– Мотива! Никак не уясню, ради чего все это было.

– Ради бога…

– Нет, вряд ли, по-моему, Бабкин крайне далек от святости.

– Я говорю – ради бога, дай поспать, а? – Подруга душераздирающе зевнула. – Расскажешь все завтра по дороге в Болотный.

– Ну и спи. – Я обиделась и оборвала связь, а потом еще и выключила телефон, чтобы Ирка не смогла мне перезвонить.

Не захотела узнать все сейчас – пусть ждет до завтра.

Сама я после этого короткого разговора странным образом успокоилась и наконец смогла уснуть. Как будто передала подруге эстафетную палочку бессонницы и с чистой совестью завершила свой этап гонки.


Глава четырнадцатая


– А вот и мы!

Я распахнула дверь кабинета участкового и сунулась внутрь. Войти смогла не сразу – то же самое спешили сделать мои друзья-товарищи, и мы всем кагалом застряли в проеме.

– Приветствую неравнодушную общественность. – Чайковский поднял усталые глаза от бумаг на столе.

– Не ждали? – Я отметила отсутствие радости в голосе и на лице участкового.

– Не ждал так быстро, – отговорился он. – У вас… гм, у нас еще что-то случилось?

– Нет, мы все по тому же делу. – Я кого-то пихнула в бок, кому-то отдавила ногу и с усилием протиснулась в кабинет.

– Неужели?

Ввиду моего стремительного наступления участковый отъехал от стола, и я торжественно водрузила на него свою ношу:

– Вот!

– Что?

– Ключ ко всему!

– Это не похоже на ключ.

– Я же говорила, надо красиво упаковать, перевязать бантиком, тогда бы сразу стало ясно – ценный подарок. – К столу подошла Джульетта, ловко развязала узел на горловине черного пластикового пакета для мусора и сунула в него руку.

– На бумаги не ставь, промокнут! – подоспевшая Ирка придержала пакет, пока Джульетта извлекала его содержимое, и ловко поймала в пластиковый мешок весело зажурчавшую струйку воды. – Давай его на пол.

Джульетта поставила на серый цементный пол коричневый портфель, похожий на огромную мокрую картофелину, и отошла на шаг, чтобы участковый мог полюбоваться подношением.

– Это портфель покойного старика Елагина, деда Александры и Арсения, – объяснила я. – Бабкин тонул в болоте, а с этим грузом расставаться не хотел, и мы предположили: в портфеле что-то очень ценное. Возможно, то, из-за чего и убили Смурновых.

– И что же это? – Участковый, не вставая со стула, вытянул шею.

Ирка молча щелкнула замком и открыла портфель. Я достала из него ком сырой бумаги, похожий на капустный кочан.

– Записи деда Елагина с его оригинальными рецептами.

– Кулинарная книга, что ли? – не впечатлился Чайковский.

– Нет. – Я расчистила угол стола и осторожно положила на него мокрую тетрадь. – Придется потрудиться, чтобы разобраться, пребывание в болоте не пошло на пользу записям, но у полиции наверняка найдутся опытные эксперты…

– Пусть первым делом расшифруют то, что написано вот здесь! – Ирка нетерпеливо потыкала пальцем в страницу, заложенную закладкой. – Мы разобрали только самое начало: «А ежели кто уже лыс, как колено, тому надо взять четыре столовых ложки меда» – или мыла, или мела, буковки расплылись.

– Мы полагаем, это рецепт чудо-средства, которое гарантированно возвращает лысым волосы, – подал голос Архипов, видимо, решив, что мы с Иркой говорим слишком много и не по делу. – Изобретатель проверил его на своем соседе, и тот снова стал кудрявым, как в молодости.

– И тогда дед Елагин дал это средство своему внуку, Арсению. У которого, как сказал нам узбек по имени Миша, «голова совсем пустая была»! – Ирка не позволила себя задвинуть. – Пустая – в смысле лысая, а была – потому что таковой быть перестала!

– Дедово средство вернуло Арсению волосы. – Теперь уже я решила, что объяснять надо короче и понятнее. – И внук решил, что рецепт такого снадобья можно дорого продать.

– Проконсультировался, наверное, с коллегами, – снова влезла Ирка. – Он же работал в какой-то мутной фирме, которая торгует пищевыми добавками, БАДами и целебной косметикой.

– Реально эффективное средство от алопеции – это действительно золотая жила, – авторитетно подтвердила Джульетта. – Я в салоне маски для волос покупаю, они так себе действуют, а стоят ого-го сколько!

– Давайте кто-то один рассказывать будет? – Я оглянулась на своих товарищей.

