Эшли Флауэрс

Все Здесь Хорошие Люди

ПЕРВАЯ КРИССИ, 1994 г

Жители Вакарусы, штат Индиана, могли плести сплетни быстрее, чем паук плетет свою паутину. Каждый раз, когда кто-то из них делал то, что не следовало — когда Эбби Шмакерс попадалась на краже помады в магазине, когда ребенок Беккера выбывал из волонтерского клуба 4-H, когда Иона Шнайдер засыпал и храпел в церкви — сплетники Вакарусы клацали челюстями, пережевывая лакомый кусочек так тщательно, что к тому времени, когда они, наконец, выплевывали его снова, Истина становилась деформированной и неузнаваемой, превращаясь в Историю. А поскольку жители Вакарусы были людьми церковными, законопослушными, богобоязненными с большой буквы, история всегда украшалась жемчужинами сладости, чтобы замазать ее острые края: Благослови ее сердце, но… Я буду молиться за них, потому что вы слышали…? Господи, помилуй их души\".

Еще до того, как все случилось, Крисси Джейкобс поняла силу мельницы слухов Вакарусы, поэтому она так старательно избегала ее зубов. Она ходила в церковь каждое воскресенье, одевала свою дочь в розовое, а сына — в голубое, носила правильную обувь и следила за тем, чтобы у ее мужа были правильные галстуки. Это было не потому, что она верила, что все это имеет значение; просто потому, что ей было что терять. Эта жизнь — ее семья, их ферма и дом — не была тем, чего она хотела, даже близко не была, но это было больше, чем она когда-либо имела раньше, и поэтому она крепко держалась за нее.

В тот день, когда все это ускользнуло из ее рук, Крисси встала под звон будильника в пять утра, как и каждое утро в своей жизни жены фермера. Она тихо выскользнула из постели, чтобы не потревожить Билли, хотя будильник был и для него. Затем она вышла из затемненной спальни и спустилась по старой деревянной лестнице на кухню.

Она заметила надпись на стене еще до того, как спустилась на последнюю ступеньку, и ее дыхание вырвалось из легких. Нацарапанные кроваво-красными огромными буквами три ужасающих послания: НА ХРЕН ТВОЮ СЕМЬЮ… ЭТА СУКА УШЛА… ВОТ ЧТО ТЫ ПОЛУЧИШЬ.

Сердце Крисси тяжело и болезненно стучало о ребра. Ее первая мысль — странная и неуместная — была о том, что эти слова выглядят так… навязчиво здесь, на старых, но нетронутых белых стенах, на разваливающейся, но все еще красивой кухне. Этим мерзким, жестоким словам не место в причудливом Вакарусе, штат Индиана, полном добрых, благочестивых людей. Когда город узнает об этом, знала Крисси, эти слова запятнают каждого члена ее семьи на всю оставшуюся жизнь.

Она стояла на нижней ступеньке и дрожала. Хотя солнце еще не взошло и разум ее был затуманен, было ясно, что эти слова — предвестие чего-то ужасного. ЭТА СУКА УШЛА\", — снова прочитала Крисси, и на этот раз стыд окрасил ее панику. Здесь что-то было ужасно, ужасно неправильно, и все, о чем она могла думать, — что скажут соседи?

ВТОРАЯ Марго, 2019

Марго остановилась на обочине у дома своего дяди Люка, выключила двигатель и откинулась на спинку сиденья. Через окно со стороны пассажира она посмотрела на приземистый дом в стиле ранчо семидесятых годов, и ее тело сжалось от ужаса. Последний раз она ночевала здесь, в Вакарусе, в городе, где она выросла, двадцать лет назад. Ей было одиннадцать лет.

Родной город Марго изначально назывался Салем, но в 1850-х годах название было изменено, чтобы избежать путаницы с другим индианским Салемом. Этимология затерялась в истории, но принято считать, что с американского Wakarusa можно перевести как \"по колено в грязи\". И старое, и новое название показались Марго странными в своей уместности. Одно напоминало об убийстве невинных девушек, другое намекало на то, как трудно было уехать. Хотя для Марго грязь казалась скорее зыбучим песком. Чем больше ты боролась с ней, тем сильнее она затягивала тебя под себя. Долгие годы она думала, что сбежала, и вот теперь снова вернулась.

Но больше, чем просто город, сердце Марго колотилось от мысли о том, какого дядю она увидит сегодня вечером. Настоящего. Или плохого.

Она глубоко вздохнула, затем взяла свои сумки с заднего сиденья и пошла по дорожке. На площадке перед домом ее дяди стояла лампочка в проволочной клетке, освещавшая пространство мерцающим желтым светом. Звук бьющихся о нее мотыльков напомнил Марго о детском лете здесь — длинных, жарких днях с ободранными коленями и телятами, оторванными от кукурузных полей. Она подняла кулак и постучала.

Через мгновение Марго услышала лязг засова, затем дверь медленно, со скрипом, открылась. Ее наклеенная улыбка дрогнула.

\"Дядя Люк?\"

Через темную щель дверного проема она рассмотрела изменения, произошедшие в дяде с тех пор, как она видела его в последний раз. Морщины на его лице, казалось, углубились за прошедшие с тех пор несколько месяцев, а его темные волосы были необычно взъерошены. Но одно осталось неизменным — красная бандана на шее, которую она подарила ему на Рождество двадцать пять лет назад и которую он до сих пор часто надевал.

Его взгляд метнулся к ее лицу. \"Ребекка?\"

Марго сглотнула. Несмотря на поверхностное сходство с покойной женой ее дяди — короткие каштановые волосы и среднее телосложение, — Марго привыкла к тому, что Люк называл ее по имени другой женщины. Тем не менее, каждый раз это больно ранило. \"Я Марго, помнишь? Твоя племянница — дочь Адама?\". Это была та часть, от которой у нее скрутило живот. Дочь Адама не передавала того, что он, Люк, был для нее больше отцом, чем когда-либо был ее отец. Племянница не передала, что, помимо его покойной жены, она была его любимым человеком, а он — ее. Но лучше было начать с малого, подтолкнуть его память, а остальное, как правило, приложится.

\"Марго…\" Дядя произнес ее имя так, словно впервые пробует слоги.

\"Это мое имя, но обычно ты зовешь меня Малыш\". Марго сохранила ровный и яркий голос.

Люк моргнул раз, два, и наконец, словно кто-то провел рукой по старым паутинам, его глаза прояснились. \"Малыш!\" Он распахнул дверь и широко раскинул руки. \"Боже мой, ты здесь! Почему ты так долго?\"

Марго рассмеялась, бросившись в его объятия, но в горле у нее все сжалось. Она никогда не сможет привыкнуть к страху, что потеряла его навсегда.

\"Прости за это, малыш, — сказал он, когда они отпустили друг друга. \"В старости я все забываю\". Он сказал это пренебрежительно, как будто забыть о своей семье было так же безобидно, как потерять ключи, но в его глазах мелькнула тень смущения.

Она махнула рукой. \"Все в порядке\".

\"Ну, как, черт возьми, ты себя вела? Вот, помогу тебе с сумками\".

Марго хотела было запротестовать, но Люк уже взваливал ее сумки на руки. В свои пятьдесят лет его разум, возможно, и подводил его, но он выглядел сильным, как никогда. Когда он отвернулся, она окинула взглядом его маленький дом, и у нее свело живот. Она была здесь впервые после того, как его жена, Ребекка, умерла от рака груди в прошлом году. Ее захлестнуло чувство вины за то, что она не приехала раньше. На полу в гостиной были разбросаны стопки газет, журнальный столик был завален грязными тарелками и стаканами, а встроенный книжный шкаф и старый телевизор были покрыты слоем пыли, даже с того места, где она стояла у входной двери. На кухне справа все было гораздо хуже. Раковина и прилегающая к ней стойка были завалены грудами посуды, миски стояли на чашках, на всем этом застыли пятна еды. Больше всего тревожила коллекция бутылочек из-под таблеток, сложенных у стационарного телефона. Их было больше дюжины, некоторые пустые, некоторые опрокинутые. Одна большая была заполнена множеством таблеток, круглые белые вперемешку с другими, длинными и бледно-зелеными. Сколько из этого было связано с его диагнозом, а сколько с тем, что он был новым вдовцом, Марго не знала.

\"Господи, у тебя много вещей, малыш\", — сказал Люк, его руки были нагружены пакетами. \"Как будто думаешь, что переезжаешь\".

Марго перевела взгляд на него, чтобы понять, не шутка ли это — в конце концов, она переезжала, — но в его глазах был только блеск дразнилки, а не понимания. Она облегченно рассмеялась. \"Ты меня знаешь\". Затем, когда он не сдвинулся с места, она кивнула в сторону двери в конце коридора. \"Я надеюсь, я могу остаться?\"

Он кивнул, узнав ее. \"Конечно, конечно\".

Кабинет тети и дяди никогда не использовался, так как они оба работали в Саут-Бенде, Люк — бухгалтером, а Ребекка подрабатывала в художественном музее. Первые пятнадцать лет их брака комната была веселого желтого цвета, в углу стояла вечно пустая детская кроватка. Потом, когда Ребекке исполнилось сорок лет и она потеряла надежду, она покрасила стены в серый цвет. Они купили письменный стол и раскладушку, и, насколько Марго было известно, комнатой пользовался только ее дядя, который иногда любил перед сном раскладывать пасьянс на компьютере.

