Охота на Мясника
Братья Аловы
Царь Армагеддон знаменует кончину двадцатого века
Исчадия Марса несут истребленье земле.
Отмерен столетья предел и предел человека.
Лишь Ужас и Страх воцарятся в кровавой удушливой мгле.
Нострадамус, Центурия Х, катрен 72
* * *
Авторы предупреждают, что на самом деле компьютерная сеть \"Юнител\" называется по-другому и устроена иначе, чем это описано в романе. Все герои и события, изложенные в романе, вымышлены, а совпадения носят случайный характер.
ПРОЛОГ
Хмурый ненастный день медленно умирал. Парк Боженово на южной окраине Москвы выглядел по-осеннему угрюмо и безлюдно. Погода не располагала к прогулкам. Но ни дождь, ни порывы холодного ветра, казалось нисколько не пугали молодую пару — девушку лет двадцати и парня немногим постарше. Видимо это была пара влюбленных. О чем они говорили? О любви, конечно.
— Жуткое место. Здесь когда-то убили Савинкова. Тебе это имя что-нибудь говорит? — спросил молодой человек свою подругу.
Девушка задумалась, вспоминая:
— По-моему он был известным террористом начала века. Ленина пытался убить, но стоявшие рядом рабочие помешали. Они вырвали у него пистолет с криками: \"Дай стрельнуть\"! — девушка нервно рассмеялась.
Они медленно и осторожно поднимались по глинистому, поросшему огромными старыми елями и липами откосу. Внизу свинцово темнели воды пруда. Под резкими порывами ветра деревья пытались шуметь остатками мокрой листвы. Смеркалось по-осеннему рано.
— Да, он был террористом, — подтвердил молодой человек, зябко подняв воротник куртки. — Чтобы заманить его в Советский Союз и схватить чекистам пришлось самим создать контрреволюционную организацию \"Трест\". Потом всех создателей за это же и расстреляли. Но свою задачу они выполнили. Савинкова заманили и схватили. Держали его на Лубянке а в последний день жизни его привезли сюда на конспиративную дачу. Он тут здорово нажрался. Вон с того мостика он наблевал в пруд и чуть не свалился в воду. А потом его убили, тело увезли обратно на Лубянку и выбросили из окна.
— Убили прямо здесь?
— Именно. Вот на этом самом месте.
Подъем закончился. Прямо перед ними темнела громада полуразрушенной псевдосредневековой башни с зарешеченными бойницами. Вокруг не было ни души. Сумерки сгущались, промозглый сырой ветер задувал все сильнее.
— Кошмар, — по достоинству оценила обстановку девушка. — Для полноты картины только кладбища не хватает. И вурдалаков…
— Какое кладбище прикажете? В момент организуем! — услужливо отозвался ее спутник. — Видишь те холмики? Это языческие курганы. А там подальше, — указал он вправо, — обычное, на нем недавно опять хоронить начали. Так что на один квадратный метр площади парка в среднем приходится по одному вурдалаку. Ну что, берете? Вам завернуть?
— Отстань! Слушай, зачем ты меня сюда привел? — возмутилась девушка. — Здесь действительно жутко, едем лучше домой! Хочу горячего кофе с коньяком или глинтвейна. Глубокое кресло, шерстяные носки и детектив пострашнее.
— Коньяк и детектив можешь получить прямо сейчас, — обрадовал подругу молодой человек и достал из кармана плоскую бутылку. — Прошу коньяк. Носки могу предложить свои, но это будет пострашнее любого детектива.
— Хорошо, давай что есть, — девушка взяла у спутника предложенную бутылку и сделала небольшой глоток. — А насчет детектива имей в виду Савинков не в счет. Террористы и чекисты — это не детектив, а шпионский роман. Другой жанр — дешевая подделка.
— А маньяк для детектива подойдет? Настоящий потрошитель? Маньяк под коньяк!
Девушка капризно надулась, но снисходительно кивнула в знак согласия:
— Ладно, за неимением собаки Баскервилей или профессора Мориарти сгодится и потрошитель.
Молодой человек придал своему лицу загробно-мрачное выражение подвел девушку к руинам башни и указал на большое черное пятно на темных камнях.
— Видишь? Это кровь. Здесь убивал свои жертвы кровожадный потрошитель. Ты, наверно, про него слышала. Журналисты его назвали Мясником. Почему-то это место ему особенно нравилось, именно здесь он и нападал. Первым он убил одного парня. Кого — неизвестно. Тело до сих пор опознать не можем. Потом тут же, практически рядом, еще трех человек.
Эти все здешние, гуляли и… А еще говорят, что прогулки в парке продлевают жизнь.
