Лодки, которые выстроились у причала Соверен-Харбор, были недешевыми. Большинство сверкающих яхт выглядели дороже ветхих домов, стоявших вдоль побережья.

– Кажется, она называется «Наутилус», – сказал Лайонс, когда мы шли по тонкому мостику над водой в поисках нужной лодки.

Между высоких сверкающих яхт пристроилась рыбацкая лодка куда меньших размеров, обшитая деревянными панелями.

– Это и есть «Наутилус»? – удивилась я, показывая на имя, курсивом выведенное на носу. – Я думала, ты говорил о яхте!

Лайонс пожал плечами, и мы поднялись на палубу. Я постучала в дверь маленькой каюты, но Лайонс, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. В каюте было темно, единственный источник света исходил от экрана ноутбука и рядов маленьких, мерцающих огоньков, которые составляли большой сервер. По большому счету в каюте не было ничего, что бы не моргало и не издавало низких, жужжащих звуков.

Когда я вслед за Лайонсом вошла внутрь, стараясь твердо держаться на ногах, несмотря на мягкое покачивание лодки, то почувствовала, как что-то мокрое коснулось моей лодыжки. Я посмотрела вниз, уже почти паникуя, что мы тонем, и увидела, как что-то маленькое и шерстяное лижет мою ногу.

– Рокко! – взвизгнула я. – А ты здесь откуда?

– Дружок, сегодня никаких тостов, оставь ее в покое, – услышала я знакомый голос из глубины каюты. Рокко перестал жевать мой ботинок и послушно засеменил на голос.

– Гвен, это Джамаль Чайлдс, он же Маэстро, – представил Лайонс. – Он немного покопается в «Коннекторе» для нас.

– Абсолютно честным и законным способом, разумеется, – улыбнулся Джамаль, крутанувшись в своем кресле, чтобы поздороваться. – Приятно снова встретиться, Гвен.

– Подождите, вы что, знакомы? – спросил Лайонс.

– Ага, он тусуется рядом с фургоном и сидит на моем вай-фае. – Я оглядела каюту. – Так вот где ты живешь?

– Ну, когда твой друг, – он указал на Лайонса, – влепил мне условный срок, родители выставили меня из дома. Так что это моя новая «оперативная база».

– И ты правда Маэстро, крутой хакер? – фыркнула я. В своих замшевых лоферах и с россыпью искусно оформленной растительности на лице, он больше походил на модель в интернет-магазине одежды, чем на киберпреступника. – Так вот для чего тебе мой вай-фай, чтобы взломать Банк Англии? Ничего удивительного, что интернет так тормозит.

– Вообще-то я больше хакер-активист, чем киберпреступник, – начал Джамаль.

– Простите, что прерываю ваше небольшое воссоединение, но на это сейчас нет времени, – вставил Лайонс. – Джамаль, ты знаешь, зачем мы здесь. У нас есть причины считать, что кто-то, вероятно, использует «Коннектор» для незаконных действий.

– Ого, полегче, – сказал Джамаль. – Такие разговорчики заканчиваются исками. Разработчиков типа «Дракона», которые написали «Коннектор», нельзя обвинить ни в каком вреде, причиненном пользователям приложения. Это указано в условиях.

– Три человека мертвы, мистер Чайлдс, и один сейчас в интенсивной терапии, – отрезал Лайонс. – Меня не волнуют условия, меня интересует спасение жизней.

Джамаль слегка поерзал в своем кресле.

– Мне жаль. Где мои манеры? Фруктов, детектив? – Он махнул рукой на миску с яблоками и бананами на столе.

Лайонс не обратил на это внимания. Я взяла телефон и показала ему профиль Паркера.

– Нам нужно узнать, кто создал этот профиль, – объяснила я.

Джамаль пристально посмотрел на экран, а затем снова на Лайонса.

– Ты уверен, что это дело полиции? – уточнил он. – Я не уверен, что мне стоит этим заниматься, учитывая мой условный срок и прочее…

Лайонс наклонился в его сторону.

