Приключение и волшебство закончились.

Рядом с ней возник Робин, и они отправились к выходу, двигаясь к тонкому лучу света. Элина совсем потеряла счёт времени, тем более что летом темнеет позже. На пути к дому господина Шноттера она ощутила, как сильно проголодалась. В животе у Робина тоже урчало, как у медведя гризли, ворчал и желудок Чарли.

– Голосую за пиццу, – сказала Чарли.

– Или за две! – подхватила Элина.

– Нет, пять! – воскликнул Робин. – Я умираю с голоду!

Покачав головой, господин Шноттер отпер дверь.

– Господин Шноттер! Эти очаровательные детки приходили к вам и раньше! Это ваши внуки? Не познакомите нас?

Элина заметила, что к садовой ограде прямо с лейкой в руке шла госпожа Клос. Соседка так отчаянно махала им, словно подавала сигнал SOS. Она оказалась и правда очень прыткой.

Господин Шноттер поспешно втолкнул Чарли, Робина и Элину в дом и закрыл за ними дверь. В прихожую к ним тотчас, виляя хвостом, выбежала Тинка.

– Заказывая пиццу, вы рискуете! – сказал господин Шноттер. – Курьера может умыкнуть госпожа Клос. А я пока покормлю Тинку.

Чарли, Робин и Элина прыснули со смеху.

– Господин Шноттер! Да вы здорово умеете язвить! – воскликнула Элина.

– Ради пиццы можно и рискнуть, – решила Чарли.

Господин Шноттер, что-то проворчав, скрылся с Тинкой на кухне.

Элина прошла с друзьями в гостиную, где они уселись на диван, и Чарли тут же достала мобильник, чтобы открыть страницу доставки пиццы.

Они сделали заказ, и вскоре пиццу им доставили. Вообще-то они собирались, скинувшись, оплатить её из своих карманных денег, но господин Шноттер, всучив курьеру купюры, сразу же захлопнул за ним дверь: на улице опять активизировалась госпожа Клос. Друзья, поблагодарив хозяина, набросились на горячую пиццу, а сам он приготовил себе какую-то полезную баланду из овсянки.

Утолив голод, они, сытые и довольные, погрузились в блаженную истому. Тинка похрапывала в комнате по соседству, и Чарли было спокойнее, чем обычно. Настал подходящий момент для разговора.

– Так кто такие бесталанные? – спросила Элина у господина Шноттера.

Он вздохнул:

– Видимо, мне не отвертеться. Бесталанными называют людей без всякого таланта, вроде вас с Чарли, но и некоторых сладкомагов.

– Таких, как мой брат Артур? – удивлённо спросил Робин. – Он родился в високосный год. Но мои родители никогда его так не называли…

– Да, он тоже из таких, – откликнулся господин Шноттер.

– У Мортимера это прозвучало как ругательство, – пробормотала Чарли.

– Ну-у, – задумчиво протянул господин Шноттер и сделал паузу, очевидно, чтобы выиграть время. – Раньше бесталанные были обычными членами сообщества сладкомагов. В отношениях между людьми не имело значения, есть у тебя талант или нет. Иногда в семьях сладкомагов рождались бесталанные дети, случались смешанные браки. В особых обстоятельствах сладкомаги посвящали в тайны своего волшебства даже самых близких друзей, которым безгранично доверяли.

Элина не верила своим ушам.

– Но ведь магистры стёрли наши с Чарли воспоминания, чтобы мы забыли все магические секреты!

– Я же сказал, что так было раньше, – напомнил господин Шноттер. – Некоторые события подвергли доверие сладкомагов к бесталанным суровому испытанию. И после этого магистры гильдии решили, что магические тайны следует охранять более тщательно – и что бесталанные представляют собой опасность для этих тайн.

– Родители рассказывали, что однажды небольшая группа сладкомагов выступила против магистров, потому что те считали себя высшим сословием, – вспомнил Робин. – Так это всё из-за тех несогласных?

– И что это были за события? – добавила Чарли.

Господин Шноттер недолго помолчал.

– Сладкомаги, несогласные с правилами договора Пико, существовали всегда, – объяснил он. – Они не хотели, чтобы магия оставалась чем-то преходящим. Речь шла о власти, о том, чтобы расходовать свою магию в полную силу и в собственных интересах. Многие бесталанные из семей сладкомагов тоже считали владение магией своим прирождённым правом и не желали мириться с тем, что собственной магической силы им природой не дано.

