Рэйчел Уинтерс
Хочу познакомиться
Посвящается всем, кому когда-либо говорили, что они недостаточно хороши (тебе)
Would Like to Meet
Rachel Winters
Пролог
ИЗ ЗТМ
ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА». ИСТ-ДАЛИЧ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 2 ДЕКАБРЯ, С УТРА ПОРАНЬШЕ (10:00)
ЭВИ САММЕРС (под 30, веснушчатая, рыжие кудри до плеч, ярко-желтое чайное платье в стиле пятидесятых, «мартинсы») стоит перед прилавком, постукивая ногой, явно от переизбытка чувств.
Бариста с моим заказом не торопился, и я молча поблагодарила парня за преданность искусству выжимания апельсина. Взглянула на его бейджик: «Привет! Меня зовут Зэн». Одно из тех имен, которые возвещают о приходе следующего поколения. И поколение это относится к приготовлению органического сока как к медитации. Очередь за мной все росла, а мой апельсиновый сок постигал дзен.
Впрочем, я в кои-то веки была не против задержать очередь: сегодня мне нужно, чтобы Зэн не торопился и я могла подготовиться к намечаемому делу.
— Хотите, добавлю еще кое-что?
Разве только водку, Зэн.
— Что именно?
— Волшебный ингредиент — идеально подходит для похмелья.
Зэн разжал ладонь и показал яйцо. Я жестом велела разбить яйцо в блендер — все равно не собиралась пить эту гадость.
Руки у меня уже начали дрожать, что, безусловно, поможет представить задуманное мной как несчастный случай. Я сделала несколько глубоких вдохов. «У тебя получится, Эви Саммерс», — строго сказала я себе.
Зато если я все проверну как следует, то узнаю имя бедняги, а если все сложится отлично, добуду его номер телефона.
Пока Зэн готовил напиток в блендере, я проверила телефон и увидела, что в групповом чате ДжЭМС идет беседа.
Джереми: Ну как? Эви, Эви, Эви! Ну как? СКАЖИ, ЧТО ТЫ УЖЕ ПОШЛА В БОЙ.
Сара: Мар, ты утрясла вопрос с центрами столов?
Джереми: Сара, заведи себе отдельный чат «АДСКАЯ НЕВЕСТА». Тут более важные вещи обсуждаются.
Мария: РЕБЯТА! Эви, ты уверена, что хочешь это сделать? То есть, боже мой, я надеюсь, что ты это делаешь, но ты уверена?
— Та дам! — провозгласил Зэн, покачивая стаканом с моим соком. Сердце у меня сжалось Время настало.
Эви: Я собираюсь…
Даже в эту воскресную рань кафе на юго-востоке Лондона было переполнено. Передо мной лежала полоса препятствий. С иголочки одетые подростки, словно сошедшие с рекламы модной одежды, для которой даже молодежь уже стара. Люди с ноутбуками, прикидывающиеся, что до сих пор потягивают свой давно допитый кофе. Сексапильные мамочки с идеальными ангелоподобными малышами. И он — парень в футболке с «Рамоунз».
Я выбрала его в качестве мишени, еще когда сидела за столом со своим ноутбуком и внимательно изучала посетителей кафе. Парень устроился возле большой рождественской елки. Без малого лет тридцати, симпатичный, бородатый, в клетчатой рубашке поверх футболки с «Рамоунз». Скорее студент, чем взрослый мужчина (то есть как раз в моем вкусе).
Он пришел сюда один, обручального кольца при нем не было, детей тоже: в принципе, под минимальные требования к потенциальному возлюбленному он подходил. Ему повезло.
Хотя, если честно, парень не просто соответствовал требованиям — я искренне находила его привлекательным, что заставляло меня нервничать еще сильнее. Потому что в те дни, приметив интересного мужчину и нафантазировав, какую жизнь мы могли бы прожить вместе, я все же не заговаривала с ним. А сейчас так не получится.
Я выбралась из гущи столиков в нескольких шагах от своей цели. Парень уткнулся в книжку «Как не повзрослеть» Ричарда Херринга, что заставило меня задуматься. Разве мой возлюбленный может такое читать? Но мне нельзя было привередничать, поэтому я начала сокращать разрыв между нами.
Осталось три шага.
Два.
Один.
И вот я уже совсем рядом. Вблизи незнакомец оказался еще симпатичнее.
Сейчас или никогда.
Приблизившись, я вытянула вперед руку со стаканом сока. Сердце стучало в горле и одновременно билось о ребра, словно пытаясь выскочить из груди.
