– Он поймал самку. И убил её ради крови. Долгое время некоторые члены семьи оправдывали его – говорили, что у него не было выбора, ведь его дочь умирала.

– Но выбор был, – возразил Зак.

– Да, – сказала Пенелопа. – И он сделал его задолго до рождения дочери. Семейная легенда гласит, что последний феникс – твой феникс – сошёл с ума. Охваченный горем, он создал убежище и созвал всех оставшихся волшебных существ. Именно тогда на землях, окружающих поместье Уайльда, появились магические проходы, – добавила она. – А потом феникс воззвал к дочери Томаса Уайльда. Как только она прошла под пологом арки, на её ладони появилась отметка.

Лу потрясённо молчала, лишившись дара речи, и просто скользила пальцами по собственной метке.

– Но она же не виновата, – наконец выдавила она. – Это всё Томас Уайльд. Что с ним случилось?

– Феникс проклял и его тоже, – тихо ответила Пенелопа. – Всю оставшуюся жизнь – как минимум двадцать лет – ему казалось, что он сгорает заживо. Днём и ночью агония не отпускала его. Легенда гласит, что он не поднимался с кровати, только лежал и кричал.

– Могло быть и хуже, – мрачно сказал Зак. – Надо было его обескровить.

– Зак! – с укором воскликнула Лу. – Жуть какая.

– Он был ужасным человеком, – с яростью во взгляде заявил брат. – Ты сама это понимаешь.

– Да, но…

Пенелопа откашлялась.

– Все прекрасно знают, что он поступил ужасно, – сказала она. – Никто его не оправдывает, для всей семьи он – пример дикого, безобразного поведения. Мы любим животных. Такова уж наша природа. В прямом смысле слова, – добавила она. – Дочь Томаса Уайльда – наша прапра… э-э, не знаю, сколько пра, раз двадцать, наверное? В общем, прабабушка. Оправившись от болезни, она вышла замуж и родила семерых детей. Они всю жизнь помогали ей заботиться о Диколесье. Как и их дети, и дети их детей.

– А теперь мы, – сказала Лу, вновь коснувшись ладони. – И неужели никто не сбежал?

– У них не было выбора, – ответила Пенелопа, не решаясь встретиться с Лу взглядом. – Метка всегда появлялась на тринадцатый день рождения.

На мгновение в комнате воцарилась тяжёлая, удушающая тишина.

– Что? – наконец дрогнувшим голосом спросила Лу. – В смысле у них «не было выбора»?

Внезапно со стороны лестничной площадки донёсся голос Конрада:

– Пенелопа?

Та сокрушённо встала.

– Если они узнают, что я вам всё рассказала…

– В смысле «не было выбора»? – повторила Лу. – Раз уж ты начала, объясни до конца…

– Простите, – расстроенно сказала Пенелопа, спеша к двери. – Поэтому никто и не хотел рассказывать вам про Диколесье. Вы должны были сидеть с тётей Мерле. Хотим мы этого или нет, но в тринадцать все получают отметку. Но Ровена думала… она думала, что раз тётя Джози уехала, то проклятие обойдёт вас стороной – главное, чтобы вы держались подальше от леса. Но клеймо появилось, и теперь…

– Что? – спросила Лу, охваченная страхом. – Что теперь, Пенелопа?

Та схватилась за ручку двери и наконец-то подняла взгляд на них с Заком.

– Метка не просто позволяет входить в Диколесье. Она связывает вас с ним. И если вы уедете… – Она стёрла слёзы. – Простите.

– То что? – в панике спросила Лу. – Что случится, когда мы улетим домой?

– Пенелопа? – окликнул Конрад неподалёку. Она приоткрыла дверь и выглянула в коридор.

– Вы не сможете уехать, – прошептала она. – Никогда. Вы связаны с Диколесьем. Если захотите сбежать… – Она судорожно вздохнула. – Простите. Если вы уедете и не вернётесь… если мы уедем и не вернёмся… то мы умрём.

И, не успела Лу осознать сказанное, она ушла.

19

Зак

Сердце часто стучало в груди, а перед глазами вдруг всё закружилось. Зак уставился на дверь, за которой исчезла Пенелопа.

– В смысле «умрём»? – выпалил он, обращаясь к сестре. – То есть… уедем из Англии и… и…

– Я не знаю, Зак, ну? Я н-не… – Её голос срывался, и она часто дышала. – Нам нужно домой. Нельзя… нельзя тут оставаться. Я хочу вернуться к Софии. К Руфусу. К…

Она зарылась лицом в подушку, сотрясаясь всем телом. Зак тут же подскочил на ноги, но что он мог сделать? Сказать, что всё будет хорошо? Он не хотел врать. В отличие от Лу у него в Чикаго не было ни друзей, ни подопечных котов, ни школы, но там был его дом. При мысли о том, что они не могут вернуться к отцу и никогда больше не увидят родные места, по спине пробежал холод.

Приблизившись, он сел рядом с Лу. Дома они мало общались, и он не знал, как её успокоить. Зато знал, как поступила бы мама, и потому обнял за плечи.

– Мама уехала из Диколесья, – напомнил он тихо. – Значит, Пенелопа ошибается. Наверное, они просто чего-то не знают…

Лу подняла на него заплаканное лицо.