– Говоря о делах полиции, может, мне стоит рассказать детективу Форрестеру, чем ты занимаешься в своем маленьком командном пункте в прибрежных водах?

– Слушай, дружище, я всего лишь технарь. Я чиню неполадки, – сказал Джамаль, подняв руки.

– Правда, и для чего именно ты используешь айпи-адрес Гвен, а?

Джамаль повертел в руках свои очки.

– Слушай, любые персональные данные пользователей «Коннектора» строго защищены законом. Эта информация совершенно конфиденциальна.

– Ясно, Джамаль, мы поняли. Теперь, когда ты нас обо всем предупредил, сможешь нам помочь, или мне надо начать выдергивать вилки из розеток? – поинтересовался Лайонс.

Джамаль взял яблоко из миски с фруктами и откусил большой кусок.

– Короткий ответ: нет, – заявил он. – То есть я бы с радостью, но это не так просто.

– О чем ты? – спросил Лайонс. – Когда мы тебя поймали, ты сводил своих одноклассников с моделями из Инстаграма. Я знаю, ты можешь взломать приложение, Маэстро.

– Ну, это совершенно другой случай, друг мой. Я просто научился управлять алгоритмом, сделав таким образом своих товарищей гораздо привлекательнее, что привело к высокому коэффициенту элитных совпадений.

– Человеческим языком, пожалуйста, – попросил Лайонс.

– Он говорит, что повысил шансы друзей сойтись с определенными людьми, – вставила я.

Лайонс на секунду задумался.

– То есть кто-то управлял приложением, чтобы Гвен получила определенные совпадения? – уточнил Лайонс.

Я вытащила салфетку и показала ему имена, нацарапанные шариковой ручкой.

– Типа этих парней?

– Ну, не совсем, – произнес Джамаль. – Смотрите, все эти приложения для знакомств избавились от алгоритмов. Конечно, они выглядят немного по-разному, но если убрать миленькие шрифты и логотипы с купидонами, они все одинаковые. Тебе показывают случайную подборку профилей людей, которые соответствуют твоим критериям – возраст, местоположение, пол, и ты просто говоришь да или нет. Если два человека оба сказали друг другу да, это мэтч, и вы можете пообщаться. Простая механика.

– Джамаль, мы знаем, как работают приложения для знакомств, – твердо ответил Лайонс.

Я громко кашлянула и бросила на него пронзительный взгляд.

– Ну конечно, знаете, – продолжил Джамаль. – Как и другие приложения, они геймифицированы, чтобы вызывать зависимость, чтобы люди возвращались. Кажущаяся случайность профилей добавляет воодушевляющий элемент случайности, а упоминание того, что – прямо как в кино – любовь – это волшебная сила, которой может управлять только сам святой Валентин. «Тот самый» может быть прямо за углом, или, как в этом случае, за следующим свайпом.

Джамаль откусил от яблока новый кусок.

– Но на самом деле у них всех есть секретный алгоритм, который построен так, чтобы вы застряли в этом кафкианском кошмаре. Вам показывают всех самых привлекательных и желанных людей, когда вы заходите в приложение в первый раз, убаюкивая вас мыслью о том, что город полон прекрасных одиночек, отчаянно желающих выпить в шумном баре. Эндорфины, которые бушуют в вашем мозгу при получении уведомления о совпадении, заставляют вас продолжать свайпать так же, как и выстраивать в ряд три вишенки или заставлять Марио прыгать по грибам.

– Так кто решает, кто привлекателен, а кто нет? – спросила я. – Кто судит конкурс красоты?

– Компании типа «Дракона Лтд» разработали универсальное определение привлекательности. Они могут использовать дедуктивный метод, чтобы найти ваше место на шкале привлекательности.

– Что? – удивилась я.

– Это называется алгоритм Эло[25], – продолжил Джамаль.

– А, да, я о нем слышал, – сказал Лайонс. – Эту штуку используют, чтобы оценить шахматистов.

– Я знала! – воскликнула я. – Я знала, что у тебя есть занудное хобби.

Джамаль доел яблоко и выбросил огрызок в открытое окно. Я услышала всплеск, когда он ударился о воду. Джамаль крутанулся в своем кресле и потянулся к миске с фруктами.

