Изабелла Мальдонадо

Високосный убийца

Isabella Maldonado

A DIFFERENT DAWN



Text copyright © 2021 by Isabella Maldonado

© Шурупова Е.А., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Максу Куда бы ни завела нас жизнь, знай: я тебя люблю.


Глава 1

Двенадцать лет назад

Приют для девочек «Рассел-Хауз»

Округ Фэрфакс, штат Вирджиния

Семилетняя Нина, скрестив ноги, сидела на полу с остальными и едва дышала от нетерпения. Этой ночью все завидовали Анжелике, коротающей в приюте последний день. Ее выбрали.

Эта тоненькая и гибкая девочка одиннадцати лет имела бледную, практически белую кожу. Минувшие три месяца Анжелика жила в патронатной семье[1], и вот взявшая ее пара подала заявку на удочерение. Процесс обещал затянуться надолго, но до решения суда девочке разрешили пообвыкнуться в новом доме. Сегодня счастливица вернулась в «Рассел-Хауз»: попрощаться с подругами и позадирать нос перед теми, кто ей не угодил.

Хотя мисс Браун утверждала, что детей старше десяти усыновляют очень редко, Анжелика попала в число везунчиков. Она оказалась под опекой государства всего полгода назад, в отличие от Нины, — та никогда не видела родных.

Нина ломала голову: говорят ли кандидатам в опекуны, сколько времени ребенок провел в системе? Наверное, в специальном альбоме есть фото Нины с ярко-красной подписью: «Пожизненное»… Как у преступников.

Может, в следующем приюте надо получше стараться? Ну зачем быть такой любопытной? Лезть с вопросами? Совать нос не в свое дело? Знай она, что учительница позвонит в полицию, не принесла бы на урок ту коробку со странными штуками, которую приемный отец хранил у себя под кроватью…

Все собрались полукругом возле стула Анжелики. Та наклонилась поближе и зловеще зашептала:

— Я расскажу вам легенду о Ла Йороне, Плакальщице.

Пятилетняя Саманта подвинулась к Нине. Карие глаза малышки широко распахнулись от ужаса, и Нина дала ей свою единственную вещь — плюшевого гепарда по кличке Принцесса. Девочка стиснула пятнистого зверька дрожащими пальцами.

— Жила-была женщина по имени Мария, — продолжила Анжелика. — Она вышла замуж за красавца, и родилось у них двое детей, вот только муж любил их больше, чем ее. Однажды Мария увидела, как он целуется с другой, и поняла: другая ему милее.

К левому боку Нины прижалась Кейтлин. Соцработники называли ее ребенком «с особыми потребностями», а вот Нина думала иначе: у «особенной» Кейтлин была только одна потребность — в защите от травли.

Нина считала девчушку жутко умной, а вот девочки постарше вроде Анжелики называли ее тупицей. Они дразнились, потому что Кейтлин плохо разговаривала: заикалась и с трудом общалась со сверстниками. Зато она могла сложить в уме целую колонку цифр и угадывала, сколько в банке горошин, даже не считая. Алгебру малышка начала изучать в прошлом месяце, когда ей исполнилось шесть.

Заехав попрощаться, Анжелика спрятала новый учебник Кейтлин по математике. В отместку Нина стянула новенький телефон — подарок Анжелике от приемной семьи — и держала над унитазом, пока хулиганка не вернула украденное.

Нина одной рукой приобняла Кейтлин за плечики.

— Мария разозлилась, — вела рассказ Анжелика, — и немного сошла с ума. Она поклялась отомстить мужу за предательство и в наказание утопила детей в реке. Муж вернулся домой и спросил ее, куда делись дети. Мария во всем призналась. Он страшно рассердился и пригрозил уйти, если она их не вернет.

Кейтлин принялась раскачиваться вперед-назад.

— Вина и тоска по убитым детям измучили Марию, и она утопилась в той же реке.

Саманта крепче стиснула гепарда.

— Теперь она обречена скитаться по земле бесплотным духом и вечно искать своих мертвых niños[2]. На ней белое платье, а по лицу струится вуаль. Если дети бродят одни по ночам, она похищает их и топит в реке. Ее зовут Ла Йорона, ведь она все время плачет[3]. Кто ее услышит, тотчас умрет.

