***

Когда Кейтлин вышла, я подстроил ей пакость. Вытащил из клавиатуры клавиши «М» и «N» и поменял местами. Ох, какой она шум поднимет!..

В общем, около девяти я сел-таки за работу, решил погуглить про черепах. И тут позвонил отец. По странному шуму в трубке я догадался, что он звонит со съемочной площадки.

— Папа, ты где?

— Черт-те где! В Кловердейле!

— Это что, вестерн? Слышу характерные вопли.

— Вроде того. О жителях ранчо, к которым вторгаются инопланетяне.

— И что делают эти инопланетяне/

— Вселяются в коров, но выселиться не могут. Скотоводы замечают, что коровы резко поумнели, а когда растет цена на говядину, бесятся.

— Какой бюджет?

— Никакой.

— Зачем звонишь?

— Хочу, чтобы ты приехал на съемки.

Кловердейл отсюда в получасе езды, но поскольку он в долине реки Фрейзер, такое ощущение, что до него три часа. Кажется, Лос-Анджелес и то ближе. Да, я плохой сын и ехать не хочу.

— Папа, я купил на «еВау» несколько материнок восьмидесятых годов, мне их надо почистить.

— Итан, я влюбился. Тяжелая артиллерия.

— Вот оно что, — проговорил я.

— Ты как будто меня осуждаешь.

— Я просто удивляюсь. А как же мама?

— Приезжай, покажу, что сегодня сняли.

— Папа, ты статист в фильме об инопланетянах, которые вторгаются на ранчо. С какой радости тебе покажут отснятый материал?

— Сегодня мне наконец дали первую роль с репликами. Я решил, что будет уместно рассказать тебе и о других изменениях в моей жизни.

Я выдохнул весь воздух из легких.

— Ладно. Скажи, где ты.

— Я передам трубку Шэрон. Она наш водитель и вообще занимается транспортом.

Шэрон дала мне странные указания: два поворота влево, два поворота вправо — зеркальное отражение дороги к матери.

Я припарковался и нашел трейлеры. Открыл дверь, думая, что увижу отца в слюнявчике для грима и с бутылкой воды. А он целовался взасос с девушкой, очень похожей на Эллен Ковач, которая училась в моей школе на два класса младше.

— Папа?

Французский фарс какой-то: отпрыгнули друг от друга и начали приглаживать волосы и поправлять футболки, типа между ними ничего не было.

Не волнуйтесь, — сказал я, — никто никого не осуждает.

— Сынок, это Эллен.

— Привет, Эллен.

— Итан, ты со школы совсем не изменился!

— Вы вместе учились?

— А она тебе не говорила? Отец сказал:

— Мы влюблены. Странно, да?

— Знаешь, сегодня я видел кое-что постраннее. Отец пытался хоть как-то оправдаться.

— Эллен занимается выбором натуры. Умная девочка. Надо менять тему.

— И как съемки? Эллен ответила:

— Вообще-то не очень. Мы готовили сцену, которая происходит якобы в Нью-Мехико, что изобразить в Ванкувере невозможно, по крайней мере с нашим бюджетом. Поэтому мы полили все поле и овраг изоцианином цинка. Он дает хороший цвет ржавчины. Правда, в соседней речке лосось не будет водиться несколько лет.

— Разве она не талант? — спросил отец.

— Да, талантище. Эллен сказала:

— Мне нужно готовиться к завтрашнему дню. Будет долгая съемка. Над ранчо зависает главный корабль.

Отец сказал:

— Ничего, мы пока посмотрим, что отснято. — Он повернулся ко мне. — Пошли.

Голубки поцеловались на прощание, и я пошел за отцом в другой трейлер.

Мы выбрали самый плохой момент — просмотр запорченных кадров. В объективе застрял волосок, в микрофоне оборвался провод. При виде этого мужчины в костюмах обильно потели. Даже мне, непосвященному, было понятно: куча денег ушла на ветер. Отец спросил режиссера:

— Мэтт, ты не мог бы…

— Тебя вырезали, Джим.

— Что?

