Зиновьев Александр

Зияющие высоты

ПРЕДИСЛОВИЕ К СОВЕТСКОМУ ИЗДАНИЮ

Книгу я писал в таких условиях, что было невозможно осуществить какое-либо редактирование текста. Те исправления, с которыми книга печатается здесь, были сделаны еще в 1976 году. Исправления эти незначительные. Я лишь изменил названия некоторых частей, выбросил несколько кусков текста и сделал несколько дополнений и перестановок.


Мюнхен, декабрь 1989 года


ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга составлена из обрывков рукописи, найденных случайно, т. е. без ведома начальства, на недавно открывшейся и вскоре заброшенной мусорной свалке. На торжественном открытии свалки присутствовал Заведующий с расположенными в алфавитном порядке Заместителями. Заведующий зачитал историческую речь, в которой заявил, что вековая мечта человечества вот-вот сбудется, так как на горизонте уже видны зияющие высоты социзма. Социзм есть вымышленный строй общества, который сложился бы, если бы в обществе индивиды совершали поступки друг по отношению к другу исключительно по социальным законам, но который на самом деле невозможен в силу ложности исходных допущений. Как всякая внеисторическая нелепость, социзм имеет свою ошибочную теорию и неправильную практику, но что здесь есть теория и что есть практика, установить невозможно как теоретически, так и практически. Ибанск есть никем не населенный населенный пункт, которого нет в действительности. А если бы он даже случайно был, он был бы чистым вымыслом. Во всяком случае, если он где-то возможен, то только не у нас, в Ибанске. Хотя описываемые в рукописи события и идеи являются, судя по всему, вымышленными, они представляют интерес как свидетельство ошибочных представлений древних предков ибанцев о человеке и человеческом обществе.


Ибанск, 1974 г.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

БАЛЛАДА О НЕУДАЧНИКАХ

ШКХБЧЛСМП

Как утверждают все наши и признают многие ненаши ученые, жители Ибанска на голову выше остальных, за исключением тех, кто последовал их примеру. Выше не по реакционной биологической природе (с этой точки зрения они одинаковы), а благодаря прогрессивным историческим условиям, правильной теории, проверенной на их же собственной шкуре, и мудрому руководству, которое на этом деле собаку съело. По этой причине жители Ибанска не живут в том пошлом устарелом смысле, в каком доживают последние дни там у них, а осуществляют исторические мероприятия. Они осуществляют эти мероприятия даже тогда, когда о них ничего не знают и в них не участвуют. И даже тогда, когда мероприятия вообще не проводятся. Исследованию одного такого мероприятия и посвящается данный труд.

Исследуемое мероприятие называется ШКХБЧЛСМП. Название это составлено из первых букв имен видных его участников. Составил название Сотрудник, а в науку впервые ввел Мыслитель, опубликовавший по этому поводу цикл статей на другую, более актуальную тему. Статьи были написаны на высоком идейно-теоретическом уровне, так что их не читал никто, но все одобрили. После этого термин ШКХБЧЛСМП стал общепринятым и вышел из употребления.

Мероприятие было придумано Институтом Профилактики Дурных Намерений, проводилось под надзором Лаборатории Промывания Мозгов при участии Установочного Журнала и было подхвачено инициативой снизу. Мероприятие было одобрено Заведующим, Заместителями, Помощниками и всеми остальными, за исключением немногих, чье мнение ошибочно. Цель мероприятия — обнаружить тех, кто не одобряет его проведения, и принять меры.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ

В мероприятии участвовали две группы: испытаемая и испытающая. Эти группы состояли из одних и тех же лиц. Испытаемые знали, что за ними ведется наблюдение. Испытающие знали о том, что испытаемым это известно. Испытаемые знали о том, что испытающие знали о том, что это им известно. И так до конца. При этом испытающая и испытаемая группы были автономны и не оказывали друг на друга влияния. Между ними не было никаких информационных контактов, благодаря чему было достигнуто полное взаимопонимание. Испытаемые руководствовались такими принципами: 1) а что поделаешь; 2) а что изменится, если; 3) наплевать. Как доказал Сотрудник, из этих принципов логически следуют производные принципы: 4) все равно этого не избежать; 5) в конце концов, пора; 6) пусть они катятся в… Испытающие, напротив, придерживались таких принципов: 1) все равно никуда не денутся; 2) сами все выложат; 3) сами все прикончат. Упомянутый Сотрудник вывел из них производный принцип: 4) сами во всем сознаются. Вопрос о том, доказуем в этой системе принцип \"сами все придумают\" или нет, остался до сих пор нерешенным. Но он в принципе не принципиален, ибо выдумывается все само собой, так как выдумывать нечего, ибо и без того все есть. Благодаря изложенным принципам удалось увеличить приток ненужной информации и сократить сроки. Мероприятие стало полностью самонеуправляемым и, как всякое хорошо задуманное и последовательно проведенное мероприятие, кончилось ничем. В мероприятии участвовали достижения науки и техники. В частности, Инструктору с помощью синхрофазоциклобетатронного пролазыра удалось проколоть пространство в районе туалета Шизофреника и зарегистрировать его намерение, начать сочинение квазинаучного социологического трактата, которое пришло ему в голову в тот момент, когда он, страдая приступом запора, добился желаемого результата и подверг острой критике существующее устройство. Это выдающееся открытие совершенно не освещалось в Журнале, и потому останавливаться на нем здесь нет надобности.

СПРАВКА

Сотрудник и Инструктор суть работники Органов Охраны Народа, сокращенно — ООН. Замечание о прокалывании пространства свидетельствует о знакомстве автора с достижениями болтовни по поводу открытий современной физики, согласно которым время движется то туда, то обратно, то быстро, то медленно, а пространство искривляется, сжимается, растягивается, скручивается, прокалывается. Дырку в пространстве, сделанную Инструктором, до сих пор не могут заделать, но уже не по вине физики, а по вине Жилищно-Эксплуатационной Конторы. Какое устройство критиковал Шизофреник, неизвестно. Скорее всего — социальное, ибо к житейским благам он был равнодушен. Он не раз говорил, что ему на них насрать. И в это можно поверить, ибо человек он интеллигентный.

ВРЕМЯ И МЕСТО

После исторических мероприятий поселок Ибанск преобразился. Бывшее здание Школы передали под филиал Института. Сортир надстроили и одели в сталь и стекло. Теперь со смотровой площадки туристы, неудержимым потоком хлынувшие в Ибанск, могут воочию убедиться в том, что просочившиеся к ним ложные слухи суть клевета. Назначили нового Заведующего. Старого после этого за ненадобностью где-то спрятали. Новый был такой же старый, как и старый, но зато не менее прогрессивный и начитанный. Рядом с сортиром построили гостиницу, в которой разместили Лабораторию. Чтобы туристам было что посмотреть в свободное от посещений образцовых предприятий время, вокруг гостиницы воздвигли десять новеньких живописных церквей десятого века и ранее. Стены церквей древними фресками разукрасил сам Художник, создавший портрет Заведующего на передовой позиции и удостоенный за это премии, награды и звания. Художник изобразил трудовой героизм свободолюбивых потомков, их боевые будни и выдающихся деятелей культа той далекой, но начисто позабытой эпохи. На главной фреске Художник изобразил Заведующего и его Заместителей, которые за это были удостоены премии, а сам Заведующий дважды: один раз за то, другой раз за это. В результате цены на продукты были снижены, и потому они выросли только вдвое, а не на пять процентов, как там у них. Речку Ибанючку вдоль и поперек перегородили. Она потекла вспять, затопила картофельное поле, бывшее гордостью ибанчан, и образовало море, ставшее гордостью ибанчан. За это все жители, за исключением некоторых, были награждены. Заведующий зачитал по этому поводу доклад, в котором дал анализ всему и обрисовал все. В заключение он с уверенностью сказал: погодите, еще не то будет. Доклад подготовил Претендент с большой группой сотрудников. Это обстоятельство осталось в тени, поскольку оно было известно всем, кроме Заведующего, который был за это награжден и потом был удостоен награды за то, что был награжден за это.

На том берегу вырос новый район из домов, одинаковых по форме, но неразличимых по содержимому. Случайно получивший в этом районе отчасти изолированную смежную комнату Болтун говорил, что тут настолько все одинаково, что у него никогда нет полной уверенности в том, что он у себя дома и что он есть именно он, а не кто-то другой. Полемизировавший с ним Член утверждал, однако, что это есть признак прогресса, отрицать который могут только сумасшедшие и враги, ибо разнообразие рождает естественное неравенство. Погодите немного, говорил он, построят тут продовольственные и другие культурно-просветительные учреждения, и тогда Вас отсюда палкой не загонишь.

В центре нового района раскинулся старый пустырь. На нем сначала хотели соорудить пантеон, потом решили построить озеро и населить его паюсной икрой. Построили молочный Ларек. Ларек завоевал огромную популярность. Около него всегда собирается много народу независимо от того, есть в Ларьке пиво (что бывает редко) или нет (что тоже бывает редко). Выпивку приносят с собой. Располагаются группами на бочках, ящиках и кучах мусора. Группы складываются на более или менее длительное время. Некоторые сохраняются месяцами и даже годами. Недавно одна из них отметила пятидесятилетний юбилей. За это все посетители Ларька были удостоены награды, а сам Заведующий дважды: один раз за непричастность, другой раз за участие. В полном составе долговременная группа собирается редко. Обычно встречаются два-три-четыре члена группы в различных комбинациях. Прочно сохраняется место сбора группы.

СПРАВКА

В Ибанске все мероприятия исторические, так что нет надобности уточнять, какие именно имеются в виду. Берите любые, и не ошибетесь. Школа — Ибанская Военная Авиационная Школа Пилотов (сокращенно — ИВАШП), о которой речь впереди. Упоминавшийся выше Институт — Институт Профилактики Дурных Намерений. Сортир — бывший сортир ИВАШП, играющий в истории Ибанска выдающуюся роль. О нем речь тоже впереди.

Говоря о ложных слухах, автор имеет в виду массовые репрессии во времена Хозяина и инакомыслящих при Хряке и последующих Заибанах. Фразы о снятии старого Заведующего — намек на снятие Хряка, о чем речь тоже впереди. Упоминавшаяся Лаборатория — Лаборатория Промывания Мозгов при ООН. Образцовые предприятия — такие, которые строятся специально для того, чтобы все видели, будто в Ибанске и в самом деле хорошо и что полный изм не за горами. Насчет церквей. После революции ибанцы уничтожили пятьдесят тысяч церквей, поскольку это был опиум для народа. Потом выяснилось что иностранцы церкви любят и платят доллары, чтобы посмотреть на них. И ибанцы стали реставрировать их.

