– Угадай, кто спешит к тебе на помощь? – обратился он к девушке на столе.

Нина смотрела на себя шестнадцатилетнюю, на собственное тело, распростертое под объективом камеры. Такой она была когда-то – нагой, дрожащей, беззащитной.

Сначала Шифр маячил за кадром, отбрасывая на стол зловещую тень, а затем наклонился к уху жертвы и прошептал:

– Никто.

Девушка отчаянно заметалась, но шнур лишь сильнее врезался в запястья.

Монстр шагнул назад и уже громче продолжил:

– Угадай, кто бросился тебя искать, как только ты сбежала? – Он немного помолчал. – Никто!

Девушка издала крик, полный бессильной ярости, и снова задергалась в путах.

– А кто будет плакать над твоей могилкой? – продолжил издеваться Шифр. – Никто!

Повернув голову, жертва взглянула в лицо обидчику. Глаза ее метали молнии.

– А знаешь почему? – На этот раз он не стал делать паузу: – Потому что ты – никчемный хлам!

Монстр хрипло засмеялся, и у девушки по щеке скатилась слеза.

Нина сглотнула подступившую к горлу желчь. Той ночью Шифр снимал видео, а она даже не догадывалась! Не заметила камеру. Теперь миллионы людей увидят ее муки. Это хуже публичной казни – публичное изнасилование. Боль, которую она годами скрывала от других, вот-вот покажут всему миру.

И мир не отведет глаза.

Все бросятся к экранам, как ее коллеги по команде. Как она сама. Ужасное действо всех заворожит.

Шифр снова появился в кадре. Высокий, широкоплечий – по сравнению с ним миниатюрная девушка казалась приколотой к стене бабочкой. Похититель, закутанный в плащ с капюшоном, все время стоял к камере спиной.

Он склонился над жертвой; из-под широкого обшлага высунулась рука в голубой латексной перчатке.

– Какие красивые. – Шифр потрогал ее спину. – Еще не зажили.

Он провел пальцем по воспаленным красным рубцам и едва затянувшимся порезам.

– Расскажи, каково это – когда тебя хлещут ремнем, – прошептал похититель и обличительным тоном добавил: – Плакала, наверное?

Девушка молчала, тщетно пытаясь увернуться от прикосновений.

– Жаль, что не я наградил тебя этими следами, – произнес Шифр, скользя кончиком пальца по ее спине. – Но у меня другие планы… на всю твою оставшуюся жизнь. – Он погладил старый белесый шрам, поперек которого пролегли свежие. – Ты будешь моей… пускай всего на несколько часов.

Нине захотелось вырубить ноутбук. Захлопнуть крышку. Но есть ли смысл закрывать глаза, когда находишься под дулом пистолета? Пулю это не остановит. Она все равно вопьется в сердце и разорвет на части.

– Хочешь, отпущу? – проворковал Шифр ласковым, бархатным голосом. – Тогда попроси. Возможно, ты меня разжалобишь, маленькая бедняжка…

От нахлынувших воспоминаний у Нины выступили слезы. Она знала, что будет дальше.

Ублюдок отошел в сторону, в тишине чиркнуло колесико зажигалки. В кадре появилась рука с дымящейся сигаретой.

– П-прошу вас, – взмолилась девушка.

– Нет-нет, моя милая брошенка. Так не годится. Ты, наверное, не понимаешь, что тебе грозит. Иначе старалась бы лучше. Может, это тебя научит? – Мужчина ткнул сигаретой в ее левую лопатку.

Девушка закричала, извиваясь на столе.

Внезапно картинка исчезла.

Снова возникла белая надпись на черном фоне:

«ПОСТАВЬ ЛАЙК, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УВИДЕТЬ, ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ. ТЫСЯЧА ЛАЙКОВ – И Я ВЫЛОЖУ ЕЩЕ МИНУТУ ЭТОЙ ЗАПИСИ».


Коллеги дружно посмотрели на Нину. На их лицах читались потрясение, неловкость. Когда-то на нее точно так же глядели копы и медики, осматривавшие потерпевшую. Она прекрасно знала, что последует дальше.

Ее начнут жалеть.

Нина сгорала от стыда и злости. Стены кабинета будто сжимались – вот-вот раздавят. Ей захотелось вырваться. Сбежать.

Брек с полными слез глазами протянула дрожащую руку и открыла было рот…

– Нет! – остановила ее Нина и, вскочив со стула, оглядела коллег. – Вы все – отвалите на хрен! Не смейте ко мне подходить!

Никто не шелохнулся. Не произнес ни слова.

Нина рывком распахнула дверь и бросилась прочь из кабинета.

