Рядом с холодильником на полу валялась пустая упаковка. Я не ошиблась – это действительно был бифштекс из говядины. Черт!

Мило старательно облизывался. Он был в восторге. На пороге кухни появилась Эмили, которая зашла посмотреть, что происходит. Впервые с тех пор, как я забрала девочек из школы, я увидела у нее на губах улыбку.

– Отличная работа, Олли! – сказала Эмили.

По щеке Оливии скатилась слеза. Я вздохнула.

– Ладно, проехали, – сказала я устало. – Но на будущее запомни: корм для Мило лежит вот в этом шкафчике, понятно? А продукты из холодильника предназначены для его мамы и папы.

– Его мама и папа – собаки, – отбрила меня Эмили. Ее улыбка исчезла, на лице появилось строгое и почти угрожающее выражение.

Я поспешно нацарапала хозяевам Мило записку с извинениями и оставила ее вместе с деньгами на кухонном столе. После этого мы наконец поехали домой.

Узнав о происшествии в доме Мило, Джейми расхохотался.

– Ничего смешного, – заявила я ему. – На самом деле это было ужасно… Я имею в виду «Камасутру». Все эти индусы с бесстрастными лицами, которые трахают таких же бесстрастных индусок… Кроме того, кто знает – вдруг у них больше ничего не было к ужину?!

– Ты имеешь в виду этих бесстрастных индусов и индусок?

Я с досадой шлепнула его по руке.

– Нет, конечно! Я имею в виду хозяев Мило. Господи, как неловко! Мы лишили их еды, к тому же я убрала книгу на полку, так что они сразу поймут, что мы ее видели. Надеюсь, в ближайшие дни мне не придется встречаться с ними лицом к лицу! Да еще твоя дочь. Я бы не хотела, чтобы Эмили…

– Ну, не переживай, – рассудительно сказал Джейми. – Эмили действительно знает, откуда берутся дети. Мы с Гарриет давно все объяснили и ей, и Оливии. И мы старались воспитать их так, чтобы они не стеснялись наготы – своей и чужой. – Он взял меня за подбородок и поцеловал в губы. – Эта книга смутила не Эмили, а тебя, правда?

Когда мне пришлось бросить работу и перебраться в Или, я твердо решила, что постараюсь начать на новом месте новую жизнь. Это, в частности, означало, что мне придется стать вегетарианкой, как Джейми и девочки. И это мне удалось, точнее – почти удалось. Порой в обеденный перерыв я тайком съедала сэндвич-другой с беконом и, конечно, позволяла себе мясные блюда, когда ездила в Лондон навестить Рози, однако все остальное время вела себя примерно. Кроме того, мой переезд к Джейми предполагал, что я стану, как и он, увлекаться натуризмом. Здесь дело обстояло сложнее: перспектива расхаживать голышом отнюдь не казалась мне увлекательной. Создавшееся положение можно было сравнить с тем неловким моментом, когда человек в знак приветствия целует другого в щеку, а когда тот пытается ответить тем же, обнаруживается, что его знакомый уже отстранился и он целует пустоту. Именно так обстояли дела и у меня с натуризмом. Со временем я преуспела в нем настолько, что не испытывала почти никакого иррационального страха при необходимости раздеться на глазах малознакомых людей, но никакого особого смысла в этом я по-прежнему не видела.

Джейми утверждал, что натуризм раскрепощает человека, делает его свободным. Но я никакой особой свободы не чувствовала – только стыд. Кроме того, я никогда не любила по-дружески выпивать и болтать о всякой ерунде с людьми, которых плохо знала и с которыми не имела ничего общего – тем более если для этого нужно было снимать с себя одежду. Джейми уверял меня, что со временем я вовсе перестану обращать внимание на собственную наготу, но какой тогда смысл раздеваться, если ты этого даже не замечаешь? Да и в любом случае, я чувствовала бы себя гораздо раскрепощеннее в обыкновенных джинсах и удобных, разношенных походных ботинках или в простом платье на пуговицах и с широким подолом.

Пожалуй, единственный раз, когда я чувствовала себя комфортно без одежды, был тогда, когда мы с Джейми летали в отпуск в Грецию. Купаться голышом в теплом море мне очень нравилось. И хотя Джейми иногда дразнил меня «скромницей» и «пуританкой», он не знал, что я купалась без одежды еще до того, как познакомилась с ним. Мы с Рози частенько проделывали это, когда ездили отдыхать куда-нибудь в теплые края. После наступления темноты мы прокрадывались к морю, раздевались где-нибудь в укромном месте и погружались в воду, но ни нудизмом, ни натуризмом мы это не называли, да и проделывали мы это не ради какой-то мифической свободы или раскрепощения, а ради шелковистого прикосновения прохладной воды к разгоряченной коже.

Джейми достал из бумажника пятерку.

– Вот твои пять фунтов, – сказал он. – Хотя я думаю, что теперь Оливия станет для этой собаки лучшим другом.

Я швырнула деньги обратно, и Джейми аккуратно положил их на столик.

– Я сомневаюсь, что хозяева Мило вполне разделяют его чувства. Надеюсь, у них осталось хоть что-то, что можно было бы приготовить на ужин.

– Ну, они всегда могут купить в ближайшем киоске жареную картошку и рыбу. Их не нужно готовить, поэтому у хозяев Мило будет больше времени, чтобы заняться своими камасутрами, – рассмеялся Джейми. – Кстати, чем занимались бесстрастные индусы на картинках, которые ты видела в книге? Вот этим? – Он перекинул меня через подлокотник кресла и притворился, будто пытается взять меня сзади. – Или вот этим?

Рассмеявшись, я обернулась и увидела, что Джейми, сохраняя на лице отстраненное выражение, стоит на одной ноге и, выгнув спину, пытается делать тазом резкие выпады.

– Осторожнее! – воскликнула я. – Ты сейчас грохнешься!

Девочки к этому времени давно спали, и мы с Джейми без опаски занялись любовью – сначала на диване, потом на полу и на других поверхностях, на ходу изобретая для «Камасутры» новые позы и хихикая, как умалишенные, пока захлестнувшее нас с головой желание не разрешилось бурным и потным финалом.

– Это было здорово! – отдуваясь, проговорил Джейми, лежа частично на диване, частично на полу. – Спасибо вам, милые хозяева Мило! Ну ладно, уже поздно, пора и нам идти спать.

Когда мы оказались в постели, Джейми повернулся ко мне и ладонью отвел с моего лица волосы.

– Не переживай так сильно из-за девочек. Не переживай и не беспокойся. Уверен, скоро они к тебе привыкнут.

Я тоже очень на это надеялась. Поначалу я думала, что их появление в моей жизни сможет до какой-то степени утолить мое стремление к материнству, но довольно скоро я обнаружила, что с тех пор, как переехала к Джейми, мое желание иметь собственных детей сделалось еще сильнее. Родителями Оливии и Эмили были он и Гарриет, а не я.

До сегодняшнего дня я ничего не говорила Джейми о своих мыслях и желаниях, но сейчас вдруг решилась.

