Марк Грэни

Серый Человек

Роман

Эдварду Ф. Грэни-младшему и Кэтрин Клегхорн Грэни Мама и папа, мне вас не хватает
Mark Greaney

The Gray Man

* * *

Печатается с разрешения издательства Trident Media Group LLC и литературного агентства The Van Lear Agency.



Copyright © 2009 by Mark Strode Greaney

© К. Савельев, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Благодарность автора

Хочу поблагодарить Джеймса Йегера и его блестящую группу инструкторов из Tactical Response Inc. в Кэмдене, штат Теннесси, которые ввели меня в курс дела по стрельбе из винтовок и пистолетов, неотложной медицинской помощи и командной тактике, но особенно за то, что им хватило любезности погасить меня после того, как они меня подожгли. Боже, благослови вас; Америка становится более безопасным местом благодаря тому, что делаете вы и ваши ученики.

Большое спасибо Джеймсу Роллинсу, Девину Грэни, Карен Отт Мейер, Джону и Керри Эколсам, Майку Коэну, Грегу Джонсу, Эйприл Адамс, Николь Гир-Робертс, Стефани и Эбби Стоваль, а также Дженни Крафт. Писатели ценят своих читателей, и я высоко ценю вас всех.

Мой агент Скотт Миллер из Trident Media Group и мой редактор Том Колган из Беркли тоже получают мою глубокую и неизменную благодарность. Это было весело, ребята. Может быть, повторим как-нибудь в другой раз?

Пролог

Отдаленная вспышка света в утреннем небе привлекла внимание окровавленного водителя «Лендровера». Поляризационные очки «Окли» защищали его от ослепительного солнечного сияния, но он все равно щурился через отблеск на ветровом стекле, пытаясь различить контуры пылающего воздушного судна, которое вертелось вокруг своей оси и неслось к земле; за ним оставался кометный хвост черного дыма.

Это был вертолет, большой армейский «Чинук», но какой бы ужасной ни казалась ситуация для оставшихся на борту, водитель «Лендровера» испустил тихий вздох облегчения. Его эвакуационным транспортом был построенный в России вертолет КА-32Т с группой польских наемников, вылетевший из-за границы в Турцию. Для водителя гибнущий «Чинук» был прискорбным зрелищем, но все же лучшим, чем подбитый КА-32Т.

Он смотрел, как вертолет вращается в неуправляемом падении, пятная небо перед собой горящим топливом.

Он жестко вывернул руль «Лендровера» вправо и поехал на восток, прибавляя скорость. Окровавленному водителю хотелось как можно скорее убраться отсюда. Как бы он ни желал что-то сделать для американцев на борту «Чинука», он понимал, что их судьба не в его власти.

К тому же, у него были собственные проблемы. Уже пять часов он колесил по песчаным пустошам западного Ирака, убегая от результатов грязной работы, оставшейся позади, и сейчас находился менее чем в двадцати минутах от эвакуации. Сбитый вертолет означал, что через считаные минуты место падения будет кишеть вооруженными бойцами, оскверняющими тела, стреляющими в воздух из штурмовых винтовок и пляшущими вокруг словно толпа придурков.

Эту вечеринку окровавленный водитель был не прочь пропустить, если только сам не станет памятным подарком для гостей.

«Чинук» упал слева от него и исчез в отдалении за бурым взгорком.

Водитель сосредоточился на дороге перед собой. Это не моя проблема, твердо сказал он себе. Он не был обучен поисково-спасательным операциям и неотложной помощи для других людей, – и он определенно не имел навыков ведения переговоров о заложниках.

Он был обучен убивать. Он сделал это на границе с Сирией, и теперь пришло время для выхода из зоны огневого поражения.

Пока его «Лендровер» мчался через пыль и жаркую воздушную пелену, он начал диалог с собой. Внутренний голос убеждал его повернуть обратно, примчаться к месту крушения «Чинука» и проверить, есть ли выжившие. Но его внешний голос был более прагматичным.

– Двигайся, Джентри, продолжай движение. Этим парням уже не помочь. Ты ничего не можешь сделать.

Слова Джентри были разумными, но его внутренний голос никак не хотел заткнуться.

Глава 1

Первые боевики, прибывшие к месту крушения, были не из «Аль-Каиды» и не имели отношения к сбитому вертолету. Это были четверо местных парней, вооруженные старыми «Калашниковыми» с деревянными прикладами и удерживавшие хлипкий КПП в ста метрах от того места, где вертолет воткнулся в городскую улицу. Они протолкались через ряды зевак, уличных мальчишек, рассыпавшихся в стороны, когда двойной ротор вертолета повернулся к ним, и водителей такси, съехавших с дороги, чтобы избежать столкновения. Четверо юных вояк приблизились к месту крушения с опасливой осторожностью, но без признаков тактических навыков. Громкий хлопок посреди бушующего огня, – пистолетный патрон, взорвавшийся от жара, – моментально послал их в укрытие. После некоторого колебания их головы повылезали наружу, они прицелились из автоматов и опустошили обоймы в груду искореженного металла.

Из-под обломков выполз мужчина в почерневшей от копоти американской пустынной униформе и тут же получил два десятка пуль из «Калашниковых». Он затих, как только первые пули прострочили его спину.

Расхрабрившись от адреналина после убийства человека перед кричащей толпой, парни вышли из укрытий и приблизились к рухнувшему вертолету. Они перезарядили автоматы и вскинули стволы, намереваясь расстрелять пылающие тела пилотов в кабине. Но прежде, чем они успели открыть огонь, сзади подъехали три автомобиля: пикапы с открытыми кузовами, полными вооруженных арабов.