– А что было потом? – нетерпеливо спросила Элина.

– Большие беспорядки. Эта группа сладкомагов и бесталанных, называвшая себя Союзом Иных, снова и снова обвиняла магистров в разных гнусных замыслах. Якобы те держат под замком очень ценные магические рецепты, ограничивают функции аппарильо, обманом лишают сладкомагов их настоящей силы. Приверженцы Союза Иных жаждали владеть всё большей магической силой. В конце концов Иные захватили Музей конфетных искусств и хотели силой свергнуть всех магистров.

Элина в полном недоумении во все глаза смотрела на господина Шноттера.

– Состоялось сражение?

Рядом с ней задохнулся от возмущения Робин:

– Это… это ужасно!

– Так и есть, – удручённо подтвердил господин Шноттер. – Я сам сражался на стороне магистров той ночью, которую до сих называют «Великая распря». После неё всё изменилось. Магистры конфисковали многие аппарильо, рецепты были запрещены, Иные из-за совершённых преступлений – осуждены и отправлены в тюрьму. Бесталанных отправили в ссылку, стерев им воспоминания.

Элина затаила дыхание.

– После этого происшествия среди сладкомагов, как пожар в лесу, распространился страх, – продолжал свой рассказ господин Шноттер. – Они боялись, что наши секреты попадут не в те руки и Великая распря повторится. В наших рядах всё громче звучали сомнения в том, стоит ли вообще посвящать бесталанных в дела магии.

– Но ведь не все бесталанные были виноваты! – воскликнул Робин.

Господин Шноттер печально взглянул на него:

– Разумеется, нет. Многие бесталанные были частью большой семьи сладкомагов, мужья и жёны, близкие друзья и союзники. Но магистры не хотели идти на риск и ужесточили правила для всех.

– Вот почему нам с Элиной стёрли воспоминания, – сказала Чарли.

Старик задумчиво кивнул:

– Сегодня в глазах некоторых сладкомагов быть бесталанным всё равно что быть ущербным. В борьбе против магистров бесталанные, сражавшиеся на стороне Союза Иных, были не более чем пешки на шахматной доске, которыми жертвуют. Иные видели перед собой лишь одну цель: передать всю власть «истинным» наследникам мадам Пико, то есть сладкомагам с талантом. Мортимер из тех, кто никогда не изменял прежним взглядам. Я уже тогда отдалился от него, однако он один из лучших изобретателей нашего времени – поэтому я, несмотря на некоторые сомнения, посчитал разумным обратиться к нему. Но после того как он столь бесцеремонно обошёлся с Элиной и что сказал мне до этого… – Господин Шноттер осёкся. Видимо, он не хотел рассказывать ребятам всю правду.

Элина же сгорала от любопытства.

– Союз Иных ещё существует? – оживлённо напирала она.

– Тогда он был разгромлен, – ответил господин Шноттер. – Но многие сладкомаги и сегодня опасаются, что однажды Иные вернутся и окончательно свергнут магистров, что установится ужасная власть, опирающаяся на террор, и что бесталанных сладкомагов подвергнут жестоким преследованиям. Ведь в мире магии есть место лишь тем, у кого «честь в крови».

Элина не сводила глаз с господина Шноттера. От его рассказа мысли в её голове крутились как вихрь.

– Честь в крови, – пробормотал Робин. – Теперь всё проясняется с той вражеской монетой…

– Что проясняется? – уточнила Чарли.

– Почему ты о ней вспомнил? – спросила Элина.

Робин взглянул на обеих:

– Вивьен подсунула тебе эту монету, чтобы всегда держать тебя в поле зрения. Мы ещё размышляли, что означает буква И на ней. Так вот «И», должно быть, значит «Иные». Вы только вспомните девиз! «Честь в крови»!

– Эти слова были выгравированы по краю! – вырвалось у Элины. – Значит, Вивьен одна из них?

– Думаете, она уже тогда работала на Союз Иных? – ужаснулась Чарли. – Я в этом больше не участвую…

– Если Иные считают себя настоящими наследниками мадам Пико… – У Элины горло перехватило. – Тогда Вивьен Алдрич намного опаснее, чем мы думали!

– И какой вообще отвратительный девиз! – злилась Чарли. – Честь в крови? Как им только в голову взбрело, что они выше всех остальных?

Господин Шноттер посерьёзнел.

