– Ни муравьи, ни пчёлы, ни осы, скорее всего, коралловые полипы, альционарии или фуларии, но – в состоянии пассионарной взвеси, так сказать. Они и составляют мыслящий мозг системы, как в наших компьютерах – кристаллические матрицы и микросхемы.

– Но ведь полипы в какой-то степени животные, они должны питаться, размножаться…

– Разумеется, система себя снабжает энергией. Чувствуется по притоку тепла. Но это детали. Что касается клеток мозга, то ими могут стать любые живые биоорганизмы, как простейшие, так и сложные, такие как человек.

– Шутите?

– Нисколько, молодой человек, человечество уже превратилось в единую пси-систему, которой управляют некие космические силы. Конечно, чем человек проще, тупее, агрессивнее, тем легче им управлять. Вспомните, как британцы буквально зазомбировали Европу, повесив на Россию отравление Скрипалей и ещё каких-то двух несчастных подданных Британии. И ведь им поверили практически все народы мира!

– Обыватели! – фыркнула Инга.

– Да, согласен, обыватели, хотя от этого нам не легче. Это отличный пример психического управления толпой тупых, не думающих людей. На этом же принципе работает, наверно, и старогейский компьютер. – Шпачков вдруг хохотнул. – Хотя коралловые полипы вряд ли можно назвать тупыми обывателями. С другой стороны, не удивлюсь, если старогеи захотят перехватить управление людьми и перепрограммировать систему.

– Вы серьёзно?

– Молодой человек, я не вышучиваю серьёзные проблемы.

Помолчали.

– А ведь нам надо проникнуть внутрь этого кокона, – задумчиво проговорила Инга.

– Нас заметят.

– У тебя есть другие идеи?

Вербов не ответил, рассматривая кокон. Сказал коротко:

– Нет.

– Вообще-то, шанс у нас есть, – сказал Шпачков.

– Говорите.

– Человеческий мозг внутри не имеет болевых рецепторов, стоит пройти черепную коробку, и боли человек уже не испытает, даже если в голый мозг воткнуть иголку. По аналогии с этим можно представить, что на нас тоже не отреагирует система защиты старогейского компьютера. Мы, по сути, прошли слой «черепа». Внутри мозг не охраняется так жёстко, как снаружи.

– А если всё же охрана отреагирует?

– Вы что-нибудь придумаете, – простодушно ответил океанолог. – К тому же кто не рискует…

– Тому не стоит наливать шампанского, – иронически заметила Инга.

– Не знал, что вы любитель риска, – сказал Вербов.

– Я сам не знал, – усмехнулся Шпачков.

– Итак, идём знакомиться, – подвёл итоги разговора Вербов.

Внезапно у «яйца» началось движение.

Из мутной глубины зала вынеслись живые стреловидные тени, превратились в «осьминогов», облепили американский батиплав и понесли к эллипсоиду. В слоистой стенке кокона проявилось более светлое звездообразное пятно. «Осьминоги» внесли в него аппарат, и пятно расплылось мутной желтоватой кляксой.

– Что они делают?! – прошептала Богушанская.

Никто ей не ответил.

Глава 29

Я здесь главный!

Они подошли бесшумно – по меркам современного подводного хода: две новые субмарины Дальневосточного и Северного военно-морских флотов России: одна класса «Ясень-М» «Крым», вторая класса «Хаски» «Брянск». Аппаратура «Грозного», находившегося в данный момент на глубине восьмисот метров, засекла обе подлодки только тогда, когда они приблизились на расстояние всего в полкабельтова. До боевой тревоги не дошло: все три подводных крейсера обменялись кодовыми сигналами «свой», и Ступин успел дать отбой тревоге, приказав помощникам установить прямую связь с субмаринами.

«Крымом» командовал капитан первого ранга Тимофей Савельевич Соколов, «Брянском» – вице-адмирал Храмчихин Анатолий Викторович. Обоих Ступин знал и даже встречался с ними на разных базах ВМФ.

– Мы здесь уже вторые сутки, – сообщил Соколов, жизнерадостный молодой блондин, ему исполнилось всего двадцать семь лет. – Крутимся вокруг американцев.

– А мы подошли недавно, – сказал Храмчихин, который был старше Ступина лет на пятнадцать. – Шли из Мурманска, поэтому отстали.

