Это было неудивительно. В старых разбитых туфлях, в кацавейке, разорванной жесткими колючими ветвями, в проеденном молью платке, худая и бледная, поблескивавшая черными глазами, Роза выглядела лесным привидением, внезапно выросшим перед повозкой. Словно поняв это, крымчачка бросилась к своей новой знакомой с мыслью, что два раза не умирать, и схватила ее за покрасневшие от холода руки.

– Девушка, пожалуйста, помоги мне! Меня чуть не расстреляли немцы. Пожалуйста, помоги, не бросай меня здесь!

Незнакомка наморщила смугловатый лоб, будто принимая решение, и наконец выговорила:

– Залезай в повозку и укройся одеялом. Оно на дне.

– Спасибо, – Роза последовала ее совету. – Спасибо тебе.

Девушка тронула вожжи, и лошадь пошла шагом.

– Как тебя зовут? – спросила спасительница.

– Роза. А тебя?

– Мария, – ответила незнакомка и поинтересовалась: – Ты разве не караимка? В тебе есть что-то от нашего народа. Или еврейка?

– Я крымчачка, – призналась девушка. – Поэтому немцы пытались расстрелять меня в противотанковом рву на Феодосийском шоссе. Мне повезло, потому что меня закрыла телом моя мама. – Она всхлипнула, стараясь сдержать слезы, но они предательски катились по щекам.

– Поплачь, Роза, поплачь, – участливо произнесла Мария. – Нашему народу повезло, фашисты его не трогают, но это не значит, что мы прекрасно живем. Впрочем, что говорить… – она дернула вожжи. – Сейчас ты поедешь со мной под Бахчисарай в деревню Керменчик и поселишься в моем доме. Я живу с матерью, отец на фронте. Ты ничего не бойся: я выдам тебя за мою двоюродную сестру из Симферополя. У тебя нет родственников или знакомых в Бахчисарае и его окрестностях? Нет никого, кто мог бы узнать тебя и выдать?

Роза подумала и покачала головой:

– Нет. Правда, сюда собиралась моя тетя Сара с детьми. Может быть, ты видела их. Она такая красивая, стройная, с длинными черными волосами. А ее дочка… Моя сестра… Она тоже очень красивая. Они должны были приехать из Севастополя.

В то промозглое декабрьское утро Мария не сказала своей новой подруге о том, что знала. Да, она видела Сару с ее дочерью Соней, приехавших к родственникам. Почему-то Сара полагала, что Севастополь возьмут скорее, чем Бахчисарай, что немцы могут не пройти в глубь полуострова, остановленные Красной Армией, но жестоко ошиблась. Несколько дней после прихода немцев в поселок Керменчик было тихо, но потом предатели выдали крымчаков и евреев. Их вывели на площадь перед сельсоветом и заставили раздеться, а потом фашисты стали насиловать молодых женщин и девушек. Тетю Сару насиловали прямо на глазах дочери, а потом занялись Соней. Сара сошла с ума в одночасье, и, когда ее повели на расстрел, тихо пела какую-то песню на крымчацком языке. Девушка шла рядом с ней, такая же безучастная ко всему, что происходило вокруг. Когда она поравнялась с Марией, стоящей, как и другие согнанные сюда односельчане, рядом с местом казни, новая подруга Розы заметила в ее иссиня-черных волосах седые пряди.

Сейчас Мария не могла рассказать об этом Розе. Она еще сама не пережила увиденное и не хотела, чтобы крымчачка совсем пала духом.

– Нет, никакой тети Сары и ее дочери я не видела, – бросила она в сторону, стараясь, чтобы дрогнувший голос не выдал ее. – Может быть, они поехали в какую-то другую деревню.

Роза не стала спорить. Она ужасно устала и хотела есть.

– Скоро приедем, – успокоила ее Мария.

– Ты уверена, что немцы не догадаются, кто я? – поинтересовалась крымчачка. – Сейчас так много предателей…

– Если тебя никто не знает и не видел, у нас все получится, – заверила ее караимка. – Знаешь, когда пришли немцы, мы с матерью пытались спасти семьи крымчаков и евреев, говоря, что они караимы, но полицаи не позволили это сделать. А если бы никто их не выдал, нам удалось бы спасти их жизни. Наш народ немцы не трогают. Даже наоборот, команда Отто Олендорфа, который работает в горах, с нами очень вежлива. Он и его подчиненные записывают все крымские легенды, которые мы им рассказываем. Они что-то ищут. Говорят, в горах у них большая лаборатория.

Роза закрыла лицо руками.

– Я не смогу нормально общаться с немцами, – простонала она. – Они уничтожили моих мать и тетю. Если не вернутся с фронта отец и мой любимый человек, если бабушку и дедушку, живущих в Севастополе, тоже расстреляют, я останусь одна-одинешенька на всем белом свете.

– Тебе придется общаться с немцами и делать приветливое лицо, – властно сказала Мария. – Иначе я ничем не смогу тебе помочь.

Роза схватила за руку новую подругу. Ее глаза лихорадочно блестели.

