Бабушка смотрит на собравшихся глазами, полными слез. Услышанные истории растрогали ее до глубины души.

– Видеть вот так перед собой людей и слушать их – совсем не то же самое, что читать их имена списком, – шепчет она Ребекке. – Я не знала, что он так многим успел помочь. А ведь я не хотела, чтобы он ездил в Данию. Не думала о тех, кому нужна помощь, и боялась только, что с ним что-нибудь случится. Теперь мне стыдно.

– Вполне естественно, что ты боялась за него, – откликается внучка, гладя бабушку по плечу. – Ты имела полное право волноваться.

Еще несколько очевидцев делятся своими воспоминаниями, и, когда торжественная встреча подходит к концу, Марта делает знак Мириам, и та пробирается к ним через толпу гостей. Отставив в сторону бокал, здоровается за руку с Анной и Ребеккой.

– Меня зовут Мириам Абель, я очень рада, что вы смогли прийти к нам сегодня. Лýка был невероятно смелым и добросердечным человеком. Я глубоко соболезную вашей утрате. Если я могу быть чем-то вам полезна, обещайте, что примете мою помощь.

– Благодарю вас, – отвечает бабушка. – Какую красивую речь вы произнесли!

– Это – самое маленькое, что я могла сделать. – Дама кивком подзывает мужчину с желтой папкой в руках. – Я знаю, что это немного, но мы постарались собрать всю информацию, которую нам удалось разыскать о Лýке. Пару лет назад мой сын съездил в его родной город в Италии и сфотографировал дом, где Лýка вырос. Еще он нашел его фотографию школьных лет, где он еще совсем мальчик. Сейчас покажу вам!

Мириам открывает папку и пролистывает содержимое. Там много старых документов, фотографий и записей воспоминаний тех, кто встречал его при жизни.

Бабушка так растрогана, что не может вымолвить ни слова. Дрожащими руками она берет снимки. На одном из них изображена большая семья. На диване сидит седая пара, на коленях у них – две розовощекие девчушки с кудрявыми волосами, а вокруг стоят еще два десятка человек разных возрастов.

– Кто это? – интересуется Ребекка.

– Это сестра Лýки, Франческа, с семьей, – отвечает Мириам. – Мой сын встречался с ними в Болонье. Разве вы не знали, что они там живут?

Бабушка ошарашенно смотрит на нее:

– Мне так и не удалось найти ее.

– Тогда я дам вам ее контакты, – решительно отвечает Мириам. – Франческа будет счастлива узнать, что у ее брата был ребенок. Они с матерью поставили Лýке надгробие на кладбище в Болонье, там же, где покоится его отец.

– Как это хорошо, – откликается бабушка.

– Но вы же знаете, что есть памятник, установленный датчанами в благодарность за помощь, полученную в годы войны?

Анна и Ребекка, переглянувшись, качают головами.

– У здания ратуши в Хельсингборге. Вам надо обязательно туда сходить.

Бабушка кивает.

– Спасибо, – бормочет она. – Сходим.

– Это мы должны благодарить вас. Многие хотели вас видеть, но есть один человек, больше всех просивший о встрече.

Обернувшись, Ребекка замечает женщину с высокой прической в синем вечернем платье в пол, на вид – ровесницу ее матери.

– Здравствуйте, – говорит незнакомка, протягивая руку. – Я Лея Кляйн.

Бабушка столбенеет.

– Лея? – переспрашивает она.

– Да. Когда моя семья пыталась перебраться через пролив, мне был всего год от роду, и рыбак не захотел брать меня на борт. Но Лýка нашел способ, чтобы я воссоединилась с ними. Мои родители были безмерно благодарны за эту помощь, правда, побег из Дании стал для них серьезной травмой. Отец рассказывал, что уже по приезде в Швецию он пережил одно ужасное событие вместе с молодой девушкой, фрёкен Экблад. Это не вы?

– Да, это была я, – неразборчиво произносит бабушка. – Я принимала вашу семью, когда вы перебрались через пролив.

У Леи загораются глаза.

– Это невероятно.

Бабушка кивает:

– У вас ведь есть брат и сестра, правильно?

– Клаус и Метте. Но они не здесь живут, а иначе тоже пришли бы встретиться с вами.

– Я так рада, что все закончилось благополучно, – говорит бабушка. – Ваши родители очень волновались. Терзались, что им пришлось оставить вас в Дании.

Лея кивает, в ее глазах блестят слезы.

– Да, знаю, – шепчет она.

