Лэй Ми

Профайлер

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. Фридрих Ницше
Lei Mi

PROFILER





Copyright © 2012 by Lei Mi.

Russian translation rights authorized by China Educational Publications Import & Export Corporation Ltd.

All Rights Reserved.





© Голыбина И.Д., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Предисловие

Урод

Прошлой ночью они снова ко мне пришли.

Как обычно, они тихонько стояли вокруг моей кровати, не говоря ни слова. Как обычно, я лежал, застыв в одной позе, уставившись распахнутыми глазами на их изуродованные безголовые тела. Как обычно, он наклонился и прошептал мне на ухо: «На самом деле мы с тобой одинаковые».

К тому времени я уже привык к их ночным визитам. Но все равно весь покрылся по́том.

Наконец они удалились — по-прежнему молча. Теперь я слышал ровное дыхание Ду Ю, мирно спавшего на своей койке у противоположной стены. В окно бил столб ледяного лунного света. Огни погасли. Воздух был прохладный. Я перевернулся на живот и потрогал армейский нож, спрятанный под подушкой. Стоило мне нащупать его поцарапанную рукоятку, как сразу стало легче дышать.

Очень скоро я снова заснул.

* * *

Иногда я возвращаюсь в старый педагогический колледж. Сижу среди цветочных клумб на скамейке перед дверями мужского общежития номер два. Когда-то там росло столетнее древо мудрецов, но теперь на его месте лишь цветы, названий которых я не знаю. Они кокетливо трепещут под легким ветерком, равнодушные к мирским делам. Я разглядываю здание передо мной — современное семиэтажное студенческое общежитие, — пытаясь вспомнить, как оно выглядело когда-то: выцветший рыжий кирпич, расшатанные деревянные рамы, железная входная дверь с облупившейся краской.

И вижу лица студентов, которые жили там.

Сердце сжимается от боли, пронзенное острой грустью. И в этот момент слабости в моей душе распахиваются шлюзы, впуская бесконечный поток воспоминаний.

Если вы знали меня тогда, то наверняка считали отшельником. Я старался держаться обособленно. В одиночестве ел, в одиночестве гулял. В аудитории всегда садился подальше от остальных.

Не приближайся. Вот что говорил мой взгляд любому, кто пытался меня понять. Держа людей на расстоянии, я тем не менее знал о них все: их характер, особенности, повседневные привычки. Так что если на занятиях, или в кафетерии, или прогуливаясь по кампусу вы видели бледного, небрежно одетого юношу, внимательно рассматривающего прохожих, то это был я.

Я живу в комнате номер 313, здание Б, пятого корпуса общежития Университета Цзянбина. Моего соседа зовут Ду Ю, и он оканчивает юридический факультет. Поскольку мы живем вместе и оба учимся на юридическом, он — один из немногих, с кем я общаюсь более-менее регулярно. Он славный парень и всегда пытается вытащить меня поразвлечься, чтобы я «не сидел в одиночестве» — если б меня это хоть немного интересовало! Тем не менее я не против иногда поболтать с ним и с Чжан Яо, его удивительно деликатной подружкой.

— Эй, давай перекусим вместе!

Я как раз доедал самодельную лапшу с острой пастой карри, уставившись в компьютер, на экране которого сменяли друг друга фотографии с сопроводительными заметками. И не заметил, как Ду Ю с подружкой подкрались ко мне.

Они принесли шашлычки из баранины, пахнущие так, будто их только-только сняли с огня. Мясо, сдобренное чили и зирой, сочилось желтоватым жиром. Ду Ю протянул мне одну шпажку. В ноздри проник запах гари.

В то же мгновение мое лицо стало белее стены за спиной. Тупым взглядом я уставился на угощение. Потом желудок подкатился к горлу, я согнулся и выблевал плохо прожеванную лапшу обратно в миску.

Прикрыв рот рукой, схватил миску — теперь до краев полную дымящимся содержимым моего желудка — и выбежал из комнаты. Оттуда до меня донеслось изумленное восклицание Чжан Яо: «Что это с ним?»

В туалете я наклонился над раковиной и ополоснул лицо водой. Когда поднял глаза, грязное зеркало на стене отразило бледную физиономию, мокрую от умывания и от холодного пота. Глаза глядели мрачно, остатки рвоты прилипли к уголкам рта.

Я снова наклонился и рыгнул, но желудок был совершенно пуст. Блевать было нечем. Шатаясь, я пригнулся сильнее, сунул голову под кран и стал жадно пить ледяную воду. Потом прополоскал рот и сплюнул в раковину.

Швырнул миску в мусорное ведро и побрел в комнату назад.

Там царил хаос. Чжан Яо сидела на койке Ду Ю, зажав голову между колен. Здоровенная лужа рвоты разлилась перед ней по полу, испуская кислую вонь. Зажимая пальцами нос, Ду Ю подсовывал своей девушке тазик.

При виде меня Чжан Яо приподнялась. По ее лицу текли слезы вперемешку с по́том. Тыча в меня пальцем, она попыталась что-то сказать, но помешал новый приступ рвоты.

Ду Ю выглядел смущенным.

— Яо стало интересно, чем ты занимаешься, и она заглянула к тебе в компьютер. Всего на секундочку…

Не слушая его, я подошел к столу. На мониторе по-прежнему была открыта страница, которую я изучал. Та, с фотографиями. На одной — сгнивший череп: на лице кожа еще сохранилась, а с шеи полностью сошла. На других трех — торс жертвы без конечностей, а рядом левая и правая руки. Снимки были сделаны на месте убийства, совершенного в Висконсине в 2000 году. Загрузив их себе на жесткий диск, я сохранил фото в папке «Значительные повреждения».

