Судья подозвал выступавшую, ее адвоката, обвинителя, старшину коллегии присяжных заседателей, защитника Пылева к своему столу. Старшина коллегии присяжных клялась, что Надежде Юрьевне показалось:

— Я Вам клянусь Богом! Вы мне не верите?!.. — Елейно глядя в самую глубину Надиных глаз, настаивала женщина:

— Я Вам клянусь, мыслей таких не было! Вы мне не верите?!.. — Вторил ошарашенный неприятной неожиданностью адвокат Олега Александровича, на что Михаил Фомин и обвинители посмеивались.

Вдова оставалась непреклонной:

— Ваша честь! Прошу удовлетворить мое, обоснованное законом, требование. Я своим глазам верю больше, чем любым клятвам!

Свершилось — заседание приостановили. Судья удалившись, недолго отсутствуя, вышел с решением распустить коллегию. Теперь предстояло начинать все заново, и первый шаг — выбор присяжных заседателей новой коллегии, в которую прежние войти не имеют права.

В момент объявления об этом на весь зал, Надежда смотрела на Пылева, ей показалось, что в эти минуты Олег Александрович готов убить сам, на этот раз никому не поручая… Да ей было стыдно перед распущенными присяжными. «Пехота», не сдерживаясь, смеялась, если не сказать — ржала, даже Пустовалов, пересилив себя, смог поднять голову и подняв большой палец кверху, снова опустил ее, не в силах выдерживать чужие взгляды.

Вечером звонил Трушкин:

— Ну, Надя! Ты боец! Но ты мне не говорила, что это видела…

— Я не говорила, потому что если бы я говорила все, что слышу и вижу, не хватило бы суток. Я часто что-то говорю — и вижу, из того, что твое время зря отнимало бы. Ну я решила, что это ерунда…

— Давай на будущее договоримся так: ВСЕ, что ты видишь или слышишь, ты незамедлительно мне говоришь. А ерунда это или нет, решать буду я. Договорились?

— Да… — Немного сконфуженно проговорила вдова, вспоминая, что это вопрос не только ее безопасности, но и успеха на суде…

Снова прошел выбор коллегии присяжных заседателей, заново проходили перед лицом истории те же люди, заслушивались выступления обвинителей, защиты, подсудимых, экспертов, свидетелей. Прежние эмоции более вдумчивыми порывами разрушали камень здания «правосудия», спокойствие присутствующих, надежды лгущих и пытающихся свалить свою вину на других.

Разумный человек, пытающийся разобраться в хитросплетениях этого процесса, обязательно бы подметил его нерациональность и, прежде всего, благодаря неподготовленности, неизученности, несостоятельности тех и теми, кто обязан был знать материал, досконально владеть им.

Поверхностное его преподнесение обвинителями, старания свести концы одних событий с началом других, выглядели сначала смешно, потом нервировали, после обескураживая, особенно тех из них, которые и так признавая свою вину, давали показания, обвиняющие их самих. Выглядело это примерно так. Подсудимый вставал и говорил: «Я плохой человек, я убил и съел курицу, оставив голодными сирот, которым она принадлежала. Я знал, что это плохо, не важно, что я хотел есть, все равно, вина моя бесконечна, я раскаиваюсь, и именно поэтому признаюсь, принимая любое наказание. Простите, если это возможно!».

Обвинитель, все это время, метая молнии, качая головой, огрызаясь, еле дослушав, вскакивает и говорит: «Разве можно верить этому человеку?! Вы только посмотрите на него: ни чести, ни жалости, ни совести! Он украл чужую курицу, он даже не пожалел ее, не спросил ее разрешения — можно ли ее убить, ему плевать на желания курицы! А бедные дети! Он даже не думает о них… то есть думает… и вот как: сейчас я убью эту курицу, это доставит мне удовольствие, тем самым я еще оставлю и детей без пищи — они сдохнут! Да, да — именно этими словами он думал, я это знаю и не важно откуда! А когда они умрут, останется на несколько ртов меньше. Он врет нам здесь, каждое его слово — это неправда, которой он старается выгородить себя, оправдать. Его не прощать нужно, а только наказывать, самым тяжелым образом! Он не просто украл, но украл, чтобы съесть и лишить детей пищи. Он сам говорит, что вина его бесконечна, а значит, он знал, насколько это плохо. Вы думаете, он украл только одну курицу?! Нет! Он украл больше! Не важно, что этого нет в материалах дела. Я уверена, что это не в первый было раз! Следствие доказало, что он украл, и чтобы он здесь сейчас не говорил, мы уверенно теперь знаем — он украл и больше никто! Разве может раскаяться такой человек, может ли он сожалеть о содеянном? Он даже не признался в своем преступлении! В его словах, что-то может быть похожее, но это не признание — с такой интонацией оправдываются, а не признаются! Теперь, после того, как я доказал эту его вину, будьте и вы жестки в принятии решения о его наказания, оно должно быть самым жестким, чтобы чудом выжившие дети, увидели своего потенциального убийцу, жаждавшего их смерти, в кандалах на всю оставшуюся жизнь!».

Прошу прошения за возможно показавшуюся некорректность сравнений, но прибегать вместо аналогии к настоящим протоколам судебного следствия мне кажется действительно неправильным. Таким образом я хотел показать зачастую происходящее в судах, но ничего странного не может быть в таких проявлениях, когда государство само по себе безобразный подмалевок, наложенный поверх прекрасной картины, постоянно обновляемый все более худшими рисовальщиками!..

Да и, в конце концов, не всем быть Марией Семененко, как говорят о ней всегда довольные ее работой следователи — «штучный товар» в профессиональном отношении![94]



Профессионал высокого уровня Мария Семененко



Все расстанавливали на свои места сами люди, в основном свидетели, потерпевшие, сами обвиняемые, составляя постепенно ясную картину когда-то происходившего. Говоря «обвиняемые», я имею в виду тех парней, которые нашли в себе силы прислушаться к зову совести, решили ответить за свое, с надеждой на милосердие людское и милость Создателя. Последние сами могли отбивать нападки «плохого аквариума» на дающих показания свидетелей, опровергали ложь, доказывали свои преступления, раскрывали мотивы, именно этим и привлекая сердца присяжных заседателей…



«Плохой аквариум». Слева направо: Сергей Махалин («Камбала», «Лысый»), Олег Пылев («Саныч»), Слава Пономарев («Моряк»), Андрей Гусев



Одним из самих пламенных и захватывающих стало выступление главного конструктора завода имени Климова — Александра Александровича Саркисова. Он дважды посещал заседания суда и давал показания. Любопытно прочитать строки, записанные мною со слов самой Надежды Хлебниковой, собрание которых я назвал «Черным дневником»:

«Я видела, с каким любопытством Саркисова разглядывал Пылев: перед ним стоял не просто ключевой человек, а «курица, которая могла нести и нести золотые яйца». Когда Саркисов входил в зал суда для дачи показаний, он безошибочно выделил взглядом Пылева и какие-то мгновения просто смотрел на него, как на грязь из-под ногтей, как на гадину, ползающую у ног, которую вовремя не раздавили. Его, «отца» двигателей советских МИГов, остановил полуграмотный психопат со своей сворой… На суде «Сан Саныч» был беспощаден. Он говорил жестче, чем на предварительном следствии. Он своим интеллектом, достоинством и авторитетом приковал к себе внимание присяжных. Думаю, перед ними редко выворачивал душу человек такого масштаба! После показаний Саркисова и генерала Зинченко (он тоже посчитал нужным придти в суд, как мы понимаем, не только чести ради, но и поддержания версии честности и благодетельности Марка Волошина, хотя этот поступок трудно переоценить) чаша весов резко склонилась в глазах присутствующих против Пылева. Саркисов называл вещи своими именами: Волошин — МАХИНАТОР! А что прикажете делать, если именно благодаря этому мошеннику хоть как-то кормились наши оборонные заводы, хотя большую часть этих жизненно необходимых средств тот и присвоил бессовестно себе! Ческис и Галушко — в той или иной степени, но влезли в проект государственного значения, привели за собой бандитов.

А новые веяния того времени, что надо отстегивать бандитам, Саркисов не принимал. И Саркисов подвел итог: убийство Тимура Хлебникова привело к потерям страны, в финансовом масштабе сопоставимым, в конечном итоге, с национальным доходом; виднейшие конструкторы перестали получать зарплату, остановлены уникальные научно-технические работы; нанесенный России ущерб сложно оценить; Россия потеряла перспективы выхода на мировой рынок оборонной продукции; и в конце:



Александр Александрович Саркисов на фоне своего детища



— Нам сложно оценить все потери от этого преступления до конца. Но самое страшное последствие — это то, что годовалый сын Тимура Илларионовича лишился отца… — и его голос задрожал…»

Были и другие примеры, возможно, чем-то обоснованные, но все же непонятные до сих пор.

