Марина Сергеевна Серова

Смерть антиквара

© Серова М.С., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Пролог

Многие иронично или равнодушно воспринимают те вещи, которым учат в школе, и, на мой взгляд, совершенно напрасно. Мой ныне покойный учитель по русскому языку и литературе Аркадий Егорович не раз говорил мне и моим одноклассникам: «Мечтать, конечно, хорошо, но гораздо лучше, когда ты сам осуществил свою мечту». Я запомнил его слова, еще будучи школьником, а становясь все старше и старше, не раз убеждался в мудрости этой сентенции.

Сейчас я очень близок к осуществлению, пожалуй, своего самого заветного желания.

Еще в детстве я загорелся путешествиями. Как же это здóрово, думал я, еще мальчишка-дошкольник, ездить по другим городам и странам, видеть что-то новое, интересное, встречаться с разными людьми.

Именно поэтому я так любил всю жизнь книги о путешествиях. В начальной школе я несколько раз перечитал детскую адаптацию приключений Гулливера. Хоть и не все понимал, но было безумно интересно. Конечно, потом были и Жюль Верн, и Джек Лондон, и сага о капитане Бладе, и еще много-много подобных произведений разных жанров и направлений, но в которых неизменно присутствовали путешествия.

Любовь к «путешественному» жанру я сохранил на всю жизнь, и даже сейчас, уже будучи взрослым и состоявшимся человеком, я читаю все, что относится к подобного рода литературе, и смотрю все фильмы на подобную тематику. Эти книги, а также приключенческие фильмы захватывали и вдохновляли. Я мечтал о том, как вырасту и объеду весь мир.

В школьные годы мне доводилось бывать только в городах нашей области, и то нечасто. Наша семья жила, мягко говоря, небогато и не могла позволить себе съездить куда-то отдохнуть или просто сменить обстановку. Поэтому для себя я твердо решил, что обязательно заработаю денег и исполню свою мечту. Я отправлюсь путешествовать и обязательно увижу те края, которые видел лишь в атласе, по телевизору да на книжных страницах.

Именно поэтому после школы я поступил в профучилище: я уже тогда знал, что рабочие профессии оплачиваются гораздо выше, чем бумажно-конторские. Потом, правда, мне пришлось уйти в армию на два года. Там я тоже приобрел кое-какие полезные навыки, которые мне очень пригодились впоследствии: меня научили ремонтировать старую технику. Поскольку специалисты-ремонтники востребованы всегда, то после дембеля я довольно быстро устроился в хорошее место. За свою трудовую карьеру я не раз менял работу, ибо, как говорят в народе, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. В свое время родители прочили мне институт или университет и блестящую карьеру какого-нибудь инженера или конструктора. Они не скрывали, что их разочаровал мой выбор, но со временем смирились, видя, что меня все устраивает в этой жизни.

Была у меня еще одна страсть: мне очень нравились предметы старины. В школьные годы мне несколько раз доводилось бывать в разных музеях города. Я подолгу таращился на экспонаты, разглядывая их со всех доступных ракурсов, стараясь запомнить до мельчайших деталей. Некоторые из них казались мне настоящими сказочными сокровищами.

Из книг и фильмов я узнал, что есть такая профессия: антиквар. Люди, которые этим занимаются, собирают и скупают различные предметы старины, нередко перепродают каким-нибудь любителям-коллекционерам. Разумеется, тем, кто в состоянии за эти сокровища заплатить, ибо старые вещи порой стоят немалых денег. Так что я не ошибался, когда называл их сокровищами – их цена нередко очень высока. Поэтому, когда я уже встал на ноги, обеспечил себе мало-мальский достаток, я решил попробовать себя на антикварном поприще. Естественно, без отрыва от своей основной работы. Риск, конечно, благородное дело, но не в данном случае.

Новое дело было незнакомым и содержало свои сложности и препятствия. Мне относительно повезло: попался хороший наставник, который объяснял мне все детали и мелочи. За ручку он меня не привел, но тем не менее научил многому, за что я этому человеку безмерно благодарен. Я медленно, но верно втягивался в новую для себя профессию, и постепенно это захватило меня.

Мне это нравилось. По мере того как я набирался опыта, менялся и ассортимент моих товаров. Мне удавалось даже зарабатывать на этом вполне неплохие деньги.

За несколько лет я стал своим в антикварной тусовке. Дальше – больше. Я уже был на порядок выше рядовых барахольщиков, продающих реквизит театрам или реконструкторам.

Конечно, все это произошло не сразу и не быстро. Прошло немало времени, прежде чем я завоевал свое место под солнцем. У меня даже не раз мелькали мысли бросить свою работу ремонтником, но я вовремя останавливал себя.

«Не торопись, – говорил я себе. – Все еще будет. Мудрецы Древнего Рима так и говорили: “Спеши медленно”».

Две мои профессии дали мне возможность жить безбедно и позволили наконец отчасти осуществить свою мечту. Конечно, я не стал олигархом или магнатом, имеющим собственный дом с бассейном и кучей слуг, несколько автомобилей и миллионы в валюте и золоте, хранящиеся на банковских счетах. Но я имел свой достаток.

Я жил гораздо лучше, чем в детстве и отрочестве. Мне удалось поездить по свету, повидать другие города, а затем и страны. Я побывал в Европе, Азии и даже Африке и уже имел представление о заграничной жизни.

Оставался непокоренным лишь Американский континент. Я много слышал о нем, читал, общался с людьми, которые бывали или живут там. Благодаря техническому прогрессу сейчас можно практически все: узнать, выяснить, пообщаться, не выходя из дома.

Америка стала моей мечтой. Я захотел уехать туда и жить там. Для этого у меня были практически все возможности. Еще со школьных лет я прекрасно владел английским языком и со временем не растерял навыки.

