помочь с информацией о Парамоне. Конечно же, Дмитрий Ломов!
Дмитрий Ломов был журналистом и работал в отделе криминальной хроники газеты «Губернский проспект», а криминальные авторитеты были прямо-таки его специализацией! Да и вообще, он был не совсем обычным журналистом. Ломов — настоящий папарацци, причем на редкость удачливый.
Я познакомилась с ним несколько месяцев назад во время расследования одного дела, и тогда, по воле случая, мне довелось оказать ему услугу, и не пустяковую — мой кузен Славка Волков обнаружил Ломова полуживого, избитого так, что и живого места на теле не, оставалось. А избили его все те же «авторитеты», которых он выслеживал двое суток для того, чтобы сделать скандальные снимки. Тогда ему это не удалось — вместо пряника он получил кнут, и с некоторой натяжкой, но я все же могла сказать, что этот человек обязан мне жизнью. Ведь это я тогда спасла его от обморожения, а может быть, и от смерти, в салоне собственной машины я привезла его в свою квартиру, отогрела, пригласила к нему врача. Так что, я думаю, он мне не откажет. Да и услуга, в общем-то, требовалась от него пустяковая — просто рассказать мне все то, что он знает об одном из своих «подопечных». А он наверняка о нем знает почти все — Ломов на то и Ломов, чтобы знать все о всех местных бандитах. Такая у него работа.
— Что? — задумавшись, я даже не поняла сначала, что Андрей меня о чем-то спросил.
— Я говорю, тебе еще кофе налить?
— А… Да нет, не надо. Знаешь, я кофе не очень уважаю, да и мне наверное, уже пора.
— Что, дела?
— Да, дела… Если уж работать, так начинать надо прямо сейчас. Кажется, мой трудовой энтузиазм проснулся вместе с азартом.
Честно говоря, уходить мне не особенно хотелось. Андрей мне нравился, и несмотря на то что большая часть нашей с ним беседы носила официальный характер, мне все же было приятно с ним общаться. Но я прекрасно понимала, что сейчас этот человек пока еще не готов к тому, чтобы сблизиться со мной — ведь совсем недавно убили его девушку. Рана в его душе была еще слишком свежей, и, как я успела убедиться, достаточно глубокой. Так что кроме дружеских отношений и взаимной симпатии рассчитывать мне пока было не на что.
Он не стал меня задерживать, хотя, если честно, в глубине души я все-таки на это немного надеялась. Настроение мое было слегка подпорчено, однако виду я не подала. Прощаясь, он потянулся губами к моей щеке, но я изобразила, что не поняла смысла его движения и ускользнула. Нет так нет, а неопределенные отношения мне ни к чему.
Сидя в салоне своей «ауди», я думала о том, что собираюсь ввязаться в крайне опасное дело. Теперь, когда нас с Андреем разделяло расстояние, мне казалось не совсем понятным, почему я согласилась.
Безусловно, я чувствовала себя обязанной этому, человеку — это раз. Он мне нравился, и очень сильно нравился — это два. Отказаться от дела значило в данном случае прервать отношения, а мне этого не хотелось. Три — это достойная оплата, хотя в данном случае эта причина была скорее не на третьем, а на сорок третьем месте, ведь дело было слишком опасным.
Но была и четвертая, основная причина. Причем самая дурацкая и, с точки зрения непосвященного человека, даже нелепая — это азарт.
Как-то раз один старый знакомый сказал мне, что моя профессия — это моя болезнь, и, немного посмеявшись, я была вынуждена с ним согласиться. Опасное дело тем и привлекало меня, что было опасным. Ведь что-то заставляет некоторых людей, скажем, садиться за руль автомобиля и нестись с бешеной скоростью по трассе «Формулы-1», прекрасно понимая, что одно неверное движение может стоить жизни. Играть с огнем — опасно, но тот, кто с ним не играет, по-моему, и не живет вовсе. Истинные эмоции приходят как добыча, причем добыча собственноручная. И это не результат, а сам процесс — процесс ощущения, переживания. А для этого непредсказуемость событий просто необходима.
Лично для меня лишить свою жизнь непредсказуемости и риска всегда было равносильно полному перекрытию кислорода. Тем более что в активе у меня было немало — без ложной скромности могу сказать, что обладаю и рассудительностью, и быстротой реакции, не труслива, уверена в себе и к тому же обаятельна, что тоже немаловажно, когда имеешь дело с мужчинами.
В конце концов, я могу в любой момент остановиться, почувствовав, что опасность слишком близка. В общем, добравшись наконец до дома, я решила, что взяться за это дело мне все-таки стоит. И, осознав это, я почувствовала, что настроение мое буквально подпрыгнуло вверх — кажется, последующие несколько дней обещали быть интересными и жаркими, несмотря на то что за окном было четыре градуса мороза и весна еще только-только начиналась.
Полистав записную книжку, я обнаружила номер телефона Дмитрия Ломова, даже два номера — один из них был домашним, второй — рабочим. Только бы он не исчез в очередной раз в погоне за скандальными фотографиями… По крайней мере, в прошлый раз дело обстояло именно так и искать Ломова мне пришлось целых два дня.