Сзади раздался потусторонний голос:

— ¿Dónde están mis hijos?[4]

Одна из старших девочек спряталась в углу, чтобы напугать маленьких.

Бросив Принцессу, Саманта с криком рванула в спальню. Кейтлин прыгнула на колени к Нине и обвила ее шею худыми ручонками. Странное тепло расползалось у Нины по джинсам: Кейтлин описалась.

Анжелика подняла гепарда с пола и ехидно усмехнулась.

— А это еще что? — нараспев протянула она. — Крошка Нина потеряла игрушечку?

Нина осторожно сняла Кейтлин с колен и встала.

— Отдай.

Анжелика ткнула пальцем в Нину и взвизгнула от смеха.

— Смотрите, в штаны надула!

Нина опустила глаза: ну конечно, моча Кейтлин попала ей на брюки! Малышка вцепилась в ногу подруги и дрожала от страха.

Нина могла всем доказать, кто описался на самом деле. Уж она знала, каково это — проявить слабость перед приютскими. Потому и придержала язык. Она переносила издевки лучше, чем Кейтлин, — практики было предостаточно.

Анжелика продемонстрировала всем плюшевого гепарда.

— Крошка Нина, пора подрасти!

И начала яростно выкручивать шею игрушке.

— Не смей!

Нина ринулась к обидчице, но Кейтлин мертвой хваткой вцепилась ей в ногу, не позволяя сдвинуться с места.

Анжелика оглядела комнату, рисуясь перед зрительницами.

— Я вас больше не увижу, неудачницы, держите подарок на память!

Она оторвала гепарду голову и принялась по кускам выдергивать набивку. Белые клочки синтетики полетели в разные стороны.

— Ты никому не была нужна, не то что мы! Мы-то жили с семьей! А тебя родители выбросили на помойку! Как мусор. — В голос Анжелики вернулась певучесть. — Дура с помойки, дура с помойки, дура с…

Все произошло за считаные секунды: вот Нина стоит рядом с Кейтлин, а вот молотит Анжелику кулаком по носу, пока прибежавшие из кухни взрослые пытаются ее оттащить.

Если и оставалась слабая надежда на удочерение Нины, она испарилась в ту ночь. Ночь Ла Йороны.

Глава 2

Наши дни

Финикс, штат Аризона

Суббота, 29 февраля: самое время умереть

Крадучись, он пробрался в темный дом и осмотрел фойе, чуть светящееся оттенками серого. Современные очки ночного видения давали ему заметное преимущество — тем более что хозяева дома спали наверху и не подозревали о незваном госте.

Он вынул пистолет из кобуры и мысленно повторил план. Годы раздумий, месяцы работы, недели слежки — и наконец долгожданный миг настал. Все продумано до мелочей. Парочка наверху унесет сегодняшнюю тайну в могилу.

Вот и покрытая ковролином лестница.

Сначала надо устранить мужа — с мужчиной справиться труднее. С другой стороны, мать, вставшая на защиту ребенка, очень опасна; кроме того, она успеет понять, что ее ждет. Собственно, в этом и суть. Пусть ответит за все.

Он поднялся и застыл, прислушиваясь. Каждая жилка трепетала в предвкушении.

Вместе с запахами чистого хлопка из комнаты слева донеслось ритмичное «тук-тук». Ага, устройство для младенцев, имитирующее звук материнского пульса!

Каждый шаг просчитан. Неизбежного не отвратить. Подобно ангелу смерти, он был глух к мольбам. Безразличен к слезам. Лишен милосердия.

Сокрытый услужливой тьмой, он скользнул в детскую и принялся за дело.

Шесть минут спустя он подобрался к главной спальне, зажимая левой рукой кулек размером с футбольный мяч.

Дверь стояла приоткрытой — так родителям легче услышать ребенка. И легче войти ему.

Пара мирно спала, не ведая, что случится. Уже случилось.

Мужчина лежал с левой стороны, на спине, женщина — с правой, свернувшись калачиком.

Он поднял ствол, включил лазерный целеуказатель и навел яркую точку на сердце спящего.

Пора исправить ошибку.