Удерживать ее не стали.

Глава 27

Двенадцать минут спустя Нина пулей выскочила из раздевалки, желая только одного: быстрее покинуть гнетущее здание Бюро. Ноги сами несли ее вперед, пока не задали хозяйке цель и направление.

Нелюбимая курсантами академии полоса препятствий, прозванная Дорогой из желтого кирпича, раскинулась на шесть с лишним миль по лесистому предгорью в окрестностях Куантико. Испытание требовало недюжинных сил, выносливости и смекалки.

Нина перепрыгнула через торчавший из земли корень и продолжила бежать по каменистой тропе. Она уже успешно забралась в импровизированное окно, вскарабкалась по сетке и прошлепала часть пути по мелководью. Теперь предстояло влезть на склон. Нина оглядела щербатую скальную глыбу и наметила маршрут. Затем схватилась за толстый канат и, подтянувшись, нащупала ногой первую опору на отвесной стене.

Она карабкалась все выше, подтягиваясь руками и отталкиваясь ногами, пока не заныли плечи и квадрицепсы. Уже почти добралась до последнего уступа, как вдруг услышала шаги. Задрав голову, Нина разглядела наверху сидящего на корточках человека.

– Вы скоро? – крикнул ей Уэйд.

Ей не хотелось ни с кем разговаривать.

– Как вы меня нашли? – буркнула она.

– На вашем месте я тоже пошел бы сюда, – ответил профайлер. – Я начал с другого конца тропы – от финиша к старту, чтобы рано или поздно с вами встретиться.

– Уйдите!

– Забирайтесь сюда, потолкуем.

Оттолкнувшись ногой от скалы, Нина подтянулась выше.

– Не знаю, какие мозгоправские штучки вы решили ко мне применить, но предупреждаю: я не в духе. Мне не нужна помощь, разговоры – тоже.

Уэйд не сдвинулся с места.

Тихонько ругаясь, Нина продолжила лезть наверх, пока мышцы рук не запылали огнем. Когда до уступа оставалось несколько дюймов, она снова подняла взгляд на коллегу. Уэйду ничего не стоило наклониться и помочь, однако он молча наблюдал.

Похоже, он правильно ее понял.

Нина схватилась за край площадки, стиснув зубы, заставила упрямые бицепсы работать и наконец оперлась корпусом о твердую поверхность. Секундная передышка – и она закинула на уступ ноги.

Уэйд, все еще сидя на корточках, смерил ее безучастным взглядом.

– Учтите, Геррера: я вас дальше не потащу.

– Отстаньте, – тяжело дыша, огрызнулась Нина. – Идите к черту!

– Я от вас отстану, если вернетесь со мной туда. – Он указал на главное здание Бюро.

Нина приподнялась и села.

– Какая вам разница, вернусь я или нет?

– Потому что мы двое сильнее всех хотим поймать ублюдка.

– Ах вот в чем дело! – Насмешливо фыркнув, Нина встала и отряхнулась. – Вам припомнили Чандру Браун, и теперь вы хотите убедиться, что ловите настоящего убийцу?

Уэйд вздрогнул: похоже, эти слова задели его. Пребывая в смятении, Нина сорвалась на первого, кто рискнул подойти. Она понимала, что так неправильно и нечестно, но не могла с собой совладать. Она ведь просила Уэйда уйти.

– Думайте как хотите. – Он поморщился, словно от боли.

– Я хочу немного побыть одна, – уже мягче сказала Нина. – Как дипломированный психолог, вы должны меня понять.

Немного помолчав, Уэйд произнес:

– Знаю, это прозвучит, будто я деспот какой-то, но у вас нет времени на уединение. Вы нужны на совещании. Срочно. Бакстон хочет вас отстранить. По его мнению, недопустимо, чтобы агент, которого пытали на глазах у всей страны, занимался розыском своего мучителя. – Профайлер взъерошил пальцами волосы – как подметила Нина, этот жест означал досаду. – Черт, да я и сам с таким не сталкивался, хотя работаю в Бюро дольше Бакстона. Поэтому и не виню его за решение вывести вас из игры. Однако считаю, что он ошибается.

– Что именно он сказал?

– Что вы теперь не сможете допрашивать свидетелей, подозреваемых и вообще кого бы то ни было. – Уэйд сложил руки на груди. – Говорит, вам лучше вернуться в вашингтонский офис и помогать нам оттуда. Больше никаких выездов.

Шеф не шутил, обещая отстранить от дел любого, кто станет помехой для расследования.

