Саймон Бекетт
Исчезнувшие
Посвящается Хилари
Simon Beckett
THE LOST
© Hunter Publications Limited, 2021
© Перевод. Е. Токарев, 2022
© Издание на русском языке AST Publishers, 2022
Глава 1
Почти достигнув цели, Иона понял, что попал в переплет.
На пристани царила кромешная тьма. Не горел ни один фонарь, в темноте виднелись силуэты обветшалых пакгаузов, заброшенных обломков былых, совсем других времен. В свете фар старенького «Сааба» окружающий пейзаж напоминал индустриальный город-призрак. Глядя сквозь ветровое стекло, Иона думал, что он практически всю жизнь прожил в Лондоне, но по-прежнему находятся уголки, о существовании которых он не знал. Да и знать не желал, если речь шла о таком месте.
Найти пристань оказалось нелегко. Она располагалась на заброшенном участке берега Темзы в пустынном месте, которое даже не обозначалось на карте в навигаторе. Ионе дали весьма расплывчатые указания, и несколько раз приходилось возвращаться, когда разбитая дорога приводила его в тупик. Теперь он остановил машину на густо заросшей сорняками пустоши. Перед глазами тянулась длинная кирпичная стена. На другом берегу реки, словно ожерелье, виднелись сверкающие огни новостроек, баров и ресторанов. Однако здесь царила непроглядная темнота. Бурное строительство, шедшее на остальных участках бывших доков, почему-то обошло стороной заброшенный тупик. Что вовсе не удивляло, если учесть название этого места. Иона сначала подумал, что это шутка, но нет. Подтверждение глядело на него с уличной таблички.
«Скотобойная набережная».
Два часа назад он сидел на открытой веранде паба в компании сослуживцев и после очередных стрельб наслаждался погожим августовским вечером. Телефон зазвонил, когда Иона ждал в очереди у бара. Номер он не узнал и почти решил его проигнорировать. Но впереди еще стояли люди, так что спустя несколько секунд он ответил.
– Иона? Это я. – И на случай, если он забыл: – Гевин.
Он почти десять лет не слышал этого голоса, но прошедшие годы, похоже, мгновенно улетучились. Как и его спокойствие.
– Ты слушаешь?
Иона, забыв о выпивке, отошел в угол потише.
– Что тебе надо?
– Нужна твоя помощь.
Ни тебе «Как дела?», ни «Давно не виделись». Иона почувствовал, как у него сжимаются челюсти.
– С чего тебе понадобилась моя помощь?
– Потому что ты единственный, кому я могу доверять.
От удивления Иона на мгновение лишился дара речи.
– Тебе придется рассказать подробнее.
Наступила пауза.
– Я облажался. И все запорол. Все…
– Ты о чем?
– Объясню, когда ты приедешь.
– Господи, неужели ты хочешь, чтобы я…
– На южном берегу есть место под названием «Скотобойная набережная». Там стоит старый пакгауз, – торопливо заговорил Гевин. – В навигаторе его нет, но я напишу, как добраться. Это последняя постройка на пирсе. В полночь встречу тебя у входа.
– В полночь? Ты серьезно?
– Все поймешь, когда доберешься. – И тут Гевин произнес слова, которых Иона не слышал за все годы их давней дружбы: – Прошу тебя.
Конец связи. Блин.
– Все нормально?
Голос принадлежал Хану, сослуживцу Ионы, сержанту из управления спецопераций лондонской полиции. Плечи и шея этого великана представляли собой сплошной корсет мышц, а руки и грудь, казалось, вот-вот разорвут белую футболку. Иона однажды видел, как Хан выбил дверь и вместе с ней отбросил в другой конец комнаты вооруженного ножом преступника. Но в свободное от службы время Хан являлся примерным семьянином, к которому любой из управления мог обратиться со своими проблемами.
Иона кивнул, убирая телефон в карман.
– Просто позвонил человек, с которым я долго не общался.
– Сложности есть?
Иона не знал, что ответить.
– Наверняка пустяки какие-нибудь. Но голос у него был…
Он запнулся, когда его толкнули в спину.
– Я-то думала, что ты к бару стоишь, нет? Вот блин, сама бы быстрее сварила пиво, чем ты его принес.
Иона оглянулся на хмуро смотрящую на него худенькую невысокую женщину. Нолан часто так разговаривала. Она была на полголовы ниже его и едва доставала Хану до плеча, но в критической обстановке дала бы им обоим фору. И еще большую, когда доходила очередь ставить круг.
– Мы разговариваем, – пояснил Хан, смерив ее начальственным взглядом.
– Ладно. – Нолан задумалась. – Давай деньги, я сама все принесу.
Иона не сдержал смеха.
– Все нормально, я схожу.
– Уверен? – спросил Хан.
– Да, все хорошо, – пожал плечами Иона. – Наверное, и вправду пустяки.
Он пытался себя в этом убедить, шагая к стойке бара. В какую бы переделку Гевин ни попал, он мог сам из нее выпутаться. Иона ничего ему не должен. Вообще ничего.
И все-таки телефонный звонок лишил его покоя. Даже после того, как он отнес пиво за столик, в голове назойливо вертелась сказанная Гевином фраза: «Ты единственный, кому я могу доверять».
Когда-то это соответствовало истине. Тогда Иона мог сказать то же самое. Он знал Гевина сто лет. Лучшие друзья в школе, они вместе поступили в полицию, прошли подготовку и получили назначения в один округ. Гевин всегда относился к окружающим более открыто и благожелательно, но за его широкой улыбкой скрывалась напористая и жесткая натура. Они вместе жили в съемной квартире даже после того, как Гевин сдал экзамен на детектива и отправился в тогдашнее Управление по борьбе с организованной преступностью, занимавшееся эксплуатацией рабского труда и криминальными группировками. Некоторое время Иона тоже подумывал о переводе в уголовную полицию. Начальство утверждало, что у него есть способности к сыскной работе, и всячески подталкивало подать заявление на курсы переподготовки. Но почему-то – может, из-за того, что ему не нравилось, когда на него давят, – Иона избрал другой путь. К своему удивлению, он прошел строгий отбор и очень трудную подготовку, необходимые для принятия в управление спецопераций, элитное подразделение лондонской полиции. Гевин постоянно подшучивал над его решением, называя Иону охотником за острыми ощущениями. Однако они остались друзьями. Когда Иона стал встречаться с Крисси, а Гевин закрутил роман с Мари, они составили дружный квартет. Вместе веселились по вечерам, вместе проводили отпуска. Хорошее было время.
