А теперь я хочу предоставить слово Игорю Константиновичу Кирьянову, доктору исторических наук, декану историко-политологического факультета Пермского государственного университета. Игорь Константинович, какова Ваша точка зрения по этому вопросу?

Во-первых, заявления официальных властей о том, что в пять часов в здании ДК что-то произошло и террористы начали расстреливать заложников, могут оказаться достаточно правдивыми. Возможно, среди заложников действительно начались какие-то волнения, и террористам пришлось стрелять на поражение. Стоявшие в оцеплении внутренние войска также открыли стрельбу; через некоторое время, однако, террористы связались с оперативным штабом, попытались объяснить произошедшее, и перестрелка прекратилась. Эта версия имеет несколько уязвимых мест — например, учитывая ту степень психологического контроля, которой смогли добиться террористы над заложниками, трудно предположить, что последние бы оказались способными на активные действия.

— Значит, ты просто попросила, и тебе его дали. — Он издал суховатый смешок.

Игорь Кирьянов — доктор исторических наук, декан историко-политологического факультета Пермского государственного университета.

— И?..

Во-вторых, террористы могли заметить перемещения спецназа и открыть огонь; но в этом случае совершенно непонятно, как их спустя менее чем через час смогли застать врасплох спецназовцы ФСБ.

— И теперь ты движущаяся мишень.

Возможно, правда, что террористы восприняли случившееся как неудачный штурм; в этом случае они могли посчитать, что все идет как в Буденновске: сначала неудачная попытка освободить заложников, а потом полная капитуляция. Такая оценка ситуации действительно могла успокоить террористов.

Кирьянов: Вот как российский гражданин я с сожалением отношусь к тому, что Учредительное собрание было распущено. Но как историк я понимаю, что у него не было никаких шансов в ту революционную эпоху. Впервые призыв организовать Учредительное собрание состоялся всё же до отречения монарха — 27 февраля на неофициальном заседании Государственной Думы, которая Указом Императора была распущена на перерыв. Далее, была создана юридическая комиссия, которая должна была разработать закон. И она действительно разработала. Действительно, самый демократический избирательный закон на тот момент. Но беда Временного правительства заключалась в том, что терялось время на то, чтобы созвать Учредительное собрание. Наиболее эффективный срок был бы 2–3 месяца. Но все это было упущено.

— Почему?

В любом случае сейчас дать ответ на эту загадку невозможно.

Кургинян: Игорь Константинович, а что произошло с Временным комитетом Государственной Думы. Почему он не стал Законодательным Собранием?

— Ну, просто ты должна знать, чем тебе придется расплачиваться за свою «удачу». Теперь, если что-нибудь пойдет не так… все, что угодно — будут очернены репутации достойных людей, а недостойные уйдут от заслуженной кары, — во всем будут винить тебя, даже если ты все будешь делать по правилам. Реноме мадам Флаэрти полностью защищено, и отдел внутренней безопасности ничем не запятнан. Ты хватаешь опасных преступников, и вот тут-то в игру вступают упомянутые господа, они отбирают у тебя дело, и внезапно все о тебе забывают.

Кирьянов: Временный комитет Государственной Думы претендовал на то, чтобы всё-таки созвать Государственную Думу и предоставить ей возможность работать до Учредительного собрания. На что Временное правительство не пошло. До 6 октября не распускало Думу, но и не созывало. Кстати говоря, как мне кажется, это была стратегическая ошибка Временного правительства. Надо было подстраховаться каким-то представительным органом. Отсюда идея Предпарламента — этой вообще непонятной формы.

Глава VI

— Ты хочешь сказать, что меня подставили? — Амелия покачала головой. — Но Флаэрти не хотела отдавать мне дело. Напротив, она собиралась передать его кому-то из своих.

Кургинян: Но разве это не было просто преступлением и катастрофой?

Развязка

— Ладно, Амелия. Конец свиданки, парень говорит: «Все было очень хорошо, но, наверное, будет лучше, если я не поднимусь к тебе?» Что ответит ему девушка?

Сванидзе: Время, господа.

— «Давай поднимемся». То, что ему и было нужно. Так ты намекаешь на то, что Флаэрти играла со мной?

Когда бы ни начался штурм и что бы ему ни предшествовало, развивался он следующим образом. В начале пятого часа спецназовцы, проникшие в здание, начали закачивать в зал газ. Подготовились они к этому загодя, еще в два часа ночи, когда террористы убили запсиховавшего мужчину и ранили двоих заложников. \"Когда в зале раздались очереди, мы находились в подсобке первого этажа со спецназовцами, — рассказал один из техников, обслуживавших здание ДК. — Альфовцы тут же начали связываться с кем-то по рациям и, судя по их разговорам, получили добро на штурм. Правда, та группа, которая была с нами, в бой не вступила. Спецназовцы подошли к отверстиям в стенах, ведущим в вентиляцию. Некоторые из них сняли с плеч рюкзаки и вытащили баллоны, напоминающие те, с которыми плавают аквалангисты. Только меньшие по размеру и пластиковые, а не металлические. Что было дальше, я не знаю\"[356].

Кургинян: Вот о чем речь идет.

— Единственное, что я говорю, — это то, что она не отобрала у тебя дело, верно? Что могла при желании сделать в течение пяти секунд.

В это время и в Кремле, и в оперативном штабе было уже принято решение о штурме; подготовившись к \"газовой атаке\", спецназовцы в здании стали ждать сосредоточения остальных групп. Наконец сигнал \"Штурм\" поступил.

Сванидзе: Спасибо.

Амелия рассеянно почесывала голову ногтем. Все внутри у нее переворачивалось при мысли о запутанной дипломатии на верхах полицейского ведомства, совершенной terra incognita для нее.

В зал стал нагнетаться газ; в это же время был предпринят демонстративный штурм. \"Мы отвлекли их вначале небольшим штурмом снаружи, — скажет потом в интервью один из руководителей операции. — Для разных групп были свои команды. Вначале пошли те, которые находились внутри, чтобы под плотный огонь террористов не могли попасть наружные группы. Отвлекли на себя\"[357].

Сванидзе: Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы стороне обвинения.

— А теперь я хочу прямо и без обиняков высказать тебе все, что я по этому поводу думаю. Я считаю, что тебе не следовало начинать свою карьеру с такого дела. Впрочем, раз уж ты за него взялась, могу порекомендовать тебе: будь осторожна и поменьше высовывайся. Старайся быть как можно более незаметной.

Большинство заложников уже спали. \"Ранним утром мы сидели в забытьи, — вспоминала Ирина Филиппова, — вдруг послышались выстрелы со стороны центрального входа, мужчины побежали туда, дружно крича \"Аллах акбар!\". Мы привычным движением сползли с кресел вниз, кто-то рядом со мной сказал: \"Кажется, пахнет газом\". Я быстро намочила шейный платок и стала дышать через него, а что случилось потом, не помню\"[358].

— Я…

Млечин: Преступлением и катастрофой был разгон Учредительного собрания. Думаю, Игорь Константинович, Вы со мной согласитесь. Вы практически согласились, сказав, что, как человек, Вы сожалеете. Конечно, мы можем только сожалеть. Причем теперь уже, находясь, слава тебе Господи, не в 1917 году, а из сегодняшнего дня, мы понимаем, что судьба России точно могла бы пойти другим путем, если бы не чудовищное нетерпение и безумная жажда власти. Когда людям казалось, и я думаю, что Вы со мной в этом согласитесь, что важнее всего сейчас захватить власть. А что будет потом, не имеет значение. Вот мы захватим власть, мы знаем, как делать. Это сегодня самый простой вариант. А люди, хоть тогда, хоть сейчас, голосуют за самый простой лозунг. Под этим простым лозунгом большевики пришли к власти. И закончилось это всё катастрофой России.