– Я получил директиву из Москвы, – сказал Ступин после обмена приветствиями. – Ждал только вас. Положение серьёзное, американцы настроены пропахать весь квадрат океана, где исчезла их подлодка, что сильно осложняет работу. Я сброшу вам файлы информации о том, что здесь происходит, через полчаса свяжемся снова и обсудим план действий.

Возражений не последовало. Командиры ракетоносцев получили соответствующие инструкции от командования флотов и должны были подчиняться капитану «Грозного», обладавшему всей информацией для проведения экстремальных операций.

Через полчаса с «Грозным» связался Соколов:

– Ситуация понятна, Игорь Иванович, у вас уже есть намётки плана?

– Разумеется, план разработан. Но он может поменяться в любую минуту в зависимости от ситуации. Мы столкнулись не просто с аномальным явлением природы, а с реакцией разумных обитателей океана, действия которых просчитать невозможно. Поэтому никакие самостоятельные маневры недопустимы. Будем работать только сообща.

– Этот «кальмар»… действительно так велик и могуч?

– Он спокойно утащил американскую субмарину и нашу «Десну». Да и «Камчатку», скорее всего.

– И вы считаете, что он является носителем разума?

– Нет, это нечто вроде робота, подчиняющегося приказам старогеев, о которых мы практически ничего не знаем, принимая их деятельность за проявления НЛО. Есть предположение, что они представляют собой сообщество коралловых полипов.

– Плохо верится.

– Тут уж у каждого своя фантазия, Тимофей Савельевич. Ничем помочь не могу. Кроме «кальмаров», базу старогеев охраняют «осьминоги» и «акулы», их тоже предлагаешь причислить к разумным существам? Это всё защитные биомеханизмы старогеев, с помощью которых они оберегают свои тайны.

– Понял, Игорь Иванович, готов выполнить приказ.

– План таков: опускаемся на предельную глубину, зависаем над ущельем, на дне которого прячется купол базы. Запускаем беспилотники и пытаемся проникнуть внутрь.

– Я не могу нырнуть глубже восьмисот метров.

– Будешь прикрывать нас сверху, тут то и дело агрессивно шныряют американские лодки. И помни: никаких торпед и ракет! Только световые гранаты и РЭБ!

– Понял.

– Анатолий Викторович?

– Я слышал, – донёсся ответ Храмчихина. – Готов работать.

– С богом, товарищи!

– Неужели вы верите в Бога, Игорь Иванович? – прилетел смешок Соколова.

– В нашего русского Морского Царя, – ответил Ступин серьёзно. – И ещё в русскую смекалку.

Ответом были улыбки офицеров поста.

Начали погружение.

«Грозный» и «Брянск» опустились к ущелью с двух сторон, включили прожектора, вслушиваясь в глубокую тишину толщи океанской воды.

«Крым» остался на предельной для него глубине, оглядывая окрестности оперативной зоны в радиусе полутора миль: таков был ресурс обнаружения подлодок класса нового «Ясеня».

Приступили к изучению горного массива в ущелье, имеющего форму правильного купола.

Однако Ступин был прав, утверждая, что ситуация может измениться очень быстро. Не успели беспилотники, посланные с двух лодок, начать поиск щелей или люков на поверхности купола, как пришло сообщение от Соколова:

– Слышим множественные шумы! По всем признакам к вам направляется американец класса «Вирджиния» в сопровождении дронов!

– Вряд ли он способен погрузиться на километр, – сказал старпом Баринов, вопросительно глянув на командира.

– Анатолий Викторович, пригляди за нашими беспилотниками, – связался Ступин с капитаном «Брянска». – Я встречу американца. Эти дураки вполне способны начать стрельбу, не выясняя, кто перед ними.

– Я помогу, – предложил Соколов.

– Зайдём с двух сторон.

Атомоходы двинулись к приближавшейся субмарине: «Грозный» – прямо на неё, всплывая на её глубину – восемьсот метров, «Крым» – по дуге, заходя ей в тыл.

– Связь с американцем! – скомандовал Ступин. – На их частоте.

С минуту гидроэфир издавал лишь тихие щелчки и посвистывания, характерные для морских глубин в любом районе океана. Затем послышалась английская речь капитана субмарины:

– Кем бы вы ни были, немедленно покиньте данную акваторию! Здесь идут учения американского военно-морского флота!