Набрав номер «Губернского проспекта», я долго слушала протяжные гудки, и с каждым гудком надежды мои таяли. Уже собравшись дать отбой, я вдруг услышала на том конце слегка раздраженный мужской голос. И сразу его узнала — несомненно, этот низкий и хриплый бас мог принадлежать только одному человеку, именно тому, который и был мне сейчас так нужен.
— Дима? Привет.
— Привет, — произнес он неуверенно, видимо, не узнав меня по голосу. Это было неудивительно — ведь мой тембр, в отличие от тембра на том конце, был среднестатистическим, а к числу близких знакомых отчаянного папарацци я не относилась даже с большой натяжкой.
— Это Надя Фролова, помнишь меня?
Он некоторое время молчал вспоминая.
— Это которая частный детектив? Припоминаю… Кажется, однажды вам удалось спасти меня от верной смерти.
— Кажется… Только, пожалуйста, на «вы» не надо.
— Как хочешь. Ты, наверное, по делу?
— По делу! Найдется у тебя минут пятнадцать свободных?
— Для тебя — даже двадцать! Только желательно не больше тридцати…
— Ну ты в своем репертуаре! — улыбнулась я, вспомнив, как тогда, несколько месяцев назад, во время моего первого разговора с Ломовым тот категорически лимитировал его пятью минутами.
Не обижайся, Надя, понимаешь, работы полно. Я ведь теперь ведущий отдела, у меня нагрузка на все двести процентов! Так где мы встретимся?
— Где тебе удобно. Но желательно подальше от посторонних ушей. Слушай, кажется, возле здания редакции было какое-то кафе… — почувствовав урчание в желудке, я поняла, что забыла пообедать. Вот так всегда — стоит мне начать работать, как я начинаю хронически бессистемно питаться. И это несмотря на то что кулинария, после частного сыска, всегда была вторым моим любимым занятием.
— Да, есть такое, «Баку» называется. А ты что, любишь азербайджанскую кухню?
— Я сейчас готова полюбить любую кухню, лишь бы желудок замолчал. Через двадцать минут тебя устроит?
— Устроит. Только не опаздывай.
Я мигом снова оделась, провела расческой по волосам, подумав про себя, что могла бы и не заезжать домой, а позвонить Ломову из машины и договориться о встрече.
На этот раз я была пунктуальна, даже более чем — с момента нашего телефонного разговора до момента моего появления в «Баку» прошло чуть более пятнадцати минут.
Усевшись за столиком, я принялась внимательно изучать меню. Сулу-хингал, дюшбара, довга с мясом, кюфта-бозбаш, ярпах-долмасы, джуджа-плов… Большая часть названий была не знакома. Чего тут только не было, и все хотелось попробовать. Последний раз я была в этом кафе достаточно давно — кажется, чуть больше года назад, в компании одного симпатичного южанина, который накормил меня здесь голубцами в виноградных листьях — это называлось ярпах-долмасы и было потрясающе вкусно.
Подумав еще несколько минут, я заказала джуджа-плов — плов с цыпленком — и чашку кофе. Кофе, насколько я знаю, был напитком далеко не азербайджанским, однако в меню имелся. Не знаю, по какой причине, но сегодня мне что-то совсем не хотелось пить чай — а ведь обычно я всегда отдаю предпочтение именно этом напитку. Оторвав наконец взгляд от меню, увидела приближавшегося и улыбавшегося Ломова.
За прошедшие несколько месяцев он абсолютно не изменился и, кажется, даже одет был в ту же черную водолазку и синие полинявшие джинсы. Хотя нет — водолазка наверняка была новой, потому что от прежней стараниями бандитов остались одни клочки. Я своими собственными руками выбрасывала ее остатки в собственное же мусорное ведро, пока Ломов валялся без сознания у меня на диване. Помнится, мне пришлось тогда подбросить его до дома, одетого в кожаную куртку прямо на голое тело, так как никакой мужской одежды в моем шкафу не нашлось. Да, вид у него тогда и в самом деле был прямо-таки экзотический…
— Прекрасно выглядишь, — сделала я ему откровенный комплимент.
— Да, помнится, когда мы виделись в последний раз, я был не совсем в форме. Ты меня тогда сильно выручила. Спасибо тебе, Надя.
— Спасибо в карман не положишь.
— Спасибо в стакан не нальешь, — усмехнулся он. — Так ты, значит…
— Да нет, Дима, не воспринимай все так буквально. Я совсем не считаю тебя себе обязанным. Но мне нужна твоя помощь. Естественно, я тебе за нее заплачу.
— Ну, это уже лишнее. Мне на жизнь вполне хватает. Я, кстати, недавно новую машину купил. Тоже восьмерку, только свеженькую, на прошлой неделе из Тольятти пригнал. Цвет аквамарин. Просто игрушка, а не машина!
— Поздравляю, тебе что, зарплату повысили?
— Да нет, это я сам себе ее повысил. Просто одно дело очень удачно удалось провернуть. Так, продал кому следует пару фотографий. Ты ведь знаешь, в чем заключается мое призвание.
— Знаю! Твое призвание — находиться в нужном месте в нужное время и щелкать своим фотоаппаратом.
— Правильно! — засмеялся он, и в это время подошел официант и поставил на стол ароматнейший горячий плов, который я ждала, как мне показалось, так долго. Я совершенно беззастенчиво и откровенно принялась жевать, а Ломов не стал заказывать ничего существенного, ограничившись лишь чашкой кофе и пирожным.