– Мы всегда обязаны помнить, – говорит Мириам, обнимая Лею. – Но не должны допускать, чтобы воспоминания мешали нам жить полной жизнью.

Расположившиеся у рояля музыканты расчехляют инструменты. Женщина с ярко накрашенными губами садится к роялю, а мужчины достают контрабас, гитару и саксофон.

– Сейчас будут танцы, – с улыбкой объясняет Мириам. – Надеюсь, вы останетесь и насладитесь праздником.

К бабушке подходит еще одна группа людей и хочет поделиться воспоминаниями о Лýке. Ребекка делает несколько шагов назад, чтобы лучше видеть происходящее. Только она успевает подумать, где Арвид, как кто-то трогает ее за плечо.

– Привет, – мягким голосом говорит он.

– Привет.

– Очень приятный праздник. К сожалению, я не могу надолго остаться, мне надо возвращаться к коровам. Две телки вот-вот должны отелиться, – объясняет он. – За ними пока Эгон присматривает, правда, боюсь, когда дойдет до дела, ему одному не справиться. Но, прежде чем уходить, я хотел бы с тобой потанцевать, – добавляет Арвид, протягивая руку.

Ребекка отставляет пустой бокал. Арвид держится спокойно и уверенно, от его теплой улыбки сердце начинает биться быстрее. Приобняв, он берет ее за руку, и Ребекка чувствует, как кровь приливает к щекам.

Арвид на удивление хорошо ведет, и каждый раз, когда они сталкиваются друг с другом в танце, по шее пробегает приятная дрожь. Когда он рядом, устоять против его шарма невозможно.

– Я хочу кое-что сказать тебе, – начинает Арвид.

– И что же? – с любопытством спрашивает Ребекка.

– Извини меня за резкость во время той встречи в сарае. Просто я очень расстроился, узнав, что ты помолвлена.

– Не надо извиняться, – спешно отвечает Ребекка. – Я сама во всем виновата. Надо было честно сказать об этом с самого начала, но просто с Йуаром у нас не очень-то все гладко.

– Сочувствую.

– Спасибо. Думаю, у нас с ним совсем разные устремления, но, чтобы осознать такое, нужно время, и это достаточно болезненно. Особенно если долго живешь с человеком под одной крышей, – объясняет она, надеясь, что Арвид поймет ее. Не поговорив нормально с Йуаром, утверждать, что все кончено, кажется неправильным.

– Понимаю, – кивает Арвид. – Если тебе все еще интересно, я бы с удовольствием выслушал твои идеи о магазине фермерских продуктов.

– Конечно, – улыбается Ребекка. – Это – самое маленькое, что я могу сделать в ответ на твою неоценимую помощь.

Они движутся в танце, обгоняя другую пару, и поворачивают в тот момент, когда раздается телефонный звонок.

– Извини, – обращается Арвид к партнерше, доставая из внутреннего кармана мобильный.

– Арвид слушает. Вот как, ты уверен? Выезжаю.

Закончив разговор, он немного взволнованно смотрит на Ребекку.

– Мне пора. Похоже, обе начали телиться, и у одной проблемы.

– Может, помощь нужна? – спрашивает Ребекка, и на нее с любопытством смотрят подошедшие бабушка и Мириам.

– У Арвида две коровы телиться начали, – объясняет им Ребекка. – Если я поеду сейчас с ним, ты сможешь вернуться домой на такси?

– Мы доставим Анну домой в целости и сохранности, – заверяет ее Мириам. – Поезжайте!

– Спасибо, – благодарит ее Ребекка. – Я припарковалась за углом, но ты же тоже сюда на машине приехал?

– Да, – отвечает Арвид. – На месте увидимся.

– Удачи! – кричат им вслед Мириам и бабушка, пока они торопятся к выходу.

Глава 34

Когда Ребекка заходит в коровник, Арвид уже изо всех сил помогает одной из коров. Он сбросил пиджак и высоко закатал рукава рубашки.

Эгон тащит два ведра с водой и ставит их у подстилки из соломы.

– Ну что же, я все принес, – говорит он. – Вот еще мешок соломы и антисептик.

– Хорошо, – кивает Арвид, похлопывая корову, которая топчется в боксе для отела. – Все будет хорошо, вот увидишь.

– Чем я теперь могу тебе помочь? – спрашивает Эгон.

– Побудь здесь, с Розой, а я пока проведаю Лилию. Боюсь, у нее неправильное предлежание.

– А мне что делать? – интересуется Ребекка.

