Для начала мы отправились в номер Миши. Там как раз собиралась убираться наша горничная Аннушка. Было заметно, что ей не по себе, и Славик благородно отпустил девушку заниматься кухней.
Когда та с заметным облегчением упорхнула, мы принялись методично осматривать вещи Миши. Честно говоря, чувствовала я себя пакостно, но решила, что все равно надо собрать все имущество для передачи родным.
В шкафу царил творческий беспорядок, но в целом все было на своих местах: свитера, пара джинсов, кеды. В шкафу я обнаружила и его чемодан. На столе у телевизора валялся блокнот, который дарили всем жильцам при заселении. Я пролистала его и уже хотела отложить, когда заметила на одной странице пометку: позвонить Димитрису.
– Наверное, это ему собирался звонить Миша, когда узнал о смерти старика из Греции, – пояснила я Славику.
Но на всякий случай я вырвала этот листок и сунула себе в сумку.
Подойдя к кровати, я наклонилась и внимательно посмотрела на стену. Точно! Вот за что сразу же зацепился мой взгляд: прямо над изголовьем на светлых обоях виднелась едва заметная надпись ручкой 7718.
Надпись на стене заинтересовала меня чрезвычайно, ведь я была уверена – еще вчера утром ничего подобного здесь не было. И если культурный и аккуратный Миша вдруг решил испортить обои – тому должна была быть важная и существенная причина.
Достав листик, где был упомянут Димитрис, я на всякий случай вписала туда и эти числа.
– У них там в музее так заведено – на обоях гадить? – проворчал Славик.
– Может, человеку нужно было срочно запомнить что-то важное, а ничего не подвернулось.
– Важное можно было в блокноте записать. Вон у него сколько всего в тумбочке.
Да, действительно. В тумбочке у кровати лежали две книги по истории, карта нашего города, карта Греции с какими-то пометками, ручка, кроссворд и пластиковая папка, полная газетных вырезок и распечатанных документов. Под папкой я нашла небольшую деревянную картину-икону, словно разрезанную пополам острым ножом. Там же валялся пузырек с какой-то прозрачной жидкостью. Понюхав, я поняла, что это клей. Решив заняться документами потом, папку я затолкала себе в сумку, и в этот момент снова позвонил папа № 1:
– Я скоро буду. Скажи вашей горничной, чтобы не трогала вещи погибшего. Мне надо все переглядеть. Батарея садится, все, потом погово…
Телефон запикал. А я подумала, что все это странно. Нет, то, что телефон, подаренный нами папе на юбилей, постоянно разряжался – это как раз понятно. На то это и надкусанное яблоко. А вот то, что папа велел не трогать вещи… Ведь сам сказал, что смерть наступила по естественным причинам, зачем ему изучать Мишин скарб? Что-то папа недоговаривает.
– Придется вернуть папе бумаги Миши, – сказала я Славику. – Не то скажет, что мы опять лезем не в свое дело. Да и вообще, вдруг его родным понадобятся эти заметки. Наверное, там его план по модернизации музея. Память о Мише…
Мне стало не по себе: честно говоря, я до сих пор не могла поверить в реальность происходящего. Конечно, сейчас в мире творились страшные события, но казалось, что мы – русские. С нами советские прививки, дуля в кармане и чесночные бусики на груди. Конечно, я хотела сказать – с нами Бог. Но это и так понятно. Да и не хотелось бы вмешивать такие высокие материи в мои кощунственные рассуждения о современном мироустройстве.
И уж тем более не укладывалось в голове, что молодой парень может вот так вот запросто умереть, выпав из окна третьего этажа. Такой целеустремленный, перспективный, опора и надежда русской культуры! Нет, я обязательно должна понять, что с ним произошло, иначе этот груз вины будет давить на меня всю оставшуюся жизнь. А я и без того последнее время оптимизмом не фонтанирую.
Розочка, спущенная Славиком с рук, между тем вертелась и обнюхивала комнату. Славик что-то нашептал ей на ухо, и она тявкнула в ответ, словно согласилась.
Приятель удовлетворенно кивнул и обратился ко мне:
– Выгляни в коридор. Если никого нет, начнем эксперимент.
Я посадила Розу в сумку, а ногой потихоньку открыла дверь из комнаты Миши. И сразу нос к носу столкнулась с одним из йогов. Тем, что был более коренастым. Что он тут делает? Их номера располагались на втором этаже. На третьем жили только мы со Славиком и Миша.
Йог, увидев нас, слегка удивился:
– О, а это вы? А это я!
– Ценное наблюдение, – буркнул Славик и себе под нос обозвал йога рыжим гномом.
– Мы тут у шейха собрались, – не обращая внимания на приятеля, пояснил уже «веселый» йог. – Поминаем Михаила.
– Чего не в зале?
– А, вы же на ужине не были…
– Что случилось за ужином? – я была готова к худшему.
– Там горничная, Аннушка, масло на стол разлила. Оливковое. Переживает, бедная. Нас всех закапало. Пошли переодеваться, да и переместились к шейху. Мировой мужик.