– Милая Мария, – проговорила она, – здесь, в ваших краях, должны быть партизаны. Я долго у тебя не задержусь, уйду к ним. В одном из крымских партизанских отрядов находился мой любимый человек.

– Правда? – Мария посмотрела на нее с интересом. – И ты не боишься это мне говорить? А если я тебя выдам?

Роза развела руками.

– Я уже не жду ничего хорошего от этой жизни, – всхлипнув, ответила она. – Значит, мне суждено встретиться с матерью.

Караимка вдруг тепло улыбнулась.

– Ну, ну, подруга, я пошутила. Ты должна доверять мне так же, как я собираюсь довериться тебе. У меня тоже любимый человек в партизанском отряде. Мы общаемся с ним почти каждую ночь. По потайным тропам ему удается пробраться в село.

– У тебя друг в партизанском отряде? – Бледное лицо Розы порозовело. – Может быть, он слышал о моем Борисе.

– Придет сегодня, ты его и спросишь, – пообещала Мария. – Так будешь мне помогать бороться с немцами?

Роза приложила руки к груди:

– И ты еще сомневаешься?

Глава 27

Межгорск, наши дни



Улица, на которой жила Мария Карповна Дуван, находилась на другом конце города. Несмотря на то что Андрей заказал такси, добираться пришлось почти час. В центре города невозможно было пробиться из-за пробок. Когда наконец машина привезла приятелей в тихий спальный район на окраине, возле реки, молодые люди вздохнули с облегчением.

Сунув таксисту скомканные сотни, Колосов распахнул дверцу переднего пассажирского места и вышел на свежий воздух.

– Одна из тех пятиэтажек, – он указал на скопление небольших домов, – должна быть ее. Если пройдем к ним, не прогадаем.

Перейдя через узкий мост, друзья двинулись к первому дому.

– Малореченская, пятьдесят, – прочитал полицейский. – Нам нужен пятьдесят второй. Это рядом.

Нужная пятиэтажка действительно оказалась рядом. Миновав пустырь, по которому бегали бездомные собаки, впрочем, довольно дружелюбные, они подошли к первому подъезду.

– Предположительно наш третий, – сказал майор, взглянув на номера квартир. И он не ошибся. Жилище Марии Карповны находилось на втором этаже.

– Тихо как-то, – уныло произнес Колосов. – Детишки не бегают, бабушки на лавочке не сидят.

– Еще жарко, – предположил приятель. – Да и мамаши наверняка еще не забрали детей из садиков.

По лестнице с выщербленными ступеньками они поднялись на второй этаж и остановились у двери, обитой старым черным дерматином. Колосов нащупал в кармане удостоверение.

– Если бабуля окажется недоверчивой, покажу ей корочку, – решил он и нажал кнопку звонка. Тревожная трель разнеслась по квартире. Приятели напряглись, но никто не спешил открывать.

– Может, ноги болят, – предположил Андрей. Друзья подождали минуты три и снова позвонили.

– Неужели ее нет дома? – недовольно проговорил Колосов.

– Не кипятись, – успокоил его Олег. – Посидим во дворе.

– Чтобы на нас все глазели? – буркнул приятель. – Знаю я эти спальные районы. Здесь всегда демонстрируют повышенное внимание к незнакомцам.

– Вдруг она скоро придет? – предположил Полозов и нечаянно нажал локтем на дверь. К удивлению молодых людей, она распахнулась.

– Что за черт? – выругался Андрей. Учитель заметил, как побледнел приятель. – Это плохой знак, Олежек. Стой здесь, я посмотрю, что случилось.

Он на цыпочках вошел в квартиру. Полозов хотел подождать друга на лестничной клетке, но, охваченный неожиданным страхом, пренебрег его просьбой и двинулся следом.

Приятели вошли в темную прихожую. Андрей поморщился.

– Похоже, оправдываются самые плохие мои ожидания, – сказал он и толкнул дверь в большую комнату. Олег зажмурился, ожидая увидеть самое страшное, но мужественно проследовал за майором.

Мария Карповна была дома. Стало ясно, почему она не приходила к бабушке. В углу валялись костыли. Хозяйка сидела на стуле, прикрученная к нему толстой веревкой. В открытых черных глазах застыл ужас. На руках чернели синяки.

– Ей досталось так же, как и твоей бабушке, – констатировал Андрей. – Здесь тоже искали. Обрати внимание.

При виде окоченевшей подруги бабушки Олег чуть было не упал в обморок, комната поплыла перед глазами, к горлу подступила тошнота, но он собрался с силами и огляделся по сторонам. Скромная одежда валялась на полу вперемешку с книгами и постельным бельем. Ящики были выдвинуты и опустошены.

– Радует одно, – проговорил Андрей. – Эти негодяи ничего не нашли, потому что здесь ничего не было. Пойдем отсюда.

– Разве ты не будешь звонить своим друзьям? – поинтересовался Олег. – Мы должны сообщить в полицию.

– А мы и сообщим, – потянув друга за руку, Колосов вышел из квартиры и прикрыл за собой дверь. – Здесь недалеко я видел телефон-автомат.