– Знаешь, – сказала я как можно небрежнее, – мне кажется, что все было бы гораздо проще, если бы у девочек появился маленький братик или сестренка. Если бы у нас с тобой был общий ребенок, они…

Реакция Джейми оказалась довольно острой, если не сказать – панической. Я почувствовала, как его тело напряглось, и он резко отодвинулся, словно я вдруг сделалась источником мощного радиоактивного излучения.

– Ни черта подобного! – хрипло воскликнул он. – Наоборот, это только все усложнит.

Его слова больно ударили меня. На мгновение я почувствовала себя пустой внутри – совсем как тыква, которую выскребли и высушили, чтобы сделать сосуд для воды или молока.

– Почему?

– Это же ясно! Потому что они будут безумно ревновать – вот почему! Кроме того, ребенок – удовольствие не из дешевых. И это большой труд. Мне казалось, тебе пора бы это понимать.

Всего минуту назад я была счастлива. Я смеялась, я дышала радостью… Теперь самый фундамент моего мира треснул и рассыпался. Напрасно я заговорила с ним о ребенке, это было ясно как день, но с другой стороны… Разве могла я поступить иначе? В конце концов, я переехала к Джейми, чтобы строить с ним новую жизнь, и мне необходимо было знать, какой она будет – эта новая жизнь.

– То есть, ты хочешь сказать, что у меня… у нас никогда не будет общего ребенка?

Он поднял руку и погладил меня по волосам.

– Я же сказал – не надо торопиться. Со временем ты обязательно подружишься с Оливией и Эмили. Между вами установятся хорошие, близкие отношения, – сказал Джейми, и я машинально отметила, что он так и не ответил на мой вопрос. – Главное, не спеши. Пока ты справляешься очень хорошо.

– Ты так считаешь? А вот мне кажется – что́ бы я для них ни делала, все не так!

– То же самое можно сказать и обо мне, Бет. Все, что делаю для них я, им тоже не нравится, потому что они дети. Таково проклятие, которое лежит на всех родителях.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила я, и Джейми вздохнул.

– Слушай, уже поздно, утром мне рано вставать. Сейчас я скажу так: мы прожили вместе совсем немного времени, поэтому неудивительно, что ты еще многого не понимаешь. Давай вернемся к этой теме месяцев через шесть, ладно? – Он слегка приподнялся и наклонился вперед, чтобы поцеловать меня. – Кстати, знаешь, у тебя блестки на носу? Нет-нет, не стирай! Тебе очень идет!

Но я уже потерла кончик носа краешком одеяла. Я знала, откуда эти блестки. Конечно, они перекочевали на мою кожу с рисунка Оливии, который, кстати сказать, так и остался на заднем сиденье моего фургона.

– А у меня для тебя хорошая новость: завтра ты отдыхаешь, – добавил Джейми, снова укладываясь на подушку и широко зевая. – Мне сегодня звонила Гарриет. Она что-то там изменила в своем рабочем расписании, так что завтра она сможет пойти на спектакль к Оливии вместо тебя.

– Вот как? – Я почувствовала себя разочарованной.

– Надеюсь, ты не против? – Джейми приоткрыл один глаз и посмотрел на меня. – Можешь мне поверить: тот, кто видел хоть один рождественский спектакль, видел их все.

«Я не видела ни одного рождественского спектакля по крайней мере с тех пор, как сама играла в одном из них», – хотела я возразить, но почти сразу поняла: это ничего не изменит.

– Нет, не против, – храбро ответила я. – Оливия будет очень рада, что мама придет к ней на спектакль.

Но я разговаривала сама с собой. Джейми крепко спал.

Глава 8

В самом начале наших с Джейми отношений мы виделись с ним каждые выходные, когда к нему не приезжали дочери. Раз в месяц я приезжала к нему в Или, раз в месяц он навещал меня в Лондоне. Наши совместные уик-энды были заполнены сексом, смехом, разговорами. В те дни я многое узнала о детстве Джейми, которое прошло на побережье Кента, о его учебе в университете, о том, как он учительствовал в Кембриджшире и как познакомился с Гарриет через какого-то своего приятеля. Я рассказала Джейми о себе, о смерти родителей и о том, как непросто мне пришлось в подростковом возрасте.

Все время, когда мы не лежали вместе в постели, мы посвящали экскурсиям. В Или я восхищалась величественным собором, мастерством исполнителей морриса, которые танцевали этот танец как полагалось по канону – с палками и привязанными к голеням колокольчиками, а также отражавшимися в воде лодками, которые плавно скользили по реке рядом с прибрежным пабом, где мы пили густое, темное пиво. В Лондоне мы ходили смотреть драгоценности короны в Тауэре и постановку «Макбета» в шекспировском «Глобусе», катались на гидроцикле по Темзе и поднимались на лифте на самый верх «Осколка»[9], где пили шампанское и глазели на Лондонский мост. Каждый был рад показать другому сокровища своего города, потому эти встречи становились для нас настоящим праздником.

Мы как раз сидели в кабинке «Лондонского глаза»[10] вместе с еще двумя десятками туристов, когда Джейми, повернувшись спиной к великолепному виду на Биг-Бен и здание Парламента, неожиданно обнял меня за плечи.

– Вот почему ты сейчас здесь? – спросил он.

Я неуверенно рассмеялась.

– Потому что мне хотелось увидеть панораму Лондона. И еще, наверное, потому что это считается романтичным.

Он покачал головой.

– Я не это имел в виду. Я хотел спросить, почему ты до сих пор одна? Почему до сих пор никто тебя не заметил, не нашел?

Я пожала плечами, старательно избегая его взгляда.

– Наверное, я просто не встретила подходящего человека. Звезды еще не сошлись, только и всего.

О своих чувствах к Марку я Джейми рассказывать не собиралась. Я знала, что так долго цепляться за любовь к человеку, который видел во мне лишь младшую сестру, было довольно глупо. То есть глупым это могло показаться со стороны, но для меня дело обстояло несколько иначе. Разве глупо мечтать о том, кого любишь, – мечтать вопреки всему, в том числе и здравому смыслу? И разве не ради любви человек готов пренебречь друзьями и привязанностями, не говоря уже об очаровательном садике с платаном?

Джейми нежно заправил мне за ухо выбившийся из прически локон.

– В таком случае я благодарен космосу, – сказал он, и когда он поцеловал меня, я ответила на поцелуй.

Расстояние между Или и Лондоном сделало наши отношения похожими на ухаживание, но лично меня это волновало и возбуждало. Мне нравилось готовить к приезду Джейми что-то особенное, нравилось изобретать новые способы подарить ему удовольствие в постели, нравилось разговаривать с ним и шутить. С Рози я почти не встречалась, поскольку либо была на работе, либо ездила к Джейми, либо принимала его у себя. Ричарда и Сильвию я в эти месяцы вообще не видела, не говоря уже о Марке и Грейс.