— Из-за чего он их убивал? — обстановка сделала свое дело, девушке уже давно стало страшно. — Из-за денег?
— Загадка следствия. Тела не были ограблены, между убитыми не установлено никакой связи. Все — случайные посетители парка. А раскромсал он их, словно всю жизнь ненавидел. За это его и прозвали Мясником.
Псих, не иначе. Одного мужика распахал как на вскрытии — отсюда и досюда, — молодой человек провел пальцем от кадыка до того места, где кончался его живот и начинались ноги.
— Прекрати! — девушка хлопнула его по руке. — На себе нельзя показывать, примета плохая!
Молодой человек пожал плечами и подвел спутницу к старой почерневшей от времени липе. Здесь он продолжил лекцию:
— Под этим деревом он убил сразу двоих. Мужчину и женщину. Буквально на куски накромсал. Видела бы ты его нож! Сантиметров тридцать длиной, острый как бритва, а по обуху пила. Нашего производства ножичек, между прочим, отечественного. Он так и называется — \"Потрошитель\". Рэмбо и Шварц со своими \"Джангл кингами\" отдыхают. И татуировка у Мясника была интересная на левом плече. Оскаленный череп с крылышками и буквы: \"ОШБОН-Кургай\".
— Откуда ты все это знаешь? Вы его арестовали?
— Вроде того…
— А разве ты теперь раскрываешь серийные убийства? — удивленно спросила девушка.
— Нет, конечно, — снисходительно улыбнулся парень. — Вообще-то мы \"душманы\". Наша специализация — борьба с наркотой. Но мой непосредственный шеф, Крюков, настоящий охотник на маньяков. Он на этом деле задвинутый. Потрошители — его хобби. Он их коллекционирует, как другие собирают марки. Или доллары.
— И много наловил?
— Насильников и прочих мелких извращенцев — немерено. А потрошителей пока только четверо, включая Мясника. Крюков прикинул, что Мясник не просто маньяк, а крепко сидит на игле. Через это дело на него и вышли. А где-то здесь у наркоторгашей, похоже, нычка имеется. Типа тайничка. Но его пока так и не нашли. В этом деле вообще многое еще не до конца ясно. Если бы я его раскрутил…
Но спутница, похоже, не разделяла его служебного рвения.
— Так ты сюда работать приперся? Тайники дурацкие искать? Да еще меня за компанию притащил в это кошмарное место? — возмутилась она.
— Не обижайся, — на лице молодого человека было написано такое уныние, что сердиться на него было невозможно. — В моей группе по возрасту из троих двое моложе меня. А по опыту работы выходит, что самый молодой — я. Салабон, одним словом.
— Это они тебе так говорят?
— Нет, просто они меня опекают как малолетнего детсадовца. Знаешь, иногда я думаю, что лучше бы надо мной смеялись. Я себя каким-то инвалидом-иждивенцем чувствую. Меня в лучшую группу сунули, а я в ней как балласт-тяжеловес. Для меня их снисходительность иногда хуже пощечины. Поэтому для меня найти склад Мясника — вопрос жизни и смерти.
Девушка вздохнула:
— Про таких как ты раньше говорили: \"Он снедаем гордыней\". Что ж с тобой делать? Давай искать твой клад, пока твоя гордыня тебя совсем не доснедала. А нам здесь болтаться не опасно?
— О чем ты, конечно нет! После нашей зачистки здесь наступила тишь-благодать. Место повышенной безопасности. Считай, что мы с тобой гуляем по музею боевой славы. А я типа экскурсовода.
Молодой человек гордо приосанился. Он был вооружен табельным пистолетом и это обстоятельство немало прибавляло ему уверенности в своих силах.
— Значит вы этого Мясника арестовали? — несколько успокоившись повторила свой вопрос девушка.
— Не совсем, — замялся ее спутник. — Наш Крюков пленных брать не любит. Я же говорю — потрошители и маньяки его хобби. По службе они нам даже в план не засчитываются, скорее наоборот. Начальство ругается, говорит, что мы не своим делом занимаемся. Поэтому Крюк этих уродов отмороженных сразу \"передает компетентным органам\". Он так патологоанатомов называет.
Девушка покраснела от возмущения:
— Ну ничего себе! Вы со своим Крюковым кем себя вообразили? Латиноамериканским эскадроном смерти? А про судебные ошибки ты слышал? Вы человека убьете, а он не виноват! Назад ведь не вернешь. Или твой Крюков никогда не ошибается?