– Вообще-то это выражение из договора Пико: каждый сладкомаг обязан использовать свою магию с честью в крови. Но мадам Пико вкладывала в эти слова другой смысл: те, кто владеет магией, обязаны использовать её только в благих целях. Иные чудовищно исказили смысл этого выражения. Будто значимы только те, кто владеет магией, а бесталанные, в отличие от них, ничего не значащие ничтожества, существующие лишь для того, чтобы поклоняться им. Возможно, вы правы и Вивьен разделяет эти взгляды, но Союз Иных был разгромлен. Его больше нет, что бы монета ни означала.

– А что, если Вивьен вернётся? – содрогнулась Элина.

Господин Шноттер устало улыбнулся:

– Похоже, я вас здорово напугал? Поверьте, этого не случится. Консилиум магистров силён, как никогда.

Элина вцепилась пальцами в свои брюки:

– Почему вы так в этом уверены?

– Просто знаю, – отрезал господин Шноттер.

Это звучало так убедительно, что Элине очень хотелось верить ему. Но его рассказ посеял в её душе сомнения.

– Уже поздно, – сказал господин Шноттер. – Вам пора идти, а то родители начнут расспрашивать, где вы так долго пропадали.

Ребята не стали возражать. Им нужно было многое обдумать.

Дружно убрав тарелки, девочки попрощались с господином Шноттером и Робином – он всё-таки жил чуть дальше на той же самой улице. По дороге домой Элина ненадолго забыла о своих тревогах, потому что Чарли, чтобы поднять настроение, всё время отпускала дурацкие шуточки. Но, оказавшись одна в своей комнате, Элина опять призадумалась. Она выдвинула ящик письменного стола. Там лежала конфетная обёртка, которую Вивьен Алдрич оставила как предостережение. Девочка положила рядом с ней записку с предсказанием оракула и задвинула ящик.

Она очень надеялась, что в будущем магия принесёт им только хорошее.

Глава 12

Возвращаясь после школы домой на автобусе, Чарли без конца мелодраматично вздыхала. Элина прекрасно понимала отчего. Их учительница английского госпожа Зайдель вернула сегодня контрольные, и оценка Чарли, в отличие от Элины, оказалась низкой.

– И что я творю? – ворчала Чарли. – Мама ведь только что позволила мне перейти в художественную студию. Спорим, из-за этой дурацкой отметки будет огромный скандал?

Элина легонько толкнула её:

– Твоя мама и до художественной студии знала, что ты не образцовая ученица. Она всегда хотела, чтобы я тебе помогала. Между прочим, неплохая идея. Скажи ей, что с этого дня мы будем заниматься вместе. Она обрадуется, увидев, что ты стараешься!

Губы Чарли тронула робкая улыбка.

– Спасибо.

Они вышли на следующей остановке, и вскоре Элина увидела, что к их садовой ограде прислонён велосипед Робина. Он явно ждал их в домике на дереве. Что же ему понадобилось?

– Через пять минут в домике? – спросила Элина, указав на велосипед Робина, чтобы Чарли обратила на него внимание.

– Договорились, – согласилась Чарли.

Открыв входную дверь, Элина услышала раздававшиеся из гостиной голоса. Пит спорил с мамой о том, может ли он немного поиграть на игровой приставке, прежде чем сделает уроки, но мама была категорически против. Брат, не замечая Элину, с воплями потопал наверх, ругаясь на дурацкие домашние задания.

– И тебе привет! – крикнула она ему вслед.

– Элина, это ты? – спросила мама.

– Нет, твоя другая дочь Эмма! Кто же ещё? – отозвалась Элина, оставив рюкзак у вешалки.

– Есть хочешь? – спросила мама, выглянув из гостиной. – Минут через двадцать будет готова лазанья. Папа ещё на работе. Сейчас к нам на обед заглянет дедушка.

– Да, хочу. Но… в домике на дереве Чарли с Робином.

– Они могут пообедать с нами, – предложила мама.

– Спасибо! – отозвалась Элина уже на бегу к двери.

– Через двадцать минут! – ещё раз напомнила мама.

В саду Элина направилась прямиком к домику и вскарабкалась по лесенке наверх. Домик давно стал местом их встреч с Чарли и Робином. Здесь они разработали множество планов, а в последние недели бесконечно болтали обо всём на свете.

Когда Элина пролезла в люк, Робин, подняв глаза, закрыл книгу о растениях. Он выглядел несчастным.