От вида комнаты у Марго защемило в груди. Было видно, что дядя в моменты просветления начал готовить комнату к ее визиту, хотя большинство задач, похоже, были брошены на полпути. Футон был расстелен, простыня накинута на три угла. Две голые подушки лежали на полу рядом с ним. Ей пришлось порыться в поисках одеяла и наволочек.

\"Это идеально. Спасибо, дядя Люк\". Она колебалась. \"Ну, я приехала прямо из офиса, поэтому проголодалась. Ты поел?\"

После того, как Марго оценила содержимое дядиного холодильника — в основном приправы, в основном просроченные — она взяла пиццу из единственной в Вакарусе пиццерии, и они сели за кухонный стол со стаканами воды из-под крана и своими кусочками на бумажных полотенцах вместо тарелок, потому что чистой посуды не было. За последние несколько месяцев Марго усвоила из их телефонных разговоров, что лучше всего разговаривать, когда говорит она, поэтому она говорила между кусочками, все время тоскуя о тех днях, когда не так давно, находясь в одной комнате, она и ее дядя могли говорить часами.

\"Еще раз спасибо, что позволил мне остаться\", — сказала Марго, украдкой взглянув на лицо Люка. На самом деле она хотела сказать следующее: Знаешь ли ты, почему я здесь? Помнишь ли ты свой диагноз? Как ты справляешься со всем этим? Но каждый раз, когда она заводила разговор о его болезни, голос Люка становился жестким. Марго поняла скрытые под этим эмоции — ее дядя терял рассудок в разрушительно молодом возрасте пятидесяти лет, и он был напуган. Поэтому она говорила об этом. Когда она предложила переехать к нему, она сказала, что ей нужно сменить обстановку и она хочет быть ближе к нему, сославшись на выдуманную \"новую гибкость на работе\" как на хорошую возможность сделать это.

\"Конечно\", — сказал Люк, глядя на свою пиццу. \"Ты знаешь, что тебе рады в любое время\".

\"И просто помни, что я всегда рада помочь, так что если тебе что-нибудь понадобится…\"

Люк улыбнулся, но улыбка была натянутой. \"Спасибо, малыш\".

Марго открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но он уже сменил тему. \"Эй, как дела у Адама? А как твоя мама?\"

Марго подавила вздох. Они только что перескакивали с одной щекотливой темы на другую, и она не знала, как сориентироваться во всем этом. Еще полгода назад она никогда не решалась сказать дяде правду — ни о его брате, ни о чем-либо еще. Но с его диагнозом он казался хрупким, а из своих исследований она знала, что хрупкость может привести к перепадам настроения и вспышкам. До сих пор это случалось всего несколько раз по телефону, но мысль о том, что Люк может потерять себя, пугала ее. \"Он…\"

\"Все еще злобный пьяница, который отказывается от помощи?\"

Марго разразилась удивленным смехом.

\"Да ладно, может, я и теряю рассудок, но я никак не могу забыть об этом\", — сказал он, и она рассмеялась еще сильнее.

Не то чтобы она находила что-то смешное в том, что ее отец любил виски больше, чем своего единственного брата и единственную дочь, но это был дядя Люк, которого ей не хватало. Единственный человек в городе фальшивых людей, который всегда говорил правду. Человек, благодаря которому Марго чувствовала себя понятой без всяких усилий. Человек, чье чувство юмора было точно таким же, как у нее, который однажды заставил ее так сильно смеяться, что газировка потекла у нее из носа. К тому же, отсутствие привязанности отца, да и матери, если уж на то пошло, было для Марго не в новинку. В ее детстве в доме царила атмосфера крикливых споров, сопровождавшихся битьем стаканов о стены. Именно поэтому она была так близка с Люком. Каждый день после школы она шла к дяде, а не к себе домой. По выходным она оставалась у него на ночь. Она могла бы переехать к нему и Ребекке — они много раз предлагали, — но ее мама беспокоилась о том, что скажут люди.

Такой же была ее реакция несколько недель назад, когда Марго сказала маме, что переезжает обратно в Вакарусу. \"Что ты скажешь людям, когда они спросят, почему ты вернулась?\" — спросила ее мама.

\"Что ты имеешь в виду? Я собираюсь сказать им правду, что я остаюсь с Люком, чтобы помочь\".

\"Это никого не касается, Марго. В любом случае, твой папа говорит, что все не может быть так плохо. Люк — его младший брат\".

\"Откуда, черт возьми, папе знать? Когда они в последний раз разговаривали?\"

\"Если ты действительно так волнуешься, почему бы тебе просто не нанять сиделку или что-то в этом роде? Ты же не хочешь вернуться в тот маленький унылый городок, где произошла эта ужасная вещь\".

Марго отняла телефон от уха, чтобы окинуть экран недоверчивым взглядом. \"Сиделку? На какие деньги?\"

\" Боже мой, Марго. Иногда ты говоришь так грубо\". Когда она заговорила дальше, ее голос задыхался, как будто все это было ниже ее достоинства. \"У тебя хорошая работа. Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь\".

Теперь, обращаясь к Люку, Марго сказала: \"А мама такая же, как всегда. Бредит\".

Люк фыркнул. \"Что Бетани бредит на этот раз?\"

\"Она думает, что я миллионерша, потому что пишу для газеты\".

\"Подожди. Ты не миллионер?\"

Она усмехнулась.

\"Кстати, как там газета?\"

Марго посмотрела вниз. \"Нормально, да\". Она ненавидела скрывать что-то от дяди, но ей не нравилось заставлять его чувствовать себя виноватым за то, что он не мог контролировать. Она не могла сказать ему, что ее работа в течение шести месяцев страдала из-за того, что ее мысли были в Вакарусе с ним, а не в Индианаполисе с ее газетой. Она не могла сказать ему, с какой неохотой ее редактор подписал согласие на переход Марго на удаленную работу. \"Правда\", — добавила она на этот раз более ярко. \"Это здорово\".

Но когда она подняла глаза, дядя посмотрел на нее странным взглядом. Его глаза переместились с куска пиццы в его руке на лицо Марго, на его брови появилась жесткая линия. \"Ребекка?\"

Марго сглотнула. \"Это я, дядя Люк. Твоя племянница, Марго\".

Он моргнул на мгновение, а затем его выражение прояснилось, и улыбка расплылась по его лицу. \"Малыш! Я так рад, что ты здесь\".

\"Да.\" Она кивнула. \"Я тоже\".

—

В тот вечер, после того как Люк лег спать, Марго мыла посуду, пока одна сторона раковины не опустела, затем она села за кухонный стол и составила список. Ей нужно было сделать копию ключа от дома Люка для себя и упорядочить его лекарства. Ей нужно было прибраться на кухне и в гостиной и запастись туалетной бумагой и бумажными полотенцами, которые, похоже, почти закончились. Она где-то читала, что наклеивание ярлыков на вещи, например, на то, что находится в кухонных шкафах, поможет ему ориентироваться в доме, когда память подводит его, поэтому она хотела сделать и это. Кроме того, из-за того, что переезд в Вакарусу занял много времени, она отстала от работы примерно на неделю, и ей нужно было подготовить несколько статей, которые не были бы полным мусором. Она добавила в список \"Делай свою работу\". Затем внизу она написала напоминание о необходимости позвонить субарендатору, которого она нашла для своей квартиры в Индианаполисе. В последний раз, когда они разговаривали, его слова звучали тревожно, и ей нужно было, чтобы он въехал и внес первый арендный платеж. В противном случае она должна будет заплатить целый месяц за квартиру, в которой она больше не живет. От одного взгляда на список Марго устала, но завтра у нее будет больше времени.

Но к следующему дню весь город был взбудоражен случившимся — новости об этом пронеслись над Вакарусой, как грозовая туча, — и было трудно что-либо сделать.

—

Марго впервые заметила, что что-то не так на следующее утро в аптеке. Она оставила Люка на несколько минут раньше, попивая кофе и разгадывая кроссворды, которые привезла из Индианаполиса, потому что прочитала, что они помогут ему не терять остроту ума. Колокольчик над дверью магазина возвестил о ее приходе, и хотя, когда она вошла, за прилавком никого не было, она решила, что фармацевт скоро появится. Она стояла у прилавка, рассеянно проводя пальцами по пакетикам с каплями от кашля, а сзади доносились невнятные звуки телевизора.

\"Извините?\" — позвала она, когда через минуту никто не появился. \"Алло?\" Она подождала. Все еще ничего не было. \" Хе-лло?\"

Наконец, она услышала движение сзади, затем мужчина высунул голову из одного из проходов. \"О!\" — сказал он, срывая пару очков, висевших на цепочке у него на шее. Он водрузил их на переносицу, прищурился и поспешил к ней. \"Извините за это. Я увлекся новостями, знаете ли. Ужасно, что случилось, не так ли?\". Но прежде чем Марго успела ответить, он дернул головой назад, как будто только сейчас увидел ее в первый раз. \"Не часто я вижу здесь незнакомое лицо\".