Ну давай же, давай, ВПЕРЕД!
Тут парень в футболке с «Рамоунз» засмеялся над прочитанной фразой… и я прошла мимо.
Черт побери! Я не смогла этого сделать. Но и отступать было нельзя.
Потому что, быть может, я вот-вот встречу мужчину своей мечты. Мы посмотрим друг другу в глаза и в тот же миг оба поймем, что всю оставшуюся жизнь будем вместе, прямо как в кино. Хотя сейчас, держа в руке апельсиновый сок с яйцом, я чувствовала, что как никогда далека от мира киногрез.
Я двигалась как можно медленнее, но все-таки вернулась за свой столик. Он был общий, и в мое отсутствие за него сели отец с дочерью. Он: лет тридцати пяти, подтянутый, с темными волосами, читает воскресную газету, типичный айтишник. Она: миловидная, с вьющимися хвостиками и очками в красной оправе, лет семи. Девочка читала книжку и болтала ногами. У меня возникло смутное ощущение, что я их здесь уже видела.
Я наклонилась над ноутбуком и достала телефон.
Эви: Я не смогла. Почему я решила, что смогу?
А разве вы, мои друзья, не обязаны были отговорить меня от явного идиотизма?
Сара: Ты можешь все, что втемяшится в голову. Хотя да, это явный идиотизм.
Джереми: Эви, не смей отступать! Сейчас же иди к своему Хью Гранту.
Мария: У тебя получится, Эви! Сделай глубокий вдох и попытайся еще раз. Мы в тебя верим! Джереми: Сделай это ради любви! Или, по крайней мере, ради нас.
По большей части мои лучшие друзья — здравомыслящие, умные люди, и я приободрилась при напоминании о том, что даже они уговаривали меня на это.
Кроме того, они были правы. Я смогу это сделать. Вернее, должна.
Я и так слишком долго откладывала. Прежде чем я снова ринулась в бой, сосед по столу взглянул на меня, точно удивляясь моему поведению. Я попыталась сделать вид, будто просто что то забыла и мне нужно вернуться. Слава богу, люди все время что-нибудь забывают.
На сей раз я выбрала более короткий маршрут, для чего мне пришлось протискиваться мимо оравы модно одетых мамаш.
Мне преградили путь двое нарядных детей с широко распахнутыми глазами: одна белокурая, другой с прямыми темными волосами, и оба выглядели так, как будто их привели на кастинг на роль детей, которые могут преследовать тебя в ночных кошмарах.
— Разрешите пройти. Спасибо. Не могли бы вы… — Расплескавшийся напиток потек у меня по запястью, и я поспешно выпрямила руку со стаканом. Представьте, если бы в «Ноттинг-Хилле» Хью Грант, вместо того чтобы пролить сок на Джулию Робертс, просто тыкнул ей в грудь пустым стаканчиком.
— Пожалуйста, дайте пройти, — тихо взмолилась я.
Дети улыбались.
— Прошу вас! — проговорила я чуть громче, покосившись на парня в футболке с «Рамоунс», чтобы убедиться, что он еще тут.
Одна из мамаш, блондинка в ироничных «маминых» джинсах с высокой талией и кроссовках, оторвалась от разговора с подругой и окинула меня оценивающим взглядом.
— Какие-то проблемы?
У меня тут же вспыхнули щеки.
— Никаких! Извините. Мне просто нужно пройти.
Люди за соседними столиками начали поднимать головы.
Подруга воинственной мамаши, особа с блестящим конским хвостом, покачала головой.
— Наши дети сами решат. Вендетта, Джастис
[1], что вы собираетесь делать?
Боже милостивый! Дети посмотрели на меня и взялись за руки.
Проклятие рыжих волос, бледной кожи и веснушек заключается в том, что при малейшей провокации ваше тело вас тут же выдает. Я не видела себя, но прекрасно знала, что грудь и шея пошли алыми пятнами.
— Ты как морковка! Смотри, мамочка, она морковка! — воскликнула девочка (Джастис?).
Мальчик сморщился и завопил:
— У нее сыпь? Она заразная?
— Какие умные слова ты знаешь, Детти! Нет, просто эта леди немного застеснялась!
— Я боюсь, — проговорила Джастис.
Теперь уже все пять мамаш смотрели на меня, и я выдавила улыбку, жалея, что не имею достаточно смелости сказать им, что с таким воспитанием в старшей школе их дети начнут травить одноклассников.