Я очень долго обдумывал свою затею, рассматривал все возможности и нюансы, плюсы и минусы. И я понял, что шанс у меня есть. Но надо закончить кое-какие дела здесь. Ведь как-никак, уезжая за границу навсегда, я порываю со старой жизнью и начинаю новую. Веду свою жизненную летопись с чистого листа.

И вот теперь я, Владимир Иванович Сажин, ремонтник и антиквар в одном лице, на исходе четвертого десятка своей жизни стою практически в шаге от своей мечты. Я воспользовался советом своего школьного учителя и сам приложил руку к исполнению собственных желаний. Жаль, что я не могу увидеться с Аркадием Егоровичем и поблагодарить за тот бесценный совет: он умер от рака, когда я был в армии. Я бы рассказал этому прекрасному и мудрому человеку о том, как сам добивался того, чего хотел, несмотря на то что часто это было нелегко. Но наука, которую учитель нам преподал, не пропала даром. По крайней мере с моей стороны.

Всю свою жизнь я сам исполнял свои желания, не надеясь на чудо, доброго волшебника, чёрта с перекрестка или джинна из бутылки. Еще немного времени – и я отправлюсь в страну больших возможностей. Я понимаю, что это будет совершенно другой мир, но кто сказал, что там невозможно так же работать, жить безбедно и осуществлять свои желания? Тем более что я не вижу перед собой никаких препятствий, по крайней мере тех, что нельзя преодолеть.

Скоро здесь наступит весна. Снег растает, на деревьях набухнут почки, цветы выбросят бутоны и зацветут, солнце начнет греть и жарить, увеличится день. А я уже буду очень далеко от города, в котором родился, вырос и провел бóльшую часть жизни.

Страшно ли мне? Пожалуй, что нет. А может быть, и есть слегка. Перед чем-то новым и неизведанным всегда охватывает мандраж, как у спортсмена перед соревнованием или актера перед спектаклем. Или как перед прыжком в глубину или над пропастью. Многие из-за этого боятся перемен, потому что новое и неизведанное всегда пугает. Но не стоит так уж сильно бояться. Если здесь тебя ничего не держит, прыгай смело и не бойся, что не взлетишь. Главное – верь в себя. И тогда все получится.

Глава 1

Весна в этом году выдалась ранняя и весьма погожая. На моей работе, конечно, это не отразилось, зато повлияло на настроение: оно было приподнятым. Многие говорят, что весеннее и осеннее межсезонье – период хандры и болячек. Где-то они правы, но весна с ее теплом, солнцем и цветением всегда несет что-то позитивное и воодушевляющее. Поэтому в свой выходной я наплевала на все дела и решила прогуляться по центру города, благо подходящих красивых мест для этого вполне хватает.

Центр – это средоточие жизни в любом населенном пункте, вне зависимости от его размеров. Не могу сказать, что я знаю весь Тарасов в лицо (а его, по-моему, не знает и даже самый завзятый абориген), но по роду профессии мне довелось познакомиться с очень многими людьми. И чаще всего я встречаю их именно здесь, на Вавиловском проспекте – главной городской улице, которую в народе обзывали просто Проспектом.

Не стал исключением и этот мартовский денек. Я успела не спеша пройти пару кварталов, зайти в свой любимый магазин букинистики и уже обдумывала сделать остановочку и испить кофейку, как заметила неподалеку знакомую фигуру.

Приглядевшись, я поняла, что не ошиблась: навстречу мне семенила Лена Синцова, с которой мы когда-то учились в одной школе, в параллельных классах. После девятого класса ее семья переехала в другой, более отдаленный район, и Лена оканчивала школу уже там. Некогда мы очень тесно дружили, но уже в студенческие годы наше общение свелось к редким встречам от случая к случаю. Тем не менее встречи эти были всегда теплыми и приятными.

Мы с Леной обменялись приветствиями. Вид у приятельницы был несколько взъерошенный, не вязавшийся с выходным днем.

– С работы? – поинтересовалась я.

– Оттуда, – вздохнула Синцова и поправила очки. – Ночью трубу прорвало. Залило наш кабинет и тех, кто под нами. Поэтому нас и выдернули с утра пораньше весь этот бардак убирать.

– Тогда предлагаю выпить кофе. – Я кивнула на кофейню неподалеку.

– Согласна.

Через несколько минут мы сидели в уютном светлом зале и ждали заказанный кофе. Народу, несмотря на выходной день, почти не было. За стойкой негромко играл блюз и гудела кофемашина.

Мы с Леной обменялись банальными вопросами о житье-бытье, о работе и прочих ничего не значащих мелочах. Потом приятельница начала делиться впечатлениями о прочитанных книжных новинках – она была книгочеем еще хлеще меня. Не сомневаюсь, что в сумке у нее припрятан томик какого-нибудь новомодного шедевра. Поэтому с Леной всегда было интересно.

Беседа продолжалась за распитием чудесного кофе. Лишь в какой-то момент наш уютный книжно-кофейный мирок был поколеблен смехом парочки, усевшейся за соседний столик. Это были совсем юные ребята, разодетые по современной моде и с залихватскими прическами.

Лена взглянула на них и слегка ухмыльнулась.

– Только не говори, – прищурилась я, – что сейчас будет лекция о странных вкусах молодежи.

– Что ты. – Приятельница махнула рукой. – Я в этом плане человек лояльный. К тому же не только юнцы одеваются не пойми как.

– Среди наших ровесников я таких не встречала.

– У меня в подъезде живет такая.

– Небось какая-нибудь старая рокерша?