Марго улыбнулась. \"Я пришла за рецептами для моего дяди\". Она повернула рюкзак к себе передом, чтобы достать из кармана две оранжевые бутылочки. Ранее она просеяла весь беспорядок бутылочек, скопившихся у Люка, и, к ее облегчению, большинство из них были для одного и того же лекарства, на разные месяцы. Она объединила их в три текущих рецепта, два из которых требовали пополнения: один, похоже, был статином, один — от давления и один — от сахара в крови.

\"Кто ваш дядя?\" — спросил фармацевт.

Марго поставила две бутылки на прилавок. \"Люк Дэвис\".

Брови мужчины высоко поднялись на лоб. \"Вы племянница Люка и Ребекки? Это значит, что вы Марго\".

В его выражении лица было больше любопытства, чем дружелюбия, но Марго все равно ответила улыбкой. \"Это я\".

\"Мне очень жаль вашу тетю, дорогая. Этот рак был таким быстрым. И боже мой, я сто лет не видел ваших предков. Хорошие люди, однако, хорошие люди. Как они?\"

Ее улыбка натянулась, но совсем чуть-чуть. Она знала, что это произойдет с того момента, как она приняла решение вернуться. Неуверенный взгляд на Люка и Ребекку, восхищенный взгляд на маму и папу. Ее родители были идеальными жителями Вакарусы до того момента, когда они переехали, якобы из-за новой захватывающей работы отца в Цинциннати, но на самом деле для того, чтобы он мог пройти реабилитацию, которая не только не помогла, но и сделала его обидчивым и злым, как и прежде.

\"Они замечательные\", — сказала она фармацевту. \"Не могли бы вы помочь мне с этими рецептами? Я уже слышала о статине, но это для сердца или для холестерина?\".

Марго ждала, казалось, слишком долго, пока мужчина заполнит два простых рецепта, а когда он вернулся, то выглядел взволнованным и озабоченным, рассеянно хмурился, скрепляя степлером ее маленький белый пакет. А потом, когда она выходила из магазина, мимо нее прошла женщина, прижимавшая к уху телефон. Женщина была так поглощена своим разговором, что, казалось, совсем не замечала Марго. Но перед тем, как за ней закрылась дверь, Марго услышала, как женщина сказала: \"Я знаю. Я говорила вам. Джейкобсы невиновны\".

Марго повернула голову и посмотрела на женщину через стекло, нахмурившись. Возможно, она просто ослышалась. Возможно, это имя было на первом месте в голове Марго, потому что она вернулась спустя столько времени. Невозможно было находиться в Вакарусе и не думать о семье Джейкобс. К тому же, голос женщины звучал настоятельно, а история Джейкобсов была двадцатилетней давности. И все же Марго захотелось вернуться в дверь и спросить у женщины, о чем она говорит, но мысль о том, что ей придется ввязываться в мельницу слухов этого города, остановила ее. Она просто посмотрит на телефоне.

Поиск в Google в машине не дал никаких новых результатов, поэтому она выбросила эту мысль из головы. Ей и так было о чем подумать.

Остаток дня прошел в хлопотах по уборке. Она мыла посуду, оттирала прилавки и собрала целый мусорный пакет, полный банок из-под газировки, использованных бумажных полотенец, оберток от еды. Когда она вошла в спальню дяди после обеда, когда он вышел на прогулку, она зажала рукой нос и рот. Его простыни пахли кислым запахом, накопившимся от человека, от пота и мочи. Она даже не потрудилась постирать их, просто выбросила и купила свежие в магазине Walmart в соседнем городе Элкхарт.

Она была настолько рассеянна, что совсем забыла об инциденте в аптеке, пока не зашла вечером в бар Shorty\'s Bar & Grill, чтобы заказать ужин для себя и Люка. В конце концов, ей нужно было избавить дядю от пиццы и бургеров, но она еще не добралась до продуктового магазина, так что пока придется обойтись едой на вынос.

Ресторан был переполнен, за столиками сидели люди, склонив головы в оживленной беседе. Телевизор в углу был настроен на новостной канал, но общий шум заглушал все, что говорили два диктора на экране. Марго подошла к бару, переполненному посетителями, и попыталась поймать взгляд бармена. Но та сосредоточилась на мужчине напротив нее, скрестив руки и расширив глаза, и кивала, когда он говорил, бурно жестикулируя своим пивом.\"…именно то, о чем я все это время думал!\" услышала Марго его слова.

Она махнула рукой в сторону бармена. \"Простите?\"

Женщина за барной стойкой повернула голову, чтобы посмотреть на нее. \"Придержи эту мысль, Ларри\", — сказала она мужчине, а затем подошла к ней. \"Что тебе принести, дорогая?\" — спросила она Марго. На вид ей было лет пятьдесят, но Марго подозревала, что ей, скорее всего, ближе к сорока. Ее лицо напоминало изношенную кожу, а волосы были похожи на солому.

\"Здравствуйте, я забираю заказ для…\"

\"Вот дерьмо!\" — воскликнул бармен так неожиданно, что Марго подпрыгнула. \"Заказ для Марго! Вы Марго Дэвис\". На периферии Марго увидела вереницу голов, повернутых в ее сторону. Она заставила себя улыбнуться. Аптекарь сработал быстро. Прошло менее семи часов с тех пор, как она назвала ему свое имя.

\"Привет.\"

\"Как ваши родители? Боже, я не видела Адама и Бетани целую вечность!\". Лицо бармена резко осунулось. \"Я скучаю по ним. Передашь им привет от Линды?\".

Марго кивнула. \"Конечно. Да, конечно\".

\"О Боже!\" воскликнула Линда, затем ее голос упал на октаву, когда она спросила, \"Так вот почему ты здесь?\".

\"Хм…\" Марго покачала головой. \"А из-за чего я здесь?\"

\"Ну, история, конечно. Ты ведь репортер, не так ли?\"

\"Да…\" Марго была настолько поражена тем, как много эта незнакомка, казалось, знала о ней, что ей было трудно следить за ходом разговора. \"Какой репортаж? Что происходит?\"

Линда вскинула брови. \"Вы хотите сказать, что не знаете?\" Она повертелась вокруг, ища что-то, и наконец ее взгляд упал на пульт от телевизора, лежащий рядом с открытой банкой вишни \"Мараскино\". Она взяла его и направила на телевизор. На экране выросла полоса громкости.

\"…о недавнем событии, произошедшем в Наппани, штат Индиана\", — говорил диктор-мужчина. От названия города у Марго защемило в груди. Наппани находился в двух шагах от Вакарусы. Если она сядет в машину сейчас, то сможет добраться туда менее чем за пятнадцать минут. \"Сегодня рано утром, — продолжал диктор, — родители объявили о пропаже пятилетней Натали Кларк. По словам ее матери, Саманты Кларк, девочка исчезла с многолюдной местной детской площадки. Миссис Кларк кормила своего младшего ребенка, когда она подняла голову, чтобы проверить Натали и ее сына, но Натали нигде не было\".

На экране мелькнула фотография пропавшей девочки, все зубы и дикие каштановые волосы, и вдруг все встало на свои места: тревожное выражение лица фармацевта, телефонный звонок женщины и ее упоминание о семье Джейкобс. Марго все-таки не ослышалась. И теперь она знала, что собиралась сказать Линда, еще до того, как женщина повернулась к ней, чтобы сказать это.

\"Это происходит снова. Януария Джейкобс. Ее убийца вернулся\".

ТРЕТЬЯ Крисси, 1994

Крисси с пустым непониманием смотрела на лицо Робби О\'Нила. Его черты — маленькие, темные глаза, румяные щеки, тонкие губы — проплывали перед ее глазами. Этот человек, которого она знала всю свою жизнь, выглядел неожиданно и совершенно незнакомым. Но еще больше ее смущало то, почему Робби О\'Нил вообще оказался у их двери.

Всего двадцать минут назад, когда Крисси спустилась вниз и заметила слова на стене, она разбудила Билли криком. И он, и Джейс сбежали по лестнице на звук. А вот сестра-близнец Джейса, Януария, не успела.

Эти слова — \"Эта сука исчезла\" — мелькали в голове Крисси, пока они с Билли лихорадочно искали в доме свою шестилетнюю дочь, а когда они нигде не нашли Яну, то позвонили в 911. Значит, именно полиция должна была постучать в их дверь, а не их старый школьный приятель. Присутствие Робби здесь в 5:30 утра в это мучительное, странное утро выставляло все происходящее в странном, сюрреалистическом свете. Крисси ходила с Робби О\'Нилом в детский сад и в среднюю школу, наблюдала, как он спотыкался на презентации текущих событий на уроках обществознания, слушала, как ее подруга Марта рассказывала о том, какой он мечтательный.

Рядом с ней Джейс уткнулся лицом в складки ее халата, и Крисси положила руку ему на спину. Затем она сняла ее. Прежде чем она успела придумать, что сказать Робби, сзади к ней подошел Билли. \"Привет, Робби\", — сказал он, наклонившись через дверной проем, чтобы пожать ему руку. \"Спасибо, что пришел\".

Именно тогда, когда глаза Крисси пробежались по форме Робби, она поняла, что он из полиции. Конечно, какая-то темная часть ее мозга знала об этом — он работал офицером в Вакарусе уже много лет, — но это казалось жестокой шуткой, что когда она позвонила в полицию, потому что ее единственная дочь пропала, она получила именно это: Робби, который даже не может дать презентацию о текущих событиях, О\'Нил.