НАЧАЛО

Однажды Сотрудник, давший себе задание выявить и устранить, оказался в районе Ларька. Имея полное право брать без очереди все то, что есть, и брать все то, чего нигде нет, он к удивлению собравшихся встал в длинную очередь и прислушался. Разговаривающие выглядели людьми интеллигентными, но обращались друг к другу почему-то на \"вы\" и не употребляли нецензурных (в старом смысле) слов, беседуя на нецензурную (в новом смысле) тему. Очереди, дефицит продуктов, халтура, хамство и все такое прочее отрицать бессмысленно, говорил Член. Это факт. Но это же бытовые мелочи, не вытекающие из сущности нашего изма. При полном изме этого не будет. Он как раз и задуман лучшими людьми для того, чтобы ничего подобного не было. Вы правы, сказал Болтун. Но изм — это не только торжественные заседания и шествия — это есть и определенная форма организации и воспроизводства быта. Остальное разговорчики для слепоглухонемоглупых. Сотрудник сказал, что он с ними обоими согласен, и рассказал общеизвестный анекдот о том, что полный изм можно построить в одном поселке, но жить лучше в другом. Член сказал, что в его время за такие анекдоты по головке не гладили. Сотрудник сказал, что теперь не ваше, а наше время. Болтун сказал, что не видит принципиальной разницы.

Место для выпивки нашли на краю пустыря в уютной мусорной яме. Член произнес обличительную речь и занялся уборкой. Сотрудник укатил от Ларька бочку, заодно договорившись с продавщицей о встрече. Болтун увел у кого-то ящик. На ящик заявил права Карьерист, уходивший повторить пятую кружку. Но был осмеян Сотрудником и примкнул к группе. Член вытащил из бокового кармана чекушку. Болтун проронил слезу и сказал, что он никогда не терял веры в Человека. После третьей кружки наступил момент, ради которого человечество готово примириться с вытрезвителем. Болтун выложил все, что думал о своем секторе. Ваши жалобы — детские игрушки, сказал на это Сотрудник. Подумаешь, у них в секторе десять паразитов, пять склочников, три стукача и два параноика. Считайте, что Вам крупно повезло. У меня в отделе двести сотрудников. Работают мало-мальски прилично двое. Один по глупости, другой по привычке. Остальные — паразит на паразите и паразитом погоняет. Бездарность вопиющая. Грызня. Доносы, Разносы. Подсиживание. Только и думают о том, чтобы побольше урвать. Вон там, видите, присосался тип с гнусной рожей? Наш. Инструктор. Предупреждаю, редкостная сволочь. И к тому же выдающийся кретин. Даже в самых примитивных случаях не может толком различить, что наше и что антинаше. Болтун сказал, что это не так уж плохо, что у них работают плохо, так как если бы у них работали хорошо, то было бы совсем плохо. Карьерист сказал, что все равно хуже не бывает. Сотрудник по сему поводу вспомнил старый общеизвестный анекдот об оптимистах и пессимистах и уличил Карьериста в пессимизме. Можно подумать, сказал Карьерист, что у вас там коллекционируют анекдоты. Впрочем, сказал Болтун через пару кружек, в каком-то смысле не так уж хорошо, что у них плохо, и было бы лучше, если бы у них было лучше. А вообще говоря, закончил он мысль еще через пару кружек, это не играет роли. Никто не знает, что хорошо и что плохо. Кроме Литератора, может быть. Карьерист сказал, что везде одно и то же. Сломалась как-то у нас одна хреновина. Дело у нас сверхважное и сверхсрочное. Зеленая улица. Звоню главному, так мол и так. Говорит, пустяк, позвоню в соответствующий отдел, мигом сделают. Вечером звоню в отдел. Говорят, первый раз слышим. Утром звоню главному. Занят, совещание. А дело стоит. На другой день иду к главному. Жду два часа. Говорит, не волнуйся. Дело сверхважное и сверхсрочное. Сейчас все провернем. Вызывает начальника отдела и приказывает при мне немедленно сделать. Прошло два дня. Ничего нет. Только через неделю после письменного распоряжения изготовили чертежи, разработали технологию, произвели расчеты. Через пару недель хреновина была готова. Но совсем не та и не так. Иду к главному. Ничего, говорит, поделать не могу. Сам видишь. Руки опускаются. Выкрутись как-нибудь сам. Купил поллитра, пошел к слесарям, говорю, выручайте, братцы, сделаете, еще пол-литра подкину. Через полчаса сделали отличную хреновину. И еще пару штук про запас. Начальнику отдела потом премию за это дали. Болтун спросил, как же они с такой великолепной организацией дела ухитрились сотворить то самое дело. Карьерист пожал плечами. Сотрудник сказал, что его тривиально. Неограниченные средства. Неограниченные полномочия. Заинтересованность. Деловые люди. В общем, нестандартная ситуация. Потом это стало обычным массовым делом, выгодным для паразитов и проходимцев. Член сказал, что в его время ничего подобного не было. Болтун сказал, что в то время просто еще не было ничего такого, из-за чего могло бы быть нечто подобное. Сотрудник сказал, что всегда и везде так. Хорошо только там, где нас нету. Болтун сказал, что это верно, хорошо там, где их нету. Сотрудник сказал, что ему пора, плюнул в недопитую кружку, сказал, что не понимает, как такую гадость пьют люди, и ушел по своим делам. Большой человек, подумал Член, и решил через Сотрудника переслать вверх материал, обличающий и предлагающий меры по исправлению.

ШИЗОФРЕНИК

В свободное от вынужденного безделья время Шизофреник сочинял социологический трактат. Делал он это чреватое известными последствиями дело по просьбе старого приятеля Мазилы. Писать он не любил и не хотел. Ему приходилось делать невероятные усилия, чтобы хватать исчезающие с молниеносной быстротой беспорядочные мысли и приколачивать к бумаге. Кроме того, он был убежден в том, что об этом рано или поздно узнают все, и ему опять придется отправляться в Лабораторию. И от этого становилось тоскливо. Но и не писать он уже не мог. Им овладело смутное ощущение тайны, известной только ему одному или во всяком случае очень немногим, и он не мог окончить свою бесплодную жизнь, не сделав последней попытки сообщить эту тайну людям. Он знал, что людям его тайна глубоко безразлична. Но это уже не играло роли. Он чувствовал моральный долг не перед людьми, людям он не должен абсолютно ничего, а перед самим собой. Человечество содержалось в нем самом. На глазах этого человечества протекала его примитивно прозрачная жизнь. Перед ним он и будет держать ответ в последний час. Самым неприятным в работе сочинителя, однако, для Шизофреника было отсутствие стола и хорошей ручки. Когда-то Социалог привез ему оттуда отличную ручку, но она куда-то исчезла тогда.

Толчком к написанию трактата послужил разговор с Мазилой. Твои прогнозы и оценки поразительным образом подтверждаются, сказал Мазила. В чем тут дело? Очень просто, ответил Шизофреник. Надо предсказывать лишь то, что предсказуемо, и оценивать лишь то, в отношении чего имеют смысл оценки. А как отделить предсказуемое от непредсказуемого и оцениваемое от неоцениваемого? — спросил Мазила. Для этого у меня есть своя теория, сказал Шизофреник. Расскажи мне ее, попросил Мазила. Попробую, сказал Шизофреник. Только предупреждаю, она заведомо не научная. Пусть, сказал Мазила, лишь бы она была верная. Кроме того, продолжал Шизофреник, для применения моей теории нужны не столько размышления, сколько терпение. Приняли, допустим, у тебя заказ, намекнули на новый, напечатали пару строчек о твоей работе без упоминания имени. Кажется, наступают новые веяния. А по моей теории новых веянии для тебя не может быть. Потерпи немного, и сам в этом убедишься. Я в этом убеждался много раз, сказал Мазила, Верно, сказал Шизофреник. Но для тебя это каждый раз выступает как случайный факт, а не как нечто такое, что неизбежно и предсказуемо теоретически. Наконец, моя теория, как и любая другая теория, тривиально проста, а научиться ею пользоваться очень сложно. Подобно тому, как трудно обучиться ибанцу есть рис палочками. Твоя теория меня интересует как чисто интеллектуальное явление, сказал Мазила, а не как пособие для благоразумного поведения. А для поведения у меня есть интуиция. В армии я играл в очко. И неплохо. Один раз выиграл получку чуть ли не у всего летного состава эскадрильи. Целую наволочку денег набил. Потом три дня пропивали. Метод у меня был простой. Выделяю десятку, которую не жаль продуть. Проигрываю — ухожу. Выигрываю — бью на двадцать. Проигрываю ухожу. Выигрываю — бью на сорок. И так далее в случае удачи. Когда выигрыш достаточно велик, бью на весь банк. Иногда процесс игры затягивался достаточно долго, и я выигрывал. Здорово, сказал Шизофреник. У тебя голова настоящего ученого, а не художника. Твой метод, как и моя теория, аффективен лишь при одном условии: чтобы где-то играли регулярно в течение достаточно длительного времени. А времени нам отпущено не так уж много.

И Шизофреник начал писать. Писал экспромтом, без исправлений. Написанный кусок отдавал Мазиле и о дальнейшей судьбе его больше не думал. Мазила отдавал кому-то перепечатывать на машинке, и трактат расползался по Ибанску неисповедимыми путями, проникая во все учреждения, в особенности в те, для которых он не был предназначен. В конце концов он попал в Институт, где его случайно обнаружил Сотрудник в столе одного нерадивого инструктора. Свой трактат Шизофреник назвал \"Социомеханика\" по соображениям, которые изложил в тексте.

СОЦИОМЕХАНИКА

Научная социология существует более ста лет. Число профессиональных социологов в мире достигло невероятно колоссальных размеров. Даже у нас, где социологию разрешили совсем недавно, временно и лишь в разумных с точки зрения начальства масштабах и направлениях, за несколько лет число социологов перевалило за тысячу, а их исследования стали принимать угрожающе научный характер. Достаточно сказать, например, что один из наших ведущих социологов разработал эффективный метод, с помощью которого он установил факт, как гром среди ясного неба поразивший воображение ибанской интеллигенции. Оказывается лишь 99,99999999999 процента руководящих работников Ибанска лояльны по отношению к руководящим работникам Ибанска, что вступило в вопиющее противоречие с официальной точкой зрения, согласно которой число лояльных составляет 105, 371 процента от всего числа руководящих лиц. В результате пришлось несколько сократить размах социологических исследований в Ибанске, и упомянутый выше бывший ведущий социолог, проводивший грандиозные полевые исследования по заданию Лаборатории, так и не успел выяснить, какую большую роль в Ибанске и его окрестностях играет никогда не бытовавшее там общественное мнение. По этой причине он был вынужден вместо задуманных трех томов научных обобщений написать пять и опубликовать в Журнале цикл статей о руководящей роли.

