Василий Маханенко

Смертник из рода Валевских. Книга 7

Глава 1

— Максимилиан, ты здесь? — нежный голос Наиры Джоде казался музыкой, ставшей проводником в мир живых из цепких лап тьмы. Я даже открыл глаза, чтобы увидеть девушку небесной красоты. Сейчас, когда на меня больше не действовали духи «Первое впечатление», были заметны некоторые изъяны на лице красотки. Небольшой рубец на лбу, неровный контур губ, родинка на щеке. Однако всё это не только не портило облика, наоборот, превращало картинку художника во что-то реальное, человеческое.

— Как будто я могу ещё где-то быть, — ответил я и попытался встать. Не получилось — тело слушалось, но как-то нехотя, словно ещё не до конца восстановилось. С трудом подняв руку, я увидел обтянутые кожей кости. Да, непросто мне дался разлом тридцать первого уровня. Непросто. Открыв карту, я даже хмыкнул от удивления. Если верить точке, что отвечала за моё местоположение, я находился в месте силы Света.

— С каких пор Цитадель стала открыта для серых? — спросил я.

— Мастер Мерам предупреждал, что ты не будешь помнить встречу у падишаха, — внезапно заявила Наира, заставив меня умолкнуть и захлопнуть рот. — Максимилиан, тебя убили. Это сделала Карина Фарди на ужине у Баязида Третьего. Ты правда ничего из этого не помнишь?

Наира не выглядела человеком, что готов был шутить на такие темы. Я ещё раз попробовал поднять и на этот раз мне почти удалось сесть, однако острая боль в пояснице заставила застонать, рухнуть обратно на кровать и перевернуться на бок. Складывалось ощущение, что меня весь низ спины калёным железом припалили.

— Лежи. Ожоги от уничтоженных символов просто так не проходят. Тебе нужно будет к моему двоюродному брату слетать. В нашем клане есть устройство, что позволяет удалять глубокие ожоги. В том числе и те, что остаются после тёмного огня.

— Как тут нас больной? — в комнату вошёл Кималь Саренто. — Я, конечно, слышал, что из-за девушек можно последние мозги растерять, но, чтобы всё оказалось так буквально — это перебор. Наира, деточка, оставь нас. Хочу поговорить с одним своим нерадивым учеником, умудрившимся умереть там, где это сделать было просто невозможно.

Наира посмотрела на меня, словно спрашивала разрешения. Пришлось кивнуть и только после этого девушка вышла из кабинета.

— Господа, прошу оставить нас. У вас есть тридцать секунд, — произнёс ректор, обращаясь к воздуху и я даже злобно оскалился, когда дверь сама открылась и закрылась. Невидимки по-прежнему следовали за мной по пятам, а обруча, позволяющего их определять, у меня больше не было.

— Да, Максимилиан, задал ты всем нам задачку, — Кималь Саренто уселся в кресло неподалёку от моей кровати. Благодаря тому, что я лежал на боку, мне не приходилось наклоняться или поднимать голову. И так всё было видно.

— Почему я ничего не помню?

— Потому что для тебя всего того, что произошло с момента пробуждения после разлома тридцать первого уровня, включая конклав Цитадели, нашего примирения, а также путешествия во дворец падишаха Баязида Третьего, не существует. Когда тебя вытащили из заражённого разлома тридцать первого уровня, по согласованию с Цитаделью мастер Мерам нанёс на тебя одно из своих творений. Мне об этом было неизвестно. Думал, что решение о твоей судьбе будет решаться на конклаве, а всё решилось гораздо раньше. Как я успел выяснить, постарался наш общий знакомый — верховный епископ Заракской империи. Отец Ург расписал твою полезность в части поиска тёмных и обращённых, так что снятие купола на конклаве было вполне осознанным шагом, а не какой-то блажью. Брат Лин давно подозревал, что среди кардиналов есть тёмный, но доказательств не было. Так что тот красивый эпизод, когда ты героически отстаивал своё право на жизнь, по факту являлся обычным фарсом Цитадели, что желала выяснить, кто же из её высших иерархов предался тьме. К тому же ты так благосклонно сам вызывал Инквизитора, забрав цену на себя. Истинный слуга церкви Света. Хотя об этой встрече ты ничего не помнишь. Верно?

Я напряг память, но последнее, что всплывало в памяти — жуткий Хозяин заражённого разлома. Всё, что было после этого, для меня являлось одной сплошной завесой тьмы.

— Мастер Мерам наложил на тебя слепок фиксации, как он сам назвал своё творение. Суть проста как варежка — если человека убивают, но при этом тело сохраняет свою целостность, слепок позволяет восстановить жизнь на момент своего создания. Весьма болезненная процедура, тебе повезло, что ты находился без сознания. Когда тебя убили, слепок сгорел, поэтому ты не можешь нормально лечь на спину. Всё, что ниже лопаток и до самой задницы, у тебя сейчас превратилось в один огромный ожог. Кстати, двадцать человеческих душ потребовалось, чтобы создать такую защиту и Цитадель на это пошла. Цени! Но, если серьёзно, то досталось всем довольно знатно. Начиная от мастера Мерама, которого пропустили к падишаху без проверки, заканчивая падишахом, что не обеспечил должной защиты своих гостей.

— Что с Фарди? — я постарался произнести фразу спокойно, но в голосе всё равно скользила ненависть.

— А что с Фарди? Ничего такого с твоей Фарди не случилось. Брат Лин запретил её трогать. Всё же гордость Цитадели. Она же уже единолично закрывает разломы четвёртого уровня. Одна! И вся добыча достаётся сразу Цитадели, минуя всяких покорителей разломов. Истинный Чистильщик…

— Кималь Саренто! — мне пришлось даже голос повысить, что тут же отдалось болью в спине.

— Вот она, человеческая благодарность, — картинно вздохнул ректор. — Растишь его, обучаешь, доверяешь как самому себе, а что в ответ? Он на меня голос повышает!

— Что с Фарди? — с напором повторил я свой вопрос.

— Ничего с ней не случилось. Сидит где-то в Цитадели, ожидает встречи с тобой.

— Я не собираюсь с ней встречаться.

— И всё же придётся. Казнь не состоится, пока ты на неё не явишься.

— Казнь?

— Конечно. За то, что Карина Фарди натворила, у неё одна дорога — на костёр. Он уже собран, все ждали только твоего пробуждения. Так что сегодня, примерно через два часа, её в торжественной обстановке сожгут. Можешь радоваться — твой глобальный план мести начинает сбываться. Сегодня исчезнет одна из Фарди.

— Если вы думаете породить во мне хоть какое-то тёплое чувство к этой гадине — зря стараетесь. Да, я не помню нашу встречу, но если всё, что вы сказали, правда, то ей даже костра мало.

— Максимилиан, что за настрой? — недовольно скривился Кималь Саренто. — Отличительная черта истинного победителя заключается не в том, чтобы достичь своей цели, а в том, чтобы достичь её живым и здоровым. Как физически, так и морально. Что за желание причинить девушке, вся вина которой заключалась лишь в том, что её отец совершил преступление против твоей семьи, дополнительную боль? Твоих родственников убили? Да, это факт. Но они умерли быстро и практически без боли. Карине же придётся пострадать. Так что прояви толику уважений к той, что пошла до конца в своих убеждениях. Да, она твой враг, но это не значит, что её не нужно уважать. Вместо того, чтобы прогнуться под требования мастера Мерама, она проявила гордость, прекрасно понимая, что за этим последует. Но девочка шла на это осознанно. Смог бы ты повторить её поступок? Или согласился бы с решением старого рунописца? Хотя, кого я спрашиваю. Ты же совершенно ничего не помнишь. Я могу сейчас сказать, что ты полез под юбку к Карине, за что получил болт в голову, и не поверить в это у тебя просто не было бы повода.

— Однако я всё ещё не могу понять — каким образом Фарди протащила арбалет на встречу с падишахом? Она же могла попробовать его убить.

— Хотел бы я на это посмотреть, — усмехнулся Кималь Саренто. — Между мастером Мерамом и падишахом Баязидом Третьим давно существуют определённые договорённости, в том числе и по тому, что ни Мерама, ни того, кого сам Мерам сопровождает, не проверяют. Да и какая необходимость в проверке, если защиту падишаху обеспечил рунописец лично? Ты же провёл «Анализ» падишаха — смог бы ты сходу сломать эту защиту? Разве что только вирмой. Но даже если бы и добрался до тела, полагаю, там столько символов, что даже если падишаха сжечь дотла, он всё равно умудрится каким-то образом выжить. Так что никто особо ничем не рисковал. Что касается гостей и детей… Кто на них вообще внимание обращает? Но, конечно, после того, что произошло, отношения рунописца и богатейшего человека светлого мира сойдут на нет. Это же такой удар по репутации! Сейчас только ленивый не говорит о том, что во дворце Баязида Третьего небезопасно.

Пиктограмма обновления записной книги начала активно мигать. Я открыл её и едва не ошалел — такого количества записей у меня раньше не было. Казалось, что все книги мира разом забрались в мою записную книгу, растёкшись по разделам.

— Вижу, зашёл в записную книгу, — ухмыльнулся Кималь Саренто. — Да, когда ты пришёл в сознание после разлома, мы с тобой знатно пообщались. Договорились о полном сотрудничестве и, в качестве доказательства, я скинул тебе текущий разрез своей записной книги. С двойной интеграцией, прошу заметить. Даже когда твоя книга оказалась в руках Цитадели, я не стал убирать интеграцию, желая оставить наши договорённости в силе. Кстати, ты помнишь, сколько интеграций было до того, как ты ушёл в разлом?

— Одна. С Алией.

— Сейчас?

— Три, — я нахмурился. Откуда появились ещё две связи? — Причём одна из них односторонняя.

— Кто бы сомневался? — ухмыльнулся Кималь Саренто. — Цитадель в своём репертуаре — вот и ответ, почему тебе вернули такой редкий и ценный артефакт. Потому что надеются на пополнение знаний, причём вполне себе бесплатное пополнение. Полагаю, удалить эту интеграцию просто так не получится. Придётся полностью обрывать все доступы и начинать записную книгу заново. Цитадель неплохо подстраховалась на этот счёт.

— Моя книга оказалась в руках Цитадели? Мы договорились о сотрудничестве? — я слышал вещи, в которые поверить нельзя было даже после изрядного распития увеселительных жидкостей. Кималь Саренто явно лукавил, но огромный пласт данных в записной книге, а также наличие двух дополнительных интеграций, о которых я совершенно ничего не помнил, говорили об обратном.

— Давай ты не будешь меня перебивать, а я постараюсь тебе рассказать всё, что произошло два дня назад, хорошо?

Оставалось только кивнуть и погрузиться в удивительный мир сказок. Иначе речь Кималя Саренто назвать было нельзя. Что самое печальное — практически сразу все слова ректора подтверждались записями в записной книге. Как минимум данными «Анализа» по людям, которых у меня ранее не было. И двое из них оказались тёмными, включая командора. Встреча с падишахом тоже нашла своё отражение в книге — я по вошедшей в привычку схеме прогнал всех собравшихся через «Анализ».