– Если бы… – Лена вздохнула. – Странная дамочка. Одевается в какие-то длиннющие платья и балахоны, все темного цвета. Говорит вполголоса и какими-то не то загадками, не то книжными цитатами. И смотрит на тебя так… То ли странно, то ли зловеще. Когда я первый раз ее увидела, она мне напомнила колдунью из сказки.

– Сумасшедшая? Или, может, цыганка?

– Да непохоже. На цыганку точно не тянет. Я сначала думала, что она – сектантка. Но она ни с кем из соседей не общается. Даже здоровается редко. Честно говоря, ее весь подъезд побаивается.

– Вряд ли сектантка, – заключила я и сделала глоток из чашки. Ох, кофе здесь отменный, такой, как я люблю. – Эти товарищи обычно навязываются по поводу и без, книжечки-брошюрки всякие предлагают, приглашают на встречи, собрания и заводят разговоры о боге.

– Нет, эта точно не такая. – Синцова покачала головой. – Мне кажется, она ведьма.

– Что, на помеле летает? – не удержалась я. – Или вызывает Сатану так, что на весь дом слышно?

Лена засмеялась.

– Нет. Знаю, Тань, ты ко всему этому относишься скептически. А я, как мой папа, – хоть и атеист, но в мистику верю.

Родитель моей приятельницы – человек колоритный. Такие запоминаются с первого раза. В отличие от маленькой и худосочной Лены, ее папенька был очень высокого роста, широкий, как шкаф, и с громким голосом. Он преподавал историю в университете. От него Лена унаследовала страстную любовь к чтению и книгам и близорукость.

– Ну и бог с ней, с этой дамой из Амстердама. – Я улыбнулась. – Тебе ведь она не мешает?

– Конечно, не мешает. Но, сама понимаешь, такое соседство не очень приятно.

– Ну, если будет проблемы доставлять, обращайся. Телефон мой у тебя есть.

– Надеюсь, до этого не дойдет. – Синцова улыбнулась в ответ. – Ладно, Тань, спасибо за встречу, за беседу. Я побегу. А то это утреннее ЧП меня малость из колеи выбило. Отдохнуть еще хочется.

– Конечно, Лен. Рада была повидаться.

Приятельница расплатилась за кофе, накинула пуховик и ушла. Я же заказала еще чашечку и сидела, неторопливо смакуя.

Прокрутив в голове весь наш разговор, я мысленно нарисовала портрет этой зловещей соседки. Правда, мое воображение порой любит шутить не хуже меня, поэтому в голове соткался образ женщины неопределенного возраста, в высокой остроконечной шляпе, длинном черном плаще и с большим крючковатым носом.

Ведьма склонилась над котлом, бросила туда связку сушеных червяков, помешала и что-то зловеще пробормотала. Как Гингема из сказки про Изумрудный город. Я невольно издала смешок.

Оставшийся день прошел вполне продуктивно для человека, решившего отдохнуть, то есть меня. Однако нет-нет да и вспоминала я рассказ Лены о странной соседке. И что-то мне подсказывало, что об этой загадочной даме я еще услышу, и, возможно, в ближайшее время.

* * *

Интуиция меня редко подводит. Наверно, потому что я ей в меру доверяю.

Не прошло и недели после нашей с Леной встречи, как на горизонте вновь замаячила эта загадочная соседка. Правда, теперь я о ней услышала не от Синцовой, а от моего старого друга Володи Кирьянова.

Последний попался мне по пути с работы и вид имел уставший и немного помятый. У Кири работенка далеко не сахар, особенно при его-то должности. Я неоднократно за годы своей практики частного детектива говорила себе, что правильно сделала, что ушла из прокуратуры. Не мое это. Надо быть примерно таким, как Кирьянов, или даже жестче, чтобы все это терпеть. Хотя, глядя иной раз на того же Володю или на знакомых ребят из угрозыска, я ловила себя на мысли: «А может, не стоило уходить?» Да, служба сволочная, рутинная. Но в ней есть также и положительные и даже интересные моменты. Другой вопрос, что перевешивает – плюсы или минусы. Ладно, милочка, что-то тебя в философию понесло. Весна действует, не иначе.

– Что ты, Киря, так не весел? Что, дружочек, нос повесил? – тепло поприветствовала я Володю.

– Ну тебя, – вяло отмахнулся тот. – Сама как будто не знаешь, какая у нас работа.

– Знаю, Володя, знаю. Депутата грохнули?

– Сплюнь. Это еще больше мороки. Да и весь город на ушах бы стоял. Так, рядовая «мокруха», притом с утра пораньше. Но с сатанинским уклоном.

– Что-то свеженькое. Давно про них не было слышно.

– Я не про кучку ряженых во все черное малолетних дурачков, которые лет десять назад на кладбище бухали. Те максимум мордобой могли затеять по пьяни или что-нибудь разгромить. Да и нет их уже там, повзрослели да поумнели. Там, похоже, действительно чем-то таким попахивает. Дрянная ситуевина.

– И ты только из-за одного убийства такой взмыленный?

– Нет, конечно. Просто сегодня денек начался сама знаешь через что.

– Расскажешь?

Кирьянов вздохнул. Ему явно было необходимо выговориться.

Я предложила пройтись, и мы не торопясь зашагали по вечерней улице.

– Сегодня утром нашли убитого мужика в подъезде дома, где он жил. Зарезали его. Лежал на лестничной площадке по пояс голым, и по всему телу кровью нарисованы пентаграммы, еще какие-то непонятные символы. Наши ребята пошли по соседям, так все они чуть ли не в один голос заявили, что это дело рук ведьмы с третьего этажа.

– Надо же, – усмехнулась я. – Какие кровожадные нынче ведьмы пошли. Видать, колдовство не действует, проигрывает техническому прогрессу, вот они и взялись за ножи и пистолеты.