– Вот, я вам покажу, – заявил он.

Он вытащил из миски гроздь бананов. Там было три зеленоватых банана, а остальные уже начинали темнеть. Он разделил их и разложил в вертикальный ряд на столе. Рокко с надежной посмотрел на них.

– Какой ты выберешь?

Я указала на банан пожелтее.

Джамаль переложил его наверх.

– А что вы скажете насчет этого, детектив? – Джамаль помахал перед Лайонсом другим желтым бананом.

– Я бы его съел, – ответил Лайонс.

Джамаль положил второй банан под тем, который выбрала я.

– Все начинают с одинаковым счетом, – объяснил он. – Но если кто-то выбирает тебя и смахивает вправо, компьютер узнает, что ты привлекательна, и тебе присваивают очко.

Джамаль выбрал один из потемневших бананов и положил вниз.

– А если они думают, что ты противный и на тебя смахивают влево, ты теряешь очки.

– Почему мой банан оказался ниже банана Гвен? – спросил Лайонс.

– Твой счет оценивается привлекательностью людей, которые смахнули тебя вправо. Так что если «да» тебе скажет Райан Гослинг, это будет стоить больше очков, чем, скажем…

– Этот парень. – Я показала пальцем на Лайонса.

Лайонс не обратил на меня внимания.

– Так оно дальше и идет, – сказал Джамаль, один за другим перекладывая остальные желтые бананы наверх. – До этого момента.

Он обвел рукой ряд фруктов. Все желтые бананы лежали наверху, а все коричневые внизу.

– Фе. – Я скривилась. – То есть чем больше людей свайпают тебя вправо, тем лучше твой «счет»?

– Ага, – кивнул Джамаль. – А если у тебя мало очков и ты смахнул вправо кого-то с бо́льшим количеством очков, они мало того что поднимаются наверх, так еще и ты опускаешься вниз. Хороший товар поднимается наверх, как эти бананы.

Джамаль повернулся обратно к ноутбуку и начал печатать.

– Алгоритм отсортирует тебя в зависимости от того, кого ты смахнул вправо, – продолжил он. – Если ты смахиваешь вправо всех подряд, то тебя оштрафуют за низкую разборчивость.

– То есть если я смахиваю влево, потому что считаю всех этих парней мерзкими, это из-за того, что приложение считает меня недостаточно привлекательной и предлагает мне людей того же сорта? – удивилась я.

– У тебя должен быть особый вкус, чтобы тебя смогли оценить, – объяснил Джамаль. – В рейтинге Эло очень-очень сложно вернуться наверх, если ты однажды получил плохую оценку.

– То есть приложение работает, только если ты молода, хороша собой и желаешь похвастаться сиськами? – фыркнула я. Не знаю, почему я удивилась. Все эти приложения разработали гетеросексуальные мужчины среднего класса, так что нет ничего удивительного в том, что оно отражало их вкусы. – То есть, проще говоря, если ты не подходишь под стереотип общепризнанной привлекательности, ты – лузер?

– Так и есть. Но так работает не только «Коннектор», – сказал Джамаль. – Все приложения для знакомств работают так же. Двухметровая модель с прессом в виде стиральной доски всегда будет цениться выше забавного, интересного, нормального человека. Вот почему вы никогда не увидите в этих приложениях меня.

Я почувствовала себя слегка оскорбленной.

– Подумай об этом с другой стороны, представь человека, которого ты любишь больше всего на свете, – начал Джамаль.

Я не могла не подумать о Ное.

– А теперь опиши этого человека в пяти изображениях, – продолжил Джамаль. – Можешь собрать все, что ты в нем любишь, всего в нескольких фотографиях?

Он поправил очки, подвинув их на переносицу.

– Ты не сможешь, но эти приложения должны уменьшать людей до их самых базовых качеств. Это потому, что наш мозг устроен так, чтобы выбирать между пятью и девятью вариантами. На лугах Серенгети[26] у homo Sapiens не было тысячи вариантов, у них было около пяти, и четыре из них убили бы их. Поэтому люди так негативно настроены. Мозг создан подозревать, чтобы выжить. В течение миллионов лет было действительно важно помнить, кто твои друзья, но если забудешь, кто твои враги… – Джамаль провел пальцем по горлу, – ты умрешь.