Пока находившиеся вне зала террористы пытались сообразить, что происходит, другая группа спецназовцев вошла в зал. Они снайперскими выстрелами уничтожили всех террористок-смертниц; для взрыва тем надо было успеть вставить во взрывное устройство батарейку и сомкнуть провода; кто-то успел вставить батарейку, но вот провода не сомкнула ни одна. \"Самое главное — нам удалось ликвидировать смертниц, — сказал потом один из офицеров-спецназовцев, — через специально сделанные лазы наши бойцы просто вошли в зал и в упор расстреляли спящих террористок. В висок. Понимаю это жестоко, но когда на человеке висит два килограмма пластида — иного способа обезвредить их мы не видели\"[359]. Находившиеся в зале террористы-мужчины пытались отстреливаться, однако безуспешно — их ликвидировали. \"В зале были заложники, огромное количество заложников, представляете, что это такое, — рассказывал другой офицер, — тем более другие еще помещения надо отрабатывать. Надо было в той ситуации отработать четко. Потому что времени у нас не было\"[360].

— Дай мне закончить. Незаметной по двум причинам. Во-первых, потому, что очень скоро все узнают, что ты ведешь расследование преступления, совершенного полицейскими, и тут же поползут слухи, что тот берет взятки, другой торгует наркотиками и тому подобное. И то, что все они будут лживы, ни черта не значит. Ведь сплетни — как зараза. Не заметишь, как запачкаешься. Они распространяются сами собой и губят карьеры вполне достойных людей.

Обратите внимание, что идея Учредительного собрания ведь нравилась абсолютно всем. Вот смотрите, в протоколах Центрального Комитета большевиков, за август, большевики, я сейчас цитирую: «… считали УС подлинно народным представительством, единственным представительством русского народа». Еще Временное правительство обвиняли в том, что оно не спешит с созывом. 19 августа (ну или 25 августа по новому стилю) еще раз говорили, что это «буржуазия мешает созыву Учредительного собрания, где большинство составят крестьяне, потому что оно не одобрит действия буржуазии».

В это время другие группы с разных направлений зачищали ДК. Потом они кое-что рассказали о своих действиях прессе. \"Наша группа выходила из подвала. Когда проникли в здание, уже звучали выстрелы. Была дана команда на проход. Мы вошли и первое, что увидели, — террориста, поднимавшего в нашу сторону оружие. До него было около пятнадцати метров. Он начал стрелять. Очередь прошла по стеклу. Идущий первым поразил его с первого выстрела. Мы броском за несколько секунд заняли эти пятнадцать метров. Подошли к двери и стали входить в зал. Террористы там были уничтожены. А непосредственно в зале — вошли туда двумя группами, со стороны сцены и со стороны входа в зал.

— Какова же вторая причина?

Происходит переворот. Большевики берут власть. И, конечно, теперь им не нужно никакое представительство народа. Они же уже у власти! В этом же трагедия, Игорь Константинович, Вы не согласитесь со мной? В этом трагедия страны! Но это же был единственный орган, действительно уполномоченный решить судьбу России. Игорь Константинович, Вы не согласитесь со мной?!?

Вошли. Террористы, которые были на сцене, начали оказывать сопротивление — был открыт огонь на поражение\"[361].

— Не думай, что, если у тебя есть полицейский значок, ты хорошо защищена. Продажный коп в сто восемнадцатом — да, он вряд ли к тебе полезет. Такое редко случается. А вот гражданские, с которыми они проворачивают свои дела, не станут к ним прислушиваться. Они не задумываясь засунут твое бездыханное тело в багажник машины и оставят ее на долговременной стоянке у аэропорта Кеннеди… Да хранит тебя Господь, детка. Иди за ними по следу. Но будь осторожна. Мне бы не хотелось принести Райму дурные новости. Он мне этого не простит.

Кирьянов: Идея Учредительного собрания, как своеобразная мечта, играла особую роль. И в наших сегодняшних сожалениях — вот не состоялось Учредительное собрание, есть следствие того, что вот мечта рухнула, а как было бы хорошо, если бы не рухнула. Я вот считаю, что всё же, вот с таким оптимизмом относиться к возможной роли Учредительного собрания вряд ли стоит.

Снаружи слышались выстрелы и взрывы; телекомпания НТВ показывала штурм в прямом эфире 17 минут. Все это время глава Минпечати Михаил Лесин пытался найти руководство телекомпании и прекратить трансляцию. Руководства не было на месте: по всей видимости, у репортеров НТВ попросту сработал инстинкт — снимать \"жареные\" кадры! Немедленно в эфир эксклюзивную информацию! Быстрее, пока не успели конкуренты!

Рон Пуласки вернулся к Райму и встретил Амелию в коридоре в тот момент, когда она стояла, заглядывая на кухню, и размышляла о том, что ей только что сказал Селлитто.

80 процентов депутатских мест в Учредительном собрании это социалисты. Так или иначе, приверженцы радикального переустройства действительности. Ну не случайно Учредительное собрание открылось с пения Интернационала. Лозунг «Вся власть Учредительному собранию!» в условиях где-то после, особенно, октября 1917 года, после прихода большевиков к власти, стал лозунгом, которым попытались объединить антибольшевистскую оппозицию. Но насколько ёмок потенциал вот такого лозунга, по принципу — против кого будем дружить?

Но в ситуации, когда речь шла о жизни сотен заложников, о судьбе штурма и, шире, о судьбе страны, это было, конечно, недопустимо. Из оперативного штаба Лесину непрерывно звонили с предупреждениями: если трансляция не прекратится, оператора с крыши \"снимут\", если надо — из снайперской винтовки. Так и не найдя никого ответственного, Лесин сам позвонил на выпуск и своей властью прекратил трансляцию.

Амелия кратко сообщила Рону последние новости в деле Часовщика и затем спросила:

Вспомним широкое демократическое движение современной России, конец 80-х — начало 90-х годов. Как только перестала существовать коммунистическая суперпартия, мощное, единое демократическое движение сразу же распалось. Сразу же масса склок, борьбы друг с другом. И мне представляется — учитывая характер взаимоотношений внутри эсеровской партии, внутри социал-демократии, между социал-демократами и эсерами, не только Ленин говорил жёстко, а и все лидеры социалистической идеи в России, в общем-то, не были толерантными людьми, — но мне представляется, что…

А спецназовцы четко делали свою работу. \"Наша группа скрытно выдвигалась со стороны больницы. Проникнув в здание, пошли вдоль коридора в районе стены, где был натянут плакат \"НОРДОСТ\". За углом встретили огневое сопротивление из автоматов, и в нас кинули гранату. Ответным огнем уничтожили одного террориста, который был в коридоре. Когда начали заходить в комнату, где давал пресс-конференцию Бараев и его соратники, встретили огонь из автоматов. Сделали несколько очередей, пришлось применить две ручные гранаты, уничтожили боевика\"[362]. Ликвидированным боевиком был сам Бараев.

— Как ситуация с Сарковски?

Млечин: Согласен. Из этих слов можно сделать вывод, что вообще идея народного представительства в России обречена? Но это не так. Ну, давайте с Вами посмотрим. Ну собралась, да, споры, конечно, споры, всегда споры.

Он пролистал свои записи.

В своей комнатушке Лариса Абрамова поняла, что что-то происходит. \"Момент штурма я почувствовала по тому, как начало кругом взрываться, чеченцы стали орать и носиться как бешеные, — вспоминала она. — Охранник за стеной дал очередь веером. Пули прошили сначала одну, потом другую дверь, я видела свет от трассеров. И вдруг дверь, ведущая в коридор, вылетела от пинка. Слышу русские голоса. \"Быстро руки за голову!\" Я сказала, что заложница. Кто-то заорал: \"Серега, держи угол!\" Мне боец крикнул: \"Садись! Садись!\" Я послушно села и… потеряла сознание\"[363].

Сванидзе: Леонид Михайлович, уже смотреть не будем — время истекло.

— Я отыскал его жену и допросил ее. Вот что я узнал. Покойному было пятьдесят семь лет, белый, пол мужской, бизнесом занимался на Манхэттене. Уголовного прошлого не имеет. Убит четвертого ноября нынешнего года. У него остались упомянутая жена и двое детей-подростков, мальчик и девочка. Смерть наступила в результате огнестрельного ранения. Он…

В штаб постоянно шла информация о ходе операции. \"Пока не закончили операцию, мы их даже не считали, — сказал впоследствии о террористах один из руководителей оперативного штаба. — Сотрудники докладывали, на каком направлении сколько ликвидировано. На одном направлении был один, потом три, четыре, на другом — десять, на третьем — двадцать два\"[364].