Но оно закончилось много лет назад, вместе с прошлой жизнью. Так почему же Гевин выплыл на свет божий и попросил Иону о помощи? Гевин всегда отличался уверенностью в себе, а друзья ходили за ним толпой. Ему пришлось дойти до последней степени отчаяния, чтобы позвонить Ионе, и он в конце концов на это решился. И как бы Ионе ни хотелось это отбросить, ему не давало покоя одно обстоятельство.
В голосе Гевина звучал страх.
Поэтому Иона извинился, вышел из паба и зашагал к машине.
И вот он оказался на заброшенном пирсе посреди кромешной темноты.
Иона выключил двигатель, достал из бардачка фонарь и вышел из машины. Рядом стояла «Ауди», наверняка принадлежащая Гевину, других признаков жизни не наблюдалось. Заросшая травой тропинка вела к темным силуэтам сгрудившихся вдали пакгаузов и промышленных зданий, за которыми виднелась серебрившаяся в свете лунного полумесяца река. Включив фонарь, Иона зашагал в их сторону.
Тропинка привела его к узкой дороге, шедшей между зданий с заколоченными окнами. На одном из них удалось разглядеть старую вывеску с полустертыми буквами: «Сыромятня Джолли: выделанные шкуры и кожи». Другие представляли собой заведения по оптовой торговле и переработке мяса, а огромное, похожее на ангар строение оказалось мясохладобойней. Название «Скотобойная набережная» вполне оправдывалось.
Находиться здесь ночью не очень-то приятно. Обычно Иона не боялся темноты, но тут он обнаружил, что прислушивается к звуку чужих шагов. Он обрадовался, когда в конце узкой дороги вышел на пирс. Плеск там слышался громче. Сквозь широкие трещины в асфальте проглядывала разбитая брусчатка, а в сыром воздухе стоял запах соли, гниющих водорослей и нефти. На черной как смоль поверхности воды вразнобой покачивались вплотную поставленные на якорь баржи. Тишину нарушали глухие удары и потрескивание, когда они терлись друг о друга бортами. Чуть поодаль пришвартовалось судно побольше, и, когда Иона проходил мимо него, рядом вдруг раздалось шипение. Чуть опешив, он резко повел фонарем и выдохнул, когда в луче света мелькнули блестящие глаза. В тени крышки грузового люка припал к полу, вцепившись лапами в недоеденный гамбургер, грязный ободранный кот. Один глаз его заплыл то ли от раны, то ли от инфекции. Другой враждебно сверкнул, когда животное угрожающе завыло.
– Ладно-ладно, не отнимаю, – отворачиваясь, пробормотал Иона.
Одновременно с этим в луче фонаря мелькнуло выведенное изящными буквами название судна: «Теодор». Его частично скрывала висящая на борту резиновая покрышка, играющая роль бампера. Когда Иона задержал название в свете фонаря, кот снова зашипел, напоминая, что не стоит злоупотреблять гостеприимством местного обитателя.
– Ухожу, ухожу.
Иона пошел дальше, под ногами хлюпала грязь. Чуть поодаль он разглядел край пирса, где стоял одинокий пакгауз, по обеим сторонам которого плескалась вода. Его наполовину скрывали каркасы с фермами, на которых болтались рваные полосы полупрозрачного полиэтилена. Путь Ионе преградила обвисшая ограда из проволочной сетки.
Вокруг никого не было.
Иона выругался и посмотрел на часы. Почти десять минут первого. Он опоздал, но не очень. Иона подумал: может, Гевин перестал его ждать и ушел? Но тут вспомнил о припаркованной на пирсе «Ауди». Иона лишь предположил, что машина принадлежит Гевину, однако трудно представить, что ночью там мог находиться кто-то еще.
Так где же он?
Иона повел фонариком из стороны в сторону, но на пирсе по-прежнему царили темнота и тишина. Тянулись минуты, у Ионы начало сосать под ложечкой. В двадцать минут первого он набрал номер, с которого звонил Гевин. Отвечай, Гевин, думал он, когда пошли гудки. Прислушавшись, Иона обнаружил, что где-то звонит телефон, но гораздо тише. За спиной.
Внутри пакгауза.
Иона обернулся и посмотрел за ограду. Когда вызов переключился на голосовую почту, из темного здания раздался последний звонок, затем наступила тишина. Иона снова набрал номер, под ложечкой засосало еще сильнее. Опять раздались звонки, и на этот раз стало совершенно ясно, что доносятся они из пакгауза.
Вот блин…
Сбросив вызов, Иона сквозь сетку ограды пристально вгляделся в темное здание. Под фермами каркасов пакгауз выглядел размытой каменной громадой, состоящей из острых углов и темных проемов. Иона подумал, не вызвать ли полицию, но если Гевин ранен, то наряд может прибыть слишком поздно. И по-прежнему существовала вероятность, что это ложная тревога. Хотя не похоже. Иона понял, что выбора у него нет.
Придется войти в здание.
– Господи, Гевин… – пробормотал он.
Посередине ограды стояли широкие металлические ворота, на которых висел крепкий на вид висячий замок, но чуть подальше Иона заметил дыру, достаточно широкую, чтобы мог пролезть человек. Пройдя по растрескавшемуся асфальту к пакгаузу, Иона откинул листы полиэтилена и увидел огромные, похожие на ангарные двери. Они оказались заперты, но рядом нашлась дверь поменьше. Когда Иона ее толкнул, створка открылась внутрь, скрипнув ржавыми петлями.
Иона посветил фонарем. Его луч терялся в огромном, кончающемся далеко впереди пространстве. Там рядами стояли уходившие под высокий потолок балочные фермы.
– Гевин, ты там?
Прежде чем смолкнуть, его голос отдался звонким эхом. Воздух в пакгаузе оказался холодным и сырым. Войдя внутрь, Иона погрузился в гробовую тишину. Достав телефон, он набрал номер Гевина. Раздавшиеся в темноте ответные звонки показались пугающе громкими. Они доносились из глубины пакгауза. Двигаясь на звук, Иона заметил у одной фермы неясное свечение. Телефон лежал на полу, на дисплее высвечивалось имя «Иона». Он сбросил вызов, и экран погас.
Господи, Гевин, во что ты вляпался? И меня втянул?
