Руй Кардозу Мартинш

«Я, может быть, очень был бы рад умереть»

Издано при поддержке Генерального управления по книгам, архивам и библиотекам (DGLAB)

Издано при финансовой поддержке Института Камоэнса

Obra publicada com o apoio do Camões – Instituto da Cooperação e da Língua, I.P.



© Р.К. Мартинш (Rui Cardoso Martins), 2016

© Edições tinta-da-china, Lda, 2016

© М.Мазняк, перевод на русск. язык, 2020

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2020

* * *





Португальский трэш

или

Кому в Алентежу жить нехорошо

Дебютный роман португальского писателя, журналиста и сценариста Руя Кардозу Мартинша «Я, может быть, очень был бы рад умереть» приглашает читателя отправиться в опасное путешествие вглубь страны – в солнечную провинцию Алентежу – и в мрачные глубины сознания её жителей, размышляющих о самоубийстве и совершающих самоубийства. Точнее, размышляет о самоубийстве главный герой романа, а совершают самоубийства почти все окружающие его люди. Главный герой – юноша по кличке Штырь, он же Скелетон, он же Чел-Тянучка, он же, впрочем, не важно, в какой-то момент потерявший связь с внешним миром и настоящим моментом, предлагает нам своё особое видение мира – его мира, состоящего из южной провинции Алентежу, (где он всегда жил), и окружающих его людей – друзей, одноклассников, соседей и собутыльников.

Алентежу – это самый крупный регион Португалии и самая малонаселённая провинция, где, кажется, есть всё: просторные земельные угодья, солнечные дни, винные плантации, исторические достопримечательности и… самое большое количество самоубийств: «Это статистика, всё в цифрах». Кстати о цифрах, население Алентежу менее семи процентов от общего населения страны. Известно также, что около 30 процентов населения уже более 65 лет, а мужчин в провинции проживает не более 35 процентов. Португальцы посмеиваются над коренными жителями Алентежу за их неторопливость, но уважают за их основательность.

Добровольно уходят из жизни молодые и пожилые, здоровые и больные, успешные и опустившиеся, семейные и одинокие, амбициозные и апатичные. Что это: разочарованность в жизни, дань традиции, особенности климата и среды обитания, свойство характера, закон аналогии?

Название романа – цитата из романа «Преступление и наказание», которую автор, по его собственному признанию, «позаимствовал» у Достоевского, чтобы представить феномен зашкаливающих самоубийств в Алентежу, характерна больше для социологического исследования, чем для художественного описания. Но не стоит относиться к этой книге скептически. Наоборот, вызывает неподдельный интерес желание узнать, как автор справляется с выбранной темой в рамках заданных им самим эстетических границ.

Определить жанровую природу португальских произведений всегда представляется непростой задачей. Не исключением стал и роман «Я, может быть, очень был бы рад умереть». Известно, что жанр в литературном произведении не является раз и навсегда заклассифицированной величиной, он теснейшим образом связан с сюжетом, и поэтому его классификация, на поверку, оказывается весьма условна.

Это – роман-путешествие: путешествие по родному Алентежу и «вокруг своей комнаты», путешествие в глубину своего внутреннего мира и «к центру Земли».

Это – авантюрный роман, так как здесь присутствует непреодолимое желание героя бежать от обыденной повседневности в мир экзотики и героизма – пусть даже и умозрительных – в качестве которых выступают страницы истории Португалии: эпоха Великих географических открытий, колониальные войны в Африке, обстоятельства жизни известных людей.

Это – роман воспитания, а именно: попытка главного героя найти своё «я», сокрытое внутри, при условии, что это «я» постоянно меняется.

Это – янг-эдалт со своим многоплановым сюжетом, создающий напряжённость, яркие, порой даже гротескные персонажи, точная и детальная передача фактов из разных областей жизни и социума, аутентичные диалоги, построенные на смеси молодёжного сленга, местных приколов и философских сентенций, чувство юмора, интригующее вступление и необычная кинематографическая концовка.

Но интрига заключается в том, что Руй Кардозу Мартинш ведёт повествование, не впадая ни в одну из «крайностей» жанрового определения и эта особенность строится во многом за счёт диалогового взаимодействия героя-рассказчика и всезнающего автора, который подсказывает юноше его дальнейшие действия, объясняет его поступки, упрекает за резкие суждения и… провоцирует на решительные действия.

Руй Кардозу Мартинш действует очень тонко: совмещая на страницах своего романа две разные реальности, рисуя и стирая границы между ними, меняя стиль повествования от уличного жаргона до складной и гладкой литературной речи, он создаёт эффект контрастного душа, шоковой терапии, ошеломляющий и делающий восприятие более острым.

Рефлексия молодого человека ведёт нас через серию глав-эпизодов, составляющих структуру романа, в которых обычная или необычная человеческая трагедия рассказывается с иронией, иногда с юмором, (конечно же, чёрным), а иногда и с пафосным цинизмом. Через нелепое и трагическое повествование о смерти других людей мы открываем характер, жизнь и историю главного героя, одиночки, который оказывается один на один с собой, миром и самоубийственной современностью.

Мария Мазняк

В пределах границ Португалии наблюдаются резкие контрасты между регионами. Реку Тежу принято считать естественной границей двух основных регионов – Севера и Юга. Общие показатели снизились до 4 на 100 000 человек (1998) на севере, но достигают 20 на 100 000 в Алентежу, крупнейшем регионе юга страны, (а доля мужской части населения составила 32 на 100 000 в том же году). В общеевропейском контексте это заключение представляется по меньшей мере необычным и требует пояснений. Из «Международного журнала португальского суицидологического общества»


Я не люблю людей, которые убивают себя. Я думаю, это невежливо. Тереза
* * *

Abyssus abyssum invocat[1]



Благодарю Терезу и наших детей, Сару и Энрике, за два года любви, поддержки и терпения
Благодарю друзей, отдавших жизнь этой книге
Моим родителям Марии де Лурдеш и Леонелю


Левая нога немного торчала наружу

Буйство акаций принесло с собой новые тайники, оставляя на цветущих склонах гор прорехи, где, например, легко поместится труп человека.

Обе футбольные команды окружены маленькими круглыми цветами, группой поддержки жёлтых помпонов, фонтанирующими только пыльцой и сильным запахом, без намёка на сокрушительные овации: в этот час девочки уже спали дома или отчаянно смывали остатки ночи.

Футбольный матч, как ты знаешь, должен быть сыгран в субботу утром, в острый момент похмелья и, по возможности, после бессонной ночи. Только так начинает работать свежий воздух и приходится бегать, не разогрев заранее мышцы, а единственная здравая мысль подсказывает, что нужно успеть блевануть до перерыва. Во время перерыва ты выкуриваешь сигарету, затягиваясь живительным дымом до самых лёгких – приятная сторона порока – и первым, кто зажёг её, думаю, был Свисток или Сифон, или может Пачкун. Воробей или Банан, я думаю, кто-то из них, резким ударом выбил мяч за поле, поднял облако из песка и мелких камешков и содрал кожу на коленке Калеки.

