– Можете идти. Позвоните мне завтра утром.

Осмотр заканчивался. Притомившиеся понятые, заглядывая в спальню и распахнутые настежь шкафы, потянулись к выходу. Петухов захлопнул дверь квартиры и тщательно опечатал ее.

На улице по–прежнему моросил дождь, но в милицейском «рафике» было тепло. Шофер и кинолог слушали «Маяк». В машине, отгороженная сеткой, положив морду на лапы, дремала собака.

Откинувшись на спинку сиденья, Солдатов повернулся к кинологу:

– Ну как сработал?

– По погоде – ничего. Собака с километр вела. Все больше вдоль заводского забора.

– А где след потеряла?

– Там и потеряла. Дождь…

– Где там? У калитки, у лаза в заборе, возле перекрестка? – настаивал Солдатов.

– До калитки не дошла, и до перекрестка еще было прилично… Бац – и пропал след. Дождь, – уныло повторил кинолог.

ГЛАВА 3

Утром, наскоро позавтракав, Солдатов выскочил на улицу. От вчерашнего дождя не осталось и следа. Ярко светило солнце, шуршала опавшая листва. Открыв тяжелую дверь управления и козырнув постовому, Солдатов быстро пересек широкий вестибюль. Слева на стене две белых мраморных плиты с фамилиями погибших работников милиции. На одной – в боях с фашистами, на другой – от рук бандитов. Дальше – гарнизонная доска Почета. Солдатов скользнул взглядом по цветной фотографии Петухова. Тот получился слегка улыбающимся, с добрым прищуром глаз. Слева за колоннами стойка гардероба. На вешалках десятка два офицерских шинелей – собрались работники ГАИ. В городе начинался месячник безопасности движения. Лифт поднял Солдатова на третий этаж. В коридоре по–утреннему пустынно. Лишь у открытого кабинета, поставив ведра и щетки, о чем–то тихо разговаривали две уборщицы. Поравнявшись с ними, Солдатов почувствовал запах валерьяновых капель. У той, что помоложе, заплаканные глаза. Спрашивать было неудобно. Мало ли что бывает у людей…

Толкнув широкую застекленную дверь, он прошел в дактилоскопическую лабораторию. Маленький Муромцев в белом длинноватом халате, сдвинув очки на лоб, расставлял банки с реактивами в стеклянном шкафу.

– Колдуешь, профессор?

– Отколдовался, – сказал Муромцев. – Ты из дома, а я только домой собираюсь. Спать, ох, спать хочу. Единственное мое желание, единственная мечта!

– Ну а дело–то как?

– Подкинул ты мне дельце. – Муромцев быстрым движением руки водрузил очки на нос и взбил густые каштановые волосы. – Век не забуду.

– Не было выбора – что подвернулось, то и дал.

– Ладно, идем покажу кое–что. – Муромцев откинул тяжелую драпировку и пропустил Солдатова в темную комнату. – Смотри! – щелкнула кнопка, и на стене засветилось несколько больших фотопленок. Муромцев начал тыкать в них пальцем. – Вот! Вот! Видишь?

Виднелось с десяток тонких, коротеньких белых линий.

– Не буду вдаваться в технические подробности, скажу просто – это свежие, сильно увеличенные следы царапин в замке, – пояснил Муромцев.

– Выходит, с подбором кража–то?

– Окончательного заключения, сам понимаешь, еще нет.

– А может быть, отмычки в ходу были? – осторожно спросил Солдатов.

– Исключено. Замок сложный, а царапины не характерны для отмычек, – твердо сказал Муромцев. – Открыли ключом, судя по всему, его копией…

– Маловато, – не скрывал досады Солдатов.

– Чем богаты, тем и рады! – Сердито ответил Муромцев. – Совести у тебя нет. Я с этим замком всю ночь… – И, подобрев, добавил: – Ладно, я с ним еще поработаю.

Отосплюсь и поработаю. Попытаюсь выяснить, чем слепок с ключа брали. По микрочастицам в замке. – Он опять нырнул за занавеску. – Послушай, таких краж в городе за последние годы не было. Это запомни. А если прибавить хрустальные страсти, то совсем ново. Уникальная кража.

– А что с отпечатками?

Муромцев молча протянул ему несколько фототаблиц.

– Вот здесь, по–моему, следы Боровика…

– Почему ты решил?

– Мне кажется, я их отыскал.

– Шутишь? Каким образом?

– На лезвии бритвы, пузырьке от кардиамина, тарелке, ложке… В общем, посмотрел то, что ворам трогать было не обязательно.

– Удачный прием, – одобрил Солдатов.

– Прием не мой, столетней давности…

– Все равно молодец.

– Отдохни! На другие похвалы слов не останется!

– Что еще?

– Вот любуйся. – Муромцев протянул две фототаблицы с четкими красными кругами. – Узкие пучки линий – это часть следов. Но и они пригодны для идентификации. Они помогут вывести на преступника…

Солдатов обрадованно разглядывал таблицы.

– Спасибо!

Муромцев засмеялся и добавил:

– Только таких следов в нашей картотеке нет.

– Ишь ты! – сказал Солдатов. – Выходит, не судимые? Пополнение прибыло, новички пожаловали?

– Тебе виднее.

Солдатов понимал, сколько пришлось поработать в эту ночь Муромцеву, но не удержался:

– И все–таки плохи дела, профессор. Я будто в жмурки играю… Хожу с завязанными глазами, хватаю руками воздух и чувствую, что рядом кто–то посмеивается. А хотелось бы знать…

Муромцев сложил фототаблицы и запер их в тумбочку стола.

– Не так уж все плохо, – уверенно сказал он. – Преступник мог быть и несудимым. Это один вариант. Второй – он не наш, иногородний. Поэтому и следы не учтены в картотеке.

Солдатов озабоченно посмотрел на Муромцева:

– Это усложняет дело.

– А ты хотел, чтобы вор свой домашний телефон тебе оставил? Или адрес? – съехидничал Муромцев. – По такому делу приятно поработать. Потом будет чем похвастаться.

– Да уж похвастаюсь, – задумчиво протянул Солдатов.

ГЛАВА 4

В десятом часу утра Солдатов уже был в райотделе. По заведенному порядку на оперативку собрались в его кабинете. Инспектора, усевшись на новенькие стулья с желтой матерчатой обивкой, о чем–то возбужденно переговаривались. Молоденький инспектор Тибиркин пожал ему руку с какой–то стеснительностью. Солдатов и сам, когда пришел работать в уголовный розыск, здоровался с начальником вот так же и смотрел на старика с почтительным благоговением. Невыспавшийся, но выбритый и надушенный Петухов пристроился рядом с Ивкиным. Острый на язык, он успел уже что–то ему рассказать, и тот еле сдерживал смех. Закинув ногу на ногу, невозмутимо сидел старший инспектор Мухин. С неделю назад он вернулся с отпуска. Загорелый, в модном синем пиджаке с желтыми металлическими пуговицами, он выглядел весьма внушительно. Оперативку Солдатов начал со сводки происшествий за сутки. Сводка была небольшая, и он быстро расписал задания.

– А теперь о краже у Боровика. Похоже, что кража крупная. Сработали ее умело. Эксперт утверждает, что в квартиру проникли с помощью поддельного ключа. Я замок видел. По–моему, можно судить, что вор был классом повыше местных. Кражу готовил тщательно.

Солдатов говорил отрывисто, кратко, без назидательности, ненужных призывов активизировать розыск и проявлять инициативу. Инспектора – люди квалифицированные. Каждый из них держал в памяти немало разрозненных фактов о своих подопечных, и он хотел, чтобы в работе по раскрытию кражи эти разрозненные факты и информация, соединившись в единое целое, заговорили. По опыту знал, что успех розыска зависит от умения конкретно мыслить, поэтому, ориентируя сотрудников на особенности и результаты осмотра квартиры Боровика, старался помочь им работать слаженно.

– К сожалению, – он сделал небольшую паузу, – мы не располагаем приметами похищенного. Нет примет и преступников. Из вещественных доказательств – небольшие следы пальцев. Розыск осложнен тем, что нет пока самого потерпевшего. – Солдатов некоторое время сидел молча, посматривая на разложенные по столу протоколы, рапорты милиционеров, несших вчера дежурство во вторую смену. – Прошу каждого высказаться по существу, как будем вести розыск.

– Разрешите? – первым поднялся инспектор Ивкин. – Начинать надо с потерпевших. Только они могут сказать, что украдено.

– У вас все?

– На данном этапе, пожалуй, – ответил Ивкин.

– Не богато, но предложение важное, – ободрил его Солдатов. – Возьмите участкового и займитесь поисками Боровика или жены. Пусть посмотрят, что украли. Приметы вещей передадите по телефону. Не теряйте времени, Ивкин!

– А если они уехали? Отгул или отпуск… – поднявшись со стула, спросил Ивкин.

– Не исключено. Тогда постарайтесь установить родственников, друзей. Если не удастся, выясните у Кухарева, где они. Вот его координаты, это приятель Боровика. – Солдатов почувствовал свою промашку: он мог узнать все у Кухарева еще вчера.