Нина и Уэйд глядели друг на друга. Она вспомнила вчерашний разговор в самолете из Бостона в Вашингтон. Бакстон чуть не убрал Уэйда из команды, а Нина встала на защиту напарника именно потому, что они двое, как никто другой, хотели упечь Шифра за решетку.

А теперь по той же причине Уэйд защищал ее. В свое время журналисты и публика склоняли его имя на все лады, и Нину ждала та же участь. Шифр необратимо изменил их жизни.

Уэйд не желал Нине дурного, а ее враждебность повредила тонкую ниточку взаимопонимания, которая протянулась между ними на борту самолета. Впрочем, услышав от нее обидные слова, Уэйд не ушел. Не стал оскорблять в ответ. Нина его прогоняла, а он остался, невозмутимо глядя на нее серыми глазами.

– Я заблуждался не только по поводу Чандры Браун, но и насчет вас, – тихо произнес он. – И Бакстон сейчас повторяет мою ошибку.

Нина задала вопрос, давно не дававший покоя:

– Почему вы высказались против, когда я поступала на службу в Бюро?

Уэйд на мгновение закрыл глаза.

– Я многое повидал, работая в ФБР. Занимался худшими из людей и их зверствами. Препарировал умы самых отъявленных ублюдков – тех, кто охотится на детей. – Он перешел на хриплый шепот. – Когда имеешь дело с нелюдями, их темные душонки пятнают твою собственную.

Уэйд, похоже, был рад выговориться. Нина внимательно слушала, стараясь увидеть себя его глазами.

– Готовясь провести собеседование, я прочитал ваше досье, – сказал он. – В нем содержался полицейский отчет о похищении, фотографии, снятые после случившегося, а также более ранние свидетельства о жестокости в ваш адрес. Я узнал о том, откуда у вас шрамы на спине и почему вы сбегали от приемных родителей. – Протянул руку, словно намереваясь погладить Нину по плечу, но не осмелился. – Когда вы пришли на собеседование, я не смог вас раскусить. Я сурово с вами обошелся, поскольку хотел копнуть глубже и понять, что скрывалось за профессиональной выдержкой.

– Вы думали, что я – как часовая бомба? Рано или поздно взорвусь?

– Мне очень жаль, Нина, – произнес Уэйд. – Теперь я понимаю, что упустил важный нюанс. Черту характера, которую психологи, к несчастью, изучают не так подробно, как всевозможные расстройства, неврозы и защитные механизмы. У вас эта черта чрезвычайно развита. Прежде я с такими людьми не сталкивался. – Он посмотрел на Нину, как смотрит зоолог на представителя редкого вида. – Я говорю про стойкость.

– Стойкость, – повторила Нина, будто пробуя слово на вкус.

– Люди бывают невероятно жестоки, а порой – проявляют безмерную силу духа. Вы не просто пережили трудности – вы преобразились. Я следил за вашими успехами с тех пор, как вас приняли в ФБР. Скажу честно: сперва я ждал, что вы дадите слабину. Сорветесь. Стыдно признать, но в глубине души я надеялся, что окажусь прав на ваш счет. Однако я заблуждался. Вы – настоящая находка для Бюро.

Смутившись, Нина потупила взгляд.

– Вы и в нынешнем деле сыграли огромную роль, – продолжил Уэйд. – Сперва заметили послание Шифра на стенке контейнера. Затем раньше всех разгадали загадку про Бостон и сразу сообщили мне, хотя могли позвонить шефу и получить заслуженные лавры. Вы – прекрасный напарник. Вчера вы встали на мою защиту, когда Бакстон хотел меня отстранить. Теперь мой черед.

Нина взглянула ему в глаза. Уэйд не просто ее защищал, он бросал вызов: сможет ли Нина сразиться с Шифром у всех на виду, зная, что целый мир наблюдал за ее унижениями? А если не сможет – простит ли это самой себе?

Глава 28

Нина решительно толкнула дверь и вместе с Уэйдом зашла в просторный штаб целевой группы. Работа кипела вовсю. Разбившись на команды, агенты корпели над электронными таблицами, листали документы, печатали на компьютерах.

Взглянув на дальнюю стену, Нина ахнула. На огромном экране мерцали стоп-кадры из видеозаписи Шифра. На первом – мускулистый мужчина, закутанный в плащ; рука в перчатке держит зажженную сигарету. На другом – крупный план девичьего запястья, примотанного к ножке стола нейлоновым шнуром.

Нина замерла на месте. Один из агентов заметил ее и локтем толкнул другого, тот – третьего… Постепенно все в комнате затихли, будто неведомый вирус оборвал разговоры и остановил работу.

Бакстон стоял с мобильником чуть поодаль. Увидев Нину, он что-то буркнул собеседнику и убрал телефон в чехол на поясе.

