Василий Головачёв

Корова по имени Солнце



© Оформление. ООО «Издательство Эксмо», 2024

© Василий Головачёв, 2023

Мелентий Премилов – старший оператор комплекса Симеизской обсерватории

Валентин – астроном Симеизской обсерватории

академик Добров – директор Московского Центра астрофизических проблем

доктор физико-математических наук Смоленский – заместитель Доброва

Лаврентий Павлович Ким – глава Плесецкого Центра экспериментального оперирования в космосе (ЦЭОК), кандидат астроинженерных наук, ветеран КОСПАС – Службы космического спасения

Шошин – начальник Симеизской обсерватории

майор Станислав Дергачёв – командир группы особого назначения ЦЭОК

полковник Михаил Топелиус – начальник бригады обеспечения безопасности ЦЭОК

майор Олег Остроумов и капитан Симон Звягинцев – спецназовцы

Иван Пархоменко – старпом «Ведущего сквозь пламя»

Сулеймен Ковальчук – начальник экспедиции, доктор астрофизики

Герман Твердохлёбов – капитан «Ведущего сквозь пламя»

Римас Цилинский – астрофизик из сибирского филиала Академии наук

Ли Сяоши – руководитель группы китайских физиков

Оптимал – искин «голема» «Ведущего сквозь пламя»

Шамсуд Умутов – специалист по кибербезопасности

капитан Евгений Балуев – спецназовец

1. Неожидаемое

Не хотелось вылезать из апертуры радиотелескопов Симеиза, разглядывающих дальний квадрант созвездия Лебедя, где была найдена ещё одна чёрная дыра, но компьютер был настойчив, и Мелентий Премилов, старший оператор комплекса, щупленький очкарик тридцати двух лет от роду, кандидат астрофизических наук, недовольно вернулся в жизнь, сняв шлем дополненной реальности.

Он сидел в зале обсерватории, куда сводились все информационные линии наблюдений за ночным небом, один, в тишине, не обращая внимания на общий экран зала, превращавший купол в сплошной звёздный узор. А вызывал его искин комплекса по имени Смотрящий за Вселенной. Мелентий называл его короче – Смотряк.

– Чего тебе, дружище? – недовольно спросил он.

В небольшом операционном экранчике напротив проявилось лицо мужчины с длинными седыми волосами – портрет Смотряка, каким его сделали конструкторы ИИ.

– Добрый вечер, Мелентий, – сказал искин ровным голосом; он умел и шутить, и смеяться, и показывать другие чувства, вписанные в программу поведения, но с Мелентием разговаривал всегда подчёркнуто серьёзно. – Сравнительные данные не совпадают с годовой статистикой.

Мелентий не сразу сообразил, о каких данных идёт речь.

– Объект?

– Солнце.

– Я не занимаюсь аналитикой Солнца.

– Данные поступили минуту назад, а вы дежурите. Посмотрите, пожалуйста, есть о чём думать.

– Давай, – неохотно согласился оператор.

Экран монитора перед ним, с эффектом объёма, воспроизвёл шар земного светила, покрытый медленно кипящим покрывалом плазменных ячей, кое-где пронизанным протуберанцами и группами пятен. Поляризационные фильтры системы обзора позволяли смотреть на Солнце без очков, и глаза астрофизика невольно загорелись восхищением: шар был великолепен!

Справа высыпались колонки цифр – основные физические характеристики звезды: диаметр, масса, светимость в эргах, объём, сила тяжести на поверхности, скорость вращения, состав атмосферы и верхних слоёв. Число, показывающее массу Солнца, мигало красным.

– Не понял. Что тебе не нравится?

– Масса Солнца изменилась.

– Естественно, она и должна меняться каждую секунду согласно пекулярному переносу.

– Изменился темп сброса излучения. Месяц назад, после полугодовых итогов, он был на порядок меньше.

– На порядок?! – не поверил Мелентий, впиваясь в показания контроля.

– Отчёт перед вами.

Действительно, по выводу системы мониторинга солнечного излучения выходило, что земное светило стало терять массу намного быстрее, чем позволяла стандартная модель ядерных процессов на звезде по сравнению с такими же параметрами месяцем раньше, и процесс этот не изменялся уже в течение двух последних часов.

– Что за бред?! Можешь объяснить?

– Кто-то сосёт наше солнышко, как телёнок корову. – В голосе искина послышались нотки сарказма.

Мелентий снова удивился, теперь уже тону собеседника. До этого момента Смотряк не отваживался разговаривать с ним в шутливом тоне.

– Какую корову?! – не понял ошеломлённый оператор.

– Не знаю, – бесстрастно ответил искин. – Большую.

Заинтересовавшись, Мелентий быстро сравнил данные наблюдений за Солнцем за последние пять лет.

Масса светила, рядовой жёлтой звезды типа G2, равнялась двум миллиардам миллиардов миллиардов миллиардов тонн[1] и убывала в связи с излучением на десять в девятой степени процентов в секунду. Вернее, должна была уменьшаться с такой скоростью. Но Смотряк забеспокоился не зря: за последние два дня скорость потери массы действительно возросла почти на порядок, и это обстоятельство не могло быть пропущено искусственным интеллектом Симеизского астрофизического центра, анализирующего состояние ближайших к Земле звёзд. Одной из них было Солнце.

Молодой астрофизик запустил систему мониторинга солнечной активности по минутам (она получала информацию от компьютеризированных систем спутников на орбите Меркурия, ближайшей к Солнцу планеты) и связался с Валентином, соседом «по палате», сидевшим в другом зале. Захотелось разобраться в проблеме до конца, несмотря на то что она находилась вне поля его интересов.

Конечно, следовало сразу созвониться с учёными, занимавшимися Солнцем непосредственно, однако Валентин, человек мудрый и дальновидный, служил на многих обсерваториях России и мира, знал много и мог посоветовать коллеге, что делать, хотя проблемами Солнца он тоже не занимался, исследуя свой участок неба в направлении на Стрелец А – центр Млечного Пути.

– Не спишь? – спросил Мелентий, увидев в очках связи лицо товарища.

– Думаю, – ответил астроном, узколицый, худой, с модной полубритостью на щеках. – Тут одна проблемка нарисовалась, в Андромеде.

– У меня тоже нарисовалась. – Мелентий рассказал приятелю о сообщении искина.

– Ну и что? – спросил Валентин. – Ничего особенного, совпали какие-то циклы солнечной активности, восьмилетние с двадцатилетними и ещё какими-нибудь, вот оно и похудело. Забей!

– Ну, спасибо за совет! – фыркнул Мелентий. – Тут серьёзные дела разворачиваются, а ты – забей! Да и не совпадают в данный момент никакие солнечные циклы, я проверил. По данным мониторинга, сброс массы просто потрясающий!

Валентин помолчал.

– А что говорят солнечники?

– Я сначала к тебе решил обратиться.

– Странно это всё. Но если спецы молчат, это вовсе не значит, что они ничего не знают о процессе.

– Хочешь сказать, что они забили, как ты мне советуешь? – хмыкнул молодой астрофизик.

– Удивительно другое: почему искин забеспокоился и обратился к тебе, а не напрямую к солнечникам.

– Смотряк на этот вопрос ответил, что обратился ко мне из-за того, что я дежурный.

– Тогда делай всё по инструкции: запиши донесение Смотряка в журнал, позвони спецам по Солнцу, тому же Лещинскому или напрямую Доброву, и… – Валентин хихикнул, – забей!

Мелентий невольно рассмеялся.

– Ладно, так и сделаю. Ну, а сам-то что думаешь?

– Чёрт его знает, неожидаемое приходит неожиданно, как утверждают философы. Может быть, ты сделал какое-то открытие, с чем и поздравляю.

– Не я – Смотряк, – простодушно возразил Мелентий.

– Но зацепился за цифры ты?

Мелентий поиграл мышкой кванка[2], кивнул.

– Доброй ночи.

Огненный шар Солнца в апертуре экрана повернулся, и на человека глянули два пятна на его экваторе, похожие на зрачки нечеловеческих глаз.

2. Анализ

Сообщение об открытии странного похудения Солнца облетело весь астрономический мир со скоростью молнии. Заинтересовалось явлением и Агентство космических исследований России, хотя и не первым, несмотря на то что открытие сделал сотрудник Симеизской обсерватории Мелентий Премилов. Такова загадочная природа русского человека: долго запрягать, а потом с гибельным восторгом гнать лошадей, чтобы опередить ускакавших вперёд конкурентов.

В Московском Центре астрофизических проблем, расположенном на Берсеневской набережной, состоялось совещание специалистов, изучающих земное светило, естественно, на удалённом доступе, что давно вошло в норму. Компьютерные системы видеосвязи позволяли легко общаться людям на разных континентах в режиме реального времени. Таким образом, в прекрасно оборудованном, хотя и небольшом, зале заседаний и конференций Центра собрались за одним столом двадцать шесть человек с докторскими и кандидатскими степенями, хотя физически присутствовали только трое: директор Центра академик Добров, его заместитель, специалист в области изучения планет Солнечной системы, доктор физико-математических наук Смоленский и глава Плесецкого Центра экспериментального оперирования в космосе (ЦЭОК), кандидат астроинженерных наук Лаврентий Ким, ветеран КОСПАС – Службы космического спасения. Остальные специалисты в данный момент находились на своих рабочих местах, а то и вовсе отдыхали, если учесть служащих ЦЭОК на восточных рубежах страны, на Камчатке и на Сахалине.

Главный доклад сделал начальник Симеизской обсерватории Шошин. Доктору наук пошёл девяносто пятый год, но это был ещё крепкий старик с благородной сединой в «эйнштейновской» шевелюре и лицом священника. Говорил он медленно, взвешенно и в первую очередь похвалил сотрудника обсерватории Мелентия Премилова, что говорило в пользу благих намерений этого ветерана дистанционной космической разведки, не забывающего о своих подчинённых.

После его речи начались выступления учёных, неожиданно переросшие в жаркие споры о том, что делать в данной ситуации. С одной стороны, за Солнцем велись круглосуточные наблюдения как с Земли, так и с Луны, на которой появились телескопы разных систем, а также с помощью группировки станций, расположенных на Меркурии и в непосредственной близости от светила. С другой – в Сети уже появились снимки Солнца с группами пятен, которые, по мысли уфологов, выглядели «неестественно», что говорило об их «искусственном происхождении». В зале совещаний зазвучали голоса молодых специалистов, предлагающих направить к Солнцу специальную экспедицию.

К удивлению Доброва, победила именно эта точка зрения – о посыле экспедиции, и мешали вынести общее решение всего два обстоятельства: первое – выбор района с пятнами, что требовало дополнительных исследований, второе – отсутствие необходимой для рейда техники.

Впрочем, последний факт был под вопросом. Зонды, защищённые от солнечного излучения, уже существовали и добирались до фотосферы[3] Солнца, то есть чуть ли не до самой ячеистой поверхности светила. А на стапелях Калининградской верфи уже готовился к запуску в космос «солнцеход» – модуль, способный погружаться в атмосферу звезды.

Предложение о формировании экспедиции прокомментировал директор ЦЭОК. Лаврентий Ким был массивен, безволос, обладал бугристым черепом и мощными бровями.

– Не спешите искать зелёных человечков на Солнце, – сказал он с иронией, оглядев аудиторию. – Сначала надо проанализировать феномен и удостовериться в его существовании. Кроме того, не мешало бы вспомнить о бритве Оккама[4] и найти естественную причину эффекта.

– Но ведь ваш модуль можно будет послать на Солнце? – спросил кто-то из присутствующих молодых учёных.

– Он не мой, – сказал Ким.

– Я имею в виду, он может подойти близко к Солнцу?

– Не я его конструировал.

– Но вы должны знать, – не отставал молодой человек. – Вашему ведомству такой аппарат просто необходим.

– Очень, – признался Ким.

– Тогда я согласен лететь!

Зал ответил овациями и смехом.

Но приступить к немедленному формированию экспедиции помешали как необходимые дополнительные измерения солнечной активности, так и раскачка российских чиновничьих структур, мало заинтересованных в развитии науки вследствие отсутствия прямого личного обогащения. Прошло несколько дней, прежде чем двадцать девятого сентября запрос на проведение конкурса программ экспедиции дошёл до правительства страны. Проведённый анализ похудения Солнца действительно требовал инструментального подхода к изучению «эффекта коровы», как уфологи стали называть открытие, полагая, что некие пришельцы подцепили к солнышку шланг, как будто это была корова, у которой надо надоить молока. Вопрос, какое «молоко» при этом доили инопланетные «доярки», так и остался открытым. Похоже было, что выкачивали солнечную плазму – почти чистый ионизированный водород и гелий. Но процесс продолжался и требовал объяснений.

Заторопилась и Федеральная служба безопасности России, узнав, что многие богатые страны планируют свои экспедиции к Солнцу: в первую очередь Китай, а за ним Индия и Европейский Исламский союз во главе с Германией. После недолгого совещания у президента страны к решению проблемы посыла учёных к Солнцу присоединились редкие оставшиеся бизнес-структуры, лояльные государству, и дело пошло быстрее.

Уже через два дня модуль солнцехода был поднят в космос, провёл испытания и сел на Плесецком космодроме, чтобы взять на борт делегацию учёных. Имя ему дали гордое – «Ведущий сквозь пламя», а управлял кораблём искусственный интеллект, кванк по имени Победитель.

3. Команда

Внезапный вызов к начальству ничего хорошего никогда не сулил, но майор Станислав Дергачёв, командир группы особого назначения ЦЭОК, никакой вины за собой не чувствовал и заявился пред светлые очи полковника Михаила Топелиуса (в режиме удалённого доступа, естественно) точно в назначенное время: было ровно десять часов утра первого октября.

Пятидесятилетний Топелиус, начальник бригады обеспечения безопасности Центра, являлся правнуком переселенцев из Нидерландов в Россию в тридцатых годах двадцать первого века. Субтильного телосложения, но с жёстким характером, он никогда не начинал речь с прелюдий и сразу предложил Станиславу возглавить группу спецназа, которая должна была сопровождать экспедицию на Солнце.

Разумеется, майор знал о возникшей проблеме, как и все сотрудники ЦЭОК, но не ожидал, что на него падёт выбор начальника, предложившего командовать отрядом. Однако в данный момент Станислав занимался рутинной работой на Луне, обслуживая российскую базу «Селена-2», и с превеликим удовольствием согласился.

Станиславу исполнилось двадцать девять лет. Это был крупнотелый молодой человек, с виду и по манере поведения – добродушный увалень, не знавший ничего о спорте, но в космоцентре знали, что Дергачёв прошёл все ступени спецподготовки, стал мастером инженерного обеспечения космических войск и мог за себя постоять, будучи отличным реальным рукопашником, мастером русбоя.

О личной его жизни знали только то, что он не женат, и это было всё, что можно было выяснить из присутствия майора в соцсетях Руснета. Станислав ничего не выкладывал ни на одной платформе общения.

Красавцем майор не был, но улыбался приятно, показывая ямочки на щеках, смотрел на собеседников карими глазами прямо и открыто и ни при каких обстоятельствах не позволял себе вспылить или разозлиться.

У него была красивая шевелюра светлых волос, но никаких новомодных причёсок Станислав не носил, в отличие от многих сослуживцев, нередко украшающих головы тату-узорами или гребнями самых фантастических форм. И, судя по разговорам женского контингента ЦЭОК, девушкам он нравился.

Второго октября он прибыл на Плесецкий полигон, где майора познакомили со спецназовцами, которые были назначены в группу обеспечения безопасности солнцехода.

Всего в отряд вошли семь человек, включая и Станислава. Двух офицеров он знал лично: Олега Остроумова и капитана Симона Звягинцева. Оба работали с ним год назад на Меркурии, где строилась российская станция. Но молодые, как и он сам, парни с «Ведущим сквозь пламя» знакомы не были, и всю группу провели по отсекам модуля, по сути представлявшего собой космический корабль с улучшенной защитой, управляемый новейшим кванком по имени Победитель.

К этому времени в мире произошла третья техническая революция, основанная на создании материалов с заданными свойствами – их часто называли «жидким металлом», – что позволяло строить сооружения в космосе любой сложности, да ещё и пользоваться технологиями 3D-печати. Стали применяться и технологии параметрического дизайна и фрактального выращивания, что сказалось на геометрии космических объектов. «Ведущий сквозь пламя» выглядел как своеобразный кентавр, имеющий торс, а вместо ног – четыре «плавника», поддерживающие сложный корпус. И при этом он был невероятно красив, вызывая дрожь восхищения и удивления у зрителей, не понимающих, как такое сооружение размерами с авианосец может казаться совершенным.

Внутренние интерьеры солнцехода в общем техническом предназначении были Станиславу знакомы. Он летал на всех видах транспорта, в том числе на баржах, доставляющих полезные ископаемые с астероидов (одним из самых ценных видов был обыкновенный лёд), на яхтах и на военных кораблях от корвета до эсминца и крейсеров, имеющих все удобства для экипажей, а не только для пассажиров. Российские суда строились с учётом комфортной работы для всех людей на их борту, и практически все внутренние интерьеры космических сооружений России мало отличались друг от друга.

Тем не менее Станислав и его бойцы обследовали солнцеход «от киля до клотика» – по образному выражению старпома «Ведущего сквозь пламя» Ивана Пархоменко, чтобы знать все его скрытые особенности. После этого майора подсоединили к сети интеркома модуля, и Станислав мог общаться с экипажем солнцехода, с начальником экспедиции доктором астрофизики Сулейменом Ковальчуком и с капитаном «Ведущего» Германом Твердохлёбовым. А в обстоятельствах форс-мажора Дергачёв имел право брать управления модулем на себя.

Торжественных проводов не планировалось. Экспедиция собиралась не ради «торжества лагеря ШОС в деле покорения космоса», а для решения конкретной задачи. Но эта задача касалась всех жителей Земли и Солнечной системы, поэтому ею заинтересовались многие космические структуры разных стран. В ЦЭОК стало известно о подготовке индийской и китайской экспедиций, и президент России дал указание поспешить.

«Ведущий сквозь пламя» стартовал с Плесецкого космодрома в двенадцать часов по местному времени. Космические корабли давно перестали пользоваться химическим топливом, используя антигравитационные технологии, и старт модуля не произвёл среди редких провожающих особого впечатления. Обменявшись репликами, Лаврентий Ким и Михаил Топелиус вернулись в центр управления.

– У вас нет настроения, Лаврентий Палыч? – заметил полковник, когда оба зашли в кабинет директора.

– Конечно нет, – буркнул Ким. – Не могу представить, кто может откачивать солнечную плазму такими темпами и зачем. Это какие же могучие технологии должны иметь инопланетяне?

– Инопланетяне ли, вот вопрос.

– А у вас есть другие варианты?

– Нет.

– Может быть, мы ошибаемся, а на деле проявился какой-то ранее неуловимый эффект? И никаких зелёных человечков нет?

– Хотелось бы верить, – вздохнул Топелиус.

4. Солнце

Дневная звезда, как принято называть Солнце, тяжелее Земли в триста тысяч раз. Несмотря на гигантское гравитационное поле, делающее внутреннее ядро Солнца достаточно плотным, плотнее любого металла, вследствие огромных размеров оно остаётся газовым шаром. Поэтому Солнце и другие звёзды, в общем-то, не имеют твёрдой поверхности. То есть поверхность Солнца – это свет. Но люди привыкли пользоваться привычными стандартными терминами и назвали «поверхностью Солнца» его фотосферу, где фотоны, испущенные из ядра звезды[5], начинают двигаться свободно, не завихряясь в более плотные ячеи и гранулы. На этом ярком сетчато-ячеистом фоне хорошо видны отдельные пятна, сравнимые по размерам с Луной, а то и с Землёй, и группы пятен с температурой на двести-триста градусов Цельсия меньше температуры фотосферы. Именно к ним в первую очередь и начали присматриваться земные астрономы, а затем и члены экспедиции, получившие предварительные расчёты земных институтов.

«Ведущий сквозь пламя» вышел на орбиту вокруг Солнца через пять дней после старта. Для военного фрегата на это потребовалось бы всего три часа, но модуль не предназначался для гонок по Солнечной системе. Максимальная скорость, которую он мог набрать, равнялась половине скорости света.

На Меркурии решили не садиться. Станции, работающие на поверхности этой ближайшей к светилу планеты, ничего особенного в его поведении не отметили и подсказать какие-то ориентиры для базовой точки на орбите не могли. Капитан посоветовался с начальником экспедиции, какую высоту занять, и модуль подлетел к Солнцу ближе, чем на два миллиона километров, окунувшись в его хромосферу. С этой высоты пятна на поверхности звезды были видны прекрасно.

Первыми же исследовать решили группы пятен ближе к Южному полюсу Солнца, имевшие вид следов пуль, оставленных на шаре неким гигантским пистолетом.

Если температура поверхности на светиле, со всеми оговорками, равнялась почти шести тысячам градусов Цельсия, то температура хромосферы достигала миллионов градусов, что следовало учитывать при манёврах и при включении систем датчиков, анализирующих все параметры Солнца.

Так как модуль имел и зал визинга, позволяющий восторгаться космическими панорамами, двери в него не закрывались ни днём, ни ночью. Во время полёта им пользовались все члены экспедиции, и Станислав тоже не раз посещал этот небольшой зальчик с исчезающими стенами, хотя мог наблюдать за пространством, не выходя из каюты. Но масштаб видеореальности в зале был другим, что ценилось больше. Во всяком случае, вид Солнца с расстояния всего в одну двадцать пятую от меркурианского радиуса[6] действовал на зрителей так, что им хотелось долго любоваться картиной, уютно сидя в креслах недалеко от бара.

«Ведущий сквозь пламя» завис над «следами пуль» и послал вниз беспилотник, имевший такую же полевую защиту, что и сам модуль. Слово «завис» в данном случае не совсем отражало суть процесса ориентации в пространстве, пронизанном потоками фотонов разных диапазонов и жёстким рентгеновским и гамма-излучением. Существенно сбивали с курса и выбросы плазмы – протуберанцы и хромосферные вспышки. Но кроме этого надо было учитывать и фотосферу Солнца, которая вращалась со скоростью почти в два километра в секунду. Таким образом, «зависнув», модуль тоже должен был двигаться с такой же скоростью, чтобы оставаться над выбранным районом.

Беспилотный аппарат устремился к Солнцу, и в зале визинга собрались все пассажиры, непосредственно не принимавшие участия в измерениях и анализе данных, в том числе вся группа Станислава и он сам. В настоящий момент его отряду нечего было делать на борту «Ведущего сквозь пламя», он подключался к работе экспедиции в моменты экстремальных манёвров и аварийных ситуаций.

Картина приближающегося Солнца, передаваемая видеокамерами беспилотника, захватила зрителей. По мере движения дрона оно увеличивалось в размерах, пока не превратилось в сплошную огненную стену, преградившую путь аппарату. На фоне смягчённой фильтрами «равнины», похожей на слой мерцающего перламутром песка, каждая «песчинка» которого представляла собой гранулу плазмы размеров до двух тысяч километров, стали появляться более мелкие и яркие детали, колечки и «прыщи», представляющие собой выбросы плазмы с более высокой температурой. Пятна, указывающие на зоны с пучностями магнитного поля, наоборот, имели температуру ниже средней температуры фотосферы и выглядели как птичьи зрачки. Однако спустя час аппарат показал одно из пятен в приближении, и зрители увидели «зрачок» в обрамлении устремлённых к его границе «колбочек»: так выглядела «радужка зрачка», похожая на круг зёрнышек дольки апельсина. Это были струи плазмы, терявшие температуру и тонувшие в дыре.

Ещё через час, когда до иллюзорной поверхности Солнца оставалось всего триста тысяч километров – меньше расстояния от Земли до Луны, – пятно можно стало рассмотреть во всех подробностях. Оно было больше Земли, впадина пятна просматривалась до глубины в тысячу километров, и в этом странном кратере кипело «молоко» – пузырьки плазмы, накрытые слоем «тумана».

Зрелище было необычное, и Станислав завис, рассматривая «родинку» на щеке Солнца. Нельзя было сказать, что он видел солнечные пятна впервые, тем более что перед полётом отряду пришлось проштудировать весь материал о родном светиле. И всё же прямой взгляд на поверхность Солнца был несравним с записью. Вблизи оно выглядело намного эффектней.

К майору подсел Олег Остроумов, коренастый крепыш с волной белых волос, крылом падающей на левое ухо. Заказал себе латте, взял стакан в руку, сказал, глядя на экран:

– Кипит?

– Кипит, – подтвердил Станислав.

– Надеюсь, нам не надо будет туда прыгать? Выглядит как кратер потухшего вулкана.

– Отнюдь не потухшего, температура на дне пятна всего на триста градусов меньше температуры соседних ячей.

– Зачем нас взяли в поход? Мы же спецы иного профиля, натренированные контактировать с конкурентами, а не с плазменными волдырями.

– Во-первых, тут скоро будет толчея экспедиций, посланных многими спецслужбами. Заинтересовались проблемой и китайцы, и индийцы, и американцы. Во-вторых, кто-то же сосёт нашу солнцеликую «корову»? Есть шанс встретиться и выяснить, что они затеяли.

– Ума не приложу, зачем зелёным человечкам солнечная плазма! В галактике полно других звёзд, более массивных и ярких.

– Не уверен, что тут виноваты зелёные человечки. Может быть, они красные.

– Но для чего им необходимо солнечное «молоко»?

– Чтобы делать творог, – пошутил Станислав.

5. Пятна

На обследование районов с пятнами, получивших приоритет из-за необычных конфигураций, ушло пять дней.

Всё это время «Ведущий сквозь пламя» накручивал витки вокруг Солнца, посылая к пятнам беспилотные зонды. Дронов разных классов на борту модуля насчитывалось двенадцать, и все они прекрасно проявили себя на высотах вплоть до границ фотосферы. Однако все шесть районов Солнца с разным количеством пятен не выдали признаков их искусственного происхождения. Ни одно пятно не подходило для включения его в список «агрегатов дойки плазмы», которые и должны были отсасывать плазму и куда-то её сбрасывать.

Физики на борту «Ведущего сквозь пламя» спорили до хрипоты, приводя аргументы в пользу той или иной гипотезы, но в конце концов все начали склоняться к единому мнению: открыт неизвестный науке феномен, отзывающийся потерей массы звезды не по традиционным теориям.

Начальник экспедиции Сулеймен Ковальчук, специалист в области термоядерных реакций, снова созвал совещание, чтобы обсудить возникшие в связи с отсутствием результата проблемы. Приближался момент посыла на Землю отчёта о проделанной работе, а похвастать было нечем. К тому же напрягали гости: к Солнцу на корабле «Талиянг ян шу» (в переводе – «Солнечный крот») прибыла китайская делегация, попросившая российских учёных поделиться информацией. Ковальчук бодро сообщил китайцам об отсутствии позитива, и «Солнечный крот» скрылся из виду. Что собирался делать капитан модуля, осталось неизвестным. В свою очередь китайцы делиться данными с российскими физиками не стали, но их присутствие напрягало.

Совещание по интеркому длилось больше часа. В конце концов решили продолжать обследование наиболее подозрительных мест солнечной псевдоповерхности, напрягая всю имевшуюся на борту аппаратуру. И тут идею подал Олег Остроумов, наблюдавший за дискуссией из своей каюты.

– Товарищи академики, – сказал он, – разрешите маленькое уточнение?

– Без церемоний, товарищ майор, – сказал Ковальчук, нравившийся Станиславу за мягкость и внимательность к коллегам.

– Возможно, я чего-то не понимаю в теории солнечного излучения, но раз температура на дне пятен понижена, эффект утечки энергии существует.

– У вас появились сомнения? – хмыкнул Римас Цилинский, астрофизик из сибирского филиала Академии наук.

– Хочу предложить объяснение.

– Причина этого эффекта основана на вполне объяснимых физических взаимодействиях.

– А если мы ошибаемся? Что, если те, кто решил отсасывать плазму Солнца, просто решили использовать пятна в качестве порталов?

Система связи разнесла по отсекам реплики пассажиров, весёлые и не очень.

– Мы изучили почти все системы пятен, – сказал Ковальчук, – и не заметили никаких порталов, сооружений и конструкций.

– Что, если доильщики Солнца владеют технологиями, которые нами воспринимаются как естественные процессы? Никакие материалы на поверхности Солнца не выдержат таких температур, то есть для защиты аппаратов необходимо использовать полевые конфигурации. Точно так же используем силовые экраны и мы, укрывая свои конструкции от солнечного излучения.

По отсекам снова разнёсся говорок специалистов, принявшихся обсуждать слова Олега.

– Коллеги, товарищи, не все сразу, – дружелюбно сказал Ковальчук. – Давайте дослушаем. Продолжайте, товарищ майор.

– Таким образом мы просто не обращаем внимания на кажущиеся нам обычными процессы в пятнах. Но есть ещё одно соображение: если все пятна соединены в систему откачки плазмы, то где-то на Солнце должен находиться координационный центр этого безобразия. Понимаете? Кто-то обязан управлять всем процессом.

Отсеками завладела тишина. Потом заговорил Цилинский:

– Координационный центр не обязателен. Каждый портал может управляться самостоятельно.

– Работать самостоятельно может действительно каждый, но в случае непредвиденных осложнений или поломки агрегата должна сработать аварийная система, и для этого по-любому нужна наблюдательная миссия, контролирующая систему.

Новый взрыв голосов эмоционально возвестил об отношении учёных к идее Остроумова.

Станислав, занимавший кресло в рубке «Ведущего сквозь пламя», переключил линию связи на личный канал и показал товарищу большой палец.

– Отличная идея, товарищ майор! Даже обидно, что она пришла в голову не мне.

– Шутишь, командир? – смутился Остроумов.

– Ничуть, у нас появился шанс обнаружить-таки зелёных человечков, если они и в самом деле торчат в Солнце как скабка в пальце.

Олег засмеялся.

– Хорошо сказано – торчат, хотя я не знаю, что такое скабка.

– Заноза.

– Ты не филологический заканчивал, случайно? Кстати, эффект похудения Солнца проявился недавно, а это значит, что и система дойки запущена всего несколько дней назад, иначе астрофизики забили бы тревогу раньше.

– Сообщи об этом Ковальчуку.

– Сам сообщи, я и без того много наговорил.

Станислав так и сделал, предложив искать «необычное» в других ракурсах, и получил возгласы одобрения. Ещё через несколько минут Ковальчук подвёл итоги обсуждения ситуации. Решено было подключить к анализу «работы» всех групп солнечных пятен мощные российские компьютеры Агентства по исследованию космоса, Академии наук и родственных институтов.

Не остались без дела и специалисты экспедиции, по-новому глянувшие на Солнце. Идея Остроумова захватила даже тех, кто поначалу отнёсся к ней скептически.

Чем занимались китайцы, чей корабль изредка появлялся в пределах прямой видимости гравитационных радаров, никто не знал. Впрочем, это никого не интересовало, даже Станислава, в чьи обязанности входило соблюдение инструкций по безопасности, особенно при контактах с земляками, изредка проявлявшими отнюдь не «родственные» и не дружеские чувства к себе подобным, что на Земле, что в космосе.

6. Китайцы

Однако именно китайские исследователи по злому зигзагу судьбы первыми наткнулись на признаки «неестественного поведения» пятен на Северном полюсе Солнца. С Земли этот участок светила просматривался в определённые периоды согласно вращению планеты вокруг Солнца, поэтому аналитики Агентства не учли группу пятен «на затылке» звезды, тем более что она не выглядела какой-то особенной. Зато кванк «Ведущего сквозь пламя» синтезировал общую картину солнечного шара с повышенной и пониженной мощностью излучения и нашёл странную упорядоченность пиков излучения вокруг одного из небольших сравнительно пятен диаметром вдвое меньше земного. Выглядела эта область в разных диапазонах как снежинка на фоне «низменности», состоящая из шести пиков. Если присмотреться, гранулы плазмы в них были крупнее и сияли ярче остальных, сохраняя общие размеры. И пятно в центре этой «снежинки» в таком ракурсе служило своеобразным ядром всей конфигурации.

«Ведущий сквозь пламя» над данным районом не пролетал, и тем неожиданнее оказался вывод Победителя, компьютера модуля, попросившего обратить внимание на «подозрительную локацию».

Руководство экспедиции отреагировало быстро. «Ведущий» двинулся к полюсу и неожиданно наткнулся на китайского «Солнечного крота», зависшего над «локацией» на высоте ста тысяч километров. Пришлось связываться с бортом китайца, чтобы предупредить коллег о заинтересованности российских служб изучить район. Кванк «Ведущего» воспроизвёл изображение солнечной псевдоповерхности в районе полюса, и перед взорами экипажа модуля предстала мерцающая жемчугом из-за непрерывного изменения формы гранул плазмы картина: были видны шесть более ярких «прыщиков» примерно одной величины – до тысячи километров в диаметре – и чёрное пятно в центре «снежинки», раза в два с половиной меньше диаметра Земли. Температура «прыщиков» была выше средней по Солнцу на пятьсот градусов, температура же «дна пятна» – на четыреста градусов Цельсия меньше.

– Оно! – влился в уши Станислава голос Остроумова. – Мы искали искусственную структуру в пятнах, а тут она рождена какими-то факелами. Странно, что мы зациклились на пятнах.

– Странно другое, – сказал раздосадованный открытием Станислав. – Китайцы прилетели вторыми, а обнаружили аномалию первыми.

– Может, им ещё на Земле подсказали, что надо осмотреть в первую очередь.

– Разве что.

– Станислав Дмитриевич, – вызвал майора Ковальчук. – Вы будете разговаривать с китайскими товарищами или делегируете эту честь мне?

– Говорите вы.

– Спасибо за доверие, подсоединяйтесь, если что.

Связались с китайским модулем по международному коду, и стало известно, что группа китайских физиков под руководством Ли Сяоши ушла вниз на катере с усиленной защитой два дня назад и с тех пор не подала ни одной весточки, не отвечая ни на один вызов. В десантную группу вошли практически все учёные экспедиции в количестве пяти человек, поэтому капитан «Солнечного крота» ничего не мог добавить к сообщению о десанте. Если он что-то и знал о причине, погнавшей группу «на абордаж» солнечного пятна, то не сказал.

– Что вы хотите делать? – спросил капитана удивлённый случившимся Станислав.

– Ждать, – последовал лаконичный ответ.

– А если катер получил повреждение и не может вернуться?

Капитан помолчал минуту и нехотя признался:

– У нас нет второго катера.

И тогда перед россиянами встала проблема, что делать в сложившейся ситуации. Станислав понял, что пришла пора и его отряду показать свою состоятельность.

7. Десант

«Голем» выпал из шлюзового терминала «Ведущего сквозь пламя» и нырнул в море огня, разглядеть внутри которого какие-то детали без специальной аппаратуры было невозможно. На борту катера, упакованного по последнему слову науки и техники с применением силового кокона, находилась вся группа Станислава и один учёный, Римас Цилинский, сорокалетний астрофизик, кроме того известный как специалист в области космической инженерии. Как ни просились на борт «голема» другие учёные, Станислав был непреклонен и никого больше не взял.

Несмотря на силовой пузырь, предохраняющий катер от воздействия солнечной температуры и не пропускающий практически все виды излучений, российские конструкторы ухитрились найти способы визуального контроля пространства, поэтому кабина катера могла превращаться в один сплошной экран. Модульные ложементы для экипажа в этом случае как бы повисали без опор внутри пузыря, что вносило в процесс наблюдения нотку дискомфорта. Но Станислав не раз летал на подобных катерах и яхтах с эффектом полного погружения в окружающую среду и не обращал внимания на собственные ощущения.

Управлял «големом» искин по имени Оптимал. Но решения по формату движения принимал драйвер-прима, в настоящий момент сам Дергачёв, который мог в любой момент перейти на ручное управление.

Катер нырнул в глубины фотосферы. Включилась система обзора. Кресла повисли над текучей пламенной бездной, плавно меняющей очертания гранул. Стала видна ячеистая структура псевдоповерхности Солнца, усеянная «волдырями» факелов и россыпями пятен. Следуя целеуказаниям с борта «Ведущего сквозь пламя», катер устремился к подозрительному району, и перед глазами пассажиров «голема» сформировалась лучистая «снежинка», проткнутая насквозь чёрным зрачком пятна.

Вряд ли китайские исследователи на своём «Солнечном кроте» наблюдали за полётом российского аппарата, но Станислав на всякий случай послал в пространство гравитационную депешу о погружении в Солнечное чрево. Ответа не дождался, но и не расстроился. Помочь ему синавты в данный момент не могли.

С высоты в тысячу километров в глубине увеличившегося «зрачка», окружённого «радужкой» в форме пояса красно-оранжевых зёрнышек апельсина, проявилась более тёмная паутинка, напоминающая узор реальной паучьей сетки.

– Вижу необычную конструкцию фрактальной формы! – доложил Оптимал. – Глубина – шестьсот, диаметр две сто.

– Вот оно! – пробормотал Олег Остроумов, повторив свою фразу при обнаружении «снежинки». – Командир, здесь они!

– Китайцы, что ли? – послышался голос Шамсуда Умутова, исполнявшего в группе обязанности специалиста по кибербезопасности.

– Зелёные человечки!

– Пока что мы видим только паутину, которая вполне может оказаться естественным образованием. Что скажете, Римас?

– Ничего, – лаконично отозвался астрофизик. – Мало данных для вывода.

– Может быть, это закрутка магнитных полей, удерживающая остывающую плазму?

– Не хочу гадать.

– Терпение, парни, – сказал Станислав. – Рано давать оценки.

«Голем» продолжал снижаться до тех пор, пока расстояние до паутинного узора не сократилось до ста километров.

Оптимал подключил к обзору все системы датчиков и синтезировал изображение объекта из нескольких электромагнитных диапазонов. Стали видны детали препятствия, напоминавшего выпуклое горное плато с рисунком ущелий и хребтов, которых вообще не должно было быть на Солнце.

Что-то сверкнуло в центре багровой опухоли, венчающей весь купол «плато».

– Наблюдаю полевую структуру в форме полусферы. Возможно, это искусственный объект.

– Китайский катер! – прокомментировал Симон Звягинцев слова Оптимала. В отряде он исполнял обязанности медика и специалиста по экстремальному выживанию.

– Связь!

– Молчит, – сказал компьютер.

– Давай сядем, командир, – предложил Олег. – Или сначала запустим дроны?

Станислав хотел отдать команду компьютеру послать беспилотник, и в этот момент что-то произошло.

Всем показалось, что катер на полном ходу врезался в угольный мешок, не пропускающий свет! Стены рубки продолжали служить экранами, но пейзаж вне катера исчез. Сила тяжести на миг сменилась невесомостью, несмотря на продолжавшие работать антигравы, поддерживающие искусственную гравитацию на уровне земной. Клацнуло: сработал контур аварийного обеспечения.

– Тревога! – сухо объявил Оптимал. – Мы накрыты неизвестным полем!

– Какого дья… – начал Олег.

Вернувшаяся гравитация оборвала его возглас.

Впечатление было такое, будто гигантская невидимая лапа подхватила «голем» и швырнула его в чёрную бездну!

– Капсу… лирую… – Компьютер споткнулся на следующем слове и умолк.

Наступили тишина и неподвижность…

8. Чужая автоматика

Сознания не теряли, хотя и не сразу пришли в себя после кульбита в мрачной пустоте.

Оптимал перезапустил свои девайсы, проверил работу всех систем защиты, всё это в течение двух секунд, включил обзор, и десантники с удивлением огляделись, не веря глазам.

«Голем» стоял на изогнутой, как лепесток тюльпана, стеле багрового цвета, словно материал лепестка представлял собой раскалённый чугун. Накрыт катер был бликующим куполом не то из стекла, не то из выдерживающего высокую температуру пластика, не то какого-то поля.

По кругу диаметром в полкилометра располагались ещё пять таких лепестков – по одному на каждый лучик «снежинки» вокруг пятна, и на каждом виднелись прозрачные пузыри, ни дать ни взять – капли воды на листьях деревьев после дождя. Разве что размеры этих капель были в десять тысяч раз больше. Но и это было ещё не всё. Внутри каждой «капли» росли непонятные конструкции, напоминающие ветки саксаула в комбинациях с кактусами. Впрочем, не все. Под соседним куполом стоял узнаваемый контур вполне себе земного аппарата.

– Упасть – не встать! – проговорил Симон. – Куда нас занесло?!

– Это явно не дно пятна, – хмыкнул Олег.

– Ничо себе дно! Да это же явно искусственный объект! Что случилось?! Почему мы оказались на этой раскалённой кочерге?!

– Сработала автоматика! – предложил идею Умутов.

– Какая автоматика, Шамсуд?! Мы на Солнце! Где тут автоматика?!

– Её установили те, кто начал доить наше солнышко.

– Римас, что молчите?

– А что я скажу? – проворчал Цилинский. – Налицо искусственное сооружение, которое вполне может послужить координационным центром системы отсоса плазмы. Нам повезло, что мы наткнулись на него так быстро.

– Ну, первыми его открыли китайцы.

– Им повезло меньше. Судя по их молчанию, они погибли. Оптимал, попробуй связаться с катером.

– Давно пытаюсь, ответа нет.

– Что будем делать, командир? – спросил Умутов.

– Оптимал, характеристики среды!

– Температура под куполом тысяч триста, – доложил компьютер. – Температура под кратером две сто. Температура за прозрачным пузырём колеблется от четырёх тысяч до пяти с половиной. Сила гравитационного ускорения двадцать семь. Диапазон жёстких линий от рентгена до гамма – десять в седьмой. Состав атмосферы: водород…

– Достаточно, мой друг. Капитан, наши скафы выдержат весь этот форс-мажорный винегрет излучений?

– Защита «голема» рассчитана на ядерный взрыв…

– Я не про катер, наши «ратники» выдержат свистопляску излучений?

– Если верить инструкции по применению – да.

– Ты веришь?

– Безусловно.

– Сколько времени нам можно будет находиться в этих условиях?

Шамсуд сделал паузу.

– Наверно, около часа.

– Попробуем добраться до китайцев. Есть мысли, как это сделать?

– Если нас и в самом деле посадила на этот листик автоматика объекта, – сказал Олег, – надо поискать пункт управления и прежде всего добиться снятия поля.

– Правильно, – согласился Симон.

– Потом можно будет достучаться до мозгов автоматики, чтобы нас пропустили к китайскому аппарату.

– А если не достучимся?

– Тогда будем думать по-другому.

– Римас?

– Я «за», – очнулся от созерцания пейзажа Цилинский. – Так как после посадки к нам никто не приходит, вывод верен: сажала нас здешняя автоматика.

– Зачем?

– Может, приняла нас за своих.

– Оптимал, выпускай мышат.

– Есть, командир! – отозвался компьютер катера.

Кормовой люк тамбура открылся, из катера шмыгнула пятёрка юрких «мышей» – разведывательных кибов размером с человеческий локоть. Они разбежались по «раскалённой чугунной сковороде», которой казался пол под «големом», и в течение нескольких секунд обнюхали все щели, углубления и складки «чугуна».

Компьютер свёл их донесения в единый пакет, доложил обобщение десантникам, показав два наиболее интересных с технической точки зрения места под пузырём. Одно являлось круглым углублением диаметром с метр, почти чёрным по сравнению с багрово светящимся полом, второе представляло собой опять-таки круглое возвышение высотой в полметра и диаметром в два, покрытое чёрным сетчатым рисунком.

– Люки? – определил Олег назначение конструкций.

Андре Моруа

– Проверим. – Станислав посоветовался с интуицией и выбрал углубление.

История Франции