— Почему? Случается. Недавно как раз ошибка вышла. Настоящий юридический казус. Пасли мы одного урода — трех девочек в Тушино зверски изнасиловал и горло перерезал. Выпасли его, взяли с поличным при попытке очередного изнасилования. И опасная бритва в руке. Знаешь, он нам как родным обрадовался. Спасибо, говорит, что задержали. А то вижу, говорит, что плохими вещами занимаюсь, а ничего с собой поделать не могу. Страдаю, говорит, без этого дела, ну просто как алкаш без водки. В том смысле, что он не преступник и подонок, а просто больной человек и его не расстреливать, а жалеть нужно. Ну мы его и пожалели.
Помянули даже потом.
— Как это? В каком смысле \"потом\"?
— После несчастного случая. Упал он. Прямо на ступеньки перед подъездом. И разбился — башка вдребезги.
— Разве можно так сильно разбиться, упав на ступеньки?
— А он с пятого этажа падал. Почти как Савинков. А в морге откатали у него отпечатки пальцев, оказалось — ошибочка вышла. Совсем другой мужик. Этот в Измайловском парке восемь женщин убил. Его с девяносто второго года искали.
— А Мясник тоже упал и разбился? Или был убит \"при попытке к бегству\"? — в словах девушки послышалась неприкрытая ирония.
— Нет, — лицо молодого человека непроизвольно расплылось в улыбке. — Крюков велел мне написать в рапорте, что маньяк был \"растерзан толпой возмущенных очевидцев\".
— Здесь? Толпа очевидцев? Откуда? — девушка в недоумении оглянулась. Кроме них двоих в парке по-прежнему не было ни души.
— Ладно, не придирайся к словам. Самое главное — одним уродом на земле стало меньше. И без всяких процессуальных формальностей, как говорит Крюков. Так что Мясник теперь в аду чистосердечное признание пишет. Хотя… — в голосе молодого человека послышалась неуверенность.
— Что?
— Знаешь, когда его подстрелили, он не сразу умер. И очень тихо так, я один слышал, сказал, что еще вернется. Что он вроде как бессмертный. Ну и подох. Я ребятам рассказал, но они, ясное дело, только посмеялись. Чепуха, конечно, дурацкое суеверие. Слушай, под пятницу говорят, сны сбываются. Мне сегодня как раз Мясник приснился. Представляешь? Выходит из-за дерева со своим длинным ножом и заявляет:
\"Привет, я вернулся\"!
— Прекрати немедленно, мне страшно! — девушка невольно посмотрела в сторону старой липы и вдруг тихо вскрикнула. Из-за толстого ствола дерева выступила фигура мужчины в длинном плаще. В опущенной руке он сжимал громадный нож, усеянный по обуху зубьями.
— Привет, я вернулся, — сказал он.
Молодой человек лихорадочно задергал молнию куртки. Его пистолет находился в подмышечной кобуре. Он понимал, что уже не успеет его достать…
* * *
Вдоль высокого забора, отделявшего парк Боженово от воинской части, спотыкаясь, торопливо шел высокий моложавый человек в длинном плаще. Дойдя до железных ворот с красной звездой, он свернул в проходную КПП.
— Товарищ генерал? Вы? — не сразу узнал его дежурный. — В гражданском прикиде и без машины?
— Моя вчера сломалась, пришлось у компьютерщиков одолжить, которых от \"Ипсилона\" прикомандировали, у Антона. И эта рухлядь накрылась.
Молодой генерал указал себе за спину, где посреди раскисшей дороги стояли синие ржавые \"жигули-копейка\".
Дежурный хотел было что-то возразить, но вдруг заметил свежее красное пятно на манжете рубашки генерала:
— У вас кровь на рукаве, — указал он.
— Где? — генерал поморщился. — А, это я в мотор лазил, порезался.
Командир части у себя?
— Только что уехал.
— Я буду у себя в кабинете, — сказал он дежурному.
В кабинете, когда-то принадлежавшем замполиту части, за двойными дверями и толстыми, сложенными руками добросовестных немцев-военнопленных, стенами, экранированными от прослушивания медной сеткой, генерал смог, наконец, взять трубку защищенного скремблером телефона и набрать номер.
— Алло, Риф? Это генерал Павлов. Мне конец!
ЧАСТЬ 1. В ПАУТИНЕ
1
\"А-я-я-яй убили негра, убили! — из колонок в салоне припаркованной неподалеку от метро \"шестерки\" лилась зажигательная песня. — А-я-я-яй ни за что, ни про что! Суки, замочили\"!
Лирическими звуками наслаждались четверо коротко стриженых крепышей в кожаных куртках. При их габаритах можно было только гадать, как они поместились в тесных \"жигулях\". Несмотря на хмурую осеннюю пору все четверо были в темных очках. Их челюсти перемалывали стиморол без сахара в такт зажигательной мелодии.