\"Нет проблем\", — сказал Робби с видом преувеличенной озабоченности, как будто он считал, что то, для чего его вызвали, было чрезмерной реакцией, но относился к этому так, как будто это не так, потому что они были старыми друзьями.

От этих слов лицо Крисси запылало. Она стояла рядом с Билли, пока он рассказывал оператору 911, что в их дом вломились, что их дочь похитили.

\"Почему бы тебе не зайти?\" сказал Билли. \"Крис?\" — добавил он, бросив на нее взгляд. \"Ты хочешь отойти, чтобы Робби мог войти?\"

Крисси почувствовала прилив гнева к своему мужу. Почему он вел себя так чертовски спокойно? Их дочь, их Януария, пропала, а он пытается сделать так, чтобы их гость чувствовал себя желанным? Но в глубине души она знала, что Билли делает это не потому, что он спокоен; он делает это потому, что он до мозга костей угождает людям. Она знала, что Билли, как и она сама, был противоположностью спокойствия. Когда в то утро он сбегал по лестнице и увидел слова, нацарапанные на стене, он остановился так резко, как будто наткнулся на невидимый барьер. Его лицо расширилось от шока и ужаса. Он окинул Крисси изучающим взглядом. Потом, когда он звонил в полицию, все его тело дрожало.

Билли провел их через прихожую на кухню, Робби шел следом, а Крисси с Джейсом, вцепившимся в ее халат, замыкала шествие.

\"Итак, ребята, вы не можете найти Януарию?\" сказал Робби, его голос все еще был легким. Это действовало Крисси на нервы.

\"Ее забрали\", — сказала она. \"Кто-то вломился\".

Робби взглянул на нее через плечо. Он выглядел удивленным и одновременно растерянным, как будто она не могла иметь в виду то, что говорила. В конце концов, здесь, в Вакарусе, никогда не случалось ничего по-настоящему плохого. Его взгляд переместился на Джейса. \"Джейс в порядке?\"

Вопрос был вполне невинным, но от него у Крисси перехватило дыхание. Она не знала, что делать с Джейсом, пока они ждали мучительные минуты, пока приедет полиция. Она думала притвориться, что ничего не происходит, уложить его обратно в постель, но от этой мысли ее бросило в дрожь. Ее дочери больше нет, и теперь Крисси боялась упустить сына из виду. От него исходила гудящая энергия, словно силовое поле. Что, по его мнению, происходит?

Крисси посмотрела Робби в глаза. \"С Джейсом все в порядке\".

Они прошли через дверной проем на кухню, и Крисси увидела тот самый момент, когда Робби увидел слова на стене и понял, что недооценил ситуацию. Как и у Билли, его глаза расширились, а рот опустился. Крисси пригнула голову, не в силах смотреть. Она уже знала, что найдет, если посмотрит. Она взглянула на Джейса и увидела, что его глаза закрыты, а лицо наполовину зарыто в ее халат.

Робби прочистил горло. \"Я думаю, мой начальник должен знать об этом\", — сказал он, доставая рацию из кобуры на поясе и отходя на несколько шагов, чтобы вызвать его, его голос был тихим и срочным. Когда он обернулся, он бросил на Билли и Крисси серьезный взгляд, которого она так ждала. \"Мой начальник Баркер скоро будет здесь\". Он тяжело сглотнул, его адамово яблоко подпрыгнуло. \"Тем временем, вы проверили дом на наличие Ягуарии?\"

Крисси хотелось кричать. Неужели он считает их идиотами? Но прежде чем она успела ответить, Билли сказал: \"Это было первое, что мы сделали\".

Робби кивнул. \"Хорошо, хорошо. Хм. Что ж, давайте вместе проведем еще одну проверку, хорошо? Возможно, вы что-то упустили, учитывая ваше…\" Он замешкался, подыскивая подходящее слово. \"Состояние\".

Билли бросил на Крисси взгляд, который не совсем соответствовал ее глазам, и она пожала плечами. \"Хорошо\". Она знала, что Януарии не было в доме — не то чтобы они с Билли просто пропустили ее, как будто она играла в какую-то слишком упорную игру в прятки, — но Робби был здесь экспертом. Она не собиралась ему противоречить.

Джейс по-прежнему прижимался к Крисси, и они вчетвером медленно шли по лестнице, останавливаясь в каждой комнате, чтобы Робби мог открыть шкафы и разложить подушки, как будто их шестилетняя дочь могла поместиться за одной из них. Он все время спрашивал, не пропало ли что-нибудь, а Билли и Крисси отвечали, что нет. Когда они вернулись на кухню, где находилась лестница на второй этаж, Робби положил руки на бедра, уперев подбородок в ступеньки. \"Ты не возражаешь, если я…\"

\"Конечно\", — без колебаний ответил Билли.

Робби пошел вперед, крепко хватаясь за перила при каждом шаге. Билли последовал за ним, а Крисси шла за обоими, крепко держа руку Джейса в своей. Наверху Робби продолжил поиски, открывая все двери и шкафы с таким рвением, что Крисси заподозрила, что он разыгрывает сцену спасения, которую он представлял в своем воображении: Он распахнет дверцу бельевого шкафа и обнаружит, что Януария свернулась клубочком, испуганная и потерянная в собственном доме, он — доблестный герой, она — жертва, от которой нельзя оправиться с помощью куриного супа и теплой ванны, Крисси и Билли — глупые, драматичные родители. Она раздулась от досады.

Но когда они дошли до комнат Джейса и Януарии, расположенных в другом конце коридора, сердце Крисси заколотилось с такой силой, что вытеснило из нее все остальные эмоции. Она стояла между дверями, не в силах заглянуть ни в одну из них. В этих комнатах должны были находиться ее дети, но их там не было.

После того как Робби закончил заглядывать под кровати и откидывать одеяла, они снова спустились вниз. Теперь оставался только подвал.

\"Вот тут…\", — начал Билли, указывая жестом на дверь в подвал, но его голос прервался на полуслове. Крисси повернула голову и посмотрела на него. \"Здесь, мы думаем, кто-то мог проникнуть внутрь. Там разбито окно. Вы увидите\".

Робби кивнул, взялся за латунную ручку и широко распахнул дверь. Билли последовал за ним вниз, но Крисси колебалась. Брать Джейса с собой в дом было одно дело, но мысль о том, что он может спуститься туда, была слишком серьезной. Было небезопасно держать его в этом подвале. Она подвела Джейса за руку к кухонному столу и усадила его на один из деревянных стульев. Ей не хотелось оставлять его здесь, но сердце бешено колотилось при мысли о том, что Робби и Билли остались одни в этом подвале. Ей нужно было увидеть то, что видели они. Да, она уже была там во время их с Билли поисков, но что, если она что-то упустила?

\"Джейс?\" — сказала она, ненавидя дрожь в собственном голосе. Она обхватила его за плечи. \"Мамочка хочет, чтобы ты сидел здесь и не двигался ни на минуту, хорошо? Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и досчитал до ста, а потом я вернусь\".

Джейс посмотрел на нее тем странным торжественным взглядом, который он иногда принимал, — взглядом, который заставлял его казаться намного старше своих шести лет. Он медленно кивнул.

\"Оставайся здесь\".

Горела лампочка под потолком подвала, освещая комнату тусклым, мерцающим светом. Крисси оглядела помещение, которое было загромождено немаркированными коробками с вещами — рождественскими украшениями, одеждой и игрушками, из которых выросли дети, финансовыми документами фермы. Здесь стоял старый клетчатый диван и было разбросано несколько случайных игрушек: маленький батут, пластиковый шест для бросания колец, уложенный толстыми разноцветными кольцами. Робби держал в руках \"Etch A Sketch\" Джейса, лениво вращая его в руках, и смотрел на разбитое стекло на полу. Одно из трех маленьких горизонтальных окон, то, которое находилось ближе всего к нижней части лестницы, было разбито.

Без теплого тела Джейса, прижавшегося к ней, Крисси почувствовала холод и скрестила руки на груди. Какой-то частью сознания она понимала, что в Индиане сейчас лето и холод не может быть настоящим.

\"Ну\", — сказал Робби. \"Похоже, что кто-то мог попасть сюда\". Он подцепил один из осколков стекла, и глаза Крисси расширились от удивления. Даже она, мама-домохозяйка, знала, что нельзя трогать предметы с места преступления. Она видела достаточно серий \"Закона и порядка\", чтобы знать это.

\"Мамочка?\"

Голос, такой маленький и мягкий в огромном пространстве подвала, заставил Крисси подпрыгнуть. Она обернулась, сердце застучало в горле, и увидела Джейса, стоящего посреди ступенек и смотрящего на нее широко раскрытыми глазами.

\"Господи!\" Крисси прижала руку к груди. Как бы стыдно ей ни было в этом признаваться, ее сердце переполняла обида на Джейса за то, что он не является его сестрой-близнецом. \"Джейс, ты меня напугал. В чем дело? Я же сказала тебе оставаться на месте\".

Круглые глаза сына начали наполняться слезами, и ее охватило чувство вины. \"Я боюсь\", — сказал он, его голос был похож на звонкий колокольчик. \"Я боюсь мужчин наверху\".