Он медленно нажал на спусковой крючок.

Глава 3

Два дня спустя

Понедельник, 2 марта

Отдел поведенческого анализа (ОПА),

бизнес-центр «Аквия»

Аквия, штат Вирджиния

Агент ФБР Нина Геррера скользнула в единственное свободное кресло у лакированного черного стола в кабинете старшего специального агента Джерарда Бакстона. Потоки дождя били по высоким окнам офиса на втором этаже бизнес-центра.

— Вы опоздали, — констатировал босс, подняв бровь.

Стоит ли ему рассказывать, как сто двадцать третья трасса стояла в пробке длиной в добрых полмили? Как пришлось выйти под проливной дождь и помочь женщине-инвалиду? Как они толкали дымящий «Фольксваген» на обочину? Как ждали, пока приедет полиция штата, зажжет сигнальные огни и вызовет буксир для пострадавшей?

— И к тому же промокли, — добавил Бакстон. — Сломались по дороге?

— Нет, сэр, — ответила Нина, не вдаваясь в детали. — Другой человек.

— Держите. — Специальный агент Джеффри Уэйд, сидящий в соседнем кресле, протянул ей свежайший белый платок. — А то капаете на стол.

Кроме Уэйда — своего наставника и старшего профайлера ФБР, — Нина не знала ни одного агента, который постоянно носил бы при себе свежевыглаженные платки. Наверное, он делал это по старой привычке, и все же Нина оценила жест.

Она благодарно улыбнулась, промокнула коротко стриженные волосы и стряхнула ручейки воды, стекающие по лицу.

Напротив сидели остальные участники новой команды: спецагенты Келли Брек и Джейк Кент. Брек отличалась остроумием и дерзостью, хотя мягкий южный акцент чуть сглаживал резкость ее слов. Это странное сочетание помогло ей сбить с толку немало преступников.

Кент, бывший морской пехотинец с короткой стрижкой и крепкими мышцами, одновременно походил и на солдата, и на лектора — до того сильно контрастировали с его суровой внешностью очки в черной оправе.

Устраиваясь в кресле, Нина заметила некую напряженность в чертах руководителя. Бакстон никогда не выказывал эмоций, но в то утро сидел неестественно прямо, снял очки и пощипывал кончик носа.

Перед боссом лежали две аккуратно сложенные папки. Он постучал по ним длинными пальцами.

— Похоже, такой у него почерк. Редко встречаются настолько жестокие убийцы.

Все обменялись взглядами. Нина ждала разъяснений.

— Между двумя тройными убийствами, совершенными в разных городах ровно четыре года назад, обнаружено определенное сходство, — продолжал Бакстон. — Отделение полиции Финикса попросило выяснить, связаны ли они. Если да, мы поможем в расследовании.

ФБР вело обширную базу данных по убийствам и преступлениям сексуального характера. Сведения в это хранилище вносили органы правопорядка по всей стране. Система использовалась как центр сбора и анализа информации — своеобразная сеть, объединяющая дела из разных штатов и времен.

— Что нам известно о тех двух случаях? — спросил Уэйд.

Нину впечатлила готовность бывалого профайлера перейти сразу к делу. В глазах Уэйда зажегся интерес, и он открыл старомодный блокнот. Вот уже двадцать лет Уэйд, обладатель докторской степени по психологии, анализировал нераскрытые дела, направленные в ОПА. Постоянное погружение в сознание преступников и их жертв сказалось на профайлере. Более двух лет назад его карьера временно застопорилась — из-за промаха Уэйда погибла девушка[5].

Вместо ответа Бакстон снова надел очки и повернулся к Брек. Та успела вытащить ноутбук из кожаной сумки у ног.

— Я выслал зашифрованный файл — там фотографии с места происшествия и другие данные, — сообщил босс. — Покажите всем, пожалуйста.

Брек направили в команду из Отдела киберпреступлений. Женщина никогда не появлялась без ноутбука — для нее он давно стал чем-то вроде дополнительной части тела.

Келли завела за ухо кудрявую прядь рыжих волос и открыла крышку.

— Включу на большом экране, — предупредила она с протяжным южным акцентом, выдающим уроженку берегов Джорджии.