– Фол, бл*дь, инфекцию занесёшь.

– Перерыв. По сигарете.

Деловые сделки в перерыве: особая договорённость. Последние затяжки достанутся тому, кому реально придётся вернуться вечером в Кафе Куртиса. Не считается, если прикладываешь дымящийся кончик сигареты прямо к фильтру: это нивелирует особую договорённость, которая может быть достигнута в атмосфере максимального доверия между двумя людьми и длиться, по крайней мере, 24 часа.

Мяч перелетел через барьер и спрятался среди кустов акации, разросшихся на горных склонах, окутывая пыльцой школьную игровую площадку – наш весенний астматический сад, расположенный за больничным моргом. Схоронившийся среди веток морг имел крохотную дверь, ведущую на кладбище: безмолвный бункер с вентиляционными отверстиями, из которого долетали сладкие запахи покойников, смешанные с ароматом акаций. Они были такими красивыми, что хотели покончить со всем вокруг, даже с соснами. К тому же они больше, чем вы думаете, а в марте вообще напоминают деревья. Множество маленьких цветочков соединяются друг с другом и образуют большой шар как пупочные катышки. А во время пожаров они перемещаются и распространяются повсюду.

– Иди принеси мяч.

– Ты иди.

– Почему я, ты иди.

– Я, бл*дь, тебе пойду. Ты сам иди.

Футбол без судьи ни в какие ворота не лезет. Кто-нибудь обязательно пойдёт.

– Ай, яй, яй, здесь мёртвое тело!

– Здесь, там, там, – кричали двое, не помню, кто именно, только выражения их лиц, нас было по восемь в каждой команде, всего шестнадцать.

Два парня с бледными лицами бежали, поднимая пыль, труп с утра пораньше точно не вылечит похмелье. Не надо смешивать, боком выйдет.

Думаю, Бочка, Гусь и Тушёнка тоже там были. И Бу-Бу. А вот Кубинец и Пройдоха нет, не думаю. Некоторые пришли только ко второму тайму, да ещё и без формы, так что мы начали в меньшинстве.

– Зови полицию, зови священников из Семинарии!

– Сам зови.

– Это самоубийство, чувак покончил с собой, смотри, вон пузырёк с ядом.

– У него язык фиолетовый, смотри, как распух.

– Эй, я его знаю, он могильщик.

– Могильщик сам покончил с собой?!

Такое местечко, что даже могильщик совершает самоубийство.

– Хороший вопрос, Штырь.

Штырь. Я такой худой, что на меня можно вешать рубашки. Вешалка-штырь для одежды на плоскогубцах вместо ног. У меня был астматический бронхит, когда я был маленьким, но всё уже давно прошло. Меня также зовут Скелетоном. Я ем больше, чем все они вместе взятые, вот где загадка общепринятого мнения. Однажды я съел семь фасолевых супов с капустой (и свиными костями), а потом ещё и поужинал. Ещё я люблю куриный бульон и телятину в томатном соусе. В детстве у меня была аллергия на шоколад, но я ел шоколадный мусс, я был согласен два часа расцарапывать до крови сыпь на локтях. В девять лет я слопал свою первую курицу вместе с кожей, лёгкими и хрящами крыльев. Мне даже запрещали есть на днях рождения в других домах, а то кто-нибудь мог подумать, что у тебя дома нет еды.

Не тупи.

Поначалу было интересно наблюдать, как я ем, но всё, чего слишком много, в итоге становится тем, чего не хватает.

Также я профессионально бью головой и всегда выигрываю это соревнование – это единственное, на что я способен. Кто может победить меня в рукопашной схватке: кто угодно. Но вот во время лобовых столкновений на турнирах по хедбайтингу моей головы стоит опасаться. Тут я – крепкий орешек, на площади Камоэнса все головы разбиваю в кровь. Роговой лоб, даже звук слышен при столкновении, чёрт возьми, вот где я.

Три прозвища, четвёртое не скажу.

Человек-Тянучка: несмотря на весь скептицизм, мне удалось сесть на шпагат в коридоре после шести месяцев самостоятельной растяжки перед сном. Никто не считает, что мои прозвища нелогичны: я твёрдый и гибкий, рёбра можно пересчитать, по мне можно изучать анатомию. По крайне мере, все прозвища удачные, что бывает не часто. У Калеки обе ноги здоровые, а Жирдяя называют Жирдяем, потому что он просто жирный; ему придётся здорово помучиться в жизни, чтобы остаться под стать своему имени.

Пятое прозвище не имеет значения.

Я завожу какие-то непонятные разговоры, а мои удары по мячу – хрень собачья, отклонись назад, Штырь, просто пни его, мяч подпрыгнет вверх, перелетит через штангу и выкатится на дорогу, Штырь, иди посиди под сосной, почеши репу, я отолью, пока ты будешь спускаться по дороге, иди посмотри, там ли я ещё, посмотри, уже вернулся Человек-Тянучка, или ты промазал и мяч оказался у ног вратаря как плевок в пыли.

Поэтому попробуй играть головой, Крепкий Орешек. Лобовая кость – твой конёк. Однажды ты раздобреешь, что неизбежно на родине эмпанады и мяса, у тебя вырастет пивной живот и второй подбородок, будешь пухнуть как на дрожжах, а вот череп сохранит свою былую форму. Когда-нибудь, когда ты умрёшь и будешь лежать в могиле, Штырь, ты снова станешь Скелетоном, готовым к своему последнему вечному бою.

Когда-нибудь, может случиться совсем скоро. Будущее начинается сегодня, как говорится.

Голову включи.

Кто нас теперь похоронит. Самоубийство могильщика – одно из животрепещущих событий, произошедших в нашем городе.

Случались и кошмары, люди выдумывали свои собственные версии об этом скандальном происшествии и обсуждали даже самые невероятные небылицы с соседями прямо на улице. Женщины, которые перестали разговаривать друг с другом из-за ревности и прочих глупостей, стали подавать друг другу знаки бровями на расстоянии. Дискуссионные клубы собирались на Прямой улице, литературные кружки – под платаном на Руссиу, где было потише: он правильно сделал, что покончил с собой, в конце концов, это было даже неизбежно. Это – достойный уважения личный выбор каждого, который здесь имеет богатые традиции. Да, иногда это мы, иногда – шведы, хотя считается, что у шведов больше такая репутация, чем личная выгода; или в каких-нибудь венгерских деревнях, но там, говорят, это связано с какой-то редкой генетической штукой. Часто мы с лёгкостью опережаем Бежу. А в августе нередко основная цель – побить мировой рекорд: статистика всё подтверждает, всё в цифрах.

Одинокий покойник в горах, покрытый мимозами, могильщик сам себя наполовину похоронил, упростив ритуал. Но на этот раз дело было серьёзное. После тяжёлого вздоха, потупив взор или смотря на небо, были высказаны предположения разного рода. Сухие предложения с началом, серединой и концом, как на надгробных плитах.