—

При упоминании о пропавшем ребенке начальник Робби, сержант Баркер, очевидно, позвонил в полицию штата, потому что к тому времени, когда Билли, Робби и Крисси — ее рука крепко сжимала руку Джейса — вернулись на кухню, их дом преобразился. В каждой комнате Крисси видела мужчин в форме, а через окно кухни заметила, как один из них обходит дом по периметру, разматывая из рук толстый рулон желтой предупреждающей ленты. Даже воздух стал другим, напряженным и потрескивающим.

Внезапно, как будто они просто материализовались, два человека оказались прямо перед ней. Один из них был мужчина с волосами, как у мальчика из частной школы, идеально причесанными, с такой аккуратной стрижкой, что казалось, будто она была сделана с помощью прямой линейки. Его рубашка на пуговицах натянулась на мускулистых руках. Его глаза были шокирующего голубого цвета. Второй была женщина среднего телосложения с тонкими, мягкими на вид каштановыми волосами, собранными в хвост. Мужчине, вероятно, было около сорока лет, женщина была на десять или пятнадцать лет моложе. Они были единственными, кто не носил униформу, и, несмотря на это, а может, и благодаря этому, у Крисси сложилось впечатление, что именно они здесь главные. От мужчины исходила такая властная атмосфера, как будто он надушился утренним одеколоном.

\"Я детектив Макс Таунсенд\", — сказал он, протягивая руку для пожатия Крисси, затем Билли, когда они представились. \"Это мой напарник, детектив Ронда Лэкс. Мы слышали, что ваша маленькая девочка, Януария, пропала. Это правда?\"

Детектив Таунсенд говорил быстро, по-деловому, и Крисси обнаружила, что немо смотрит на него. Рядом с ней Билли прочистил горло. \"Да, все верно\", — сказал он.

\"Мы очень сожалеем о том, что вам пришлось пережить\", — продолжал детектив. \"Мы из полиции штата Индиана и собираемся действовать дальше, хорошо? Я хочу заверить вас, что мы сделаем все возможное, чтобы ваша дочь благополучно вернулась домой. У нас с детективом Лэкс неплохой послужной список для таких дел\". Он сделал паузу, твердо глядя в глаза и ей, и Билли. Если он хотел их успокоить, то у него ничего не вышло. \"Сначала о главном. Нам понадобится описание того, что было надето на Януарии прошлой ночью. Затем я бы хотел, чтобы вы двое провели меня в ее комнату, чтобы вы могли заметить все, что отсутствует или находится не на своем месте. Это поможет нашим людям понять, что они ищут. Хорошо? И пока мы будем там, мы захотим взять с собой что-нибудь из ее вещей — лучше всего поношенный предмет одежды — для наших собак-ищеек\".

Он сверкнул торжественной, подбадривающей улыбкой, и Крисси прикоснулась пальцем к виску. Она хотела ухватиться за его слова, вникнуть в каждое из них и понять, что они означают, но они лишь мелькали вокруг нее непонятным пятном. Ей казалось, что все происходит слишком быстро, как будто она попала в фильм, который перематывают вперед.

\"А пока, — продолжал детектив Таунсенд, — я думаю, нам стоит вывести отсюда Брата. Это офицер Патриция Джонс\". Он жестом указал на офицера в форме, которая тоже появилась как по волшебству из ниоткуда, высокую женщину с большими руками, большой грудью, даже уши у нее были большие. \"Она останется с братом в одной из наших машин, хорошо? Вытащит его из всего этого\".

Крисси моргнула. Она не сразу поняла, что когда детектив Таунсенд сказал \"брат\", он имел в виду Джейса. \"О\", — сказала она. \"Я бы предпочла, чтобы он остался со мной. Это… сбивает его с толку. Я не хочу, чтобы он был напуган еще больше, чем сейчас\".

Понимающая улыбка детектива Таунсенда мелькнула на его лице так быстро, что Крисси не могла быть уверена, действительно ли она ее увидела или нет. \"Я понимаю. Но нам сейчас многое понадобится от вас с отцом, а мне нужно, чтобы вы были сосредоточены, хорошо? У офицера Джонс трое своих малышей. Ваш сын будет в очень хороших руках\".

Крупная женщина наклонилась, чтобы приблизить свое лицо к лицу Джейса. \"Привет, Джейс\", — сказала она, и Крисси удивилась, откуда она знает имя Джейса. Сказала ли она им? \"Меня зовут Патриция. Что скажешь насчет лимонада? И я думаю, что знаю, где можно достать печенье\".

Джейс кивнул, а большая женщина взяла его за руку и повела прочь от Крисси. Когда она смотрела, как удаляется крошечное тело ее сына, Крисси почувствовала страх, такой внезапный и сильный, что ей показалось, что она может переломиться пополам.

\"Итак, — сказал детектив Таунсенд. \"Когда я вошел, я увидел хорошую зону отдыха у входа. Детектив Лэкс?\" Он повернулся к своему напарнику. \"Почему бы вам не пойти туда с мистером и миссис Джейкобс, а я встречу вас через минуту? Тогда мы вчетвером сможем вместе пойти в комнату Януарии\".

По отрывистому кивку детектива Таунсенда Крисси поняла, что они с Билли свободны, а когда она повернулась посмотреть на мужа, чтобы последовать за ним из комнаты, то заметила, что Робби все еще стоит позади них. В вихре событий, вызванных появлением детективов, она совсем забыла о его присутствии. Детектив Лэкс провела ее и Билли в гостиную, расположенную рядом с входом, и когда она шла следом, Крисси обернулась, чтобы посмотреть назад, как раз вовремя, чтобы увидеть, как детектив Таунсенд злобно смотрит на их старого школьного друга.

\"И это вы, офицер О\'Нил?\" — огрызнулся он, его четкий голос громко разнесся по коридору. \"Похоже, я должен поблагодарить вас за то, что вы нарушили все существующие протоколы осмотра места преступления. Поэтому мне нужно, чтобы вы рассказали мне обо всем, к чему прикасались в этом доме\".

—

Через несколько минут Крисси повела двух детективов и Билли вверх по лестнице. Но когда она подошла к двери дочери, то остановилась, как будто невидимые руки удерживали ее, не давая переступить порог. Только услышав твердое \"После вас\" детектива Таунсенда, она заставила себя переступить порог. Стоя в спальне дочери, Крисси наблюдала за тем, как детективы вошли, и не пропустила их пристальный взгляд, которым они обменялись.

Она обвела взглядом комнату, пытаясь понять, чем они занимаются. Она обратила внимание на кушетку Януария с сиреневым пледом и белым марлевым балдахином. Это была именно та кровать, о которой Крисси всегда мечтала в детстве, но которая была так далека от реальности, что она никогда о ней не просила. Ее взгляд метнулся к шкафу, заваленному пачками фиолетового и розового цветов, крошечными колготками, которые свисали с полок, как щупальца, рядами маленьких танцевальных туфель, розовых балетных тапочек рядом с черными лакированными кожаными для чечетки. Она взглянула на белую доску объявлений на противоположной стене, висящую над книжным шкафом, перекрещенную розовыми лентами и украшенную медалями, грамотами и фотографиями Януарии за все годы, большинство из которых были сделаны до или после танцевальных концертов. Нетрудно было понять, что увидели детективы: Это была девочка, у которой было все.

\"Постарайтесь ничего не трогать\", — наставлял детектив Таунсенд, стоя в дверях. \"Но смотрите внимательно. Не бросается ли вам в глаза что-нибудь неуместное или отсутствующее?\"

Крисси и Билли медленно ходили по комнате, но Крисси казалось невозможным понять, есть ли что-то там, где этого раньше не было. Были ли вчера аккуратно свернуты колготки Януарии? Висела ли пачка в корзине для белья? А рамка с фотографией на комоде стояла вертикально? Она взглянула на Билли, который застыл у комода, держась рукой за угол, словно не мог удержать собственный вес. Ему было всего двадцать пять, но из-за темных кругов под глазами и преждевременных морщин на лбу Крисси подумала, что он мог бы сойти за человека лет на десять старше.

\"Я не знаю\", — устало сказал Билли через некоторое время. \"Я ничего не вижу\".

Крисси покачала головой. \"Нет. Я тоже\".

Оба детектива кивнули, и, словно это было их сигналом, начали медленно ходить по периметру комнаты. Их обыск не был похож на обыск Робби: они старались ничего не трогать, ловко наклонялись над кроватью, чтобы осмотреть покрывала, приседали, чтобы заглянуть в глубины шкафа. Когда они сошлись у доски с фотографиями, детектив Таунсенд наклонился к ней, сцепив руки за спиной и держа нос в нескольких сантиметрах от захламленной поверхности.

\"Довольно много медалей для шестилетнего ребенка\", — сказал он, бросив взгляд на Крисси через плечо.

\"Она очень целеустремленная. Она ходит на уроки практически с тех пор, как научилась ходить\".

Он кивнул, возвращая свой взгляд к доске.

\"Милашка\", — сказал детектив Лэкс, указывая на старую фотографию Януарии. На ней ей было, вероятно, три года, она была в ночной рубашке, руки над головой в грубом приближении к пятой позиции. Затем детектив Лэкс перевела взгляд на другую фотографию, которую Крисси не могла видеть, ее загораживала спина детектива. \"Ого. Таунсенд, взгляните на эту\".

Детектив Таунсенд повернулся, и Крисси наблюдала, как его взгляд остановился на фотографии, на которую указывала его напарница. На мгновение они встретились взглядами, и Крисси уловила в их взгляде что-то такое, что ее насторожило — что-то похожее на понимание.