Нина повернулась к плоскому монитору на стене.

— Итак, новый случай произошел два дня назад в Финиксе. — Бакстон сделал глубокий вдох. — Целую семью убили в собственном доме посреди ночи. Мать, отца и новорожденную дочь.

На экране появилось изображение. Просторный особняк в средиземноморском стиле утопал в густой зелени, вокруг росли высокие королевские пальмы. Щелчок мышкой — и открылось второе фото: мужчина лет тридцати лежит в двухспальной кровати в одних трусах, его голую грудь заливает кровь.

На следующем снимке — младенец, с виду мирно спящий в колыбельке.

— Ребенка задушили. Не осталось заметных следов насилия, кроме точечного кровоизлияния, вызванного гипоксией в момент смерти. — Бакстон шумно сглотнул. — Малышке было всего восемь дней.

Босс кивнул Брек, и та продемонстрировала следующее фото с места преступления.

В ванной лежит девушка в бледно-розовой ночной рубашке. В безвольно повисшей правой руке — пистолет. На правом виске зияет пулевое ранение. Обычное самоубийство — Нина насмотрелась на подобные случаи в полиции, до перевода в Бюро.

— Вы же говорили, там тройное убийство? Судя по порядку снимков, мать убила семью, а потом себя…

Босс обратил на Нину взгляд карих глаз:

— Так и было задумано.

Молчавший прежде Кент подал голос.

— Кто-то проник в дом, всех убил, а затем разложил тела? — догадался он.

Во время службы в морском флоте Кент изучал психологию, и Дядюшка Сэм даже оплатил его магистерскую программу. Она пригодилась для допроса пленных на секретных миссиях. Устроившись в Бюро, Кент вскоре попал в ОПА, и добытые тяжким трудом знания послужили новой цели: теперь он не сражался с противниками, а охотился на хищников.

— Отдел убийств полиции Финикса сразу почуял неладное, — пояснил Бакстон. — В фойе дома обнаружили следы крови. Похоже, несколько капель пролились, когда преступник снимал перчатки и бахилы.

— Значит, подготовился, — заключил Кент.

— Кровь в фойе принадлежит отцу, хотя ее там быть не должно: он определенно умер в своей постели, — продолжал Бакстон. — После выстрела в сердце не спустишься по лестнице. Тогда полиция стала искать другие следы. — Босс опять кивнул Брек, и та открыла очередную фотографию. — Вот что они обнаружили.

Нина прищурилась, наклонившись к экрану. На мозаичном полу фойе слабо вырисовывался отпечаток ботинка.

— Будто призрак прошелся, — заметила она.

— Электростатический проявитель, — пояснил Бакстон. — Согласно отчету, эксперты по работе с уликами положили полиэфирную пленку на коврик у выхода. Пыль подняли статическим напряжением, и она пристала к пленке. Ее перевернули, и получился отпечаток подошвы.

— Отлично сработано. — Нина улыбнулась.

— Отпечаток отправили в лабораторию и сравнили с отпечатками в нашей базе данных. Нашлось совпадение с кроссовкой фирмы «Найк», на два размера больше всей обуви отца.

Брек открыла сопоставление двух фотографий — отпечатка с места преступления и образца из базы. Никаких отличий, только следы износа на первой подошве.

Бакстон взял вторую папку.

— Так мы и обнаружили связь с инцидентом, случившимся четыре года назад в Нью-Йорке. Местная полиция расследовала гибель матери, отца и новорожденной дочери в их собственной квартире. Преступник инсценировал двойное убийство и самоубийство. В том деле семья отравилась угарным газом. Отец и ребенок скончались каждый в своей постели, а мать сидела в кресле в главной спальне. Все окна были закрыты, а щели под дверями заткнули полотенцами.

Брек кликнула по файлу из Нью-Йорка. На экране возник снимок четырехэтажного дома.

— Там тоже нашли подозрительный отпечаток подошвы? — поинтересовалась Нина.

— Более того, обувь оказалась тех же марки и размера, как и в случае из Финикса. — Бакстон кивнул. — Доказать сходство между следами износа не удалось, однако ничего удивительного: кроссовки для бега не выдерживают четыре года. Скорее всего, злоумышленник купил новую пару перед вторым преступлением.

