– Кому нужна правда жизни? – вздохнул Кузя и уставился в компьютер.

Глава двадцать четвертая

На следующий день мы опять собрались в офисе, но не успели сесть за стол, как на мой телефон прилетело смс: «Вы звонили Анисиной?» Я обрадовалась, что Елена вышла на связь, и быстро ответила: «Да. Как ваше здоровье?»

И у нас завязалась переписка:

«Хорошо. Мы можем встретиться?»

«Конечно. Где? Во сколько?»

«Через час. Детский городок “Юный техник”».

Я показала сообщение Кузе, тот яростно застучал по клавишам и сказал:

– Это в Кутяпове.

«Хорошо», – напечатала я.

«Жду у касс», – уточнила Елена, и переписка оборвалась.

Я вскочила.

– Мне пора.

Кузя тоже поднялся и пошел к двери.

– Ты куда? – удивилась я.

– Надо съездить к одному приятелю, – объяснил парень.

– Отправишься в Москву? – пришла я в изумление. – Там люди ходят, их много, машин тьма!

– В обратную сторону покачу, – улыбнулся симбиоз человека с компьютером, – в сторону Дмитрова.

– К отцу Марку? – уточнил Сеня.

Кузя кивнул и молча удалился.

– Кто такой отец Марк? – спросила я.

– Долго объяснять, – ушел от прямого ответа Собачкин, – это лучший друг Кузьмина, талантливый айтишник; где он работал, понятия не имею. Из-за чего резко изменил свою жизнь, не знаю, но он всегда был нелюдимым. Кузя по сравнению с Мишей птица Говорун, весельчак, дамский угодник, бонвиван и гуляка.

– Так он Миша или Марк? – удивилась я.

– По паспорту Михаил Афанасьевич Канечин, – ответил Сеня, – в монастыре ему другое имя дали. Теперь он иеромонах Марк.

Я пошла к двери, услышала шорох и оглянулась. Со второго этажа по лестнице спускалась Марина, она тащила здоровенный баул на колесиках. Увидев меня, подруга остановилась.

– Ты куда?

– В Кутяпово, – ответила я, – на встречу. Зачем тебе чемодан?

– Еду на семинар по кухонной утвари, – прокряхтела Марина, – везу наглядные пособия. Надеюсь, погода не подведет. Мероприятие в парке на открытом воздухе. Правда, в беседке, но если дождь хлынет, все промокнут. Там крыша на столбах, а между ними не застеклено.

Мирно болтая о пустяках, мы дошли до нашей парковки. Я помогла Марине запихнуть в багажник джипа ее ношу, удивилась тяжести поклажи, потом села в свой «Мини Купер» и поспешила в Кутяпово.

Бог дороги сегодня определенно решил помочь мне, я не попала ни в одну пробку, пронеслась по Ильинскому шоссе и подумала, что сейчас застряну у светофора при повороте на Рублевку. Это просто заколдованное место, простоять здесь можно долго. Мой личный рекорд – сорок минут. Но я мигом очутилась на нужной магистрали. Не веря своему счастью, я надавила на педаль газа и через четверть часа притормозила у ворот парка «Юный техник». Часы показывали одиннадцать утра. Дети, как правило, в это время в школе. Но сейчас август, каникулы, поэтому у касс толпилась группа подростков. Среди них была одна женщина.

Сначала я решила, что это Елена, но, подойдя поближе, поняла, что ошиблась, незнакомка была пенсионного возраста. Она прекрасно выглядит, сохранила девичью фигуру, прямую осанку, на лице нет глубоких морщин, но…

– Вы Дарья? – неожиданно осведомилась дама.

– Да, – удивилась я.

– Лидия Григорьевна, – представилась она, – Анисина.

– Мать Лены и Кати? – удивилась я. – Как вы узнали мой телефон?

Лидия склонила голову к плечу.

– У нас стоит определитель, вы позвонили, говорили с помощницей, номер сохранился. Давайте сядем в беседке. Там обычно никого нет. Помогите мне! Лену убили. Я это чувствую. Ощущаю. Нет ее! И хоть она меня предала, переметнулась в стан врагов, все равно я люблю Лисоньку. Это семейное прозвище. Лена – Лисонька, Катя – Кисонька. Муж мой так придумал и угадал. Елена настоящая Лиса Патрикеевна, а Катя эгоистичная кошка. Старшая сестра вам комплиментов наговорит, нежностью окутает, пообещает помочь, денег дать. Но если вдруг на самом деле понадобится поддержка, Елену не найдете, она испарится. Катя вам в любви клясться не станет, и ежели у вас беда произошла, а девушку позвали в ресторан, она спокойно отправится веселиться. Когда у нас все хорошо было, Владимир Романович устраивал званые вечера, вот тогда Лена всегда прибегала меня на ночь целовать, Катя же обо мне вспоминала, когда я в Париж улетала, и всегда присоединялась. Потом с мужем беда приключилась, и все рухнуло. Где старшая дочь? По рукам пошла! От одного богатого мужика к другому перебегала. А Екатерина…

Лидия Григорьевна заплакала и начала вытирать руками лицо. Я вытащила из сумочки пачку бумажных платков и подала ей.

– Нет-нет, не хочу, – отказалась она и смахнула слезы рукавом платья, – вы должны меня выслушать! Лену убили. Она сама виновата! Так ей и надо!

Лидия Григорьевна начала медленно опускаться на землю. Я живо подхватила ее.

– Пойдемте в беседку. Где она?

Анисина показала рукой в глубь парка.

– Там!

– Дорогу знаете? – на всякий случай осведомилась я.

– Конечно, – вдруг повеселела дама, – пока меня не посадили в тюрьму, я часто там отдыхала.

Глава двадцать пятая

– В тюрьму? – переспросила я, торопясь за матерью Елены.

– Да, да, да, – нервно произнесла та, – вам трудно представить, как я живу после смерти Володечки. Невыносимо! Одна радость, посидеть в этой беседке!

Лидия показала на деревянное, явно очень старое сооружение. Я невольно улыбнулась. Такие круглые строения были когда-то во всех московских парках. В больших играли оркестры, часто военные, народ танцевал. В маленьких устраивались любители шахмат, шашек, домино, лото.

– Смотрите, как тут уютно! – прервала мои воспоминания Анисина, легко преодолев несколько ступенек.