Ничего не понимая, учитель покорно шел следом. Оказавшись в телефонной будке, где едко пахло аммиаком, майор, набрав 02, сказал:

– По улице Малореченской пятьдесят два, квартира пятьдесят, труп, – и быстро повесил трубку.

– Почему ты не поговорил со своими коллегами? – удивился Олег. Его губы еле шевелились, и он сам поражался, как до сих пор стоит на ногах, а не лежит в обмороке.

– Я не имею никакого отношения к этому району, – пояснил Колосов. – И потом, любое происшествие может меня задержать, а нужно ли это тебе? Ты хотел послезавтра ехать, если мне не изменяет память.

– Да, ты прав, – кивнул учитель.

Он снова сдержал приступ тошноты. Посмотрев на приятеля, Андрей все понял и без лишних слов потащил его за собой.

– Дыши глубже.

На остановке Андрей втянул его в небольшую забегаловку и бросил на прилавок пятисотку.

– Две рюмки водки, – сказал он продавщице, – да побыстрее.

Толстая рыжая дама лет тридцати без лишних слов поставила перед ними две рюмки и удалилась.

– Пей, – приказал Андрей.

– Я не пью водку, – Полозову с трудом удавалось подавить приступы тошноты. – У них есть туалет?

– Я сказал – пей, – майор взял в руки одну из рюмок и одобрительно кивнул. – Холодненькая. Пей, я сказал.

Олег зажмурился и опрокинул в себя стопку. Благодатное тепло разлилось по жилам, и через минуту стало легче дышать. Колосов участливо смотрел на приятеля:

– Отпустило?

– Немного, – признался учитель.

– Идти сможешь?

– О чем речь? – Полозов поднялся и, пошатываясь, направился к двери.

Андрей поспешил за ним. На улице молодого человека разморило, и он опустился на скамейку неподалеку от забегаловки. Андрей примостился рядом.

– Мозги соображают? – поинтересовался он. – А то сразу без закуски… Тяжеловато. Ты не выглядишь мастером спорта по литрболу.

– Так и есть, – с трудом ворочая языком, пробормотал Олег. – Давай немного отдохнем.

– Давай, – неожиданно согласился приятель и придвинулся к нему. – Я вот что думаю… Тебе нельзя домой.

Полозов удивленно заморгал:

– Нельзя домой? Почему?

– Да потому что я не уверен, что бабуля сыграла в Зою Космодемьянскую, – пояснил майор. – Мне кажется, она все знала и рассказала о караимском кладбище.

– Но они у нас уже были, – сказал Олег и икнул, вспомнив двух подозрительных мужчин.

– Правильно, были, – подтвердил Колосов. – И ничего не нашли. Затем они отыскали Марию Дуван и вломились к ней в квартиру. Несчастная не перенесла издевательств. Возможно, она отправилась на тот свет, не сказав им ни слова, – он сделал многозначительную паузу. – А возможно, и нет.

Олег мгновенно протрезвел.

– Может быть, все рассказать в полиции? – прошептал он.

Майор широко улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Считай, ты ей уже все рассказал. Я кто, по-твоему? Только твой школьный друг? Берем такси и едем к тебе.

– Ко мне? – удивился Полозов. – Но не лучше ли вызвать туда наряд, а самим отправиться в другое место?

– Мне необходимо кое-что проверить, – Колосов бодро встал и потянул приятеля. – Идем. Остановка недалеко.

Через пять минут такси снова мчало их по городу. Когда оно остановилось у дома Олега, Андрей, выйдя из машины и расплатившись с таксистом, обратился к другу, открывавшему дверь подъезда:

– Почему ваши жильцы не соберут деньги на кодовый замок? Сейчас они почти во всех домах.

– Не знаю, – пожал плечами Полозов. – Мы как-то не думали об этом. – Он стал подниматься по выщербленным ступенькам. Майор схватил его за руку:

– Стой. Я пойду первым.

Учитель побледнел:

– Думаешь… Да нет, не может быть…

– Не мешало бы это проверить, – Колосов вынул травматический пистолет, медленно пошел к двери, прислушался, нажал на нее, и, к удивлению Олега, она поддалась. В коридоре послышался шорох, и через секунду из квартиры наполовину высунулся высокий, атлетически сложенный парень. Вероятно, бандиты ждали Олега и были предупреждены, что обычный учитель не владеет приемами боевого искусства, поэтому они потеряли бдительность и расслабились. Это позволило Андрею скрутить высунувшемуся руки и прислонить его к стене.

– Беги, – крикнул он Олегу, чуя опасность, и не ошибся. Из квартиры бесшумно выходил другой бандит, небольшого роста и такого же сложения, как первый.

Надеясь, что бандитов только двое, Колосов оглушил первого, ударив по голове рукояткой пистолета, и занялся вторым. Неожиданность нападения сыграла свою положительную роль, и вскоре второй бандит послушно лег на лестничной клетке. Благодаря Бога за помощь, майор осмотрел карманы оглушенных и присвистнул. Самые современные пистолеты… Нет, его друга определенно не оставили бы в живых.

Прихватив с собой оружие, он сбежал по лестнице во двор, где его поджидал бледный учитель.