Но однажды, в один из понедельников в конце марта, когда после очередного совместного уик-энда в Или я приводила себя в порядок, чтобы успеть на один из ранних поездов в Лондон (в понедельник мне предстояло идти на работу в клинику), Джейми взял мою руку в свою и поднес к губам.

– Мне не хочется ждать еще две недели, пока ты снова приедешь, – сказала он. – Приезжай в следующие выходные.

Я нахмурилась.

– Но ведь в следующее воскресенье к тебе приедут дочери.

Он кивнул.

– Вот и познакомитесь!

Поскольку час был еще ранний, в спальне царил полумрак, но и в неверном свете мартовского утра я разглядела, как странно блестят его глаза. Похоже, то, о чем говорил Джейми, было для него важно, и я постаралась улыбнуться.

– Хорошо. Я постараюсь.

Невозможно передать, как страшно мне было, когда в следующую субботу я села на поезд в Или. Я знала, что Джейми любит свою работу. Я была почти уверена, что Джейми любит меня, но дочери были для него всем, поэтому было чрезвычайно важно, чтобы фрагменты головоломки, в которую превратились моя и его жизнь, сложились как надо. И вот сегодня мне предстояло войти то ли в святилище, то ли в комнату для допросов. Понравлюсь ли я его девочкам? Понравятся ли они мне? Что они подумают? Что скажут? На всякий случай я купила обеим кое-какие подарки – снежные шары с моделью Тауэра и Букингемского дворца (даже с крошечными гвардейцами в красных мундирах у входа), но все равно на душе у меня было неспокойно. Достаточно ли этого для того, чтобы между нами возникла симпатия? Что я буду делать, если подарки не помогут? Как быть, если с первого же взгляда мы проникнемся друг к другу отвращением? Ведь Джейми так их любит!

С другой стороны, почему бы мне их не полюбить, думала я. Ведь они – дочери Джейми, а Джейми мне нравится. Положа руку на сердце, я не могла сказать, что люблю его, но он мне нравился. Очень.

Когда поезд отошел от вокзала в Кембридже, чтобы преодолеть последний отрезок пути до Или, я отправилась в туалет, чтобы сполоснуть взмокшие от волнения руки, бросить взгляд на свое отражение в зеркале и попытаться задавить в себе странное ощущение, что моя жизнь вот-вот изменится коренным образом и навсегда. И мне это почти удалось. Как бы там ни было, я сумела убедить себя, что лишние переживания пользы не принесут.

Когда мой поезд подошел к станции Или, на перроне я увидела всех троих: Джейми и обеих девочек. Они ждали меня. Джейми держал дочерей за руки. Стоял теплый апрельский день, светило солнышко, и его лучи заливали всех троих ярким светом. Улыбки на их лицах помогли мне воспрянуть духом. Все будет хорошо, подумала я. Нет, даже лучше, чем хорошо. Все будет просто чудесно!

На вокзале Кингс-Кросс я купила билет в головной вагон, поэтому, сойдя с поезда в Или, оказалась довольно далеко от выхода со станции, возле которого стояли Джейми и девочки. На платформе, однако, почти не было пассажиров, и мы поспешили навстречу друг другу. Стараясь поскорее добраться до меня, девочки почти бежали, таща Джейми за собой. Выглядело это так потешно, что я рассмеялась. Право, стоило ли так беспокоиться!

– Привет! Вот и ты! – Джейми наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Привет. – Я неожиданно смутилась и опустила голову, чтобы взглянуть на его дочерей. Та, что была помладше (я помнила, что ее зовут Оливия), приплясывала на месте, не выпуская при этом отцовской руки, словно не могла постоять и минутки спокойно. Волосы у нее были такими же, как у Джейми – светло-русыми и сильно вьющимися. Ее старшая сестра, Эмили, тоже улыбалась, но благодаря темным глазам и черным прямым волосам, которые она, вероятно, унаследовала от матери, выглядела более серьезной. В целом обе девочки оказались невероятно красивыми, и я почувствовала, как при взгляде на них у меня начинает посасывать под ложечкой.

– Вот эту егозу зовут Оливия! – представил Джейми дочь, приподняв ее руку.

– Но папа, я вовсе не коза! – возмутилась девочка.

– А это Эмили. Пожалуйста, не думай, будто они плохо воспитаны, весь этот энтузиазм от того, что они очень любят встречать гостей на вокзале. Обычно они ведут себя поспокойнее. К тому же сегодня такой чудесный день, и я хотел сводить их в парк Пейна – там отличная детская игровая зона. Надеюсь, ты не против?

Я была совершенно не против, но это, вероятно, не имело никакого значения: услышав про парк, Оливия заскакала на месте с удвоенной энергией.

– Если в этом вашем парке есть горячий кофе, я только «за», – сказала я.

– Конечно есть. И пирожные.

– И мороженое! И мороженое! – закричала Оливия.

Джейми рассмеялся.

– Конечно, и мороженое. Но сначала вы все должны будете съесть здоровые и питательные сэндвичи, которые я для вас приготовил. – Он подмигнул мне. – Обещаешь, Бет?

Я тоже засмеялась.

– Обещаю!

Когда мы въехали в парк Пейна, я сразу увидела детскую площадку: различные аттракционы, качели, канатный городок с «лазалкой» в виде паучьей сети и «живой уголок», но девочки не обратили никакого внимания на все это великолепие. Не успел Джейми заплатить за билеты, как обе ринулись к дверям крытого павильона.

– Эй! Подождите! – крикнул им Джейми, но обе уже прыгнули в бассейн с шариками, тут же вылезли из него и направились к надувному батуту в виде диснеевского замка.

– Надо за ними присмотреть, – сказал Джейми извиняющимся тоном. – Я пойду туда, а ты пока возьми нам кофе, хорошо? И пару пакетиков сока для девочек. – Он протянул мне деньги, но я отмахнулась.

– Все в порядке. Я все куплю и присоединюсь к вам.

Когда я вошла в павильон с кофе и соком в руках, то увидела, что Джейми повесил на стульчики курточки Оливии и Эмили, чтобы занять нам один из столиков в «родительской зоне». Опустившись на маленький стульчик, предназначенный скорее для ребенка, чем для взрослого, я сделала глоток кофе и огляделась по сторонам в поисках Джейми. Его нигде не было, но потом я увидела, что он и Оливия стоят на вершине гигантских горок. Джейми тоже заметил меня и помахал. Я помахала в ответ. Через секунду Джейми и Оливия уже неслись по желобам вниз. Оливия оглушительно визжала от восторга, Джейми, слава богу, молчал, но лицо его выражало не меньший восторг.

Спустя минуту он подошел ко мне.

– Извини, я не собирался спускаться, но Оливия всегда говорит, что ей страшно кататься одной. А Эмили встретила школьную подружку, и я не стал им мешать.

Я не знала, что на это сказать, поэтому просто улыбнулась. Мне еще никогда не приходилось бывать в такой прекрасно оборудованной игровой зоне, поэтому я даже немного растерялась. Тут к нам подбежала Оливия. Схватив отца за рукав, она снова потянула его к горкам.