– Да, – удивилась я, осматривая интерьер, – обычно в беседках деревянные скамейки. Здесь же мягкие диваны, стол и шезлонги! Похоже, мебели нужна реставрация.

– Володечка так интерьер оформил, – прошептала моя спутница, опускаясь на диван. – Это наша беседка. Живем рядом. Усадьба «Князь Владимир». Муж ее построил. Для нас только! Теперь там всякая шваль устроилась! А я в тюрьме. Вот, посмотрите!

Лидия приподняла подол длинного платья. Я вздрогнула. На ступнях собеседницы были короткие кроссовки, поэтому я увидела ее щиколотки. Их опоясывают темные ленты синяков. Складывалось впечатление, что Анисину держали в кандалах. А голени ее покрывают кровоподтеки разного размера.

– Что это? – прошептала я.

– Следы пребывания в каземате, – прошептала бедняжка, – меня туда бросили! Охрану поставили. Никогда никто меня не навещает.

– Когда я позвонила, мне ответила горничная, – пробормотала я.

Лидия затрясла головой.

– Нет! На самом деле вы беседовали с тюремщицей. Давайте я объясню все с самого начала?

Не дожидаясь моего ответа, Лидия заговорила.

Детство, отрочество и юность Лидочки были очень счастливыми. Ее дедушка академик, физик, работал на оборону СССР, бабушка вела домашнее хозяйство. Отец, пианист, ездил с концертами по всей стране, мама всегда сопровождала супруга, она служила мужу секретарем, гримером, договаривалась о гастролях, следила за костюмами. Лидочку воспитывали родители отца. В огромной квартире места хватило бы и на пятерых детей. Но Лида росла одна, что ее совершенно не огорчало. Прыгалки, классики, прятки и прочие нехитрые развлечения советских детей ей не нравились. Лидочка читала с утра до ночи. Когда девочка пошла в восьмой класс, первого сентября учительница стала делать перекличку. И, как всегда, начала:

– Анисина.

Лида привыкла, что она в списке первая, поэтому встала и увидела, что одновременно с ней поднялся толстый мальчик.

– Лидия, сядь, – скомандовала училка.

– Почему? – удивилась школьница. – Я Анисина, вы меня назвали!

– Теперь у нас есть Анисин Володя, ты вторая. Фамилия не самая распространенная, но в нашем классе вас двое, – объяснила педагог.

На перемене Вова подошел к однофамилице и завел разговор. Оказалось, что новенький живет в соседнем доме, его отец работает в одном НИИ с дедушкой Лиды, а дачу им дали через забор от дома, где проводит лето девочка.

Внешней красотой Вова не отличался, лицо в веснушках, рыжий, полный подросток, который любит покушать и ненавидит любые спортивные занятия. Но Лидочка сама была не красавица, она ценила в человеке ум, а не привлекательное лицо. Володя оказался круглым отличником, уверенно шел на золотую медаль, свободно говорил на английском и немецком. Рассказывал о книгах, про которые Лида и не слышала. Лидочка влюбилась в Анисина, а тот ответил ей взаимностью. Свадьбу сыграли, когда они учились на пятом курсе университета. Невеста была на третьей неделе беременности, но об этом никто не знал.

Жизнь их текла счастливо. После смерти старшего поколения Анисиным достались две огромные квартиры и дачи, которые родители успели приватизировать. Володя продал апартаменты и фазенду своих родителей, на вырученные деньги открыл кооператив, стал выпускать трикотаж. Молодой мужчина нанял надомниц с вязальными машинами, те исправно вязали свитера, которыми потом торговали на улицах, у станций метро. Деньги потекли к Анисину рекой. Когда количество конкурентов в этом бизнесе резко возросло, Владимир свернул дело и открыл новое.

Лидочка не работала, диплом учительницы русского языка и литературы пылился в шкафу. У семьи не было никакой необходимости в ее зарплате. Володя хотел, чтобы супруга занималась только любимым делом, поэтому Лидия с упоением выращивала цветы, летала в Голландию, покупала там луковицы для посадки.

Трудно найти женщину, у которой в судьбе не случалось стрессов. Развод, измена супруга, рождение больного ребенка, плохое здоровье, отсутствие средств на желанные покупки, необходимость трудиться в две смены: днем на работе, вечером хлопотать по хозяйству – все это не коснулось Лиды. Она жила, как королева. Хотя это неверное сравнение, и во дворцах плачут. На глаза Лидочки тоже иногда наворачивались слезы, но только радости. Богиня счастья и удачи осыпала семью Анисиных своими подарками. А потом ей вдруг надоело радовать пару.

Глава двадцать шестая

Лидия схватила меня за руку, я вздрогнула, пальцы женщины оказались горячими, как угли.

– Ты меня слушаешь? – спросила она.

– Очень внимательно, – заверила я.

– Почему молчишь? – рассердилась Анисина. – Не реагируешь?

– Боюсь какое-то ваше слово пропустить, – пояснила я.

Взгляд Лидии снова стал приветливым.

– Это правильно. Ты замужем?

– Да, – ответила я.

– Дети есть? – спросила собеседница.

Объяснять Лидии, что сначала Аркадий, а потом Маша достались мне уже готовыми, я их не рожала, а просто воспитывала с раннего детства, не стоило, поэтому я просто кивнула.

– Значит, ты поймешь меня, – всхлипнула собеседница.

Похоже, у пожилой дамы настроение меняется, как погода весной. То снег, то дождь, то солнце. Я опять протянула Лиде пачку носовых платков. Она схватила упаковку и швырнула в кусты.

– Не надо! Слушай молча. Не шевелись.

Мне стало не по себе. Сейчас на лице Лидии появилась злая гримаса, а руки она сжала в кулаки. Я замерла. Анисина снова ласково заулыбалась и продолжила свой рассказ.

Перед тем как встретиться с кем-то, кто предлагал некий проект, или выбрать соинвестора, партнера для своих новых начинаний, Владимир всегда тщательно собирал информацию о человеке. Анисина интересовало все, включая семейные дела. У бизнесмена было несколько сотрудников, они составляли доклад, на основании которого Владимир решал, будет ли он вести личную беседу с N. Благодаря этой тактике Анисин избегал общения с непорядочными людьми, лгунами, фальшивыми генералами, продажными чиновниками. Но и на старуху бывает проруха. Подыскивая партнера для одного дела, Владимир вышел на Миладова и вступил с ним в коалицию.