Млечин: Ну, всегда споры. Но они бы были нормальными спорами. Без расстрелов. Я вот о чем. Споры, но без расстрелов. Без уничтожения крестьянства, что последовало за большевистским правлением-то.

— Рон, — перебила его Амелия, как будто напоминая о чем-то.

Две террористки-смертницы оказались вне зала — они контролировали подступы к нему, и газ на них не подействовал. Они успели сомкнуть провода. Прогремевшие взрывы были слышны по всей округе — а ведь взорвалось только две бомбы из восемнадцати…

Кирьянов: А откуда такая уверенность-то!?!

Он поморщился:

Из здания начали выводить заложников; к нему подъезжали машины скорой помощи и Службы спасения. Оперативный штаб не проинформировал никого о том, что штурм вот-вот начнется; ведь стоило известию об этом просочиться к журналистам, как тут же об этом узнали бы все, в том числе и террористы. Так произошло в свое время в Буденновске, где именно заблаговременное сосредоточение скорых стало для террористов предупреждением о штурме; теперь рисковать в оперативном штабе не решились, предпочтя установить жесткую информационную блокаду.

Млечин: Эсеры, при всех их недостатках, никогда не стали бы уничтожать крестьянина. Вы со мной согласитесь, это крестьянская партия. В отличие от большевиков, которые были городской партией и презрительно относились к крестьянам. Согласитесь?

— Ах, извини. Понял, перехожу на нормальный язык.

Сванидзе: Завершайте, пожалуйста.

С этой его привычкой к полицейской канцелярщине Амелия давно, но пока безуспешно боролась.

Однако и спасатели, и врачи скорой что-то почувствовали. Директор московской Службы спасения Александр Шабилов дал команду спасателям из разных районов столицы выдвигаться к Дубровке. И, хотя спасатели готовились к работе на завалах, а не к спасению пострадавших от газа людей, они были на месте очень скоро. \"Мы прыгнули в машины и поехали. Причем до последнего момента мы так и не знали, чем все закончится, и только при подъезде к ДК получили команду сразу приступать к выносу пострадавших. Вздохнули с облегчением — значит, здание террористы все-таки не взорвали\"[365]. Подъезжали и скорые, но подъезды к ДК были забиты тяжелой техникой для разборки завалов — ведь в оперативном штабе готовились к самому худшему. Врач Николай Степченков, всего несколько часов назад выносивший из здания раненных террористами людей, впоследствии вспоминал: \"Возле Дома культуры образовалось целое скопление машин, пробка. Скорой не пробиться. Тогда я кричу помощнику: \"Хватай ящик с инструментами и побежали!\" Смотрим — на крыльце уже десятки бездыханных тел. Много пожилых, некоторые мертвые. А из театра выносят все новых и новых людей\"[366].

Кирьянов: Большевики были, по крайней мере — заявляли себя, партией рабочего класса. Но в том числе пострадали и представители рабочих.

Немного расслабившись, Пуласки продолжал:

\"Первое, что бросилось в глаза, когда вбежали внутрь, — кровь, — вспоминал руководитель \"Диггер-Спаса\" Вадим Михайлов. — На остатках выбитых стекол, на полу… И очень много людей — видимо, когда все это началось, они толпой бросились из здания. Кто-то сам выбирался из здания, кто-то стоял, кто-то сидел на полу. Но большая часть лежала вповалку. Девушка лет, наверное, 16–18 лежала прямо в проеме выбитого окна на первом этаже. Я ее подхватил: \"Идти можешь?..\" Она попробовала было, но ноги отказали: шоковое состояние. Пока нес к скорой, обняла меня за шею, бормочет что-то, целует…\"[367]

Млечин: Ну, вот видите, так Вы все и подтверждаете, что расстреливали рабочих.

— У него был свой дом в Вест-Сайде, на Манхэттене, где он и жил. Кроме того, ему принадлежала компания, занимавшаяся уборкой мусора и отходов крупных компаний и коммунальных служб по всему городу. Его деловая репутация абсолютно чиста. За ним ничего не числится ни на федеральном, ни на городском уровне, ни на уровне штата. Никаких связей с организованной преступностью, никакой причастности к делам, находящимся в следствии. Никогда не арестовывался, никаких серьезных штрафов, за исключением штрафа за превышение скорости в прошлом году.

Кирьянов: Не уверен, что я подтверждаю.

И врачи, и спасатели в сложившейся ситуации немного растерялись: все-таки они были гражданскими и \"включиться\" сразу в ситуацию не могли. Спецназовцы же не колебались, они знали, что делать. \"Они разбивали стекла, давая доступ свежему воздуху, — вспоминал Александр Шабилов, — они же, в тяжелых своих доспехах — в бронежилетах, с оружием, — таскали людей. Каждый сотрудник \"Альфы\" нес по одному человеку, а это очень тяжело, потому что, когда человек без сознания, он становится тяжелее. Ко всему прочему, в общей своей массе альфовцы были без противогазов… Альфовцы на сомнение места не оставляли: одни из них выносили пострадавших, другие делали им искусственное дыхание, третьи кололи препараты. Эти ребята делали то, что уже должны были делать, по идее, другие, — они спасали\"[368].

— Какие-либо подозреваемые в его убийстве?

Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

— Никаких.

Положение заложников было крайне тяжелым, причем не столько из-за примененного при штурме газа, сколько из-за перенесенных ими страданий. \"Даже абсолютно здоровый человек не в состоянии выдержать тот набор факторов, который был при захвате, — объяснял потом министр здравоохранения Юрий Шевченко. — Первое — стресс. Второе — и это уже самое главное — люди были обездвижены на протяжении 60 часов. В этих условиях из-за застоя крови нарушается обмен веществ, в тканях вырабатываются токсины, они скапливаются в не снабжаемой \"свежей\" кровью части организма и отравляют его… Людей, которые долгое время были обездвижены, сняли с кресел, резко активировали их кровообращение — произошло отравление их собственными токсинами. Нормальному человеку… необходимо пять литров воды в сутки. Четыре литра — это минимум для того, чтобы поддерживать физиологические функции организма. Заложникам же доставалось в лучшем случае 300–400 граммов, да и то не всем. Обезвоживание у пострадавших было чудовищное!.. Есть еще один фактор, пожалуй, самый главный. Человек постоянно дышит. 60 часов 800 человек перерабатывали один и тот же воздух! Только от одного этого можно умереть. Не надо забывать и те болезни, которые есть у людей\"[369].



— А какой округ вел расследование?

Сотни машин скорой, подготовленные столичными властями, попросту не могли подъехать к зданию, а доставить отравленных людей в больницы было нужно как можно быстрей. Ближе скорых стояли автобусы, изначально предназначавшиеся для эвакуации \"ходячих\" заложников; таких, однако, почти не оказалось. И тогда отравленных людей стали сажать в автобусы: \"А ты чего встал! Давай под загрузку!\" Большинство пострадавших, впрочем, везли в скорых.

— Сто тридцать первый.

Сванидзе: В эфире «Суд Времени». Мы продолжаем слушания. Напоминаю вопрос: «Что представляло собой Учредительное собрание?». Прошу Вас, сторона защиты. Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель.

— Значит, он погиб в Квинсе, а не на Манхэттене?

Для снятия наркотического отравления (а примененный газ оказывал наркотический эффект) применяется лекарство налоксон; как только начался штурм, в медслужбу города поступил приказ срочно обеспечить скорые и больницы дополнительным запасом налоксона[370]. Потом власти обвиняли в том, что они не сказали медикам формулу газа; упреки были несправедливы — чем лечить пострадавших, врачам было сказано почти сразу.

Млечин: Давайте посмотрим, как к Учредительному собранию относились тогда. Будьте добры, доказательство № 26.

— Да.


Материалы по делу.
Из дневника поэтессы Зинаиды Гиппиус. «28 ноября 1917 года. Проснулась от музыки. Морозу 10 градусов, но светло, как весной. Бесконечная процессия с флагами — к Таврическому дворцу, к Учредительному собранию (которого нет). Толпа с плакатом: „Вся власть Учредительному собранию!“ — поразительно не военная, и даже не пролетарская, а демократическая. Трудовая демократия шла. Войскам большевики запретили участвовать …». З. Н. Гиппиус. Дневники. Варшава. 1920 г.
Зинаида Гиппиус — российская поэтесса.