– Еще, папа! Еще!

Джейми с шутливой покорностью пожал плечами и ухмыльнулся. «Ну что ты будешь делать?» – словно говорил он, пока Оливия тащила его обратно к горкам. К кофе он почти не притронулся. Я допила свой кофе довольно быстро, благо он с самого начала был не слишком горячим, и, откинувшись на спинку неудобного стульчика, стала разглядывать людей за соседними столами. В основном это были супружеские пары или компании матерей, лишь за одним столиком сидела одинокая женщина, рядом с которой спал в автомобильном кресле младенец. Склонившись над какой-то книгой, она время от времени покачивала сиденье ногой. Глядя на женщину, я подумала, что, быть может, это ее единственная возможность спокойно почитать, и с некоторым сожалением вспомнила о книге, которую я купила, чтобы читать в поезде. Сейчас эта книга лежала в моей дорожной сумке в машине Джейми – в полной недоступности. Мне не хотелось быть эгоистичной, но сидеть в одиночестве за низким пластиковым столиком и слушать детские вопли и визг, эхом отдававшиеся от стен павильона, похожего на перестроенный амбар, не входило в мои планы. Сегодняшнее утро представлялось мне несколько иначе, хотя, спроси меня кто-нибудь, чего бы мне хотелось, я, бы, наверное, не нашлась что ответить. Покормить уток? Осмотреть собор? Просто прогуляться вдоль реки? Может быть. Все это, во всяком случае, подразумевало какие-то действия, тогда как сейчас я была вынуждена просто ждать.

Разглядывая разноцветные горки в надежде снова увидеть Джейми, я неожиданно заметила Эмили.

– А где папа? – спросила она, приблизившись ко мне.

– Где-то здесь, – неопределенно ответила я, махнув в сторону горок и лестниц для лазанья. – Хочешь яблочного сока?

Я протянула ей пакет, и Эмили опытной рукой пронзила пластиковой трубочкой фольговую мембрану, не переставая оглядываться по сторонам в поисках отца.

– Тебе здесь нравится? – спросила я, пытаясь завязать разговор, но Эмили уже мчалась прочь, оставив на столе пустой пакетик из-под сока.

– Извини, что так долго, – сказал Джейми, когда он наконец присоединился ко мне. Глотнув остывшего кофе, он поморщился. – Ты, думаю, не часто бываешь в подобных местах. – Джейми махнул в сторону аттракционов.

– Не часто.

Джейми рассмеялся.

– Значит, совсем не бываешь.

– Мои друзья, у которых есть дети, еще не достигли этой стадии.

– Ты хочешь сказать, что самое интересное у них еще впереди? – проговорил он. – Впрочем, так оно и есть. Откровенно говоря, я даже завидую современным детям. Когда я был маленьким, ничего подобного не было и в помине.

– Чем же ты занимался? Лепил куличики? – поддразнила я, и Джейми засмеялся.

– Ну, в основном мы лазили по деревьям и строили шалаши. Возможно, это даже было более здоровым и познавательным занятием, чем… все это. – Он кивнул в сторону гигантских горок, потом наклонился через стол, чтобы поцеловать меня. – Потерпи еще немного, скоро мы поедем домой.

Я не была уверена, что его представления о том, что такое «скоро», совпадают с моими, но решила попридержать язык. Вместо этого я сказала:

– Ты не против, если я подожду снаружи? Мне не помешало бы глотнуть немного свежего воздуха.

– Хорошо. Мы будем минут через двадцать.

Выбравшись из павильона, я отправилась в живой уголок. Как и следовало ожидать, гвоздем программы там были карликовые козы черно-белой масти, которые, как и полагается козам, либо устраивали толчею и хаос каждый раз, когда к ним в загон входил кто-то из посетителей с пакетом корма (пакеты можно было купить на входе у служителя), либо пытались удрать сквозь открывшуюся калитку. Здесь я почувствовала себя в своей стихии и с нетерпением ожидала, когда же Оливия и Эмили устанут от горок, чтобы разделить с ними свой энтузиазм.

Когда Джейми с девочками наконец вышли из павильона, я сидела на стуле в специально отгороженном уголке и гладила рыжевато-коричневую морскую свинку. Едва увидев меня, Оливия бросилась вперед.

– Я тоже хочу погладить! Можно мне ее погладить?

– Только осторожнее, смотри, на напугай ее, – сказала я. – Лучше сначала сядь рядом со мной, вот так. А ты, Эмили, садись с другой стороны. Сейчас я передам эту свинку Оливии, а тебе принесу другую. Нет, Оливия, не прижимай ее к себе, а посади на колени. Так ты ее не уронишь.

– Я же говорил вам, что Бет хорошо умеет обращаться со всякими зверюшками, – сказал Джейми, когда я принесла Эмили вторую свинку, но девочки промолчали – обе были буквально околдованы пушистыми смешными зверьками.

Глядя на них, я невольно улыбнулась. Оливия низко склонилась над своей свинкой и начинала хихикать каждый раз, когда та шевелила усами.

– Папа, она хочет меня пощекотать!

Эмили неторопливо и сосредоточенно гладила шелковистую черную шерсть своей свинки.

– Давай заведем таких свинок, папа, – сказала она, и я с беспокойством посмотрела на Джейми. Боже мой! Что я наделала!

Но Джейми только рассмеялся.

– Посмотрим. Может быть, будущей весной… если, разумеется, вы обе будете хорошо себя вести.

* * *

Остаток дня прошел лучше, в отличие от не слишком удачного утра. Мы съели наш диетический набор для пикника, после чего вознаградили себя мороженым. Когда от мороженого остались одни воспоминания, девочки отправились в веревочный городок. Время пролетело незаметно, пора было ехать домой, и мы загрузились в машину. Едва войдя в гостиную, Оливия плюхнулась на диван перед телевизором, Эмили раскрыла какую-то книгу, а я болтала с Джейми, который готовил пиццу и чесночные гренки к чаю.

– А можно мы пойдем на вокзал, когда ты поедешь домой? – спросила меня Оливия, когда мы уже сидели за столом. – Мне нравится бывать на вокзале. Там поезда…

Рот у нее был набит пиццей, но я прекрасно поняла каждое слово. Джейми поспешил мне на выручку.

– Прости, милая. Когда Бет поедет домой, ты будешь дома у мамы.

Эмили нахмурилась.

– Но мы вернемся к маме только завтра, – уточнила она.

– Все верно, – подтвердил Джейми. – Бет останется на ночь. Точнее, на две ночи.

Оливия рассмеялась:

– А где она будет спать? У нас нет столько кроватей!

На это Джейми ничего не ответил – только посмотрел на меня и поспешил отвлечь дочь десертом. Я, однако, заметила, что Эмили стала как-то необычно молчалива, да и поглядывала она на меня с явным неодобрением. Должно быть, поэтому для меня не стало большим сюрпризом, когда Оливия, ворвавшись на следующее утро в спальню Джейми и обнаружив меня лежащей рядом с ним, возмущенно завопила:

– Тебе нельзя здесь спать! Это мамина постелька!