– Это да. Хоть и не русский, – заметил Славик.
– А меня отправили одежду отнести в прачечную, ну и в ресторан за закусками. А я по дороге решил вас позвать. Может, с нами посидите? Там уже все ваши собрались: и маман, и отцы.
Вспомнив, что у меня в сумке Розочка, я попыталась спрятаться за Славика. За спиной йога, что заглядывал в Мишину комнату, показалась голова Духа Вонюха, который зачем-то тоже пошел за нами. И тоже принялся зазывать нас на огонек. Неужели подобрел, осознав перед лицом смерти всю мелочность своих претензий к ближним?
Я сунула сумку с Розой Славику – его идея, пусть сам идет и отдает Розу бабушке. Надо было как-то объяснить то, что приятель присоединится к нам позже.
– Давайте ваши вещи, Славик сам отнесет все в прачечную, – велела я йогу. – Все-таки вы наш гость…
Рыжий радостно передал приятелю объемный пакет, подхватил Духа Вонюха и направился вниз, в ресторан. А мы с недовольным Славкой прикрыли комнату Миши и тоже спустились на один этаж.
Славик с сумкой побрел в другой конец коридора, где жила бабушка Сирануш, а я из вежливости решила все-таки заглянуть в апартаменты шейха. Конечно, я была в пижаме, но пижама моя была шелковая, больше похожая на домашний костюм. В таком вполне прилично зайти к соседу. Да и вообще – мне было не до этих тонкостей.
У шейха собрались все наши. И даже бабушка сидела в кресле посередине комнаты, окруженная свитой, как дон Корлеоне. На подносе стояли бокалы с вином, и все это напоминало не поминки, а вечеринку.
– Уважаемая Ануш, вы же, кажется, говорили, что уже пять лет назад бросили пить? – тактично заметил третий отец, разливавший всем вино в стаканчики и бокалы.
– Я вам больше скажу, любезный, – нет! С такими событиями даже мои нервы не выдерживают. Наливай.
– И ты выпей, Философ, – обратился к третьему отцу второй. – Вот, я тебе отдельно налил. Чудодейственный эликсир, который залечит душевные раны и подарит тебе высшее понимание всего сущего!
Папа № 3 опасливо попробовал жидкость в маленьком стаканчике и скривился:
– Это же ром!
– Но-но-но, Философ! Это чудодейственный эликсир!
Раскрасневшиеся постояльцы спорили о том, почему Миша мог решиться на такой шаг. Йоги, подвыпив, принялись доказывать, что они смогут выпасть из окна и ничего себе не повредить. Рыжий даже припомнил анекдот:
– Йог приходит в цирк устраиваться на работу и спрашивает, не нужны ли им подражатели птиц? Ему отвечают, мол, у нас таких навалом… Йог отвечает «жаль» и выпархивает в окно.
– Легко! – поддержал йог с бородкой.
Дух Вонюх достал камеру, потирая руки. Но йогиня неожиданно проявила характер и гаркнула на них «тубо», а бабушка Сирануш со знанием дела заметила, что так говорят «нельзя» только легавым псам.
– Для гончих борзых надо давать команду «отрыщь»!
«Отрыщь» прозвучало так, словно бабушка чихнула. Шейх, не разобравшись, тоже дал команду. Но уже женам. Те принесли какие-то чудодейственные капли, которые помогают не только от простуды, но и от всего на свете. Заговорили о пользе гомеопатии. Подключился и папа № 3, который это дело очень уважал.
Второй йог, с бородкой, тот, что обхаживал мамулю, стал жаловаться, что с утра после пьянки он превращается в Бенджамина Баттона. То есть с утра он как бы старый и страшный, а к обеду – снова молодчик. Короче, кокетничал. И нарывался на капли гомеопатии. И в этом ему вторила мамуля, тоже возжелавшая опробовать капли. Йогиня закатывала глаза, потягивая вино. То ли ревновала йога с бородкой к мамуле, то ли не верила в гомеопатию.
Дух Вонюх к этому времени задремал в кресле у окна, что-то бормоча себе под нос. Я прислушалась: какие-то височные срезы… Ничего интересного.
Рыжий йог отправился мыть стаканы в ванную, чтобы опробовать гомеопатическую настойку, от которой все утром должны были проснуться красавчиками.
Кто-то сунул мне в руку бокал, и я с рассеянным видом его опустошила. С другой стороны мне сразу же протянули второй. Этот стакан был двое больше и наполнен почти до краев.
– Ну, не чокаясь, до дна, – молвил второй отец, а я поняла, что если выпью этот бокал до дна, то упаду тут же. Ведь еще ничего не ела. Надо было найти повод выйти:
– Пойду потороплю Славика.
Приятель и впрямь где-то затерялся. Наверное, маялся под дверью бабушки, не решаясь отдать ей ценную Розочку. Или тихонько стучал, думая, что бабушка спит. Надо было сообщить Славику, что бабушка Сирануш тусуется со всеми в люксе.