– Идемте в мой кабинет.

Нина вышла вслед за шефом, Уэйд не отставал.

Завидев их, секретарша Бакстона отвела глаза.

Нине пора было привыкать к такой реакции.

– Закройте за собой дверь, – обернувшись, попросил шеф и тут же нахмурился. – Мне нужно поговорить с агентом Геррерой с глазу на глаз!

Нина тоже оглянулась и увидела не только Уэйда, но и Брек с Кентом.

– Мы остаемся, – заявил Кент.

Брек кивнула.

Повернувшись к Нине, Бакстон вопросительно поднял бровь.

– Пусть останутся, – сказала она.

– Ладно.

Коллеги расселись за тем же столом, за которым с утра смотрели видео.

– Агент Геррера, – начал шеф, – как вы уже, наверное, догадались, прежде чем выделить вам временную должность в отделе поведенческого анализа, я изучил ваше досье. Хотел иметь представление обо всем, что связывало вас с Шифром. – Бакстон печально вздохнул. – Прочитав досье, я был, мягко говоря, потрясен. Вы многое пережили… такое мало кто способен вынести, тем более – в шестнадцать лет.

Нина молча кивнула. А что тут скажешь?

– Как руководитель, я волнуюсь о вашем здоровье и благополучии – эмоциональном и физическом. Теперь, когда Шифр выложил видеозапись, с моей стороны будет халатностью закрыть на это глаза. Как же вам теперь допрашивать свидетелей и общаться с журналистами на месте преступления?

– Сэр, я… – начала Нина, но Бакстон остановил ее взмахом руки.

– Пока вас с агентом Уэйдом не было, я битый час разгребал последствия. Видео, конечно, стало вирусным. – Бакстон поморщился. – Отдел по связям с общественностью атаковали репортеры. Я поручил киберотделу обратиться к руководству соцсетей и заблокировать аккаунты Шифра. Его странички теперь недоступны, однако нашлись люди, которые скачали запись и выложили у себя. Увы, она по-прежнему в Сети. Что ж, по крайней мере, мы помешали мерзавцу набрать достаточно лайков и выложить следующий отрывок.

Нина воспряла духом – и тут же поникла. Она уже дважды ускользала от Шифра. Ублюдок жаждет отомстить, поэтому наверняка найдет способ обнародовать видео целиком.

– Директор вызвал меня к себе, – хмуро продолжил Бакстон. – Он всецело нас поддерживает. Готов выделить еще людей и предоставить доступ к любой информации.

С одной стороны, Нина обрадовалась, что делом заинтересовался директор. С другой – ее коробило от мысли, что и он посмотрел злополучное видео.

– Я пообещал ему, что вы, агент Геррера, продолжите работу над делом только в качестве консультанта, – сказал Бакстон. – И больше не станете выезжать на задания.

Злость, кипевшая у Нины внутри, выплеснулась в слова:

– Так вы отстраняете меня из заботы о моем самочувствии? Или все-таки потому, что я опозорила Бюро?

С первого дня в академии новобранцам твердили: «Не подведите Бюро!» На мелкие проступки начальство закрывало глаза, но только не на урон, нанесенный репутации ФБР.

– Агент Геррера! – рассердился Бакстон. – Понимаю, вы расстроены, иначе я счел бы ваш вопрос оскорбительным.

Нина знала, что ссора со старшим агентом не сулит ничего хорошего, поэтому глубоко вдохнула и уже спокойнее продолжила:

– Сэр, мне как никогда нужна эта работа. Я должна помочь команде поймать преступника. – Она чуть не сказала «насильника», однако притворилась по-деловому беспристрастной.

Бакстон тем не менее стоял на своем:

– Свидетели, которых вы будете допрашивать, сразу вспомнят видеозапись. Вы отвлечете их от показаний. Агент – это функция, нас должны воспринимать обезличенно. Что в вашем случае невозможно.

А если обратить этот минус в свою пользу?

– У нас в команде и так полно агентов-функций. Не хватает как раз человека с историей. Того, кто контактировал с Шифром напрямую.

Уэйд кашлянул.

– Сэр, если позволите… – Дождавшись кивка, он продолжил: – Видеозапись показала, что агент Геррера поведала нам не все. Ее вины здесь нет – просто есть подробности, которые она подсознательно вытеснила из памяти. Она их обязательно восстановит, если продолжит активно участвовать в расследовании. Поэтому рекомендую не отстранять ее от дела.

Нине не очень понравилась стратегия Уэйда. Зачем он заговорил о провалах в памяти? Знал ведь, что для нее это больная тема.

– И что же я, по-вашему, вытеснила из памяти?