– Тогда какие профили достигают успеха? – поинтересовался Лайонс.

– Согласно исследованию «Дракона», три главные вещи, которые одинокие люди ищут, это зубы, правописание и уверенность в себе. Зубы показывают твое здоровье, правописание – классовый слой, а следовательно, и образование. Уверенность в себе показывает твою психологическую стабильность. Так что любые профили, которые это демонстрируют, обычно поднимаются наверх.

– Психологическая стабильность? – Лайонс поднял бровь.

– Проще говоря, люди тянутся к счастливым людям, – сказал Джамаль.

Я послала им свою лучшую улыбку.

– Дайте мне секунду, – попросил Джамаль. Его ноутбук тихо загудел, когда он начал печатать. Пару минут спустя на экране появилась таблица с именами и числами.

– Вот, смотрите, – показал он. – Это рейтинг всех профилей «Коннектора» в радиусе 50 километров.

– Рейтинг? – переспросила я.

Джамаль взял один из бананов и начал его чистить.

– У вас всех есть рейтинг. Как твоя фамилия?

– Тернер.

Джамаль застучал по клавиатуре, и мое имя внезапно появилось на экране.

– Вот и ты. Гвен Тернер, 1004, неплохо.

– Что это вообще значит? Я тысячачетвертая по популярности женщина в «Коннекторе»? – Я не могла решить, это приятный комплимент или ужасное оскорбление. – Они всех нас оценивают?

Я положила на стол салфетку, сложила на груди руки и на секунду задумалась.

– Подождите, а я желтый банан или коричневый? – потребовала я ответа.

Джамаль улыбнулся.

– Слушай, ты 1004 в целой стране, а это примерно топ-10 в Истборне.

Я обдумала его слова и почувствовала себя не такой уж и оскорбленной.

– Подождите, – Лайонс поднял салфетку. – Эти имена тоже в твоей таблице?

– Мне нужно больше, чем просто имена, – ответил Джамаль.

Я вытащила телефон и показала ему скриншоты профилей.

– Ну-ка посмотрим, что я могу сделать. – Джамаль развернулся к компьютеру.

Несколько минут он печатал, а затем откинулся на спинку кресла, почесывая подбородок.

– Ну… у них всех очень высокий рейтинг, они практически в самом топе, – задумчиво произнес он, изучая экран. – Но это не значит, что они его не заработали. Может, они просто невероятно хороши?

Лайонс глянул на меня.

– Не-а. – Я покачала головой.

– Ты только что подробнейшим образом рассказал нам, что наверх пробиваются только лучшие профили, что наш мозг естественным образом отвергает всех, кто вызывает подозрения. Так что не кажется ли тебе немного странным, – спросил Лайонс, – что пять человек в этом списке, трое из которых мертвы, теперь в топе этой таблице, мистер Чайлдс?

– Я же говорю, случайный человек не может сломать систему.

– Но давай представим, что кто-то и правда искусственным образом поднял их в начало рейтинга, и тогда шансы на то, что я увижу их профили, будут гораздо выше, – предположила я.

– Может, и увидишь, но никто не гарантирует, что у вас будет совпадение, – отрезал Джамаль.

– Ну-у, честно говоря, я не очень-то разбиралась в их профилях.

– Учитывая, что ты ходишь на свидания со всеми подряд, этому «Паркеру» всего-то и надо было, что проследить за тобой, чтобы увидеть, в каком порядке ты с ними встречалась, – сказал мне Лайонс.

– Ладно, не со всеми подряд. – Я бросила на Лайонса сердитый взгляд.

Мне пришло в голову, что все это время я думала, что выбираю полных лузеров, что я неспособна мыслить здраво или каким-то волшебным образом притягиваю придурков, будто это все, чего я достойна. Но нет, их подавали мне на блюдечке мужчины, которые использовали систему, чтобы знакомиться с женщинами.