Из них один только Боря не лез поперед Шерлока, стоял себе, привалившись к дверному косяку, и помалкивал. Хороший Ватсон, скромный.

– Ладно, говори ты. – Ирка шагнула в сторону и села на стул у боковой стены кабинета.

Архипов и Джульетта, помедлив, поместились с ней рядом.

Я осталась на сцене одна.

– Внук предложил деду продать это перспективное изобретение, но старик отказался, и они поссорились, Графыч потом сказал соседу что-то вроде «дрянной мальчишка вырос». Дед-то людям просто так помогал, а не за деньги, – продолжила я. – Но когда старик умер, Арсений попытался заполучить его рецепт. Однако Александра Смурнова, которой Елагин завещал свое имущество, рачительно прибрала все добро деда в контейнер, и до тетрадей с записями «дрянному мальчишке» было не добраться.

– И тогда Арсений договорился со своим кузеном Артуром! – Ирка не выдержала и снова влезла, но я посмотрела на нее с укором, и она осеклась. – Молчу, молчу!

– Тут надо сделать отступление и рассказать об Артуре Бабкине. – Я дотянулась до ближайшего стула, выдвинула его на середину кабинета и села. Устала стоять, а монолог намечался долгий, хоть я и намеревалась повествовать без подробностей, рамочно. – Артур Бабкин жил в Абхазии, в молодости играл в рок-группе, потом работал на разных мероприятиях – обеспечивал музыкальное сопровождение. В пандемию остался без работы, еще и раком заболел, потратил все свои сбережения на лечение.

– И полностью облысел после химиотерапии, что важно! – Ирка снова вклинилась в мой монолог с репликой, но я только кивнула, потому что это и впрямь было важно.

– Оставшись без средств, Артур понадеялся на помощь кузена и отправился к нему в Крым. Хотя такого родственника, как Арсений, врагу не пожелаешь, – продолжила я. – Но это позже выяснилось. В Крыму у Арсения созрел план, которым он – в сильно урезанном виде, я думаю, – поделился с Артуром. И предложил младшему брату перебраться в славный Санкт-Петербург, где у музыканта всяко побольше шансов найти работу или хотя бы прокормиться. Дал ему свой паспорт…

– Где на фото сам Арсений двадцатипятилетний и, что важно, лысый! – снова влезла подруга.

– …а сам поехал на своей машине, белой «Ладе Гранте», и прибыл в Питер раньше, чем Артур. Успел убить несчастных Смурновых.

Я помолчала. В тишине дважды шаркнули подошвы: Чайковский спохватился и одну за другой убрал ноги подальше от подкравшегося к нему ручейка. Я дождалась, пока он закончит эту маленькую спасательную операцию, и снова заговорила:

– Не знаю, с самого ли начала Арсений планировал избавиться от Артура или пришел к мысли о необходимости устранить опасного свидетеля уже после убийства Смурновых? Это вы у Бабкина сами выясните на допросе. Так или иначе, Артура он тоже убил, представив его смерть как свой собственный суицид. Сам и предсмертное письмо написал, разумеется.

– И поспешил в Болотный с болгаркой, чтобы без помех спилить замок на контейнере и покопаться наконец в вещах покойного деда! – продолжила Ирка.

– Болгарка – это такая пила, а не женщина, – зачем-то объяснил зануда Архипов.

– Женщин в этом детективе вообще не было, шерше ля фам – совсем другая история, – блеснула эрудицией Ирка.

– Женщины в этом детективе были на стороне закона, – напомнила я. – И только благодаря нам…

– Да уж, вашу роль в истории отрицать невозможно, – любезно согласился Чайковский. – А молодой человек как в нее вляпался, я не понял?

Он посмотрел на Борю. Тот меланхолично пожал плечами.

Ответила за него Джуля:

– Сначала я думала, это Лена с Ирой виноваты в том, что Борюсик попал под удар. Но потом, поразмыслив, мы вместе решили, что это все же в большой степени случайность. Борюсик постоянно ездил той дорогой – сокращал путь. Так вышло, что он и этот самый Бабкин отъехали от дома почти одновременно, преступник лишь немногим раньше. И Бабкин застрял в снегу как раз перед Борюсиком!

– Потому что у него резина была летняя, шины лысые, сам виноват! – поспешила окончательно оправдаться моя подруга. – К тому же погоду – денек с гарантированным снегопадом – Арсений сам выбрал: ему нужно было, чтобы кухню с трупом Артура как следует замело и никаких его следов там не осталось.