– Очень смешно. – Киря скривился, но не обиделся – он слишком давно и хорошо меня знал. – А еще смешнее то, что на третьем этаже этого дома действительно живет ведьма.

– Настоящая?

– Похоже на то.

– И в чем это выражается?

– Я ее не видел, но опера рассказывали, что жутко зловещая дамочка, хоть и молодая. У нее полон дом всяких штучек и еще какой-то ритуальный кинжал есть.

– А мотив?

– Пока не нашли. Эта так называемая ведьма, похоже, обычная гадалка, а такая публика больше жульничает да дурачков наивных разводит. Хотя всякие попадаются. Сейчас отрабатываем и ее, и круг знакомых убитого. Ну, и сатанистов проверим, если они еще есть в городе.

– А убитый кто?

– Точно пока не установили, но соседи говорят, что работал в какой-то фирме. Давно в разводе, детей нет. Мужичок не старый, на бандита не похож.

– А на жулика?

– На жуликов и мы с тобой похожи.

«Да, кажется, не одну меня потянуло на философию. Неужели весна на всех действует одинаково?»

– А сам-то что думаешь?

– Про убийство или про ведьму?

– Про то и про другое.

– Не знаю. У меня после сегодняшнего дня мозги в кучу.

– Они у тебя каждый день в кучу. Ладно, Киря, удачи. Ищи своих сатанистов и не кисни.

– И тебе не хворать.

Я уже пошла было дальше, как что-то заставило меня повернуться и окликнуть Володю:

– Кирь, а где это случилось?

– На Лесном проезде, где памятник военным летчикам.

Именно там и живет в настоящее время Лена Синцова.

* * *

Через несколько дней после разговора с Володей на пороге моего рабочего кабинета появилась женщина. Она нерешительно потопталась на месте, словно боясь зайти.

– Здравствуйте, – негромко сказала она. – Можно?

– Здравствуйте, – улыбнулась я в ответ. – Конечно, проходите.

Посетительница тихонько вошла.

Я оценивающе пригляделась. Это была крашеная блондинка лет тридцати пяти или даже чуть старше с темно-серыми глазами навыкате. Одета неброско, но не в дешевые вещи, да и вкус есть. На домохозяйку не похожа, явно офисный работник, но на хорошей должности. Пришла просить о помощи родственнику. Но не мужу. Если бы речь шла о супруге, вид у гостьи был бы более горестным и мрачным.

– Присаживайтесь. – Я указала на стул. – Чем могу помочь?

Женщина села, не снимая пальто.

– Я хочу, чтобы вы помогли моей сестре, – ответила она.

– Как мне к вам обращаться?

– Виктория Сергеевна.

– Очень приятно. Меня зовут Татьяна Александровна, но, если вам проще, называйте по имени. Могу предложить вам кофе или чай.

– Нет, спасибо.

– Может снять пальто, здесь тепло.

Гостья сняла верхнюю часть гардероба и повесила на вешалку у входа.

– Давайте по порядку. Расскажите, что случилось с вашей сестрой?

– Ее обвиняют в убийстве, которого она не совершала.

– А вы уверены, что пришли по адресу? Я – частный детектив, а вашей родственнице нужен адвокат.

– Знаю. – Голос посетительницы прозвучал твердо, всю ее нерешительность как рукой сняло. – Но адвокат у Марины уже есть. Точнее, я его нашла, и в случае чего он поможет. Я просто хочу, чтобы моя сестра и ее репутация не пострадали.

– То есть вы хотите, чтобы я провела свое расследование и установила факт невиновности вашей сестры, правильно?

– Да.

– Цены на мои услуги вы знаете?

– Да. Я пришла к вам по рекомендации человека, которому вы помогли. Цена меня устраивает.

– Хорошо. Тогда расскажите, пожалуйста, в чем обвиняют вашу родственницу.

– Там рассказывать особо нечего. Убили ее соседа. А все считают, что это дело рук Марины. Так зовут мою сестру.

– Все – это полиция и органы следствия?

– Не знаю. Но органы ее проверяли, спрашивали ее знакомых, ко мне приходили. Соседи не любят Марину, считают ее злой и страшной. – Виктория горестно вздохнула. – А Марина хороший человек. Да, она не идеальна, не ангел во плоти, но она не убийца.

Как всегда. Это уже настолько банально, что даже не смешно. Вечно потенциальный или реальный преступник никогда не является и не будет в глазах близких убийцей, бандитом или вором. Но это можно понять. Хотя посетительница только начала свой рассказ. Послушаем, что будет дальше.

– А чем занимается ваша сестра?

Женщина слегка запнулась.

– Видите ли, тут такое дело… Не знаю, как вам объяснить, вы ведь наверняка юрист, человек серьезный и рациональный…

– А вы попробуйте. Вы правы, я – юрист по образованию, но в жизни и в моей работе бывали разные ситуации. Так что можете не стесняться и сказать, кто по профессии ваша сестра. Надеюсь, там нет ничего криминального?

– Нет, что вы. Понимаете, у Марины своя практика. Она помогает людям.

– А в чем это заключается?

– Она, выражаясь по-народному, гадалка.

– Практикует у себя дома?

– Да.

– У нее не было недопонимания или конфликтов с клиентами?

– Были, конечно, но ничего особо серьезного. Марина умеет уладить дело миром.

– А с убитым соседом?

– Вроде нет. Я спрашивала у Марины, она сказала, что тот мужчина обращался к ней за помощью, и она ему помогла. Ни конфликтов, ни претензий не было.

– Вы сказали, что соседи недолюбливают вашу сестру. Не знаете, почему?