– Кажется, до сих пор, не могу поверить.

– И я, как такое могло произойти.

Осторожно: а вдруг всё, что говорили о могильщике, правда.

Потому что, если правда то, что они говорили, мы даже после смерти не сможем обрести покой.

…настоящим заявлением довожу до Вашего сведения, говорилось в документе на имя председателя муниципалитета.

Чем официальнее в начале, тем трагичнее в конце – это факт.

ЗАЯВЛЕНИЕ1. Потерпевший – отец мертворождённого ребёнка, который был похоронен на городском кладбище 2 ноября в могиле № 527.
2. 28 ноября, когда мы, как обычно, в субботу днём отправились к вышеупомянутой могиле, чтобы положить цветы, мы обнаружили, что могила была убрана, а горшок для растений, который мы там оставили, лежал на земле рядом с могилой.
3. Кроме того, на плите стояли два кувшина со свежими цветами, оставленными здесь совсем недавно, как мы подумали, по ошибке, несмотря на то, что мы заметили, что табличка с номером 527 была заменена на другую с номером 576.
4. Посчитав, что кто-то из друзей заменил вазу и поставил свежие цветы, мы решили подождать, чтобы подтвердить это предположение.
5. Однако в прошлую субботу, 4 числа текущего месяца, придя на кладбище со своей супругой, дочерью и другими членами семьи, мы решили разыскать служителя кладбища, чтобы выяснить, не оставил ли кто-то по ошибке цветы на могиле нашего сына.


[цветы, оставленные по ошибке на могиле ребёнка, ошибочные цветы. № 527, № 576]

6. Мы обратились к служащему (мужчине крепкого телосложения в очках, на вид 50–60 лет), который взял книгу учёта кладбища и пошёл с нами к упомянутой могиле.
7. Именно тогда вся наша семья пережила негодование, отвращение и колоссальное унижение, которое вывело нас всех из себя, так как мы не могли поверить в то, что увидели, как будто всё это происходило во сне.


[Одна минута как целый сон]:

8. В могиле нашего сына был похоронен другой ребёнок 21 января две недели назад.
9. А примерно в 10 метрах в стороне под открытым небом рядом с деревом лежал гроб нашего сына со сломанной крышкой, а рядом был виден труп младенца, завёрнутый в простыню, как он был в больнице, он был брошен там, как какая-то ненужная вещь.
10. Никакие слова не способны описать то негодование и горе, которое пришлось пережить отцу и матери, не говоря уже о нашей пятилетней дочери, наблюдавших эту сцену, спустя всего три месяца после потери нашего сына.


Факты были подтверждены свидетелем Ж. Мария, который засвидетельствовал под подпись свои показания. Он поклялся Богом и своей честью говорить правду и только правду и, как это всегда бывает, ничего существенного не сказал.

– Когда Вы туда пришли, что Вы увидели?

ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ…что четвёртого февраля текущего года около семнадцати часов пятнадцати минут свидетель прибыл на кладбище этого города с целью посещения могилы своего отца по прошествии девяти месяцев после похорон.


[прошло только девять месяцев со смерти]

Что, когда он приблизился к месту назначения, к нему подошла пострадавшая сторона в лице доктора А., который попросил его следовать за ним, чтобы он мог быть свидетелем происшествия.
Свидетель проследовал за потерпевшей стороной к могиле, где некоторое время назад был захоронен мертворождённый ребёнок, сын упомянутого потерпевшего. Когда свидетель пришёл туда, что он увидел? Деревянный ящик, служивший гробом для младенца, лежал на земле, примерно в трёх метрах от могилы, со сломанной крышкой, была видна простынь, в которую было завёрнуто тело младенца, левая нога немного торчала наружу, а поблизости чёрный пластиковый пакет, в котором, по словам могильщика, находилась одежда малыша, упакованная и привезённая из больницы, которую тот же могильщик следом положил в гроб.


Свидетель Ж. Мария говорил тем же тоном, что и отец младенца. Оба тщательно подбирали слова, исходя из того, что подсказывала им их наблюдательность и даже употребляли юридические термины, особенно отец ребёнка – доктор А. был адвокатом. Факты могли бы говорить сами за себя. Они сообщали то, что должны были сообщить.

Младенец с немного торчащей наружу левой ногой валялся в грязи, словно брошенная вещь.

– Что вы хотите, чтобы я сделал, закопать его обратно или нет? – со слов Ж. Мария задал вопрос могильщик.

Отец спросил его, почему он сделал то, что сделал, а могильщик:

– Я откопал его, увидел, что всё так было и положил туда. Делайте со мной, что хотите, но его откопал я. Теперь что Вы хотите, чтобы я с этим сделал, закопать обратно или нет?

На что истец ответил, что ребёнка похоронят. Тогда могильщик выкопал рядом другую могилу и опустил туда младенца. Больше он ничего не сказал.


В те дни могильщик выходил на улицу с чувством того, что он уже, так сказать, покойник. Жители района на него не смотрели, не разговаривали у него за спиной, обдавали его ледяным молчанием, и продолжали идти вверх или вниз по улице. В то время как подлинная история развивалась в ходе расследования, молва, которая будет передаваться из поколения в поколение, разбухала как куриный бульон с костями, варилась в кастрюле и застывала.

До этого происшествия могильщик считался трудолюбивым и вежливым и в глубине своего фатального невезения, которое и привело его к этой работе, так как вряд ли в таких случаях речь идёт о призвании, он был ещё человеком добросовестным.

У него была жена и две дочери. Ты должен уважать того, кто роет твою яму, тянет верёвку и разглаживает мягкой лопатой складку твоего последнего одеяла.

Но в последнем пункте своего заявления отец, доктор А, требовал

однозначные ответы на следующие вопросы: как это возможно, какая степень пренебрежения или безответственности должна быть, чтобы надругаться над могилой, где всего три месяца назад было захоронено тело? Как это возможно, даже если действительно была допущена ошибка, увидеть свежую могилу и посметь выкопать оттуда гроб и разбить крышку; какая участь была уготована выброшенному телу? Оставить его там навсегда? Или выбросить его на помойку?


Это вопросы, остающиеся без ответов. Это несчастье, не подчиняющееся законам логики.

Могильщик сдался ровно месяц спустя после того, как выкопал младенца, чтобы положить туда другое тело. Протокол допроса начинается с признания.

Он признаётся, что, не зная, что делает, он достал из могилы гроб ребёнка несколькими днями ранее, он не помнит точно, когда именно, но думает, что дней десять или одиннадцать, и положил гроб туда, где он и был найден. На вопрос, не выкопал ли он гроб с намерением посмотреть, что находится внутри помимо тела и, в случае обнаружения чего-то ценного, завладеть этим, он ответил, что даже в мыслях такого не было.