– Ой, – не удержала я возгласа.

Лидия просверлила меня взглядом.

– Знаешь гада?

– Нет, нет, нет, – быстро соврала я, – фамилия удивила. Наверное, милый человек.

– Анис пробовала? – неожиданно поинтересовалась Лидия.

– Приправа не принадлежит к числу моих любимых, – призналась я, – в детстве я всегда убегала, если бабушка пыталась напоить меня анисовыми каплями от кашля.

– Миладов – милый. Анисин – анис противный, – выстроила логическую цепочку Лидия. – По-твоему, так?

– Нет, конечно, – засмеялась я, – Сахаров не всегда сладкий, Лимонов необязательно кислый. Я глупость сказала.

Лидия повеселела.

– Конечно. Хорошо, что поняли. Миладов – гад! …! …! …!

Я обомлела. Рафинированная дама знает такие выражансы? Виртуозно владеет ненормативной лексикой?

– Но впечатление Фредка производит самое хорошее, – продолжала Лида и расхохоталась, – имя у дерьма Альфредо. Оно для него слишком шикарное, Фредка в самый раз. Чем этот … занимается? Мошенничеством, воровством. У поганца темная биография, что господин нехороший поделывал в девяностые годы, намертво замуровано. Он врет, что занимался разным бизнесом. Потом наткнулся на золотую жилу – всякие конкурсы. Основал агентство и полетел по России, организовывая убогие мероприятия. «Дефиле красавиц деревни Гадюкино», «Краса города Фиговска», «Прекрасная свинарка с дороги Ухрюпинск – Манюкинск». Надо признать, что в России много симпатичных девушек. Чем дальше от столицы, Питера и других огромных городов, тем натуральных красоток больше. Все у них свое и спереди, и сзади. Лицо без инъекций, волосы густые, не на капсулах. И воспитание правильное, мужа они на пьедестал вознесут, детей родят, некапризные. Изменять спутнику жизни не решатся, побоятся потерять статус замужней дамы.

Рассказчица вытерла лицо платком и продолжила:

– Фредка девушек привозил в Москву и знакомил с богатыми мужиками. Понятно, что те ему платили. Девицы тоже не задаром свое счастье откусывали. Если у провинциалки на пальце появлялось колечко, то Фредке новобрачная тоже деньги отчисляла. Вот на этом бизнесе он и разбогател. Чем Миладов моего мужа привлек? Помощью для выпускников детдомов. Мерзавец предложил создать сеть домов по стране, где им бесплатно дадут квартиры. Благотворительный проект. Володечка мне так объяснил:

– Бедным ребятам с рождения не повезло, от них отказались матери. В интернатах не ко всем хорошо относились. И не каждому досталась обещанная государством однушка. Альфредо молодец. Отличная идея. Мы начнем с Москвы, потом займемся средней полосой России. Построим малоэтажные здания, в них поселят тех, кто вышел из детдома, и там же получит апартаменты воспитатель, к которому можно обратиться со всеми проблемами.

Ну и закрутилось! Муж привлек к работе других бизнесменов, зятя Игоря, мужа Лены. Не помню, сколько лет все работали, а потом грянул гром, несчастья полились потоком. Игорь полетел по каким-то делам в другой город, не помню куда. Не помню ничего! Ничего не помню!

Собеседница прижала ладони к вискам.

– Голова гудит! Память меня подводит. Ну да место, куда супруг Лены отправился, неважно. Главное другое. Он взял в аэропорту напрокат машину, не справился с управлением и свалился с горного серпантина. А внизу море. Или река, как океан, глубокая, широкая. Тела не нашли, там течение сильное. От автомобиля осталась гора покореженного металла, она упала на камни. Местный следователь заявил:

– В легковушке при падении открылись двери. Шофер не пристегнулся, он вылетел и, скорей всего, утонул. Но раз тела нет, объявлять мужчину покойником пока нельзя.

Мы все были в шоке, у Лены гипертонический криз, я еле хожу, Володя мрачнее тучи. И вскоре новый страшный удар. Володю арестовали. Понимаете наше состояние?

– Ужас, – воскликнула я.

– Ужаснее ужаса, – прошептала Лидия, – но еще хуже стало, когда мы узнали, в чем Володечку обвиняют. Дескать, одно здание, в котором живут бывшие детдомовки, превращено в бордель. Селят там только девушек, ни одного парня нет. Им ставят условие: мы оплачиваем вам коммунальные услуги, кормим, одеваем. А вы за это обслуживаете в постели тех, кого мы велим. Никого не заставляем. Любая может отказаться. Но тогда не надейся получить квартиру, отдадим ее той, кто посговорчивей. А у бедной девочки безвыходное положение, жить негде, денег нет. Вот и соглашались. Полиция втихаря занялась разбирательством. Такое следователи нарыли! Получилось, что Володя и Игорь чудовища, а Миладов ангел в белых перьях. Зять погиб. Ужасно! Но он не испытал того, что досталось моему мужу. Супруга увезли в тюрьму, посадили до суда. Я наняла адвокатов, те начали работать. И…

Лида закрыла лицо руками.

– Страшное известие! В камере, где находился Володя, сидел преступник. Он много чего натворил, ему грозило пожизненное заключение. Ночью этот человек задушил моего мужа, утром его тело обнаружили. В камере всего двое сидело! Адвокат мне потом нашептал:

– Лидия Григорьевна, Владимир Петрович умнейший человек. После нескольких допросов он понял: его готовят на роль главного обвиняемого, осудят без жалости. Что сие означает для семьи? Конфискацию имущества, у вас все отнимут. Господин Анисин сообразил, что получит большой срок, непременно отправится на зону, где царит беспредел. Скорей всего, там он быстро умрет. Жена, дети станут нищими, попадут в социальную изоляцию. Дочкам на хорошую работу не устроиться из-за репутации отца. А вот если Анисин скончается до суда, тогда у родных все останется. Приговор Анисину зачитали? Нет. Покойника не судят. А раз суда не было, то Владимир Петрович останется добропорядочным гражданином. И точка. Конфискации не будет, дома, квартиры, деньги – все останется, включая фирмы. И господин Анисин попросил сокамерника его убить.

Лидия застучала ногами по полу беседки.

– Я ему не поверила, спросила: «Муж вам это рассказал?»