— Твоей роли больше нет.

— Папа, я думаю, нам лучше уехать.

По дороге к трейлеру массовки отец твердил: — Как же моя роль…

— Давай я отвезу тебя домой.

Я ехал и думал, нет ли какой-нибудь субъективной, неэйнштейновской теории времени, которая объясняла бы, как я ухитрился впихнуть столько странностей в один день. Стив, черепахи, мертвые байкеры, отцовские интрижки. По ощущению этот день был похож на два или три, сжатых в один. Интересно, у богатых людей, которые в день зарабатывают больше, чем я за весь месяц, восприятие времени тоже другое? Оно медленнее или быстрее, чем мое?

Наконец я нарушил молчание и спросил отца, какая у него была реплика.

— «Чертовы инопланетяне!» — злобно взревел он. — Ну как, я молодец?

— Папа, это я должен ждать твоей похвалы, а не наоборот.

— Мы уже все взрослые, и, между прочим, ты не один в машине. Так что будь добр, соблюдай правила.

— Но по той полосе никто не едет.

— Мысли масштабней, Итан. Твоя голова вечно заперта в маленьком шкафчике, как коробки с рождественскими украшениями посреди июля. Ты должен открыться новым идеям…

Я заметил, что отец вытворяет что-то странное со своей кроссовкой.

— Папа, ты натираешь кроссовку витамином Е?

— Ну и что?

— Зачем?

— Сохраняет упругость кожи.

— Что за бред! И вообще, откуда у тебя такая куча капсул с витамином Е?

— Нашел их в мусоре Фрейзеров.

Семья Фрейзеров живет через три дома от моих родителей.

— Что?!

— Я испытывал новый шагомер и заметил, что Фрейзеры выбросили отличную баночку витаминных капсул.

— Папа, я ушам своим не верю! Ты вытащил из чужой мусорки витамин, чтобы натирать себе кроссовки?

— Все какая-то польза.

— Польза пользой, но разве мамина плантация не приносит вам такой доход, что уже не надо красть витамины?

— Мы все откладываем.

— Почему?

— А вдруг ты или Грег окажетесь в другой стране и вам потребуется операция? От аппендицита можно разориться, особенно в Штатах.

— Папа, ну, я понимаю, если бы витамины крали дедушка или бабушка. Они жили во времена Второй мировой и Великой депрессии. Но ты?

— Ничего я не крал! Когда мусор вынесли, он принадлежит всем.

— Что бы со мной ни случилось, я бы никогда не крал витамины из соседской мусорки.

— Такие мы правильные, да?

— Да, папа, мы правильные. Напряженное молчание. Более напряженное молчание.

Я так не хотел говорить об Эллен, что молчание напряглось еще больше.

Я не выдержал.

— Ну и что еще хорошего они выбросили?

— Прекрасный зонтик! Черный, с ротанговой ручкой, и всего одна спица сломана.

— Надо же!

Мы подъехали к дому. Еще не прошло и двенадцати часов с тех пор, как я затаскивал в мамину машину Тима-байкера.

Вдруг я понял, что страшно устал. Как будто это меня замуровали в фундамент.

И поехал домой.

На следующее утро оказалось, что клавиши на моей клавиатуре переставлены:

1234D67890

QWFRTYUIP

A5SHOLEKJG*

ZXCVBNM

* «Asshole» (груб.) — козел, придурок.

А еще Кейтлин делает вид, будто меня не существует. Занятно…

В час дня — первое «черепашье» собрание, а я и тремя нейронами над проблемой не раскинул. Притворился, что ее не существует. Ну, есть же у нас прекрасная скейтбордная игра для «PlayStation», к чему там черепаха? Все утро я проболтался в кафетерии с крайне деловым видом (на самом деле подпирал стену и тайком играл в тетрис). В полдень я пошел наверх и уже садился за свой стол, как вдруг до меня донесся запах.

— Зараза! — вскричал я.

Джон Доу выглянул из-за перегородки, потянул носом и подтвердил:

— Несомненно, Зараза!

Меня услышали на всем этаже.