Когда погиб Надин муж, его двоюродная сестра Карина Минасян, движимая долгом и благодарностью, именно брат выдернул ее из затруднительного положения, нашел работу, устроив, сначала, к себе в СП «Информ Право» затем руководить туристическим агентством «Конкорд Трэвэл», работающий под эгидой «МАРВОЛ», дала показания, что, конечно, тогда было поступком! Но когда пришло время подтвердить эти показания в суде — она отказалась…

Даже Рядовский, привыкший к чему угодно за время своей работы, был в шоке:

— Ну и семейка у них! Уж в ком я не сомневался — так это в сестре!

Надя, поначалу не поверив, позвонила родственнице:

— Карин, привет! На следующей неделе, наконец, суд! Нужно будет прийти, я скажу в какой день….

— Надь, я не смогу…

— КАК?!!

— Ну не смогу и все.

— Карина! Но ведь… — Тут до сознания дошла суть происходящего, что, как известно, может ввести человека в любое непредсказуемое состояние. Вдова, на секунду-другую потеряла дар речи! Сглотнув, она чуть не крикнула:

— Но ведь речь идет об убийце твоего брата…

— Надь, сойди с трибуны. Нужно тебе — и занимайся. А нас оставь со своей идеей «фикс» в покое. Мы живем очень тяжело с мамой, я одна воспитываю ребенка… Нам очень тяжело…

— Ты мне решила рассказать, как тяжело воспитывать одной ребенка?!.. — Я бы уточнил — ДВОИХ!

Дальше по ее воспоминаниям шел непереводимый на литературный русский язык текст, краткое содержание которого выглядело примерно так:

— Так и будете свое го. но всю жизнь жевать! А когда твою Наташу будут насиловать в подъезде, не кричи «Милиция!» — На том их отношения и закончились…

Здесь нечего сказать, тем более осуждать никто другого человека не вправе. На мой взгляд, вина большая лежит на оперативных сотрудниках, недостаточно уделившим этому внимание, хотя есть предположение, что женщину просто могли запугать, скажем, тот же Ческис, ведь она давала показания, прежде всего, на него…

Последний круг

«Итак, не бойтесь их, ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано». (Евангелие от Матфея, гл. 10; ст. 24)


Перед самым первым заседанием Надежда Юрьевна боялась увидеть людей, с которыми пыталась бороться десять лет. Теперь она понимала, что Пылев и Ческис рассматривали ее под увеличительной лупой, решая, что с ней делать, но так ни на что и не решились. Точнее — решившись, ничего не смогли сделать. Представьте себе момент, когда вдруг вы осознаете, что о вас думает другой человек только в одном направлении — как бы вас остановить! Если следовать его мыслям, упирающимся, в основном, в стопроцентную уверенность в решении проблемы путем вашего устранении, что происходит раз за разом, изо дня в день на протяжении нескольких лет, которые несут только отрицательный заряд, пожалуй, можно сойти с ума от количества зла, которое тебе постоянно желают.

Запугивания, покушения, предупреждения, попытка подкупа — не оправдали себя, и сейчас именно вдова стояла, «держа мяч» в своих руках, не задумываясь на тему — куда его послать.

Больше всего она опасалась смотреть на Пылева. Это был животный страх, необъяснимый, останавливающий, пугающий. Готовая зайти к нему в камеру один на один, Хлебникова дрожала от одной мысли увидеть его в зале, переполненном народом. Вот он, пример плохо объясняемой борьбы противоположностей внутри каждого человека.

За день до суда Трушкин успокаивал:

— Да он сам тебя боится!.. — «Успокоение» привело к еще более возросшим неприязни и опасению…

Готовясь к написанию этой книги, я заново перечитал тома своего уголовного дела, находящиеся со мной уже много лет, постарался достать другие, не имеющие отношение к моим двум судам, но не нашел там искомого — в них не было живых людей, а только показания, допросы, экспертизы, достаточно лжи ради самооправдания, страшной правды, выглядевших застывшими, почти мертвыми. Я мог бы написать это сам, но я не видел ребят взглядом со свободы, лишь на суде, дающими показания, но это было не то. Подумав, я осознал — мнения должны исходить от пострадавшего от них человека, кого-то простившего, а кого-то нет.

Именно поэтому, подойдя к описанию суда, мне пришла мысль попросить Надежды кратенько дать по памяти характеристику каждому участнику суда, который ей пришлось когда-то пройти. Конечно, больше меня интересовали ребята из «бригады». Записывая с ее слов, я никак не мог отделаться от мысли, что это звучало не из уст матерей каждого из них, за редким, конечно, исключением, касающимся известных персонажей.

Перечитав еще раз, я решил включить эти строки если не полностью, то в вперемежку с моими комментариями и мнением, основанном на более спокойном восприятии событий, сформировавшемся психологическом портрете почти каждого из них в другой, тяжелейшей для них обстановке, проявивших себя при других обстоятельствах.

Я не стану убирать обращение к себе, чтобы оставить настоящую красочность нашего тогдашнего общения:

«Лица…. Сначала вошла «пехота». Я говорю тебе, Лешик, еще то свое впечатление…

Пустовалов. Ощущение холода. Взгляд, кажущийся надменным, но только поначалу. Этот человек прятал его под очками, уткнувшись в «Атлас автомобильных дорог Европы», когда вставал — утыкался в стену, показательно поворачиваясь к ней… очень показательно, и вот… — этот человек не хотел вывернуться, как это делал, «находясь в футляре», Андрей «Чикатило», но Александр был не в состоянии вынести и чужих взглядов, при этом маскируя свое поведение под безразличие.

При взгляде на него ненадолго могло показаться его полное пренебрежение к процедуре суда, якобы, непонимание за что его судят, в то же во время, взять к примеру обсуждения любого из эпизодов убийства, совершенного им — адвокатесса его распинается, а он делает вид, что читает «Атлас автомобильных дорог Европы» — но в нем ведь читать нечего, а значит, не нужно сосредотачиваться!

Алексей Шишов

Он изредка нервно посмеивался, садился всегда в одном и том же дальнем углу стеклянного «аквариума» — привычка не очень сильного духом человека. Лицо маньяка. Маска. Мне было страшно с ним встречаться глазами — сразу посещали мысли о своих детях. Холод, холод и холод. Мне пришлось его включить в список тех, кого я поименно называла перед присяжными — что заслуживают снисхождения. Моя задача была провести четкую границу для присяжных: между теми, кто сидел в «нашем аквариуме», и теми, кто сидел в «генеральском». Потом Рядовский мне сказал:

100 ВЕЛИКИХ КАЗАКОВ

— Ну а Пустовалова-то ты зачем в группу на 64[95] статью внесла? — В его невеселом смехе было какое-то осуждение: — Представляешь, он ведь когда-нибудь выйдет!..

— Ага, вот именно, чтобы он потом вышел и пришел меня спросить, почему я этого не сделала?.. — Это я так пошутила…

От автора

Александр Пустовалов. Фотография из фототаблиц материалов уголовного дела

Казачество на непростых путях-дорогах своего существования, отсчётная точка которого теряется во временах древних, на степных просторах Дикого Поля, раз за разом являло окружающему миру всё новые и новые сообщества вольных людей, воинов-землепашцев.



Один перечень казачеств сам по себе впечатляющ: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, городовое рязанское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Он пытался чудить, как будто сквозь сдержанность прорывался нервирующий всплеск. Например, кто-то говорит — а он пальцы складывает, как пистолет и делает движение нажатия на курок… Шутник такой… как «битцевский маньяк» с молотком, а вот данные им самим показания озвучить сам был не в состоянии — адвокатесса зачитывала.

Каждое из них дало для истории Российской державы (не страны или государства, а именно державы) немало великих личностей. Выходцев из казачества, которыми с полным на то правом может в веках гордиться наше Отечество.

Федеральный судья Усов, когда шло совещание присяжных по вердикту, мне сказал:

Величие той или иной личности казака — атамана или генерала, героя войны или военного похода, землепроходца, учёного или писателя — заключается прежде всего в его значимости для отечественной истории. Эта значимость непреходяща, но различна: всплеск славы человека может пройти через века, а может ограничиться только какой-то страницей в летописи государства Российского, к примеру, одной войной или географическим открытием.