Закончив, я встал и подошел к Чжан Яо. Присел на корточки рядом с ней. Спросил:

— Ты в порядке?

Чжан Яо так ослабла от тошноты, что казалась едва живой. Увидев меня, она испуганно отшатнулась:

— Не подходи!

Дрожа, девушка подняла одну руку, указав сначала на компьютер, а потом на меня. Губы ее дрогнули. Сквозь стиснутые челюсти она прошипела единственное слово:

— Урод!

— Яо! — возмутился Ду Ю, бросив в мою сторону извиняющийся взгляд.

Я широко ему улыбнулся, показывая, что нисколько не задет.

В конце концов, она совершенно права. Я — урод. И сам это знаю.

Меня зовут Фан Му. Два года назад произошло нечто ужасное, и я единственный остался в живых.

Глава 1

Насилуя город

Весна в Цзянбине выдалась необычно теплой. Деревья еще стояли голые, без единой зеленой почки, но температура уже перевалила за 18 градусов. В один из таких душных дней Тай Вей мчался на своем внедорожнике, торопливо застегивая рубашку прямо за рулем.

Он сильно нервничал, но не из-за погоды. За десять лет службы в полиции ему впервые попалось такое запутанное дело, как это.

14 марта 2002 года, в корпусе 32 жилого комплекса «Сверкающая жемчужина» по адресу 83, Тайбэй-стрит в районе Хонгуан города Цзянбин, госпожа Чен — китаянка хан[1], 31 год — была убита у себя дома, в квартире 402. Вскрытие показало, что женщина умерла примерно между двумя и тремя часами ночи. Причина смерти — механическая асфиксия. На шее остались характерные следы. При обыске в квартире не обнаружилось никаких следов взлома или грабежа. Убийство с целью ограбления представлялось маловероятным. Жертва была раздета до пояса — и никаких признаков сексуального насилия. Самое странное — после смерти жертвы убийца выпотрошил ее с помощью ножа, а потом сбежал. Муж убитой опознал кухонный нож как их собственный. Место преступления выглядело страшно: сплошные брызги крови и клочья внутренностей. На кухне полицейские нашли стакан со следами неизвестной жидкости. Позднее анализ показал, что это смесь молока с кровью жертвы, — и пошли неизбежные предположения о том, что тут действовало загадочное чудовище — вампир.

В следующие полтора месяца были убиты еще двое. Обе — женщины в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет, обеих нашли выпотрошенными в собственных квартирах. В обоих случаях рядом находились контейнеры со следами крови и другой жидкости.

В городе средних размеров, с двумя миллионами жителей, убийства случались достаточно часто, чтобы стать привычными, но они никогда не были настолько причудливы и жестоки. По городу прокатилась волна подозрений и слухов. Что, если древний вампир восстал от тысячелетнего сна? А может, биологическое оружие, которое японские захватчики применяли во Вторую мировую, вызвало какую-то жуткую генетическую мутацию? И это еще только начало… Городской муниципалитет встревожился и приказал Департаменту общественной безопасности как можно скорее раскрыть это дело.

Немедленно была создана оперативная следственная группа, но с тех пор прошла уже неделя, а следствие не продвинулось ни на йоту. Все выглядело настолько плохо, что Дин Сучен, офицер уголовного розыска из полиции Чанхона, находившийся в Цзянбине в командировке, предложил обратиться к одному студенту с юридического факультета Университета Цзянбина.

Тай Вей, один из руководителей следственной группы, сначала подумал, что Дин Сучен шутит. Однако тот поклялся, что говорит серьезно, и рассказал следующее.

Летом 2001 года в Чанхоне одно за другим произошли четыре изнасилования с убийствами. Все жертвы были женщинами, служащими, в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. После изнасилования их душили веревкой. Убийства происходили на верхних ярусах недостроенных небоскребов, всегда разных, в процессе строительства. Незадолго до того Син Чжисена, непосредственного начальника Дин Сучена и главу криминального отдела полиции Чанхона, повысили до замдиректора Департамента общественной безопасности, и он торопился показать себя с лучшей стороны. На пресс-конференции новый замдиректора заявил, что через две недели дело будет раскрыто. Два дня спустя следственная группа получила письмо, автор которого видел недавнее выступление замдиректора Сина по телевидению. В письме он сообщал, что убийца — сексуальный психопат, неспособный завязывать нормальные отношения с женщинами и реализующий свои подавленные желания через изнасилование и убийство. Автор утверждал, что, по его мнению, убийце не более тридцати лет.

Сначала полицейские решили, что это обычные любительские домыслы поклонника детективной литературы, и проигнорировали письмо. Однако замдиректора Син, узнав о нем, заинтересовался и приказал установить личность отправителя. Довольно скоро выяснилось, что письмо прислал некий Фан Му, студент последнего курса педагогического колледжа Чанхона. Замдиректора Син пришел в восторг и велел немедленно доставить его в департамент. Полчаса они проговорили за закрытыми дверями в кабинете Син Чжисена, после чего замдиректора лично отвез Фан Му на одно из мест преступления. По возвращении он распорядился доставить к нему в кабинет материалы по всем четырем убийствам, и Фан Му внимательно их изучил. Тем же вечером (по данным вскрытия, убийства совершались между 22 и 23 часами) студента провезли по местам остальных преступлений. На этот раз Дин Сучен поехал тоже. Оказавшись на продуваемом ветрами верхнем ярусе небоскреба (по совпадению, самого высокого из четырех), парень долго стоял, не говоря ни слова.

