– Вы не удосужились позвонить в детский дом и поинтересоваться, как у Андрюши дела, – произнес он. – Все не так плохо. Нашелся спонсор, который оплатил операцию. Андрей уже в Германии.

Она хрустнула суставами пальцев:

– Это правда?

– Конечно, – заверил ее следователь. – Вы напрасно плохо думали о руководстве детдома. Они старались сделать все, чтобы спасти жизнь мальчика. И им повезло – нашелся богатый человек, которого тронула история ребенка.

Марина как-то обреченно вздохнула, будто покорилась своей судьбе:

– Если бы я об этом знала… Видите, как бывает в жизни. – Она вскинула голову и посмотрела на следователя: – Скажите, а суд учтет, что я делала все с благой целью? Это не будет смягчающим обстоятельством?

– Благими намерениями выложена дорога в ад, – процедил Сергей. – Очень сомневаюсь, что вам удастся разжалобить судью и прокурора, даже если вы найдете хорошего адвоката.

Она опустила глаза и съежилась.

– Уведите, – попросил он сержанта и отвернулся, чтобы не видеть, как Заломова покидает комнату.

Девушка не вызывала в нем симпатии. Наоборот, она казалась ему монстром в красивом женском обличии.

Вернувшись в свой кабинет, майор подошел к подоконнику, где стоял, дожидаясь, пока о нем вспомнят, электрический чайник, и включил его. Чайник запел старую песню.

Сергей распахнул окно и выглянул на улицу. Снова моросил мелкий, противный дождь, и Горбатов подумал, что лето застряло между осенью и весной, которые мешали ему разгуляться.

Улыбнувшись своим мыслям, следователь кинул в кружку пакетик черного чая, плеснул кипятку и уже намеревался наслаждаться его неповторимым (как было написано на коробке) вкусом, когда в двери показалась голова Бублика.

– Занят? – коротко спросил круглолицый эксперт. – У меня новости.

Майор вздрогнул:

– Только не говори, что ты ошибся и что у нас в СИЗО не Заломова, то есть не Марина.

Александр смешно надул свои пухлые щеки.

– Ну этого я не скажу, не волнуйся, – успокоил он коллегу. – Дело в другом. Вчера вы принесли мне бриллианты, которые Заломова нашла в разрушенной усадьбе Николая Савина. Кстати, она подтвердила это?

Сергей почувствовал, как дрожат пальцы.

– Ты это к чему? – спросил он, заикаясь.

– А к тому, дорогой друг, что эти бриллианты ну никак не могут быть савинскими, – улыбнулся Бублик. – Это искусственные камни, которые вырастили в лаборатории годах эдак в семидесятых. Красная цена таких камешков – две тысячи долларов за штуку.

– Я не ослышался? – От неожиданности майор дернулся и задел локтем чашку. Чай выплеснулся на стол, и следователь торопливо бросил салфетку на образовавшуюся лужицу. – Это искусственные бриллианты?

– Точно так, – подтвердил эксперт. – Кстати, я вспомнил об одном уголовном деле этого времени. Помнишь, в своей квартире в конце семидесятых была убита генеральша Самсонова, а в ее спальне нашли искусственный бриллиант?

– Не помню, потому что тогда еще не родился, – усмехнулся Сергей, – впрочем, как и ты. Но, разумеется, нам о нем рассказывали в университете. Убийцей оказался ее двоюродный брат, который работал в институте, где камни выращивали. Ему удалось вынести около пяти бриллиантов. Один он продал сестре-генеральше, а потом потребовал с нее еще денег, думая, что продешевил. Во время этого нелицеприятного разговора братец толкнул ее, и она ударилась виском об острый угол тумбочки.

– И вам, конечно, рассказывали, что бриллианты у него так и не нашли, – вставил Александр.

Горбатов кивнул:

– Верно. Я так понимаю, что их обнаружили только сейчас. – Он сел и достал вторую кружку. – Попей со мной чайку. Жена вот бутерброды завернула. С домашней колбасой, теща делала.

– Не откажусь. – Полный эксперт всегда был готов поесть, хотя постоянно повторял, что надо бы сесть на диету.