Иона посветил фонариком по сторонам. Сбоку обнаружились кое-как сложенные грубо обструганные доски, мешки с известью и цементом плюс рулоны полупрозрачного полиэтилена. Гевина поблизости не оказалось. И тут луч фонаря скользнул по валяющемуся на полу предмету. Иона разглядел удостоверение сотрудника полиции, лежавшее лицевой стороной вверх. Виднелась небольшая фотография рядом с именем и должностью владельца.
Гевин Маккинни, сержант уголовной полиции.
На удостоверении темнело смазанное пятно, и Иона почувствовал, как внутри у него екнуло, когда он понял, что это за пятно. Он тут же заметил на каменных плитах темные брызги. Они маслянисто поблескивали в луче фонарика, но Иона знал, что это не нефть и не масло. Он уловил слабый запах, который ни с чем не спутаешь.
Металлический запах крови.
Черные пятнышки складывались в дорожку, исчезающую в темноте. С бьющимся сердцем Иона пошел по ней. След обрывался у пары двойных дверей, вделанных в голую кирпичную стену. На одной из них тускло темнела надпись «Погрузочная площадка». Она была чуть приоткрыта, на петле болтался большой незапертый висячий замок. Иона в нерешительности остановился. Разумнее всего вернуться, вызвать наряд и скорую. А потом пусть полиция и врачи с санитарами выясняют, что находится по ту сторону двери.
Но к тому времени Гевин может умереть.
Иона легонько толкнул дверь. Она со скрипом открылась, и Иона быстро шагнул в проем и напрягся, ожидая удара. Посветил фонарем по сторонам. Никого. Поводив лучом, Иона понял, что оказался в вытянутом длинном помещении. С ржавой лебедки, закрепленной на потолочной балке, свисали толстые цепи. За ними виднелась огромная откатная дверь, сделанная из старых толстых досок и черных металлических скоб. Иона предположил, что она ведет на пирс, где швартовались прибывавшие на погрузку или разгрузку суда.
– Гевин?
Неподалеку с мелодичным плеском капала вода. Ответа Иона не услышал. Кровью тут воняло сильнее, в воздухе чувствовался еще и другой запах. Сладковатый, животный. Иона направил фонарик на пол, чтобы проследить, куда ведет след из пятен. Свет пробежал по каркасным фермам и рулонам полиэтилена, прежде чем остановился на чем-то вытянутом.
Человеческие ноги.
Иона рванулся вперед, но тут же резко остановился. Луч фонаря высветил тело мужчины, лежавшее лицом вниз на большом листе полиэтилена. Руки его были связаны за спиной пластиковым шнуром, другой шнур крепко стягивал ноги у лодыжек. Лица Иона не видел, но даже через десять лет он безошибочно узнал худощавую фигуру и темные курчавые волосы, теперь слипшиеся от крови. В свете фонаря чернела уже начинавшая подсыхать, похожая на темный ореол лужица, растекшаяся по полиэтилену и каменным плитам.
– Гевин?.. – с трудом выдавил из себя Иона.
Тишина. Неподвижное тело Гевина красноречиво говорило за себя. В темных волосах виднелись осколки костей и кусочки разорванной кожи, но Иона заметил, что кровь больше не течет. Она начала застывать на полиэтилене и каменных плитах. Но даже в этом случае стоило убедиться наверняка. Стараясь не запачкаться, Иона наклонился и приложил пальцы к шее Гевина под нижней челюстью. Кожа показалась холодной и дряблой, с двухдневной щетиной, но пульс не прощупывался.
Похолодев, Иона выпрямился и отступил на шаг. Неожиданный звук заставил его резко обернуться. Рядом никого не оказалось, и через секунду снова послышалась капель. Иона выдохнул. Больше не осталось вопросов, что делать. Произошло убийство. Нужно выбраться отсюда и вызвать полицию, ничего не трогая и по возможности больше не замазывая следы.
Стараясь абстрагироваться от лежащего на полу тела, Иона достал телефон. Сети не было. Аппарат Гевина звонил в большом пакгаузе, значит, толстая внутренняя стена погрузочной площадки блокирует сигнал. Иона направился к выходу, когда его остановил неясный шум. Слишком тихий, чтобы определить, какой именно, но на этот раз его производила явно не капающая вода. Иона прислушался. Сначала ничего, кроме стучавшего в ушах пульса, но потом звук раздался снова. На этот раз громче.
Шуршание пластика.
По спине Ионы побежали мурашки, когда он повернулся к лежащему в нескольких метрах от него небрежно свернутому рулону полиэтилена. Теперь он заметил, что там не один рулон, а три, причем разных размеров. Это мог оказаться строительный мусор, но Иона посветил фонарем, и рулоны напомнили ему нечто другое.
Коконы.
Словно загипнотизированный, Иона шагнул ближе. Перехваченные черным тканевым скотчем рулоны оказались длиной примерно от полутора метров до метра восьмидесяти. Сверху они были присыпаны каким-то белым порошком, отчего было невозможно разглядеть, что же внутри, но теперь Иона понял, откуда исходит подмеченный им раньше сладковатый запах.
Здесь лежало не только тело Гевина.
Бегом отсюда! Живо!
Иона попятился, но вновь услышал те же звуки. Шелестящий, еле слышный шепот. На самом верху Иона заметил отошедший край полиэтилена. Протянув руку, он отогнул пластик. Внизу, под слоями полиэтилена, смутно виднелось лицо.
Иона смотрел, как рот немного приоткрылся и пластик чуть всосало внутрь.
Иона зашатался и попятился. Его охватило непреодолимое желание бежать, потом над ним возобладал рассудок. По крайней мере, один из находящихся там не умер.
Но жить ему оставалось недолго.
– Все нормально, я тебя вытащу, – проговорил Иона, ощупывая полиэтилен. Его во множество слоев намотали один поверх другого и перехватили длинными полосами скотча. Иона с силой дернул, пытаясь найти край, за который можно зацепиться, но слои перехлестывались слишком туго. Из-за полупрозрачной фактуры пластика казалось, что смутно белевшее лицо словно под водой. Оно чуть втягивало полиэтилен, а потом снова отпускало его, но с каждым разом все слабее. Вытащив ключи от машины, Иона попытался острыми гранями надорвать пластик. Полиэтилен пружинил, потом поддался с негромким хлопком. Иона просунул в дыру пальцы и рванул в стороны. Наконец с легким шипением полиэтилен разошелся, словно расстегнулась молния.
Теперь показалась нижняя часть лица. Рот остался приоткрытым, но Иона не заметил ни малейшего движения. Давай, дыши, взмолился он, пытаясь еще сильнее разорвать пластик.