– Да как ты не понимаешь? Ровена тоже говорила, что мы обречены. Мы не сможем вернуться домой, Зак. Мы никогда больше не увидим Чикаго. А если сбежим, то… если сбежим…

Она снова разрыдалась, и Зак крепко её обнял.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал он. – Я найду выход, обещаю.

Но что бы он ни говорил, Лу была безутешна. Зак сидел с ней, прокручивая в голове бесконечные планы, а когда она провалилась в беспокойный сон – вернулся в постель и задумался.

Они не были обречены; он просто не верил в это. От проклятия можно было избавиться – у мамы ведь получилось. Но как? И почему никто не ушёл вместе с ней? Что же так отличало её от остальных членов семьи?

Ответ пришёл неожиданно быстро, и Зак расслабился. Это же было так очевидно. Кого все боялись, кроме неё? С кем она смогла подружиться?

Решение, каким бы оно ни было, крылось в фениксе.



На следующее утро Зак проснулся ещё до рассвета и тихо оделся. Прокравшись на кухню, он прихватил с собой фрукты и всякие съестные мелочи, а потом выскользнул через заднюю дверь и направился в лес. Он понимал, что поступает глупо, но не мог слушать, как плачет сестра. Не мог смириться, что его желание найти Диколесье необратимо изменило их жизни. Не мог сидеть сложа руки, когда лишь он один был в силах помочь.

Когда он шагнул под арку переплетённых деревьев, солнце только показалось над линией горизонта. Утренний туман, окутывающий лес, навевал дурное предчувствие; единороги в конюшне фыркали и били копытами в ожидании завтрака.

Всю ночь Зак пролежал без сна, представляя, что скажет фениксу. Снова и снова прокручивал в голове речь, пока не счёл её достаточно убедительной: что это он уговорил Лу найти Диколесье, что она не заслуживала наказания, что он готов остаться здесь навсегда, лишь бы феникс отпустил Лу домой. И хотя в горле вставал ком, когда он представлял, что никогда не вернётся в Чикаго, счастье сестры того стоило.

Несмотря на решимость, одна загвоздка до сих пор оставалась: Зак понятия не имел, где искать феникса. Остановившись посреди луга, он оглядел верхушки деревьев – но, разумеется, феникса не увидел. Он и не ждал, что будет легко.

– Эй! – позвал он, чувствуя себя идиотом. – Нам нужно поговорить! Я знаю, ты меня слышишь! Выйдешь ко мне? Я просто хочу пообщаться.

Тишина. Где-то в конюшне всхрапнул единорог, и Зак задумался. Он мог попытаться отыскать раскидистое дерево, которое так нравилось фениксу, но даже не знал, откуда начать. Помимо этого, правда, оставалось или бесцельно бродить по округе, или пробраться в конюшню и надеяться, что феникс всё-таки явится. И хотя у последнего варианта были свои преимущества, там Зака могли обнаружить родственники, требующие объяснений.

Он повернулся к лесу и вздохнул. Ладно. Раз феникс хочет прятаться, придётся его искать.

Вчера они с Пенелопой ездили на запад, и сейчас Зак медленно пошёл в ту же сторону, придерживаясь неприметной тропинки, которую нашёл на краю луга. Утром он сделал несколько дыхательных упражнений и не забыл захватить ингалятор и пару ручек эпинефрина, а заодно несколько медицинских масок – просто на всякий случай. Главное – не торопиться, и тогда всё будет хорошо.

По пути он вглядывался в кроны деревьев, надеясь заметить среди листвы рыжие и золотистые перья, но перед ним расстилалась сплошная зелень. Постепенно туман начал рассеиваться, воздух – согреваться, но раскидистое дерево так и не появилось. Оно должно было быть где-то рядом, но Зак понятия не имел, насколько большое Диколесье на самом деле.

– Ты тут? – окликнул он. – Пожалуйста, давай погово…

За спиной послышался шорох, и он обернулся. Но феникс так и не появился, и Зак нахмурился. Где же было то дерево? Он хоть в нужную сторону шёл?

Он вновь двинулся вперёд, прошёл несколько шагов, и тут неподалёку треснула ветка. Зак испуганно заозирался, оглядывая деревья. Может, это Гермес? Пенелопа упоминала, что он до сих пор не вернулся.

– Ау? – окликнул он. – Тут кто-нибудь есть?

Тишина, только шелест листвы на ветру. Во рту пересохло. Вдруг это был не Гермес? Вдруг Суррей или Девон отошли от конюшни?

Какой же он глупый. Зря сунулся в лес в одиночку, абсолютно беззащитный. Он даже не знал, где искать феникса. Если с ним что-то случится, Ровена его убьёт, а Лу воскресит и убьёт ещё раз.

Мысль о сестре помогла перебороть страх. Она вчера так рыдала… Зак должен ей помочь. Он уже так далеко зашёл… Можно поискать дерево или феникса ещё минут двадцать, а потом возвращаться.

Сотню метров спустя в лесу вновь раздался треск, но в этот раз куда ближе. Зак с опаской поднял упавшую ветку, крепко сжимая её в кулаке. Не лучшее оружие против огнедышащих созданий, но так он хоть не сдастся без боя.

– У меня есть оружие, – предупредил он, словно это могло помочь. – Только попробуй подойти, я…

– Зак? – прорезал тишину отдалённый зов, и он выпрямился, опустив ветку.

– Лу?

– Зак? Зак!

– Лу! Я тут!

Вдалеке показалась раскрасневшаяся и потная сестра.

