Дарья Аркадьевна Донцова

Буря в стакане беды

© Донцова Д. А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава первая

Если хотите удачно выйти замуж, используйте «правило Золушки». Как оно звучит? Приходи на свидание только в новой дорогой обуви, и пусть все остальное подождет!

Я вошла в холл нашей квартиры, споткнулась о бадью, схватилась за вешалку, заботливо прикрытую старыми занавесками для ванной, устояла на ногах и крикнула:

– Леша!

– Чего? – донеслось из недр квартиры.

– Уберите, пожалуйста, ведро, – попросила я.

– Какое?

– То, что в прихожей, – объяснила я, думая, что такого пояснения вполне хватит для быстрого выполнения задачи.

Но наш диалог продолжился:

– В холле, который есть, или в том, который будет?

– У входной двери!

– У новой или старой?

Я скинула обувь, влезла в домашние тапки, схватила емкость, прошла в гостиную и поставила ведро перед мужчиной со словами:

– Оно не должно стоять у порога!

– Я не ставил его туда, – прогудел прораб.

– Ведро само к двери не могло прийти, – ввязалась я в ненужный спор. – Очень прошу больше так не делать.

– Ваще в тот холл не ходил, – стоял на своем Леша.

Я открыла рот, но тут же его закрыла. Леша работает у нас четыре месяца, и я давно поняла – переспорить мужика невозможно. Похоже, в роду у строителя были элитные ишаки. Говорят, эти животные никогда никого не слушаются. Хорошо хоть, они не спорят с теми, кто пытается им что-то объяснить.

Я вздохнула и сменила тему разговора:

– Что-то не вижу Катю.

– В аптеку отправилась – голова у нее заболела, – пробурчал прораб.

– А Нина где?

– С ней пошла, – отмахнулся от меня как от назойливой мухи мужчина.

Я не сумела удержаться от ехидного замечания:

– У нее тоже мигрень случилась?

– Нет, – затряс головой Леша, – желудок заболел. Что-то плохое съела! Теперь ее колбасит и плющит.

И тут из прихожей раздался вопль:

– Нинка! Осторожно!

Я быстро вернулась в холл и увидела женщин, одна из них держала в руках большой пакет.

– Ой, здрасте, Виолетта Леонидовна, – быстро произнесла та, что потолще.

Вторая ткнула ей в бок кулаком и тоже решила поприветствовать меня:

– Добрый день… э… Дружба Лентовидовна.

Я постаралась не расхохотаться. В паспорте у меня стоит «Виола Ленинидовна Тараканова». Отца моего зовут Ленинид, у него так называемое «коммунистическое» имя.

Одно время в России отрицали, на мой взгляд, прекрасные, исконно русские имена – Фома, Матвей, Марк. Почти пропали у нас Зои, Зинаиды, Киры, Раисы. Вместо них в моду вошли Владлен, Марлен, Догнат, Перегнат и тому подобные. Данные имена сложились, как «Лего», из ВЛАДимира ЛЕНина, МАРксизма-ЛЕНинизма, из лозунга «ДОГНАТь и ПЕРЕГНАТь Америку». Мои дед и бабка, которых я в глаза не видела, изобрели для сына имя Ленинид. Из чего оно получилось? «ЛЕНИНские ИДеи».

А мой папенька, став отцом, решил назвать меня Виолой. По какой причине ему в голову пришло такое? Я никогда не интересовалась мотивацией этого поступка. Да и не могла это делать, поскольку вскоре после моего появления на свет моя мать удрала в неизвестном направлении, а папашу в очередной раз отправили на зону за воровство. Мы с ним встретились, когда я стала совсем взрослой.

Имя «Виола» мне не нравится, когда его произносят, сразу вижу упаковку плавленого сыра. Он вкусный, но я такое не ем. Предпочитаю, чтобы люди называли меня «Вилкой». Заковыристое отчество «Ленинидовна» многие превращают в «Леонидовна», а вот с именем интереснее. Каких только вариаций я не слышала – Виолетта, Виринея, Влада, Ложка, Ножка (думаю, это от слова «нож» – он же партнер вилки), Виктория… Но Кате сейчас удалось родить доселе неизвестное мне сочетание «Дружба Лентовидовна». С именем понятно, плавленые сыры «Виола» и «Дружба» любимы многими. Но «Лентовидовна»?! Моего папашу зовут Лентовид? С другой стороны, чем это хуже Ленинида?

– Добрый день, – улыбнулась я. – Как ваше самочувствие?

Девушки переглянулись.

– Здоровы, как коровы, – заверила Нина.

– Сапоги купила! – поделилась радостью Катя. – Хороший человек вечером на свидание пригласил. Не идти же в старой обуви? Глянет он на мои ноги – подумает: «Нищета хочет замуж, чтобы ее одели, обули, накормили». И сразу смоется.

– «Правило Золушки» всегда работает, – кивнула Нина. – Если хочешь удачно выйти замуж, приходи на свидание только в новой дорогой обуви! А все остальное пусть подождет. Вы согласны?

Я, стараясь не расхохотаться, кивнула и молча пошла туда, где еще недавно находилась кухня.

Вам, наверное, интересно, что происходит у нас со Степаном дома? Почему тут посторонние люди?