«Аль-Каида».

Местные автоматчики благоразумно отступили от места крушения, спрятались за спинами гражданских и стали возносить хвалы Аллаху, пока люди в масках спрыгивали на землю и разворачивались вокруг вертолета.

Еще два переломанных трупа американских солдат вывалились из кормовой части «Чинука», и это были первые кадры, запечатленные тремя операторами съемочной группы «Аль-Джазиры», вылезшими из последнего пикапа.

* * *

Примерно в миле от них Джентри съехал с дороги, свернул в русло пересохшего ручья и как можно глубже загнал «Лендровер» под прикрытие высокой ржаво-бурой травы вдоль берега. Он подбежал к откидному заднему борту, закинул на плечо рюкзак и поднял длинный желтоватый футляр за ручку для переноски.

Когда он отошел от автомобиля, то впервые заметил пятна высохшей крови, покрывавшие его наряд свободного кроя, который маскировал его под местного жителя. Это была не его кровь, но она бросалась в глаза.

Он знал, чья это кровь.

Через полминуты движения по пересохшему руслу он перебрался через невысокий пригорок и пополз вперед так быстро, как только мог, толкая снаряжение перед собой. Когда Джентри почувствовал себя достаточно укрытым за песком и сухим камышом, он достал из рюкзака бинокль и поднес к глазам, сосредоточившись на столбе черного дыма, поднимавшегося в отдалении.

Он крепко сжал челюсти.

«Чинук» упокоился на улице городка Баадж, и вокруг уже собралась небольшая толпа. Бинокль Джентри был недостаточно мощным, чтобы разглядеть подробности, поэтому он перекатился на бок и расстегнул длинный футляр.

Внутри лежала винтовка «Барретт M107» пятидесятого калибра, отстреливавшая гильзы размером с половину пивной банки и выпускавшая тяжелые пули с дульной скоростью примерно девять футбольных полей в секунду.

Джентри не стал заряжать винтовку, но нацелился в сторону места крушения, чтобы воспользоваться мощным оптическим прицелом. С шестнадцатикратным увеличением он хорошо видел огонь, пикапы, безоружных штатских и вооруженных боевиков.

Некоторые были без масок. Местные бандиты.

Другие носили черные маски или бедуинские куфии, обернутые вокруг лица. Это были арабские наемники из «Аль-Каиды», иностранные ублюдки. Они прибывали сюда, чтобы убивать американцев и коллаборационистов, извлекать выгоду от нестабильности в регионе.

Проблеск металла взлетел в воздух и резко опустился. Сабельный удар по фигуре, распростертой внизу. Даже через мощный снайперский прицел Джентри не мог сказать, был ли лежавший человек жив или мертв, когда клинок врезался в его тело.

На его скулах заходили желваки. Сам Джентри никогда не был американским солдатом, но он был американцем. И хотя он был никак не связан с вооруженными силами США и не имел перед ними никакой ответственности, годами наблюдаемые телевизионные кадры таких зверств, одно из которых сейчас разворачивалось перед ним, одновременно внушали отвращение и раздражали его до пределов выдержки, которая была почти безграничной.

Мужчины вокруг вертолета дружно заулюлюкали. В колышущихся волнах жара, поднимавшихся от сухой земли между его наблюдательным пунктом и местом крушения, ему понадобилось несколько секунд для осознания происходящего, но вскоре он распознал причину злобного веселья убийц, собравшихся вокруг вертолета.

Ублюдки радостно плясали над трупами.

Джентри убрал палец с предохранителя громадной винтовки и прикоснулся кончиком пальца к гладкому спусковому крючку. Лазерный дальномер подсказывал ему расстояние до цели, а небольшая группа холщовых шатров между ним и танцорами, хлопала под порывами жаркого бриза и давала ему представление о поправке на ветер.

Но у него хватало ума не открывать огонь. Если он сейчас зарядит «Барретт» и нажмет на спусковой крючок, то конечно, убьет пару-другую этих говнюков, но весть о снайпере моментально распространится по этому сектору, и тогда вокруг станет так жарко, что каждый половозрелый мужчина с оружием и мобильным телефоном будет у него на хвосте, прежде чем он успеет преодолеть оставшиеся пять миль до места эвакуации. Тогда эвакуационная группа будет отозвана, а ему придется самостоятельно выходить из зоны поражения.

Нет, сказал себе Джентри. Жалкое возмездие было бы справедливым, но оно поднимет такую бурю дерьма, с которой он не готов управиться.

Джентри не был игроком или азартным человеком. Он был частным убийцей, наемным бойцом, контрактным оперативником. Он мог разнести в клочья полдюжины этих мерзавцев быстрее, чем зашнуровать собственные ботинки, но он понимал, что возмездие будет иметь свою цену.

Он сплюнул перед собой вязкой смесью слюны и песка и повернулся, чтобы убрать снайперскую винтовку обратно в футляр.

* * *

Съемочная группа из «Аль-Джазиры» тайно пересекла границу Сирии еще неделю назад с единственной целью: заснять очередную победу «Аль-Каиды» в западном Ираке. Видеооператор, звукооператор и репортер/продюсер двигались по маршруту террористической организации, ночевали в ее убежищах вместе с членами террористической ячейки и засняли пуск ракеты, попадание ее в «Чинук» и огненный шар, упавший на землю.