Учитывая сложившуюся ситуацию, я не дерзнул выступить в рамках научной социологии и решил изложить свои соображения в форме особой дисциплины социомеханики. Выбор названия продиктовал тем, что я намерен изложить неисторический взгляд на социальные свойства и отношения людей. Согласно этому взгляду социальные законы одни и те же всегда и везде, где образуются достаточно большие скопления социальных индивидов, позволяющие говорить об обществе. Законы эти просты и в каком-то смысле общеизвестны. Признанию их в качестве законов, которым подчиняется социальная жизнь людей, препятствует социальный закон, по которому люди стремятся официально выглядеть тем лучше, чем они хуже становится на самом деле.

Я с самого начала готов признать свою концепцию ошибочной, но оставляю некоторую надежду, ибо, как известно, хорошо ошибается тот, кто ошибается первым. Если же и эта надежда окажется иллюзорной, я буду рад тому, что не был в этом мире так одинок, как мне казалось до сих пор.

ЗАМЕЧАНИЕ СОЦИОЛОГА

Впоследствии Социолог, осуществлявший экспертизу и этого трактата Шизофреника по просьбе Врача, подчеркнул последний абзац красным карандашом и написал на полях: ошибается — да, первым — нет.

ИНСТРУКТОР

Когда в Институте стало известно, что Шизофреник опять взялся за свое, из архива достали его старый трактат и поручили Инструктору изучить его более тщательно. Трактат имел странное название \"ХББУРС\". Смысл названия был разъяснен в тексте. Но Врач текст читать не стал и по названию безошибочно установил диагноз. Инструктор разъяснение автора изучил, но решил докопаться до скрытой сути. Трактат начинался с Посвящения.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Объясняя посетителям мастерской смысл своего творчества, Мазила обычно говорит о проблемах взаимоотношения Духовного и Телесного, Человеческого и Животного, Природного и Урбанистического, Земного и Космического, Малого и Великого и т. п. Услыхав эту фразеологию, которая по идее является признаком высокого интеллектуального уровня, посетители начинают кивать головами и произносить \"Да\", \"Иа\", \"Иес\" и т. п. в зависимости от того, на каком языке они пытаются найти словесный эквивалент для незнакомого материала. Конечно, в работах Мазилы есть все то, что делает уместным употребление таких высоких слов, а сами эти слова не снижают ощущения грандиозности видимого. Но в них есть и другое, не столь очевидное содержание, для описания которого нужны иные языковые средства. Я сделал попытку сформулировать их. В результате получился трактат, совершенно неожиданный для меня самого. Пожалуй, его можно представить как иллюстрацию к работам Мазилы, но как иллюстрацию необычную. Это — иллюстрация мыслей. А иллюстрация мыслей должна отличаться от привычной каждому иллюстрации образов. Иллюстрация образа есть образ. Иллюстрация мысли должна быть мыслью, изложенной теми средствами, которые доступны иллюстратору. Писал я трактат по просьбе самого Мазилы, которому хотелось узнать одну из возможных непосредственных реакций заинтересованного наблюдателя на его работы. И потому писал экспромт, внося в текст лишь незначительные исправления. Так что, если считать сказанное об иллюстрации за шутку, то этот трактат можно рассматривать просто как опытный факт к проблеме восприятия произведений искусства современниками.

ХББУРС

Когда в Институте стало известно, что Шизофреник опять взялся за свое, из архива достали его старый трактат и поручили Инструктору изучить его более тщательно. Трактат имел странное название \"ХББУРС\". Смысл названия был разъяснен в тексте. Но Врач текст читать не стал и по названию безошибочно установил диагноз. Инструктор разъяснение автора изучил, но решил докопаться до скрытой сути.

В этом трактате, претендуя на исчерпывающую неполноту и строгую несистематичность, я намерен изложить все то, что мне достоверно не известно о возникновении гауптвахты в Ибанской Военной Авиационной Школе Пилотов (ИВАШП) и о ее начальном периоде, исключенном из официальной истории из-за отсутствия последствий.

О ТЕРМИНОЛОГИИ

Вместо принятого в мировой, гауптвахтологии термина \"гауптвахта\" я буду употреблять термин \"губа\". Во-первых, потому что он короче и удобнее для произношения не только на ибанском, но и на любом другом языке. Во-вторых, для этого имеются принципиальные соображения. Термин \"гауптвахта\" звучит подозрительно интеллигентски. Термин \"губа\" глубоко народен. Термин \"гауптвахта\" выражает нечто холодное и отчужденное. Термин \"губа\" выражает что-то ласковое и духовно близкое, в общем — свое, родное. Он более соответствует до сих пор еще таинственной ибанской душе и потому точнее с научной точки зрения. А поскольку ибанская душа становится неотразимым примером для подражания у всех народов, за временным исключением некоторых, термин \"губа\" имеет неизмеримо более перспективные переспективы, чем его западноевропейский конкурент. Термин \"переспективы\" обозначает то же самое, что и термин \"перспективы\", но отличается от последнего более высоким социальным рангом употребляющего его. Еще более высоким рангом обладает термин \"преспективы\". На употребление его нужно особое разрешение высоких инстанций.

СПРАВКА

Замечание о термине \"перспективы\" обращает внимание на особенности профессионального языка ибанских руководителей. Они, например, говорят \"препиндикуляр\" или \"перепендикуляр\" из принципа, а не от безграмотности. Образцы их красноречия далее встречаются неоднократно. Тонкость тут состоит в том, что ибанские руководители свои речи сочиняют не сами. Их подсказывает им весь народ. Так что устами руководителей глаголет эпоха. А то в их речах, над чем хихикают критиканы, есть дух эпохи.

ОБ ОДНОЙ ОШИБОЧНОЙ ГИПОТЕЗЕ

Недавно вышла в свет неопубликованная книга известного за рубежом нашего структуралиста Ибанова \"Корни современного испокон веков ибанского языка\", В ней утверждается, что слово \"губа\" возникло независимо от западноевропейского слова \"гауптвахта\". Оно произошло от татаро-монгольского слова \"гебе\" (\"губить\"). От него в свою очередь образовалось слово \"губерния\". Путем анализа выражения \"пошла писать губерния\" с помощью Электронных Вычислительных Машин в Институте Прикладной Губотерапии вычислили, что слово \"губерния\" сначала обозначало множество умеющих писать, находящихся в сфере внимания губы, и лишь потом, когда под контролем губы оказались все прочие стороны социального бытия людей, губерния стала территориальной единицей. На этом основании зарубежный и по определению реакционный социолог Ибанов высказал оригинальную, но далеко не новую гипотезу относительно преодоления татаро-монгольского ига и ликвидации его последствий. Согласно этой гипотезе дело обстояло не так, будто мы уничтожили и изгнали татаро-монгол, а как раз наоборот, татаро-монголы уничтожили и изгнали нас и навсегда остались на нашем месте. Дав автору этой, с позволения сказать, гипотезы достойную отповедь, наш сотрудник Ибанов лишний раз подтвердил, что губа возникла вместе с семьей и частной собственностью.

О ХРОНОЛОГИИ

О времени возникновения губы в ИВАШП высказывались различные точки зрения. И, как это принято в серьезной современной науке, ни одна из них не соответствует действительности. Так, в пятитомном труде крупнейшего нашего губоведа Ибанова \"Генезис губы и ее влияние на последующую демократизацию общества\" утверждается, что собственная губа в ИВАШП возникла лишь в конце января. Но один временно уцелевший Сослуживец лично провел на этой губе десять суток еще в декабре. Причем, когда он на нее прибыл, там уже содержалась группа арестантов, успевшая обрести все признаки спонтанной первичной социальной ячейки. Как установила наша недавно разрешенная в разумных масштабах и в нужном направлении конкретная социология (смотри, например, книгу Ибанова и Ибанова \"Робкое и с разрешения начальства допущенное введение в так называемую конкретную социологию\"), формирование такой социальной ячейки начинается с выделения Лидера\" на что требуется по крайней мере неделя, и завершается тем, что один из членов ячейки, которого на первых порах трудно заподозрить в этом, незаметно для прочих членов ячейки и главным образом незаметно для самого себя присваивает функции Стукача (в переводе на русский — информатора) и тем самым включает социальную ячейку рассматриваемого типа в организм общества в целом. А на это требуется еще по крайней мере неделя. Так что к моменту прибытия Сослуживца на губу она уже функционировала не менее двух недель. Здесь нельзя согласиться с Ибановым, который в удостоенной премии монографии \"Стукачи на службе социальной кибернетики\" сокращает этот срок до недели на том основании, что на губу был посажен официальный стукач Литератор, который не мог не выполнять привычные функции. Дело в том, что выдвижение индивида на роль стукача в официальных и спонтанных социальных объединениях происходит по принципиально различным законам. В частности, как показал Ибанов в статье \"Математические модели в теории классификации стука\", в официальных социальных ячейках стукач назначается, а в спонтанных зарождается самопроизвольно. Кроме того, на губе с самого начала было известно, что Литератор есть официальный стукач, и потому он не мог быть имманентным стукачом данной социальной ячейки. Кстати сказать, личность последнего не установлена до сих пор с полной достоверностью. Мнение Иванова, будто имманентным стукачом был Патриот, не лишено оснований, но его нельзя считать доказанным. Сам Патриот, опубликовавший большую статью в сборнике Жертв, намекает на Мазилу и даже на самого Уклониста. Наконец, сидевший на губе Литератор был специалистом по словам и делам (по портянкам, самоволкам, анекдотам и т. п.), тогда как имманентный стукач явно специализировался по мыслям и намерениям. Об этом свидетельствуют такие факты. Похищение арестантами самой большой кастрюли \"Фердинанд\" с шрапнелью (кашей из цельносваренного овса) осталось нераскрытым, тогда как часовой, принявший участие в дискуссии об объективной истине и изложивший свои размышления о караульной службе, вскоре был отчислен из школы в неизвестном направлении. Недоразумение со сроками возникновения губы в ИВАШП связано, надо полагать, с тем, что в январе она была передислоцирована из комнаты рядом с кухней в подвал под караульным помещением. Письменные свидетельства о существовании губы до этого перевода не сохранились вследствие побелки стен, и историки ошибочно приняли время перевода за время возникновения. Впрочем, ошибка эта является одним из достоинств нашего общего принципа историзма в подходе к проблемам.