Но спасти всех пострадавших было практически невозможно; некоторые были мертвы уже тогда, когда их выносили из здания. Коробки с налоксоном подтащили ко входу в здание, и лекарство кололи все, кто только мог. Суматоха была ужасная. \"Отметок об инъекциях никто не делал, — рассказывал потом один из медиков, — сгоряча кололи по два и три раза. А это смертельные дозы\"[371]. Врач Николай Степченков: \"Мне раньше приходилось с наркоманами работать. У пострадавших были точно такие же симптомы передозировки, как у наркотических средств, — узкий зрачок и отсутствие дыхания. Надо было делать укол, чтобы восстановить работу легких и сердца. В какой-то момент я заметил, что двое спасателей мимо нас несут людей в автобус. Я им кричу: \"Без укола не увозить, всех заложников сюда! Иначе живыми не доедут!\" Они стали нам всех подтаскивать. Скольких успели развести по больницам, когда еще врачи не подошли, сказать не могу\"[372].

— И где?

Млечин: Ну и вот, правильно ли тогда, я думаю, очень точно понимали, что тогда происходит? Если можно, доказательство № 27.

— Его жена точно не знает. Убийца отобрал у него бумажник, всю наличность, а потом трижды выстрелил в грудь.

В результате теракта 23–26 октября погибло 130 человек. Кто-то из них был убит террористами, кто-то впоследствии умер в больницах, однако большая часть погибла в течение нескольких часов после штурма во время неподготовленной операции. По всей видимости, единственной причиной случившейся трагедии был стереотип восприятия.

— А «Сент-Джеймс»? Он что-нибудь говорил ей про это заведение?


Материалы по делу.
Из дневника поэтессы Зинаиды Гиппиус. «1–2 января 1918 года. Учредительное Собрание и большевики ни минуты не могут сосуществовать. Или „Вся власть Учредительному Собранию!“ и падают большевики, или „Вся власть советам!“ и тогда падает Учредительное Собрание. Или — или. Эсеры говорят, что поняли это. Но: передемагогить большевиков им всё равно не удастся. Большевики уже подготовили „умы“ обалдевшей черни к такому презрению к „Учредилке“, что теперь и штыковой разгон — дело наипростейшее. Если у эсеров нет реальной силы, которая бы их поддержала, то, очевидно, это и случится…». З. Н. Гиппиус. Дневники. Варшава. 1920 г.
Зинаида Гиппиус — российская поэтесса.


Медики, привлеченные к спасению людей, действовали, как полагается в обычных условиях — довезти людей до больницы и там спасти. Однако условия были чрезвычайными, и людям следовало оказывать первую помощь на месте. К этому медики (и вообще никто вокруг) психологически оказались не готовы. \"Это алгоритм любой катастрофы. Ошибка — это стереотипное мышление в экстремальных обстоятельствах. Вот власти сейчас говорят: \"Мы все делали правильно\". Вы не правильно сделали. Вы сделали как всегда. И получили трупы\"[373].

— Ничего.

Млечин: Ну и что могло бы быть, если УС продолжало бы работу? Доказательство № 28.

— Он был знаком с Крили?

Вероятно, случившейся трагедии можно было и избежать, хотя, честно говоря, в сложившейся ситуации это достаточно трудно представить. Для того чтобы спасти всех, был необходим специфический опыт, которого ни у оперативного штаба, ни у врачей, ни у спецназовцев попросту не было — ведь для освобождения заложников газ применялся впервые за историю отечественных спецслужб.


Материалы по делу.
Из статьи Николая Ерофеева: «Большинство в Учредительном собрании открывало для эсеров возможность законным, мирным путем ликвидировать большевистскую диктатуру, избавить русскую революцию от большевистского экстремистского уклона».
Николай Ерофеев — доктор исторических наук, профессор.


— Его жена точно не знает, но думает, что скорее нет. Я показал ей фотографию, и она его не узнала. — На мгновение он замолчал, а потом добавил: — И еще одно. Кажется, я снова видел тот «мерседес».

\"Сейчас, на холодную голову, легко обсуждать наши действия, — справедливо скажет потом председатель комитета здравоохранения Москвы Андрей Сельцовский. — Генерал Ермолов писал о такой ситуации \"Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны\". Попробуйте принять абсолютно правильное решение, когда времени отпущено — минута\"[374].

Млечин: Избавить от всего того, что стало потом трагедией нашего народа и нашей страны. А теперь, если можно, у меня есть два замечательных историка в качестве экспертов. Два профессора — Лев Григорьевич Протасов, автор объёмнейшей книги об истории Учредительного собрания, и Андрей Николаевич Медушевский, главный редактор нашего главного исторического журнала по вопросам истории России.

— Вот как?

Давайте, с первого вопроса. Можно, я попрошу Вас обоих сказать. Учредительное собрание было представительным? Оно представляло интересы российского народа, России (тогда скажу точнее)? Пожалуйста, Андрей Николаевич, Ваша точка зрения.

Главная ошибка, по всей видимости, была допущена в самом начале. \"Штаб — настоящая военная организация. Там должен быть один руководитель, которому обязаны все подчиняться, — заметил потом заместитель председателя комитета по обороне Госдумы Алексей Арбатов. — В конце концов, произошло беспрецедентное по масштабам ЧП, и уже в первые часы после захвата заложников, на мой взгляд, следовало ввести в Москве на период кризиса закон о чрезвычайном положении\". В любой стране мира это сделали бы автоматически, а зевак и журналистов заворачивали бы еще за километр до места теракта. Почему этого не было сделано в Москве, остается лишь гадать: возможно, власти опасались, что в этом случае СМИ и \"либеральная общественность\" традиционно начнут кричать о тоталитаризме, \"раскачивать\" обстановку — и тогда шансы террористов на успех значительно увеличатся.

— После того как ты меня высадила, я очень быстро перешел улицу, чтобы успеть на зеленый свет, и оглянулся, есть ли за мной машины. Я не совсем уверен, хотя полагаю, что это был он. Номера не разглядел.

Андрей Медушевский — профессор ГУ ВШЭ, главный редактор журнала «Российская история», главный научный сотрудник Института Российской истории РАН.

Это лишь предположение, но если бы общество доверяло власти, а власть могла бы в критической ситуации пользоваться общественной поддержкой — тогда, быть может, жертв среди заложников оказалось бы меньше.

Амелия покачала головой.

Медушевский: Безусловно, Учредительное собрание представляло волю нации, поскольку закон об Учредительном собрании был одним из наиболее демократичных законов, которые имели место быть в то время. Этот закон основывался на принципах пропорционального представительства. Пропорциональное представительство было выбрано для того, чтобы отразить все партии, в том числе небольшие, и национальные группы.

Но власти приходилось действовать в одиночку, и трагедия случилась, хотя гораздо меньшая, чем можно было бы ожидать. Было спасено 650 человек, 129 погибло. \"Но давайте не забывать. Все погибшие — на совести террористов. Все спасенные — на счету спецназа\"[375].

— У меня тоже был посетитель. — И она рассказала ему о взломе машины. И добавила, что тоже видела «мерседес». — Водитель, видать, очень активный парень. — Амелия перевела взгляд на руки Пуласки. Он держал только толстый блокнот. — А где само дело?

Млечин: Это реализовалось при выборах, скажите, пожалуйста?

* * *

— В том-то и проблема. Никакого дела, никаких улик. Я просмотрел всю картотеку следственных материалов в сто тридцать первом. Ничего.

Медушевский: Это реализовалось настолько, насколько это могло реализоваться в условиях наступившей большевистской диктатуры.

С эвакуацией пострадавших уложились за час; страна еще не знала о жертвах, и в то раннее утро всеми, кто стоял у оцепления, кто смотрел телевизионные новости и слушал радио, — всем многомиллионным народом России владело радостное чувство избавления от казавшегося бесконечным и безвыходным кошмара. \"Толпу рассекают скорые, — вспоминал один из журналистов. — Скорые — это страшно. Но сейчас — чувство прорыва. Рассветное чувство. Все закончилось\"[376].