– Всё хорошо? – спросила Элина.

Робин покачал головой:

– Я не хотел ничего говорить сегодня в школе, но на обратном пути всё время размышлял об этом, поэтому развернулся и приехал сюда. Родители всё равно думают, что сегодня я вернусь позже.

Встревоженная Элина присела рядом. Нехорошее начало…

Наверху показалась Чарли.

– Эгей! Без меня не начинать! – Она плюхнулась на пол напротив Робина с Элиной.

– С моим поном что-то не так, – без обиняков выложил Робин.

Элина пригладила волосы.

– Что ты имеешь в виду?

– Мортимер же его починил, – прибавила Чарли.

Робин удручённо взглянул на них:

– Вчера у нас снова были сладкомаговские занятия, и мама собиралась продолжить работу над рецептом, который мы начали несколько недель назад. Пон у меня в руках был совершенно холодным, – он вздохнул. – А ведь вообще-то за счёт магии, проходящей по пону при изготовлении сладостей, он всегда тёплый. Вчера всё было не так, как обычно.

– Что-нибудь произошло, когда ты его использовал? – спросила Чарли.

– Я сразу же сказал, что у меня болит живот, чтобы уйти, – неохотно признался Робин. – Говорю вам: творится что-то странное!

Элина сочувственно взглянула на друга:

– Ну конечно, мы тебе верим. Но, может, этому есть какое-нибудь разумное объяснение?

– Ведь чемоданчик для экстренных случаев тоже проявлял собственную волю, – напомнила Чарли. – Так может, твой пон вчера праздновал какой-нибудь День мага-ворчуна или ещё что-нибудь такое чокнутое?

Робин страдальчески скривил лицо:

– Я, правда, не знаю…

– А к твоему пону нет какого-нибудь… э-э-э… руководства? – спросила Элина.

Её слова вызвали у Робина лёгкую усмешку.

– Ты имеешь в виду руководство по эксплуатации, как у телевизора, куда можно заглянуть, если что-то не так?

– Да, звучит действительно глупо, – улыбнулась она. – Когда я держала пон в руках, мне он тоже казался холодным, но я не владею магией.

– По словам господина Шноттера, этот Мортимер такой крутой мегаизобретатель, но, может, и он что-то напортачил при починке? – предположила Чарли.

– Эм-м, – промычал Робин. – Возможно. С тех пор как господин Шноттер рассказал нам, что Мортимер восторгается взглядами Союза Иных, мне стало не по себе. В любом случае репутация у него далеко не безупречная.

– Мне тоже как-то не по себе, – согласилась Элина. – Он с таким презрением назвал меня бесталанной! Надеюсь, мы его больше никогда не увидим.

– Поверить не могу, что некоторые сладкомаги до сих пор допускают мысли о своём превосходстве… – Робин нахмурился. – По-моему, ужасно несправедливо, что обычные люди не могут быть частью магического мира, как до Великой Распри. Только вообразите волшебный мир, в котором мы можем дружить открыто!

Элина уселась поудобнее, скрестив ноги по-турецки.

– Это и правда было бы суперски! Мы могли бы часто отправляться на Аллею горькой сладости и вместе переживать столько приключений! – Она бросила быстрый взгляд на Чарли. – Разумеется, в обычной жизни тоже есть много классных вещей…

– Ладно-ладно. – Чарли заправила прядку волос за ухо. – Этот другой, магический, мир тоже увлекательный. Такое ощущение, что до появления Союза Иных плохой магии не существовало…

– Жаль, что родители ничего о них не рассказывали, – вздохнул Робин. – Конечно, они намекали на что-то такое и пару раз упоминали группу сладкомагов, восставших против магистров. Но разве я мог представить, что это было настоящее тайное общество?! Вечно какие-то секреты!

– Ну, ты ведь тоже не всё рассказываешь родителям, – напомнила Элина.

– Потому что иногда сказать правду слишком трудно, – еле слышно пробормотала Чарли. – Даже самому себе.

Элина удивлённо посмотрела на неё. Неужели у Чарли есть какой-то секрет?

– Ты о чём? – осторожно поинтересовался Робин.

Элина придвинулась чуть ближе к Чарли:

– Не хочешь рассказать нам?

Чарли, сцепив пальцы, нервно заламывала руки. Закусив губу, она, казалось, боролась с собой.

– Я… мне иногда снится Вивьен. Это нехорошие сны. В них она находит нас и… творит с нами всякую жуть. Поэтому иногда мне бывает не по себе из-за магии. С её помощью можно делать ужасные вещи…

– О, Чарли… – Сердце у Элины сжалось. Глядя на подругу с состраданием, она взяла её за руку. – Мы всегда рядом. Что бы ни случилось.

Робин взял другую руку Чарли:

– Верно. Мы же друзья.

На глаза у Чарли навернулись слёзы.

– Иногда я даже не знаю, хочу ли оставаться частью мира магии… В этом вы оба от меня отличаетесь. Что, если из-за этого вы когда-нибудь бросите меня? Тогда я буду совсем одна.

– Мы никогда не оставим тебя одну, – мягко сказала Элина.

– Да! С кем же мне тогда ссориться? – улыбнулся Робин. – Без тебя будет ужасно скучно! Мы – отряд борцов за сладости.

От их слов Чарли окончательно раскисла.

– Правда?

– Правда! – хором заверили её Робин с Элиной.

Внезапно Элина кое-что поняла: в сражении с Вивьен все они оказались во власти кошмаров. Элине приснилось, что она потеряла Чарли и Робина, и ей с большим трудом удалось освободиться от этого наваждения. Колдовство кошмара обострило самый главный из её страхов – так же, как и у других. Очнувшись, Чарли сказала, что магистры всё отняли у неё. Значит, с тех пор она так и носит в себе страх потерять друзей…

Этого же боялась и Элина. И Робин наверняка тоже.

– Давайте кое-что друг другу пообещаем! – Элина с решимостью посмотрела на друзей. – Все эти секреты, связанные с магией или нет, так много уничтожили в обоих мирах. Ничего такого с нами никогда не случится. Пусть ни одна тайна никогда не разрушит нашей дружбы. Клянёмся?

– Честное слово лучших друзей, – всхлипнула Чарли.

– Честное слово лучших друзей, – повторил за ней Робин.

– Честное слово лучших друзей, – сказала и Элина.

Все трое, придвинувшись теснее друг к другу, крепко обнялись.

– Что мне теперь делать с поном? – пробормотал Робин.

Клубок дружеских объятий распался.

– Может, тебе действительно стоит его протестировать? – нерешительно предложила Элина. – И если ты снова почувствуешь, что что-то не так, тогда… мы что-нибудь придумаем.

– Если Мортимер на самом деле схалтурил, мы покажем ему, где раки зимуют! – сказала Чарли. – Пусть тогда катится со своей репутацией куда подальше.

Робин улыбнулся:

– Это уже хоть как-то похоже на план.

Глава 13

После хоккейной тренировки Элина в большом воодушевлении отправилась к автоматам с напитками. Сегодня всё прошло чудесно, потому что, играя за нападающую, она чувствовала себя на своём месте, и тренер осталась очень довольна ей и остальной командой.

Элина забросила в автомат мелочь – сделать это с хоккейной клюшкой, рюкзаком и мешком со спортивной одеждой было не так-то просто. Только она взяла банку лимонада, как у неё завибрировал мобильник.

Робин написал в чате их группы: «SOS! Срочно приходите к нам! Артур спятил! Нужна помощь!»

Что бы это значило? Запихнув мобильник в один карман куртки, а банку с лимонадом – в другой, Элина выбежала из школы.

По счастью, Цукерхуты жили от школы не слишком далеко. И всё же из-за тяжёлых вещей Элина совершенно запыхалась и, дойдя до садовых ворот, сперва отдышалась, а затем поплелась дальше, по ступенькам к входной двери, и позвонила. Ей тут же открыл Робин. Лицо у него раскраснелось, в глазах читалась паника, а в руках он держал метлу.

– Элина! Как я рад тебя видеть! Все совершенно свихнулись!

– Все? – поразилась она.

Словно отвечая на этот вопрос, в следующую минуту через прихожую, громко кудахча, проскакала госпожа Цукерхут. Размахивая в воздухе кухонной лопаткой, она исчезла на кухне, где следом что-то задребезжало.

Элина зажмурилась. Что это было?

Схватив Элину за руку, Робин втянул её в дом и закрыл дверь. Она ещё не успела спросить, что же здесь стряслось, как в гостиной, жутко фальшивя, запели. Элина обернулась, и у неё рот открылся от изумления. Там посередине стола сидел Артур, держа в руке стебель сельдерея. Он водил по нему пальцами, словно играл на каком-то музыкальном инструменте, и пел.

– Я самый крутой сельдерей на планете, меня боготворят и взрослые, и дети! – Артур качал головой в такт несуществующей мелодии. – Бого-о-отворят!

С ума сойти! Элина не удивилась бы, если бы от такого визга все стёкла в доме полопались. Но это было далеко не всё. Она вовремя заметила, что прямо в них с Робином летит какой-то предмет. Мгновенно заслонив собой Робина, она отбила это что-то хоккейной клюшкой.

Юна метнула в них книгу!

– Забери её, дурацкий учебный план! – раздражённо крикнула она.

– Робин! – воскликнула Элина. – Что здесь происходит?

Внезапно Юна, издав боевой клич, бросилась на них обоих.

Робин потянул Элину в сторону и захлопнул дверь маленькой ванной. Снаружи раздавались звуки, как в зоопарке: вопли Юны, пение Артура, большой тарарам устроила и госпожа Цукерхут.

Элина, сгрузив на пол вещи и, повернувшись к Робину, окинула его подозрительным взглядом:

– Что здесь происходит? Они спятили?

– Робин? – позвал другой тихий голосок.

Обернувшись, они оба увидели Руфуса, младшего из детей Цукерхутов, забившегося в щель между двумя стеллажами с полотенцами. Он сидел там, весь съёжившись.

– Руфус! – Робин поставил младшего брата на ноги.

– Почему все такие странные? – спросил Руфус.

– Да, Робин, – присоединилась к его вопросу Элина, – почему все такие странные? – На её памяти Цукерхуты уже вели себя как сумасшедшие, но чтобы настолько? Никогда! – Их что, заколдовали?

Робин кивнул:

– Это я виноват!

– Ты? – глядя на Робина большими глазами, спросил Руфус.

Прошло какое-то время, прежде чем Робин признался:

– Маме непременно хотелось провести между делом дополнительный час сладкомаговского тренинга, потому что в прошлый раз я пропустил… по болезни. А ведь мы с тобой и Чарли говорили о том, что мне нужно воспользоваться поном, чтобы проверить, действительно ли с ним что-то не так.

В глазах Руфуса читались сплошные вопросы.

Элина же, напротив, уже догадывалась, чем закончится этот рассказ.

– Пока мы создавали «Драконову мяту», всё шло хорошо. Магия в моём поне давала привычное тепло. Нам с Юной даже очень нравилось! И мама гордилась тем, что мы вместе освоили этот рецепт.

– А для чего нужна эта штука? – уточнила Элина.

– Выпускающая пар «Драконова мята» очень пригодится женщинам, которые оставили записку на дереве желаний. Эта конфета помогает избавиться от злости, тревог и сомнений. Так сказать, выпустить пар.

– Мама, Юна и Артур их ели? – спросил Руфус.

– Потому-то они и свихнулись? – догадалась Элина. – Так они выпускают пар?

– И да и нет. – Робин взъерошил волосы. – «Драконова мята» помогает избавиться от отрицательных эмоций. Но эти конфеты никого не должны превращать в стадо диких обезьян! Мы хотели вместе их продегустировать, перед тем как упаковать. Я собирался взять штучку последним – но с остальными уже стали происходить странные вещи.

Элине стало очень страшно.

Внезапно в дверь позвонили, и Артур, продолжая петь, протопал в прихожую, чтобы открыть. Элина с Робином одновременно застыли. Руфус охнул.

– Привет! – услышали они голос Чарли. – Робин дома?

– Робина нет, но я-то есть, ясен пень! Потому что я Арту-у-у-ур Суперста-а-а-ар! – запел в ответ Артур, наверняка под аккомпанемент сельдерея.

– Понятно, – ответила потрясённая Чарли.

– Ча-а-арли-и-и-и! – взвизгнула госпожа Цукерхут. – Хочешь чего-нибудь сладенького?

– Нет! – распахивая дверь ванной комнаты, крикнула Элина. – Чарли!

Она рванулась к подруге. Госпожа Цукерхут, исполняя совершенно безумный танец, попыталась завлечь в него и Чарли. Та не шелохнулась. Может, из-за того, что пребывала в полной растерянности, а может, потому, что Артур, взяв её за руку, вдохновенно выдал следующий куплет своей чепухи.

– Я Артур, хорош лицом! Ты сейчас вошла в мой дом!

– Это у тебя сельдерей? – не веря своим глазам, спросила Чарли.

Элина, схватив подругу за руку, увлекла её за собой в гостиную.

– Я же говорила, что здесь сам воздух сводит с ума! – воскликнула Чарли.

– Всему виной волшебная конфета, – объяснила Элина.

– Какая конфета? Маршмеллоу «Мозги всмятку»?

– Никакой учёбы! Никакой учёбы! – Пройдя по коридорчику, соединявшему гостиную с кухней, Юна швырнула очередную книгу. В руках она держала целую стопку.

Чарли с Элиной укрылись за диваном.

– Робин назвал её выпускающей пар «Драконовой мятой».

На полу рядом с ними приземлился пухлый том.

– Вот почему он послал сигнал SOS, – пробормотала Чарли. – А где Робин?

– В ванной комнате, с Руфусом, – ответила Элина.

– Ой! – испуганно вырвалось у Чарли.

Юна, словно зомби, обогнула диван. Она даже протянула к ним руки, потому что все книги, похоже, уже запустила куда попало.

Элина сделала единственное, что пришло в голову. Вскочив, она вытащила из кармана джинсовой куртки банку лимонада и открыла её, целясь в Юну. Банка за последнее время многократно встряхивалась, и поэтому липкий лимонад, выстрелив струёй, заставил Юну принять душ.

Сестра Робина застыла. Убрав наконец с лица длинные пряди тёмных волос, она заморгала, словно просыпаясь.

– Элина? Чарли? Что вы здесь делаете? И что здесь делаю я?

– Твою маму, Артура и тебя заколдовали! – поспешно сообщила Элина.

Тут в гостиную с шумом влетели, держась за руки, Робин с Руфусом.

– Бегите!

Объяснять свой призыв ему не пришлось, потому что за ними с безумным выражением лица ворвалась госпожа Цукерхут. Чарли с Элиной однажды уже познакомились с одним из её пресловутых аппаратов, а тот, который она сейчас держала в руках, выглядел не менее странно. Он немного напоминал детскую игрушечную трубу с кучей кнопок и проводочков. Остановившись, она рассмеялась:

– Вот я вас и поймала!

Глаза у Юны сделались огромными.

– О нет! Только не Труба Суматохи!

Как по команде, все бросились в коридорчик, ведущий в кухню. Плохая идея! Потому что таким путём от госпожи Цукерхут им было не убежать – развернувшись, она прошла через прихожую и отрезала им путь у кухонной двери с другой стороны.

Она уже дунула в свою штуковину-трубу, но у той из раструба впереди полились не звуки, а песчано-зернистая пыль, окутавшая всех облаком тумана. И в следующее мгновение действительно поднялась несусветная суматоха, потому что волшебная пыль вызвала у всех жуткий зуд. Элине казалось, будто она вывалялась в крапиве. Зудело и чесалось буквально везде! В прихожей проходил концерт из сплошных «А!» и «О!».

– Что тут, садовый гном вас забери, происходит?!! – гаркнул внезапно господин Цукерхут. Он вынырнул в проёме так и оставшейся открытой входной двери, а сразу за ним появилась Пенелопа.

Элине не требовалось обладать даром ясновидения, чтобы понять: грядут большие неприятности.

Глава 14

В стеклянной банке для консервирования «Выпускающая пар драконова мята» смотрелась совершенно безобидно. Она имела вид четырёхугольных конфет, украшенных узором, напоминавшим чешую дракона, отчего, вероятно, и получила своё название.

Господин Цукерхут только что убрал банку в один из кухонных шкафов, снабдив её надписью «Неудачный рецепт».

Он посмотрел в сторону кухонного стола, за которым рядком сидели госпожа Цукерхут, Робин, Руфус, Юна, Артур и Чарли с Элиной, отходя от ужасной чесотки. Её, а также побочные действия «Драконовой мяты» господин Цукерхут устранил пригоршней «Противогрильяжа Кукулюса». Пенелопа в этот момент доставала из шкафа стаканы, чтобы налить всем воды.

– Всё-таки вид у вас по-прежнему нездоровый, – решил господин Цукерхут. – Я могу сварить укрепляющий супчик из картошки и сельдерея, он вас согреет.

– Сельдерей? Никогда в жизни! – тут же вырвалось у Артура.