ЗДАНИЕ ШКОЛЫ

Общепризнано, что здание ИВАШП самое красивое и величественное во всем поселке городского типа Ибанске. Марки с его изображением можно видеть даже в странах Латинской Америки и Черной Африки. Оно было заново построено из бывшей полуразрушенной дворянской усадьбы, недостроенного купеческого особняка и синагоги незадолго до войны и прочно вошло в золотой фонд нашего зодчества. Более пятисот административно-хозяйственных работников, местных военачальников и приезжих писателей были удостоены за него премии, а сам товарищ Ибанов — дважды (первый раз за запрещение, а второй раз за разрешение). Буржуазный модернист Корбюзье, увидев это здание воочию, сказал, что теперь ему у нас делать больше нечего, и убрался восвояси. Ведущий искусствовед Ибанов в статье \"Почему я не модернист\" написал по этому поводу, что туда ему и дорога. Особенность здания ИВАШП состоит в том, что оно имеет два фасада: один сзади — главный, другой спереди — запасной, фасады построены в настолько различных стилях, что иностранные туристы и гости и даже старожилы поселка до сих пор считают их различными зданиями. Перед войной поселковое руководство по этой причине отдало здание в распоряжение сразу двум организациям — Аэроклубу и Мясо-Молочному Комбинату. Возникла конфликтная ситуация. Начальники упомянутых организаций подготовили друг на друга критические материалы, и их обоих взяли. Вскоре кончилось сырье для одной из конфликтующих организаций, и конфликт был разрешен в полном соответствии с теорией, философ Ибанов в книге \"Единство и борьба противоположностей в поселке Ибанске и его окрестностях\" привел этот случай как характерный пример того, что у нас, в отличие от прочих, противоречия не превращаются в антагонизмы, а разрешаются путем преодоления. Если встать лицом к главному фасаду здания ИВАШП и, следовательно, задом к главной водной артерии речке Ибанючке и проектируемой ГЭС, то вы сразу поймете, насколько прав был Заведующий Ибанов, который при открытии здания сказал, что вот в таких прекрасных дворцах будут жить все трудящиеся в недавно наступившем светлом будущем, фасад здания украшают девятьсот колонн всех известных в мировой архитектуре ордеров, а на крыше устремляются в небо и образуют с ним как бы единое целое многочисленные башни, в точности воспроизводящие неповторимые купола Храма Ибана Блаженного. Будучи потрясен этой красотой, всемерно известный инженер человеческих душ Ибанов сказал в редакции ежеполугодника \"Заря Северо-Востока\" следующую крылатую фразу: \"Перед такой неземной красотой хочется замереть по стойке смирно и снять шляпу. Его однофамилец курсант запасной роты Ибанов, случайно обративший внимание на эстетический аспект этого, по его ошибочному мнению, совершенно непригодного для нормальной человеческой жизни сарая, шепнул своему старому приятелю курсанту Ибанову, с опаской поглядывая на трехэтажную статую Вождя: \"По числу колонн на душу населения мы обставили даже греков. Теперь мы ведущая колониальная держава Мира\". Приятель сообщил об этом куда следует, и судьба клеветника была решена еще до отбоя. Как сказано в \"Балладе\":



И кляня свою судьбу,
Он собрался на губу.



На гарнизонную губу, ибо своей губы в ИВАШП пока еще не было. Указанное происшествие зародило в сознании Начальства Школы пока еще смутную идею. Сотрудник в связи с этим был откомандирован на Курсы Повышения Квалификации и снова засел за изучение Первоисточников.

СПРАВКА

Упоминание о Латинской Америке и Черной Африке — намек на проникновение Ибанска в места планеты, в которых ибанцам делать в общем нечего. Описание здания ИВАШП говорит о том, что Ибанск возник не в стороне от столбовой дороги мировой цивилизации, а является законным наследником всего лучшего, что создало человечество. Искусствовед Ибанов выразил волю ибанского народа в отношении всякого рода модных течений в гнилом западном искусстве. Ему принадлежит также монография о превосходстве балалайки над скрипкой и \"матрешек\" над \"Сикстинской мадонной\". Инженер человеческих душ Ибанов — основатель изматического реализма, первый, но, увы, не последний пролетарский писатель в Ибанске.

СОРТИР

При строительстве здания ИВАШП было сделано незначительное упущение, сыгравшее заметную роль в развитии литературы сортирного реализма, а именно — архитекторы забыли спроектировать сортиры. На следствии выяснилось, что они это сделали злоумышленно, так как придерживались ошибочной теории Ибанова, согласно которой сортиры должны отмереть уже на первом этапе. Писатель Ибанов произнес тогда по этому поводу другую свою ставшую также крылатой фразу: \"Если кто-нибудь попадется, его уничтожают\". Упущение заметили лишь тогда, когда зданием единолично завладел Аэроклуб. Пришлось в глубине двора на значительном расстоянии от здания найти участок, сравнительно меньше других заваленный всякого рода хламом, и построить сортир типа \"нужник\". В распорядке дня курсантов пришлось специально учесть два часа на походы в сортир из расчета три раза в день по десять минут на человека при наличии пятнадцати безопасно действующих посадочных мест. Впрочем, расчета в собственном смысле не было. Упомянутая величина была сначала найдена чисто эмпирически, и лишь постфактум ей было дано теоретическое обоснование с использованием мощных средств современной таблицы умножения. Местный философ Ибанов использовал это в книге \"Диалектика общего и отдельного в поселке Ибанске и его окрестностях\" как блестящий пример чисто теоретического предсказания эмпирического факта, сопоставимый по своим последствиям для развития науки с открытием позитрона. С наступлением темноты хождение в сортир было связано с риском для обмундирования, и потому курсанты избегали пользоваться сортиром даже днем. Пришлось прорубить к сортиру дорогу. Но было уже поздно. Курсанты привыкли использовать для этой цели уютные закутки мусорной свалки — двора, а сортиром стали пользоваться только подозрительные одиночки интеллигенты, желающие показать свое \"Я\". За ними было установлено наблюдение.

О БЕСПОЛЬЗЕ ИНФОРМАЦИИ

По дороге к Ларьку Болтун прихватил Шизофреника. Сотрудник и Член были уже на месте. Член пытался всунуть Сотруднику тетрадку со своими соображениями по поводу переустройства. Вы должны понять, умолял он непреклонного Сотрудника, что нелепо держать в тайне наводнения, землетрясения и прочие события, за которые руководство не несет никакой ответственности. Это же стихийные природные явления или статистические факты, неизбежные во всяком сложном процессе. Слухи же все равно распространяются. Сотрудник предпринял попытку отделаться анекдотами. Но у Члена как у типичного случайно уцелевшего представителя той эпохи было начисто ампутировано чувство юмора и выработан бессрочный иммунитет против смеха. Глядя с тоской на осатаневшего правдоборца. Сотрудник говорил себе. Так тебе и надо, кретин несчастный. Давно пора кончать с этими вонючими идеями и переходить на фарцовщиков. Платят больше, а ответственности меньше. И публика приличнее. Возьмите теперь, не унимался Член, последнее понижение цен. Почему нельзя честно и прямо сказать людям, что урожай слишком хороший, что производительность труда повысилась выше намеченной, а себестоимость снизилась ниже установленной. Народ поймет и сам проявит инициативу. Болтун и Шизофреник с хода включились в дискуссию. Сотрудник попытался переключить разговор на другую тему, кивая на Инструктора, но Болтун сказал, что на это наплевать, пусть слушает, за это ему денежки платят. Если Сотруднику это не правится, пусть катится ко всем чертям. Держать не будем. Шизофреник сказал, что претензии Члена лишены смысла, так как информация не может быть правдивой и полной по определению самого термина \"информация\". Для нормального функционирования общества никакой информации вообще не нужно, и начальство поступает инстинктивно правильно, раздувая нудные пустяки, замалчивая важные события, переосмысливая для нас с вами все на свете. И даже не столько правильно, сколько естественным для себя образом. Может быть, оно бы и радо было поступать иначе, но не может. Болтун сказал, что здоровому обществу, как и человеку, сведения о состоянии его здоровья не нужны, а умирающему бесполезны. Член запищал о болезнях и диагностике. Болтун возразил, что для общества болезнь есть нормальное состояние\" общества не лечат, врачей таких нет, а тех, кто ставит диагнозы и выписывает рецепты, надо давить, как клопов. Суть дела не в этом, сказал Сотрудник. Надо солгать так, чтобы было верно, и сказать правду так, чтобы было вранье. И Сотрудник рассказал общеизвестный анекдот о том, как наш игрок продул ихнему, а у нас сообщили, что наш был вторым, а ихний — предпоследним. В конце концов радио, телевидение и газеты не вытекают из самой сути изма. Шизофреник сказал, что в той мере, в какой правду допускают в силу необходимости, она общедоступна и не нуждается в том, чтобы ее открывали. Потому люди предпочитают заблуждения и бросаются из одной грандиозной лжи в другую. Ложь всегда есть открытие. И потом можно кое-что оправдать сложностью бытия и неизбежностью искренних заблуждений. Болтун сказал, что есть какие-то объективные законы дезинформации вроде законов тяготения, и Шизофреник, наверняка, что-то придумал на этот счет. Шизофреник сказал, что такие законы есть. Например — тенденция свести к минимуму сведения о плохом и раздуть до максимума сведения о хорошем. А если такового нет, его следует выдумать. Врут не по злому умыслу и не по глупости, а потому, что обман есть наиболее выгодная форма социального поведения. Закон работает сугубо формально и на любом материале. Потому врут даже тогда, когда в этом нет никакой надобности, и даже тогда, когда это вредно, ибо иначе не умеют. Член сказал, что эта теория не объясняет искажений истории. Наоборот, сказал Сотрудник. Людям надо внушать, что раньше всегда и везде было еще хуже. Потому какой-нибудь правдивый пустячок может обнаружить более высокий уровень жизни. Член сказал, что правду о прошлом скрыть нельзя. Есть же неоспоримые материальные свидетельства. Болтун сказал, что это утешение для идиотов. Люди сначала усиленно скрывают правду, а потом не могут узнать ее даже при желании. Единственной опорой памяти о прошлом становятся битые черепки и объедки от мамонтов. А разве это история! История не оставляет следов. Она оставляет лишь последствия, которые не похожи на породившие их обстоятельства.

МОНУМЕНТ ВОЖДЯ

Перед главным фасадом здания ИВАШП, читал Инструктор, была воздвигнута статуя Вождя в ненатуральную величину на гранитном пьедестале с мощными цепями, которые долгое время считались декоративными. По причине непредвиденного оседания, фундамента Статуя наклонилась вперед больше, чем было установлено высшими инстанциями, так что казалось, что Вождь вот-вот клюнет могучим носом в речку Ибанючку и разнесет вдребезги запланированную поблизости ГЭС. В отношении скульптора были приняты меры. Приехавший из столицы Сотрудник выяснил, однако, что в таком положении Статуя стала еще устойчивее. А прибывшее для вручения поселку медали Лицо заметило, что Статуя внушает чувство вины и страха быть раздавленным за это, что вполне соответствует известному всему Миру гуманизму Вождя. Но воскресить скульптора было уже невозможно, наука научилась это делать много позднее. А если бы и воскресили, то не было бы полной уверенности в том, что это — тот самый. Статуя была расположена так, что куда бы курсант ни направлялся, он сталкивался с ней лицом к лицу. Действовало это неотразимо. Сослуживец, однажды собравшись в самоволку и узрев знакомый профиль на фоне мрачного неба, в ужасе повернул обратно. Потом он ходил в самоволку, перелезая через забор около сортира, хотя этот путь был опаснее. Когда разоблачили культ личности и ликвидировали все его последствия, Статую до поры, до времени куда-то спрятали, на место ее поставили обнаженный торс Ибанова. Но на это никто уже не обратил внимания. А за десять лет до этого Сотрудник увидел пророческий сон, будто Статуя закачалась и начала падать. Сотрудник сначала обрадовался и закричал \"Наконец-то!\", но потом увидел, что Статуя падает прямо на него, и содрогнулся. Он бросился ее поддержать, но сил не хватило, и она рухнула совсем в другую сторону. И никто не знает до сих пор, в какую именно. За это Сотрудник был избран в Академию.