— В обоих случаях было инсценировано двойное убийство и суицид. — Уэйд поднял голову от блокнота. — Есть еще совпадения?

— Только одно. — Бакстон молчал, пока все взгляды не обратились к нему. — Преступление в Нью-Йорке совершили двадцать девятого февраля.

— Как и в Финиксе. — Нина повернулась к Уэйду. — Почему именно этот день?

Уэйд опустил ручку и сложил пальцы домиком.

— Те же жертвы, тот же почерк, пусть и не род смерти. Плюс в обоих случаях преступник хотел подставить мать.

— Одна марка обуви, один размер, — добавил Кент. — То же число.

— Никаких признаков взлома, — подхватила Брек. — Убийца проник в дом, никого не разбудив и не оставив улик.

Бакстон кивнул:

— Полагаю, эти дела связаны.

— А может, не только они? — предположил Уэйд. — Вдруг он замешан и в других делах об убийстве и самоубийстве?

— Ему удавалось скрыть преступления. Значит, полиция не проводила дальнейших расследований и не вносила дела в базу данных — они ведь считали, что виновница мертва, — подхватила мысль Нина. — Одно дело было открыто на Западном побережье, второе — на Восточном. Значит, он мог совершать преступления по всей стране, а полиция признавала их убийством и самоубийством. Вряд ли кто-то уловил между ними связь.

— Поэтому заподозрить серийного убийцу было почти невозможно, — закончила Брек. — А он неглуп! — Сотрудница киберотдела открыла новое окно на тачскрине. — Вернемся назад и проверим на двойное убийство и самоубийство каждый високосный год. Мне нужно просканировать несколько баз данных.

— А невисокосные годы? — предложила Нина. — Надо проверить двадцать восьмое февраля и первое марта лет в этих промежутках.

— Расширьте параметры поиска, включите неделю до и после конца февраля, — Бакстон кивнул.

— На сколько вернемся? — поинтересовалась Нина.

Босс задумался:

— Сначала на двадцать лет.

— Есть! — Брек застучала по клавишам. Мгновение спустя она выпрямилась в кресле. — Одно нашлось.

Нина наклонилась поближе:

— Где и когда?

— В Сан-Диего, за четыре года до случая в Нью-Йорке. — Брек щелкнула по текстовому окну. — Дело классифицировали как убийство и самоубийство. — Не отрывая глаз от экрана, она продолжила: — Мать, отец, новорожденная дочь.

— А в перерыве ничего? — осведомился Кент.

— Ничегошеньки. — Брек по-прежнему печатала. — Подождите, в другой системе кое-что появилось… Предыдущие случаи в последний день февраля и первый день марта могут подойти.

Бакстон нахмурился.

— Сделайте список в хронологическом порядке.

— Это совсем недол… Ой, быть не может! — Брек принялась быстро листать.

— Что? — Нина не успевала читать.

Брек продолжала крутить колесико.

— В самом начале был случай в Филли[6] двадцать лет назад, затем еще один в Чикаго, шестнадцать лет назад. Затем в Хьюстоне, двенадцать лет назад. После — в Сан-Диего, Нью-Йорке и, наконец, в Финиксе.

— А если все началось не двадцать лет назад? — усомнился Бакстон. — Я выбрал произвольную точку отсчета.

Брек опять застучала по клавишам.

— Вернемся ко времени до Филли… — Минуту спустя она повернулась к Бакстону. — Первый инцидент случился двадцать восемь лет назад. — Женщина побледнела. — Не поверите где.

Бакстон молча посмотрел на нее, явно не в настроении решать загадки.

— В Финиксе! Двойное убийство — отца и новорожденной дочери. Двадцать восемь лет назад. Следующее было четыре года спустя в Лос-Анджелесе.

— Потом еще четыре — и в Филадельфии? — Нина пыталась разобраться в хронологии.

— Верно.

— Так или иначе, — заметил Кент, — закономерность очевидна: он нападает только в високосный год, двадцать девятого февраля.

— Необязательно. — Уэйд погладил подбородок. — Возможно, он убивал и в другие важные для себя даты… — Профайлер повернулся к Брек. — Пожалуйста, перенастройте поиск: оставьте только род преступления.