Через мгновение она уже мчалась в комнату Эмили, вопя во все горло:

– Бет спит в маминой постельке! Бет спит в маминой постельке!

И хотя в тот день мы делали все, о чем я думала – кормили уток, ходили в собор и гуляли в саду, – неудачное утро наложило отпечаток на все наши действия и слова. Оливия казалась уставшей и капризничала по малейшему поводу, Эмили же была молчалива и холодна до грубости. Начало получилось ясно не таким, как мы надеялись, и я, улучив момент, шепнула Джейми:

– Эмили меня ненавидит.

Он вздохнул.

– Вовсе нет. Она ненавидит ситуацию, в которой оказалась, – только и всего.

Лишь когда девочки отбыли наконец к матери, я почувствовала некоторое облегчение, но прошедший день оказался таким тяжелым, что и я, и Джейми буквально впали в какое-то тяжелое отупение. Весь вечер мы просидели на диване перед телевизором, держась за руки, словно жертвы кораблекрушения. Говорить о том, что произошло за день, никому из нас не хотелось.

Глава 9

Кто знает, если бы Джейми не нужно было работать в следующие выходные, совпавшие с сороковой годовщиной брака Ричарда и Сильвии, мы, возможно, и не отважились бы повторить наш безумный эксперимент под названием «Я-знакомлюсь-с-дочерьми-Джейми». И тогда, быть может, наши дальнейшие отношения сложились бы совершенно иначе. Но Джейми поехал на работу, а я отправилась на годовщину.

Согласно первоначальному плану, Джейми должен был пойти на рубиновую свадьбу Ричарда и Сильвии вместе со мной. На торжество ждали даже Джорджио, который приехал к Рози на выходные из своего Рима. Признаться, я очень рассчитывала на Джейми. Мне хотелось, чтобы обо мне говорили «Бет и Джейми», а не просто «Бет». И мне определенно не хотелось снова встретиться с Марком и Грейс без пары. Увы, я так и не смогла изобрести предлог, чтобы не ходить на торжественный ужин, как я, несомненно, поступила бы, будь он посвящен кому-то другому. Но этот ужин был посвящен не кому-то постороннему. Он был посвящен Ричарду и Сильвии – людям, которых я любила больше собственных родителей. Вот почему я надела самое лучшее красное платье (в честь рубиновой свадьбы) и поставила на пол машины купленный в подарок красный пион в горшке, прижав его сиденьем, чтобы он не опрокинулся.

В дом Сильвии и Ричарда я приехала самой последней. День снова был теплым, погожим, и выбравшись из машины, я сразу услышала, что виновники торжества и гости собрались в саду. Пока я огибала дом, прижимая к себе горшок с цветком и бутылку красного вина, и чувствуя, как от неуверенности у меня все сильнее сосет под ложечкой, легкий ветерок доносил до меня голоса и веселый смех.

В саду я увидела Рози и Джорджио, Марка и Грейс, нескольких друзей и соседей с детьми и, разумеется, счастливую пару – Ричарда и Сильвию.

– Бет, дорогая! Ну наконец-то! – воскликнула Сильвия, бросаясь мне навстречу. – Мы уже заждались!

– Поздравляю с годовщиной! – Я поцеловала Сильвию, стараясь держать пион так, чтобы не сломать.

– Привет, дорогая. – Ричард тоже подошел, чтобы обнять меня за плечи. Я поцеловала его в щеку, а потом вручила обоим свой подарок.

– Сорт «Бирманский рубин», – сказала я. – Надеюсь, в вашем саду найдется для него место. Признаюсь честно, я выбрала его главным образом из-за названия.

– Мы оба очень любим пионы, правда, Сильв? – сказал Ричард, который обрадовался подарку совершенно искренне. Он вообще очень любил все, что растет в саду. – Огромное спасибо, Бет. Идем, я смешаю тебе коктейль. Ты уже знакома с Джорджио?

Джорджио обнимал Рози за талию, однако он выпустил ее, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Привет, bella, – сказал он с мягким южным акцентом. – А где твой бойфренд? Его сегодня не будет?

Я обняла Рози.

– К сожалению, сегодня ему пришлось поехать на работу, но он просил передавать вам всем наилучшие пожелания.

– Чем это таким важным он занят? – спросила Рози.

– Как раз сегодня Джейми необходимо проследить за установкой винтовой лестницы в доме, который он перестраивает.

– Уж лучше он, чем я, – вставил Марк, для которого непосильной задачей было повесить на стену книжную полку, не говоря уже о том, чтобы сделать эту полку из дерева. Ричард в свое время долго пытался научить его хотя бы основам ручного труда, но не особенно преуспел. Когда Марк наклонился, чтобы поцеловать меня, я почувствовала исходящий от него мягкий, с острой ноткой, аромат дорогого одеколона.

Грейс расцеловала меня в обе щеки:

– Привет, Бет.

– Привет, Грейс. Как поживаешь?

Как и я, Грейс надела сегодня красное. Недаром говорится: великие люди думают одинаково.

– Спасибо, хорошо. Судя по тому, что рассказывал мне Джейми, его последний проект пользуется успехом. Ты не ездила смотреть этот его новый дом? Это настоящее чудо!

Я кивнула.

– Да, пару недель назад он возил меня на площадку, – сказала я небрежно, хотя, по правде сказать, я помнила не столько дом, сколько сад – безнадежно заросший, но большой, полный цветов и птичьего пения. Часть сада Джейми уже расчистил и засыпал гравием, превратив этот участок в дополнительную площадку для парковки. Это было, разумеется, практично, и все же мне было немного грустно думать о том, сколько деревьев и кустов пришлось при этом вырубить.

– Все в порядке? – заботливо поинтересовалась Рози, когда мы остались наедине. – Ты не сердишься на Джейми за то, что он не приехал?

– Конечно нет. Просто сегодня единственный день, когда мастер по установке лестниц смог работать у него. Если бы не это, Джейми бы обязательно приехал.

Мой ответ прозвучал достаточно естественно, но на самом деле я немного покривила душой. Нет, я не сердилась на Джейми за то, что сегодня его не было рядом. Я просто была немного разочарована. Огорчена. Из-за того что он был занят, я снова оказалась одна в доме Ричарда и Сильвии – в месте, которое уже давно превратилось в сцену, где на протяжении многих лет разыгрывалась пьеса о моей безнадежной и безответной любви к брату лучшей подруги. Если бы Джейми был сейчас со мной, мне было бы легче, но увы…

Нацепив на лицо беззаботную улыбку, я взяла Рози за руку.

– Нет, я правда в порядке. И вообще все хорошо. Твоим родителям здорово повезло с погодой. Какой прекрасный сегодня вечер!