– Я Ступин, капитан российской субмарины «Грозный», – ответил Ступин. – Прошу не вести со мной переговоры в подобном тоне, мистер! Это чревато последствиями! Мы находимся не на поверхности океана, в зоне ваших маневров, а на глубине до одной мили. В данном районе обнаружена подводная база неизвестной принадлежности, источник неопознанных подводных объектов. Если хотите – присоединяйтесь к её изучению, если нет – не мешайте работать. И прошу учесть: здесь находятся и другие субмарины Российской Федерации. Кстати, с кем имею честь разговаривать?

Ответ последовал не сразу:

– Капитан Эрни Барк, субмарина «Техас». Поскольку я являюсь полномочным представителем главкомфлота США и вследствие того, что наши учения проводятся давно, данная акватория океана находится под контролем Соединённых Штатов. Требую покинуть данный район!

– Господин Барк, ваши учения начались всего шесть дней назад, в то время как мы находимся в данном районе почти две недели. Так что юридически именно нам принадлежит право работать здесь как прибывшим на место первыми. Второе: мы уже один раз спасли вам шкуру, капитан, когда на вас напал «кальмар». Хотите повторить опыт? Извольте. Но не мешайте нам проводить маневры!

Последующая пауза длилась уже больше двух минут. Видимо Барк взвешивал полученные им инструкции.

– Вынужден повторить: немедленно покиньте данную зону океана! Мы тоже не одни, сюда направляются ещё пять субмарин американского флота! При неподчинении буду вынужден открыть стрельбу на поражение!

– Идиот! – проворчал Баринов. – Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли?

– Об этом очень хорошо сказал Ницше, – заметил командир БЧ-2 Зайцев. – Человек, сделавший одну глупость, – неудачник, десять – дурак, тысячу – герой.

– Думаешь, он метит в герои?

– По крайней мере, уже близок к дураку.

– Боевая тревога! – объявил Ступин. – Круговой обзор! Искать лодки противника!

– В пределах радиуса обнаружения никого, – доложили операторы. – Кроме «Техаса».

То же самое отрапортовали и коллеги российских субмарин.

– Блефует господин Барк, – хмыкнул Баринов. – Если американские подлодки и находятся в зоне учений, сюда опускаться они не рискнут.

– Рисковать лучше всего тогда, когда рисковать уже нечем, – сказал Зайцев. – А пиндосам есть чем, будьте уверены, своя шкура им дороже всего. Уверен, что они сбросят стаю беспилотников.

– Чёрт с ними, – сказал Баринов. – Вряд ли они начнут торпедную атаку, уже пробовали, обломали зубы. Погрозят-погрозят и смоются.

Но он ошибся.

Подождав четверть часа, американская субмарина вдруг начала погружаться.

– Что они замыслили? – заволновался старпом.

– Погружение! – скомандовал Ступин. – За ними! Анатолий Викторович, американцы спускаются к вам!

– Встретить? – спокойно спросил Храмчихин.

– Ждать на боевой! Понаблюдайте, что они будут делать.

– Есть.

– Прошу уточнить мою задачу, – сказал Соколов.

– Побудь над нами, последи за обстановкой. Подойдут американские лодки – свистнешь.

– Слушаюсь.

Американская субмарина погрузилась ещё на триста метров и вышла точно над каменным горбом в ущелье, обладавшим подобием светящейся опухоли.

Ступин снова связался с постом управления субмариной:

– Господин Барк, не вздумайте проламывать купол торпедами! Внутри могут находиться ваши и наши лодки, удар торпед может их повредить. Кроме того, базу охраняет гигантский «кальмар».

– Мы сами решим, что нам следует делать, – надменно ответил капитан «Техаса». – В последний раз требую покинуть район учений! В противном случае я отдам приказ засыпать вас глубинными бомбами, эскадра наверху ждёт сигнала.

– Упрямая скотина! – прокомментировал слова Барка Баринов. – Он что, не знает, что мы вооружены «Шквалами»? Одна торпеда – и ему каюк!

– Не маши кулаками до драки, – хладнокровно проговорил Ступин. – Он получил приказ вышестоящего командования и будет выполнять его как может. К тому же я уверен, он знает, что мы первыми нападать не станем. Продолжаем «стоять на ушах»!

Американская лодка обнаружила светящееся бельмо на каменном куполе. Выплюнула горбыль беспилотника. И в этот момент в противоположном конце ущелья сгустилась темнота, сформировалась в летящий «веник» и превратилась в «кальмара».