– Я хотел вызвать полицию, – его голос дрожал. – С тобой все в порядке?

– Все, – подтвердил Андрей. – Полицию вызывать не станем. Пока она приедет, эти двое оклемаются и сбегут. Через пять минут они будут на ногах, так что нам с тобой нужно поторопиться. Бежим к остановке такси.

– Но… – начал было Олег, но Колосов тянул его за руку:

– Бежим, я сказал.

Они быстро поймали частника.

– В гостиницу «Москва», – приказал майор. Когда машина тронулась с места, он охотно объяснил Олегу:

– Домой тебе возвращаться опасно. Вероятно, они все же надеются найти кое-что у вас в квартире. Они придут снова. Побудешь пока в гостинице. Пока – это всего один день.

– Но дома все мои вещи, – сокрушался учитель. – Правда, самое главное со мной, – он похлопал по борсетке, где лежала заветная тетрадь. – Однако без лишней пары брюк о поездке нечего и думать.

– Не беда, – утешил его полицейский. – Когда ты поселишься в номере, возьмешь бумагу и напишешь мне, где у тебя что лежит и что ты хотел бы взять с собой. Я позвоню своим доверенным людям, и мы смотаемся к тебе. Ты же сиди и не высовывайся. От твоей осторожности зависит не только успех предприятия, но и наши жизни. Понял?

Полозов кивнул:

– Да. Но кто эти люди?

– Не знаю, кто они, – выдохнул майор. – Но знаю только одно: они очень опасны. Эти парни прекрасно вооружены, и, хотя я отобрал у них пистолеты, думаю, они у них не последние. Если бы удалось узнать, кто стоит за всем этим, нам было бы легче, однако… – он развел руками, – пока работаем с тем, что есть.

Такси притормозило у пятиэтажной гостиницы, и молодые люди вышли. Им не составило труда взять номер (это в советское время на дверях гостиниц красовались надписи «Мест нет»). Придя в небольшую комнату с душем и ванной, оба почти упали на широкую кровать.

– Некогда рассиживаться, вставай, – скомандовал Андрей и сам поднялся на удивление легко. – Бери листок бумаги и рисуй.

В борсетке Олега оказался блокнот, и он подробно написал, где что находится. Колосов сложил листок вчетверо и сунул его в карман джинсов.

– Еще раз повторяю, сиди тихо, – сказал он на прощание. – И никому не открывай. Они не должны были нас вычислить, но кто его знает. Я предупрежу портье, чтобы к тебе никого не пускал.

Олег с чувством пожал его влажную от пота руку.

– Спасибо тебе. Я все сделаю, как ты скажешь.

Проводив приятеля, Олег сел на стул. «Господи, когда кончится этот кошмар?!» – подумал он. Может быть, завтра, когда удастся покинуть город? Да, да, завтра, ни о каком последнем звонке не может быть и речи. Дети поймут. Может быть, напрасно он все это затеял? Не лучше было бы все рассказать этим людям и продолжать жить спокойно?

Через секунду Полозов уже устыдился собственной слабости. «Нет, бабушка хотела, чтобы я это сделал, и я это сделаю».

Внезапно он почувствовал жажду. Интересно, есть ли здесь, в гостинице, буфет или ресторан? Учитель взял борсетку, вышел из номера, закрыл дверь и стал спускаться по лестнице в холл. Дойдя до середины, он замер. Возле портье стояли два атлетически сложенных парня – блондин и брюнет – те самые.

– Мы знаем, что этот человек поселился у вас сегодня, – блондин совал чью-то фотографию в лицо портье. – Скажите, в каком номере его можно найти?

Бледный, испуганный мужчина мотал головой:

– Вы ошиблись, молодые люди. Здесь нет никого с такой фамилией.

Брюнет вытащил из кармана деньги.

– Разве ты не хочешь подзаработать?

Портье попытался улыбнуться:

– Кто же не хочет подзаработать… Однако я ничем не могу вам помочь. Такого человека здесь нет.

– Мы знаем, что он здесь, потому что не спускали с него глаз, – продолжал бандит. – Ну, так что?

Портье молчал.

Олег инстинктивно вжался в стенку, продолжая прислушиваться к разговору. Блондин заскрипел зубами:

– Ладно, парень, ты сам выбрал свою судьбу, – сильным ударом он уложил портье на пол и повернулся к подельнику. – Здесь должен быть журнал регистрации. Не он ли это?

Полозов не стал дожидаться продолжения. Он опрометью бросился в свой номер, закрыл за собой дверь и распахнул окно, подумав, что если он сиганет со второго этажа в клумбу, то рискует сломать ноги. На его счастье, второй этаж оказался невысоким, но Олег, встав на подоконник, медлил. Он никогда еще не прыгал с такой высоты. И только когда в его номер сначала постучали, а потом стали бесцеремонно ломиться, он закрыл глаза и прыгнул. Приземлившись на клумбу, парень почувствовал сильную боль в ногах, но, вскочив, понял, что, к радости, ничего не сломал. Полозов отряхнулся и бросился в переулок, на ходу доставая телефон. Сегодня ему везло. Колосов ответил на второй секунде.