— Интересно-интересно. Значит, никаких сведений?

Млечин: Сколько мест получили большевики в Учредительном собрании?

— Полностью отсутствуют.

Протасов: 185 из 767.

Возможно, власти решили дать стране насладиться этим чувством; по крайней мере, о жертвах среди заложников они официально объявили лишь в середине дня. А утром информационные агентства практически непрерывно передавали заявления иного характера. \"Мы располагаем сегодня намного большей информацией, чем вчера и буквально несколько часов назад, — глядя в телекамеры, сказал замминистра внутренних дел Владимир Васильев. — Уверен, что сейчас мы вычистим не только Москву, но и всю Россию от этой скверны\". В районах, прилегающих к \"Норд-Осту\", и в других районах Москвы задержаны около тридцати пособников террористов, заявил спустя несколько часов министр внутренних дел Борис Грызлов. Заявления эти имели не сколько практический, сколько психологический смысл. Как в старом фильме: \"Идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости, но если кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стояла, стоит и стоять будет Русская земля\". Это было так радостно и так важно чувствовать всем жителям страны, в эти недолгие часы вдруг снова ощутившими себя единым народом единой страны. Русь жива! — вот был смысл заявлений высоких чиновников.

— Есть ли отметка об их изъятии?

Млечин: Примерный процент?

В Кремле руководители ФСБ и МВД докладывали президенту о результатах штурма; после этого утреннего совещания спикер Совета Федерации Сергей Миронов выехал к освобожденному ДК[377]. Он возложил цветы к месту событий; поскольку оно было еще оцеплено, никто из журналистов не смог запечатлеть этого события. В тот момент высшая власть страны не стремилась к пиару и газетной шумихе; цветы, которые Миронов положил у театрального центра, были простым выражением скорби руководства России о тех, кого не смогли спасти.

— Сведений о них нет даже в компьютере. Они обязательно должны были там находиться, если бы кому-то потребовались материалы следствия или если бы их куда-то отослали. Но мне удалось узнать имя детектива, занимавшегося этим делом. Он живет в Квинсе. Недавно ушел в отставку. Арт Шнайдер. — Пуласки протянул ей лист бумаги с именем и адресом упомянутого детектива. — Мне с ним поговорить?

Протасов: Ну, по голосованию это было 23.2 процента.

В это время в больницах медики боролись за здоровье спасенных людей, саперы разминировали здание театрального центра, а следователи допрашивали свидетелей. Спецслужбы опасались, что среди бывших заложников могут скрыться террористы, и потому больницы закрыли для посетителей; даже родственники освобожденных людей не могли с ними встретиться и опять мучились неизвестностью. Обычные москвичи шли сдавать кровь для пострадавших; и, хотя в крови не было никакой необходимости, врачи принимали ее, ведь для людей было так важно — знать, что они хоть чем-то помогут.

Млечин: Кто получил большинство?

— Не надо, я сама его найду. Ты останешься здесь и нанесешь все имеющиеся у нас сведения на доску. Я хочу видеть целостную картину. Но пожалуйста, не в лаборатории. Здесь слишком много народу. — Масса полицейских постоянно входила и выходила из комнаты Райма. В столь деликатном деле, касающемся коррупции в полиции, нужно поддерживать значительно большую меру секретности, чем в любом другом. Амелия кивнула в сторону тренировочной комнаты Райма, где находились его спортивные снаряды. — Будем ее держать вон там.

Лев Протасов — доктор исторических наук, профессор Тамбовского государственного университета.

И ничего еще практически не было известно, когда в девять вечера 26 октября ведущие телеканалы страны транслировали обращение президента Владимира Путина. Это было первое обращение президента к народу России за дни кризиса. Когда террористы еще удерживали сотни заложников, президент не имел права выступать: это могли воспринять как проявление слабости, как начало диалога с террористами. Но вести переговоры с террористами можно лишь по частным вопросам и не на уровне высшей власти. Президент четко выдержал паузу, обратившись к россиянам, только когда все закончилось. Теперь, когда кризис был преодолен, когда страна немного отодвинулась от края пропасти, на которой она балансировала все эти дни, когда стало известно, что победа стоила жизни более чем сотне мирных граждан, президент не просто мог — он был обязан выступить.

Рон кивнул:

Протасов: Эсеры, естественно. Примерно 385 эсеров и 81, кажется, украинский эсер.

Люди приникли к телевизорам; президент говорил именно то, что они хотели услышать, то, во что хотелось верить.

— Хорошо. Но ведь это не займет много времени. Когда я закончу, мне заехать за тобой к Шнайдеру?

Млечин: Мы можем назвать эсеров крестьянской партией? Сказать, что они представляли крестьянское население России, составлявшее, по-моему, тогда 80 процентов населения страны?

Амелия снова подумала о «мерседесе». И в голове ее вновь зазвучали слова Селлитто.

\"В эти дни мы вместе пережили страшное испытание. Все наши мысли были о людях, оказавшихся в руках вооруженных подонков. Мы надеялись на освобождение попавших в беду, но каждый из нас понимал, что надо быть готовым к самому худшему. Сегодня рано утром проведена операция по освобождению заложников. Удалось сделать почти невозможное — спасти жизни сотен, сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени. Но сейчас я прежде всего хочу обратиться к родным и близким тех, кто погиб.

Протасов: Ну да, примерно так. 85, может быть. Ну, естественно, только они и претендовали на то, чтобы считаться именно /неясно — во власти/ крестьянской партией.

«Багажник автомобиля на стоянке в аэропорту им. Джона Кеннеди».

Мы не смогли спасти всех.

Млечин: Они отражали интересы крестьянства? В своей программе, намерениях?

— Не надо. Когда освободишься, оставайся здесь и помоги Линкольну. — Она рассмеялась. — Может, у него настроение улучшится.

Простите нас.

Протасов: Отражали. Я полагаю, что крестьяне и голосовали за эсеров, не столько как за социалистов, сколько за людей, которые обещают «черный передел» — уравнительный передел земли. Отмену частной собственности. Отмену наемного труда. Отмену купли-продажи земли. И так далее.



Память о погибших должна нас объединить.

Млечин: Как Вы считаете, Андрей Николаевич, если бы Учредительное собрание имело возможность работать, что было бы с Россией?

Благодарю всех граждан России за выдержку и единство. Особая благодарность всем, кто участвовал в освобождении людей. Прежде всего сотрудникам спецподразделений, которые без колебаний, рискуя собственной жизнью, боролись за спасение людей. Мы признательны и нашим друзьям во всем мире за моральную и практическую поддержку в борьбе с общим врагом. Этот враг силен и опасен, бесчеловечен и жесток. Это — международный терроризм. Пока он не побежден, нигде в мире люди не могут чувствовать себя в безопасности. Но он должен быть побежден. И он будет побежден.

Протасов: Я полагаю, что удалось бы достичь консенсуса по наиболее важным, ключевым вопросам. Таким как политическое устройство страны, земельный вопрос, решение проблем войны и мира. И, что самое главное, была бы легитимирована новая политическая власть демократического характера.

Сегодня в больнице я разговаривал с одним из пострадавших. Он сказал: \"Страшно не было — была уверенность, что будущего у террористов все равно нет\".

Млечин: Она стала бы законной. Спасибо.

И это — правда.

Протасов: Она стала бы законной.

У них нет будущего.

Млечин: Спасибо.

А у нас — есть\"[378].

Сванидзе: Прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваши вопросы стороне защиты.

И всем, кто слушал эту речь, очень хотелось, чтобы это стало правдой.

Кургинян: Давайте сразу договоримся о главном. Что спор идет не о том, что вот мы считаем, что любой ценой надо разогнать все демократические органы, взять это все как можно круче в кулак, установить диктатуру, и опять всем показывать «кузькину мать». Нет, вопрос заключается…

Млечин: Разве не в этом заключается, нет?!?

Глава VII

Эпилог

Кургинян: Нет, Леонид Михайлович, это то, что Вы пытаетесь представить /как/ нашу позицию.