— Вы можете гордиться! Этот маньяк весь суд что-то рассматривал, или делал вид, что спал. А вот когда Вы говорили — даже смог оторвать голову и внимательно смотрел и слушал… Не самый приятный комплимент из тех, что я слышала в свой адрес! Потом я попросила Тоха Ивановича, доброго дядечку — адвоката, крупного такого, сесть так перед аквариумом, чтобы, когда меня поднимают, Тох от меня загораживал Пустовалова… мы сидели слишком близко — не хотела ощущать его взгляд — просто было неприятно, когда страх уже пропал.



История предопределила назначение того военного сословия Русского царства и Российской империи, которая называется казачеством. В своей сути оно уникально, и создавалось не годами, а многими столетиями. Его исторические роли общеизвестны и сомнению не подлежали и не подлежат ни вчера, ни сегодня, ни в будущем. Вот их главный перечень.

Федеральный судья Владимир Усов…

…Во-первых, это землепроходство и открытие новых земель на «восходе солнца», то есть «за Камнем», как в старину назывались Уральские горы. Это прежде всего Сибирь — необъятные, почти не заселённые таёжные пространства, богатые пушниной — «мягкой рухлядью» и «соболиной казной». Походы «за Камень» всегда предпринимались людьми мужественными, бесстрашными и предприимчивыми. Ведь они шли в неизвестные края. И дорога эта была проложена казачьей дружиной атамана Ермака Тимофеевича.



Землепроходцы открывали для Отечества безбрежные арктические пространства — царство вековых льдов и стужи. Северный Ледовитый океан открыл для казаков-первопроходцев путь на Восток, в неизведанные «землицы». Но отмечен этот путь тысячами безмолвных могил безвестных удальцов с крестами из плавника, найденного на морских берегах.

Еще меня поразил… РОСТ! Грозная банда, на них в «нашем» суде несколько десятков убийств, а среди них такие шибздики: Пылев, Пустовалов, Кондратьев — мне в лучшем случае по ухо! Другое дело Толстиков, Филиппов, Гусев, Грибков, Туркин…

Казачьи головы Семён Дежнёв, Владимир Атласов и Иван Козыревский запечатлели свои славные имена первопроходцев на географической карте нашей планеты благодаря поразительной целеустремлённости. Восточные территории России, берега Тихого океана будут хранить вечно имена этих трёх великих первооткрывателей.

Саша Федин. Человеческий взгляд. Умный. Видно, что взвинчен. Воспринимал все происходящее как заслуженное. Вел себя с необыкновенным достоинством — не сломленный отнюдь. Готовый отвечать за все, что сделал. Попросил прощение у присутствующих. Просил назначить ему любое наказание, не просил о снисхождении.

Среди их соратников — сибирских и якутских казаков — не видится людей слабых душевно и физически, способных спасовать перед теми трудностями, которые постоянно вставали на их пути. Если и отступали, то только для того, чтобы пойти вновь и вновь к заветной цели, чтобы добиться её любой ценой — ценой человеческих жизней, трудов, перенесённых опасностей…

Однажды Саша сцепился через стенки аквариума с Андреем Гусевым и Олегом Пылевым. Это получилось во время, когда суд допрашивал меня. Пылев что-то в очередной раз мне тявкнул в спину (я стояла у кафедры лицом к присяжным и судье, спиной к «аквариуму» Пылева, буквально метрах в трех). Федин его попытался заткнуть. Начался ор страшный! Пылев его обозвал трусом и подонком. Саша ответил:

И такое три столетия повторялось раз за разом в бассейнах великих рек России — Оби и Енисея, Лены и Амура, а также на Чукотке и Камчатке, Курильских островах, где наши предки пытались сеять рожь и ставили приметные путеводные кресты.

— Да мы тут все подонки! Ты один только не хочешь это признать!

Следует сказать, что «ясачные землицы» далеко не всегда играли побуждающую роль в поступках тех первооткрывателей, которые слали в Якутск, а оттуда в Москву «Чертежы» новых земель нашего Отечества. И тех, часто безвестных, предводителей казаков и промышленников, которые «сгинули странствуя» в эпоху великих географических открытий на восточной окраине Сибири.

Потом Пылеву и Гусеву стало резко плохо с нервами — слабенькими оказались. Адвокаты попросили перерыв. Судья дал час привести в порядок их утонченную нервную структуру. Я поскакала курить, воспользовавшись передышкой. Допрос продолжался уже часа четыре. В курилке адвокат Гусева попросила, у кого есть, дать успокоительное. У меня одной оказалось — валокордин и нашатырь. Я им периодически приводила себя в чувство. Я ей дала и честно-пречестно сказала, что ничего не доливала… типа яда…



…Во-вторых, это «хождение казаков в отцах духовных» православного народа в злую годину смут и национальных испытаний, социальных катаклизмов, борьбы России за своё историческое величие. Для выходцев из казаков патриархов Гермогена и Димитрия Ростовского независимость Отечества от покушений на него явных и тайных врагов была превыше всего в жизни. Им пришлось ходить в иерархах Русской Православной церкви в непростое время.

Александр Федин — «Хулиган». Фотография из книги «Ликвидатор»

Гермоген стал для потомков, для всех последующих поколений россиян образцом непреклонного идейного борца за существование Русского царства тогда, когда царству этому грозила подлинная национальная катастрофа. Именно по зову патриарха Гермогена обнажили свои мечи освободители Москвы — князь Дмитрий Пожарский и нижегородский гражданин Кузьма Минин, тысячи их бескорыстных соратников. Мученическая смерть вдохновителя земской рати стала лишь последним добровольным даром — дороги жизни, положенной на алтарь Отечества.



Димитрий Ростовский жил и проповедовал в Петровскую эпоху, которая предопределила будущее государства Российского, превратившегося из царства в империю. В своё время он прославился как литератор. Значимость его праведных трудов подтверждена тем, что митрополит был канонизирован Русской православной церковью.

Федин во время изворотливых словесных пассов Миндлина (адвокат Махалина Сергея) ему крикнул:

…В-третьих, это стремление самых широких казачьих кругов стать объединительной силой Русской земли, древней страны русичей, которая простиралась в Восточной Европе от Подвинья на севере и до днепровских берегов на юге. То есть казаки во все времена были государственниками.

— Да Вы рядом с нами должны сидеть, Вадим Самуилович! Вы не меньше бандит, чем все мы!

Казачество всегда выдвигало из своей среды борцов за единение — единокровное и единоверное — земель, которые когда-то составляли целостное государственное образование — Древнюю Русь. Лучший пример — длительная освободительная война украинского народа и воссоединение его с русским народом в рамках Московского (или Русского) царства. Воссоединение Великороссии и Малороссии далось казачеству, в первую очередь реестровому украинскому, дорогой ценой в десятки тысяч человеческих жизней.

Федин один не был подавлен и испуган происходящим. Скорее, когда все начало звучать в одном месте (в зале суда), он был ошарашен масштабом «результата работы» команды («профсоюза»)…

Та освободительная борьба дала истории казаков немало великих личностей, познавших свой долг государственников. Среди них — гетман Богдан Хмельницкий, полковники Максим Кривонос, Иван Богун и Даниил Апостол. Все они стали на века героями воссоединения Украины с Россией. И не их вина в том, что этот древний исторический союз двух славянских, православных народов на закате XX века распался.

Федин казался таким стержнем среди пехоты, как капитан команды, или как ротный… Прошло так много лет с тех пор, но его я помню как в те дни. Я приезжала — входила в зал, садилась, потом заводили ребят, и мы всегда с ним встречались глазами. И я видела: сначала Саша как бы стеснялся встретиться взглядом. Потом я здоровалась с ним кивком, он тоже здоровался, после встречаясь глазами, уже улыбались друг другу. Мне было очень важно, что он и за ним все остальные не смотрят на меня с ненавистью, даже ободряют как-то. Особенно видела переживания в их глазах, когда меня Миндлин и адвокат Пылева ставили под перекрестный огонь своих вопросов. А когда я выползала из очередной перестрелки, вцепившись руками в эту кафедру, представь, Лешик! — одна под столькими взглядами! И ведь не стихи же им читала на приеме во ВГИК! — я видела: Федин мне у бедра показывал большой палец. Подбадривал. Никто из них не знал до моего последнего выстрела (выступления в защиту пехоты), что я вытворю — «за» и «против» кого. Предполагалось, что против всех. И все равно Федин, Филиппов и Толстиков меня поддерживали. Может быть, это Стокгольмский синдром? Но меня в заложники, как рабыню никто не брал. Я просто видела нормальных мужиков, которые даже пусть по дури, но влипли в одну нашу «общую» беду. И чем могли они мне помогали…

…В-четвёртых, это руководящая роль казаков в народных восстаниях и крестьянских войнах, которыми так полна история старой России. Вольные люди с Дона и Днепра, Волги и Яика (Урала) как нельзя лучше подходили для роли военных вождей «возмущений» и «бунтов» чёрного люда: голутвенного казачества и крепостного крестьянства, холопов и городской бедноты, народов Поволжья и раскольников. Хождение в бунтарское атаманство и самозванство делало таких казаков действительно великими личностями отечественной истории.