– В кладовке лежит большая коробка первой помощи. Принеси ее, пожалуйста, а потом найди телефон доктора Мадани. Это наш ветеринар, и, если события будут развиваться не лучшим образом, не уверен, что я сам смогу ей позвонить. Но сначала, – говорит он, искоса поглядывая на Ребекку, – тебе бы не мешало переодеться. А то выставишь мне потом счет за свой испорченный прикид.

– Согласна, он очень дорогой, – отвечает она, бросив взгляд на свое длинное блестящее платье, и замечает, что он улыбается.

Когда Ребекка возвращается, Роза все еще нетерпеливо топчется в боксе. Эгон включил инфракрасные лампы, рассеивающие теплый желтый свет, и успокаивает корову.

– Ну вот, – говорит он. – Все образуется, вот увидишь.

– Ведешь себя как истинный фермер, – шутит Ребекка. – Когда это вы успели так сдружиться, что ты присматриваешь за его коровами?

– Когда он починил мою изгородь, у меня не осталось выбора. Благодаря тебе я практически превратился в его раба, – бормочет старик, украдкой улыбаясь.

Раздается громкое мычание, и Эгон просит Ребекку наполнить водой корыто в родильном боксе.

– Может, еще что-нибудь принеси? – закончив, спрашивает она.

– Не помешало бы перекусить. Я тут уже несколько часов маюсь, а придется, скорее всего, еще долго сидеть. Но сначала надо облегчиться.

Эгон жестом подзывает Ребекку к себе, и та с опаской заходит в бокс.

– Я никогда раньше ничего подобного не делала.

– Просто сохраняй спокойствие, и все будет хорошо. И сзади нее не вставай, а то испугается и лягнет.

Эгон показывает, как надо приближаться к животному спереди, у головы, так, чтобы Роза видела, потом гладит по загривку. Ребекка повторяет за ним, и корова громко фыркает.

– Скоро вернусь, – обещает Эгон, удаляясь.

Каждое движение телки вызывает у Ребекки тревогу, но она изо всех сил старается поддерживать ее разговором. Покачав головой, Роза ложится на соломенную подстилку. Двигается неуклюже, покачиваясь из стороны в сторону.

– Ладно, – бормочет Ребекка. – Ложись, наверное, так приятнее.

Корова опять мычит, но на этот раз тише и протяжнее. Ребекка пятится к выходу из бокса.

– Арвид, – тихо зовет она, чтобы не испугать корову. – Где ты?

У подошедшего Арвида лоб блестит от пота, рубашка расстегнута, белье под ней измазано, а брюки от костюма заправлены в высокие сапоги.

– Эгону надо было отлучиться, а я не знаю, что мне делать.

– С Розой? Она, похоже, сама справляется.

Ребекка вздыхает с облегчением:

– Хорошо, а то я сомневалась, не нужна ли какая-то помощь. А как дела у второй коровы?

– Я перевернул теленка, так что, надеюсь, она тоже разродится без проблем.

Ребекка пытается скрыть, что она под впечатлением, но охает, не в силах удержаться.

– Знаешь, я за весь вечер сегодня сделал глоток шампанского и закинул только пару канапе. Неплохо бы выпить кофейку и что-нибудь съесть.

– Сейчас все сделаю, – отвечает с облегчением Ребекка и торопливо направляется к Бьёркбаккену. В еде она, по крайне мере, знает толк.

Чуть позже девушка возвращается с корзинкой, в которую поставила кофе и бутерброды, а Роза уже успела встать и прохаживается вокруг пятнистого черно-белого теленка, лежащего на соломенной подстилке.

Эгон спешит навстречу и берет у Ребекки из рук корзинку с перекусом.

– С чем бутерброды?

– С сыром и ветчиной, – отвечает она, не спуская глаз с теленка.

– Отлично, – неразборчиво откликается Эгон, достает чашки и ставит их на подоконник.

Ребекка подходит к родильному боксу. Теленок совсем маленький и хрупкий, Роза тщательно вылизывает его своим большим шершавым языком.

– Все прошло благополучно? – робко спрашивает девушка.

– Да, моргнуть не успеешь – он встанет на ножки и приложится к вымени.

Эгон приносит из кладовки три раскладных стула и размещает их чуть поодаль от бокса, пока Ребекка наливает дымящийся кофе. Скоро подходит и Арвид.

– Лилия тоже отелилась, – сообщает он, выдыхая. – Все в порядке.

– Как быстро все происходит, – удивляется Ребекка, глядя на них широко раскрытыми глазами. – Раз – и два новых теленка.