[какие тени видит могильщик в своей работе]

Что он по-прежнему не может объяснить мотив своих действий. Что в тот день, когда он вытащил гроб из могилы, он очень устал, промок и испачкался грязной землёй. Что номер могилы упал. Из-за всего этого, а также, безусловно, по причине полной невнимательности с его стороны, он совершил эту ошибку.


Предполагаемый недосмотр, но продолжавшийся в течение многих дней, подчеркнул общественный обвинитель.

Он ответил, что из-за переутомления совсем забыл про оставленный на земле гроб младенца и вспомнил только тогда, когда отец ребёнка привлёк его внимание к случившемуся.

Разумеется, что в момент подписания этого ужасающего признания, могильщик уже принял решение. Даже по меркам этой земли, это был самый быстрый процесс вызревания самоубийства.

Затем, он, скорее всего, направился в магазин Силвы Фрейшеша, местную сельскохозяйственную аптеку, где торговали всем от теннисных мячиков до канатных верёвок, от гитар до быстродействующих ядов. Силва Фрейшеш, служил великолепной рекламой старомодному лосьону для волос Olex, так как обладал шевелюрой, походившей на перья старой кайры, попавшей в разлив сырой нефти. По линии ушей, на что он не обращал внимания, подрагивали медные струпья лишая.

Он также был худшим продавцом в мире, считая всех своих клиентов врагами.

– Могу я посмотреть вон ту гитару?

– Вам посмотреть или купить?

Могильщик выполнил стратегическую часть своего плана за тем прилавком. У могильщика есть что-то общее с землепашцем. Он знает, что мёртвое тело – это компост, удобрение, сахар для земли, и что самые красивые цветы вырастут именно из него, но я сомневаюсь, что ему удалось обмануть Силву Фрейшеша. Владелец аптечной лавки чуял подвох даже там, где его не было, не говоря уже о настоящем обмане.

– Могу ли я посмотреть поближе этот порошок от колорадского жука?

– Вам посмотреть или чтобы отравиться?

В тот вечер он написал сухую и достоверную предсмертную записку. Аккуратно подшитые счета и полный реестр кладбищенского инвентаря. Думаю, что он хотел ещё раз показать, что он честный человек, и кроме своей лопаты лишнего ему не надо. Он написал почерком первоклассника, на одном дыхании, без точек и абзацев, только с тремя запятыми, чётким, вполне современным слогом.

Относительно вещей, находятся в конторе кладбища, 1000$00 эскудо наличными, это мои деньги, которые дала мне супруга господина А., чтобы я позаботился об останках которые ей дороги как я заботился по просьбе Доны Марии Амелии есть ещё больше 500$00 это чтобы позаботиться об останках малышки Казимиры она даже попросила меня одолжить ей 60$00 на гербовую бумагу в дополнение к 240$00 принадлежащих сеньоре ду Коутинью, а также 200 с чем-то эскудо это от свекрови Доны Гильермины которая живёт у Гарсиа, что касается других вещей там одеяло для останков деда окулиста из Руссиу моя одежда и все инструменты 2 сверла 3 плоскогубцев резиновые сапоги горшок для цветов молоток лоожка каарандаши остальное всё книги электрическая печка.
Жозе

В последние минуты он спешил. Он пересёк город, который был построен в низине, следуя в противоположную от кладбища сторону, и стал подниматься наверх в новый район школы и семинарии, пока не закончились жилые строения, это примерно 25 минут пешком.

Перед тем как уйти в лес, он прошёл двором школы, своего рода Римского Колизея для скорпионов. Там, во время перемен у младших классов проводились скорпионьи бои – жестокое зрелище, которое нужно научиться ценить. Мальчик ловил двух скорпионов под гранитными плитами, нависшими над ущельем. Скорпионы в этих местах золотистого цвета, будто, сделанные из мёда. Два скорпиона-самца, окружённые камнями, ненавидят друг друга и будут сражаться до смерти. Ядовитое жало, красное и полупрозрачное, напоминающее шип розы, в конце концов проткнёт спину противника. Пинцет танцует с пинцетом, два возбуждённых вопросительных знака чертят фигуры в пыли, это смертельное танго скорпионов.

Наименее приятное в этих боях то, что победитель тоже умирает.

Сосновыми иголками и стеблями чертится круг, и арена поджигается в надежде, что победитель покончит с собой на сцене, уколов себя в спину как делают самураи (самураи в живот, разумеется). Если он этого не делает, значит это был неправильный скорпион, и тогда кто-то давил его камнем или ботинком.

На самом деле, самоубийц не было, все были раздавлены. Скорпионы живут на Земле 400 миллионов лет, больше, чем динозавры.

Могильщик сидел среди мимоз, держа в руках пакет инсектицида 605 Форте – его смертоносное жало. Оттуда он мог даже разглядеть площадь Руссиу, зелёный холм, ведущий к Замку, Собор и Епископский дворец, дымовые трубы пробковой фабрики. А совсем вдали, за Скалой, на юг – пшеничные поля на равнинах и синие горы. На их склонах – каменистые подъёмы к горным вершинам Испании. Мимозы – это болезненно-зелёные акации почти круглый год, но весной они выбрасывают по-настоящему красивые гроздья. Издалека верхняя часть города имеет неповторимый профиль бородки какого-нибудь ключа. Никто не смог бы вырезать подобный ключ, да никто и не хотел.

Самоубийство органическими фосфатами, установило вскрытие.

Могильщик знал, как он будет выглядеть потом. Его любимым занятием, когда он шёл в здание Муниципалитета, была рассказывать молоденьким сотрудницам состояние, в котором были обнаружены трупы.

– Парень, который повесился, высунул язык наружу (и да, испачкался там, где ширинка); другой долго пролежал в колодце, и выглядел так, как будто был сделан из резины; вы бы не смогли отыскать лицо того парня, что сбросился с Епископской арки, потому что с такой высоты, как вы знаете, голова становится похожа на арбуз и т. д.

Он описывал запах, положение тела и, если можно так выразиться, состояние души каждого трупа. Это напоминало фильм, когда рассказывались наиболее оживлённые моменты округи, вся женская половина персонала любила его слушать. У него было призвание. Несмотря на свою крепость, читай тучность, его воротнички всегда были выстираны и выглажены. А его захоронения вошли в историю и породили целое учение.

Тем не менее, он знал, что раздуется и позеленеет из-за внутреннего кровоизлияния, артерии быстро высохнут, вывернутся и вылезут наверх как лапки гигантского скарабея. Порошок картофельных пестицидов – Великая Классика Ужаса.

Мы остались в стороне, все потные, а полиция оцепила склон с цветущими мимозами. Его накрыли простынёй. Футбольный матч закончился, Калека пошёл продезинфицировать коленку – пыль попала в рану – и мы разошлись по домам.

Новость быстро разлетелась. Быстрее, чем голубь из Ассоциации гонок голубей, быстрее, чем сирокко[2], она двигается со скоростью, близкой к скорости страха.

Могильщик зарабатывал на могилах детей, дважды продавал хорошие участки, какой позор.