– Что тебе неймется? Я скоро приеду.

– Андрей, выслушай меня, – умоляюще запричитал учитель. – Они пришли сюда. Они следили за нами. Я бежал из гостиницы. Что мне делать?

Майор тяжело задышал в трубку.

– У тебя есть деньги?

– Кажется, немного осталось, – ответил Олег и пошарил в карманах. – Да, есть.

– Бери такси и поезжай в наш отдел, – наставлял полицейский. – Он находится на улице Цветочной, восемь.

– Хорошо, скоро буду, – выскочив из переулка, учитель поднял руку, голосуя. Такси остановилось почти сразу, и, прыгнув в машину, Олег назвал адрес:

– Цветочная, восемь. Отдел полиции.

Водитель с удивлением смотрел на взъерошенного парня с потным раскрасневшимся лицом, в грязных брюках.

– А деньги у тебя хоть есть?

Полозов достал кошелек и вытащил скомканные купюры:

– Есть, вот, смотрите.

Таксист удовлетворенно кивнул и рванул с места. Краем глаза Полозов увидел блондина и брюнета, выбегавших из переулка, и, молясь, чтобы они его не заметили, вжался в сиденье.

Нужный ему адрес оказался недалеко от гостиницы «Москва». Подъезжая к нему, учитель заметил встревоженного Андрея, стоящего на ступеньках у входа. Когда такси притормозило, Колосов бросился к машине:

– Ты что, выключил телефон? Я не могу тебе дозвониться и с ума схожу.

– Я ничего не выключил, – Олег огляделся по сторонам, прежде чем достать деньги. Опасность сделала его осторожным. – Наверное, разрядился, гад.

– В следующий раз будь внимательнее, – сказал Андрей уже мягче. – Переволновался я за тебя, понимаешь? Сейчас ребята привезут твои вещи, в том числе и зарядку для телефона, – он взял его за локоть. – Пойдем со мной.

Полозов покорно поплелся за другом. Он вдруг почувствовал страшную усталость и слабость.

– Прилечь бы, – вырвалось у него. – Но к тебе я не пойду. У тебя жена, дочь. Может, в другую гостиницу?

Андрей покачал головой:

– Они могут нас снова вычислить. Я закрою тебя в своем кабинете. Там, правда, нет диванчика, но я принесу тебе матрас и простыни. Не очень удобно, но вполне безопасно. Сегодняшние дежурные – опытные ребята. Они к тебе близко никого не подпустят.

Полозов махнул рукой. Ему было все равно, где завалиться спать, хоть на сыром сеновале.

В кабинете приятеля действительно было уютно. Так, во всяком случае, показалось Олегу, когда он переступил его порог. Стол, стулья, чайник и печенье в тарелке. Много печенья, хватит, чтобы хоть как-то успокоить бунтующий от голода желудок. Перехватив его взгляд, Андрей нажал кнопку электрочайника.

– Чай в пакетиках, сахар в сахарнице. Угощайся. А я сгоняю за матрасом. Он в дежурке.

Полозов опустился на стул. Слабость усилилась, перед глазами бегали черные мушки. Боже мой, как же он устал за эти дни! Как же хотелось есть и спать!

– Вот и постель прибыла, – улыбающийся Колосов бросил на пол матрас, подушку и свернутые простыни. – В общем, ты веди себя как дома, а я пошел встречать твои вещи.

– Спасибо, – Олег кинул пакетик в огромную кружку с аляповатыми синими цветочками, стоявшую на столе, и залил кипятком, с удовольствием глядя, как бесцветная вода становится темно-коричневой. – Спасибо тебе, друг.

– Ничего не бойся, – кивнул Андрей на прощание. – Наши ребята не дадут тебя в обиду, ежели что. А подруга твоей бабушки, Мария, – героическая женщина. Она им ничего не сказала. Они думают, что карта у тебя, и поэтому преследуют. Но пока они так думают, тебе ничего не грозит. Ладно, отдыхай.

Когда друг исчез за дверью, Полозов накинулся на печенье. Как же долго он не ел и не пил! Он с удовольствием глотал чай с клубничным ароматом, не замечая этого аромата, хотя раньше терпеть не мог чаи с ароматизаторами, и жевал сухие галеты. Покончив с ужином, молодой человек, не раздеваясь, кинулся на жесткий матрас и заснул крепким сном. Он уже не слышал, как его приятель вошел в кабинет, неся в руках увесистую спортивную сумку, как поставил эту сумку возле его импровизированной постели и сказал:

– Отдыхай. Нам предстоят трудные деньки.

Глава 28

1941, Крым



Отто Олендорф в гневе мерил шагами кабинет. Адъютант только что принес депешу, в которой говорилось, что фюрер недоволен его работой. Конечно, его фюрера можно было понять. Экспедиция работала в горах уже несколько месяцев, постоянно рапортовала об успехах, но так ничего и не нашла. А какие, спрашивается, успехи без видимого результата?