Наконец он произнес нечто, чего Дин Сучену никогда не забыть:

— Он насилует не женщин. Он насилует город.

Когда они вернулись в департамент, Фан Му изложил следственной группе следующие соображения. Во-первых, следует заняться всеми дешевыми видеосалонами, особенно теми, которые расположены неподалеку от строек. Там надо спрашивать о посетителе: это мужчина, правша, коротко стриженный, худощавого телосложения, в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, рост 160–165 см, в очках, с часами на левом запястье и царапиной на левой руке, с образованием не выше среднего. Во-вторых, человека с теми же приметами следует искать во всех строительных бригадах, работающих в городе. В-третьих, в деревнях и маленьких городках близ Чанхона надо отследить бывшего жителя, соответствующего описанию, который в свое время не сдал экзамены в колледж и подался в город на заработки — в первую очередь обращая внимание на единственных детей, росших с отцом, либо на мальчиков со старшими братьями, но без сестер. Он зашел так далеко, что брался утверждать, будто убийца, когда его придут арестовывать, окажется в белой рубашке.

Выслушав ничем не подкрепленные заявления, члены следственной группы от них попросту отмахнулись. Тем не менее замдиректора Син приказал искать подозреваемого, следуя рекомендациям Фан Му. Два дня спустя хозяин небольшого видеосалона возле железнодорожной станции сказал, что знает человека, подходящего под описание, — тот работает на стройке неподалеку. Рабочие оттуда обычно приходят группами, но этот парень всегда является в одиночку и только после полуночи, когда показывают порно. Однажды, когда он находился в салоне, туда пришел другой строитель из его бригады; парень сразу стушевался, покраснел и поспешил сбежать. Хозяина такое поведение удивило, потому он его и запомнил.

Полиция наведалась на указанную стройку вместе с хозяином салона, и там он указал им на застенчивого любителя порно. Того звали Хан Юнчжао, он работал прорабом. Полицейские предъявили удостоверения и потребовали, чтобы Хан Юнчжао показал свою левую руку. При этих словах тот развернулся и попытался бежать, но тут же был задержан. Доставленный в участок, Хан Юнчжао признался, что изнасилование и убийство четырех женщин — дело его рук.

Хану Юнчжао был 21 год. Он окончил старшую школу в городке Батаи, недалеко от Чанхона. Провалив экзамены в колледж в 2000 году, он решил повторно отучиться в выпускном классе и попытаться еще раз, однако провалился снова. Вместе с дядей по отцу он поехал на заработки в Чанхон. Работал в разных строительных бригадах, нигде не задерживаясь надолго. Позднее, с помощью дяди, устроился на нынешнюю стройку; благодаря законченному школьному образованию его сделали прорабом. Хан Юнчжао производил впечатление тихого, положительного молодого человека, и все его знакомые были потрясены, когда узнали, что он совершил эти жуткие преступления.

Не осталось незамеченным и то, что на момент ареста Хан Юнчжао действительно был одет в белоснежную строгую рубашку — не новую, но тщательно выстиранную и отглаженную.

Описание примет убийцы, его семейного положения, сферы деятельности и образа жизни, которое дал Фан Му, практически полностью соответствовало Хану Юнчжао. Расхождение касалось разве что родительской семьи: отец и мать Хана развелись много лет назад. У него не было братьев, а единственная старшая сестра предпочла жить с матерью и ее новым мужем и с тех пор с братом не общалась. Несмотря на эту ошибку, сотрудники следственной группы стали относиться к Фан Му — юноше в целом неприметному — с искренним уважением. Его даже спрашивали, не был ли он свидетелем одного из преступлений Хана Юнчжао — как иначе ему удалось прийти к столь точным заключениям?

Фан Му объяснял это так: базируясь на анализе мест преступлений и материалов следствия, он выяснил, что у всех четырех жертв трусики были спущены ниже колен, а колени поцарапаны. В каждом случае частички кожи присутствовали на ограждениях верхнего яруса, и их рисунок совпадал с царапинами на груди жертв. Это означало, что преступник насиловал жертв сзади.

Данному факту Фан Му придавал особое значение.

Во-первых, когда мужчина обхватывает женщину сзади и придерживает ее за руки, ей гораздо сложнее сопротивляться. Поскольку трусы у нее спущены ниже колен, движения ног жертвы также ограниченны. Соответственно, в такой позе сопротивление с ее стороны будет минимальным.

Во-вторых, с точки зрения психологии поза «по-собачьи» — самая примитивная и грубая; она приносит мужчине максимальное ощущение «завоевания» и обладания. Соответственно, мужчину она возбуждает сильнее любых прочих.

Когда Фан Му в ночи стоял на верхних ярусах строящихся небоскребов, его глазам открывался панорамный вид на сияющий огнями город и потоки машин, текущие далеко внизу.




Он яростно дергается взад-вперед. Женщина полностью в его власти: шикарная, дорого одетая. Она сопротивляется, но безрезультатно. Город раскинулся под ним, и это зрелище доставляет особенное удовольствие.




Фан Му прикрыл глаза.




Где-то там, в роскошной квартире, муж в тревоге дожидается возвращения жены домой. О, где бы ты ни был, ты и не догадываешься, что прямо сейчас я насилую твою женщину — трахаю ее как собаку!