Внезапно раздался кашель, рот распахнулся шире и с хрипом всосал воздух. Пластик разошелся, обнажая голову с густыми кучерявыми черными волосами. Молодая женщина. Почти девчонка, подумал Иона, хотя наверняка сказать не мог. На лице темнели пятна запекшейся крови. Присыпанная тем же белым порошком, что и полиэтилен, кожа местами оказалась синевато-багровой и покрытой волдырями. На лице застыла гримаса боли и страха, но она не могла скрыть потрясающей красоты, делавшей общий вид еще более гротескным. Жалея, что у него нет с собой воды, Иона продолжал разрывать полиэтилен, не обращая внимания на жуткий запах, исходящий от грязного пластика. Он заговорил, пока девушка откашливалась и пыталась отдышаться:
– Ты теперь в безопасности. Я офицер полиции. Скоро тебя вытащу, хорошо?
Она тихонько застонала в ответ, потом что-то сказала на незнакомом Ионе языке. Вроде бы по-арабски.
– Извини, не понимаю. Постарайся лежать тихо, чтобы я смог тебя вытащить.
– …больно…
– Знаю, попытаюсь как можно быстрее, – отозвался он. Не давай ей молчать. – Как тебя зовут?
Девушка пробормотала что-то нечленораздельное. Господи, она могла вот-вот отключиться.
– На… Надин.
– Привет, Надин. А я Иона.
Он говорил со спокойствием, которого совсем не чувствовал. Теперь помимо спешки он начал ощущать и кое-что другое. Начало жечь руки, он заметил, что измазался в белом порошке с полиэтилена. Кожа покраснела и сделалась бугристой. Иона вспомнил сложенные в пакгаузе стройматериалы и понял, что это за порошок.
Негашеная известь.
Господи. Иона попытался собраться с мыслями. Концентрированная щелочь может проесть кожу и мышцы до самых костей, а эта женщина буквально обсыпана известью. Она наверняка страшно мучается, и тут Иона понял, что не сможет оказать ей помощь, в которой она нуждается. Он посмотрел на индикатор уровня сигнала в телефоне. Сети все так же не оказалось. Как бы ему того ни хотелось, он знал, что делать.
– Надин, мне придется выйти на улицу, чтобы вызвать полицию и скорую, – сказал Иона, хотя и не знал, понимает ли она его. – Вернусь как можно быстрее, хорошо? Оставлю тебе фонарь.
Он положил фонарик на пол, ведь нельзя оставлять девушку одну в темноте. Она снова застонала, на этот раз более возбужденно. Иона подумал, не бредит ли она, но покрасневшие глаза смотрели вполне осмысленно. И с ужасом. Нет, не на него они глядят, понял Иона.
А на то, что у него за спиной.
Он услышал тихий шорох и тотчас резко развернулся, вскинув сомкнутые руки. Слишком поздно. Мощный удар разбил блок и обрушился на голову. Ослепительной вспышкой сверкнула боль, сменившаяся невесомым ощущением, как при падении.
А потом наступила темнота.
Глава 2
Где-то в темноте, словно несмазанные детские качели, поскрипывали ржавые цепи. Скрипели они вразнобой, и рваный скрежещущий ритм отдавался в голове Ионы. Он попытался вновь погрузиться в темноту, подальше от жутких звуков и осознания того, что они с собой несли. Но такой путь вел в пустой тоннель, усыпанный засохшими листьями. Нет, нет, нет. Теперь он почувствовал рядом присутствие кого-то смутно знакомого. Гевин. Во мраке раздался его шепот:
Когда что-то потеряешь, то больше никогда не найдешь.
Скрип цепей молотом бухал в голове. Вокруг Ионы все кружилось, его тошнило, словно после бешеной карусели. Господи, что же так голова болит? Что-то липкое плотно залепило глаза, и Ионе не сразу удалось их открыть. Кое-как разлепив веки, он по-прежнему ничего не увидел. Вокруг царила чернота. Скрип смолк, но, когда Иона шевельнулся, под ним захрустела твердая поверхность, на которой он лежал. Он попытался сесть. И не смог. Помешали туго стянутые за спиной руки и крепко связанные ноги.
Запаниковав, Иона начал освобождаться от пут. От этого в голове забухало еще сильнее, заставив бессильно растянуться на спине, когда накатила волна тошноты. Мелькнула мысль: а не ослеп ли он? Постепенно начали появляться и другие ощущения. Жажда. Холод. Руки буквально горели, Иона дрожал, все тело ломило. Во влажном воздухе висела страшная вонь, и тут к нему начала возвращаться память. Пакгауз. Молодая, почти задохнувшаяся женщина, обсыпанная негашеной известью и завернутая в полиэтилен, лежащая рядом с двумя телами. И Гевин.
Гевин.
Тут Иона все понял. Его вырубили мощным ударом, и кровь из раны залепила глаза. Теперь он, связанный по рукам и ногам, лежал – господи боже – на листе полиэтилена.
Он начал замедлять дыхание, сосредоточившись на движениях диафрагмы и делая долгие и глубокие вдохи. Постепенно паника улеглась. Открыв глаза, он убедился, что окружавшая тьма не кромешная, как показалось вначале. В ней ощущалось некое пространство, возможно даже различались смутные очертания. Повернув голову – очень осторожно, словно каждое движение грозило взорвать ее изнутри, – Иона разглядел бледную вертикальную полоску света. Это оказалась щель в не до конца закрытом дверном проеме. Возможно, оттуда он сюда и пришел. И тут он понял, что свет становится ярче, а вместе с ним возникло и что-то еще.
Шаги.
Иона успел закрыть глаза, прежде чем распахнулась дверь и в него уперся луч фонарика. Он лежал смирно, едва решаясь дышать, когда к нему приблизились шаги. Потом остановились рядом. Сквозь закрытые веки луч фонарика растекся кроваво-красным сиянием, когда Ионе плеснули светом прямо в лицо.
Затем фонарь погас, оставив после себя пляшущие яркие точки, похожие на крохотные солнца. Шаги прошли мимо, потом снова стихли. Раздались звуки: натужное кряхтение и шелест толстого пластика. Чуть приоткрыв глаза, Иона увидел луч фонарика, направленный на что-то, лежащее на полу. В его отсветах показалась похожая на тень грузная фигура. Она стояла, низко над чем-то нагнувшись, и, только когда снова послышалось шуршание пластика, Иона понял, что происходит.
Незнакомец заворачивал в полиэтилен тело Гевина.