Горбатов приготовил ему чай и придвинул тарелку, на которой разложил бутерброды:

– Угощайся. – Он сделал глоток. – Саша, честно говоря, я думал, как это Заломовой удалось найти бриллианты Николая Савина. Этой байке уже сто лет, даже больше. Представь, сколько желающих рылось в разрушенных стенах.

– Согласен, – подтвердил Бублик, уминая бутерброд. – Ради интереса я запросил материалы этого старого дела и выяснил, что брат Самсоновой умер в тюрьме, а родных, кроме двоюродной сестры, у него не осталось. Так что забрать бриллианты было просто некому. А спрятал он их в усадьбе, считая безопасным местом. Может быть, даже слышал о бриллиантах хозяина.

– Значит, искусственные. – Горбатов снова сделал глоток. – Представляю лицо Заломовой, когда я ей об этом сообщу. Столько жертв – и все напрасно. Ее подкосило известие о том, что для больного ребенка нашелся спонсор.

– Мне ее не жалко, – буркнул Бублик, принимаясь за второй бутерброд (он всегда ел торопливо, словно боялся, что кто-то отнимет у него пищу). – Она небось утверждала, что делала все ради благой цели.

– Точно, – согласился следователь. – Я еще вспомнил одно распространенное изречение.

– Ну да, про благие намерения, – усмехнулся эксперт. – Я тоже об этом подумал.

– Самое печальное, что Заломова так и не поняла, что натворила, – процедил майор, – и вышла в полной уверенности в своей правоте.

– Да, это печально, – кивнул Бублик и похлопал коллегу по плечу. – Да не переживай ты так.

– Я всегда переживаю, когда человек сбивается с истинного пути, – тихо сказал Горбатов. – Особенно если это человек образованный, который мог бы принести пользу.

– Я тебя понимаю. – Александр схватил третий бутерброд, но, посмотрев на следователя, едва надкусившего первый, положил его обратно.

– Бери, – напутствовал его майор. – Знаешь, мне и есть расхотелось. Паршиво как-то на душе.

– Больно уж у тебя колбаска вкусная, теща – мастерица, – похвалил Бублик и завернул бутерброд в салфетку. – Ладно, успокойся. Это не первое и не последнее твое дело. – Он хотел еще что-то добавить, но передумал и махнул рукой: – Захочешь поговорить – заходи.

– Ты тоже. – Майор еле выдавил улыбку.

Ему хотелось вскочить, закричать и бить кулаками по столу, пока не затихнут бушевавшие эмоции.

Глава 51

Болгария, София, 1884 г.


Оказавшись в Кракове, Николай первым делом разузнал, в какой гостинице лучше остановиться. Денег у него было достаточно, бриллианты уютно лежали в чемодане, но отсутствие документов могло сильно повредить ему.



В Европе хозяева отелей все были людьми законопослушными и связанными с полицией, сообщая ей о подозрительных личностях, пытавшихся заселиться в их гостиницы. Вот почему свобода Николая оставалась относительной, а опасность продолжала подстерегать его на каждом шагу.



Прежде чем заселиться в одну из самых дорогих гостиниц, Савин зашел в ресторан и, угостив парочку завсегдатаев, коротавших время за бутылкой шампанского, узнал, что есть один небольшой отель, принадлежащий старику французу.



Хозяин скучал по родине и поэтому относился к клиентам-французам как к родным.



Узнав об этом, Савин обрадовался. Он решил продолжать выдавать себя за графа де Тулуз-Лотрека, естественно, французского подданного русского происхождения, и, попрощавшись с двумя новыми знакомыми, нанял извозчика и приказал везти к отелю.



Отель действительно был небольшой, но очень чистенький и аккуратный.



Хозяин, бледный старик с морщинистым, как печеное яблоко, лицом, сидел на скамейке возле входа и лично встречал каждого желающего поселиться.



Николай, быстро поднявшись по ступенькам, галантно поклонился ему и произнес по-французски:



– Добрый день, мсье. Я слышал о вас много хорошего и желаю поселиться в вашем отеле.



Французский Савина, как всегда, был безупречен.



Тусклые глаза старичка оживились, лицо засияло.



– Вы парижанин? – спросил он с придыханием, будто не веря своему счастью.