Он крал золотые медальончики и образки из крошечных гробиков, Бог этого не простит.

И золотые зубы, и надгробия, о которых никто не спохватится, всё шло в ход.

Так он разбогател, хотя, насколько нам известно, богатым он не был.

Он выбрасывал маленькие детские косточки в мусор, как черепа котов, на самом деле они выглядят почти одинаково в этом возрасте из-за больших глаз; как это возможно, я всё ещё не могу в это поверить.

Как будто на этом старом кладбище всё ещё свершались детские жертвоприношения зловещему божеству. По этой причине Рим разрушил Карфаген по другую сторону моря, таким было официальное объяснение римлян, религия тех парней требовала, чтобы они убили сына до того, как ему исполнится пять лет, этого вполне достаточно для пояснения. Даже руины не устояли.

Наконец, абсурдная выдумка гласила, что не только мертворождённые дети, маленькие ангелочки, отправляются прямиком в рай, спешно очищаемые священником от их первородного греха. Возможно, это уже давно практиковалось, и все не на шутку испугались, когда кто-то намекнул, что, возможно, все покойники за эти годы уже поменялись местами, совершив свой чудовищный последний переезд. Тогда получалось, ни одна косточка не принадлежала закреплённому за ней имени, и у всех живых могли возникнуть проблемы с воскрешением, а души умерших были бы обречены на скитания, старые покойники смешались бы с новыми, праведники с грешниками, никому не было места в раю и чистилище, только, возможно, в аду, согласно удостоверению личности.

Кому-то из министерства пришлось приехать и выяснять на месте весь путь перемещения останков по разным участкам, сколько лет эти пролежали здесь, прежде чем их перенесли туда, как работает система временных табличек, кто вырезает имена и надписи на надгробиях, на чьё имя оформлена могила и т. д. Тёмное дело.

Епископ, со своей стороны, дал заверения сомнительного характера, что Бог не путается в таких вопросах. Что даже волос не упадёт с нашей головы без Его ведома, но мёртвые кости это не волосы.

– А что мы вообще знаем?

Люди навещали могилы и оставались дольше обычного, молились, думали, и ковыряли ногами землю, как в детективах.

Вот такие неудобства повлекло за собой самоубийство могильщика, произошедшее на земле, хорошо знакомой с нелепой смертью. Могильщик многое сделал при жизни, там никогда не бывает недостатка в обслуживании. Но ещё многое оставалось сделать.

* * *

Козье дерево

О мухах я знаю две вещи: они любознательны и любят весну. Они никогда не подлетают ко лбу только один раз, подлетают, потом снова подлетают, каждый раз сужая круг обзора, никому не удаётся избавиться от мухи с первого раза. Что касается весны, как любое животное, они любят весну, потому что любят жизнь.

Именно весной вылупляется первое отложенное мухой яйцо, одно здесь, другое там, и вот у тебя уже целый эскадрон слепней.

В канун Пасхи тысячи мух роились позади здания. Не знаю, кто появлялся первый, чтобы занять это место, козлята или мухи, но всё это было очень рано, ещё до рассвета. Вереница козлят, привязанных один к другому верёвкой, а также со связанными более короткой верёвкой лапами, хромали вверх по холму. Они блеяли и разбудили меня. Пастух привязал их к большому пробковому дубу у края скалы, открыл мешок над маками и мальвой и развернул инструменты.

Я не знаю, кто производил больше шума, умирающий козлёнок, или тот, кто смотрел, как он умирает. Во всяком случае, чем больше тот человек резал им горло, тем быстрее затихало блеяние, и у меня сложилось впечатление, что последние были так напуганы, что, в конце концов, умирали в облегчении и тишине.

Тогда можно было услышать мух.

На Пасху – чаще козлёнок, чем ягнёнок: с зелёным горошком, суп из печени козлят с апельсином, отбивные котлеты, – бедный козлёнок. Они блеют бе-е-е-е-е, а не а-а-а-а-а, то, что долетало до моего окна, больше походило на детский плач, а кровь Христа – вёдра с кровью, которая пролилась на маки и хлынула вниз по склону.

Затем мужчина поменял нож и вырезал печень, лёгкие, кишечник, крохотное сердце и теперь срезал тонкий слой жира, растягивая тушу так, что кожа натягивалась, как наволочка на подушку. Мясник был очень худым и напоминал Тысячного Человека, который, поговаривали, спрятал свою жену в горах, но потом оказалось, что это не он.

Однажды я помог построить на этом дереве небольшой домишко. Крупные жёлуди, толстые ветки и пробковая кора на стволе, которая идеально подходила, чтобы прибить дощечки. Дом на дереве вышел косоватым; но в любом случае, не ахти какое приключение – тайное убежище прямо за нашей квартирой.

Пробковый дуб использовался теперь исключительно для козлят с круглыми не моргающими глазами, подвешенных за сухожилия ног. Некоторые весили всего четыре килограмма, из морды стекал густой красный соус, который вонял под полуденным солнцем, чем привлекал полчища обезумевших мух, жаждущих отложить туда яйца. Они появлялись только один раз в год, в день козлят, но прилетали с одной-единственной целью, загрязняя чистый воздух своими крыльями.

Я рассказываю это только потому, что порой думаю, не под влиянием ли этого обстоятельства сформировался Зэ Карлуш, убийца из нашего дома. Он жил на первом этаже и должен был на всё смотреть снизу вверх, низко-угольный ракурс на скотобойню. Может быть даже стена его комнаты, выходившая практически на саму яму, была забрызгана каплями крови. Однажды Зэ Карлуш купил охотничий нож на Руссиу и зарезал нашу учительницу Катарину 23 ударами. Говорят, до сих пор он ни на минуту не раскаялся в содеянном, хотя так ничего и не объяснил.

– Она должна была умереть, – несколько раз повторял он в суде.

Катарина была само очарование, она научила меня азам английского, а также словам forward и in spite of.

Все соседи, с первого по последний этаж, были свидетелями свершившегося преступления.

Например, он был очень тихим, носил очки и смотрел умоляющим, слегка улыбающимся взглядом, но никогда прямо в глаза, просил его не отвлекать, когда он натягивал велосипедную цепь. Его главным занятием на публике с детства было натягивать велосипедную цепь внизу лестницы. Позже он вдруг стал играть на синтезаторе, кстати, неплохо. Мог бы даже давать уроки. Был ли у него особый талант? Витор Жорже, который убил жену, дочь и ещё пятерых за раз на пляже Осу да Балейя, был органистом то ли в Пинейру да Круш, то ли в Линьо.

Зэ Карлуш вырос у нас на глазах, так сказать, как скромное, но экзотическое растение, поэтому-то мы и не знали, что за фрукт из него получится, получилось вот это. Но преступление произошло в доме Катарины, недалеко от больницы, примерно в 600 метров, в серо-зелёном здании.

Потом мы пойдём туда.

