– Не надо, – отмахнулась Лилиан. – Так вам чего?

– Прости, что привела ребят раньше времени, но мне нужно попасть в тот книжный магазин до закрытия. Уилл и Роуз не хотят идти со мной. Они предпочли бы перекусить.

– Я правда голодная, – подтвердила Роуз.

– Я тоже, – кивнул Уилл.

Лилиан вцепилась себе в волосы и какое-то время не произносила ни слова. Потом сделала глубокий вдох, задержала дыхание.

– Что ж, отлично. Мы как раз собирались переходить к десерту. – Тут взгляд ее стал строгим. – Надеюсь, это не по поводу той старой книжки?

Марта почувствовала, что уменьшается в размерах, как Алиса в Стране чудес, когда выпила зелье из бутылочки.

– А то потом магазин закроется до среды, – робко сказала она.

– Говорила же тебе: убери ее и забудь.

– Мне просто хочется выяснить, откуда она взялась, вот и все.

Лилиан поджала губы.

– Как знаешь, – выдавила она наконец. – Хотя я никак не могу взять в толк, чем тебя заинтересовала эта глупая старая книжка. Могла бы вместо этого посидеть с нами, заказать вкусный десерт.

– Да, давай с нами, тетя Марта, – поддержала маму Роуз.

– Шоколадный торт со сливочной помадкой у них зачетный, – облизнулся Уилл.

Бросив взгляд внутрь, Марта увидела официанта, несущего огромную порцию мороженого с фруктами и орехами. Сглотнула слюну.

– Я ммм…

– И мне нужно попросить тебя еще об одном одолжении, – прибавила Лилиан.

– Да? – насторожилась Марта. Нашарила в сумочке ручку с блокнотом и открыла список текущих дел. – Слушаю.

– Не могла бы ты через выходные взять детей к себе? Мне нужно… ммм… как следует поработать.

– Ага, в каком-нибудь шикарном спа, – хмыкнул Уилл. Лилиан зыркнула на него, после чего одарила Марту улыбкой. – Нужно уладить кое-какие дела. Можно они останутся у тебя на ночь?

Марта записала это в блокнот и задумалась. Последние года два, когда Уилл с Роуз подросли, они больше у нее не ночевали. Родительская спальня завалена сумками и коробками.

– С удовольствием возьму их на день, но для ночевки места недо…

– Отлично, – перебила ее Лилиан. – Спасибо, Марта. Пойдемте побалуем себя сладеньким.

Марта не знала, как быть. Она уже здесь, а магазин Чемберлена закроется через несколько минут. Она сунула блокнот в сумочку, застегнула молнию. Лилиан по-прежнему напряженно щурилась, но это, видимо, из-за пыльцы.

– Ресторан чудесный, но я, наверное, в другой раз.

На лицо Лилиан словно тень легла. Она обняла Уилла и Роуз за плечи.

– Тебе, похоже, наша бабушка запомнилась эдакой доброй феей, – едко сказала она. – А она была совсем другая.

Марта даже рот приоткрыла.

– Зельда была замечательная. Яркая, веселая и всегда…

Лилиан покачала головой.

– Иногда, Марта, – сказала она, взявшись за ручку двери, – людям проще помнить все не так, как оно было на самом деле.



С набережной из павильона с игровыми автоматами доносились приглушенные электронные биты, но на улице, где располагались «Прочитанные и букинистические книги Чемберлена», оказалось тихо, если не считать двух чаек, орущих и хлопающих крыльями над оброненным кем-то пакетиком чипсов.

По словам Сьюки, магазин был новым, но рамы и дверь, выкрашенные в цвет утиного яйца, и полукруглая серебристая надпись на большом оконном стекле делали его на пару веков старше.

Выбитая из колеи после неприятного объяснения с Лилиан, Марта никак не могла отдышаться. Потерла грудь, которую снова сдавило. Что-то в глазах сестры мелькнуло такое, что заставило Марту усомниться, правильно ли она поступает.

Из них двоих Лилиан была младшей, но всегда верховодила. Едва ее привезли домой с фиолетовым, как у всех новорожденных, личиком, как она тут же завела свои порядки. Спала и ела когда вздумается, и остальным членам семьи приходилось под нее подстраиваться.

Томас обожал новорожденную дочь. Ворковал над ней, гордо, грудь колесом, вышагивал с коляской, демонстрировал Лилиан всем друзьям и соседям. Зельда купила забавные игрушки, но ни одну из них он не дал положить в кроватку.

Марта признавала, что сестра, с ее снежными волосами и голубыми глазами, была красивым ребенком. Но отец так подчеркнуто восхищался Лилиан, что Марта на ее фоне чувствовала себя уродиной.

Помедлив у входа в магазин, она решительно вздернула подбородок. До закрытия оставалось всего несколько минут, пора было осуществить то, зачем ее сюда привело наитие. Она повернула медную ручку и вошла.