Со все еще пылавшими лицом и грудью я повернулась, чтобы обойти их столик с другой стороны. Мамаши дружно пялились на меня, а Джастис, Вендетта и другие детишки (могу только догадываться, как их звали) громко хихикали.
Парень в футболке с «Рамоунс» снова оказался в поле моего зрения. На этот раз я была настроена решительно. Я направилась прямо к его столику, не отрывая глаз от телефона и намереваясь как бы случайно натолкнуться на него. И тогда у нас будет своя очаровательная история романтического знакомства.
Ясное дело, когда не смотришь, куда идешь, обязательно в кого-нибудь впилишься. Просто не всегда можешь выбрать в кого.
Следующие мучительные пять секунд прошли как в замедленной съемке.
Пять. Не отрывая глаз от экрана и высоко подняв стакан, я набрала скорость.
Четыре. Улучила последнюю возможность поднять глаза.
Три. Застенчиво улыбнулась; в его же взгляде застыл ужас.
Два. Потому что к нему только что подошла его миниатюрная бабуля, которую он теперь притянул к груди, пытаясь защитить.
Один. Я врезалась в него, зажав бабулю между нашими телами, и в этот момент апельсиновый сок выплеснулся из стакана.
Замедленная съемка кончилась. Я с бешено колотившимся сердцем отшатнулась и с облегчением обнаружила, что внук и бабушка оба сухие. Милая старушенция была спасена.
— Простите, ради бога! С вами все в порядке? — Благодаря тебе — нет, раззява, — прошипела бабуля.
Парень в футболке с «Рамоунс» смотрел волком. Я вздохнула. Что-то подсказало мне, что нам не суждено быть вместе.
Я уже собиралась предложить помощь, но, к сожалению, то, что взлетело, когда-нибудь обязательно упадет. Внезапно раздавшиеся возмущенные крики подсказали, куда именно оно упало.
— Джастис! Все хорошо? Скажи что-нибудь!
О, нет! Все еще сжимая в руке пустой стакан, я обернулась.
Белокурые волосы малышки Джастис были теперь ярко-оранжевыми; мамаша исступленно вытирала мокрые пряди, с заостренного личика стекали струйки сока. Детти с ухмылкой таращился на свою рыдавшую подружку.
— Мне очень, очень жа… — забормотала я.
— С ней все в порядке? — перебила меня мать Детти с безопасного расстояния.
— Нет, с ней не все в порядке. Черт возьми, Дженет, дай мне влажную салфетку.
Вдруг мать Джастис будто что-то торкнуло, и она резко повернулась к тому месту, где, сжимая обеими руками стакан, стояла обомлевшая я. Женщина растерла капли сока между пальцами.
— Что в нем было? — спросила она меня.
— Только апельсины, — сдавленно проговорила я. Мать Джастис слегка расслабилась. — И яйцо.
Мамаша взвизгнула и начала еще исступленнее оттирать дочь, встряхивая светлыми прядями.
Другая мамаша воскликнула:
— О боже, Сьюз. Она веган?
Меня бросило в жар.
— Я могу хоть чем-то помочь? Давайте принесу салфетки!
Я бросилась обратно к своему столику, чувствуя, что начинаю слегка впадать в истерику. Отец и дочь, опустив головы, читали. Они единственные во всем кафе не обращали на происходящее ни малейшего внимания. Их салфетки лежали на ближайшем ко мне краю стола. Я поставила стакан и схватила их. Девочка подняла глаза… и подмигнула мне. Я была слишком взбудоражена, чтобы ответить.
Сьюз без единого слова выхватила у меня салфетки и поднесла их ко рту дочери.
— Высунь!
Джастис высунула язык, и, клянусь, в этот момент она смотрела прямо на меня. Сьюз начала вытирать ей язык, судорожно приговаривая:
— У нее… аллергия… на… яйца. Если она… проглотит… ей…
Как по команде, Джастис побледнела, а затем икнула.
— Джастис, скажи маме, что ты не глотала.
Малышка рыгнула. Потом еще раз.
Ведь этого не должно случиться, правда? Я затаила дыхание и уже начала подумывать, не смыться ли из кафе прямо сейчас, оставив ноутбук и сумочку.
— Мамочка, она заразная? — спросил ангелочек Детти.
У Джастис был такой вид, словно она вот-вот зайдется кашлем, но… этого не произошло.
Вместо этого изо рта у нее вырвался сверкающий фонтан, иначе не скажешь, блевотины и с такой силой ударил Детти в лицо, что того отбросило назад.
В кафе наступила мертвая тишина, если не считать оглушительного стука капающей с Детти рвоты.