Группенфюрер наморщил лоб, раздумывая, как дальше поступить. Его солдаты обследовали все пещеры, простукали каждый камень – и ничего. Где же хранится эта Золотая колыбель, или Чаша Грааля? Стоит ли искать ее здесь, в Крыму? Многие считали, что стоит. По преданиям, Грааль спрятан в горах, неподалеку от моря. Крым очень даже подходит под описание. Но почему же тогда они его не нашли?

Олендорф закрыл глаза и стал похож на грифа, отдыхавшего на выступе скалы. Вспомнилась первая экспедиция в горы, проклятый татарин Зариф… позже его пытался заменить его сын Рагим, но у парня, кроме амбиций и желания найти Грааль, ничего не было. Он не знал местности, путался в названиях, и Олендорф отказался от его услуг. Впрочем, этот проныра все равно вертелся возле них. Но почему его отец так настойчиво наводил их на пещеры? Может быть, Барченко предположил, что Колыбель, или Чаша, находится вовсе не в пещере? Но тогда где? Может быть, под древними храмами или мавзолеями?

Он вскочил и сжал кулаки. Тогда Зарифу не понравилось, что они сбросили снаряжение возле мавзолея какой-то мусульманской женщины. Что, если именно в нем они нападут на след артефакта?

Группенфюрер позвал адъютанта и приказал ему срочно донести его распоряжение о вскрытии мавзолея до экспедиции.

Получив его приказ, группа, продолжавшая работать в пещерах, поднялась на плато и направилась к мавзолею – сооружению под черепичной крышей, украшенному по ребрам граней резными колонками. Лестница из семи ступеней вела к дверному проему, украшенному профилированной рамкой с резными по камню надписями витиеватой арабской вязью. Впрочем, немецких солдат надпись не интересовала. Они взломали сначала железную дверь, а потом решетку, преграждавшую путь к гробнице. В полумраке виднелся белый мраморный памятник с причудливой резьбой и каменная плита. Они ожидали увидеть полуистлевшие кости, но пол был чистым. Вероятно, гробницу уже разоряли до них. Солдаты достали инструменты и принялись ковырять и простукивать каменные плиты. Вскоре один из них, высокий белокурый Ганс, бросил инструменты и прислушался. Ему показалось, что из-под земли идет гул, нарастающий с каждой минутой. Ганс лег на пол и приложил ухо к холодным каменным плитам. Слух его не обманул. Кто-то топал ногами, и это бы не один человек, а целая подземная армия.

В суеверном ужасе солдат стал молиться, проклиная тот час, когда решился вскрыть святыню. Его мать, ревностная католичка, с благоговением относилась к гробницам, считая, что прах мертвых тревожить нельзя. Ганс вскочил на ноги и тронул за плечо своего приятеля Альберта.

– Ты слышал?

Тот посмотрел на него:

– Слышал что?

– Этот странный гул, словно из-под земли.

Альберт прислушался:

– Черт возьми, а ты прав. Такое впечатление, будто марширует армия. – Он встревоженно выпрямился, привлекая внимание остальных. Вскоре все побросали инструменты и решили немедленно покинуть это страшное место. Судя по всему, Грааля здесь не было, но зато гробница охранялась какими-то высшими силами, с которыми не стоило ссориться.

В тот же день группенфюреру доложили о том, что поиски в мавзолее не дали результатов. Немного поразмыслив, Олендорф решил сосредоточить работы на горе Басман и ее окрестностях. Как говорила одна из легенд, феодориты спрятали Колыбель именно там.

Глава 29

Межгорск, наши дни



Олег так бы и проспал весь следующий день, если бы его не поднял умытый и причесанный Андрей.

– Ты хорошо устроился в моем кабинете, и мне это чертовски приятно, – он захрустел печеньем. – Однако, пора вставать и ехать на автовокзал.

– Привет! – Полозов заморгал. – Не рановато ли? Кофейку-то попить успеем?

– Успеем, уже чайник вскипел, – пробасил майор. – Ну и лох ты, братец. Отрубился и забыл зарядить телефон.

Олег побледнел:

– Это очень плохо, да?

Колосов расхохотался:

– Ну, ты как ребенок, – он деловито взглянул на часы. – Значит, так. Я узнавал, когда отходит наш автобус. У тебя еще минут сорок. Зарядка в сумке.

Полозов пригладил руками волосы:

– Умыться здесь можно?

– Прямо по коридору туалет, там умывальник, – пояснил майор. – Только шевели ножками, а то я не хотел бы, чтобы нас увидел наш начальник. Я сказал – у нас сорок минут.

Олег взял под козырек:

– Слушаюсь.



Ровно через сорок минут друзья сели в маршрутку, которая понесла их на автовокзал. Взять билет на автобус им не составило труда. Когда двухэтажный гигант плавно тронулся с места, Андрей надвинул кепку на лоб.

– Ты как хочешь, а я посплю, – выдохнул он.

Олег вытер платком бледное лицо. После похорон он похудел и осунулся, и это не укрылось от проницательного взгляда полицейского.

– Ты плохо выглядишь, – заметил майор. – Тебе бы тоже не мешало прикорнуть.

– Не хочется, – признался учитель.

– Не хочется? – усмехнулся Андрей. – Зря. Ты все же постарайся.

– Постараюсь, – пообещал Олег без всякого энтузиазма и стал смотреть в окно.

