Луиза О’Нилл

Гуру

Посвящается Анне, Брайану и Киаре Мерфи
Они хотят, чтобы я жила и помнила, но требуют, чтобы я жила их воспоминаниями, а я предпочитаю жить моими. Люсиль Клифтон
Guru Louise O’Neill Copyright © 2022 by Louise O’Neill

All rights reserved.

Перевод с английского: Кирилла Батыгина





© Батыгин К., перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

1

3 января 2022 года

 2 868 635

Саманта наблюдала за постепенно заполнявшими зал девушками. Они вскидывали головы вверх, чтобы поглазеть на роскошный сводчатый потолок, под которым висели огромные люстры, искрившиеся серебром и мерцавшие голубым хрусталем. У большинства людей от такого великолепия челюсть сразу отвисала. Девушки локотками толкали друг друга в бок, будто желая сказать: «Ты только посмотри на это! Просто офигеть!»

Издательство не хотело арендовать это помещение для презентации книги Саманты. Ей все твердили, что это пустая трата денег и что средства можно потратить гораздо более «эффективно» на маркетинг, плакаты в метро и таргетированную рекламу в «Инстаграме»[1]. Саманта же спокойно выждала, пока разглагольствования не утихли. Когда специалисты наконец-то вымотали себя настойчивыми уговорами выбрать площадку подешевле и размахиванием, будто белыми флажками, табличками с бюджетами и сметами, Саманта с мягкой улыбкой заключила:

– Я вас огорчу, но у нас только один вариант: Бальный Зал. Мои девочки заслуживают только самого лучшего.

«Только посмотрите на всю эту толпу», – подумала она, следя по монитору из-за кулис, как девушки расстегивали пальто и поправляли волосы, придавленные дешевенькими беретами, которые, как они надеялись, должны были придать им немного элегантности или даже достойной француженок беззаботности. Они быстро рассаживались, пряча под отделанные красным бархатом кресла свои шопперы с логотипами «Нью-Йоркер». Девушки были молоденькие, двадцать – двадцать пять лет. Их миловидность только подчеркивали аккуратно нарисованные стрелки на глазах и красная помада. Набивавшаяся в зал толпа поголовно отдавала предпочтение ботильонам на каблучках из «Форевер 21» и трикотажным платьям из «Зара». По большей части в зале сидели белые девушки, в чем, как не уставала напоминать ей менеджер, Сэм была нисколько не повинна. Такова демография подобных мероприятий. И правда, это не имело какого-либо отношения к Сэм, которая на своих воркшопах всегда стремилась создать атмосферу инклюзивности и неизменно отмечала, что она будет рада всем и каждому, вне зависимости от расовой принадлежности, сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Но в конечном итоге на встречу с ней в этот раз пришли именно те самые девушки – приятные белолицые девчонки, – и Сэм понимала, что на нее возложена особая ответственность: оказать им ту помощь, которую она хотела бы получить в их возрасте. Двадцать с лишним лет назад она, ковыляя, сошла с переполненного самолета, выполнявшего ночной рейс из штата Юта. Единственное, что удерживало ее на плаву тогда, – воспоминания о том, что она утратила. Но вопреки всему, через что она прошла, Сэм отказывалась видеть в себе жертву. Она вознамерилась поставить этот город на колени, полностью подчинить его себе. И посмотрите на нее сейчас. Сколь многого она добилась!

– Вот-вот наберем миллион просмотров, – шепнула ей на ухо Джейн, ее менеджер.

– Ты чертов гений! – Саманта накрыла руку Джейн ладонью и улыбнулась с чувством облегчения. Она абсолютно правильно доверилась своим внутренним ощущениям и настояла вопреки мнению пугавшегося собственной тени редактора на том, что немного скандальности никак не помешает раскрутке книги в первую неделю продаж. Не зря же Саманта всегда говорила своим поклонницам: следуйте зову сердца – оно вас никогда не подведет.

Сцена была практически полностью погружена во мрак за исключением задней стенки, на которой ярким неоном мерцали огромные буквы: ЦЕЛОМУДРИЕ.

– Тебе не кажется, что это чересчур? – спросила Сэм у Джейн при первом взгляде на декорации. Сэм перед любым мероприятием была как на иголках от возбуждения. Ей всегда хотелось, чтобы все было отработано на высшем уровне.

– Что хорошо для Бейонсе, отлично подойдет и нам, – отмахнулась от нее менеджер. – Да и девушкам точно понравится, очень инстаграмно.

Тьму пронзил свет прожектора, в жарких лучах которого тихонько кружились пылинки. По залу прошла волна энергии, обрушившаяся на сцену и долетевшая мелкими брызгами до самых ног Саманты. Она прикрыла уши кончиками пальцев, чтобы заглушить воодушевленный гул перешептывающихся голосов, сдерживаемых смешков, шелеста спешно поправляемых юбок и скрипа кресел, пока единственным звуком, который она могла слышать, не осталось легкое эхо ее собственного дыхания. Усилием воли Сэм замедлила вдохи, представив, что ее пронзает разряд молнии, от которого она вся воспламеняется. Еще немного, и это пламя охватит и зал, и всех находящихся в нем людей, сжигая их дотла и столь же стремительно возвращая их к жизни обновленными благодаря соприкосновению с ней.

Вдруг всю ее, до самых костей, охватили вибрации гулкого мужского голоса, грянувшего из громкоговорителей:

– С Новым годом! Приветствуем вас в Бальном Зале на незабываемом мероприятии! Саманта Миллер… – Ведущий сделал паузу, выжидая, когда затихнут аплодисменты. – Саманта Миллер – автор бестселлеров, неоднократно возглавлявших рейтинги «Нью-Йорк таймс». В качестве мотивационного спикера она выступает по всему миру. Ее первая автобиография «Добровольное безмолвие» была опубликована издательством «Гласс Хаус» в 2011 году. Только в США было продано свыше 10 миллионов экземпляров после того, как Опра назвала это издание книгой года. В 2013 году Саманта основала «Шакти»[2] – бренд, выступающий за духовное развитие в жизни. Официальный подкаст бренда регулярно фигурирует в чартах Айтюнс. В прошлом году на Нетфликсе состоялась премьера документального фильма в четырех частях «Спасение Шакти». Мы рады, что сегодня Саманта здесь с нами по случаю выхода ее четвертой книги: «Целомудрие».

Ведущего уже было трудно расслышать из-за нарастающего рева толпы, скандировавшей все громче и громче: «Сэм! Сэм! Сэм!» «Никогда не устану от того, как девочки зовут меня», – подумалось ей. Поклонницы выкрикивают ее имя. Одного этого ей бы хватило, чтобы ощущать себя счастливой.

– Приветствуем! Саманта Миллер!

Она вышла на сцену под оглушительные аплодисменты. Облегающий шелковый комбинезон кремового цвета удачно подчеркивал ее стройную фигуру, в которой росту было едва на полтора с чем-то метра. Ниспадающие на лицо светлые локоны теплого сливочного оттенка прикрывали один глаз. Лучшим стилисту и визажисту во всем городе потребовалось целых два часа, чтобы создать этот образ.

– Я хочу выглядеть абсолютно девственной, – проинструктировала их Саманта. – В полном соответствии с месседжем новой книги.

Но сейчас Сэм выбросила из головы стайлинг, мудборды, лукбуки и все прочее. Все ее внимание было сконцентрировано на девушках в зале, ее девочках. Она распахнула руки навстречу их признательности, любви и даже их отчаянию. Она была готова принять всю эту энергию и от их имени транслировать ее во Вселенную.

– Добро пожаловать, мои любимые!

Жестом она попросила всех занять места. Собравшиеся немедленно отреагировали на ее просьбу. Переполненные восхищения взгляды были устремлены только на нее.

– Спасибо вам, что присоединились к нам в этот морозный вечер, – сказала Сэм, охватывая взглядом зал так, будто каждая девушка была той долгожданной гостьей, которую она давно мечтала увидеть. – Рада, что вы все и каждая из вас сегодня здесь с нами. Вы именно там, где должны быть в этот момент. Мы же знаем, что во Вселенной «случайностей» не бывает. Все сложилось так, как должно было произойти. Я хочу, чтобы вы осознали это в полной мере. Ощутите умиротворение, которое приносит вам это знание. Пусть оно заполонит всю вашу душу.

Саманта положила ладонь на сердце, делая собравшимся знак последовать ее примеру.

– Я вдыхаю любовь, – проговорила она. Девушки отозвались эхом.

– Я выдыхаю страх, – продолжила она. На ее лице промелькнула улыбка, когда хор голосов вновь ответил ей.

– Хорошо. Очень хорошо. Поразительно, какой выброс энергии ощущается в этой комнате. Вы же тоже это ощущаете, мои дорогие? Чувствуете, какая от вас исходит сила?

Девушки закивали, шепча «да-да, чувствую». На толпу снизошло некоторое отдохновение: плечи опускались по мере того, как ослаблялся узел, который невидимым кольцом сдавливал грудь каждой зрительницы в зале. Вот в этом и заключалось сверхъестественное воздействие Саманты Миллер. Она пришла сюда спасти этих девушек от боли, переживаний, тяжелого детства. От напряженных отношений с родителями. От отцов, которые не обращали на них внимания, поскольку предпочли бы иметь сыновей вместо дочерей. От матерей, которые неизменно переспрашивали, уверены ли они, что действительно хотят порцию картофельного пюре. «От углеводов же так легко располнеть, солнышко!» От мужчин, которые, раз переспав с ними, переставали писать. От друзей, которые лили яд о них всем в уши за их спинами, и от друзей, для которых не было большей радости, чем плюнуть этим ядом им в лицо. Рынок был переполнен девушками со сломанной судьбой и с деньгами, которые было некуда потратить, и красивыми белолицыми женщинами, готовыми продать этим девушкам препараты для оздоровления, инкрустированные кристаллами коврики для йоги и свечи для медитации по пятьдесят долларов за штуку. Но ни одна из этих дам не была способна на то, что так легко удавалось Саманте Миллер. Аутентичность – заезженное в наши дни слово. Но именно в этом и была ее особенность. Она лично пережила все то, с чем сталкивались эти девушки. Она коснулась того дна, которого они так страшились. Она понимала их чувство безысходности и, что еще более важно, разделяла скрывавшееся за их улыбками бешенство. Сэм знала, что нет ничего более мощного, чем женщина, которой наконец-то дали свободу выкричаться.

– Я знаю, кто вы, – сказала Саманта. Девушки в зале оцепенели, будто испугавшись звука собственных голосов и опасаясь, что они слишком расшумелись.

– Я знаю, кто вы, потому что я была такой же, как вы, – продолжила Сэм. Она подошла к краю сцены, уселась прямо на пол и свесила ноги в зал. Нижние края ее комбинезона приподнялись, демонстрируя зрителям блеск серебрящейся питоновой кожи туфель на платформе от «Мью Мью». В зале послышался всеобщий восхищенный вдох. «Какая же она крутая». Сэм почти читала их мысли. Авторы каждого эксклюзивного сюжета, которые публиковали о ней журналы, неизменно изливались длинными панегириками в адрес Саманты Миллер – воплощенного подтверждения тому, что для достижения просветления вовсе не обязательно облачаться в дерюги. Вера в Высшую Силу не исключает возможность заботиться о своем внешнем виде. «Эта женщина умеет придать духовности сексапильность!» – провозглашал «Гламур». Менеджер Сэм настояла, чтобы эта фраза появлялась на обложке всех ее книг.

– Секс хорошо продается, – заметила тогда Джейн. – И будем откровенны, Сэм. Слова о принятии себя такой, какая ты есть, легче воспринимаются, когда они исходят от женщины, которая выглядит как ты.

– Я приехала в этот город с двумя сотнями баксов в кармане, – обратилась Саманта к аудитории. – Мне было девятнадцать лет. Я была одна. Не к родителям же мне следовало обращаться за помощью, согласны?

Она сделала паузу, дав улечься гулу одобрения. Эти девушки уже прочли «Добровольное безмолвие». Они знали, почему она так отчаянно хотела освободиться от своей семьи как финансово, так и во всех других отношениях. Они знали, что ее родные сделали с ней.

– Я ночевала на диванах у друзей и знакомых. Я работала в пивнушках. Я тратила чаевые на вечеринки. И под «вечеринками» я подразумеваю дешевый кокс и секс с любым мужчиной, который был готов со мной перепихнуться. – В ее голосе прозвучала грустная усмешка, которую подхватили и девушки в зале, будто им было знакомо чувство, когда просыпаешься в незнакомой квартире с синяками на внутренней части бедер и начинаешь исследовать пол в поисках использованного презерватива, чтобы понять, стоит ли заскочить по дороге домой в аптеку за гестагеном.

– Всю мою жизнь изменила встреча с Лори Дейвис, – продолжила Сэм. – Я работала за барной стойкой во время ее девичника, и ей понравилось, как я себя держу с людьми. – Саманта лишь смущенно пожала плечами. – На дворе был конец девяностых. Весь Нью-Йорк пытался перещеголять Гвинет Пэлтроу, а я носила «варенки» и обрила себе полголовы.

На эксперимент с прической Сэм пошла исключительно потому, что такая стрижка определенно выбесила бы ее мать. Каролина Андерсон-Миллер, сколотившая свое состояние на мечтах других женщин о красоте, не уставала каждый день твердить дочери, когда той исполнилось тринадцать лет, что нет ничего дурного в том, чтобы быть симпатичной.

– Лори дала мне свою визитку, но только утром, разглядев хорошенько клочок бумаги, я поняла… – Сэм сделала паузу. Девушки в зале в едином порыве подались вперед, к сцене, ожидая продолжения истории, конец которой они уже и так знали. Они читали об этом эпизоде в ее мемуарах, и он муссировался в бесчисленных интервью, которые Саманта дала за прошедшие годы. И все же они хотели услышать развязку из ее уст, узнать ее секрет, которым она хочет поделиться именно с ними. – Что Лори Дейвис – главный редактор журнала «Блэкаут». Неделей позже у нас состоялась неформальная встреча. И не успела я и глазом моргнуть, как стала ее второй помощницей.

Вторая помощница вскоре стала первой. «Ты отлично справляешься», – говорила ей Лори. Сэм понимала, что она должна быть благодарна за этот шанс. Ее повысили до должности редактора отдела фешен-рынка. В офис начали поступать бандероли на ее имя. На Новый год ей присылали дизайнерские очки, джинсы с заниженной талией и панеттоне[3] ручной работы. Пиарщики засыпали Сэм подарками в надежде, что она разместит подборку из новой коллекции их работодателей в самом козырном блоке журнала. И, конечно же, была лавина приглашений с тиснеными золотыми буквами на веленевой бумаге цвета слоновой кости, места в первом ряду на всевозможных мероприятиях, кодовые слова для доступа на афтерпати в секретных барах, запрятанных по подвалам Чайна-тауна. Поначалу было весело. Но в какой-то момент Саманте все надоело. Она сама полезла на рожон, как выразилась бы ее мать. Ну и огребла по полной.

– В двадцать семь лет я отправилась лечиться от наркомании. – Саманта с усилием поднялась со сцены и стряхнула пыль сзади комбинезона. – Но спасли меня не столько врачи, сколько вера. Меня с детства приучили искать веру во внешних источниках: в моих родителях, в учителях, во всемогущем и всевидящем Боге. Но я по-настоящему ожила, только когда обратилась вовнутрь себя и начала верить прежде всего в саму себя. Если бы не эта вера, то я не была бы здесь с вами сегодня.

Саманта подала сигнал световику, стоявшему на верхней галерее. И, как они заранее отрепетировали, он включил свет в зрительном зале. Девушки предстали перед Сэм во всей их красе. Все молоденькие, с легким блеском на лицах, иногда с жирной кожей на лбах и подбородках, с губами, подрагивающими от прилива чувств. Сэм казалось, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она с улыбкой взирала на девушек, поднявших камеры телефонов в сторону сцены. Поток фото и видео с тэгами #Богиня, #Саманта-Миллер и, самое главное, #Целомудрие устремился в Тикток, Снэпчат и «Инстаграм».

– Я знаю, кто вы, – вновь обронила приглушенным голосом Саманта. – Я знаю, что вы силитесь найти. Я сама искала это многие годы. В наше время тяжело быть женщиной и тем более девушкой. Мир иногда кажется страшным местом, не правда ли? Мы живем в стране, где все более явственно проявляется раскол общества.

«Осторожнее, Сэм». В текущем климате она не собиралась сказать что-либо, что могло бы быть воспринято как политическое заявление.

– Но я призываю вас видеть любовь там, где другие сеют ненависть, единство там, где другие хотят всех заставить жить в страхе. Вы дети Вселенной, и нет пределов вашему могуществу. Как только вы поверите в это, вас уже ничто не остановит. Верите ли вы?

Саманта подняла руки. Она неслышно повторяла слово «спасибо», а девушки хлопали, пока не заболели ладони. Как же она любила этих девчушек с их надеждами, с их мечтами, с их столь острым вожделением к чему-то неизведанному, что во рту даже ощущался пряный привкус. Девушки всегда говорили Сэм, что она их спасла. Но в действительности и они были ее спасительницами. Благодаря им ей было к чему стремиться, они были ее стимулом продолжать жить.

– Ну, что же. Приступим! – сказала Сэм, поправляя гарнитуру на голове. Наступило время вопросов из зала.

Над толпой поднялось несколько дрожащих рук. Девушки нервно сглатывали, принимая из рук менеджеров микрофон. Они задавали сдавленными голосами все те же вопросы, которые Саманте озвучивали на таких мероприятиях: как ты набралась смелости оставить работу в журнале? нет денег, что делать? что ты посоветуешь тем, кто хочет попробовать написать собственные мемуары? Были слишком худенькие, слишком бледные девушки с покраснениями на костяшках рук и заедами, ежащимися в уголках рта. Они стояли перед Сэм как вкопанные, пожирая ее глазами. Наконец, они обращались к ней за помощью: «пожалуйста, помоги мне». Они чувствовали, что по ту сторону страдания их ждет что-то лучшее, но им все никак не удавалось отыскать ключ, который бы открывал дверь туда, в новую жизнь. Как же они устали от метаний. Разве весь их вид не кричит об этом? Саманта, склонив голову набок, успокаивала их мягкими словами. Если у нее получилось оставить все это позади, то получится и у них. Помощь была прямо перед ними, главное – дотянуться до нее и вцепиться обеими руками. И она помучилась по жизни, напоминала девушкам Сэм. И помучилась сильно. Чудо, что она вообще добралась до этого момента. Она вырвала свое спасение из пасти чудовища наркозависимости, поскольку поверила, что ей предначертаны бо`льшие свершения, чем унизительная кончина в обнимку со сливным бачком.