Несмотря на то, что это был сущий кошмар и я чувствовала себя поистине ужасно, когда в запрокинутое лицо Детти выстрелила очередная порция рвоты, в самой глубине души у меня все же мелькнула непростительная мысль: «Вот почему ее назвали Джастис».
Я вышла из туалета только после того, как возмущенные мамаши с детьми наконец убрались восвояси, пообещав никогда больше сюда не возвращаться. Зэн отмахнулся от моего предложения помочь убраться — кажется, мамаши несколько недель терроризировали его и остальных сотрудников, развернув кампанию против гендерно нейтральных туалетов. Он даже сварил мне кофе, который ждал меня за моим столиком. Я махнула ему рукой в знак признательности.
Папа с дочкой по-прежнему сидели в кафе — я надеялась, что они уже ушли и мне никому не придется смотреть в лицо. Единственная разумная вещь, которую я могла сейчас сделать, — это допить кофе, собрать свое барахло и никогда больше сюда не возвращаться.
Снова усевшись за ноутбук и заслонившись им, как щитом, я рискнула осторожно оглядеть кафе. Суматоха более-менее улеглась.
Словно ничего и не случилось.
Вот только в течение следующих десяти лет, всякий раз смежая перед сном веки, я буду думать о сегодняшнем дне.
Джереми: Ну??? Как все прошло? Подцепила Хью Гранта?
Сара: Боже мой, Эви, скажи мне, что ты этого не делала, дурочка.
Мария: Я здесь, если тебе нужно поговорить.
Я перевернула телефон экраном вниз. Было еще слишком рано переживать эту травму заново.
Взяв чашку кофе, я посмотрела на пустой экран. Теперь остается только описать все произошедшее в мучительных подробностях, — в конце концов, именно для того я и подвергла себя такому испытанию.
Начав печатать, я ощутила тот особый зуд, который всегда чувствую, когда на меня кто-то смотрит.
Моя маленькая соседка. Она, казалось, ждала от меня каких-то слов. Я перекинула волосы через плечо и наклонилась к ноутбуку, надеясь, что ей станет скучно. Девочка придвинулась ближе.
— Ну? — нетерпеливо спросила она. — Мы спра — вились?
— Прошу прощения? — озадаченно проговорила я.
— Анетт, — рассеянно вмешался мужчина, осторожно привлекая дочь к себе. — Оставь юную леди в покое.
Юную леди! Что-то в его тоне покоробило меня. Можно подумать, он единственный взрослый за этим столом.
Девочка отстранилась от мужчины, и он стал быстро шевелить руками — язык жестов, поняла я, заметив у нее слуховой аппарат. Дочь проигнорировала отца.
— Мы притворились, будто не видели, что произошло, — сообщила она мне. И пояснила — Когда ее вырвало.
Отец Анетт сидел, не отрывая взгляда от раздела путешествий.
— Это папина идея, — продолжала девочка. — Он сказал, что тебе и без того будет неловко. — Мужчина перевернул страницу. — Ну как? Мы хорошо справились?
Мне потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Я знала, что должна чувствовать себя униженной (особенно притом, что ее отец явно считал меня идиоткой), но ее серьезность тронула меня.
— Отлично, — заверила я ее. — Спасибо вам.
Анетт просияла, хотя ее отец по-прежнему был сосредоточен на штудировании газеты. Он, вероятно, сочувствовал семьям, которым я только что нанесла травму.
— Но как бы неловко мне ни было, им пришлось куда хуже, — продолжала я. — Эти бедные дети, их матери…
Анетт уже энергично мотала головой, так что хвостики ударялись о дужки очков.
— Это в буквальном смысле наши смертельные враги. Мы уже несколько недель пытаемся придумать, как отвадить их от этого места.
— Держу пари, такой способ вам в голову не пришел, — криво усмехнулась я.
Девочка улыбнулась.
— Я Анетт, — сообщила она. — А это мой папа. — Она подтолкнула его локтем.
После небольшой паузы мужчина протянул РУКУ.
— Бен, — сухо представился он.
— Эви, — ответила я, одарив его своей лучшей «улыбкой нормального человека».
Моя ладонь на мгновение утонула в руке Бена, после чего он вернулся к чтению газеты.
Анетт наклонилась вперед, уставившись на меня с таким пристальным вниманием, словно я была самой любопытной вещью в помещении.
— Ты лучшее, что случилось здесь за целую вечность, — заявила она.
— Приятно слышать, — ответила я, решив воспринять это как комплимент. Мне почему-то казалось, что отец с дочерью не согласен. — Но сегодня был исключительный случай, поверь. Я никогда ничего подобного не делаю.
По какой-то причине это привлекло ко мне внимание Бена. Он воззрился на меня, и в его прищуренных карих глазах вспыхнули веселые огоньки.
— Неужели? — усмехнулся он. — Тогда почему мы уже второй раз видим, как вы обливаете посетителей?
Двумя неделями ранее
1
Красный уровень
ИНТ. ПОДВАЛЬНЫЙ БАР В СОХО — ПЯТНИЦА, 16 НОЯБРЯ, 22:00
Эви стоит с обшарпанным пластиковым бокалом столового белого вина в компании хорошо одетых девиц и кивает в такт разговорам, ведущимся вокруг нее. Будучи слишком тепленькой, чтобы проявлять скрытность, которая, как она считает, ей очень даже свойственна, Эви проверяет свой телефон.
Сара: Я собираюсь разослать вам всем по элек-тронке презентацию, чтобы помочь с организацией пьянки в следующие выходные. Проверяйте почту!
Мария: Мы и сами не прочь спланировать твой девичник.
Джереми: Спланировать мы, конечно, не прочь, а вот организовать…
Сара: Но так вы будете ТОЧНО ЗНАТЬ, что он мне понравится. Раз уж речь зашла о моей свадьбе, может, обсудим, с кем придешь ты, Эви?
Я сунула телефон обратно в сумку. Сара пыта лась заставить меня поговорить о том, с кем я приду к ней на свадьбу, с тех пор, как обручилась. Словно мне поставили какое-то условие, а я его игнорировала.
Когда я снова переключила внимание на двух невыносимо стильных девиц, стоявших со мной в баре, то заметила две вещи: 1) у них невероятно красивая, безупречная, нетронутая беспокойством младенческая кожа; 2) я намного пьянее, чем думала, несмотря на то что строго придерживалась своего неизменного правила трех бокалов.
Эти проклятые ассистентские тусовки! Раз в месяц все ассистентки, работавшие в агентствах по подбору персонала для телевидения и кино, встречались в каком-нибудь ужасном баре в центре Лондона, чтобы пообщаться (то есть посплетничать). Еды на этих мероприятиях никогда не бывало, зато весьма специфическое белое вино (самое что ни на есть дешевое) лилось рекой.
Я могла лишь предположить, что все остальные здесь слишком юны, чтобы испытывать такое же похмелье, как и взрослые, поэтому пребывают в блаженном неведении о том, каково это — просыпаться с ощущением, что каждый год из твоих двадцати девяти лет врезал тебе по морде.
Сама же я… У меня в сумке лежал сэндвич с яйцом, и я умирала от желания съесть его, но до сих пор не улучила подходящий момент. Голос разума твердил, что мне необходимо подкрепиться, однако я напоминала себе, что у нормальных людей не принято ходить на общественные мероприятия со своими сэндвичами.
Одна из девушек, Джоди, откинула с лица завесу светлых волос и слегка улыбнулась мне, отчего я почувствовала себя совсем юной. У меня было такое чувство, что она только что задала мне вопрос. Джоди, ассистентка одного из крупнейших актерских агентств, была из тех людей, которых хлебом не корми — дай посудачить.
— Что-что, прости? — переспросила я и крепко сжала в руке свой пластиковый бокал с вином. Еще не так давно я ходила на эти тусовки не одна.
— Я привела сюда юную Джеральдин, чтобы познакомить ее с крутыми ребятами, — объяснила Джоди. У нее был тот тягучий лондонский говор, при каждом звуке которого я все сильнее ощущала себя северянкой.
Я повернулась к девочке-подростку в круглых очках. Ее длинные волосы были стянуты в неряшливый пучок, а спутанные выпавшие пряди, казалось, громко заявляли: «Ну посмотрите же, мне совершенно плевать на свою внешность». На ней был джинсовый комбинезон, из-под которого выглядывала белая футболка с надписью «Грета Гер-виг» крупными черными буквами. Я сразу захотела точно такую же, хотя мне никогда не хватило бы крутости ее надеть.
— У кого стажируешься? — поинтересовалась я.
На мгновение воцарилась тишина.
— Эви, какая ты чудачка, — рассмеялась Джоди. — Джеральдин ассистентка.
— Но она же еще ребенок! — Я тотчас прикрыла рот ладонью, хотя взять свои слова назад была уже не в силах.
Джеральдин издала низкий, хриплый смешок и приложила руку к груди.