\"Рассветное\" чувство победы и единения слишком быстро проходит, и жизнь начинает идти своим чередом. Уже на следующий день после освобождения заложников действия российской власти подверглись невиданной критике со всех сторон.

Млечин: Это Вы её так представили — я с Ваших слов.

Кургинян: Нет, мы её никоим образом так не представляем.

Западные СМИ говорили о неправомерности действий российских спецслужб, о \"газе-убийце\", о невинных людях, погибших якобы из-за нежелания властей решить конфликт мирным путем. Были и другие голоса — но именно \"критике\" штурма было посвящено внимание подавляющего большинства зарубежных изданий. Одна из центральных германских газет даже поместила заявление эмиссара террористов о том, что, не будь штурма, \"чеченские повстанцы\" отпустили бы заложников с миром.

Млечин: Тогда опровергните сами себя!

Кургинян: Вы элегантно перебиваете нас. Заметьте, что только что я этого не делал.

Все же опасаясь явно поддержать террористов, западные СМИ прибегли к хорошо известному пропагандистскому приему: к публикации писем читателей. Судя по подбору этих писем, позиция большинства СМИ была однозначно антироссийской. The Times, Лондон: \"Я считаю руководителя захвата заложников Мовсара Бараева скорее борцом за свободу, чем главарем террористов. Этот инцидент не имеет ничего общего с 11 сентября\". Почему здесь нет ничего общего, объясняет другая лондонская газета — The Independent: \"Если бы подобный инцидент произошел 20 лет назад, независимо от того, сколько невинных россиян оказалось бы заложниками в московском театре, Запад считал бы чеченцев не террористами, а борцами за свободу и союзниками в борьбе с коммунистической угрозой\". Но \"в России мало что изменилось\", — продолжает мысль канадская The Toronto Star, а мюнхенская Suddeutsche Zeitung делает логичный вывод: \"В Чечне… народ борется за независимость, как это делали и другие народы… Мы все молчим! Народ умирает!..\"

Млечин: Я помогаю Вам раскрыть вашу позицию!

У россиянина, читающего все эти пассажи западной прессы, поневоле возникало впечатление, что холодная война не только не завершилась — она в самом разгаре и что журналисты призывают к новому крестовому походу против Империи Зла.

Кургинян: Ваши выкрики с места кажутся Вам верхом хорошего тона. Но это не вполне так, поверьте.

Итак, мы абсолютно этого не считаем, и я хочу обратиться к Вашим свидетелям. Мы этого не считаем. Мы считаем, что по этому поводу надо установить правду. И нужно установить, так сказать, массу ключевых моментов, которых общество просто не знает.

Российские СМИ были осторожнее, однако общей картины это не меняло. На страницах газет праволиберальная интеллигенция непрерывно говорила о том, что власть совершила, как всегда, преступление, которое должно прикрыть кровавую бойню в Чечне; философ Владимир Бибихин заявил даже, что \"люди оказались заложниками и со стороны государства, и со стороны этих молодых людей\", как он с симпатией высказался о террористах.

Скажите, пожалуйста, в качестве первого момента, какая дата выборов Учредительного собрания была объявлена народу 14 июня 1917 года?

Зрелище выглядело поразительным: праволиберальная интеллигенция настолько ненавидела свою страну, что даже ужасное преступление, совершенное чеченскими террористами, не могло поколебать их в стремлении склонить власть к переговорам с бандитами.

Протасов: 14 июня /1917 года/ Временным правительством была объявлена дата выборов 17 сентября и дата созыва 30 сентября.

9 ноября 2002 года состоялась конференция \"За прекращение войны и установление мира в Чеченской Республике\", где было оглашено письмо Масхадова о том, что он якобы отдает под суд за совершенный теракт Басаева. То, что Масхадов элементарно пытался спасти свое лицо громким заявлением и Басаева, разумеется, арестовывать не собирался (да и попросту не имел подобной возможности), собравшихся правозащитников не волновало, о чем ясно говорили бурные аплодисменты в адрес Масхадова.

Кургинян: Спасибо огромное. Если бы это Временное правительство выполнило свои обязательства, Учредительное собрание собралось бы до большевистских эксцессов, да?

После аплодисментов собравшиеся перешли к обсуждению проектов прекращения войны; правда, проектов оказалось немногим меньше, чем самих участников конференции. Самым выдающимся было предложение Валерии Новодворской: в Чечню следовало ввести войска НАТО или ООН, а после \"замирения\" республики передать ее под протекторат британской короны.

Протасов: Ну, да, если бы…

\"Правозащитники не обязаны думать, что должно сделать государство, чтобы его граждане перестали убивать и калечить друг друга. Это дело властей. Дело же миротворцев — принуждать власть к миру, давить на ее психику\", — оправдывала участников конференции \"Независимая газета\"; по странному совпадению именно те же цели — \"принуждать власть к миру, давить на ее психику\" совсем недавно преследовали захватившие заложников террористы.

Кургинян: А почему Учредительное собрание не собралось в сроки, установленные Временным правительством? Потому что само же Временное правительство отменило эти сроки? А почему оно их отменило?

Далее собравшиеся критиковали правозащитную организацию \"Международная амнистия\", которая еще вечером 24 октября распространила заявление, согласно которому \"часть ответственности за преступные действия террористов лежит и на российских властях, которые своими действиями в Чечне спровоцировали эскалацию конфликта\". Это заявление российским правозащитникам не понравилось своей относительной умеренностью; им бы хотелось возложить на российские власти всю ответственность за теракт.

Протасов: Оно отменило потому, что технически выборы не были подготовлены.

Все происходившее на конференции выглядело настолько диким, что лидер \"Яблока\" Григорий Явлинский, к боевым действиям в Чечне относившийся крайне негативно, но почвы под ногами не терявший, впал в крайнее изумление. \"Мы должны отдавать себе отчет, что настаивать на переговорах с Масхадовым бессмысленно\", — пытался он вразумить собравшихся. Явлинского не слушали. Лишь лидер \"Яблока\" в своем выступлении осудил недавний теракт и выразил соболезнование близким погибших заложников — все прочие, конечно говорили, что терроризм — ужасная вещь, но вот о конкретном преступлении \"чеченских повстанцев\" предпочитали не упоминать — или же прямо обвиняли в нем российскую власть.

Кургинян: Если оно не было технически подготовлено, почему Временное правительство заявило эти сроки? Временное правительство было настолько неграмотным? Ведь есть другая точка зрения! Что кадеты, которые находились в большинстве, просто задерживали любой ценой Учредительное собрание. Оно им было не выгодно. Правильно?

Статья журналистки Анны Политковской с этой конференции завершалась странно. \"Все может измениться… Все даже очень может измениться… все может измениться совсем… И будет мир…\" Читавшие эти строки люди никак не могли понять, что это — причитания неадекватно воспринимающего происходящее человека или злое пророчество о новых терактах.

Протасов: Правильно. Сергей Ервандович, это вот, как раз квадратура круга. Где с одной стороны задерживали кадеты, которые понимали, что созыв выборов в этих условиях не даст им большинства. Он и в других им не дал бы. Потому что либерализм у нас, к сожалению, в ту пору еще не имел социальной базы широкой. В такой же мере, если не в большей, этому мешали и сами социалисты. Которые держа, так сказать, курс на то, чтобы преподать урок политической демократии всему миру, старались провести выборы вплоть до Новой земли, даже.

Кургинян: Итак, мы установили, что Временное правительство само задерживало сроки. Это первое, что мы установили.

Позиция большинства правозащитников была очень конкретна. \"Утром 26 октября властями и силовыми структурами было совершено страшное преступление, — использование отравляющих веществ против мирного населения, — писала газета \"За права человека\". — Было и незаконное применение огнестрельного оружия против находящихся без сознания террористов, которое можно квалифицировать как массовую бессудную казнь. Руководство нашей страны сознательно принесло в жертву сотни граждан России и иностранцев — лишь бы спасти свои имперские амбиции, избежать начала мирного процесса\". Таким образом, документально было зафиксировано, что те люди, которые именуют себя \"правозащитниками\", и террористы действуют солидарно, в одном строю. Впрочем, возможен вариант — не исключено, что \"правозащитники\" — просто добросовестно заблуждающиеся недалекие люди, которыми с легкостью манипулируют террористы.