– Вы верите в свои силы? – вопрошала она их. – Верите, что вы достойны быть счастливыми и здоровыми?

Саманте хотелось бы помочь всем и каждой из этих бедняжек. Она бы с удовольствием забрала их всех к себе домой и вернула бы их к жизни, каждую малышку без исключения. В самом начале своей карьеры Сэм свободно делилась номером мобильного и предлагала связываться с ней по любому поводу. Но больше она не могла себе этого позволить. Девушки часто не уважали личное пространство Сэм и ожидали, что она станет им сразу всем и вся: матерью, психотерапевтом, лучшей подругой… Это было уже превыше ее сил. Теперь она направляла девушек на онлайн-воркшоп в поддержку страдающих зависимостью на Shakti.com («У нас акция! Купите книгу, чтобы получить скидку 20 %») и желала им удачи на их жизненном пути. «Шоу должно продолжаться», – звучал у нее в голове воображаемый голос Джейн. Борясь с чувством вины, Саманта почти незаметно кивнула стейдж-менеджеру, который выхватил на полуслове микрофон из рук очередной заблудшей овечки. Сэм снова выдвинулась вперед и устремила взор в глубь зрительного зала.

– Слушаю тебя, – Сэм указала на девушку азиатской внешности, сидящую в центре зала. На площадке работала съемочная группа, а Джейн ей говорила, что для картинки было бы лучше, если бы в кадре появился по крайней мере один небелый человек.

Девушка обернулась, посмотрела назад и, развернувшись, переспросила:

– Меня?

– Да-да, именно тебя, – проговорила с улыбкой Сэм.

Избраннице Саманты было на вид около двадцати лет: свежая кожа, блестящие черные волосы, стрижка каре с прямой челкой, растушеванная темная подводка вокруг глаз, укороченный свитер с мини-юбкой в клетку. Точно такая же юбка была и у Сэм в юности, когда она помешалась на образе Лив Тайлер в кинофильме «Магазин «Империя». «Так и подступает старость, что ли? – подумалось ей. – Начинаешь замечать, что первой носила тренды, которые снова в моде?»

– Здравствуйте, мисс Миллер, – сказала девушка.

– Да ладно тебе, дорогая. Давай на «ты». Зови меня «Сэм».

– Ну хорошо, Сэм. Я хотела поздравить вас с эссе, которое вышло сегодня в «Блэкаут». Это очень… очень смелый шаг.

– О, спасибо! Очень мило с твоей стороны.

– Я хотела… – Руки девушки еще сильнее вцепились в микрофон. – Хотела спросить вас: почему вы… ты написала эту книгу? Твоя работа стала откровением для миллионов женщин, изменила их жизнь, в том числе и мою.

Саманта потупила взгляд, сдерживая норовившую выступить на ее устах ухмылку. Сколь часто ей приходилось слышать эти слова, но все еще не верилось, что ее деятельность имела такой большой резонанс, такой масштаб. Даже в самых смелых фантазиях она не могла себе представить, что когда-нибудь будет жить этой жизнью, созданной ею самой, собственными силами.

– Ты научила нас принимать самих себя в качестве плотских существ, – продолжила девушка. – Быть женщиной вовсе не означает, что мы должны становиться женами и матерями. Мы можем пойти по другому пути…

– И я все еще верю в это, – оборвала ее Сэм. – Все, что я говорю и пишу, лишь подтверждает эти слова. Особенно в моей последней книге «Целомудрие» вы не обнаружите ничего противоречащего сказанному мной ранее.

– Да… Наверно, – проговорила девушка, и в ее голосе что-то переломилось. Это была тончайшая, едва уловимая перемена настроения. Сэм сомневалась, что кто-то, кроме нее, вообще заметил этот момент. Но это было далеко не первое ее публичное мероприятие, и она всегда остро ощущала душевное состояние аудитории. Сэм могла понять по самому мимолетному сухому кашлю, были ли зрители все еще на ее стороне или нет.

– Но это твоя первая книга за четыре с лишним года, – заметила девушка. – Хотелось бы понять, почему из всего, о чем можно было написать, выбор пал именно на целомудрие? Ведь сейчас, в этот момент истории, у власти в США находится так много людей, которые готовы воспользоваться нашим целомудрием в своих интересах. И которые, возможно, много раз это проделывали в прошлом?

Девушка запнулась. Остальные зрительницы, очевидно раздраженные тем, что кто-то посмел так убить им позитив, бросали в ее сторону хмурые взгляды. Сэм могла представить, какие мысли переполняли собравшихся сейчас. «В чем ее проблема?» Однако глаза поклонниц вновь обратились в сторону сцены. Они с любопытством глядели на Саманту. Как она выйдет из ситуации?

Сэм прошла в глубь сцены и медленно, по слогам, прочитала неоново-розовое слово, легонько касаясь каждой буквы.

– ЦЕ… ЛО… МУД… РИ… Е… – отчеканила она. – Целомудрие. Еще будучи подростком, я всегда считала, что «девственность» – патриархальный термин, придуманный, чтобы контролировать женскую чувственность. Я полагаю, что целомудрие и девственность – очень разные вещи. Как я могу к тебе обращаться, милая? – обронила Саманта. Девушка пробормотала «Эми» в микрофон.

– Благодарю тебя за отличный вопрос, – сказала Саманта к заметному облегчению Эми, которая выдавила из себя улыбку. – Скажем откровенно, Эми, современный подход к любви превратил секс в нечто сверхдоступное. Да и к людям сейчас относятся так, будто мы все хороши только на один раз. Но я думаю, что секс – это нечто сакральное. Мы должны уважать ту энергию, которая заключена в нем. Не стоит растрачивать ее на тех людей, которые недостойны нас.

Сэм ощутила кислинку во рту при мысли о тех людях, которых она изо всех сил пыталась заставить полюбить ее, и о том, как это подорвало ее лично. Впрочем, все это она хотела предать забвению.

– Но не подумай, что я ратую за то, чтобы мы все заделались асексуалками! – отрезала она. – Женщины абсолютно вправе получать наслаждение. Вопрос только, получаем ли мы реальное удовольствие от случайного секса? Когда женщина вынуждена уступать мужчине пальму первенства в удовлетворении желания…

– То есть… ты хочешь сказать… – выпалила нетерпеливо Эми, – что для того, чтобы и мы, и наши партнеры достигали оргазма на равных, надо прыгать в койку с нашими лучшими подругами, как это сделала ты?

Весь зал резко вздохнул. Послышались редкие нервные смешки. С передних рядов донесся возглас «Вау». Девушки заерзали в своих креслах, перешептываясь друг с другом. Саманта утрачивала контакт с ними. Пора было вернуть ситуацию под контроль, а то все мероприятие можно было списывать как провал.

– Насколько я понимаю, ты имеешь в виду мое эссе в «Блэкаут». – Саманта изобразила, что смеется. – А как остальные? Читали статью? – обратилась она к толпе и улыбнулась, услышав крики «да, конечно». – Тогда вы все знаете, что мое эссе рассказывает историю об опыте с подругой в моей юности. Я считаю себя натуралкой. Меня привлекают мужчины, и я встречалась всегда именно с мужчинами. Но самый мощный оргазм в жизни я испытала именно той ночью.

Сэм встала прямо перед неоновой буквой «О», положив руки на бедра так, как они репетировали с Джейн. Они пришли к выводу, что на фотографиях она лучше всего смотрелась в этой позе.

– «Целомудрие» выходит как раз сегодня, поскольку сегодня у меня годовщина: я целых два года не занималась сексом. И значительную часть этого времени я провела в размышлениях о той ночи с подругой, задаваясь вопросом, почему именно тогда я смогла полностью отдаться моменту, как никогда прежде и, к сожалению, как никогда вплоть до настоящего дня. Эта книга – результат моих раздумий. Я верю, что, возвращая себе право на целомудрие, женщины смогут дестабилизировать все, что общество заставило нас принять по части восприятия нашей сексуальности. Понимаешь мою мысль? – На этих словах Саманта устремила взгляд в сторону девушки, задавшей ей знаменательный вопрос. Что-то родное было в лице этой участницы. Этот огонек был знаком Сэм по опыту общения с другими людьми на ее воркшопах. Она осознала, что эта девушка нуждается в ее помощи. И она поняла, что надо сделать дальше. – Но у меня есть ощущение, что твой вопрос был немного не об этом, не так ли? – проговорила Саманта. Девушка сникла, глядя широко открытыми глазами на Сэм.

– Я… – пролепетала Эми. – Не знаю…

– С нами ты в полной безопасности. Ты можешь быть откровенна. О чем ты хотела поговорить на самом деле? – Вопрос Сэм прозвучал максимально деликатно, но девушке все же отказало самообладание. Из ее горла наконец-то вырвался всхлип.

– Простите меня. – Эми прикрыла лицо рукой. – Когда я читала ваше эссе… я просто не могла представить, что смогу пойти на такое.

– Какое «такое» ты не могла себе представить?

– Такое… – Эми закусила нижнюю губу, силясь не расплакаться. – Ты пишешь о сексе с девушкой. Разве ты не боишься, что скажут посторонние? Мои родители… верующие люди, – наконец-то промолвила она тихо. – Они не могли бы принять это. Я бы хотела… – голос дал слабину, – быть такой же смелой, как ты.

– Не говори так, солнышко, – сказала Саманта. У нее разрывалось сердце при виде таких переживаний у одной из ее девочек. – Не было особой храбрости в том, чтобы бросить учебу. Не было ее со мной и тогда, когда я перебралась в Нью-Йорк. Я была одинока, я была молода, я была перепугана ровно так же, как и ты сейчас. Но с того времени я пришла к определенным выводам, и самое главное, что я извлекла для себя, – надо оставаться верной себе. Проблема не в том, смогут ли твои мама с папой принять твою ориентацию. Проблема в том, можешь ли ты ее принять. У тебя есть силы изменить свой мир. Прямо здесь и прямо сейчас! Я знаю, что ты можешь! Я верю в тебя!

Девушки разразились аплодисментами и криками «да-да, богиня!». Саманте захотелось откинуть голову назад от нахлынувшего потока энергии, который струился через все ее естество. По всему позвоночнику будто проходили разряды тока, готовые в любой момент разнести ее на тысячи осколков. Работа Сэм бывала сложной, требовательной и изматывающей. Ей многим пришлось пожертвовать, чтобы дойти до этой точки в своей карьере. Дружбой, замужеством, материнством. Иногда, и она готова была это признать, она испытывала чувство одиночества. Однако все это не имело ни малейшего значения в такие моменты, когда она со сцены наблюдала за исцелением девушек. Сила ее слов позволяла им собрать по кусочкам разбитые сердца. Вот в чем состояло предназначение Саманты на этой земле – быть в помощь этим девушкам. «Спасибо» проговорила она про себя, благодаря Вселенную за дары, которыми та ее наделила, и аудиторию, которая была готова их воспринять. «Спасибо». Сэм посмотрела прямо в глаза растроганной девушке.

– Скажи, Эми, готова ли ты изменить свою жизнь?

Покидая сцену, Саманта ощутила, что комбинезон прилипает к телу от испарины. У двери под большой мигающей вывеской «ВЫХОД» за сценой Сэм поджидала менеджер. Джейн с хмурым видом бешено стучала по экрану смартфона.

– Боже мой, – обронила Сэм с легким смешком. Она подняла руку, показывая Джейн, как ее всю трясло. – Как же чертовски хорошо все получилось! Камера все засняла? Сумасшедшая энергия. Надо выложить нарезку на Ютьюб-канал «Шакти». Видела ту девушку в самом конце? Она заставила меня понервничать. В наше время всегда появится кто-нибудь с каверзным вопросом. Но я все-таки пробилась к ней. Как думаешь? Кажется, я смогла дать ей то, что нужно.

Саманта подхватила одно из ручных полотенец из кипы, разместившейся на складном столике рядом с бутылками премиальной «умной» воды «Гласо Смартвотер» и флаконами антисептика. Сэм приложила полотенце ко лбу, а затем и к груди, выжидая, когда Джейн наконец-то скажет ей, что все прошло обалденно, что она звезда, что это было лучшее из лучших мероприятий за всю их совместную историю. Но менеджер поглядела на Сэм со странным выражением лица.

– Сэм, – наконец проговорила Джейн. – Кажется, у нас проблема.

2

– Джейн, ты мне объяснишь в конце концов в чем дело? – прошипела Саманта, пытаясь выдрать ключ из челюстей замка двери своих апартаментов. – Выкладывай. Ты реально пугаешь меня.

Накинув ей на плечи пальто еще за сценой, менеджер настояла на том, чтобы они немедленно покинули Бальный Зал. Джейн впихнула Саманту в «Убер». Через окно машины до Сэм доносился напряженный разговор Джейн со стейдж-менеджером.

– У меня здесь выстроилась очередь из стапятидесяти женщин! Не понимаю, что вы ожида…

– Скажите им, что у нее живот прихватило от желудочного гриппа или что-то в этом роде.

– Какой живот? Да вы издеваетесь, что ли?

– Ну, семейные обстоятельства. Мне наплевать, что вы им скажете. Выкручивайтесь сами.

Джейн влезла на заднее сиденье автомобиля к Саманте и хлопнула дверью.

– Знаете, куда ехать? – обратилась Джейн к водителю, белому мужчине средних лет с мелированными прядями. Из врубленного на всю громкость айфона водителя доносился хип-хоп образца девяностых. – Выключите эту дрянь, – приказала ему менеджер.

– Все… все в порядке? – спросила Сэм, чувствуя, что сердцебиение замедлилось до болезненно глухих ударов. – Что-то плохое…

– Да нет, ничего подобного.

– Тогда что случилось?

Но Джейн рукой остановила поток вопросов Сэм, норовившей продолжить расспросы. Разговор был окончен.

– Только не здесь, – пробурчала она, кивая в сторону мужчины за рулем. Джейн хранила молчание, когда они проходили через вестибюль дома, в котором проживала Саманта. С консьержем Альберто, которому Сэм приветливо улыбнулась, Джейн поздоровалась, еще плотнее сжав губы, но все-таки соблаговолила поддержать вежливую беседу с миссис Коэн, пожилой вдовой, которой принадлежали роскошные шестикомнатные апартаменты этажом выше квартиры Сэм.

– Ну и? – бросила Сэм, когда ее входная дверь все же поддалась и открылась. Саманта повесила пальто от «Макс Мара» на напольную вешалку и кинула сумочку и ключи на столик при входе. Металл с грохотом брякнулся о столешницу. – Теперь-то ты мне расскажешь, что у нас за драма приключилась? И я искренне надеюсь, что это что-то реально серьезное, Джейн. Не могу поверить, что я из-за тебя пропускаю автограф-сессию. Девушки будут невероятно разочарованы.

Сэм больше всего любила именно эти моменты любого мероприятия, когда она могла лично встретиться с поклонницами, обнять их, когда они не могли сдержать слезы, когда она слушала, как ее работа повлияла на их жизни.

– И… – Саманта пыталась подобрать слова, чтобы достучаться до менеджера. – Они могут попросить вернуть деньги. Личная встреча со мной входила в стоимость билетов.

Джейн прикрыла входную дверь и откинулась на тяжелую деревянную раму. На лице менеджера проступила усталость. Ее худое лицо выглядело изможденным в полутьме.

– Ты в порядке? Может быть, водички? – спросила Сэм с нотками беспокойства в голосе.

– Давай присядем? – проговорила менеджер.

Саманта провела ее в гостиную – огромную комнату с трехстворчатыми окнами и изящными лепными карнизами, обрамлявшими высокие потолки. Паркет укрывал поблекший персидский ковер. Саманта жестом попросила Джейн снять каблуки перед тем, как опуститься на диван из дымчато-серого бархата. Покупка этой квартиры стала первым случаем неприкрытого транжирства со стороны Сэм. Она позволила себе потратить на нее то, что она называла «киношными деньгами». Вся обстановка – консоль из французского мрамора, расшитые льняные подушечки, слишком большие для этих комнат картины маслом ярких оттенков и обои, покрашенные вручную в зеленовато-голубой цвет утиных яиц, – была памятником в ознаменование ее усердной работы, бесчисленных жертв, на которые она пошла, и головокружительного успеха. Сэм никогда не приводила сюда мужчин, с которыми она была в отношениях. Она настаивала на том, чтобы все приватное между ними происходило либо у них дома, либо в ближайших гостиницах. Это место было для нее слишком ценным, чтобы пятнать его каким-либо образом. И она была рада этому решению. Было приятно не жить среди фантомов пренебрежения, напоминавших о ее кавалерах, призраков ее собственной слабости и гнетущей тишины молчаливых стен, с которыми ее неизменно оставляли наедине воспользовавшиеся ее телом мужчины.

– Надо выпить, – произнесла Джейн, опуская на край дивана свою переполненную лишними экземплярами «Целомудрия» наплечную кожаную сумку. Джейн бросила взгляд на телефон, а затем – в сторону кухни-столовой Сэм. – У тебя вина не найдется?

– Ну конечно же нет, – сказала Саманта, прищурив глаза. – Я же лечилась от зависимости. Да что с тобой сегодня творится!

Джейн подняла палец навстречу ее словам. Она дописывала письмо, покинувшее ее телефон с легким свистом. Джейн положила айфон экраном вниз на кофейный столик. Вот тут Сэм встревожилась не на шутку. Джейн никогда не убирала телефон, даже когда они сняли самый дорогой ресторан на Мэдисон-авеню, чтобы отпраздновать продажу семнадцати миллионов экземпляров «Добровольного безмолвия» по всему миру. Саманта постоянно критиковала за это своего менеджера, рекомендуя той пройти воркшоп по диджитал-детоксу от «Шакти», на что Джейн, закатывая глаза, неизменно замечала:

– Ты ни с чем не справишься, если я буду на диджитал-детоксе.

– Итак… – произнесла менеджер. – У нас возникла неприятная ситуация.

– Ясно… – медленно протянула Саманта.

– Это связано с твоим эссе для «Блэкаут».

– А что с ним? Мы заранее рассчитывали на резкую реакцию. Наша цель – вернуть идею целомудрия новому поколению, а это тяжелая задача. Людей всегда критикуют, когда они пытаются выступить с какой-либо идеей культурной повестки. Но проходит несколько лет, и бац! Идея уже часть мейнстрима, и все это прекрасно пережили. Не надо паники, все…

– Не в этом проблема, – менеджер собрала волосы в плотный хвост. Во всем облике Джейн – от накрахмаленного воротничка ее свежей белой рубашки до полированной лакированной кожи ее туфелек – сквозила аккуратность. Даже в этот момент, когда она переживала стресс, который Саманте никогда не приходилось видеть, казалось, что Джейн только-только выстирали и отгладили.

– Лиза – вот наша проблема. Она мне написала письмо. Наверное, нашла контакты на сайте.

– Лиза? – повторила Сэм. Этому имени не было места на ее губах в этот момент, в этой жизни. Это было имя из прошлой жизни, еще до книг, до фильма, до реабилитации, даже до учебы в штате Юта. Это имя она вспоминала каждый день во время написания «Целомудрия», но в последний раз она произносила его вслух давным-давно. – Ты имеешь в виду… Лизу Джонсон?

– Теперь она Лиза Тейлор.

– Кхм. – Саманта сглотнула. – Так она вышла за Джоша? Вау, не могу даже…

«Почему мама мне ничего не рассказала?» – подумалось ей.

Многие годы назад Сэм нашла Лизу на «Фейсбуке», но у той были установлены жесткие настройки приватности: единственное, что Сэм смогла увидеть, – картинку с закатом в профиле. Саманта постучалась в друзья и отправила короткое сообщение: «Привет, подруга! 100 лет не виделись! Была бы рада наверстать упущенное! С. Чмоки». Но ответа не последовало. Естественно, и Джоша она выискивала с затаенным дыханием: а что, если он все еще не женился? Вдруг живет где-то в городе? Могли бы встретиться за ланчем или в баре после работы, а там уже – будь что будет. Но Сэм бросила поиски, прошерстив несколько десятков Джошуа Тейлоров.

– И что же хочет Лиза… Тейлор?

– Она видела эссе. И оно ей не понравилось. – Джейн попеременно хрустнула костяшками больших пальцев рук. – Ты же мне сама говорила, что сделаешь все, чтобы твою подругу нельзя было узнать.

– Я так и сделала.

– Но ты использовала ее чертовы инициалы, Сэм! Так себе конспирация. Лиза Тейлор точно не оценила твои старания.

– Почему? Она не одна единственная в целом мире с именем, начинающимся на «Л».

– Она заявляет, что ее легко опознать как лучшую подругу. – Джейн снова взглянула в сторону своего телефона. – Кстати, она умудрилась написать «опознать» неправильно. Черт возьми. Судя по письму, она залила в себя не меньше трех бокалов Шардоне. В общем, она говорит, что это крайне унизительно, что она все еще живет в вашем родном городке, что она беспокоится о муже и прочие бла-бла-бла.

– Понятно. – Саманта почувствовала, как в ней просыпается прежнее негодование, когда-то царапавшее ее изнутри. – Боже упаси, чтобы Джош Тейлор был вынужден как-то разбираться с этой хрен…

Сэм заставила себя сделать глубокий вдох. На воркшопах она твердила девушкам, что гневу есть место в жизни. Ярость может быть умиротворяющей, особенно для женщин, которым так часто отказывали в этой эмоции. Но это же чувство может быть разрушительным, если ему позволять гореть в душе буйным пламенем. Сэм достаточно времени провела с психотерапевтами, чтобы осознавать, насколько проще было бы злиться на Лизу и Джоша, чем признать факт, что они ее страшно обидели и заставили чувствовать себя ненужной, когда они кинули ее, взяв у нее все, что смогли унести.

– А она прочла эссе? – спросила Саманта своего менеджера. – Это же фактически признание в любви к нашей дружбе. Что здесь такого?

– Думаю, ей не хочется, чтобы друзья думали о ней как о лесбе, – фыркнула Джейн. – Знаю я таких. После моего каминг-аута в последнем классе школы половина девушек прекратила со мной общение из страха, что у меня сложится о них «неправильное» представление. Будто меня хоть как-то могли заинтересовать эти тупые овцы.

– Ну да, но девяностые уже давно позади. В наши дни даже в Бенфорде должна быть хотя бы парочка геев. К тому же в эссе написано, что мы обе были натуралками. – Сэм вышла в прихожую и покопалась в сумочке, пока не отыскала телефон. –  Послушай, – проговорила она, прокручивая сообщения в «Инстаграме». – «Привет, Саманта! Никогда не пишу знаменитым людям в личку, но прочитала твое эссе в «Блэкаут» и почувствовала, что обязана с тобой связаться…» – Она проскроллила дальше. – «Обожаю тебя, Сэм! Твоя искренность придает мне смелости…» И была еще одна, она отправила мне голосовое сообщение, что-то вроде «прочла ваше эссе и рассказала мужу о своем гомосексуальном опыте в колледже». Теперь она понимает, что ей нечего было стыдиться ни тогда, ни сейчас.

Сэм снова присела на диван, крепко прижав к груди подушку.

– И таких сообщений сотни. Сотни. И это только в «Инстаграме». Новая секретарша…

– Дарси, – подсказала Джейн. – Выпустилась в прошлом году из Принстона, лучшая студентка на курсе.

– Да, Дарси. Прости. – Сэм силилась запоминать имена своих помощниц, но те были уж слишком похожи друг на друга: великолепные волосы, дипломы творческих специальностей и легенды о предках, прибывших в Америку еще на «Мейфлауэр»[4]. – Дарси пришлось заняться моими аккаунтами, потому что я сама не в состоянии ответить на все сообщения. Так можно и свихнуться. Сколько уже просмотров у эссе?

– Почти полтора миллиона.

– Блин. Значит не зря же. Мы делаем важную работу.

– Я не отрицаю этого. – Джейн потерла глаза. Тушь не размазалась. Только бы попробовала размазаться, подумала Сэм. – Но проблема не в этом. Я все пытаюсь тебе объяснить, если ты готова…

– Я не хочу выпячивать свое эго. – Сэм откинула подушку и подогнула под себя одну ногу, ухватившись за большой палец другой ноги с черным педикюром. – Я всего лишь рупор. Я понимаю, что важна не я лично, а мой месседж. Все эти ярлыки, которые мы навешиваем на себя и свою сексуальность, слишком бинарны. Нам нужно…

– Вот что тебе реально нужно сделать: остановись на минутку, – прервала ее Джейн. – Что сказала бы ты мне, если бы у меня начался такой срыв? Направь раздражение Высшей силе или еще какой-либо бред в этом роде?

– Даже не начинай, Джейн, – огрызнулась Саманта. – Я живой человек, пытаюсь жить своей жизнью. Мне нужно оставаться верной моей правде. А моя правда сейчас – я очень расстроена. Мне не верится, что у Лизы истерика по поводу какого-то тупого эссе. Мы уже не в школе.

Сэм склонилась к кофейному столику и схватила золотистого будду, которого она купила во время курса безмолвной медитации в Чиангмае. Статуэтку она уложила к себе на колени и начала потирать божку брюшко на удачу. Сэм сделала вдох, и, досчитав до четырех, выдохнула, прося своих духов-наставников помочь ей пройти через эти испытания.

Когда Саманта открыла глаза, ее встретил настороженный взгляд Джейн.

– Я хочу извиниться перед тобой, – начала Сэм. Подобное поведение было недостойно ее самой, они обе это понимали. – Мне нельзя было срываться на тебя. Это недопустимо. От всего, связанного с Лизой… у меня, похоже, голова идет кругом. – Она ждала реакции. – Джейн? – обратилась она к менеджеру, когда ответа не последовало.

– Есть еще кое-что, – проговорила Джейн. – Не знаю, как тебе об этом сказать…

– Что? – Сэм вцепилась в будду так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев. – Она говорит, что ничего не было? Она решила все отрицать?

– Не совсем, – протянула менеджер. – Лиза не отрицает, что это все было. Но, с ее слов, она по-другому помнит этот случай. – Джейн глубоко вздохнула. – Она говорит, что произошедшее между вами… Сэм, думаю, она считает, что ты ее изнасиловала.

3

Если бы вы спросили Саманту, где она была в первые мгновения после того, как Джейн озвучила ей обвинение Лизы, то она бы сказала, что понимала, где именно она находится: в своей квартире в доме довоенной постройки на Верхнем Вест-Сайде[5], откуда с крыши открывался отличный вид на реку. Но Саманта ощутила, будто она покинула свое тело: она больше не чувствовала ни своих ног на полу, ни рук, вцепившихся в обивку дивана, будто она силилась не улететь ввысь. Джейн оставалась с ней, произнося слова, которые уже не долетали до Сэм. Она чувствовала себя крайне легкой, казалось, она растворяется в воздухе. Смутно она ощущала, как Джейн укрывает ее покрывалом из шотландского твида, который пах ее любимым парфюмом. Менеджер сидела рядом, приговаривая: «Мы со всем разберемся, Сэм. Обещаю». Сэм не могла точно сказать, как долго они просидели в тишине, сколько времени ее телу потребовалось, чтобы унять дрожь, как долго тектонические плиты в ее мозгу сдвигались обратно на свои места и как долго ее дух возвращался в родное тело. Джейн, ворча, что-то искала в сумке:

– Не ту неделю выбрала, чтобы бросать курить.

– Курить мерзко. Прожигаешь легкие, – машинально промямлила Сэм. Движением плеч она скинула с себя покрывало. – Перенаправь мне письмо Лизы. Я хочу его прочитать сама.

Переполненное опечатками сообщение выглядело бессвязным:

прочла твое эссе в Блэкаут как ты мгла напсать такое обо мне?! стыдно… нлзя броссаться такими вещами. я мать. у меня две девчки. что они подумают? зачм ты меня подставила? это было толко меду нами, Сэм. зачем ты все это рассказала? та ноочь… я не хотела этого я не такая. но едь если Сэм решилсь на что-то, то это произодет. не важно, хочешь ты этго или нет. ты просто делала, что хотела! тебе было все рвно на моии чуства. взяла, что хотела. к черту, согласна я или нет.


Сэм подняла глаза от айфона. Ей показалось, что сейчас она упадет в обморок. Голова кружилась.

– Боже мой, – проговорила она. – То есть она намекает, что я… – Она разжала пальцы и выпустила мобильный телефон, прилегла на диван, обхватив руками голову. Саманта постоянно говорила своим поклонницам о том, как важно плакать, потому что в плаче заключен катарсис. Но вот сейчас, когда ей было особенно нужно разреветься, она столкнулась с тем, что у нее не получается заплакать. Ее всю трясло от усилия дать волю слезам.

Джейн подождала, пока сухие всхлипы не прекратили сотрясать тело Сэм и та не замерла.

– Готова? – поинтересовалась менеджер. – Нам надо разработать план действий.

Они проговорили до раннего утра. Гостиная превратилась в командный пункт.

– Не могу понять, – сказала Сэм. Она то и дело отводила в сторону свои длинные волосы и давала им опасть вниз мерцающей волной. – Не могу понять, почему она решилась написать что-то подобное. В этом нет никакой логики. – Сэм посмотрела в сторону Джейн. – Зачем ей все это?

– Не знаю.

– Но зачем врать о таком? К чему…

– Стоп, – отрезала Джейн. – Ты мне уже раз десятый задаешь этот вопрос. Я понимаю, что ты пережила шок. Но нам нужно сконцентрироваться. Какие у нас есть варианты?

– Ты о чем? Какие варианты?

– Мы должны разобраться с этой ситуацией, пока она не превратилась в полноценную проблему. Наверно, ты могла бы отозвать эссе, но это ударит по продажам книги. – Джейн передернуло от одной мысли о подобной перспективе. – Ну и это подорвет к тебе доверие на долгие годы.

– Продажи? Меня обвиняют в изнасиловании, а ты беспокоишься о продажах.

– Само собой, ведь у меня комиссия пятнадцать процентов от суммы продаж. – Джейн сохраняла спокойствие. Она разломила одноразовые палочки и полезла в коробочку с едой вылавливать креветки. Запоздалый ужин она заказала еще в полночь, когда стало понятно, что дома она окажется еще нескоро. – Я понимаю, что ты расстроена, но это моя работа – беспокоиться о таких вещах.

Сэм подобрала телефон и еще раз просмотрела письмо.

– Знаешь, здесь что-то не так. Все эти ошибки. Это не похоже на Лизу. В школе она была отличницей, она… Как думаешь, с ней все в порядке?

– Это прозвучит бессердечно, но мне вообще по барабану на нее. Слишком многое у нас сейчас на кону. – Джейн вперилась в свою курицу по-сычуаньски, избегая взгляда Сэм. – Подумай о том, как это может сказаться на продаже акций «Шакти».

– Никак. – Все внутри Саманты похолодело. – Мы вышли на финишную прямую. К тому же на моей стороне Тедди. Он пообещал позаботиться обо мне.

– Но он не единственный инвестор. В конечном счете речь идет о миллионах долларов. Если совет директоров решит, что от тебя будут одни проблемы, то Тедди ничего не сможет поделать с этим.

– Блин! – выругалась Сэм. Она с самого начала не была уверена, что выход на биржу – правильное решение для «Шакти», но замолкла, когда Джейн назвала сумму ее вознаграждения. После такой огромной сделки была вполне реальная возможность попасть на обложку «Форбс» и быть объявленной финансовым гением. Хвалебную статью бы прочитали все жители ее родного городка, в том числе Лиза и, что в особенности важно, Джош. Упустить эту сделку она не могла. Слишком близка была развязка. – Не верится, что это в самом деле происходит. – Сэм прикрыла глаза руками. – Несправедливо все это. Я порядочный человек. Я этого не заслужила.

– Отставить панику, – отрезала Джейн. – Пока это лишь одно сообщение, о котором знаем только ты и я. Еще есть время все исправить. – Менеджер запнулась. – Я все-таки спрошу тебя один-единственный раз. Будь со мной, пожалуйста, полностью откровенна. – Голос Джейн звучал глухо. – Это правда?

Сэм резко вдохнула.

– Ты серьезно? Я же сама жертва. Я никогда бы не сделала что-то подобное. – Бесчисленное множество ночей она просыпалась в липком поту от кошмара в уверенности, что снова ощущает на себе прикосновение тех самых рук, которые норовили порвать ее на части, и слышит заливистый смех, с которым они наблюдали, как она падает спиной вниз, размахивая в воздухе руками и ногами. Каждую ночь – в одно и то же время. Тело ничего не забывает, как выражалась ее психотерапевт. Когда Сэм пыталась вновь впасть в беспамятство сна, ей неизменно приходила на ум одна и та же мысль: «Их тела наверняка ничего не помнят, уверена, что они спокойно спят всю ночь напролет». – Не верю, что ты задаешь мне подобный вопрос, Джейн. Разве ты когда-нибудь ловила меня на лжи?

– Нет, – пришлось признать менеджеру. Нежелание Саманты рекламировать товары, в которых она не была уверена на все 100 %, или поделиться цитатой из книги, которая ей не нравилась, было для них традиционным камнем преткновения. Сэм всегда настаивала, что ее порядочность нельзя было купить. – Но чего же тогда добивается Лиза? – Джейн с гримасой шмякнула картонную коробочку с едой на кофейный столик. – Она же могла ограничиться обвинением о вмешательстве в личную жизнь и потребовать отозвать статью из «Блэкаут». Зачем она приплела свое согласие тогда?

– Не знаю… – Сэм ощутила короткое замыкание в мозгу. В ее голове канючил детский голосок: «Так нечестно». – Может быть, из-за Джоша? – выпалила она. – Он меня ненавидит. Не думаю, что он был в восторге от эссе. Он бы… Блин. – Саманта откинулась на спинку дивана. Кровь отхлынула от ее лица. – Черт возьми. Я знаю, зачем ей все это. В интервью…

Менеджер было начала спрашивать:

– В котором интервью? – За неделю до выхода книги встреч с журналистами было слишком много. Сэм прервала Джейн.

– Для «Блэкаут», – проговорила она нетерпеливо. – Интервью, которое сопровождает эссе. Я сказала, что в следующей книге собираюсь затронуть табуированные темы и рассказать о том, что не упоминала даже на страницах «Добровольного безмолвия».

– Ты об абортах? – нахмурилась Джейн. Они не один год спорили по поводу того, насколько правильно Сэм поступила, публично выступив «за выбор» матери, а не «за жизнь» ребенка. Саманта же настаивала, что у каждой четвертой американки была прерванная беременность – как раз у некоторых молодых женщин, которые составляли ее целевую аудиторию. Но менеджер все равно колебалась по поводу такой перспективы, опасаясь отчуждения поклонниц из республиканских штатов. – Какого хрена ты выплеснула все это, не согласовав предварительно со мной?

– Я дико устала, – возразила Сэм. – Это было после ночного рейса из Лондона. Это было мое пятое интервью за утро. Журналистка спросила, о чем будет моя следующая книга. Ничего другого мне в голову не пришло. Слова сами хлынули из меня.

– Ты слишком давно играешь в эти игры, чтобы допускать такие промахи, – сказала Джейн, качая головой. – Все равно непонятно, какое дело Лизе до того, что ты «за выбор»? С ней-то это как связано?

– Связь есть, и большая. Я поклялась Лизе, что никогда не расскажу эту историю.

– Почему?

Сэм лишь приподняла брови в ответ. На лице менеджера медленно отобразилась догадка.

– Потому что эта история – не мой секрет.

4

Саманта наблюдала, как Джейн собирала свои вещи. Ей очень хотелось упросить менеджера остаться с ней. «Пожалуйста, – безмолвно молила она. – Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну». Джейн встала и вытянулась перед Сэм, смотря на ту сверху вниз.

– Направляйся-ка ты утром в Бенфорд, – сказала менеджер. – Не важно, какую мелодраму пережили вы с Лизой в детстве. Тебе нужно удостовериться, что никто больше не узнает об этом письме. Ты одна из самых пленительных женщин, которых я знаю, – проговорила Джейн. Эти слова не звучали как комплимент. – Пришло время еще раз опробовать свои пресловутые чары убеждения. Разреши эту ситуацию, пока она не превратилась в реальную проблему.

Менеджер ушла, оставив Сэм наедине с ее дорогими и красивыми вещами, а заодно и с витавшим в воздухе плотным запахом китайской еды. Ужас, накатываясь темными волнами, подступил к самому горлу Саманты. Она ощущала нарастающий прилив страха, который был готов в любой миг накрыть ее с головой.

– Я не сделала ничего плохого, – проговорила она вслух. Слова отдались гулким эхом в пустой квартире. – Я хороший человек, – прошептала она, тяжело опускаясь на пол. – Я хороший человек, – повторяла она снова и снова. Сэм остро нуждалась в том, чтобы кто-нибудь хоть как-то поддержал ее в этот момент, убедил ее, что все будет хорошо. Но она не могла припомнить ни одного человека, которому она была бы готова доверить свою историю. «Я одна, – подумала она. – Я так одинока».