БАЛЛАДА

\"Баллада о неизвестном курсанте\" была первый и последний раз опубликована на стенках старого сортира в ИВАШП. Предполагаемый автор ее курсант Ибанов за что-то был отчислен из Школы на фронт и вскоре стал неизвестным. Начиналась \"Баллада\" так:



Я, ребята, не поэт.
У меня таланту нет.
Стих в печать не посылаю.
Гонорар не получаю.
И по совести сказать,
Не люблю совсем писать.
Исключительно со скуки
Ржавый гвоздь беру я в руки.
Пусть без складу и без ладу,
Нацарапаю балладу.
Что получится, не знаю.
Да и что о том гадать?!
Ну, итак, я начинаю.
Ваше дело — не читать.



В январе старый сортир был разрушен. На его месте соорудили новый с более высоким коэффициентом полезного действия и с более низкой себестоимостью выпускаемой продукции. В Школе после этого стали различать две эпохи: эпоху старого и нового сортира. Первой стали приписывать все наилучшие качества цивилизации, и она стала легендарной. Стенки нового сортира с поразительной быстротой покрылись рисунками, стихами и афоризмами преимущественно эротического содержания. Однако ничего равного \"Балладе\" создано не было. И сбылось пророчество Уклониста: время шедевров кончилось, началась эпоха массового производства посредственности. Поскольку \"Баллада\" в другой форме не была опубликована, а память человеческая недолговечна и ненадежна, то это выдающееся произведение настенного искусства по всей вероятности можно считать безвозвратно потерянным. Деградация искусства, однако, компенсировалась прогрессом научной мысли. Принимавший участие в строительстве нового сортира Патриот обнаружил два качественно различных слоя экскрементов и высказал идею измерять калорийность пищи калорийностью отходов, образующихся в результате ее поедания рядовым курсантом. Упомянутые две эпохи резко различаются и с точки зрения эмоционального отношения к Миру. Достаточно, например, сравнить такие строки из \"Баллады\":



\"Мы селедку получали
И на спирт ее меняли\",



с лучшими стихами новосортирной эпохи, допустим — с такими:



\"Я здесь сидел
И горько плакал.
Я мало ел,
Но много какал\",



чтобы увидеть переход от жизнелюбивых мотивов в духе запоздалого Ренессанса к мрачному Декадансу. Замполит, как-то по случаю заглянувший в новый сортир, сделал из этого вывод о необходимости усилить политподготовку. Результаты не замедлили сказаться. Рядом с упомянутыми стихами появились новые:



Я битый час тут проторчал
И до упаду хохотал.
Шрапнели порцию сожрал,
А яму полную наклал.



Но трудно сказать, были они проявлением оптимизма или тонкой апологетикой.

УКЛОНИСТ

В декабре курсант Ибанов, совершая учебный полет по маршруту, выпрыгнул из самолета с парашютом. Он объяснил это тем, что якобы загорелся мотор. Самолет, врезавшись в землю, не загорелся. Экспертная комиссия обнаружила в моторе остатки обгоревшей тряпки, но не придала этому значения. Она рассуждала так: раз самолет не загорелся даже при ударе о землю, то угрозы пожара в воздухе, очевидно, никакой не было. Курсант Ибанов по этому поводу заявил, что суждения о прошлом, которые кажутся истинными теперь, не обязательно истинны в прошлом, и что он хотел бы поглядеть, какое заключение сделали бы эксперты в тот момент, когда заметили бы пламя в моторе, находясь в этот самый момент в самолете. Сотрудник, окончивший до войны по этим дедам аспирантуру и чуть было не получивший степень кандидата гуманитарных наук, разоблачил это заявление как попытку подменить диалектику схоластической буржуазной формальной логикой. Поступок курсанта Ибанова был расценен как намерение уклониться путем умышленного уничтожения ценной военной техники. И курсант Ибанов (отныне — Уклонист) присоединился к Клеветнику.



Боже, боже! Я пропал!
Отдадут под трибунал!




(Из \"Баллады\")


БАЛЛАДА



Признаюсь в том честно, братцы,
Что пришлось сюда податься,
Нету в том моей вины.
Незадолго до войны
(Ждали мы ее как раз)
Вышел экстренный указ:
Всех, умеющих читать,
В авиацию забрать.
Я пытался уклониться.
Мол, башка вверху кружится.
И нервишки никуда.
С равновесием беда.
И не вышел на лицо.
И увеличено яйцо.
Но в комиссии со смехом
Мне сказали: брось финтить!
Яйца в небе не помеха.
А с лица не воду пить.


Погрузили нас в теплушки.
Ни одеяла, ни подушки.
Поезд дернулся. Ура!
Здравствуй, новая пора!
Для тепла прижавшись в пары,
Дрыхли сутками на нарах.
Грызли черствую черняшку.
Пятернею жрали кашку.
Выдавали нам селедку.
Мы ее тотчас на водку.
Песни выли до хрипоты.
И пускали дым до рвоты.
На стоянках девок жали.
До слезы от хохмы ржали.
В общем, жили как в малине.
Благо путь задался длинный.


Через всю страну куда-то
Больше месяца плелись.
Позабыли, что солдаты.
Даже вшой обзавелись.



УБИЙЦА



Но как водится всегда,
Вслед за счастьем прет беда.
Через мой характер слабый
Бес попутал меня с бабой.
Я, друзья, солдат не гордый.
Щупать щупал, а на морду
Обращал вниманья мало.
Лишь бы, думаю, лежала.




(Из \"Баллады\")


В декабре курсант запасной роты Ибанов, находясь в самовольной отлучке, самодельным ножом ранил в левую ягодицу гражданку Ибанову. На следствии курсант Ибанов показал, что он страстно любил гражданку Ибанову и собирался на ней жениться, но что она коварно изменила ему, польстившись на продукты питания, приносимые Интендантской Крысой, и стала сожительствовать также и с ним. Сотрудник осмотрев орудие преступления и осуществив следственный эксперимент на правой ягодице гражданки Ибановой, не мог понять, как курсант Ибанов таким тупым ножиком ухитрился проколоть дубленую шкуру гражданки Ибановой, и заподозрил неладное. При составлении акта никто из присутствовавших не смог назвать научного или хотя бы литературного эквивалента для обозначения женского зада. Курсант Ибанов предложил употребляемое здесь слово \"ягодица\", на что Сотрудник сказал, что ему теперь все ясно. И курсант Ибанов (отныне — Убийца) поселился в Красном уголке запасной роты вместе с Уклонистом и Клеветником в ожидании отправки на гарнизонную губу. Гражданка Ибанова потом приходила навестить Убийцу. Увидев ее из окна. Убийца пришел в ужас. Как сказано в \"Балладе\":



И во всем я мире, боже,
Не видал подобной рожи.
Я в душе ищу ответа:
Боже мой, она ли это?



Клеветник спросил Убийцу, неужели он, в самом деле, мог жениться. Тот ответил, что вполне возможно. Во-первых, он ее видел только в темноте. Во-вторых, это у него первая (и может быть, и последняя) баба в жизни. А, в-третьих, в ней что-то есть.

ДОКЛАД ДЛЯ ЗАВЕДУЮЩЕГО

Что вас так давно не было? — спросил Член. Дела, сказал Болтун. Пишем доклад для Заведующего, который хочет сделать этот доклад лично для нас. О чем же доклад, полюбопытствовал Член. Не знаю, сказал Болтун Услышим узнаем. Член сказал, что в его время Сам сочинял свои речи сам. Болтун сказал, что Сам вообще писать не умел. Просто докладов было меньше, а их составители не сохранились по тем или иным причинам. Чаще по тем. Ладно, сказал Член, а если без шуток? Без шуток, сказал Болтун, дело обстоит так. Мы сами заметили, что нас пора поправить и направить. Сообщили об этом выше. Там решили, что нас пора поправить и направить. И сообщили об этом куда следует. И так вплоть до Заместителей, Поскольку у Заведующего назрела потребность во что-нибудь вмешаться, ему сообщили подходящий повод. Он дал указание Заместителям подготовить доклад часа на четыре. Заместители дали указание Помощникам, те — Начальникам и Директорам. И так вплоть до Вашего покорного слуги. Мы как аристократы духа таким делом, разумеется, заниматься не будем. Потому мы возложили задачу подготовки доклада на самых посредственных, невежественных и готовых на любую пакость Исполнителей, рвущихся делать карьеру любыми средствами или отчаявшихся сделать какую бы то ни было карьеру. Они сочинят водянистую дребедень с дутыми цифрами, нелепыми ссылками и искаженными чужими мыслями, и поток этой совершенно бессодержательной трепотни двинется вверх. На каждом этапе он будет усовершенствоваться путем выбрасывания фраз, которые можно было бы истолковать иначе, добавления фраз, которые невозможно истолковать ни так и ни иначе, замены острых формулировок более обтекаемыми, округления цифр и т. п. Огромная армия всякого рода деятелей с большими и малыми окладами разъедется по закрытым дачам, санаториям и командировкам. Полгода минимум материалы будут ходить вверх и вниз на доработку и после доработки. Наконец отпечатанный большими буквами и с расставленными ударениями текст ляжет на стол Заведующего. Референты при этом приложат текст замечаний, которые Заведующий должен сделать по докладу, и после санкции Заведующего текст доклада двинется опять вниз на доработку. Правда, на сей раз просто его выкинут, так как окончательный вариант доклада с учетом замечаний Заведующего, уже подготовленный для прочтения, давно лежит в соседней комнате у Помощника по этой линии. Когда представится подходящий случай, Заведующий после нескольких репетиций зачитает доклад, перепутав все ударения и исказив многочисленные иностранные слова. И доклад станет документом величайшей исторической важности. Он будет издан в трех томах с иллюстрациями и комментариями. В Журнале напечатают статьи с разъяснениями, откликами, восторгами, обещаниями и, разумеется, с критикой тех, кто ошибается и не понимает. Претендент напишет передовицу со ссылками на Заведующего, Заместителей и Помощников в пропорции 50-10-1 на каждой странице. Нас заставят изучать доклад в созданной для этого сети. И тогда мы поймем, что мы сделали, что должны сделать и что не должны делать ни в коем случае. Член сказал, что это, конечно, фельетон. Даже он пишет свои работы сам. Болтун сказал, что потому Член и получает регулярно по мозгам. Если бы он последовал примеру Заведующего, то его брошюры можно было бы массовым тиражом обнаружить в любом сортире. Шизофреник сказал, что в схеме Болтуна нет ничего фельетонного, ибо в массовом исполнении величайшая мудрость совпадает с величайшей глупостью. Так что с точки зрения конечного результата совершенно безразлично, будут сочинять доклад выдающиеся умы или выдающиеся дегенераты. А так как последние по ряду известных всем причин предпочтительнее первых, то пишут доклады именно они, и потому доклады получаются более умными, чем если бы их сочиняли выдающиеся умы.