Мимо пролетали зеленые поля, высокие стройные деревья. Полозов думал о жизни и о бабушке. Почему иногда все так несправедливо? Он вспомнил об одном классном часе, на котором ученики спросили его: почему смерть выбирает лучших? Почему негодяй, бандит, убийца может долго топтать землю своими ногами, тогда как родной и близкий человек, так нужный семье, покидает этот мир порой в довольно молодом возрасте?

Что он тогда им отвечал? Он, потерявший родителей в детском возрасте, испытавший те чувства, о которых сейчас говорили его дети, пытался им возразить: «Видимо, потому, что хорошие люди нужнее не в этом мире. Этот мир слишком стал жесток, бесчеловечен, места прекрасному остается все меньше. Говорят: “Бог выбирает избранных”, когда призывает людей в достаточно молодом возрасте. А вообще это сложный вопрос, потому что даже самые отъявленные негодяи для кого-то являются близкими и дорогими людьми. И они могут умирать не в старости. Согласитесь, смерть всегда кажется несправедливой, даже тогда, когда человек, близкий и дорогой для нас, умирает в преклонном возрасте. Просто мы его очень любили и были привязаны к нему. А может быть, мы недостаточно ценим своих близких при жизни и только после их ухода понимаем, как они были нам дороги?»

Ребята соглашались и не соглашались. Он с трудом дождался звонка на перемену. Вообще-то Олег любил классные часы, на которых можно было поговорить на философские темы, но при разговоре на тему смерти близких людей ему всегда становилось очень больно. Но тогда еще была жива бабушка… А теперь… А теперь он один во всем белом свете. За что бабуле такая страшная смерть? Она столько претерпела при жизни!

Автобус продолжал плавно нестись к мосту, и Полозов, откинувшись на спинку кресла, неожиданно для себя задремал. Проснулся он тогда, когда Андрей острым локтем толкнул его в бок.

– Подъезжаем к вокзалу Керчи. Стоять будем минут двадцать. До Симферополя еще ехать и ехать, а мне приспичило. Так что, как хочешь, а я выйду.

Олег покрутил головой и почувствовал боль в затылке. Неудобная поза давала о себе знать.

– Я, пожалуй, тоже выйду, – ответил он.

Автобус подошел к маленькому вокзалу, и некоторые из пассажиров схватились за сумки. Андрею удалось так ловко проскользнуть к выходу, что Полозов даже присвистнул. Дождавшись, пока пассажиры выйдут, он тоже поспешил на улицу. Полуденное солнце жарило вовсю. Олег огляделся, ища тень, и вдруг застыл, как вкопанный. Метрах в пяти от него стояла девушка, стройная, как кипарис, с густыми черными волосами, перехваченными красной ленточкой. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, она сняла темные очки, и у Олега перехватило дыхание. Незнакомка оказалась безумно красивой: правильный тонкий нос с едва заметной горбинкой, пухлый рот, огромные черные глаза в обрамлении густых ресниц!

– Вам что-то нужно? – проговорила она низким голосом, и Полозов понял, что выглядит смешно, продолжая ее рассматривать.

– Простите, – пробормотал молодой человек. Красавица вдруг рассмеялась, и на щеках показались две обворожительные ямочки.

– Как я заметила, вам ничего не нужно, – ее голос завораживал. – Просто разморила жара. Такое бывает.

Продолжая чувствовать себя идиотом, он кивнул и вдруг решился затеять разговор:

– Едете в отпуск?

Она покачала головой:

– Возвращаюсь из отпуска за свой счет. Ездила к родственникам в Новороссийск, навестила бабушку и деда. Слава богу, все живы-здоровы. Теперь домой с чистой совестью.

– Так вы из Крыма? – продолжал спрашивать Олег.

– Из Симферополя, – отозвалась незнакомка. – А вы, я так понимаю, в отпуск?

– Да, – кивнул молодой человек.

– Надолго?

Он немного смутился:

– Это как получится.

– Странный ответ, – девушка слегка улыбнулась. – У вас очень большой отпуск?

– Не жалуюсь.

Она приложила ко лбу длинный палец с наманикюренным красным ногтем:

– Большой отпуск бывает либо у военных, либо у учителей. На военного вы не похожи. Правда, и на учителя не очень, но на офицера еще больше. Неужели все же учитель?

Полозов покраснел:

– А почему вас это смущает? Не любите мужчин-учителей?

– Не смущает, и мужчин-учителей я уважаю… – Она немного помолчала. – Но статистика говорит, что молодые парни не идут преподавать. Невыгодно.

– Как видите, не все, – парировал Олег.

– Ладно, не обижайтесь, – девушка слегка дотронулась до его локтя. – А мы ведь с вами коллеги. Я тоже преподаватель, только университета.

Полозов хлопнул в ладоши:

– Вот те на, и вы не шутите?

Незнакомка покачала головой:

– Не вижу повода для шуток.

Молодой человек протянул ей руку, словно товарищу:

– Тогда позвольте представиться. Олег Полозов. Учитель русского языка и литературы.