– Алярм! – взвился Баринов.

– Барк, уходите! – рявкнул Ступин. – На зюйд-весте угроза! «Кальмар»! Немедленно всплывайте.

Ему не ответили.

Подлодка американцев начала поворачиваться носом к несущемуся на неё тёмному потоку.

– Он всё-таки решил отбиться!

– Полный вперёд! – бросил Ступин. – На дальности триста – «Шип»! Прожектор на полный накал! «Вулкан»!

«Грозный» устремился наперерез «кальмару».

Американский атомоход выстрелил двумя торпедами сразу. Но они вонзились в «голову кальмара» и исчезли, не взорвавшись.

– Атака!

«Грозный» включил РЭБ «Шиповник» и лазер. То же самое сделал и капитан «Крыма», проявив отличную реакцию.

«Кальмар» ответил мощным гидроударом, от которого «заквакали» стены подлодки. Закричали операторы! Но лодка продолжала двигаться, и генератор шумового радиоимпульса не отключился. Вспыхнул прожектор, ослепляя гиганта. К нему присоединился луч лазера. И «кальмар» не выдержал тройного удара. Изогнувшись немыслимым пируэтом, отвернул в сторону, исчез в темноте.

– Барк, уходите! – крикнул Ступин ещё раз. – Он вернётся!

На этот раз американский капитан послушался.

Субмарина начала подниматься.

– Мы тоже уходим? – хрипло выговорил Баринов, бледный до синевы, отнимая руки от ушей и озабоченно разглядывая кровь на ладонях.

– Остаёмся, – сказал Ступин, также вытирая кровь под носом. – Надо прекращать эти игры с американцами.

– Ты о чём, Семёнович?

Ступин не ответил, обдумывая возникшую в голове идею.

Глава 30

Коралловые муки

Время шло, больше ничего не происходило, «осьминоги» не появлялись, и Вербов решился на вылазку к гигантскому кокону, создающему впечатление живого организма.

– Останьтесь здесь, – приказал он, автоматически проверив наличие световых гранат под стволом «Шептуна». – Если на меня охрана не отреагирует, присоединитесь.

– Хорошо, – односложно ответила Инга.

Шпачков промолчал. Он не жаловался на усталость или неудобства положения, терпел, но чувствовалось, что силы океанолога подходят к концу.

– Ничего, Виктор Степанович, – подбодрил его Денис, – скоро всё закончится.

– Жаль, – отозвался учёный.

– Чего жаль? – не понял Вербов.

– Это я о своём, – невесело сказал Шпачков. – Жаль, что голова созревает так поздно, в отличие от других органов тела, когда уже ничего нельзя исправить.

– Что вы хотите исправить?

– Ошибки молодости. Отец у меня прокурор во Владивостоке, предлагал поступать в юридический, но я гордо пошёл в океанологи.

– Теперь жалеете? – поинтересовалась Богушанская.

– Да не очень. Хотя, если бы стал юристом, сидел бы сейчас спокойно в кабинете и не думал бы ни о каких старогеях.

– Зато здесь намного интересней.

– И опасней. – Шпачков издал нервный смешок. – Не обращайте на меня внимания, молодые люди, иногда я становлюсь невыносимым меланхоликом.

– Ждите, – сказал Вербов, направляя скутер к светящемуся «яйцу».

Никто из «местных» не обратил внимания на его маневр. Охранники «яйца» – «осьминоги» если и опекали кокон, то не имели функций фагоцитов в человеческой крови, подчиняясь заложенным в них программам. Вербов за несколько секунд преодолел полсотни метров водной толщи и повис у основания кокона, ощущая чуть ли не физически его масштабы, необычность формы и наполнение таинственной жизнью.

Вблизи стало отчётливо видно, что все «капустные листья», образующие корпус кокона, на самом деле состоят из неплотной плёнки колеблющихся в едином ритме мелких, полупрозрачных, янтарно-золотистых или же красных организмов, похожих на перья. Это были коралловые полипы, по словам Шпачкова, «клетки» единого коллективного «мозга» старогеев или же микрочипы их компьютера. На появление водолаза они не обратили никакого внимания, хотя Вербов чувствовал, что весь гигантский «мозг» насторожился.

Он протянул руку к ближайшему «капустному листу».