– К примеру, вы никогда не упоминали, что похититель называл вас брошенкой, – ответил Уэйд. – А это важная деталь.

Посмотрев запись, Нина увидела глазами Шифра события, до этого жившие в памяти в виде разрозненных обрывков. Когда кусочки мозаики встали на места, ее будто окатило волной.

Нина опустила глаза, вспомнив, как той ночью полицейский ее расспрашивал, а она, содрогаясь всем телом, пересказывала тошнотворную цепочку событий. Вот только слово, которым назвал ее похититель, она постыдилась озвучить.

Брошенка.

Позже этот фрагмент мозаики поблек – возможно, благодаря отчаянному желанию затолкать его поглубже во тьму, в бездонный колодец, где хранилось самое страшное.

– Для Шифра это не просто слово, – заметил Уэйд. – Те, кто расследовал дело одиннадцать лет назад, понятия не имели, что он так вас назвал. Как по-вашему, о чем говорит это прозвище?

– Когда мы осматривали место убийства в Вашингтоне, вы предположили, что подозреваемый знал о моем прошлом… – Нина поняла, к чему ведет коллега.

– Софию Гарсиа-Фигероа обнаружили в мусорном контейнере, – продолжил Уэйд. – Поразмыслив над фактами, я сделал логичный вывод.

А Нина оспорила этот вывод, не желая в него верить. Ведь если Шифр знал, что ее в младенчестве оставили в мусорном баке, то мог знать и другие личные сведения. А может, даже был ее близким знакомым.

Она попыталась найти другое объяснение:

– А если он просто считает девушек расходным материалом – один раз воспользовался, а затем выбросил? И поэтому называл всех брошенками – не только меня?

– Хотите сказать, все детали убийства Софии намекают на вас, и только помойка – простое совпадение?

Нине пришлось признать, что Уэйд прав. И если так…

– Как он узнал о моем прошлом?

– Вот именно. – Уэйд задумчиво поскреб подбородок. – Полиция с самого начала копала не в том направлении. Искала случайного незнакомца, который вас похитил. А что, если вы встретились неспроста? Возможно, он был знаком с вами и выслеживал намеренно?

– Я не планировала убегать из приюта, это случилось спонтанно, – пробормотала Нина. – Как же он узнал?

– Вы сами сказали полиции, что на момент похищения провели на улице несколько дней, – напомнил Уэйд. – Возможно, Шифр все это время вас разыскивал. Он был вами одержим – и тогда, и теперь.

Нина уже не чувствовала себя воительницей. В шестнадцать лет стыд помешал ей озвучить слово, которое могло бы многое поменять. Подростком она не понимала, как ведутся расследования, как детали, на первый взгляд несущественные, становятся подспорьем для сметливого детектива. Что, если маленькая зацепка направила бы полицию в другом направлении? Вдруг это спасло бы тридцать шесть невинных жизней?

Хуже того – Нина не рассказала о прозвище, поскольку в глубине души с ним соглашалась. События ее жизни неоднократно подтверждали: она никому не нужна. Нина и правда была брошенкой – бесполезной, как груда мусора, где ее оставила мать.

Как теперь отнесутся к ней окружающие? Увидят лишь шрамы, которые больше не удастся скрыть?

Шифр хотел, чтобы Нина вернулась в тот сарай. Вновь стала напуганной девчушкой с видеозаписи. Одинокой, униженной, беспомощной. Он выбирал в жертвы тех, кого считал недостойными жить. Он уже отхватил от нее кусок – больше она ничего не отдаст. И никого не даст в обиду монстру. Она остановит его раз и навсегда.

Нина медленно подняла голову и взглянула Бакстону в глаза.

– Сэр, у меня больше всего шансов найти подозреваемого. И для этого я должна активно участвовать в расследовании. Мое отстранение ни к чему не приведет. Шифр не позволит мне отсиживаться в тени.

– Это точно, – подтвердил прежде молчавший Кент. – Он одержим агентом Геррерой и не оставит ее в покое.

– Я не собираюсь прятаться в кабинете, надеясь, что он меня не найдет!

– Геррера права, – поддержал ее Уэйд. – Рано или поздно Шифр захочет поквитаться с ней лично. И поэтому важно, чтобы она оставалась под нашим надзором.

Бакстон молча обдумал услышанное.

– Вы пережили больше, чем любой другой агент, – наконец произнес он. – Однако я должен быть уверен, что вы справитесь со всеми грядущими трудностями. А их станет намного больше.

Нина расправила плечи.

– Что бы он ни задумал – я выдержу.