— Хотите, чтобы я нашла все убийства и самоубийства за последние тридцать лет? — Брови сотрудницы киберотдела поползли наверх.

— Только те, где фигурируют двое родителей и младенец, а виновной считается мать, — объяснил Уэйд. — Это значительно сузит поиск.

Пока Брек просматривала базы данных, Бакстон обратился к членам команды:

— Не факт, что все случаи связаны. Сначала проанализируем ситуацию, потом будем делать выводы. Не забывайте: каждое дело расследовала и закрыла местная полиция.

— Согласна. С другой стороны, этот тип осмотрителен, — заметила Нина. — И весьма опытен.

Бакстон бросил взгляд на Брек.

— Есть результаты?

— Придется подождать. — Ее пальцы бегали по клавиатуре.

Босс повернулся к Уэйду:

— Какой портрет вы бы составили для субъекта?

Так ФБР называло неопознанного подозреваемого. Бакстон фактически признал: он считает убийцу серийным.

— Я всегда начинаю с портрета жертвы. Если не возражаете, сначала рассмотрю дело целиком, а потом уже буду вдаваться в детали. Впрочем, в одном я уверен: мы охотимся на человека, который систематически убивает целые семьи, включая самых беззащитных жертв — новорожденных.

— Он не шизофреник — слишком внимателен к деталям, слишком организован, — добавил Кент. — Мы приходим к важному выводу. — Агент обвел глазами комнату. — Наш подозреваемый — психопат.

Глава 4

Два часа спустя Нина отошла от большой маркерной доски и оглядела написанное.

— Почему именно этот день? Почему?..

Молчание. Раздавался стук клавиатуры, Кент бродил по кабинету, а Уэйд глядел на доску из-за плеча Нины. Бакстон после совещания вернулся за стол и занялся отчетами о расходах, пока агенты пытались найти смысл в бессмыслице.

Блестящую поверхность доски сплошь занимали фотографии, закрепленные круглыми магнитами. Нина добавляла обрывки информации, которую Брек нашла в полицейских архивах по стране, и постепенно начала складываться жуткая картина. Кент разработал специальный код: оттенки маркеров обозначали, насколько команда уверена в исходных данных каждого дела.

Брек завершила поиски двойных убийств и самоубийств. Благодаря показаниям свидетелей, анализу почерка предсмертных записок и прочим доказательствам команда смогла подтвердить выводы полиции о каждом случае. Когда лишние дела исключили, осталось восемь убийств, произошедших за двадцать восемь лет в семи городах.

Нина пробежала глазами по новым пунктам:

— Погодите минутку. Если он убивал каждые четыре года, почему у нас восемь случаев, а не семь?

— Семь на четыре — двадцать восемь, да, — улыбнулась Брек. — Но мы начинаем отсчет от нулевого дела. После него — еще семь. Итого восемь.

Нина покраснела.

— Сначала разберемся с тем, что точно знаем, — спас ее от неловкости Уэйд. — Что общего в портретах жертв?

Кент подошел к доске.

— Все они относительно молодые пары, у которых первый ребенок родился в промежутке от шести недель до одного дня перед убийством.

Уэйд кивнул.

— Этническая принадлежность и доход варьируются, но малоимущими никого назвать нельзя.

— Все жили в городе или пригороде, — добавила Нина. — В сельской местности нападений не было. Разброс, считай, по всей Америке. Два последних убийства произошли на Манхэттене и в Финиксе.

— Поступки субъекта не случайны, — заявил Уэйд. — Выясним причину — быстрее узнаем имя.

Кент шагнул к доске:

— Выборочное нападение.

— То есть? — Нина вскинула бровь.

— Он выискивает людей, которые кого-то или что-то для него символизируют. Судя по охвату жертв, дело не в месте жительства, расе, уровне дохода и религиозных убеждениях.

— Их объединяет рождение первенца. Вот ключевое условие! — сообразила Нина.

— Не просто первенца, — дополнил Кент. — Всегда девочки.

Геррера обдумала слова коллеги.