— Зараза! Зараза!

Головы и туловища выскакивали из-за офисных перегородок, словно в бродвейском мюзикле: «Зараза?! Зараза!!!»

Через минуту толпа обступила кодера Майка. Майк угрюмо вытащил из-под компьютера полусъеденный гамбургерный труп и неопрятный веник мертвого и холодного картофеля фри.

— Майк, как ты мог принести сюда Заразу!

— Из-за картошки! Только в этом фаст-фуде картошку фри не макают в мерзкое тесто. Я поехал домой за диском, увидел вывеску и… не устоял.

— Молчать! Пусть начнется остракизм!

Майк знал правила, но их нарушил. До конца дня все сотрудники компании будут старательно его избегать. В Джей-Поде Бри сказала:

— А вдруг в «Макдоналдсах» так плохо готовят, потому что клоуну Рональду Макдоналду одиноко?

— Одиноко? Он же бесполый.

— Ну и что? Может, ему надо завести кошку.

— Спорим, он ходит в бассейн.

— Вряд ли, грим смоется.

— А мне кажется, он потенциальный бисексуал.

— Потенциальный бисексуал? Ну ты даешь! Ему лет пятьдесят.

— Он дитя другого времени. Тогда вопросы секса открыто не обсуждались, вот ему и любопытно.

— Почему он так молодо выглядит?

— Стероиды. Ботокс. Хэппи-милы.

— Наверняка его уже тошнит от детских дней рождения.

— Интересно, ходит ли он на свидания.

— Ну, в кино с ним точно никто не пойдет, потому что все будут тыкать пальцами. Никакой личной жизни. Это как встречаться с Человеком-Пауком!

— А где бы вы жили на его месте? Наверное, у него куча денег. Может, в роскошном отеле? Он ведь даже чашку кофе в баре выпить не сможет. Всем в глаза бросается, как красный светофор.

— Может, он снимает грим и ходит в футболке.

— Не думаю. Если ты Рональд, согласно метафизической концепции тебе нельзя ходить «в штатском».

— Верно! В «Симпсонах» клоун Красти всегда при полном параде, даже в джакузи или вообще в пеленках.

— Спорим, Рональд пьет!

— Все клоуны пьют. Надо же как-то отходить после тяжелой работы с детьми. Представляю, как будущие клоуны говорят родителям: «Мама, папа, я хочу стать клоуном. Я поеду учиться в клоунский колледж, и вы меня не остановите».

— И какие потом родители будут писать открытки? «Дэн сломал руку в феврале, когда катался на лыжах. Шесть недель гипса, и все образуется. Лоури получила диплом и стала сертифицированным дантистом. Марк опозорил нашу семью, потому что пошел учиться в местный колледж на клоуна. Говорит, что после учебы быстро начнет зарабатывать деньги, но он для нас больше не существует».

— А спорим, сейчас Рональд дома? У него выходной. Он стоит в халате у окна и любуется аккуратным садиком. Думает, стоило ли приносить такие жертвы ради славы, денег, картошки фри… И тут наступает миг осознания: большего уже никогда не достичь. Под грузом этой незамутненной эмоции он плюхается в кресло. Тянет руку к полке и из-за стопки комиксов достает бутылку виски.

— И тут заходит Гамбурглар в розовой ночнушке!

— Нужно найти Рональду пару…

— А давайте каждый напишет Рональду письмо, что идеальная пара — это он!

— Кто выбирает победителя?

— Будем голосовать. Я начал первым.

Привет, Рональд!

Не знаю, помнишь ли ты меня. Я Итан. На мой седьмой день рождения ты раздавал всем воздушные шарики. Мама рассказывает, ты даже починил автомат для апельсинового сока с помощью одной скрепки и врожденной смекалки.

Рональд, говорят, ты ищешь себе пару. Я, пожалуй, не лучший выбор: ведь я традиционной ориентации и, если честно, толстый слой косметики меня не очень возбуждает. Может, и ты не гей? Значит, мы оба бродим в этом огромном и безумном мире в поисках счастья.