– Дело не только в Шифре. – Во взгляде у Бакстона все еще читалось сомнение. – Не забывайте про других агентов и общественность. Бюро еще никогда не привлекало к себе столько внимания.

Уэйд снова откашлялся.

– В свое время я уже сталкивался с нежелательным вниманием. Агент Геррера – моя напарница. Я ее поддержу.

Нина готовилась разгребать неприятности в одиночку – как не раз приходилось прежде. А теперь с ней бок о бок стоял доктор Джеффри Уэйд – психолог, специальный агент и, по его собственным словам, заноза в заднице.

– Я тоже подержу Герреру, – сказал Кент.

– И я, – добавила Брек.

В кабинете повисло молчание. Стараясь унять дрожь, Нина ждала, что решит начальник.

– Вы остаетесь в команде, агент Геррера, – глубоко вздохнув, объявил тот. – Все свободны. А меня ждет много звонков.

В дверях Нина обернулась и увидела, как Бакстон набирает номер на мобильном. Ей показалось, что на короткий миг на изможденном лице шефа мелькнула улыбка.

Глава 29

Нина прибавила скорость на служебном «Шевроле Тахо», обогнав едва плетущийся пикап аккурат перед тем, как дорога стала однополосной.

– Надо же, как далеко от столицы живет Соррентино! Представляете, сколько ему ехать до работы?

– Он – ночная пташка, – заметил с пассажирского сиденья Уэйд. – Торчит в клубе с обеда до двух ночи. Таким час пик не страшен.

Нина взглянула на часы.

– Думаю, раньше полудня он никуда не выезжает, и мы застанем его дома.

Уэйд что-то буркнул в знак согласия. Машина свернула на боковую улочку.

Они не предупредили Соррентино о визите, дабы застать его врасплох и допросить вне клуба. Продуманная хитрость.

Нина была благодарна Уэйду за то, что он поддержал ее в разговоре с Бакстоном и убедил шефа отправить их на задание согласно изначальному плану. Перед отъездом напарники выяснили о Джозефе Томасе Соррентино достаточно, чтобы заключить: ради выгоды он и мать родную продаст. Нина знавала таких людей: постоянно юлят, ищут легкой наживы, а если припереть к стенке – быстро сдают своих подельников.

Нина замедлила ход, сверяясь с навигатором, и наконец повернула к скромному двухэтажному домику в колониальном стиле. Во дворе имелся лишь плешивый газон с рядком нестриженых азалий. К участку вела цементная, в трещинах, дорожка, где и остановился автомобиль.

– Вы начните, а я буду на подхвате, – сказала Нина Уэйду. – Вы ведь допрашивали его раньше.

– И не слишком-то преуспел, – проворчал напарник. – Уверен, он знает гораздо больше, чем выложил в прошлый раз.

Нина расстегнула ремень безопасности и открыла водительскую дверцу.

– Как много мы ему скажем? Вопросы у него точно возникнут.

– Чем меньше – тем лучше.

Они прошли по разбитой дорожке к бетонной плите, служившей крыльцом. Когда Нина нажала на кнопку звонка, из дома донеслось заливистое тявканье.

Дверь со скрипом приоткрылась дюйма на два.

– Я не собираюсь ничего покупать, – буркнула женщина лет шестидесяти в розовом махровом халате и коричневых тапочках.

Она собралась захлопнуть дверь, но Нина подставила ногу.

– Специальный агент Нина Геррера, ФБР. – Она показала удостоверение. – Джозеф Соррентино дома? Мы хотели бы с ним побеседовать.

Моргая слезящимися глазами, женщина поглядела на значок и вдруг расплылась в улыбке.

– Я знала! – И она захохотала так громко, что три крошечные собачонки испуганно притихли. – Эй, Джо! Здесь ФБР! Тащи-ка сюда свою задницу! Какую хрень ты учинил на этот раз?

Нина и Уэйд переглянулись. Похоже, жена не станет прикрывать Соррентино.

– Погодите, я уведу собак. – Женщина хлопнула дверью.

Нина повернулась к напарнику.

– Он сейчас сбежит через задний двор?

– Если попробует, – Уэйд ухмыльнулся, – то жена сдаст его с потрохами.

В доме тихо заскулили собаки, затем раздалось шарканье, и наконец дверь открылась. Нина сразу узнала Соррентино – он выглядел как на фото в водительском удостоверении: грузный, на одутловатом лице нос картошкой, глаза глядят с опаской из-под лохматых седых бровей.

– Опять вы, – буркнул он Уэйду вместо приветствия. – Я рассказал вам все, что знаю.

Выходит, прошлый визит ФБР засел у него в памяти надолго.

– Вы не против, если мы войдем, мистер Соррентино?