Рози смерила меня таким взглядом, словно перед ней вдруг оказалась древняя полубезумная старуха, которой вздумалось поболтать о погоде, но, к счастью, ничего не сказала. Вместо этого она подвела меня к Джорджио, который оказался человеком на редкость общительным и компанейским. Ему без особого труда удалось меня развеселить, и вскоре я уже от души смеялась его шуткам, искренне надеясь, что моя подруга знает, как крупно ей повезло подцепить такого обаятельного парня.

Немного погодя я снова оказалась рядом с Грейс.

– Как поживают твои родственники? – спросила я в надежде наладить хотя бы какое-то подобие нормального общения.

– Неплохо, спасибо, – ответила она, слегка пожимая плечами. – Моя сестра ждет третьего ребенка. Папа и мама, разумеется, вне себя от счастья.

Действительно ли в ее голосе прозвучали горькие нотки или мне это просто почудилось? Я внимательно посмотрела на Грейс, но ее лицо не выдавало никаких чувств, и я продолжала:

– Это хорошие новости. Просто отличные! А как поживает твоя бабушка? Она здорова?

На этот раз лицо Грейс изменилось. Она, впрочем, сразу отвернулась и стала пристально рассматривать ближайшую цветочную клумбу.

– Бабушке пришлось переехать в дом престарелых, – ответила она, стараясь говорить небрежно, словно речь шла о чем-то незначительном. – Ей уже довольно много лет, и… В общем, самые простые вещи ей теперь не под силу.

Я вспомнила свадьбу, вспомнила, как бабушка Грейс улыбалась, когда с ней разговаривал Марк, и мне стало жаль старую леди. Конечно, я не знала ее близко, но мне она показалась очень приятным человеком.

– Прискорбно это слышать.

Когда Грейс снова взглянула на меня, на ее лицо вернулось нейтральное выражение.

– Мама выбрала для бабушки лучший дом престарелых, какой только могла найти. Он больше похож на гостиницу, чем на медицинское учреждение. Я часто там бываю.

Я разочарованно кивнула. Мне было очень неприятно наткнуться на стену, которой Грейс себя окружила. Она проделывала это уже не в первый раз, и мне оставалось только гадать, как на самом деле она относится к тому, что ее бабушку поместили в дом престарелых. Я полагала, что ни один нормальный человек не станет радоваться подобному. Манера, в которой Грейс пыталась разговаривать со мной, была явно направлена на то, чтобы отбить у меня охоту продолжать расспросы.

– Ну что ж… – пролепетала я. – Если ей там хорошо…

– Ей там лучше, чем дома, – отрезала Грейс. – Она очень расстраивалась, что не может сама себя обслуживать. Как сказала мама, в «Кенвуд-плейс» ее, по крайней мере, вкусно накормят.

Интересно, подумала я, Грейс хотя бы поспорила с матерью из-за того, что бабушку отправляют в дом престарелых? Кроме того, его название показалось мне смутно знакомым. Мне казалось, я уже его слышала, но вот при каких обстоятельствах? Сообразить, где и когда я сталкивалась с названием «Кенвуд-плейс», я не успела – меня отвлек звонкий детский смех. Обернувшись на звук, я увидела, что Марк увлеченно возится с детьми соседей Ричарда и Сильвии. Судя по всему, они затеяли игру в прятки, благо сад был достаточно большим и состоял из нескольких частей, где росли деревья и кусты. В общем, развернуться было где.

Я невольно улыбнулась, припомнив, что в детстве мы с Рози и Марком тоже постоянно затевали игры в прятки.

– Когда мы были детьми, Марк очень любил играть в прятки, – сообщила я Грейс и рассмеялась. – Помню, один раз он спрятался за прислоненными к стене листами фанеры. Это, правда, было не здесь, а в старом доме, в Лондоне. Мы с Рози искали его битый час, представляешь? А когда снова настал черед Марка прятаться, он снова залез за фанеру, а нам с Рози не хватило ума его там искать, потому что он ведь прятался там в прошлый раз!

Я снова засмеялась, припомнив, как была разочарована Рози, когда мы так и не смогли найти Марка. Помнила я и наше общее изумление, когда, устав прятаться, Марк выбрался из своего укрытия за фанерой. Вызванная этим воспоминанием улыбка еще не покинула моего лица, когда, посмотрев на Грейс, я увидела, что она отнюдь не улыбается. Скорее, наоборот. Нет, она не хмурилась, но лицо ее выглядело недовольным и каким-то обиженным, словно она разозлилась на меня за то, что у меня и Марка было общее прошлое. Неужели она ревнует? Нет, не может этого быть. Грейс всегда казалась мне сильной, собранной, рациональной. Такой человек не станет переживать из-за пустяков.

– Это было очень давно, – начала было я, но, прежде чем успела продолжить, к нам подошла соседка Сильвии и Ричарда, Джози.

– Твой муж когда-нибудь станет прекрасным отцом, – сказала она с улыбкой.

Я невольно поглядела в сторону Марка и увидела, что теперь он гоняется за сыновьями Джози, пытаясь их осалить, а они визжат от восторга, ловко уворачиваясь от его широко расставленных рук и растопыренных пальцев.

Это зрелище вызвало у меня знакомое стеснение в груди. Джози была права – из Марка получился бы замечательный отец. Но ведь я всегда это знала. Он был из тех мужчин, которые, даже устав на работе, читают своим детям сказки на ночь, которые мокнут под дождем, глядя, как их сыновья играют в футбол, которые без возражений встают ночью, чтобы покормить малыша или сменить ему подгузник. Мне лично было очень легко представить себе, как Марк несет в кровать сонного малыша, а тот доверчиво обнимает его за шею. Или как Марк катает ребенка на спине и при этом ржет и брыкается, как самая настоящая лошадь.

Пока я смотрела, к Марку и мальчикам приблизилась Сильвия, которая что-то им протягивала – коробку конфет или других сладостей, если судить по тому, с каким воодушевлением все трое запустили в нее руки.

Джози покачала головой:

– Сильвия слишком балует моих сыновей. Должно быть, ей самой хочется поскорее стать бабушкой. Ладно, вы меня извините – придется мне вмешаться, пока они не объелись.

Она отошла, и мы с Грейс снова остались вдвоем. Довольно долго мы обе молчали, но это молчание казалось хрупким, как закаленное стекло: казалось, оно вот-вот разлетится острыми осколками, которыми легко порезаться. Исподтишка я бросила взгляд на Грейс и была поражена выражением ее лица, на котором отразилась целая гамма эмоций и чувств. Оно выглядело как… в общем, почти так же чувствовала и я себя. В том, что я не ошиблась, у меня сомнений не было: что-что, а тоску женщины, мечтающей о ребенке, я распознать могла.

Так, во всяком случае, я считала. Но в чем дело? Неужели у Грейс и Марка проблемы с зачатием? Вряд ли. В конце концов, они были женаты не так уж долго, чтобы подобные проблемы могли всерьез их беспокоить. Но даже если так, Грейс, конечно, ни за что не станет делиться своими тревогами со мной. Доверительные отношения возможны только между друзьями, а Грейс, когда мы встречались на Рождество, ясно дала понять, что не собирается устанавливать со мной дружеские отношения.