– Идиот! – крикнула она, продираясь через кустарники. – Тебе вчерашнего дня не хватило?! Сегодня тоже решил меня напугать?

– Я не… – Он вздохнул. Надо было сразу догадаться, что так и будет. – Я не хотел тебя напугать. Мне нужен феникс.

– Зачем? – напористо поинтересовалась она, пробираясь к нему. – Думаешь, он передумает, если ты с ним поговоришь?

– Не знаю, – признался он. – Но нужно хотя бы попробовать. Слушай, не помнишь, где ты меня вчера нашла? Мне кажется, феникс любит сидеть на том дереве…

– Это в полутора километрах к северу отсюда. – Из зарослей выбралась Пенелопа, прижимая колючие ветки к земле резиновыми сапогами. Вместо знакомого зелёного комбинезона на ней были футболка и спортивные штаны, а волосы собраны в растрёпанную косу. Зак взглянул на сестру. Та тоже выскочила на улицу в том, в чём спала.

– Простите, – дрогнувшим голосом сказал он. – Я не хотел вас пугать, просто пытался найти феникса. Вдруг бы он нас отпустил…

– Ты думаешь, что феникс вас отпустит? – поражённо спросила Пенелопа.

Зак пожал плечами, смутившись.

– Ну, почему бы не попросить. Мама же уехала. Может…

Неожиданно в лесу раздался низкий рык, и Зак замер. Лу тут же закрыла его собой, а Пенелопа схватила за футболку и потащила в заросли.

– Пригнитесь, – прошептала она. – Тебя это тоже касается, Лу.

Они пригнулись, прячась за колючим кустарником. Пенелопа замерла, а Лу опустилась на колени и схватилась за рукав Зака.

– Не шевелитесь, – на выдохе шепнула Пенелопа, но у Зака так колотилось сердце, что его, наверное, можно было услышать за километр. Стиснув зубы, он обернулся к Лу, и что-то острое вдруг обожгло щёку.

Колючка.

Зашипев от боли, он коснулся лица, и на пальцах осталась кровь. Пенелопа уставилась на него огромными глазами, полными ужаса. Но мгновение спустя рычание перешло в свирепый рёв, и тело сковало льдом.

Чудовище, скрывающееся в лесах, чуяло кровь.

– Бегите! – крикнула Пенелопа, и на глазах застывшего Зака выскочила из зарослей, доставая из сапога большой охотничий нож.

Она собиралась сражаться в одиночку – пыталась выиграть время, чтобы они успели уйти.

Лу потянула его за руку.

– Пойдём, – поторопила она. – Бежим отсюда быстрее.

– Но Пенелопа… – начал он, сжимая ветку.

– Она знает, что делает. Пойдём.

Поднявшись, Зак оглянулся на Пенелопу и увидел, кто именно нападал на неё. Он не знал, кого ожидал – может, очередного дракона, лютого волка или саблезубого тигра.

Реальность оказалась значительно хуже. Зак никогда не видел подобных созданий – одного только массивного львиного тела с хвостом скорпиона хватало, чтобы бросило в дрожь, но ужаснее всего была голова.

Она принадлежала человеку – с человеческими бровями, носом и ртом.

– Мантикора, – прошептал он. То же чудовище, что напало на русалок, – то, что по словам Конрада искало себе пропитание.

И Пенелопа стояла прямо у неё на пути.

– Зак, мы тут ничем не поможем, бежим! – Лу снова потянула его за руку, да так сильно, что Зак пошатнулся. Но он не мог бросить Пенелопу. Это из-за него они с Лу пошли в лес.

Собравшись с силами, он вырвал руку из хватки сестры и бросился вперёд, петляя среди деревьев, пока не оказался позади мантикоры.

– Эй! – замахал он, размахивая веткой. – Смотри сюда, мутант уродский!

Мантикора повернулась, обратив на него свой ледяной взгляд. Она стояла так близко, что Зак видел слюну, стекающую с острых зубов. Он сглотнул.

– Ты что творишь? – крикнула Пенелопа. Мантикора вновь обернулась к ней, и Зак стиснул зубы.

– Феникс меня защитит, – ответил он, понимая, насколько безумно это звучит. Но ему было плевать, и он врезал веткой по стволу ближайшего дерева. – Я здесь, громадная ты…

Рёв мантикоры пробрал его до костей, и Зак содрогнулся, крепче сжимая ветку. Но мантикора смотрела только на Пенелопу. Она шагнула к ней, взмахнув смертоносным хвостом.

Зак выругался. Вряд ли феникс защитит Пенелопу, раз столько лет прятался от неё и остальных членов семьи. Если честно, Зак сомневался, что даже он сам может рассчитывать на помощь, но у него явно было больше шансов. А Пенелопа к тому же быстро бегала. В отличие от него у неё была возможность сбежать.

Мантикора подобралась совсем близко, и Зак сделал единственное, что пришло в голову: метнул ветку по её задним ногам. Она ударилась о них с громким стуком – и мантикора, взревев, развернулась и бросилась на Зака.

Беззащитный, он зажмурился и вскинул руки, словно мог отбиться от чудовища. Феникс уже спас его от русалок и дракона. Он должен был помочь, должен был спасти ещё раз – спасти всех.

Мгновение показалось вечностью. Зак всё надеялся услышать знакомый клич – но так и не дождался. Вместо него лес содрогнулся от нечеловеческого вопля, такого пронзительного и громкого, что Зак повалился на мягкую землю и ударился локтем о ствол дерева.