Николай кивнул:



– Да, я живу в Париже, но, признаюсь, во мне больше русской крови.



Хозяин хлопнул в ладоши и засуетился, как наседка возле цыплят:



– Нет, нет, вы настоящий парижанин. О этот ни с чем не сравнимый говор! – Он взял Савина под руку и доверительно сообщил: – Вы не представляете, как я жажду уехать отсюда. Но, – он грустно заморгал, – пока не могу этого сделать, потому что моя жена, полька, категорически против продажи отеля. Его ведь с собой не увезешь. Вот и приходится мне… – старик не закончил фразу и горестно улыбнулся. – Так вы хотите поселиться здесь? Весьма вам благодарен.



Хозяин подошел к конторке и достал потрепанную книгу.



– Будьте добры ваши документы, мсье.



Николай замялся. Наступила самая неприятная минута.



– Видите ли, – он немного побледнел, его глаза увлажнились, лицо выражало отчаяние, – со мной произошла одна история. В поезде у меня украли сумку с документами. Счастье, что деньги находились в кармане и не достались ворам. Я не знаю, что делать, мсье. Может быть, вы поможете мне добрым советом?



Старик закивал, и огурцеобразная голова закачалась на тонкой жилистой шее:



– Разумеется, я помогу вам. Но какая неприятность, мсье. В наше время развелось столько мошенников!



Савин поклонился, всем видом выражая согласие.



– Как ваше имя, мсье? – поинтересовался хозяин.



– Я граф де Тулуз-Лотрек, – ответил Николай важно. – В Париже я занимаю достойное положение в обществе. Но в Кракове, к сожалению, я никого не знаю. Кроме вас, мой дорогой друг.



Трясущимися руками старик надел очки с толстыми стеклами и принялся стучать по конторке длинными подагрическими пальцами.



– У меня есть связи в полиции, – задумчиво проговорил он. – Мне кажется, мой друг полицмейстер поможет вам. А сейчас, – он повернулся к стене, где висели ключи от номеров, и снял один из них, – держите, мсье. Вы, верно, устали с дороги и желаете принять ванну и отдохнуть. Я даю вам ключ от лучшего номера, для вас он не будет стоить дорого.



Николай со слезами на глазах обнял доброго старика и, взяв ключ, отправился в просторный номер.



Он принял ванну, переоделся и почувствовал себя другим человеком.



Зеркало подтвердило, что Савин не ошибается: выглядел он замечательно.



Взяв деньги, Николай решил немного прогуляться и пообедать в одном из ресторанов. Он почему-то не сомневался, что старик поможет с документами.



Когда корнет снова оказался в холле, француз сидел за конторкой и что-то подсчитывал.



Увидев нового постояльца, он дружески улыбнулся:



– Вижу, вижу, мсье, что вы немного отдохнули и, наверное, желаете перекусить. Позвольте порекомендовать вам очень хороший ресторан, где любят бывать наши соотечественники. Это совсем недалеко отсюда, в какой-нибудь парочке кварталов.



Он подробно объяснил Николаю, как пройти, и Савин, выйдя из отеля, побрел по узким улицам Кракова.



Все здесь дышало стариной и Средневековьем, но Николай не стал любоваться архитектурой.



История города его не интересовала. Он думал о другом. В ресторане, который посоветовал француз, можно было обзавестись полезными знакомствами.



Небольшой, но уютный ресторанчик расположился возле Вислы, и официант с птичьим лицом быстро принял заказ Николая и побежал его исполнять.



Савин развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и принялся созерцать публику. Судя по хорошей дорогой одежде, она была солидной.



– Разрешите? – К нему подошел высокий молодой господин приятной наружности, с рыжими, лихо закрученными усами и напомаженными рыжими волосами, и по-английски поинтересовался: – Вы говорите по-польски?



Этот язык Савин не знал и, отрицательно покачав головой, ответил:



– Вы меня очень обяжете, если говорите по-французски. Я граф Тулуз-Лотрек.



Усатый господин развел руками:



– Вы француз? Очень приятно вас здесь видеть. – Он произносил слова с акцентом, выдававшим в нем европейца.