— Последние мгновения твоей прежней жизни мне известны по словам брата Лина. Карина Фарди находилась настолько близко к тебе, что попала в зону действия «Золотистого купола защиты». Какое-то время она не подавала признаков агрессии, так что твоя способность стала воспринимать её как часть интерьера. Когда мастер Мерам заявил о том, что вы отныне являетесь одним учеником, Карина утратила контроль и наставила на тебя арбалет. Среагировать ты не успел, за что и поплатился — твоё бездушное тельце рухнуло на пол, а рядом с ним образовалась целая гора артефактов. Включая, прошу заметить, интегрированную с моей записную книгу. Благо на встрече присутствовал брат Лин. Глава службы безопасности Цитадели сразу заявил, что всё, что выпало из тебя, принадлежит церкви и, если пропадёт хоть какой-то предмет, род Баязида Третьего будет наказан. Представляешь, что значит сказать такие слова в доме падишаха? Теперь у тебя есть личный враг, Максимилиан.

Я открыл инвентарь и тяжело задышал — у меня не осталось ни одного артефакта! Даже рецептов предметов из набора «Громовержца» и тех не было. Хотя нет — один артефакт всё же был. Записная книга, о которой говорил Кималь Саренто, находилась на поясе. Причём в своём реальном воплощении. Я положил руку на предмет и загнал его в инвентарь, оставив на поясе лишь мерцающую обманку.

— Если я сейчас сброшу все интеграции, вы поможете восстановить мои данные?

Кималь Саренто ухмыльнулся. Я практически слышал фразу «а что я за это получу», но неожиданно ректор кивнул:

— Да. Даже несмотря на то, что ты не помнишь о наших договорённостях, я планирую их соблюдать. И мне не очень хочется отдавать свои знания Цитадели. Так что ту часть, которую мне удалось забрать в рамках двухсторонней интеграции я, конечно же, помогу восстановить. Вот только… Понимаешь, Максимилиан, Цитадель будет ждать от тебя новых знаний и их отсутствие, даже если они таким наглым образом вмешались в твой артефакт, будут расцениваться ими как открытую вражду. Ты готов к этому?

— Один мудрый человек говорил, что единственная вещь в этом мире, что имеет истинную ценность — это информация. Если я оставлю книгу в том виде, в котором она сейчас есть, информация станет доступна слишком многим.

— Приятно, когда тебя называют мудрым, — Кималь даже спину выпрямил. — Вот только кроме мудрости есть ещё такая штука, как здравомыслие. И она упорно твердит о том, что ни в коем случае нельзя обрывать связь с церковью Света. Данные должны им поступать. Но только в твоей воле решить, какие конкретно данные попадут церковникам.

— Книга автоматически обновляется, как только появляются какие-то новые знания.

— Правильно, автоматически. А если этих книг будет несколько?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

— Держи, — ректор протянул мне ещё один мерцающий артефакт.

Стоило принять подарок и распознать его, как перед глазами тут же высветилось сообщение:

Обнаружена новая записная книга. Желаете использовать её по умолчанию?

Согласившись, я обнаружил, что данные из предыдущей книги у меня исчезли. Новое хранилище знаний было пустым.

— Теперь тебе придётся привыкать к тому, что какую-то часть информации нужно будет передавать церковникам. Для этого берёшь карандаш, он прикреплён сбоку от записной книги, и вручную записываешь туда новые данные. Таким образом и волки будут сыты, и овцы целы.

— При этом на самом деле я никому ничего ценного не передам, — осознал я изящное решение Кималя Саренто. Мелькнула забавная мысль и я открыл старые записи. Делать это пришлось вживую, через воплощение книги и листания её страниц.

— Здесь нет картинок, — произнёс я и посмотрел на Кималя Саренто. — Двойная интеграция, говорите?

— Что ты там про мудрого человека говорил? — улыбка ректора обезоруживала.

— Значит, всё это многообразие информации — пустышка?

— Почему же? Это тщательно структурированная и обработанная пустышка. Местами откровенная липа и дезинформация. Ты же не думаешь, что был единственным, с кем у меня была интеграция? Отец Ург до сих пор полагает, что держит руку на пульсе и контролирует каждый мой шаг. Тебе придётся научиться выделять ежедневно минимум десять-двадцать минут на то, чтобы заполнять вручную свою книгу. По началу это будет раздражать, но постепенно ты привыкнешь. И ещё — больше никаких интеграций. В том числе с Алией. Даже не говори ей о том, что у тебя есть вторая книга. Достаточно будет того, что ты будешь заполнять вручную. Помни, Максимилиан — ты смертник и избавлять церковь тебя от этого звания не собирается. Сейчас ты играешь по их правилам и выбора у тебя нет. Стань сильнее и тогда ты сможешь устанавливать собственные правила. Но стать сильным — это не значит заполучить камни тридцатого уровня и выше. Сталь сильным — это быть способным поднять за собой целую армию людей, обладающих камнями тридцатого уровня и выше. С одним считаться не будут. Проще убить, чем договариваться. Когда таких будет сотня, убивать станет сложнее.

— Почему вы это делаете?

— Потому что я в тебя верю, — в голосе ректора скользнула несвойственная серьёзность. — Потому что вижу, какую информацию и какие предметы ты добываешь. То, о чём все раньше могли только мечтать, проходит через твои руки практически без задержки. Не знаю, как тебя, меня это знатно бесит. И ещё, Максимилиан, про Алию — это не шутка. Если вы сыграете свадьбу, Цитадель убьёт и её, и вашего ребёнка. Такова цена Инквизитора.

Двери открылись и Кималь Саренто умолк, взглянув на вошедшего. Это был один из высших иерархов церкви — только у них горели праведным Светом глаза.

— Брат Лин, какая неприятная неожиданность, — ректор даже скрывать не стал, что его не радует появление церковника. — Максимилиан, позволь представить тебе твоего сопровождающего. На время твоего присутствия в Аль-Хорезме брат Лин будет замещать мать Алию и её функции. Твой новый личный служитель. Ну и по совместительству тот церковник, что не смог сберечь твою жизнь на штатной встрече. Недоработка, брат Лин.

— Цитадель считает, что вам не следует выгонять из помещения наших слуг.

— То есть Цитадель откровенно говорит о том, что она следит за своими гостями? — удивился Кималь Саренто. В это время я убрал оба артефакта в нематериальное состояние, а на моём поясе появилась только одна книга. О второй никто не знал.

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать решения Цитадели. Ты будешь присутствовать на казни?

— Я? — удивление в голосе ректора было настолько искренним, что ему даже я поверил. — С чего вдруг? Смотреть, как сжигают красивую девушку, вся вина которой заключается в том, что она отстаивала интересы своего рода до последнего? Что не дрогнула перед обстоятельствами и не покорилась вам? Нет, покорно благодарю. Я не настолько кровожаден, каким вы меня видите. Благодарю за предложение, брат Лин, но я откажусь. Эту ношу Максимилиану придётся нести в одиночку.

— Цитадель не смеет тебя задерживать, Кималь Саренто, — брат Лин мне не понравился сразу. Мало того, что он носил красную мантию, так в нём ещё и было что-то такое… неприятное. Может взгляд, манера поведения, просто осознание того, что он теперь будет постоянно находиться рядом со мной? Вариантов много, но общая суть от этого не изменится. Длительного общения с этим неприятным типом я хотел бы избежать. Однако полностью избежать его не получится. Как только ректор покинул кабинет, и церковник повернулся в мою сторону, я пошёл в атаку:

— Мне нужны мои артефакты. Рецепты и золотистые пластины.

— Цитадель считает, что эти предметы надлежит хранить в сокровищнице. Нельзя допустить, чтобы у людей в империи появился набор «Громовержца». Твоё обещание падишаху Баязиду Третьему признано неправомочным.

— Обещание? — ни ректор, ни Наира ни о чём таком не говорили.

— Я здесь не для того, чтобы восстанавливать тебе память. Следуй за мной. Церемония сожжения должна начаться незамедлительно.

— Готов выкупить рецепты и пластины, — предложил я. — Я знаю, где достать сущности, которые так нужны Храму Скрона.

— Можешь не стараться нас запутывать. Цитадель знает о том, что у тебя есть камень «Поглотитель» второго уровня и знает, что он делает в разломе. Мы ещё не приняли окончательного решения о том, как поступить с этим знанием. До этого времени камень и все ресурсы, что в нём находятся, останутся у тебя. Как и все другие камни, такие как «Анализ», «Праксис» и три «Усилителя» третьего уровня. Сейчас Цитадели выгодно, чтобы эти предметы находились у тебя. С их помощью ты сможешь принести пользу.

— Пользу?

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой твою будущую работу. Идём!

Церковники всё же умудрились меня прижать. Скрываешься от всех, скрываешься, но находится тварь в лице Карины Фарди, что умудряется тебя прикончить и все твои тайны становятся достоянием общественности. Всё потому, что ты доверился архиву, к которому, как полагал, никто и никогда не сможет получить доступ. Тройное «ха»! Если Цитадель потребует, чтобы я предоставил им «Поглотитель», какие аргументы, кроме банального «я не хочу», у меня будут? Ни силы, ни связей, ничего. Ректор прав — нужна собственная армия. Сотня высокоуровневых магов, преданных только мне, смогут натворишь шороху даже против Цитадели. Нужно как можно скорей возвращаться в Кострищ. Что-то мне уже не кажется хорошей идея обучаться у мастера Мерама. Руны требуют человеческих жертвоприношений. Я не могу представить себе ситуации, когда с лёгкостью смог бы забрать чью-то жизнь ради того, чтобы какой-то урод, погрязший в кристаллах забвения, получил шанс выкарабкаться.

Центральная площадь Цитадели была гораздо больше площади Крепости. Представление явно носило закрытый характер — об этом говорило малое количество кресел, что были расставлены вокруг большой вязанки дров. Церковники подошли к процессу со всей ответственностью — над костром устроили даже навес, несмотря на то что на небе не было ни облачка. Единственное, что меня напрягло — я оказался первым, кто явился на мероприятие. Все кресла пустовали.

— Твоё место, — брат Лин усадил меня на одно из кресел. — Казнь начнётся через час. Жди.

Один церковник сменился другим — рядом со мной появился ещё один брат в Свете, носящий красную мантию. Спорить или возражать было бесполезно — глава службы безопасности Цитадели покинул площадь. Вскоре начали появляться новые зрители и за тридцать минут до начала представления пустыми оставались несколько кресел. Белый трон, явно принадлежащий Папе, а также двенадцать удобных кресел для кардиналов. Открыв записную книгу, я углубился в чтение. Прошлый «я» правильно поступал, что заносил все данные в книгу путём «Анализа» — пока я ждал, успел посмотреть на всю верхушку церкви Света. Основная записная книга принялась активно перекачивать данные, так что пришлось закрыть интегрированную книгу, чтобы не натворить глупостей. Кималь Саренто заявил, что большая часть его знаний — полная липа. Зачем мне это в моей основной книге? Для того, чтобы восстановить данные, много времени не потребуется. Полагаю, за неделю управлюсь.