Как ни удивительно, Грейс первой нарушила затянувшееся молчание:

– Ты уже познакомилась с девочками Джейми?

Я вздохнула, припомнив фиаско, которым обернулись предыдущие выходные.

– Да. К сожалению, знакомство прошло не очень гладко. – Я вкратце рассказала о том, как отстраненно держалась Эмили и как липла к отцу Оливия.

Грейс слегка нахмурилась.

– Обычно они ведут себя совершенно иначе. И Эмили, и Оливия – очаровательные дети. Я неплохо их знаю. Ты не обидишься, если я дам тебе один совет?

У Грейс была безупречная кожа. И безупречный макияж. Ее платье выглядело так, словно его только что принесли из химчистки, тогда как мое – после часа, проведенного за рулем, – имело такой вид, словно его извлекли со дна походного рюкзака. Было вовсе не удивительно, что мне очень хотелось послать ее куда подальше с ее советами и вернуться к столу, чтобы раздобыть себе еще бокал вина, но вместо этого я сказала – очень вежливо:

– Конечно нет! Напротив, я буду тебе только благодарна.

– Ну, я не знаю, поможет ли тебе мой совет, но… Видишь ли, девочки обожают свою мать, поэтому на твоем месте я бы не пыталась с ней соревноваться. Потому что тебе все равно не выиграть… Просто дай им время. Рано или поздно они к тебе привыкнут.

– Не думаю, что после прошлого уик-энда я буду видеть их достаточно часто, – сказала я мрачно.

Выражение лица Грейс неожиданно сделалось напряженным.

– Думаю, ты будешь видеть их чаще, чем тебе кажется, – сказала он. – Джейми просто без ума от тебя. На днях он сам сказал мне это по телефону, и думаю, тебе нужно это знать.

– Он сам тебе сказал? – Как относиться к тому, что мой бойфренд обсуждает с Грейс наши отношения, я не знала. Мне, однако, казалось, что Джейми следовало бы рассказать о своих чувствах сначала мне, а уж потом – ей.

– Да, конечно. И я уверена, что в самое ближайшее время он намерен предложить тебе переехать к нему в Или. Может, не в ближайшее, но тем не менее… Эти ваши поездки друг к другу по выходным не могут продолжаться вечно, ведь у вас обоих есть и другие дела, которые требуют времени. Рано или поздно – пусть и вопреки вашему желанию – у кого-то из вас элементарно закончатся силы, а вместе с ними подойдут к концу и ваши отношения. А у меня такое чувство, что Джейми этого совершенно не хочет.

Мне, вероятно, должно было бы быть приятно слышать такие слова. Мне и было приятно. Мне не нравилось другое – то, что Грейс указывает мне, что делать, что думать и что чувствовать. Не нравилось мне и то, что Джейми – совершенно очевидно – жаловался Грейс на то, что ему не хватает времени гладить собственные рубашки и прочищать кровельные желоба.

– Когда-нибудь ты станешь безупречной матерью, Грейс, – не без язвительности заметила я. – Ты уже так много знаешь о семейной жизни.

Грейс ответила не сразу. За те доли секунды, пока она молчала, я успела несколько раз пожалеть о сказанном. Это было грубо и жестоко, и мне ужасно хотелось взять свои слова назад.

– Я не претендую на всезнание, Бет, – холодно ответила Грейс. – Просто так сложилось, что я довольно хорошо знаю обеих девочек, знаю, как они живут и о чем думают.

Я вздохнула.

– Да, – сказала я. – Разумеется. Спасибо за совет, я попробую ему последовать.

– Ты не пожалеешь, – ответила Грейс и, коротко кивнув, отошла. Я постояла на месте еще несколько секунд, а потом направилась к Сильвии, которая возле стола накладывала себе на тарелку салат и еще какие-то закуски.

– Угощение просто шикарное, – сказала я. – Боюсь только, что тебе пришлось провести на кухне весь день, чтобы все это приготовить.

– Вовсе нет, – улыбнулась Сильвия. – Мы заказали готовые блюда в ресторане. Это Ричард настоял. «Сильв, – сказал он, – эта вечеринка посвящена сорокалетию нашей свадьбы, а не твоему таланту печь слоеные пирожки и сосиски в тесте». – Она хихикнула. – В общем, я не стала спорить, пусть думает, будто он меня балует. И должна признаться – когда тебя балуют, это чертовски приятно!

– Ричард – очень хороший человек. Особенный.

– А то я не знаю! Честно говоря, больше всего мне хочется, чтобы мы ушли на пенсию вместе. Я тебе говорила, что мы собираемся купить кемпер?

– «Дом на колесах», так, кажется, их называют? Нет, не говорила, но идея отличная. А какую марку вы выбрали: что-нибудь винтажное типа «Фольксвагена», или один из этих огромных «Уиннибейго»?

– Я думаю, лучше всего что-нибудь среднее. – Сильвия улыбнулась. – Что-то не слишком большое, чтобы можно было ездить по проселочным дорогам, но и не слишком маленькое – такое, чтобы путешествовать с относительным комфортом. Быть может, когда мы оба не будем работать, заведем себе маленькую собачку, чтобы по очереди за ней ухаживать. Пока работаешь, это не по силам, но на пенсии… – Она обернулась, чтобы посмотреть на Ричарда, и улыбка медленно сползла с ее лица. – Что это он делает? Зачем он взял звонок?

Я тоже посмотрела на Ричарда, который действительно держал колокольчик с рукояткой, который обычно стоял на каминной полке в гостиной. Насколько я знала, он принадлежал еще бабушке Ричарда и был выполнен в виде дамы в старинном платье с кринолином. В детстве мы с Марком и Рози часто использовали его в своих играх – в том числе в прятках для подачи последнего предупредительного сигнала. «Пора – не пора, я иду со двора. Дзын-нь!» Сейчас, услышав пронзительный звон, я поняла, почему много лет назад этот звук буквально сводил Сильвию с ума.

– Прошу минуточку внимания! – провозгласил Ричард, и все гости разом затихли. – Сильв, дорогая, иди сюда! – Он протянул руку, и Сильвия двинулась к нему. На ее щеках горел румянец. Когда она приблизилась к мужу, он обнял ее и притянул к себе. Рози и я обменялись улыбками.

– Спасибо большое всем, кто пришел сегодня сюда. Мы с Сильвией очень благодарны вам за то, что вы согласились отпраздновать эту дату вместе с нами. Как раз сегодня утром мы говорили о том, какая это невероятная цифра – сорок лет вместе, правда, Сильв? Даже не верится, что можно прожить бок о бок столько времени и не переругаться вдрызг, и тем не менее нам это удалось. Да, наша свадьба состоялась в этот день сорок лет назад, но сейчас мне кажется, что только вчера я стоял перед алтарем и трясся, как один из пугливых щенков Бет!

При этих словах среди собравшихся раздались смешки, которые, однако, быстро затихли.