– Да, так и есть. Чудо природы, – смеется Эгон. – Хочешь кофе? – спрашивает он Арвида, протягивая ему чашку.

– С удовольствием, – отвечает тот и, подойдя к маленькой мойке, споласкивает руки и лицо прежде чем взять кофе. – На самом деле мне надо бы душ принять, но я не уверен, что в состоянии добраться до ванной.

– Меня каждый день такое чувство посещает, – ухмыляется Эгон.

Арвид откусывает бутерброд.

– Какой вкусный хлеб! – восклицает он. – Откуда?

– Сама испекла, – отвечает Ребекка.

– Что – правда? – удивляется Арвид. – Очень насыщенный вкус! А я и понятия не имел, что ты так классно печешь.

– Еще она вкуснейшие кексы готовит, – встревает Эгон.

– Могу себе представить, – улыбается Арвид. – Были бы у меня деньги, я бы дорого заплатил за такой хлеб.

– Спасибо, – отвечает Ребекка, смутившись от внезапного внимания.

Они едят бутерброды под мерное жужжание согревающих ламп и редкое мычание, которое доносится из-за стены, из стойла со стадом. Внезапно Ребекка вздрагивает.

– Смотрите, – шепчет она, показывая на теленка, медленно встающего на дрожащие ножки. Его пошатывает, он спотыкается и несколько раз чуть не падает, но, в конце концов, ему удается доковылять до мамы. – Невероятно! Подумать только: всего-то час от роду, а уже ходит!

– Ты, что, никогда теленка новорожденного не видела? – удивляется Эгон.

– Не забывай, она в Стокгольме живет, – напоминает ему Арвид.

Ребекка легонько хлопает его по плечу.

– Помолчите лучше, – обрывает их она.

– Шучу! Ты прекрасно справилась! Мне бы очень пригодился на ферме такой человек, как ты.

Ребекка отворачивается, чтобы Арвид не заметил, как она покраснела. В долю секунды в голове проносится мысль. А что, если ей и вправду здесь остаться? Ведь можно было бы помочь ему открыть магазин фермерских продуктов и управлять кафе?

Она представляет себе, как наводит порядок в старом сарае, печет хлеб и печенье на продажу. Это же просто мечта: каждое утро просыпаться и заниматься только тем, что приносит тебе удовольствие. Ребекка осознает, что в компании «Хеннинг и Шустер» такого никогда не было. Если сразу подать заявление на увольнение и использовать накопленные дни отпуска, ей просто уже можно не выходить на работу.

Ребекка искоса смотрит на Арвида. С каждым днем он нравится ей все больше, но покинуть Стокгольм непросто. Там сосредоточена вся ее жизнь, и усилий на переезд потребуется немало. И все равно, по мере того как она привыкает к этой мысли, идея уволиться из аудиторской фирмы кажется правильной.

Достав мобильный, Ребекка просматривает историю звонков. Она тринадцать раз звонила Йуару и отправила бесчисленное множество сообщений – все без ответа. Убрав телефон, думает, как обрадуется бабушка, узнав, что Ребекка вернется насовсем. Может быть, все-таки Бьёркбаккен и есть ее настоящий дом?

Глава 35

Ребекка расчесывает и тщательно вытирает полотенцем бабушкины волосы, потом включает фен. Аккуратно высушивает седые локоны. Бабушка откидывается назад. Похоже, она наслаждается таким вниманием и заботой, и Ребекка думает, что возможность привести себя в порядок выпадает ей нечасто.

Высушив волосы, внучка убирает их в узел на затылке и помогает Анне одеться. Ее охватывает особенное чувство, когда она ухаживает за бабушкой. Ребекка вспоминает, как часто бабушка помогала ей в детстве: заплетала в косы длинные волосы перед сном, стирала ночью белое кружевное платье, чтобы утром внучка снова могла надеть его, варила овсяную кашу и подавала ее с домашним клубничным вареньем, потому что от любой другой еды Ребекка отказывалась. Теперь они внезапно поменялись ролями, и Анна нуждается в ее заботе.

Она достает бабушкин крем для лица, аккуратно втирает в кожу и в завершение, пару раз взмахнув кисточкой, наносит немного румян. Потом достает золотую цепочку из шкатулки, лежащей на прикроватном столике, и аккуратно распрямляет ее. Поправив по центру кулон в виде птицы с расправленными крыльями, застегивает замочек на шее.