Весь город должен был выглядеть для него как гигантская вульва.

И в этот момент он чувствовал, что владеет им — владеет целым городом.

Из чего следовал вывод: на самом деле преступник — мелкий лузер.

Раз он насиловал и убивал жертв, выражая таким образом свою ненависть к обществу в целом, сексуальное поведение должно было иметь особое значение. Оно привлекало и будоражило его куда сильнее, чем обычного мужчину. Но вместе с этим сексуальное влечение пробуждало в нем глубокое чувство вины. Когда мальчики завязывают первые отношения с девочками, острый интерес к сексу ослабевает по мере роста социализации. Очевидно, убийце завязать такие отношения не удалось. И, как нередко бывает в подобных случаях, рос он в среде, лишенной женского влияния. С учетом подобных психологических особенностей преступник, скорее всего, был еще молод — будь он старше, необычная фиксация на сексе успела бы изжить себя через нормальный социальный опыт. Мужчина старшего возраста, испытывающий их, давно совершил бы похожее преступление, однако таковых в городе не регистрировалось несколько лет.

Поэтому убийца — мужчина 25 лет или младше, из семьи без старших женщин или выросший только с братьями, потерпевший в жизни неудачу.

Что касается места преступлений, то выбор верхнего этажа в недостроенном небоскребе удовлетворял психологическую тягу покорить большой город и одновременно показывал, что преступнику комфортно в этой среде. Скорее всего, у него есть опыт работы на стройках.

С учетом небольшой зарплаты и сексуальных отклонений, он может увлекаться порнографией. Проститутки? Вряд ли. Если он их и посещал, то лишь несколько раз — просто-напросто не позволяло финансовое положение. Дешевые видеосалоны, где после полуночи частенько крутят порнофильмы, — вот его выбор.

По данным вскрытия, у одной из жертв отсутствовал ноготь на пальце левой руки; его нашли возле трупа. На ее теле осталось меньше царапин и синяков, чем у других женщин, а это означало, что во время изнасилования она сопротивлялась не так яростно. Вероятно, ноготь сорвала позже, когда убийца начал ее душить, заставив бороться за свою жизнь. Клетки кожи (группа крови А), не принадлежавшие жертве, были найдены на внутренней стороне ногтя. Получалось, что она сорвала ноготь, пытаясь вцепиться им в убийцу. Раз он душил ее сзади, дотянуться она могла разве что до его рук.

Фан Му уделил особое внимание тому факту, что ноготь был сорван, а не обломан. Очевидно, когда жертва вела ногтями по руке убийцы, ее пальцы наткнулись на какой-то предмет. Какие предметы, о которые можно сорвать ноготь, мужчина носит на руке или на запястье? Фан Му сразу подумал о часах — скорее всего, на металлическом браслете. Для рабочего на стройке такие часы — предмет необычный. Наверняка преступник стремился продемонстрировать, что отличается от тех, с кем вынужден работать вместе.

В таком случае у него могло иметься какое-никакое образование.

Итак, мужчина не старше 25 лет, имеющий образование, потерпевший неудачу и работающий на стройке.

Вероятный подозреваемый: парень из деревни, проваливший экзамены в колледж.

Если это так, он наверняка всячески показывает, что простые работяги-строители ему не ровня. Например, следит за волосами — коротко стрижется и моет голову, в отличие от них, привыкших ходить с отросшими грязными лохмами. Очки подчеркнули бы его статус «интеллектуала», а белая рубашка выделила бы из серой массы пыльных строительных комбинезонов.

Таким образом, он должен быть худым, коротко стриженным, в строгой белой сорочке и с металлическими часами на левом запястье; рядом, на предплечье, могли остаться царапины. А то, что часы он носит на левой руке, означает, что преступник — правша.

Стоило Фан Му изложить основания, на которых он сделал свои выводы, члены следственной группы в растерянности замолчали. Теперь, когда им был известен во всех деталях ход его рассуждений, решение загадки казалось максимально простым — оно сразу было у них на ладони! Тем не менее им не удалось продвинуться ни на шаг.

Наконец молчание нарушил Син Чжисен:

— Парень, ты мог бы сразу сказать, что убийца — Хан Юнчжао, и избавить нас от хлопот.

Остальные захохотали.

Все, кроме Фан Му. Он так и смотрел в пол у себя под ногами, погруженный в задумчивость.

* * *

Следствие было закончено; Хана Юнчжао ожидал суд. Общественность Чанхона восхваляла полицию, которая в два счета вычислила преступника. Син Чжисен хотел как-нибудь поощрить Фан Му (он уже объяснил ему, со всем возможным тактом, что никак не сможет объявить о раскрытии дела 22-летним студентом колледжа, и Фан Му сказал, что все понимает). Однако от поощрения он отказался. Син Чжисен спросил, нет ли у него каких-либо пожеланий. Пожелания имелись: Фан Му хотел наедине переговорить с Ханом Юнчжао перед судом.

Всем было интересно знать, о чем пойдет разговор, но Фан Му настоял на своем, и департамент устроил им с Ханом Юнчжао встречу один на один, без свидетелей и посторонних вмешательств. Разговор продолжался больше двух часов. Все это время Фан Му делал записи. Он исписал два блокнота и заполнил две аудиокассеты. Дин Сучен впоследствии прослушал фрагмент из этих записей, и ему показалось, что они вообще не касались дела. Куда больше Фан Му интересовала предыдущая жизнь Хана Юнчжао — с первых его воспоминаний до того, как ему исполнился 21 год.