Красивые перья малинового цвета внезапно начали расползаться в стороны, их слой истончился, под ним проявился и растворился ещё один, совсем уж эфемерный. Образовалось нечто вроде неровного звездообразного окна, выпустившего клуб сияния.

Вербов отдёрнул руку.

Полипы неторопливо соединились в пласт, образовали «капустный лист».

– Денис! – донёсся негромкий голос Инги. – Осторожнее!

– Идите сюда, – позвал он.

Из темноты зала вынеслись две торпеды, превратились в скутеры, управляемые водолазами.

– Полюбуйтесь. – Вербов повторил эксперимент.

– Удивительно! – восхитился Шпачков. – Фуларии, морские перья![10] У этого «мозга» отсутствует гемато-энцефалический барьер! Он пропускает всё, что плавает в питательном бульоне.

– Где?

– Уверен, этот зал является чем-то вроде автоклава с питательной смесью. Мы и в самом деле пробрались сюда, минуя все защитные системы. Поэтому нас здесь принимают за своих.

– «Мистик» они зачем сюда притащили?

– Пока не знаю, но подозреваю, что для обеспечения работы этого «мозга» нужны какие-то ингредиенты, так сказать, витамины, в качестве которых могут послужить материалы батиплава, а то и оружие.

– Или люди внутри, – тихо подсказала Инга.

Шпачков не стал возражать.

– Ладно, разберёмся, – сказал Денис. – Если нас пропустят, пролезем внутрь кокона и посмотрим, что там происходит.

Он направил нос гидроцикла на слой полипов, янтарно-малиновый «лист» вырастил нечто вроде дыры своеобразного портала.

* * *

Полость внутри кокона нельзя было назвать ни помещением, ни залом, ни бункером, ни пещерой. Она была заполнена водой, насыщенной тоненькими длинными жгутиками голубовато-зелёного цвета и морскими перьями, искажающими перспективу, форму и размеры внутреннего объёма до такой степени, что мерцающие стены полости, сложенные из таких же полипов, то казались отнесёнными за километры, то превращались в небесные провалы, то выпрыгивали навстречу, грозя стиснуть людей и раздавить.

Кроме того, и центральный объём сооружения, имевший форму эллипсоида, по сути – того же «яйца» цвета рубина, явно не играл роли поста или терминала управления, пульсируя как живое человеческое сердце и показывая на своих гранях-экранах какие-то странные картины. Впрочем, грани эти экранами не являлись, потому что мигали вразнобой и осмысленную передачу не вели.

Под «яйцом» виднелись змеящиеся щупальцами наросты, напоминающие корни деревьев, исчезающие в мареве стен и пола. Они тоже светились и пульсировали, как вздувшиеся живые вены на руках человека. И всё это сооружение вызывало омерзительное ощущение вывалившихся из живота человека внутренностей.

«Мистик» водолазы заметили несколько минут спустя, когда освоились с местным освещением и колоритом.

Американский батиплав был подвешен на щупальце, свисавшем с потолка полости, облепленный необычного вида существами, напоминающими гигантских – с метр в диаметре – медуз.

– Похоже, я был прав, – сказал Шпачков с сожалением. – Старогеям нужны витамины… в каком-то смысле… И сейчас они пытаются извлечь эти витамины из обшивки батискафа.

– Но там ведь американцы… капитан Ауэлл…

– Должны быть, если только они живы.

– Командир, у нас задача поважней, – напомнила Инга надтреснутым голосом, поняв намерения Дениса.

– Мы не можем бросить парней на произвол судьбы.

– Вообще-то, Инга права, – с тем же сожалением проговорил океанолог. – Если мы вмешаемся в процесс, на нас обратят внимание.

– Мы и явились сюда, чтобы на нас обратили внимание. Проверим, живы ли подводники, и попробуем добиться понимания с местной обслугой.

– Как мы это проверим? – спросила Богушанская.

– Прикрой меня.

Вербов направил гидроцикл к «Мистику», включил фонарь.

Луч света на медуз не подействовал.

Тогда он дал очередь из автомата.

Пули прошили тело крайней медузы, но она лишь колыхнулась бахромой щупалец и куполом тела, продолжая елозить щупальцами по корпусу аппарата. Стало видно, что щупальца существа оставляют бороздки и ямки на обшивке батиплава.

– Чёрт! И это киберы! Они растворяют металл!