Все-таки расскажу о себе. Мне скоро тридцать; я работаю программистом и получаю сорок одну тысячу долларов (канадских) в год. Правда, недавно у меня перед носом поболтали огромной морковкой: мол, если я научусь интегрировать навыки программирования с творческим подходом и умением управлять людьми, меня сделают ассистентом ассистента производства. Ирония в том, что ассистенты ассистента производства зарабатывают гораздо меньше, хотя на карьерной лестнице стоят выше. Как бы то ни было, какие-то перспективы у меня есть.

Рональд, а ты играешь в компьютерные игры? Я знаю, что твою картошку фри жарит специальный компьютер с уникальной программой, которая пикает, когда картошка становится золотисто-желтого цвета. Наверняка ты разбираешься в компьютерах лучше, чем многие полагают.

Сейчас я одинок, хотя у меня было две девушки. С обеими мы расстались: они оказались не Те Самые. Вот такой я романтик. А ты представляешь, как жить, если тебя постоянно гложет: не то, не то… Если это и была любовь, то какая-то низкокалорийная. Например, моей работой они не интересовались. Я, конечно, не трудоголик, но даже простое «Милый, как прошел день?» избавляет от многих проблем. Кстати, о работе и романах… Неловко в этом признаваться, но меня очень привлекает Кейтлин, наша новенькая. Она программистка и… ну, симпатичная. Стоп, я же должен подбивать клинья к тебе! Ну, как еще тебя заинтересовать? А, вот: обожаю гелий и воздушные шарики. Как приятно было бы встречаться с человеком, в чьих желтых карманах все шарики на свете!

Боюсь, Рональд, на большую голубизну я не способен.

Выбери меня! Выбери меня!

Итан

Ах, Рональд, грязный шалунишка, майонезный свинтус…

Наверное, трудно быть таким знаменитым. Тут еще другие фаст-фуды норовят ударить ножом в спину… А ты задуши их расплавленным сыром, пусть молятся своим богам инфаркта миокарда!

Меня зовут Бри. Когда мне было шестнадцать, я устроилась на работу в «Макдоналдс» в Ричмонде (между прочим, первый «Макдоналдс» за пределами США). Меня уволили, потому что я не создана для работы в сфере обслуживания. Проще говоря: я встречалась со всеми работниками ресторана одновременно и вызвала эпидемию массовых увольнений. А еще я перепрограммировала компьютер для жарки картофеля фри, чтобы он не пикал, а звенел как дверной звонок. Так я полюбила программирование.

Открою тебе тайну: многие думают, что я сплю со всеми мужчинами, но это не так. Даже если я с кем-то сплю, то лишь убеждаюсь, что мне это не очень нравится. Возможно, я предпочитаю девушек. Я уже решила выяснить это в следующем году. А тебе нравятся девушки, которые спят с девушками? Если совсем честно, смотрю я на тебя и говорю: «Знаешь, Бри, он скорее интересуется смерфами, чем девушками». Или я ошибаюсь? Рональд, давай начистоту: ты вообще как выглядишь? Как клоуны размножаются? Есть ли у тебя родители? Жена и дети? Ты веришь в бога или в политическую партию? Что ты делаешь после съемки очередной рекламы — сидишь в домике-мухоморе и пьешь вино из пакета? Иногда мне кажется, что ты выдуманный персонаж, но настоящая Бри в глубине моего «я» уверена: за твоим мультяшным фасадом скрывается что-то первобытное, суровое и мясное.

Я работаю в отделе под названием «Джей-Под». Похоже на iPod, правда? А еще «Pod», как ты знаешь, отсек или комната. Ну а «Джей» потому, что компьютер в отделе кадров по ошибке записал в одну команду шестерых человек, фамилии которых начинаются на букву «джей». Вообще-то здесь хотели поставить тренажер для скалолазов, но передумали, уж больно это попахивает прошлым веком. И сюда посадили нас. Если ты попал в Джей-Под, назад дороги нет. Я долго трепыхалась, но все зря. Кейтлин у нас самая новенькая. Она еще немного повоюет, а потом тоже смирится с судьбой.