– Как вам объяснить… – Виктория подняла глаза к потолку (меня всегда забавлял этот жест – как будто на потолке написаны ответы на все вопросы). – Марина – человек закрытый. Не любит вторжения в личную жизнь, навязчивых людей. Она всегда была такой. Иногда даже чересчур. Квартиру, в которой она живет, Марина купила чуть больше двух лет назад. Я ее спрашивала, конечно, нравится ли ей там жить, и сестра сказала, что все нормально, но некоторые из соседей очень навязчивые и не в меру любопытные.

«Наверняка какие-нибудь бабушки-активистки», – подумала я. Люди старой закалки, которым обязательно надо все про всех знать. Такие есть в каждом многоквартирном доме. Лена вряд ли будет лезть к незнакомому человеку в личную жизнь. Да, я уже догадалась, что сестра моей посетительницы – не кто иной, как загадочная соседка Синцовой, хоть Виктория и не называла мне ее адрес. Видимо, не случайно я за короткое время встретила Лену и Кирю, которые мне рассказали про одного и того же человека. Судьба, не иначе.

«Черт, опять развожу философию и отвлекаюсь. Так, дорогуша, соберись, – мысленно сказала я себе. – А то дело интересное проворонишь».

– И еще, знаете… – Женщина смущенно улыбнулась. – Марине из-за своего занятия приходится придерживаться определенного образа. Вы понимаете, о чем я?

– Как артисту?

– Да, нечто вроде. Она считает это необходимым для своей работы. Но, сами понимаете, люди все разные, не все воспринимают это адекватно.

Еще бы. Зловещая тетка, смотрящая исподлобья, закутанная во все черное и бормочущая что-то под нос, любого обывателя насторожит. Правда, эту Марину я не видела и не могу сказать, насколько она соответствует этому образу.

– И с соседями, – предположила я, – у вашей сестры из-за ее занятий и образа возникали конфликты, ссоры?

– Я бы не сказала. Но она может жестко пресечь чужое любопытство – я имею в виду, если кто-то ей начал бы задавать вопросы типа замужем ли она и тому подобное. Не в грубой форме, конечно, вежливо, но вполне доходчиво объяснит, что в ее жизнь лезть не стоит.

– Виктория Сергеевна, я задам вам, так сказать, не особо деликатный вопрос: а ваша сестра действительно помогала людям?

– Я понимаю, о чем вы. – Женщина ничуть не обиделась. – Да, Марина действительно помогала всем, кто к ней обращался. На картах она гадает превосходно – ей что обычную колоду в руки дай, что Таро. У нее это от бабушки. Еще она очень наблюдательный человек.

– А дорого брала за свои услуги?

– Этого не знаю. Сестра не говорила, а я не спрашивала.

Да уж, интересная ситуация вырисовывается. Я снова мысленно вернулась к недавнему разговору с Кирьяновым. Тот явно сомневался, что убийство соседа Лены – дело рук обычной гадалки. Но то Володя. А вот органы следствия вполне могли взять эту Марину на заметку. Особенно если всплыло что-то подозрительное из ее прошлого. Кстати, об этом тоже надо будет спросить.

– Вы сказали, что Марину обвинили в убийстве. Ей предъявили официальное обвинение?

– Не могу ответить, я не разбираюсь в этих юридических тонкостях. Возможно.

– Тогда еще один не совсем деликатный вопрос: в прошлом вашей сестры было что-то такое, из-за чего она могла попасть под подозрение? Может, криминал?

Виктория нахмурилась.

– Это важно?

– Да. Если вы хотите, чтобы я помогла вам, мне нужны все факты.

– Ладно. Была одна история в прошлом. Марина тогда работала медсестрой в городской больнице, в хирургическом отделении. Ее обвинили в доведении до самоубийства.

Уже кое-что. Вот за это могли зацепиться, независимо от исхода дела. Доведение до самоубийства – весомая статья, но большой срок за нее не получишь.

– Кого-то из пациентов?

– Нет. Соседской девчонки. Якобы Марина рассказала ей, как правильно убить себя. Но ее вину не доказали. Я знаю, о чем вы сейчас спросите. – Виктория заметила, что я приоткрыла рот. – Нет, Марина не давала той девочке таких советов. Все это, конечно, выяснилось, обвинение сняли. Но, так сказать, на репутацию моей сестры пала тень. Главврач больницы, где она работала, очень трясся за свое место и решил, что подобная история как-то может на нем плохо отразиться, и предложил Марине уволиться по собственному желанию.

– Что она и сделала, – добавила я.

– Да.

– Виктория Сергеевна, я вам вынуждена задать еще один неприятный вопрос: а если все же ваша сестра окажется виновной? Я проведу свое расследование, но если результат будет противоположный тому, что вы ожидаете?

– Если бы я сомневалась, я бы к вам не пришла. Я очень хорошо знаю Марину. Знаю, на что она способна, а на что – нет.

– И, по-вашему, на убийство она не способна?

– Чисто физически – возможно. Но морально – нет. Моя сестра не такой человек.

– Хорошо. Я постараюсь помочь вам и вашей сестре.

После всех формальностей женщина покинула мой кабинет.

Я налила себе чашку кофе и задумалась. Да, определенно интересная история. Я чувствую такие вещи.

* * *

Уже дома я обдумала и набросала предварительный план работы. То, что придется еще раз встретиться с Кирей и с Леной, – это однозначно. Соседей можно не беспокоить. Хотя, нет, наверное, придется. Надо будет собрать информацию об убитом. Опера наверняка опросили соседей, но люди-то тоже все разные. Кто-то отсутствовал дома, кто-то не сразу что-то вспомнил, кто-то не сильно любит общение с товарищами в погонах (и не обязательно какие-нибудь личности, имеющие за плечами одну или более судимостей). А вот мне, как человеку, не относящемуся к органам правопорядка, могут поведать что-нибудь интересненькое.