– Ясно, товарищ начальник. Но, может быть, проще в телефонной книжке Боровика покопаться. В ней наверняка и адреса и телефоны…

– Вы думаете, это проще? И потом – в личную жизнь людей вторгаться всегда плохо.

– Ясно! – Ивкин направился к двери.

Поднялся Петухов.

– Я проедусь по комиссионкам, – сказал он будничным, почти унылым голосом.

– Давай! – одобрил Солдатов.

В кабинет вошел начальник райотдела Галенко. Поздоровавшись, сел у небольшого приставного столика.

– О чем, сыщики, совещаетесь? – в его вопросе Солдатов почувствовал иронию.

– Советуемся, Василий Степанович. Это дело сразу, наскоком, не возьмешь. Здесь нужно все взвесить.

– Смотрите, как бы с недовесом не оказались. Время упустите. Наблюдение на рынке предусмотрели? Людей на автовокзал, в другие места направьте. Пусть потолкаются, порасспросят… Чем черт не шутит.

Предложения Галенко были правильны, но настолько азбучны, что Солдатов посмотрел на него с удивлением.

– Я предусмотрел все это… Хотя, честно говоря, сомневаюсь, чтобы воры на рынок вещи понесли. Здесь не обычные домушники были. Тут воры посерьезнее…

– А вы не усложняйте! Чтобы определить, кто совершил кражу, нужно ответить на многие вопросы, – веско проговорил Галенко.

– Я согласен. По ходу розыска нам придется ответить даже на вопросы, которых мы сами себе сейчас еще не можем задать, – спокойно сказал Солдатов, отпуская сотрудников.

– Я вот думаю, – сказал Галенко, – что тебе хотелось бы услышать от меня не только утилитарно–деловые вопросы. Например, о тонкостях взаимоотношений потерпевшего в семье, о его душевной жизни, подробностях его внутреннего мира. Так ведь?

Солдатов помолчал, как бы углубившись в собственные мысли, и ответил:

– Это все интересные вопросы, Василий Степанович. Без ответа на них по этой краже работать будет трудно, и я намерен коснуться их в процессе дела. Но сейчас, если речь зашла о психологии, может быть, будет лучше с этой точки зрения поговорить о ворах?

– Ты лучше поговори об этом с самими ворами, засмеялся Голенко, – когда найдешь их. А пока на воров не вышел, извини за банальный совет, поговори с соседями потерпевшего.

– Уже говорили, но они воров не видели. – Он не сказал, что со всеми жильцами дома поговорить не удалось, что работа эта будет продолжаться сегодня.

– Не призраки же совершили кражу! Воров не могли не видеть! Район оживленный, – Галенко отчеканивал слова по–прежнему напористо, убежденно. – Учти, это уже четвертая нераскрытая квартирная кража. Один Белкин меня до инфаркта доведет. Жалобами засыпал…

Солдатов чувствовал недовольство своего начальника, но истинной причины этого недовольства понять не мог. Ведь работа только начиналась, а ход розыска был спланирован им оперативно и правильно. Для него обидным было то, что Галенко вроде бы не замечал этого или же сознательно делал вид, что не заметил. Глядя на него, Солдатов понял, что Галенко тоже обеспокоен вчерашним происшествием. Иначе он не завел бы этого разговора, не спрашивал, не интересовался, не напоминал бы и о краже у Белкина.

– Самое загадочное в этой краже, Василий Степанович, – проговорил Солдатов, – это то, что воры без всякой видимой нужды переколотили дорогой хрусталь. Думаю, что загубили вещей больше, чем унесли с собой.

– Месть? – коротко спросил Галенко.

– Не исключено. Но за что можно мстить закройщику? За плохо сшитый пиджак? Хотя… – Солдатов вспомнил вечер в ресторане, белокурую девушку, с которой Боровик танцевал как–то уж больно свободно…

– Что «хотя»? – Галенко чутко уловил: Солдатов сказал не все, что хотел.

– Хотя чем черт не шутит.

– Вот именно! Проверьте связи Боровика. Друзья, сослуживцы, клиенты, частные заказчики… Наверняка кто–то из них бывал у него дома. – Галенко грузно облокотился на столик и встал. – И не тяните. Побыстрее надо, побыстрее. Кража не простая. Этим делом уже интересуются. Но помните, что и поспешность не всегда хороший помощник.

– Постараемся, Василий Степанович, – заверил Солдатов.

ГЛАВА 5

Галенко оказался прав. Кража у Боровика вызвала разговоры в районе. Начались звонки. Разные люди из разных контор, инстанций, учреждений спрашивали об одном – правда ли, что Боровика обворовали, поймали ли воров? Одни, полюбопытствовав, вешали трубку, мы, мол, свое дело сделали – побеспокоились. Другие, играя голосом, подбирая слова значимые, просили уделить этому происшествию особое внимание и держать их в курсе событий.

Солдатов терпеливо выслушивал тех и других и, стараясь притушить разговор, отвечал, что меры приняты, работа ведется активно.

Позвонили из областного управления: спрашивали, не требуется ли помощь. Солдатов отказался. Просил только выяснить, где и когда были еще кражи с подбором. Недоумевал, как быстро разнеслась молва. Или кто–то всех обзвонил? Может быть, сам Боровик уже подключил своих знакомых? В ателье «Силуэт» он выполнял самые ответственные заказы. Заметная персона…

Солдатов соединился с дежурным.

– Потерпевшие по вчерашней краже меня не спрашивали?

– Нет. Звонков не было, – ответил дежурный. – Если что, сразу доложу.

Солдатов, положив трубку, закурил, разыскал в бумагах номер телефона, позвонил на квартиру Боровика. Не ответили. Не появлялся он и в ателье.

Солдатов с силой потер ладонями лицо.

– Крутишься, вертишься, а он и в ус не дует! – И вдруг почувствовал, что волнуется.

Оттого ли, что кража необычная, или оттого, что не знал, где находится Боровик? А может, потому, что нет никаких зацепок? Такое волнение было знакомо Солдатову. Оно наступало всегда, когда приходилось вести сложный розыск. И то, что это необъяснимое волнение наступило, обрадовало его. Значит, все идет как надо. Результаты будут, уверял он себя.

В одиннадцать часов двадцать минут позвонил Петухов.

– Ты откуда? – быстро спросил Солдатов, догадавшись по голосу Петухова, что у того новости.

– Из комиссионки звоню…

– Что там?

– Лешку–Шаха взяли. На сумочке погорел, – быстро проговорил Петухов. – И с ним еще парень с Продольного. Это рядом со Строительной. Они оба по соседству с Боровиком живут.

– Жди машину. Перебрось их в райотдел. Сам оставайся у комиссионного. Народу там много?

– Есть. Приемщиков я проинформировал на всякий случай, чтоб смотрели.

– Жди машину, – повторил Солдатов и положил трубку.

Задержание Шаха было неожиданностью. К этому «авторитетному» вору, как называли его местные ребята, Солдатов присматривался около года. Явных проступков не было. После второй судимости Шахов вроде бы затих. Иногда, правда, доходили слухи о краже им меха из контейнера и о том, что он вытряхнул фасонистого парня из новенькой дубленки. Инспектора потратили немало времени на их проверку. Но таких преступлений в городе не было, и потерпевшие в милицию не обращались. И тогда Солдатов догадался, что слухи распространял сам Шахов, бахвалился перед дружками, цену себе среди них набивал.

«Все правильно, – удовлетворенно подумал Солдатов. – Когда начинается серьезная работа, неизбежно идут такие вот задержания. Сейчас попался на сумочке Шахов, с ним вместе задержали какого–то парня, потом появятся новые лица, не имеющие отношения к краже у Боровика, но, может быть, знающие о ней понаслышке, а возможно, и сами непосредственные участники. Пойдут трудные, утомительные допросы, то, что неясно сейчас о краже, будет проясняться, и, наконец, наступит день, когда вот на этот стул сядут люди, побывавшие в квартире закройщика. Он задаст первый вопрос и получит первый ответ…»

Опять зазвонил телефон. Дежурный сообщил, что какой–то мужчина, отказавшийся себя назвать, высказал предположение, будто кража на Строительной дело рук парня, одетого в брезентовую штормовку.

– Почему он так думает?

– Сказал, что видел из окна. Парень слишком осторожно входил в подъезд, все оглядывался…

– Значит, свидетель живет напротив? Когда он его видел?

– Говорит, вчера, часа в четыре. А под вечер опять увидел его – в «Запорожец» садился с какими–то свертками. Машина ждала его в двух кварталах от дома…

– Это он тоже из окна видел?

– Нет, когда в «Диету» за молоком ходил.

– Слушай, направь туда кого–нибудь порасторопней, ладно? Пусть установит этого мужчину и проверит, кто из местных ребят ходит в штормовке.

Минут через пятнадцать дал знать о себе Ивкин.

– Товарищ начальник… Алло! Из ателье звоню… Боровик объявился!

– Вези его сюда! – обрадовался Солдатов.

– Он по телефону позвонил. Директору сказал, что только после обеда будет. Я подскочу к нему домой. Может, он там?

– Давай! И позвони мне!

Солдатов знал, что у Ивкина инициатива обычно проявляется в самых сложных обстоятельствах, когда есть хоть маленькая зацепка по делу, и подсказывать ему что–то в подобных случаях не имело смысла.

И опять звонок. Дежурный сообщил, что доставили задержанных за ограбление женщины у комиссионного.

– А потерпевшая где?

– Она в четырнадцатом кабинете.

Солдатов вышел в коридор и поднялся на третий этаж к старшему следователю Захаровой, умевшей не только хорошо распутывать сложные дела, но и быстро изобличать самых вертких преступников. У ее стола сидела брюнетка средних лет со вздернутым носиком и пышными волосами, стянутыми на затылке большой квадратной заколкой.

– Какое счастье, что все обошлось благополучно! Эти бандиты могли ударить меня, уродом на всю жизнь оставить. Я так огорчена, что доставила вам столько хлопот.

– Прошу вас, Ирина Григорьевна, – остановила ее Захарова, – расскажите все по порядку. Как вы с ними познакомились?

– Сейчас… Я еще никак не приду в себя! Скажите, может быть, я напрасно подняла шум? Говорят, что жулики мстят заявителям… Будет суд, их компания узнает мой адрес. Какой ужас, какой ужас! – Она приложила кончики пальцев к вискам и закрыла глаза.

– Ирина Григорьевна, – вмешался Солдатов, – вы же интеллигентный человек, не запугивайте сами себя. Глупости все это! Вы где работаете? – задал он уже совершенно безобидный вопрос, чтобы успокоить ее.

– В филармонии. Я аккомпанирую…

– Они сами подошли к вам?

– Не я же начала приставать к ним на улице! Этого еще не хватало!

– На улице? – уточнил Солдатов, участливо глядя в ее глаза. У него была такая привычка – во время разговора садиться поближе к собеседнику и внимательно смотреть ему в лицо, чтобы вобрать в себя каждое слово, жест, взгляд…

– Я вышла из комиссионного, зашла в кондитерскую, купила пирожное, там всегда свежие продают. Тут они подошли ко мне – предложили итальянские туфли. И я, как последняя дура, пошла с ними в подъезд. Нет, ведь это додуматься надо – положила сумочку на ступеньку и начала примерять туфли. Туфли – очарование. А они схватили сумочку и побежали. Я за ними на улицу. Никогда так не кричала!

– А кто из них схватил сумочку? – спросил Солдатов, сдерживая улыбку, он представил, как эта красивая, представительная женщина бежит по улице в чулках и кричит.

– Тот, что помоложе! Да, конечно он! У него еще куртка под замшу. – Она помялась, испытующе посмотрела на Солдатова, на Захарову, будто собиралась сказать нечто очень важное и наконец решилась. – Скажите, а я могу взять эти туфли себе? Я же почти договорилась с ними, туфли мне подошли. Цена меня устраивает… – Не дождавшись ответа, она закусила губу. – Простите.

– Долго вы были в комиссионном?

– Минут двадцать.

– Что–то хотели купить?

– Норковую шубу, – с достоинством сказала она.

Ирина Григорьевна уловила недоверчивый взгляд Захаровой и в подтверждение своих слов достала из кармана чек комиссионного магазина.

– Такая сумма? – удивленно спросил Солдатов.

– А что? – женщина пожала плечами. – Вы полагаете, что я не могу себе позволить?

– И вы решились купить такую вещь, даже не посоветовавшись ни с кем? – спросила Захарова и тут же поправилась: – Я имела в виду фасон, качество… Цена–то, слава Богу…

Солдатов начал догадываться о том, что произошло в магазине. Чтобы проверить себя, спросил:

– Ирина Григорьевна, у вас пытались похитить сумку. Я понимаю – это неприятно. Но скажите, сколько у вас при себе было денег?

– О чем вы говорите! Мне не двадцать лет! – Ее лицо выразило обиду. Голос неожиданно повысился, голова нервно вскинулась, щеки покрылись румянцем. – Вы, кажется, берете мои слова под сомнение? Вы оскорбляете меня! Если я говорю ложь…

– Не обижайтесь, пожалуйста. И все–таки сколько у вас при себе было денег? – Солдатов уже наверняка знал, что его догадка подтвердится.

– Мне нечего вам больше сказать. – И через секунду, уже вполголоса как бы для себя: – А что изменил бы мой ответ? Разве это преступление, купила я норку или только хотела ее купить? – В ее словах промелькнуло сомнение. Она нарочито засмеялась. – Почему вы на меня так смотрите?

– Я должен знать правду.

– Не понимаю! В конце концов вам–то что до содержимого моих карманов? Какая разница: были у меня с собой деньги или они лежали дома, в сберкассе? Какое отношение это имеет к делу? – спросила она возмущенно.

– Это важно для дела, Ирина Григорьевна. Не хотите отвечать, придется выяснить у мужа.

– Боже мой! – Она опять коснулась кончиками пальцев висков. – Боже мой! Вот уж мастера из мухи слона делать!

У мужа! – Она ужаснулась от такого предположения. – Вы хотите меня с ним поссорить? Это тоже входит в обязанности милиции?

– Нет, это не входит, – серьезно ответил Солдатов.

Телефонный звонок прервал разговор и дал возможность Ирине Григорьевне прийти в себя. Через минуту–другую она заговорила спокойнее:

– Не сердитесь на меня! Я скажу вам правду. Вы верите мне?

– Верю.

– Благодарю вас… Мне нечего скрывать. У меня есть дурацкая привычка… Увижу красивую вещь – обязательно должна примерить, в руках подержать. Недавно в ювелирном увидела серьги. Красивые, но цена сумасшедшая. Не удержалась. Минут двадцать примеряла. Даже директор магазина заволновался. А сегодня… увидела эту шубу. Очень элегантная. Дрогнуло сердце, надела – чудо! Рыжеватый цвет мне очень к лицу…

– Вам больше подходит коричневый, – заметила Захарова, – я рыжеватой норки не встречала.

– Правда? – Ирина Григорьевна тепло посмотрела на старшего следователя. – Продавщицы были крайне любезны, полчаса провозились со мной… Неудобно было вот так уходить. Я сказала им, что не хватает пятисот рублей. Попросила выписать чек и шубу отложить на час. Думайте что хотите, но от этой шубы можно с ума сойти! Вы не сердитесь на меня?

– Нет, Ирина Григорьевна, – мягко ответил Солдатов и не мог сдержать улыбки. – Но во всем, что произошло, есть и ваша вина. Примеряя дорогую шубу, вы, можно так сказать, спровоцировали преступление. Искушение деньгами. Большие деньги – большое искушение, особенно для определенной категории людей.

– Я, кажется, начинаю понимать, – в ее голосе звучали удивление и досада. – А мне за это ничего не будет?

– Сколько у вас было денег? – спросила Захарова.

– Рублей пять, – смутилась женщина. – Хотя нет, шесть. Две трешки.

ГЛАВА 6

Войдя в соседний кабинет, Солдатов сразу заметил оплошность своих сотрудников. Шахов и парень в коричневой куртке под замшу сидели рядом и шептались. Инспектор Тибиркин поглядывал на задержанных и был доволен, что они ведут себя пристойно. Солдатов понял: опытный Шахов уже научил приятеля, как себя вести на допросе, в чем признаться, от чего отказаться.

«Ну Тибиркин! Ну простак! – ругнулся про себя Солдатов и почувствовал, как запылало его лицо. – Неужели таких вещей не понимает, что рассадить надо было. По одному же делу проходят…»

– Здравствуйте, товарищ начальник! – складный и симпатичный Шахов быстро встал и с подчеркнутым уважением посмотрел на Солдатова. – Меня вот с этим молодым человеком ваши милиционеры на «газике» доставили. Не думали, что в свидетели попаду, – его сухое, чуть скуластое лицо тронула улыбка. – Кем, кем, а свидетелем еще не бывал. Непривычно.

– Обвиняемым быть привычней? – усмехнулся Солдатов.

– Это теперь не для меня. Я давно завязал, товарищ начальник.

– Рад за вас. А вы кто такой? – обратился Солдатов к парню в куртке.

– А вы кто такой? – парень вызывающе развалился на стуле.

– Ну–ка встаньте! – неожиданно громко потребовал Тибиркин. – Встаньте как полагается!

– Я дрессированный, что ли? – Парень нехотя поднялся, вынул руки из карманов, начал поправлять сбившийся на сторону широкий шарф. – Постою, я здоровый…

Солдатов подошел поближе, внимательно взглянул ему в глаза. Вызывающая медлительность и грубоватость парня не что иное, как поза, стремление доказать, что он спокоен и все происходящее для него нипочем.

– Не фасоньте, Мартынов, – мрачно проговорил Тибиркин, тоже, видно, правильно оценив поведение парня.

– Где работаете? – спросил Солдатов.

– Нигде.

– Что так?

– От работы не будешь богат, станешь горбат. – Парень держался заносчиво.

– Он сторожем в автобазе, – подсказал Тибиркин.

– И то молодец, – добродушно проговорил Солдатов. – Но специальность–то не по годам. Неужели на другую духу не хватило?