Детектив Таунсенд повернулся лицом к ней и Билли. \"Не возражаете, если мы возьмем эту? Нам понадобится несколько ее недавних фотографий\".

\"Вы можете взять все, что вам нужно\", — сказала Крисси, ее голос был напряженным. Она чувствовала, что в сознании детективов что-то изменилось, только не знала что.

\"Эта пока сойдет, но через некоторое время мы попросим вас выбрать еще несколько\". Он наклонился и снял фотографию с доски. Затем он повернулся и поднял фотографию так, чтобы она и Билли могли видеть.

У Крисси упало сердце. Теперь она точно знала, о чем думали эти детективы. На фотографии Яна позировала перед своим последним танцевальным концертом. На ней был костюм из двух частей на морскую тематику: белая юбка, обшитая темно-синей лентой и серебряными стразами, и такой же топ с красным бантом, завязанным в центре груди. На голове у нее красовалась соответствующая шляпа. Ее каштановые волосы были завиты и распущены, а глаза сделаны диснеевски огромными с помощью накладных ресниц и голубых теней. Ее губы были ярко-красными.

Щеки Крисси горели, и она не могла встретиться взглядом с Таунсендом.

\" Это произошло совсем недавно, как ты думаешь?\" — спросил он, и хотя его голос был легким, Крисси чувствовала под ним насмешливый тон, осуждение практически излучалось из него.

\"Этот концерт был несколько месяцев назад. Ей там шесть лет. Так что, да\".

Детектив Таунсенд пристально посмотрел на фотографию. \"Шесть, да?\" Он слегка усмехнулся и бросил взгляд на детектива Лэкс. \"А здесь я бы предположил, что ей шестнадцать\".

Невысказанное обвинение пронзило Крисси, как лезвие рубильника: плохие родители. Или, может быть, более точно, потому что все знали, что мамы виноваты чуть больше, чем папы: плохая мама. В голове промелькнули те ярко-красные слова, нацарапанные в беспорядке на стене ее кухни — Вот что ты получишь, — и в этот момент Крисси почувствовала, насколько они правдивы.

ЧЕТВЕРТАЯ Марго, 2019

Убийство Януарии Джейкобса, событие, которое нанесло родной город Марго на карту, произошло в середине жаркой июльской ночи 1994 года. По общему признанию, история была сенсационной и распространилась как лесной пожар, приковав к себе нездоровое внимание американцев, независимо от их региональных, социально-экономических и политических взглядов. В одночасье семья Джейкобс стала знаменитой. Януария стала любимицей Америки, а ее неуловимый убийца — самым разыскиваемым в стране. Но дело было запутанным, и месяцы проходили без единого ареста. В конце концов, расследование затянулось, и убийство Януарии превратилось в одну из величайших нераскрытых тайн страны.

И хотя для всего остального мира маленькая девочка могла быть лишь очередной поучительной историей или эпизодом из подкаста, для Марго Януария была реальностью. Они были одного возраста, росли в домах напротив друг друга. Хотя воспоминания Марго о раннем детстве были скудными и блеклыми, она все еще могла представить себе летние дни на заднем дворе Джейкобса, пока Люк и Ребекка работали, а она и Януария притворялись лошадьми или играли в пятнашки на кукурузных полях. Эти две девочки существовали вместе в ту волшебную эпоху до появления границ, их маленькие тела постоянно пересекались: руки в волосах друг друга, когда они практиковались в плетении косичек; липкие кончики пальцев сжимались в сложную форму, напевая \"Вот церковь, вот шпиль…\"; их конечности переплетались, когда они падали в кучу, хихикая.

Когда Яну похитили из ее дома, Марго спала всего в сотне футов от нее, в своем собственном доме на другой стороне улицы. После этого родители Марго сказали ей, что ее подруга не вернется, а Люк объяснил, что Яна умерла. Но только позже, когда старший ребенок на перемене сказал Марго, что Януария была убита, она узнала правду о смерти своей подруги. Хотя она, должно быть, отчаянно скучала по Яне, больше всего ей запомнился страх. Марго начала представлять себе безликого человека, стоящего между двумя домами и играющего в \"ми-ми-ми-ми-ми-ми\" с окном спальни ее подруги и ее собственной. По ночам она лежала в постели, сжимая кулаки так сильно, что ногти на пальцах наливались кровью.

И теперь, когда лицо Натали Кларк мелькало в новостях, казалось, что все происходит заново. Возможно, пропавшая девочка формально и не была ребенком Вакарусы, но, поскольку Наппани находился всего в нескольких милях от нее, она была им.

На следующее утро после того, как Марго узнала новости у Шорти, она сидела за кухонным столом своего дяди, перед ней был открыт ноутбук, в руке — чашка кофе. Ей следовало бы использовать это время, чтобы просмотреть рабочую почту, но вместо этого она искала информацию о деле пропавшей Натали.

Когда она вернулась к странице поиска, она услышала скрип двери в коридоре. Мгновение спустя появился ее дядя в трениках и поношенной футболке, его темные волосы были всклокочены, глаза опухшие и красные. Марго с легким щелчком закрыла ноутбук.

\"Доброе утро\", — сказала она. \"Как ты себя чувствуешь?\"

Вчера вечером Марго вернулась от Шорти и увидела Люка, стоящего в гостиной и дрожащего. Как только она увидела его, она уронила на пол сумку и бросилась к нему.

\"В чем дело?\" — спросила она, неуверенно положив руку ему на спину. Когда он не вздрогнул, она медленно, плавными кругами провела по его спине. Прикосновения казались ей чуждыми — семья Дэвисов никогда не отличалась особой физической привязанностью, — но она прочитала в какой-то статье в Интернете, что это может помочь ему успокоиться, когда он страдает от приступа.

Лицо Люка сморщилось, и он смотрел на Марго как ребенок, его тело дрожало под ее рукой, слезы бесконтрольно текли по его щекам. \"Ее больше нет\", — сказал он, его голос стал хриплым. \"Ее больше нет\".

\"Я знаю\", — сказала Марго. \"Мне так жаль\".

Но тут она услышала негромкое бормотание из телевизора, и, взглянув на него, увидела, что он настроен на новости. Натали Кларк смотрела на нее, ее улыбка была широкой и яркой. И вдруг Марго не поняла, оплакивает ли ее дядя потерю своей умершей жены или пропавшую девочку.

Теперь, стоя в коридоре, Люк резко поднял голову, как будто ее голос испугал его, но, увидев ее, он мягко улыбнулся. \"Малыш. Доброе утро\".

У Марго отлегло от груди. Она и не предполагала, насколько тяжело будет жить с любимым человеком, который лишь иногда любит тебя в ответ. \"Я приготовила кофе…\"

Но прежде чем она успела закончить, ее телефон завибрировал на столе, и, взглянув на него, она увидела имя своего босса, прокрученное на экране. \" Извини. Я должна ответить\". Она встала, прижав телефон к уху. \"Привет, Адриенна. Как дела?\"

\"Марго, привет. Как твой дядя?\"

Марго бросила взгляд на Люка, который открывал шкафы, предположительно в поисках кружки. Она подошла и открыла нужный, затем отступила в гостиную. \"Мм, да. Отлично. Спасибо.\"

\"Хорошо, хорошо\", — сказала ее начальница, но ее голос звучал рассеянно. \"Послушай, Марго. Ты слышала о деле Натали Кларк?\"

\"Я изучала его сейчас\". Исследование было немного растяжимым для предварительного поиска в Google, который она сделала тем утром, но она хотела казаться более осведомленной, чем была. Она работала в криминальном отделе газеты, и в ее обязанности входило быть в курсе подобных историй. Тот факт, что она узнала об исчезновении Натали от бармена, был удручающим напоминанием о том, как далеко она отвлеклась от сути дела.

\"О, хорошо. Что ж, пусть завтра ты напишешь об этом, хорошо?\"

Марго ущипнула себя за переносицу. Она знала, что ей нужно наверстать упущенное за последние несколько месяцев, но она надеялась, что ей удастся сходить в продуктовый магазин сегодня. В итоге на завтрак у них с Люком были только несвежие чипсы и почти испорченное молоко. \"Без проблем\".

\"Отлично. Итак, давайте рассмотрим основные моменты. Полицейские теории, любые предварительные улики. Сегодня вечером состоится пресс-конференция, я посмотрела. Ты как раз там. О, и добавь немного местного колорита. Поговори с семьей, если сможешь добраться до них, с кем-нибудь, кого мы можем назвать близким другом семьи, если нет…\"

\"Адриенна, эй\", — прервала Марго с легким смешком. \"Я уже делала это раньше\". Это было преуменьшение. Она работала в газете уже три года и почти столько же освещала преступность.

\"Я знаю. Но ты должна сделать это. Хорошо?\"

Сердце Марго начало биться сильнее. Ее работа в газете начала ухудшаться через несколько месяцев после смерти тети Ребекки, когда ее горе усугубилось после того, как она поняла, как сильно Люк на самом деле борется. Но только несколько недель назад, когда она готовилась к переезду и переводила работу на автопилот, Адриенна заговорила об этом. \"Верно. Я знаю. Так и сделаю. Спасибо, Адриенна\".