Приятель действительно замер в конце коридора, но не стучал в дверь, а что-то высматривал в витражное окно.
Я подошла к нему и, рассмотрев поближе, ахнула:
– Ты зачем напялил на себя халат бабушки Сирануш? И тапочки ее! Ты что, спер у нее не только собачку, но и чемодан?
– Вещи были в пакете, – отмахнулся он. – Я решил, что так Розочка будет чувствовать родной запах и меньше нервничать. Сейчас очень удачный момент, все собрались у шейха. Можно пустить Розочку по следу.
– Так чего замер тут?
– Да гудит что-то, слышишь?
Тут уже я сама услышала странный гул: как будто неподалеку пролетал вертолет.
Славик заволновался еще больше:
– Может, обработка леса от ковида? Я слышал, они сейчас летают и всякую гадость распыляют. А потом чики-брыки – и ожог слизистой. Ой, что-то у меня уже в самом деле в горле першит. Да? Ты тоже чувствуешь?
Я пожала плечами.
– Дай глотнуть. Горло промочу.
Славик щедро отхлебнул моего вина, ополовинив стакан, и поставил его на пол. В это время гул усилился, мы снова кинулись к окну, при этом Славик не заметил, как Розочка выпрыгнула из моей сумки. Видимо, устав ждать развития событий.
Обернувшись на странный звук, я увидела, как псинка лакает вино, виляя хвостом.
Телефон у меня в руке снова завозился, завибрировал, но номер на этот раз был незнакомый. У папы таки села трубка, а зарядного, как всегда, с собой нет.
– Да? – ответила я, наблюдая, как Славик в ужасе оттаскивает Розочку от неподходящего напитка.
– Выходи на задний двор, – буркнул папа № 1.
В трубке раздался треск, слышно было отвратительно. Связь у нас в лесу все-таки ловила плохо. Илон Маск, конечно, недорабатывал. Я хотела переспросить папу, зачем мне выходить, но в трубке послышались длинные гудки.
Пожав плечами, я решила пойти папе навстречу. Наверное, он не один, а с кем-то с работы.
Славик, испуганный пьянством Розочки, вызвался идти со мной:
– Какой из нее теперь нюхач? Как думаешь, на свежем воздухе она протрезвеет? Может, дать ей пожевать сосновую веточку? Если от Розочки будет перегар, бабушка меня прикончит.
Причитая, он семенил следом, забыв, что так и не снял халат бабушки.
На улице было превосходно. Темнота, весенняя и оттого совсем не страшная, уже окутала наш лес, словно укрыла тонким шерстяным одеяльцем. Стройный ряд фонарей сейчас освещал только опоясывающую отель дорожку.
Лес, что начинался сразу же за территорией, казался источником тайн и загадок. Где-то там недавно пролетал вертолет. Интересно, зачем? Мелькнула мысль: а вдруг на вертолете прилетел какой-то папин гость? Он же теперь с депутатами дружит, а у них, как известно, полномочия, как и джипы, широкие. Но папе сейчас вроде бы не до гостей.
Мы обошли отель по кругу: задний двор не освещался и тонул во мраке.
Никакой машины я тут не увидела. Да и обычно все приезжающие ставили машины на стоянке перед отелем. На заднем дворе выгружали продукты и прочие хозяйственные принадлежности.
Тут я подумала: возможно, папа № 1 хотел поболтать со мной без свидетелей. Зная, какой у нас в отеле дурдом, он пожелал поделиться со мной информацией тет-а-тет. Зря Славика с собой притащила.
Я окликнула папу, но темнота молчала, а вот Славик все вздыхал сзади.
– Где ты там плетешься?
– Ой, что-то Розочке, кажется, нехорошо, – испуганным голосом проблеял Славик. – Она что, в обмороке?
В темноте я видела только его очертания. Склонившись над собакой, он ерзал и причитал, что ему не жить. Что лучше умереть прямо сейчас, потому что бабушка все равно его отравит хинином.
– Может, сделать ей искусственное дыхание? – зевнула я. – Что-то это вино такое сонное. Особенно на голодный желудок.
Славик внезапно тоже накренился: сначала чуточку, потом сильнее. А потом он просто завалился рядом с Розочкой. Я успела подумать, что Славик свое желание умереть из-за Розочки слегка переигрывает. Но тут почувствовала, как в голове все помутилось: темнота, шорохи и звуки сплелись в какой-то почти физически ощутимый комок энергии.
Мне показалось, что я вижу все как будто со стороны: вот мы лежим на траве, почти у бордюра. Я, раскинув руки и подставив лицо лунному свету, Славик, скрюченный в букву зю, и Розочка кверху пузом. Картина маслом. Точно, Аннушка уже разлила масло… А значит, предначертанный ход событий нам уже не изменить.
Глава 19. Логово врага. Утро после побега
В бегах мы находились всего ничего, но утром под душем я стояла с таким наслаждением, словно сорок лет скиталась в пустыне. Конечно, я понимала, что наша идея с побегом изначально была провальной. Вокруг горы, ближайшее человеческое жилье, судя по нашим изысканиям, далеко. Да и захотели бы нам там помочь?