– Письмо мне от него передали, – объяснил адвокат, – с приказом помогать родителям одного парня, назовем его Ивановым, деньги посылать им регулярно. Счет указал, с которого надо средства брать. И еще оплатить пребывание одной женщины в больнице в Германии. Через две недели Владимира Петровича в драке этот Иванов убил. Ему терять нечего, несколько трупов на нем висит. Одним больше, одним меньше, все равно пожизненное получит. Учтите, рецидивиста, профессионального киллера, запрещено сажать в двухместную камеру, где находится человек, подозреваемый в экономическом преступлении, да еще впервые попавший за решетку. С господином Анисиным сначала сидел тихий бухгалтер. Его перевели куда-то, у Владимира появился новый сосед. Незнакомка, которая улетела лечиться в Мюнхен, мать начальника охраны каземата. Вот тогда я и понял, что Анисин организовал свою смерть. Очень он любил вас и детей. Да, он мог покончить с собой, но это позволило бы досужим языкам болтать, что ваш муж испугался суда. А вот пасть от руки убийцы – гарантия отсутствия каких-либо домыслов.

Глава двадцать седьмая

Лидия закрыла глаза.

– Деньги, недвижимость – все осталось. Володечки нет. Лучше бы наоборот. Игорь погиб. А Екатерина с мужем Алексеем тогда уже жили в другой стране. На похороны они не прилетели, написали, что заболели гриппом. Ха! А Елена где сейчас? Она сбежала!

– Ушла из дома? – уточнила я.

Глаза Лидии превратились в щелки.

– Уйти из дома – это значит подойти к матери и сказать: «Хочу стать самостоятельной. Я тебя очень люблю, никогда не брошу, всегда помогу. Просто поселюсь отдельно и буду постоянно приезжать к тебе». Конечно, я ответила бы: «Доченька, поступай так, как считаешь нужным. Понимаю, ты молодая вдова, хочешь иметь любовника, а как его привести в дом, где мать живет?» Но девчонка сделала иначе. На сороковой день мы накрыли поминальный стол в ресторане. Народу пришло мало, ну да я много и не ждала, понимала – Володи и Игоря нет, кому нужны женщины, которые не способны вести бизнес? Елена за день до мероприятия принялась кашлять, носом шмыгать. Утром у девки температура поднялась, я велела ей дома сидеть, негоже с гриппом на люди показываться, заразишь кого-нибудь.

Лидия Григорьевна закрыла лицо ладонями.

– Когда я вернулась домой, дочь не вышла меня встретить. Меня это не удивило, не обеспокоило. Она заболела, наверное, рано спать легла. Но утром, не увидев ее за завтраком, я испугалась, заглянула в спальню Елены…

Анисина опустила руки.

– Никого. Пустая комната. В прямом смысле слова. Нет одежды, безделушек. Меня словно иголкой в спину ткнули, я побежала в кабинет мужа, открыла сейф… Вся наличка исчезла. Ринулась в свою спальню, там тоже несгораемый шкаф, в нем хранятся драгоценности. И что я вижу? Очищенные полки! Елена сбежала, украв все ценное, что было в квартире. Ограбила мать! Где она сейчас, не знаю и знать не желаю. Надеюсь, ей прилетел достойный ответ за преступление.

– Елена жива? – осторожно уточнила я.

– Она умерла. Я велела прислуге говорить всем, кто Ленку в моем доме ищет: она умерла! – отчеканила Анисина. – Что сидишь с таким видом, словно ничего не понимаешь?

– С детства не отличаюсь сообразительностью, – вздохнула я.

– Она умерла! – повысила голос Лидия. – Конец. И Екатерина умерла! А Игорь! Ха! Мерзавца среди тысяч опознаю! Знаете как?

– Нет, – ответила я, понимая, что собеседница не контролирует себя.

– У него тик! – объяснила Анисина. – Подергивание! В детстве его собака испугала: вылетела из соседней дачи, мальчик чувств лишился.

Лидия засмеялась.

– Он в аварии погиб. И вот вам! Стою я в очереди на посадку, впереди мужик, я его случайно задела, он обернулся. Глаза карие, а у Игоря голубые. Брюнет. Игорь блондин. Тощий, как вобла. Игорь полный. Смотрит на меня, и я понимаю: он испуган. Очень! Прямо в панике! И щека дерг, дерг! Одеколон, как у Игоря! И он из очереди мигом ушел, в самолет не сел.

Лидия расхохоталась, потом зарыдала, закатила глаза и легла на диван. Я испугалась, схватилась за телефон, хотела вызвать «Скорую», и тут в беседку вошли двое мужчин и женщина.

– Говорила вам: она здесь, – произнесла последняя и обратилась ко мне: – Вы кто?

– Посетительница парка, – соврала я, – зашла в беседку отдохнуть и увидела женщину.

– Что она вам сказала? – не удовлетворилась моим ответом незнакомка.

Мне не понравился ее требовательный тон, но я спокойно ответила:

– Не знакома с дамой, просто хотела помочь человеку, у которого, похоже, беда случилась.

– Отвечайте, что она вам наболтала? – добавила металла в голос женщина. – Немедленно говорите!

– Ваша манера вести разговор не располагает к дружеской беседе, – ответила я, – не знаю, кто вы, но ни один человек не имеет права требовать от меня какой-либо информации. Исключение составляют представители правоохранительных органов. Но они четко отличают беседу от допроса. А теперь моя очередь спросить: вы кто? Дама, которая сейчас лежит на диване, сообщила, что у нее умерли все родственники, а ее саму заперли в тюрьме. Показала мне ноги в синяках.

Мужчины молчали, а их спутница тут же сменила тон:

– Не обижайтесь! Извините. Мы из частной психиатрической клиники. Анна Ивановна наша подопечная. К сожалению, у Кузнецовой психические нарушения, она патологическая врунья и постоянно убегала из дома, поэтому ее поместили к нам. Вся ее семья жива. Дочери не умерли.

– Даму зовут Анна Ивановна Кузнецова? – уточнила я.

– Да-да, – подтвердила женщина, – я ее сиделка. Моя подопечная использует любую возможность для побега. Несколько раз ей это удавалось, и сегодня получилось.

– С дамой плохо обращаются, – воскликнула я, – она продемонстрировала кровоподтеки, это свидетельство побоев!

Сиделка вынула из кармана бумажный носовой платок, поплевала на него, подняла подол юбки Лидии, потерла один кровоподтек, потом взглянула на меня.

– И где след от избиения?