Звякнул медный колокольчик, и Марта чуть не воспарила от пьянящего запаха кожи, картона и чернил. При виде полок, выстроившихся от пола до потолка, глаза у нее широко распахнулись. Книг были сотни, а может, тысячи, некоторые подержанные, некоторые с виду совсем новые.

Заметив на столе скомканную салфетку и фломастер без колпачка, она с легким неодобрением поморщилась. Еще там были кучка фантиков, несколько колец для ключей и пластиковый мопс с кивающей головой. У нее дома тоже, конечно, тесновато, но в этом магазине царила полная неразбериха, здесь явно стоило бы хорошенько все систематизировать.

Опираясь на полки, вверх, докуда хватало глаз, уходила высокая деревянная приставная лестница. На ней, развернутые носками к Марте, виднелись чьи-то ноги в красных тапках с монограммой. Пальцы на ногах шевелились, словно их обладатель слушал музыку, которая звучала лишь для него. Ноги шагали вниз, перекладины под ними скрипели и гнулись.

Владельцем красных тапок оказался высокий круглолицый мужчина. Песочного цвета волосы, подернутые на висках сединой, были откинуты со лба. Черную рубашку-апаш и серый костюм, мешковато висевший на его крупной груди, дополнял красный шелковый шарф. Бросались в глаза четыре ярких значка. На одном была какая-то книга, на другом – надпись «Продавца книг хватит на много романов (и не только книжных)». Марте бросились в глаза его рука – такая большая, что с легкостью обхватывала несколько книг, – и чернильное пятно на щеке.

Марта указала себе на лицо:

– Вы испачкались.

– О. – Мужчина сгрузил книги и потер лицо шарфом. – Регулярно нахожу синяки в неожиданных местах… но это лишь типографская краска от книг и газет. Вот, – торжествующе объявил он. – Так лучше?

Теперь щека была синяя, как джинсы.

– Думаю, нужно перед зеркалом.

– Вряд ли у меня найдется зеркало.

Марта вынула из сумочки потрепанную книжицу и поискала глазами свободное место на столешнице.

– Полагаю, это для меня оставили вы?

– А! Вы, наверное, Марта.

Оуэн улыбнулся и протянул ей руку.

Марта колебалась. Ей нравилось помогать посетителям библиотеки, но физического контакта она избегала. Много лет самое интимное, что с ней происходило, это сопровождение родителей от кресла до кровати. Она протянула руку и, слегка сжав его ладонь, сразу ее отдернула.

– Могу я узнать, как эта книга к вам попала и как вы меня нашли?

Оуэн взял книгу бережно, как покалеченного птенца.

– Ее принес один знакомый книготорговец, хотел отреставрировать. Но она была в таком плохом состоянии, что это стало бы слишком дорого. Когда я назвал цену, он махнул рукой. Я дал ему десятку и намеревался вынуть и продать отдельные иллюстрации. Но потом меня накрыло чувством вины.

– Вины?

– Рука не поднимается рвать книги… даже те, которые уже не спасти. В итоге я все равно их храню. При этом не могу их продать. – Он понизил голос до шепота. – Хотя, оглядываясь назад, подозреваю, что моих жен это весьма огорчало. – Марта захлопала глазами: интересно, сколько же раз он был женат? А по виду и не скажешь, что Генрих VIII. – Листая книгу, – продолжал Оуэн, – я обнаружил посвящение вам, а ваше имя встречалось мне на библиотечных проспектах. В телефонном справочнике всего одна Марта Сторм… значит, это и есть вы.

– Вчера вечером это вы были у входа в библиотеку? – хмуро спросила Марта.

– Скорее всего, я.

– Я окликнула вас, но вы исчезли.

– Правда? Не слышал. Мы с сыном – он ждал меня в машине – опаздывали на футбольный матч. В библиотеке шла встреча с автором или что-то в этом роде, так что я просто оставил книгу у двери.

– Встреча отменилась. На плакате было об этом написано.

– Ох. – Оуэн почесал голову. – Кажется, я был без очков.

Его фразы показались Марте такими же сумбурными, как и весь его магазин. Он начинал говорить, а потом вдруг задумывался, словно ему приходилось в буквальном смысле ходить и подбирать слова.

– Где ваш знакомый взял эту книгу? – спросила она.

Оуэн почесал голову, отчего волосы на макушке встали дыбом.

– Надо будет спросить у него либо проверить мои записи… Я такие вещи записываю… иногда.

Марта ждала, что он приступит к поискам, но он не сдвинулся с места.

– Вас, похоже, что-то расстроило… или озадачило, – заметил он.

Марта обхватила запястье и задумалась, говорить ему о том, что это за книга, или не стоит.

– Посвящение внутри написано моей бабушкой, Зельдой, – произнесла она. – Но там стоит дата, а бабушка умерла на три года раньше. И сказки в книге тоже… хм, личные.

Оуэн склонил голову набок.

– Не уверен, что вполне вас понимаю.

– Ммм… – Марта уже ругала себя за это последнее уточнение.

– Мне можно рассказать все. – Оуэн воздел правую руку с оттопыренными тремя пальцами. – Мы, книжные торговцы, даем обет хранить тайны.

– Правда?

– Вообще-то нет. – Он широко улыбнулся. – Просто хотелось вызвать у вас доверие.

Марта уставилась на него, гадая, в своем ли он уме. Впрочем, она собиралась сказать ему такое, что и он мог подумать о ней то же самое. После Лилиан с ее негативной реакцией просто хотелось, чтобы хоть кто-нибудь выслушал и отнесся к этой странной ситуации всерьез.

– Раньше, когда я была помоложе, я сочиняла истории, – призналась она. – Но показывала их лишь домашним, в основном Зельде. И вдруг увидела их здесь, в книге, напечатанными. И свои, и те, которые рассказывали мне бабушка и мама.

Оуэн покачался на пятках. Пожевал губами.

– Определенно никогда о таком не слышал.

Марта не могла взять в толк, смеется он над ней или нет. Ей хотелось провалиться сквозь землю или оказаться расплющенной рухнувшим шкафом.

Оуэн взял книгу и принялся ее листать:

– Издатели иногда указывают название книги на каждой странице… нет, здесь такого нет. Похоже, книгу печатали по частному заказу, а значит, отследить ее будет сложно… но не невозможно. – Он постучал себя по носу. – Свяжусь-ка я с Декстером, тем самым своим знакомым. Может, он вспомнит, как она к нему попала. У него широкий круг знакомств.

Прямо какой-то Джеймс Бонд букинистического мира, связанный с тайной подпольной сетью, – подумалось Марте.

– Позвольте, я запишу названия нескольких рассказов. – Оуэн взял ручку, отыскал клочок бумаги. – Или лучше пусть она пока побудет у меня… какое-то время?

Марта огорченно цокнула языком. Не хотелось выпускать книгу из виду.

– Я буду бережно с ней обращаться.

– Хм, ну тогда ладно. Только верните мне ее при первой же возможности.

– Обещаю, в понедельник я вам позвоню.

Марта достала из сумочки кошелек.

– Сколько я должна вам за книгу и за хлопоты?

– Уберите, мне не нужны деньги, – отмахнулся он. – Просто угостите меня при случае кофе.

Марта вынула десять фунтов и помахала банкнотой в воздухе.

– Это вознаграждение, возьмите, пожалуйста.

Он покачал головой:

– Говорю же вам. Я как раз собираюсь закрывать магазин, а буквально за углом есть приятное кафе под названием «Мир, любовь, кофе». Там чудесно сидеть у окна, читать и есть торт. Оккупируем столик, и вы расскажете мне еще какие-нибудь захватывающие семейные истории.

У Марты заалели щеки. Давно уже ее не приглашали на кофе. А еще в мозгу сразу вспыхнули слова, которые ей, молоденькой, твердил отец: «Не увлекайся тортиками, Марта. Для меня ты всегда будешь красавицей, но девушки твоего типа склонны к полноте».

Целую, как показалось, вечность она пыталась придумать предлог, чтобы отказаться от предложения Оуэна. И наконец выдавила:

– Простите, я не ем торты.

– О. – Он искоса глянул на нее. – Тогда, может, просто кофе?

Марта начала пятиться к выходу из магазина.

– Спасибо, в другой раз. Сообщите, если удастся выяснить что-нибудь насчет книги. – Она нашарила за спиной дверь. – Буду очень вам признательна.

– Мне понадобится ваш номер телефона. – Оуэн протянул руку, словно хотел ухватить ее за пальто. – Хотя могу и в библиотеку позвонить…

Марта застыла – одна нога в магазине, другая снаружи, на тротуаре. Представила самодовольное лицо Клайва, когда он обнаружит, что ей звонят по личному вопросу. Он не упустит случая ее отчитать.

Она вернулась в магазин, вырвала из блокнота листок и быстро нацарапала домашний номер.

Оуэн с величайшей бережностью его свернул и положил в карман пиджака.

– Превосходно. Я позвоню.

Глава шестая

Книжный клуб

В понедельник днем Марта с трудом толкала тележку к библиотеке – казалось, в ней кирпичи, а не бутылки со спиртным, печенье, корм для рыбок Горацио, часть его горшков с растениями и распечатки новых читательских таблиц. Ужасно хотелось повернуть обратно, домой, но нужно было провести одно из регулярных, раз в две недели, заседаний книжного клуба. Сьюки отпросилась на консультацию в роддоме.

Весь предыдущий день прошел в тревогах и сожалениях о том, что она отдала книгу. Марта то и дело проверяла телефон – вдруг Оуэн выяснил что-то пораньше и оставил сообщение. Но ничего не было.

В голове, как на киноленте, мелькали иллюстрации и рассказы. Эта книга имела над ней какую-то гипнотическую власть. Вновь всплывали воспоминания об историях, которые она писала, и об атмосфере в семействе Стормов, которой они и были обязаны своим появлением.