До «Целомудрия» она бы отправилась в бар, подцепила первого попавшегося мужчину и рванула к нему домой, чтобы в соприкосновении с телом другого человека на время прикинуться, что она счастлива. Но этот путь был теперь для нее закрыт. Поэтому она отправилась в постель со своими дурными мыслями, которые безвозвратно рассеивались над ней облаком, как бесчисленные пушинки с поля одуванчиков. Сэм все думала о письме, о том, что будет, если его содержание станет достоянием общественности, и о том, что о ней скажут люди. Она вспоминала ту ночь и все другие ночи, которые они с Лизой были вместе. Неужели она слишком долго держала подругу за руку? Или, сама того не осознавая, нечаянно прикоснулась к Лизе во сне? Саманта рылась в руинах их дружбы в поисках осколков шрапнели, которыми, со слов Лизы, Сэм оставила глубокие раны на сердце подруги. Саманта была напугана, и страх творил из малейших теней чудовищ, которые медленно надвигались на нее. Пролежав так с час, она поднялась и начала спешно рыться в косметичках, которые брала с собой в недавнее европейское турне. Наконец она нашла наполовину опустошенную баночку мелатонина и немедленно, даже не налив себе воды, проглотила две таблетки.

Саманта проснулась в шесть часов утра с сухостью во рту и во влажной от пота ночнушке. Следы странных до необъяснимости снов растворились в ее ладонях. Приняв душ, Сэм присела у молитвенной подставки и попыталась совершить медитацию на высвобождение сердца, но ей не удавалось достигнуть отрешенности, по крайней мере, той расцветающей покоем в ее легких безмятежности, к которой она привыкла, когда обычно приветствовала саму себя по возвращении домой. Лиза – единственное, что заполняло ее мысли. Ее слова, ее письмо, ее скрытый намек. В голове Саманты крутились самые худшие варианты развития ситуации. Травля в «Твиттере». Ожесточенные призывы «отменить» ее. Уничтоженная дотла репутация. Закрытие «Шакти». Безутешные девушки, которые собьются с верного пути без ее наставлений. В расстроенных чувствах Сэм сбросила покрывало с ног и наконец-то кинулась звонить своему психотерапевту. Она написала на личный номер, которым Диана делилась только с «особыми» клиентами. Сэм уселась в ожидании Зум-созвона в кабинете. Откинувшись на спинку кресла, она рассматривала полки над письменным столом. Все зарубежные издания ее первых мемуаров – переводы на тридцать семь языков, бестселлеры № 1 практически везде, где они выходили. Постер фильма «Добровольное безмолвие» с уже ставшим культовым изображением прячущейся под кроватью и прикрывающей рот рукой девушки-блондинки, по щеке которой катится одинокая слеза. Фотография Сэм на «Оскарах» в компании членов съемочной группы, на фоне которой выделялась Энн Хэтэуэй в струящемся тюлевом платье и со статуэткой в номинации «Лучшая актриса» в руках, которую она обнимала, будто младенца. Список бестселлеров, вырезанный из «Нью-Йорк таймс» и помещенный в рамку, – неоспоримое доказательство того, что она в какой-то момент была автором самой популярной книги в стране. «Ты добилась блестящих успехов, – обратилась к себе мысленно Сэм. – Никто не сможет отнять у тебя это».

– Мы с вами работаем уже много лет, Диана. Вы меня знаете лучше, чем кто-либо. Как вы думаете, могу ли я заставить кого-либо заниматься сексом без его согласия? – Сэм прищурилась, силясь лучше рассмотреть лицо психотерапевта. Блики на экране только мешали раздраженным из-за недосыпа глазам. – Я… – Она вдохнула, чтобы успокоиться. – Я же не способна на такое. Кому, как не вам, это знать?

– Я знаю одно точно, – произнесла пожилая женщина по ту сторону экрана. В голосе Дианы отчетливо слышались нотки уроженки Новой Англии. – Мы все способны и на добро, и на зло. Все зависит от того, как сложатся обстоятельства. Мы делаем только себе хуже, пытаясь спрятаться от нашей темной стороны.

– Ну да. – Сэм не была готова сегодня выслушивать лекции Дианы о превратностях бинарного мышления в свете всего, что сейчас происходило с ней. – Я все это знаю и все это изучала. Я прошла все «Двенадцать ступеней»[6] и примирилась с теми, кого обидела. Я понимаю, что совершала ошибки. Но разве во время наших сессий мы могли бы пропустить такую «ошибку», как изнасилование?

– Саманта. – Диана склонила голову. По ее виду было понятно, что она не желала потакать Сэм. Саманта общалась за прошедшие годы со многими психотерапевтами и всегда гордилась тем, как умело переигрывала их. Она испытывала их выдержку, чтобы посмотреть, кто первым – они или она – пойдут на попятную. Психотерапевты обычно выражали благоговение либо восхищение перед лицом ее успеха. Они твердили, что для них честь принимать у себя такую пациентку. «Присаживайтесь поскорее и располагайтесь поудобнее!» Но у Дианы не было желания тратить время на такие игры. Она была одной из небольшого числа людей в жизни Саманты, кого ее очарование никак не трогало и даже настораживало. Диана подводила Сэм к мысли о том, что ее потребность «приворожить» каждого нового встречного сказывалась на том, как она строила дружеские отношения. Саманта держала дистанцию от близких людей в страхе, что те будут разочарованы, когда увидят, что скрывается за ее ослепительной харизмой. Это распространялось и на мужчин, с которыми она встречалась. Именно Диана первой предположила, что Сэм не наркоманка и что ей следует обратить внимание и на ее любовные и дружеские отношения с людьми. – Любопытно, почему вы испытываете потребность заниматься сексом с каждым мужчиной, который готов лечь с вами в постель, – заметила психотерапевт на одной из их первых сессий.

Сейчас же Диана спокойно продолжила свою мысль:

– Мы обе знаем, что память – тонкая штука. Да, маловероятно, что женщина, с которой я знакома по нашей совместной работе, пошла бы на такое, но… – Она подняла руку, преграждая клиентке путь к ликованию по поводу этой редкой индульгенции: – Вы не думаете, что Лиза, возможно, помнит ту ночь по-другому?

– Ради бога! Забыть, какое платье надела на выпускной, и не вспомнить, что ты сексуальная маньячка, не одно и то же.

– Саманта…

– Я этого не делала. – Сэм хлопнула по столу ладонью, которая сразу начала саднить от боли. – Вы понимаете, как страшно оттого, что кто-то может просто сказать такое, а у тебя нет никаких возможностей доказать, что он врет? И это после всего того, через что я прошла…

– Мне очень жаль. – Диана вздохнула, сняла очки и начала протирать стекла. – Скорее всего, эта ситуация тем более болезненна для вас в свете вашей собственной истории с травмами на сексуальной почве. – Она сочувственно цокнула языком. – К тому же вы активно освещаете эту проблематику в публичной сфере. Многие мои клиенты упоминают вас и вашу работу. Они отмечают, как сильно им помогла оправиться от собственной боли ваша готовность рассказать о насилии над вами. Вы должны гордиться этим, Саманта.

– Я и горжусь, – проговорила Сэм. – Но прошлой ночью, когда Джейн уехала… Я сидела как истукан и разглядывала телефон, понимая, что мне некому позвонить. Вы единственный человек, которому я могу довериться, Диана. Да и то только потому, что я раскошеливаюсь, чтобы быть уверенной, что могу доверять вам!

– А как же Татум? Разве она не ваша ближайшая подруга.

Саманта и Татум познакомились осенью 2009 года на тренировке из серии «Йога – людям!». Сэм заметила в первом ряду огненно-рыжую копну волос, собранную в хвостик, и усеянные веснушками бледные руки. Она едва удержалась, чтобы не выкрикнуть: «Лиза?» По окончании сессии Сэм не преминула познакомиться с незнакомкой и пригласить ее продегустировать зеленые смузи. Так началась их дружба. Но Сэм не была готова поделиться последними новостями с Татум.

– Собирались ли вы позвонить ей? – уточнила Диана. – Мы уже говорили с вами, как важно впускать людей в свой внутренний мир.

– Лизу я впустила. И вот что из этого получилось. – Сэм поднесла тыльную сторону руки к носу, чтобы сдержать сопли. – А знаете, что самое глупое в этой ситуации? Я хотела, чтобы Лиза прочитала мое эссе. Хотя они абсолютно недвусмысленно дали мне понять, что мне больше нет места в их жизни, я все же надеялась, что, прочитав эссе, Лиза вспомнит, как мы любили друг друга. Боже. – Сэм снова расплакалась. – А я-то думала, что уже пережила все это.

– Друзья наносят нам глубочайшую рану своим отказом общаться с нами. Особенно друзья юности – времени, когда формируется наше представление о собственной идентичности, которое мы переносим во взрослую жизнь. От такой раны не так легко оправиться. – Диана выждала некоторое время. – Мы с вами давно не поднимали эту тему. Было бы полезно, если бы мы…

– Не сегодня. Я не готова.

– Хорошо. – Психотерапевт подняла умиротворяюще ладони. – Но, может быть, все-таки стоит позвонить Лизе? Я понимаю, что вы тревожитесь из-за нее. Возможно, это поможет вам успокоиться.

– Джейн как раз уговаривала меня так поступить. Она считает, что мне лучше всего съездить в Бенфорд и уговорить Лизу поставить точку в нашей истории.

– А чего хотите вы сами, Саманта? Что вам подсказывает интуиция?

– Не уверена. Наверно, я все время возвращаюсь к мысли о служении людям. Я карьеру выстроила на помощи окружающим. Почему мне хотя бы не попытаться помочь и Лизе? Ее письмо… Мне не кажется, что у нее все в порядке.