– Исчез, – оторопела я.

Медсестра показала мне салфетку.

– Зато бумага посинела. У нас проводят арт-терапию, приезжает художник. Пациент может зайти в зал для занятий в любое время, сам порисовать. Это приветствуется. Анна Ивановна изощренная лгунья, актриса, каких мало, постоянно играет разные роли. В этом месяце она избитая, сидит в тюрьме. В прошлом ей все зубы удалили без наркоза. И она ухитряется сбежать, несмотря на охрану. Хорошо хоть далеко не уходит, сидит в беседке.

– Понятно, – кивнула я, – речь незнакомки показалась мне немного странной, но поскольку она говорила о побеге из тюрьмы, то я поверила ей. Хотела вызвать полицию, но не успела.

– Имейте в виду, что бы Анна вам ни сообщила, все ложь! – воскликнула сиделка. – Наверное, она говорила о смерти мужа? О каких-то делах?

– Нет, я вошла в беседку незадолго до вас, услышала жалобный плач, испугалась, решила: чей-то ребенок потерялся. Заглянула сюда и нашла женщину. Та сразу сообщила: «Я убежала из тюрьмы, меня били», и лишилась чувств, – солгала я.

– Каждый раз одно и то же, – заявил один мужчина, – никто ее не обижает.

Его коллега молчал, он очень внимательно смотрел на меня.

– Поднимайте Анну, сажайте в кресло, увозите, – велела медсестра и опять обратилась ко мне: – Не переживайте, она крепко спит. Всегда так бывает. Спрячется здесь, рыдает, потом летаргия. Теперь сутки ее не разбудить.

Парни тем временем унесли Анисину.

– Не сердитесь, – начала извиняться сиделка, – я всегда очень нервничаю, когда Анна исчезает. Знаю, не унесется невесть куда, никогда еще такого не случалось. А все равно страшно. Иванова не отдает себе отчета, может кого-то обидеть, грубость сказать, настроение у нее, как погода в апреле, меняется. То, что она больна, не каждый сообразит, еще ударят ее за хамство. Я Оля, а к вам как обращаться?

– Галя, – представилась я.

У медсестры, однако, плохо с памятью. В начале нашей беседы она сообщила, что подопечную зовут Анна Кузнецова, сейчас сказала, что та Иванова.

– А фамилия ваша? – спросила сиделка.

– Петрова, – ответила я, – до свидания.

– Провожу вас до машины, поговорим по дороге, – попыталась навязаться мне в подруги медсестра, которая определенно хотела увидеть номер автомобиля «Гали». Узнать потом, на кого зарегистрирована машина не особо трудно.

– Я езжу на метро и только что пришла в парк, не хочу пока покидать его, – объяснила я и быстро удалилась.

Глава двадцать восьмая

– Частной психиатрической клиники вблизи парка и в округе десяти километров нет, – сообщил Кузя, – деревню Кутяпово Владимир Анисин приобрел много лет назад. Село тогда почти умерло. В нем осталось несколько избушек-развалюшек с никому не нужными стариками. Бизнесмен переселил пенсионеров в квартиры, снес их жилье и возвел усадьбу «Князь Владимир». Владение состоит из большого особняка, двух домов поменьше, хозпостроек, конюшни, птичьего двора, бани и коттеджа для гостей.

– Прорву денег надо иметь, чтобы все это содержать, – резюмировал Сеня.

– Анисины не бедствуют, – уточнил Кузя, – незадолго до ареста Владимир купил тридцать квартир в приличных районах. По десять апартаментов он подарил Елене, Екатерине и жене. Сейчас такое жилье, учитывая его расположение и что там есть машино-место в подземном гараже, можно снять минимум за двести тысяч. Верхнего потолка нет. Например, норку на Патриарших прудах Елена сдает за четыреста. Но давайте считать по двести, умножим на десять, имеем два миллиона в месяц.

– Неплохо, – покачал головой полковник.

– Кроме того, Елене принадлежит небольшой торговый центр, – продолжил Кузя, – Екатерина получила магазин на МКАДе. Обе точки процветают, они заполнены арендаторами. Лидия тоже в шоколаде, у нее и десяток квартир, и сеть бюджетных медицинских клиник. Обратите внимание, покупки сделаны незадолго до отправки Анисина в СИЗО.

– Так, – протянул полковник. – Что произошло?

– Здесь информация почти совпадает с той, которую Лидия сообщила Даше, – продолжил наш компьютерный сыщик. – Женщина, чьи имя и фамилия скрыты под псевдонимом «Сирота», сообщила, как ее обманули, когда выпускали из детдома, пообещали квартиру, но не дали. Девушке посоветовали обратиться в фонд «Жилье даром». Там ее очень ласково приняли, почти сразу показали хорошую однушку с мебелью, объяснили, что в доме четыре этажа, восемь апартаментов, на первом живет куратор, к нему надо обращаться со всеми вопросами. Но перед тем, как ей разрешат вселиться, необходимо пройти полное медобследование.

– Необычное условие, – удивился Собачкин.

– Сироте объяснили: квартиры отданы выпускникам интернатов, все девушки, – продолжил Кузя. – Новенькая будет общаться с жильцами, а вдруг у нее туберкулез? И вообще бесплатно узнать о состоянии своего здоровья в дорогом медцентре хочет любой человек. По ОМС-то надо идти в районную поликлинику, там не всегда в кабинете академик сидит, а воспитатель предлагает посетить престижное место. Девушка согласилась, выяснила, что она здорова, и сыграла новоселье. А через месяц сообразила: у нее нет никаких документов на жилье. Понятно, что она обратилась к куратору с вопросом, когда ей выдадут необходимые бумаги. И выяснилась интересная информация. Однушка не собственность жилички, она принадлежит фонду, девица живет в доме до тех пор, пока выполняет приказы женщины, которая помогает обитателям. Объяснить, что потребовали от новенькой, когда та спросила, что надо делать?

– Спасибо, все поняли, – ответила я.

– Тогда продолжаю, – затараторил Кузя, – ее заявлению дали ход. Сначала поговорили с теткой, которая помогала девушкам. Та все отрицала, объяснила: «Сирота влюбилась в Игоря, зятя Анисина. Девушка знала, что он работает в офисе благотворительной организации, подстерегла молодого мужчину на улице, пригласила в кино. Игорь вежливо отказался, объяснил:

– Я женат, люблю супругу, найдите свободного кавалера.