За завтраком мелкий взирал на меня без приязни и все набирал воздуха, чтобы разразиться речью. Глотнув воды, он так закашлялся, что я всерьез испугалась: сейчас поймает удар.
Шрека не было: наверное, дрых, перенервничав накануне. Домработницу я тоже не обнаружила и успела заволноваться: не случилось ли чего с дамой по нашей вине? Потом вспомнила, что у нее выходной.
Хотела начать разговор, но мелкий меня опередил:
– Теперь дом будут охранять двадцать четыре часа еще и снаружи. Ваш побег доставил нам много хлопот. Чтобы исключить возможность последующих попыток, я уволил нашу домработницу.
– Я же говорила: это не побег. Домработница неплотно закрыла ворота. Мы заметили это через окно и просто вышли подышать воздухом. Про пикник я сто раз говорила, а вы – ни в какую.
– А вы ее точно не скормили крокодилам? – подозрительно глянул на него Славик, а мелкий снова поперхнулся водой:
– Побойся Бога, юродивый! Где ты тут видел крокодила? Мы что, похожи на убийц?
– Вы похожи на крокодилов, – буркнул приятель, а я пнула его ногой, чтобы не заговаривался.
Но мелкий, кажется, этого не заметил:
– Теперь готовить будем сами, так что…
– Вы обещали нам полный пансион, – вскинулся Славик, но я повторно пнула его под столом.
Как бы они не обозлились и не взялись за меня всерьез. Пока я успешно кошу под дурочку, но если меня начнут пытать – боюсь, не долго продержусь.
Славик еще попытался ныть про радужку глаза, которую ему обожгло греческой луной, и это он тоже требовал учесть при возмещении морального ущерба. А я невинно поинтересовалась, как они так быстро заметили, что нас нет.
Мелкий снова, как при нашей первой встрече, пробормотал что-то типа «у нас везде есть свои люди». Кажется, это была его любимая фраза. Но я отметила, что он не хотел об этом говорить и как будто бы сам размышлял об обстоятельствах нашего побега. У меня даже закралась крамольная мысль, что вчера он обнаружил некий сбой в своей стройной системе. Что-то пошло не так, и это его явно тревожило и гнело.
– А еще очень скоро вас ждет сюрприз, – заявил Марик, бросив беглый взгляд на часы. И сообщил, что будет ждать меня в кабинете через час.
– Очень надеюсь, что ночной моцион благотворно сказался на ваших способностях. И теперь вы вспомните все, что говорил или показывал Михаил.
– Способностях, – перекривлял его Славик, делая неприличные жесты руками вслед удаляющемуся собеседнику.
– Да, сейчас бы нам способности не помешали, – вздохнула я. – Особенно суперспособности. К примеру, прыгать с крыши на крышу, как человек-паук. Два прыжка – и мы в Афинах.
– У меня есть одна…
– Задерживать мочеиспускание силой мысли – это не суперспособность, – отмахнулась я.
Славик побагровел от гнева:
– Вообще-то я про свое умение пародировать голоса.
– Точно! – обрадовалась я и вспомнила, что во время пандемии Славик, пиливший днями ролики для своего аккаунта, обнаружил в себе скрытый талант.
У него так хорошо выходило имитировать голоса знаменитостей, что он даже подумывал продавать аудиопоздравления от звезд в нашем агентстве. В такое тяжкое время они пользовались популярностью. Но про это прослышал папа № 1 и лавочку быстро прикрыл, назвав Славика аферистом.
И мне в голову тут же пришла идея:
– Ты же голос их босса запомнил?
– Ну, так…
– А что, если мы позвоним Марику с телефона толстяка и ты голосом их босса велишь позволить нам небольшие прогулки? Мотивируешь тем, что заточение выглядит подозрительно, и я стану сговорчивее, если решу, что я гостья. А не пленница. Под этот шумок я потребую вывезти нас на рынок, к примеру, закупиться мясом к пикнику. А там мы попробуем затеряться в толпе и сбежать.
– Допустим, голос я смогу… Но как мы позвоним?
– Тут сложнее. Придется как-то позаимствовать телефон мелкого и переименовать номер Шрека в номер босса. Потом я отвлеку Шрека, а ты с его номера позвонишь мелкому. Конечно, это риск, если босс позвонит раньше…
– Технически понятно. Да и Шрек иногда свой мобильник на шезлонге забывает. Но голос… Тут нужно хорошо порепетировать. Я же его только раз слышал.
– Будешь шуршать в трубке пакетом, объяснишь, что на линии помехи. Скажешь позывные – «Corona». Если их не меняют каждый день, значит, они еще рабочие.
Славик кивнул и небрежной рысцой пробежался с Розочкой по саду, чтобы осмотреться. Я же пыталась придумать, как мне добраться до телефона мелкого. Приятель меж тем вломился в дом через заднюю дверь с какой-то пластиковой папкой под майкой.