— Итак, подозреваемый имеет определенную символическую цель. Не отступает от своего плана — то есть последователен и отлично ориентируется по обстановке. Откуда он знаком с жертвами? Или по какому принципу выбирает их?

— Нужно больше данных, — откликнулась Брек из-за ноутбука.

— То есть полиции придется возобновить несколько закрытых дел, — отозвался Уэйд.

— Вот они спасибо скажут… — вздохнул Кент.

Тут он был прав. Нина и сама попала в ФБР из крупного отделения местной полиции и понимала: служители порядка не обрадуются, когда на них налетят федералы, переворошат все расследование и поставят под сомнение результаты. Полицейским детективам достается куда больше убийств, чем агентам ФБР, поэтому они считают себя экспертами.

Тут Нину осенило.

— Кстати, о местах жительства, — обратилась она к Брек. — Можете узнать, какие города были самыми населенными тридцать лет назад?

— Многозадачность — мой конек. — Сотрудница киберотдела улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

— Бьюсь об заклад, города из нашего дела входят в десятку самых крупных.

— А вы правы! — Минуту спустя Брек подняла голову. — Это десять крупнейших городов США.

— Любопытно. — Кент одобрительно глянул на Нину. — Думаете, так он определяется с зоной нападения?

Нина пожала плечами.

— Если нужно выдать одно преступление за другое, лучше подойдет место, где на полицейских приходятся сотни дел, а не парочка в год.

— Хотите сказать, он выбирает города, где полицейские не копают глубоко и тут же берутся за новое дело?

— Не совсем так, — заступилась Нина за бывших коллег. — Просто отделы убийств в мегаполисах завалены делами. С другой стороны, они осмотрели сотни мест преступлений и знают, что искать.

— Оттого еще непонятнее, как их одурачили, — заметил Кент.

— Не факт, — подчеркнула Нина. — Пока ничего не доказано.

Кент покачал головой.

— Слишком много совпадений.

— Совпадений не бывает. — Бакстон встал из-за стола; похоже, за работой он прислушивался к их разговору. — Наш убийца серийный, так и будем его называть — если не выяснится обратное. — Босс подошел к Уэйду. — Что нового в портрете?

Уэйд показал рукой на Кента:

— Соглашусь с выводом о психопатии.

— Я, конечно, не специалист, хотя иногда изображаю мозгоправа в нашей команде, — пошутила Нина. — Но все же почему психопат, а не социопат?

— По данному поводу много споров, — начал Уэйд. — Я считаю, психопатами рождаются, а социопатами становятся. — Нина вопросительно изогнула бровь, и профайлер продолжил: — Термин «психопатия» признан устаревшим, хотя мы с Кентом иногда его используем. Сейчас медики называют это асоциальным расстройством личности, или АРЛ. Говоря простым языком, люди с АРЛ устроены не так, как мы. Им безразличны страдания других — лишь бы получить нужное. Они не способны сопереживать, хотя научились имитировать сочувствие, если это выгодно.

— Психопаты изображают эмоции, которые никогда не испытывали? — поразилась Нина.

— Именно. — Уэйд увлекся любимой темой. — Благодаря хорошему образованию и стабильной работе они учатся разбираться в мире людей с чувствами. Адекватное поведение помогает им приспособиться к окружающим. Психопата сложно заметить в толпе.

Брек оторвалась от экрана, заинтересовавшись беседой:

— Если им неважно мнение других, зачем они притворяются?

Уэйд пожал плечами.

— Чтобы манипулировать и добиваться своих целей.

— Поэтому человек с АРЛ может пройти детектор лжи, даже если обманывает: его вегетативная нервная система устроена иначе, — добавил Кент. — Медицинские исследования это убедительно доказали. В обстоятельствах, обычно вызывающих страх или злость, у психопатов не наблюдается типичной стрессовой реакции и вообще заметного волнения.

— Полиграфы проверяют автономные — то есть невольные — рефлексы, — пояснил Уэйд. — Большинству людей сложно убедительно лгать, особенно в решающие минуты. Например, во время допроса. Тело выдает стресс, его признаки не скроешь. Однако если ложь не вызывает никакого внутреннего отклика, игла детектора не сдвинется с места.

Нина представила реальную ситуацию.