Иону охватила бессильная ярость. Он рванулся, стараясь разорвать путы, стягивавшие его руки и ноги, и сразу замер, когда хрустнул полиэтилен, на котором он лежал. Хрустнул тихонько, но незнакомец услышал. Иона закрыл глаза, когда луч фонарика метнулся в его сторону. Он лежал неподвижно, словно в кошмаре играл в «замри-отомри». Только не приближайся. Только не подходи.
Тут свет отвернул от лица Ионы.
Его затрясло, когда снова послышался шелест пластика, в который заворачивали тело Гевина. Иона старался не шевелиться, чтобы предательское шуршание полиэтилена не выдало его снова. Осторожно, чтобы не издать ни звука, Иона попробовал путы на прочность. Он не знал, чем поверх джинсов и носков стянуты его ноги, но в запястья впивалось нечто гладкое и тонкое. Пластиковый шнур, такой же, каким связали Гевина. Иона попытался подавить нахлынувшее на него отчаяние. Тонкие жгуты на вид казались хлипкими, но разорвать их было практически невозможно. И нельзя было ослабить, как только их туго затянут.
Оттуда, где орудовала с трудом различимая фигура, раздался шум. Сквозь приоткрытые веки Иона разглядел, как незнакомец отрезал от рулона кусок полиэтилена и расстелил его на полу. Подсвеченная лучом фонарика могучая спина застила поле зрения. Единственное, что рассмотрел Иона, – это как незнакомец чуть приподнял лежавшее на полу тело. Затем послышался звук разматываемого скотча, сопровождаемый натужным кряхтением.
Затем фигура выпрямилась. В пляшущем свете фонарика можно было с трудом разглядеть, как незнакомец потащил по каменным плитам завернутое в пластик тело Гевина в сторону откатной двери в дальней стене. Опустив труп на пол, незнакомец положил рядом с ним фонарик, а сам скрылся в темноте. Послышалось звяканье цепей, затем раздался громкий металлический скрежет отодвигаемой по пазу тяжелой двери. Со своего места Иона разглядел в открывшемся проеме бледный кусочек ночного неба и услышал негромкий плеск воды. Затем незнакомец медленно вытащил тело Гевина на улицу. Раздался тяжелый глухой стук, словно труп сбросили в шлюпку, потом фигура вернулась. Заскрипели и зазвякали цепи, со скрежетом закрылась откатная дверь. Незнакомец нагнулся за фонариком, и Иона крепко закрыл глаза, когда луч метнулся в его сторону.
Шаги приблизились к лежавшему на полу Ионе.
Над головой послышалось тяжелое дыхание. Яркий свет проникал даже через сомкнутые веки. В плечо Ионы уперлось нечто тяжелое. Он дал толкнуть себя ногой, а потом бессильно плюхнулся на спину. Не шевелись, не дыши, не думай.
Свет погас, незнакомец затопал прочь.
Господи… Иона чуть приоткрыл глаза и успел заметить, как луч фонаря заплясал на двери. В его отсвете высокая фигура исчезла в дверном проеме.
Все снова погрузилось в темноту.
Иона не знал, что стало с его фонарем, но это не имело значения. Лишь теперь, дыша с огромной опаской, он принялся растягивать связывавший запястья шнур. Он старался не обращать внимания на буханье в голове, зная, что если не развяжется сейчас, то второго шанса не получит. Шнур не поддавался, и от досады и отчаяния Иона резко дернул руками в стороны.
Он почувствовал, как путы поддались.
Иона замер, не доверяя своим ощущениям. Он снова растянул жгут, но ничего не произошло. Но когда он попробовал повертеть руками, совмещая кручение с натяжением…
Тонкий шнур поддался еще на несколько миллиметров.
Иона повторил движение и был вознагражден: жгут ослаб еще больше. Он оказался поврежденным или бракованным. Изо всех сил завертев руками, Иона почувствовал, как петли слабеют все больше и больше.
Последний извив – и руки его свободны.
В голове грохотало, когда он с трудом сел прямо и потянулся к стягивающему ноги шнуру. Нахлынула страшная досада, когда тот не ослаб, как удавка на руках. Однако связавший явно торопился. Он поспешил, затянув узлы на джинсах вместо голых лодыжек. Иона вытащил ткань, но тонкий пластик по-прежнему обхватывал ноги слишком туго. Сняв кроссовки и носки, Иона повторил попытку. Стяжка соскользнула, но застряла на лодыжках. Нет, сволочь! В отчаянии, прислушиваясь, не возвращаются ли шаги, Иона резко рванул жгут вниз. Тот впился в кожу, как нож картофелечистки, однако выступившая кровь сыграла роль смазки. Последним рывком, сорвав с лодыжек и ступней куски кожи, Иона высвободил ноги.
Он встал и едва не рухнул снова – так сильно закружилась голова. Он согнулся пополам и опустил голову, боль в которой стучала в такт сердцу. Когда Иона убедился, что его не вырвет и что он не отключится, он медленно выпрямился. Вокруг царила кромешная темнота. Иона попытался определить, где лежит молодая женщина по имени Надин и два других тела, но ничего не смог разглядеть. Подать голос он не рискнул. Ионе стало не по себе при мысли, что ему придется сделать, однако он знал, что иного выбора нет. Чтобы хоть кто-то пережил этот кошмар, ему нужно выбраться наружу и вызвать подмогу.
Осторожно пощупав в темноте голой ногой, Иона нашел кроссовки и торопливо обулся. Он весьма смутно себе представлял, где находится дверь, через которую он сюда проник, но стоит дойти до стены, и он обязательно ее найдет. Вытянув руки, он маленькими шажками двинулся вперед и почти сразу же что-то пнул.
Иона замер, когда это что-то с легким шумом скользнуло по полу. Звук раздался недостаточно громко, чтобы его расслышал кто-то снаружи, и Иону охватило радостное возбуждение. Пожалуйста, пусть это то, о чем я подумал. Опустившись на колени, Иона принялся ощупью искать предмет.
В темноте вспыхнуло синее сияние.
Иона чуть не расплакался. Это оказался его телефон, наверное упавший, когда на него напали. Сети по-прежнему не оказалось, а использовать его как фонарик Иона не рискнул – слишком заметно. Однако светящийся экран сам по себе казался маяком после столь долгого времени, проведенного в темноте. Иона поднял аппарат, и из мрака проступили смутные очертания пакгауза. Эйфория мгновенно улетучилась, когда он увидел на каменных плитах лужицы крови Гевина. Ровные линии показывали, где она затекла за края листа полиэтилена. Чуть поодаль в темноте смутно виднелись призрачно-белесые, похожие на коконы силуэты других жертв. Теперь, со светом, Иона решил проверить, как там девушка, и в этот момент снаружи послышались шаги.