Когда Хану Юнчжао было пять, его родители развелись. Мать повторно вышла замуж, и сестра, на год старше его, уехала с матерью и отчимом в другой город; с тех пор Хан Юнчжао жил с отцом. Мальчик-интроверт, державшийся в стороне от других, был, однако, прилежным учеником. Казалось, из всех деревенских ребятишек у него имелся наибольший шанс сдать экзамены в университет. В восемь лет Хан Юнчжао внезапно застал отца в постели с соседкой, замужней женщиной, и был жестоко наказан. Ему было четырнадцать, и он учился в средней школе, когда девочка постарше позвала его прогуляться с ней по лесу. Когда она взяла Хана за руку и приложила ее к своей обнаженной груди, он страшно перепугался и бегом бросился прочь. Однако два года спустя, когда 16-летний Хан Юнчжао работал в поле, он внезапно повалил одноклассницу — одну из немногих, с которыми более-менее ладил, — на землю, начал ее щупать и целовать. Девочка закричала во все горло, сбежались деревенские жители и выручили ее.

Со временем, благодаря искупительному дару от отца Хана Юнчжао — ослице — и вмешательству старейшин деревни, о происшествии забыли, но успеваемость юноши стремительно пошла на убыль. Дважды провалив экзамены в колледж, он поехал вместе с дядей в город на заработки. За какой-то год сменил пять строительных бригад, кочуя из одной в другую, и в полной мере ощутил презрительность и снисходительное отношение городских жителей к себе. Замкнутый и тщеславный, он нигде не задерживался надолго. В свободное время Хан Юнчжао ходил по видеосалонам, смотреть кино про кунг-фу. И там впервые увидел порнофильм. После этого все вышло из-под контроля. Целыми днями у него перед глазами стояли соблазнительные тела порноактрис, пока однажды, поздним вечером, он не увязался за женщиной-служащей, возвращавшейся из офиса домой…

* * *

После этого Фан Му стал кем-то вроде «консультанта» Департамента общественной безопасности Чанхона, и с его помощью были раскрыты еще два убийства, а также один случай похищения и один — вымогательства. Каждый раз описание подозреваемого, составленное Фан Му, играло в деле решающую роль.

Глава 2

Меченый

Тай Вей, выслушав странную историю подвигов Фан Му, нисколько не впечатлился.

— Так этот студент, — он сделал паузу, чтобы правильно подобрать слово, — составляет профили подозреваемых?

Дин Сучен кивнул.

— И он правда настолько хорош?

Дин Сучен рассмеялся и подался к нему с загадочным видом.

— Знаете, почему Роналдо — лучший в мире нападающий?

— Что вы имеете в виду?

— А Хао Хайдун[2] — почему он не смог стать лучшим?

Растерявшись, Тай Вей уставился на Дин Сучена.

— Фан Му — гений. Этот парень гениально понимает преступников.

* * *

Сверившись со списками студентов Университета Цзянбина, Тай Вей выяснил, что Фан Му живет в общежитии 5, корпус Б, комната 313. Но когда он заглянул с ним поговорить, выяснилось, что парень ушел играть в баскетбол.

В ответ на вопрос Тай Вея, как выглядит Фан Му, сосед рассмеялся.

— Об этом не волнуйтесь. Ищите парня, который в одиночку отрабатывает трехочковые, — это Фан Му.

Погода стояла прекрасная. Теплый ветерок порхал по кампусу, в воздухе носился сладкий аромат цветочной пыльцы. Студенты уже избавились от теплых курток и оделись полегче. Девушки, не в силах дольше ждать, щеголяли в коротеньких юбочках. Тай Вей в своей черной ветровке быстро начал потеть. Завидев невысокого паренька с баскетбольным мячом под мышкой, спросил у него, где находятся площадки, и тот с радостью вызвался его проводить.

Площадки располагались в юго-западном углу кампуса — все полноразмерные, асфальтированные, разделенные сетчатыми оградами. Полицейский проходил одну за одной, рассматривая игравших на них студентов, пока его взгляд не упал на юношу, в полном одиночестве отрабатывающего броски.

Что ж, поиск не был сложным.

Парень стоял на трехочковой линии самой дальней площадки, держа в руках мяч. Он плавно поднял руки и запустил мяч в воздух — тот пролетел по дуге и попал точно в кольцо.

Тай Вей постоял еще, наблюдая за повторяющейся последовательностью: бросок, попадание, подбор мяча, снова бросок…

Движения юноши были выверенными и изящными; кажется, он ни разу не промахнулся.

Внезапно, не оборачиваясь, парень холодно выплюнул короткий вопрос:

— Что вам надо?

— А? — Это застало Тай Вея врасплох. Он неловко откашлялся. — Простите, вы — Фан Му?

Юноша на мгновение застыл с поднятыми руками, потом одними пальцами послал мяч в кольцо. Мяч ударился о щит, срикошетил и упал назад ему в ладони.

Не выпуская мяча, юноша развернулся.

Лицо его раскраснелось. На носу блестели капельки пота. У него были торчащие скулы и острый подбородок. Нахмуренные густые брови сходились на переносице. А взгляд… Равнодушный, усталый и одновременно всепроникающий. Сквозь яркие лучи полуденного света этот взгляд пробрал полицейского до костей.

Тай Вей, не сдержавшись, поежился. Отведя глаза, он собрался что-нибудь сказать, и только тут понял, что не заготовил никаких фраз, которые помогли бы сломать лед.