Прошлой осенью Милочка Юсупова, соседка с последнего этажа, сообщила:

– Ребята, я вышла замуж.

– Совет да любовь, – дуэтом ответили мы с мужем.

– Переезжаю в Германию, – дополнила Людмила.

Мы с супругом обрадовались. Милочка полностью оправдывает свое имя – она беспредельно милая. Вот только в личной жизни Юсуповой не везло. Отец девушки скончался давно, он был ректором вуза. А ее мама, Антонина Николаевна, преподавала дипломатам хорошее воспитание.

Понимаю ваше удивление. Вряд ли люди, которые имеют дипломы МГИМО, Московского лингвистического университета, Института стран Азии и Африки и других таких же престижных учебных заведений станут сморкаться в занавески и ковырять пальцем в носу. Вот тут вы правы, подобное поведение дипломаты могут себе позволить лишь в редких случаях, связанных с особо ретивым потреблением элитного алкоголя вне работы. Но правил этикета много. Ну, например. При подъеме на лестницу мужчине следует идти на одну-две ступени ниже своей спутницы. А при спуске – идти впереди нее. Это для подстраховки женщины – вдруг она потеряет равновесие. Даме позволительно оставаться в помещении в шляпе и перчатках, а вот шапка и варежки недопустимы. И еще много всякого-разного. В особенности сложно приходится на официальных приемах, если предусмотрен фуршет или банкет. Упала салфетка, ее можно поднять? Нет. Такая проблема решается официантом. Сложил на пустой тарелке вилку с ножом, сказал пару слов соседке, повернулся, хотел еще перекусить… а посуду унесли. Почему? Потому что положенные параллельно на тарелку вилка зубцами вверх и нож, направленный лезвием к ней, – сообщение официанту: «Спасибо, я наелся». Сложили приборы крестообразно – он поймет это как «принесите следующее блюдо». Сейчас я упомянула лишь крошечную каплю из безбрежного моря правил поведения за столом. Кроме обеда бывают завтрак, чаепитие, ужин. Кекс откусывают от целого куска или отрезают ножом? Можно положить варенье в чай или его следует есть из розетки?

Антонина Николаевна владела всеми тонкостями, была профессионалом высокого полета. Но даже у тех, кто очень увлечен своим делом, всей душой горит за него, с восторгом делится с каждым своим знанием, случается профессиональная деформация. Госпожа Юсупова-старшая чуть ли не с пеленок принялась обучать дочку. Вы не поверите, но уже в год Милочка ловко управлялась с ножом и вилкой. В детский сад девочку не отдали, потому что там она могла набраться всяких дурных привычек. Ну, например, заговорит за столом, не прожевав пищу. Или, не дай бог, вытрет нос бумажной салфеткой, которую найдет у тарелки. А что, нельзя? Конечно, нет! Для носа следует иметь платок из ткани!

До семи лет Людмила не общалась со сверстниками, а потом мать отдала ее в частную гимназию, где обучались только девочки и среди педагогов не было мужчин. Понятно, что после получения аттестата выпускница поступила в вуз, где папа был ректором. Из института Милочка выпустилась, в совершенстве владея немецким, французским и английским языками, зная почти назубок историю и литературу. Она умела танцевать, безукоризненно вела себя. Но в гимназии ее окружали исключительно представительницы женского пола, а в вузе хоть и учились юноши тоже, все они, зная, чья Юсупова дочь, не хотели затевать с ней любовь.

Мужское внимание девушке досталось, когда она устроилась на работу – коллеги начали оказывать ей знаки внимания. Но Антонина Николаевна не дремала. Если дочь говорила маме: «Меня пригласили в театр», мать всегда реагировала одинаково:

– Прекрасно, дорогая. Пригласи завтра молодого человека к нам – не могу же отпустить тебя с тем, кого не знаю.

Как думаете, что случалось после «чайной церемонии»? Романтические отношения рушились, не успев начаться, потому что Антонина устраивала парню экзамен и печально констатировала: «Хорошего воспитания нет. И, солнышко, ты из рода Юсуповых, разве можешь связать себя узами брака с человеком, который не знает имени своего прапрапрадеда?»

Скорее всего, Милочку ожидала судьба старой девы. Но тут кто-то на Небесах решил взять судьбу Людмилы под свое крыло. Ее отца назначили послом в одной арабской стране, и Антонине пришлось улететь с мужем. Милочка осталась в России. Дело происходило за два месяца до Нового года. Потом дочь посла полетела в другое государство, чтобы провести праздник с родителями. Посольство устроило прием, Мила оказалась за столом рядом с очень надменной дамой, которая первое время игнорировала соседку, потом вдруг поинтересовалась у нее:

– Дорогая, вижу, вы постоянно принимаете участие в приемах. Я графиня Бургундская, преподаю правила этикета. Прекрасно знаю, на какие темы дозволительно беседовать с незнакомкой за столом, но не могу скрыть своего восхищения. Вы идеально воспитаны.

– Моя мама из рода Юсуповых. Она тоже преподает правила этикета. Передам мамочке ваши слова, – отозвалась девушка.

Графиня ахнула, и они с Милочкой радостно начали беседовать о литературе. После обеда, перед началом концерта, графиня подвела к Милочке приятного с виду мужчину и сказала:

– Альфред, развлеки дочь посла, – и быстро ушла.

– Похоже, вы во время обеда не ковыряли в носу вилкой, – тихо произнес парень.

Милочка рассмеялась.

– Думаю, мы с вами товарищи по несчастью. У наших мам одна профессия. Вам тоже приходилось обедать, прижимая локтями два тома из собрания сочинений Пушкина?

– В моем случае это были произведения великих немцев Генриха и Томаса Маннов, – ответил ее собеседник и расхохотался.

Через год они сыграли свадьбу, обе пары родителей сияли от счастья. Произошло невозможное – их дети нашли друг друга. Милочка теперь живет в Германии, московская квартира ей не нужна. Кроме недвижимости в нашем доме у родителей Милы есть еще большие апартаменты в столице и пара дач.

– Не хочется, чтобы в моих комнатах поселился кто-то противный, – улыбалась Мила. – И у этой квартиры есть секрет. К ним присоединена – абсолютно официально – часть чердака.

– Подумаем, – пообещал Степан, поняв, что Юсупова предлагает свое жилье нам.

И вскоре мы стали обладателями ее квадратных метров и решили их по своему вкусу отремонтировать, а потом обновить нижние апартаменты. Сейчас мы находимся в стадии покраски стен, а также укладки плитки в кухне, ванной и туалете, устанавливаем ванну, унитаз, раковину.

– У вас телефон звонит, – сказал Алексей.

Я вытащила из кармана мобильный. Меня разыскивал муж.

– Ты где? Можешь приехать в офис?

– Конечно, – ответила я.

Глава вторая

В кабинете Степана обнаружился незнакомый, приятного вида, смуглый, темноволосый, кареглазый мужчина. При виде меня он встал и улыбнулся.

– Рад лицезреть вас не на экране телевизора. Я женат. Наше материальное положение позволяет супруге сидеть дома. Но чем ей заниматься в поместье? Там полно слуг. Цветы сажать? Есть садовник. Гладить мои рубашки? А горничные на что? Понимаю, что ничегонеделание вкупе со встречами с подружками и походами в ресторан губит брак. Нет ничего страшнее представительницы слабого пола, которая с жиру бесится. Супруг возвращается домой, устал. И тут на него налетает дамочка, которая целый день ничем не занималась. Сил у нее до фига и больше, девать их некуда, поэтому женщина затевает скандалы. Вы писательница, это прекрасно. И еще помогаете мужу… Простите, не представился. Матвей Гришин. Я женат на Зинаиде Ласкиной. Супруга не захотела менять фамилию, потому что она оперная певица. Нельзя назвать мою жену дивой, но у Зины есть своя публика, поклонники. У нас две дочери. Они разнояйцевые близнецы, похожи, но не идентичны, характеры вообще полярные. Вера тихая, любит сидеть за столом, недавно сама научилась читать. Наташа – огонь! Ни минуты на месте, одновременно в десяти местах находится. Им сейчас по пять лет. Все у нас хорошо. Несмотря на разницу в поведении, девочки дружат, они друг за друга горой. Но в прошлом году случилась беда – Верочка заболела. Врачи, правда, нас успокоили, сказали, что справятся, но нужна кровь для переливания. А у ребенка она очень редкая. Жена сказала: «Есть же Наташа, они не идентичные двойняшки». Но доктор возразил, что в таком случае, возможно, у них разная группа крови, резус-фактор может не совпадать. Поэтому лучше проверить всех.

Матвей замолчал на пару секунд, потом продолжил:

– Оказалось, что никто из родных не подходит в качестве донора. Врачи не изумились, подобное случается, поэтому кое-кому приходится искать кровь на стороне. Ничего странного нет.

Гришин опять примолк, потер затылок и заговорил громче:

– Не могу похвастаться тем, что уделял детям много внимания в их младенческую пору. Первые годы они провели с няней. Когда малышки отметили двухлетие, мы наняли гувернантку, англичанку. Через некоторое время к ней прибавился учитель со знанием французского и немецкого. Сейчас девочки уже прекрасно говорят на всех трех языках.

Гришин опять потер затылок.

– Оба моих прадеда были простыми крестьянами. Прабабушки, понятное дело, занимались хозяйством. Семьи Гришиных и Михайловых жили по соседству, обе были зажиточными, как тогда говорили, кулаками. Простые люди, читать-писать едва научились. Дочь Михайловых полюбила сына Гришиных, сыграли свадьбу. Молодые люди уехали в город. Бабушка хорошо шила, дед был сапожником. По двадцать лет им было, когда революция грянула. Дед сообразил, что родителям и тестю с тещей сейчас туго придется, велел им взять все ценное и в Москву перебираться. Старшие послушались, поэтому живы остались. Комиссары семью голытьбой посчитали – ютятся восемь человек в одной комнате в бараке. Деду-то все равно – белые, красные, – он просто хотел жить спокойно, сына своего Семена выучить. Отец мой в столице родился, уже в хорошей квартире. Дедушка по большевистской линии вверх пошел, секретарем партбюро на большом заводе стал. Бабушка стала известной портнихой. Отец поступил в авиаинститут, самолеты потом строил. Мама всю жизнь на хлебозаводе работала, прошла путь от простого сотрудника до директора. Я, как папа, тоже учился в МАИ, но времена изменились, поэтому занялся бизнесом.

Матвей потер затылок.

– Моя супруга Зинаида – из фамилии потомственных московских чистильщиков обуви. В советские годы в Москве, чаще всего близ станций метро, стояли будки. В них сидели мужчины и женщины экзотической внешности – черноволосые, кудрявые, с большими карими глазами, как правило, очень красивые. Они орудовали щетками, доводили ботинки до зеркального блеска. Еще продавали крем для обуви, шнурки, стельки. Им отдавали в починку и на реставрацию старые кожаные изделия. Называли этих единственных тогда в столице владельцев бизнеса айсорами. Около нашего дома работала тетя Шура. Я любил ходить к ней, смотрел, как женщина ловко управляется с бархатной тряпкой. Ботинки потом сверкали. Тетя Шура нежно относилась к детям, всегда мне говорила: «Ты можешь носить самую простую одежду, но ей следует быть чистой, выглаженной. Обувь, пусть старенькая, обязана сиять. И никакого «траура» под ногтями!» А когда мама задерживалась на работе, Шуша – так я ее звал и до сих пор зову – забирала меня к себе, благо жила рядом. И у тети Шуры есть дочка младше меня на десять лет. За будкой стояла коляска, младенец в ней спал. Порой чистильщица просила: «Матвей, постереги Зинулю, сбегаю руки помыть». Конечно, не отказывался помочь.

Гришин засмеялся.

– Потом я, десятиклассник, первоклассницу Зину в школу водил. Не стану вам всю историю рассказывать, она длинная. Мы с дочкой Шуши рано поженились и ни разу об этом не пожалели. У моей супруги прекрасный характер. Но иногда, когда у нее возникают имперские замашки, всегда напоминаю ей: «Возил тебя в коляске, не спорь со старшими».

Глава третья

Гришин тихо кашлянул.

– Зачем так подробно рассказываю о наших с женой семьях? Чтобы вы поняли, что Зинаида единственная в своем роду, кто получил не только среднее, но и высшее образование. Тетя Шура казалась мне, ребенку, пожилой, но потом, уже став ее зятем, я узнал, что она дочь родила до того, как ей исполнилось двадцать лет. И она цыганка, не айсорка. Кто это вообще такие? Так в Москве называли ассирийцев. В начале двадцатого века представители этого древнего народа, спасаясь от османского геноцида, расселились по всему миру. В Советской России этим беженцам помогла Надежда Крупская, жена Ленина. С ее помощью эмигранты смогли построить в Москве дом на свои средства, создали артель «Московский чистильщик». Она просуществовала аж до тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, потом распустилась. Те, кто приводил обувь в порядок, стали индивидуальными предпринимателями и постепенно исчезли с улиц. Мне лично жаль, что их больше нет.

Гришин взял со столика бутылку воды, начал наполнять стакан и продолжил говорить:

– Свадьбу мы сыграли тихую. Узнав о национальности своей невесты, я ожидал, что тетя Шура захочет закатить пир на весь мир, позовет кучу гостей из всех городов. Но в загс мы с Зиной пришли вдвоем. Шуша встретила нас дома. Я удивился, спросил у Зины: «А где твои родные?» Она ответила: «У меня только мама, больше никого нет. Разве ты когда-нибудь у нас в доме видел родственников?»

Гришин опустошил стакан.

– Клавдия, моя мама, была директором хлебозавода. Семен, отец – один из лучших в деле починки самолетов, вертолетов. Он постоянно в командировки уезжал, домой возвращался, как в гости, на день-два – и опять по стране колесить. Мать на своем рабочем месте находилась с рассвета до заката. Я, семилетний, сам в школу ходил, на шее носил шнурок с ключом от квартиры. Бреду домой, а Шуша из своей будки кричит: «Мотя, пошли скорее обедать!» И ведет меня к себе. Накормит вкусно, на ночь я у нее оставался, когда мама где-то пропадала. Тетя Шура мне папу с мамой заменила. Несколько раз пытался узнать, почему она не общается с родственниками, отчего у нее друзей нет. Она только рукой махала: «Матюша, близкие выпить любят, погулять, а я на вино даже не смотрю. И когда с приятелями время проводить? Работать следует». Но потом, когда я уже совсем вырос, Шуша мне рассказала правду.

Она до пятнадцати лет жила в цыганском таборе. Но ее там не любили, за свою не считали, потому что мама родила ее от русского парня, не ромалэ. Ребенка не обижали, не били, цыгане детей любят, но окружающие считали Шуру вторым сортом. Сядет семья обедать – Шуше тарелку последней дают. Обновки ребятам принесут, а Шурочке достанутся чьи-то старые вещи. Не хвалили ее, не обнимали, не целовали. Но и не били, не унижали, жила девочка в сытости, тепле, одета, обута, по-цыгански отлично говорила. Но… не любили ее.

Положение изменилось, когда Шурочка в одиннадцать лет осмелилась запеть на празднике. Голос у нее оказался уникальным, настоящее оперное сопрано, мощное, чистое. В тот день ее впервые похвалили, расцеловали. И начала Шурочка выступать везде, где велели.

Когда ей исполнилось пятнадцать, мама сказала дочери правду:

– Ты не настоящая цыганка. Меня изнасиловали на празднике у богатых русских людей, где я пела. Кто твой отец, не знаю, несколько человек мною попользовались. Хорошо, твой дедушка всем в таборе рот заткнул, сказал: «Кто о ребенке хоть одно плохое слово скажет, косо на него посмотрит, тот со мной дело иметь будет».

Шурочка обомлела от такой новости, а мама продолжила:

– Внешне ты прямо цыганка, но все знают, что наполовину ты не пойми кто. В нашем таборе для тебя счастья нет. Не знаю, как у других цыган, а у нас никто тебя замуж не возьмет. Езжай в Москву. Вот тебе адрес Николая, он поможет.

Шурочка послушалась маму, отправилась в город. Мужчина оказался айсором, очень добрым. Он обучил девушку искусству чистильщика, посадил в будку у метро. И все стали считать Шурочку айсоркой. Все, кроме московских ассирийцев. Диаспора знала, что Шура цыганка. Отношение к девушке сложилось, как в таборе. Ее не обижали, помогали ей, но за свою не считали. Если другим подросткам старшие могли иногда и подзатыльник дать, отругать их, то Шурочке только улыбались, даже замечания не делали. Но разве так старшие ведут себя с детьми? Порой мелким достается на орехи. Вежливость давала понять, что Шура не родная. А девушка не пыталась дружить с другими чистильщиками, она просто работала.

Потом вдруг судьба ей улыбнулась – появился постоянный клиент, импозантный мужчина в возрасте. Он стал ухаживать за юной красавицей, та ответила взаимностью. Любовник поселил Шуру в хорошей квартире, покупал подарки, вел себя ласково. Девушка искренне полюбила человека, который годился ей в деды. Ну и в конце концов молодая женщина поняла, что ждет ребенка.

Когда кавалер услышал, что любовница беременна, он признался:

– Я женат, развестись не смогу.

– Поняла, – тихо ответила Шура. – Не волнуйся, беспокоить не стану, исчезну из твоей жизни.

Спустя несколько месяцев в будке чистильщицы появилась немолодая дама, спокойно представилась:

– Я Анастасия Федоровна, жена Владимира Сергеевича. Пришла с предложением. Перепишу на тебя кооперативную квартиру покойной свекрови. Она небольшая, две комнаты, неподалеку отсюда расположена. Район хороший, люди вокруг приличные. И пока я жива, буду деньги на воспитание ребенка давать. Но есть условие: ты никому никогда не скажешь, кто отец малыша. Если начнут любопытные приставать, отвечай: «Он из наших, из цыган. С табором ушел, а я осталась».

– Хорошо, – согласилась Шурочка, – спасибо.

Анастасия Федоровна выполнила все обещания. Она же, поняв, что у шестилетней Зины есть голос и слух, пристроила девочку в музыкальную школу, а потом помогла ей поступить в Консерваторию.

Зина считала тетю Настю старшей подругой мамы. Своего отца, Владимира Сергеевича, малышка никогда не видела. Правда ей открылась уже позже, и тогда же пришла информация, что ее биологический отец – очень известный оперный певец мировой величины.

Наш посетитель склонил голову к плечу.

– Гены порой складываются причудливой мозаикой. Но! Отлично знаю, что все мои предки – малограмотные люди, бывшие крепостные. Хорошо, если образование у них – два класса церковно-приходской школы. Первыми, кто получил хорошее образование, стали мои отец и мать. А Зина первая в своем роду получила диплом Консерватории. Тетя Шура добрая, ласковая, по-житейски мудрая. Да, читает по складам, пишет еле-еле. Но у нее талант к пению, который у цыган в крови. Мать у Зины голосистая, и отец – оперная звезда. Ясно, почему жена оказалась на сцене. С моей стороны папа-технарь, а у него в роду сапожник и портниха. Я МАИ окончил, в отца пошел. Вопрос: почему мои дочки не имеют никакой тяги к музыке? Слуха у них нет, обеим медведь на уши наступил.

Матвей покачал головой.

– Это удивляло, но не волновало. Но когда понадобилось переливание крови, выяснилось, что дети не имеют ни малейшего отношения ко мне. Никогда не сомневался в верности жены, полюби Зина другого – она откровенно об этом скажет, не станет ни с кем тайком встречаться. Супруга прекрасно зарабатывает, материально независима, ее не надо содержать. Я тоже не бомж. Нас соединяют любовь, уважение и до сих пор горящая страсть. Если у кого-то из нас костер погаснет, просто обсудим, что нам делать. Мы не хотим унижать друг друга обманом.

Я посмотрела прямо в глаза посетителю.

– Вы не отец. А Зинаида мать?

– Она ДНК-анализ не сдавала, – признался Матвей Семенович. – Но, говорю же вам – измена со стороны супруги невозможна! И я присутствовал при родах!

– А чего вы хотите от нас? – спросил Степан.

– Ответ на свой вопрос, – уже спокойнее объяснил Матвей. – Если Вера и Наташа не мои родные дочки, то где мои кровные дети? Случайно подменить двойняшек трудно. Допускаю, что одного ребенка могут с другим спутать. Но сразу двоих? На мой взгляд, подобное маловероятно. И Зина рожала дома, что точно исключает возможность совершения ошибки с младенцами. Предположение, что врач и его помощницы принесли с собой к нам двух новорожденных, которые мирно спали, поджидая, когда их положат в чужие колыбельки, лично мне кажется фантастическим. И повторю – я лично присутствовал при родах, лично перерезал пуповину.

– Может, вы проходили через ЭКО? – тихо спросила я.

– Нет, – отверг мое предположение Гришин. – По старинке детей сделали, дедовским способом.

– Девочки после родов остались дома? – поинтересовался Степан.

– Где ж им быть? – удивился посетитель. – До двух лет у них была одна детская – так удобнее ухаживать за малышками. Потом у каждой появилась своя комната.

– Вы поняли, что они не родные, только после анализа ДНК? – продолжал мой муж. – Раньше такие мысли возникали? Может, они совсем на вас не похожи внешне?

– Обе темноволосые, кудрявые, с карими глазами. Жена такая же. Да и я не блондин. Никаких сомнений не испытывал.

Глава четвертая

– Интересная ситуация, – заметил Степан. – Есть у тебя предположение, зачем менять детей?

– Они появились на свет дома, – начала я рассуждать вслух. – Невозможно случайно перепутать двойняшек с такими же детьми, которые только появились на свет. А вот спустя пару дней подобное проделать могли – младенцы первое время все друг на друга похожи. Принесли в сумке других новорожденных. Вероятно, в деле участвовала няня…

И тут раздался звонок. Степан принял вызов, некоторое время молча слушал, потом произнес:

– Степан Дмитриев, владелец агентства помощи невинно осужденным.

Муж снова примолк. Некоторое время он слушал собеседника, потом сухо добавил:

– Понял вас. Но человек, который подписывал договор, предъявил паспорт. Возможно, вы полные тезки.

Договорив, Степан вспомнил про громкую связь, и тут в кабинете зазвучал… голос только что ушедшего клиента.

– Не знаю, кто вы и с какой целью занимаетесь дурачеством. Я ничего оплачивать не стану. Приеду – разберусь с вами.

Повисла тишина. Степан посмотрел на телефон, потом повернулся ко мне:

– Что это было?

– Понятия не имею, – ответила я.

– Сейчас отправлю ему фото подписанного договора и записи с камер на первом этаже, – процедил супруг.

Потом он ткнул пальцем в кнопку переговорного устройства.

– Слушаю, Степан Валерьевич, – отозвалась наша помощница Марина.

– Сделай живенько подборку фото мужчины, который недавно ушел.

– Вас интересует Матвей Семенович Гришин? – уточнила женщина.

– Верно, – подтвердил мой муж. – Последовательно все его шаги от парковки до переговорной. Сбрось в «Телеграм».

– Через минуту необходимые файлы будут у вас, – заверила Марина.

И вскоре на телефон Степана посыпались сообщения.

– Отлично, – потер руки муж и посмотрел на часы. – У меня есть еще минут сорок до отправления в аэропорт.

– Лучше пораньше выехать, – занервничала я, – самолет не станет тебя ждать.

Степан засмеялся.

– Вилка, я лечу в командировку один. Вот отправляйся мы вместе, за шесть часов до отлета уже сидели бы в Домодедово.

– Всегда боюсь опоздать, – призналась я. – Лучше провести время в кафе, чем перенервничать, попав в пробку, и понять, что вот задержимся на пятнадцать минут, и все, лайнер отправится без нас.

– Ну, у меня свои тараканы в башке, – тихо смеялся Степа, стуча пальцем по экрану, – поэтому никогда не спорю с тобой. И в случае нашего совместного перелета выдвигаюсь в путь за сутки до нужной даты… Думаю, Гришин сейчас ответит!

И точно. Почти сразу телефон затрезвонил. На сей раз Степа сразу включил громкую связь.

– Что за ерунду вы мне прислали? – сердито осведомился мужчина.

– На каждом видео стоят дата и время, – начал объяснять мой муж. – Хорошо видно, как и когда вы заходите в агентство, едете в лифте, выходите на пятом этаже, затем ищете ресепшен, приемную, попадаете в переговорную. Спустя полтора часа вы проделали обратный путь.

– Розыгрыш не удался, – стоял на своем собеседник. – Смотрите. Видео для вас.

Я встала и подошла к мужу. На экране телефона показалось изображение Гришина.

– Где я? – спросил он.

– М-м-м, – промычал Степан.

– «Сапсан», – сообразила я. – Первый вагон, там есть бизнес-переговорная, сразу за ней – кабина машиниста.

– В данную секунду я еду из Питера, – объявил Гришин.

Я растерялась, а Степан попросил:

– Позовите проводника.

Через пару мгновений Гришин сообщил:

– Она здесь.

– Хочется увидеть женщину.

На экране возникло изображение симпатичной девушки.

– Здравствуйте, – улыбнулся мой супруг. – Назовите сегодняшнее число и маршрут.

– Двадцать третье марта, Санкт-Петербург – Москва. Состав отправился с Московского вокзала в одиннадцать ноль-ноль, ожидаемое время прибытия на Ленинградский вокзал – четырнадцать сорок три.

– Спасибо, – поблагодарил Дмитриев. – Матвей Семенович, однако, странная ситуация. Вы ехали в «Сапсане» и одновременно приходили к нам. Видео подтверждают ваш визит к нам. Вашу жену зовут Зинаида, она оперная певица?

– Да, – подтвердил Матвей. – Я не медийная личность, но биографические данные легко найти в интернете.

– Думаю, вам лучше заехать к нам. Я улетаю в командировку, но с вами побеседует Виола Тараканова, она заведует одним из наших отделов. При разговоре также будет присутствовать наш ответственный сотрудник. Адрес сбросил вам.

– Хорошо, – без долгих размышлений согласился бизнесмен. – После пятнадцати часов буду у вас.

Муж положил телефон на стол.

– Впервые попадаю в такую историю, – призналась я.

– Тоже не могу похвастаться опытом решения подобных задач, – кивнул Степан.

Потом он потер лоб.

– Слушай, я старею! Гришин подписал договор. Там указан номер его телефона. Я не спросил у него контакт, забыл, но у юриста он точно его оставил.

Супруг схватил телефон и пробурчал:

– Нет, точно старею… Володя, наш клиент Гришин – вышли мне его номер телефона!

И почти сразу к Степе прилетели сообщения.

– Так, – забормотал он. – Начнем с того, что у мужчины, который недавно от нас ушел, набор цифр начинается с семерки, потом девять ноль три. А у того, кто нам сейчас звонил, другой оператор.

– Тебе до старости далеко, – улыбнулась я. – Просто очень устал. Мы давно не отдыхали… Слушай, у меня возникли вопросы. Мужчина, у которого голос прямо как у Гришина, сам позвонил нам. Мы к нему не обращались.

– Так, – кивнул супруг.

– Что он говорил? Некоторое время ты его просто слушал.

Степан сдвинул брови.

– Ему позвонили из нашего агентства. Дали мой номер, сказали, что я следователь, который занимается его делом о мошенничестве. Просьба немедленно явиться по адресу! И дали ему адрес. Но наше агентство находится не там! Мужчина сел в «Сапсан» в одиннадцать часов. Агентство позвонило ему в семь утра. Прямо бред бредовый!

– Похоже, у дядечки рыльце в пуху – помчался на вокзал и несется в Москву. И почему он позвонил только сейчас, а не раньше?

Степа поморщился.

– Нет, я точно старею!

– Ой, похоже, мы вместе стареем, – засмеялась я. – Значит, я теперь штатный сотрудник? А кто тот ответственный товарищ, который мне помогает?

– Саша Ромайло, – ответил Степан.

– Впервые фамилию слышу, – удивилась я.

– Переманил мегасуперхакера! – похвастался Степан. – Вы сразу найдете общий язык.

Мне стало смешно. Я с трудом научилась пользоваться поисковиком – как мне подружиться с парнем, который живет в необъятном государстве под названием интернет? Что должно случиться, чтобы подобное произошло? Разве что межгалактические чудовища оккупируют Землю, лишат население Всемирной паутины и по улицам города начнут бродить стада интернет-обитателей, которые умирают от голода. Магазины работают, но как в них купить продукты? Идти в супермаркет ногами? А деньги? Их вдруг выдают наличкой! Господи, что это за разноцветные бумажки? И почему на кассе предлагают странную сдачу железными кругляшами?

Я захихикала и пошла к двери. До приезда Гришина и прихода Ромайло много времени – могу поехать в магазин, чтобы выбрать плитку для санузлов, кухни и прихожей.

– Не знаю, что происходит, – признался Степан, – вероятно, нас решили разыграть.

Я остановилась.

– В моем окружении нет людей, способных на подобное. Да и в твоем тоже. У нас общие близкие друзья, все нормальные люди. Глупых шутников не наблюдается.

– Кроме тех, кто рядом, есть и те, кто далеко, – заметил Степан. – Агентство разрослось, в нем большой штат сотрудников. И если учесть, чем мы занимаемся, становится ясно, что существует энное количество жуликов, мошенников и взяточников, которые запихнули за решетку невиновного, а мы его оттуда вызволили и поменяли на того нечестного человека. Он свой срок оттрубил, вышел, решил: пусть борцы за правду и справедливость займутся делом Гришина и вляпаются в неприятную историю.

– Глупо, – пробормотала я. – Мы сразу сообразили, что что-то не так! Если тот, кто к нам приходил, – не настоящий Гришин, то почему мужчины так похожи? И голоса у них одинаковые.

– Определенно, этому факту есть объяснение, – кивнул Степа, беря портфель. – Но я его пока не знаю.

Глава пятая

Вы когда-нибудь приходили в гипермаркет стройматериалов? Нет? Вот и не совершайте таких поступков.

Я замерла на пороге помещения, которое показалось бесконечным.

– Могу ли вам помочь? – спросил за моей спиной тихий, вкрадчивый голос.

Я обернулась и увидела здоровенного парня, очень похожего на бегемота, который встал на задние лапы.

– Что купить хотите? – продолжил он. – Или просто погулять зашли? Консультант Роберт к вашим услугам.

– Есть люди, которые приходят в ваш магазин на променад? – удивилась я.