К пакгаузу кто-то шел.
Блин, блин! Иона огляделся в поисках чего-то, что могло бы послужить оружием, но ничего не увидел. Метнувшись к двери, он прижался к ближайшей стене. В этот момент погас экран телефон и пакгауз снова погрузился в темноту. Шаги приближались. Иона глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. У тебя все получится. Здесь всё как на операции. Вот только совсем не всё. Его никто не страховал, и некого было позвать на помощь. Иона остался один. Не думай об этом. Действуй жестко и быстро, об остальном забудь. Он снова глубоко вдохнул и изготовился. Шаги приблизились к двери.
И остановились.
В ушах Ионы оглушительно колотилось сердце. Казалось, с очередным ударом голова разлетится на куски. Дверь скрипнула и приотворилась. Пол осветил узкий луч фонарика, резко обозначивший контуры проема.
Снаружи послышалось хриплое дыхание. Иона ощутил на коже легкое дуновение воздуха, затем кто-то переступил порог. Но не вошел в открытую дверь. Иона увидел, как луч фонарика забегал по пакгаузу. Не дав свету упасть на кусок полиэтилена, где он совсем недавно лежал связанным, Иона всем весом резко навалился на дверь.
Человек по ту ее сторону показался великаном. От удара у Ионы лязгнули зубы и боль отдалась в голове, но в ответ раздался лишь хриплый выдох. Фонарик с грохотом упал на пол, разрывая темноту пляшущими всполохами света, когда стал кататься из стороны в сторону. Дернув дверь к себе, Иона нанес незнакомцу удар, который пришелся по касательной. Затем у него перехватило дыхание, когда в грудь с размаху врезалось плечо противника. Иона грохнулся о стену, вдохнув кисло-сладкий запах застарелого пота. Из темноты на него снова обрушились тяжелые удары. Иона отбил почти все поднятыми руками, но один удар пришелся по голове. Когда Ионе удалось резко выставить вперед локоть, он почувствовал, что попал по чему-то твердому, и тут же двинул вверх колено, однако стоявший перед ним человек отклонился в сторону. Колено врезалось в плотные мышцы бедра, а не в пах, но противник все же отступил. Сквозь застилавшую глаза пелену Иона увидел, как тот согнулся пополам, и на мгновение подумал, что он падает. Затем послышался скрежет металла по камню: смутно различимая фигура подхватила с пола кусок каркасной арматуры. Иона в отчаянии нанес удар ногой, не позволяя замахнуться, и почувствовал, как ступня врезалась в толстый живот. Враг ахнул.
Вдруг колено Ионы взорвалось болью.
Он закричал, но в падении сумел схватить противника и потянуть его за собой. Они рухнули на каменный пол. Незнакомец оказался крупнее и тяжелее, его голова с глухим стуком ударилась об пол. Иона перехватил поднятую руку и с трудом подмял ее под себя. Он попытался зажать ногами туловище врага, но левая нога не слушалась. Скрипя зубами и подстегивая себя болью, Иона изогнулся и всем телом почти прижал гиганта к полу. Тот бился, как выброшенная на берег рыба, но Иона держал крепко. Вдруг в его лоб врезался кулак. Иона выдержал удар, едва не отключившись. Противник дышал придушенно и со свистом, его движения делались все более отчаянными и неистовыми. Держись. Еще немного. Держись. Иона вновь и вновь повторял эти слова, словно мантру, изо всех сил не давая незнакомцу вырваться.
В какой-то момент он понял, что тот затих.
Некоторое время Иона не отпускал его. Не мог. Тело его застыло, замерло на месте. Даже когда Иона попытался шевельнуться, руки и ноги не слушались. Наконец он заставил себя ослабить хватку. Противник обмяк и больше не шевелился. Иона повернулся и рухнул на спину, дрожа и хватая воздух ртом. Он едва не терял сознание от боли. В ушах гудело и хлопало, словно в голове била крыльями птица. Темнота вокруг стала еще гуще. Иона почувствовал, как погружается во тьму.
Ну же! Шевелись!
Иона перевернулся на живот, и его тут же вырвало. Опорожнив желудок, он несколько секунд приходил в себя, потом нашарил на полу фонарик и полоснул его лучом противника. Тот неуклюже лежал на боку, заведя руку на лицо, словно защищая глаза от света. Голова его скрылась под грязной курткой, которая задралась во время борьбы. Напрягшись, Иона вытянул руку и толкнул незнакомца в спину.
Тот кулем повалился на живот и снова замер.
Иона бессильно осел на пол. Он не мог определить, дышит противник или нет. В мозгу на мгновение мелькнула мысль, что он мог его убить, тотчас же сменившаяся насущной необходимостью вызвать подмогу. Иона начал осторожно подниматься, но вскрикнул, когда нога подломилась в колене, и снова рухнул на пол. Он немного полежал, тяжело дыша, потом посветил фонариком на разбитое колено.
Вот мать твою…
Джинсы на ноге пропитались кровью. Колено вывернулось в сторону и уже начало отекать. Иона понял, что на своих ногах он отсюда не выйдет. Подтянувшись на руках и сев прямо, он проверил телефон. Сети по-прежнему не оказалось. Подавив тревогу и страх, Иона провел фонариком по завернутым в пластик телам.
– Надин, ты меня слышишь? – позвал он, отчего в голове застучало еще сильнее. Ответа не было. – Я иду за подмогой… Ты там держись, хорошо?
Он задержал луч фонарика на полиэтиленовых коконах, надеясь заметить хоть какие-то признаки жизни. Их не оказалось, и Иона понял, что медлить больше нельзя. Зажав в руке фонарик, он прижался спиной к стене и постарался подняться. Его накрыло волной головокружения и тошноты. Колено не держало, и он снова соскользнул на пол по влажной стене.
Хватит попыток. Иона посмотрел на дверь, ведущую в большой пакгауз. В драке они откатились на погрузочную площадку, но до двери было недалеко. Иона твердил себе, что ему всего-то надо добраться до другого конца пакгауза подальше от толстых стен и там он сможет поймать сигнал. Одолеть несколько метров. Ничего особенного.