— Слышь, Пан, — лениво промычал водитель, — а я бы сейчас под настроение поимел пару сникерсов.
— Вон киоск. Слетай и купи. А мне сигарет возьмешь, — отозвался с заднего сиденья другой из коротко стриженых.
— Ты чо, не въезжаешь? Пару негритосов я бы сейчас мочканул ни за что, ни про что!
— Начинай, — так же лениво отозвался сидящий рядом с ним, видимо старший. — Вон как раз клиенты канают. Пара черножопых.
Из-за угла дома действительно показались двое чернокожих парней.
По тому, как они озирались, можно было догадаться — ребята нездешние прибыли издалека. Может даже из Африки.
— Ну что, разомнемся? — спросил старший, которого водитель назвал Паном.
— Нет проблем!
И все четверо слаженно десантировались из уютного салона в промозглый холод улицы. Они, как будто не спеша, но быстро, направились к неграм и взяли их в полукольцо.
— Джамбо, брат! — окликнул одного из них Пан. — Куда так торопишься? Сделай паузу, скушай твикс!
И резко провел удар правой в голову. Но негр неожиданно уклонился, сделал полуразворот и ногой вырубил крепыша-водителя, который находился у него за спиной. Тот, естественно, был не готов, пропустил удар и отлетел к забору автостоянки.
— Проснись, блин замерзнешь! Чего зеваешь? — с негодованием воскликнул Пан.
И сам получил нокаутирующую \"мавашку\" в голову откуда не ждал от второго. Двое оставшихся крепышей на миг растерялись — то ли врагов бить, то ли своих поднимать, и оба негра рванули за ближайший угол оставив преследователям в добычу свои сумки.
Но на соседней улице их ждал неприятный сюрприз. Из затормозившей волги выкатился двухметровый гигант в бейсболке и реперском прикиде \"из-под пятницы суббота\" — подол его рубашки свисал снизу из-под куртки едва ли не до самых колен. Он тормознул первого беглеца ударом растопыренной ладони в и без того бесформенный нос.
Второй негр снова среагировал моментально и ударил гиганта ногой в прыжке. Но удар не дошел. Из-за спины гиганта появился шустрый тип и боковым ударом расплющил негру колено бьющей ноги. Черные парни рухнули на асфальт. Один схватился за лицо, другой за ногу.
— Однажды утром рано лежат как два банана, — прокомментировал шустрый.
— Ты чего, Крюк, какое, на хрен утро? — удивился гигант.
— А какие это тебе, на хрен, бананы? — возразил шустрый. — Давай Птенчик, поднимай клиентов и зачитай им их права.
О\'кей командир, — кивнул гигант и продекламировал:
— Вы имеете право пройти с нами в ближайшее отделение милиции и чистосердечно признаться в совершенных вами преступлениях. Если вы этим правом не воспользуетесь, то получите право остаться без зубов и без почек. Хау, мои черные братья, я все сказал! Добавить?
— Не иметь права! — заявил тот, что держался за ногу. — Мы требовать адвокат и переводчик!
— Вам повезло, я адвокат, — сообщил шустрый тип. — А вот и переводчик идет. Знаток греческого и латыни. Эй, Грека, тут кое-кому перевести надо. С Армянского на Ваганьковское.
К ним подошел парень помоложе с невинным лицом античного младенца.
— Я ничего не пропустил? — поинтересовался он.
— Успел в самый раз, — сообщил ему Птенчик. — А вообще у тебя как у того солдата — как в атаку идти, так тебя срать разбирает.
— Это у меня на нервной почве. Слушай, Крюк, — обратился Грека к шустрому типу. — По рации сообщили, что в квартале отсюда снова малолетку изнасиловали. Может раскроем по горячим следам? Клиенты под рукой, ходить никуда не надо.
— Слышали, горячие черные парни? — шустрый защелкнул наручники на запястьях пленных. — Так вот, я капитан Крюков из управления расизма и рассовой дискриминации, подотдел пыток и расстрелов. Можете обращаться ко мне \"масса капитан\" или просто \"товарищ сахиб\". Предлагаю вам — либо вы колетесь на свою наркоту, либо мы на вас навесим изнасилование и до отделения милиции вы вряд ли дойдете. Песню \"Убили негра\" слышали?
Она сейчас очень популярна в народе. Вам перевести или уже сообразили?
Вокруг них потихоньку стали собираться зеваки. Некоторые мужики особенно поддатые, уже проявляли понятное нетерпение.