– Пенелопа! – крикнула Лу, и Зак распахнул глаза. В шаге от него мантикора встала на дыбы, и он осознал, что на спине у неё сидит Пенелопа, оседлав, как единорога. Она прижимала нож к её шее, и хотя острый клинок с лёгкостью прорезал бы кожу и мех, крови не было видно.

В панике Зак вспомнил: животные Диколесья не могли пострадать от руки человека. Даже с самым острым ножом Пенелопа была безоружна.

Мантикора лягалась и извивалась, размахивая скорпионьим хвостом, и Зак попятился подальше от жала. Пенелопа держалась, вцепившись в короткую гриву и удерживая нож у горла мантикоры, но та была слишком сильна. Заметив, что она начинает соскальзывать, Зак лихорадочно огляделся. Он не мог ей навредить, но мог отвлечь и помочь Пенелопе…

Неожиданно из-за деревьев раздался раскатистый вопль, и Зак в шоке уставился на Оливера, выскочившего из леса. Прячась за щит размером практически с него самого, он с яростным криком взмахнул длинным кожаным кнутом. Его кончик не достал до мантикоры, но от неожиданного щелчка та попятилась, щурясь от страха, и перестала брыкаться. Пенелопа тут же свалилась на землю, а Оливер снова щёлкнул кнутом рядом с шипящей мантикорой.

– А ну иди отсюда! – крикнул он. – Быстро!

Издав оглушительный рёв, мантикора скрылась среди деревьев. Её шаги стихли, но адреналин так и не схлынул – голова у Зака кружилась, а дышать получалось с трудом.

– Зак! – Лу подскочила к нему и рухнула на колени рядом. – Ты в порядке? Не ранен?

Он помотал головой, глядя ей за спину, где Оливер склонялся над Пенелопой.

– Что с ней? – хрипло спросил Зак, с трудом поднимаясь на ноги. – Пенелопа…

Но как только он увидел её, смертельно бледную и лежащую без сознания, голова закружилась с новой силой. Оливер осторожно перевернул сестру, обнажая порванную футболку и алый прокол.

Мантикора успела её ужалить.

20

Лу

Лекарства от яда мантикоры нет.

Эта мысль крутилась в голове Лу всю дорогу до конюшни, куда они отнесли Пенелопу на носилках из веток и двух перевязанных свитеров. Она не отпустила её, когда Конрад принял у них носилки и вместе с Оливером помчался в поместье спасать свою дочь. И не отпустила, когда они с Заком собрали брошенные инструменты Конрада, проверили животных в стойлах, а потом тоже вернулись в поместье.

За всё это время Зак не произнёс ни единого слова. Только когда они незаметно скользнули в спальню, напротив которой в комнате Пенелопы боролись за её жизнь, Лу поняла, что брат держится из последних сил. В его глазах стояли слёзы, а лицо покраснело; отбросив рюкзак на пол, он рухнул на кровать и разрыдался.

Лу приблизилась к нему, словно к пугливой кошке.

– Ты не виноват, – тихо сказала она. – Ты же это понимаешь?

– А… А кто виноват? – пролепетал он, задыхаясь. – Это я пошёл в лес. Хотел… хотел найти феникса. Хотел с ним поговорить. Хотел… Я хотел…

Он тяжело хрипел – довёл себя до приступа астмы. Лу опустилась на колени, поднимая его рюкзак, и порылась в поисках ингалятора.

– Держи, – сказала она. Зак будто её не услышал, и она в панике вложила жёлтый флакончик ему в ладонь, поднося их соединённые руки к его губам. – Дыши, Зак.

На мгновение показалось, что он откажется. Она узнавала его взгляд – то же глупое упрямство, которое было не чуждо ей самой. Но она ждала, сверля его взглядом, и наконец брат судорожно втянул лекарство.

Хрипы сошли на нет, и Лу села рядом с Заком, сцепив пальцы в замок.

– Ты не виноват, – повторила она. – Пенелопа знала, что делает. Ничьей вины тут нет.

– Но для них виноват буду я, – сказал он, вытирая глаза. – Ты же знаешь.

Он был прав, но Лу не стала соглашаться вслух. Вместо этого она обняла Зака за плечи.

– Знаешь, что я думаю? – сказала она. – Ты пытался её защитить, а это очень смелый поступок. И ещё очень глупый, – добавила она. – Но в основном смелый.

Зак тихонько помотал головой.

– Зря я туда пошёл.

– Зря, – кивнула она. – Но ты не мантикору искал. Откуда тебе было знать, что она перешла ручей? Ты в этом не виноват.

– Можешь не уговаривать, – пробормотал он. – Я всё равно не поверю.

В дверь тихонько постучали, и в комнату вошла тётя Мерле с подносом в руках.

– Ну как вы, детки? В порядке?

Лу кивнула.

– А Пенелопа?..

Тётя Мерле отвела взгляд.

– Конрад делает всё, что в его силах, – сказала она, ставя поднос на комод. – А дальше… матушка-природа рассудит.

– Но что-то ведь можно сделать? – истончившимся от паники голосом спросил Зак. – Она же… не может просто… просто…

– Возможно, существующее противоядие облегчит симптомы, – сказала тётя Мерле без особого оптимизма. – Но мантикоры не жалили людей уже несколько столетий, и мы… мало знакомы с их ядом. Оливер и Ровена сейчас рассматривают варианты.