Зажав в руке фонарь, Иона пополз к двери, волоча по полу раненую ногу. Каждое движение отдавалось дикой резью в колене. Оно так опухло, что уже растягивало штанину, а от буханья в голове Иона почти ничего не видел. Его словно сдавило между двумя очагами боли. Несколько метров до двери казались бесконечностью. То и дело приходилось останавливаться, чтобы унять тошноту, он ждал, пока хоть немного утихнет грохот в ушах. Продвигался он крайне медленно, и, лишь ударившись рукой обо что-то твердое, понял, что дополз до двери. Открыв ее ударом ладони, он перевалился через порожек и снова нашарил телефон.
Сигнала не было.
Ну, давай же… Иона опустил голову на каменный пол. Он пах пылью и плесенью, от него веяло прохладой и покоем. Неплохо бы немного полежать, подумал Иона, закрывая глаза. Отдохнуть несколько минут…
Он очнулся и резко вскинул голову, уверенный, что услышал за спиной шум. Запаниковав, Иона плеснул лучом фонарика в дверной проем, ожидая увидеть надвигающуюся высокую фигуру. Он никого не заметил, погрузочная площадка оставалась пустой и тихой. Повернув голову, он снова пополз, впившись глазами в стоявший впереди столб, приказывая себе добраться до него. Тут всего несколько метров, ты сможешь.
Но он не смог. Сделав еще несколько попыток, Иона понял, что дальше двигаться не может. Он пытался понять, что же делать дальше. Вызывать подмогу, это верно… Экран телефона смутно синел перед его глазами, но их застило так, что он ничего не мог разглядеть. Иона онемевшими пальцами тыкал в дисплей и бормотал в надежде, что его кто-то услышит: «Пожалуйста, мне нужна помощь». Он терял нить происходящего, шум и туман в голове заслоняли все остальное. Сознание постепенно покидало его, оставляя лишь стремление к цели.
Затем над ним сомкнулась кромешная тьма.
Глава 3
Небо казалось странным. Ровного грязно-белого цвета с неподвижно застывшим прямо над головой солнцем. Оно не менялось, к тому же на нем виднелись тени и темные участки по углам. Постепенно пришло понимание того, что на небосводе нет углов. Значит, над головой вовсе не небо.
Скорее – потолок.
Иона поморгал и облизнул растрескавшиеся губы. Он находился в небольшой комнате. Лежал на кровати. Голова и все тело болели, но тупо и приглушенно, словно ощущения пропустили через слой ваты.
Где?..
Он ничего не помнил. Иона поднял руку и увидел тянущиеся из нее трубки и провода. Затем попытался сесть и охнул от пронзившей колено боли. Посмотрев вниз, он увидел, что левая нога лежит на наклонном металлическом отвесе, покоясь на чем-то напоминающем кожаный валик. От стопы и почти до самого паха ее туго стягивали плотные белые повязки. Мысли беспорядочно путались. Какого хрена?.. Его что, ранили во время операции? Или он попал в аварию? Иона снова попробовал сесть, но нога не двигалась. Повторная попытка вызвала еще один шквал боли.
– Погодите, дорогой, не надо этого делать.
Иона не заметил стоявшую у кровати медсестру, наполовину скрытую капельницей и стойкой с мониторами. Она закончила регулировать капельный интервал и встала там, откуда он мог лучшее ее видеть. Улыбнулась дежурной веселой улыбкой.
– Итак, мы проснулись, верно? Как мы себя чувствуем?
Иона толком не знал. Он попытался что-то вспомнить, но всплыли лишь паника и сумятица.
– Где?.. – прохрипел он. Иона сглотнул, пытаясь избавиться от сухости во рту. – Почему я?..
– Все хорошо, вы в больнице. Вас ранили. Подождите немного, я схожу и приведу врача. Она все объяснит.
Нет, подождите… Ему не хотелось, чтобы она уходила, но сестра уже скрылась за дверью. Он лежал, похолодев от волнения. Голова превратилась в черную дыру, проглатывающую любые мысли, едва те появлялись. Крепко сжав кулаки, Иона постарался замедлить дыхание и сосредоточиться на острой боли от впившихся в ладони ногтей.
Дверь снова открылась. Вошла медсестра в сопровождении женщины со строгим лицом, одетой в синий медицинский халат. Она остановилась у изголовья, а сестра сняла со спинки кровати планшетку и принялась что-то записывать.
– Здравствуйте. Рада видеть, что вы пришли в себя, – сказала женщина в синем халате. Она говорила с сильным ирландским акцентом. – Я доктор Мангхэм, одна из ваших лечащих врачей. Как вы себя чувствуете?
Сердце Ионы по-прежнему колотилось.
– Мысли путаются, – выдавил он.
– Это совершенно объяснимо. Я знаю, что у вас масса вопросов, но сначала не могли бы вы ответить на те, что задам вам я? Первое – как вас зовут?
Мучительно минули две-три секунды, прежде чем пришел ответ:
– Иона. Иона Колли.
Врач кивнула, словно он прошел тест.
– Иона, можете сказать, чем вы занимаетесь?
– Я… Я офицер полиции. – Когда Иона понял, что может что-то вспомнить, к нему начала возвращаться уверенность. – Сержант.
– Хорошо. Вы знаете, где вы сейчас?
Иона оглядел комнату. Связанных воспоминаний не нашлось, но обстановка говорила сама за себя.
– В больнице…
– Можете вспомнить, почему вы тут оказались?
В голове Ионы начали всплывать обрывки воспоминаний, повергавшие его в панику. Он посмотрел на руки. Покрасневшую кожу покрывали ранки.
– Я приехал в пакгауз. На пирсе… На меня напали. – На него шквалом обрушились кошмарные картины. Гевин и молодая женщина. Драка. Он поднес руку к голове, нащупал швы и провел пальцем по выбритым щекам. – Господи, что?..
Иона чуть шевельнулся и ахнул от пронзившей колено боли.
– Постарайтесь не волноваться, – сказала врач. – Нам пришлось прооперировать ваше колено, так что лучше в ближайшее время не делать резких движений. Полагаю, теперь вы захотите много о чем расспросить, так что я постараюсь ответить на относящиеся к медицине вопросы, пока мы быстро проведем осмотр. Договорились?
Сестра засуетилась, накидывая на руку Ионы манжетку тонометра.
– Давно я здесь? – спросил он.
– Два дня. Следите за моим пальцем, – проговорила врач, поднеся к его лицу указательный палец и водя им из стороны в сторону. – Вспомните, приходили ли вы в сознание до этого момента?