Судя по взгляду, хозяин с удовольствием захлопнул бы дверь у них перед носом, однако предпочел не рисковать.

– Проходите.

Соррентино отвел их на захламленную кухоньку. Пришлось ждать, пока он сдвинет кипу бумаг и горшок с высохшим цветком, чтобы освободить место на столе. Откуда-то выпал дохлый паук, плюхнувшись в собачью плошку с водой.

Взмахнув мясистой рукой, Соррентино указал гостям на стулья. Напитков не предложил – впрочем, оно и к лучшему. Нина не рискнула бы есть и пить в этом доме.

– Помните наш разговор в клубе два года назад? – спросил Уэйд, присаживаясь на шаткий стул со спинкой из горизонтальных перекладин.

– Так же ясно, как свой геморрой, – Соррентино поморщился.

– Мы хотели бы обсудить проданный вами товар.

– Опять? – Владелец бойцовского клуба подался вперед, отчего стул под его грузным телом скрипнул. – С тех пор как вы ко мне наведались, я ничего не продавал, а про старые сделки я все вам выложил. Честное слово! – Он стукнул себя в грудь, будто давая клятву, – излюбленный жест лжецов.

– И все-таки нужно обсудить это снова. – Уэйд достал блокнот. – В прошлый раз вы упомянули, что приобрели бойцовские перчатки у племянника.

– Верно. У Сэмми Соррентино. Это братца моего сын. Его бизнес прогорел, вот я и сделал ему одолжение, купив остатки товара.

Уэйд нацепил очки-половинки и сверился с записями.

– Итак, за каждый доллар стоимости вы заплатили ему по пять центов, а затем перепродали товар в вашем клубе. – Он взглянул на Соррентино поверх очков. – За полную цену.

– Ну, подзаработал маленько. Что ж в этом плохого?

– Ничего, если платите налоги.

– Мы ведь закрыли эту тему. – Соррентино скривил уголки губ в некоем подобии улыбки. – Вы вроде отпустили меня с миром. А теперь вдруг решили прижучить за продажу барахла в моем собственном клубе? Товар был годный, никто не жаловался. Я никого не нагрел, если вы об этом.

– Разве что племянника, – не выдержав, поддела его Нина. – Почему вам удалось продать перчатки, а ему – нет?

Похоже, вопрос застал Соррентино врасплох. Он выпучил глаза, словно впервые заметив, что Уэйд пришел не один.

– Э-эй, а вы, случайно, не та знаменитая дамочка из ФБР? Которая Воительница? – Он окинул ее внимательным взглядом. – Хотите, устрою вам бой? Разрекламирую как надо – билеты разлетятся вмиг. Даже по двойной цене.

Нина прищурилась:

– Смею заверить, мистер Соррентино: мне ваши бои до лампочки.

– Уверены? Вы, конечно, маловаты ростом, зато как лихо разделались с громилой из парка! Готов поспорить, среди женщин-бойцов вам почти нет равных.

Нина сразу поняла, что Соррентино смотрел и другое видео – выложенное Шифром – и теперь намерен раскрутить клуб за счет внимания прессы, а заодно нажиться на продаже билетов. Он был из тех, кто своего не упустит… впрочем, умом при этом не блистал.

– Вы, похоже, меня не расслышали. – Нина с удовольствием прочистила бы жулику уши стволом своего «Глока». – Я не буду драться в вашем клубе. И в других тоже. Никогда.

– Зря. – Соррентино пожал плечами и с явной неохотой вернулся к изначальной теме: – В общем, я продал перчатки своим бойцам. Они мне доверяют, я давно в деле. Вначале сбыл одну-две пары, но об этом прознал весь клуб, и нашлись еще желающие. Не оставлять же их с носом…

– И сколько всего пар у вас купили?

– Немного.

Уэйд снова заглянул в блокнот.

– В прошлый раз вы заявили, что пятьдесят с лишним.

– Ну… Если считать бойцовские и тактические перчатки вместе – то да, около того.

– Тактические?

– Бойцовские – с прорезями для пальцев, – пояснил Соррентино. – А племянник сделал и обычные перчатки из того же материала. Надеялся сбыть их военным или копам, но не вышло.

– И вы не сказали племяннику, что вам удалось реализовать товар?

– Он ведь уже заявил о закрытии бизнеса. Если б я поделился выручкой, у него возникли бы проблемы с налоговой. А этого врагу не пожелаешь!

– Какая забота… – Нина закатила глаза.

– Нам нужны имена тех, кому вы продали перчатки, – сказал Уэйд. – Только не говорите, что не помните. Такие, как вы, всегда ведут учет.