– Можно её проведать? – спросила Лу с комом в горле.

Зак верно говорил – нужно было сделать хоть что-то.

– Не стоит, – мягко ответила тётя Мерле. – Пенелопа без сознания и вряд ли проснётся, пока яд… не выйдет из её организма. Ей повезло, – добавила она. – Иначе было бы очень больно.

Это совершенно не утешало, и краем глаза Лу заметила, как сник брат.

– Мы точно не можем помочь? – в отчаянии спросила она. – С поисками противоядия, или… или…

– Посидите пока дома, постарайтесь не ввязываться в неприятности, – попросила тётя Мерле. – Так у нас будет на один повод для беспокойства меньше.

Она поцеловала их в лоб и ушла, тихо закрыв за собой дверь. Лу обняла брата, и тот в кои-то веки не стал возражать. Еда давно остыла, а они так и сидели, прижавшись друг к другу и думая о будущем, которое ждало их, если лекарство не найдётся.

Когда адреналин окончательно выветрился, они так и уснули, свернувшись калачиком на кровати Зака – прямо как в детстве, до того, как Лу пошла в детский сад, а Зак был вынужден остаться дома.

Лу вновь снился сон: яркий и до боли знакомый. Всё было прежним – то же пыльное крыло особняка, та же комната изощрённой жестокости. Но в этот раз среди жутких трофеев она заметила Оливера: тот сидел в углу у книжного шкафа и судорожно листал старинную книгу в кожаном переплёте.

– Оливер? – удивлённо спросила она. Откуда он взялся? Откуда вообще узнал об этом месте?

Но Оливер не ответил. Просто застыл на месте, глядя в книгу. Лу пошла к нему, быстро, но так, чтобы не спугнуть.

– Оливер? – окликнула она громче. – Пенелопа в порядке? Что ты здесь делаешь?

Она нависла над ним, но он будто ничего не заметил. И тогда Лу поняла: он не видит её. Для Оливера она была призраком – или её не существовало вовсе.

Нахмурившись, она заглянула ему через плечо, пытаясь рассмотреть, что его так заинтересовало. Слова на странице расплывались и изменялись, словно прятались от её взгляда, и Лу, прищурившись, склонилась ниже.

Всего одно слово успело проступить из неразборчивой путаницы – но тут сон прервался, и Лу резко проснулась. За окном потихоньку наступал вечер; она лежала у подножия кровати Зака, а брат примостился рядом и крепко спал. Осторожно отстранившись от него, Лу встала и, спотыкаясь, пошла к собственной кровати.

Сон был таким же ярким, как и всегда, и при воспоминании о нём внутри всё сжалось. Что там забыл Оливер? Что он читал?

«Ловушка». Только это слово она смогла разглядеть. Но что оно означало? Почему феникс счёл его настолько важным, что послал ей этот сон?

Феникс. Во рту загорчило. Он мог прогнать мантикору, а в итоге позволил чудовищу к ним подобраться. Зак был так уверен, что феникс его защитит, а дурацкая птица даже не появилась. Если бы Оливер опоздал… если они не смогут найти лекарство…

Услышав в коридоре шаги, Лу повернула к двери и слегка её приоткрыла. Она не забыла предупреждение тёти Мерле, но сначала нужно было выяснить, как себя чувствует Пенелопа.

Дверь напротив была открыта. На пороге спиной к Лу стояла Ровена, прислонившись к дверной раме.

– …жар поднялся, – донёсся из комнаты голос Конрада. Казалось, что за день он постарел на десяток лет. – Даже нектар фей не помогает.

– Стандартные противоядия тоже не подошли? – спросила Ровена. Конрад, видимо, покачал головой, потому что она вздохнула. – Вот почему она не взяла с собой огонь или хотя бы хлопушку? Знала ведь, как отпугнуть мантикору.

– Она вообще ничего не взяла, кроме ножа, – сказал Конрад. – Даже не оделась как следует.

– Проклятые близнецы, – пробормотала Ровена. – Мало нам было проблем от Джози, её дети умудрились сделать всё ещё хуже.

Лу пригнулась, прячась за дверью. В голосе двоюродной бабушки пылал гнев, и хотя Лу хотела оправдаться, она понимала, что ничего этим не изменит. Какая разница, почему Зак пошёл в лес? Какая разница, почему они с Пенелопой отправились его искать? Какая разница, что Зак пытался её защитить? Мантикора всё равно ужалила Пенелопу, и теперь она умирала.

Какое-то время Ровена молчала, а потом буркнула:

– Надо позвонить их отцу.

– Зачем? – спросил Конрад. – Чтобы он забрал их в Чикаго? Думаю, одной трагедии нам достаточно. Лучше обойтись без второй.

Лу не сразу поняла, о чём он, но потом вспомнила слова Пенелопы, из-за которых Зак и отправился в Диколесье. Они не могли вернуться домой. Проклятие не позволяло.

Сердито взглянув на клеймо, она попыталась стереть его. Раньше оно напоминало ей о маме, о прошлом, которое она так любила. Но теперь она знала, что их предок охотился на жителей Диколесья ради денег, и из-за него они застряли здесь навсегда, и при взгляде на метку становилось тошно.