Я спускаюсь по лестнице, прохожу мимо мусоропровода, который никогда не использовался, только в первые месяцы, пока не засорился. Раньше жилые дома в четыре-пять этажей строили без лифта, это считалось правильным. Но теперь это не удобно для пожилых людей, да и мы все, в целом, потеряли терпение к лестницам. Когда начинается дождь, нет никакого желания возвращаться домой за зонтом, неизвестно ещё, что хуже: физическая нагрузка или простуда. И вот однажды вы обнаружите, что вам не удаётся продать квартиру, несмотря на прекрасный вид на Скалу и качественную постройку, строительный раствор должен сохнуть три года, прежде чем стать пригодным для жилья.



Одну минуту, пожалуйста, только положу её в карман. Я присмотрел её ещё вчера вечером. Она всё ещё была там.

Это моя недавняя привычка. Я плохо сплю. Я выхожу из Интернета, ложусь спать, но продолжаю смотреть на включённый монитор, который внезапно засыпает в пурпурно-синих спиралях, закручивающихся подобно осьминогам на чёрном фоне. Мне не хватает только заставки на веках.

Я много размышляю. Три, нет, четыре раза я в полной темноте вставал на колени, вытаскивал из-под кровати за кучей журналов коробку, открывал и доставал её, вот как сейчас. В руке она легче, чем можно было подумать. В конце концов, вес – понятие исключительно психологическое.

– Не смей её ронять.

Некоторые сравнивают их с зелёными сосновыми шишками, даже по весу они близки к тем самым настоящим зелёным шишкам, пахнущих лесом, если использовать этот образ, а я ни разу не встречал лучше, слива мне не нравится, а шишка меня устраивает. Сосновая шишка с небольшим алюминиевым кольцом, банка металлического коктейля со стальным наконечником.

Я кладу её в карман куртки, и когда иду по улице, держу руки в карманах, это меня успокаивает. Пора спускаться.

Через маленькое окошко лестничной клетки, выходящего к задам здания, залетают листья козьего дерева, принесённые ветром.

Сеньор Роша со второго этажа полз на четвереньках вверх по лестнице и напугал нас, когда мы наткнулись на него на лестничной площадке, вусмерть пьяного с широко открытыми неподвижными глазами. Когда он скончался, дочь соседки продолжала делать ему непрямой массаж сердца, потому что она собиралась стать врачом, но тогда им ещё не стала, но как бы там ни было, в тот раз он действительно был по-настоящему мёртв. У жены сеньора Роша были рыжие волосы, и к концу она питалась только бутербродами с ветчиной или сыром, которые были разбросаны по всей квартире: в каждой комнате валялся надкусанный бутерброд, или два-три – бутербродная инсталляция. Иногда она звонила в полицию, она выглядывала в окно и была уверена, что наркоторговцы собираются похитить её и увезти на красной машине, возможно, именно этого она и хотела. Сын, инженер путей сообщения, как отец, приходил домой таким пьяным, что проходил мимо нашего дома прямиком в Сенфинскую эвкалиптовую рощу. Поняв ошибку, он поворачивал назад, но снова промахивался, на этот раз двигаясь в сторону платанов Руссиу, на потеху себе и нам.

– Вон он идёт.

Одно из исторических имён жителей города, согласно одному очень интересному краеведческому справочнику это – «зюзя». «Алкоголик» и «пьяница» – научные термины. Алкоголик – это алкоголик, а вот зюзя значит вялый, грязный, промокший человек. Об импотенции никто не говорит, как-то стыдно, но ноги растут оттуда.

Когда-то в прошлом зюзя потерял твёрдый звук, а слово, должно быть, потеряло свою твёрдость в бокале вина, никто больше его не видел. Если хочешь начать здесь бизнес, открой кабак, всегда найдётся место для алкашей.

В другом издании начала ХХ века можно встретить такое уточнение, цитирую: «стоит на страже и стучит своей булавой», «он так силён, что даже солнце перед ним робеет».

Я – стою на страже. Это вдохновляет.

На втором этаже супружеская пара ссорится из-за того, что первое слово их сына не «папа», а «дерьмо». Так как он не умел произносить «рррррр», то в процедурном кабинете он:

– Демо, демо, демо!

Однажды тёплой ночью какой-то пьянчуга прислонился к ставням первого этажа и завывал часами:

Ливия, ты меня не любишь, Ливия,я знаю, что ты меня не любишь, Ливия,почему ты меня не любишь, Ливия?Люблю Ливию, люблю Ливию-ю-ю… люблю-ю-ю…

Зэ Карлуш наверняка слышал серенаду, потому что он был не глухой, у него ведь был синтезатор.

Вина за её жизнь не только его вина.

Есть много форм любви, не все из них целесообразны. Он выбрал свою. Играл на синтезаторе, натягивал цепь.

Последние три ступеньки, не споткнись, и выход, дверь клак! замок электрический, цветут рододендроны, белые и розовые (кипячение их листьев даёт ядовитый отвар, говорит травница из Сенфима).

* * *

Застрявшая пуля

Прямо по курсу – школа. Справа – Скала, большой тёмный конус с часовней и мраморным крестом, вонзённым в гранит. Крест ознаменовал наступление ХХ столетия с его неизменными дискуссиями о дате отсчёта с 1901 или прямо с 1900 года, как и на рубеже нового тысячелетия.

Скала и днём, и ночью имеет большое значение для этой местности, служит ей ориентиром. Она непропорциональна, склоняется на юго-запад – примерное направление – и не очень высокая, просто холм. Кто захочет заняться любовью на траве Кова да Моура, миниатюрной пещере прямо у вершины, будет подниматься 35 минут пешком, придёт измотанным и весь в поту.

За последние сто лет через Скалу дважды проходила комета Галлея, зажжённая в небе спичка, только из грязного льда. В первый раз, согласно газетам того времени, был грандиозный «праздник конца света», и несколько придурков прилично задолжали за эмпанады, вино и даже за петарды: на рассвете следующего дня всё веселье закончилось, потому что они не ожидали, что придётся платить. Несмотря на незабываемые потасовки, какое разочарование утром, жизнь продолжается.

Во второй раз, ты был там, всё было гораздо спокойнее, в пределах разумного. Комета прилетела рано, сверкала в небе, через несколько дней улетела.

Чтобы лучше увидеть магнетический эффект Скалы, несколько заблудившихся испанцев спросили у Лакана как добраться до Испании, и Лакан, опершись локтем на окно машины испанцев, указал на Скалу.

– Видишь холм с крестом наверху?

– Си.

– Тот, мучо альто, который видно перфекто, с поднятым крестом?

– Си!

– Это и есть эль Скала.

– Эль Скала, си, си!

И Лакан поднял палец и указал совершенно в другом направлении.

– Испания – туда, ustedes.

Однажды Лакан так представился на уроке физкультуры: меня зовут Жозе Мариу да Силва Лакан, но можете называть меня любым из этих имён, без разницы. С того момента его стали называть «да».