– В колонии приобретет, – не удержался Тибиркин, – и слесарем и токарем…

Мартынов пренебрежительно фыркнул, поправил волнистые волосы.

– На токаря у меня таланта нет. – Он дерзко уставился на Солдатова. – Постараюсь в колонии на нарах отлежаться.

– Заскучаете. Самая тяжелая работа – не работать. – Солдатов заметил, как ухмыльнулся Шахов.

– Молодец, Мартынов! Давайте еще что–нибудь интеллектуальное изобразите.

– Вы бы мне завтрак изобразили, можно бутерброд с сыром, ветчинкой и чашечку кофе, – уже нагло проговорил Мартынов и скосил взгляд в сторону Шахова.

– Не за того выдаете себя. Плохо получается. Так вор себя не ведет. Порядка не знаете, – рассердился Тибиркин.

– Хватит учить–то. Давайте в камеру сажайте!

– Еще насидитесь на плацкартных местах, там это у вас быстро пройдет, и хамство тоже…

– Ну ладно, потолковали, и будет. Идите со мной, – Солдатов легонько подтолкнул Мартынова к двери. Как только они вошли в кабинет, Солдатов сразу почувствовал резкую перемену в поведении парня.

– А того мужика тоже в камеру посадят? – спросил он, уныло глядя себе под ноги.

«Какого?» – удивился Солдатов. Коротенькое слово «мужик» сразу раскрыло Мартынова. Он уже пытался отгородиться от Шахова. «Мужик», дескать, чужой, незнакомый, случайный встречный. Это был результат их тихой беседы в кабинете у Тибиркина!

– Ну того…

– А почему вы его мужиком зовете? У него имя есть…

– Откуда мне знать имя! В первый раз увидел его.

– Да? Это уже не назовешь провалом памяти. Здесь самое настоящее вранье, притом еще неумелое. Как же тогда вы вместе очутились в подъезде? Что–то тянуло вас друг к другу, сила какая–то непонятная… А?

– Он туфли продавал, а я… – запнулся он, – я рядом оказался.

– Мимо проходили? – участливо спросил Солдатов.

– Вроде того… Шум, крик, женщина в чулках побежала… А меня вот сюда – как грабителя…

– Вот что, не крутите ни мне, ни себе голову. Не надо. Мне доложили – на сумочке очень хорошо отпечатались ваши пальцы. И следы этого… как его… «мужика». И люди говорят: вы вместе с ним в комиссионке были.

– Ну и верьте людям, если мне не хотите! – устало вздохнул парень.

– Закуривайте. – Солдатов подвинул пачку папирос. Мартынов быстро взял папиросу, прикурил. В кабинете несколько минут стояла тягостная тишина.

– Туфли итальянские, которые женщина мерила… ваши? – нарушил молчание Солдатов.

– Нет, – простодушно ответил Мартынов, – не мои.

– А чего же вы их потерпевшей давали? Она ведь от вас их взяла. Как это понимать?

– Выходит, мои, – безразличным тоном произнес Мартынов.

– Значит, вы вместе их продавали?

– Понимайте, как хотите.

– И вместе совершили ограбление? Мартынов промолчал.

Солдатов понимал причину его подавленности. Там, у Тибиркина, Мартынов разыгрывал представление для Шахова. Хотел, чтобы Шахов считал его настоящим «другом», которому не страшны ни суд, ни колония. Здесь же, оставшись без его поддержки, он сразу стал самим собой, задумался о последствиях, явно искал сочувствия. Спокойствие и уверенность Солдатова сбивали его с толку. Он упорствовал недолго. Рассказал все. И о себе и о Шахове.

– Поверьте, я не хотел. Шахов меня пригласил. Утром позвонил… – Губы Мартынова дрожали.

Солдатов слушал его участливо, лишь изредка останавливал, задавал вопросы, уточнял. С ответами не торопил, давая возможность выговориться. После «двух–трех фраз парень замолкал и, виновато улыбаясь, смотрел на Солдатова, дескать, все получилось случайно.

Солдатов поднялся и заходил по кабинету, уже обдумывая предстоящий нелегкий допрос Шахова.

– Где взяли туфли?

– Люська дала, официантка из «Светлячка».

– Вам?

– Нет, Шаху.

– Откуда знаете?

– Вместе за ними ходили, – неохотно ответил Мартынов, его пальцы осторожно разглаживали порванный край куртки.

– Где порвали–то?

– Когда по лестнице бежал, за перила зацепил. Теперь мать заругает. Зашить бы.

– Зашьете, – Солдатов с интересом посмотрел на него. – Что вас в сторожа потянуло? – не скрывая удивления, спросил он.