– А Борюсик слишком добрый, – договорила Джульетта. – Не вышел бы выталкивать чужую машину, не увидел бы Арсения, не стал бы для него опасным свидетелем…

– А что было дальше, вы и сами знаете, – закончила я.

– Очень, очень интересная история, – фальшиво восторженно похвалил участковый. – Вот только что мне с ней делать, даже не знаю…

– Как – что? Проинформировать коллег, пусть снова задержат Бабкина, уже как Арсения, а не ни в чем не повинного Артура, соберут доказательства… Нам ли вас учить! – Решив, что теперь все сказано, Архипов встал и посмотрел на наручные часы.

Ему еще предстояло собрать вещи, а вечером мы все вместе собирались на выставку. Василий Кружкин благополучно закончил и представил на экспозицию портрет прекрасной дамы c котом и игрушками.

Ирка тоже поднялась, подсказав напоследок:

– Думаю, Бабкина вы сможете найти на болоте. Наверняка он прямиком из КПЗ туда помчится – портфель вылавливать!

– Мы его опередили, потому что отправились с утра пораньше на машине с личным водителем, – пояснил дотошный Вадик. – А Арсений теперь безлошадный, он же свою «Ладу» утопил.

Мы вереницей потянулись к выходу.

Уже выйдя в коридор, я вспомнила кое-что важное и, снова сунувшись в кабинет участкового, сказала:

– Беднягу Алишера отпустить не забудьте!

– Мы проверим! – строго добавила Ирка и плотно прикрыла за нами дверь.

Мне показалось, что за ней раздался долгий страдальческий вздох.

А может, это просто заскрипел стул, с которого встал участковый, спеша поближе ознакомиться с ценным вещдоком, предоставленным в высшей степени неравнодушной общественностью.



Новогодняя выставка работ петербургских художников порадовала разнообразием представленных произведений. Мои мальчики, муж и сын, надолго застряли у действующих моделей деревянных щелкунчиков. В их крепкие челюсти все желающие собственноручно загружали орехи из корзины, специально поставленной рядом, а после с удовольствием съедали добытые ядра. Я посмотрела, как азартно мои любимые эксплуатируют щелкунчиков, и поняла, что ужином их можно не кормить.

Боря и его подруга, по совместительству – менеджер, не отлипали от витрин с работами художников-ювелиров: то ли вдохновлялись, то ли изучали работы конкурентов.

Мы с Архиповым составляли компанию Ирке и Кружкину. Они принимали поздравления у портрета прекрасной дамы с котом и игрушками, который организаторы выставки почему-то переименовали – теперь он назывался «Предпраздничный вечер».

Портрет определенно удался. Особенно хорошо получились сияющие распущенные кудри Ирки и выразительная морда кота, на которой читалось плохо замаскированное страстное желание наподдать лапой по ближайшему елочному шару. По справедливости, Волька тоже должен был присутствовать на выставке и принимать поздравления. Я сделала несколько фото картины и толпящихся вблизи нее поклонников нового шедевра, чтобы отправить их тетушке.

В специально затемненном углу зала красовались загадочные и прекрасные светящиеся штуковины, изображающие рождение сверхновой, коллапс черной дыры и прочие бытовые сценки из жизни галактики. Я засмотрелась на что-то космическое, и Ирка, подкравшись ко мне незаметно, торжествующим шепотом спросила:

– Понимаешь теперь, почему я не могла не купить тот чайник с синей подсветкой?!

Чайник с синей подсветкой стал минимумом, до которого мне удалось уменьшить размер избыточной щедрости подруги, желавшей подарить мне холодильник.

– Потому что это очень красиво, – кивнула я и оглянулась на творение Кружкина: – Хотя лучшее, что есть сегодня на выставке, – это твой портрет.

– Особенно удачно кудри получились, – согласилась подруга. – Вот, кстати, хотела спросить: как ты догадалась, что весь сыр-бор был из-за дедушкиного антилысина?

– Отличное название – «Антилысин», – похвалила я. – Запомни или запиши, пригодится, если дойдет до коммерческого производства.

Тетрадку-то мы участковому отдали, но страничку с рецептом чудодейственного средства сначала так и сяк сфотографировали. Я хоть и не лысая (тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!), но всегда мечтала о косах Рапунцель и теперь очень надеялась, что у нас получится разобрать подпорченные болотной водицей записи Графыча. Да там не так уж много загадок: в одном месте непонятно, что нужно добавить – две ложки мыла, мела или масла, в другом – какого отвара подлить: багульника или болиголова. Ничего, попробуем все варианты. Главное, найти побольше лысых добровольцев для экспериментов…

– Догадалась далеко не сразу, хотя подсказок получила предостаточно, – я вернулась к теме. – И первая из них была совсем не про волосы, как ни странно. Чайковский, когда мы в первый раз к нему наведались, жаловался, что мигранты документы показывают то ли свои, то ли чужие – не разберешь.