– Да, я француз, – кивнул Николай. – Но ваше лицо мне кажется знакомым. Мы встречались в Париже?



– Вполне возможно, что мы там виделись, но нас не представляли друг другу, – усмехнулся молодой человек. – Я граф Андрей Потоцкий. И мне тоже знакомо ваше лицо.



Савин порадовался, что в Париже они не были друг другу представлены. Потоцкий мог и не слышать о его славных подвигах.



– Что вы делаете в Кракове? – поинтересовался граф, усевшись рядом с корнетом.



– Я возвращаюсь из Царства Польского, – ответил Николай, обдумывая каждое слово. – Видите ли, я имею русских родственников, и дядя оставил мне наследство – парочку имений.



Граф Андрей усмехнулся:



– Это очень любезно с его стороны.



– Я тоже сначала радовался, – Савин вспомнил, что отец молодого человека не кто иной, как губернатор Галиции. Знакомство с его сыном могло сослужить хорошую службу, – но, видите ли, произошла неприятная история. Меня обокрали в поезде.



Потоцкий прищурился:



– Обокрали? И вы, конечно, заявили в полицию?



Савин грустно покачал головой:



– Нет, я еще не успел. Самое неприятное, что воры унесли мои документы. Теперь я без паспорта… Хозяин отеля поверил мне на слово и обещал помочь.



Андрей закивал:



– Очень благородно с его стороны. – Он вдруг прокрутился на стуле и крикнул вошедшему в ресторан господину, чем-то похожему на него, с такими же усами и в такой же дорогой одежде: – Георгий! Иди сюда!



Георгий махнул приятелю, как бы показывая, что услышал его, и стал спешно пробираться между столиками.



– Знакомьтесь, – Потоцкий сиял, – это мой давний друг, князь Георгий Войцеховский. А это – граф де Тулуз-Лотрек.



Войцеховский прищурил явно подслеповатые глаза и наклонился к Николаю:



– Правда? Очень приятно. Мне довелось знать вашего дядю, графа де Тулуз-Лотрека.



Савин немного побледнел, изо всех сил стараясь не выказать волнения.



Черт возьми, неужели на свете есть представители фамилии, которую он сам придумал? И неужели они вращаются в высшем обществе?



Если так, то надо немедленно что-то придумать, и прежде всего сбежать от этой веселой компании, пока они не начали задавать неудобные вопросы.



– Правда? – произнес он, выдавив улыбку. – Дядя о вас ничего не рассказывал. Где вам довелось с ним познакомиться?



Георгий наморщил лоб, будто припоминая, и корнет понял: князь сказал это для красного словца. Никакого Тулуз-Лотрека он никогда не видел.



– Сдается мне, это было в Париже. Я имел честь быть представленным ему. – Он вдруг замялся. – Возможно, ваш дядя забыл об этом.



– Возможно. – Савин не стал спорить, а Потоцкий тут же сменил тему:



– Представляешь, нашего дорогого друга обокрали в дороге. Ему нужен новый паспорт. Хозяин отеля, где он остановился, обещал помочь. – Он вдруг со смехом ударил князя по плечу. – Я думаю, мы могли бы сделать все быстрее. Кажется, у тебя есть знакомые в префектуре.



Войцеховский почесал затылок:



– Есть, точно. Пан Ежи Возняцкий. Но ты его тоже знаешь.



Андрей расхохотался:



– Да, знаю. – Он повернулся к Савину. – Мы отправимся к префекту немедленно. Уверяю вас, завтра вы получите новые документы.



Николай был готов запрыгать от радости, закричать, расцеловать новых знакомых, которые даже не ведали, какую услугу оказывают.



– Я благодарю вас, господа, – скромно произнес он, опустив ресницы. – Вы не представляете, как выручите меня.



Князь и граф наперебой принялись убеждать его, что это ровным счетом ничего не стоит. Компания быстро расправилась с шампанским и котлетами и отправилась в префектуру.



Пан Ежи, потная лысая голова которого блестела в свете лампы, не стал задавать Николаю лишних вопросов. Потоцкий и Войцеховский действительно имели вес в обществе, и их поручительства оказалось достаточно.