Теперь они вели съемку ритуального обезглавливания уже мертвого американского солдата. Мужчины средних лет с нашивкой на бронежилете, на которой от руки было написано: «Филиппс – Национальная гвардия Миссисипи». Никто из съемочной группы не говорил по-английски, но они договорились между собой, что записали на пленку уничтожение элитной группы коммандос ЦРУ.

Традиционное прославление Аллаха продолжилось танцем боевиков и выстрелами в воздух. Хотя в ячейке «Аль-Каиды» насчитывалось шестнадцать человек, теперь перед дымящимся металлическом корпусом выстроилось более тридцати вооруженных мужчин. Оператор навел камеру на моктара, местного вождя, пляшущего в центре торжества. Поймал его точно в кадр, в длинном белом балахоне, ярко контрастировавшем с черным дымом на фоне остатков вертолета. Моктар перепрыгнул на одной ноге через обезглавленного американца и взмахнул в прыжке рукой с окровавленным ятаганом.

Это был кассовый снимок. Оператор улыбнулся, изо всех сил стараясь сохранять профессиональный вид и не следовать ритму пляски во славу Аллаха, делам которого он был свидетелем вместе со своей камерой.

– Аллаху акбар! – вскричал моктар вместе с остальными. «Бог велик!»

Он восторженно прыгал вместе с иностранцами и ухмылялся в густую бороду, глядя на сожженный и окровавленный кусок мертвого американского мяса, лежавший в пыли у него под ногами.

Команда «Аль-Джазиры» тоже разразилась восторженными криками. И оператор снимал все это недрогнувшей рукой.

Он был профессионалом; объект съемки находился в центре, камера не дрожала и не отклонялась в сторону.

По крайней мере, до того момента, когда голова моктара дернулась в сторону и взорвалась, словно раздавленная виноградина, расплескивая кровь, ткани и костные фрагменты.

Тогда камера тоже дернулась в сторону.

* * *

Джентри не смог совладать с собой.

Он посылал пулю за пулей в толпу вооруженных мужчин и одновременно проклинал себя за недисциплинированность, так как понимал, что пускает насмарку свой рабочий график и операцию в целом. Он не слышал собственных проклятий. Даже с ушными затычками, рев «Барретта» был оглушительным, когда он последовательно выпускал тяжелые пули, а вторичная отдача от дульной вспышки взметала вокруг него песок и мелкий мусор, оседавший на лицо и руки.

Когда он сделал паузу, чтобы зарядить вторую обойму, то быстро оценил ситуацию. С точки зрения ремесла, он совершил глупейший поступок, какой только можно было сделать, фактически прокричав боевикам, что их смертельный враг находится совсем рядом.

Но, черт побери, если это не казалось правильным решением, то что? Он снова приложил длинную винтовку, буквально дрожавшую от упругой отдачи, к изгибу плеча, посмотрел в оптический прицел и продолжил нести возмездие. Через мощный прицел он увидел, как части тела разлетаются в воздухе, когда очередная пуля прошила середину туловища очередного боевика в черной маске.

Это была просто месть, и не более того. Джентри понимал, что его поступки мало что меняют в общем раскладе вещей, – разве что несколько сукиных сынов переходят из плотного в жидкое и газообразное состояние. Его тело продолжало стрелять в разбегавшихся убийц, но его разум уже беспокоился о ближайшем будущем. Теперь ему не стоит даже пытаться достичь посадочной площадки. Еще один вертолет в этом районе будет слишком хорошей мишенью для выживших и озлобленных бойцов «Аль-Каиды». Нет, решил Джентри: он пойдет пешком; найдет дренажный канал или небольшой вади[1], покроет себя грязью и пустынным мусором, будет весь день лежать на жаре, не обращая внимания на голод, укусы клопов и желание помочиться.

Это будет скверно.

Тем не менее, подумал он, вставляя третью и последнюю обойму в дымившуюся винтовку, его плохое решение принесло какую-то пользу. В конце концов, полдюжины мертвых ублюдков, – это полдюжины мертвых ублюдков.

Глава 2

Через четыре минуты после заключительного снайперского залпа один из выживших боевиков «Аль-Каиды» опасливо высунул голову из дверного проема шиномонтажной лавки, где он нашел укрытие. Спустя несколько секунд, все больше убеждаясь в том, что его голова останется прикрепленной к туловищу, тридцатишестилетний йеменец вышел на улицу. Вскоре за ним последовали остальные и встали посреди бойни. Он насчитал семь трупов, судя по количеству нижних конечностей, валявшихся в кровавой жиже, и разделив это количество пополам, так как различимых голов практически не осталось.

Пятеро мертвецов были его братьями по оружию из «Аль-Каиды», включая командира ячейки и его старшего помощника. Двое других были местными.

Слева от него продолжали дымиться остатки «Чинука». Он направился туда мимо людей, прятавшихся за автомобилями и мусорными бачками. Их зрачки были расширены от потрясения. Один из местных потерял контроль над желудком и теперь извивался в пыли, как безумный.

– Вставай, дубина! – крикнул йеменец в маске. Он пнул человека в бок и пошел дальше. Четверо его коллег, прятавшихся за одним из пикапов, стояли рядом со съемочной группой «Аль-Джазиры». Оператор курил, держа сигарету в трясущихся пальцах, словно человек на поздней стадии болезни Паркинсона. Камера висела у него на боку.

– Все, кто жив, грузятся обратно. Мы найдем снайпера.

Он посмотрел на широкие пространства песчаных полей с мелкими пригорками, и на дороги, уходившие к югу. Пыльное облачко висело над подъемом примерно в миле от них.

– Там! – указал йеменец.

– Мы… мы поедем туда? – спросил звукооператор «Аль-Джазиры».

