Татьяна и Анна Поляковы
Тайна всегда со мной
Не уходите от вопросов, Не предлагайте больше тостов. Проходит ночь. И день реальный и печальный Разрушит вмиг все наши тайны. Нам не помочь. Рок-острова
Я неспешно шла по главной аллее парка и разглядывала людей вокруг. Дети носились по площадке с мячом, влюбленные парочки сидели на многочисленных скамейках, разбросанных по парку. Кое-где мелькали и одинокие фигуры: девушка уткнулась в экран смартфона, мужчина то ли читал, то ли дремал, а женщина по соседству с любопытством наблюдала за происходящим вокруг. Так же как и я.
Около выхода из парка я сделала последний глоток кофе и выбросила бумажный стаканчик в урну у ворот. Честно говоря, уходить отсюда совсем не хотелось, но обеденный перерыв закончился пару минут назад. Вообще-то прямо сейчас я могла находиться где-нибудь на берегу теплого моря, именно на сентябрь был запланирован мой отпуск. Однако им пришлось пожертвовать в пользу расследования.
Я никакой не следователь, хоть и работаю в полиции с дипломом юрфака. Моя должность в удостоверении значится как «инструктор». Тем не менее это не помешало моему начальнику пару месяцев назад отправить меня в соседний областной центр, чтобы я там помогала в расследовании похищения жены его одноклассника. Хотя кого я обманываю? На самом деле я сама напросилась. Отстояла внеплановый отпуск, чтобы отправиться в тот самый город, где пятью месяцами ранее погиб мой жених Егор.
Несмотря на заверения, будто это был несчастный случай, меня терзали сомнения. Не то чтобы их удалось полностью развеять, но в процессе вскрылась пара любопытных деталей о моем любимом. Я, конечно, подозревала, что он был не простым папарацци, но предпочитала об этом не думать и ничего у него не спрашивать. Как оказалось, Егор был связан с очень серьезными людьми. Возможно, за это и поплатился. Но за отсутствием доказательств я предпочитала придерживаться первоначальной версии о несчастном случае.
Как бы то ни было, я пыталась вернуться к обычной жизни. Помогала работа. С ней не соскучишься.
Я поднялась по ступенькам на проходную, отсканировала пропуск и чуть не столкнулась за углом со своим начальником.
— Вот ты где, — елейным голосом приветствовал меня Геннадий Михайлович. — Звоню тебе, а ты не отвечаешь.
— Так обед же, — парировала я.
— Все правильно, Танечка, все правильно. — Он подхватил меня под локоть и увлек в сторону своего кабинета. Когда мы оказались за закрытой дверью, начальник предложил: — Чай, кофе?
— Спасибо, только что пила.
— Хочу попросить тебя об одном одолжении.
— Внимательно слушаю, — улыбнулась я, не зная, чего ожидать.
— Хочу, чтобы ты присоединилась к расследованию…
— Стоп! Геннадий Михайлович, я инструктор — не следователь.
— Все понимаю, Татьяна, но там такое дело… Боюсь, Селиванов один не справится.
— А он в курсе?
— Того, что я прошу тебя ему помочь?
— Того, что вы сомневаетесь в его профпригодности, — ответила я.
— Я не сомневаюсь, — возразило начальство, густо краснея. — Просто дело очень деликатное, требует особого подхода. Женских рук, так сказать. И глаз.
— Так поручите Вике…
— Она в отпуске со вчерашнего дня.
— Ах да, — кивнула я, вспомнив, что мы вместе подавали рапорт и должны были отправиться отдыхать в один день. — Тамара Васильевна?
— Не в обиду ей, она прекрасный специалист, но вот женщина из нее не очень.
— Это как? — удивилась я.
— Тридцать лет в органах дают о себе знать, — развел руками Геннадий Михайлович. — Закаляют не только характер, но и все прочие места.
— Хорошо, Людмила?
— Танечка, у Люды три дела в производстве. Прошу тебя, всего пара допросов, просто поприсутствуй, большего от тебя не требуется.
— Вы уверены, что Селиванов будет рад моей помощи? Все-таки лучший сотрудник, — заметила я не без сарказма.
— Куда он денется, — улыбнулся начальник и растекся в улыбке. — Он и так часто с тобой советуется.
— Посоветоваться — это просто предлог и отмазка для жены, очень уж любвеобильный у вас Антон Борисович, помимо других достоинств, разумеется. — Я встала и направилась к выходу, перспектива работы в компании Селиванова не особенно меня радовала, я и так устала от его знаков внимания и намеков.
— Спасибо, Татьяна! — крикнул мне вслед Геннадий Михайлович.
— Что же там за дело у вас такое деликатное, — буркнула я себе под нос, закрывая за собой дверь кабинета начальника.
Не знаю, был ли Селиванов уже предупрежден или ему только предстояло узнать, какая манна небесная в моем лице на него свалилась, но в его кабинет я не торопилась, здраво рассудив: захочет — найдет сам. Много времени ему не потребовалась, и уже через двадцать минут мы сидели у него в кабинете. Мой хорошо упитанный товарищ настаивал на совместном обеде, только свой я уже отгуляла, а ему порекомендовала потерпеть ради благого дела. С терпением у Антона было так себе.
— Может, все-таки в «Пионы»? Там как раз бизнес-ланч, — с надеждой спросил Селиванов, усаживаясь на свое рабочее место. Стул при этом неприятно скрипнул.
— Обойдешься, любое умеренное воздержание закаляет мужчину.
— Это кто сказал? — напрягся он и почесал редкую темную бородку.
— Это я тебе говорю. На правах инструктора. Ты, как доблестный сотрудник, должен быть в форме. Ладно, не тяни резину. Что у вас там за дело, требующее особого подхода?
— В морге сегодня утром двух трупов недосчитались.
— Я наслышана о бардаке у них там.
— Да нет, они натурально исчезли, — активно замотал головой Антон.
— Не удивлюсь, если завтра найдутся, — ухмыльнулась я. — Кто на подозрении?
— Сотрудники, само собой. Понимаешь, мне их допрашивать как-то не с руки, нам все-таки и дальше по работе пересекаться предстоит, — начал Селиванов, нервно елозя на стуле.
— Подозреваю, что они вряд ли особо нежные создания, переживут. Или ты о себе беспокоишься?
— Обижаешь, я только о деле тревожусь, — покачал головой Антон.
— Тоже мне, дело… Кому они сдались, трупы эти? — ухмыльнулась я.
— Вот и выясним, — заметно приободрился он.
— Ты хотел сказать выясню? — Я намеренно сделала акцент на последом слове.
— Танечка, с тебя допрос, с меня обед!
— Можно я возьму цветами?
— Если только не подснежниками, в сентябре с ними туго.
— Ну рассказывай что к чему, — попросила я, облокотившись на спинку стула. Жутко неудобного, кстати.
И Селиванов ввел меня в курс дела.
Заступивший на утреннюю смену судмедэксперт не смог найти тело, которое было одним из первых в очереди на вскрытие. Искали тщательно. Настолько, что при поиске обнаружили, что недостает еще одного трупа. Дежурившие ночью санитар и сторож заверили, что все было как обычно, никакой подозрительной активности никто из них не видел и не слышал. Если не считать беспорядка вокруг.
— Ты мне только вот что скажи, Антон Борисович, в чем в этом деле женский подход заключаться должен?
— Ну как, там мужчины суровые, работа тяжелая, а тут к ним такая красавица пожалует.
— И они, конечно, разом все вспомнят и трупы найдут?
— Чем черт не шутит, — пожал плечами Селиванов. — Ну а если серьезно, обе похищенные — молодые женщины.
— И ты решил, что мне, как женщине, виднее, куда пропадают женские трупы?
— Ну-у… — протянул Селиванов.
Я отправилась к автобусной остановке, по пути гадая, действительно ли тела пропали или это простое разгильдяйство и нежелание как следует поискать. Когда я оказалась в здании бюро судебно-медицинской экспертизы, быстро поняла, к какому из вариантов стоит склоняться.
В холле толпились люди, стоял гул голосов. Кто-то спорил, кто-то разговаривал по телефону, а кто-то — между собой. Я быстро поняла, что не найду здесь никого, к кому смогу обратиться, и без лишних раздумий направилась по длинному коридору, уходящему вправо. Вскоре одна из дверей распахнулась, и из кабинета вышла стройная девушка в медицинском халате, шапочке и маске. «Ну вот, а Селиванов заливал, что они тут без женского внимания чахнут», — подумала я, а вслух сказала:
— Извините, где я могу найти Беспалова Бориса Леонидовича?
— Девушка, все вопросы о поступивших через администрацию, — сурово ответила сотрудница.
— О пропавших тоже? — поинтересовалась я, протягивая удостоверение. Хоть в нем и значилась моя настоящая должность, опыт показывал, что до этой строки мало кто доходил. Имя и то мало кто успевал прочитать, а тем более запомнить.
— Идем, — сменила она гнев на милость. — В морге он, я как раз туда.
Морг располагался на подвальном этаже, температура тут была гораздо ниже, чем наверху, и я невольно поежилась. Справа и слева — длинные коридоры и множество дверей. Вдоль серых обшарпанных стен какие-то мешки, вещи, каталки, незнакомые мне приспособления. Я оглядывалась по сторонам, а моя новая знакомая громко позвала, стянув медицинскую маску с лица:
— Боря! Есть кто? — Ей никто не ответил, она повторила громче, а потом в досаде махнула рукой. — Подумать только, ни одной живой души!