– Не трогайте их, – посоветовал Шпачков.

Вербов дал ещё одну короткую очередь, потом надвинул нашлемные очки:

– Фильтры!

Спутники поторопились закрыть глаза очками.

Граната вспыхнула цепочкой ярких световых пузырей, высветив тучи жгутиков-перьев в объёме купола.

Медузы скорчились, замерли, переставая двигаться. Затем начали отваливаться от корпуса «Мистика» одна за другой.

Вербов приблизился к носовой гондоле аппарата, постучал по ней носом скутера, крикнул:

– Эй, там, на борту, есть кто живой?! Капитан Крид!

С минуту никто не отвечал.

Медузы, дёргаясь в конвульсиях, начали было всплывать к батиплаву, чтобы продолжить начатую работу, и Вербов выстрелил ещё раз. Подождал, пока «роботы» старогеев окончательно потеряют интерес к батиплаву, дал очередь по носу аппарата.

– Капитан Крид, ответьте!

В наушниках запищало.

– Кто… спрашивает? – раздался сквозь писк голос американского капитана.

– Вербов говорит! Вы в порядке? Знаете, где находитесь?

– Где?

– Вас утащили вглубь «мозга» старогеев!

– Не понял… какого мозга?! Какие старогеи?!

Денис спохватился, что собеседник не знает применяемой российскими подводниками терминологии.

– Долго объяснять. Продержитесь какое-то время, мы попытаемся договориться с хозяевами этой базы и вытащим вас.

Голос Крида пропал.

Вербов подождал немного, следя за танцующими вихриками жгутиков и перьев, хотел было присоединиться к спутникам и услышал незнакомый мужской голос, насыщенный властными интонациями:

– Господин Вербов, немедленно покиньте территорию Соединённых Штатов! Я уже предупреждал вас! Мы будем стрелять! Слышите?! Убирайтесь вон! Вы не имеете права ни с кем договариваться без санкции моего командования!

Вербов проглотил ругательство.

– Если вы начнёте стрелять, дражайший, сюда свалится куча «осьминогов» и порвёт вас на клочки! «Мистик» может двигаться? Нет! Вы знаете, где тут выход? Нет! Так что сидите тихо, как мыши под веником, и не дышите! Если сторожа базы вынюхают, что у вас на борту есть оружие, вам конец!

Не ожидая ответа, Денис направил гидроцикл к мерцающему кокону.

– Инга, Виктор Степанович, держитесь рядом!

Тучи перистых полипов внезапно расступились.

Водолазы оказались внутри пузыря относительно чистой воды, окружённого вихрями живых суетящихся созданий, каждое размером с дождевого червя.

– Что происходит? – спросила Богушанская.

– Нас наконец-то заметили, – ответил Шпачков.

– Не отставайте! – Вербов без колебаний воткнул нос гидроцикла в эллипсоид непонятного образования.

В этом месте вспыхнуло световое кольцо, распространилось волной по всему кокону.

Вербов ожидал какой-то негативной реакции кокона, однако ничего не услышал и не почувствовал ни холода, ни тепла, ни квакающих звуков. Только глаза мазнуло жемчужным «северным сиянием».

В следующее мгновение он оказался внутри кокона, пронизанного световыми полотнищами. По сути, этот странный пузырь тоже походил на кочан капусты, только его листья представляли собой не слои перьев, а полупрозрачные, эфемерные, мерцающие, меняющие очертания и толщину вуали.

Из одной такой вуали вдруг вылезло чудовище – двухголовая «акула»!

Вербов невольно поднял ствол автомата.

Но «акула» не думала нападать. Проявившись в глубине вуали, как в объёмном экране, она уставилась на человека, открыла обе пасти, усеянные кинжаловидными зубами, и застыла.

Рядом, в соседнем «капустном листе», возникла ещё одна жуткая фигура – рогатая «водоросль» и тоже уставилась на водолазов слепыми бельмами «глаз».

Но и это оказалось ещё не всё: один за другим в глубинах вуалей-«листьев» стали возникать видения необыкновенных существ, представляющих гипертрофированно искажённых морских обитателей – скатов, осьминогов, медуз, кальмаров, гигантских раков, пока люди не оказались окружёнными безмолвно взирающей на них «толпой».

– Не стреляйте! – торопливо проговорил Шпачков.