Мерзавка разозлилась, решила ему отомстить и настрочила кляузу.

Следователь вызвал доносительницу и спросил:

– Какие у вас есть доказательства того, что жилой дом превращен в публичный?

Та ответила:

– Вам моих слов недостаточно? Так я и думала, сейчас покажу видео.

И продемонстрировала полицейскому записи своих интимных встреч с Владимиром и Игорем. Зять бизнесмена тоже был замешан в неприглядной истории.

– Шах и мат! – воскликнул Сеня. – Предприимчивая особа.

– И не бедная, – добавил Кузя, – ей ведь пришлось приобрести аппаратуру, установить ее. Заявительница утверждала, что Анисин и муж его дочери по очереди насиловали бывшую детдомовку. Но следователь, который просмотрел «кино», усомнился в правдивости ее слов и отдал видео эксперту. Заключение оказалось не в пользу жалобщицы. Сексолог уверенно сказал, что и первая, и вторая интимные встречи проходили по обоюдному согласию. В случае принуждения к сексу партнерши иначе ведут себя в постели. «Фильмы», естественно, порознь показали и мужчинам. Владимир смутился.

– Эту девушку я впервые увидел на парковке у офиса, она завела разговор, хотела попасть на работу в одну из моих фирм. Я объяснил ей: без специального образования ее не возьмут. Она ушла, через день опять появилась, попросила объяснить, где надо учиться, сказала: «Ой, как я проголодалась». Я отвел ее в кафе. Вышли из закусочной в одиннадцать вечера, время позднее. Нехорошо юную симпатичную особу одну отпускать. Довез ее до дома, получил приглашение на кофе. Конечно, понял, куда история выруливает, спутница молодая, не красавица, но фигура хорошая, в глазах огонь горит. Ну и оказались в постели. Меня эта история не красит, я изменил жене. Долгих отношений между нами быть не могло. Один эпизод. Я купил ей комплект: серьги, браслет, ожерелье, объяснил: «Я женат, давай останемся просто знакомыми». Она спокойно отреагировала: «Понимаю. Не собиралась тебя уводить из семьи, просто секса захотелось».

Игорь сообщил похожую историю. И зять, и сам Анисин просили следователя сохранить тайну, не устраивать никаких разборок, отказались наказывать девицу за шантаж и клевету. Полицейский и не собирался развязывать язык. Но история выплыла на свет, о ней вдруг написала «Желтуха», выкинула на свой сайт видео, правда, затемнила лица и интимные места. Публикация вызвала ажиотаж во всех СМИ, большинство газет и журналов запестрело заголовками: «Сирот заставляют спать с мужиками за жилье». История, которую вроде спустили на тормозах, вновь расцвела буйным жасмином. В соцсетях битва разгорелась. Большинство пользователей требовало наказать сладострастников. На этой волне народного гнева всплыл Миладов. Он дал большое интервью, в котором назвал имена и фамилии мужчин на видео, а данные девушки не открыл. Альфредо сообщил, что идея домов-коммун с психологом в каждом доме принадлежит ему. В благотворительный проект вложены деньги Миладова. Владимир финансово не участвовал в проекте, Игорь тоже. Анисины просто члены попечительского совета, для галочки указаны. Так часто делают. Все начал с нуля Миладов, создал за свой счет, содержит дома, помогает выпускникам интернатов. Домов несколько. Отвратительно, что наивную и невинную девушку использовали Анисин и его зять. Но она не виновата, несчастной негде жить, заработок крохотный, из обуви только кроссовки, в которых бедняжка весь год ходит. А ее запугали лишением квартиры…

Кузя потянулся к бутылке с водой.

– Сделали из жалобщицы жертву, – подвел черту Дегтярев, – о выводах эксперта промолчали.

– Посмотрите на экран, – попросил Кузя, – это видео выставили в соцсети. В то время за порнографию, демонстрацию голого тела в интернете еще не блокировали аккаунты.

– Да уж, – протянул Сеня, – девица закутывается в одеяло, к ней подходит… Кто?

– Игорь, – уточнил Кузя, – он сдергивает плед, на секунду видно тело, потом «фильм» завершается.

– Подожди, – остановила я интернет-сыщика, – можешь сделать стоп-кадр, где видно белье девушки. Она под одеялом не голая!

– Нет проблем, – согласился Кузьмин, – любуйся.

– Комплект на «Сироте» выпущен очень дорогой фирмой «Мур-мур», – объяснила я, – подобные трусики и лифчик стоят более двух тысяч евро.

– Да ладно, – не поверил Дегтярев. – Несколько кусков ткани размером с пол-ладони, и такая цена?

– Лозунг фирмы, – отрапортовал Кузя, который мигом нашел сайт упомянутого мною производителя, – «Раздевайтесь красиво».

– Вот-вот, – кивнула я, – такие бюстгальтеры и штанишки неудобны для повседневной носки. Их покупают, чтобы предстать перед мужем или любовником! Откуда у нищей девочки средства на такое белье?

– Если смотреть видео полностью, – опять заговорил Кузя, – то становится понятно: сбрасывание одеяла – элемент игры. Там потом такое устроили! Я постеснялся Дашенции полностью показать. Если она выйдет, включу.

– Миладов подкинул дров в топку, – протянул Собачкин, – огонь-то почти потух после того, как Владимир поговорил со следователем, так получите новые поленья. И что дальше?

Глава двадцать девятая

– Миладов выступает в соцсетях в одиннадцать утра, – продолжил Кузя, – время выбрано правильно. Народ приехал на работу, мамаши детей в детсады, школы отвели, домой вернулись, все решили кофейку хлебнуть, расслабиться, включили компы, а там везде Альфредо. До ночи далеко, есть время для обсуждения новости. Вечером того же дня Игорь улетает в командировку, берет в другой стране, ранее советской республике, машину в аренду, едет по серпантину, не справляется с управлением и падает с большой высоты. Искореженный автомобиль не угодил в воду, повис на скале, но шофера не нашли. Местные полицейские не удивились, подобные аварии у них не редкость. Горные дороги узкие, надо уметь ездить по ним. Пьяным за руль садиться не следует. А под сиденьем водителя нашли почти пустую бутылку из-под виски. Свалилась легковушка на повороте, который местный люд называет «насмешка дьявола». Там одна гора похожа на морду чудовища с оскаленными зубами. Тот, кто едет впервые по магистрали, часто отвлекается на осмотр гряды и не знает, что за первым поворотом налево сразу надо повернуть направо, иначе свалишься. На этом месте постоянно случаются ДТП. Игоря так и не нашли, он определенно выпал из иномарки и утонул. Тело искали водолазы, но безуспешно.