БАЛЛАДА



Так до места мы добрались.
В кои веки щей нажрались.
Приготовились летать.
Но пришлося обождать
Разразилась она,
Долгожданная война.
Мы пустились ликовать
Просим в часть на фронт послать.
С нашей мощною силенкой,
Мол, раздавим, как котенка,
Всех врагов одним ударом,
В их земле дадим им жару.
С иностранною девицей
Погуляем за границей.
Но прошло немного дней,
Дела суть стала видней.
Так же дружно позабыв
Героический порыв,
Мы сначала приуныли,
А потом себе решили:
Что мозги ломать напрасно?
Все за нас решат Вожди.
Как известно, жизнь прекрасна.
Свой черед покорно жди.



НАУЧНЫЕ ЗАКОНЫ

Сначала я собирался сделать так, писал Шизофреник. Составить список интуитивно ясных утверждений о правилах, которые регулируют социальное поведение людей, и, опираясь на этот базис, построить теорию по всем правилам конструирования теорий, т. е. с выделением исходных понятий и постулатов, с производными понятиями, теоремами и т. п. Но потом в результате бесед с людьми различного положения и образования я понял, что это второстепенная техническая задача. Людей в общекультурном плане интересует не наука как таковая, а беллетристические предисловия, разъяснения и отступления, относящиеся к ней. В данном же случае теория, которую я собирался построить, вообще не имеет никакого смысла, если предварительно не растолковать, к какого рода объектам она относится. Это нужно сделать хотя бы потому, что вследствие обилия литературы на эту тему здесь совсем утрачена даже ориентировочная ясность. В частности, я не встретил двух людей даже среди специалистов-социологов, которые могли бы толково пояснить понятие социального индивида и быть единодушными в этом. Кроме того, в понимании научных законов в сочинениях специалистов по методологии науки имеет место такая неразбериха и многосмысленность, что я вынужден опуститься к еще более общим основам языка и говорить о том, что я буду называть научным законом. В результате задуманная теория отодвигается куда-то в неопределенное будущее.

Научный закон есть высказывание (утверждение, суждение, предложение), обладающее такими признаками: 1) оно истинно лишь при определенных условиях; 2) при этих условиях оно истинно всегда и везде без каких бы то ни было исключений (исключение из закона, подтверждающее закон, — это диалектическая бессмыслица); 3) условия, при которых истинно такое высказывание, никогда не реализуются в действительности полностью, но лишь частично и приблизительно. Потому нельзя буквально говорить, что научные законы обнаруживаются в изучаемой действительности (открываются). Они выдумываются (изобретаются) на основе изучения опытных данных с таким расчетом, чтобы их потом можно было использовать в получении новых суждений из данных суждений о действительности (в том числе — для предсказаний) чисто логическим путем. Сами по себе научные законы нельзя подтвердить и нельзя опровергнуть опытным путем. Их можно оправдать или нет в зависимости от того, насколько хорошо или плохо они выполняют указанную выше роль.

Возьмем, например, такое утверждение: \"Если в одном учреждении человеку за ту же работу платят больше, чем в другом учреждении, то человек поступит работать в первое из них при том условии, что для него работа в утих учреждениях не различается ничем, кроме зарплаты\". Часть фразы после слов \"при том условии\" фиксирует условие закона. Очевидно, что работ, одинаковых во всем, кроме зарплаты, не бывает. Бывает лишь некоторое приближение к этому идеалу с точки зрения того или иного человека. Если встречаются случаи, когда человек поступает на работу в учреждение, где меньше зарплата, то они не опровергают рассматриваемое утверждение. В таких случаях, очевидно, не выполнено условие закона. Может даже случиться так, что в наблюдаемой действительности люди всегда выбирают работу в учреждениях с менее высокой оплатой. И это нельзя истолковывать как показатель ошибочности нашего утверждения. Этот может происходив по той причине, что в таких учреждениях более приемлемы другие обстоятельства труда (например, короче рабочий день, меньше нагрузка, есть возможность заниматься какими-то своими делами). В такой ситуации рассматриваемое утверждение может быть исключено из числа научных законов как неработающее, ненужное.

Из сказанного должно быть ясно, что нельзя считать научным законом утверждение, просто обобщающее результаты наблюдений. Например, человек, которому пришлось походить по инстанциям и наблюдать начальников разного типа, может сделать вывод: \"Все начальники хапуги и карьеристы\". Это утверждение может оказаться верным или неверным. Но оно не есть научный закон, ибо не указаны условия. Если условия любые или безразличны, это частный случай условий, и это должно быть указано. Но если условия безразличны, то любая ситуация дает пример полностью реализуемых условий такого рода, и применить понятие научного закона к этому случаю нельзя.

Обычно в качестве условий фиксируют не условия в упомянутом выше смысле, а лишь какие-то конкретные явления, — которые, на самом деле, можно наблюдать. Возьмем, например, такое утверждение: \"В случае массового производства продукции качество ее снижается при том условии, что имеет место бездарное руководство данной отраслью производства, отсутствует личная ответственностью за качество и личная заинтересованность в сохранении качества\". Здесь условие сформулировано так, что можно привести примеры таких условий в действительности. И не исключена возможность случаев, когда массовое производство продукции бывает связало с повышением ее качества, ибо действуют какие-то другие сильные причины, не указанные в условии. Такого рода утверждения научными законами не являются. Это — просто общие утверждения, которые могут быть истинными или ложными, могут подтверждаться примерами и опровергаться ими.

Говоря о научных законах, надо различать то, что называют законами самих вещей, и утверждения людей об этих законах. Тонкость этого различения состоит в том, что мы знаем о законах вещей лишь формулируя какие-то утверждения, а законы науки воспринимаем как описание законов вещей. Однако различение здесь можно провести достаточно просто и ясно. Законы вещей могут быть описаны самыми различными языковыми средствами, в том числе утверждениями типа \"Все мужчины обманщики\", \"Щелкни кобылу в нос, она махнет хвостом\" и т. п., которые научными законами не являются. Если в научном законе отделить основную его часть от описания условий, то эта основная часть может быть истолкована как фиксирование закона вещей. И в этом смысле научные законы суть утверждения о законах вещей. Но выделение научных законов как особых языковых форм есть совсем иная ориентация внимания сравнительно с вопросом о законах вещей и их отражении. Сходство фразеологии и кажущиеся совпадения проблематики создают здесь сложности, совершенно неадекватные банальности самой сути дела.

Различая научные законы и законы вещей, надо, очевидно, различать и следствия тех и других. Следствия первых суть утверждения, выводимые по общим или специальным (принятым только в данной науке) правилам из них. И они также суть научные законы (хотя и производные по отношению к тем, из которых они выводятся). Например, можно построить социологическую теорию, в которой из некоторых постулатов о стремлении индивида к безответственности за свои поступки к другим индивидам, находящимся с ним в отношении содружества, будут выводиться утверждения о тенденции индивидов к ненадежности (не держать данное слово, не хранить чужую тайну, разбазаривать чужое время и т. п.). При этом для выводимых утверждений будут сохранять силу те же условия, что и для посылок. Трудность обычной дедукции здесь состоит в том, что все посылки, из которых производится вывод, должны содержать одинаковую часть, фиксирующую условия, или такая часть должна выводиться. Общая схема вывода такова: из посылок \"A при условии B\" и \"C при условии D\" выводится \"X при условии Y\", если Y выводится из B и выводится из D по отдельности.

Следствием же законов вещей, фиксируемых законами науки, являются не законы вещей, а те или иные факты самой действительности, к которой относятся научные законы. Возьмем, например, закон, согласно которому имеет место тенденция назначать на руководящие посты не самых умных и талантливых людей, а самых посредственных и среднеглупых, но зато угодных начальству по иным параметрам и имеющих подходящие связи. Следствием его является то, что в некоторой сфере деятельности (например, в исследовательских учреждениях, в учебных заведениях, в управленческих организациях искусства и т. п.) руководящие посты в большинстве случаев (или по крайней мере часто) занимают люди, глупые и бездарные с точки зрения интересов дела, но хитрые и изворотливые с точки зрения интересов карьеры. Люди на каждом шагу сталкиваются со следствиями действия социальных законов. Некоторые из них субъективно воспринимаются как случайности (хотя строго логически понятие случайности тут вообще не применимо), некоторые вызывают удивление, хотя происходят регулярно. Кому не приходилось слышать и даже самому говорить по поводу назначения некоторого лица на руководящий пост, как могли такого негодяя назначить на такой ответственный пост, как могли такому кретину поручить такое дело и т. п. Но удивляться следовало бы не этим фактам, а тем, когда на руководящие посты попадают умные, честные и талантливые люди. Это, действительно, отклонение от закона. Но тоже не случайность. Не случайность не в том смысле, что это закономерно, а в том смысле, чти понятие случайности здесь опять-таки неприменимо. Кстати сказать, выражение \"ответственный пост\" есть нелепость, ибо все посты безответственны, или имеет смысл лишь указание на высокий ранг поста.

БОЛТУН

В этом месте Шизофреник вспомнил о Болтуне. Чтобы разобраться в том, что из себя представляет общество, думал он, мало эмоций и знания фактов, сколько бы их ни было и какими бы они страшными ни казались обывателю. Нужна еще хорошо разработанная система методологических принципов понимания. Эти принципы просты и доступны всем. Но предварительно их кто-то должен сформулировать профессионально строго. Это мог бы сделать Болтун. Но после той истории он, кажется, вышел из игры. А жаль. Пропадает такой блестящий ум.