Встретившись с ней взглядом в зеркале, бабушка улыбается внучке, но глаза ее подернуты грустью. Ребекка подозревает, что Анна все еще расстраивается из-за того, что мама так и не появилась на вечере памяти Луки.

– Теперь все готово, – бодро сообщает Ребекка.

Оценив свое отражение в зеркале, бабушка кивает.

– Спасибо тебе большое. Чувствовать себя такой ухоженной – роскошь для меня.

В залитой утренним солнцем кухне Ребекка помогает бабушке сесть за стол и протягивает газету.

– Кофе скоро будет готов, – говорит она, накрывая завтрак.

Ребекка собирает свои волосы в хвост. В девять они договорились встретиться с Арвидом у сарая: она расскажет ему о своих идеях и передаст материалы о магазинах фермерских продуктов, а после обеда они с бабушкой решили устроить воскресную прогулку в город и посмотреть на памятный знак.

Внучка искоса поглядывает на мобильный. Проснувшись сегодня, она первым делом отправила маме эсэмэску с приглашением присоединиться, но ответа до сих пор не получила. Ребекка много думала над словами, оброненными матерью во время их последней встречи. Даже страшно представить себе, каково было Камилле воспитываться в условиях такого глубокого семейного конфликта, но, с другой стороны, мотивы бабушкиного решения ей тоже понятны. Никому не пожелаешь забеременеть в девятнадцать, да еще в те годы, когда иметь внебрачного ребенка считалось постыдным.

– Справишься без меня, пока я встречусь с Арвидом? – спрашивает она, наливая дымящийся ароматный кофе.

Бабушка откладывает в сторону газету, освобождая место для внучки.

– Конечно. Твоя идея открыть кафе на хуторе просто чудесна. Она обречена на успех, ведь ты великолепно печешь.

– Только это не мое кафе, а Арвида, – смеется в ответ Ребекка. – У меня уже есть работа.

– А ты представь себе, как было бы здорово сюда вернуться. Мне так жаль, что тебе приходится жить вдалеке от семьи.

– Но Йуар тоже моя семья, – выпаливает Ребекка, не успев подумать.

Привычка защищать свои отношения с женихом успела перерасти в рефлекс. К тому же ей не избавиться от ощущения, что разрыв равнозначен поражению.

Бабушка берет ее за руку:

– Знаешь, никто не мешает тебе передумать.

– Ну, как сказать.

– Если я чему и научилась с годами, так это – не бояться следовать зову сердца, – задумчиво продолжает бабушка. – Жизнь коротка. Обернуться не успеешь – превратишься, как я, в старуху, у которой ничего не осталось.

Ребекка крепко сжимает ее руку. Хотя она ни словом не обмолвилась с Анной о своих чувствах к Арвиду, кажется, будто бабушка все знает.



Арвид сидит на земле в небольшом загоне рядом со стойлом. У него на коленях лежит ягненок, которого он кормит из бутылочки, не слыша, как подходит Ребекка. Поглаживая малыша, Арвид тихонько говорит с ним, и такое проявление нежности заставляет сердце биться быстрее. Он оказался эмоциональнее, чем Ребекке показалось сначала.

Девушка останавливается в нескольких метрах от загона. Арвид замечает ее, только когда ягненок наелся вдоволь и он поднялся на ноги.

– Ты уже здесь? – слегка насмешливо спрашивает он. – А я думал, ты так рано не встаешь.

– Вообще-то я прихожу в офис каждое утро раньше восьми. А до того успеваю на пробежку и еще до работы минут сорок пять добираюсь.

– Если ты жаворонок, может, возьмешь на себя дойку в пять утра? – шутит Арвид, и она видит, как в его глазах загорается огонек.

– Мне своей работы хватает, но спасибо за предложение.

Пока Арвид выходит из загона, Ребекка показывает на ягненка:

– Почему его надо кормить из бутылки?

– У него умерла мама, – объясняет он, прислонившись к изгороди. – Многие считают, что ягнят не стоит держать на искусственном вскармливании, но этот парнишка – настоящий боец. Ведь правда? – обращается Арвид к ягненку, и тот, высунув шершавый язык, отвечает ему энергичным блеянием.

Отряхнув руки, он жестом приглашает ее в старый сарай.

– Ну что, посмотрим?

Ребекка кивает. Уже сама мысль о том, что сейчас они будут обсуждать с Арвидом кафе на хуторе, поднимает ей настроение.

– Я провела расчеты. Это может быть очень прибыльно. Особенно если ты совместишь магазин с небольшим кафе.

Они обходят сарай, Ребекка делится своими идеями и показывает Арвиду расчет стоимости.