– Будет неэтично, если я начну комментировать поведение людей, которые не являются моими пациентами. Вернемся к тому, о чем мы говорили, Саманта. Как вы думаете, принесет ли вам успокоение поездка домой? – В голосе дамы явственно читалось, что она ждет утвердительного ответа. – Вы ведь так и не разобрались с…

– Я уже говорила, что не хочу об этом говорить сегодня.

– Понимаю. Но все же позволю себе еще один вопрос. Возможно, он вам будет не по душе, но надеюсь, что вы постараетесь на него ответить. – Диана посмотрела ей прямо в глаза через монитор. – Что значило бы для вас, Саманта, принять, что это правда? Что это правда, какой ее видит Лиза? Что она искренне верит в отсутствие согласия с ее стороны в произошедшем между вами? Что бы это значило для вас?

– Но это же неправда. Я ничего такого не делала.

– Хорошо, – ответила Диана. – Но давайте попробуем провести мысленный эксперимент. Можете буквально на мгновение представить, что это правда?

Сэм закрыла глаза и представила себе, что просыпается в мире, где все это было правдой, в мире, где она была ничем не лучше мужчин, которые причинили ей боль. Саманта почувствовала, как под ней разверзается земля. Будто кто-то открыл тайный люк, и она начинает падать, падает и продолжает падать, и этому падению нет конца. От этого нет спасения, подумалось ей. Это падение растянется на целую вечность. Сэм ухватилась за края стола, чтобы вернуть равновесие.

– Я не делала этого, – прошептала она. – Вы-то мне верите?

– Неважно, кому и чему я верю. Важно – во что верит Лиза. Вот в чем вопрос. – Диана теребила шелковый платок на шее. Сэм вдруг осознала, что никогда прежде не видела своего психотерапевта с открытым горлом и собирающейся в складки морщинистой кожей. Она почувствовала себя крайне неловко, будто пожилая женщина впервые полностью обнажилась перед ней. – Я полагаю, Саманта, что вы найдете ответ на этот вопрос только в одном случае: если вернетесь домой.

5

31 декабря 1998 года

Сэм услышала, что он ее зовет по имени, и взглянула через плечо. Вот и он. Высоко подняв над головой одноразовые пластиковые стаканчики, полные пива, пробивается через плотную толпу потных тел. Джош по телефону сообщил о вечеринке, которую устраивала у себя какая-то девушка из школы. Сэм не знала ее по имени. Родители девушки были вынуждены отлучиться по семейным обстоятельствам и легкомысленно доверились своей семнадцатилетней дочери, которая поклялась, что никаких гулянок в их отсутствие не будет.

– На сегодняшний вечер у нас нет планов. Пойдем? – предложила Сэм во время созвона. Она сразу же подумала, что двадцатки хватит, чтобы подкупить старшего брата Лизы и попросить его купить им в магазине упаковку из шести банок винных коктейлей.

– Да без разницы, – ответил Джош. – Главное, чтобы в полночь мы были вместе.

Джош протянул ей пиво. Глаза его опустились к вырезу с рюшами на ее платье на тоненьких бретельках. – Выглядишь улетно, детка. – Он потянулся вперед, чтобы поцеловать ее в шею. Кончики его пальцев пробежали вниз по ее спине. По телу Сэм пробежали мурашки. Она заметила завистливые выражения лиц у сгрудившихся в углу комнаты девушек, которые не сводили с них глаз. Саманта Миллер была самой красивой девушкой, а Джош Тейлор – самым симпатичным парнем среди всех ребят в предпоследних, одиннадцатых классах. Все утверждали, что они должны были стать парой по умолчанию. Они идеально подходили друг другу.

– Малыш, остановись. – Сэм оттолкнула его. – Не здесь. – Она схватила его за руку и развернула так, чтобы рассмотреть время на его часах. – Сколько уже?

– Десять минут до конца года, – сказал он, уткнувшись носом в ее волосы.

– Черт, а где Лиза? Уже целая вечность прошла, как она ушла в ванную.

Джош пожал плечами. Затягиваясь пивом, он приобнял ее, обхватив рукой грудь. Сэм увернулась от объятий и отдала ему свой красный стаканчик. – Держи. Пойду искать ее. – Она бросила ему воздушный поцелуй. – Одна нога здесь, другая там.

– Не видели Лизу? – спрашивала она каждого хоть мало-мальски знакомого человека, силясь перекричать оглушительный грохот музыки. Все, что она получала в ответ, – перекошенные лица и «Чего? Ничего не слышно!». Сэм заглянула в ванную, на кухню, в сад, даже в гараж, где развернулся турнир по бир-понгу. На предложение парней присоединиться к игре она только помотала головой «нет-нет». Сэм прошла наверх. – Блин, простите, – пробурчала она, когда за дверью хозяйской спальни обнаружилась полуголая парочка, и ретировалась как можно скорее. Наконец Сэм оказалась в маленькой спальне, которая напоминала детскую: бледно-розовые стены, лампа из ракушек на прикроватном столике, маленькая кроватка с лоскутным покрывалом. А через открытое окно, выходившее на плоскую крышу, она увидела Лизу. Та сидела прямо на черепице в своей стеганой куртке. Сэм подхватила покрывало и вылезла на крышу к подруге. Лиза не удивилась появлению Саманты. Она лишь улыбнулась, придвинулась к Сэм, пытаясь согреться, и поцеловала ее в макушку.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Сэм, натягивая одеяло до самого подбородка.

– Там жутко шумно. – Лиза затянулась сигаретой и выпустила дым через уголок рта. – Мне нужна была передышка.

– Я подумала, что ты ушла домой.

– Не попрощавшись с тобой? Никогда. – Лиза показала на небо и провела пальцем по небосводу с темно-синими завитками ночной мглы и маленькими вкраплениями звездочек. – Только посмотри. Скажи – красотища? – Сэм пробормотала что-то в знак согласия. Музыка внизу неожиданно затихла. Кто-то заорал:

– Ребята, скоро полночь! Здравствуй, 1999 год!

– Тебе лучше вернуться к твоему бойфренду, – заметила Лиза. Но они не сдвинулись с места. Внизу послышался обратный отсчет хором. «10, 9, 8…» Сэм обхватила Лизу за талию и крепко прижала к себе. «7, 6, 5…»

Саманте показалось, что она слышит, как ее зовет Джош. «Сэм, ты где? Сэм?» Но она заверила себя, что ей это могло лишь показаться.

– Нет, – проговорила Сэм. «4, 3, 2». – Ни с кем другим я бы не хотела начать новый год. Только с тобой.

6

4 января 2022 года

 2 922 452

Гостиница «Бенфорд» располагалась в побеленном викторианском особняке на берегу реки. Карнизы и высокие фронтоны украшали резные деревянные детали. Внутри царил старомодный шик, как выразилась бы Сэм: дубовая отделка, огромные восточные ковры и картины маслом с кораблями в бушующих морях на всех стенах.

– Добрый день, – поздоровалась Саманта, опуская свою компактную дорожную сумку к ногам. Сэм взяла с собой только самое необходимое. Она не планировала задерживаться здесь надолго. – Моя помощница забронировала для меня номер на имя «Миллер».

Сэм улыбнулась молодому человеку на ресепшен. Перед ней высился нескладный мальчишка с копной рыжих волос в пиджаке с запятнанным горчицей лацканом. На бейджике значилось имя: «Коди». Внимательно наблюдая за тем, как он оформляет документы, она все еще ждала знакомой реакции, которая обычно возникала в замедленном времени у людей, до которых постепенно доходило, кто перед ними. Но парень оставался невозмутимым. Впрочем, в его оправдание можно было сказать, что он не был частью ее целевой аудитории.

– Добро пожаловать в гостиницу «Бенфорд», – оттарабанил Коди, весь раскрасневшись. Сэм не была уверена, почему он так смутился: либо он нашел ее привлекательной, либо он просто был рад женской компании. – Да, все забронировано, мисс Миллер. Вы проведете у нас три ночи, верно?

Она кивнула.

– Отлично. Следуйте за мной. – И он подхватил ее сумку от «Луи Виттон», не дав ей времени отреагировать. Коди повел ее наверх по отделанной клетчатым ковролином лестнице с трясущимися от любого прикосновения расшатанными перилами. По пути он рассказывал о местных достопримечательностях. – Поблизости есть чем заняться: походы, велопрогулки, рыбалка, лодочный спорт. Хотя сейчас, возможно, холодновато для такого отдыха! Бенфорд – типичный городок Новой Англии. Вам он особенно придется по душе, если вы любите антиквариат. Заказать вам столик в нашем ресторане? – спросил он, открывая ей дверь. Они оказались в большой комнате с кроватью под балдахином и аляпистыми обоями в тон обивке кресла у камина.

– Нет, спасибо. – Сэм запнулась. – Коди, вы выросли в этих местах?

Он кивнул.

– Вы знаете Тейлоров? Джоша и Лизу Тейлор?

Глаза Коди сразу загорелись, лицо просветлело.

– Да-да, – охотно признался он. – Мистер Тейлор дал мне мою первую работу. Я работал в офисе его компании в Стэмбери. Он дал мне шанс, хотя у меня даже школьного аттестата тогда еще не было. Я не был бы сейчас здесь, если бы не он.

– Как мило. А вы знакомы с его женой? Кажется, ее Лизой зовут?

– Кхм… – Он откашлялся и потупил взгляд. – Даже не знаю, что сказать. Я ее видел пару раз, когда что-то передавал мистеру Тейлору. Вроде она нормальная. – Сэм пыталась расшифровать, что именно скрывалось за его словами. – Могу еще быть вам чем-то в помощь, мисс?