— Эй, братва, а случайно не эти черножопые в четвертом доме девчонку изнасиловали? — поинтересовался кто-то. — Может их линчевать?
Толпа с энтузиазмом откликнулась радостным гулом. Задержанные тут же поспешно поднялись и выразили полную готовность оказать помощь следствию.
— Спокойно, граждане, — успокоил собравшихся Крюков. — Это не насильники. Они — честные наркоторговцы.
Задержанных доставили в комнату милиции при метро. Здесь, в безопасности, они снова попытались закосить под дураков.
— Я не понимать, требовать переводчик, — заявил один.
— И адвокат, — поддержал его товарищ. — Требовать все по закону.
— Хорошо, — согласился Крюков. — Птенчик, организуй кабинет психологической разгрузки. А ты, Грека, — обратился он к самому молодому члену группы, — принеси из машины следственный чемодан. Пусть все будет по закону. Я тоже люблю закон, потому что закон здесь — я!
Птенчик моментально пристегнул обоих пленников наручниками к батарее отопления. Шурик вернулся через пару минут с большим и старым как у Жванецкого, портфелем. Крюков открыл его и стал любовно раскладывать перед задержанными его содержимое.
Из портфеля один за другим появлялись предметы, способные укрепить память лучше лошадиной дозы фосфора и расположить к откровенности самого закоренелого лжеца. Здесь был огромный шприц с толстой как штык иглой, две пары зубоврачебных щипцов, маленький коловорот, большой прозекторский скальпель, пинцет длиной в руку, электрошокер и моток широкого лейкопластыря. Задержанные в страхе скосили глаза на его приготовления.
Милицейский сержант, любезно предоставивший команде Крюкова комнату милиции, заерзал в своем углу и поднялся.
— Ну я пойду пройдусь по платформе, — сказал он. — Когда закончите захлопните дверь.
И поспешно вышел. Крюков пощелкал разрядником. Между контактами с треском проскочили голубые молнии. Он протянул электрошокер Греке.
— Запомни, — тоном наставника произнес Крюков, — включаешь, когда проходит поезд. Тогда и рты заклеивать не придется. Пусть орут, все равно никто не услышит. А то у нас этот пластырь последний.
В подтверждение его указания рядом за стеной загремел поезд метро. В комнате все затряслось. Грека подумал и заорал во все горло. Его крик утонул в водопаде грохота.
— Порядок, — удовлетворенно кивнул он. — Слышимость — как в мешке ваты перднуть. Приступаем к исповеди? Цигель ай-люлю! Время! Сейчас как раз поезд в обратную сторону пойдет.
И он, хищно облизываясь, защелкал голубыми молниями.
Крюков обратился к задержанным. Из черных оба сделались пепельно-серыми. Наверно так негры бледнеют.
— Вы официально предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний, — грозно прорычал Крюков. — За каждый неправильный ответ — удар током. За каждый правильный — банан. Ток сразу, бананы потом.
Имейте в виду — этого парня выгнали из КГБ за жестокость. Вопросы есть? Или что непонятно? Обратите внимание — это уже первый вопрос.
Негры лихорадочно закрутили головами:
— Все понятно! Мы все отвечать правильно!
Крюков порылся в их карманах и извлек оттуда документы.
— Так, Птенчик, пиши рапорт. Докладываю, что в результате длительной оперативной разработки нашей группой в составе… задержаны…
оставь место — дату и время мы потом впишем… граждане Федеративной республики Нигерия. Джон Оматосо и Якубу Азикиве. Морпехи из охраны посольства вышеназванной республики Нигерия. Птенчик, ты знаешь, где их посольство находится? В особняке Суворова. Бедный Александр Василич, мог ли он предположить, что над его домом будет развеваться зеленое знамя Магомета! Старик, поди, в гробу вертится. Записал?
— Дописываю: \"… в гробу вертится\". Готово! Шучу, начальник. Так что мы им инкриминируем?
— Больше так не шути, а то шутильник потеряешь. Валяй дальше. Задержаны при доставке наркотиков, чего же еще. Эй, Джон и Якубу! Где товар? Напоминаю: говорить правда — много вкусный банан. Не говорить очень больно Джону и очень больно Якубе. Понимать меня, Джон и Якубу?
— Понимать, — закивали оба. — Товар здесь, — они похлопали себя по животам.
— Окей, Джон и Якубу. Вижу, что вы твердо стали на путь исправления. Разум и доброта — вот смысл жизни. Не люблю я этих пыток и расстрелов. Негра — она ведь тоже человек, — Крюков потрепал Якубу по курчавой голове. — Хоть и арапского звания, как сказал бы мой друг Роберт Мерфи. Птенчик, помнишь его? Такой здоровый черный ФБРовец. По обмену опытом приезжал. Сколько же мы с ним этим опытом наменялись, сколько водки выжрали! А теперь главное. Говорить Якубу: к кому вы несли товар?