Уф-ф.

Я устала, и вообще мне немножко одиноко. Двадцать шесть лет, а такая безнадега! Еще немного, и я заведу десять кошек, а потом суну голову в духовку.

Позвони мне.

Чмоки-чмоки!

Твоя маленькая шалунья Бри

Дорогой Рональд Макдоналд!

Меня зовут Марк. Сам не ожидал, что буду тебе писать, но в отделе кадров мне сказали, так здесь принято, и посоветовали не отказываться, а укреплять дружеские связи в коллективе. Так что я вынужден предложить себя (о боже, какой бред!) на роль твоего спутника жизни. Правда, теперь я уже сомневаюсь. Ты разрушаешь чужие жизни. В старой рекламе ты бегал по картошке фри с другими персонажами. Думаешь, я не заметил, что их уже лет десять не видно? Между прочим, я ходил на сайт, где опубликованы фотографии Гримаса. Сейчас он весит девятьсот фунтов, носит подгузник и живет в аризонской трущобе у самой границы с Мексикой. А Мэр Макчиз, который весь зарос бородой и до сих пор выводит из организма ядовитые соленые огурцы? Он живет в Лас-Вегасе, в приюте для бездомных, и вороны с галками клюют его беззащитную булочную физиономию. Как ты мог такое допустить? И не говори мне, что от тебя ничего не зависит. Хоть плакат нарисуй «Я ни при чем» и тычь мне в лицо, не поверю. Я сам видел, как ты играешь в гольф с Рэем Кроком. Говорят, что ты не желал ни с кем делиться славой, но, по-моему, все гораздо страшнее.

Однако я должен добиваться твоей руки, посему оставим мрачные темы. Что ж, ты молодец, что в семидесятых покрасил всю свою обстановку в фиолетовый. Смелый ход!

С сексом у нас, боюсь, не заладится. Извини, но ты не мой тип. Возможно, дело в том, что ты клоун. Или в том, что ты слишком часто ходишь на чужие праздники.

Может, лучше будем просто друзьями?

Марк

Привет, Рональд!

Я Джон Доу, и я помогу тебе изменить жизнь к лучшему. Я воспитывался в необычных условиях и хорошо знаю, что значит быть не таким, как все. Я вырос в семье, а ты? Клоуны рождаются в гриме? Красный нос у тебя от матери, а рыжая шевелюра от отца? Тебе навязали образ клоуна при рождении? Завидуют ли другие клоуны твоему успеху? Есть ли у тебя друзья?

Давай я буду твоим другом. Я приду к тебе с губкой из люфы и бутылкой лосьона, и мы снимем твой грим. Если под ним окажется Лив Тайлер, можем даже заняться сексом.

В противном случае… Видишь ли, я не то чтобы против гомосексуалистов. Моя мама — самая радикальная лесбиянка в мире, и я ее люблю. В детстве она заставляла меня всем говорить, что она лесбиянка, и учителя меня за это наказывали и отсылали домой, а мама потом с удовольствием скандалила с директором. Только когда я покинул дом, благодаря такому чудесному изобретению, как спутниковое телевидение, мне открылось: я всю жизнь мечтал о матери, похожей на Линдсей Вагнер из «Бионической женщины» (только не как в сериале, а как в новой рекламе автомобилей). Спокойной и уверенной женщине, которая купит сухой шоколадный завтрак, даже если ты не попросишь.

Но нет, моя мама — радикальная лесбиянка, у которой за семнадцать лет, что я прожил дома, были Джоан, Нэнси, элан (с маленькой буквы), Джорджия и Санн, причем не строго одна за другой, а чаще одновременно.

Поэтому, если тебе надо выговориться, я готов слушать. Ты не подумываешь сменить пол? Нужно годами пить гормоны, и когда-нибудь ты станешь женщиной. Как Джорджия.