– Иншалла.

Если будет на то воля Аллаха.

В следующий момент какой-то местный мальчишка окликнул их, умоляя подойти и посмотреть. Мальчик укрывался за чайным прилавком не более чем в пятнадцати метрах от смятого носового конуса вертолета. Йеменец и двое его подручных перешагнули через окровавленный торс, не распавшийся на части только из-за рваного черного плаща. Это был иорданец, их командир. На стене, рядом с которой он упал, и на окне чайной запеклись брызги крови.

– Что такое, парень? – рассерженно крикнул йеменец.

Мальчик ответил через силу, как будто ему не хватало дыхания:

– Я… я кое-что нашел.

Йеменец и двое его людей последовали за мальчиком в маленькое кафе, обошли упавший столик и заглянули за стойку. Там, на полу, прижавшись спиной к стене, сидел молодой американский солдат. Его глаза были открыты, и он быстро моргал. У него на руках лежал второй неверный. Этот мужчина был черным и либо мертвым, либо потерявшим сознание. Рядом не было видно никакого оружия.

Йеменец улыбнулся и похлопал мальчика по плечу.

– Пригоните сюда машину! – крикнул он тем, кто собрался снаружи.

Десять минут спустя три пикапа «Аль-Каиды» разделились на перекрестке. Девять человек отправились на юг на двух автомобилях. Он постоянно звонили по мобильным телефонам, собирая местных жителей на помощь для прочесывания местности в поисках одинокого снайпера. Йеменец и двое других боевиков везли двух раненых американских пленников на конспиративную квартиру в близлежащем городке Хатра. Оттуда йеменец мог позвонить своему руководству и выяснить, как будет лучше поступить с новоявленной добычей.

Йеменец вел машину, сириец ехал на пассажирском месте, а египтянин охранял почти бессознательного солдата и его умиравшего партнера в кузове автомобиля.

* * *

Двадцатилетний Рикки Бейлис немного восстановился от шока, вызванного падением вертолета. Тупое свербение в его сломанной берцовой кости сменилось раскаленными вспышками боли. Он посмотрел на свою ногу, но увидел лишь порванную, опаленную штанину камуфляжной формы и ботинок, вывернутый под неестественным углом. Возле ботинка лежал второй солдат. Бейлис не знал этого пехотинца, но нашивка на форме свидетельствовала, что его зовут Кливлендом. Кливленд находился в бессознательном состоянии. Бейлис посчитал бы его мертвым, но его грудь немного поднималась и опускалась под бронежилетом. Повинуясь инстинкту, на каком-то выбросе адреналина, Рикки выволок его из руин вертолета и притащил в магазинчик рядом с местом крушения, где их тут же окружили широко распахнутые глаза иракских детей.

Он вспомнил своих друзей, погибших на борту «Чинука», и испытал моментальную печаль, смешанную с недоверием. Но печаль быстро рассеялась, когда он посмотрел на человека, сидевшего над ним в кузове автомобиля. Мертвым друзьям Рикки сильно повезло. Это он был злосчастным неудачником. Ему и Кливленду, если этот парень вообще очнется, предстояло ритуальное отрубание башки перед телекамерой.

Террорист посмотрел на Бейлиса и легонько пнул носком теннисной туфли в его раздробленную ногу. Потом медленно надавил с дикой улыбкой, обнажившей кривые заостренные зубы.

Рикки заорал.

* * *

Не снижая скорости, автомобиль перевалил через небольшой подъем за городской чертой Бааджа и поспешно остановился перед дорожным блоком на окраине города, обычным изобретением повстанцев. Тяжелая цепь, обернутая вокруг двух столбов, нависала над самой дорогой. На виду были двое ополченцев. Один расслабленно восседал на пластиковом стуле; его голова была откинута на расписной забор, украденный с детской площадки. Второй стоял у конца цепи, рядом со своим отдыхающим партнером. С его плеча стволом вниз свисал «Калашников», а в руках он держал тарелку с хумусом и кусок лепешки, кусочки еды свисали с его бороды. Старый пастух сгонял жалкое стадо овец на дальней стороне дорожного блока.

Человек из «Аль-Каиды» в очередной раз проклял нерешительность повстанцев из северного Ирака. Двое лентяев с цепью, – и это все, что они могли смастерить в качестве пропускного пункта? С такими идиотами сунниты могут передать управление курдам и йезидам. Йеменец опустил окошко и крикнул иракцу, стоявшему перед ним:

– Открывай ворота, дурень! Там снайпер на юге!

Ополченец отложил свою еду и направился к пикапу, стоявшему посреди дороги. Он приложил ладонь к уху, как будто не расслышал крик йеменца.

– Открывай ворота или…

Йеменец вдруг оторвал взгляд от подходившего ополченца и посмотрел на сидевшего у забора. Его голова свесилась набок, а секунду спустя он рухнул со стула и упал на землю. Было ясно, что он мертв и сидел со сломанной шеей.

Боевик в кузове автомобиля тоже это заметил. Он быстро выпрямился, ощущая угрозу, но сбитый с толку общей ситуацией. Как и его новый командир, он смотрел на приближавшегося человека.

Бородатый ополченец выпустил из-под балахона правую руку с черным пистолетом и стремительно поднял ее. Два выстрела, прозвучавшие почти одновременно, свалили египтянина обратно в кузов.

* * *

Бейлис лежал на спине и глядел на палящее полуденное солнце. Он почувствовал, как автомобиль затормозил и остановился, потом услышал крик водителя, невероятно быстрые хлопки выстрелов, а потом увидел, как падает стоявший над ним человек в маске.