Негр поспешно затараторил:
— Нас должен встретить Пусир. Он — человек Касьянофф. Но он не прийти. Мы его искать, но на нас напали скиннер, бритоголовый. Отняли сумки с теплый вещи. А у вас скоро зима. Холодно.
— Не боись, теплые вещи вам в тюрьме выдадут, — успокоил Грека.
— Пузырь? — Крюков задумался. — Это брательник Касьяна? За товаром не дошел, а по соседству кого-то изнасиловали. То есть налицо полное алиби наоборот. Выходит он \"два-двадцать четыре\"
[1] на \"сто семнашку\"
[2] махнул? Это на него похоже. Вот Касьян порадуется! А что нам говорит метод дедукции?
— На хрена нам дедукция? — проворчал Птенчик. — Все и так давно знают, что Пузырь малолеток в лифтах трахает. Если бы не Касьян, ему бы свои ребята давно горячий кол в очко загнали.
— А что у нас новенького по Касьяну? — спросил Крюков второго помощника. — Давно что-то его группировка в криминальной хронике не фигурировала.
— У него серьезные терки с \"РИФом\" из-за какого-то банка, — сообщил Грека. — \"РИФ\" — фирма серьезная. Легальные крышевики. Хоть и называется частным охранным предприятием, а пашут там суперпрофессионалы.
Половине Москвы крышу держат.
— Блин, ведь мы же могли сегодня и Пузырю хомут подвесить, причем по двум статьям сразу! — искренне расстроился Крюков. — Может и на Касьяна поимели бы зацепку. Какого хрена мы тут втроем за всех отдуваемся?
Где группа Панченко? Где наш стажер?
Дверь комнаты милиции распахнулась и в нее вошли четыре крепыша-\"скиннера\" во главе с Паном. Двое тащили сумки негров.
— А вот и комиссар Мегрэ со своими воробушками. Легки на помине, поприветствовал их Крюков. — Слышь, Панченко, у меня тут имеется заявление от двух граждан братской Нигерии о том, что четверо неизвестных похитили у них две сумки с носильными вещами. Не их ли я вижу? И не стыдно? Офицеры милиции опустились до уличного грабежа! Можете написать чистосердечное признание. Поздравь меня, я раскрыл грабеж по горячим следам — сто сорок пятая, тьфу, никак не привыкну, сто шестьдесят первая, часть вторая, пункты \"а\" и \"г\". Лишняя палка к концу года моей группе не повредит. А вам мы передачи носить будем. От трех до семи лет каждое воскресенье.
— Я этих братских граждан сейчас по стене размажу! — Панченко снял темные очки и продемонстрировал миру синяк под левым глазом.
— Щ-щас, раскатал свои срамные губки! — остановил его Крюков. — Я никому не позволяю избивать пленных в моем присутствии. Я делаю это исключительно сам. А ты смотри, на кого прыгаешь. Эти ребята в своем нигерийском спецназе служили. К тому же это моя добыча. Налови себе негров и бей сколько влезет. А то как работать — так никого, а на готовое — как хохлы на сало. Сейчас наверняка и Леха подгребет. Не видели там нигде нашего стажера? У него вчера выходной был. Перебрал, поди.
— Не подгребет твой стажер. Убили его, — Панченко присел на край стола и закурил. — Я в контору отзванивался, мне Абрамыч сказал. Тебя Женька Шабанов из убойного отдела ищет. Похоже снова Мясник поработал.
— Как это Мясник? — не понял Крюков.
Птенчик с Грекой также застыли в изумлении:
— Как это Мясник? Мы же его…
— Леха в Боженовском парке крутился, на том самом месте. С подружкой. Там их и порезали. Леху насмерть, а она жива. Только после \"Склифа\" ее, похоже, в \"Кащенко\" придется отправлять. Крыша напрочь потекла. Все про Мясника толкует, — хмуро поведал Панченко и предложил Крюкову. — Ладно, давай договоримся: ты нас в палку вписываешь, а мы твоих негров документируем.
Документировать преступную деятельность Джона Оматосо и Якубу Азикиве означало промывать им желудки и искать в их экскрементах, а проще говоря говне, черные пластиковые капсулы с героином. Крюков быстро согласился на такое разделение труда, предложенное коллегой поднял свою группу и помчался в контору выяснять подробности убийства стажера.