Заснуть ночью не удалось, как она ни пыталась. Марта возилась в постели, ворочалась, а когда встала, ей было не до намеченных на сегодня дел. Брюки Уилла так и остались лежать неподшитыми, коробка с люстрой Брэнды напрасно мешалась под ногами. За всеми ее перемещениями внимательно следил китайский дракон.

Обычно она любила, чтобы в клубе было много народу, но сегодня надеялась, что никто не придет. Марта вся извелась, ей хотелось одного: сидеть дома и ждать звонка Оуэна.

У входа в библиотеку уже стояла Брэнда. Замахала рукой с фиолетовыми когтями.

– Enchanté. Какую книгу мы сегодня обсуждаем?

Марта подавила вздох. По плану участники клуба должны были прочитать новый роман Люсинды Ловелл «Отдаленное желание» – в рамках подготовки к встрече на Валентинов день, которая не состоялась.

– «Отдаленное желание», – ответила она, отпирая дверь.

Закатила тележку в коридор и вместе с Брэндой вошла в основной зал.

– Ой, а я не прочитала. На мой вкус она недостаточно noir, – сказала Брэнда.

Прикрывая зевок ладонью, Марта достала из кармана блокнот. Попыталась вглядеться в зеленые галочки и желтые звезды, но от усталости перед глазами все плыло. Не в силах сосредоточиться, она отложила блокнот и принялась расставлять стулья вокруг стола. Достала распечатки – раздаст потом собравшимся.

Брэнда не помогала, она была занята тем, что расправляла свою оранжевую юбку с граффити на подоле.

– В следующий раз предлагаю взять триллер, – посоветовала она. – Какой-нибудь скандинавский мрачняк.

В коридоре раздался звук, будто по полу что-то волокли, и Марта застыла с распечатками в руках. Показалась Нора с двумя доверху набитыми черными мусорными пакетами.

Несколько лет назад муж Норы погиб в автокатастрофе, она жила одна и находилась в поиске Мужа Номер Два. И хотя что в высоту, что в ширину она была почти одинаковой и щеголяла в искрящемся всеми цветами радуги велюровом спортивном костюме, на многочисленных сайтах знакомств, куда она зачастила, она отнюдь не страдала от отсутствия мужского внимания. Ей, впрочем, представлялось, что претенденты будут сплошь как те мужчины с гладким торсом, что красуются на обложках пикантных романов, которые она глотала один за другим, так что личные встречи оборачивались разочарованием.

– Честное слово, понятия не имею, куда подевались мастера по стиральным машинкам, – выдохнула она, вытащив мешки на середину зала. – Можно я тебе их оставлю, Марта, дорогая? Добавишь еще одну порцию стирки-глажки к тому, что у тебя уже есть моего?

Марта перестирала для Норы огромное количество вещей, а благодарность слышала через раз. Она подняла язык к небу, хотела сказать «нет». Но не смогла это выдавить. Так курильщик, пытающийся завязать, обнаруживает, что руки сами тянутся к сигарете. Она вымученно улыбнулась и сказала:

– Конечно.

– Чудесно, дорогая.

Следующим прибыл Горацио, в капитанской фуражке и темно-синем костюме с золотыми пуговицами. Горацио держал в гараже небольшой аквариум и в летний сезон пускал в сумеречное помещение посетителей – два фунта со взрослого, один с ребенка. Жена часто обвиняла его в том, что рыбок он любит больше, чем ее, и он не спешил это отрицать. Он положил фуражку на стол и пригладил пальцем белую щеточку усов.

– Вы принесли мне мой корм для рыб?

Кивнув, Марта протянула ему две хозяйственные сумки:

– И часть ваших растений тоже. У меня еще остались ваши рыбки, не забудьте забрать.

– Превосходно.

Горацио вынул из кармана два фунта и вложил ей в руку. Сжал ее пальцы в горсть и похлопал сверху ладонью.

– Побалуйте себя чем-нибудь.

Марта разжала руку. Добавочный корм для рыбок обошелся ей в несколько раз дороже, но упоминать об этом она посчитала неучтивым.

– Спасибо, – сказала она. – Вы очень добры.

Пришел Сигфрид, уселся. Снял свою серую шапочку, положил на колени и взялся за нее обеими руками. Он ни с кем не поздоровался, буркнул только, что Клайв опаздывает и начать можно без него.

Марта дождалась, когда участники клуба расположатся, снимут верхнюю одежду, устроятся на стульях, вынут все необходимое из карманов и сумок. Затем откашлялась и взяла книгу Люсинды.

– Начнем, – произнесла она нарочито бодрым голосом, чтобы скрыть свою усталость.

Чем живее пойдет заседание, тем скорее можно будет вернуться домой и проверить сообщения на автоответчике.

– Мы все прочитали «Отдаленное желание», кто начнет дискуссию? Собраться с мыслями вам помогут читательские таблицы, которые лежат перед вами.