Лайонс повернулся к Джамалю.

– Говоря о Паркере, его профиль тоже есть в таблице?

Я поднесла телефон с профилем к лицу Джамаля.

– Сейчас посмотрим. – Джамаль нажал на компьютере пару клавиш. Три аккаунта с именем «Паркер» появились на экране, и он выбрал аккаунт с нужной фотографией.

– Вот он, – указал Джамаль. – Симпатичный парень.

– Что здесь написано? – Лайонс в нетерпении наклонился поближе. – Айпи адрес, банковские данные? Хоть что-нибудь?

– Нет, только имейл, который он указал при регистрации.

– Какой имейл? – спросила я.

– PrinceCharming007@rajakov.net[27], – прочитал Джамаль.

– Ого, – фыркнула я. – Этот парень о себе много думает. «GodsGift69[28]» что, был занят?

– Больше ничего? – уточнил Лайонс.

– Нет, но я могу посмотреть, чем он тут занимался…

Джамаль нажал еще несколько кнопок, и на экране появилось еще больше цифр.

– Странно, тут написано, что у него был только один мэтч, – произнес он, нажимая «enter». – Ну-ка посмотрим, с кем.

Внезапно экран заполнило мое лицо.

– Оу, – выдохнул Джамаль. – Это ты.

Глава 28

Джамаль продолжал болтать, пока я пялилась на свою собственную бестолковую физиономию, ухмыляющуюся и беззаботно салютующую текилой.

– То есть этот Паркер не только разговаривал исключительно с Гвен, он еще и никогда не свайпал «да» никому больше. Тут указано, что его настройки расстояния всегда были настроены на километр – это минимум, который позволяет приложение. Должен сказать, все это выглядит так, будто он стремился к совпадению только с одним человеком.

– Со мной, – тихо выдавила я, отпрянув от компьютера. Мне вдруг стало еще холоднее, чем снаружи.

Лайонс подвинул стул и сел рядом с Джамалем.

– Так это кто-то знакомый? – спросил он.

– Или кто-то, кто хочет им стать? – предположил Джамаль. – Ну знаешь, может, кто-то засек ее в баре, ему понравилось увиденное, и он решил проверить, нет ли ее в приложении. И бинго, вот она.

– Там написано, когда он смахнул вправо? – уточнил Лайонс.

– Нет, только когда у них с Гвен случился мэтч, 9 февраля, восемь пятнадцать вечера. Он мог смахнуть вправо в любой момент перед этим.

Рокко обнюхивал мою ногу, пока я смотрела в окно лодки. Так мы ни к чему не придем.

– Джамаль, можешь проверить мне еще одно имя? – попросила я.

– Валяй.

– Чарли Эдвардс.

Лайонс бросил на меня беглый взгляд, но я отвела глаза, наблюдая, как Джамаль печатает.

– Под этим именем нет аккаунтов, – сообщил он. – Извини.

Я отвернулась от экрана и пошла к выходу из каюты.

– Эй, ты куда? – крикнул Лайонс.

Стоя на палубе, я смотрела, как солнце начинает клониться к горизонту. Лодочные снасти бряцали на ветру, и я застегнула худи. Теплее не стало. У меня кружилась голова при мысли о том, что кто-то наблюдает за мной, преследует, калечит людей из-за меня. Спустя несколько секунд ко мне присоединился Лайонс.

– Мы закончили? – спросила я.

– Ага. Прости, наверно, для тебя это все немного странно.

– Вообще все это странно. И что-то не видно, чтобы мы хоть сколько-то приблизились к Паркеру. Эти таблицы нам хоть немного помогли?

– Ну, мы узнали, что у каждого парня с твоей салфетки был необыкновенно высокий рейтинг в «Коннекторе».

– Выше, чем должен был, – заметила я. – Поверь мне, они были не настолько хороши.

– Они могли каким-то образом подкрутить рейтинг. Джамаль сказал, это возможно.

– Ну и что, если так? Какая разница, что они обманули приложение? Приложение обманывает всех? Это ужасная система, которая поощряет пустышек. Она заслуживает взлома. – Я направилась в сторону доков.