Все взгляды обратились на него. Элина ещё ни разу не видела старшего брата Робина смущённым. Обычно он держался Мистером Суперкрутым и всегда был в себе уверен. Воспоминание о том, как он под дурацкое пение зажигал рок на сельдерее, заставило её расхохотаться так, что она заразила смехом и остальных. В конце концов вместе со всеми покатывался и сам Артур.

– Что же пошло не так? Давай выкладывай начистоту, – очень серьёзно потребовала госпожа Цукерхут у Робина, когда все успокоились.

Теперь всеобщее внимание переключилось на него. Элине было от души жаль друга.

– Виноват не только Робин, – сказала она, особо не задумываясь о том, действительно ли стоит сейчас вмешиваться в разговор. – Мы с Чарли и Робином…

Робин покачал головой, заставив её замолчать.

– Виноват я, – сказал он. – Но я не нарочно. Просто допустил ошибку.

– Знакомая песня, – пробурчал Артур.

– Дай брату сказать, – сурово прервал его господин Цукерхут.

Элина подбодрила Робина взглядом, и он начал свой рассказ:

– В прошлое воскресенье мой пон упал и сломался. Элина и Чарли были у нас и помогали мне готовиться к экзамену сладкомагов. Я просто хотел показать им свой пон. – С каждой секундой вид у Робина становился всё более жалким. – Я боялся, что вы на меня рассердитесь, и мы попросили помощи у господина Шноттера, а он привёл нас к одному человеку, который починил пон.

– Судя по всему, не слишком удачно, – заметила Юна.

– Ах, Робин, – вздохнула госпожа Цукерхут, – и кто же его починил? – На лице её не отражалось ни злости, ни упрёка, лишь лёгкое разочарование. – Где вы были?

– В «Империи изобретателей», – ответил Робин.

– На Аллее горькой сладости?! – вырвалось у опешившего господина Цукерхута. Поправив очки, он недоверчиво уставился на сына. – С господином Шноттером я ещё поговорю! Это же надо – принять такое решение у нас за спиной!

Элина бегло взглянула на Робина, и оба поняли друг друга без слов: значит, родители и правда знают про Аллею горькой сладости.

Робин рассказал и всё остальное: что на занятии сладкомагией у него появилось странное чувство, но в следующий раз с поном вроде бы всё было в порядке.

– Ничего в порядке не было, – решительно заявил господин Цукерхут.

– Я согласна с твоим отцом, Робин. Ты должен был сразу прийти к нам, – сказала госпожа Цукерхут. – Неужели история с чемоданом так ничему тебя и не научила?

– Простите, – повторил Робин. – Я не хотел вас разочаровать.

Элине нестерпимо хотелось вызволить Робина из этой мучительной ситуации. Она чувствовала и свою вину. Ведь это она предложила подождать с решением проблемы, пока не подтвердится предположение Робина о том, что с поном что-то не так.

– Элина, Чарли, не обижайтесь на меня, – начала госпожа Цукерхут, – но сейчас вам лучше пойти домой. Нам нужно кое-что обсудить с Робином наедине.

– Госпожа Цукерхут, я… – робко заговорила Элина.

Мама Робина взглянула на неё с пониманием:

– Я знаю. Ты хочешь помочь. Но есть вещи, которые Робин, невзирая на вашу дружбу, должен расхлёбывать сам.

– Робин, проводи девочек до двери, и попрощайтесь, – прибавил господин Цукерхут. – Потому что в ближайшее время ты надолго засядешь под домашним арестом, это точно.

– И горе вам, если хоть кому-нибудь проболтаетесь про сельдерей! – сказал Артур.

Робин удручённо поплёлся к входной двери. Элина и Чарли, встав из-за стола, последовали за ним. Элина по дороге прихватила свои вещи из ванной комнаты. На прощание обе они особенно долго обнимались с Робином.

– Пожалуйста, напиши нам позже, – попросила Элина.

– Если мобильник останется у меня, – пробормотал Робин.

– Всё образуется, – обнадёжила Чарли. – На крайний случай сплетёшь из простыни канат, вылезешь в окно и спасёшь себя сам.

Робин едва заметно улыбнулся:

– Ясное дело!

Когда они вышли на улицу, Элина с трудом справилась с тем, чтобы закрыть ворота в сад. Она в тревоге оглянулась назад, на необычный, безумный дом Цукерхутов.

– Ты тут хоть в землю врасти, это делу не поможет, – сказала Чарли.

– Да, знаю, – тихо откликнулась Элина. – Бедный Робин…