Грибков. Здоровенный, но «сила есть — ума не надо» — это про него. Если у Пустовалова глаза острые, как шампур и пустые, будто выжженные — у Грибкова в них муть и бесцветность. Он тоже со мной здоровался. Он очень помог по нашему эпизоду, спасибо ему за это! И, конечно, он тоже был в моем «списке Шиндлера» на 64 статью Уголовного кодекса. Когда я подошла после зачитанного вердикта к нашему «аквариуму» проститься — все прикладывали ладонь к стеклу с другой стороны к моей ладони. Прощались и благодарили. Грибков сказал:

Мало кого из любителей истории может оставить равнодушным «бунт Стеньки Разина», самого удачливого казака-разбойника России.

— Вы мужественная женщина. Я Вам обещаю, что больше я (что-то типа того) так не буду. Я скоро выйду благодаря Вам…

Но ещё выше шагнул другой донской казак — Емельян Пугачёв. Он стал предводителем крупнейшей в российской истории крестьянской войны и под именем «счастливо спасшегося от убийц императора Петра III». И тот и другой собирались «дойти до Москвы».

Почему-то от него личное «спасибо» услышать не хочется, хотя в процессе и он помог. То, что я там услышала о нем…. Хотя не на «Лебединое озеро» ходила… Но убийство братьев Сергеевых Игоря и Михаила с женой последнего, меня просто шокировало. Он же с ними в школе учился, дружил! Там, на суде, была их мать, из четверых сыновей похоронившая двоих старших. А Грибков в их доме пил, ел, Новый год отмечал, а потом мало того, что убивал, так еще и организовал все это…

Бунтарь Степан Разин стал героем множества песен и легенд, сказаний и романов, присказок и стихов. Пугачёв со своей «пугачёвщиной» таких почестей от народа не получил. Зато он потряс до основания державу императрицы Екатерины II Великой.

Леша Кондратьев[96]. Это было тяжелее всего. Хотя я его видела за 3 года до суда на следственном эксперименте. Не отпускала мысль: не только Тимур, но даже я его могла вырубить одной рукой! Ну как же так… Ударить его ногой — и вместе со своим пестиком бы кувыркался…

Под стать им оказался предводитель Колиевщины — казацко-крестьянского восстания на Правобережной Украине Максим Железняк. Сродни ему и вождь Балашовщины на Смоленщине Иван Балаш. Также удалось взбунтовать тихий Дон Кондратию Булавину, сумевшему походить, пусть и самое короткое время, в войсковых атаманах.

Мы когда с Георгием (Сын Тимура и Надежды) вместе смотрели документальный фильм, те серии, где проект «Русджет» упоминался, и убийство у подъезда… Он первый раз представил, как это было. Стал очень белый и закусывал губы. Я не предусмотрела, живя в этой теме, что он так это воспримет. А потом он мне сказал: «Ну знаешь… Вот такого как Шерстобитов прислали бы — не так было бы обидно. Достойный противник. А то папа последнего перед смертью видел этого питекантропа из суда, который в пупок дует…» — такая вот реакция.

…Наконец, это выдвижение казачеством из своей «могутной» среды великих людей в разные области науки, литературы, медицины, изобразительного искусства… Обращение к исследованиям и творчеству было уделом многих поколений воинского сословия России, как старой, так и современной. Это было частью служения казаков Отечеству.



Михаил Шолохов, выходец с Верхнего Дона, стал крупнейшим советским романистом, автором всемирно известных «Тихого Дона» и «Поднятой целины». Дважды Герой Социалистического Труда, он стал и обладателем престижной Нобелевской премии в области литературы. А бело-красный казак Григорий Мелехов — одним из любимейших образов для читателей и кинозрителей.

Кондратьев Алексей — «Гиви», «Кондрат». Фотография из фототаблиц материалов уголовного дела

Под стать ему — такие известные писатели, как певец уральского казачества Иосаф Железнов и белый генерал с Дона Пётр Краснов. Возвращается из незаслуженного забытья историк-белоэмигрант Андрей Гордеев, автор замечательного произведения под названием «История казаков». Прославил себя даром живописца баталист Митрофан Греков.



Наука тоже стала славным поприщем казачьей деятельности. Афанасий Шафонский в самом начале XVIII века вписал своё имя в историю медицины как один из видных эпидемиологов. Он стал одним из победителей эпидемии чумы — «моровой язвы», которая грозила опустошить первопрестольный град Москву. Дмитрий Карбышев стал известен как один из крупнейших фортификаторов России, как старой, так и Советской. Изобретатель Фёдор Токарев стал оружейником-конструктором с мировым именем.

Я его узнала сразу в «аквариуме». Он был самый сломанный. Голова опущена под собственной тяжестью. Глаза в одну точку. Отвечал четко на вопросы судьи. От себя лично — ничего. В основном кивал. С ним так же. Он-то меня не узнал — на эксперименте я сидела в машина за тонированными стеклами. А тут — в паре метров от него. Я видела — он меня боится. Боится, что могу устроить истерику. А его психика явно слаба для такого шоу. Это видно непрофессиональным взглядом. Не могу сказать, что он труслив. Он скорее просто не задавался целью оценивать или осмыслить ни опасность, ни суть того, что он делал. «Подошел и выстрелил. Пять раз…» Стопроцентный ведомый. Попал бы в другие руки — стал бы хорошим штукатуром, садовником, исполнительным и не особо думающим. Очевидно, что он переживал еще одну личную драму на том суде. Видимо, не особо сильный интеллект у него компенсирован запредельной способностью быть верным. Именно не преданным, а верным, и это один из непрочных стержней его мироощущения. И его сломали! Олег Александрович, которому он был верен, как слуга, как раб, как пес, который по природе своей не оценивает, прав ли хозяин — он просто выполняет команды! Потому и сломленным был. Не похоже, что он боялся тюрьмы и срока. Скорее всего, для его психики вот эти разборки, аресты, слежки и беготня были неподъемной ношей. Где-то он был рад, что все закончилось и можно не делать усилие над собой. И не думать.

…Нельзя не сказать об историческом величии и совсем иного плана. Рядом с героями казачества ходят и его антигерои. Но вместе с тем по своим неправедным делам они всё же остаются великими личностями, пример которых настолько заразителен, что они имеют поклонников даже в наши дни. Хотя для славянского, православного мира они являются не созидателями, а его разрушителями в угоду тем силам, которые всегда были враждебны Русской земле, её единению.

Я могла смотреть ему в глаза. Он сначала стеснялся. Потом начал здороваться. Когда долго меня не было на заседаниях, как-то увидел, поздоровался, спросил:

Среди таких антигероев казачества, несомненно, пальму первенства держит Иван Мазепа (Калединский), гетман Левобережной Украины, который неправдой занял этот пост, устранив своего предшественника и прочих опасных соперников с помощью обманутой им Москвы. Прозванный малороссиянами «ляхом», он остался для них таким до самых последних своих дней. Дав клятву на верность царю Петру I Романову, он изменил ему для того, чтобы вновь отдать польскому панству бразды правления на Украине, призрачно надеясь, что шведский король-полководец Карл XII усилит его личную власть. Но поле битвы под Полтавой разрушило все планы клятвопреступника Мазепы, сбежавшего в конце концов в пределы турок-османов.

— Здравствуйте, как дела?

Чуть не ответила:

Под стать ему другой антигерой — гетман Правобережной Украины Пётр Дорошенко. При нём турки и крымские татары, которых он навёл на собственное Отечество, причинили украинской земле столько бед, которые трудно сравнить даже с военным временем. Иноверцы торговали под стенами гетманской ставки православными полоняниками многими тысячами.

— Спасибо, Вашими молитвами! — но сдержалась: — Спасибо, все нормально. У Вас как?