2
Уцелевшие стекла пятиэтажек были покрыты толстым слоем пыли и грязи. Жилой когда-то, район уже давно превратился в промышленную зону, а улица — в проезд между стройплощадкой и комбинатом железобетонных изделий.
На прояснившемся к ночи небе низко стояла бледно-зеленая луна. В ее свете посредине улицы тускло блестело горлышко разбитой бутылки.
Серая полоса асфальта была наискось перечерчена изломанной ажурной тенью подъемного крана. В эту лунную ночь в проезде забили стрелку касьяновцы — члены преступной группировки криминального авторитета Касьянова — и сотрудники частного охранного предприятия \"РИФ\", служившего \"крышей\" для многих столичных фирм и банков.
Приехать на стрелку раньше времени — себя не уважать. Опоздать значит автоматически заработать \"баранку\" — поражение в правах без права обжалования. Машины противников показались практически одновременно. С одной стороны — темно-синий микроавтобус \"шевроле-лумина\", на борту которого белела надпись \"РИФ\". По низкому рокоту форсированного двигателя и толщине приспущенного, сильно затемненного стекла, можно было предположить, что машина бронирована.
С другой стороны, рыча шестигоршковым турбодизелем, подкатил черный как окружающая ночь \"ниссан-патрол\" касьяновой братвы. Машины замерли друг против друга и некоторое время как бы принюхивались. Наконец их двери открылись и из каждой вылезли по два человека. По крайней мере на первый взгляд они не были вооружены.
Пассажир микроавтобуса с надписью \"РИФ\" был высок, годами — слегка за тридцать. Его волевое лицо несомненно носило отпечаток интеллекта и лидерства. Эдакий русский интеллигент. Из тех, что в царей стреляли. Интеллигента сопровождал кряжистый, \"семь на восемь\", боевик похожий на медведя. Отсутствие оружия в его руках ни о чем не говорило. Такой при желании смог бы убить и пальцем.
Их противники, ветераны бандитских разборок криминального императора Касьяна, представляли собой типичный продукт возгонки грязи в князи. Оба субъекта находились где-то в середине процесса эволюции.
Еще не обезьяна, но уже давно не человек.
Высокий интеллигент встретил их презрительной улыбкой на полпути между машинами.
— Гляди-ка, а вот и самые крутые мальчиши-плохиши Москвы и Московской области, — процедил он сквозь зубы, обращаясь к своему медведеподобному напарнику.
Тот занял позицию с хорошим обзором чуть сбоку и сзади, откуда контролировал каждое движение противника. За темными стеклами обеих машин также угадывалось нарастающее напряжение.
— Ты узнал меня? — спросил высокий и интеллигентный рифовец у одного из касьяновских парламентеров. — Тогда подтверди!
— Нет базара, — утвердительно кивнул тот в ответ, потом повернулся к своей машине и крикнул:
— Бля буду, пацаны, это в натуре Риф!
После этого касьяновец в сдержанной манере, растопырив веером пальцы, обратился к похожему на медведя боевику Рифа и остальным бойцам, скрытым за темными стеклами микроавтобуса:
— Значит как договорились. Ваш босс — Риф — едет с нами к нашему боссу. За Рифа мы вам оставляем Пузыря. Короче, имейте в виду, — он подтолкнул к ним своего спутника, — Этот пацан — Пузырь — брательник самого Касьяна. Ты, Бурый, его признаешь в натуре?
Кряжистый боевик, похожий на медведя, ответным кивком головы подтвердил, что опознал знатную персону. Пузыря знали многие. И, практически все, кто знал, свои и чужие, либо презирали его, либо ненавидели. Если бы не родство с самим Касьяном, кукарекать бы ему давно на зоне петухом под нарами и жрать свою баланду из миски с дыркой.
Беспредельщик и отморозок, Пузырь был позорным пятном касьяновской братвы. На опасных разборках с конкурентами он, если и появлялся то укрывался в глубоком тылу, за спинами братков. Зато на пьянках и с бабами Пузырь не стеснялся. Но и здесь отличался лишь мелким садизмом унижая и причиняя боль всем, кто не мог в ответ врезать ему по сальной роже.
Касьян знал об этом и держал родственника в стороне от серьезных дел, доверяя ему обкатывать молодых быков-новичков. Обычно Пузырь выставлял их на стрему, пока насиловал в лифте какую-нибудь малолетку.
Это было его любимым развлечением. Или посылал разбомбить ларьки на чужой территории. Но и Касьяну эта обуза начала надоедать. Сейчас Пузырь едва ли не впервые в жизни исполнял непривычную для себя общественно-полезную и ответственную роль, поэтому его пухлая наглая физиономия была нахмурена и бледна.