– Ты где это взял? – удивилась я шепотом.
– Наш Шрек все это время сидел в кресле у бассейна и внимательно изучал что-то из этой папки. Он меня даже не заметил. А потом его позвал из кабинета мелкий. И он папку оставил под подушкой. Говорю же, он вечно все забывает. Такой шанс…
– А если хватится?
– Сейчас быстренько глянем, да и в окно выкинем. Чуть что – скажу Розочка притащила. Она у нас такая затейница.
Мы быстренько поднялись в нашу комнату и плотно закрыли дверь. Славик заинтересованно зашуршал бумажками, я тоже помогала по мере сил.
– Очень занимательная заметка в газете, – приятель помахал перед моим носом какой-то вырезкой. – Видала, что пишут?
– Спите с луком в носках и увидите, что произойдет? – сыронизировала я, но Славка отмахнулся.
– Статья про какого-то грека. Вот, наверное, это он на фото на фоне развалин. Похож на экскурсовода. Только староват. Его фамилия и имя обведены красным.
Славик завращал белками глаз.
– Красный – цвет крови, значит…
– Ты что, намекаешь, что его убили? Ничего это не значит, малахольный. Но то, что этот дядечка чем-то заинтересовал наших гоблинов, – очевидно. Кстати, помнишь, у Миши была запись в блокноте – позвонить Димитрису? Может, это он?
– Точно. Но это не Димитрис. Это какой-то… вроде Яннис? Ну и буквы у них.
– И все-таки перепиши его данные. Хотя бы печатными.
Славик достал из кармана позаимствованный у гречанки синий карандаш и занялся переписью.
Меня же заинтересовал другой файл. Он лежал в папке отдельно. Там были документы, которые я накануне похищения взяла из комнаты Миши. Я точно запомнила, потому что часть своих документов Миша распечатывал на нашем принтере, а он стал гнать полосу.
– Смотри, эти документы Миша распечатывал уже в отеле. Может, тут есть какая-то подсказка? Вот, к примеру, какой-то ушастый дядька на фото…
Славик тоже сунул нос в распечатки и сразу же отмахнулся:
– А, про пиратов? Это я его просил.
– С какой, простите, целью? – опешила я.
– Ну, мне стало интересно, где у нас в мире есть современные гаремы.
– История шейха тебя вдохновила? Зачем тебе гарем?
– Никогда не знаешь, сколько раз за жизнь судьба пошлет тебе любовь, – философски молвил Славик.
– Пират Билл-Бела, который грабит корабли Южно-Китайского моря вблизи Малайзии. Поймать его практически невозможно, так как разбоями занимается его команда. А сам он имеет гарем, в котором держит около двухсот наложниц, – зачитала я и посмотрела на черно-белое газетное фото. Обычный лопоухий мужчина с залысинами. Лицо типическое, в жизни бы не сказала, что он пират.
А еще я подумала, что это лицо кажется мне знакомым. Наверняка я уже видела его либо в какой-то газете или на телеэкране. Нет, телевизор я не смотрю, да и газеты не читаю, но вот Славик во время пандемии взялся тренировать мозги (хотя как можно тренировать рудиментарный орган?), потому периодически смотрел передачи типа «Слабого звена» и часто покупал всякие журнальчики с судоку и кроссвордами. А там чего только не напишут… Приворот любимого на конский волос, как похудеть при помощи чеснока в носу и зачем увеличивать мужское достоинство по фотографии. Может, статья про этого пирата и попадалась мне на глаза в таком туалетном чтиве.
– Да-да, это меня очень вдохновило! – вздыхал Славик. – Но негодяй с ними очень плохо обращается! Чаще всего это женщины, насильственно захваченные людьми Билла, и они не живут хорошо. Тех, кто не хочет пасть в объятия этого похотливого пиратишки, настигает невообразимая судьба.
– Я уже дочитала до этого места… Брр… Обнаженная женщина помещается в специальную клетку и отправляется в бассейн с гигантскими рыбинами и акулами.
– Очешуительно, да?
– Не то слово.
– Я же для чего и мечтаю найти сокровища!
– Для чего?
– Ну, я бы выкупил у мерзавца бедных женщин. Как считаешь, они бы согласились меня слегка… ну, отблагодарить?
Глаза мои полезли из орбит.
– Славик, твою бы энергию да в мирное русло! Не хочешь уехать на Чукотку?
– Могу! А там край красивых женщин? – мечтательно причмокнул приятель. С географией у него было туго.
– Там край непочатой работы… Ладно, не отвлекайся.
Мы перебрали оставшиеся Мишины распечатки, но ничего особо ценного не нашли. Уже засовывая документы назад в файл, я обратила внимание на бумажку, прилипшую к другим листам. Это был листок из моей сумки с упоминанием Димитриса и цифрами. Видимо, его тоже приобщили к документам.
– Итак, что мы имеем? Миша хотел позвонить какому-то Димитрису. Возможно, это связано со всей нашей историей. Но так как позвонить и проверить это мы не можем, то пока остается только догадываться.