– Анжела Кефили, преподаватель истории, – ответила она и по-мужски пожала протянутую руку. – Очень приятно.

– Значит, мы коллеги, – Полозов потихоньку оправлялся от смущения. – Знаете, история – это очень интересно.

– Очень, – подхватила Анжела. – Сейчас я работаю над диссертацией. Она по топонимике Крыма. Приходится много трудиться, но меня это не пугает.

Полозов прищурился:

– Топонимика? Действительно интересно.

– Еще бы, – согласилась спутница. – Знаете, что в большинстве крымские названия гор, рек, бухт и городов тюркские и греческие?

– Я слышал, – признался Олег.

Анжела, видимо, уселась на своего любимого конька. Она сыпала терминами, рассказывала интересные крымские легенды, и учитель не замечал, как летело время. Андрей еще не подошел, наверное, бродил в поисках киоска с водой. Наконец девушка оборвала себя и замахала руками:

– Какая я болтунья! Все болтаю и болтаю, совсем утомила человека.

Он попробовал протестовать:

– Ну что вы, очень интересно. Я с удовольствием послушал бы еще.

– Хватит, – решила девушка. – Лучше расскажите о своих учениках.

– Об учениках? О, мне есть что о них рассказать, – со смехом сообщил молодой человек, не обратив никакого внимания на мужчину лет тридцати, изредка бросавшего взгляды на красивую пару. – Они учатся у меня, я учусь у них, – он заморгал. – Даже не знаю, кто учится усерднее. Сейчас моя задача – привить им любовь к чтению художественной литературы, в особенности классики. Видите ли, в настоящее время никто ничего не читает. Или почти ничего. Почему? Виноваты ли только компьютеры? Трудно сказать. Во всяком случае, я считаю, что прогресс не пошел на пользу нашей молодежи, хотя предоставил большие возможности для чтения. Взять хотя бы электронные версии книг. Казалось бы, чего проще? Скачал бесплатно – и читай себе. Все равно ведь часами сидишь у компьютера. Но нет. А аудиокниги? Конечно, они не заменят текст. Ведь учителя русского языка и литературы учат работать именно с текстом. Но хотя бы такое общение с книгой. И тут ведь все очень просто. Включил – и лежи себе на диване да слушай. И этого не делают. А ведь раньше наша страна была самой читающей. Что же произошло?

– У нас в университете те же проблемы со студентами, – пожаловалась Анжела. – Что же касается причин… Наверное, главная причина нелюбви современной молодежи к чтению – это ускорение ритма жизни и принятие русскими людьми западного менталитета. Я читала много статей по этому поводу. Знаешь, как говорят социологи? – Она закрыла глаза и процитировала: – В наш век компьютеризации характерно общее стремление социума к оптимизации временны́х затрат. В общем, думаю, вы меня поняли. Люди стремятся делать все быстро, поэтому сейчас фильмы актуальнее книг. А что касается нынешних идеалов, то культурно-духовные ценности уступили пальму первенства стремлению к обогащению и потреблению. В СМИ, да и в сериалах, на которые иногда подсаживается молодежь, не пропагандируется необходимость личностного и интеллектуального развития, зато с размахом рекламируются атрибуты красивой жизни: шикарные автомобили, дома, наряды, путешествия, вечеринки и прочее. А герои популярных фильмов и сериалов редко держат в руках книги, журналы и практически не рассуждают о классической или современной литературе.

– Вы правы, – вздохнув, отозвался Олег.

Она немного помедлила, прежде чем задать очередной вопрос:

– Скажите, правда, мне неловко вас об этом спрашивать, какой вы национальности? Я, например, караимка, во всяком случае, считаю себя таковой, потому что мой папа – чистокровный караим, а в маме – смесь русской и караимской крови. Мне кажется, что вы… – Анжела помялась. – Что мы с вами одной национальности.

Полозов покачал головой:

– Нет, не одной, хотя караимов я уважаю. Лучшая подруга моей бабушки была караимкой. Сам я принадлежу к другой национальности, кстати, тоже имеющей отношение к Крыму. В моих жилах течет крымчацкая кровь, хотя и сильно разбавленная.

– Вы крымчак? – От удивления она, казалось, потеряла дар речи, но потом пришла в себя и схватила его за руку. – Вы не представляете, как я люблю и уважаю ваш народ! Крымчаки столько вынесли во время Великой Отечественной войны… Сколько их расстреляли там, на десятом километре Феодосийского шоссе? Несколько тысяч? Кажется, их осталось совсем мало, около тысячи, а в Крыму проживает двести восемьдесят… Верно?

Олег пожал плечами:

– К сожалению, до недавнего времени я мало интересовался своим народом. Это бабуля никогда не забывала, кто она и откуда. Она посещала общину крымчаков – «Крымчахлар», так, кажется, она называется.

– Верно, это в переводе «крымчаки», только нужно выговаривать звуки немного по-другому, – Анжела произнесла это слово более гортанно. – Видите ли, я интересуюсь крымскими народами и их культурой, наверное, потому, что сама к ним принадлежу, – девушка вдруг улыбнулась. – Интересно, поймете ли вы, что я сейчас скажу? – и она начала декламировать: