Мосян Тунсю
Благословение небожителей. Том 1
Авторы перевода: YouNet Translate
Глава 1. Благословение небожителей
Среди пантеона небесных богов существует один, называемый посмешищем всех трёх миров.
Согласно легенде, восемьсот лет тому назад на центральной равнине раскинулось древнее государство, называемое Сяньлэ1.
1 «Сяньлэ» в переводе означает «Божественная радость».
Государство Сяньлэ занимало обширные и богатые территории, народ его жил в мире и радости. Государство владело Четырьмя Сокровищами: несметное множество красавиц, блестящие музыканты и поэты, горы драгоценностей и самоцветов. А четвертым сокровищем являлся прославленный Его Высочество наследный принц.
И этот самый Его Высочество наследный принц, как бы выразиться помягче, был довольно странным юношей.
Государь и государыня относились к нему как к жемчужине на ладони, баловали сверх меры и всегда с гордостью повторяли:
— Наш сын наверняка станет просвещённым правителем, слава его будет неугасаемой.
Вот только самого наследного принца совершенно не привлекали ни власть, ни богатство, ни иные блага бренного мира.
Интерес же у него, если судить по собственному излюбленному выражению принца, был лишь один:
— Я стремлюсь помогать простым людям, попавшим в беду!
В молодости наследный принц всего себя посвятил самосовершенствованию и как раз в это время с ним произошло два случая, которые позднее разошлись по миру с молвой.
Первый случай произошёл, когда принцу исполнилось семнадцать лет.
В том году государство Сяньлэ устраивало торжественное шествие в честь ежегодного подношения Небесам на Празднике фонарей2
2 Праздник фонарей или Юаньсяоцзе, отмечается пятнадцатого числа первого лунного месяца, знаменует собой окончание празднования Нового года или Праздника весны.
Эта традиция утеряна многие столетия назад, но из уст стариков и сохранившихся древних записей всё ещё можно узнать, какое грандиозное событие, вызывающее всеобщее ликование, являл собой тот праздник.
Праздник фонарей, улица Шэньу.
По обеим сторонам улицы яблоку негде было упасть. Аристократия и знать вела праздные беседы на верхних этажах зданий; воины императорской армии прокладывали дорогу, впечатляя всех своим грозным видом и звоном брони; из белоснежных рук юных дев, легко кружащихся в танце, сыпались дождем лепестки цветов, так что невозможно было выбрать, кто же очаровательнее — девушки или цветы; из золотой повозки доносились мелодичные переливы, плывущие в небе над столицей. Завершала процессию великолепная платформа, запряжённая шестнадцатью белыми лошадьми, украшенными золотыми уздечками.
На высокой красочной платформе находился тот, кто имел честь олицетворять самого Владыку Шэньу, он и привлекал к себе восторженное внимание публики.
Во время торжественного шествия исполняющему роль Шэньу надлежало надеть золотую маску, облачиться в парадные одеяния и с драгоценным мечом в руках исполнять роль первого тысячелетнего Бога Войны, борца с нечистью — Шэньу, Императора Цзюнь У.
Удостоившийся чести быть избранным на роль Шэньу возносился на вершину славы, поэтому кандидатов ожидал весьма тщательный отбор. В этом году избранником стал Его Высочество наследный принц. Вся страна пребывала в уверенности, что он непременно станет лучшим исполнителем роли Шэньу за всю историю праздника.
Но в тот день что-то пошло не совсем так, как ожидалось.
Торжественная процессия, совершая третий обход вокруг Запретного города, шествовала мимо городской стены высотой более десяти чжанов3.
3 Чжан — мера длины, около 3,33 метра.
На красочной платформе Бог Войны как раз собирался нанести смертельный удар свирепому демону и заколоть его своим мечом.
Эта сцена так будоражила людские сердца, что толпа по обе стороны улицы нахлынула кипящей волной, сверху на городских стенах также разразилась шумная битва за лучшее место обзора, люди вытягивали шеи, протискивались вперёд и толкали друг друга.
Внезапно прямо с городской стены свалился маленький ребёнок.
Пронзительный крик огласил Небеса. И когда толпа уже представила как кровь ребёнка окропит улицу Шэньу, наследный принц слегка приподнял голову. Один прыжок — и он схватил ребёнка.
Толпа только и успела увидеть белую тень, взмывшую птицей в небо, а наследный принц уже спокойно коснулся земли, с ребёнком на руках. Золотая маска слетела с его лица, явив миру прекрасный облик юноши.
Ещё мгновение и толпа возликовала.
Простые люди возрадовались, а вот у духовных наставников императорской семьи разразилась мигрень.
И в страшном сне они не могли предположить, что принц допустит столь значительный промах.
То было зловещее предзнаменование, неимоверно зловещее!
Каждый обход красочной платформы вокруг Запретного города знаменовал мольбы жителей государства о благоденствии и процветании на целый год вперёд, и теперь, когда круг оборвался, это могло навлечь на страну величайшее бедствие!
Наставники едва не облысели от печали и тревоги. Взвесив все за и против, они обратились к наследному принцу, тактично попросив его месяц провести в медитации лицом к стене, дабы выразить сожаление о содеянном. При этом не было нужды в действительности сидеть напротив стены целый месяц, достаточно просто сделать вид.
Наследный принц с улыбкой ответил:
— В этом нет нужды.
Таковы были его слова:
— Спасение ребенка — это ведь не преступление. Разве Небеса могут обрушить на меня свой гнев за правое дело?
Но… что если Небеса всё-таки обрушат свой гнев?
— В таком случае, это будет ошибкой Небес, а разве тот, кто прав, извиняется перед тем, кто ошибся?
Наставники не нашли, что ему возразить.
Таким уж человеком был Его Высочество наследный принц.
Он никогда ещё не сталкивался с непосильным делом и ещё никогда не встречал того, кто бы его возненавидел. Он считался истиной всего человечества, он был центром целого мира.
Поэтому наставникам только и оставалось, что в душе горестно бранить принца: «Да что б ты понимал!»
Но продолжать разговор было бессмысленно, да и никто из наставников не посмел его продолжать. Всё равно Его Высочество не стал бы их слушать.
* * *
Второй случай произошел тогда же, в год семнадцатилетия наследного принца.
Легенда гласила, что к югу от Хуанхэ был построен мост под названием Инянь, и на этом мосту многие годы появлялся блуждающий призрак.
Призрак являл собой весьма пугающее зрелище: облачённый в сломанный доспех, с каждым шагом он оставлял на земле кровавые пламенеющие следы, а из тела, залитого кровью, торчали острые мечи и стрелы. Раз в несколько лет он являлся среди ночи на краю моста, преграждал дорогу прохожему страннику и задавал три вопроса: «Где мы находимся?», «Кто ты такой?», «Ради чего ты здесь?».
Стоило путнику ответить неверно, призрак тут же пожирал его. Вот только верного ответа никто не знал, и потому за несколько лет призрак сожрал бессчётное множество несчастных путников.
Наследный принц Сяньлэ услышал об этом, когда отправился странствовать по свету. Отыскав Инянь, он каждую ночь проводил у моста, пока наконец ему не явился зловредный призрак.
Выглядел он в действительности именно таким пугающим и жутким, каким его описывала молва. Разинув пасть, призрак задал наследному принцу первый вопрос, и принц с улыбкой ответил:
— Мы находимся в мире людей.
Но призрак на это произнес:
— Мы находимся в мире страданий.
Вот так удача, на первый же вопрос принц дал неверный ответ.
Наследник Сяньлэ подумал, а стоит ли ждать, когда призрак задаст все три вопроса, если он всё равно собирался неверно ответить на каждый из них? Поэтому, выхватив блестящий меч, принц бросился в атаку.
Битва выдалась беспримерно ожесточённая. Наследный принц преуспел в искусстве фехтования, но и призрак сражался отважно и дерзко. Битва демона и человека едва не заставила небесные светила развернуться вспять, но, в конце концов, призрак всё же оказался повержен.
Когда призрак исчез, наследный принц посадил на берегу у моста цветущее дерево. Как раз в это время мимо проходил странствующий монах, который увидел, как принц рассыпал пригоршню земли, провожая призрака в последний путь, и спросил:
— Для чего ты это делаешь?
Тогда наследный принц и произнес свою знаменитую фразу: «Тело пребывает в страдании, но душа пребудет в блаженстве».
Услышав такие слова, монах мимолетно улыбнулся, обернулся божественным генералом в сверкающих доспехах, оседлал облако, схватив поводья ветра, и умчался в рассветное зарево. Лишь тогда наследный принц понял, что ему повстречался не кто иной как сам Владыка Шэньу, лично спустившийся в мир смертных для борьбы с нечистой силой.
Бессмертные небожители приметили этого весьма способного исполнителя роли Шэньу еще тогда, на Празднике фонарей, когда он во время шествия в честь поклонения Небесам совершил роковой прыжок. В этот раз, после битвы у моста Инянь, кое-кто из бессмертных обратился к Владыке Шэньу:
— Каково ваше мнение о Его Высочестве наследном принце?
Владыка ответил такой фразой:
— Возможности этого юноши безграничны.
Той же ночью в небесах над императорским дворцом Сяньлэ разыгралась необыкновенная буря, налетел сильный ветер, разразилась гроза.
Под грохот и вспышки молний Его Высочество наследный принц вознёсся на Небеса.
* * *
Каждый раз, когда простой смертный возносится на Небеса, Небесные чертоги содрогаются. Ну а вознесение Его Высочества наследного принца привело к тому, что Небесные чертоги содрогнулись трижды.
Вознесение через самосовершенствование было делом крайне и крайне сложным.
Необходимо иметь природный дар, в поте лица совершенствовать тело и дух, а также дождаться удобного случая. Рождение нового божества всегда являлось процессом долгим и трудным.
Нельзя сказать, что не существовало вовсе баловней судьбы, удостоившихся причисления к пантеону бессмертных в юном возрасте; не единичны были и случаи, когда долгие годы мучительного самосовершенствования в итоге так и не приводили к встрече с Небесной карой; ну а если Небесная кара всё же настигала такого человека, не в силах пройти через это испытание, он умирал, а если и оставался в живых, то становился ни на что не годен; простых же смертных, которые всю жизнь до смерти вели невежественную, заурядную жизнь в мирской суете и так и не могли отыскать свой истинный путь, было и вовсе не счесть.
Ну а Его Высочество наследный принц, вне всяких сомнений, являлся баловнем Небес. Чего бы он ни пожелал, непременно получал; чего бы он ни захотел, непременно достигал; вот и теперь, едва ему в голову пришло вознестись и занять место среди пантеона богов, как он действительно оказался на Небесах, не достигнув и восемнадцати лет.
Сердца простого народа уже принадлежали ему, а когда государь и государыня, тоскуя по любимому сыну, приказали выстроить по всей стране монастыри и храмы, возвести статуи в честь наследного принца, всенародная любовь взметнулась к Небесам. Всё больше становилось тех, кто поклонялся принцу, всё больше монастырей и храмов возводилось в его честь, увеличивая срок его бессмертия и усиливая его могущество. Так и вышло, что за короткие несколько лет почитаемый в монастырях и храмах наследный принц Сяньлэ вознесся на вершину благоденствия, достиг наивысшей точки расцвета.
Так продолжалось ровно до тех пор, пока в государстве Сяньлэ не случилось восстание.
* * *
Причиной тому стала тирания государя, против которой взбунтовалась мятежная армия. Вот только, несмотря на то, что мир людей озарился огнями войны, бессмертные из Небесных чертогов не могли по своей воле вмешаться в их розни. Подобное допустимо лишь в случае вторжения демонов и всяческой нечисти в мир людей, но поскольку этого не случилось, небожители решили оставить всё как есть. Ведь если подумать, в мире людей постоянно случаются войны и каждый считает себя единственно правым; что же получится, если небожители попробуют вмешаться? Сегодня ты помогаешь одной стране подняться с колен, а завтра твой соратник-небожитель поможет потомкам другой страны совершить отмщение? Этак ведь дойдет и до драки среди небожителей, тогда уж весь мир погрузится во тьму. Такому небожителю как Его Высочество наследный принц и подавно стоило воздержаться от вмешательств.
Вот только ему закон был не писан. Он так и сказал Владыке:
— Я желаю помочь простым людям, попавшим в беду.
Император, обладающий тысячелетней божественной властью, и тот не осмеливался произнести вслух подобные речи, легко можно вообразить, какое действие возымели на него слова наследного принца. Но даже Император ничего не мог с этим поделать, лишь предупредил:
— Тебе не под силу спасти всех.
Принц же ответил:
— Я справлюсь.
Поэтому, повинуясь своим принципам, он спустился в мир людей.
Простой народ государства Сяньлэ встретил принца с почестями. Однако с самой древности и до наших дней народные предания множеством примеров доказывали людям одну простую истину: если бессмертное божество самовольно спустилось в мир людей, ничего хорошего из этого не выйдет.
Поэтому пламя войны, вместо того чтобы погаснуть, напротив — разгорелось ещё более ярким пожаром.
Дело вовсе не в том, что Его Высочество наследный принц не прилагал всевозможных усилий, чтобы этого не допустить, но лучше бы ему было вовсе остаться в стороне. Чем больше он старался помочь, тем больше хаоса привносил в и без того запутанную военную обстановку. Народ Сяньлэ потерпел сокрушительное поражение, государство утопало в реках крови, убитых и раненых было не счесть. В конце концов волна страшного поветрия захватила императорскую столицу, мятежные войска вторглись во дворец государя и смуте пришёл конец.
Можно сказать, что если ранее государство Сяньлэ всё ещё билось в агонии, борясь за выживание, то Его Высочество наследный принц просто-напросто стал причиной, по которой оно перестало дышать.
* * *
Народ погибшего государства неожиданно обнаружил для себя вот что.
Оказывается, наследный принц, преданно почитаемый ими как божество, совершенно не являлся таким идеально всемогущим, каковым его считали ранее.
А если сказать по правде, он был просто никчёмным неудачником, от которого не было помощи, одни лишь беды!
Боль от потери Родины и близких людей не находила другого выхода, охваченная скорбью толпа яростной волной стала врываться в храмы наследного принца, свергать его статуи и сжигать всё дотла.
Восемь тысяч монастырей и храмов за семь дней и семь ночей было предано огню, не осталось даже пепелищ.
С тех пор Бог Войны, хранитель благоденствия, бесследно исчез, а на смену ему пришел злой дух поветрия, приносящий несчастья.
Коль народ назовет тебя божеством — таковым ты и будешь, сравняют с грязью — и тут не поспоришь. Придется тебе быть тем, кем тебя назовут. Такова природа вещей.
* * *
Его Высочество наследный принц не мог принять этот факт, как бы ни старался. Но было ещё кое-что, с чем ему примириться не удавалось вовсе, а именно — наказание, которому он подвергся. Свержение с Небес.
Запечатав магические силы наследного принца, небожители сослали его в мир смертных.
С детства он рос, окружённый всеобщим обожанием, не ведая тягот и лишений простой человеческой жизни. Но наказание, которому его подвергли, было сродни падению в грязь с самой верхушки облаков. И в этой грязной луже наследному принцу впервые пришлось познать голод, нищету и отвращение. Впервые ему пришлось творить такие вещи, которых он никогда не совершал и даже не представлял, что придётся с ними столкнуться: воровство, грабёж, грязная ругань, беспросветное отчаяние. Не осталось у него ни совести, ни самоуважения, он пал настолько низко, насколько это вообще было возможно, даже самые преданные союзники не смогли стерпеть подобных метаморфоз принца и оставили его.
Всевозможные каменные стелы и таблички в государстве Сяньлэ, на которых была высечена знаменитая фраза «Тело пребывает в страдании, но душа пребудет в блаженстве», были уничтожены без остатка ещё во время войны. Но если бы сохранилась хоть одна, попадись она на глаза Его Высочеству наследному принцу — он немедленно разбил бы её собственными руками.
Человек, из уст которого прозвучала эта фраза, на своей шкуре убедился, что, когда тело его погрузилось в страдание, душа оказалась далека от блаженства.
* * *
Каким бы стремительным ни был его путь на Небеса, а упал на землю он ещё быстрее. Оба случая — и роковой прыжок на улице Шэньу, и встреча с демоном и божеством на мосту Инянь4, кажется, произошли только вчера. Но горе Небесных чертогов было недолгим, ведь что было, то прошло, и вспоминать об этом теперь нет нужды.
4 Здесь образно говорится о том, что человек за короткое время столкнулся и с чем-то прекрасным, и с чем-то ужасным.
Всё шло своим чередом, покуда много лет спустя Небеса не содрогнулись от оглушительного грохота. Тот самый Его Высочество наследный принц вознесся вновь.
Испокон веков небожитель, свергнутый в мир людей, если и находил в себе силы оправиться от удара, то опускался в мир Демонов; не было ни одного, кто смог бы вновь после этого вернуться на Небеса. Повторное вознесение могло заслуженно считаться грандиозным подвигом.
Но ещё больше шума наделало то, что сразу после вознесения принц ворвался в Небесные чертоги, охваченный злобой, в твердом намерении избить каждого, кто встретится ему на пути. И потому не прошло и получаса, как его снова вытолкали вниз.
Полчаса — столько горит одна палочка благовония. То было едва ли не самое короткое и стремительное вознесение за всю историю Небес.
И если воспоминания о его первом вознесении стали историей, которую передавали из уст в уста, то во второй раз он лишь наделал пустого шума.
* * *
После второго низвержения Небесные чертоги исполнились презрения к наследному принцу. А кроме презрения в души небожителей закралась настороженность. Ведь если первое наказание довело его до подобного безрассудства, что если, изгнанный повторно, он задумает уничтожить всё живое, охваченный жаждой мести?
Вопреки предположениям, изгнанный принц в этот раз не впал в безумие, а напротив, покорно принял своё пребывание в мире смертных. С тех пор никаких проблем с ним не возникало, однако странность всё-таки была. Принц вёл себя, пожалуй, даже излишне добропорядочно.
Иногда он зарабатывал на жизнь уличными представлениями, играя на всевозможных инструментах и исполняя разнообразные трюки, даже трюк с «разбиванием каменной плиты на груди» был для него простейшей задачей. Бесконечные таланты Его Высочества наследного принца не были ни для кого секретом, и всё же, когда люди видели его воочию, танцующего и распевающего песни на улицах, отношение к нему менялось. Иногда он даже усердно собирал всяческую рухлядь по чужим домам.
Весь пантеон бессмертных божеств пребывал в крайнем потрясении.
Подобное было уму непостижимо. Дошло до того, что пожелание «родить сына, похожего на наследного принца Сяньлэ» считалось едва ли не более скверным проклятием, чем пожелание полного истребления рода.
Его Высочество наследник престола, потомок царственного рода, некогда занимавший место в ряду бессмертных небожителей, докатился до подобного шага, уму непостижимый каламбур! Так он и стал посмешищем всех трёх миров.
Насмеявшись вдоволь, неравнодушные к чужому горю с сожалением вздыхали: от любимца Небес, некогда восседавшего на самой вершине славы, теперь не осталось и следа.
Его божественные статуи повалены и разбиты, родное государство разрушено до основания, ни единого последователя не осталось, постепенно память о нём стала стираться из людских сердец. Поэтому никто не знал, куда он направился в своих скитаниях.
Быть свергнутым с Небес — величайшее оскорбление, которое уже мало кто способен вытерпеть. А будучи изгнанным во второй раз, никто не смог бы найти в себе силы подняться.
* * *
Однако через много лет вновь настал день, когда Небесные чертоги разразились оглушительным грохотом.
Небеса едва не раскололись надвое, всё вокруг ходило ходуном.
Заплясали огни неугасающих лампад, небожители в испуге выбежали из своих дворцов и начали спрашивать друг у друга: какой новоиспеченный бессмертный способен своим вознесением наделать такого шума?
К всеобщему потрясению, стоило стихнуть восторженным восклицаниям «Поразительно! Просто поразительно!», как увиденное повергло весь пантеон бессмертных в шок.
Когда же ты угомонишься?!
Прославленный чудила, посмешище всех трёх миров, легендарный Его Высочество наследный принц, он… он… он… чёрт бы его побрал, снова вознёсся на Небеса!
Глава 2. Третье появление мусорного божества в столице Бессмертных. Часть первая
— Примите мои поздравления, Ваше Высочество.
Се Лянь, услышав такие слова, вначале улыбнулся, затем произнёс:
— Премного благодарен. Но позвольте полюбопытствовать, с чем вы хотите меня поздравить?
Линвэнь1, обладательница титула Совершенного Владыки, ответила ему с заведёнными за спину руками2:
— Я хочу вас поздравить с тем, что в этом году вы заняли первое место в номинации «Небожитель, низвержение которого является всеобщим обоюдным чаянием».
1 В данном случае в качестве обращения используется титул.
2 Поза с руками за спиной означала уважение к собеседнику, придавала солидности и серьезности говорящему.
— Не важно, в какой номинации, наконец-таки меня удостоили первого места. И раз уж вы поздравляете меня, наверняка мне полагается награда?
— Всё верно. Занявший первое место получает сотню молитв в копилку добродетелей.
Се Лянь немедленно отозвался:
— Если в следующий раз появится ещё одна такая номинация, будьте любезны, включите меня в список претендентов.
— Хотите ли вы узнать, кто удостоился чести занять второе место?
Се Лянь, поразмыслив, ответил:
— Мне не догадаться. Если судить по реальным поступкам, то я в одиночку могу занять сразу три первых места.
— Почти угадали. Второго места не существует. Вы оказались столь непобедимы, что оставили всех соперников далеко позади.
— Что вы, это слишком большая честь для меня. Кому же досталось первое место в прошлой номинации?
— Прошлой номинации также не существует. Поскольку создали её, начиная с этого года, а если точнее, с этого самого дня.
— Надо же! — Се Лянь остолбенел на миг. — Но ведь это не может означать, что номинацию придумали специально в мою честь?
— Будем считать, что вы появились весьма кстати, и поэтому первое место досталось именно вам.
Се Лянь расплылся в улыбке.
— Что ж, идёт. Если посмотреть с этой стороны, одним радостным событием в моей жизни стало больше.
— Не приходит ли вам в голову, по какой причине вы оказались на первом месте?
— Я оправдал всеобщие надежды?
— В таком случае, извольте выслушать причину. Будьте любезны, взгляните вон на тот колокол.
Се Лянь обернулся, проследив за направлением, в котором она указала, и увидел среди плывущих облаков неописуемо прекрасный храм из белой яшмы, окруженный беседками и павильонами, фонтанами и прекрасными птицами.
Так и не обнаружив ничего похожего на колокол, он спросил:
— Вы, должно быть, ошиблись. Никакого колокола там нет!
— Я не могла ошибиться. Смотрите внимательнее, разве вы не видите?
Се Лянь ещё раз внимательно пригляделся и предельно честно ответил:
— Не вижу.
Линвэнь кивнула.
— Вы и не должны его увидеть. Ещё совсем недавно колокол висел на месте, но едва вы вознеслись, он упал, не выдержав потрясения.
Се Лянь:
— …
— Колокол тот был старше вас, и всё же, имея шумный и весёлый характер, каждый раз, когда смертный возносился на Небеса, он приветствовал его радостным звоном. Но стоило вам вознестись, он стал звонить словно умалишённый, ни на миг не останавливаясь, и, в конце концов, сорвался с колокольни и затих. При этом придавив проходящего внизу небожителя.
Се Лянь произнес:
— Так… сейчас с ним всё хорошо?
— Нет, колокол всё ещё не починили.
— Я спросил о небожителе, которого придавило.
— Придавленный оказался одним из Богов Войны, он немедленно разбил колокол пополам ударом руки. Но это ещё не всё. Прошу вас, взгляните на тот золотой дворец. Видите?
Она вновь указала направление. На этот раз Се Лянь увидел среди безбрежных облаков сверкающие золотой глазурью крыши.
— Ага, на этот раз вижу.
Линвэнь вновь возразила:
— Увидели, но не должны были увидеть. Первоначально на его месте было пусто.
Се Лянь:
— …
— В момент вашего вознесения золотые дворцы небожителей сотрясались с такой силой, что рухнули золотые колонны и посыпалась золочёная черепица, некоторые из дворцов не удастся восстановить в короткий срок, поэтому пришлось временно поставить несколько новых.
— Я несу ответственность за случившееся?
— Именно так.
— Ох… — Се Лянь решил ещё раз уточнить: — Так значит, стоило мне вознестись, я сразу вызвал на себя гнев стольких небожителей?
— Если бы вам удалось заслужить прощение, возможно, они сменили бы гнев на милость.
— И как же мне заслужить прощение?
— Очень просто. Восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей.
Се Лянь не смог сдержать смех.
Линвэнь уточнила:
— Разумеется, я понимаю, что вам не набрать и десятой части.
— Как бы это сказать, мне крайне неудобно вам говорить такое, но потребуй вы даже одну десятитысячную часть, она всё равно оказалась бы мне не по силам, — искренне признался Се Лянь.
Молитвы простых смертных превращались в магическую мощь небожителя, ну а каждая палочка благовоний, возжигаемых в его честь, и каждое подношение называлось «добродетелью».
Отсмеявшись, Се Лянь серьезным тоном спросил:
— Может быть, вы хотите сразу спихнуть меня вниз одним пинком, а лишь после этого выдать мне восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей?
Линвэнь покачала головой.
— Я — Бог Литературы. Если желаете получить хорошего пинка, лучше вам обратиться к Богу Войны. Чем сильнее он вас пнет, тем больше добродетелей вы получите.
Тяжело вздохнув, Се Лянь ответил:
— Дайте мне немного времени, я должен обдумать дальнейшие действия.
Линвэнь сочувственно похлопала его по плечу со словами:
— Не стоит предаваться унынию, из любого положения можно найти выход.
Се Лянь ответил:
— В моем случае на месте выхода окажется пропасть.
Восемьсот лет назад, в период, когда культ наследного принца Сяньлэ находился на вершине процветания, набрать восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей для него не составило бы труда, Се Лянь бы собрал их мгновенно, не моргнув и глазом. Но те времена ушли безвозвратно, а сегодня в мире смертных не осталось ни одного его монастыря или храма, все были сожжены подчистую. Ни последователей, ни молитв, ни подношений.
Что тут скажешь. На все вопросы ответ был один — этого нет, того нет, вообще ничегошеньки у него нет!
В одиночестве обдумывая новую головную боль, Се Лянь просидел на корточках на главной улице столицы бессмертных целую вечность. Внезапно принц осознал, что прошло уже целых три дня с тех пор, как он вознёсся на Небеса, но он до сих пор не присоединился к магической духовной сети для мысленного общения в Небесных чертогах. И совсем забыл спросить, как звучит пароль для входа в неё.
Небожители Верхних Небес создали единую магическую сеть, благодаря которой могут мгновенно обмениваться мысленными сообщениями при помощи духовной связи, после вознесения на Небеса необходимо присоединиться к этой сети. Но сделать это возможно только в том случае, если знать особый пароль. Минуло вот уже восемьсот лет с тех пор, как наследный принц в последний раз присоединялся к сети, разумеется, он уже не помнил нужного пароля, поэтому Се Лянь освободил свое сознание и принялся искать нужную сеть, и когда нашел что-то похожее, без разбора присоединился к ней. Но стоило ему войти, как он тут же едва не оглох от налетевших со всех сторон громких восклицаний:
— Начинаем торги, делайте ваши ставки! Повторные ставки не принимаются! Первый лот — сколько Его Высочество наследный принц сможет продержаться на этот раз, прежде чем свалиться с Небес?
— Бьюсь об заклад, его хватит на год!
— Слишком долго, в прошлый раз он протянул всего полчаса, думаю, в этот раз обойдётся тремя днями. Три дня, примите ставку на три дня!
— Ты что, не будь глупцом! Сам подумай, ведь три дня уже почти на исходе!
Се Лянь, не привлекая внимания, молча вышел прочь.
Виноват. Очевидно, перепутал сети.
В чертогах Верхних Небес сплошь и рядом восседали одни лишь великие небожители, каждый из которых являлся покровителем одной из сторон света, все они ежедневно были завалены важными делами, это не было секретом ни для кого. К тому же, будучи самым что ни на есть истинным небожителем, вознесшимся на Небеса собственными усилиями, каждый из них старался поддерживать свой статус, всегда держался сдержанно, всем своим видом, поведением и речью стараясь подчеркнуть собственную важность. Один лишь Се Лянь во время своего первого вознесения, будучи крайне взволнованным, оказавшись в сети духовного общения, поздоровался с каждым, кого успел там встретить, а затем представился, весьма добросовестно и подробно описывая самого себя от макушки до пят.
Покинув одну сеть, он приступил к дальнейшим поискам и вновь случайно наткнулся на другую. На этот раз Се Лянь, оказавшись внутри, облегченно вздохнул про себя: «Как тут тихо, наверняка, это именно то, что нужно».
Как вдруг он услышал тихий вопрос:
— Ваше Высочество, так вы вновь изволили вернуться?
Голос этот услаждал слух, звучал мягко и учтиво. Однако если прислушаться, нетрудно заметить, что на самом деле от него веет холодом, и настрой у говорящего отнюдь не самый теплый, отчего вся его мягкость более походит на коварство.
Се Лянь сначала собирался лишь по старинке войти в сеть и молча притаиться внутри, однако вопреки его ожиданиям кто-то немедленно обратился к нему с вопросом, а значит, прикинуться глухонемым уже не выйдет.
И невдомёк было принцу, что после этой фразы абсолютно все небожители внутри сети духовного общения навострили слух.
Ну а тот небожитель произнес, медленно растягивая каждое слово:
— Ваше Высочество, должен сказать, ваше нынешнее вознесение стало истинным испытанием.
Каждый небожитель Верхних Небес при жизни являлся если не императором, то князем или генералом, героев среди них было не счесть.
Чтобы получить возможность присоединиться к пантеону бессмертных божеств, для начала необходимо стать выдающейся личностью в миру. У тех, кто совершал великие подвиги, либо являлся неизмеримо талантливым человеком, изначально имелось больше шансов вознестись. Поэтому, говоря без преувеличений, здесь вовсе не считалось чем-то удивительным встретить князей, принцев или принцесс, а также генералов всех видов и мастей. Кто из них не был баловнем Небес или вроде того? Между собой они старались вести себя крайне вежливо, соблюдая церемонии, и потому из их уст непрестанно звучали всевозможные «Величества», «Высочества», «Главнокомандующие», «Превосходительства», «Главы» и тому подобные высокопарные обращения, лишь бы угодить собеседнику. Однако фраза, с которой небожитель обратился к Се Ляню, прозвучала совсем иначе.
Конечно, обращение включало «Ваше Высочество», однако никто не услышал в нем ни капли почтения, напротив, фраза прозвучала с намерением уколоть собеседника. Небожители внутри духовной сети, также носящие подлинный титул «Его Высочество», услышав тон, с которым прозвучало обращение к Се Ляню, невольно покрылись мурашками и ощутили себя в крайней степени неуютно. Се Лянь сразу расслышал в словах собеседника недобрые нотки, однако нарываться на спор не собирался, напротив, вознамерился поскорее уйти от беседы и с улыбкой ответил:
— Это было не трудно.
И всё же собеседник не предоставил ему шанса улизнуть, абсолютно бесстрастным тоном продолжив:
— Для Его Высочества это «было не трудно»? А вот мне, к несчастью, повезло гораздо меньше.
Внезапно Се Лянь услышал сообщение от Линвэнь, отправленное только для него.
Она произнесла лишь:
— Колокол.
До Се Ляня немедленно дошло.
Так значит это тот самый Бог Войны, придавленный колоколом!
Если всё так, то причина его гнева вполне ясна. Се Лянь, будучи искуснейшим мастером в принесении извинений, тут же произнес:
— Я осведомлён об инциденте с падением колокола, поистине это моя вина, приношу тысячи извинений.
Собеседник недовольно фыркнул в ответ, вот только смысл его реакции остался не совсем ясен.