– Взгляните. – Соррентино кивнул на царивший вокруг бардак. – По-вашему, я собранный?

Аргумент веский, однако Уэйда он не убедил.

– Вы – делец и знаете, как обращаться с деньгами. Хотите, мы вернемся с ордером и прошерстим все ваши бумаги и компьютеры?

– Нет уж, спасибо. Не хватало мне еще одной колоноскопии от федералов. В прошлый раз вы ничего не нашли, не найдете и в этот.

– Это потому, что вы проворачиваете свои делишки втемную, – хмуро сказал Уэйд.

– Нет, это потому, что я чист! – В голосе Соррентино зазвучал праведный гнев прожженного афериста. – Слушайте, я веду учет, если дело касается моего бизнеса. А продажа перчаток – это бизнес племянника. Выручка лишь окупила мои изначальные вложения в его фабрику.

Признав, что большего тут не добиться, Уэйд сменил тему:

– Могу я посмотреть расписание боев в вашем клубе – кто с кем дрался и какого числа?

– Конечно. Какие даты вас интересуют?

– А насколько давние записи сохранились?

Соррентино широко раскинул руки, изображая радушного хозяина.

– Абсолютно все за последние двенадцать лет – с тех пор, как я переделал боксерский клуб в площадку для смешанных единоборств. Примерно тогда же начал продавать бойцам перчатки.

– Можете показать эти списки? – оживился Уэйд.

– Они в клубе. Я скину вам на почту.

– Сегодня, – настоял Уэйд. – И только попробуйте не прислать.

– К чему такая спешка? – Соррентино вмиг переменился; оборонительная тактика уступила место расчету. – А-а, так вы, ребята, ищете серийного убийцу? Того самого Шифра? – Его глаза-бусинки забегали. – Если я помогу, мне полагается награда, верно? Тот парень из Голливуда обещает миллион, а что предложите вы?

– Возможность и дальше управлять вашим клубом, – ответил Уэйд. – Иначе сядете за решетку с преступником вдвое младше, который с удовольствием покажет вам бойцовские навыки.

– Не нужно угроз. – Соррентино миролюбиво поднял руки. – Я просто спросил.

– А я просто ответил. – Уэйд протянул ему визитку и встал. – В течение двух часов жду от вас имейл. И напоминаю: вы не должны никому рассказывать про наш разговор. Ясно?

– Да мне и рассказать-то некому. – Соррентино, кряхтя, вышел из-за стола. – Я и в прошлый раз молчал. Я дорожу репутацией.

– Вашей жены это тоже касается.

– Я похож на дурака? Она небось расстроится, что вы не увели меня в наручниках.

Покинув семейное гнездышко Соррентино, Нина направилась к автомобилю, попутно размышляя. Владелец клуба поведал им крайне мало, надежда оставалась лишь на расписание боев. Тогда, по крайней мере, они составят список подозреваемых. В него войдут бойцы, не сражавшиеся в то время, когда орудовал Шифр.

Так себе перспектива. Настроение у Нины портилось все сильнее. Преступник наносил удар за ударом: унижал ее публично, мешал расследованию. А она лишь вслепую размахивала руками, не попадая в цель…

Шли дни, а Шифр так и оставался загадкой.

Глава 30

После долгих часов, проведенных за изучением материалов по делу Маньяка с окружной дороги, Нина хотела только одного: принять горячий душ. В раздевалке Куантико, где она помылась после полосы препятствий, вода была еле теплой. Хорошо, что удалось освежиться перед поездкой к Соррентино, однако приятной такую водичку не назовешь.

Вернувшись домой, Нина сразу направилась в ванную и только встала под душ, как раздался стук в дверь. Нина как есть, с мокрыми волосами, вышла из комнаты, потуже затянула пояс короткого атласного халата и достала из шкафчика на кухне пистолет. Сжимая увесистую рукоять, подкралась к двери и, встав на цыпочки, посмотрела в глазок. Почти весь обзор закрывала растрепанная копна угольно-черных волос с эффектной синей прядкой.

Облегченно вздохнув, Нина юркнула на кухню, вернула на верхнюю полку пистолет, а затем уже впустила Бьянку.

– Тебе разве не надо делать домашку? – спросила Нина нарочито бодрым голосом, словно не подверглась с утра кошмарному унижению.

– Уже сделала, – не моргнув глазом соврала Бьянка. – Я увидела во дворе твою машину и решила тебя проведать.

– Мне не нужна семнадцатилетняя нянька.

Бьянка прошла вслед за Ниной на кухню.

– Весь дом только об этом и судачит.

– Еще бы. – Нина не стала изображать непонимание.