– Если бы она могла обороняться, у неё было бы больше шансов, – помолчав, сказала Ровена. – Это всё чёртов феникс – вот что ему от нас нужно? Чтобы мы принесли себя в жертву? Ради чего? Мой брат погиб в этих горах, как и многие до него. Если бы мы могли дать животным отпор…

– Феникс ничего не забывает, – со вздохом сказал Конрад. – Он не человек и не понимает концепцию времени.

– Поймёт, если мы перестанем помогать, – резко сказала Ровена. – Проклятие требует регулярно заходить в Диколесье. Остальное – наш собственный выбор.

Конрад помолчал.

– Ты же знаешь, я не смогу сидеть сложа руки. Животные ни в чём не виноваты.

– Пенелопа тоже, – сказала Ровена. – А она твоя дочь.

– Я в курсе, – огрызнулся он. – И я пытаюсь её спасти. Давай сосредоточимся на этом, а не на старых обидах и пустом бунтарстве, которое ничего не изменит.

Повисла напряжённая тишина, но потом плечи Ровены опустились.

– Ты прав. Извини, – просто сказала она. – Пойду покопаюсь в записях. Может, найду что-нибудь полезное.

– Спасибо, – тихо отозвался Конрад. – Увидишь Оливера – передай, пожалуйста, что я его жду.

Ровена кивнула.

– Он сейчас роется в старых дневниках. Природа всегда найдёт лекарство от собственного яда, пусть даже в самой неожиданной форме. Если мы вдруг тебе понадобимся…

Конрад, видимо, ответил жестом, потому что Ровена кашлянула и развернулась. Лу нырнула за дверь – даже если двоюродная бабушка заметила, что та была приоткрыта, она ничего не сказала, просто ушла, прихрамывая и опираясь на трость.

– Лу? – пробормотал Зак, присаживаясь и потирая глаза. – Что такое?

– Ничего, – соврала Лу. – Мне нужно выйти на пару минут. Ничего, если я тебя оставлю?

Зак кивнул, что совершенно не удивило. Лу знала, что он не любит излишнюю заботу. Но приступ астмы уже прошёл, а если бы ему стало хуже, в комнате напротив ждал Конрад.

Выскользнув из комнаты, Лу на секунду заглянула к Пенелопе и тут же пожалела об этом. Двоюродная сестра лежала на кровати, закутанная в бледно-голубое одеяло. Её кожа приобрела серый оттенок, а грудь часто вздымалась. Конрад склонялся над ней, слушая стетоскопом сердце, и хотя он сидел к двери боком, сложно было не заметить его напряжение и страх.

Глубоко вздохнув, Лу тихо поспешила по коридору к лестнице. Из кухни доносился запах готовящегося обеда, и живот заурчал, напоминая, что она весь день ничего не ела. Но голод мог потерпеть. Её ждало куда более важное дело.

Она спустилась на первый этаж, аккуратно переступив скрипучую ступеньку. Кухня располагалась справа, но Лу пошла налево – к двойным дверям, которые раньше всегда были заперты на замок. Но сейчас, повернув за угол, она остановилась как вкопанная. Цепь, до этого стягивающая ручки, свободно болталась, а навесной замок небрежно валялся в углу.

Помедлив, Лу подкралась к дверям. Они легко распахнулись, но петли громко заскрипели, и звук эхом разнёсся по особняку.

– Оливер? – окликнула Ровена из своего кабинета. – Это ты?

Лу проскочила через двойные двери и тихо закрыла их за собой. Голова кружилась от нервов, и когда Лу обернулась, сердце пропустило удар.

Она стояла в длинном затхлом коридоре, куда сотню лет не ступала нога человека. Солнечный свет проникал сквозь дыры в тяжёлых шторах, выхватывая пыль, витавшую в воздухе. Вдоль противоположной стены тянулись закрытые двери. Не обращая на них внимания, Лу медленно двинулась дальше по коридору.

Наконец впереди показалась нужная дверь. Как и во сне, она притягивала к себе, а из щелей лился подрагивающий свет. Голова закружилась, в горле встал ком, а ладони вспотели; повернув ручку, Лу приоткрыла дверь.

Первым в глаза бросился скелет дракона, который в реальности оказался даже больше, чем во сне. Он практически упирался в потолок и отбрасывал тень на остальные трофеи. Единороги, феи, вьющиеся рога неизвестных животных, мерцающие русалочьи плавники – всё как во сне, только хуже.

После Диколесья она не удивилась, что сон оказался правдой, но это не умаляло поднявшегося отвращения. Пройдя внутрь, она заметила книжные шкафы, у которых видела Оливера.

Рядом с ним возвышалась шаткая стопка книг в кожаных переплётах. Большинство их них, несмотря на очевидную древность, были небрежно отброшены в сторону, а одну Оливер держал в руках и быстро пролистывал. Явно не вчитывался, просто что-то искал.

Искал лекарство.

Лу подкралась ближе, прячась за тумбами и постаментами, пусть и сама не знала, чего хочет добиться. Ровена сказала, что природа всегда найдёт лекарство от собственного яда. Значит, он надеялся найти ответ в этих книгах?

Лу спряталась за скелетом дракона, а двоюродный брат тем временем отбросил одну книгу и взялся за следующую. За десять минут, которые показались Лу вечностью, он успел пролистать три разные книги.