– Говорит Мисс тысяча четвертая, – фыркнул Лайонс.

Я повернулась и мрачно посмотрела на него.

– В любом случае Джамаль сказал, что для этого нужно быть очень хорошим хакером. В смысле без обид, но я не уверена, что хоть кто-то из моих кавалеров помнил свой пароль от Фейсбука, не говоря уже о том, чтобы прорваться сквозь кибербезопасность мультинациональной технологической компании.

– Хорошо, а что, если приложение подтасовали не они? – предположил Лайонс.

Я рассмеялась.

– Я же говорила, никто из них не заслуживает места рядом с Райаном Гослингом или Райаном Рейнольдсом. Или с любым другим Райаном, честно говоря. С их рейтингами явно что-то не так.

– Нет, я имел в виду, что если их подтасовал кто-то другой, – продолжил Лайонс. – Что, если они не в курсе, что их рейтинг подтасовали?

– Но зачем?

– Чтобы они оказались в поле твоего зрения. Может, этот Паркер, кем бы он ни был, хотел связать тебя с убийствами. Думаю, тот, кто это сделал, пытается тебе что-то сказать.

– Если б он просто позвонил и рассказал, – вздохнула я. – Я не очень-то хорошо читаю подтекст.

– Да, я уже понял, – произнес Лайонс почти шепотом.

– И что теперь? Мы зашли в тупик.

– В большинстве дел об убийствах жертва была знакома с преступником. Так кто мог знать и всех этих мужчин, и тебя?

– Эмм, мои друзья – те еще чудаки, но никто из них не походит на психопата, – сказала я.

– На психопатов не «походят», Гвен. Они кажутся совершенно нормальными. Серийный убийца, который зарезал 17 человек канцелярским ножом, не решает, кто будет жить или умрет, основываясь на закономерности или игре. Он не оставляет зацепок. Он убивает людей просто потому, что хочет. И в большинстве случаев, потому что они ему не нравятся. Так что я спрошу тебя еще раз, ты уверена, что никто не точит на тебя зуб?

– Ох, Обри, – я повернулась и облокотилась на перила. – На меня точит зуб куча людей.

Лайонс непонимающе посмотрел на меня.

– Но никто из них не способен на убийство, ясно? – сказала я. – Детектив, я думаю, вам нужно придумать новую теорию.

– Почему ты спросила о Чарли Эдвардс? Это же парень, который работает с тобой в фургоне, да?

Я стиснула зубы.

– Я должна тебе кое-что рассказать.

– Выкладывай.

– Помнишь Колина Паркера, парня, к которому я вломилась в офис и обвинила в том, что он серийный убийца?

– Да, Паркер украл его фотографии для своего профиля в «Коннекторе».

– Ну, Чарли есть у него в друзьях на Фейсбуке.

Лайонс надул щеки.

– И ты не сообразила рассказать мне об этом раньше?

– Но это совпадение. Я точно знаю, Чарли не Паркер, этот парень думает только о распитии матча-чая и об эфиопском джазе, убивать людей не в его духе.

Лайонс прислонился к перилам и глубоко задумался, а я пинала поросший мхом пирс кроссовками.

– Твоя салфетка. Там было еще одно имя, так ведь? Ты его оторвала. Это был Чарли?

– Нет, – твердо ответила я. – Не было никакого последнего имени, Обри. Я тебе говорила. И Чарли просто мой друг. Он не убийца. Он не Паркер. И я никогда не ходила с ним на свидание, ясно?

– Ты рассказываешь Чарли все подробности своих свиданий, так что он знал все, что нужно, чтобы выследить их. И я заметил, что он буквально испарился, когда ты сказала ему, что я из полиции, поэтому я навел справки.

– Ты навел справки о нем? – удивилась я.

– Гвен, мы проверили всех твоих друзей. Мы должны вычеркнуть всех. Это часть работы.

– Часть работы, которой ты занимался целых десять минут. – Я обиженно сложила на груди руки.

– Тебе нравится Чарли?