Скала полна козьих троп, пешеходных дорожек и укромных уголков для стариков, желающих уйти с миром. Они идут по Сенфимской дороге с решительным видом и мешком за плечами, поворачивают, поднимаются наверх, а потом их находят на дне колодца или повешенными на лучшем из попавшихся деревьев. Например, на каштане. Когда Скала вспыхивает летом во время лесных пожаров – это грандиозное зрелище, каштаны горят дольше чем оливковые деревья и пробковые дубы, жерло вулкана издалека, уродливые красоты верхних ярусов.

По тропинкам Скалы часто ходят Карлоту и Шику.

Шику ходил пешком шесть километров в школу и шесть обратно, один, и так как у него не было зубной щётки, он рано утром, практически ещё ночью, чистил зубы красным вином, когда фермерские собаки, послушные днём, ночью охраняют территорию и готовы вцепиться в горло прохожим. Шику три раза полоскал рот вином, выпивал один глоток, брал учебники и шёл вниз по дороге в темноте, дёсны у него были гранатовые, он ничего не боялся, только не учился.

Карлоту носил рубашку с рогами изобилия и сказал мне однажды, что если ты очень беден, тебе придётся научиться давать сдачу. У него были толстые руки, и он носил эту рубашку с коричневыми и зелёными рогами изобилия с сентября по июль, и на следующий год тот же расклад, каждый божий день два года подряд в солнце, и в дождь, в жару, и в холод, всегда со своими рогами изобилия.

Рубашка не была засаленной, но выглядела поношенной. Чем больше её носили, тем больше она блестела, полые рога изрыгали фрукты на набивной узор его единственной рубашки.

Я стираю её по воскресеньям, – ответил он.

Дебильный вопрос, Штырь, худший за всю твою жизнь, другой был, когда ты спросил у карлика в цирке, сколько тому лет.

Я стираю её по воскресеньям, а он мне больше не друг.

Через несколько лет я встретил его, ему отрезало ногу комбайном, повезло ещё, что только ногу, некоторых вообще насмерть. Со временем нога Карлоту стала тоньше чем рука, но оставшаяся культяпка навязывала своё лысое розовое наличие пристёгнутыми дамской булавкой на 70 сантиметров от пола брюками. Он также сменил рубашку, но об этом мы не говорили.

Был ещё Селештину. Наглый, старше нас, грубиян, его зализанные назад волосы сводили девчонок с ума, ни одного урока он не заканчивал в классе. Он стучал, входил и через пять минут его выгоняли. Он посочувствовал, когда меня не позвали поиграть в футбол, мы хорошо ладили. Потом он подсел на наркотики, убил кого-то, а чуть позже повесился на площади Святого Клемента, недалеко от дома. Его обнаружили по дороге на пробковую фабрику; нет ни одной жизни, которая бы не заканчивалась короткой биографией.



Глаза – это точечные отверстия, которые вместе со световым потоком пропускают и трагедию. Однажды – нашу собственную.

Из всех моих товарищей по учёбе, которые покончили с собой, были два впечатляющих случая.

Один из них был Кин, который считал, что сок агавы и алоэ лечит абсолютно всё, заживляет любую рану, язву или геморрой, просто накладываете свежий кактус на проблемное место, помогает лучше, чем мазь из экстракта мальвы: в этом он был спец. Однажды, он бросился с моста 25 Апреля, в Лиссабоне, его убила столица! Никакое алоэ тут не поможет, высота-то какая. Роскошное самоубийство по местным меркам; что-то новенькое, пусть даже и пришлось потратиться на дорогу.

Одно дело – когда человек едет в Лиссабон или окрестности, чтобы найти работу и сбежать, так сказать, из этого Мухосранска, многие так делали и дальше будут делать всё больше и больше. Совсем другое – когда ты организуешь свою жизнь так, чтобы уехать в Лиссабон, чтобы умереть, такой молодой, и с такой высоты, оплатив ещё и пошлину за автомобиль. Рискованная инвестиция.

– С таким же успехом он мог поехать посмотреть, как играет «Бенфика».

Другой случай – Мария Ана из старших классов. Без преувеличения ещё никогда не было ни такого хорошо продуманного плана, ни такого сильного желания умереть, ни такого безупречно исполненного самоубийства. И тем не менее, насколько я знаю, Мария Ана, ещё жива.



Наша средняя школа – это социально-демократический продукт, подлинный, основополагающий, шведский. Это был подарок от шведов, по крайней мере, архитектурный проект, должен был стать частью гуманитарной помощи бедным средиземноморцам, хорошо ли это? Нет.

Исключая аспекты, в которых мы схожи, и могли бы легко понять друг друга, такие как желание умереть, (хотя в Швеции самоубийство, явление, скорее, эксцентричное; эти блондины убивают себя, потому что у них есть всё, а здесь люди в основном убивают себя, потому что у них нет ничего, в этом смысле наше самоубийство более здоровое), я не могу найти никакого сходства между этим городом и Швецией.

Уже несколько десятилетий эта школа чересчур современная. Из стекла и бетона, два этажа как стоящие рядом аквариумы, с элегантными или крутыми пандусами, это здание обладает одной особенностью: стёкла предназначены для обогрева здания во время северных зим.

Применение шведской социально-демократической архитектуры в сердце Алентежу: летом стоит невыносимая жара, а зимой нет центрального отопления.

Летом ты сдавал экзамен полуголым. Мальчики выдвигали требования, я сниму рубашку, сеньора, я сниму! а бедные девочки даже этого не могли, жарились.

Когда сегодня говорят о национальном рейтинге средней школы, наша всегда оказывалась последней, на 500 месте из 600, снимите ещё три балла из-за жары. Три балла из 20, по крайней мере, должны были испариться или расплавиться во время экзамена, и дело не только в безграмотности, попробуйте-ка объяснить «Критику чистого разума» или теорему Пифагора, жарясь на солнце.

Квадрат квадрата квадрата равен квадрату.

Грёбаная метафизика в классе при 47 градусах жары.

Когда немецкие истребители пролетали низко над Скалой к авиабазе в Беже, стёкла дрожали, как стенки мыльного пузыря.

Единственный раз, когда наша шведская средняя школа полностью выполнила свою шведскую педагогическую функцию был, когда пошёл снег. Настоящий снегопад был большой редкостью, и по этому случаю объявили школьные каникулы, чтобы мы не переломали ноги. Мы вынесли парты на улицу и, перевернув их, сделали сани, и скатывались вниз по пандусам, как это делают в Стокгольме или на фьордах, а вечером пили в баре Маршиту, как они это обычно делают у себя в барах по субботам, но в десять раз дешевле и в середине недели, а потом лечили похмелье, глотая снег.

– Нажрались по полной.

Полдень непобедимых падений на Прямой улице, на мостовой Порта да Дефеза (XIII век) кто-то сломал копчик (последняя непонятная кость позвоночника), ударившись о гранитный (твёрдая плутоническая вулканическая порода зернистой и кристаллической текстуры) булыжник (геометрическое тело, квадрат к кубу). Это было поучительно и это был, возможно, один из последних дней, когда ты видел Марию Ану счастливой.