— Если нацелить пистолет на человека с АРЛ, он…

— Спокойно попытается выйти из положения, — закончил Кент. — И не растеряется в критической обстановке. Допустим, если его задержать на границе с центнером кокаина в багажнике, психопат невозмутимо ответит на вопросы — не вспотеет, не начнет заикаться, вообще не вызовет никаких подозрений.

— Вот черт! — изумилась Брек. — Спокойный, как слоновая черепаха.

Кент улыбнулся красочному сравнению и продолжил:

— Люди с АРЛ кажутся нормальными, но сканирование мозга показывает, что их мыслительный процесс отличается от нашего. Участок префронтальной коры, отвечающий за эмпатию, не «загорается». Вдобавок мозжечковая миндалина не реагирует на тревожные для большинства стимулы.

— Поняла, — Нина кивнула. — И как это нам поможет?

— Подозреваемый был активен около тридцати лет, значит, ему за сорок-пятьдесят, — с готовностью ответил профайлер. — Среди жертв встречаются все расы, так что в этом аспекте я не уверен. Он действует по расписанию и строит точные планы — редкий человек с АРЛ столь собран.

— Дисциплинированный психопат. — Нина язвительно улыбнулась.

— Вероятно, у него стабильная работа. Возможно, в сфере продаж. Он успешен, потому что с легкостью убеждает купить побольше и подороже.

— Коммивояжер? — предложил версию Бакстон. — Это объясняет убийства по всей стране.

— Тоже вариант. Хотя выгадать время для поездки в принципе не сложно, если убиваешь раз в четыре года. С другой стороны, его рабочий график поможет отсеивать неподходящих подозреваемых по ходу расследования. Можем проверить, кто просит отпуск каждый високосный год примерно в конце февраля.

— Один вопрос, — вмешалась Брек. — Вы все время говорите «он». Почему не «она»?

— Серийных убийц женского пола предостаточно, верно. — Уэйд нахмурил седые брови. — Однако я полагаюсь на исследования. Практически все женщины, совершившие несколько убийств, выбирают людей знакомых или находящихся под их опекой. А те, кто нападает на незнакомцев, не преследуют жертв и не вламываются в дома… Уверен, это мужчина.

— Как еще сузить поиск? — спросил Бакстон.

— Скорее всего, в детстве субъект не умел держать себя в руках, — рассудил Уэйд. — За ним должны числиться вспышки жестокости. Он нападал на всех, кто представлял угрозу или не давал получить желаемое. Поищите прогулы в школе, кражи, прочие неприятности… Почти наверняка — поджоги или просто интерес к огню.

Несколько лет назад Нина кое-что слышала о психопатах.

— А энурез[7] и мучения животных?

— Вижу, вы знакомы с триадой[8]… Многие и вправду мочатся в постель, издеваются над животными и любят поджоги. Не удивлюсь, если подозреваемый подходит по всем пунктам. — Уэйд бросил взгляд на Кента. — Есть что добавить?

— Пока сведений недостаточно, — тот развел руками. — Портрет поможет вычеркнуть лишних подозреваемых, когда появится список.

Самая странная часть головоломки не давала Нине покоя.

— Но почему раз в четыре года, двадцать девятого февраля?..

— Уникальный почерк, — признал Уэйд. — Я с таким не сталкивался.

Брек показала на экран:

— Я искала информацию про цифру четыре. Оказывается, на нее много исторических отсылок: четыре времени года, стихии, стороны света…

— …всадника Апокалипсиса, — помогла Нина.

— Пожалуй, — усмехнулась Брек.

Кент подошел к доске и постучал пальцем по нескольким точкам на временно́м графике.

— Если он убивает двадцать девятого февраля, то у него фактически нет перерывов.

— То есть? — растерялся Бакстон. — Между инцидентами большой промежуток.

— Подозреваемый нападает каждый високосный год. Если наш субъект совершил все восемь убийств, то он не пропустил ни одного раза.

Слова Уэйда прервали наступившую тишину:

— Как минимум два дела связаны однозначно — совпадают отпечатки подошв. Хочу своими глазами осмотреть свежее место происшествия. Так лучше поймем, с чем имеем дело.