– Нравится? Нет, дедуля. Теперь ты спросишь, не ухаживает ли он за мной?

– Ты знаешь, о чем я.

– Нет, в этом смысле он мне не нравится. Он мне скорее как младший брат, – сказала я.

– Гвен, он всего на три года младше тебя, так?

Я поежилась. Он и правда навел справки.

– Слушай, может, я и правда немного ему нравлюсь. Я его босс, он наверняка относится ко мне с уважением, да? К тому же мы целыми днями сидим вдвоем в фургоне, так что приходится либо флиртовать со мной, либо пялиться на море восемь часов подряд.

– Так он все-таки с тобой флиртует?

– Хорошо, может, иногда, но он просто дурачится, понимаешь? Я даже не совсем уверена, что ему нравятся девушки, если уж на то пошло.

– Ты не думаешь, что он мог «самую капельку» взревновать, что ты расхаживаешь по свиданиям?

– Настолько взревновать, чтобы убить трех человек? Нет. Я просто в это не верю. Чарли мухи не обидит. Вообще-то я почти уверена, что он собирается стать мухой в следующей жизни.

– Ты знаешь, что он работал программистом?

– Ага, – ответила я. – Но он бросил все это, чтобы пойти работать с…

– С тобой, – закончил Лайонс. – Ты никогда не задумывалась, зачем парню с зарплатой выше семидесяти тысяч в год бросать работу ради того, чтобы подавать кофе в фургоне для мороженого?

– Э-э-э, нет, ведь работать со мной в фургоне для мороженого гораздо круче.

– Чарли уволили с предыдущей работы, – произнес Лайонс.

Я вытаращила глаза.

– Что? Он никогда об этом не рассказывал. Сказал, что устал работать на компанию. Что он натворил?

– Судя по всему, подписал соглашение о неразглашении с компанией, так что мы точно не знаем. Но соглашения о неразглашении – всегда плохой признак.

Некоторое время мы стояли в тишине, ветер хлестал по нашим ногам. Вода под нами покрылась рябью, отражая смесь красных, синих и белых огней города над ней. Я поежилась.

Лайонс нажал на кнопку на ключах от машины.

– Мне надо поговорить с Чарли, сейчас же, – заявил он, шагая к своей «Фиесте».

Я побежала за ним.

– Подожди, ты же не думаешь, что он как-то связан со всем этим, правда? Он абсолютный пацифист – ему даже чайки нравятся. И мы только что проверили – у него нет аккаунта в «Коннекторе».

Лайонс не оглянулся.

– Нет под его именем, – заметил он. – Но это не значит, что у него его нет.

– Он не Паркер! – воскликнула я. – Что насчет Себа? Он следующий в очереди с салфетки – нужно его найти.

– Да. И думаю, есть вероятность, что твой друг Чарли знает, где он, – сказал Лайонс. – Где сейчас Чарли?

Я посмотрела на часы. Было почти шесть вечера.

– Он в фургоне, наверно, гадает, куда я подевалась. Послушай, говорю же, он не имеет к этому никакого…

– Я закину тебя в участок по дороге, – отрезал Лайонс, придерживая дверь машины открытой.

Я склонила голову.

– Обри, да ладно, думаю, мы уже бросили играть в эти игры. – Я забралась на пассажирское сиденье. – Я еду с тобой.

Глава 29

К тому времени когда мы приехали в «Каппачино», солнце почти зашло, и несколько отставших собачников направлялись домой. Мы припарковались рядом с торговым центром и пошли вниз к площадке.

Я дважды постучала кулаком в дверь фургона.

– Чарли! – крикнула я, вглядываясь в окно фургона. – Выходи.

Чарли лежал на пакетах с кофейными зернами, бейсбольная кепка натянута на глаза. Я с извиняющимся видом посмотрела на Лайонса.

– Чарли! – снова заорал я. – У нас гость.

Он резко сел, стянул кепку, открыл окно и высунулся наружу.

– Привела кавалера на работу, а? – хмыкнул Чарли, выразительно глянув на Лайонса и подняв бровь. – Где ты пропадала весь день?