Кстати, не обязательно говорить при этом об истинной цели визита и своей профессии, можно придумать какую-нибудь правдоподобную чушь и так разговорить людей, что они и сами не заметят, как выложат то, что мне нужно (типа какого-нибудь дурацкого соцопроса). Плюс еще установить круг родственников, друзей и знакомых убитого. К слову, я до сих пор не знаю, как его зовут, в отличие от имени потенциальной убийцы. Лишь полученная от Кирьянова скудная информация: мужчина не старый, разведен, детей нет. К кругу общения погибшего мысленно добавляется бывшая жена и потенциальная нынешняя подружка.

Обязательно надо будет повидаться с этой загадочной гадалкой, в миру – Мариной Сергеевной Ковалевой. Не люблю я, честно говоря, эту публику. Напускают на себя сверхважный и таинственный вид, а на деле оказывается дутый пшик. Может, и не все, но большинство.

Ладно, Виктория – сестра, все-таки близкий человек, который может на что-то закрыть глаза. Впрочем, не буду пока строить теорий, посмотрю, что эта Ковалева собой представляет. Пока я о ней знаю не слишком много. Когда-то работала медсестрой в хирургии (то есть чисто теоретически убить может, знает, в какие места ударить, чтоб наверняка), когда-то была замешана в истории с доведением до самоубийства (вероятно, проходила как подозреваемая; до обвинения, скорее всего, дело не дошло), потом занялась гаданием на картах у себя на дому. По словам сестры, не слишком общительная, сиречь интроверт (Лена подтвердила).

Интересно, как тогда она своих клиентов ищет? В какие-нибудь бульварные газетенки объявления дает? Разбрасывает по подъездам самодельные рекламные листочки? Или пиарит себя в соцсетях? Что ж, все варианты вполне возможны. Надо, кстати, поглядеть в интернете.

Не откладывая дела в долгий ящик, я села за компьютер, открыла браузер и набрала в поиске «Тарасов услуги гадания». Объявлений и ссылок тут же вылезло море. Гадание на картах, на кофейной гуще, по рунам и прочее, прочее, прочее. Все это даже за день не перелопатишь. Да и вряд ли все эти гадальщики будут указывать в объявлениях свои паспортные данные. Скорее всего, они напишут что-то типа: «Потомственная гадалка Анжела. Лечение геморроя ногами, возврат усопшего мужа лопатой, гадание по выбитым зубам и секс по домофону». Серьезно, такое объявление я видела еще в студенческие годы. Правда, не в интернете, а написанное черным маркером на стене дома.

Попытки отыскать в этой куче гадалок и колдунов нужную мне Марину тоже не увенчались успехом. Марин там выше крыши, поди разбери, какая из них Ковалева, проживающая на Лесном проезде, если она в этом списке вообще есть.

Я оставила бесплодные потуги и решила сделать себе кофе. Попутно взглянула на часы. Время еще не позднее, можно позвонить Кире.

Володя ответил спустя несколько гудков:

– Слушаю.

– Привет. На работе?

– Привет. Пока еще да. Но если захочешь приехать, сегодня не успеешь.

– А мне сегодня и не нужно. Вот завтра будет очень нужно.

– Понятно, очередное дельце. И что там?

– Помнишь, ты мне рассказывал про гадалку, которую обвинили в убийстве соседа?

– Ну, официально-то еще не обвинили, но она под большим подозрением. Что, родственнички убитого нарисовались и к тебе пришли с причитаниями в стиле «помогите, найдите душегуба»?

– Не совсем. Подробности расскажу при встрече.

– Ладно, подходи завтра в обед, покалякаем.

– Договорились.

Мы попрощались, я повесила трубку и пошла на кухню налить кофе.

Итак, посмотрим, что расскажет Киря. А пока расклад такой: Марина Ковалева обвиняется в убийстве соседа, имя которого я узнаю завтра. Мотив – неясен. Подозрения соседей в стиле «она – злобная ведьма, может и человека извести, если он на нее криво-косо посмотрит или что-то не то скажет» – так себе аргумент. Тем более что потерпевшего зарезали.

Ладно, не стоит пока гадать на кофейной гуще (черт, сразу видно, специфика всей этой истории задела). Будет день – будет и пища.

* * *

Меня долго терзали сомнения. Правильно ли я поступила, что обратилась к этой молодой женщине-детективу? Сестра уверяла меня, что не стоит так переживать, что все выяснится и наладится. Она прекрасно знает, что ни в чем не виновата. И я тоже уверена в этом.

Сейчас, по прошествии нескольких дней, я немного успокоилась и поняла, что сделала то, что была должна. И сделала правильно. Я не хочу, чтобы на Марину падали подозрения, чтобы ее опять смешивали с грязью.

Я до сих пор помню ту историю, хоть и прошло уже семь лет. Угораздило сестренку проживать в одном подъезде рядом с малолетней идиоткой, которая даже при смерти пафосно благодарила Марину (пусть ее и не было рядом) за то, что та объяснила ей, как нужно правильно убить себя. Да моя сестра сроду бы такого не посоветовала. Я вообще не знаю другого такого человека, который любил бы жизнь, как она. Даже когда она работала в больнице, ей попадались больные и пациенты с полным отсутствием интереса к жизни. И Марина, как могла, старалась их поддержать. Да, она не дипломат по своей натуре, но она – именно тот человек, который поможет и подставит плечо. Поэтому она и пошла в медицину.