– Поскольку ты многое можешь построить своими руками, больших расходов не потребуется, – объясняет она. – Ты сам решаешь, что тебе продавать в магазине, и определяешь часы работы в зависимости от сезона. Я читала даже, что есть фермеры, которые заключают договор с местными жителями на регулярную доставку продуктов, типа подписки: клиенты вносят ежемесячно определенную сумму, а фермер взамен в определенные дни поставляет им мясо, овощи и зелень.

– Круто! Какую ты проделала работу!

Похвала Арвида вызывает приятное волнение.

– Спасибо.

– И все равно пока это, похоже, проект для одного человека.

– Понимаю. Но, получив дополнительный доход, ты сможешь нанять помощника. А при таких продажах ты сможешь выручать больше средств за выращенную продукцию.

Арвид стряхивает с футболки соринку:

– Значит, ты не хочешь стать моим помощником?

Ребекка смотрит ему в глаза.

– А ты бы этого хотел?

– Конечно, – отвечает он. – Ты, похоже, хорошо представляешь себе, как организовать магазин и кафе и вдобавок прекрасно печешь. Да и вообще, мне нравится, когда ты рядом.

Ребекка чувствует, как учащается пульс.

– Мне тоже, – неуверенно отвечает она. – Я хочу сказать, мне здесь нравится.

Оба смущенно улыбаются, а Арвид проводит рукой по волосам.

– Я не очень-то хорошо умею рассуждать о подобных вещах, но должен признаться, что с тех пор, как ты приехала, все заиграло новыми красками. У тебя столько идей, и энергия бьет ключом… Ты мне очень нравишься, Ребекка. Я понимаю, ты только что пережила разрыв отношений и совсем непросто… – говорит он и умолкает на полуслове, прерванный телефонным звонком.

Слова Арвида застали Ребекку врасплох, но она берет себя в руки. Если Йуар наконец решил позвонить ей, надо ответить.

– Ой, извини, – бормочет она, увидев, что звонит ее начальница, Биргитта. – Я должна ответить. Доброе утро, Биргитта! – говорит, прижимая к уху мобильник.

– Доброе! Как хорошо, что я до тебя дозвонилась! У нас тут возник небольшой кризис, и я хочу поинтересоваться, когда ты вернешься?

– Кажется, мы договаривались, что ты сообщишь мне, когда появится необходимость? – равнодушно отвечает Ребекка.

Биргитта громко вздыхает:

– Извини, такой завал был последние пару недель. В любом случае, нам вернули бизнес-план ИТ-проекта, но мы не совсем уверены, что с ним делать дальше, нам нужна твоя помощь.

– Понятно.

– Я знаю, что с повышением вышло глупо. Между нами говоря, я всегда хотела, чтобы эта должность досталась тебе, но Буман настоял на кандидатуре Маркуса. Если ты вернешься побыстрее и поможешь нам разобраться с проектом, я еще раз подниму этот вопрос с руководством, обещаю.

Ребекка замирает. Ведь она же решила наконец уволиться из «Хеннинг и Шустер».

Не получив ответа, Биргитта продолжает:

– Ну пожалуйста, Ребекка. Я не стала бы звонить, но это правда очень важно. Если не разберемся, рискуем потерять клиента.

От волнения пересыхает во рту. Наверное, она может вернуться и помочь им с ИТ-проектом. Ей все равно надо в Стокгольм, поговорить с Йуаром.

– Ладно, – вздыхает она. – Я могу выехать завтра утренним поездом и появлюсь в офисе где-то после обеда.

– Спасибо!

Закончив разговор, Ребекка обменивается взглядами с Арвидом:

– С работы звонили. Я должна вернуться.

– Что? Они же так подло поступили с тобой?

– Да, – отвечает она. – Но им нужна моя помощь.

– А я-то думал, что ты собираешься остаться, – разочарованно сетует Арвид.

– Все не так просто. Не могу же я на все махнуть рукой.

– А на это – можешь?

– Конечно нет! – возражает Ребекка. – Но ты должен понимать, что моя жизнь сосредоточена в Стокгольме. Мне нужно решить много вопросов, и по работе, и с Йуаром.

Его лицо становится жестким.

– Ты же говорила, что вы порвали с ним?

– Ну да, или, нет, не совсем. На самом деле не знаю, я просто не могу с ним созвониться.

– Хорошо. Так бы и сказала!

– Все очень сложно, – отвечает Ребекка.

– Что тут сложного? Либо вы вместе, либо нет. – Арвид возмущенно качает головой.