На следующий день Савин получил новые документы, и компания снова собралась в ресторане, чтобы выпить за удачное окончание дела.



– Я так понимаю, вы не задержитесь здесь, граф, – проговорил князь, приглаживая усы, смоченные вином. – Куда же думаете направиться?



Савин пожал плечами:



– Даже не знаю, господа. Может быть, съезжу в Париж, а потом отправлюсь путешествовать. Иногда мною, как Онегиным, овладевает охота к перемене мест.



Потоцкий ухмыльнулся:



– А я никогда не путешествую без дела. Учитесь совмещать приятное с полезным, мой дорогой.



Николай выразил удивление, хотя прекрасно понял графа – он и сам был таким.



– Что вы имеете в виду?



Андрей подмигнул:



– Важные дела требуют моего присутствия здесь, иначе я бы уже отправился в Болгарию. И знаете почему, мой друг?



Корнет покачал головой. Он никогда не интересовался этой маленькой страной на Балканах – разве там можно было провернуть крупную аферу?



– Наше правительство не ведает, как прибрать ее к рукам, – заявил Андрей, хвастаясь своей осведомленностью. – Много лет мы пытаемся посадить на престол нашего князя, но у нас это не получается. А все потому, что мы неправильно действуем.



– И ты, конечно, знаешь, как нужно действовать. – Войцеховский чуть не подавился со смеху и хлопнул приятеля по спине.



Андрей поморщился:



– Представь себе. Болгария – бедная страна и нуждается в деньгах. Любой, кто дал бы ей кредит, мог бы претендовать на престол. Тебе прекрасно известно, какое положение я занимаю в обществе. Любой банкир даст мне кредит без проволочек, и я поборюсь за место болгарского князя.



Георгий вытаращил и без того выпуклые глаза:



– Хочешь поцарствовать?



Потоцкий приподнял черные соболиные брови и в раздумье проговорил:


Франц Г. Бенгтссон


– Пожалуй, нет. Это означало бы конец моей бурной светской жизни. Но я посадил бы своего человека. Может быть, даже тебя, мой дорогой, – добавил он со смехом. Войцеховский тоже расхохотался и потянулся к бутылке шампанского:


Рыжий Орм


– За это нужно выпить, господа, и немедленно.



Князь и граф не представляли, что их шутливый разговор вызвал бурю эмоций в душе корнета. Желание бежать в Америку или в Англию отпало само собой.


ПЕСНЯ ДАТСКИХ ЖЕНЩИН


Он знал: следующий пункт назначения – Болгария. Если все окажется так, как рассказывал Андрей, почему бы не ему, Савину, занять княжеский престол?




Кто та женщина, которую ты покинул,
Ты покинул свой дом, и очаг,
Для того, чтобы уйти с седой старухой, создательницей вдов?




Если нужны кредиты, он их добудет. Нет, разумеется, не сами кредиты, а поддельные бумаги на них. Нужно только увидеть, как они оформляются, в конце концов найти в Кракове человека, который бы за деньги взялся изготовить хорошую подделку.




У неё нет дома, в котором можно уложить гостей,
Только одна холодная постель на всех,
Где гнездятся бледное солнце и заблудшие ледяные горы.




Впрочем, это можно провернуть и не в Кракове. С документами появилась возможность уехать в любую страну Европы и там сделать все, чтобы замаскировать приезд в Софию.




У неё нет сильных белых рук, чтобы обнимать тебя,
Но у неё множество цепких водорослей, чтобы держать тебя
На тех камнях, куда тебя прибило приливом.




Если он появится как деловой человек, уполномоченный крупных французских капиталистов, ему обеспечен хороший прием. Правда, чтобы достойно выглядеть, нужно было хорошо подготовиться, почитать книги по финансовым операциям, потому что люди, с которыми ему придется общаться, наверняка станут задавать массу вопросов.



Немного поразмыслив, Савин решил отправиться в Венецию – город, где о нем еще не слышали. А в Венеции, познакомившись с секретарем одного из банков, он отрекомендовался представителем известных банкиров и попросил изучить обстановку в Болгарии и подготовить его, богатого французского графа, для переговоров в Софии.




Но когда приблизится лето,
И растает лёд и почки набухнут на берёзах,