— Спасибо. Я уже давно вышла из ассистентского возраста. — Она понизила голос до шепота. — Вообще-то мне уже двадцать три. Я боялась, все подумают, что я слишком старая.
— На вид тебе больше двадцати одного не дашь, — автоматически отозвалась Джоди.
Мне хотелось встряхнуть Джеральдин за плечи и сказать ей, что она настолько молоденькая, что, можно сказать, практически новорожденная. Но вместо этого я сделала еще глоток вина.
— Джеральдин работает в «Джеффри и Тернер», — сказала Джоди со значением, которое я старательно проигнорировала.
«Джеффри и Тернер», небольшое, но уважаемое агентство для кино- и телесценаристов, несколько лет назад было непосредственным конкурентом сценарного агентства «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья». Но в последнее время они специализировались на маститых авторах, мы же… Ну, когда-нибудь мы еще вернемся в прежнее русло.
— Один из новых коллег Джеральдин, Ричи, твой старый друг, правда, Эви? — настаивала Джоди.
Из ее лап не вырвешься. С тех пор как эта девица разнюхала, что я знала его, еще когда он был просто Рики, она никогда не упускала возможности выудить побольше информации. Таких, как мой бывший, в нашей сфере называли единорогами, то есть одинокими мужчинами. Вот почему Джоди так усиленно им интересовалась. Я бы могла поведать ей, что Рики из тех парней, которые заставляют тебя чувствовать себя настоящей счастливицей. Пока ты им нужна. Поэтому я продолжала улыбаться и, как обычно, не думала с ней делиться.
— Ричи потрясающий, — выпалила Джеральдин. — Я уверена, не сегодня завтра его сделают агентом. Он само воплощение стремительного взлета.
— Ну, навряд ли он собирался вечно ходить в ассистентах, — заметила Джоди и положила руку мне на плечо. — Не переживай, ты тоже станешь агентом. Просто у тебя уникальная ситуация.
Джоди не ошиблась, но расстроилась я не из-за этого. Они ведь не станут его продвигать, правда? У меня перехватило горло.
— Где ты работаешь? — поинтересовалась у меня Джеральдин.
Я вздохнула и взяла себя в руки. Она все равно рано или поздно узнает.
— «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья», — ответила я.
Джеральдин выпучила глаза.
— Ой, так ты та самая Эви!
Если ты проработала ассистенткой дольше чем кто бы то ни было в своей сфере, известность тебе обеспечена.
Я ощутила облегчение, когда обе девицы решили, что им нужно еще подзаправиться, и вернулись к бару. Я снова достала телефон, мечтая, чтобы уже была следующая пятница и здесь были мои друзья. Иногда я думала, что нас разделяет столько миль, что мне их даже не сосчитать.
Эви: ПОМОГИТЕ, Я ОКРУЖЕНА ДЕТЬМИ.
Мария: Где ты?
Эви: На ассистентской попойке.
Джереми: Бяка там?
Эви: Нет. Сейчас он общается только с агентами.
Сара: Для нее это хорошо. ДЛЯ ТВОЕЙ КАРЬЕРЫ ЭТО ХОРОШО, ЭВИ.
Джереми: Не ори, Сара.
Мария: Ты УЖЕ агент, просто не по должности, Эви.
На вечеринке ты показалась — и ладно. Может, пойдешь домой? Подумай о себе.
Я убрала телефон, не ответив Марии. Какими бы тяжелыми ни казались порой эти мероприятия, я обязана их посещать, пока остается хоть какая-то надежда продвинуться дальше ассистентки. Сюда все приходили с одной и той же целью: чтобы говорить правильные вещи, общаться с нужными людьми, завязывать важнейшие связи. Раньше, когда я только переехала в Лондон, мне тоже этого хотелось. Просто в другой сфере.
Если бы папа мог сейчас меня видеть!
Я знала, что папа гордился бы мной; правда, он был бы удивлен, что я оказалась по другую сторону бизнеса: вместо того чтобы работать сценаристом, решила работать со сценаристами. Он бы задался вопросом, что случилось с девочкой, которая в возрасте двенадцати лет заявила, что станет следующей Норой Эфрон или Дороти Тейлор, для которой писать было столь же важно, как есть или дышать. Конечно, он никогда не узнает, что сказал мне первый же агент, которому я показала свои тексты: «Жаль, но у вас нет нужных качеств».