Нога затекла, и Лу переступила на месте, стараясь не шуметь. Она уже сомневалась, что стоило сюда приходить. Если бы об этом узнала Ровена, то снова бы её отругала. В конце концов, эта комната явно не предназначалась для любопытствующих гостей, а двери с цепями говорили сами за себя. И если во снах трофейная комната просто пугала, то в реальности ужас пробирал до костей, и Лу очень хотелось вернуться в безопасную мамину спальню.

Но только она собралась улизнуть, как шелест страниц прервался. Лу выглянула из-за скелета и заметила, как Оливер уставился в книгу.

– Да, – тихо, но торжествующе произнёс он. – Наконец-то.

Он провёл пальцами по странице, шевеля губами. А потом очень аккуратно, в отличие от остальных книг, валяющихся на полу, вернул том на полку и выбежал из комнаты.

Лу изумлённо проводила его взглядом. Оливер нашёл лекарство. Он знал, как спасти Пенелопу. Облегчение захлестнуло её волной, прохладой расползаясь по телу. Окрылённая, Лу пошла к двери, чтобы поскорее рассказать новости Заку, но остановилась на полпути. Любопытство побороло страх; вернувшись к книжному шкафу, она нашла книгу, которую читал Оливер.

Кожа под пальцами оказалась удивительно хрупкой, словно могла рассыпаться в любое мгновение. Дрожащими руками она открыла книгу и коснулась тонкой страницы, избегая выцветших чернил.

Книга оказалась дневником, причём очень древним. Страницы были исписаны от руки, и вместо привычных печатных букв Лу увидела замысловатый, абсолютно нечитаемый почерк. Высокие витиеватые буквы липли друг к другу и больше походили на красивые, пусть и немного смазанные узоры, чем на слова.

Она пролистала дневник. Иногда среди неразборчивых записей попадались небольшие рисунки и схемы, смысл которых от неё ускользал. Разозлившись, Лу оглядела обложку, но та оказалась пуста.

В надежде найти название или хотя бы дату, она открыла первую страницу, но вместо них обнаружила размашистую надпись. Это было имя владельца – в отличие от остальных небрежных каракулей человека, гонящегося за ускользающими мыслями, оно было выведено старательно.

Томас Уайльд.

21

Зак

Утром Зак думал, что просто не способен корить себя из-за Пенелопы ещё сильнее, но когда вышел из спальни и заглянул в комнату напротив, то просто захлебнулся в чувстве вины.

Было плохо видно, но он разглядел ноги двоюродной сестры, неподвижно лежащей в постели. Конрад раз в пару минут проверял пульс и давление, а в промежутках листал медицинские учебники, стопка которых стояла на тумбочке.

Это Зак был во всём виноват. Если бы он не пошёл в Диколесье один, если бы смог справиться с мантикорой, то ничего бы не случилось. Пенелопа была бы в порядке.

Чувство вины он испытывал и раньше. Он носил этот неподъёмный груз с тех пор, как обнаружил маму на кухне. Каждый день задавался вопросом, почему не пошёл искать её раньше. Она всю жизнь присматривала за ним. Так почему он не смог отплатить ей тем же?

Конечно, никто не винил его в смерти матери. Все, даже Лу, твердили, что он ни в чём не виноват. Но сейчас… кто, если не он? Чья ещё это могла быть вина?

– Конрад, можешь подойти на минуту? – раздался со стороны лестницы голос тёти Мерле, и Зак поспешно спрятался за дверью, а дядя тяжко вздохнул.

– Я скоро вернусь, – тихо сказал он Пенелопе, а потом ушёл, скрипя половицами.

Зак снова выглянул в коридор. Пенелопа лежала в постели, не заметив ухода отца. И хотя Зак понимал, что его присутствию не обрадуются, он не мог оставить её одну.

Он на цыпочках пересёк коридор и неуверенно вошёл в спальню, не сводя глаз с Пенелопы. Он думал, что она, как и мама, будет лежать неподвижно, но её грудь вздымалась от поверхностного дыхания. Она боролась за жизнь – и что-то внутри Зака надломилось.

– Прости, – отрывисто шепнул он, подходя ближе к постели. К лицу прилил жар, а зрение помутилось от слёз. – Пожалуйста, прости, Пенелопа. Я не… я не хотел…

Он взял её за руку, сжимая вялые пальцы, и ощутил тепло кожи, так не похожее на холод рук мамы. Судорожно вздохнув, он попытался успокоиться. Пенелопа не умерла, а Зак слишком рано сдавался.

У неё ещё было время. Был шанс.

– Феникс сможет помочь, – с трудом выдавил он. – Но я не знаю, где его искать. Я пытался. Может, он почувствовал, что мне что-то нужно? Вдруг хитрость в том, что он появляется, только когда не ждёшь?

А Зак ждал, да так отчаянно, что практически задыхался.

Пенелопа учащённо дышала, будто бежала во сне. Зак стиснул зубы.

– Я не знаю, что делать. Если вернусь один, Лу пойдёт меня искать, и… и на неё тоже нападёт мантикора. Или дракон. Но если я её предупрежу, она захочет пойти со мной. И тогда…

После всего, что случилось с мамой и Пенелопой, он слишком боялся рисковать её жизнью.

В коридоре послышались гулкие шаги, и Зак замер. Конрад вернулся – и, судя по всему, был уже совсем рядом. Зак бы не успел ускользнуть, а значит, его ждало прямое столкновение с дядей, его горем и гневом.