Наконец, явились главные участники церемонии. Вначале обладатели золотисто-фиолетовых ряс, а за ними сам Папа, облачённый в пёструю мантию. Усевшись, глава церкви Света кивнул и чей-то голос заполонил пространство:

— Да начнётся казнь!

(Открытая веранда таверны, неподалёку от Цитадели. Это же время)

— Они его отпустят? — с тревогой спросила Наира Джоде, обращаясь к своему спутнику.

— Хороший вопрос, девочка, очень хороший, — ответил Кималь Саренто, едва сдерживая довольную улыбку. Наира искренне переживает за Максимилиана, иначе он совершенно не разбирается в людях. Всё же правильно он поступил, что предложил конклаву ограничить отношения матери Алии и Валевского. Даже Инквизитору понравилось такое предложение, и он обозначил это в качестве своего требования. Наивные служители Света! Убирать Алию от Максимилиана невозможно, она делает его сильнее. Гораздо сильнее. Но и расширять их отношение ни в коем случае нельзя. Иначе Цитадель начнёт влиять через мать Алию на Валевского, а глупая девочка сама не поймёт, под чью дудку пляшет. Нет, пусть Максимилиан наслаждается свободой, пока она у него есть. Если у него сложатся отношения с Наирой, будет отлично. Не сложатся — ничего страшного, найдётся другая тёмная, не связанная с церковью Света.

— Что это? — послышался приглушённый шёпот Наиры, когда над Цитаделью выросло огромное тёмное облако.

Как Кималь Саренто не сдерживался, он всё же не сумел удержаться от победной ухмылки. До чего же приятно разбираться в людях, их желаниях, возможностях и том, на что они готовы пойти ради достижения своей цели.

— Это, девочка, казнь Карины Фарди. Осталось только понять, кто кого казнил.

Глава 2

То, что происходит что-то неправильное, я понял сразу, как только увидел Карину Фарди. Девушка шла в окружении церковников, но во взгляде, которым она «одаривала» окружающих, не было страха. Не было решимости. Там читалось превосходство! У меня Элеонора так смотрит на недобросовестных строителей, после чего те начитают работать раза в два-три эффективней. Несмотря на своё положение, Фарди взирала на церковников, как на отработанный материал и мне это не нравилось. Когда наши взгляды пересеклись, то я и вовсе увидел торжество. Девушку совсем не удивило моё «воскрешение», и она радовалась, что среди собравшихся находился, в том числе, и я.

Рот Фарди был благоразумно закрыт. Руки связаны за спиной. На теле располагались многочисленные обручи из стали, блокирующие использование магии. Но чувство нарастающей тревоги с каждой секундой становилось всё острей. Все органы чувств, которые у меня имелись, как основные, так и вспомогательные, орали о том, что происходит что-то из разряда неправильного. В этот момент Фарди как раз проводили неподалёку от меня и, когда она в очередной раз бросила на меня торжествующий взгляд, я понял, что меня напрягло. Лицо девушки! Оно было измазано кровью, но это была не кровь от побоев, как могло показаться с первого раза. Те, кто не изучал символы тёмных, как это делал я последние два месяца, ничего бы не заметили. Вот только постоянные подначки вначале Аделины, затем Наиры заставили меня худо-бедно выучить символьную магию. Не до конца, конечно, но конкретно этот символ я точно знал.

Символ, являющийся завершающим ключом пиктограммы, формируя целостность конструкта. Без грамотного наставника эти все слова для меня были всего лишь набором букв, но даже этого хватило, чтобы осознать, что под просторной мантией Фарди скрывается чуть больше, чем девичье тело. На её теле нарисована какая-то пиктограмма и, не имея возможности скрытно завершить рисунок, Карине пришлось изрисовывать кровью лицо. Своей кровью!

Девушку повели дальше, я же заёрзал. Мне сразу расхотелось смотреть на то, как её будут сжигать. Будет достаточно того, что придёт весть о том, что её сожгли. Вот действительно — этого достаточно. Однако стоило мне начать подниматься, как на плечи опустились руки моего контролёра. Брат Лин ещё не вернулся, предоставив меня своему помощнику. Такому же суровому церковнику, разве что с нормальными глазами.

Предупредить, что сейчас что-то произойдёт? Я посмотрел на хмурого церковника, что удерживал меня на месте, перевёл взгляд на других представителей Цитадели, что с вожделением ожидали церемонии и осознал, что делать этого не стоит. Стыдно признавать, но Кималь Саренто прав — никто не заслуживает мучительной смерти. Каким бы врагом он ни был. Потому что уничтожив таким образом даже настоящего зверя, ты сам становишься зверем. Ничуть не лучше того, кого уничтожил. Что сделала Фарди всем тем людям, что с таким предвкушением ждут её криков? Не оправдала надежд? Убила меня? Испортила репутацию падишаху Баязиду Третьему? Так может дело не в том, что Карина что-то натворила, а в том, что собравшиеся просто любят смотреть на то, как сгорает человек? Жаждут насладиться его последними эмоциями? У меня большие сомнения в том, что именно так должны поступать истинные последователи Света.

Обсудив сам с собой этот вопрос, я ещё раз поёрзал в кресле, находя более удобную позу. Нет, никого предупреждать я не собираюсь. Аделина утверждала, что учебники по рунной магии тёмных в Цитадели имеются и ими занимаются. Так что не только я, но ещё кто-то из присутствующих должен понимать, что означают кровавые полоски на лице Фарди. Если этот кто-то ничего не предпринимает, не решаясь потревожить высших иерархов, Свет ему судья. Я же ничего Цитадели не должен, в то время как она мне знатно задолжала. Причём дело не столько в артефактах, которые, конечно же, жалко до жути, сколько в несанкционированном доступе к моей записной книге. Даже в известность не поставили, посчитав, что я должен закрыть глаза и принять тот факт, что со мной поступили именно так. Цитадель делает только то, что её вздумается, считая любое своё действие проявлением воли Света. Так может, стоит пустить немного тьмы, чтобы Свет вспомнил, ради чего он вообще появился в этом мире?

Я не альтруист и бесплатно батрачить на Цитадель не собираюсь, чтобы они себе не придумали. Сейчас моя задача выбраться из Цитадели и, позабыв об Аль-Хорезме, в срочном порядке возвращаться в Кострищ. Никакого обучения у мастера Мерама мне больше не нужно — становиться рунописцем, с лёгкостью разменивающим человеческие жизни на результат, я не хочу. Нужно становиться сильнее, причём как можно быстрее. Что у меня для этого есть? Практически всё! Ресурсы разлома почти в неограниченном количестве. Вскоре Храм Скрона должен сделать мне предложение за закрытие разлома, так что артефакты рано или поздно появятся. Главное сейчас — вернуть или получить новые рецепты на прокачку магических камней и создать сильных магов. Затем в ход пойдёт костяная броня и изготовление полного мифрилового доспеха. Как мне, так и моим ближайшим соратникам. Осталось понять, кого я могу назвать ближайшими соратниками? Да и могу ли? Три-четыре месяца, конечно, не тот срок, чтобы досконально проверить всех и каждого, но конкретно эти люди обязаны мне всем и сделают всё, чтобы и дальше становиться сильнее. Алия, Густав, Элеонора, Буравчик, Баламут, Алексий Снор. Только сходу я могу назвать шесть человек, не связанных ни с Кималем Саренто, ни с церковью, ни с императором, ни высшей аристократией. Возможно ещё виконт Курпатский, но по нему пока есть вопросы — слишком долго он служил у герцога Турбского. Нужно время. Если прижмёт окончательно, заберу Злого Инженера и тех людей, которых он может мне порекомендовать. Да, тёмный уже старик. Несмотря на внешность, ему уже далеко за шестьдесят, но это не делает его слабым. Наоборот — это делает его только сильнее. Мудрее. А мне порой его «человеколюбия» крайне недостаёт.

Когда принимаешь решение о том, как поступить, жить становится куда как проще. Фарди доставили к поленьям и несколько церковников достаточно ловко затащили девушку к столбу. Щёлкнули цепи, приковывая девушку и, наконец, Карине развязали рот.

— Карина Фарди! — голос глашатая наполнил площадь. — Церковь светя яростно блюдёт право человека на жизнь. Любой человек, что ходит в Свете, обладает таким правом и только коллегиальным решением высших иерархов церкви или империи данное право может быть попрано. Ты не входишь ни в один из обозначенных кругов. Ты посчитала себя выше закона, гарантирующего человеку жизнь. Ты посягнула на святое и убила эрцгерцога Максимилиана Валевского подлым выстрелом. Ты запятнала репутацию падишаха Баязида Третьего, пригласившего тебя в качестве гостя в свой дом. Ты попрала законы не только церкви Света, но и Шурганской империи! Наказание за такое одно — смерть! Твоя душа стоит на распутье. Она ещё не погрязла окончательно во тьме, но и в Свете её уже нет. Чтобы спасти тебя и вернуть к Свету, коллегия епископов приняла решение очистить тебя огнём! Выжечь всю скверну, что поселилась в твоей душе и даровать тебе возможность предстать перед Светом чистой и непорочной. Той, какой ты была, впервые явившись в Цитадель! Да будет так!

Слушая приговор, мне с трудом удавалось удерживать спокойное лицо. Большего лицемерия за свою жизнь я, кажется, ни разу не слышал! Как красиво, а? И право на жизнь, и возвращение в Свет, и возвращение в стан белых и пушистых. Едва ли не каждое слово, что с таким апломбом выкрикивал глашатай, вызывало у меня рвотный приступ, но, после того, как я посмотрел на окружающих меня фанатиков, все вопросы отпали сами собой. Они действительно верили в то, что им только что сообщили. Цитадель бережно относится к любой жизни, а то, что совсем недавно двадцать человек прикончили по велению церковников, чтобы нацепить мне на спину символы мастера Мерама, не считается. Это другое! Церковь бережно относится к жизни только тех людей, что выгодны ей здесь и сейчас. Всё остальное вторично и не подлежит рассмотрению. Лицемеры. Какие же здесь собрались лицемеры! Пусть только Кималь Саренто ещё раз попробует мне рассказать о том, что Крепость погрязла в коррупции, а Цитадель является истинным оплотом Света. Да, здесь фанатик на фанатике, вот только их поведение в корне отличается от доктрин их же церкви!

Карина слушала приговор с высоко поднятой головой, взирая на всех с той брезгливостью, с которой все смотрят на грязь под ногтями. Вот только кроме презрения существовало что-то ещё. Мелочь, на которую многие могут не обратить внимание. Ведь мы находимся в точке наивысшего сосредоточения Света, чего здесь опасаться? Кругом высшие иерархи Цитадели, кардиналы, Папа и даже Инквизитор, в конце концов! Что может пойти не так? Однако кое-что не так происходило — губы Карины Фарди шевелились, словно она что-то бормотала себе под нос. Словно взывала к Свету, чтобы тот сжалился над своим чадом и даровал быструю смерть. Вот только взгляд девушки не оставлял даже малейшей надежды, что она думает о спасении своей души. Понимая всю бесполезность, я использовал «Анализ» на девушке. Ничего необычного. Всё те же параметры, что и раньше, всё те же усиления, всё те же камни, разве что…

Разве что появилась непонятная приписка в одном из пунктов. Если бы я не делал «Анализ» Карины раньше, сам бы точно пропустил эту мелочь, но функционал сравнения выдал всё, что отличало текущую девушку от той, что имелась в моей памяти. И это отличие заключалось в «галочке» напротив строки «Наличие строки состояния». Я даже не знал, что такой параметр существует!