Марина с детства стремилась помогать тем, кто в этом нуждался. Сколько раз она притаскивала домой то бездомных кошек, то собак, то птичек. Помню, как отец ругался на нее за голубя с перебитым крылом. Но Маринка не стала скандалить в ответ: она просто поджала губы, молча унесла птицу к себе в комнату и выхаживала ее там несколько дней. И так было всю жизнь. Она даже этой суицидной дряни хотела помочь – объясняла, что это не выход, что она лишь физически серьезно искалечит себя.

А чем это обернулось для Марины? Потерей работы, испорченной репутацией и нервами. Она ведь всерьез винила себя, что косвенно оказалась виновной в смерти этой девчонки.

Я была тогда рядом с ней. Я помогла Марине пережить этот непростой для нее период. Именно я подсказала ей, что лучше оставить медицину и все попытки вернуться туда – ведь после той скандальной истории сестре удалось лишь недолго поработать в какой-то частной стоматологии. Наверно, она склонялась к этому, поэтому согласилась с моим предложением. Ей удалось обменять свою квартиру и переехать поближе к центру и ко мне. Там Марину никто не знал.

И тогда она начала свою гадальную практику. К этому делу сестра подошла ответственно, как, впрочем, и ко всему, за что бы она ни взялась. Пара лет работы – и у нее уже были свои клиенты, в том числе и постоянные, был доход и спокойная размеренная жизнь. Способности Марины как предсказательницы были гораздо выше, чем как медсестры. Ее научила гадать на картах наша бабушка со стороны мамы.

Как гласит наша семейная легенда, какой-то бабушкин предок был из цыган. И наша бабуля не только мастерски владела картами и прочими вещами для гадания, но порой могла предсказать и без этого. Как правило, все сбывалось.

Когда мы с сестрой были маленькими, бабушка разглядела те же способности у Марины и научила ее всему, что знала сама. Помню, я тоже просила бабулю научить меня, но она лишь добродушно засмеялась и сказала: «Нет, солнце, у тебя другая судьба. Это тебе не нужно».

И она оказалась права. У меня нет ни обиды на бабушку, ни, упаси боже, зависти к сестре. У меня своя жизнь, и ею я вполне довольна: работа, которая мне по душе, муж, который, хоть и не идеален, но у нас взаимная любовь, сын, замечательный и умный мальчик. И сестра, которая мне, пожалуй, ближе всех остальных. Особенно после смерти наших родителей.

Мы с Мариной всегда были дружны. Мы действительно родные друг другу люди. Поэтому, что бы ни случилось, я всегда приду на помощь своей сестре, как и она мне. Может, это во мне всю жизнь говорит тот факт, что из нас двоих я – старшая. А родители всегда говорили, что о младших надо заботиться и поддерживать их.

Наш папа всю жизнь пекся о своем младшем брате. Ничего хорошего ему это не принесло, и мама, не выдержав, однажды вмешалась.

У нас с Мариной ничего подобного не было. Смешно даже сказать, но у Маринки всю жизнь не было подруг. Дружба с женщинами у нее не складывалась, зато было пара друзей-мужчин. И я. Я – единственная подруга Марины на всю жизнь. Как и она для меня, хоть у меня есть как подружки, так и просто хорошие приятельницы. Поэтому, если моя сестра окажется в беде или попадет в неприятности, я сделаю все, чтобы ей помочь и вытащить ее, чего бы мне это ни стоило.

Эта женщина-детектив, Татьяна, понравилась мне. Она производит приятное впечатление. Мне ее посоветовала коллега мужа: Татьяна когда-то помогла то ли ей, то ли кому-то из ее друзей. Сказали, что детектив Иванова может помочь в любой ситуации.

Я очень надеюсь, что у нее все получится. Марина, конечно, узнала об этом. Но она не стала ругаться – ей это вообще не свойственно. Лишь сказала, что я напрасно так сильно переживаю, что все устаканится и образуется.

Возможно, она и права. Возможно, я это делаю для собственного успокоения. Но я не жалею. И не верю, чтобы моя сестра кого-то убила, да еще таким варварским способом. Я знаю, ее подставили. Надеюсь, что того, кто это сделал, найдут. Хотя, как мне сказали, Марину снова все обвиняют. На этот раз соседи. Что ж, неудивительно. Сестра всегда была особенным человеком, немного не от мира сего. Она никогда не позволяла лезть к себе, пресекала любое праздное любопытство в свой адрес. Таких людей особо не жалуют. Просто потому, что их не понимают.

Марина относится к этому снисходительно. Она даже не злится на того гада, что убил ее соседа и свалил все на саму Марину. Она говорит как священник: всем воздастся по их делам. Надеюсь, что так оно и будет.

Глава 2

К Кирьянову я отправилась загодя. Вообще у работников уголовного розыска обед – понятие не всегда точное и четкое в плане времени. В зависимости от загруженности оно может двигаться туда-сюда. И Володя, даже будучи рангом повыше рядовых оперов, исключением не являлся.

Но мне повезло. Киря оказался на месте, хоть я его и поймала на пороге.

– Здравствуйте вам, гражданин начальник. – Я растянула губы в сладкой улыбочке.

– И вас туда же, гражданочка, – в тон мне ответил Володя.

– Я так полагаю, что пришла очень вовремя.

– Еще бы. У тебя же чуйка на такие вещи: в девяти случаях из десяти угадываешь, где и когда меня можно найти.

– Завидуй молча, Киря. Если ты в соседнее кафе, то составлю тебе компанию.

– Да куда же я от тебя денусь, Таня? Пойдем.

Кафе располагалось почти рядом с работой Кирьянова. Многие сотрудники отдела бегали обедать или перекусить либо туда, либо в ларек с шаурмой и хот-догами за углом.

Володя заказал себе поесть, я же была не голодна и взяла кофе.

– Поешь, потом расскажешь, – сказала я.