– Поверь мне, ты не хочешь об этом знать. Чарли, это детектив Лайонс. Помнишь? Офицер, который расследует убийства, о которых я тебе рассказывала, – сказала я, перед тем как беззвучно произнести «веди себя хорошо» за спиной Лайонса.

– Я хорошо себя веду, – буркнул Чарли вслух. – Ой, извини. Я понял. Все хорошо? Хотите кофе?

Он встал, поправил фартук и победно улыбнулся.

– Чарли, расслабься, он просто хочет задать тебе несколько вопросов, – объяснила я.

– Вообще-то я бы попробовал какое-нибудь мороженое, если можно, – сказал Лайонс, сканируя взглядом меню на доске, которая висела позади Чарли.

– А у тебя есть время? – Я посмотрела на Лайонса так, словно он рехнулся.

– Я займусь этим, Гвен. Почему бы тебе не подождать в машине? – предложил мне Лайонс, облокотившись на стойку. – Побольше клубничного сиропа, пожалуйста. Давайте присядем, мистер Эдвардс, когда вы закончите.

– Э-э-э, давайте, конечно, – согласился Чарли, поливая сиропом рожок с мороженым.

Когда я неосознанно начала убирать пустые стаканы со столиков, Лайонс резко посмотрел на меня.

– Мисс Тернер, в машину сейчас же, прошу вас, – решительно приказал Лайонс и повернулся обратно к Чарли.

Я улизнула в потрепанную «Фиесту» Лайонса, пытаясь подслушивать, когда он начал свой допрос, расспрашивая Чарли о том, как долго он тут работает и как давно знает меня. Но едва я открыла дверцу машины, услышала, как Лайонс спросил, какие у Чарли со мной отношения.

Я оглянулась и увидела Лайонса, облокотившегося на стойку. Вместо того чтобы сесть в машину, я тихо прикрыла дверь и вернулась обратно до того, как он успел меня заметить. Я прошмыгнула к другой стороне фургона и прижалась к нему всем телом.

– У нас с Гвен отличные отношения, благодарю, – услышала я слова Чарли. – Она классная. Мы хорошие приятели, ходим вместе в паб. Я считаю ее другом. Хорошим другом.

– Может быть, больше, чем другом?

– Что? Ничего подобного, дружище. Она мой босс.

– То есть она вас не привлекает?

Я почувствовала, как краснеют мои щеки.

– Нет! – заявил он, на мой вкус, чересчур громко.

– Роберт Гамильтон. Фредерик Скотт. Джошуа Литтл. Дев Десаи. Вы знаете этих людей? – спросил его Лайонс.

– Только потому что Гвен залипала на их фотки в «Коннекторе». Это же парни, с которыми она ходила на свидание? Она сказала, ее вызывали в участок, чтобы поговорить с вами об этом. Она что, использовала меня в качестве алиби или что? Я могу подтвердить, что она была на работе каждый день всю прошлую неделю.

– А что насчет вашего местонахождения на прошлой неделе?

– Вы о чем? – невнятно выпалил он. – Вы же не думаете, что…

– Мне всего лишь хотелось бы знать, где вы были в эти дни. – Лайонс вытащил блокнот.

– Какого черта? Зачем мне кого-то калечить? Я даже никогда не видел этих людей! – воскликнул Чарли.

– Может, потому что вам не нравилось наличие соперников? А может, вы считали, что эти парни плохо обращаются с Гвен?

– Что, простите? – рассмеялся Чарли. – Вы думаете, я сделал это, потому что втрескался в Гвен?

– То есть Гвен вас все-таки привлекает?

– Даже если б и привлекала, – продолжил Чарли, – сомневаюсь, что лучший способ ее заполучить – пойти и перебить ее бывших.

Я сжала кулаки, сдержав желание забарабанить в стену фургона.

– Они. Не. Мои. Бывшие, – пробормотала я.

– Откуда вы знаете Колина Паркера? – спросил Лайонс Чарли.

– Кого? – переспросил тот.

– У вас в друзьях на Фейсбуке есть Колин Паркер. Вы знакомы или нет?