Мысли начали бегать с утроенной скоростью. У Фарди есть строка состояния. Это не делает её тёмной, но и в Свет её точно не возвращает. Как минимум с одним тёмным она точно пересекалась и тот даровал ей право на такую привилегию. На лице Карины нарисован финальный символ пиктограммы тёмных. Взгляд говорит о том, что она является победителем и костёр её не страшит. А ещё она что-то бормочет…

Вот теперь я начал искренне волноваться. Одно дело просто смотреть на то, как убивают того, кого ты люто ненавидишь, другое — понимать, что этот кто-то сейчас что-то совершит, что, возможно, спасёт его от гибели. Почему же Цитадель никак не реагирует на действия Фарди?

— Нужно…, — я попытался встать, но крепкие руки контролёра вновь вернули меня на кресло. — Её нужно остановить! Она читает тёмное заклинание!

— Фарди вольна читать всё, что ей вздумается, — брат Лин всё же вернулся и занял место рядом со мной. — Перед тем, как отправить её на костёр, её проверили. Тьмы в ней нет.

— Тьмы не бывает в тех, в ком нет души, — произнёс я слова отца Нора, всплывшие в памяти.

— Очень интересное замечание, — мои слова чем-то повеселили безопасника. — Лишённых души мы ещё не сжигали. Даже интересно будет посмотреть. В любом случае всё, что она задумала, бесполезно. Праведный огонь изгонит тьму, даже если она поселилась в теле без души. Началось!

Двое церковников взяли факелы и принялись поджигать костёр, на котором стояла Карина Фарди. Огонь довольно быстро разгорелся, превратившись в мощное пламя. Жар окутал девушку, однако вместо животного крика сгораемого заживо человека площадь наполнил невероятно спокойный и резонирующий голос Фарди:

— Сер мат аля фер! Сер мат аля фер!

Она повторяла одну и ту же фразу, водя головой от одного церковника к другому. Молчали все — огонь добрался до ног и пространство наполнил приторный запах горелого мяса, но это не остановило Фарди. Совершенно не обращая внимания на то, что происходит с её телом, она продолжала твердить одну и ту же фразу, перемещаясь взглядом с одного церковника на другого.

— Сер мат аля фер!

— Что это? Почему она не кричит? — наконец, до брата Лина начало что-то доходить. Одежда Фарди вспыхнула и загорелась, но и это не остановило девушку, что продолжала твердить одну и ту же фразу:

— Сер мат аля фер! Исполненно! Двадцать одна жертва отмечена! Точка обозначена! Сила отдана! Да будет открыт проход!

— Двадцать одна?! — брат Лин вскочил на ноги, опрокинув своё кресло, но слишком поздно глава службы безопасности спохватился. Одежда, которую носила Фарди, прогорела полностью, позволив увидеть её тело. Зрелище было жутким — на фоне почерневшей от огня кожи горели ярким красным светом пиктограммы. Фарди наполнила их силой, и магия тёмных выплеснулась наружу, с лёгкостью игнорируя все стальные оковы. Над нашими головами невесть откуда появилось тёмная дымка, из которой в сторону некоторых церковников потянулись тёмные нити. Голос девушки оборвался — огонь поглотил её тело целиком и, кем бы она на самом деле ни была, выжить в таком пламени невозможно. Не с её параметрами. Вот только на этом неприятности не закончились.

Церковники, включая кардиналов, вскочили с кресел, но на ногах удалось устоять не всем. Те, в кого врезались тёмные нити, рухнули на пол и начали корчиться в муках. Они пытались содрать с себя одежду и даже кожу, словно нечто сжигало их изнутри. Картина была настолько жуткой и необычной, что только до единиц из собравшихся дошла очевидная мысль — нужно уносить ноги. Приятно осознавать, что я был среди тех, кто медленно пятился прочь от полыхающего костра и корчащихся в предсмертной агонии церковников.

— Лекари! Не дайте им умереть! Нужны лекари! — послышался чей-то крик, но приказ прозвучал слишком поздно. Один за другим церковники замирали, не способные противостоять терзавшей их силе. Двадцать один человек. В своей жизни мне приходилось видеть результат ритуального убийства такого количества людей. Включая добровольное самопожертвование. Мне удалось добраться до стены какого-то здания, когда результат действий Карины Фарди пришёл в этот мир.

Первая тёмная тварь издала пронзительный вой, но её тут же перерубил пылающий меч невесть откуда взявшегося командора. Однако след за первой тварью появилась вторая, четвёртая, десятая. Причём это были не простые кроны, которых можно было перебить простой соплёй. Складывалось ощущение, что Фарди удалось притащить элиту тёмного войска. Кроны были гораздо мощнее, сильнее, выше и опасней тех монстров, что превратили Кострищ в руины. Трест костра утих, а его пламя сменилось мерным мерцанием портального перехода. Мелочь ринулась огромным потоком, заполоняя пространство и четвёрка командоров категорически не справлялась с тем, чтобы остановить волну. Они уничтожали тварей десятками, может быть сотнями, но их было больше, чем могли одолеть сильнейшие светлые. Твари прорывались и тут же бросались на толпу церковников, сходу разрывая их на мелкие клочки. Пространство наполнилось радостным воем тварей, истеричными воплями уничтожаемых служителей Света, грозными криками командоров, лязгом металла, шипением магии. Я перевёл взгляд на белый трон. Он пустовал. Папа, в сопровождении Инквизитора, спешно покидал площадь, не оборачиваясь на происходящее. Несколько кардиналов грудью защищали отход главы церкви Света, за что поплатились практически мгновенно — одна из прорвавшихся мимо командоров тварей добралась до них раньше, чем её успели прикончить явившиеся арбалетчики.

Казалось, что хуже уже некуда, но на этом неприятности для Цитадели только начинались. Очередная порция сильных кронов выпрыгнула из портала, отвлекая внимания командоров и в этот момент из мерцающей пелены показалась рогатая голова крайне неприятного существа. Тёмные пошли ва-банк, призвав в оплот сил Света воплощение Скрона. Огромная тварь не стала ограничиваться только тем, что посмотрела в портал, а принялась протискиваться через узкий проход, чтобы явиться в Цитадель во всей красе существа, которых в нашем мире осталось всего девять штук!

Цитадель накрыло Волной с предводителем!

(Открытая веранда таверны неподалёку от Цитадели. Это же время)

— Засыпай, — улыбнулся Кималь Саренто и Наира, не в силах бороться с внезапно накатившей усталостью, закрыла глаза, мгновенно отправившись в страну грёз. Снотворное подействовало безотказно. Словно дожидаясь только этого, к столику подошёл человек. Любой, даже тот, кто лично не знал мастера Эльора, сходу бы сказал, что этот человек был болен. Нездоровый румянец на впавших щеках, тёмные круги над глазами, тремор в руках — мастер Эльор совершенно не походил на величественного высшего иерарха Скрона, которым все привыкли его видеть. Вот только внешний вид гостя не мог обмануть Кималя Саренто. Ректор прекрасно знал, что тёмных также опасен, как и несколько дней назад, когда выглядел идеально.

— Разделение души когда-нибудь тебя убьёт, — заметил ректор, приглашая гостя присаживаться. Мастер Эльор устроился на стул рядом с Наирой и какое-то время смотрел на девушку.

— Порой жалею, что она моя правнучка, — послышался хриплый голос. — Она была бы вишенкой моей коллекции. Почему не забрал её себе? Почему отдал Валевскому?

— Мне хватает другой твоей правнучки. И, заметь, я чётко соблюдаю наши давние договорённости. Аделина Джоде моя жена, партнёр, ученица. Всё, о чём мы договаривались изначально. Вот только почему-то эти договорённости соблюдаются только с моей стороны, и я начинаю подозревать, что ты решил меня обмануть. Развей мои опасения, мастер Эльор?

— Всё ты получишь, мне нужно время. Храм Скрона вцепился в пластину, как в частичку самого Скрона, — лицо мастера Эльора недовольно скривилось. — Слабаки! В погоне за накоплениями они утратили свою силу, прогнулись под командоров, позволили церкви Света диктовать себе условия… Чтобы такое произошло в моё время? Уже все бы ваши земли полыхали, вздумай командоры ставить свои условия Храму. Времена нынче не те.

— Так ты поэтому в ортодоксы подался? Решил, что для перестройки мира его вначале нужно уничтожить?

— И это говоришь мне ты? — усмехнулся мастер Эльор и кивнул на Цитадель. — Чем тебе таким страшным и непоправимым церковники насолили, что ты вздумал их уничтожить? Мне пришлось основательно поработать, чтобы подготовиться к этому. Ты знаешь, как тяжело разделять душу, оставляя сущность хозяина тела на месте? К тому же Фарди морально была не готова к самопожертвованию.

— Поэтому я тебе и помог, — ухмыльнулся Кималь Саренто. — Я знал, что она не устоит от соблазна и постарается прикончить Максимилиана. Чего я точно не думал, что у неё получится. Но согласись, вышло идеально.

Мастер Эльор посмотрел на Цитадель. Вой явившихся в Аль-Хорезм тёмных тварей доносился даже до них. Люди в истерике бежали прочь от Цитадели, не понимая, что происходит, но чувствуя, что нужно убраться как можно подальше.

— Гораздо лучше, чем если бы она стала частью церкви, — согласился мастер Эльор. — Расскажешь, как ты пометил церковников? Без этого пиктограмма жертвоприношения не сработала бы. Хочу использовать это на будущее.

— Нет, мастер, эта информация останется за мной. Не хватало, чтобы в своей жажде разрушений ты повторил это ещё с каким-нибудь городом. Что касается Цитадели — они посягнули на мои интересы. Заставили мастера Мерама нарисовать на Максимилиане Валевском слепок фиксации, собрались в торжественной обстановке обвинить его во всех грехах, наказать, даже казнить, чтобы потом возродить и показать всё величие Света. Мысли-то верные, вот только первоисточник их мне не нравится. Жадность. Причём настолько мелкая жадность, что я был даже разочарован. Цитадель решила прибрать к рукам артефакты только для того, чтобы ни у кого случайно не появилась полного набора. Считаю, что такое прощать нельзя. Фарди мертва?

— Да, уже ушла. Уверен, её жертва была угодна Скрону и уже завтра девочка воплотится и войдёт в силу. Кималь, ты же понимаешь, что на этом наше сотрудничество навсегда заканчивается? Ты получишь пластину, о которой мы договаривались, но на этом всё. Ты стал слишком активным. Слишком заметным. Слишком неуправляемым. Сколько держался? Лет сорок? Что изменилось, что три месяца назад ты резко решил выбраться из своей башни? Тебя же предупреждали, что произойдёт, если ты перейдёшь черту? Предупреждали. То, что ты не внял голосу разума, полностью твой выбор. Когда моя ученица возродится, на тебя будет открыта охота. Пусть не сразу, Фарди потребуется обучение, но мы приложим все усилия, чтобы избавить мир от твоего присутствия. Единственное, что могу обещать — я сделаю это лично. Жди в гости и готовь вино. Очень скоро оно тебе больше не понадобится.