— Вы… вы же знаете Дина Сучена, правильно? — с запинкой пробормотал мужчина.

Фан Му нахмурился еще сильнее. Уставившись на нежданного собеседника, он спросил:

— Вы из полиции?

Одновременно повернулся и, не дожидаясь ответа, зашагал к трибуне на краю площадки.

На скамье лежал старый-престарый рюкзак. Вытащив оттуда пачку бумажных салфеток, Фан Му взял несколько и вытер лицо. Потом порылся в рюкзаке, достал очки и нацепил их на нос.

— С чем вам надо помочь? — Лицо его оставалось по-прежнему безучастным.

Тай Вею стало неловко. Напомнив себе, что пришел по делу, он вытащил из кожаного портфеля папку с бумагами.

— Я работаю в уголовном отделе полиции Цзянбина. Меня зовут Тай Вей. С марта этого года у нас произошло три случая взлома с убийством. Здесь материалы по делу. Мне рассказывали, что вы…

В этот момент Тай Вей понял, что Фан Му его не слушает, так как полностью погружен в чтение. Раздосадованный, он умолк и потихоньку сунул полицейский значок, который собирался показать студенту, назад в карман.

* * *

Проводить время в компании этого парня оказалось на редкость скучно. Фан Му просто молча читал. Сначала Тай Вей делал вид, будто с нетерпением ждет выводов. Потом у него затекла спина, и пришлось пошевелиться. Потянувшись, полицейский удобно откинулся на заднюю скамью и огляделся.

Площадку, где до этого тренировался Фан Му, теперь заняли другие студенты. Они выглядели младше двадцати лет и отчаянно носились друг за другом, сражаясь за мяч и вскрикивая, а то и громко переругиваясь: аута не было, очко засчитано несправедливо… Наблюдая за их энергичной игрой, Тай Вей невольно вспомнил собственную учебу в полицейской академии, и уголки его рта поползли вверх.

Внезапно он осознал, что парень, сидящий с ним рядом, — тоже студент, как и эти беззаботные мальчишки, гоняющие по площадке; но насколько же они непохожи! На Фан Му словно лежала отметина, выделяющая его среди всех остальных. Не удержавшись, Тай Вей украдкой глянул на него.

Фан Му читал очень медленно. Голова его склонилась над бумагами, глаза пристально вглядывались в фотографии, отчеты с мест преступлений и заключения патологоанатома. Время от времени он отрывал взгляд от папки, и Тай Вей, думая, что парень хочет что-то сказать, с надеждой смотрел на него. Но Фан Му лишь бесцельно блуждал глазами по небу, не говоря ни слова, а потом снова опускал голову и погружался в материалы дела. Тай Вей заметил, что фотографиям с мест преступлений он уделяет особенное внимание.

Наконец студент поднялся и тяжело вздохнул. Снял очки, потер глаза и протянул папку обратно Тай Вею, пристально глядевшему на него.

— Преступник, которого вы ищете, мужского пола, в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет, ростом не выше ста восьмидесяти сантиметров и, вероятно, худощавый.

Полицейский подождал. Потом спросил, не удержавшись:

— Это все?

— Все.

Какое разочарование! Он-то думал, что получит точное описание убийцы: с указаниями на его внешность, образ жизни и семейное положение — в общем, что-то вроде того, о чем ему рассказывал Дин Сучен, а не эти несколько слов, расплывчатых и вялых. Никаких новых зацепок: с учетом жестокости преступлений и так ясно, что убийца — мужчина, и все знают, что подавляющему большинству серийных убийц меньше сорока лет. Что касается роста и веса, их можно высчитать по следам обуви, которые он оставил. А о том, что преступник не слишком силен, говорят признаки борьбы между ним и жертвами.

— Это все, что я могу сказать на основании отчетов и фотографий, — буркнул Фан Му, словно прочитав его мысли. Однако мгновение спустя добавил: — Еще мне кажется, что у вашего парня есть какое-то психическое расстройство, но в чем его проблема, сказать пока не могу.

«Ну да, — подумал Тай Вей, — как будто и так не ясно, что серийный убийца — психопат!»

— Быть психопатом и страдать психическим расстройством — не одно и то же.

Рот полицейского едва не распахнулся — за какую-то минуту Фан Му прочитал его мысли дважды. Пытаясь скрыть удивление, он встал и протянул юноше руку.

— Ладно, все понятно. Спасибо за помощь. Если еще что-то понадобится, мы с вами свяжемся. До свидания.

Фан Му ответил на рукопожатие. Его кожа была холодной как лед. Тай Вей не ощутил ни намека на тепло.

— Наверное, нам будет лучше не встречаться.

— В смысле? — Брови Тай Вея взлетели вверх.

— Следующая встреча будет означать, что кто-то снова погиб.

Полицейский открыл рот, чтобы ответить, но не произнес ни слова. Просто кивнул, развернулся и пошел прочь.

У края площадки он оглянулся. На трибуне Фан Му уже не было — тот стоял под кольцом и кидал мяч. Темнело; лишь кое-где на площадках еще оставались игроки. Силуэт Фан Му утопал в сумерках, и единственное, что Тай Вей мог разглядеть — повторяющиеся плавные взмахи рук и полет мяча.

Глава 3

Что значит страх

Был первый день занятий по уголовно-процессуальному праву. Профессор Сон Яоян задержался в поездке в Японию по обмену и начинал курс с опозданием.