Еще один треск пистолетного залпа, хруст разбитого стекла, короткий выкрик по-арабски, – и все стихло.

Рикки закричал и задергался, лихорадочно пытаясь столкнуть с себя окровавленный труп. Его старания закончились, когда кто-то поднял мертвого террориста, вытащил тело из кузова и сбросил на дорогу. Бородатый мужчина, одетый в серый арабский бурнус, ухватил Рикки за бронежилет и привел его в сидячее положение.

Жгучее солнце мешало Бейлису разглядеть черты незнакомца.

– Идти можешь?

Рикки все еще казалось, что это видение, навеянное травматическим шоком. Мужчина говорил по-английски с американским акцентом.

– Эй, парень! – крикнул тот. – Ты еще здесь? Идти можешь?

Бейлис медленно обратился к пустынному призраку:

– Моя… у меня сломана нога, а этот парень совсем плох.

Незнакомец быстро осмотрел сломанную ногу Рикки.

– Перелом обеих костей голени, – резюмировал он. – Жить будешь.

Потом он положил руку на шею другого солдата и огласил мрачный прогноз:

– Ни единого шанса.

Он быстро огляделся по сторонам. Молодой уроженец Миссисипи так еще и не увидел его лицо.

– Оставим его здесь, – сказал незнакомец. – Сделаем, что сможем, но мне нужно, чтобы ты перебрался на пассажирское сиденье. Вот, оберни лицо.

Он снял куфию с головы мертвого террориста и протянул Рикки Бейлису.

– Я не могу наступить на эту ногу…

– Подбери сопли. Нам нужно двигаться. Я принесу свое снаряжение, а ты давай, двигай!

Незнакомец повернулся и побежал по тенистой аллее. Бейлис бросил свою кевларовую каску на сиденье, намотал куфию, выбрался из кузова и запрыгал на здоровой ноге. Боль от переломанной правой голени вонзалась ему в мозг. Улица была полна штатскими самого разного возраста, но они держались на расстоянии и наблюдали за происходящим как за жестокой театральной постановкой.

Когда Бейлис распахнул дверь с пассажирской стороны, араб в черной рубашке и с такой же маской на лице вывалился на улицу. Над его левым глазом виднелось единственное пулевое отверстие. Второй террорист опрокинулся грудью на рулевое колесо; мелкие вздохи сдували с его губ кровавую пену вместе с тихими хрипами. Рикки закрыл дверь за собой, когда неизвестный американец распахнул дверь со стороны водителя и выбросил раненого на асфальт. Он снова достал пистолет и почти не глядя выстрелил в умирающего. Потом бросил в кузов коричневый вещмешок, АК-47 и винтовку М4. Уселся за руль, и в следующее мгновение автомобиль тронулся с места, переехав опущенную цепь дорожного поста.

Мозг Рикки все еще пытался осмыслить недавние события и моменты боя вокруг него.

– Нам нужно вернуться, – тихо сказал он. – Там могут еще быть живые люди.

– Их нет. Ты один такой остался.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, и все.

– Потому что вы из группы снайперов, которые разнесли в клочья этих парней на месте крушения? – после некоторой заминки поинтересовался Рикки.

– Возможно.

Почти минуту они ехали в молчании. Бейлис смотрел на горы через ветровое стекло, потом переводил взгляд на свои дрожащие руки. Вскоре молодой солдат обратил внимание на водителя, но как только это произошло, незнакомец рявкнул:

– Не смотри на меня!

Бейлис подчинился и перевел взгляд на дорогу перед собой.

– Вы американец? – спросил он.

– Верно.

– Части особого назначения?[2]

– Нет.

– ВМФ? Вы «морской котик»?

– Нет.

– Военная разведка?

– Мимо.

– А, я понял. Вы из ЦРУ или что-то в этом роде.

– Нет.

Бейлис покосился на бородача, но быстро отвел взгляд в сторону.

– Тогда откуда вы? – спросил он.

– Просто проходил мимо.

– Просто проходили мимо? Издеваетесь что ли?!

– Больше никаких вопросов.

Они проехали больше километра, прежде чем Рикки спросил:

– Какой у нас план?

– Нет никакого плана.

– У вас нет плана? Тогда что мы делаем и куда направляемся?

– У меня был план, но тебя в нем не было, так что не надо скулить о том, как я намерен выбраться из этого дерьма.

Рикки немного помолчал, обдумывая услышанное.

– Вас понял, – сказал он. – Планы пересматриваются.

Еще через минуту-другую Бейлис покосился на спидометр и увидел, что они движутся по плохой гравийной дороге со скоростью около шестидесяти миль в час.

– У вас в рюкзаке есть морфин? – спросил он. – Нога болит, прямо сил нет.

– Извини, парень, но ты должен находиться в ясном уме. Тебе предстоит вести машину.

– Мне?

– Когда мы углубимся в холмы, то ненадолго остановимся. Я выйду, и дальше вы оба поедете сами.

– А как же вы? У нас ПОБ[3] в Таль-Афаре. Наш вертолет направлялся туда, когда нас подбили. Мы можем поехать туда.

Передовая оперативная база была обустроена по-спартански и находилась в уединенном месте, но там имелись гораздо лучшие условия для защиты от нападения, чем в грузовом пикапе на открытой дороге.

– Ты можешь это сделать, а я нет.

– Почему?

– Это долгая история. Никаких вопросов, рядовой, ты помнишь?

– Дружище, о чем вы беспокоитесь? Вам за это медаль дадут или еще чего похлеще.

– Вот именно, еще чего похлеще.

Через несколько минут они оказались среди холмов у подножия Синджарских гор. Незнакомец свернул с дороги и направил пикап в пыльную рощицу финиковых пальм. Он вышел из машины, забрал свой рюкзак и М4, а затем помог солдату перебраться на место водителя. Бейлис кряхтел и постанывал от боли.

Потом незнакомец проверил состояние солдата, лежавшего в кузове.

– Мертв, – бесстрастно подытожил он.

Точными и быстрыми движениями он избавил Кливленда от бронежилета, оставив его лежать в коричневых шортах и футболке. Бейлис негодующе ощетинился при виде такого отношения к мертвому солдату, но промолчал. Этот человек… черт побери, кем бы он ни был, ему удалось выжить в этой бандитской стране благодаря целесообразности, а не сантиментам.

Незнакомец уложил свое снаряжение возле ствола финиковой пальмы.

– Тебе придется пользоваться левой ногой для управления газом и тормозом, – сказал он.

– Да, сэр.

– Твоя оперативная база находится прямо на севере, в пятнадцати кликах[4] отсюда. Держи АК на коленях, магазины рядом с собой. Будь ниже травы, насколько это возможно.

– Что это значит, сэр?

– Постарайся быть как можно более незаметным. Не разгоняйся, но и не останавливайся; не снимай куфию.

– Вас понял.

– Но если ты не сможешь избежать контакта, стреляй во все, что тебе не нравится, понятно? Крепко запомни это, рядовой. Тебе придется побыть скверным парнем, чтобы выжить в следующие полчаса.

– Ясно, сэр. А как же вы?

– А я и так скверный парень.

Рядовой Рикки Бейлис поморщился от барабанного ритма боли, пульсировавшей в ноге. Он смотрел вперед, а не на человека слева от себя.

– Кем бы вы ни были… спасибо.

– Возвращайся домой и забудь мое лицо; это будет твоя лучшая благодарность.

– Вас понял, сэр, – рядовой покачал головой и хмыкнул. – Просто проходил мимо.

Бейлис развернул машину и выехал на дорогу. Напоследок он посмотрел в зеркало заднего вида, где должен был стоять незнакомец, но в пыли из-под колес и дрожащем от жары воздухе уже ничего нельзя было разглядеть.

Глава 3

Из шестиэтажного коммерческого здания на Бэйсуотер-роуд в Лондоне открывается вид на буколическую аномалию в центре Лондона: Гайд-парк и Кенсингтонские сады. Значительную часть верхнего этажа белого здания занимают офисы «Челтенхэм Секьюрити Сервисис», – частной фирмы, заключающей контракты с личными телохранителями, охранным персоналом для компаний и предприятий и со стратегическими разведслужбами британских и западноевропейских корпораций, осуществляющих зарубежную деятельность. Фирма «ЧСС» была задумана, основана и находилась под ежедневным управлением шестидесятивосьмилетнего англичанина по имени сэр Дональд Фицрой.

Первую половину среды Фицрой напряженно работал, но теперь он заставил себя вытолкнуть из головы самую важную задачу. Он сделал паузу, чтобы прояснить мысли, барабаня мясистыми пальцами по резной крышке стола. У него не было времени на человека, который терпеливо дожидался в приемной, рядом с секретаршей, – более насущная проблема требовала полной сосредоточенности, – но вместе с тем, он не мог с порога отказать посетителю. Придется ненадолго отложить решение текущего кризиса.

Молодой человек явился час назад и сообщил секретарше сэра Дональда, что ему нужно побеседовать с мистером Фицроем по чрезвычайно срочному делу. Такие визиты были регулярным событием в штаб-квартире «ЧСС». Но этот визит не относился к разряду обычных, и Фицрой едва ли мог предложить настойчивому молодому человеку прийти в другой день, поскольку тот был сотрудником «Лоран Групп», – огромного торгово-промышленного конгломерата со штаб-квартирой во Франции, который управлял поставками, перевозками, инженерными сооружениями и портовой инфраструктурой для газовой, нефтяной и минеральной индустрии по всей Европе, Азии, Африке и Южной Америке. Концерн «Лоран Групп» был крупнейшим клиентом Фицроя, и уже по этой причине он не мог отослать молодого человека прочь с вежливыми извинениями, независимо от важности своих текущих дел.

Фирма Фицроя занималась безопасностью объектов корпоративной структуры «Лоран Групп» в Бельгии, Голландии и Соединенном Королевстве, но каким бы крупным ни был этот его контракт по сравнению с другими корпоративными договоренностями «ЧСС», сэр Дональд прекрасно понимал, что это лишь капля в бочке ежегодного бюджета, выделяемого на безопасность огромной международной корпорации. В профессиональных кругах, занимавшихся защитой и безопасностью, было известно, что «Лоран Групп» организует свою структуру безопасности децентрализованным образом, нанимая местных подрядчиков для обременительных работ в восьмидесяти с чем-то странах, где имелась корпоративная недвижимость. Это могло означать нечто столь невинное, как отбор секретарш для офиса в Куала-Лумпуре, но также и более зловещее, например, переломать ноги строптивым докерам в Бомбее или подавить сомнительное профсоюзное объединение в Гданьске.

И, конечно же, время от времени руководству «Лоран Групп» из парижской штаб-квартиры требовалось навсегда устранить ту или иную проблему, и Фицрой знал, что у них существуют свои люди для такой работы.

У большинства международных корпораций, работающих в таких странах, где больше бандитов, чем полицейских, и больше голодных, жаждущих работы, чем образованных людей, готовых объединяться ради реформ, есть свои грязные тайны. Да, такие корпорации пользуются методами, которые никогда не входят в список тем на заседании совета директоров и не занимают строчку в бюджете ежегодной финансовой отчетности, но «Лоран Групп» была известна особенно жесткой политикой в деле защиты своих ресурсов и активов в странах третьего мира.

И это никак не влияло на фондовую стоимость ее акций.

Дональд Фицрой выбросил из головы беспокойство о другом деле, нажал кнопку интеркома и попросил секретаршу впустить посетителя.

Прежде всего Фицрой обратил внимание на костюм молодого человека с приятной внешностью. Своеобразный лондонский обычай: определи портного и узнаешь, что за человек перед тобой. Костюм от Huntsman на Сэвил-Роу много говорил Фицрою о его посетителе. Сам сэр Дональд отдавал предпочтение костюмам от Norton amp; Sons, строгим и опрятным, но с менее выраженным деловым акцентом. Тем не менее, он оценил стиль молодого человека. Быстрым и опытным взглядом англичанин определил посетителя как американского барристера[5] с высшим образованием, который, однако, с уважением относился к манерам и одежде Соединенного Королевства.

– Давайте обойдемся без преамбулы, мистер Ллойд, – произнес Фицрой, поднявшись из-за стола с доброжелательной улыбкой. – Позвольте мне догадаться: один из здешних юридических колледжей? Кингз-колледж, я полагаю. Возможно, после университетского обучения у себя дома, в Соединенных Штатах. Осмелюсь предположить Йель, но готов сначала выслушать вас.

Юноша широко улыбнулся и протянул холеную руку для крепкого рукопожатия.

– Верно, сэр, Кингз-колледж, но у себя дома я закончил Принстон.

Они обменялись рукопожатием, и Фицрой проводил гостя к зоне отдыха в передней части рабочего кабинета.

– Да, теперь я это слышу. Принстонский выговор.

– Впечатляюще, сэр Дональд, – сказал Ллойд, когда Фицрой уселся напротив него за кофейным столиком. – Полагаю, вы научились всесторонне оценивать людей в вашем прежнем профессиональном качестве.

Фицрой приподнял седые кустистые брови, наливая кофе для обоих из серебряного кофейного прибора на столике.

– Год или два назад обо мне вышла статья в газете Economist. Вероятно, оттуда вы почерпнули кое-какие сведения о моей карьере на службе Британии.

Ллойд кивнул и отхлебнул кофе.

– Каюсь, виновен. О вашей тридцатилетней службе в MI-5, – в основном, во время беспорядков в Ольстере. Потом о выборе профессионального признания в сфере корпоративной безопасности. Уверен, что эта лестная статья помогла в развитии вашего дела.

– Несомненно, – отозвался Фицрой с хорошо отработанной улыбкой.

– Должен также признаться, что я никогда не встречался с настоящим рыцарем добродетели.

Фицрой громко рассмеялся.

– Моя бывшая жена до сих пор величает меня этим титулом в кругу наших друзей. Она подчеркивает, что это признак аристократизма, а не благородства. Но меня нельзя причислить ни к тем, ни к другим, поэтому она считает это определение крайне неподходящим.

Фицрой произнес эти слова без всякой горечи, лишь с добродушным самоуничижением. Ллойд издал вежливый смешок.

– В вашем лондонском офисе я обычно веду дела с мистером Стенли, – продолжал Фицрой. – Чем вы занимаетесь в «Лоран Групп», мистер Ллойд?

Ллойд поставил свою чашку на блюдце.

– Прошу извинить меня за внезапность, с которой я попросил о встрече с вами, но также прошу прощения за резкость, с которой я намерен перейти к сути дела.

– Ничего страшного, молодой человек. В отличие от многих англичан, особенно принадлежащих к моему поколению, я уважаю резкий подход американских бизнесменов. Бесконечные чаи с кексами, несомненно, ухудшают британскую продуктивность. Так что можете палить из обоих стволов, как говорят янки.

Фицрой потягивал кофе. Молодой американец слегка подался вперед.

– Моя поспешность в меньшей степени касается моего американского происхождения, нежели важнейшей потребности моей компании.

– Надеюсь, я смогу быть полезен.

– Не сомневаюсь. Я здесь ради того, чтобы обсудить событие, произошедшее двадцать часов назад в Аль-Хасаке.

Фицрой наклонил массивную голову и улыбнулся.

– Здесь вы поймали меня на живца, молодой человек. Вынужден признать, что мне не известно это название.

– Это в восточной Сирии, мистер Фицрой.

Наигранная улыбка Дональда Фицроя заметно померкла, и он ничего не сказал, лишь опустил чашку на блюдце перед собой.

– Я снова извиняюсь за поспешность, – сказал Ллойд, – но дело настолько срочное, что фактор времени уже не играет роли: его просто нет.

– Я внимательно слушаю, – доброжелательная улыбка на устах англичанина умерла и была похоронена десять секунд назад.

– Вчера, около восьми вечера по местному времени, убийца расправился с мистером Исааком Абубакиром. По всей вероятности, вам известно, что это министр энергетики Нигерии.

– Любопытно, – произнес Фицрой гораздо более прохладным тоном, чем раньше. – У вас есть представление о том, чем занимался нигерийский министр энергетики в восточной Сирии? Единственная энергия, которую там можно добывать, – это рвение местных джихадистов, которые собираются там перед проникновением в Ирак для разжигания внутреннего конфликта.

Ллойд улыбнулся.