Протасов: И Советы добавьте. И Вами любимые Советы тоже.

По крайней мере, итоговые заявления, принятые конференцией, носили именно протеррористический характер. Никак иначе, чем как политическую подготовку к новым масштабным терактам, нельзя охарактеризовать, например, обращение к президенту США Джорджу Бушу, в котором \"правозащитники\" призывали американского президента на ближайшей встрече в Генуе \"самым решительным образом поставить вопрос о массовых нарушениях прав человека в Чеченской Республике\", а также принудить президента Путина начать немедленные переговоры с террористами.

Кургинян: Конечно. Второе. Скажите, пожалуйста, какого числа Россия была провозглашена республикой?

Протасов: 1 сентября.

Политика Соединенных Штатов традиционно очень прагматична. Для реализации своих \"жизненных интересов\" США не чуждается использования военной силы; возможно, если бы в американских интересах на тот момент было бы ослабление и последующее расчленение нашей страны, мы бы уже испытывали на себе последствия обращения российских \"правозащитников\".

Кургинян: Кем?

Протасов: Сергей Ервандович, да, имеет в виду то, что существовала так называемая «формула непредрешения». В ночь с 1-го на 2-е марта Исполкомом Петроградского Совета и Временным комитетом Государственной Думы был заключен договор. Общественный договор о том, что создается Временное правительство — временное до созыва Учредительного собрания. Это и был политический консенсус, под которым подписалась вся страна.

Но именно в силу своего прагматизма в США понимали, что международный терроризм, субъектом которого являлись и чеченские террористические структуры, угрожает всему мировому сообществу. Терроризм — абсолютное зло, которое нельзя оправдать ничем. Американское руководство после 11 сентября 2001 года осознало эту истину в полной мере. После теракта в российской столице окончательно прояснилось: те силы, с которыми борется Россия в Чечне, — часть мирового террористического интернационала. Интересы России и США часто могли быть противоречащими друг другу, однако руководство обеих стран было солидарно в борьбе с терроризмом. Именно поэтому реакция администрации США была адекватной: лучшим ответом и террористам, и \"правозащитникам\" стало включение в феврале 2003 года трех самых крупных структур \"чеченских моджахедов\" в список террористических организаций.

Кургинян: И теперь, скажите, пожалуйста, если Временное правительство, не имея на это никаких полномочий 1 (14) сентября провозглашает республику, то в чем смысл созыва Учредительного собрания, которое должно определить форму правления в России?

В отличие от Соединенных Штатов, европейские страны не стремились пересмотреть свои взгляды на \"чеченских повстанцев\"; Россия была для европейцев кровавым монстром, а террористы — борцами за свободу и независимость. Организованный террористами Всемирный чеченский конгресс в Дании не был отменен, несмотря на все протесты российских дипломатов.

Протасов: Ну, как, оно вероятно должно было установить конкретные формы этого правления — однопалатный или двухпалатный парламент, президент или как….

Посол Дании в России заявил, что поскольку конгресс проводится не официальными структурами, а общественной организацией, отменить проведение датские власти не могут. \"Конституция Дании предусматривает ряд свобод, в том числе и свободу собраний, и тут наше правительство не может вмешиваться. Как и в других европейских странах, у нас есть разделение властей на исполнительную, парламентскую и судебную\", — с недвусмысленным намеком объяснил журналистам посол.

Кургинян: А если бы, предположим, большинство населения было бы не за республику? Следующий вопрос, можно?

На самом деле это была лишь отговорка: хотя основной организатор конгресса, Датский центр по изучению Холокоста и геноцида, формально и был организацией общественной, финансировался он из госбюджета. Датские власти попросту не имели никакого желания отменять конгресс; более того, делегатам Всемирного чеченского конгресса датские визы спешно выдавались по упрощенной процедуре, а на самом конгрессе выступали и датские парламентарии, и представители Королевской военной академии.

Сванидзе: В принципе время истекло, если короткий вопрос — короткий ответ.

Еще более кощунственным было то, что этот организованный террористами конгресс при попустительстве датских властей прошел именно тогда, когда в нашей стране был объявлен траур по погибшим в ходе теракта в театральном центре на Дубровке людям.

Кургинян: 6 октября Временный комитет Госдумы, в связи с изданием акта о роспуске Государственной Думы, полностью ликвидирует представительную власть, да?

Впрочем, если не считать этого намеренного оскорбления, Всемирный чеченский конгресс был уже почти безобиден. Изначально предназначавшийся террористами для обработки европейского общественного мнения перед операцией и легимитизации лидеров террористов после капитуляции российских властей, сейчас, после провала планов террористов, он был практически бесполезен. Террористы, правда, попытались продолжить политическое давление на европейскую общественность и российскую власть; Ахмад Закаев даже пригрозил терактами на ядерных объектах России.

Протасов: А кто такой Временный комитет Государственной Думы? Вы покажите его? Где он? Его практически не было.

Но теперь это была лишь неудачная попытка сделать хорошую мину при плохой игре.

Кургинян: Сейчас, я Вам могу перечислить, но Вы это можете сделать лучше чем я. Вопрос заключается не в этом, вопрос заключается в том, что во Франции Генеральные штаты собираются, через какой-то момент клянутся в Зале меча стать Учредительным собранием. Сами же превращаются в это Учредительное собрание.

Представителя террористов Ахмада Закаева, организовавшего конгресс, датские власти в итоге все-таки арестовали; что его не выдадут в Россию и впоследствии отпустят, было ясно с самого начала. Да и как было поступать властям, если под призванием не выдавать Закаева Москве было помимо иностранных столько подписей российских политиков и общественных деятелей! В защите эмиссара террористов удивительным образом объединились \"правые\" политики, старые диссиденты-\"правозащитники\", выступавшие еще против советского государства, и современные опальные олигархи, на распаде советского государства нажившиеся. Страна должна знать своих героев. Вот фамилии тех, кто не постеснялся выступить в защиту террориста: Иван Рыбкин, бывший секретарь Совета безопасности РФ; Сергей Ковалев, депутат Государственной думы от фракции СПС, правозащитник; Елена Боннэр, вдова академика Андрея Сахарова, правозащитник; Борис Немцов, лидер партии СПС, депутат Государственной думы; Борис Березовский, объявленный в международный розыск олигарх, лидер партии \"Либеральная Россия\".

Сванидзе: Время истекло.

Кургинян: Почему Госдума не стала Учредительным собранием по французскому манеру?

Создавалось устойчивое впечатление, что все эти журналисты, политики и правозащитники попросту не поняли, что произошло в Москве 23–26 октября. Это стереотип восприятия: люди видят только то, что привыкли видеть, а видеть они привыкли то, что хотят увидеть. И разубедить их очень сложно. Но я все-таки попробую еще раз проговорить, почему их позиция полностью неверна и при воплощении в жизнь обернется ужасной трагедией.

Протасов: Вот.

Кургинян: Почему нужно было тянуть эту резину до тех пор, пока страна не рухнула в хаос?!?

Медушевский: Позвольте, я отвечу!

Протасов: Это предлагали… Извините. Это предлагали и А.Ф. Керенский, и В.И. Дзюбинский, и Чернолуский, предлагали 27 числа.

Приходится признать, что \"уникальная акция\", подготовленная и реализованная чеченскими террористами, чуть не закончилась для нашей страны поистине катастрофическим поражением. То, что этого не произошло, никоим образом не должно нас успокаивать — потому что кто может поручиться, что следующая спланированная террористами операция не достигнет успеха?

Кургинян: Почему этого не было сделано!?! И считаете ли Вы, что это была ошибка?

Объективно именно успеху террористов содействует \"хаос в головах\", непонимание истинных целей бандитов. Повторим их еще раз.

Протасов: Я считаю, что это была бы ошибка, но есть, к сожалению, противовес — Петроградский Совет, который не дал бы этого сделать.

\"Мы платим тяжелую цену за слабость государства и непоследовательность действий\", — сказал президент Путин после завершения трагедии на Дубровке. Это было горькое и правдивое признание. Российская власть действительно несла свою долю ответственности за сложившуюся кризисную ситуацию.

Кургинян: Вот в этом и наш тезис! Который заключается в том, что Учредительное собрание превратилось в вот эту тянущуюся резину, и кинуло страну в хаос!

После распада Советского Союза на территории Чечни образовался криминальный режим. Закона не было — было лишь право сильного. Непоследовательные и плохо подготовленные действия тогдашнего правительства страны, направленные на устранение этой опасности, успеха не имели. Криминальный режим Дудаева лишь усиливался, получая поддержку одновременно от западных благотворительных организаций и от враждебных западным странам исламских террористических структур. В 1996–1999 криминальный режим на территории Чечни претерпел существенные изменения; если раньше цели его лидеров (насколько вообще можно говорить об общих целях у главарей постоянно конфликтующих банд) носили преимущественно уголовный характер, то теперь чеченские бандформирования становились субъектами международного исламского терроризма, подобно \"Талибану\" и \"Аль-Каиде\".

Сванидзе: Спасибо. Прежде чем объявить короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания, я бы хотел просто значительной аудитории, которая, может быть, не вполне представляет себе исторического контекста того, что составляет предмет нашего обсуждения, напомнить, что было принято решение о созыве Учредительного собрания. Временное правительство, о чем только что было сказано, потому временное, что оно было до созыва Учредительного собрания. Собрание было избрано. На Собрании большинство получила партия правых, так называемых социалистов-революционеров, или эсеров. Это тоже социалисты, но противники большевиков. И Собрание было разогнано. После одного дня дискуссий, после одного дня обсуждения. Дня и ночи. К утру оно было разогнано. Вот и знаменитые слова матроса Железнякова, который подошел к председателю собрания, известному очень эсеру Виктору Чернову и сказал, что, вот, охрана устала и хорошо бы разойтись. А на следующий день Собрание уже не пускали в зал, где оно заседало. Таковы события, связанные с работой Учредительного собрания. Поэтому сегодня мы обсуждаем, конечно, реально два вопроса. Мы обсуждаем качество Учредительного собрания и адекватность этого собрания времени и историческим вызовам, которые стояли перед Россией. И мы обсуждаем разгон Учредительного собрания, который в значительной степени включил всю пружину дальнейших событий в России. И главное, первое из этих событий, была гражданская война.

И хотя в 1999–2000 годах российские власти вновь установили контроль над территорией Чечни, так просто покончить с терроризмом было уже невозможно. Активно подпитываемые деньгами и наемниками из-за рубежа, располагающие базой для своего развития — массами обездоленных жителей Чечни, морально поддерживаемые большинством европейских СМИ, лидеры террористов продолжали борьбу, приносящую им огромную материальную выгоду.

Короткий перерыв, после которого мы продолжим наши слушания.

Для нашей страны вопрос состоял даже не в том, останется ли Чечня в составе Российской Федерации или станет независимой. \"На сегодняшний день вопрос о зависимости или независимости Чечни от России является для нас абсолютно непринципиальным, — сказал президент Владимир Путин в августе 2001 года. — Для нас принципиальным является только один вопрос: мы больше не позволим использовать эту территорию как плацдарм для нападения на Россию. Не позволим!\"



Однако именно в этом качестве Чечня нужна была лидерам как местных, так и международных террористических организаций. Они исходили из простой предпосылки: по чисто экономическим показателям как независимое государство Чеченская Республика нежизнеспособна. Следовательно, после получения ею независимости она с неизбежностью опять, как это было в 1991 и 1996 годах, превратится в криминально-террористический анклав, который будет использоваться в качестве базы для подготовки и ведения борьбы.

Сванидзе: В эфире «Суд Времени». Мы продолжаем слушания. Вопрос обеим сторонам: «Что представляла собой страна, Россия, накануне Учредительного собрания?».

Прошу Вас, сторона защиты, Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Таким образом, целью террористов стал вывод российских войск с территории Чечни. Пропаганда террористов назвала это \"прекращением войны в Чечне\", и, к сожалению, так же к этому относились многие отечественные и зарубежные политики. На самом деле мир в Чечне возможен только в условиях стабильности в регионе. Нас пытались уверить в том, что вывод российских войск из Чечни будет способствовать этой стабильности; конечно же, это не так, потому что отряды чеченских террористов останутся в республике, и вывод федеральных войск стал бы лишь новым витком кровопролитного конфликта.

Млечин: Давайте мы внесем ясность в целый ряд вопросов, которые здесь возникают. По поводу республики. Провозглашение России республикой, и что сделало по этому поводу Учредительное собрание. Будьте добры, доказательство № 38.

Бессмысленно ругать главарей террористов, что именно такой сценарий казался им предпочтительным; на самом деле странно было бы обратное.


Материалы по делу.
Итоги заседания Учредительного собрания от 5 (18) января 1918 года.
«Постановление о государственном устройстве России.
Именем народов, государство Российское составляющих, Всероссийское Учредительное собрание постановляет:
Государство Российское провозглашается Российской Федеративной Демократической Республикой, объединяющей в неразрывном союзе народы и области, в установленных федеральной конституцией пределах, суверенные».
Учредительное собрание. Стенографический отчет.


Разработанный чеченскими террористами с помощью зарубежных \"коллег\" план был достаточно сложной многоходовкой и предусматривал скоординированные усилия в террористической, политической и информационной сферах.

Млечин: Таким образом, Учредительное собрание утвердило решение Временного правительства. Давайте скажем, что еще успело сделать за один день Учредительное собрание. Будьте добры, доказательство № 36.

Изначальный замысел операции был следующим. С конца октября проникшие в Москву террористы Бараева начинают проводить регулярные теракты (взрывы автомобилей со взрывчаткой и террористок-смертниц). В столице и в стране понемногу нагнетается паника; ведутся разговоры о необходимости войны в Чечне. В это время террористы с помощью своих информационных агентств и новой газеты The Chechen Times обрабатывают европейское общественное мнение в свою пользу. Этой задаче служит и проведенный в Копенгагене Всемирный чеченский конгресс. 7 ноября отряд Бараева захватывает здание мюзикла \"Норд-Ост\"; милиция и спецслужбы, нацеленные на борьбу с автомобилями с взрывчаткой, предотвратить захват заложников не успевают. Захватив здание и заминировав его, террористы заявляют, что требуют мира в Чечне и вывода из республики российских войск. В российском обществе, и так крайне напряженном из-за взрывов автомобилей, от нового крупного теракта начинает нарастать паника, и власти не могут с ней справиться. В течение нескольких дней с террористами ведутся переговоры; в это время в Копенгагене вторично собирается Всемирный чеченский конгресс, и, когда российские власти под давлением впавшей в истерику общественности ломаются, Всемирный чеченский конгресс легимитизирует пришедших к власти в республике главарей террористов — как это уже было в 1991 году. Российские войска выводятся из Чечни. \"Уникальная операция\", о которой говорил Масхадов, завершается громкой победой террористов.


Материалы по делу.
Итоги заседания Учредительного собрания от 5 (18) января 1918 года.
«Закон о земле:
Право собственности на землю в пределах Российской республики отныне и навсегда отменяются. Все находящиеся в пределах Российской республике земли, со своими недрами, лесами и водами, составляют народное достояние.
Распоряжение всей землей с её недрами, лесами и водами принадлежит республике в лице её центральных органов и органов местного самоуправления на основаниях, установленных…»
Учредительное собрание. Стенографический отчет.


Можно гадать о том, как пошли бы дальнейшие события; по всей видимости, реализовался бы примерно следующий сценарий.


СХЕМА № 2
Часовщик

Место преступления № 1

Место расположения:
• Ремонтный пирс на Гудзоне, на 22-й улице.

Жертва:
• Личность не установлена.
• Пол — мужской.
• Возможно, среднего возраста или даже старше, вероятно, страдающий гипертонией или сердечной недостаточностью (в крови обнаружено наличие антикоагулянтов).
• Наличия каких-либо других медикаментов и наркотиков в крови не установлено, так же как и возбудителей инфекционных заболеваний.
• Береговая охрана и водолазы продолжают поиски тела и других улик в гавани Нью-Йорка.
• Проводится проверка сообщений о пропаже людей.