Среди Небесных чертогов существовало множество Богов Войны, обладающих громкой славой, среди них были и те, кто вознёсся после изгнания Се Ляня, поэтому принц не мог точно определить по голосу, с кем имеет честь говорить. Но ведь было бы невежливо приносить извинения, даже не спросив имени собеседника, так что принц поспешил задать вопрос:
— Уважаемый господин, позвольте узнать, с кем имею честь?
После его вопроса собеседник замолчал.
Да и не только собеседник, а вообще вся сеть духовного общения как будто застыла, словно над каждым нависла смертельная угроза.
До Се Ляня вновь донеслось послание Линвэнь:
— Ваше Высочество, конечно, с моей стороны глупо считать, что после столь долгого разговора вы могли не узнать собеседника, однако всё же позвольте напомнить. С вами говорит Сюаньчжэнь.
Се Лянь переспросил:
— Сюаньчжэнь?
Ненадолго задумавшись, он всё-таки понял, о ком идет речь, и слегка потрясенно отправил послание ей в ответ:
— Так это Му Цин?
Генерал Сюаньчжэнь, Бог Войны, покровитель юго-западных земель, имеющий в своем распоряжении семь тысяч храмов и монастырей, заслуживший громкую славу среди мира смертных.
В миру Генерал Сюаньчжэнь носил имя Му Цин, а восемьсот лет тому назад именно он был избран Его Высочеством наследным принцем в качестве своего помощника во дворце Сяньлэ3 на Небесах.
3 Титул Се Ляня, взятый им после вознесения, идентичный названию государства Сяньлэ.
Голос Линвэнь прозвучал также потрясенно:
— Не может быть, чтобы вы действительно его не узнали.
Се Лянь ответил честно:
— Я действительно не узнал его. Он ведь раньше никогда не говорил со мной подобным тоном. Ко всему прочему, теперь и не вспомнить, когда мы с ним виделись в последний раз, может, прошло пятьсот лет, а может и все шестьсот, я не могу припомнить даже то, как он выглядел, что уж говорить о голосе.
Духовная сеть по-прежнему была погружена в молчание. Му Цин как в рот воды набрал. Остальные небожители пытались притвориться, что ничего не слышали, но при этом с замиранием сердца ожидали, кто же из них — Му Цин или Се Лянь — обронит следующую фразу.
Если говорить об их отношениях, ситуация вышла в самом деле довольно неловкая. Все подробности этой истории, за многие годы ставшей достоянием общественности, были известны каждому небожителю вдоль и поперёк. Се Лянь, будучи наследным принцем царственного рода, проводил юные годы в самосовершенствовании в чертогах монастыря Хуанцзи4. То было место для проведения религиозных обрядов августейшей семьи государства Сяньлэ, и чтобы попасть сюда на обучение, необходимо было соответствовать строгим критериям отбора. Му Цин происходил из семьи бедняков, отец его был обезглавлен за преступление закона, а его собственное положение никогда не позволило бы ему вступить в ряды учеников монастыря Хуанцзи. Поэтому бедняге приходилось лишь выполнять грязную работу, подметать полы в комнатах, где Его Высочество наследный принц занимался медитацией, — в общем, быть мальчишкой на побегушках. Се Лянь, увидев, как паренёк старается, уговорил наставников монастыря принять того в ученики, в качестве исключения из правил. Лишь благодаря тому, что сам Его Высочество наследный принц замолвил за Му Цина слово, его приняли в ученики монастыря Хуанцзи, и он смог начать путь самосовершенствования бок о бок с принцем. Вознесшись на Небеса, Се Лянь избрал Му Цина в качестве своего помощника и забрал с собой в столицу бессмертных.
4 Хуанцзи — досл. высшее повеление императора.
Вот только после уничтожения государства Сяньлэ, когда Се Ляня низвергли в мир смертных, Му Цин вовсе не последовал за ним. И мало того, он не замолвил ни словечка в защиту изгнанника. Всё равно, когда наследного принца не стало, Му Цин мог делать всё, что ему заблагорассудится, так что он нашёл уединённую обитель, где самозабвенно предавался самосовершенствованию, покуда спустя несколько лет не преодолел рубеж Небесной кары и самостоятельно вознесся на Небеса.
Когда-то один из двоих летал высоко в небе, а другой смиренно ползал по земле, теперь же ситуация нисколько не изменилась, вот только оба участника окончательно поменялись ролями.
На этот раз Линвэнь подсказала Се Ляню:
— Он в ярости.
Се Лянь ответил:
— Я догадался.
Линвэнь:
— Я попробую сменить тему, а вы уходите, пока есть возможность.
Но Се Ляню всё было нипочём:
— Думаю, в этом нет нужды. Я просто притворюсь, что ничего не произошло, и всё.
— Вы уверены? Мне самой уже неловко слушать вас двоих.
— Могло быть хуже!