Она пристально смотрит на него. Неужели непонятно, что на такое нужно время?

– Я думала, ты понимаешь, – сдавленным шепотом произносит Ребекка.

– Нет, ничего я не понимаю.

Ребекка готова взвыть от раздражения. Что за неприятный тон? Между прочим, она ничего ему не обещала. Складывается ощущение, будто ее со всех сторон к чему-то подталкивают. Очень хочется рассказать Арвиду, как сильно он ей нравится, но, пока сосед так себя ведет, ничего не выйдет. И потом, прежде чем вступать в новые отношения, надо завершить старые. Неужели так сложно это понять?

Не дождавшись быстрого ответа, Арвид поднимает руки вверх, показывая, что сдается.

– Может, все к лучшему. Я думал, между нами что-то есть, но, похоже, неправильно воспринимал твои сигналы. Мы совершенно не подходим друг другу.

Слова бьют Ребекку будто электрическим разрядом. Она хочет сказать, что Арвид не прав и они, вне всяких сомнений, были бы прекрасной парой, но не может вымолвить ни слова. Полное отсутствие понимания с его стороны сводит ее с ума.

– Безусловно, между нами что-то есть, – бормочет она. – Но резко изменить свою жизнь вовсе не так легко.

– Надо просто определиться, разве нет? Или, может, я для тебя запасной вариант на случай, если не удастся решить проблемы, накопившиеся у вас с твоим парнем? Господи, какой же я идиот! – восклицает Арвид, топая к выходу.

– Подожди! – кричит Ребекка, но он уже покинул старый сарай.

Она спешит за ним. Щурится от яркого солнечного света, а Арвида и след простыл. Мысли стремительно проносятся в голове, Ребекке за ними не угнаться. Ее раздражает Арвид, не давший возможности объясниться, но больше всего она злится на Йуара, который так и не ответил на звонки. С ним надо поговорить, прежде чем что-то решать, почему Арвид не может этого понять?

Когда Ребекка подходит к бабушкиному дому, настроение окончательно испорчено. Неужели чувства к Арвиду затмили рассудок? Они ведь совсем не знают друг друга, и, как бы он ей ни нравился, было бы полным безумием разрушать устоявшуюся жизнь ради человека, с которым познакомилась меньше трех недель назад.

Глава 36

Ребекка достает термос и наливает бабушке кофе. Они сидят на скамейке на набережной Кайпроменаден и смотрят на море. Весеннее солнце, сверкая, отражается в волнах и согревает их лица. Внучка еще расстроена ссорой с Арвидом, но, честно говоря, она совсем мало его знает. Вполне возможно, он прав, и они действительно вовсе не подходят друг другу. Все, что их объединяет, – это романтическая идея открыть вместе фермерский магазин и кафе, а об управлении подобным бизнесом ей, собственно говоря, известно очень мало. Может, это дурацкая идея и ничего больше? Может, стоит послушать Йуара и не пускать под откос карьеру в «Хеннинг и Шустер», за которую она столько лет боролась? Работа всегда играла важную роль, помогая Ребекке самоопределиться и ощутить свою ценность. Что будет, если она ее оставит? Мысли не дают покоя. Ей всегда было трудно до конца разобраться, чего она на самом деле хочет. Имея за плечами обширный опыт принятия неправильных решений, Ребекка боится доверять интуиции. В том, что отношения с Йуаром не спасти, сомнений не остается, но готова ли она отказаться от жизни в Стокгольме? Возможно, Арвид передумал, уже не хочет видеть ее на своей ферме, и тогда она просто останется ни с чем.

– Даже трудно представить себе, что люди спасались бегством через этот пролив, – задумчиво говорит бабушка.

Ребекка, очнувшись от своих мыслей, возвращается в настоящее. Она подробно изучила материалы, полученные от Марты, и удивилась, узнав, какому количеству людей удалось перебраться в Швецию той осенью. Более семи тысяч человек бежали из Дании всего за несколько недель. Большинство успешно добрались до спасительного берега, но некоторых взяли в плен, а кто-то утонул в море.

– И Лýке хватило мужества, чтобы помочь, – откликается она.

– Вопрос выбора перед ним не стоял, им управлял мощный инстинкт необходимости помогать другим. Его участие в спасении людей было само собой разумеющимся, – объясняет бабушка. – Я узнаю многие его черты в тебе.

– Правда?

Бабушка кивает в ответ:

– Ты недооцениваешь себя, Ребекка. От Лýки тебе досталось ярко выраженное чувство долга и страстная увлеченность делом.