Фан Му привычно сидел на последнем ряду. Несмотря на отставание чуть ли не в месяц, профессор Сон не спешил начать лекцию, предаваясь восторгам по поводу высочайшей степени экономического развития Японии и комфорту тамошней жизни. Потом перешел к историям, которые был «просто обязан рассказать», о своем сотрудничестве с японскими криминалистами. Пока он разливался в дифирамбах самому себе, в приоткрытую дверь аудитории постучали. Профессор царственным жестом позволил опоздавшему войти.

Студент быстро юркнул в последний ряд, плюхнулся на стул возле Фан Му и дружелюбно кивнул.

Фан Му узнал его — Мен Фанчжи, с факультета гражданского права.

В университете опоздания были в порядке вещей, и студентов за них обычно не наказывали. Поэтому Фан Му удивило выражение лица Мен Фанчжи: казалось, он испытывает необыкновенное облегчение, словно…

…Словно избежал страшного испытания.

* * *

Закончив наконец импровизированный спич на тему «Воспоминания о поездке в Японию», профессор взял журнал, с напускной игривостью подмигнул аудитории и сказал:

— Прежде чем приступать, давайте-ка с вами познакомимся.

Студенты, которые за минуту до этого едва ли не засыпали, сразу встрепенулись. Курс был обязательным, и терять очки никому не хотелось. Профессор Сон начал перекличку, называя фамилию за фамилией; кто-то из аудитории неизменно откликался: «Здесь!» Взгляд Фан Му ненароком упал на Мен Фанчжи. И то, что он увидел, повергло его в шок.

Секунду назад Мен Фанчжи выглядел совершенно спокойным; теперь же у него был такой вид, будто он столкнулся со смертельной опасностью. Пальцы с побелевшими костяшками цеплялись за край стола, широко распахнутые глаза не отрывались от профессора Сона. Он изо всех сил прикусил верхнюю губу. Можно было подумать, что профессор не выкликает фамилии студентов, а выпускает автоматные очереди из раскрытого рта.

«Что это с ним?» — подумал Фан Му.

— Мен Фанчжи!

По лицу Мен Фанчжи катились крупные капли пота; его губы, дрогнув, раскрылись — и тут же сжались обратно. Он не произнес ни звука. Профессор Сон обвел глазами аудиторию. Потом прочитал снова:

— Мен Фанчжи!

Приятели Мен Фанчжи зашикали, но тот их как будто не слышал. Он продолжал неотрывно таращиться на профессора, налегая на стол грудью, с полуоткрытым ртом — будто хотел ответить и не мог.

— Отсутствует? Прогуливает уже в первый день?

Раздраженный, профессор Сон взялся за ручку и хотел уже сделать отметку в журнале посещений.

В этот момент Мен Фанчжи вскочил на ноги. Говорить он по-прежнему не мог, но высоко поднял вверх руку.

— О, так это вы Мен Фанчжи?

Студенту удалось выдавить из себя лишь:

— Да, я.

— Пожалуйста, садитесь. В следующий раз постарайтесь быть внимательнее.

Мен Фанчжи рухнул на стул, как будто эти два слова лишили его последних сил. Часть студентов захихикала, прикрыв руками рты. Другие — их было больше — недоуменно оглядывались на Мен Фанчжи.

Остаток лекции парень сидел, не поднимая головы, и прилежно конспектировал. Судя по его виду, страх уже отступил. Но чего он все-таки испугался?

* * *

Лектором профессор Сон оказался весьма посредственным. Во время перерыва, когда он вышел покурить, многие студенты сбежали (естественно, никто из его дипломников не осмелился даже привстать). Вернувшись и обнаружив, что слушателей стало значительно меньше, профессор Сон пришел в ярость, схватил журнал и начал перекличку заново.

Фан Му заметил, что Мен Фанчжи, до того сидевший совершенно спокойно, теперь словно завис над пропастью. На его лице проступила смесь ненависти, тревоги и отчаяния. По мере приближения его фамилии Мен Фанчжи дрожал все сильнее.

Фан Му продолжал исподтишка наблюдать за ним, одновременно записывая тех, кого уже назвали.

— Ван Деган!

— Здесь.

— Чен Лиан!

— Здесь.

— Чу Сяочжу!

— Здесь.

Фан Му знал, кто идет следующим. Как только слово «Мен» вырвалось из уст профессора Сона, он внезапно хлопнул Мен Фанчжи по спине.

— Эй!

Изумленный, тот непроизвольно обернулся, и тут же в аудитории грохнуло:

— Фанчжи!

Не задумываясь, Мен Фанчжи отозвался:

— Здесь.

На этот раз профессор Сон не сделал паузы, а продолжил перекличку по списку.

Мен Фанчжи мгновение посидел, успокаиваясь; выражение его лица снова стало нормальным. Утерев пот со лба, он нагнулся к Фан Му и, слегка смущенный, спросил:

— Ты чего?

Фан Му выдержал паузу.

— Сколько времени?

Мен Фанчжи глянул на часы.

— Пять минут десятого. О, — поправился он, — пять минут и тридцать восемь секунд.

Фан Му усмехнулся, а Мен Фанчжи покраснел так, будто кто-то узнал его самый страшный секрет.

* * *

За ланчем Фан Му так объелся, что его потянуло в сон. Сверившись с часами, он убедился, что до следующей лекции еще минут пятьдесят, и решил подняться на крышу — проветрить голову.

И оказался не один. Там уже был Мен Фанчжи.