– Нет. – Иона снова ощутил нарастающую тревогу, натыкаясь на пустоты вместо воспоминаний. – Я вообще ничего не помню с того… до того, как очнулся здесь.
– Это вполне типично. Вы получили травму головы, потребовавшую наложения швов, в результате которой на одной из черепных костей образовалась микротрещина. Из-за нее в мозгу возникла гематома. Мы решили, что, возможно, придется прибегнуть к операции, но, к счастью, сгусток рассосался без внешнего вмешательства. Хорошо, сожмите мои пальцы. Отлично. Теперь другой рукой.
Иона покорно повиновался, пытаясь хоть что-то понять.
– А какие-нибудь долговременные нарушения есть? – спросил он.
– Вот это мы и пытаемся выяснить. Однако результаты томографии выглядят обнадеживающе, и то, что я видела до настоящего момента, не вызывает у меня особого беспокойства. Вы поступили к нам с другими травмами – порезами, ушибами и химическими ожогами рук, – но они по большей части незначительны. Можете как можно сильнее упереться правой рукой мне в ладонь? Вот так. – Она выпрямилась. – Ну что ж, похоже, мышечная слабость и двигательные нарушения отсутствуют. Надо сделать дополнительные анализы, но я думаю, что можно надеяться на лучшее. Координация движений и мышечная активность у вас просто прекрасные. Откровенно говоря, они лучше, чем мы полагали, а микротрещина со временем закроется сама. Однако какое-то время вы можете страдать от последствий сотрясения мозга. Это головные боли, повышенная чувствительность к свету, иногда легкая дезориентация. Возможно, у вас начнут путаться мысли, но это должно вскоре пройти.
– Должно?
– Трудно предсказать динамику травм головного мозга. Кто-то выздоравливает очень быстро, кому-то требуется больше времени. Старайтесь не волноваться. Мы весьма довольны вашим нынешним состоянием.
Старайтесь не волноваться. Да, это на пользу. Иона поднял руку, чтобы снова пощупать швы на голове, но потом ему расхотелось это делать.
– А с ногой у меня что?
– Да, я собиралась об этом сказать. – Врач поджала губы и посмотрела на забинтованную ногу. – Там сильные повреждения. Коленную чашечку… В общем, у вас множественные переломы со смещением костных фрагментов. Плюс разрывы сухожилий и связок. Есть и хорошая новость: первая операция прошла успешно.
Иона пристально поглядел на ногу.
– Первая? Вы хотите сказать, что предстоят еще?
– Об этом вам лучше спросить у хирурга-ортопеда. Он подойдет чуть позже, чтобы обсудить возможные варианты. Но вы в прекрасной физической форме, и мышцы вокруг колена у вас очень хорошо развиты. Это поможет, когда начнется реабилитация.
Варианты. Реабилитация. Эти слова вроде бы никогда раньше к нему не относились.
– А долго ждать, прежде чем я смогу вернуться на службу?
Врач улыбнулась. Профессиональной улыбкой, преследующей цель уйти от прямого ответа.
– Думаю, вам какое-то время не следует об этом беспокоиться.
Если она хотела обнадежить пациента, то эффект получился обратным.
– Мне нужно сообщить о случившемся…
– Не сомневаюсь, и здесь находится инспектор уголовной полиции, который желает с вами побеседовать. Однако это может подождать до завтра.
– Мне бы не хотелось ждать. – Ионе не терпелось заполнить пробелы двух минувших дней и выяснить, что же, черт подери, произошло в пакгаузе.
Улыбка врача сделалась надменной.
– Инспектору тоже. Прошу прощения, но решаю здесь я. А теперь вам лучше всего отдохнуть.
Ионе хотелось с ней поспорить. Его просто распирало от вопросов о Гевине, о девушке и других жертвах, о неизвестном, с которым он дрался. Но он вдруг почувствовал себя выжатым как лимон. А затем, когда врач и сестра уходили, он увидел нечто такое, что моментально заставило его забыть обо всем. Прежде чем они успели закрыть дверь, Иона заметил в коридоре полицейского в форме. Господи, они что, охрану к нему приставили? Бессмыслица какая-то. Однако все происходящее вокруг тоже содержало мало смысла.
Когда Иона закрыл глаза, вслед ему по темному тоннелю словно рванулся голос Гевина:
Я облажался. И все запорол. Все…
Глава 4
Десять лет назад
– Папа, ты не спишь?
Иона попытался спрятать голову, но с него стянули одеяло. Он заморгал, когда в глаза ударило яркое солнце.
– Папа, проснись!
Детская ручонка ухватила его за щеку.
– Ой, – произнес Иона.
– Ты не спишь?
– Сплю.
Раздалось веселое хихиканье.
– Нет, не спишь!
Уже не сплю. От недосыпа кружилась голова. Он очень задержался на службе и вернулся лишь под утро. Иона закрыл глаза.
– Нет, я сплю. И вижу во сне, как на меня садится страшное чудище.
Снова раздался смех:
– Это не чудище. Это я!
– А кто это – я?
– Тео!
– Нет, для Тео оно слишком большое. Это явно чудище. А ты ведь знаешь, что делают с чудищами, да? Их ПОЖИРАЮТ!
Тео взвизгнул, когда Иона схватил его и сделал вид, что хочет укусить его в плечо. Сын в полном восторге задрыгал ручками и ножками, и тут открылась дверь спальни.
– Его стошнит, он только что позавтракал, – сказала Крисси, направляясь к гардеробу. Она надела короткий халатик, и Иона несколько секунд любовался ее ногами. Он обожал на нее смотреть, и на какое-то мгновение в нем вспыхнул интерес. Но Крисси уже уложила волосы, что на ее языке недвусмысленно означало «руки прочь». Даже когда рядом не крутился веселый четырехлетний сын, дневной секс уже давно не фигурировал в их жизни.
– Ладно, брат, слышал, что сказала мама? – Иона подхватил сына с кровати и поставил на пол.
– Хочу в луна-парк на ярмарке!
– В какой луна-парк?
– С замком! У моря!
Не подозревающий о существовании в северном Лондоне ни фортификаций, ни приморского бульвара Иона решил, что речь шла все-таки не о настоящей ярмарке. Однако Тео редко позволял реальности ограничивать воображение, да и Иона этого не хотел. Достаточно скоро жизнь возьмет свое.
– Значит, так. Давай не пойдем сегодня на ярмарку в луна-парк. Как насчет сходить в простой парк?