В панике пришла только одна мысль: нырнуть под кровать и спрятаться среди коробок из-под обуви и выброшенных носков. Шаги приближались; у входа в спальню они затихли, и на мгновение Зак решил, что зря спрятался. Если его искала Лу, нужно было вылезти и сочинить какое-нибудь оправдание – может, сказать, что он уронил карандаш?

Хоть бы это была она… Лучше уж выставить себя дураком перед ней, чем перед кем-то ещё. Но когда он выглянул из-за книг по уходу за животными, то заметил чёрные берцы, которые носил только один человек.

Оливер.

Пройдя в спальню, двоюродный брат опустился в кресло у постели Пенелопы, скрипнув пружинами. Зак судорожно вздохнул, пытаясь задержать дыхание, но в носу зачесалось, а глаза заслезились, и ему жутко захотелось чихнуть.

Пыль. Под кроватью была целая гора пыли, а бежать было некуда.

– Прости, что меня не было рядом, – тихо сказал Оливер. – Зря я отпустил тебя одну с этой дурой. Близнецы ничего не знают о Диколесье, а я, идиот, подумал, что с ней ты будешь в безопасности. Но нет, конечно нет. Эта птица, это… это чудовище…

Его голос сорвался, а Зак зажмурился, отчаянно пытаясь сдержать чих. Даже прижал палец к носу, изо всех сил стараясь не шуметь.

Оливер кашлянул.

– Ладно, неважно. Я нашёл лекарство, – сказал он, и сердце Зака восторженно подпрыгнуло – на мгновение он даже забыл про свою аллергию. – Я прочитал дневники, я знаю, как всё исправить. Но мне придётся ненадолго уйти. Я скоро вернусь, обещаю. Не сдавайся, ладно? Не сдавайся.

Зак уткнулся носом в сгиб локтя. Он не мог больше сдерживаться. Нужно было срочно придумать оправдание, но он только что подслушал разговор Оливера с Пенелопой, спрятавшись под кроватью. Что тут можно было сказать? Да ничего, разве что притвориться умалишённым.

Голос Оливера опустился до шёпота:

– Когда я вернусь, нам больше не придётся ходить в Диколесье. Мы сможем вернуться к маме и жить так, как хотим. Больше не будет никакого проклятия, и… – Его голос сорвался. – Когда ты очнёшься, всё будет хорошо, – выдавил он сквозь слёзы. – И больше с тобой никогда ничего не случится. Обещаю.

Оливер встал. Нос чесался невыносимо – Заку ещё не приходилось так долго сдерживать чихание. От недостатка воздуха голова пульсировала и кружилась, словно готова была вот-вот разорваться.

Оливер вышел из комнаты и помчался по коридору. Стоило грохоту его поспешных шагов утихнуть, как Зак чихнул. Потом чихнул снова. И снова. И снова.

– Зак? – Перед глазами появились светло-зелёные кроссовки Лу. – Ты что там делаешь?

Зак смущённо выбрался из-под кровати и снова чихнул, весь покрытый пылью.

– Я заглянул к Пенелопе, а тут пришёл Оливер, – пробормотал он. – Я не хотел, чтобы он меня застукал.

– И решил залезть под кровать? – Она протянула ему руку и помогла подняться. – Только посмотри, уже сыпь появилась!

– Там очень… апчхи! Очень пыльно, – сказал Зак, вытирая нос тыльной стороной ладони. Руки и правда успели покрыться красной зудящей крапивницей. – Оливер сказал, что нашёл лекарство.

Он думал, что сестра удивится, но та просто взглянула на книгу в кожаном переплёте, которую держала в руках.

– Какое?

– Не знаю, но он пошёл за ним в Диколесье. Он много всего наговорил, – добавил Зак. – Пообещал Пенелопе, что, когда она поправится, им больше не придётся туда возвращаться.

Лу вскинула брови:

– Он понял, как снять проклятие?

– Видимо, – ответил Зак. В голову пришла мрачная мысль, но он поспешно её отогнал. – Конрад скоро вернётся. Он не знает, что я здесь.

– Он не будет возражать, – сказала Лу, но всё равно пошла в спальню. – Сейчас принесу таблетки от аллергии.

Зак пошёл следом и осмотрел книгу, которую Лу отложила на комод, чтобы было удобнее рыться в лекарствах.

– Это что?

– Дневник Томаса Уайльда, – ответила она. – Ну, наверное. Оливер нашёл его в… восточном крыле. Он там что-то вычитал, разволновался и убежал. Но почерк просто ужасный. Я надеялась, ты разберёшься. Мама же учила тебя скорописи, да?

– Ага. Говорила, это поможет мне в творчестве. – Зак осторожно взял книгу в руки. Страницы в ней были тонкими и потрёпанными, словно за столетия их перелистывали бесчисленное множество раз, а почерк оказался неразборчивым, но всё же читаемым. – Ты знаешь, что конкретно искать?

– Понятия не имею, – отозвалась Лу. Разорвав блистерную упаковку, она протянула Заку таблетку, которую тот проглотил, не отрываясь от чтения.

– Это инструкции, – сказал он, рассеянно почёсывая руку. – Тут написано, как добывать яд василиска.

– Василиска? – встревоженно спросила Лу. – Это же гигантские змеи, да?

Зак кивнул. Мрачные мысли настойчиво лезли в голову, но он отогнал их и перелистнул страницу. Он не знал, что именно ищет, но чувствовал, что поймёт, когда это увидит. Наверное. Может, он ошибался. Может, Оливер нашёл другой способ.