Брэнда расстегнула молнию на сумочке и достала пару солнцезащитных очков с огромными круглыми стеклами. Водрузила их на свои пышные иссиня-черные волосы.

– Жаль, что Люсинда не приехала. На снимках ее ужасно фотошопят, я, знаете ли, надеялась рассмотреть ее поближе… Интересно, делала она что-нибудь с лицом или нет.

– Ой, да, – Нора приставила палец ко лбу, типа, делает себе укол. – Стыдно ей, вот и отменила встречу.

– Я сейчас читаю книгу про тюремного служащего, – сообщил Горацио. – Очень поучительно. Один заключенный сидел за убийство, но держал в камере золотую рыбку, заботился о ней.

Марта с удивлением обнаружила, что привычное терпение ее покидает. Участники книжного клуба часто съезжали на посторонние темы, и она умела направлять их в нужное русло, но сегодня это раздражало.

– Рыбка – это мило, – сухо промолвила она. – Но давайте вернемся к «Отдаленному желанию». Я составила вопросы для обсуждения. – Горацио, Брэнда и Нора не выказали ни малейшей заинтересованности. Сигфрид теребил распустившуюся нитку шерсти на своей шапочке. У Марты от досады побагровела шея. – Или, может, вы хотите прочесть вслух отрывок из книги, Брэнда?

Брэнда приставила ладонь щитком ко рту и зашептала Норе на ухо. Нора раскрыла рот от изумления.

Марта смотрела на этих кумушек и задавалась вопросом: они вообще ее видят? А если скорчить глупую рожу или закружиться в вальсе, хоть кто-то это заметит? Она задумчиво уставилась на «Отдаленное желание», но вместо этого перед глазами всплыли книжка Зельды и картинка с черным дроздом. Она тряхнула головой, и видение исчезло. Голоса Брэнды и Норы продолжали громко жужжать.

– Сигфрид, – предприняла она попытку, – может, вы нам почитаете?

Сигфрид метнул взгляд вправо, словно проверял, не заперта ли входная дверь.

Горацио поднял руки – дескать, сдаюсь.

– Я книгу не читал, – признался он. – Чистил аквариум и не успел.

У Марты запульсировало в висках. Она сердито сжала книгу в руках. Когда они, читатели, о чем-то просят, она всегда идет им навстречу. Хорошо бы и они хоть иногда делали ей одолжение.

Читать вслух самой не хотелось, она не делала этого с тех самых пор, как Уилл и Роуз были маленькими. От любого пристального внимания щеки сразу покрывались пятнами.

– Кто почитает? – спросила она, глядя в пустые лица.

Стараясь подавить возмущение, она раскрыла книгу. Провела пальцем по странице, но от навернувшихся слез строки расплывались. Чтобы окончательно не потерять внимание аудитории, она поспешно отыскала первый попавшийся отрывок и начала читать.

– «Она вскинулась и замерла перед ним», – произнесла Марта. Нора и Брэнда замолкли. Марта перевела дух. Кажется, сработало. Все взгляды были устремлены на нее. – «Она вскинулась и замерла перед ним. Дышала она тяжело, словно гепард, промчавшийся по пустыне. Красное шелковое платье облегало ее высокую фигуру, подчеркивая холмики ее… ммм…»

Она читала фразы – про себя, потом вслух, и глаза у нее распахивались все шире и шире. Она вообще не припоминала здесь таких страстей.

– «Ее ммм… больших, бурно вздымающихся…» Прошу прощения, этот фрагмент, кажется, не слишком ммм… подходящий.

Она кашлянула и попыталась подыскать новый отрывок.

Брэнда прыснула. Вслед за ней меленько захихикала Нора. Сигфрид отвел глаза в сторону, на полки с научной фантастикой, а Горацио ухмыльнулся:

– Продолжайте-продолжайте.

У Марты вспыхнули щеки. Прикоснись к ним мокрым пальцем – зашипят. Откуда-то изнутри к горлу подступила боль и застряла там, как проглоченный леденец. Прекратите, – хотелось сказать ей. – Прекратите надо мной смеяться.

Открылась входная дверь, и Марта обрадовалась, что их прервали, но это оказался Клайв. Он неторопливо вошел и, скрестив руки на груди, привалился к стене. На нем были великоватый коричневый костюм свободного кроя и лимонно-желтая рубашка, которая морщила на груди. Голова, поразительно маленькая для такого тела, была лысая, в рыжих веснушках и напоминала перепелиное яйцо. Клайв внимательно оглядел собравшихся и улыбнулся.

– О, да у нас тут веселье? – хмыкнул он. – Марта, что случилось? У вас лицо все в каких-то пятнах.

Она отвела глаза.

– Все в порядке.

В голове по-прежнему грохотал чужой смех. Она поспешно отломила кусочек печенья. Полный рот крошек – и никак их не проглотить. Она поискала глазами воду, но оказалось, что она забыла поставить ее на стол.