СОМНЕНИЯ МАЗИЛЫ

Мазила сказал, что вопрос об отношении научных законов и законов вещей для него остался неясным. Имеет здесь место отражение или нет? Шизофреник сказал, что ему становится омерзительно скучно от обилия примеров, подтверждающих правильность его теории. Одно из следствий действия социальных законов — тенденция к одноплановой ориентации сознания. Возникают своего рода силовые линии, разворачивающие мозги людей в одном и том же направлении. Все должны думать по схеме: научные законы либо отражают законы бытия, либо нет. Сейчас прогрессивно признавать частично то и другое. Но это — не меняет общей ориентации. И даже ты не видишь возможности иной позиции. Но ее логически не может быть, сказал Мазила. А при чем тут логика, сказал Шизофреник. Есть еще такая позиция: мне вообще наплевать на то, что вы по этому поводу думаете и говорите. Это — позиция безразличия к данной ориентации создания и выбора иной ориентации, в которой такая проблема вообще не встает. Ты же сам назовешь меня кретином, если я о твоих работах начну говорить в терминах \"отражают\", \"выражают\" и т. п. Мазила сказал, что ему понятно. Но при случае попросил Социолога высказать мнение профессионала о рукописи Шизофреника. Социолог полистал рукопись, любуясь на себя в зеркало, сказал, что это — ерунда, подражание давно изжитым идейкам оттуда, назвал несколько десятков ихних имен и шесть наших (три раза свое, два раза Супруги, один раз Мыслителя). Но рукопись Шизофреника его встревожила не на шутку. Подумать только, Они делают важное дело, работают, тратят время на командировки и заседания, защищают диссертации, пишут статьи и книги с учетом ситуации и перспектив, изворачиваются и все такое прочее, а какой-то копеечный младший научный сотрудник без степени набирается наглости иметь свои суждения по вопросам, в которых они и только они суть признанные специалисты. Нет, это возмутительно. Полюбовавшись на себя еще с полчаса в зеркало, Социолог позвонил Сотруднику.

ЗАВТРАК У ПРЕТЕНДЕНТА

Вечером состоялся завтрак у Претендента, сыгравший выдающуюся незаметную роль в исследуемом мероприятии. На завтраке присутствовали Социолог с Супругой и Мыслитель без супруги, которую он бросил сразу же после того, как обнаружил хлопотность и суетность семейной жизни. Претендент брал сочные куски чуть зажаренного кровавого мяса из закрытого распределителя, кидал их в широко разверстую пасть и жрал с видимым наслаждением. Претендент разглагольствовал. Причем, с таким расчетом, чтобы его слышали все желающие слушать и подслушивать и не могли не слышать не желающие это делать и даже желающие это не делать. Свои речи он заливал заграничными винами, приобретенными во время многочисленных командировок и в виде подарков по принципу необычности и яркости для ибанского глаза бутылок, содержащих противную жидкость, которую Претендент не любил и вместо которой наедине со своей страшной женой и нечистой совестью предпочитал обыкновенный \"сучок\". С этими мерзавцами и негодяями пора кончать, орал Претендент, а то эти невежды и реакционеры снова установят свои порядочки. Наш долг. Мы обязаны. Возглавить деловых и мыслящих. Социолог хватал сочные хорошо прожаренные куски мяса из закрытого распределителя, запихивал их в широко разверстую пасть, путаясь в бороде, и жевал с видимым пренебрежением. Он сам любил разглагольствовать на передовые темы и не терпел, когда ему в этом препятствовали. Потому он мучительно переживал невозможность высказаться, ибо Претендент пресекал всякие попытки собеседников вставить в разговор хотя бы одно словцо. Он с видом знатока разглядывал вычурные бутылки на свет, щелкал языком и пил в невероятном количестве и в любых комбинациях. Этот мальчик далеко пойдет, думал он о Претенденте. Хватка волчья. Я знаю, куда он метит! Что же, шансы у него несомненно есть. Если ему помочь, то позиции левой мыслящей ибанской интеллигенции сильно укрепятся. И Социолог согласно кивал головой. Супруга брезгливо брала пухлыми короткими пальчиками с острыми когтями средне поджаренные куски мяса из закрытого распределителя, аккуратно опускала их в широко разверстую пасть и стремительно пожирала, кокетливо высовывая из-под коротенькой кожаной юбчонки жирные ляжки сорокалетней ученой бабы. Она больше Социолога и Претендента любила разглагольствовать и имела на это полное право, ибо превосходила силой интеллекта всех присутствующих, кроме Мыслителя, в чем она последнее время после защиты своей диссертации стала сильно сомневаться. И потому она больше всех страдала от нахальства Претендента, который ее просто игнорировал как глупую гусыню. Претендент, думала она, хам и невежда. Но в нем есть целеустремленность и понимание ситуации. И связи. Он, конечно, начитан. И в общем он на голову выше тех исчадий прошлого. Те — просто уголовники. Лучшей кандидатуры, чем Претендент, пожалуй, у нас нет. И главное — он Наш. Мыслитель брал почти сырые куски мяса из закрытого распределителя мощной волосатой лапой с грязными ногтями, отправлял их в широко разверстую пасть и неторопливо жевал его с видом человека, делающего всем одолжение. Мыслитель был невероятно умный человек и понимал что Социолога и Супругу лучше не перебивать, так как они несут обычно чушь, а с Претендентом надо разговаривать жестами. Он всей своей могучей лысиной источал полное понимание мыслей Претендента и согласие с ними. Этот подонок недурно устроился, думал Он. Что же, такова жизнь. В этом мире только бездари и проходимцы процветают. Кстати, не забыть у него пару сотен занять. Мыслитель давно был должен Претенденту кучу денег, но сегодня ему деньги нужны до зареза. Надо отдать сто рублей за икону, которую он подарит итальянке, которая привезла ему в подарок вельветовые штаны и с которой он рассчитывал переспать, и отдать сто рублей за икону, которую он подарит француженке, которая привезла ему носки и которая рассчитывала переспать с ним. Великолепное мясо, сказал Мыслитель, когда Претендент умолк на мгновение, чтобы всунуть указательный палец между зубами и выковырять застрявший кусок. Претендент сказал, что ему это положено. Кстати, он говорил с Помощником. Мыслителя возьмут там на полставки. Распределитель у них не хуже. Ты не смотри, что у них вывеска неприличная. Там умнейшие люди сидят. Там тебе разрешат говорить такое, за что в любом другом месте дадут по шапке. Они же готовят людей не для нас, а для них. И уровень, само собой разумеется, должен быть выше. Зато ездить будешь. Они всех сотрудников с языками посылают лекции читать. Я думаю, перескочил Претендент на прерванную тему, надо привлечь чистоплюев. Для пользы дела. Прежде всего Клеветника. За ним целая школа тянется. Человек он, конечно, себе на уме, но все-таки фигура. Надо будет его выдвинуть в академики. Супруга сказала, что Клеветник заслужил. Но не надо забывать о том, что есть и другие; Не хуже. А может быть и получше. И помоложе. Вот у Мыслителя статью перевели. У меня брошюра выходит. Хотя брошюра считается популярной, мне удалось в ней провести ряд интересных мыслей по диалектике общего и отдельного и здорово зацепить Секретаря. Социолог перебил Супругу. В конце концов, что такого особенного Клеветник? Если бы сделал что-то значительное, об этом все бы знали и ссылались. Но никто же ничего не знает и не понимает. Да и ссылок не так уж много. И, судя по всему, они идут на спад. Мыслитель сказал, что Клеветник не так уж наивен и бескорыстен в житейских делах. За переводы его книг ему валюту шлют. Все они только прикидываются, овечками, сказал Претендент, а на самом деле рвут, где могут. Я тут совершенно случайно узнал, что он попытался пропихнуть в Издательстве очередную книжонку. За гонорар, конечно. Если бы не случай, могла бы проскочить. Хотя все знали, что в этом Издательстве гонорар не платят, все наперебой стали вычислять гонорар, который мог бы отхватить Клеветник за ненужную и непонятную книжонку.

Перед уходом Мыслитель небрежно попросил у Претендента триста рублей до получки. Знаем мы эту получку, подумал Претендент. Но деньги дал и тем самым зажал Мыслителя в кулак на три сотни крепче. Лежа в кровати. Претендент мечтал о ляжках Супруги (везет же этому балаболке!) и говорил своей тощей и злой жене, что с идеей выдвижения Клеветника он поторопился. Клеветник фигура, время сейчас неопределенное, вдруг проскочит. Тогда-то он с нами церемониться не будет Всем шею свернет. Он всех нас считает дураками и проходимцами. Нет, нас не проведешь. Надо поговорить с Академиком. Этот хитрый маразматик подыхает от зависти к Клеветнику. Он провалит его в два счета. И Претендент успокоенный захрапел. В последнее мгновение он живо представил себе еще нестарую вахтершу и подумал, что об этом надо подумать. По дороге домой на государственную дачу Супруга сказала Социологу, что если уж из двух зол выбирать меньшее, то предпочтение она отдает Претенденту, а не Клеветнику.

МЫСЛИТЕЛЬ

Затаенная мечта ибанского интеллектуала — заграничные джинсы. Эта мечта проходит в своем развитии три стадии: 1) обычные джинсы, 2) джинсы с нашлепкой, 3) вельветовые джинсы. Только втиснув свой зад в заграничные штаны, ибан-ский интеллектуал чувствует себя причастным к мировой культуре. Мыслитель был на вершине мировой культуры, так как имел все упомянутые виды джинсов. В обычных джинсах он спал, мылся в ванной и ходил в магазины. В джинсах с нашлепкой он ходил на службу и встречался с друзьями из ООН. В вельветовых джинсах он принимал женщин, встречался с иностранцами и выдвигал передовые идеи.

ЗАЯВЛЕНИЕ ХУДОЖНИКА

Художник написал в Институт длинное письмо о деятельности так называемого \"художника\" Мазилы и обращал на нее самое серьезное внимание. Он писал, что работ Мазилы никто не понимает. У него часто бывают иностранцы и распускают клеветнические слухи, будто Мазила — гений. Бывают и некоторые наши так называемые \"интеллигенты\" и поддерживают эти непроверенные Комиссией слухи. Не случайно же те, кто не считает, что Мазила гений, у него не бывают. А их подавляющее большинство. Общеизвестно, что Мазила пьяница, наркоман, бабник, гомосексуалист, лесбиянец, фарцовщик, спекулянт, деляга, хапуга. Художник настаивал особенно на том, что Мазила совсем не гений, и просил принять в связи с этим срочные меры.

ДОКЛАД СОТРУДНИКА

У Ларька все знают, кто я такой и какие преследую цели. Поэтому со мной все до такой степени откровенны, что невозможно установить правду. Очевидно, они считают, что если сотрудник не скрывает, кто он, то он не на работе, и ему можно говорить все, что угодно. Кроме того, имеется прочная историческая традиция ибанской интеллигенции быть наиболее откровенными именно с теми, с кем вообще ей не следовало бы общаться. И проблема заключается для нас не в том, чтобы добыть сведения, а в том, чтобы отобрать кое-что ценное в неудержимой лавине слов. Причем, они говорят и говорят без удержу и без конца все одни и те же общеизвестные и трижды пережеванные истины. А поскольку в нашем деле истина есть лишь то, что ново и добыто с трудом, исследование интересующей нас проблемы сталкивается здесь с большими трудностями. Чтобы преодолеть эти трудности, надо добиться того, чтобы испытаемые научились держать язык за зубами и скрывать свои злонамеренные мысли.