Но самое главное предназначение казачества и его войск — это защита пределов родной земли, её вооружённая защита. Собственно говоря, это основная, идущая из глубокой древности, роль казака. Ведь совсем не случайно первым летописным казаком для нас видится Илья Муромец, витязь с богатырской заставы с северной окраины Дикой Степи. Он для отечественной истории — «матёрый, первый казак».

Через адвоката на перерыве я передала в знак примирения Кондратьеву иконку — свой любимый образ Спасителя — «Спас Нерукотворный». Ему передали, он улыбнулся, показал мне ее, поблагодарил. Потом через своего адвоката передал вопросы, которые я могу ему задать. После того, как меня допросили, я попросила судью предоставить мне гарантированное УПК РФ право задать вопросы подсудимым. Было так:

Так уж сложилось, что величие личности казака всегда связывается с защитой Отечества. Он мог быть писателем или учёным, оружейным конструктором или офицером штаба в Санкт-Петербурге. Но когда начиналась война, все эти люди становились в полковые ряды своих, родных им казачьих войск России.

— Алексей, скажите пожалуйста, как к Вам попала информация о моем муже?

Пожалуй, в истории нет более прославленного, более великого казака, чем атаман Войска Донского генерал от кавалерии Матвей Платов. О нём, как герое, Россия узнала после славного для донцов боя на берегах степной реки Калнах. Произнесённые тогда юным полковым командиром слова «Честь дороже жизни!» стали девизом его удивительной судьбы на все последующие годы.

— Это было фото. В костюме. Мне передал фотографию Олег Александрович.

Матвей Платов для нас видится прежде всего олицетворением подвига русской армии и русского народа, совершённого во время Отечественной войны 1812 года. Изгнание наполеоновской Великой армии, собранной императором французов, без преувеличения, с половины Европы, есть величайшая заслуга казачества перед нашим Отечеством.



В созвездии великих казаков блистают целые династии. Среди них прежде всего значатся Иловайские — больше десятка генералов Войска Донского. Рядом с ними стоят не менее славные фамилии: Иван и Фёдор Краснощёковы, Фёдор и Андриан Денисовы, Дмитрий и Пётр Грековы, Пётр и Степан Тацыны…

Тезисный набросок к выступлению на суде, написанный Надеждой Хлебниковой, лежавший перед ней во время последней речи



Казачьи военачальники — войсковые и наказные атаманы, и просто полковые командиры, есаулы, сотники — и герои из рядовых бойцов составляли гордость русского оружия во всех войнах, которые довелось вести Великому княжеству Московскому, Русскому царству и Российской империи. С кем только не велись эти войны — с Оттоманской Портой и Францией, Швецией и Речью Посполитой, Пруссией и Персией, Англией и Сардинией, Японией и Германией, Австро-Венгрией и имаматом Шамиля, Хивинским ханством и Бухарским эмиратом… Всё это не считая военных походов — Каспийского и Персидского, Итальянского и Швейцарского, Венгерского и Китайского, Кокандского и Кульджинского, Текинского…

Пылев орет:

Казачья слава блистала на поле Бородина и на берегах реки Чернишня, в сражениях при Кунерсдорфе и Малоярославце, под Измаилом и Карсом, Прагой и Очаковом, Азовом и Малоярославцем, Лейпцигом и Парижем, на полях Маньчжурии и в горах Кавказа.

— Да кого Вы слушаете? Он же неполноценный (или дебил, что-то типа того)[97].

Великими казачьи военачальники становились под знамёнами великих полководцев. Таких, как русский военный гений генералиссимус А. В. Суворов-Рымникский, князь Италийский. Дмитрий Кутейников сражался бок о бок с ним в Кинбурнском сражении против турецкого янычарского десанта. Андриан Денисов прославлен в суворовских приказах в ходе Итальянского и Швейцарского походов 1799 года.

Я задала Кондратьеву еще несколько вопросов. Он на них ответил, несмотря на выкрики Пылева — я говорила спокойно, хотя горло совсем ссохлось. Кондратьев тоже смотрел не в его сторону, а обернулся ко мне.

Штурм крепости Измаил в 1790 году — вершина славы непобедимого Суворова. Бескомпромиссный приступ по своему кровопролитию не имеет себе равных в мировой военной истории. Именно это славное дело позволило с достоинством войти в число великих казаков донцам Матвею Платову и Ивану Краснову, черноморцам Захарию Чепеге и Антону Головатому. Да и не только им.

Перед началом прений я готовилась несколько суток, и обращаясь к Кондратьеву сказала (я помню, как он вскинул голову, когда я назвала его по имени, наверное, боялся, что я начну с обвинений):

Нашествие Наполеона на Россию поставило под ружьё все наличные силы казачьих войск, не задействованные в охране государственной границы. В «грозу Двенадцатого года» казачество ополчилось на врага. Именно изгнание французов из пределов Отечества возвеличило военачальников Василия Орлова-Денисова, Алексея Иловайского, Акима Карпова, Степана Балабина и Дмитрия Грекова.

— Алексей, наша семья не держит обиды на Вас… Вас обвинять — все равно, что обвинить пистолет в том, что он не дал осечки. В тот момент, когда вы нажимали на курок, Вы были врагом. Если бы мне посчастливилось быть рядом с мужем, я все бы сделала, чтобы Вас убить, разорвать. Но после того как Вы отошли на пять метров, отстрелявшись, — как враг Вы для меня существовать перестали. Я знаю, кто действительно принес смерть в наш дом. И его имя будут проклинать мои дети и дети моих детей!

Другим серьёзным испытанием для казачества стало утверждение Российской империи на Кавказе, целая серия войн на этом горном театре военных действий. Среди них выделяется затянувшаяся Кавказская война, главными аренами которой стали Чечня и Нагорный Дагестан, Черкесия.

Кондратьев даже гордился иконкой в своем аквариуме… Даже жалко его стало потом. Ничего не «настрелял» себе на службе у хозяина. Как вхолостую он распорядился своей жизнью! Лешик, если возможно… я очень хочу, если он прочтет эти строки, сказать ему:

Её главными действующими лицами стали Черноморское и Кавказское линейное, а также Донское казачьи войска. Из первых двух в самом конце войны будут образованы два новых войска — Кубанское и Черноморское. В тех событиях на Северном Кавказе прославили свои имена генералы Яков Бакланов, Алексей Бескровный и Феликс Круковский.

— Пожалуйста, в Вас много хорошего — я это видела. Нет озлобленности, лживости, Вы явно добрый человек. Не всем быть нобелевскими лауреатами! Не делайте больше плохого людям! Не знаю, насколько это для Вас значимо, но я желаю Вам удачи. Повторяю — во мне нет ни капли зла в отношении Вас. Идите своим путем по жизни с Миром! И не теряйте мою иконку…

Исторические пути-дороги казачества привели его к голгофе старой России, которой стали две войны — Первая мировая и Гражданская. Если первая привела к крушению более чем 300-летней империи Романовых, то вторая стала кровавым водоразделом между старой и Советской Россией.

Он тоже со мной прощался после вердикта. Он уже не боялся смотреть мне в глаза. Он сказал СПАСИБО и ЕЩЕ РАЗ ПРОСТИТЕ МЕНЯ… А это дорогого стоит!

Гражданская война поставила казачество в ряды военных сил двух полярных движений — белого и красного. Большинство казаков стало бойцами Белого дела. Та стихия выдвинула из казачьей среды военных вождей, многие из которых не избежали собственной гибели. Среди белых — это Лавр Корнилов и Алексей Каледин, Александр Дутов и Андрей Шкуро, Пётр Краснов и Григорий Семёнов. Среди красных — Филипп Миронов и Иван Сорокин, Николай Каширин и Дмитрий Карбышев.

Пылев… На суде все ребята именно Олег Александрович его называли. И когда он на меня начал реагировать (а я, признаться нужно сразу, «садист», мы с Михаилом Фоминым[98] поняли, что он начал сдавать — психопатический типчик, и уж никак ни глава шпаны с большой буквы. И когда он кричал из «аквариума» типа «сука, мразь» и т. п., для меня это звучало как МУЗЫКА! И я в своих вступлениях его всегда «Олег Александрович» называла — даже присяжные ржали.

Книга о ста великих казаках включает имена наиболее исторически известных личностей; часть их вызволена автором из незаслуженного забытья. Бесспорно, что за чертой «сотни» осталось немало достойных имён. Думается, что они не канут в Лету и станут героями других книг.