Члены клуба смотрели, как она хватает ртом воздух.

– Вам бы попить, – сказала Брэнда и не сдвинулась с места.

Сигфрид встал.

Марта жестом его остановила – не беспокойтесь. Спешно прошагала в маленькую, темную кухоньку. Налила воды из-под крана и залпом выпила. Наклонившись над раковиной, пощипала себя за кончик носа, несколько раз глубоко вдохнула. Она стояла тут совершенно одна, а из зала долетали голоса и смех.

В кухню кто-то вошел; она обернулась – Клайв. Он стоял, заполняя собой весь дверной проем – так прежде делал отец, чтобы придать значимости своему появлению.

– Помощь нужна? – елейным голосом спросил Клайв.

– Нет, спасибо. Уже все в порядке. – Марта откашлялась.

– Хорошо. Все равно я хотел поговорить с вами наедине, – сказал он.

– Насчет Люсинды?

Клайв поскреб шею.

– Нет. А что с ней?

– Вы не сказали, что встреча отменилась. Я прикатила тележку всякой всячины. Кучу времени потратила…

– А то вы не знали, – огрызнулся он. – Я всех предупредил.

Марта сжалась, как слизняк от соли.

– Меня – нет.

– Вы, наверное, забыли или что-то недопоняли, – презрительно отмахнулся он. – Но не важно. Я слышал, вы взяли анкету, хотите ставку на полный рабочий день.

– Ммм, да.

– Ну еще бы. – Клайв скрестил руки на груди. – На эту вакансию большой спрос. Собственно, целый ряд молодых соискателей с хорошим опытом.

Внутри у Марты все опустилось.

– Вас, должно быть, это радует.

– Да. Просто не хочу, чтобы это стало для вас эээ… неприятным сюрпризом.

Марта подумала об анкете, лежащей в ящике ее письменного стола. Она еще ни слова в ней не написала, а Клайв уже готовил ее к отказу. Она открыла рот, хотела сказать, что мечтает об этой работе, что у нее много идей, да и профессионального опыта не меньше, чем у других, но посмотрела на его крепко сжатые губы и промолчала.

Он стоял в дверном проеме, загородив выход, и Марта вдруг вспомнила. Отец обнял мать, склонился над ней, поцеловал – и забрал книжку. Они с мамой ее читали, а потом книжка исчезла. «Красавица и чудовище».

Об этом эпизоде она не вспоминала много лет, и накатившие воспоминания выбили ее из колеи. Вся сцена упорно стояла перед глазами.

Стены кухоньки вдруг словно осели, придвинулись. Голова закружилась, и она шагнула вперед, всем своим видом давая понять, что ей надо пройти.

– Прошу прощения, мне нужно…

Но Клайв, массивный и внушительный, не сдвинулся с места. Казалось, это не человек, а кирпичная стена.

Марта наклонила голову, сердце отчаянно билось. Во что бы то ни стало хотелось вырваться из этого замкнутого пространства. Крепко зажмурившись, она шагнула вперед. Клайв загораживал дверь, но она все равно шла напролом. И лишь когда она ненароком задела его рукой, он наконец соизволил подвинуться.

Глаза она открыла уже в зале. После сумрачной кухни свет флуоресцентных ламп резал по глазам, и она прикрыла их ладонью.

– Вы нам еще отрывочек из той книги не почитаете? – подмигнул ей Горацио.

– К завтрашнему дню успеете постирать, Марта, дорогая? – спросила Нора.

– Заполняйте анкету, если считаете, что у вас есть шанс, – сказал Клайв у нее за спиной.

Марта оглянулась и увидела его веснушчатый череп и оттопыренные губы, поблескивающие в свете потолочных ламп. Она отвернулась; взгляд поочередно выхватывал то золотые пуговицы Горацио, то зубы Брэнды, испачканные в помаде, то Норины серебряные пломбы, сверкающие во рту, когда она смеялась.

– А печенья без глютена у вас нет? – спросила Брэнда.

– Это будет для вас хорошим опытом, – сказал Клайв.

– А может, дорогая, вы постиранное завезете мне домой? – сказала Нора. – А то у меня спина пошаливает.

– Нет, – очень тихо сказала Марта.

Сказала отчасти присутствующим, отчасти образу отца в своей голове, отца, который протягивал руку за «Красавицей и чудовищем». Она стиснула кулаки, но болтовня и смех не смолкали.

– Скоро последний срок, – напомнил Клайв.

– Эта пачка корма без крышки. Подойдите, взгляните, – проворчал Горацио.

– В следующий раз давайте возьмем скандинавский детектив, Марта. – Брэнда побарабанила ногтями по столу. – Это намного интереснее.

– Я обычно стираю с кондиционером, – задумчиво произнесла Нора. – Будьте душкой, плесните немного тоже. А то в прошлый раз полотенца были жестковаты.