Марго думала, что этого будет достаточно, но ее босс продолжила. \" Послушай. Я думаю, ты должна знать, что Эдгар упомянул мне о тебе на днях. Он сказал, что заметил спад в твоей работе. Твоей производительности и качества\".

Марго отстранила телефон от уха, чтобы тихо выругаться.

Эдгар был владельцем газеты, с которым она познакомилась всего один раз на рождественской вечеринке три года назад, но у него была репутация безжалостного человека, когда дело касалось всего, что, по его мнению, угрожало доходам газеты.

\"…рассказала ему о твоих обстоятельствах, — говорила Адриенна, когда Марго снова прижала телефон к уху, — но он хочет видеть улучшения. Быстро\".

Марго глубоко вздохнула. \"Я думала о том, чтобы провести параллели между делом Натали Кларк и делом Януарии Джейкобс\", — сказала она. \"Представить возможность связи\". Эта мысль крутилась у нее в голове с того момента, как Линда сообщила ей, что убийца Яны вернулся. Марго не знала подробностей дела Натали, но тот, кто похитил и убил Яну, все еще бродит на свободе.

На другом конце провода возникла пауза, и Марго решила, что Адриенна переключается с начальника на редактора. \"Есть ли параллели?\"

\"Кроме географии и возраста, я пока не уверена. Но я не думаю, что это слишком большая натяжка, чтобы исследовать\".

\"Хорошо… Конечно, серийный преступник выглядит более убедительно, чем единичный\". Марго узнала голос своего босса, думающего вслух, тот самый, который она использовала, когда начинала превращать реальные события в истории из тысячи слов. \"Но не надо ничего форсировать. Нам не нужна еще одна Полли Лимон\".

Марго вздрогнула. Полли Лимон была ее первым настоящим заданием в IndyNow три года назад. История семилетней девочки была похожа на многие другие: Однажды осенним днем она исчезла с парковки торгового центра в Дейтоне, штат Огайо. Расследование пропажи закрутилось, пока пять дней спустя ее не нашли мертвой в канаве со следами сексуального насилия. Марго несколько недель писала об этом деле, и хотя ее статьи никогда не связывали смерть Полли с гибелью Януарии, в офисе она только об этом и говорила. За эти годы смерть подруги детства превратилась из источника горя и страха в источник увлечения. Постепенно девушка, которую она когда-то считала своей подругой, превратилась в \"Январскую Джейкобс\". Воспоминания о том, как они играли вместе, сменились фактами из ее убийства. Поэтому, когда Полли Лимон обнаружилась мертвой и полиция начала искать ее убийцу, мысли Марго перескочили на дело девочки с другой стороны улицы.

\"Полли нашли в канаве\", — повторяла она тогда Адриенне. \"Прямо как Януарию\". Причина смерти была другой — удушение, а не тупая травма, но голова тоже была повреждена. И хотя Януария не подвергалась сексуальному насилию, она также не была так долго в розыске. Полиция так и не связала эти два случая, но и не задержала убийцу Полли, так что теория Марго так и не была опровергнута. Хотя она понимала, что имел в виду ее босс. Она не могла позволить себе зацикливаться на побочной истории. Не сейчас.

\"Верно\", — сказала она. \"Я проверю связь сегодня утром, но за несколько часов до пресс-конференции отправлюсь в Наппани для интервью\".

\"Хорошо. Хорошо.\" Адриенна колебалась, затем, спустя мгновение, добавила, \"Мне жаль, Марго. Я знаю, что у тебя сейчас много дел\".

Марго заставила себя улыбнуться, сказав: \"Все в порядке. Правда. Я пришлю тебе статью по электронной почте вечером\".

После того как они повесили трубку, она закрыла глаза и сделала три медленных, глубоких вдоха.

Вернувшись на кухню, Люк сидел за столом с чашкой кофе и новой книгой кроссвордов перед ним.

\"Боже, малыш\", — сказал он, когда она вошла, постукивая ластиком карандаша по странице. \"Ты подсадила меня на них\". Он поднял голову. \"Все в порядке?\"

Она кивнула. \"Да, просто рабочие дела. Эй…\" Она опустилась на стул напротив него. \"Могу я спросить тебя кое о чем? Не мог бы ты рассказать мне, что ты помнишь о деле Януарии?\"

Они, конечно, говорили об этом сотни раз за эти годы, но она все равно знала, что спрашивать об этом рискованно. Она не хотела ворошить плохие воспоминания, когда болезнь делала его таким непостоянным, но сейчас, за кухонным столом, дядя выглядел ясноглазым и ясным.

\" Дело Януарии?\" — сказал он, нахмурившись. \"Ты давно не спрашивала об этом\".

\"Я занимаюсь аналогичным делом по работе\", — объяснила она. Со временем она поняла, что его долгосрочная память намного лучше, чем текущая. Если он не помнил имя Натали Кларк, она не хотела заставлять его чувствовать себя плохо или в неведении. \"Возможно, это не связано, но я решила немного покопаться\".

\"Что ты хочешь знать?\"

\"Что ты помнишь о Билли и Крисси с тех времен?\". Марго знала подробности дела Януарии как свои пять пальцев, так что в его помощи она не нуждалась. И хотя она выросла через дорогу от Джейкобсов, в эти дни они были для нее загадкой. Ее воспоминания о Крисси, Билли и Джейсе были в лучшем случае расплывчатыми, и они почти полностью исчезли после убийства Януарии, когда Марго перестала появляться в доме.

\"Ну, как ты знаешь, — сказал Люк, пожав плечами, — я не так уж хорошо их знал. У нас не было свиданий с детьми — ты просто бегала к ним во двор. А Крисси, Билли и я, может, и учились в одном классе, но — ты же знаешь это место — средняя школа была немного… замкнутой\".

Она насмехается. \"Могу себе представить\".

\"Несмотря на это, все знали Крисси, потому что она была популярной. Дикая. Она никогда не давала мне повода для беспокойства. Билли был более сдержанным, я думаю. И, конечно, он был Джейкобсом, что… ну, ты понимаешь\".

Марго кивнула. Он уже говорил ей все это раньше, но даже если бы не говорил, она бы поняла, что он имел в виду. Не обязательно было жить через дорогу от них, чтобы знать репутацию семьи Джейкобс. Владея почти всеми окрестными землями Вакарусы, они были городскими сельскохозяйственными магнатами. Каждый фермер кормил свой скот кормом, полученным от Джейкобсов. Школьный спортзал был назван спортзалом Джейкобса в честь одного из мужчин в роду Билли. Может, он и не был популярным, но он был богат.

\"Как они в итоге поженились? Они встречались в школе?\"

Люк прищурился. \"Может быть? Может быть, они встречались тем летом после окончания школы? Кажется, я видел их на вечеринках и все такое. Но я имею в виду, красивая девушка и богатый парень. Они не совсем подходят для этого\".

Марго задала ему еще несколько вопросов, но он мало что ей рассказал, и через десять минут она поняла, что нужно двигаться дальше. У нее были годы, чтобы расспросить Люка о семье Джейкобс, но она никогда не проводила реального времени в Вакарусе, будучи взрослой. Теперь ей нужно было опросить людей, с которыми она раньше не общалась.

\"Как ты думаешь, Билли захочет поговорить со мной?\" Марго знала, что ей нужно сосредоточиться на освещении дела Натали Кларк, но интервью с отцом Януарии было бы огромной удачей.

В конце концов, разговор с Крисси был невозможен — она покончила с собой десять лет назад. Поначалу в связи с ее смертью возникли некоторые подозрения — не вернулся ли убийца Януарии за ее матерью? Это был стандартный случай. Крисси годами принимала антидепрессанты, это произошло в ее собственном доме, пистолет, из которого ей выстрелили в висок, был найден в ее руке. Она также оставила записку для Джейса, содержание которой попало в прессу через несколько дней после обнаружения ее тела. Как и многие детали дела, Марго знала ее наизусть: Джейс, я прошу прощения за все. Я все исправлю. Тем временем Джейс исчез из города в возрасте семнадцати лет и с тех пор жил в безвестности. Это означало, что Билли был единственным членом семьи Марго.

\"О\", — сказал Люк, выглядя слегка удивленным. \"Ну, Билли нечасто встречается с людьми. Но я думаю, он все еще ходит в церковь, и, очевидно, ему нужно ходить на зерновой элеватор и в магазин. Он может быть труднодоступным для интервью. Но\" — он пожал плечами — \"стоит попробовать\".

Марго кивнула. \"Эй, мне нужно кое-что сделать для этой статьи. Ничего, если я немного отлучусь?\"

\"Тебе не нужно нянчиться со мной, малыш. Я в порядке.\"

Она прикусила внутреннюю сторону щеки. Она чувствовала себя виноватой, оставляя его, но слова Адриенны все еще звучали в ее ушах. \"Ты будешь в порядке к завтраку? Я могу взять обед и ужин, но не думаю, что у нас в доме много еды\".

Люк рассмеялся, но в его глазах был малейший отблеск разочарования, и Марго поняла, что смущает его. \"Как, по-твоему, я питался до твоего приезда? В любом случае, я обычно мало ем по утрам. Если мне начинает казаться, что я потеряю сознание, я иду… в продуктовый магазин за хлопьями\".