— С удовольствием убью тебя ещё раз, — ухмыльнулся Кималь Саренто. — Только теперь обязательно учту, что ты тоже имеешь доступ к мастеру Мераму. До скорой встречи, мастер Эльор. С тобой было приятно иметь дела.

Глава 3

Даже хорошо, что я упирался спиной в стену. Когда воплощение Скрона выползло из портала и выпрямилось, первое, что оно сделало — издало чудовищный рык, подбадривая свои войска и внушая страх защитникам. Звуковая волна пошатнула всех, даже четвёрку командоров, что продолжала уничтожать тварей Скрона десятками. Предводитель вторгшейся в Цитадель армии выглядел жутко. Козлиная голова, вытянутый торс с двумя длинными лапами, какое-то мешковатый нарост в нижней части туловища, похожий на надувшийся гнилостный прыщ, короткие мощные лапы, способные удерживать такую тушу. Высотой воплощение Скрона значительно превосходило всех собравшихся, я бы сказал, что раза в два. Даже командоры, что выделялись ростом, и те выглядели на фоне этого монстра мелкими букашками. Защитники Цитадели ускорились, хотя это казалось почти невозможными и один из них оказался неподалёку от предводителя тёмного вторжения.

— Пора уходить, — пробормотал я сам себе, прекрасно помня, что сейчас произойдёт. Командор даже толком замахнуться не успел — из пасти воплощения вырвался мощный поток огня, мгновенно превращая всё, что попало в зону его действия, в пепел. Сотни тёмных тварей испарились мгновенно. Как и людей. Мне повезло — воплощение Скрона смотрело не в мою сторону. Вот только командоры не дрогнули. Перед ними появились непроницаемые полупрозрачные щиты, что сумели уберечь всю четвёрку от атаки монстра. Цитадель загорелась, но бой только начался — из портала хлынула новая волна тёмный тварей, жаждущая насладиться тёплой плотью. Командор, находящийся рядом с воплощением Скрона, умудрился ударить тварь мечом, но тут же отлетел в сторону, пропустив отмашку чудовища. Из разреза на теле монстра хлынула тёмная слизь, но рана довольно быстро исчезла.

Хрип, раздавшийся рядом со мной, заставил отвлечься от происходящего в центре площади. Обернувшись, я увидел брата Лина, доживающего последние минуты. Ног и руки не было, в тело вцепились сразу несколько кронов, желая отгрызть кусок побольше и посочнее, однако церковник сражался. Хрипел, страдал, умирал, но сражался, продолжая орудовать единственной целой рукой. Обладатель наполненных Светом глаз не сдавался ни на секунду, даже понимая бесполезность всех своих действий. Просто выполнял свою работу до конца. И именно благодаря этому остался жив.

На меня вторгшиеся твари не обращали никакого внимания, ибо считали меня одним из своих. Я прекрасно понимал, что «Лечебная аура» 25-го уровня, да ещё под «Усилителем» 3-го уровня сможет сотворить настоящее чудо и, если не изгнать тварей, но сильно их замедлить, но не спешил помогать обороняющимся. Это их война. Не моя. Цитадель позиционирует себя как борцы с тьмой, так пусть борются, раз им так нравится. Судя по тому, что я вижу — на стенах находится достаточно церковников и воинов, так что Волна не должна прорваться дальше Цитадели. Да даже если и прорвётся — в Аль-Хорезме полным-полно сильных магов, чей долг заключается в том, чтобы явиться на защиту своей столицы. Это не моя война. Однако отдельные героические поступки следует вознаграждать. Мне, конечно, не очень нравился глава безопасности Цитадели, но мне импонировали его последние минуты.

Схватив то, что осталось от мужчины, я спрятал его под своим куполом от зубастых тёмных. Пришлось использовать сразу три «Лечения», чтобы вернуть телу целостность. Тёмные явно возбудились, увидев новую цель. Начали бросаться на купол, высекая искры, так что пришлось брать потерявшего сознание церковника на руки и уходить с площади, пока воплощение Скрона не посмотрело в мою сторону и не решило проверить крепость моей защиты огненным потоком. У меня были сомнения, что защита сумеет с ней справится.

Брат Лин пришёл в себя, когда мы вошли в главное здание. Кроны здесь уже успели похозяйничать — все двери были выломаны, все люди сожраны. Во всяком случае, ни одного живого, да даже мёртвого церковника я не встретил. Свет никуда не делся из глаз спасённого, но былой яркости в нём уже не было. Складывалось ощущение, что несмотря на то, что сознание вернулось, глава службы безопасности всё ещё находился в прострации. На всякий случай ещё раз использовав «Лечение», я обернулся к проходу и тяжело вздохнул — поговорить нормально не получится. Твари не отставали от нас ни на секунду, пытаясь добраться до тела брата Лина. Нравилось оно им! Пришлось всё же включать «Лечебную ауру». Мне требовалось время и спокойная обстановка.

Волна света прокатилась от меня почти до самой площади. Базовый радиус «Лечебной ауры» составлял двадцать пять метров, плюс усиление в тридцать процентов. По идее я ещё половину площади мог зацепить. Вот только твари умирать отказывались. Это были не слабосильные тёмные, которых можно перешибить одним плевком. Складывалось ощущение, что на эту атаку припасли элитные войска тёмных, способные держать удар даже такой силы. Тёмные кроны припадали к земле, замедлялись до состояния улитки, но всё ещё шевелились, а некоторые и вовсе продолжали терзать мой защитный купол. Пришлось руками добивать тех, кто находился ко мне вплотную, чтобы не мешались.

«Лечебная аура» заметно изменила состояние брата Лина. Свет его глаз стал ярче. Он даже начал шевелиться и сам сел. Первое, что сделал мой куратор — посмотрел на свои руки. Ноги. Ощупал себя. И только потом перевёл взгляд на меня:

— Как ты это сделал? Это что — какая-то особая тёмная магия?

— Обычное «Лечение» двадцать пятого уровня. Вопрос у меня возник, брат Лин. Где мои вещи?

— Твои вещи на тебе! — в голосе церковника появился металл. — Ты должен встать на защиту Цитадели! Должен уничтожить воплощение Скрона!

— Хорошо, не вещи. Где находятся артефакты, что выпали из меня после убийства? Они мне нужны, брат Лин.

— Они принадлежат Цитадели! — фанатично произнёс церковник.

— Они принадлежат мне, а Цитадель их украла. Где мои артефакты, брат Лин?

— Я буду ходатайствовать о том, чтобы тебя отправили на костёр, как и Фарди! Это из-за таких как ты тёмные напали на оплот Света!

— Где держат мои артефакты, брат Лит? — моему спокойствию мог бы позавидовать даже невозмутимый канатоходец, проходящий без страховки между двумя высокими горными вершинами.

— Ты должен встать на защиту Цитадели! Это твой долг, смертник! — Свет в глазах церковника стал таким ярким, что стало невыносимо на него смотреть. И вновь меня попрекают в том, что я смертник. Вновь я кому-то что-то должен. Что же это за церковь такая, что они не могут существовать с другими в мире и спокойствии? Однако даже это не повлияло на мои слова:

— Мой долг, брат Лин, заключается в том, чтобы вернуть своё. То, что Цитадель у меня украла. Только после этого я встану рядом с командорами и, как свободный человек, буду защищать Цитадель от атак тёмных. До этого времени для меня Цитадели, которую нужно защищать, не существует. Сейчас это сборище воров!

Момент формирования огненного меча, даже не меча, длинного кинжала, я пропустил. В руке брата Лина появился один из символом церкви Света и, без замаха, он кинул этот сгусток огня прямо мне в голову. Опять в голову! Достали! У меня была уйма времени на реагирование. Я мог уйти с траектории полёта. Мог отбить клинок в сторону. Мог отбежать к двери, схватить одного из кронов, вернуться назад и подставить его под удар. Но я поступил так, как от меня не ожидал никто. Даже я.

Я поймал пущенный в меня снаряд голой рукой.

Как голой… Перчаткой из мифрила, что выглядела, как моя кожа. У меня не было ни малейшего представления о том, что за тип урона находится в оружии светлых. Огонь ли это? Может, чистый Свет, что воплощается в таком замысловатом виде? Может даже хаос, что есть суть Инквизитора? Я действовал на свой страх и риск, осознавая, что мне нужна проверка. Нет, не мне — моей будущей броне. Мифрил должен уметь блокировать оружие командоров. Так что приказ, который я послал своей броне, состоял всего из одного слова: «адаптируйся».

И мифрил адаптировался!

Короткая вспышка боли была погашена «Лечением» и в моих руках оказался кусочек живого огня. Он пытался вырваться, чтобы продолжить свой стремительный полёт и выполнить волю хозяина, но цепкая хватка мифрила этого не позволяла. И чем дольше я держал этот сгусток огня, тем тусклее становились глаза брата Лина. Так продолжалось до тех пор, пока Свет полностью не ушёл из церковника и вскоре не исчез яркой вспышкой в моей руке, наградив напоследок мои глаза мушками и сияющими кругами. Я посмотрел на ладонь — на ней не было даже намёка на последствия. Мифрил умел игнорировать живой Свет церкви! И эта новость стоила всего, что мне сегодня довелось пережить. Мне нужно в срочном порядке возвращаться в Кострищ, отложив или отказавшись от любых других дел! Полный доспех из этого материала меня уже заждался!

— Но как? Это же Свет! Тьма не имеет над ней власти! — шёпот брата Лина был настолько тихим, насколько широкими были его синие глаза. Что для шурганина уже является ненормальным. Что ширина, что цвет.

— Где мои артефакты, брат Лин? — повторил я вопрос, однако ответ пришёл не от туда, откуда я его ждал.

— Они в сокровищнице, где и останутся до конца времён.

В комнату, куда я затащил брата Лина, вошли двое. Папа и Инквизитор. Несколько церковников, обладавших такими же светящимися глазами, как когда-то брат Лин, бросились добивать бедных тёмных, что попали в зону действия моей ауры. Это было не очень честно, так что я убрал «Лечебную ауру». Церковники и тёмные должны сражаться на равных условиях, не пользуясь заёмной силой третьей стороны.

— Верни ауру, смертник, — тут же потребовал Папа. — Не нужно усугублять своё и без того незавидное положение.

— Во-первых — я не смертник. Во-вторых — артефакты принадлежат мне и Цитадель не имеет никакого права их забирать. В-третьих — что не так с моим положением?

— Ты отказался выполнять приказ брата Лина. Или хочешь сказать, что он тоже тёмный?

— Почему я должен выполнять его приказ? — поразительно, но даже сейчас я оставался спокойным, как удав!

— Потому что ты смертник, — Папа тоже не показывал эмоции. Глава церкви разговаривал со мной, как с каким-нибудь умалишённым, на которого бесполезно орать.

— Почему же я смертник? — продолжил допытываться я.

— Потому что ты тёмный.