Что до меня, я стремлюсь выглядеть как можно зауряднее. Я не выделяюсь в толпе, потому что ношу брюки цвета хаки и однотонные рубашки, которые, если их отсканировать, загнать в фотошоп и обесцветить, дадут двадцать пять — тридцать процентов по шкале серого. Я старательно поддерживаю излишек веса в девять фунтов и вожу белый «таурус». Все говорят, что такие машины дают напрокат, и это меня радует.

Я впервые оценил твой небольшой, но вкусный ассортимент гамбургеров, когда мне исполнилось семнадцать. Я приехал в «Макдоналдс», который был дальше всех от дома, и заказал чизбургер. Это была моя первая невегетарианская еда, и я пришел в полный восторг. Меня даже не стошнило. Спасибо, что познакомил меня с мясом!

Кстати говоря, именно любовь к говядине вынудила меня уехать из дома. Во сне я постоянно ел мясо. У моей матери есть какой-то вуду-сканер, потому что она всегда знала, предал ли я во сне вегетарианство. Наутро меня кормили пшеничными зародышами и суровыми лекциями об устройстве мясобоен. Ты знаешь, что корову привозят на верхний этаж семиэтажного мясокомбината, а во время обработки она спускается все ниже и ниже? Это еще не все. На бойнях есть такая штука, ее еще иногда называют трубой. Все больные легкие и другие органы кидают в одну из воронок, которые соединяются с большой трубой посреди этажа. Труба идет сверху донизу и на первом этаже битком набита несъедобными останками, которые потом перемалывают на кошачьи консервы. Я тебе об этом пишу, потому что мы на работе называем «трубой» служебную электронную почту.

Вот видишь, Рональд? Ты и не подозреваешь, что внес вклад в развитие общества. Кстати, зачем ты ввел в меню всякие салаты? Мне это совсем не нравится. Суть «Макдоналдса» — мясо, а не трава.

В общем, напиши мне или даже позвони. Код города 604, а номер — семизначное простое число, которому в квадрате не хватает двух цифр до факториала. Ну как задачка, справишься? Дай мне сделать из тебя Великого Клоуна! Ты знаешь, что на это способен.

Джон Доу

В последние минуты до собрания я заглянул на «еВау» и купил клавиатуру из Бенилюкса. Бельгийские клавиатуры — адская штука. По неясной причине клавиши на них перепутаны еще больше, чем на клавиатуре «QWERTY». Единая служба доставки посылок пришлет ее послезавтра, и я уж порадую Кейтлин. Обожаю двадцать первый век!

Кейтлин как раз позвонила в отдел кадров. Хочет, чтобы ее перевели из Джей-Пода. Ну-ну, удачи.

— То есть как невозможно? [Кадровик]

— Вы хотите сказать, невозможно сейчас или вообще? [Кадровик]

— Я опытный аниматор персонажей, я работала в крупных компаниях, и меня никогда не отправляли в Сибирь к горстке каких-то очумелых идиотов!

[Кадровик]

— Ладно, я погорячилась, но войдите и вы в мое положение! [Кадровик]

— Позвоните Аллану Ротстейну. Он меня взял. Не для того же, чтобы засунуть в этот Джей-Под!

[Кадровик]

— Я знаю, что Аллан Ротстейн занят, но он нашел время, чтобы пригласить меня на работу, значит, найдет время, чтобы поговорить с вами и во всем разобраться.

[Кадровик]

— А когда он вернется из студии? [Кадровик]

— С кем еще я могу поговорить? [Кадровик]

— Не могли же все сразу уехать в Орландо! У нас вот-вот будет собрание, хоть кто-то должен присутствовать.

[Кадровик]

— Вы не понимаете! Вы засунули меня к людям, чьи обязанности даже не пересекаются с моими. Я аниматор персонажей, я должна быть в своей команде.

[Кадровик]

— Так… А как люди раньше уходили из Джей-Пода? [Кадровик]

— То есть как не уходили? [Кадровик]

— Вы что, предлагаете мне замолчать и смириться? [Кадровик]

— На самом деле моя фамилия не на «Джей». Я Кейтлин Бойд.

[Кадровик]

— Бойд — это фамилия моего отчима. Хотя по документам я Джойс.