Внутри Марты, как в вулкане, зародился глухой ропот. Грудь пронзила боль, и она прижала руки, пытаясь ее утихомирить. С телом происходило что-то странное, неконтролируемое. В глазах Марты мелькнул страх: да что с ней такое?

– Я всегда стираю на сорока градусах, – сообщила Нора. – А у вас, Марта, дорогая, машинка, видимо, стоит на тридцати.

– Как по мне, скандинавы пишут детективы лучше всех, – сказала Брэнда. – Скажете нет?

Шум в комнате нарастал, достигая крещендо в голове Марты. Она зажала уши, но гомон не стихал, болезненно отдаваясь в черепной коробке. А потом она услышала то, что повергло ее в полное изумление. Ошеломило, испугало.

Это был ее собственный голос, очень громкий и очень отчетливый.

– Нет, – сказала она. – Нет. Нет. НЕТ.

Глава седьмая

Крабы

Следующие несколько минут после своего срыва Марта помнила смутно. Все в зале вытаращили глаза, но ей было не до их реакций. В голове набатом билось – нет, нет, нет.

Она торопливо прошептала «простите» и сдернула пальто со спинки стула. Сунула в карман блокнот.

Под ноги подвернулся один из Нориных мешков с бельем; в колене что-то щелкнуло. Марта покачнулась, но устояла и, держась за стену, устремилась по коридору к выходу. Рывком распахнув двери, она выскочила наружу и ослепла от яркого солнечного света.

Марта замерла, прикрыв рукой глаза и не имея ни малейшего представления, что делать и куда идти. Прохладный февральский ветерок ласково остужал ее пылающие щеки. Она неуклюже натянула пальто, сунув руку в рукав с такой силой, что треснула подкладка.

– Марта, – пророкотал сзади мужской голос.

Она испуганно обернулась и увидела Сигфрида в длинном пальто, он, сгорбившись, стоял рядом. Сигфрид протянул руку и едва ощутимо прикоснулся к ее запястью. Марта осторожно отстранилась.

Он чуть придвинулся, она попятилась; постепенно шаги ее становились шире. Перед глазами стояли хохочущие, насмехающиеся лица.

Она сорвалась с места и мерным шагом, не быстро, но упрямо зашагала по улице, мимо кладбища. Сумочка осталась внутри, с волос соскользнула заколка. Марта видела, как та, сверкнув, упала на тротуар, но она не остановилась.

Голова гудела, мешая мыслить отчетливо. Когда Марта переходила улицу, ей засигналил грузовик. Окружающие звуки оглушали, колеса автобуса визжали по асфальту, а крик чайки над головой заставил ее содрогнуться. Откуда-то вынырнула машина, Марта отскочила, водитель ослепил ее фарами и погрозил кулаком.

Глупая ты, глупая, – с укором думала она. – И что только люди про тебя подумают?

Норино белье не взяла. Как же я теперь его постираю?

Клайв Фолдс теперь ни за что не возьмет меня на работу.

Я так и не объяснила, как пользоваться читательской таблицей.

Возвращаться было стыдно. Нахохлившись, она прибавила шаг, без сумочки на плече идти было непривычно легко.

Брызнул мелкий, колючий дождик, капли становились все крупнее, и она вытирала их ладонями. Сбоку подкатил автобус, водитель открыл двери. Марта не знала, куда он идет, и колебалась. Сунула руку в карман, нащупала мелочь.

– Садиться будете, дорогуша? – окликнул ее водитель.

Марта неподвижно наблюдала за людьми на тротуаре. Женщина в полупрозрачном целлофановом макинтоше вприпрыжку неслась за спаниелем породы кинг-чарльз; возвращающиеся домой школьники смеялись и пихали друг друга локтями. Марте пришло в голову, что среди них могут быть Уилл и Роуз, и, чтобы не встретиться с ними в таком состоянии, поспешно запрыгнула в салон.

– Вам куда, дорогуша? – спросил водитель.

– В Малтсборо, пожалуйста.

– В один конец?

– Ммм, да.

Двери с шипением закрылись, автобус тронулся.

Опустив голову, она пробралась в заднюю часть салона и плюхнулась на то самое сиденье, на котором они с Уиллом и Роуз ехали накануне. На запотевшем стекле кто-то нарисовал сердечко.

По щеке заструилась горячая слеза, и она досадливо ее смахнула. За те годы, что ей пришлось ухаживать за родителями, она прекрасно натренировала выдержку.

Отец к концу жизни уменьшился в размерах, но все равно был метр восемьдесят с лишним. Чтобы помочь ему подняться по лестнице и лечь в постель, Марте приходилось напрягать все силы. От монотонности существования: завтрак, утренние новости по телевизору, одни и те же изо дня в день радиошоу, приготовление кофе и свежей выпечки – она пряталась за толстой скорлупой. В обед они вместе смотрели новости, подкрепляясь бутербродами с ветчиной (их тоже, конечно, делала она). Затем после просмотра нескольких викторин Томас и Бетти предавались долгому дневному сну, а Марта сметала пыль и драила дом. Потом наставала пора готовить ужин, как правило, что-нибудь традиционное – говядину с картошкой, стейк, пирог с почками. Потом они недолго читали энциклопедию и снова смотрели новости и телевикторины. Она набирала им ванну, помогала каждому помыться, потом почистить зубы и лечь. Свет в доме гас, и уже не было смысла заниматься чем-то своим, так что она тоже отходила ко сну.