По спине пробежал легкий озноб. Обычно я умела подавлять любые воспоминания о тех временах, когда еще занималась литературным трудом, но сегодня вечером мне это почему-то не удавалось. Семь лет работы ассистенткой. С годовщиной, Эви. Однако я всегда твердила себе, что мне повезло. Я не сумела воплотить собственную мечту, зато теперь помогала другим сценаристам воплощать их мечты. Все это зачтется, как только меня сделают агентом. Монти вечно твердил мне, что я еще не готова. Нужно найти способ заставить его увидеть, чего я стою.
Я протиснулась к бару рядом с Джоди, чтобы поставить пустой бокал, и услышала конец фразы Джеральдин:
— Я бы ни за что так долго не осталась в этой должности. — Тут юная особа заметила меня. — Без обид, — быстро добавила она.
— Эви не виновата, — сказала Джоди. — Ее босса, Монти, нельзя принимать всерьез.
Я возмутилась. Монти был из тех людей, кого в нашей сфере называли старой гвардией. Мой босс еще застал времена, когда большинство сделок заключалось в барах частных клубов. Он до сих пор мог очаровать продюсера, когда было нужно, но мир изменился. В профессию валом повалила энергичная молодежь с врожденным пониманием контента. Само это слово вызывало у Монти аллергию.
— Он блестящий знаток своего дела, — возразила я, понимая, что защищаю не только босса, но и свой личный опыт.
— Мы все прекрасно понимаем, почему ты там остаешься. Ради больших плюшек. — Джоди произносила «плю-у-ушек», превращая нашу с ней разницу в возрасте в пропасть. — У Монти наверняка есть солидный компромат на одного всем известного оскароносного сценариста, иначе чем же еще он бы так долго его удерживал.
О том, как переманивают авторов, Джоди знала все. Хотя о лучшем клиенте Монти даже ей кое-что было неизвестно.
У Джеральдин заблестели глаза.
— Вы ведь об Эзре Честере говорите, да? Божеч-ки мои, какой он на самом деле? Такой же обалденный, как в «инете»? Так мило, что он встречается с Моникой Рид. Она его лет на десять старше, а ему по фигу. Как там его суперфильм? Он же вроде пожертвовал половину гонорара на благотворительность? Расскажи мне всё.
Получив три года назад «Оскар» за лучший сценарий, Эзра моментально сделался любимцем киноиндустрии, но лишь закрутив роман с голливудской королевой Моникой Рид, он стал претендовать на статус знаменитости. Замелькал в колонках светской хроники и всевозможных звездных рейтингах, благодаря чему его инстаграм-аккаунт насчитывал теперь более трехсот тысяч подписчиков. Еще бы: с такой внешностью Честеру впору было идти в актеры, а не в сценаристы.
— О фильме мне особенно нечего сказать, — ответила я, улыбкой смягчая свои слова.
— Ты такая смешная, Эви! — воскликнула Джоди, и я будто перенеслась в старшую школу, где меня высмеивали и дразнили уже за то, что я поднимала на уроке руку. — Мы же подруги. Ты можешь, по крайней мере, подтвердить слухи? У великого Эзры Честера творческий кризис?
— Ничего подобного, — возразила я, стараясь не зацикливаться на «подругах». Мы с Джоди были знакомы около года, с тех пор как она стала ассистенткой, и виделись всего раз в месяц. Можно ли считать нас подругами? В глубине души я надеялась, что можно, ведь переехав в Лондон, я обнаружила, что здесь завести новых друзей вне работы практически нереально. И все же… Однажды мы с ней вдвоем отправились в бар выпить, я потеряла бдительность и разболтала ей кое-то личное. На следующий день какая-то незнакомая ассистентка написала мне по электронной почте, рекомендуя своего консультанта по работе с утратами. Больше я с Джоди никуда не ходила.
— Наверное, благотворительная деятельность отрывает его от творчества, — сочувственно предположила Джеральдин. — Эзра Честер только что на целый месяц ездил в Южную Америку, чтобы встретиться там со всеми детьми, для которых он собирает деньги. Не понимаю, как он успел.
— Мы задаемся тем же вопросом, — нейтральным тоном произнесла я, вспоминая прекрасные снимки виноградников, которые он тоже успел посетить.
— Ну расскажи нам что-нибудь, чего мы не знаем о Честере, Эви, — проговорила Джоди и многозначительно выпучила глаза, давая мне понять, что Джеральдин раздражает нас обеих. Делая меня сообщницей.
— Ну, — пролепетала я, все еще ощущая легкое головокружение после нескольких бокалов дешевого пойла на пустой желудок. — По правде говоря, Эзра…
Джоди затаила дыхание. У меня зазвонил телефон.