– Конечно, – кивнул «бегемот». – Это ж какая красота вокруг! Вот когда я маленький был, родители ремонт в нашей однушке затеяли. Пошли мы в магазин, а там два вида кафеля – голубой и белый. И у всех соседей в подъезде у кого такой, у кого этакий! Сейчас по-другому. Вы что хотите?

– Плитку, но не голубую и не белую, – улыбнулась я.

– Давайте определимся с видом плитки, – остановил меня консультант. – Клинкерная?

– Что? – не поняла я.

– Плитка бывает керамическая, клинкерная, керамогранитная, из натурального камня, – перечислил юноша.

Нет, только не это! Я не готова к решению сложных задач! Не сегодня! Потом как-нибудь!

Ноги начали тихо отступать к выходу, «бегемот» вмиг среагировал на попытку потенциальной покупательницы удрать:

– Помогу вам! Не волнуйтесь!

И тут зазвенел телефон – меня разыскивал прораб.

– Где унитаз стоит? – спросил он.

– В туалете, – ответила я. – Утром там его видела!

– Старый вы велели снять, а где новый находится? Что-то не вижу его. И надо три штуки!

Я прикрыла рукой телефон и зашептала.

– Роберт, у вас есть унитазы? Мне нужно несколько!

– Да-да, – кивнул молодой мужчина.

– Сейчас куплю! – обрадовалась я и вернулась к телефонной беседе: – Леша, привезу необходимое.

– Ошибся, – затараторил прораб, – четыре надо.

Я опять повернулась к «бегемоту»:

– Если куплю унитазы сию секунду, их когда доставят? Или можно самой забрать? Они, наверное, влезут в машину.

Роберт округлил глаза:

– Хотите забрать сантехническое оборудование?

Я поняла, что вести две беседы одновременно не получится, и быстро сказала в телефон:

– Перезвоню через десять минут.

Я сосредоточилась на Роберте, а тот повторил вопрос:

– Желаете увезти унитазы?

– У вас их есть три штуки?

«Бегемот» кивнул.

– Вообще мне надо четыре, но три тоже неплохо, возьму пока сколько есть, – вздохнула я и подумала: «Сортир намного проще приобрести, чем плитку. Выбор значительно меньше».

– Простите, – загудел Роберт, – но… при всем уважении к вам не могу отдать сантехнику.

– Почему? – изумилась я. – Вы только что сказали, что они у вас есть. Кстати, сколько они стоят?

– Уж не помню, – вздохнул консультант. – Им, наверное, лет десять… Мой вам совет: возьмите новые! Зачем вам мои старые?

– Ваши старые? – удивилась я. – И мысли не имела о подобной покупке! Удивительно, что вы подумали, будто я способна на странные поступки.

– Вы спросили: «У вас есть унитазы?» Ведь так?

– Верно, – согласилась я. – И услышала в ответ «да».

– Вот-вот, – улыбнулся мужчина. – У меня дома их несколько.

Консультант издевается? Вряд ли передо мной столь глупый продавец!

– Я имела в виду магазин, – уточнила я.

– Вам следовало спросить: «В этом гипермаркете хороший выбор сантехники?» А я услышал: «Есть ли у вас унитазы?» Удивился, конечно, почему вы интересуетесь моими личными фаянсовыми друзьями, но клиент всегда прав, поэтому спокойно ответил, что да, есть.

– «У вас» следовало понять как «в вашем магазине», – растолковала я.

Роберт вздохнул.

– Не владею данной торговой точкой. Гипермаркет принадлежит Элле Семеновне Фабер. Ой, вот и она!

«Бегемот» вмиг стал меньше ростом. Я обернулась и увидела женщину в дорогом костюме.

– О господи! – закричала та. – Вы Арина Виолова? Да-да-да! Не отрицайте! Прочитала все ваши книги! Обожаю! Люблю так сильно, что слов нет! Что желаете? Все бесплатно! В подарок! Меня зовут Элла, этот сарай со всякой ерундой – мой! Только моргните! Честь и счастье видеть вас здесь! Если позволите сделать с вами одно фото… Ната, сюда!

Послышался бойкий стук каблуков, передо мной возник парень в костюме и рубашке с галстуком. Он улыбнулся:

– Слушаю вас!

– Конечно, ты узнаешь нашу гостью! – зааплодировала Элла.

Юноша молчал.

– Ната, очнись!

Парень встрепенулся:

– Простите, онемел от восторга. Разве можно не узнать самую красивую женщину Москвы?

В ту же секунду он сообразил, что совершил ошибку, и постарался живо ее исправить:

– Конечно, после вас, Элла Семеновна. Вы всегда прекраснее всех.

– Замолчи, – велела ему хозяйка. – Ариночка, чего желаете?

– Унитазы, – ожил консультант, – три штуки.

– Великолепно! – обрадовалась Элла, внимательно оглядывая юношу. – Э… э… э… как к вам обращаться?

«Бегемот» покраснел.

– Роберт!

– Отлично, хороший ответ, – одобрила бизнесвумен. – Живенько тащи сюда модель «Биосуперумный» со всеми функциями в количестве трех экземпляров.

«Бегемот» вмиг испарился.

– Проворный мальчик, – отметила Элла, глядя ему вслед.

Юноша с женским именем Ната слегка покраснел и заговорил: