Ли Цююань

Сказание о Синей птице

Mystery Land Blue Bird

Text © Li Qiuyuan

Cover and illustrations © Yao Li

First published in 2019 in China by China Children’s

Press & Publication Group Co., Ltd.

All Rights Reserved.

© Сафронова Д., перевод на русский язык, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Предисловие

Возвращение к тайне

Я никогда не забуду таинственную Энигму. Лэй [1], сын этой Священной горы, обнаружил в Долине Снегов божественную птицу, чье сердце было заковано в лед миллионы лет назад. Именно в Энигму Ланьсинь вместе с Цзян Ли отправилась на поиски пропавшего отца. Там Лэй, обняв окровавленное тело Ланьжэ и бросив взгляд на небо, обратился в золотой песок. Там Дань Чжу [2] с тоской расстался с отцом и отправился в холодную Долину Снегов, а его теплая человеческая кровь, постепенно сгущаясь, превращалась в лед. Там игральная доска горного бога раскололась под мелодичное пение Синей птицы… Я не могу забыть истории этой загадочной земли, которую создала чернилами на бумаге, а также о персонажах, населяющих тот край.

Когда-то мне приснился сон, который и побудил меня написать эту историю, – я увидела бескрайнюю безмолвную пустыню. Проснувшись, вспомнила фильм из своего детства о Западной Ся [3]. Сюжет большей частью позабылся, но одна сцена произвела на меня глубокое впечатление и помнится до сих пор: после многих дней боев из войска остался лишь один воин, который с восходом солнца встал один против многочисленного противника и без колебаний бросился на коне в атаку… Огромная пустыня молчаливо наблюдала за этой схваткой.

Лэй – первый персонаж, появившийся в романе. Он воплощает мои воспоминания о воине, в одиночку сражающемся в бескрайней пустыне. Так сон, увиденный мною в детстве, из расплывчатого воспоминания превратился в фантастический роман.

Страну, за которую сражался Лэй, я назвала Энигма, что означает «тайна», «потерянная мечта». Какое же это красивое место: светло-голубое небо и кристально-чистая, прозрачная вода. Под облаками высятся изумрудные горы, укутанные туманом, воздух наполнен ароматом мяты и лилий. Река Юань Хэ, берущая начало в снежных вершинах Священной горы, несет свои воды в долину. Там монарх справедливо управляет страной, чтит церемонии и музыку, в его владениях царят мир и безопасность.

Я начала писать историю о поиске затерянного древнего государства муя [4]. Принцесса народа муя, кулоны с полуптицей, загадочные надписи, посланник из Долины Снегов и, конечно же, Лэй, сын Священной горы. Они вступили в мир слов из моих воображения и снов, обрели собственный характер и вместе влились в эту романтическую историю. Моя фэнтези-повесть «Земля бога Энигмы» завоевала любовь многих читателей. Они обращались ко мне с сообщениями в надежде на продолжение.

Осенью 2011 года, по предложению моего редактора Ван Су, я решила расширить повесть «Земля бога Энигмы» до полноформатного романа. И вот спустя год мне вновь потребовалось открыть старые записи. Задумав книгу, я обычно собираю информацию, связанную с предысторией событий, которые лягут в основу сюжета, – так ко мне приходят новые идеи и вдохновение. В повести упоминалась вэйци [5], поэтому я в первую очередь стала узнавать как можно больше об этой игре. В процессе сбора информации мое внимание привлек факт, что, согласно легенде Чжу, сын императора Яо [6] был создателем вэйци, поэтому я решила найти в легендах и сказаниях что-то про самого Чжу. Сбор дополнительных материалов всегда преподносит сюрпризы, словно волшебный калейдоскоп с разными стеклышками. Узоры постоянно меняются, добавляется все больше красок. Старшего сына императора Яо – Чжу – в «Книге гор и морей» [7] прославляли как великого императора Дань Чжу, но в более поздних легендах его называли не иначе, как «недостойный». После я перешла к другим материалам: спорам вокруг древнего обычая отречения от престола в «Бамбуковых анналах» [8] и «Хань Фэй-цзы» [9]; истории об исчезновении «Книги музыки» [10], одной из «Шестикнижия» [11]; легенде о Черной птице Сюань-няо [12], создавшей династию Шан [13]; описаниям найденных в деревне Цзяху провинции Хэнань костяных флейт… Все эти многочисленные факты и истории слились в моем сердце, медленно рождая собственные голоса. Они самостоятельно развивались, не противореча друг другу.

Я могла лишь следить за этими звуками, разъединять их и собирать воедино. Усложняясь, сюжет преподносил мне все новые сюрпризы, отчего работа над книгой становилась еще увлекательнее.

В 2012 году была опубликована «Легенда об Энигме». На это название меня навел читатель. Раз «Энигма» означает «тайна», то почему бы так не назвать роман? – предложил он, и я согласилась. А в 2018 году я пересмотрела и дополнила изданную книгу. Так появился на свет роман «Сказание о Синей птице», повествующий о загадочной Энигме. В ней содержится большое количество отсылок к древнекитайским мифам и легендам. История получилась очень «китайской», с восточным характером, поэтому и название у нее должно быть с отсылкой на мифологию. Спустя много лет «Сказание о Синей птице» переиздали, чему я очень рада.

То, о чем я пишу, ни в коем случае не претендует на историческую точность, не является правдивой историей Китая или человечества, ведь роман создан не историком и не знатоком литературы. В этой книге я хотела лишь напомнить читателям, что история человечества полна убийств и войн. Борьба между добром и злом никогда не прекращается. Ничего нового, этот трагический сюжет всегда повторяется. В книге человеческая история представлена как игра в вэйци, которую ведет бог Энигмы. На самом деле никакого бога Энигмы не существует, а, как говорится в романе, «из века в век войны происходят из-за людской жадности. Успех одного строится на жертвах многих. Я [бог Энигмы] тьма и кровь мира людей, и те сами вручили мне свою погибель…»

Борьба со злом с помощью хороших манер и музыки – красивая иллюзия. Это слишком романтично, но я не могу придумать силы лучше для противодействия злой воле вэйци. А мифы и легенды как будто поддерживают мою идею. Согласно древним легендам, в эпоху императора Яо придворным музыкантом Чжэн Куем была создана «Дачжан» [14] – нежная и умиротворяющая музыка, трогающая сердца многих и несущая умиротвоение. К сожалению, эта мелодия была утеряна. «Книга музыки», одна из «Шестикнижия», также бесследно исчезла в пламени войны. Утрата этих произведений, вобравших в себя мудрость предков, – невосполнимая потеря для китайской культуры. В романе я провела параллель между потерянной «Книгой музыки» и потерянной «Небесной музыкой» и сделала так, что на костяной флейте можно исполнить утерянные мелодии. Тем самым я выразила надежды о мире.

Мне всегда было интересно творчески осмыслять такие понятия, как реальность и иллюзия, ложь и истина, поэтому «Сказание о Синей птице» не стало исключением. Я вложила свои размышления в спор между Черной и Синей птицами, затронула тему войны и мира, воплотившуюся в противостоянии вэйци и «Небесной мелодии», поставила героев перед выбором между истинным богом и ложным, между подлинным предназначением и мнимым, изобразила настоящий и похожий на настоящий народы муя…

Я сопоставляла сюжеты древних легенд с археологическими свидетельствами и была удивлена четкой связью между ними; тогда мне вдруг вспомнилась чья-то фраза: «Истории всегда дремлют, а писатель – это тот, кто пробуждает их ото сна и выводит на свет с помощью пера».

«Для Синей птицы вот-вот наступит вечная ночь, а для Ланьсинь вновь взойдет солнце…»

«Сказание о Синей птице» рассказано, но в таинственной стране наверняка есть другие истории, которые дремлют и ждут пробуждения.



Ли Цююань



Когда свет и аромат Энигмы воссоединятся, птица с человеческой головой пробудится ото сна…

Я – ЛаньсиньСиняя птица,Шашка на игральной доске,Но и надежда.

Удастся ли увидеть давно застывший кровавый след в знакомых сценах прошлого и настоящего, в сюжете трагикомедии, что так близок к реальности?

Для Синей птицы вот-вот наступит вечная ночь,а для Ланьсинь вновь взойдет солнце…

Глава первая

Храм

– 1 ~

Мне снова снилось, как я падаю глубоко-глубоко.

В забытьи, я продолжала падать в безбрежно-белом хаосе. Вокруг – ни единого звука, ни одного образа, я парила в бескрайнем небытии. Я забыла, откуда я, где моя цель, и главное – я не помнила, кто я.

Ни радости, ни печали, ни сожалений, ни забот…

Когда падение прекратилось, я поняла, что лежу на снегу.

Мои снежно-белые крылья были тяжелые, как будто сделанные из свинца. Снежинки безучастно летели сквозь неоглядную высь, морозным пухом укрывая мое тело. Было до дрожи холодно, но я не могла проснуться.

Время тянулось медленно-медленно, и, казалось, не будет конца этому сну.

Пара теплых рук подняла меня со снега, и я очутилась в уютных объятиях.

Тук-тук, тук-тук…

Следуя за биением сердца этого человека, мое сердце забилось быстрее, гулко разгоняя кровь по телу. Вскрикнув, я высвободилась из объятий и, распахнув снежно-белые крылья, начала танцевать. После падения это были мой первый танец и моя первая песня.

Уже не помню, как я начала свой танец. Инстинктивно распахнув крылья среди снежинок, что кружились в небе, я дышала и пела, следуя за ритмом ветра. Хорошо помню ощущение уюта и покоя, которые, подобно лучу света, согревали мое сердце. Я хотела поймать это ощущение, но оно вдруг исчезло. Со вздохом сожаления я сложила крылья.

Кто я? Откуда пришла и куда направлялась?

– Где это мы? И кто вы? – спросила я, взглянув на человека передо мной.

– Это Долина Снегов Священной горы Энигма, самое спокойное и уединенное место на земле. Я сын этого благословенного края. – Его глаза были чисты и спокойны, напоминая мне снег. – А вы? Откуда вы?

– Не знаю. – Я прикрыла глаза.

– Вам известно, насколько прекрасна ваша песня?

– Нет. – Я распахнула глаза. Я говорила правду: я не слышу звука собственной песни, для меня она звучит как долгие и монотонные завывания ветра. – Ах…





– Сколько вы пролежали в снегу?

– Не знаю. – Шмыгая носом, я нахмурилась.

– Кто вы?

Не знаю, ничего не знаю. Перед закрытыми глазами безмолвная тьма, мысли и воспоминания вызвали у меня ужасную головную боль. Я резко вскрикнула и взмыла на крыльях в туман. Внезапное головокружение, мельтешение снежинок в небе, образ этого человека, – и я снова погрузилась в хаос, не разбирая, что сон, а что туман, и кто я.

* * *

Когда я очнулась, уже забрезжил рассвет. Небо за окном окрасилось в торжественный темно-синий цвет, на окрестностях лежала таинственная тишина, какая бывает, когда день встречает ночь.

Скрестив руки, я глубоко вздохнула. Мои руки были гладкие и нежные, крылья исчезли. Прислушиваясь к собственному дыханию, я смотрела, как небо цвета индиго за окном постепенно теряет свою глубину и торжественность, становится все светлее и светлее. Вслед за ним поблекли Долина Снегов и Священная гора из моего сна.

– 2 ~

Мне часто снятся необыкновенные сны, а с уходом отца они стали еще чаще.

Во сне я нередко вижу прекрасную знатную даму. Она величественна, словно императрица. Роскошные одеяния, однако, не могут скрыть ее истощенного и болезненного тела. Она учит меня читать иероглифы. Протянув шелковый свиток, исписанный золотом, дама велела выучить его наизусть.

– Выучи, выучи это, – говорила она мне, а ее глаза смотрели с бесконечной надеждой и печалью.

Во сне я неожиданно понимала, что вижу сон, и будила себя словами «запомни, запомни, запомни все». Но как только просыпалась, облик женщины из сна и содержание шелкового свитка ускользали от меня.

Полководец в белых доспехах на поле боя также много раз являлся мне во снах. Я видела, как в кровавых лучах закатного солнца на земле лежали убитые воины, ветер колыхал сухую траву, клубилась пыль, вокруг было пустынно и тихо. Полководец в белом, весь в крови, вскочил на коня, закричал и, подняв алебарду, в одиночку бросился в атаку. Десятки копий вонзились в его тело, хлынула кровь… Этот сон повторялся вновь и вновь.

Я не всегда различала, где сон, а где реальность. То ли сны серьезно влияли на мои воспоминания, то ли я во сне вспоминала ранее забытое…

Однако отца в моих снах не было.

Он пропал без вести десять лет назад. За все это время я ни секунды не скучала по нему, ведь он всегда был в моем сердце, и я чувствовала его присутствие. Я знала, что отец где-то там, в незнакомом месте, ждет меня.



2 июня 2040 года историк Сюэ Сюй вместе с группой археологов отправился в глубь пустыни Энигма на северо-западе от Тумэня, где, по легенде, располагался таинственный древний город Энигма. Песчаная буря застала группу врасплох, а как только она стихла, ученые обнаружили, что сбились с курса. Спустя две недели запасы питьевой воды и еды закончились. Сюэ Сюй отправился на поиски колодца или родника и не вернулся. Через три дня группу спасли, а ученый так и не появился в лагере. Еще одним таинственным исчезновением в пустыне Энигма стало больше…



Это газетная заметка про моего отца, его звали Сюэ Сюй.

Я собираю все связанные с ним публикации, аккуратно вырезаю их и складываю в папку, которую храню под замком. Отец оказался заперт в этих заметках в ящике стола. В то время как мой мир меняется, становясь все ярче и красочней, отец пребывает в темном, безмолвном мире.

Я не верю! Не могу смириться с тем, что он застыл в этой тишине. Я никогда не оставлю попыток найти способ связаться с ним. Я изучила множество книг из разных областей и каждый вечер молюсь о том, чтобы встретить отца во сне. Вот только все мои усилия тщетны. Он не принадлежит миру грез.

– Ланьсинь, попрощайся со мной. – Раз за разом вспоминаю, как десять лет назад отец присел на корточки передо мной, восьмилетней, и взглянул мне в глаза.

– Не хочу! – Я крепко обхватила его за шею, не желая отпускать.

– Ланьсинь, отпусти, мне надо идти.

– Когда ты вернешься?

– Скоро… – протянул он в ответ.

Я расплакалась, ведь каждый раз, когда отец уходил, мы прощались надолго. Я молча плакала и держалась за него.

Он снял с шеи оберег в виде птицы с человеческой головой и надел его на меня. Оберег еще хранил его тепло. Я перестала плакать, постепенно выпуская отца из объятий, потом взглянула на кулон. Казалось, он был деревянный, а в то же время и нет: источая древесный аромат, фигурка отливала мрачным металлическим блеском.

– Сюэ Сюй, оставь его себе, Ланьсинь он не нужен, – сказала мать.

Отец поправил оберег на моей шее, бросил взгляд на мать и, рассмеявшись, ответил:

– Этот кулон теперь принадлежит Ланьсинь. – Он повернулся и поднял дорожную сумку.

Выражение лица матери изменилось, ее взгляд наполнился холодом.

– Я буду очень по тебе скучать, – желая казаться взрослой, медленно произнесла я ему вслед. Отцовские плечи напряглись. Обернувшись, он посмотрел на меня вдруг помутневшими глазами.

– Ланьсинь… – Он поставил сумку на пол, опустился передо мной на колени и, крепко обняв, прошептал: – Я скоро вернусь, запомни это!

И я запомнила.

Многие говорили мне, что отец погиб, и никто не верил в обещание, которое он дал напоследок.

Только я продолжала верить его словам.

– 3 ~

За последние десять лет мы с матерью несколько раз переезжали с одного места на другое, пока наконец не добрались до южного острова Циси, теплого и уединенного. Здесь никто не знал, что я дочь пропавшего Сюэ Сюя, и никто не смотрел на меня с жалостью.

Я не нуждалась в жалости.

Моя мать была выдающимся археологом, в таланте и известности не уступала отцу. Она одной из первых начала изучать культуру муя, но после моего рождения ушла из мира археологии. Сейчас она хозяйка постоялого двора «Гости во снах». Постояльцам нравятся уют и тепло нашей гостиницы. Мне тоже. Слушая шум волн и смотря на море, я чувствую, что ритм моей жизни становится размереннее.

Я полагала, что дни на острове Циси будут похожи друг на друга, но однажды к нам пришла гостья…

Мать долго разговаривала с ней в стеклянной оранжерее. Женщина сидела, прислонившись к прозрачной стене, и мне был виден лишь ее стройный силуэт. На улице постепенно смеркалось, а свет внутри еще не включили. Гостья закурила сигарету, и та посверкивала маленьким красным огоньком.

Проснувшись на следующий день, я увидела мать, все так же сидящую в зале оранжереи.

Гостья уже ушла. На чайном столике лежала стопка исписанной пожелтевшей бумаги, прошитой хлопковыми нитками. В зале ощущался слабый запах мятного табака, смешанный с ароматом водных растений.

– «Тайны Энигмы». – Я подняла со столика рукопись и узнала энергичный, мягкий почерк. Мое сердце гулко застучало, и, взглянув на мать, я не смогла произнести ни слова.

– Все верно, это записи твоего отца… – Ее взгляд словно пронзал меня.

– Как они оказались у той женщины? Кто она?

– Это не имеет значения… – вскользь пробормотала мать.

Я не поверила.

– Где она сейчас? Мне нужно с ней встретиться.

Я хотела знать все, что связано с отцом, потому что чем больше я знаю, тем быстрее смогу встретиться с ним.

– Нет, – не задумываясь отрезала мать, вставая.

– Почему?

Она пристально посмотрела на меня и строго сказала:

– Это события прошлого, позволь им там и остаться. Сейчас мы должны устраивать свою жизнь.

Не решаясь что-либо ответить, я перехватила ее взгляд.

– Похоже, нам снова нужно переезжать, – произнесла мать, отводя глаза и теперь задумчиво рассматривая цветы и виноградную лозу во дворе гостиницы, окрашенные в розово-красный утренними лучами солнца.

– Я не поеду, – сказала я после долгой паузы, набравшись наконец храбрости. – Мы целых десять лет переезжаем с места на место. Почему? И почему после визита той женщины ты говоришь, что нам нужно уезжать? Что ты скрываешь?

Мать опустила голову, жестом позвала меня сесть рядом с ней, а после долго и нежно гладила меня по руке.

– Хорошо, мы никуда не поедем… – глубоко вздохнув, произнесла она, словно приняла решение. И в этот момент я вдруг увидела, как она постарела и какой стала беспомощной.

– 4 ~

Несколько дней спустя мне позвонила незнакомая женщина.

– Ланьсинь, давно от тебя ничего не было слышно! – Ее голос был нежен, словно утренний туман, и ласкал мой слух, проникая в самые дальние уголки сердца.

– А вы… – В памяти вдруг возник силуэт с горящим огоньком за стеклянной стеной. Что-то подсказывало, что это именно та женщина.

– Меня зовут Цзян Ли, это я принесла «Тайны Энигмы». Я бы хотела с тобой встретиться…

Я всю ночь не могла уснуть. Ворочалась в кровати, а оберег в виде птицы то и дело впивался мне в грудь. С тех пор, как отец отдал его мне, он всегда был со мной и придавал мне сил.

Стрелки настенных часов неумолимо отмеряли ход времени. Тик-так, тик-так, тик-так… круг за кругом. Я решительно встала с кровати и достала из прикроватной тумбочки записи отца.



Могу с уверенностью сказать, что Тумэнь тесно связан с легендарной Энигмой. По преданию, Энигма ближе всех к божествам, а хозяева Энигмы – люди муя. У таинственной народности муя была своя собственная письменность, развитая культура. Спустя двадцать лет, после вторжения с севера народа молан, муя таинственным образом исчезли. Вместе с народом исчезла и их выдающаяся цивилизация, и процветающий город Энигма.



Меня резко потянуло в сон, буквы перед глазами поплыли…

* * *

«Это город Энигма, столица государства муя, он стоит ближе всех к священным горам…» Знакомый шепот привел меня в уже виденный прежде сон. Я вновь вернулась в Долину Снегов Священной горы, а за моей спиной снова были снежно-белые крылья.

У подножия горы я увидела величественный город, окруженный туманом.

– Э… ниг… ма… – с трудом пыталась я произнести это слово, но звучало оно как дуновение ветра.

Тот мужчина, сын Священной горы, засмеялся.

– Хорошо звучит. Э… ниг… ма, – ободряюще сказал он.

Я отвернулась, прикрыла глаза и замолчала.

– Я хочу взглянуть на то, что там происходит. Хотите со мной?

– Божество не может вмешиваться в дела людей и не может покидать эту гору, – ответила я ему.

Он улыбнулся. Его взгляд был прикован к городу у подножия горы.

– Ни божество, ни человек не помешают мне сделать то, чего я хочу.

– Нельзя, нельзя вмешиваться в дела людей… – оцепенело повторила я. – Нельзя, нельзя…

* * *

Когда я проснулась, уже рассвело и солнечные лучи пробивались сквозь шторы. Отцовские заметки лежали на полу у кровати. Я перевернулась на другой бок, отворачиваясь от солнечного света.

– 5 ~

С Цзян Ли мы встретились в библиотеке на территории университетского кампуса. Она подошла ко мне, одетая в белый костюм, благоухающая прохладными водными цветами. Я глубоко вдохнула аромат ее духов, и у меня закружилась голова. Знакомый запах, но он словно был из других времени и пространства, что привело меня в замешательство.

– Ты забыла? Когда-то давно мы уже встречались. – Она бросила взгляд на мой кулон, затем посмотрела на меня и засмеялась.

Я судорожно копалась в памяти… Цзян Ли, Цзян Ли… Ее облик, голос, запах – все это было мне знакомо. Я ее знаю? И как давно?

Нет, не могла вспомнить.

– Около десяти лет назад… ты звала меня тетушкой Ли.

– Вы – тетушка Ли?!

– Да.

Наконец-то я вспомнила! Эта женщина помогала моему отцу в археологических исследованиях. Она все еще была очень красива, прошедшие годы лишь добавили ее взгляду глубины и спокойствия. После того как отец пропал, она сопровождала мою мать в Тумэнь, но потом они потеряли связь.

– Я не прекращала попыток вас найти. Несколько лет назад в исследовательском институте провели ремонт и нашли десятки коробок с архивными материалами. Также были найдены работы ученого Сюэ, созданные более десяти лет назад. Они должны были быть уничтожены, но я забрала их и навела справки, чтобы связаться с твоей матерью. Вы ведь переезжали…

– И не раз.

– Когда мы с ней разговаривали… она не хотела, чтобы кто-то тебя беспокоил. – Тетушка Ли пристально посмотрела на меня: – Когда твой отец пропал, тебе было только восемь, верно?

– Верно. Он ушел… но не навсегда. – Скольким бы людям я это ни повторяла, никто мне не верил.

– Поедем в Тумэнь. – Цзян Ли вытащила из сумки толстый журнал, название на обложке гласило: «Полный географический справочник Китая». Открыв его на какой-то странице, она протянула мне справочник и сказала: – Это храм богини на берегу реки Тумэньцзян. Больше двадцати лет назад твой отец участвовал в раскопках и исследовал его.

Я молча забрала у нее книгу и посмотрела на фотографию. Заброшенный храм в свете закатного солнца; извивающаяся вдоль пустынных берегов река Тумэньцзян; сидящий у воды старец в белых одеждах, который задумчиво смотрит вдаль… Я как будто увидела один из своих страшных снов, дышать стало трудно. Все казалось очень знакомым.

– Я… была здесь! – не задумываясь выпалила я, указывая на снимок.

– А? – Цзян Ли заглянула в справочник и медленно проговорила: – Побережье реки Тумэньцзян только недавно открыли для туристов. Ты уверена, что была там?

Я посмотрела в ее темные с поволокой глаза, которые завораживали своей чернотой. Меня охватило сомнение, голова слегка закружилась. Вновь открыв справочник, я решила получше рассмотреть снимок. Все так знакомо! Мое сердце сжалось, в глазах помутнело, и я вдруг ощутила щемящую грусть. Коснувшись фотографии, я будто действительно потрогала шероховатый песок на берегу реки Тумэньцзян. Я закрыла глаза и, кажется, услышала звонкое щебетание птиц, но их нежная песня была пронизана печалью, которая охватила и мое сердце.

«Вернись… Вернись… Вернись…» – послышалось, как зовет меня таинственный берег реки. Я глубоко вздохнула, открыла глаза и, захлопнув справочник, уверенно сказала:

– Возьми меня с собой. Мне нужно там побывать.

– Хорошо.

Я пошла попрощаться с матерью.

– Мне надо уехать.

– Хорошо, поезжай вместе с Цзян Ли. – Выражение ее лица было удивительно спокойным. – Она ведь тебя нашла.

Шмыгая носом, я вздохнула.

– Отлично. Мы с ней вместе отправимся в Тумэнь, далее в Энигму и найдем отца…

– Твой отец давно мертв, – прервала меня мать.

– Нет, он не умер.

– Он ушел, его больше нет с нами. Твоего отца больше нет!

– Неправда! Он ушел не навсегда, – настаивала я, не желая отступать.

Воцарилось долгое молчание.

– Ты знаешь, это лишь вопрос времени.

Спокойный тон матери меня расстраивал, но я решила разговаривать с ней как можно мягче.

– Я не могу перестать надеяться… Если ты не хочешь, чтобы я уезжала, то… я могу еще раз все обдумать.

– Поезжай. Я не в силах тебя остановить, рано или поздно ты… – Она тихонько вздохнула, а мое сердце как будто разбилось на мелкие осколки.

– 6 ~

С Цзян Ли мы договорились встретиться в аэропорту, поэтому я приехала заранее. Через вращающиеся двери аэропорта входили и выходили пассажиры с чемоданами, стеклянные «лопасти» крутились и крутились.

Я сидела, наблюдая за входящими людьми, и вдруг почувствовала что-то странное в груди – сердце затрепетало. Это ощущение появилось после мысли о том, что кто-то со стороны, возможно, отстраненно наблюдает за круговоротом людей в нашем огромном мире, – они ежесекундно приходят на землю и уходят куда-то.

Чуть позже, заскучав, я достала записи отца.



Мы обнаружили храм Тумэня совершенно случайно. Фермеры во время полевых работ наткнулись на что-то твердое в земле и стали копать глубже, пока не увидели очертания каменной кладки, похожей на стену. Они не решились копать дальше, и к месту находки отправилась группа исследователей культуры муя, к которой присоединился и я. Результаты раскопок нас поразили. Под землей лежали руины древнего храма. Здание серьезно пострадало, сохранились лишь фрагменты стен. Росписи на стенах уцелели, но изображения потускнели, как только на них попали солнечные лучи.

Раскопки велись пять лет. Среди найденного наибольший интерес представляет деревянная шкатулка с изображением ворона с человеческой головой на крышке. Птица с человеческими лицом и руками, с ярким оперением, увенчанная короной, исполняющей желания. С распростертыми крыльями она выглядит как живая. Подобные изображения впервые обнаружены на каменных барельефах Северной Вэй [15], а также на дуньхуанских [16] фресках и бронзовых зеркалах эпохи Тан [17]. Связаны ли они с этим храмом? Мы с Цю Цзюнем осторожно открыли деревянную шкатулку, от которой исходил странный густой аромат. Она была пуста!

На дне шкатулки мы увидели другие изображения ярких полуптиц. Чем дольше они находились на свету, тем быстрее тускнели краски, пока вовсе не поблекли. Когда контуры крыльев, головы и шеи исчезли, оставшийся орнамент сложился в странный узор, похожий на зашифрованную надпись. Через мгновение эти причудливые линии исчезли, подобно тому, как водяной пар испаряется в песках пустыни…



Среди страниц рукописи я нашла две фотографии. На одной была запечатлена та самая шкатулка с полуптицей, в точности похожей на мою птицу-оберег. На другой – полуптицы со дна шкатулки. Таинственной надписи там не было.

Разглядывая снимки, я испытала странное чувство, впала в оцепенение. В таком состоянии меня и застала подошедшая Цзян Ли. Она посмотрела на меня, прищурившись, и в свете солнца ее глаза казались светло-карими.

От аэропорта нам предстояло еще около трех часов ехать на машине. Чем ближе мы были к пляжу Тумэня, тем сильнее обострялись мои чувства: я слышала биение сердца Цзян Ли, слышала стрекот насекомых вдоль дороги, дуновение ветерка в лесной чаще и слабый шелест листвы, слышала шуршание пылинок, похожее на шорох мелких жемчужин, падающих с нефритовой тарелки. А мои глаза как будто улавливали мерцание света, отражавшегося в облаках за сотни километров. Окружающий мир вдруг стал огромным, но пустым… Казалось, я вновь видела стародавнее поле битвы в лучах заката и окровавленного воина с пустым взглядом из моих снов.

На закате мы с Цзян Ли прибыли в Тумэнь. После ужина в отеле «Бамбуковый дом» мы решили прогуляться по пляжу, где горело несколько костров. К одному я подошла поближе. Дым от костра мешал нормально дышать, но я не придавала этому значения, потому что меня манил огонь. Открытое пламя обжигало и завораживало настолько, что хотелось оказаться внутри него.

– Эй, осторожно! – Цзян Ли оттащила меня в сторону.

Когда я пришла в себя, то увидела, что вокруг костров собралось много людей муя в белых одеяниях.

– Они вот-вот начнут молиться, пошли.

Цзян Ли взяла меня за руку и повела прочь от реки.

Муя стали лицом к северо-западу и, полные сосредоточенности и благоговения, начали делать поклоны. Глава муя, мужчина средних лет в темных одеждах, запел песню. Голос его звучал низко, а песня была полна холода и одиночества, как лунный свет, что отражался в реке.

– Они молятся о скорейшем возвращении снежного посланника. С лицю [18] до байлу [19] идет молитвенная служба, от заката до рассвета, – мягко пояснила Цзян Ли. Ее лицо светилось неземным светом. Запах водных растений ночью стал ярче, делая эту женщину еще более очаровательной.

– Снежный посланник? – Сердце шумно забилось, меня как будто пронзил холодный разряд молнии. В голове эхом звучал шепот из снов.

– Муя верят, что с его приходом они смогут вернуться домой, – сказала Цзян Ли.

Я сделала глубокий вдох.

– По легенде, Энигма – родина народа муя. – Она улыбнулась, задумчиво взглянув на меня, и продолжила: – Они ждут уже тысячу лет. Поколение за поколением, они ждут появления снежного посланника. – В ее глазах промелькнул туманный огонек, и я невольно вздрогнула.

Стоявшие у костров присоединились к пению мужчины в черном, их голоса эхом разносились по пляжу.

Мы стояли вдалеке, обдуваемые ночным бризом. Нежный, как орхидея среди горной долины, аромат духов Цзян Ли незаметно проникал мне в сердце, а пение муя затуманивало мой разум.

* * *

Словно сквозь сон я увидела, как костер на берегу вспыхнул, как живой, и в кроваво-красном пламени показалась величественная кавалерия. Я хотела подойти ближе, но не могла сделать ни шагу.

– Синяя птица, покинь это место! – тихо выдохнул воин в белом.

* * *

– Лэй!

Это имя прозвучало в моей голове.

Я проснулась. Над ухом журчал ручей, перед глазами зеленел бамбук. Я долго не могла понять, где нахожусь, пока не вспомнила, что после молитвенного обряда муя мы вернулись в наш отель, располагавшийся недалеко от пляжа в бамбуковой роще с горячими источниками. Я на мгновение задумалась. Что за имя только что произнесла? Лэй… Кто такой Лэй?

– 7 ~

Мой разум охватило смятение. Что со мной происходит? Почему снова и снова повторяются эти необъяснимые сны и видения?

На часах было шесть утра.

Я пошла в ванную и повернула вентиль крана. Подставила руку под струю из горячего источника, и по всему телу от кончиков пальцев до самого сердца вдруг пробежала дрожь. Во мне будто смешались радость и печаль, и я потерялась в этом небывалом чувстве. Казалось, внутри меня есть другая «я», которая пробудилась от тепла живой воды. Это ощущение быстро прошло, и я в растерянности наблюдала, как вода постепенно наполняет ванну. Потом сняла белый махровый халат.

Вода заволновалась от моего вторжения, а амулет на шее вдруг стал источать знакомый прохладный аромат растений, он обволакивал меня.

Голова немного закружилась, и мое тело как будто заняла другая «я». За спиной словно бы выросли крылья, расправив которые я летела высоко, пока не попала в Долину Снегов. От вида горного пейзажа захватывало дух. На вершине горы в лучах ослепительного света сидел бог в длинных белых одеяниях и, погруженный в игру вэйци, сосредоточенно размышлял над ходом. На его спокойном лице отражалась глубокая печаль.

– Вы звали меня, мой господин? – Сложив крылья, я склонила перед ним голову.

– Синяя птица, ступай охраняй Энигму.

Я услышала, как со звонким стуком он переставил белый камень на доске.

– Хорошо.

Бог держал в руке черный камень и собирался положить его на доску, как вдруг он поднял голову и увидел, что я еще не исчезла. Строго посмотрев на меня, он произнес:

– Ступай.

– Слушаюсь.

Не осмеливаясь больше медлить, я улетела, расправив крылья.

* * *

– Ланьсинь! – из-за двери позвала Цзян Ли, а потом постучала. – Ты в порядке? Закрой воду!

Я вздрогнула и проснулась. Из крана лилась горячая вода, которая переливалась через край ванны, угрожая устроить «наводнение в Цзиньшань» [20]. Вода просачивалась под дверь и вытекала наружу.

Я быстро закрыла кран и бросила на пол все полотенца, что были под рукой.

С трудом приведя ванну в порядок, я с Цзян Ли вышла из отеля. Мы направились к месту назначения – храму на пляже Тумэня.

Осенний пейзаж под высоким небом, затянутым облаками. Вдоль дорожки к пляжу среди дикой травы то тут, то там мелькали незнакомые алые цветы, покачиваясь на ветру.

Вдалеке показался храм в окружении растительности. Мы с Цзян Ли вошли в тускло освещенный зал, и я стала разглядывать фрески на стенах. Цвета на них настолько поблекли, что невозможно было ничего рассмотреть. Мне удалось различить на фреске изображение правителя с размытым лицом, в короне и длинной одежде, с вытянутыми вперед руками. Перед ним, преклонив колено, стоял кто-то, похожий на воина. Рядом с правителем угадывалась фигура женщины, также в белом одеянии и с амулетом на шее. Несмотря на то что краски практически выцвели, ее лицо было хорошо видно. Взглянув на нее, я глубоко вдохнула холодный храмовый воздух, и меня будто парализовало, я лишилась способности двигаться.

Наши с ней глаза так похожи!

– «Аромат Энигмы», – прочитала Цзян Ли надпись на фреске и, подняв взгляд на меня, продолжила: – Это Ланьжэ, принцесса легендарного царства муя.

Почувствовав головокружение, я закрыла глаза.

– Человек на коленях – это генерал Юань Хэ из царства муя. – Голос Цзян Ли, казалось, доносился издалека.

Я резко открыла глаза и посмотрела на генерала Юань Хэ. Свет в зале будто стал ярче, мое сердце забилось в панике.

* * *

Я видела восходящее солнце, освещавшее прекрасные земли, чарующий горный пейзаж и счастливо играющих детей.

Видела и красивое и решительное лицо в свете солнца. Улыбаясь, со спокойным и искренним взглядом он медленно вышел вперед и опустился на колени перед правителем, который надел ему на шею кулон в форме ослепительного золотого щита – символа главнокомандующего.





– Мой господин, я всегда буду верен вам и Энигме.

Позади правителя выстроилась величественная армия, воины склонили головы и, сотрясая землю и небо, в едином порыве взревели:

– Богом дарованная святая земля, страна изобилия!

Бог с нами и дает нам сил!

Под свою защиту он взял наш дом!

* * *

– Лэй… – Вспышка боли пронзила мой позвоночник, и на глаза навернулись слезы. Генерал Юань Хэ, изображенный на фреске, это именно тот генерал в белых доспехах, которого я бесчисленное количество раз видела в своих снах.

– Все в порядке? – спросила Цзян Ли.

Сделав несколько глубоких вздохов и ощутив, как сырой и холодный воздух обжигает горло, раздражая нервы, я пришла в себя.

– Жаль, что многих изображений не видно. Когда храм только-только раскопали, фрески сохраняли яркость, а люди на них были словно живые, – казалось, они дышали, готовые вот-вот сойти со стен. Но как только росписи увидели свет, краски тут же поблекли. Археологи нашли в храме шелковые ткани и свитки, но, как только все эти сокровища попали под лучи солнца, они обратились в прах.

– Шелковые свитки? – пробормотала я и словно наяву увидела этот прекрасный шелк, мирно хранящийся в темноте, где его ничто не тревожило. И представила, как палящий солнечный свет, ворвавшийся в раскрытый храм, превращает его в пыль.

Бросив на меня взгляд, Цзян Ли кивнула на фреску и сказала:

– А здесь рассказана легенда о генерале Юань Хэ. Правитель муя, император Дэ Сянь, словно зачарованный, безгранично доверял своему приемному сыну Юань Хэ и даже назначил его генералом. О, смотри, здесь дальше надпись на языке народа молан. Генерал Юань Хэ был воплощением демона, чьими речами восхищался правитель, что и стало причиной бед народа муя.

Тьма опустилась перед моими глазами, низкий голос Цзян Ли глубоко проникал в мое сердце.

– После смерти императора Дэсяня трон унаследовал принц Юань Гун. Генерал Юань Хэ разрушил дворец, захватил принца и убил его, а Энигму с помощью колдовства обратил в пустыню. Почти весь народ муя исчез с лица земли… – Цзян Ли прошла вперед, и я последовала за ней к следующей фреске.

– А здесь изображен генерал Юань Хэ, убитый народом молан. Они торжествуют…

– Нет, все было не… – Остальные слова застряли у меня в горле, я изо всех сил пыталась произнести хотя бы звук, но ничего, кроме сдавленного вздоха, у меня изо рта не вылетало.

– Возможно, и не так. – Цзян Ли поняла мою мысль. – Храм был возведен правителем народа молан – Моэ – и посвящен богине реки Тумэньцзян. Однако, по легенде, на самом деле он был построен в память о Ланьжэ, матери народа муя. Существовала ли Ланьжэ в реальности – тоже загадка. Согласно сказаниям она была принцессой племени муя, а позднее стала любимой наложницей правителя молан Тяньцзи. Никаких записей молан о наложнице Ланьжэ не сохранилось… То, что нам известно сейчас, вероятно, является той версией истории царства муя, которую народ молан хотел передать будущим поколениям. Вскоре после смерти Моэ храм был разрушен новым правителем.

Я не помнила, как вышла из храма. Небо было все еще яркое, но в моем сердце уже наступила темнота, и я не могла найти правильный путь.

– 8 ~

С наступлением ночи на пляже вновь запылали костры, наполняя воздух запахом дыма. Цзян Ли наблюдала за ними, прислонившись к оконному стеклу.

Я же, улегшись на кровать, с нетерпением открыла отцовские рукописи и продолжила читать.



До вторжения племени молан народ муя насчитывал около двух миллионов человек. Существует множество легенд об исчезновении народа муя. По наиболее распространенной версии, царство муя было погребено под песками пустыни в результате стихийного бедствия. Тем не менее появляется все больше и больше свидетельств, указывающих на то, что в действительности народ муя погиб от рук молан. Муя яростно боролись со вторгшимся на их земли народом, за что те им жестоко отомстили. Не успевшие сбежать люди муя, чтобы не быть убитыми, сжигали книги и прятали рукописи, под вымышленными именами скитались по чужим землям. Культура этого народа со временем ушла в забвение и стала очередной загадкой в истории человечества. Остались ли представители этого народа? Где они? Ассимилировались ли они с другими народами? Или исчезли полностью? Раскопки древнего храма взволновали многих, кто интересовался судьбой муя. На берегах Тумэньцзян еще встречаются люди, которые утверждают, что являются потомками этнической группы муя. Хотя они и пишут по-китайски, имеют те же обычаи и привычки, что и ханьцы [21], но они сохранили особые обычаи, как, например, захоронение в воде, когда ступни умершего обращены на северо-запад – в сторону легендарной земли бога Энигмы. У них также есть длинная песня, передающаяся устно, слова которой держат в тайне от посторонних. Сохранился обычай исполнять молитвенные песнопения, принося жертвы осенью, хотя лишь немногие знают, о чем именно эти песни. Муя были детьми природы и знали толк в приготовлении снадобий. Растения, земля, огонь и вода являлись для них источниками духовной силы. Муя никогда не переставали искать Энигму, свою родину.



Я закрыла рукопись. Цзян Ли все еще стояла у окна, смотря на маленький костер.

– Тебе не хочется спать?

– Пока нет, я погляжу еще немного.

– А я, наверное, сейчас засну.

– Спокойной ночи и приятных снов.

Ночью мне снилась женщина в белом.