– В институт баллов недобрал. Пошел для стажа. С производства по конкурсу легче…

– Какое же это производство? Сторожем–то…

– Ну, все–таки. По ночам заниматься можно… И зарплата тоже. Потом двое суток дома. – Он помялся. – Шах посоветовал в сторожа пойти. Работать, говорит, не каждый день и готовиться в институт время будет. По–моему, он правильно посоветовал… как вы думаете?

– Вроде резонно. А с другой стороны, что получается: Шахов вас вроде бы от людей, от жизни оторвал. В будку спрятал. Вам не кажется?

Мартынов не ждал такого поворота, и мысль, что его спрятали в будку от людей, была для него неожиданной.

– Ну почему? – немного помедлив, ответил он. – Я людей вижу. Двое суток вполне свободен…

– Эти сутки вас Шахов на привязи около себя держал. Под своим присмотром. Разве не так?

Мартынов понурился:

– Об этом я не думал.

– Что же связало вас с Шаховым? Поездки на такси, рестораны, девчонки? Вы часто бывали с ним в ресторанах?

– Раз пять. Только в последнее время, – уточнил Мартынов, как бы защищаясь от этого вопроса. – Он непьющий, отзывчивый.

– Даже так! – невольно воскликнул Солдатов. – А сюда вы тоже по его отзывчивости попали?

– Не знаю.

Солдатов записал показания Мартынова и протянул ему протокол.

– Прочитайте и подпишите. Стоп! – тут же скомандовал он. – Не спешите. Прочитайте вдумчиво, а потом уже свои автографы на память можете оставлять.

– Я вам верю, чего читать…

– Прочитайте. Это всегда на пользу. Доброжелательный тон Солдатова вселил в Мартынова уверенность, что его отпустят. Он даже решил, что по дороге домой заскочит в пельменную, потом в ателье – заштопать куртку.

– Скажите, а вы меня не посадите? – спросил он, подписав протокол. – Я же никуда не денусь. Когда скажете – приду. Клянусь!

– Нет, придется у нас задержаться. Послезавтра доложим материал прокурору… Тогда и будет ясно.

– У меня же мама с ума сойдет! Я у нее один… – в глазах Мартынова был неподдельный страх. – Похлопочите обо мне у прокурора. – Он глядел на него с ожиданием и надеждой. – Я весь открылся.

– И почему у вас всегда так? – с досадой в голосе спросил Солдатов. – Пока не попались – море лужей казалось. А теперь вдруг о матери вспомнили. Что же раньше о ней не думали?

– Мать жалко… – Мартынов неожиданно, по–мальчишески захныкал.

ГЛАВА 7

Когда привели на допрос Шахова, он спокойно и с интересом оглядел кабинет, чуть улыбнулся своим мыслям. Казалось, ничего его не беспокоит. Стройный, в хорошем костюме, он производил впечатление вполне добропорядочного человека, которому есть за что уважать себя.

– Садитесь, Шахов. В ногах правды нет. – Солдатов указал на стул.

Тот опустился на стул:

– Правды нигде нет.

– Не там ее ищете, – вздохнул Солдатов.

Шахов не терял спокойствия, но неожиданно быстро повернул голову в его сторону.

– Как взяли, так и отпустите. За что взяли, собственно?

– Характером слабоваты оказались. Старый урок не пошел впрок… Жадность на чужое одолела. Если не могли с нею управиться – пришли бы к нам. Посоветовали бы. Угрозыск в таких делах не отказывает.

– Можно без издевок? Очень буду признателен, – хрипло, уже взволнованно сказал Шахов. – У меня душа чистая. А что касается советов, то, извините, век бы вас не видать. Не вас лично – уголовку! Говорят, работничков у вас много новых появилось. Не справляетесь? – полюбопытствовал он, а в голосе опять зазвучал смешок.

– Нет, мы теми же штатами справляемся. Без перегрузок работаем. – Солдатов понимал, что Шахов прощупывает и ищет верный ход для разговора, а колкости – расчет на то, чтобы вывести его из себя. – Только не верю я, Шахов, что вам не хотелось с нами повидаться. Вы даже инициативу проявили.

– Я? Инициативу? – засмеялся Шахов.

– Шли на ограбление, неужели не думали о нас? Вы торопились ограбить, Мы, естественно, – вовремя задержать. Вот и свиделись.

Лицо Шахова расплылось в улыбке.

– Вон вы куда. Только зазря подсуетились. Мне, собственно, беспокоиться нечего. Я не грабил, это и потерпевшая подтвердит. – Шахов обжег его взглядом. – Смехота…