— По-моему, нормальное явление для морга, — пожала я плечами, а девушка странно на меня посмотрела, вряд ли оценив шутку.
— В секционной, наверное, — предположила она, и будто в подтверждение ее слов одна из дверей вдалеке открылась, и навстречу нам направился высокий тучный мужчина. Моя спутница передала ему какой-то сверток и меня в придачу.
— Поднимемся в кабинет? — предложил Борис Леонидович после нашего краткого знакомства.
— Я бы хотела взглянуть на помещение, из которого пропали тела.
— Уверены? — Он посмотрел на меня с сомнением, сведя у переносицы густые темные брови c легкой проседью.
— Вполне. — Я попыталась придать голосу уверенности, и мы направились в противоположный коридор.
— Впервые у нас? — поинтересовался судмедэксперт.
— К счастью, — улыбнулась я, а он продолжил:
— В том коридоре у нас основная работа проходит, а в этом те, кто на вскрытие. Вот отсюда они и пропали. — Он открыл дверь и придержал ее, чтобы я смогла войти.
Окон тут не было, а свет от ламп был таким ярким, что я зажмурилась. Хотя, возможно, глаза я прикрыла по другой причине. В моем представлении обитатели морга должны были аккуратно лежать каждый на своей чистой полке в серых халатах с бирками на ногах. На деле же все оказалось совсем не так: они, конечно, лежали, но некоторые друг на друге, а кто-то — по частям.
— Вот тут первая была, — указал он рукой на каталку. — К утреннему вскрытию готовили.
— А вторая?
— Да кто ж ее знает, тут где-то, — пожал плечами Борис Леонидович и указал куда-то на левую стену, всю в подтеках и пятнах, о происхождении которых даже не хотелось думать. — В кабинет?
— Да, — быстро ответила я на повторное предложение, всерьез испугавшись, что третьего не последует.
Кабинет располагался на третьем этаже, и ничего в нем не говорило о том, где мы находимся. Я бы даже назвала его уютным. На подоконнике горшки с цветами, на небольшом диванчике милая подушка с котиком. Борис Леонидович занял место за столом, сдвинув в сторону кипу бумаг, а я устроилась напротив.
— Трупы вместе поступили к вам?
— Судя по документам — нет, с разницей в несколько часов.
— А причина смерти?
— Давайте я вам вышлю бумаги на электронную почту, а подробности лучше у санитара узнайте, который их принимал, — предложил врач.
— Раньше что-то подобное случалось?
— Нет, — покачал головой Борис Леонидович. — Такого точно нет.
— А какое случалось? — поинтересовалась я.
— Было несколько инцидентов, ловили пару санитаров с зубами. — Он увидел замешательство на моем лице и поспешил продолжить: — Зарплаты тут так себе, а работа, сами понимаете, тяжелая. Ребята решили, что зубы трупам уже ни к чему, вот и сбывали золотые коронки куда следует.
Очень хотелось узнать, куда же следует сбывать содержимое рта покойников, но я удержалась. Вместо этого спросила:
— Но лавочку быстро прикрыли?
— Пришлось, — странно улыбнулся Борис Леонидович — я даже заподозрила, что и он принимал в этой деятельности непосредственное участие.
— Можно с ними поговорить?
— Они здесь больше не работают.
— Ну а тот, кто был на дежурстве ночью?
— О Ярославе ничего плохого сказать не могу. Исполнительный, аккуратный. Пьет, конечно… Ну а кто здесь не пьет? Нам впору вместо молока водку за вредность выдавать.
«Обойдетесь», — подумала я про себя, а вслух спросила данные санитара и охраны. Смена Ярослава уже закончилась, а вот сторож еще пару часов должен был быть на месте.
Я спустилась в холл, там высокая худощавая женщина лет шестидесяти, в накрахмаленном халате держала высоко над головой внушительных размеров папку, а вокруг нее гудела толпа, да так, что слов сотрудницы было не разобрать. «Бардак тут, похоже, повсюду», — заключила я и покинула здание. Через дорогу был небольшой круглосуточный магазинчик, в нем я купила бутылку холодного пива и вернулась в бюро.
— Макар Игнатович? — позвала я, протягивая в окно будки охраны только что купленную бутылку.
— Взяток не берем, — бодро ответил щуплый мужичок лет семидесяти и приосанился.
— Отвлеку вас ненадолго, — улыбнулась я в ответ и рассказала, откуда пожаловала.
— Проходите. — Сторож открыл мне боковую дверь и указал на хлипкую табуретку рядом со своим стулом. Я хоть и вешу чуть больше пятидесяти, посмотрела на нее с недоверием, но присесть пришлось. На стол перед Макаром Игнатовичем я поставила-таки принесенную бутылку, увидела рядом с собой кружку и протянула ему.
— Пейте, пока не нагрелось, — предложила я. — Последние сутки у вас тяжелые выдались.
— На работе не пьем. — Дед оказался не так-то прост и без боя сдаваться не собирался. Поставил бутылку под стол и развернулся ко мне.
— Как прошла сегодняшняя ночь?
— Да как обычно, — пожал он плечами.
— Камер у вас тут нет?
— Все на мне, да и кого тут стеречь?
— А снаружи?
— На улице три штуки висят. Одна над главным входом, вторая напротив и третья у приемника.
— А есть еще выходы из здания, кроме главного?
— А как же! На каждой стороне по запасному. Все как положено!
— Они на камеры попадают?
— Нет, — покачал головой сторож.
— Правильно понимаю, что те, кто входит и выходит из здания, в основном делают это здесь? — Я кивнула на главный вход.
— Все правильно, если не через приемник, то тут.
— За последние сутки много было посетителей?
— Вы же видите, что тут творится, — с ухмылкой кивнул он на толпу в холле.
— Ярослава, санитара дежурного, вы ночью видели?
— А как же. Когда не везут никого, милое дело телевизор вместе посмотреть или партеечку сыграть. — Макар Игнатович бросил взгляд на засаленную колоду карт, которая лежала на небольшом стеллаже.
— А давно вы тут работаете?
— Да как на пенсию вышел, так и устроился. Дети у меня в соседней области, у всех семьи. С женой я в разводе, а одному скучно, да и деньги не лишние.
— Тяжело такая работа дается?
— А я-то что, — пожал плечами сторож. — Мое дело нехитрое. Это санитарам с экспертами достается. Бывает, такого понарассказывают, что у меня, старика, волосы дыбом встают.
— Например?
— Вот ты, красавица, знаешь, что люди после смерти могут звуки издавать?
— Не-ет, — протянула я.
— И я бы не поверил, если бы своими ушами не слышал!
— Ничего себе. — Я прикрыла рот рукой в притворном изумлении, а сама отметила, что сторож легко может покинуть свой пост. — После такого грех не выпить. Борис Леонидович сказал, что нисколько не препятствует и даже в некотором роде поощряет, работа-то тяжелая.
— Это да, — деловито согласился сторож, а потом махнул рукой и достал принесенную мной бутылку. — Нагреется ведь и правда…
— Идеально с похмелья, — осторожно улыбнулась я.
— Да что ты, какое похмелье? Или думаешь, мы с Яриком ночью злоупотребляли? Так с ним и не напьешься особо, — усмехнулся старик и сделал глоток. — То ли дело Серега! По правде сказать, я бы скорее поверил, что в его смену такое могло произойти.
— Какое?
— Ну что трупов утром недосчитались.
— Это почему? Он что-то рассказывал?
— Да ничего он не рассказывал, и так видно. Подозрительный тип. Пьет как лось и не пьянеет. А уж как до денег охоч! Предложи ему кто какое дело, точно бы не отказался поспособствовать.
— А когда его смена? — поинтересовалась я.
— Дай-ка гляну. — Он потянулся к стеллажу и достал толстый журнал. — Через неделю аккурат выходит он из отпуска.
— А давно он отдыхает?
— Так три недели как к матери в Тамбов уехал.
— Макар Игнатыч, больше вас не задерживаю, но попрошу сообщить, если вспомните что-то, что может пролить свет на обстоятельства сегодняшней ночи.
— Эко завернула, — ухмыльнулся он, но номер телефона записал.
В конторе я застала Селиванова за неспешным распитием кофе. Экран рабочего монитора находился в спящем режиме, а в кабинете, кроме него, никого не было. Все это наталкивало на определенные мысли.
— Работы так много, что не знаешь, за что взяться? — спросила я не без издевки.
— Просто почувствовал твое приближение, я весь внимание.
— Рассказать особо нечего: ни эксперт, ни сторож ничего не видели. Санитар уже дома после смены, достала для тебя его контакты, — ответила я и потянулась к сумке, которую бросила на облезлый кожаный диван.
— Татьяна… — начал было Антон.
— Нет! — быстро отрезала я.
— Ты даже не дослушала, — обиделся он.
— Да я и так знаю, что ты скажешь: «Допроси санитара, найди родственников трупов…»
— Можно еще свидетелей поискать, — кивнул Селиванов, нисколько не смутившись.
— Можно вообще всю работу за тебя делать, да у меня своей по горло, — отрезала я и добавила: — Думаю, что, если бы кто-то из граждан увидел, как по улицам тащат трупы или, что хуже, они сами разгуливают, наша контора уже была бы в курсе.
— Ну просто допроси санитара, и все.
— Просмотр записей с камер на тебе. Ну или найди, кто этим может заняться. На улице у морга три штуки. — Я вышла из кабинета, не дожидаясь ответа.
Я позвонила Ярославу, и мы договорились о встрече на следующий день. Суббота — время для допросов внеурочное, но дома меня все равно никто не ждал, да и побыстрее хотелось узнать подробности такого загадочного исчезновения. То ли для того, чтобы скорее забыть об этих трупах, то ли потому, что я слишком любопытна, мне не терпелось докопаться до истины.
Вопрос, для чего кому-то понадобились трупы, не давал покоя. Сомнительно, что их выкрали с намерением продать на органы, но совсем такую вероятность отметать не стоит. Возможно, целью было скрыть следы какого-то преступления — это объясняет то, что исчезли они до вскрытия. Только вот нестыковка: поступили они в разное время, а понадобились кому-то вместе.
Я отправилась домой, где первым делом открыла ноутбук. Там меня ждали два письма от Беспалова. Я внимательно изучила каждое, но вопросов стало только больше.
Одна из пропавших, Людмила Ивановна Светлова, поступила в одиннадцатом часу ночи из квартиры, где проживала с матерью. Последняя обнаружила бездыханное тело дочери и сразу вызвала бригаду скорой помощи, которая диагностировала смерть и доставила девушку в морг. Именно ее готовили к вскрытию сегодня утром, без него причина кончины была не ясна. Девушка молодая, всего девятнадцать лет, без хронических заболеваний. Следов насильственной смерти предварительно обнаружить не удалось.
Вторую доставили около полуночи с места ДТП. При ней были документы, поэтому личность ее была предварительно установлена: Алла Вадимовна Лысенко. Подтвердить это смогли бы родственники после опознания: судя по документам, в результате аварии от лица девушки почти ничего не осталось. Однако опознать ее не успели. Кроме нее было еще двое пострадавших, которые ехали с ней в машине, — оба в тяжелом состоянии доставлены в областную больницу. На момент смерти покойнице исполнилось двадцать восемь, прописана она была в нашем городе и имела штамп о замужестве в паспорте. Только супруг ее, судя по всему, сейчас лежал в реанимации. Кто был вторым выжившим в аварии, указано не было, документов при нем не нашли.
Я откинулась на спинку стула и задумалась. Две молодые женщины поступают в морг с разницей в два часа. Одна внезапно скончалась у себя дома по неведомой причине, вторая — за рулем собственного авто в противоположной части города. Кроме пола их, казалось бы, ничего не связывает. Вопросов, как я и предполагала, стало только больше.
Я очень надеялась, что санитар, дежуривший сегодня ночью, сможет пролить свет на часть из них.
На следующий день я отправилась на встречу с ним. Мы договорились о разговоре в кофейне возле кукольного театра. Туда я добралась на автобусе, прихватив с собой заметки, которые успела сделать, изучая файлы из морга.
В помещении был лишь один мужчина без компании. Я решительно направилась в его сторону.
— Ярослав?
— Татьяна Юрьевна? — уточнил он в ответ. Я представляла его огромным суровым мужчиной, а на деле передо мной сидел улыбчивый молодой человек среднего телосложения. Светлые волосы коротко стриженны, глаза добрые, а на щеках едва заметная россыпь веснушек.
— Постараюсь не отнять у вас много времени, — заверила я. — Меня интересуют все, даже мельчайшие подробности вашего последнего дежурства.
— Смены у нас с восьми до восьми. Те, которые исчезли, были первыми, кого в мое дежурство привезли.
— После них был кто-то?
— Да, в три часа ночи доставили старика, а следом за ним — женщину. Первого нашли в собственном подъезде на лестничной клетке соседи. А женщина была со множеством ножевых ранений, думаю, муж постарался.
— А возраст ее помните?
— Тридцать, если не ошибаюсь. — Он инстинктивно поморщился, видимо, вспоминая поступившую.
— Но она никуда не делась?
— Нет, на месте.
— А сможете описать внешность всех трех женщин?
— Та, что второй поступила, после ДТП, — там вместо лица месиво было. Могу сказать только, что блондинка, волосы не очень длинные и, похоже, крашеные. Роста небольшого совсем, стройная. Первая же, наоборот, как новенькая… — Он осекся. — Извините.
— Ничего, ничего, продолжайте.
— Молоденькая совсем и красотка. Фигура как у модели: высокая, подтянутая. Лицо симпатичное, и волосы длинные очень, в косу заплетены были.
— А цвет?
— Светло-русый.
— А та, что с ножевыми ранениями?
— Среднеазиатской внешности она. Так тело до сих пор у нас, может, посмотреть хотите?
— Нет, обойдусь вашим описанием, — заверила я.
— В теле, не толстуха, но крупная женщина, — продолжил санитар. — Я еще удивился — кто ж ее одолеть-то смог, хотя с ножом дело нехитрое. Если знаешь, куда удар наносить, вопрос пары секунд.
— Я знаю, — не сдержалась я. Уж про ножевые ранения я знала прекрасно с детства получше любого санитара.
— Ну да, вы же из полиции, — улыбнулся Ярослав и отхлебнул кофе. Конечно, он не знал, где и как я росла, поэтому место моей работы было для него самым простым объяснением.
Отец — а росла я без матери — с раннего возраста учил меня разным премудростям: виртуозно вскрывать замки, прятаться от слежки, незаметно проникать в помещения. Кроме того, именно с ним я освоила различные приемы самообороны и нападения, благодаря чему и получила должность инструктора по физической подготовке в полиции.
Остальное я постигала уже в детдоме после того, как отец однажды исчез, предварительно снабдив меня подробными инструкциями. Я отправилась в полицейский участок и назвала код: «14091520 Тайна», как и велел отец. Тайной он всегда называл меня, а вот о значении цифр я не догадывалась. Не знаю, поняли ли что-то из этого шифра полицейские, детские психологи и серьезные дяди в костюмах, навещавшие одиннадцатилетнюю меня, но, по крайней мере, открыто не смеялись. Зато после многочисленных утомительных бесед определили в детдом.
Там по мере взросления я всерьез начала сомневаться в адекватности собственного родителя. Разумеется, в детстве, когда мы меняли места жительства каждые пару месяцев и держались от всех особняком, я была уверена, что он ни много ни мало тайный агент. Однако в подростковом возрасте эта версия начала всерьез трещать по швам. Особенно после того, как я поняла и приняла то, что, вопреки обещаниям, он за мной не вернется. Никогда.
Не впасть в отчаяние мне помогали мои друзья по детскому дому. Все они тоже были, прямо скажем, непростыми ребятами.
Взять хотя бы мою подругу детства Дуню Стрекалову. Девчонка выросла в землянке, так как ее родители всерьез готовились встречать конец света. Делать это в глухом лесу им представлялось наиболее логичным. Она знала все о выживании в любых условиях. По химии и биологии, в отличии от других предметов, у Дуни всегда были твердые пятерки с плюсом, она с малолетства знала все о любых растениях, ядах и соединениях. До того как ей успело исполниться восемнадцать, из детдома ее забрал отец. Мать к тому моменту уже много лет лежала в психушке, а он обзавелся квартирой в Самаре, куда и забрал дочь.
Незадолго до того как Дуня покинула наш коллектив, внезапно объявившийся родственник забрал еще одного нашего друга — Славу Лаваля, которого мы предпочли называть Лавой. Он оказался в детдоме после того, как его родители были зверски убиты в собственном доме. Лава был уверен, что виной тому деятельность его отца: тот был компьютерным гением, способным грабить банки, не выходя из дома. Разумеется, Лава от него многому научился и, когда у него появился ноутбук, не преминул нам свои способности продемонстрировать. Кстати, с техникой ему помог Ланселот. Мы называли его просто Ланс, уж больно затейливое имя. Фамилия, кстати, на удивление обычная — Трегубов.
С ним у меня когда-то были самые близкие отношения. Именно он стал моей первой влюбленностью и первым мужчиной. Я была очарована им ровно до тех пор, пока он не сбежал из детдома, бросив влюбленную дуру в моем лице плакать и страдать в одиночестве.
Если с Дуней мы худо-бедно поддерживали контакт, созваниваясь, а Лава нет-нет, да и отправлял мне загадочные письма вроде: «Не верь Лансу» и «Я тебя найду, не ищи меня», то от Ланселота долгое время не было ни слуху ни духу.
Объявилась моя первая любовь в самый неподходящий момент пару месяцев назад, когда я расследовала гибель своего жениха в соседнем областном центре. Целью визита, кстати, была вовсе не я, а бандитский общак. Именно его вместе со мной он погрузил в машину, угрожая оружием. Я такого шага не оценила и поспешила смыться. Тем более что, как оказалось, он был знаком с моим женихом до того, как нас с Егором представили друг другу. Все это мне жуть как не понравилось, и я поспешила сдать Ланса браткам, чей общак он решил прибрать к рукам.
Признаться, даже не пыталась интересоваться, что с ним стало после нашей последней встречи. Уверена, он выкрутился. Это получалось у него превосходно. Лучше этого, пожалуй, он только владел оружием. В том числе и холодным.