Эх! Попасть бы к нему в клеточку! Просто спросить: «Как жизнь, почти юная? Привет вот из Марбелье вам привезла — бутылочку морской воды…». Специально ради этого посетила Испанию, по ресторанам ходила в Пуэрто-Банусе[99] — все вас вспоминала… Шучу. Тварь. Вот он даже если сдохнет — не прощу его, как Ческиса не прощаю…


Алексей Шишов, военный историк и писатель


Михайлов[100]. До сих пор не могу успокоиться! Михайлов был свидетелем — его привели в кандалах. Он рассказал, как его, полуголодного, пригласил подзаработать бывший сослуживец по армии Сергей Махалин. Сначала дали где жить, какие-то условные деньги. Захотелось перевезти жену с ребенком из Украины. Валяй, вези! Привез. От квартиры сразу отказали. Снимай сам типа. Ребенок болел. Ни на еду, ни на лекарства, ни на жилье не хватало. Попросил приработку, а только того и ждали. Дали подработочку: убьешь — заработаешь.

Илья Муромец

(?—?)

Самый популярный русский былинный герой. Первый казак в народных преданиях

Мне очень жаль, что я не имела законных оснований присутствовать на его суде. Вот он, Лешик, как ты — Солдат тоже, мне кажется. Он, склонив голову — говорил правду… что он стал штатным ликвидатором, не важно на сколько он глубоко раскаивался, он говорил правду! Он ставил прослушку в квартире Зинченко, слушал телефонные переговоры Шумахера и Волошина, чтобы поехать в город Бор и их ликвидировать… Он большой и сильный. Но мне до сих пор не понятно!!! У Пустовалова — 11 трупов и 64 статья, дающая облегчение, хотя этот ни слова сам не сказал на суде своим языком, только показания смог дать под диктовку. У Михайлова — столько же, и он не только на следствии говорил и на суде помогал, и не на одном! В отличии от этого маньяка в нем все же видно раскаяние. И что же — пожизненное заключение! Ну неужели судьи и обвинители не прошли даже основ психологии, и не видят, когда перед ними — преступник, никто не спорит… но все-таки человек, хоть и преступивший закон, и когда перед ними — просто маньяк, с удовольствием разделывающий на куски трупы. Выйдя, Михайлов мог бы жить! Исправить и искупить преступления. Освободиться от тяжести и позора. Он мог бы воспитать своего ребенка. Он пошел бы работать грузчиком… с его техническими знаниями и данными в автомастерскую, телефонистом, сантехником, в конце концов! Но он бы жил!!! Кто смеет так равнодушно перечеркивать человеческую жизнь, пусть и такую? Жизнь, которая не нацелена на уничтожение себе подобных (как у Пылева, например). А жизнь, в которой имела место ошибка, пусть страшная! Но ее никто не имеет права НЕ ДАТЬ исправить!!!! Я поздравляю федерального судью ОТКИНА, который осудил Михайлова вместе с двумя другими, которых не возможно было бы осудить, если бы не его показания! А как потерпевшая сторона от этих «бойцов», я ИМЕЮ ПРАВО ОБВИНИТЬ судью в том, что и на его совести теперь загубленная жизнь — Олега Михайлова…





Михайлов Олег — «Хохол». Фотография из фототаблиц материалов уголовного дела

Исследователи Древней Руси склонны считать, что Илья Муромец является личностью исторической, вполне реальной. Ведь не случайно все былины называют местом рождения крестьянина-богатыря, защитника родной земли, село Карачарово под городом Муромом (ныне Владимирской области). А Муромский край считается его родиной.



Известно, что муромчане издревле гордились своим былинным земляком. В память о нём одна из улиц города носила название Ильинской. В черте города одна из высот называлась с древности Богатырёвой, другая — Скоковой (с неё поскакал витязь совершать былинные подвиги). Сегодня Муром, стоящий на высоком берегу реки Оки, украшает памятник древнерусскому богатырю — «матёрому казаку Илье Муромцу».

Вот еще про Пустовалова… Его боялась, хотя скорее это неприязнь, дошедшая до омерзения, еще когда материалы читала перед судом и в прессе: что он Котову порубил на куски. Гордился, что Солоника убил. Так там пятеро убивали! Андрей Гусев, который свалил Солоника одним ударом, и второй, не помню кто[101], вцепился как удав — эти и то больше сделали.

В Киево-Печерской лавре сохранилась гробница его с останками (мощами). Русская православная церковь канонизировала Илью Муромца как святого воителя. День его памяти православными людьми неизменно отмечается 19 декабря.

Когда я его увидела — сразу поняла, что это — он. Мне кажется, что он единственный в нашем «аквариуме» делал то, что ему нравилось, даже не пытался себя превозмочь. Что он единственный пришел в банду не потому, что заманили, а потому что знал, куда и для чего идет… И потом, когда меня адвокат пугал в саду — сказал, что «Вы типа засветились. Даже вот Пустовалов сказал: «Мне нравится ее шея!»». Ну я после этого начала в водолазке ходить… Я не могла смотреть на его руки — представляла, как он по локоть реально в крови Свету разделывал и других расчленял…

Усов — судья.

Ироничный, опытный, все понимающий. Букву закона выполнял неукоснительно. НО! Своей интонацией всегда придавал нужный окрас любому заявлению, вопросу, ответу… На лице часто — полуулыбка, которая, как бы выражала его мысли: «Все, что тут происходит для меня уж точно не неизвестный спектакль — я знаю сценарий до конца. Мне вы все видны, как на ладони…». По задаваемым им вопросам было видно, насколько он не упускает ни одной мелочи, проникает в суть… И все с таким полуотсутствующим взглядом.

Русская православная церковь считает, что святой воитель из земли Муромской жил в XII столетии. Научная экспертиза мощей, почитаемых верующими, проведённая в 1988 году авторитетной комиссией специалистов, определила, что Илья Муромец как реальная личность действительно жил в XI–XII веках.

Были и смешные моменты…

В том же 1988 году известный советский скульптор С. А. Никитин сделал на основании мощей скульптурный образ Ильи Муромца. Он действительно поражает воображение зрителей своим поистине богатырским внешним видом и какой-то непостижимо огромной духовной силой.

Например, приезжаю в суд, в коридоре здороваюсь с дядькой со знакомым лицом, потом на этаже… а потом с судьей Усовым, уже в мантии. На третий раз он удивленно, но со спокойной иронией вопрошает:

— Потерпевшая! Вы как сегодня себя чувствуете?

Однако церковное житие святому богатырю составлено, по не известной для истории причине, не было. Вполне возможно, что оно по разным обстоятельствам (войны, пожары и прочее) просто не сохранилось до нашего времени.

— Спасибо, Ваша честь! Нормально.

Зато на удивление большое число хорошо сохранившихся древнерусских былин подробно повествуют о любимом народном герое, выводя его «из того ли города из Мурома, из того села из Карачарова». Именно из былин нам известно о нём от дня рождения и до самой кончины.

— Уверены?

Интересно, что в старинном селе Карачарове по сей день считается, будто прямыми потомками былинного богатыря является род Гущиных, представители которого славились недюжинной физической силой.

— Ну да, а что?

В героическом былинном эпосе, среди образов оставшихся в нашей исторической памяти богатырей, Илья Муромец является одним из самых привлекательных и замечательных в своих мыслях и поступках. Для нас он смотрится как «старый казак да Илья Муромец, Илья Муромец да сын Иванович».

— А что ж Вы со мной за утро третий раз здороваетесь?..

Выступает в прениях мама братьев Сергеевых, убитых Грибковым, и в ходе речи говорит:

Былинный герой, крестьянский сын Илья стал совершать ратные подвиги в возрасте 30 лет. До этого он лежал дома на печи, будучи парализованным, с мальчишечьих лет. Но увечного Илью излечили захожие странники-калики, идущие на богомолья, дав испить ему целебного медового напитка, который в Древней Руси являлся лекарственным средством.

— …хотелось бы мне хоть одним глазком посмотреть, кто ж родил такого человека (это она о Пылеве)! Как его близкие живут, родные?

После этого Илья Муромец, вставший на ноги и почувствовавший в себе богатырскую силу, отпросился у стариков-родителей, как подобает послушному сыну-кормильцу, в далёкий стольный град Киев, к князю Владимиру. Те отпустили его («перечить не стали») с добрыми отеческими наставлениями. Больше в родительский дом он уже не вернётся, окончив жизнь на Киевщине.

Усов:

По пути туда былинный герой сразился со злым богатырём Святогором, победил его в поединке и завладел богатырским мечом-кладенцом. Затем он освободил город Чернигов, один из крупнейших в Древней Руси, от «злой» осады орды степняков-печенегов. Но остаться у черниговцев воеводой всё же отказался, сказав, что хочет стать дружинником у великого киевского князя.

— А эттттто Вам зачем понадобилось?.. — Он разряжал обстановку и ни на кого не давил.

Затем Илья Муромец совершает ещё один героический былинный подвиг. В дремучих брянских лесах у села Девять Дубов он пленил Соловья-разбойника, которого привёз в стольный град Киев, к князю Владимиру, крестителю Древней Руси.

Поговорить мне с ним удалось, пока мы болтались по «храму правосудия» в ожидании вердикта. Сидели в буфете с Мишей Фоминым, нам оставили буфет на ночь открытым, и там «титан» с водой[102]. Входит Усов в мантии, типа спального халата с раскрытым воротом, без шляпочки своей важной. Из складок мантии немного торчит микроскопическая стеклянная фляжка конька, наполовину пустая, но он трезв, даже не пахнет…

Надо сказать, что «дорожка прямоезжая», которой ехал крестьянский сын-богатырь из родного Мурома в Киев «через те леса Брынские, через речку Смородинную», существовала на самом деле. Она пролегала через Карачев, Чернигов и Моровийск. К этому можно добавить, что в старинном городе Карачеве «матёрого казака» Илью Муромца помнили долго.

Он подошел, попросил разрешения присесть, немного поучаствовал в разговоре, ничего не сказал о предполагаемом возможном вердикте, но обращаясь ко мне, с иронией произнес перед самым уходом:

Киевский князь за содеянные подвиги, силу и храбрость назначил Илью Муромца старшим воеводой над дружиной древнерусских витязей, которые стерегли южные рубежи родной земли от разбойных и опустошительных набегов степных народов, прежде всего печенегов.

— Пылев называл Вас сукой, но предпочел бы, чтобы Вы были дурррой!.

Под его начало поступили знаменитые былинные богатыри: Добрыня Никитич, Алёша Попович, Дунай Иванович, Самсон Сильный, Чурило Пленкович, Ванька Заолешанин и Пересмяка. Эти витязи и стали богатырской заставой на границе Дикой Степи (или, как её ещё называют в старинных сказаниях и летописях — Дикого Поля), защищая южнорусские земли от нападения печенегов и других «ворогов».

Он был строг, но не груб. Не знаю почему, но я с первых взглядов на него поняла — он на нашей стороне… Когда давала показания «пехота», он был спокоен. Когда что-то говорили адвокаты Махалина, Пылева, Гусева, Пономарева, еще кто-то[103] — он просто «одевал» такую маску, что якобы, еле сдерживает смех, как реакцию на их враньё. И этим давал понять присяжным, как правильно реагировать на ворох запутанных фактов. Он был явным дирижером, который прекрасно знал, на какой ноте закончится эта симфония!

Среди наиболее известных былинных подвигов, совершённых «матёрым казаком» Ильёй Муромцем, стало освобождение Киева от ханского войска Калина, осадившего город и старавшегося взять его измором. Богатыри смогли победить степняков, а их правитель стал платить дань князю Владимиру, больше не пытаясь вторгаться в русские пределы, которые бдительно оберегала былинная богатырская застава.

К примеру, вопрос к Пустовалову, как-то:

Затем Илья Муромец вместе со странником-богомольцем силачом Иванищем победили «Идолище поганое», которое со своими «татарами» захватило земли у священного христианского города Иерусалима и требовало дани с греческого (византийского) царя Константина.

— Подсудимый Пустовалов, можете сказать суду, что вы так увлеченно читаете?

Отношения богатыря с киевским князем в былинах всегда описываются как натянутые. Владимир презрительно относился к крестьянскому сыну и часто «забывал» приглашать воеводу на пир. Но когда требовалась ратная помощь, то он вспоминал о богатыре сразу и говорил ему «слова ласковые», перед тем как послать его на дело смертельно опасное.

— «Атлас автомобильных дорог Европы», Ваша честь.

Однажды Илья Муромец за пустяковую провинность был посажен в «погреб», то есть в земляную тюрьму, в котором, по былинам, пробыл долгое время. Он был выпущен на свободу по призывному княжескому слову только «по случаю»: стольный град Киев вновь осадили «бессчётные» конные полчища кочевников-печенегов. Выйдя из «погреба», былинный герой сказал:

— Что ж. Понятно. Своевременно, а и буковок мало… Тооолькооо… это… так он же измениться сто раз успеет, этот атлас, за ваш срок… Или у Вас есть другие сведения?



Я иду служить за веру христианскую,
И за землю российскую,
Да и за стольный Киев-град,
За вдов, за сирот, за бедных людей…



Все ржут…

Во всех былинах о русских богатырях Илья Муромец предстаёт как самая яркая фигура, как великий патриот родной земли, бескорыстный защитник всех обездоленных и обиженных, как честный человек. То есть «первый казак» на Древней Руси описывается как притягательная, нравственная народная личность.

Но когда он открывал странички с вердиктом, и у меня, например, было ощущение, что мои пальцы в розетке… и не только у меня, конечно… Он первым увидел вердикт до его оглашения. И передавая его председателю присяжных, будто немного расслабился. Успокоился — хотя волнения не было и следа! И когда я попыталась по его глазам понять: ЧТО ТАМ?! — он опустил глаза, склонил голову, начал что-то типа писать или чертить на бумажке… но складки в углах глаз были иронично сложены. И я поняла: ЕСТЬ! Наша взяла…

Его благородные рыцарские черты несомненны, как и у его самых близких друзей по богатырской заставе — Добрыни Никитича (родного брата Малуши, ключницы княгини Ольги, матери князя Владимира) и Алёши Поповича (сына ростовского священника Александра-хоробра, то есть Храброго). Эта троица витязей — порубежных стражей — в древнерусских былинах описывается с неизменной, исключительной теплотой и признательностью за совершённые подвиги.

Прокурорша просто стерва!!! Злобная, высохшая, ненавидит всех! Нашла свое место под солнцем! Подняла хай, всем нажаловалась, требовала, чтобы меня убрали из процесса. Я ей все обвинение, якобы, испортила своей защитой «пехоты». Она обвиняет — я защищаю. Судье смешно, а у нее молнии из глаз, чуть ли не мат с языка. Возненавидела меня, а со мной и всех, к кому я так или иначе хорошо относилась. Для нее Пылев лучше, хотя и ему доставалось. Ну нельзя же так вот совсем не делать разницы между людьми! И столько гадостей наговорила, а ведь ребята себя сами обвиняли и даже доказывали свою причастность к преступлениям…»…

Всё же более популярного былинного героя на Руси, чем Илья Муромец, исследователям не сыскать. Поэтому в преданиях старины глубокой простые люди отзываются о нём действительно с великой любовью:



Как одно-то на небе красно солнышко,
А один-то на Руси Илья Муромец!..



Дань памяти «первому казаку» Илье Муромцу и его витязям с богатырской заставы, затерянной на краю Дикого поля, отдавалась и в гораздо более позднее время. В отечественной живописи общенародно известно историческое полотно замечательного русского художника В. М. Васнецова «Богатыри». На картине изображены три русских былинных героя — Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович. Все трое, согласно былинным сказаниям, были витязями «из первых» в дружине крестителя Древней Руси князя Владимира.

Интересно то, что знали о богатыре Илье Муромце и в Средневековой Европе. Могучий витязь Илья Русский, «родственник» киевского князя, являлся одним из главных действующих лиц германских эпических поэм XIII столетия.

Как известно, в древнерусских былинах и летописях второго человека, прославившегося на ратном поприще, по имени Илья больше не встречается. То есть о каком-то случайном совпадении образов Ильи Русского и Ильи Муромца, говорить, вероятнее всего, не приходится.

Древнерусские былины, в которых рассказывается о «матёром казаке» Илье Муромце свидетельствуют, что ещё задолго до монгольского нашествия на Русь слово «казак» русским людям от Новгорода до Киева было доподлинно известно и в народе почитаемо. Как известен по имени, роду-племени первый «матёрый» казак, которому судьба уготовила быть не просто порубежным стражем, а подлинным героем.

На черте

Образ былинного Ильи Муромца, самоотверженно защищавшего русскую землю, в чём сходятся исследователи Древней Руси являлся воплощением представлений простого люда о подлинной ратной доблести, был идеалом народного героя.

О первом «матёром казаке» хочется сказать ещё одно доброе слово. Если собрать воедино все былины и героические песни об Илье Муромце, сложенные, как считают не без оснований специалисты, именно в XI–XII веках, то получится прекрасная по историческому и литературному звучанию «Русская Илиада». По другому её назвать невозможно, иначе можно исказить историческое звучание былинного эпоса.

«Все устраивается, если умеешь терпеть и доверяешь Богу». (Патриарх Сербский Павел)


Гермоген (Ермоген, в миру Ермолай)

(около 1530–1612)

Суд «второго созыва» подходил к завершающему этапу, тому, когда силы участников, начиная резко убывать, требуют «второго дыхания», которое помогая недолго, приводит к полному упадку, о чем в опасениях и предупреждает все более ослабевающий организм уже сбоящий мозг. Напряжение только росло, знающие и опытные в этом соревновании «спортсмены» начинали «прятаться за спинами», дабы встречный поток воздуха разрывался грудью впереди бегущего.

Патриарх Московский и всея Руси. Из донских казаков

Готовились к рывку все без исключения, но далеко не все одинаково и честно. Бывает так, что люди, привыкшие к определенным уловкам и действиям, совсем не в состоянии переключиться и совершить, казалось бы, разумный шаг, благодаря чему проигрывают на последних метрах дистанции.



Стадион орет, кажется, еще чуть и трибуны рухнут, спортсмены, прикусив губу, рвут себя на одной злости к своей слабости. «Ватные» члены еле шевелятся, вопрошая: когда же «второе дыхание» — этот впрыск в организм из печени крови, наполненный полезными микроэлементами, как супертоплива?! Так у честных спортсменов, не прибегающих к допингу, подкупу судей, шантажу соперников. Но бывают и другие…

Смутное время начала XVII столетия смотрится для Русского государства как национальная трагедия: речь шла о самом существовании этого государства как такового. Но благодаря патриотическому, духовному народному порыву была освобождена от иноземцев первопрестольная Москва и в стране воцарилась более чем на 300 лет новая династия — Романовы.

Это был июнь 2005-го, перед самым началом прений сторон, что происходит сразу после судебного следствия. Температура страстей подошла к «раскаленной до бела» границы между противоборствующими, а потому Надежде Юрьевне приходилось ездить в суд ежедневно. Стороннему наблюдателю уже было очевидно, в какую сторону склоняются присяжные заседатели. Тем более все было понятно непосредственным участникам с обеих сторон, проигрывающим могло помочь только чудо…

У истоков той великой победы стояли национальные герои России — князь Дмитрий Пожарский и нижегородский староста из «меньших» купцов Кузьма Минин. Но у них был духовный наставник — Патриарх Московский и всея Руси Гермоген, в миру Ермолай. Родом он был из донских казаков.

Как-то после завершения очередного судебного заседания Хлебникова присела на лавочку в скверике перед Мосгорсудом. Первая затяжка после длительной передышки отвлекла разум от тяжелых дум насыщенностью теплого дыма и легкого приятного головокружения. Глоток холодной воды из пластиковой, только что купленной бутылочки, заставил своим ощущением прохлады, пробегающим внутри, вспомнить, что она не только жива, но и вполне победитель. Это необходимое маленькое отвлечение было кстати перед тем, как сесть за руль своего автомобиля и направиться домой.

…Считается, что Гермоген родился около 1530 года. О его молодости истории почти ничего не известно, кроме одного достоверного факта — будущий патриарх «служил» в донских казаках. Вне всякого сомнения, в ту бранную эпоху он ходил в походы и участвовал во многих боях в порубежье Московского царства. И, вероятнее всего, не только на российском Юге, то есть на Дону и в донских степях. Казаки во времена царя Ивана Грозного и его наследников (по престолу) не могли не воевать.

Последствием той, напугавшей Надю, истории с «не садись в машину» стало удобное место для парковки, как раз находящееся напротив здания суда — закрытая и охраняемая территория, принадлежавшая СМУ, ведущему рядом стройку объекта. За 200 руб. в день можно было оставлять там машину, при том, что охранник вообще не покидал свою будку, стоявшую в пяти метрах от припаркованного автомобиля, что вселяло надежду и успокаивало: ни взрывчатку не подложат, ни с пистолетом не подкрадутся.

Со временем он стал священником, причём тоже в годы царствования Ивана IV Васильевича. В 1579 году, уже достаточно пожилым человеком, Гермоген становится священником церкви Святого Николая в Гостином ряду города Казани, которая была тогда одним из крупнейших городов Поволжья.

Длящееся несколько минут приятное одиночество, дополненное в воображении представлением того, что ее враг Олег Пылев испытывает в эти моменты неприятную погрузку в автозак, пусть и пустой, только для него одного, но не на свободе, которую он, скорее всего, уже больше не увидит, нарушилось появлением адвоката этого самого Пылева. «Да что же это такое! Ну везде достанут!» — подумалось вдове, сменившись другой мыслью: «А впрочем, интересно… ну и что на сей раз?! Ух! Дождутся они, швырну я гранату в этот аквариум!».

Можно утверждать, что уже в те первые казанские годы Гермоген получил известность своими речами и священническим служением делам государственным. Он стал известен «на Москве» и среди иерархов Русской православной церкви, бывших главной политической силой на Руси.

Адвокат Мелков, явно такой же умный человек, как и очень скользкий — именно он появился в ее поле зрения. Хлебниковой был очевиден факт понимая им тщетности своих усилий в попытке спасти своего подзащитного. Он это прекрасно осознавал, именно с таким выражением лица подошел, и именно с такой интонацией начал, чтобы сразу дать понять, о чем пойдет разговор:

В 1587 году Гермоген становится монахом — иноком казанского Свято-Преображенского монастыря. Вскоре он — его игумен, а затем и архимандрит. Такое быстрое продвижение по иерархической лестнице свидетельствовало прежде всего о его личных достоинствах и высокой духовности.

— Надежда Юрьевна, разрешите рядом с Вами присесть?

С учреждением в 1590 году в Русском царстве патриаршества Гермоген становится митрополитом Казанским и Астраханским. Уже в то время он «ревностно» занимался церковно-политической деятельностью. Проводил христианизацию нерусского населения Поволжья, создавал особые слободы «новокрещёнов». Вёл энергичное церковное строительство в своей митрополии.

— Конечно. А по регламенту нам можно общаться?.. — Легкая улыбка легла на ухоженное лицо мужчины:

В 1592 году он обращался к патриарху Иову с просьбой установить ежегодное поминание казанских христианских мучеников за веру и русских воинов, павших под Казанью в 1552 году.

— Можно!

Гермоген также был известен как видный церковный литератор своего времени. Его перу принадлежит «Сказание о явлении иконы Казанской Богоматери», одной из самых почитаемых в Русской православной церкви.

— Ну садитесь. А то в случае чего мне не впервой — придется снова всех разгонять… — Теперь настала очередь улыбаться Надежде, ведь после роспуска первой коллегии присяжных заседателей по ее почину, был вынужден уйти и первый адвокат Пылева, тот самый, которого она называла за глаза «Цуккини». Изначально адвокатов у Олега Александровича было двое, сейчас остался только Мелков, издалека крадущийся к сути:

…Казанский и Астраханский митрополит деятельно участвовал в избрании ближнего боярина Бориса Годунова на царство. Так на смену династии Рюриковичей пришла династия Годуновых, которой не суждено было долго просуществовать. В Русском царстве наступило Смутное время.

— Надежда Юрьевна. Вы мужественная женщина. Ваша позиция заслуживает уважения, а как Вы ее защищаете — я как профессионал хочу Вам сказать, это высший пилотаж… Олег Александрович тоже относится к вам с большим уважением!

Лжедмитрий I (он же галичский дворянин Григорий Отрепьев), став обладателем шапки Мономаха и царём всея Руси Дмитрием I, попытался наладить или, вернее сказать, уладить отношения с православными иерархами. Он вызвал в Москву, среди прочих лиц, и влиятельного митрополита Гермогена.

— К сожалению, не могу ответить ему взаимностью.

Однако Гермоген не стал прислужничать самозванцу. В Московском Кремле митрополит во всеуслышанье потребовал от воцарившегося Лжедмитрия I перехода его невесты католички Марины Мнишек в православие. Но ни она, ни поляки, наводнившие Москву, о том и слышать не желали. Митрополит был подвергнут царской опале и сослан в Казань.

— Вы умный человек, и Вы прекрасно понимаете, что от всего, что я сейчас скажу, я откажусь.

Однако самозванцу долго царствовать не пришлось. Он был свергнут в результате народного взрыва, который подготовили бояре-заговорщики во главе с братьями Шуйскими. Один из них, Василий Шуйский, стал новым государем всея Руси.