Кузя постучал по клавишам.

– Вскоре после этой беды подвалила другая. Владимира посадили в СИЗО. Там его убил сосед по камере, наемный киллер, он потом получил пожизненное наказание.

– Владимира похоронили? – поинтересовался Дегтярев. – Его тело кто-то видел?

– Кремировали, – ответил Кузя, – урну отдали семье. Миладов стал единственным хозяином проекта «Жилье сироте». Через год благотворительность завершилась. Одно здание стало общежитием для студентов дорогого частного вуза, другой дом превратился в гостиницу, остальные в офисные помещения. Куда подевались сироты, понятия не имею. Они не владели квартирами, имели в них временную регистрацию. Надо ли говорить, что вся недвижимость сейчас принадлежит Альфредо Густавовичу? Вот уверен, если тщательно покопаться в этой истории, найдем в ней деньги Анисина.

– Получается, что Надежда Косина, сестра нашей клиентки, случайная жертва, – сказала я, – кто-то хотел отомстить Миладову. Он лишил Лидию мужа, Екатерину отца, а Елену не только отца, но и супруга. Да, у них нет материальных проблем, они не живут в нищете, но Лидия, похоже, обожала Владимира. Вероятно, кто-то из дочерей решил отомстить Альфредо, у их матери с головой не очень хорошо, ей столь хитрый план не придумать.

Кузя взял чашку с кофе.

– И этот кто-то, чтобы отомстить Миладову, решил отравить Стеллу? Девочка-то при чем? Следовало папаше яду куда-нибудь подлить!

– У тебя нет детей, – напомнила я, – самое страшное в жизни – похоронить своего ребенка. Ну, отравил ты Альфредо, он умер, все, что дальше произойдет, Миладов не увидит и не узнает. А вот если погибнет Стелла, тогда отцу долго горевать. Умершую дочь невозможно забыть. Даже если потом у тебя десять девочек на свет появится, ни одна Стеллу не заменит. Браткина использовали втемную. Просто наняли якобы для радости фанатки. Организатор преступления не из числа прислуги Миладовых, та знает: презенты относят в чулан, потом отправляют бедным к празднику. Убийца был уверен – Стелла намажется кремом. Давайте вспомним, кому принадлежит магазин «Лялит и Мурлит»?

– Елене, дочери покойного Владимира, – ответил Дегтярев, – она легко могла отравить крем и вручить актеру пакет. А тот, не зная, что несет смерть в коробке, отработал свой гонорар, подарил набор, поздравил именинницу, сделал со всеми селфи и ушел. Судя по видео, которое предоставила охрана, кумир любителей телесериалов был спокоен, мило улыбался, нет признаков нервозности.

– Вот только организатор акции не знала, что девочке продукция «Лялит и Мурлит» не достанется, – перебила я полковника, – Стелла набор не откроет. Скорей всего, автор затеи Елена.

– Почему ты так решила? – остановил меня толстяк.

– Яд был в креме. А тот продается в магазинчике, которым владеет старшая дочь Владимира, – напомнила я.

– Все могла придумать Екатерина, – возразил полковник.

Кузя поелозил мышкой по столу.

– Екатерина Владимировна давно вышла замуж за Алексея Николаевича Петрова, подробностей о нем я пока не знаю. За несколько лет до смерти Владимира пара купила дом во Франции в Провансе и улетела туда. В Москву они не возвращались.

– Можно, сидя за границей, в столице России все организовать, – не сдался Дегтярев.

– Сыграв свадьбу, Екатерина поменяла фамилию, – протянул Кузя, – ну это неудивительно. А еще она выписывается из родительского дома, регистрируется в квартире Алексея. Может, родители были недовольны выбором младшенькой? О свадьбе Елены писал весь гламурный отряд прессы. Платье за миллионы, ну и так далее. О бракосочетании Кати ни слова. Игорь и Лена жили с ее родителями. Катя с Алексеем сразу отделились. На кремацию отца они не прилетели. Информация мною получена из СМИ, которые были ажитированы убийством старшего Анисина в СИЗО. В крематорий слетелась туча пишущих и каркающих ворон. И все отметили: одной дочери нет.

– Лидия сейчас не в том состоянии, чтобы спланировать преступление, – повторила я. – План Елены был хорош, но его нарушила Ольга, которая постеснялась прийти на день рождения Нади без дорогого подарка и украла набор. Все сходится. Мы разобрались, можем рассказать правду Людмиле.

– Не нравится мне совсем… – начал Дегтярев и замолчал.

– Что? – удивилась я.

– Как-то у нас быстро пазл сложился, – пробурчал Дегтярев, – не люблю, когда так. Прямо по наезженной дороге промчались!

– По-всякому бывало, – встал на мою сторону Собачкин. – Помнишь, как мы когда-то за час вычислили, что похищения не было? Подросток решил развести родителей на деньги, инсценировал свою пропажу.

– Он идиот! – вспылил Александр Михайлович. – Незачем вспоминать мальчишку-дурака. То, что сказала Даша, всего лишь одна из версий развития событий. Недоказанная. Имеем предположение: Елена решила отомстить Миладову за смерть отца и своего мужа. Но этого пока мало, чтобы сообщить Людмиле, что ее сестра случайная жертва, надо еще поработать над делом. А сейчас мне хочется перекусить.

Александр Михайлович пошел к двери, мы поспешили за ним, переместились в большой дом, сели за стол, и полковник удивился:

– А где еда?

– Несу, несу, – закричала Нина, появляясь перед нами с кастрюлей в руках.

– Что у нас на ужин? – потер руки Дегтярев.

Нина водрузила кастрюлю в центр стола.

– Неси все, что приготовили, – продолжал наш шеф, – я очень проголодался.

Пантина сбегала на кухню и вернулась в столовую с одной мисочкой.

– Вот! Тертый сыр.

Сеня поднял крышку кастрюли.

– Там каша! Перловая.

– Овсяная, – уточнила Нина, – очень полезная. Посыпьте ее сверху сыром, вкусно получится.

– Тащи остальное, – велел Дегтярев.

– Это все, – сообщила Нинуша.