– Да ладно, мне не мешает, – махнул рукой Киря. – Тебе как: все по порядку или по вопросам?

– Давай сначала по порядку, потом по вопросам.

– Как скажешь. В общем, убитый – некто Сажин Владимир Иванович, тридцати девяти лет от роду, проживающий на Лесном проезде, дом шесть, квартира двадцать восемь. Был обнаружен в подъезде соседом, который вышел погулять с собакой. Личность установили быстро, поскольку квартира его была не заперта и в ней, соответственно, нашлись документы. Тело лежало пролетом ниже. Сам покойничек был по пояс раздет, а тело разрисовано непонятными символами, похожими на сатанинские. Разрисовано, кстати, кровью убитого. Чего морщишься? Представила? Или кофе мерзкий оказался?

– Да нет, Володь, просто ты все перечисляешь таким протокольным языком…

– Ну а что ты хотела, я же не детективный роман пишу. Идем дальше. Орудие убийства не найдено, но, предположительно, небольшой нож или кинжал. В квартире небольшой беспорядок в одной из комнат, будто затеяли драку. Вероятно, там же Сажина и грохнули, а уже потом вытащили тело на лестницу. Убийство, скорее всего, было спонтанным, а не спланированным. Деньги и вещи не пропали.

– Все-таки вы нашли родственников, которые указали, что было в квартире, а чего не было? – не удержалась и перебила я.

– Родственники нашлись, но очень дальние. Сажин не общался и тем паче не виделся с ними много лет. Показали его хороший приятель и любовница, которые частенько бывали в квартире убитого. Работал гражданин Сажин в фирме, которая занимается ремонтом оргтехники. Судя по обстановке в доме, не богач, но и не нищий. Типичный середнячок. Проживал один. Тайников с драгоценностями или денежными пачками не найдено. Мотив – предположительно, ритуальное убийство. Главный подозреваемый – соседка Сажина, проживающая этажом ниже, Ковалева Марина Сергеевна. Официально нигде не работает, занимается гаданием на картах у себя на дому. Пока основная версия.

– А не основная?

– Подставить хотели эту Ковалеву. Просто начальству очень уж понравилась версия ритуального убийства, не знаю почему. Наверно, насмотрелись сериалов типа «Сверхъестественного».

– Думаешь, они их смотрят? – ехидно поинтересовалась я.

– Хрен их знает. Просто я побывал у эксперта по всякой символике, и он сказал, что к сатанизму эти рисунки на теле убитого отношения не имеют. Просто набор знаков, ничего не обозначающий ни вместе, ни по отдельности. Так что версия с подставой куда ближе к реальности, но неясен мотив, не говоря уж об убийце.

– А улики против Ковалевой есть?

– Только косвенные. У нее дома куча всякой псевдоколдовской атрибутики, в том числе и небольшой кинжал. Как она сама объяснила, это ритуальный нож. Чисто теоретически годится как орудие убийства, тем более что Сажин был зарезан похожей штучкой.

– Понятно.

За время своего рассказа Кирьянов умудрился схомячить первое, второе и взяться за чашку чая, попутно пожевывая плюшку.

– Ну а теперь твоя очередь.

– О чем ты? – Я невинно похлопала глазками.

– Кто тебя попросил влезть в это дело?

– Ну почему сразу «попросил»? Может, я стала исключительным альтруистом и делаю это по доброте душевной.

– Ага, так я и поверил. Скорее небо с землей местами поменяются, чем ты альтруистом станешь.

«О, вот и опять философия подъехала. Ну да ладно, черт бы с ней. Сейчас она не мешает ни мне, ни Володе».

– Ко мне приходила сестра Ковалевой. Не хочет, чтобы ее сестру оболгали, смешали с грязью и посадили.

– А она не рассказала, что Ковалева когда-то уже проходила подозреваемой по уголовному делу?

– Говорила. Сказала, что там было доведение до суицида.

– Именно. Один из ребят, которые выезжали на труп Сажина, работал как раз в бригаде оперов, которая крутила это дело с суицидом. И Ковалеву запомнил. Она тогда медсестрой работала в городской больнице.

– Но ее вину не доказали.

– Не доказали. Либо сумела выкрутиться, либо девчонка-самоубийца ей свинью подложила. Хотя, чего я гадаю, дело давнее и ворошить его не стоит. Если виновата эта ведьма, на ее совести и осталось.

– Значит, все-таки ведьма?

– Я побывал на ее допросе. Дамочка действительно смурная какая-то. Неприятное впечатление производит. Но стоит на своем: конфликтов с соседями не было, покойный дважды к ней обращался с просьбой предсказать ему будущее. Мне кажется, не врет. Да и мотива нет: убивать Сажина ей незачем.

– Может, какой-то давний конфликт? Вдруг они были раньше знакомы?

– Ковалева говорит, что до того как поселилась на Лесном, никого из соседей не знала. Ребята беседовали с приятелем Сажина и его подружкой, так те тоже говорят, что покойный не знал раньше эту ведьму.

– И ограбление тоже отпадает, – задумчиво произнесла я.

– Если только украли то, о чем не знали приятель и любовница.

– Кстати, а о них что мне скажешь? Что они вообще собой представляют?

– По крайней мере, не выглядят так подозрительно, как Ковалева, – усмехнулся Кирьянов. – Вполне обычные люди. Любовница где-то твоего возраста, ноготочки пилит в салоне красоты. А приятель работает водителем в какой-то фирме по доставке.

– Дай угадаю: они хором заявили, что у убитого конфликтов ни с кем не было, денег он никому не задолжал и дорожку никому не перешел.

– В точку. Так что я прав: дельце мутное. Надо искать мотив.

– Кому выгодно.