Вербов очнулся, снял палец со спускового крючка. Он уже понял, что морские существа на самом деле являются лишь голографическими конструкциями и не способны напасть. Хотя тут же мелькнула мысль, что эти милые «мыльные пузыри» наверняка отражают формы реально существующих созданий.

– Командир… – прошептала Инга. – Надо представиться…

Вербов оглядел «толпу».

– Э… кто здесь главный?

Сборище зрителей не отреагировало на вопрос.

– Кто главный? – повысил голос Денис. Упёр взгляд в «акулу», наставил на неё ствол «Шептуна». – Ты?

Двухголовое чудовище передёрнулось, но вряд ли это движение можно было считать ответом.

Вербов перевёл взгляд на «водоросль».

– Ты?!

«Водоросль» не шевельнулась.

– Они нас не слышат, – сказал Шпачков.

– Тогда как с ними общаться?

– Надо подумать. Мы попали в некий «нервный узел» старогейского компьютера.

– Мозга.

– Не суть важно. Мы видим изображения его силовых эффекторов, которыми он управляет. Чтобы общаться с ним, надо подсоединиться к его браузеру… ну или к слуховым и визуальным рецепторам.

– Каким образом? Где эти рецепторы?

Шпачков повертел головой.

– Не уверен, но мне кажется, что каждый слой и есть рецептор… или канал связи с одним из старогеев.

– Вы же назвали этих «акул» эффекторами. А теперь говорите, что все они старогеи?

– Да нет же, вы не поняли. Старогеи – собирательное название коллективного организма. Теперь уже нет сомнений в том, что они – сообщества коралловых полипов, разбросанные по всем океанам. Мы проникли в один из их замков, может быть, в самый большой. Может быть, это «дворец» их «президента». Извините за моё буйное фантазирование.

– Да уж, Виктор Степанович, воображение у вас впечатляющее.

– Нам необходимо определить главный «нервный узел» этого «мозга» и попытаться сделать так, чтобы хозяин обратил на нас внимание.

– На нас и так обратили внимание.

– Пока что нас заметила охрана – как проникшие в организм вирусы, а надо, чтобы хозяин «замка» понял, что мы не вирусы, а посланцы человечества, если хотите, существа, обладающие интеллектом.

– Что вы предлагаете конкретно?

Шпачков не успел ответить.

Весь кокон и всё, что находилось внутри, содрогнулись от внешнего удара. Не очень громкого, но ощутимого, как удар кулаком по накрытой подушкой голове.

«Листья кочана» замигали вразнобой. Струи жгутиков-перьев смешались вокруг оцепеневших людей в «комариные тучи».

– Денис! – быстро проговорила Инга. – Это снаружи…

Вербов прислушался к шёпоту интуиции, и его озарило:

– Американцы! Начали стрелять!..

Глава 31

На грани апокалипсиса

Ветер дул с юга, но холодный, и на палубе авианосца было неуютно. Прогулявшись в компании старшего палубного офицера до носа-волнореза и обратно, капитан Хан Боло, потирая покрасневший нос ладонью, забежал в пирамиду надстроек по правому борту и поднялся на ходовой мостик. Штурман поднёс капитану пластиковый стаканчик с горячим кофе.

– Сообщение из Пентагона, сэр.

Боло хлебнул, обжёгся, чертыхнулся, в сердцах бросил стаканчик на пол.

Выскочившая из-под панели черепашка робота-уборщика бросилась вытирать пол и упрятала стаканчик в свой горб.

– Что там ещё?

– Запрашивают обстановку, сэр.

– Я же докладывал два часа назад.

Штурман виновато развёл руками.

– Сам секдеф требует.

Хан Боло озадаченно подвигал бровями.

– Ладно, сейчас поднимусь в рубку.

С палубы закричали.

Офицеры в стеклянном пузыре мостика пришли в волнение.

– Капитан, субмарина! – подскочил старпом.

Хан Боло наклонился к прозрачной наклонной плите кольца обзора, вглядываясь в свинцово-серую поверхность океана по правому борту, куда кинулась команда палубного обслуживания.

В пяти кабельтовых из воды вынырнула сплюснутая рубка подводной лодки. За ней всплыла и субмарина.

– «Техас», сэр! – доложил старпом.

– Связь!

Капитану подали дугу наушников.

– Господин адмирал, Барк говорит, – послышался голос капитана «Техаса». – На нас напала морская тварь, но…