История его появления в детдоме менялась слишком часто, но основными легендами были детство в цыганском таборе и цирковое семейство. В ходе представления отец его якобы метал ножи в стоящую у щита мать. Те оказывались в миллиметре от нее. Заканчивалось действо выстрелом из лука в яблоко, которое она держала у себя на голове.
Именно он научил меня обращаться с ножами, и я точно знала, что любого противника, даже грузную женщину, можно повергнуть мгновенно, если знать, куда наносить удар.
— Ну как, есть предположения? — Голос Ярослава вернул меня в реальность: должно быть, он думал, что я размышляю над исчезновением.
— Пока нет, зато есть вопросы. — Я потрясла головой, чтобы выдернуть себя из воспоминаний, и посмотрела ему прямо в глаза. — Когда последний раз вы видели исчезнувшие тела?
— В три тридцать, после того, как последнее поступило.
— Они точно были на месте?
— Абсолютно!
— Ничего необычного в тот момент вы не заметили?
— Нет, тогда все находилось на своих местах. Посторонних тоже не было.
— Кто обнаружил пропажу?
— Как только Витька заступил, я ему смену передавать стал. В восемь у нас эксперты работу начинают. Ну я и повел его, как обычно у нас происходит, в отстойник — показывать, кто первый, кто второй.
— Так вы и поняли, что ни первого, ни второго там не оказалось?
— Да. Я, как зашел, сразу увидел, что все не так. Мало того, что тел нет, еще и свет не горит в помещении, хотя мы не выключаем. Да и бардак какой-то — ящики в стеллажах выдвинуты. И знаете, будто какой-то сквозняк…
— Вы суеверный? — нахмурилась я.
— Нет, — коротко ответил санитар и потер лоб. — Мы сразу всех на уши подняли, расспросили. Никто ничего не видел и не слышал. Ни следов взлома, ничего.
— А сами вы с половины четвертого до восьми что делали?
— В ординаторской был, — удивился моему вопросу Ярослав. — Наши клиенты неприхотливые, есть не просят. Сами мы с ними время проводить тоже не стремимся. Ночью оно как: мы приняли тело и бумаги на него, все по своим местам разложили и свободны.
— В ординаторской кто-то кроме вас был?
— Не было. Макар Игнатыч наверху только, у себя.
— Вы к нему поднимались?
— Да, ближе к шести кофе попили у него на посту, в карты перекинулись. У нас это не запрещено.
— Ярослав, — я выдала свою лучшую улыбку, — зачем кому-то могли понадобиться два женских трупа?
— Понятия не имею, — развел он руками.
— Кто-то незаметно проникает в морг и похищает два трупа. Вряд ли из-за зубов, верно? — взяла я инициативу в свои руки.
— Не понимаю, о чем вы, — смутился Ярослав.
— Ваш начальник рассказал мне о побочном заработке, — я подмигнула. — Может быть, были еще какие-то возможности заработать?
— Как, например? — В глазах Ярослава появился интерес. Подкидывать идеи ему, конечно, не хотелось, но все же я продолжила:
— Есть черный рынок органов, есть люди, готовые платить, чтобы остаться наедине с трупами, в конце концов.
— Некрофилы, что ли? — Парень вскинул брови и выпучил глаза, будто я только что заявила, что позади меня — отряд марсиан.
— Они самые, — я кивнула. — А в Питере, слышали, новая забава — расчленять и властвовать?
— Слышал, — смутившись, ответил Ярослав. — Так там это не отходя от кассы. Сначала убивают, потом расчленяют.
— Минуя морг? — ухмыльнулась я.
— Ну да, — смутился он.
— Но мы же не в Питере, а дурной пример, как водится, заразительный. Признайтесь, может быть, не вам, а вашим коллегам поступали какие-либо заманчивые предложения?
— Послушайте, Татьяна Юрьевна, я все понимаю: дело странное, но какие-то нездоровые у вас версии.
— Хорошо, с удовольствием послушаю ваши — я уже, между прочим, предлагала высказаться, — заметила я.
— Может быть, кому-то было выгодно, чтобы вскрытие не состоялось? — осторожно предположил он.
— Я думала об этом, но вот нестыковка — одна попадает в ДТП, будучи сама за рулем, а вторая умирает своей смертью в собственной квартире. Все это с промежутком в пару часов и на расстоянии десяти-пятнадцати километров. Складывается впечатление, что цель все-таки сами тела, а не личности.
— Это как?
— Кому-то понадобились два женских трупа.
— Кому? — удивился Ярослав.
— Это мне и предстоит выяснить. — Я простилась, поняв, что ничего полезного от него сегодня не услышу.