— Почему я тёмный? Ведь я родился в Заракской империи. В светлой империи.

— Потому что ты прошёл инициацию огнём через тёмный камень.

— То есть теперь уже я не тёмный? — спросил я, избавившись от «Золотистого купола защиты». Давно собирался сделать это, ещё как только появилась возможность вытаскивать камни. Хотелось проверить, в кого я превращусь без этого камня. Вот, наконец-то появился повод. Накатило неприятное ощущение, словно я голым встал перед огромной сворой кронов, но отступать было поздно. Строка состояния никуда не делась, инвентарь остался при мне, мифриловые перчатки продолжали работать, так что мне ещё нужно? Да, купол был полезен, но я могу поменять его на «Магический доспех» и навсегда забыть о том, что в моей жизни был «тёмный» период. Разве что с обращёнными теперь придётся вести себя осторожней — отныне у них появится возможность на меня влиять. И не только у них — у той твари, что находится на площади, тоже. Положив сияющий золотом камень на пол, чтобы даже его наличие не вызывало лишних вопросов, я посмотрел на Инквизитора.

— Ответь, воплощение Света, я всё ещё тёмный? Платить за твой ответ не стану.

— В этом человеке нет тьмы. Он не тёмный, — послышался громовой голос, из-за которого у меня по всему телу пробежал табун мурашек, однако на колени мне падать не пришлось. Я больше не был тёмным и на меня не влиял голос Инквизитора.

— Вернёмся к изначальным вопросам? — я перевёл взгляд на Папу. — Почему я должен выполнять приказ брата Лина? Нет, не так. Почему я, светлый эрцгерцог Валевский, подданый Заракской империи, глава автономного города Кострищ должен выполнять приказы Цитадели Шурганской империи? Неужели всё дело в этом золотистом восьмиграннике?

— Каким образом ты его извлёк? — спросил Папа и в этот момент со стороны коридора раздался вой тёмных тварей. — Верни «Лечебную ауру»… Эрцгерцог Валевский.

— Я хочу забрать свои артефакты, — произнёс я, включая ауру. Подняв золотистый магический камень, я с трудом удержался, чтобы тут же не вернуть его обратно в магическое поле. Ощущение беззащитности бесило.

— Ты можешь остановить Волну? — Папа проигнорировал мои слова. Магистр Тарра научила меня, что это тоже ответ, который следует принимать и как-то на него реагировать. Хорошо, будем реагировать.

— Без этого камня — нет, — я продемонстрировал восьмигранник.

— Ты можешь вернуть его в магическое поле?

— Да, но делать этого не стану. Потому что я так вновь превращусь в тёмного и стану смертником. Мне этого не нужно. Это война церкви Света и её оплота в Шурганской империи. К эрцгерцогу Валевскому битва с тёмными не имеет никакого отношения. Я никогда не был тёмным, церковь Света прекрасно это знала, но её волновали лишь формальные признаки. Раз камень делал меня тёмным, значит я являюсь тёмным целиком. Такого больше не будет. Я чту и уважаю церковь Света, но не имею права вмешиваться в её борьбу с тьмой. Ибо наказание для простых людей за такое одно. Смерть!

— Ты не простой человек.

— Только что Инквизитор заявил обратное. Я не тёмный. Я не часть церкви. Я простой человек.

— Мы можем ходить по кругу миллионы лет, но результата от этого не будет. Пока мы здесь — там гибнут люди. И в твоих силах им помочь.

— Путём собственной жертвы? Нет, ваше Святейшество, я на такое пойти не могу. У вас есть командоры, есть Инквизитор, есть огромная армия служителей Света, способных уничтожить любую тёмную заразу этого мира. Они справятся, нет сомнений.

— Неужели всё дело в артефактах? — после паузы спросил Папа. — Ты готов позволить погибнуть целому городу из-за банальной жадности?

— Дело не в артефактах, ваше Святейшество. Дело в отношении. Я не знаю, по какой причине, но меня не воспринимали как человека. Только как предмет, что должен выполнять свои функции. Закрывать разломы, туманы Фарафо, искать обращённых среди высших слоёв общества. Не человек — функция. С меня даже статус «смертника» не сняли, хотя церковь Света прекрасно понимала, что к тёмным я не имею никакого отношения. Почему? Потому что так ей было удобно. Потому что так можно двинуть пальчиком и мальчик тут же побежит выполнять приказ, не смея отказаться. Я не понимаю причин такого поведения. Ведь куда проще договориться. Но нет, церковь Света не привыкла договариваться. Она привыкла приказывать. Вот только Инквизитор только что показал, что больше приказывать мне вы не имеете права — император Заракской империи вернул меня в мир живых. Меня, светлого эрцгерцога Валевского. И вновь, вместо того чтобы нормально договориться о том, чтобы закрыть Волну, которая угрожает не только Цитадели, но и Аль-Хорезму, служители Света начинают приказывать. Ты должен! Ты обязан! Это твой долг! Нет, ваше Святейшество, моего долга здесь нет. Моя обязанность — защищать свой город и людей, что там живут. То, что я сейчас нахожусь в Цитадели — чудовищная ошибка, которую я собираюсь исправить в самое ближайшее время. Как видите, артефактов здесь нет. Они — отдельная история. Я до сих пор считаю их своей собственностью, которую Цитадель неправомочно у меня изъяла, однако мне уже заявили, что мои предметы останутся в сокровищнице до конца времён, так что смысла обсуждать этот вопрос больше нет. Хочу только сказать, что я не работаю с теми, кто у меня что-то украл.

— Ты смеешь угрожать Цитадели? — в голосе Папы впервые появились эмоции.

— Я смею говорить Цитадели правду, не пряча её за страхом всё потерять.

Послышался взрыв и Папа покачнулся. Главе церкви Света стало нехорошо и ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. К обладателю пёстрой мантии бросились церковники, но не Инквизитор. Это существо как стояло истуканом всё время, так и продолжило стоять. Разве что с меня взгляда не отводило. Неожиданно Инквизитор произнёс:

— Только что погиб один из командоров. Оставшаяся тройка не справится с Волной и явившимся воплощением Скрона. Помощь, что мчится сюда со всех ног, не успеет. Цитадель падёт.

Я не услышал интонаций вопроса или просьбы, так что промолчал, ожидая продолжения. Оно последовало — Инквизитор в мгновение ока очутился рядом со мной. Пылающие Светом глаза проникали в самую глубину моей души, но на этот раз тьмы в ней не было. Мне удалось выстоять и выдержать напор сильной твари. Печалило одно — «Анализ» вновь показывал своё бессилие. Нужно больше «Усилителей».

— В тебе нет тьмы. В тебе есть гнев, злость, разочарование. В тебе есть уверенность. Что ты хочешь, чтобы спасти Цитадель и тех, кто ещё жив?

— Официального признания меня не смертником даже с вставленным камнем «Золотистый купол защиты», все мои артефакты, а также всё, что есть у Цитадели по первому императору. Информация, предметы, архивы, слухи. Всё!

— Почему первый император? «Поглотителем» владел не только он.

— Хочу понять, каким образом он делал то, что делал. Как закрывал разломы, оставаясь при этом в нормальном виде? Как объединил людей? Как высвободил эти земли? Как основал церковь Света? Вот уже пять месяцев я тыкаюсь носом в потёмках, натыкаясь на одни и те же грабли. Да, собственные шишки гораздо доходчивей обучают, чем информация из учебников, но рано или поздно это меня убьёт. Мне нужны знания, но Цитадель вцепилась в них, как в нечто, что может попрать сами устои церкви Света.

— Знания — понятно. Для чего предметы?

— Они неотъемлемая часть знаний. Нельзя научиться пользоваться условным арбалетом, не имея этого самого условного арбалета.

— Возвращай камень и отправляйся на площадь. Ты получишь всё, что желаешь.

— Это решение Цитадели?

— Это решение Света!

— А есть разница? — не удержался я от вопроса.

— Есть. Выполняй свою часть сделки, эрцгерцог Валевский.

Инквизитор умолк и вновь телепортировался к Папе. Тому уже стало легче, хотя бледность с лица не уходила. Мгновением спустя камень вернулся на своё законное место, а вокруг меня образовался защитный купол. Я едва не выдохнул, насколько напряжно оказалось стоять абсолютно беззащитным. Купол, как показывает практика, тоже не панацея от всех бед, но с ним хоть какая-то уверенность в завтрашнем дне есть. Нужно внутрь купола добавить «Магический доспех» и тоже сделать из него восьмигранник. Эти две защиты будут дополнять друг друга идеально.

— Забаррикадируйтесь и никого к Папе не пускайте. Я быстро, — предупредил я и побежал обратно на площадь. Смысла носиться за каждым кроном нет — если уничтожить портал, то Волна захлебнётся сама собой. Главное решить проблему с огнём.

Когда я выбежал на площадь, первым делом осмотрелся. На стенах оставались единицы защитников. Да и самих стен почти не было. Огромная лавина тёмных тварей прорвала защиту и ринулась прочь из Цитадели в город. Где-то за стеной мелькали магические вспышки тех, кто пришёл на помощь церковникам, но почему-то у меня имелась твёрдая убеждённость в том, что особой опасности маги Аль-Хорезма для этой Волны не представляют. Потому что она уникальная. Потому что она сильная. Трое командоров, что орудовали своими огненными мечами, выглядели уставшими. Движения были не такими быстрыми, как тридцать минут назад, твари умирали уже не десятками, а единицами, высшие иерархи Цитадели пропускали слишком много укусов и, если судить по оплавленным доспехам, плевков предводителя тёмных. Тварь с головой козла даже не думала уходить от портала, словно оберегала его, а поток тварей не утихал ни на мгновение. С моими появлением ситуация чуть выправилась — «Лечебная аура» добралась до командоров и портала, полностью блокировав действие кронов. Силы Света сразу же этим воспользовались. Их не тревожили кроны — их целю являлось воплощение Скрона. Вся тройка ринулась вперёд, словно в последнюю атаку, но она сразу же захлебнулась в огненном вихре. Тёмный не зевал и не желал быть насаженным на вертел. Он защищался, причём со знанием дела. Командорам пришлось воткнуть мечи в камни, чтобы не унестись прочь мощным потоком огня, а когда пламя закончилось, в ход пошли длинные лапы козлиной головы, что мощными ударами отправила двух командоров в полёт. Но третий остался на месте. Он подскочил к воплощению Скрона и мгновением спустя огненный меч очутился в похожем на гнилостный волдырь утолщении.

Видимо, в этот момент Папа дёрнулся ещё раз — из прыща хлынула неприятная зелёная гниль, что обрушилась на командора и едва ли не в мгновение ока превратило его в обваренный скелет. Броня растворилась, плоть истлела, только кости оказались невосприимчивы к этой заразе. Прожгло даже камни, куда останки командора и рухнули. Воплощение Скрона умело защищаться.