Глаза полковника округлились.

– Все? А где какой-нибудь салат? Закуска? И каша на горячее никуда не годится. Я могу съесть овсянку на завтрак, но без удовольствия, а вечером геркулес даже нюхать не желаю! Что у Марины в голове? Почему она не приготовила нормальную вкусную еду?

Нина опустила голову.

– Весь день Маришеньку сегодня не видела. Она в большой дом не заходила. Ужин я сама готовила, но не умею так вкусно еду сделать. И Дашеньку я не нашла, той тоже нигде не оказалось.

Полковник покраснел.

– Зачем тебе Дарья?

– Подумала, если Мариночка чем-то занята, может, Дашенька все сгоношит, – прошептала Нина.

– Не дай Бог, – отрезал Александр Михайлович, расчесывая шею – у нее даже макароны в ком слипаются.

– Всего один раз незадача случилась, – начала я оправдываться, – просто я увлеклась детективом, забыла про время. Марина сегодня уезжала одновременно со мной, тащила здоровенный чемодан с кухонной утварью. У нее какое-то мероприятие, кулинарное.

И тут мне в голову вдруг пришла неожиданная мысль. Я встала и поспешила в коридор.

– Ты куда? – окончательно разгневался толстяк.

– Забыла в офисе мобильный, – на ходу соврала я.

Глава тридцатая

Войдя в гостевой домик, я сразу поднялась на второй этаж и зашла в спальню. Кровать была аккуратно заправлена, простыня, наволочка, пододеяльник сняли и сложили стопкой поверх покрывала. Сверху белела записка.

Я взяла листок. «Нинулечка, прости, я уехала. Не могу постирать белье. Очень тебя люблю. Не меняй номер телефона. Когда найду место жительства, сразу тебе напишу. Твоя Маруся».

Я постояла пару секунд молча, затем зашла в гостиную. Там с книжных полок пропали две фарфоровые кошки и фигурка мопса. Статуэтки Марина получила от меня в разные годы тридцать первого декабря.

Я застыла в центре комнаты, подруга не могла вот так уехать, ничего мне не сообщив. Где-то определенно лежит письмо. И тут звякнул мобильный, пришло сообщение. Я села на диван и приступила к чтению. «Дашенция! Я хотела всегда жить в Ложкине. Понимала, Дегтярев любит только себя, но поверила, что меня наконец-то приголубили. Я давно не девочка, личного счастья никогда у меня не было. Мужики встречались как под копирку. Ушел Ваня, встретила Петю, радуюсь, он не такой, как Иван, будет любить меня. И давай стараться: еду готовлю, убираю, стираю, глажу, деньги зарабатываю… Через пару месяцев Петя превращается в Ваню. Придираться начинает, замечания делать, капризничать, толстухой обзывает. Затем совсем неприятные слова произносит: «Ни минуты покоя нет, все время баба перед глазами мельтешит». Через какое-то время возвращаюсь домой, а в квартире пусто. Ни мужика, ни отложенных мною денег. Ну почему мне всегда уроды попадаются? Потом неожиданно с Сашей отношения сложились, я у вас живу, счастливая такая. И давай стараться: готовлю, стираю, убираю, глажу, всей семье понравиться хочу. А сегодня глаза открылись. В том, что у бабы счастья нет, партнеры не виноваты. Люди такие, какие есть. Вопрос: почему я выбираю тех, кто меня не ценит? Да потому, что считаю себя убогой, разве меня просто так полюбят? Нет! Любовь заслужить надо. И давай стараться. Мужчина меня не хвалит, не поддерживает, может наорать, обидеть. Если заплачу, то утешить не спешит. Проревусь, скажу: «Почему ты так себя ведешь? Да, я истерику устроила, но это потому, что помощи прошу, устала очень». Ответ прилетает: «Ты не так просишь помощи, сама во всем виновата». Я порчу мужиков, и Сашу тоже ухитрилась гадким сделать. Когда он свадебное платье жестко раскритиковал, у меня в голове свет вспыхнул, стало ясно: все, конец. Дашуля, я хочу стать другой. Впервые в жизни ухожу сама. Не боюсь, что меня за плохое поведение бросят. Конец истории. Александр Михайлович меня не любит. Он не хочет свадьбы, это я его заставляю! Пора делать выводы, перестать наступать сто раз на одни грабли. Поэтому я покинула Ложкино. Где собираюсь жить? Не знаю. С деньгами порядок. Куплю квартирку. Телефон менять не стану. Всегда сможешь меня найти. Понимаю, тоскливо будет жить без Маши, Нины, Дунечки, Маневина, Собачкина, Кузи, Майи, Хуча, Черри, Афины, Гектора, кота Фолоди и даже Гарика. Считаю вас своей семьей. И без Саши плохо, я его люблю. Но жить с ним не стану. Поняла: мной пользуются, но не собираются ради меня поступиться никакими своими принципами, прощать мне усталость, редкое плохое настроение. Мне не нужны подарки, сама их купить могу. Но дешевая кружечка, плюшевая игрушка, шоколадка, цветок – все подаренное просто так – свидетельство нежных чувств мужчины. А у меня ничего такого не было. Я люблю тебя. P. S. Зайди в ванную, выкинь барахло».

В санузле на полу обнаружилась гора мелких тряпок. Понадобилось некоторое время, чтобы понять: это изрезанное в лапшу свадебное платье.

Я постояла несколько минут над погибшей мечтой Мариши, вынула телефон, позвонила и попросила полковника зайти в маленький дом.

– Зачем? Я хотел лечь отдохнуть, – начал возмущаться Дегтярев. – К чему такая срочность?

– Иди сюда, – приказала я и отсоединилась.

Минут через пятнадцать с первого этажа раздался голос Александра Михайловича:

– Ты где?

– Наверху! – крикнула я, услышала сопение.

Потом со словами:

– По какой причине надо было тащиться сюда? – в комнате возник толстяк.

Я отдала ему свой телефон.

– Там письмо, оно адресовано мне, но советую тебе его прочитать.

Похоже, мой тон встревожил полковника, потому что он не стал спорить.

– Хорошо.

– И загляни в ванную, там на полу кое-что лежит, оно тебя заинтересует. Выброси это.

– Загадки какие-то, – фыркнул Дегтярев, – детство прямо. Зачем смотреть на то, что надо отнести на помойку? Пусть Марина займется уборкой.