Взгляд Марго на мгновение скользнул по его лицу. У нее возникло ощущение, что эта пауза означает, что он забыл название \"Бабушкиной кладовой\" — того самого продуктового магазина, в который он ходит уже пятьдесят лет, — но, если не считать этой паузы, он казался совершенно в себе. А ей действительно нужно было написать эту статью. \"Хорошо. Извини. Да, звучит неплохо\".

\"Итак, куда ты направляешься?\"

\"Ну, пока еще никуда. Сначала мне нужно сделать кое-какую работу\". Как четко указала Адриенна, Натали Кларк была центральной фигурой в этой истории, поэтому Марго нужно было подготовиться к пресс-конференции и интервью в Наппани, прежде чем она потратит еще одну минуту на мысли о Януарии Джейкобс. \"Но после этого, я думаю, \"У Шорти\". Я хочу услышать, что говорят другие люди о деле Яны. Посмотреть, нет ли чего-нибудь похожего. Как ты думаешь, я смогу кого-нибудь уговорить?\"

При этих словах Люк разразился звонким смехом. \"Нет ничего, что люди здесь любят делать больше. Но… этот город распял семью Джейкобс все эти годы назад, и им, возможно, не очень нравится, как это выглядит сейчас. Так что люди, конечно, будут говорить, но ты не сможешь поверить ни единому их слову\".

ПЯТАЯ Крисси, 1994

Крисси больше не чувствовала, что находится в своем собственном доме. Свет внутри казался ярким и стерильным, звуки вспышек камер и отрывистые мелодии — незнакомыми. Даже предметы, казалось, больше не принадлежали ей, и она почти попросила разрешения у детектива Таунсенда сесть на диван, который стоял в ее гостиной с тех пор, как она переехала сюда более шести лет назад.

\"Спасибо за беседу со мной, миссис Джейкобс\", — сказал детектив Таунсенд, когда они уселись напротив друг друга.

После того, как они закончили в комнате Януарии, детектив Таунсенд разделил Крисси и Билли, чтобы они могли провести свои интервью один на один. Билли все еще находился наверху, в комнате Януарии с детективом Лэкс, а Крисси и детектив Таунсенд вернулись в гостиную рядом с входом, и она была благодарна за смену обстановки. Пребывание в спальне дочери, в окружении всех вещей Януарии, вызывало у нее панику и клаустрофобию. Кроме того, к облегчению Крисси, детектив Таунсенд закрыл французские двери в гостиной, отрезав их от хаоса за ее пределами. Вся эта суета вокруг и выкрикивание приказов заставляли ее нервничать.

\"Почему бы нам не начать с сегодняшнего утра, — продолжал детектив. \"С того момента, как вы проснулись. Не могли бы вы рассказать мне об этом?\"

Крисси глубоко вздохнула, внезапная волна усталости пробилась сквозь непрекращающийся поток адреналина, который она ощущала с тех пор, как обнаружила, что Януарии больше нет. День, казалось, проходил в приступах; иногда ей казалось, что время ускоряется, а иногда тянулось как патока. \"Наша сигнализация сработала в пять, как всегда\", — начала она, а затем рассказала ему все утро до того момента, когда они с Билли позвонили в полицию — как спустились по лестнице, увидели надпись на стене, крикнули Билли, чтобы он спускался, как Джейс бросился к ней в объятия, как обыскивали дом в поисках Януарии.

Таунсенд что-то писал в маленьком блокноте, лежавшем у него на коленях. Закончив, он пристально посмотрел на нее. \"А что насчет вчерашнего? Давайте пройдемся и по этому. Особенно если вы можете вспомнить что-нибудь странное за последние двадцать четыре часа или около того\".

\"Хм…\" Крисси попыталась вспомнить, что они делали вчера. Когда ей это не удавалось, она пыталась вспомнить любую случайную деталь — что она надела, какая была погода, что дети ели на завтрак, — но в ее голове возникали образы мертвой и выброшенной где-то дочери. Через мгновение она опустила лицо на руки и прижала пальцы к глазницам.

\"Я знаю, что это трудно\", — сказал Таунсенд, его тон был успокаивающим. Он смягчился после того, как нагрубил, найдя фотографию Януарии в танцевальном костюме, но Крисси подозревала, что это объясняется скорее целесообразностью, чем искренностью. \"У вас голова идет кругом, но постарайтесь сосредоточиться. Вчера была суббота. Можете ли вы вспомнить, что вы делали вчера?\"

Крисси вздохнула. \"Да. Да. Это была обычная суббота. Билли работал. Утром дети занимались хозяйством. Они делают всякие мелочи на ферме — кормление кур, сбор яиц. Иногда Билли разрешал им помогать кормить коров и тому подобное. После обеда они играли в доме. Я готовила, и мы ужинали. Потом мы просто смотрели телевизор и ложились спать. С двумя маленькими детьми это занимает некоторое время\".

Таунсенд сузил глаза. \"Хорошо… Это было хорошо, но не могли бы вы повторить это еще раз для меня? На этот раз более подробно? Двадцать четыре часа до того, как кто-то пропадет, имеют решающее значение, а в таком расследовании никогда не знаешь, какая, казалось бы, неважная деталь поможет раскрыть дело\".

\"О\", — сказала она, чувствуя себя наказанной. \"Точно. Конечно\". Она сделала глубокий вдох и снова начала с самого начала, на этот раз гораздо более подробно.

\"А после того, как вы уложили детей спать?\" спросил Таунсенд.

Крисси пожала плечами. \"Я приняла ванну и легла в постель. Билли был внизу и смотрел телевизор. Я уже спала, когда он поднялся\".

\"Хм…\" Он постучал кончиком ручки по странице, уставившись на нее, словно пытаясь решить особенно сложную математическую задачу. Но когда он заговорил снова, он уже пошел дальше. \"А что насчет Януарии? Какая она? Возможно, это звучит неуместно, но я хочу получить представление о девочке, которую мы ищем\".

\"Точно, нет, я понимаю\", — рефлекторно сказала Крисси. \"Януария…\"

Но ее голос застрял в горле, прежде чем она смогла закончить — произнесение имени ее дочери вслух окончательно прорвало эмоциональную плотину внутри нее. Последние несколько часов она как-то функционировала как нормальный человек: ходила на месте, сидела там, где ей говорили, говорила целыми, рациональными предложениями. Но она чувствовала себя марионеткой на ниточках, действующей по чьей-то указке.

Она тяжело вздохнула. Ее лицо дрожало от внезапно нахлынувших эмоций, словно черты искажались и таяли вместе с ними. Сквозь затуманенное слезами зрение Крисси увидела, что детектив Таунсенд наклонился к ней, держа в руке салфетку. Казалось, он всегда так поступал — появлялся и создавал вещи из ниоткуда, как фокусник. Она задалась вопросом, было ли это чем-то, что он освоил за годы работы, или ее мозг каким-то образом отключился, регистрируя время только в виде разрозненных снимков. Она взяла салфетку и вытерла глаза.

\"Извините\", — сказала она. \"О чем я говорила?\"

\"Вы собиралась рассказать мне о Януарии. Какая она\".

\"Верно. Да. Януария… У нее большой характер, она любит быть в центре внимания, в свете прожекторов. Вы видели все ее танцевальные штучки. Она ходит на занятия каждый вторник и четверг и любит показывать нам все движения, которым научилась\". Она пожала плечами. \"Она похожа на меня. Я тоже была танцовщицей\".

В тот момент, когда слова вырвались из ее рта, она пожалела, что не может вложить их обратно. Это была странная вещь — говорить в интервью о своей пропавшей дочери. Детектив Таунсенд, похоже, тоже так подумал, потому что перед тем, как изменить выражение лица на нейтральное, он поднял брови, что выглядело как удивление и презрение.

Крисси быстро продолжила. \"Януария тоже очень близка с Джейсом\". И снова в ее голосе прозвучал намек на фальшь, и она молилась, чтобы Таунсенд не услышал. \"Они близнецы\".

Он изучал ее мгновение, прежде чем сказать: \"Близнецы, да? Похоже, это особая связь\".

Крисси вздрогнула. Он так пристально смотрел на нее. \"Так и есть\".

\"Ну, офицер Джонс будет с ним сегодня. Если он что-то скажет, она обязательно это запишет. Иногда братья и сестры — даже маленькие — знают больше, чем родители, и любая зацепка, которую мы обнаружим в данный момент, — это зацепка, за которую стоит взяться\".

Крисси почувствовала, что ее грудная клетка сжалась. Ей была ненавистна мысль о том, чтобы втягивать Джейса во все это, но она полагала, что это неизбежно. \"Конечно\".

\"Кстати, о зацепках\", — сказал он. \"Есть ли в вашей жизни кто-то, кого вы считаете врагом? Кто-нибудь, кто может иметь зуб на вашу дочь или вашу семью?\"

Крисси почти насмехалась. \"Враг? Нет. Это Вакаруса. Здесь все очень… близкие\".

\"Значит, вы не можете назвать никого, кто написал бы эти слова на вашей стене?\"

Эти слова, подумала Крисси. Каким-то образом за время их разговора она забыла о них. Единственное логическое предположение, которое можно было сделать по поводу этих слов, заключалось в том, что они действительно были написаны каким-то \"врагом\". Крисси вдохнула покрепче — это была ее возможность направить детектива по верному пути. Все остальное было лишь отвлечением от этих слов.