Она улыбается бабушке:

– Можно, я задам тебе один вопрос? Ты когда-нибудь сожалела о том, что влюбилась в Лýку, с учетом всего, что произошло потом?

– Нет, никогда, – отвечает бабушка, качая головой. – Настоящая любовь, переворачивающая жизнь, встречается очень редко, и за нее надо быть благодарной судьбе. Конечно, я сожалею о том, что лишилась Лýки. Мне бы так хотелось встретить его вновь, поговорить с ним, объяснив, как много он для меня значил. Рассказать, что его не предали забвению, что у него есть замечательные дочь и внучка, – продолжает бабушка, поглаживая Ребекку по щеке.

– Ты собираешься написать Франческе?

– Обязательно. Я очень хочу поделиться с ней своими воспоминаниями и надеюсь, что ей хочется того же.

Ребекка берет бабушку за руку. Она была заметно тронута, увидев памятник у ратуши. На большом камне темно-серого цвета высечен барельеф, изображающий беженцев в лодке, под ним надпись: «Возведен в 1945 году датскими беженцами, нашедшими себе друзей и пристанище в Хельсингборге».

– А ты не думала, как бы все сложилось, если бы Лýку не арестовали?

– Честно говоря, не знаю, – отвечает бабушка, глубоко вздыхая. – Мне очень хочется верить, что мы бы уехали и сумели прожить жизнь так, как мечтали, но я до конца не уверена, решилась бы или нет. Меня ужасно беспокоило мнение родителей, я боялась, что они осудят и отрекутся от меня. Если я о чем и сожалею, так это о том, что не прислушивалась к своему внутреннему голосу. Любовь стоит того, чтобы за нее бороться, надо дерзать и пытаться.

Кивнув, внучка мысленно возвращается к бабушкиным рассказам: как безутешна и напугана она была, когда исчез Лýка, как долго надеялась, что однажды он вернется. А сейчас все это кажется напрасным. Если бы только Лýке удалось в тот вечер избежать ареста и вернуться на лодке в Швецию, если бы судьба дала ему и бабушке шанс, возможно, их жизнь сложилась бы по-другому.

Подняв глаза, Ребекка замечает идущую вдоль кромки воды по направлению к ним фигуру. Вначале она не уверена, что глаза ее не подводят, но спустя пару секунд сомнений не остается, и внучка встает с места.

– Мы тут! – кричит она и машет рукой.

К ним подходит Камилла.

– Как здорово, что ты пришла, – радостно приветствует ее Ребекка. – Кофе будешь?

– Да, спасибо. Какое красивое место для встречи, – замечает Камилла, показывая на море.

– Здесь и правда очень красиво.

– Да, – соглашается мать, принимая у дочери из рук наполненную до краев чашку.

– Мы как раз говорили о Лýке, – с энтузиазмом продолжает Ребекка. – Он сам был беженцем. Вместе с семьей бежал сюда из Италии, потому что его отца убили люди Муссолини.

– Вот как? – удивляется Камилла. – Я не знала этого.

– Я с удовольствием расскажу все, что мне удалось выяснить, – продолжает Ребекка. – Если хочешь, конечно.

Мать замолкает, но, выдержав длинную, почти минутную паузу, кивает:

– Хорошо.

Бабушка церемонно ставит чашку на скамейку.

– Спасибо, что пришла, – говорит она дрожащим голосом. – Это очень много для меня значит.

Камилла откашливается.

– Мне понадобится время, чтобы все это уложить в голове, – говорит она.

– Я понимаю, – отвечает бабушка. – Не торопись.

– Ты знаешь, сколько еще пробудешь здесь? – интересуется мама, обернувшись к Ребекке.

– Я завтра возвращаюсь.

– Быстро ты решила.

– Да, так вышло. Но я скоро вернусь. Если бабушка отправится в Бергалид, ей понадобится помощь с переездом, – добавляет она.

– Я, кстати, думала об этом, – произносит Камилла, обменявшись взглядом с Ребеккой и потом взглянув на свою мать. – Если ты все еще хочешь остаться в Бьёркбаккене, я могу приезжать к тебе пару раз в неделю.

Бабушкины глаза расширяются от удивления.

– Ты уверена?

– Да.

– Спасибо, я бы очень этого хотела, – отвечает бабушка.

– Еще я надеюсь и с тобой тоже видеться почаще, – продолжает Камилла, искоса посматривая на Ребекку.

– Обещаю, – улыбается та.