Тройной «Рывок» донёс меня до цели раньше, чем та обратила на меня внимание. «Лечение» твари не понравилось. Оно начало разворачиваться, чтобы окутать меня огнём, но не успело — очередной «Рывок» подбросил меня в воздух и, оказавшись в непосредственной близости от вари, я применил своё единственное оставшееся оружие. Перчатка из мифрила врезалась в грудь тёмной твари и с лёгкостью вырвало из неё тёмное сердце. Нет, не сердце — огромную сущность, что тут же отправилась в инвентарь. «Поглотитель» вспомнил о своём предназначении и, пока я летел обратно на землю, разобрал явившегося монстра на составляющие. Осталась лишь одна козлиная башка, с которой, по всей видимости, ничего взять не получалось. Приземлившись, я очутился в непосредственной близости от портала. Кроны замирали под действием «Лечебной ауры», и довольно быстро законопатили проход.

От костра не осталось и следа, но тело Фарди всё ещё каким-то образом сохраняло целостность. Именно оно выступало основой портала, формируя его без каких-либо каменных арок. Обугленное тело ужасало, на него было неприятно даже смотреть, не говоря о том, чтобы прикасаться, но «Тёмный шип» ничего не смог сделать с порталом. Полоски «Прочность» не появлялось. Обернувшись, я увидел шатающихся командоров. От былого величия не осталось и следа. Сейчас это были уставшие воины. Они не могли найти в себе сил даже на то, чтобы уничтожить застывших кронов, не то, чтобы помочь мне в уничтожении портала.

— Понятно, всё придётся делать самому, — пробурчал я и, откинув нескольких тёмных, добрался до источника портала. Смысла втыкать перчатку в тело не видел. Источник магии находился на поверхности, а не внутри. Портал удерживали на месте горящие красным светом символы. Впервые за всё время владения мифриловая перчатка встретила сопротивление, но я надавил, пробиваясь к телу и сжал один из символов. Тряхнуло так, что оставшиеся стены едва не посыпались! На меня сверху рухнули тела утихших тварей, а когда я поднял голову, портала больше не существовало.

— Надеюсь, ты сдохла окончательно, — произнёс я, глядя на то, как тело Карины Фарди рассыпается тёмным пеплом. Однако упрямая логика твердила, что, исчезнув таким образом, Карина осталась живой. Скрон принял её в своё войско и наше с ней сражение только началось.

Глава 4

— Ты мог это остановить в первые минуты, но не стал этого делать? — казалось, командор сотрёт меня в порошок. Потемнев, воин Света увеличился в размерах и навис надо мной, словно гора.

— Мог. Не стал. Это ваша работа, не моя. Если вы её плохо делаете, может, вам стоит подумать о соответствии занимаемому положению? — ответил я, не отводя взгляда. Надоели эти вечные наезды, честное слово! С момента уничтожения портала прошло всего пару часов и, едва выяснив всю подноготную, оба выживших командора едва не стёрли меня в порошок. От молниеносного наказания меня спасла огромная толпа пострадавших, в центре которой я и находился. Уже потом, когда оба воина Света подошли ближе, я поднялся на ноги, готовый отражать их атаку. Огненный меч, конечно, не кинжал, просто так его рукой не удержишь, но и отступать я не собирался. Если потребуется — вырву сущность командора и продам её Храму Скрона! Нет! Просто так подарю! Пусть порадуются.

— Командор, тебя ожидают дела, — послышался голос брата Лина. Глава службы безопасности вернул себе Свет в глаза и, вместе с остатками братьев в Свете, стаскивал ко мне раненых как с Цитадели, так и с Аль-Хорезма. Пострадавших было много. Я бы сказал — чудовищно много. В какой-то момент я даже начал переживать, что мне придётся просить эликсир на ману, показывая, тем самым, свою слабость. Сейчас, когда я умудрялся возвращать лишённому конечностей человеку нормальный вид без помощи со стороны эликсиров, выглядели мои действия как воля самого Света.

— Мы не закончили, тёмный! — с ненавистью произнёс командор. Оба воина Света развернулись и быстро покинули площадь.

— Мне нужно начинать беспокоиться? — я посмотрел на брата Лина.

— Цитадель проведёт с ними беседу. Командоры считаются сильнейшими воинами Света. Их обучают сражаться с сильнейшими тёмными тварями, однако сегодня четвёрке командоров не удалось противостоять одному воплощению Скрона. Кроме того, двое светлых братьев были безвозвратно убиты. Однако вы со своим тёмным зеркалом довольно легко разделались с этим монстром, хотя не готовились к этому на протяжении всей своей жизни. Это эмоции, эрцгерцог. Мы тоже люди, хоть многие о нас думают иначе. Цитадель приносит вам извинения за неподобающее поведение своих детей. Они образумятся.

— Это не похоже на укусы кронов, — я остановился возле ещё одного пострадавшего. Мужчина находился на грани жизни и смерти, но причина заключалась не в рваных ранах или отсутствия конечностей — в том, что в грудь бедолаги был воткнут кухонный нож.

— Жертва мародёров, — после паузы ответил брат Лин. — Несмотря на угрозу жизни, не все люди покинули свои дома, когда тёмные прорвали периметр Цитадели. Они опасались и их опасения не были напрасны — воспользовавшись ситуацией, маргиналы устроили рейд по домам. Столицу населяют разные люди.

«Лечение» ушло в несчастного и по камням запрыгал вышедший из раны нож. Повернувшись обратно к церковнику, я решил уточнить степень наглости Цитадели:

— И много ещё таких жертв вы мне планируете мне притащить? Полагаю, дело дойдёт и до тех, кто лишился конечностей или других частей тела, верой и правдой служа Шурганской империи? Или просто потерял что-то по глупости в пьяной драке? Брат Лин, может мне что-то не до конца известно о правилах лечения в Цитадели, но в Заракской империи то, что я делаю, стоит безумных денег. Да, я добровольно высказался помочь Цитадели и поднять на ноги так много братьев в Свете, как только можно. Потому что вижу, что сотворили с вами тёмные твари. Но вы решили пойти дальше и начали таскать ко мне горожан. Я закрыл глаза и на это — люди пострадали от кронов. Но это… Это уже перебор.

Церковников действительно погибло много — я стал свидетелем разговора брата Лина со своей группой, что исследовала Цитадель. Исчезло примерно шестьдесят процентов всех братьев в Свете — всеядные твари не оставили от них даже клочка ткани. В том числе и кардиналы — отныне все тринадцать кресел были свободны. Примерно девяносто процентов тех, кто остался жив, имели повреждения той, или иной степени тяжести. Если бы не моя «Лечебная аура», что распространялась во все стороны, не обращая внимания на преграды в виде каменных стен, жертв могло быть значительно больше. Можно сказать, что я сегодня дважды спас Цитадель. И монстров уничтожил, и церковников вылечил. Причём всё бесплатно, сугубо по доброте своей душевной. А ею, этой добротой, так нагло начали пользоваться.

— Церковники среди пострадавших есть? — я окинул взглядом площадь, где находилось порядка сотни раненых, причём подавляющее большинство из них лежало, не в силах держать себя вертикально.

— Нет. Это жители города.

— Когда мне вернут мои вещи? — я отвернулся от пострадавших. Да, людей жалко, они страдают, но и я не альтруист. Я и так вытащил с того света сотню людей. В своё время мне пришлось отдать «Усилитель», чтобы спасти Злого Инженера, так что я прекрасно знаю цену лечения.

— Цитадель готова сделать предложение, — в голосе брата Лина появились непонятные интонации. Идентифицировать их у меня не получалось. Походило и на обиду, и на разочарование, и на злость. Может, сразу на всё это.

— Я не оставлю церкви свои артефакты! — на всякий случай предупредил я. Кто знает, что мне тут предлагать собрались?

— Если ты спасёшь всех, кто находится сейчас на площади, получить три недостающих рецепта из набора «Громовержца».

— Церковь прекрасно знает, что мне этот набор бесполезен. Мне нужны рецепты на эликсиры, причём всех уровней. Начиная от эликсира на ману, заканчивая чем-то небывалым, с такими ресурсами, которых даже в природе не существует. В приоритете — эликсиры на грань. Мне нужно усиливать свои камни.

— Цитадель сделала своё предложение, эрцгерцог, — хмуро произнёс брат Лин. — Мы готовы дать возможность создавать полноценный комплект, но не прекращать твой город в рассадник несанкционированных эликсиров.

— Знаете, а давайте поступим другим образом. Цитадель прекрасно осведомлена о моих магических камнях. О моём магическом поле. Кроме того, вы знаете основные принципы моей работы. Тёмное зеркало, клинки из вирмы, лечение. За долгую историю браться в Свете наверняка создали несколько идеальных наборов камней, с помощью которых можно значительно усилить атаку, защиту, свои ауры. Дайте мне описание таких наборов. Со связями, камнями поддержки, минимальными уровнями. Кроме того, я более чем уверен, что «Громовержец» — не единственный набор предметов. Наверняка существуют другие и какие-то из этих наборов могут быть мне полезны. Усилить лечение, прохождение разломов, облегчать адаптацию к тьме, ещё что-то. В Калиманской империи есть два разлома, где властвуют метаморфы. Уровень этих дырок в земле наверняка уже больше пятнадцати — за столько лет, сколько те разломы существуют, они должны были углубиться едва ли не до тридцатого уровня. Для того, чтобы их пройти со спокойной душой и опять не превратиться в скелет, мне требуется обновление предметов. Пойдите мне на встречу, я пойду навстречу вам и огромная территория светлых земель освободится от тьмы.

— Цитадель готова обсудить твои требования, — после паузы ответил брат Лин, однако я усмехнулся:

— Тогда я готов обсудить своё участие в лечение этих несчастных. Могу стоять в сторонке и стенать вместе с их родственниками. Брат Лин, я не требую чего-то невозможного или запрещённого. Мало того, я предлагаю увеличить власть церкви Света и продемонстрировать всему тёмному миру нашу силу. То, что мы с вами находимся на одной стороне, что мы готовы оказать друг другу всяческую поддержку. Вот только сейчас поддержку оказывать приходиться, по какой-то странной причине, исключительно мне.

— Наборов, способных помочь тебе покорять разломы или упростить адаптацию к тьме, не существует, — раздался голос Папы. Обернувшись, я увидел целую процессию, вышедшую на площадь. Папа с Инквизитором, что следовал за ним по пятам, отошёл в сторону, позволяя мне оценить содержимое в руках других церковников. Золотые мерцающие пластины, мерцающие свитки, несколько фигурок, неидентифицированные записные книги. Все предметы, что выпали из меня во время убийства в доме падишаха Баязида Третьего, сейчас возвращались обратно. Я принимал предметы и тут же прятал их в нематериальный мир. Какой смысл скрывать наличие этой способности, если все и так прекрасно о ней знают.

— Церковь Света выполнила своё обещание. Твои предметы возвращены, — заявил Папа, когда исчез последний артефакт. Однако процессия на этом не заканчивалась — в ней всё ещё стояло достаточное число церковников. И руки их были явно не свободны.

— Если ты поможешь этим несчастным, независимо от характера их повреждений, ты получишь наработки по идеальным наборам камней под все типы магических полей. Это закрытая информация Цитадели, но ради людей мы готовы с ней расстаться. Такая оплата тебя удовлетворит, эрцгерцог Валевский?

— Включая три недостающих рецепта на «Громовержца»? — уточнил я. Если и наглеть, так по полной.