Она и не заметила, когда родительские потребности задавили на корню ее собственные интересы – так заполоняет сад рейнутрия японская. Она просто добросовестно исполняла свой дочерний долг.

Теперь она поняла: ради того, чтобы им было хорошо, она отказалась от собственного шанса на счастье.

Она раскрыла блокнот и уставилась на зеленые галочки, желтые звезды и красные точки – вечные напоминания о том, что ее удел – помогать другим.

Автобус прибыл на станцию в Малтсборо, и все, кроме Марты, сошли. Она продолжала сидеть – хотелось уехать подальше от Сэндшифта. Водитель высунулся в проход и окликнул ее:

– Дорогуша, это конечная! Выходите.

Она с неохотой сошла и очутилась на променаде.

Дело шло к вечеру, и все постепенно закрывалось, но вокруг было шумно и оживленно. Некоторые владельцы уже запирали магазины и опускали на окнах металлические жалюзи. По главной улице вилась цепочка машин, их фары подсвечивали падающие капли дождя. Через час открытыми останутся только бары, рестораны и залы с игровыми автоматами.

Дождь молотил по тротуарам, и люди с визгами, прыжками улепетывали кто куда, держа пальто над головами.

Марта ссутулилась и быстро зашагала по набережной, мимо сбившихся в кучку подростков, которые с пластиковыми вилками в руках ели ломтики жареной картошки.

Дождь припустил сильнее, пробирался за шиворот и затекал в носки туфель. Она наугад нырнула под сверкающий желтый навес и оказалась в зале с игровыми автоматами.

В детстве их с Лилиан не пускали на аттракционы. Томас приравнивал их к азартным играм и считал, что «если кому от них и хорошо, то только их владельцам». И уводил их прочь, а Марта с жадностью оглядывалась на яркие мигающие огни и пластиковых лошадок, резво скачущих по кругу. Иногда Зельда украдкой совала им с Лилиан пенни-другой, но строго-настрого наказывала не говорить отцу.

Когда Зельда в очередной раз ухитрялась пойти Томасу наперекор, над чайным столом повисала вязкая тишина. Слышен был каждый звук столовых приборов, каждое движение челюстей. Бетти старалась загладить проступок матери, усиленно хлопоча вокруг Томаса. В такие моменты девочки старались вести себя паиньками. Быть милыми и хорошими, пока папино грозовое настроение не рассеется.

Постояв и посмотрев, как барабанят по асфальту дождевые капли, Марта направилась в глубь павильона. Взгляд ее упал на электронный игровой автомат – среди зубчатых красных валунов резвились пластиковые ракообразные. «Мы ребята-плохиши», – скандировали они. За пятьдесят пенсов можно было взять большой резиновый молоток и превратить их в лепешку.

– Мы ребята-плохиши, – доносилось снова и снова, и у Марты дрогнули пальцы.

Внутри у нее что-то шевельнулось – захотелось хоть раз в жизни сделать что-нибудь для себя. Эдакий бунтарский порыв. Она уже опозорилась перед хорошо знакомыми людьми.

Подумаешь, теперь опозорюсь перед незнакомыми.

Стиснув зубы, она нашарила в кошельке пятьдесят пенсов, примерилась. Пронзительный электронный голос произнес: «Мы готовы! Начинай» – и она с вызовом опустила монету в щель.

Взяла в руки резиновый молоток на цепочке, встала поустойчивее, приготовилась. Несмотря на усталость, махать молотком было легко и приятно. По первому крабу она промахнулась и вздрогнула от испуга, когда молоток шарахнул по пластиковой скале. Но вспомнив сегодняшний книжный клуб, она смачно приложила по голове второго, за ним третьего краба. Сбила четвертого, пятого и продолжала орудовать молотком под их жалобные попискивания – ай! уйя!

По жилам струился адреналин, и с каждым ударом все сильнее хотелось смеяться. Яркий пластик, мигающие огоньки – это было так захватывающе, что от стыда и смущения за бегство из библиотеки не осталось и следа.

Когда игра закончилась, она решительно потянулась к кошельку – хотелось уничтожать и крушить все, что подвернется под руку. Давно уже она не ощущала в себе такой прилив энергии. Она скормила аппарату новую монетку и колошматила молотком до тех пор, пока плечо не заболело.

Горящими глазами следила она за красными циферками – они бежали, счет рос, приближался к максимальному значению, а потом – хоп! – и превысил его на пятьдесят очков. Это было великолепно. Странное, пока еще непонятное ощущение охватило все ее существо.