В выходные я была уверена в том, что доложу о результатах Селиванову и предоставлю ему возможность разбираться со всем этим самостоятельно, но утром я уже направлялась не в контору, а в областную больницу.
К сожалению, с Лысенко мне поговорить не удалось. Ни с одним, ни со вторым. В палате интенсивной терапии пациентов с такой фамилией оказалось двое, второй выживший в аварии мужчина был родным братом мужа погибшей Аллы. Зато в коридоре у палаты я издалека заметила пару лет пятидесяти. Оба выглядели совершенно убитыми горем. «Еще бы, сразу два сына в таком состоянии». Однако я ошиблась. Как рассказала медсестра на посту, это были тесть и теща одного из пострадавших. Я записала их имена, поинтересовалась самочувствием братьев и направилась к палате. Посчитав удачей застать родителей Аллы здесь, я представилась и присела напротив пары. Женщина комкала в руках бумажный платок. На каштановых волосах — черная траурная лента из мелкого кружева.
Какое-то время мы пребывали в молчании. Мужчина смотрел в одну точку и будто бы не замечал моего присутствия. Выглядел он несколько бодрее и собраннее жены. Темные брови сведены у переносицы, губы поджаты. Первой нарушила тишину женщина. И без того миниатюрная, сейчас она смотрелась буквально крошечной, ссутулившись и обхватив себя руками.
— Аллочка ведь десять лет за рулем, права получила, как только восемнадцать исполнилось, — сказала женщина, тяжело вздыхая. — И вот, кто бы мог подумать, что вот так…
— Ирина Ивановна, расскажите о вашей дочери, — тихо попросила я.
Мне казалось, что я прекрасно понимаю ее состояние. Хотя потеря ребенка вряд ли может встать в один ряд с потерей жениха.
— Она замечательная, закончила математический факультет нашего института с красным дипломом. Ее сразу в банк взяли, дослужилась уже до руководителя отдела, — не без гордости начала женщина, на лице даже возникло подобие улыбки. — Кирилл — один из постоянных клиентов. Так красиво за ней ухаживал. Два года назад свадьбу сыграли, вот-вот внуков ждали.
— Алла была беременна? — уточнила я.
— Вроде бы нет, — неуверенно ответила Ирина Ивановна и бросила взгляд на мужа. Тот наконец повернулся к нам.
— Вскрытие покажет. — Он тяжело поднялся со стула и неспешно пошел в другой конец коридора.
— До сих пор поверить не могу, что все это случилось с нами. Может быть, это и не она была? Возможно ведь такое? — с надеждой посмотрела на меня женщина мокрыми от слез глазами.
— Боюсь, что она, при ней обнаружили водительское удостоверение, — не стала я лукавить.
Тем временем все внутри у меня сжалось, ведь скоро этим несчастным людям предстояло узнать о том, что тело их дочери загадочно исчезло. Если, конечно, его оперативно не найдут. Точнее, не найдем. Было совершенно очевидно, что я уже погрязла в расследовании по самые уши.
Женщина не сводила с меня взгляда. Ее худые плечи то медленно поднимались, то резко опускались, будто из нее выходила жизнь.
— А почему вы Аллочкой интересуетесь? Водитель грузовика ведь только парой царапин отделался, да и вина там скорее на нем, как я поняла.
— Вы все правильно поняли, — кивнула я и продолжила: — Простая формальность. А есть ли у вас фото дочери?
— Конечно. — Ирина Ивановна тут же полезла в сумку за смартфоном, нашла нужный снимок и протянула мне. — Вот, это они с Кирюшей на второй годовщине свадьбы, в конце августа.
— Красивая пара, — кивнула я, попросив переслать мне снимок.
Я говорила чистую правду: с фотографии на меня смотрела миниатюрная кареглазая девушка с платиновыми волосами и роскошной улыбкой. Рядом муж, он казался выше ее чуть ли не в два раза. Серьезный, подтянутый брюнет в очках. Его лазурный галстук гармонировал с элегантным платьем супруги.
— Ира, выпей, — тяжелым голосом произнес отец Аллы, материализовавшийся рядом с пластиковым стаканчиком воды.
— Вадик, неужели это все в самом деле происходит с нами? — задала вопрос Ирина Ивановна будто бы мужу, но на самом деле в никуда.
Ответа не последовало. Мужчина присел рядом, тяжело вздохнул, взял за руку жену и опустил седеющую макушку на ее плечо. Мне совершенно не хотелось мучить этих людей, но все-таки осталась пара вопросов, которые необходимо было задать.
— Значит, отношения с мужем у нее были хорошие. Может быть, какие-то конфликты на работе, с друзьями?
— Вы что же, думаете, кто-то мог это подстроить? — женщина в ужасе вскинула брови.