Я покрутила бумажку и так, и эдак, потом перевернула вверх ногами и уставилась на числа, ожидая озарения.
Славик, покончивший с переписью фамилий на греческом, уставился на мой лист и скептически приподнял бровь:
– А зачем ты имя Билла переписала? Понравился ушастый?
– Какое имя… А, ты об этом!
И тут меня словно молнией ударило: по телу пробежал ток. Так бывало всегда, когда на меня снисходило озарение. Ведь прав Славик, в перевернутом виде цифры 7718, записанные у Миши на обоях, образовывали как будто бы имя «BILL» на английском.
– Ты хочешь сказать, что Миша зашифровал на обоях имя пирата с большими ушами и гаремом?
– Не знаю, но совпадение кажется мне интересным, – задумался Славик.
– Ладно, подумаем об этом потом.
Я отправила приятеля положить папку на место. Хорошо, что Шрек в это время занят разговорами по телефону на веранде и не заметил ничего подозрительного.
Кабинет мелкого был прикрыт неплотно, и я увидела, что он тоже беседует с кем-то по видеосвязи. Завидев меня, он сделал знак обождать пару минут за дверью.
Я вышла на веранду. Шрек уже положил трубку и сейчас что-то рассматривал в телефоне. Тихонько расположившись сзади, я заметила, что это фото девчонки лет десяти. Белокурая, с котенком на коленях.
– Это ваша дочка?
– Что? – испугался Шрек. – А… Да, в смысле, нет!
– Красавица. Уверена, вы с ее матерью в разводе. И она не дает вам общаться с ребенком.
– Откуда ты… Какое тебе дело? – Шрек пыхтел, как кастрюля с картошкой, которую плотно закрыли крышкой и забыли на огне.
– Ну, дела никакого. Просто хотела быть вежливой.
– Знаешь, куда свою вежливость засунь? Туда, где уже отдыхает твоя память. Судя по всему, они зря на тебя поставили.
– А я их не просила. И вообще, я что – лошадь, чтобы на меня ставить?
– Ну и дура. Помогла бы нам – мы тебе.
– Вы сами-то в это верите? Вот у вас дочка есть, а каково ей будет знать, что ее папа людей убивает?
– Что ты несешь, дура? Кого я убиваю? Да кому ты нужна? – оглядываясь по сторонам, пробурчал Шрек, но уже без былой уверенности.
– Мне кажется, вы вляпались в это дело по глупости. Теперь жалеете, но назад дороги нет, так? Помогите нам, а я вам помогу.
Шрек покачал головой, но орать не стал, и это уже радовало.
– Дура ты, дура и есть. Как я тебе помогу? Самому бы живым остаться.
– Я скажу полиции, что нас похитил только Марик. А про вас…
Тут из кабинета меня громко окликнул Марик.
– Все, брысь отсюда, – испуганно замахал руками Шрек. – Считай, что я тебя не слышал.
Я еще немного посидела рядом с ним, грызя травинку, но решила на первый раз не давить на человека. Почему-то я почувствовала, что мои слова вызвали в душе Шрека живейшее волнение. Обернувшись у кабинета Марика, я через стекло увидела, как он вздыхает и задумчиво чешет затылок. И это был хороший знак.
Глава 20. Люди, куры, гладиолусы
– Ну что, поговорим начистоту? – откинулся в кресле Марик, сцепив пальцы.
– Начистоту я не против, – хмуро свела я брови на переносице. – Только вы темните. Вроде как хотите, чтобы я вспомнила Мишины слова для каких-то там неясных мне целей. А мне кажется, что как только я вам помогу – церемониться вы не станете.
– Так все-таки вам есть чем нам помочь? – умоляюще сложил ручки Марик, мгновенно забыв наши распри.
– Ну…
– Я так и знал! Хорошо, Дарина, озвучьте свои условия. Мы готовы оплатить ваше время и усилия, так и знайте!
Разглядывать мелкого было забавно: он волновался и становился похожим на кота, готового потереться о мои ноги. Лишь бы для пользы дела. Я все пыталась понять, кто такой Марик, потому что на бандита он похож не был. При всей его мерзопакостности, для уголовных дел он был мелковат. Пытался внушить мне, что он суперагент, но я не позволю забивать себе голову всякой чушью.
– Давайте договоримся: правда на правду, – решилась я.
– Э-э… Давайте.
– Итак, кто вы такой? Ну, кем работаете?
– Это долго объяснять, – вздохнул он, прощаясь с мечтой суперагента. – Скажем так, я работаю на крупную компанию. Чтобы вы понимали, насколько я расположен к правде, даже вкратце расскажу о своей беде. Наша компания занималась добычей алмазов в Карелии. Вы знали, что в Карелии алмазов в десятки раз больше, чем в Якутии?
– Не интересуюсь алмазами.
– Странно для девушки вашего полета. Так вот, в один прекрасный день очень много килограммов камней исчезли. И тогда…
Судьба в тот день благоволила нашей со Славиком затее: пока мы заседали с мелким в кабинете, к воротам подъехала машина. Послышался сигнал, мелкий прервал свой рассказ про алмазы и нахмурился. Видно, гостей не ждали.
– Что же вы! Бегите, вдруг что-то срочное, – поторопила я его, скосив глаза на телефон, лежавший в стороне. Хоть бы не взял с собой!
Машина продолжала сигналить, и мелкий, вскочив, кинулся к воротам. От меня не укрылось, что он был слегка напуган и по пути что-то нащупывал под пиджаком.
Мне хватило минуты. Быстро переименовав Шрека в «босса», а босса – в «Шрека», я вернулась на свое место и принялась калякать на бумаге. В центре импровизированной карты я изобразила медведя с открытой пастью и балалайкой.
Жаль, из кабинета не просматривались ворота, потому, когда мелкий вернулся, я поинтересовалась визитером.
– Какие-то туристы заплутали. Наверное, русские. Берут тачки напрокат и шляются по развалинам. Пока шею не свернут. Тут ужасные дороги.
– Чего вы так решили? Ну, в смысле, что люди – русские.
– Ха! Дама с завитыми локонами, на шпильках и вся размалеванная. И это с утра. Нет, на такое способна только русская женщина, которая очень хочет замуж.
– Да вы знаток дамских душ, – польстила я мелкому, но тот нахмурился. Наверное, ему не понравился медведь.
– Итак, вернемся к нашим медведям… Тьфу, баранам! – разозлился на что-то мелкий и снова принялся распинаться о том, как у него увели какие-то алмазы. И спрятали где-то в горах. Если честно, я в эту историю тоже не верила, но перед глазами стояла карта Миши. Неужели Миша тоже был как-то замешан в грязные махинации мелкого и за это пострадал? Тогда при чем здесь Билл? В голове была вязкая каша.
Между тем мелкий уже вовсю подсовывал мне карту Греции, призывая «просто ткнуть пальчиком в нужное место».
– Знаете, вот я увидела вашу карту, и прямо перед глазами встало… Я вспомнила, что Миша показывал моей мамуле карту Греции на телефоне… Он что-то рассказывал о гробницах…
– Какой регион? Беотия?
– Кажется, да. Точнее, это не его интересовало, а мамулю. Она жаждала припасть к корням и…
Но мелкий меня уже не слушал. Он покраснел от возбуждения и налил себе водички.
– С вами все хорошо? – поинтересовалась я.
– Ну конечно, Беотия! Ведь этот идиот не мог далеко уйти, – стукнул себя по лбу Марик, непонятно чему радуясь. – А он не показывал какое-то конкретное место, в которое собирался?
Мелкий, сгорая от нетерпения, еще ближе подсунул мне карту и карандаш.
– Вот, вспомните. Хотя бы примерно…
– Вроде он называл какую-то низменность, – капризно протянула я, рассматривая ногти на левой руке.
Закончив с этим важным делом, я перевела взгляд на карту и ткнула пальцем в заранее намеченное место. Подальше от реальных точек, обозначенных на Мишиной карте.
– Кажется, название похоже… Если честно, эта тема меня не очень интересовала, я слушала краем уха.
Марик дрожал от нетерпения, поглядывая на телефон. Заметив это, я сослалась на жару и попросилась в бассейн.
В коридоре было пусто. Я хлопнула дверью и громко потопала, изображая уход. А потом на цыпочках подошла к двери, прижав ухо вплотную. Только тут до меня дошло: если сейчас мелкий позвонит боссу, то попадет на Шрека.
Пулей слетела я с лестницы и нос к носу столкнулась со Славиком. Шрек плавал в бассейне, это я увидела через стеклянную дверь. Его телефон лежал на шезлонге.
– Славик, хватай телефон Шрека! Я его сейчас отвлеку. Слушай, что скажет мелкий, и вели свозить нас на экскурсию. Ты же порепетировал?
Сама же я с разбегу, как была, ухнула в бассейн с веселым визгом. Розочка, увидев фонтан брызг, радостно залилась лаем. А я принялась хлопать по воде руками и орать «спасите, тону!».
И так как вы меня уже хорошо знаете, то понимаете, что я не играла. Плавать я не умею, потому такой поступок для меня был, можно сказать, героическим.
Шуму мы наделали много. Шрек, оправившись от первого шока и потока брызг, кинулся меня спасать.
– Вот овца! Ты че творишь?
Краем глаза я успела увидеть, что Славик с телефоном юркнул в дом. Мне надо было потянуть время.
Визжала я радостно и охотно, радуясь, что бассейн находится с другой стороны от кабинета мелкого. Шрек пытался тянуть меня из воды за руки, но я активно мешала ему, делая вид, что захлебываюсь. Наконец он изловчился и перехватил меня поперек талии. Взвалил себе на плечо и, как Аквамен, потопал, рассекая водную гладь.