[Кадровик]

Кейтлин повесила трубку. [Нажимает на кнопки телефона]

— Здравствуйте. Это Аллан? Вас беспокоит Кейтлин Джойс. Извините, что звоню вам по сотовому, когда вы в отъезде. Но вы мне дали свою визитку, и я…

[Аллан Ротстайн]

— У меня тоже скоро собрание. [Аллан Ротстайн]

— Тогда я постараюсь уложиться. Ваши кадровые работники запихнули меня в какой-то Джей-Под. Вы не могли бы им позвонить и сказать, чтобы меня перевели к аниматорам персона-…

[Аллан Ротстайн]

— Что вы сказали [Аллан Ротстайн]

— Нет, я не ослышалась, вы сказали что-то вроде «Капец». [Аллан Ротстайн]

— Я знаю, вы заняты, Аллан, и я тоже не люблю, когда меня отрывают от работы, но…

[Аллан Ротстайн]

— Когда вы вернетесь? [Аллан Ротстайн]

— Хорошо. Простите за беспокойство. [Аллан Ротстайн]

— Постараюсь извлечь из ситуации какую-нибудь пользу. [Аллан Ротстайн]

— До свидания! Кейтлин положила трубку.

Рональд!

Тебе пишет Каспер Джесперсон по прозвищу Раковый Ковбой. А ну-ка колись, что с тобою будет после смерти? Другими словами, ты веришь во что-то конкретное или в теплое космическое сияние, за которым последует полное уничтожение твоего существа? Ты ходишь в церковь? Уж извини, трудно представить. Если все-таки ходишь, тебя наверняка больше занимают проблемы жизни и смерти в Клоунской Вселенной, этой грозди воздушных шариков в небе.

Я вырос в фермерской общине. Когда мне было семь лет, я пошел на день рождения к другу. Там был клоун, который жонглировал апельсинами. Пока он жонглировал, я заглянул внутрь его автомобиля, стоявшего у собачьей конуры. На полу валялись обертки из «Макдоналдса», а под пассажирским сиденьем было полсотни пустых банок из-под пива. На приборной панели я увидел роман Тома Клэнси (с тех самых пор я на него подсел), из обложки которого выцвели все желтые чернила (ациан и маджента остались), и мокрый, изжеванный окурок дешевой и недавно потушенной сигары. Еще там были флайеры пиццерии, журнал «Уи», раскрытый на фотографии девушки в патронташе, раскинувшей руки и ноги в стороны. Это зрелище всю жизнь меня преследует (не девушка, а машина).

Теперь представь, что ты закончил пугать детишек на дне рождения, не снимаешь клоунского грима и садишься в машину. Машина заводится не сразу, и ты несколько раз повторяешь: «Твою мать!», и это срабатывает как волшебное слово. Ты отъезжаешь от дома на заднем ходу, а потом выжимаешь газ до предела, чтобы поскорее приехать в любимый бар и просадить все заработанные деньги на собачьих бегах. Но оказывается, что бар закрыт, прорвало какие-то трубы, тотализатора не будет. Ты впадаешь в Клоунское Бешенство. Тебе надо срочно выпить, но клоун не может пойти в первый попавшийся бар. Все же игра есть игра, и ты едешь в соседний город, чтобы сделать ставку там. На середине пути ты тормозишь, вылезаешь из машины и идешь к багажнику за средством для снятия грима. В желудке урчит, потому что ты мучаешься похмельем и день не ел. Ты нагнулся над багажником, соскребая с лица белую гадость, а вокруг никого и ничего, лишь ветер свистит в скошенной люцерне да ворона на заборе размышляет, съедобно ли твое бумажное полотенце.

Ты слышишь, как подъехала вторая машина, но делаешь вид, будто занят, зная по опыту: в клоунском прикиде лучше не встречаться глазами со взрослыми. Ты стоишь, уткнувшись лицом в багажник, и даже не понимаешь, что бейсбольная бита в руках шестнадцатилетнего отморозка, наглотавшегося колес, ударяет тебя по затылку. Ты умираешь. И что потом?