– Покойный министр был радикальным мусульманином. Возможно, он собирался предложить повстанцам некоторую материальную поддержку. Но я здесь не ради того, чтобы оправдывать его поступки. Меня волнует только факт убийства. Насколько мне известно, убийца выжил и бежал в Ирак.

– Какое невезение.

– Только не для него. Убийца был хорош и даже более того: он был лучшим. Его называют «Серым Человеком».

Фицрой скрестил ноги и откинулся на спинку стула.

– Это миф.

– Не миф, а человек. С неимоверными навыками, но человек из плоти и крови.

– Почему вы здесь? – в голосе Фицроя не осталось и следа от первоначальной отеческой доброжелательности.

– Я здесь потому, что вы его куратор.

– Кто-кто?

– Его куратор. Вы проверяете его контракты, обеспечиваете логистические потребности, снабжаете разведывательной информацией и направляете вознаграждения на его банковские счета.

– Где вы слышали эту чушь?

– Сэр Дональд, если бы у меня оставалось время, то я оказал бы вам всевозможное почтение, которого вы заслуживаете. Мы могли бы вести словесные дуэли. Я делал бы выпады, а вы парировали, и мы бы танцевали здесь до тех пор, пока один из мечей не нанес бы смертельный удар. К сожалению, сэр, сейчас я нахожусь под огромным давлением, вынуждающим меня распрощаться с церемониями, – Ллойд снова отхлебнул кофе и чуть поморщился от горечи. – Мне известно, что убийцей был Серый Человек, и мне известно, что вы контролируете его действия. Вы можете спросить, откуда я это знаю, но я просто солгу, а наши отношения в ближайшие несколько часов зависят от нашей способности откровенно беседовать друг с другом.

– Продолжайте.

– Как я уже сказал, Серый Человек пересек границу между Сирией и Ираком, но упустил возможность эвакуации из-за глупой попытки ввязаться в бой с превосходящими силами мятежников. Он убил или ранил более десяти человек. Спас национального гвардейца США и вернул труп его товарища. А теперь он в бегах.

– Откуда вы знаете, что Серый Человек убил мистера Абубакира?

– Никто другой не мог выполнить эту задачу, поскольку никому на свете не удалось бы нанести такой точный удар.

– Но вы сказали, что он совершил глупую ошибку.

– Это очередное доказательство моей правоты. Когда-то Серый Человек был оперативником на службе у США. Потом что-то не задалось, он попал под прицел ЦРУ и скрылся от своих бывших хозяев. Несмотря на разногласия с Лэнгли, Серый Человек до сих пор во многом остается американским патриотом. Он не смог проигнорировать крушение подбитого вертолета и оставить безнаказанной гибель одиннадцати американцев.

– Это и есть ваше доказательство?

Ллойд разгладил борт своего пиджака.

– Нам уже некоторое время было известно о том, что Серый Человек заключил контракт на убийство Абубакира. После насильственной смерти уважаемого министра нам не пришлось строить догадки о личности его убийцы.

– Прошу прощения, мистер Ллойд. Я пожилой человек, и вам придется объяснить мне кое-какие простые вещи. Что вы делаете в моем офисе?

– Моя компания готова предложить вам трехкратное увеличение стоимости контрактов с «ЧСС», если вы окажете нам содействие в нейтрализации Серого Человека. Не вдаваясь в ненужные подробности, могу сообщить, что президент Нигерии попросил нас помочь ему и свершить правосудие над убийцей его брата.

– Но почему «Лоран Групп»?

– Это как раз ненужные подробности.

– Они окажутся весьма необходимыми, если вы собираетесь продолжить наш разговор.

Глава 4

Ллойд выдержал паузу и медленно кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Есть две причины. Во-первых, наша компания располагает мощным и широко разветвленным аппаратом безопасности, и президент полагает, что у нас есть средства для решения этой проблемы в его интересах. Как вы понимаете, мы раньше уже оказывали нигерийцам мелкие нестандартные услуги подобного рода, – Ллойд небрежно махнул рукой. – У нас хорошая служба клиентской поддержки.

Брови Фицроя приподнялись.

– И вторая причина. У Джулиуса Абубакира есть определенные рычаги влияния на нас. На следующей неделе мы готовились подписать с ним крупный контракт. Этот контракт лежал у него на столе, когда ваш человек убил его брата. Меньше чем через неделю президент покидает свою должность; он дал нам время до этого срока, чтобы отомстить за убийство брата.

– Какого рода контракт он должен одобрить?

– Такой, который мы не можем и не собираемся терять. Вам известно, сэр Дональд, что Нигерия не только добывает много нефти, но и пускает на ветер огромное количество сопутствующего природного газа? Этот газ пузырями выходит на поверхность из нефтяных скважин и улетучивается в объеме до тридцати миллиардов тонн в год. Абсолютно бессмысленная трата энергии и прибыли.

– И «Лоран Групп» хочет получить этот газ?

– Разумеется, нет. Газ является природным ресурсом и принадлежит замечательному нигерийскому народу. Но только у нас есть технология для запечатывания нефтяных скважин, откачки сжиженного газа в порт Лагос, транспортировки на наших танкерах с двойным корпусом и системой контроля температуры, и последующей заводской очистки для нигерийцев. Мы потратили четыре года и более трехсот миллионов долларов на научные исследования и разработки для этого проекта. Мы построили специальные танкеры и переоснастили доки для строительства новых судов, мы уладили вопросы с земельными правами и с прокладкой газопровода.

– И все это без экспортного контракта? Похоже, что «Лоран Групп» нужны новые юристы, – сухо пошутил Фицрой.