Сначала я немного полежала на шезлонге без чувств, потом долго кашляла, но решила не сильно усердствовать: как бы ему не пришло в голову сделать мне искусственное дыхание. Придя в себя, принялась благодарить своего спасителя, чем ввела его в смущение.
– Извините, я даже не знаю, как вас точно зовут, – виновато протянула я, приглаживая мокрые волосы.
– Шуриком зовут.
– А чего Марик называет вас «Эй, ты»?
– Не твое дело. Ты лучше скажи, чего в воду сиганула?
– В знак протеста, – не придумала я ничего более оригинального. – Против принудительной изоляции.
Шрек немного смягчился:
– Ну, сейчас время такое. Все сидят в изоляции. А здесь и море рядом, и воздух свежий. Так что тебе грех жаловаться.
– Вы хороший человек…
– Ничего я не хороший, – возмутился он. – Нашла Бэтмена, добрые дела делать. И хватит тут хвостом мести. Мне твои прелести до звезды. Я здесь ради денег, мне заработать надо, чтобы…
– Ладно, ладно… Я понимаю, что мы не можем подружиться.
– Не красно солнышко, всех не обогреешь, – сердился Шрек, отворачиваясь.
– Но вы бы, Шура, и на Марика не сильно рассчитывали. Такие, как он, делиться не любят. И при первой же возможности он и от вас избавится. Не знаю, что у вас с ним за дела, но я бы на вашем месте потихоньку забрала свою долю и свалила.
– Ты на что намекаешь? – заинтересовался Шрек, и меня это вдохновило не останавливаться.
– Вот хотите, проверим, какой он вам друг? Я только что сообщила ему кое-что важное. Это насчет места, которое вы ищете. Мне кажется, он не очень-то поспешит поделиться полученными данными, а решит все проверить сам. Ну или боссу вашему сообщить первым, чтобы выслужиться.
– Слушай, раз такое… – выдохнул Шрек, быстро оглядываясь по сторонам и хватая меня за руку. – Можешь ко мне на «ты», лады? Короче, ты мне это место скажи! Скажи, а?
– Не гони коней, – уклончиво ответила я. – И пообещай, что ничего у него не спросишь. Слово на слово, идет? Я специально назвала ему не то место, которое вспомнила. Настоящее я скажу тебе в обмен на помощь.
В этот момент из дома крайне удачно выскользнул Славик, пристроил телефон на место и, сориентировавшись, кинулся назад в дом:
– Утопленница! В доме утопленница! Все сюда! Люди, псы, куры, гладиолусы…
– Вот полоумный, – в досаде сплюнул Шрек, потому что на его крики из кабинета выскочил мелкий с телефоном в руках.
Конечно, про то, что Марик хочет «кинуть» Шуру, я придумала на ходу. Но очень надеялась, что чутье меня не подвело. Еще не зная, удалась ли наша афера с подставным шефом, я искоса поглядывала на мелкого, пока Шура рассказывал ему про мой нырок.
Мелкий рассеянно слушал и, кажется, не сильно переживал. Но никаких попыток отозвать Шрека в сторону не сделал. Наверное, его очень волновала информация, полученная от меня.
– Если вам так осточертело сидеть в этом доме, – рассеянно молвил мелкий, – что вы готовы утопиться… Что же… Тогда завтра устроим небольшую прогулку.
– А я? А Розочка? Мы тоже можем утопиться, если это нужно для дела, – запричитал Славик.
– И вас возьмем, – покладисто согласился мелкий.
Такая его сговорчивость удивила, но вскоре все разъяснилось. Точнее, все мне разъяснил Славик, когда мы поднялись в комнату.
– Мелкий на английском языке докладывал о твоем сенсационном заявлении. Он так тараторил, я через слово понимал. Судя по голосу, он был жутко рад. И еще что-то сказал про то, что остальных можно уже не везти. Раз процесс пошел.
– О чем это он?
– Не знаю, я хмыкнул в ответ.
– А что еще ты говорил? Или ты только хмыкал?
– Я говорил мало, отрывисто. Сильно шуршал пакетом. Вроде вышло похоже. Сказал, чтобы нас вывезли в город, на экскурсию. Мелкий сильно удивился и даже растерялся, а я сказал страшное слово «конспирация». И зафиналил все позывными «Corona».
– Даже если мелкий решит все рассказать Шреку, тот, скорее всего, промолчит о моем предложении. Слишком велик соблазн все узнать самому. Не знаю, рассчитывает ли он сам искать какие-то мифические сокровища. Или просто хочет быть уверенным, что его не кинут при дележке.
– Или мечтает первым порадовать шефа. Вдруг у них за это премия полагается?
– Ага. И по головке погладят. Главное, чтобы этот шеф не позвонил раньше, чем мы успеем его снова переименовать в телефоне.
Я переодевалась, по традиции не стесняясь Славика. Вот и в этот раз попросила его застегнуть сзади сарафан на молнии, купленный мелким.
– Никогда не видел у тебя эту родинку, – заинтересовался приятель моим родимым пятном в районе копчика. – Такая здоровенная.