Я сделала паузу, осознав, что запросто могла сболтнуть лишнего; достаточно было объяснить, почему Эзру Честера мои друзья за глаза называют Эго. И одним махом разрушить его репутацию, а заодно и репутацию агентства.
К большому разочарованию моих собеседниц, я полезла в сумку и достала оттуда сэндвич, чтобы добраться до телефона. Ох ты ж черт! Я открыла пакет и откусила от сэндвича большой кусок. Люди, которые воображают, что агент — гламурная профессия, не видели, как вечером я запрыгиваю в последнюю электричку в обнимку с буханкой хлеба, купленной на ужин.
Джоди откашлялась, явно смущенная моей выходкой.
— Ну так что? Давай, Эви, делись.
— Хорошо, — сдалась я. — По правде говоря… — Я прервалась, чтобы быстро покончить с сэндвичем. Девицы в нетерпении подались ко мне. — Его следующий проект сразит всех наповал.
Последовала пауза. На лицах ассистенток появилось недоверие.
— Отлично, — сухо процедила Джоди и выразительно переглянулась с Джеральдин, на сей раз оставив за бортом меня.
Семь лет работы ассистенткой не проходят даром. За это время чему-нибудь да научишься.
Эзра, конечно, самый настоящий Эго, но здесь никто и никогда не узнает почему.
Я сунула пустой пакет из-под сэндвича обратно в сумку и достала телефон. Несколько пропущенных звонков от Монти. Я знала, что повод для звонка может быть какой угодно: от творческого кризиса у клиента до намерения сдать костюм в химчистку.
В кои-то веки я была благодарна Монти, изводившему меня своими распоряжениями.
— Простите, но мне пора. Я нужна в офисе.
Джеральдин сверилась со своими водонепроницаемыми «Касио».
— Но ведь уже одиннадцатый час! — недоуменно воскликнула она. — И пятница!
Я одарила ее милейшей из своих улыбок:
— Добро пожаловать в профессию!
— Красный уровень! Они меня подкараулили. — Шепот Монти в трубке почему-то отдавался эхом. — Ты говорила им, куда я собираюсь сегодня вечером?
— Кому? — спросила я, пробираясь сквозь вечернюю пятничную толпу на Дин-стрит.
— Сэму-и-Максу. Оба тут.
Сэм-и-Макс, продюсеры нового сценария Эзры, все делали синхронно, словно гидра, которую кто-то попытался уничтожить, разрубив пополам, а она как ни в чем не бывало вновь возродилась к жизни. Более воспитанных и обходительных людей я никогда не встречала. Казалось немыслимым, чтобы они набросились на Монти безо всякого предупреждения.
— Вы в баре «Пепел»? — уточнила я.
— Ну да! — прошипел он. — Значит, ты все-таки сказала им, что я здесь.
Я удержалась от ответа. Монти вечно торчал в этом закрытом частном клубе; он там практически поселился, во всяком случае, проводил в «Пепле» больше времени, чем дома, и любой, кто хоть что-нибудь знал о Монти, не стал бы искать его в офисе.
— И оба только что появились?
— Да, и даже не позвонили перед этим. — Следующие его слова заглушил какой-то шум. Смыли воду в унитазе? — Ты должна приехать сюда. «Красный уровень», Эвелин!
Монти разработал систему кодов, чтобы обращаться ко мне за помощью в присутствии клиентов, так чтобы они не знали, что он просит помощи. «Желтый уровень» означал «боевую тревогу». «Зеленый» — мелкие ЧП. Скажем, настоятельную необходимость вызвать такси. Степень серьезности «красного уровня» была непредсказуема. В прошлый раз, например, клиент подавился фрикаделькой, а Монти был слишком пьян, чтобы вспомнить, что я уехала домой на выходные и не смогу выполнить прием Геймлиха из Шеффилда. Впрочем, клиент выжил.
— Требуется выброска десанта. — Помимо прочего стоило держать в уме, что Монти не чужд драматизации. Мы же со сценаристами работаем, не со шпионами. — Черт!
В течение нескольких секунд слышались лишь женские голоса на заднем плане.
— Монти! Все в порядке?
— Не вешай трубку, — сдавленно прошептал он. Голоса стихли. — Приезжай и вытащи меня отсюда!
— Уже еду. В каком вы зале?
Клуб находился в Мэйфере, в семиэтажном здании, и располагал собственным бассейном на крыше и оздоровительным спа-центром.
Монти пробормотал что-то вроде «В жестете».
— Простите, не расслышала.