С планеты Земля,

Твой Раковый Ковбой

Марк спросил Кейтлин, где ее письмо Рональду. Она отозвалась:

— А лучшего занятия вы придумать не смогли? Я высунул голову над перегородкой:

— Лично я не смог. Кейтлин возмутилась:

— Тогда вот что! Марк и ты, Итан (она почти выплюнула мое имя), — один и тот же человек! Между вашими письмами никакой разницы, у вас нет ни грамма индивидуальности!

(Примечание: я удалил абзац про Кейтлин из письма, представленного на суд общественности.)

— Кейтлин, раз ты такая индивидуальность, — парировал я, — покажи нам, как надо писать!

— Какая меткая фраза! Да письмо Джона Доу и то оригинальней.

Джон Доу высунул голову:

— Тогда я написал неудачно! Я стремлюсь к заурядности во всем, что делаю.

— У меня идея! — воскликнула Бри. — Раз Итан с Марком так похожи, можно присвоить им отличительные черты характера случайным образом. Марк, теперь ты будешь Злобный Марк.

— Почему я?

— Потому что у тебя скучный адрес — #mailto: bmarkjackson@earth-link.com. Надо вживить тебе в мозг парочку дефибрилляторов, чтоб ты забегал.

— Если я злобный, какой тогда Итан?

— Добрый.

— Ай, все от балды, как в «Шпионе против Шпиона».

— А ты за какого шпиона болел?

— За черного.

— Ну вот, пожалуйста! Злобный. Ты — само зло.

— Просто потому, что я не болел за белого?

— Все гораздо сложнее. Мы закричали хором:

— Марк злобный! Марк злобный! Кейтлин возмутилась:

— Глупости! Я сказал:

— Кейтлин, прежде чем ты перейдешь на личности, учти, за тобой должок. Мы ждем твоего письма Рональду, где говорится: «Кейтлин, и только Кейтлин».

— Если тогда вы от меня отстанете, напишу.

Чудные дела! Каждый раз, когда я захожу на новостной сайт «Драдж сообщает», мне говорят, что я пятидесятимиллионный посетитель. Наверное, это глюк, ведь больше одного пятидесятимиллионного посетителя быть не может? Любопытно, какой же мне пришлют приз…

Дирк, один мой приятель из «Хьюлетт-Паккарда», прислал свои японские фотки через систему «Kodak EasyShare». От их интерфейса у меня возникло чувство, словно я перенесся в девяносто девятый. Как будто сейчас всплывет окно с запросом моего почтового адреса и обещанием выслать по почте дискету на 56 килобайт. А потом я задумался: неужели «Кодак» до сих пор на плаву? Само название наводит на мысли о гаражной распродаже. Готов поспорить, они не берут на работу молодежь года эдак с девяносто седьмого.

***

Пока Кейтлин писала Рональду, у меня зазвонил телефон.

— Твой отец странно себя ведет, — сказала мама. — Ты рассказал ему о Тиме?

— Нет, конечно.

— Тогда почему он так себя ведет?

— Может, это ты себя ведешь странно, а он на тебя смотрит.

— Я недавно туда ходила, чтобы проверить, что труп Тима не раскопали.

— И?..

— Все уже засыпали.

— Слава богу!

— Я по нему скучаю.

— Мама, не здесь и не сейчас!

— А можно я к тебе приеду? — На работу?

— Почему ты так удивлен?

— Мама, ты ко мне даже в школу никогда не приходила, и в начальную, и в среднюю.

— Я думала, что тебе надо где-то побыть одному.

— А я думал, ты ко мне равнодушна.

— Глупости! Так когда мне приехать?

— Не приезжай. У меня собрание.

— Собрание? Ты что, большая шишка? Я заеду, ничего страшного

— Мама…

Она повесила трубку.

Через минуту позвонил отец. Его голос казался далеким, как будто из консервной банки.

— Папа, у тебя странный голос.

— Мне красят брови в черный, поэтому я держу трубку подальше.

— Зачем?

— Новая проба.