Однажды утром она не пришла на урок французского. Мария Ана всегда приходила вовремя. Садилась рядом со мной и здоровалась со всеми, или, скорее, молча извинялась, кивая особым кивком: длинным носом и конским хвостом, как бы прося прощение за то, что раздражала наш взор своими неуклюжими ногами, которые она прикрывала длинным свитером. Она носила очки, унаследованные, похоже, от амблиопической тётки. Она была хорошим товарищем и прекрасной ученицей, но только в письменной части, потому что, когда надо было отвечать устно, она впадала в ступор.

– Bonjour, n’est-ce pas?[3]

Тогда на уроке было несколько моих одноклассников: Изабэл, которая в то время начала встречаться с футболистом из «Эштрелы», вместо парня, который ей реально нравился. Не хочу обманывать, но мне трудно об этом вспоминать; были ещё, кажется, Канарейка, Дора с Косой и Лурдеш Зубочистка, а также Изайаш, отличный чувак, худой и угловатый, с таким лицом, которое не меняется с возрастом, и казалось, что в старости он останется таким же. Он был у нас пожарным, потому что любил помогать просто так, ничего не прося взамен, он всегда был рядом, если только что-то было нужно, пусть даже просто поговорить о чём-то и успокоить, с таким специфическим высоким голосом, как у кларнета, я больше ни разу его не видел.

Нас было больше 20 на утреннем уроке французского.

– Ça va?[4]

Во время переклички стали приходить новости, одна за другой, одна хуже другой.

Этой ночью:

Мария Ана наглоталась таблеток.

Мария Ана выстрелила себе в сердце.

Мария Ана выстрелила себе в голову.

Девчонки запричитали, парни строили версии, стараясь рассуждать логично.

– Давайте подождём, давайте подождём, этого не может быть, – сказал Изайаш, и больше он ничего не сказал.



Однако все сообщения о самоубийстве не были преувеличенными, даже сейчас некоторые считают этот случай злой иронией, а другие – научно-медицинским феноменом.

Дело в том, что Мария Ана сделала все три вещи, в которых её обвиняли.

То ли она сначала приняла таблетки, а потом выстрелила себе в сердце и в голову, то ли приняла таблетки и сначала выстрелила в голову, а потом в сердце. Одно из двух, ведь нельзя же поверить в то, что она выпила таблетки после того, как выстрелила в себя два раза.

Пуля, попавшая в сердце, была выпущена прямо в грудь, но остановилась сбоку от сердечной мышцы, как изюм в пироге, не повредив аорту и её вытащили. Что касается пули, выпущенной в голову, по этому случаю специально были вызваны светила разных школ нейрохирургии, это всё ещё немаловажный источник научной гордости нашей округи. То, что произошло в мозгу Марии Аны не могло произойти, никак не могло произойти, а тут возьми и произойди, вот так и происходит прорыв в медицине.

Пуля вошла через правый висок и проделала «невозможную» траекторию по границе черепной коробки, срезая по спирали, как мы услышали, границы разных жизненно важных центров. Она пересекла мыслительный центр и застряла с противоположной стороны, внутри черепа, в левом виске. Врачи сами хватались за голову, когда поняли, что она не умерла. Это не была фронтальная лоботомия в духе нашего нобелевского лауреата Эгаша Мониша, этого великого истребителя безумцев, вместо этого пуля рассекла середину черепа и, тем не менее, вопреки её ожиданиям, Мария Ана потерпела поражение.

Она была прикована к инвалидной коляске, почти полностью парализована, на ногах были чёрные раны, она потеряла зубы, но выжила. Пулю, скорее всего, никогда не извлекут, хотя это очень опасно, она сохранит этот самородок навсегда застрявшим в черепной коробке, амортизированным мозговой оболочкой.

Её рентген и томография по-любому висят на белой подсвеченной стене в каком-нибудь кабинете, спорим?

Я вспомнил Марию Ану, когда увидел по телевизору немецкую утку с арбалетной стрелой в голове, редкий случай, а утка продолжает расхаживать по парку, плавать в городском пруду, стрела пронзила голову насквозь, как карнавальный трюк или сцена из документального фильма о средневековой Баварии.

Мария Ана была как раз тем гадким утёнком, но ходили слухи, что парень, который вился вокруг её матери и подтолкнул её к этому, никто не знал точно, что именно он сделал, и сделал ли вообще, но от подозрений он не отбивался.

Возможно, ты знаешь, нет, ты точно знаешь, что первым, кто осудил обязательное самоубийство девственниц, до или после насилия, был Святой Августин, так как это противоречило пятой заповеди «Не убий». Пятой или шестой, вместе с «женой ближнего», их всё время путают.

Много чего мы учим.

Я также узнал в Интернете (поисковая система по всему миру, самые интересные контакты, я ещё вернусь к этому), что, в итоге, самый высокий уровень самоубийств в мире не здесь, принадлежит девушкам от 15 до 19 лет, проживающим в Веллуру, в Южно-Индийском штате Тамилнад. Это 148 смертей на сто тысяч человек, гораздо больше, чем тамилнадских юношей, что противоречит международному правилу, согласно которому должна быть одна женщина на трёх мужчин. Изучите веллуруанцев, начиная с отцов и отчимов этих несчастных, их обычаи и традиции, их игры, где они изображают тигров, я это не просто так говорю. Подумав хорошенько, к 15 годам многие из них уже давно будут замужем за каким-нибудь старпёром: тогда допрашивайте мужей.

И чаще водите их в кино, фильмы там оптимистичные и в них много поют.

Мария Ана не сидела на таблетках, она сделала это как мужчина, то, что она сделала, убивает. Доказательство – сын начальника полиции, который украл у отца пистолет и выстрелил себе в глаз, когда сидел на унитазе и тут же умер, я был на похоронах и знаю как всё произошло. Дада, тоже сын полицейского, который хотел стать художником, даже прочитал оригинальное чрезвычайно романтическое стихотворение под названием «Летучая мышь». Согласно этому полемическому стихотворению, в котором летучая мышь служила литературным образом, виноваты были все, я, ты, Бог, Вселенная, пурпурное и гнилое Небо, все, кроме того, кто нажал на курок. На самом деле, официально произошедшее не классифицировалось как самоубийство по двум причинам: первая, кто будет стрелять себе в глаз, сидя на толчке со спущенными штанами, и вторая, кто в возрасте 16 лет захочет убивать себя, имея такую светловолосую и красивую подружку? Если бы она собиралась его бросить, тогда ещё понятно.

Разумеется, это был несчастный случай, он стал изучать внутреннюю спираль выходного отверстия пистолета, что заставляет пули вращаться по прямой линии, так как хотел знать о пистолетах столько же, сколько и его отец, но палец соскользнул, и его похоронили как христианина.

– Несчастный случай, конечно.