О ПРЕДВИДЕНИИ

Научные законы суть средства усмотреть закономерность в реальном, а не только в кажущемся хаосе событий, писал Шизофреник. В применении к социальным явлениям это ассоциируется с двумя вопросами: 1) что творится; 2) что будет. Первый сводится ко второму. Задавая этот вопрос, мы тем самым вовсе не хотим еще раз услышать о фактах, которые нам известны и породили вопрос, или об аналогичных им фактах, а хотим узнать, будет или нет это твориться далее, будет еще хуже или нет, кончится это когда-нибудь или нет, будет это расширяться или нет, в частности — коснется это нас или нет, коснется это других или нет, — т. е. мы хотим узнать, что будет. Так что вопрос о закономерности событий так или иначе сводится к вопросу о возможности их предвидеть.

Но предвидение предвидению рознь. Одно дело — предвидеть, например, то, что такого-то числа такой-то самолет потерпит катастрофу в таком-то месте. Предвидеть такое событие с помощью научных законов невозможно. Причем, если бы это было возможно, то тогда, надо думать, люди приняли бы меры к тому, чтобы оно не произошло, и тогда тем более его нельзя было бы предсказать. Такое событие могут предсказать люди, например, положившие в самолет бомбу. Но это не есть научное предвидение. Другое дело предвидеть, например, то, что случаи авиационных катастроф будут учащаться. Здесь речь будет идти уже не об отдельном эмпирическом событии, а о некоторой тенденции в сложном сплетении обстоятельств. Теперь не всякий отдельный рейс самолета подведешь под это предсказание, и не так-то легко принять меры, элиминирующие эту тенденцию. Социальные законы как раз и относятся к числу таких, которые дают возможность предсказывать нечто о тенденциях массовых событий и высказывать нечто перспективное об отдельных событиях лишь с этой точки зрения. Знание их дает возможность выработать более или менее эффективную ориентацию в потоке событий жизни, выработать стратегию жизни или хотя бы размышлений о ней. То, что обычно называют умом в житейских делах, есть некоторый навык ориентации в жизни, складывающийся на основе интуитивного и фрагментарного понимания социальных законов. Социологическая теория, о которой я говорю, есть лишь выявление интуиции.

ЛИТЕРАТОР

Сначала Литератор сочинял посредственные клеветнические стихи. Популярностью пользовался его цикл \"Свободолюбивые мотивы\":



Не был ты где бы,
Скука и мразь.
Липкое небо.
Топкая грязь.



Потом он своевременно осознал и исправился. И стал писать правдивые талантливые высокохудожественные сочинения. После снятия старого Заведующего Литератор опубликовал \"Исповедь подлинного художника\", ставшую манифестом ибанских прозаиков нового времени:



Все ошибались понемногу
Когда-нибудь и как-нибудь.
И даже я с большой дороги
Мог не на ту тропу свернуть.
Но основательно проверен,
Отныне равный среди нас,
Я воспевать, как все, намерен
Роль личности. Тьфу, извиняюсь. Масс.



Получив крупный гонорар, Литератор добился задания за государственный счет объехать все страны и рассказать подлинную правду. На днях он вернулся и тут же обзвонил всех знакомых и незнакомых. Позвонил и Мазиле. Старик, сказал он, жажду тебя видеть. Мне нужно с тобой посоветоваться по одному очень важному для меня делу. Мазила сказал, приезжай, и Литератор появился в мастерской в сопровождении двух девиц, трех баб и четырех женщин.

Привет, старик, сказал он и трижды обнюхал Мазилу. Рад тебя видеть. Ты прекрасно сохранился. Ну, как тут? Ты, конечно, слышал, я только что оттуда. Живут, сволочи. Барахла сколько угодно. Вот взгляни на меня. Ну как? То-то! И стоит все это гроши. Смотри любые фильмы. Пиши, что хочешь. Не то, что тут, брат, не развернешься. Там ходят слухи, что ты уезжаешь. Давно пора. Там тебя ждут. Покажи, что новенького сделал. Литератор бегло скользнул взглядом по работам Мазилы, зевнул и сказал, что он там всего такого насмотрелся по горло. Не понимаю, говорил он, чего наше начальство боится, как бы мы дров не наломали. Мы ведь все бездарны. И ты тоже. Не обижайся, это я любя. А бездарность всегда за. Поломается немного, но рано или поздно будет за. Настоящий же талант ни за, ни против. Ему просто наплевать на их игрушки. У него свое никому не нужное дело. К тому же его все равно сожрут друзья. Ты представить себе не можешь, что тут творилось, когда я опубликовал \"Поэму о долге\". Эта банда посредственностей готова была разорвать меня в клочья от черной зависти. С трудом добился выдвижения ее на премию. Не дадут, подонки. Извини, старик, я больше не могу тебе уделить времени, дела. И забыв в мастерской последний номер Журнала, Литератор испарился вместе с девицами, бабами и женщинами.

Как ты думаешь, спросил Мазила у Клеветника, когда Литератор исчез, зачем он тут появился? Ты сам знаешь, зачем, сказал Клеветник, но если тебе нужна научная классификация, изволь. Во-первых, лично сказать тебе и всем, кто может оказаться в мастерской, что он был там, и показать вывезенное тряпье. Во-вторых, напомнить тебе, что он имеет успех. В-третьих, намекнуть тебе на то, что кое-кто не будет возражать, если ты уберешься отсюда. Наконец, дать тебе и всем присутствующим знать о том, что в последнем номере Журнала напечатана большая статья за подписью Мыслителя с анализом философского смысла и социальной значимости его \"Поэмы о долге\".

ПОЭМА О ДОЛГЕ

Поэма о долге наделала много шума во всех кругах и сферах и выдвинула Литератора в число талантливейших мыслителей Ибанска и его окрестностей. В окончательном варианте, как известно, поэма была опубликована в двух частях в таком виде:



I
Я кучею горжусь, в которой по уши сижу.


II
И зад руководящий преданно лижу.



Ходили противоречивые слухи о том, что были другие варианты поемы, что цензура их отвергла, что напечатали ее с большими купюрами и лишь под давлением широкой общественности сверху и справа. Смелая статья Мыслителя положила кривотолкам конец. Проникнув в творческую лабораторию Литератора, которую тот специально для этого сочинил после опубликования поэмы, Мыслитель убедительно показал, что автор проделал длительную творческую эволюцию. Мыслитель выделил три этапа в этой эволюции. На первом, гражданско-лирическом этапе поэма зародилась в такой виде:



В кровати голый я лежу
На твой могучий зад гляжу.



Слово \"могучий\" было заменено словом \"огромный\", потом слово \"огромный\" было заменено словом \"могучий\". Выражение \"голый я\" было зачеркнуто и сверху написано слово \"голенький\". Наконец, последняя строчка была вычеркнута совсем, и в окончательном виде на первом этапе поэма была записана так:



В кровати голенький лежу.
Твой жирный зад в руках держу.
Потом была приписана строка:
И этим очень дорожу.



Но она была вычеркнута красным карандашом, и впоследствии автор к ней не возвращался. Первый этап охватывает период с января по декабрь. На втором, гражданско-личностном этапе, который охватывает период с другого января по другой декабрь, автор создал целый ряд вариантов поэмы:



Я лужу делаю, в которой и лежу.
И сам свою же задницу лижу.
Я зад боготворю, который я лижу.
И кучу ту творю, в которой сам сижу.
В своем я по уши сижу.
И сам свою же и лижу.
Сижу.
Лижу.



По мысли Мыслителя, четвертый вариант, как бы это ни показалось парадоксальным на первый взгляд, является переходным к окончательному.

Третий, гражданско-государственный этап, длившийся после первых двух в течение пяти лет, был периодом мучительных творческих поисков наилучшего из созданных вариантов. Лишь после исторических мероприятий автор обрел мужество подлинного художника и выбрал тот, который следовало выбрать.

Сослуживец, прочитав поэму, сказал:



Закон для всех людей один
До наших дней с античности.
Поэт всегда слегка кретин.
Но тут — в большой наличности.



БАЛЛАДА



Где-то кровь ручьями льется.
Мне же тут лафа живется.
Не в окопе жду обстрела,
Я на койке дрыхну смело.
Честно Родине служу.
Как? Хотите — расскажу.


Лишь успеешь разоспаться,
Как уж нужно подыматься.
В коридоре свет потух.
И дневальный, как петух,
Прокричал-пропел: \"Подъем\".
Начинается содом.
Сна как будто не бывало.
Вверх летят штаны, одьяла.
Суй портянки в сапоги
И на улицу беги.
Здесь, согласно распорядку,
Строят нас на физзарядку.
В дождь и в снег, в жару и в холод,
Боль терзает или голод,
Все равно изволь бежать.
Надо комплекс уважать.
До чего ж паршиво, братцы,
Физкультурой заниматься.
Руки ломит. Шею больно.
Все ворчат: \"К чертям, довольно!\"
Старшина в ответ: \"Заткнись!
На носочках подтянись!
Раз! И два! Не гнуть спины!\"
Наконец, кончаем мы.
Пять минут дано на мойку,
Блеск сапог, заправку койки.
Как помешанный, крутись.
На поверку становись.
И начнут тебя шпынять,
А за что — нельзя понять.
Вслед за тем, вертя указку,
Политрук мусолит сказку,
Как враги спешат к нам в плен,
Как обратно взяли ЭН,
Хлеборобы хлеба сдали
Вдвое больше, чем убрали.
Всюду массовый подъем.
Новый денежный заем.
Вождь явил свою заботу…
Сдохнуть можно от зевоты.
Поливать закончив воду,
Политрук призвал опять
Сообща со всем народом
Лучше… койку заправлять.



БРЕД

Шизофреник запер на крючок дверь, чтобы к нему не ломился пьяный хозяин квартиры, у которого он снимал комнатушку, положил на колени доску, заменявшую письменный стол, и задумался. Как хорошо, что я один, думал он. Хочу, чтобы все осталось так, как есть. Хотя бы еще немного. Я должен успеть хотя бы тысячную долю того, что продумал, сказать хотя бы одному человеку. Иначе зачем все это? Потом пошел какой-то сумбур, о котором Инструктор сказал, что это — из подсознания, типичный фрейдистский бред. Шизофреник занял первое место на математической олимпиаде. Сам Академик жмет ему руку и говорит, что он — разгильдяй, койку толком заправить не может. Шизофреник заправляет и заправляет койку, а Академик снова сдергивает одеяло. На том берегу слышатся команды вражеских офицеров. Шизофреник не может понять, почему они выкрикивают такие точные координаты их штаба. Завтра утром война, а они на штабных учениях. Офицеров учат писать донесения о гибели и похоронах солдат. Учения идут и идут, а имен уже не хватает. Шизофреник придумал простой и аффективный метод порождения практически бесконечного числа имен. Академик сказал, что он молодец, дослужится до офицера. Просмотрев метод Шизофреника, Академик сказал Инструктору, что он научной ценности не имеет. Потом Шизофреник начал писать трактат.

СОЦИАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