— Включая их, — после паузы ответил Папа.

— Что это? — я кивком указал на десяток церковником, держащих в руках какие-то свитки, журналы, предметы.

— Всё, что есть у Цитадели на первого императора. Мы чтим договорённости. Предметы можешь забрать для изучения, книги тебе придётся прочитать здесь.

— Мне нужно время, — я обернулся на площадь. Людей стало больше — церковники продолжали доставлять жертв тёмных тварей или мародёров.

— Не спеши. Люди в приоритете, — кивнул Папа, развернулся и отправился в главное здание. Я устало вытер лицо, оценивая объёмы грядущей работы. Аура работала на постоянку, но она всего лишь не позволяла смерти прибрать особо тяжёлых, в то время как залечить страшные раны была неспособна. Ещё раз посмотрев на церковников, что держали ценную информацию, я вернулся к лечению. Раньше начну — раньше закончу.

Стоит отдать должное представителям Цитадели — они ограничивали страждущих, что пытались проникнуть на территорию и попасть под «проявление божественной воли». Слухи о том, что в Цитадели творится нечто невозможное, мгновенно разлетелись по всему Аль-Хорезму. Кто-то под эгидой церковников занимается тем, что бесплатно лечит! Причём не просто какие-то простуды или больные зубы — он восстанавливает конечности! Естественно люди потянулись в нашу сторону, но служители Света фильтровали тех, кто действительно пострадал во время нападения, от тех, кто просто желал стать здоровым. Тем не менее пришлось потратить несколько часов, прежде чем поток доставляемых бедолаг иссяк. К концу работы я уже был вымотан, как после хорошей тренировки со Злым Инженером! Усевшись на камни, я смотрел, как церковники заканчивали стаскивать в огромную кучу всех кронов. Планировалось грандиозное сожжение, которое я надеялся избежать.

— Сегодняшний день войдёт в историю, — ко мне подошёл брат Лин. — Впервые тёмные открыли Волну внутри густонаселённого города. Впервые открыли Волну в оплоте Света. Впервые были уничтожены все кардиналы церкви Света. День определённо войдёт в историю. День, когда Свет начнёт мстить за своё поражение. Нота протеста уже отправлена в Керукс. Произошедшее не останется безнаказанным. Свет нанесёт ответный удар и этот день войдёт в историю не только светлых империй.

— Карина Фарди была тёмной. Нужно найти того, кто сделал её такой. Нет смысла мстить всем и каждому.

— Она была светлой. Её проверяли перед казнью.

— Брат Лин, давайте вы просто поверите? Она была тёмной. Светлые не умеют формировать из своего тела портал. Не исчезают тёмной пылью. Она не умерла, брат Лин. Карина Фарди жива или оживёт в самое ближайшее время. Мне уже приходилось сталкиваться с подобными ей тварями. Они называли себя лишёнными души и подчинялись мастеру Эльору. Именно они открыли Врата под магической академией Заракской империи. Какой смысл убивать всех, если виновные окажутся безнаказанными?

— Крепость до сих пор не предоставила отчёт о том событии, хотя прошло достаточно времени, — задумался брат Лин. — Тебе выделили помещение, которое можешь занимать так долго, как захочешь. Книги и записи о первом императоре не должны покидать Цитадель.

Меня проводили в отдельную комнату, лишённую окон. Один из обладателей красной мантии уселся рядом. Видимо, будет внимательно следить за тем, чтобы я ничего не прибрал к рукам. Но мне этого не требовалось. Открыв записную книгу, к которой было подключено слишком много народа, я достал карандаш. Кималь Саренто прав — полуправда всегда страшнее лжи. Если хочешь что-то спрятать, размести это что-то на самом видном месте.

Первый император. Легендарный человек, само существование которого многими людьми считалось вымыслом. Поразительно, но родился император в семье обычных крестьян. Первое упоминание датировано сотым годом с момента появления в мире Скрона — простой крестьянин невероятным образом дал отпор тёмным тварям, напавшим на деревню. Собрав помощников, он двинул вглубь лесов, где нашёл разлом. Этот день считается первым моментом, когда человеку удалось уничтожить дырку в земле. Из двадцати человек, что отправились вместе с мужчиной, не вернулся никто. Да и сам будущий император вернулся другим человеком — он стал магом. Следующие пять лет стали для молодого человека весьма насыщенными. Он объединил все окрестные деревни в одно целое, сформировал отельный город, не подчиняющийся тогдашнему правителю тех земель, а также заложил первую церковь Света. Сто пятый год от пришествия Скрона считается датой официального появления церкви Света.

Листая записи, я всё больше и больше хмурился. Цитадель выдала мне порядка десяти книг, достаточно древних и ветхих, чтобы верить в их оригинальность, но информация, что была в них написана, являлась всего лишь значительно расширенной версией сказок о персом императоре. Никакой конкретики или особенностей — только общие слова о том, как из простого крестьянина вначале зародился маг, затем владетель окрестных земель, затем наставник и учитель для сотен будущих магов и церковников, затем лидер, что повёл свои войска в бой против тёмных тварей и людей, решивших, что примкнуть к Скрону проще, чем с ним сражаться. Битвы, сражения, постройка Стены, расчистка земель, определение принципов разделения тёмных и светлых, формирование трёх независимых империй, объединённых общим принципом — они были светлыми. После смерти тело первого императора было сожжено, как он сам того и требовал. Всё, что осталось после этого процесса — помещено в гробницу, за которую долгое время сражались многочисленные потомки. Одних детей за более чем столетнюю историю царствования он наделал порядка пяти десятков. Впоследствии они основали собственные рода, дошедшие до наших дней. Собственно, на этом записи Цитадели заканчивались. Никаких механизмов адаптации, способов уничтожения тёмных и, тем более, ни слова о мифриле. Ещё имелось несколько картинок, сделанных при жизни первого императора, с которых на меня смотрел хмурый и явно недовольный жизнью хилый мужчина. Я таким бываю, когда из разлома вылезаю.

Отложив книги в сторону, я принялся исследовать предметы и здесь меня тоже ждало полное разочарование. Какие-то шапки, кинжалы, непонятные штуки, которые даже «Анализ» определял как «требующее уточнение устройство». Они даже в инвентарь или хранилище артефактов не помещались! Что за беспредел?! Если это всё, что есть у Цитадели по первому императору, то у них, по сути, нет ничего! Даже не знаю, как на это и реагировать. Вроде как материалов целая куча, одних только книг вон сколько, а по факту я как не знал ничего до этого, так и не знаю сейчас.

Единственное, что меня заинтересовало — наплечники, что явно являлись частью какого-то набора. Об этом говорили несколько креплений с внутренней стороны. Визуально наплечники были декоративными. Они были изготовлены из мягкого золота, расписаны и украшены всевозможными рисунками, да и вес соответствовал. Однако это был предмет первого императора, а Кималь Саренто неоднократно говорил о том, что все его вещи были изготовлены из мифрила. Что, если наплечники тоже из мифрила, но застыли в виде бесполезного золота? Это следовало проверить, но делать этого при надсмотрщике очень не хотелось. По мифрилу, на самом деле, нужно подойти к ректору и поклониться тому в ноги. Информация, которую он добавил в записную книгу по этому материалу, была настолько безумной, что на её фоне правда просто терялась. И летать с помощью перчаток я мог, и дышать под водой, и вырывать сущности у своих врагов, и ощущал движение подземных призраков на расстоянии трёх сотен метров. Как среди этого бреда вычленить важные вещи? Причём некоторые из них выглядели вполне разумными и даже были правдой. Но далеко не всей правдой.

— Этот предмет мне нужно изучить отдельно, всё остальное можно забирать, — я продемонстрировал наплечник своему контролёру. Тот кивнул и вскоре цепочка церковником избавила помещение от материалов по первому императору.

— Цитадель благодарит тебя за помощь и напоминает, что её двери открыты для тебя в любом момент, — вошёл брат Лин. На то, что я оставил себе один предмет, он даже не обратил внимания.

— Моя карета?

— Она ждёт у входа. Как и твои люди. Они проинформированы, что ты освободился. Позволь узнать о твоих планах?

— Возвращение в Кострищ. Ничего уникального.

— Разве ты не должен проходить обучение у мастера Мерама? — в голосе церковника проскользнуло удивление.

— Всё, что я должен — вернуться домой. Мастер Мерам грозился, что пять лет не будет допускать меня до обучения. Вот через пять лет ещё раз попробую. Небольшой совет на будущее — когда вы вздумаете ещё раз сжигать тёмного, изрисованного разными символами, начале сотрите их. Это может спасти чью-то жизнь.

— Есть информация, что падишах Баязид Третий желает тебя видеть. Очень сильно желает.

— С удовольствием встречусь с ним в Кострище. Всё, брат Лин, я накатался дальше некуда. Если у кого-то есть ко мне вопросы, предложения, замечания — милости прошу в Кострищ, обсудим. Максимум, на который я теперь готов пойти — посетить несколько мероприятий в Турбе, да и то, если там будет император. Чтобы уровень безопасности соответствовал. Всё остальное какое-то время я планирую игнорировать. Настало время, чтобы разобраться со всем, что со мной произошло за последние недели.

— Тебе не удастся отсидеться в Кострище, эрцгерцог Валевский. Заражённые разломы никуда не денутся. Эта та проблема, которую тоже нужно решать.

— Буду ждать предложения Цитадели на оплату моих услуг. Одно дело отправлять в разлом безвольных смертников, другое — эрцгерцога автономного города. Оплата, как вы понимаете, там разнится. Когда поймёте, что готовы мне предложить — приезжайте, обсудим. У вас есть целых полтора месяца на реагирование.

— Как ты смог удержать огонь Света в руке? — неожиданно спросил брат Лин. — Человек не может это сделать. Ни светлый, ни тёмный.

— У меня до сих пор нет амулетов от смертельного урона и блокировки «Анализа», — ответил я. — Я специально не стал напоминать церкви о том, что попал к ней совершенно голым. Думал, догадаетесь сами, сделаете мне приятное, заслужите моё доверие своей щедростью. Однако ничего подобного не произошло, так что у меня нет морального права рассказывать о том, каким образом я это сделал. Вы просто не поймёте.

— Не поймём? — нахмурился брат Лин. Забавно было смотреть, как внутри наполненных Светом глаз сквозит недоверие.

— Только полное бескорыстие и вера в то, что я делаю всё правильно, помогли мне справиться с огнём. Как бы это странно и глупо не звучало. Но как Цитадель может понять фразу «полное бескорыстие»? Вы ведь в любом деле пытаетесь заполучить себе выгоду, совершенно не думая об окружающих. В то время как я, прошу заметить, лечил служителей Света совершенно бескорыстно. Искренне. Так, как и должен поступать настоящий последователь Света. И на что я наткнулся? На то, что моим бескорыстным поведением захотели воспользоваться, подсунув не только служителей, но и обычных граждан, что имеют возможность воспользоваться услугами других лекарей. Бескорыстие и вера в свои поступки, брат Лин, вот что действительно помогло мне справится с огнём Света.

— Это какая-то особо изощрённая шутка Шурганской империи?