– А потом я обернулся и увидел ее – неземное видение в белом платье, и это была она, моя Сильвия. – Ричард пристально посмотрел в лицо жены и поднес ее руку к своим губам. Это выглядело так трогательно и романтично, что стоявшие впереди меня Рози с Джорджио и Марк с Грейс невольно придвинулись ближе друг к другу.

– У каждой семейной пары бывают в жизни свои непростые моменты, свои трудности, свои взлеты и падения, – продолжал Ричард. – Но я… я рад и счастлив, что на этих американских горках я оказался в одной кабинке с моей Сильвией. – Он поднял повыше бокал. – И сейчас я хочу выпить за следующие сорок лет… или хотя бы за тридцать!

Гости засмеялись. Марк тоже поднял бокал.

– За маму и папу, за Ричарда и Сильвию!

Остальные чокались друг с другом, восклицая наперебой:

– За папу и маму!

– За Ричарда и Сильвию!

Джорджио зааплодировал, остальные присоединились к нему, а Ричард крепко поцеловал Сильвию в губы. Это послужило сигналом: другие пары тоже начали целоваться, и только я и Гэри – старый товарищ Ричарда по рыбалке и убежденный холостяк – поднесли к губам бокалы.

– Как это прекрасно! – шепнула мне Джози, высвободившись из объятий мужа.

– Да, – убежденно сказала я, потому что это действительно было прекрасно. Правда, сама я чувствовала себя одинокой и несчастной, но распространяться об этом было не время и не место.

Как раз в этот момент со стороны улицы послышался шум подъезжающего автомобиля, а еще через минуту я услышала мужской голос, который окликал меня по имени. Повернувшись в ту сторону, я увидела Джейми, который, сияя улыбкой, шел к нам по дорожке.

Пожалуй, еще никогда в жизни я не испытывала большей радости при виде какого-то другого человека.

– Джейми! Что ты здесь делаешь?! – воскликнула я, бросаясь к нему навстречу.

– Как выяснилось, чтобы установить винтовую лестницу, нужно не так уж много времени, – ухмыльнулся он. – Кроме того, мне очень хотелось быть сегодня с тобой. Вот я и приехал, как только закончил дела.

– Что ж, очень рада. – Я широко улыбнулась. Джейми крепко обнял меня, и я почувствовала себя на верху блаженства. Краешком глаза я видела, что Грейс глядит на нас поверх плеча Марка, но на этот раз ее самодовольная гримаса нисколько меня не задевала.

Глава 10

Больше всего в саду Джейми – в саду, который стал теперь и моим, – мне нравился гамак, подвешенный в укромном уголке между деревьями. В солнечный день настоящим блаженством было залечь в него, чувствуя, как солнечные лучи, просачиваясь между ветвями, ложатся теплыми пятнами на лицо и на плечи. Слегка раскачивая гамак, можно было совершать неспешное путешествие от полного освещения к полной тени и обратно – путешествие, проходившее под аккомпанемент птичьего пения и шелест листвы. Если не считать редких автомобилей, проезжавших по узкой улочке за забором, да звонких ударов по мячу, доносившихся с поля для гольфа по соседству, ничто не мешало мне наслаждаться спокойствием и летним теплом.

Я говорю, разумеется, о тех выходных днях, когда Оливия и Эмили оставались у матери.

Когда в уик-энды Джейми нужно было смотаться на очередной объект, который он реставрировал, или на строительный рынок, чтобы закупить необходимые материалы, я обычно обходила дом с пылесосом, а потом – если погода была солнечной – вознаграждала себя полутора часами блаженного безделья в гамаке. В эти полтора часа я оставалась наедине со своими плавно текущими мыслями и окружающей природой.

Сегодня утром мое блаженство было особенно глубоким, поскольку накануне мы с Джейми ужинали в ресторане и легли поздно. В гамаке я задремала, однако какое-то время спустя меня разбудил настырный сквозняк, который задувал сзади мне в шею. Не открывая глаз, я попыталась натянуть ворот футболки повыше, но сквозняк переместился мне на щеку. Я забарахталась в сетке, испугавшись, что может пойти дождь, но потом услышала поблизости приглушенный смешок. Открыв глаза, я увидела перед собой Джейми.

– Ты давно здесь? – спросила я, сообразив, что он, должно быть, тихонько дул на меня.

– Достаточно долго, чтобы понять, чем ты тут занимаешься, пока меня нет, лентяйка!

– Я прилегла только на пять минут, прежде чем загрузить стиральную машину! – возмутилась я. – Между прочим, я уже пропылесосила весь дом.

– Эй, я же шучу! – перебил Джейми. – В конце концов, сегодня воскресенье, так почему бы тебе не поваляться? Ну-ка, подвинься. Гамак большой, места для двоих хватит.

– Ты уверен? – спросила я, пытаясь подвинуться так, чтобы не вывалиться.

Разумеется, Джейми был уверен. Должно быть, он уже лежал в гамаке со своей Гарриет. Или с девочками.

Спустя пару минут мы лежали в гамаке, повернувшись друг к другу. Наши лица были так близко, что Джейми, наверное, мог бы сосчитать все веснушки, которыми разукрасило мой нос весеннее солнце.

Вот он улыбнулся, и от уголков его глаз поползли к вискам счастливые морщинки. Я тоже улыбнулась, чувствуя себя так, словно находилась в теплом и мягком коконе. Накануне вечером, вернувшись из ресторана, мы занимались медленным, дремотным сексом, который казался таким же густым и сладким, как шоколадный соус в моем ресторанном десерте. Сейчас ладонь Джейми так же неторопливо путешествовала вниз по моему боку к бедру, снова и снова повторяя одно и то же движение, от которого по коже бежали мурашки, а низ живота начинало покалывать тупыми иголочками желания. В какой-то момент я не выдержала. Подавшись вперед, я прижалась к Джейми и начала гладить его по спине. Через несколько мгновений мы поцеловались – сперва медленно, лениво, потом со все нарастающим нетерпением.

Я ждала, что Джейми вот-вот предложит перейти в дом, в спальню, но ничего такого он не сказал. Вместо этого он выбрался из гамака и, наклонившись надо мной, начал быстро раздевать меня прямо здесь, в саду!

– Ты что! Увидят! – шепотом воскликнула я, прикрывая руками голую грудь.

– Не увидят. – Джейми махнул рукой в сторону густых деревьев, за которыми находился соседский дом. – Оттуда эта часть сада не просматривается.

– А вдруг почтальон принесет срочное письмо или посылку? Он может войти в заднюю калитку, – возразила я, но мои протесты сразу ослабели, когда Джейми медленно потащил с меня шорты, одновременно осыпая поцелуями мои бедра. Кроме того, гамак подо мной начал потихоньку раскачиваться, и мне приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не вывалиться из сетки.

– Никто сюда не войдет, – сказал Джейми.

И прежде чем я успела опомниться, он уже стащил с меня трусики и начал творить губами самое изысканное волшебство, какое я только знала.

Некоторое время спустя мы оба – довольные и потные – снова лежали в гамаке.