– «Вроде лицо похоже на фото в паспорте, но они же все как близнецы-братья», – припомнила Ирка. – И впрямь подсказка!

– Ну и про волосы все время что-то было. Меня будто подталкивали в правильном направлении, как слепого котенка к миске с молоком, – призналась я. – Но я все время отвлекалась, и отдельные чешуйки никак не складывались в целую рыбину.

– Необычное сравнение, – оценила поэтесса. – Почему чешуйки рыбины? Обычно говорят про кусочки мозаики или пазла.

– У меня то и дело возникало ощущение, что она тихо ходит в глубине – чудо-юдо-рыба-версия, иногда посверкивает боками, а полностью увидеть себя не дает.

– О, про сверкание и блеск: я же купила две пачки бенгальских огней! – Ирка сменила тему.

– Всего две? – удивилась я, зная выдающуюся запасливость подруги.

– Считай, это пробники – посмотрим, какие огни горят эффектнее, и тогда я сделаю основную закупку. Напомни, когда будем на улице, провести эксперимент.

На улице мы оказались уже поздним вечером – ушли с выставки чуть ли не последними, перед самым ее закрытием: Ирка желала максимально насладиться их с Кружкиным (и отсутствующим котом) триумфом. Дружной веселой компанией вывалились из метро на Невский проспект и сразу услышали живую музыку.

– О, это же та группа, на мелодию которой я стихи написала! – узнала музыкантов моя подруга.

– А я знаю этих ребят, у них солист Ромка, мой одноклассник, – объявила Джульетта и тут же потащила Ирку знакомиться с рокерами.

– А про огни ты не забыла? – напомнила я подруге, когда она вернулась.

– Точно! Огни! – Ирка шлепнула себя по лбу и полезла в торбу.

Погодка выдалась так себе. Прогноз обещал в Питере ветер семнадцать метров в секунду, и не обманул. Мощный зюйд-вест продувал проспект насквозь, как саксофон: с музыкальным воем и свистом. Запалить на таком ветру бенгальские огни от зажигалки никак не получалось, пламя гасло.

– Спокойствие, только спокойствие! Надо найти место, где совсем не дует, – сказал Колян, огляделся и решительно направился с пачкой огней к ближайшему уличному туалету.

Ирка, уловив идею, устремилась во вторую кабинку.

Прошла минута…

Представьте себе реакцию граждан, не знавших предыстории и желавших всего лишь скромно и без помпы использовать ватерклозет по прямому назначению, когда дверь распахнулась и из уборной практически синхронно торжественно выступили мужчина и женщина с искрящимися бенгальскими огнями в руках и с радостными криками: «Ура, получилось!» – а публика в лице прочих представителей нашей компании встретила их аплодисментами!

После этого у туалета пришлось задержаться, потому что всем, разумеется, захотелось запалить искрящийся огонек. Две пачки бенгальских свечей были сожжены в режиме нон-стоп.

Шествовали мы по Невскому как праздничная процессия – размахивая огнями. А у метро уже вовсю громыхал тяжелый рок. Парни в черной коже трясли буйными головами, топтали тяжелыми ботинками снежную кашу, терзали стонущие гитары. Тощий солист, похожий на Кощея, поглядывая в шпаргалку на ладони, на диво мощным голосом вполне внятно выводил:



Как Рапунцель, ты ждешь,
Маешься с косами,
Но невиданный дождь
Хлынет из космоса,
Заштормит море лжи,
Бог скажет – не на фиг ли?
И не станет 3G
Ной восстанавливать…



– Поздравляю, Ирэна Макс, – искренне сказала я и протянула подруге руку для пожатия. – Это настоящий успех!

Ирка переложила плюющийся искрами бенгальский огонь из правой в левую и энергично потрясла мою руку.



Ты так хотела – и глядь:
Нету красивее!
Вокруг лишь водная гладь —
Ровная, синяя.
И лишь над башней твоей
Воют Медведицы.
Теперь гуляй по воде…
Скука развеялась!



– Вижу, ты дописала финал, – отметила я, когда вокал сменился виртуазным гитарным запилом. – Еще бы припевчик добавить…

Публика била в ладоши, щедро сыпала купюры в открытый футляр от гитары.

– Добавлю, – благодушно сказала подруга. – Успеется. Мы же никуда не спешим.