Он сидел на низком бетонном ограждении, беззаботно свесив вниз ноги. Взгляд его застыл в одной точке; парень явно глубоко задумался.

Решив потихоньку сбежать, пока его не заметили, Фан Му уже развернулся, но тут Мен Фанчжи встал в полный рост.

Ширина ограждения не превышала двадцати сантиметров; Мен Фанчжи стоял на нем, раскачиваясь с пятки на носок. Он широко раскинул в стороны руки, сделал глубокий вдох и, набравшись храбрости, посмотрел вниз.

Фан Му задержал дыхание. В здании семь этажей — что можно разглядеть с такой высоты? Человечков размером с пуговицу? Машины не больше детских игрушек? Или асфальт, на который он, казалось, готовится прыгнуть?

Но Фан Му его не окликнул. Звук чужого голоса мог напугать Мен Фанчжи, и тогда он точно упал бы.

Фан Му сделал осторожный шаг вперед. Шорох подошв по битуму показался ему раскатом грома.

Мен Фанчжи стал раскачиваться ожесточеннее. Он мог потерять равновесие в любой момент.

Времени на раздумья не было. Фан Му кинулся вперед, обхватил Мен Фанчжи со спины обеими руками и дернул назад.

От изумления Мен Фанчжи вскрикнул, и оба они повалились на крышу.

— Что ты творишь? Хочешь разбиться? — прошипел Фан Му, хватаясь за ушибленный при падении локоть.

— Я… в общем… извини, — пробормотал Мен Фанчжи, садясь. Он трясся всем телом.

Увидев его пепельно-бледное лицо, Фан Му махнул рукой и помог встать.

Ноги у Мен Фанчжи подкашивались; ему пришлось приложить усилие, чтобы подняться и отряхнуть с одежды пыль. Он по-прежнему дрожал и мог в любой момент свалиться назад на землю.

Фан Му вздохнул и подвел его к бетонной скамье. Вытащил из рюкзака термос и протянул Мен Фанчжи.

Тот сделал несколько глубоких глотков прохладной воды. Постепенно его дыхание выровнялось.

— Спасибо, — сказал Мен Фанчжи. Потом достал салфетку, тщательно протер горлышко термоса и передал Фан Му.

Присев с ним рядом, Фан Му вытащил из пачки сигарету и прикурил. Задумался на мгновение, вытащил еще одну, тоже прикурил и дал Мен Фанчжи. Чуть поколебавшись, тот взял сигарету, но после первой же затяжки отчаянно закашлялся.

— Ты не куришь?

— Нет.

— Пустая трата табака, — хмыкнул Фан Му.

Как знакомо прозвучали эти слова, пробудив в нем старые воспоминания! Фан Му заметно погрустнел.

Они сидели молча. Фан Му делал глубокие затяжки, одну за другой, словно в забытьи.

Прошло немало времени, прежде чем Мен Фанчжи заговорил:

— Думаешь, я сумасшедший?

— Извини?

Мен Фанчжи щелчком отбросил сигарету в сторону.

— Наверняка ты решил, что со мной что-то не так.

— С чего ты взял?

— Иначе спросил бы, что это я сейчас делал.

— Ну… ладно… Что ты сейчас делал? — Фан Му ситуация казалась немного смешной.

— Господи! — Мен Фанчжи рассмеялся. — Да ничего я не делал. Просто захотелось на минутку ощутить, что такое страх.

Он искоса взглянул на Фан Му и изобразил на лице косую усмешку — похоже, надеялся, что собеседник сочтет это признаком мужественности.

Фан Му хмыкнул и закурил новую сигарету.

Мен Фанчжи продолжал смотреть на него, словно ожидая, что тот скажет нечто вроде: «так-так» или «ничего себе ты развлекаешься». Пауза затянулась. Наконец Фан Му поднял голову и спросил:

— А чего ты боишься?

Зрачки Мен Фанчжи расширились. Всем видом он как будто вопил: «Откуда ты знаешь?»

«Конечно, я знаю, — думал Фан Му. — Иначе зачем бы мне толкать тебя на перекличке?»

Если человек чего-то боится и внезапно оказывается лицом к лицу со своим страхом, он полностью подчиняется ему. Но стоит отвлечь его внимание, и страх исчезнет. Правда, ненадолго — но хоть так.

Мен Фанчжи явно боялся переклички, и когда она началась, страх взял над ним верх. Чем сильней он боялся, тем менее был способен отвечать. Когда Фан Му его толкнул, внимание Мен Фанчжи переключилось, и он смог отозваться.

Удивление на лице Мен Фанчжи сменилось печалью. Он повесил голову и ничего не ответил.

— Чего ты боишься?

Когда Мен Фанчжи поднял глаза, Фан Му заметил в них растерянность. Он пристально всмотрелся в своего соседа. Потом, мягко улыбнувшись, отвел взгляд.

Медленно-медленно лицо Мен Фанчжи стало более дружественным, даже доверчивым.

— Я… — начал он, почесав в затылке, — немного побаиваюсь перекличек. Понимаю, звучит странно…

— Откуда у тебя этот страх?

— Понятия не имею. — Мен Фанчжи уставился в одну точку. — Я и не помню, когда это началось. Просто боюсь, и все. Стоит перекличке начаться, и я становлюсь нервным, а чем сильней я нервничаю, тем меньше остается сил сказать «здесь». Бывает, я вскакиваю, хочу ответить и не могу. Еще и все смотрят… — Он снова опустил голову и вздохнул. — Многие надо мной смеются.

— Ты заика?