Его напарник-парламентер тем временем продолжал:
— Короче, пока нас не будет, Пузырь останется у вас, типа, заложником. Через час, край — полтора, вашего босса вернем в целости и сохранности. Но если с Пузыря хоть одна мандавошка упадет, то и пахану вашему, и вам всем, без базара, ливер на улицу выпустим. Типа — организуем вскрытие при жизни. Так Касьян велел передать. Не каждому такая везуха выпадает — со своими печенками и селезенками повидаться. Говорят, когда кишки вылезают, щекотно в натуре…
— Хорош зубы скалить, босявка! — оборвал его Риф. — Все и так поняли. Едем.
Он пересел в \"ниссан\" касьяновцев, а гаранта-заложника Пузыря погрузили в микроавтобус \"шевроле\" и машины разъехались.
Рифа зажали на заднем сиденье две богатырские туши. Парламентер касьяновцев сел спереди и положил на колени кейс. Открыл. Внутри тускло блеснула панель скремблера. Он нажал одну из кнопок, в ответ замигала красная лампочка. Парламентер усмехнулся, потом взял трубку мобильника и набрал личный номер Касьяна:
— Але, босс? Мы его везем. Да, я его только что проверил, бля новым прибором. Ясное дело, он заряжен. Конкретно фонит. Короче, я отключаюсь и врубаю подавитель, бля, радиосигналов. До встречи!
Риф понял, что радиомаяк, спрятанный в каблуке ботинка, ему не поможет. Его люди не смогут определить место, куда его повезут. Оставалась слабая надежда, что им удастся выяснить это старым дедовским способом — слежкой.
Когда джип касьяновцев вырулил на проспект, парламентер переглянулся с водителем:
— Ну что, нас пасут?
— А то нет? — презрительно ощерился водила. — Не ссы, ща оторвемся!
Помнишь как в песне? Шел я лесом, видел чудо — два татарина сидят!..
Вон они, ждут.
И мигнул фарами.
Завидев приближающийся джип касьяновцев, от тротуара резко стартовали два \"татарина\", как в народе называют КАМАЗы. Самосвалы пристроились в хвост \"ниссану\", заняв при этом всю середину проезжей части и сбросили скорость до сорока-пятидесяти километров в час. Несколько машин, оказавшихся на ночной улице позади них, также вынуждены были сбавить скорость и возмущенно загудели. Но безрезультатно.
КАМАЗы как пьяные виляли по трассе опасными зигзагами, то сближаясь, то удаляясь друг от друга подобно ходячим скалам Симплегадам. Новых же аргонавтов, желающих проскочить между их сварными бортами, с риском превратиться в отбивную, не нашлось даже среди сыщиков \"РИФа\".
Их машины безнадежно отстали, а касьяновский джип набрал субсветовую скорость и мгновенно исчез в ночной дали.
Темно-синий микроавтобус с белой надписью \"РИФ\" на борту отъехал немного от места стрелки и свернул в проулок между штабелями железобетонных отходов. Первым из него показался Бурый. При своей массивности двигался он, вроде бы, не спеша, но быстро и ловко. Как медведь. За ним выскочили трое бойцов в черных комбинезонах и вязаных шапках-масках. Они за руки-за ноги выволокли таращившего глаза Пузыря. Его рот был заклеен скотчем, а руки скованы наручниками.
Бурый говорил по мобильнику с группой преследования:
— Потеряли? Глухо? И радимаяк не работает? Да, плохо, но бывает и хуже. Тогда приступаем к реализации плана \"Б\".
Бурый убрал трубку.
— Касьяновы оторвались, — пояснил он своим помощникам. — Куда повезли шефа — неизвестно.
— Что же теперь делать? — растерянно спросил один из бойцов.
— Как что теперь делать? — переспросил Бурый с недоброй ухмылкой. А что всегда делали, то и сейчас будем. Если чего-то не знаешь, расспроси людей. Они добрые, они всегда помогут. Давай-ка сюда этого любителя белого мяса. Сейчас мы его немножко поспрошаем.
Пузыря завалили на бетонную плиту и крепко прижали. Бурый наклонился к его лицу и четко проговорил:
— Слушай внимательно, кусок дерьма. Это твое первое и последнее в жизни интервью. От того как ты поведешь себя сейчас, будет зависеть очень многое. Или ты будешь мучиться всю оставшуюся жизнь, а это долго — минут пять, а то и шесть. Или испытаешь неземной кайф от передозировки и остаток жизни проведешь в райских наслаждениях. Допрашивать тебя гуманно — с разными скополаминами — нет времени. Так как, поболтаем?
Из-за спины Бурого показался один из его подручных. В одной руке он держал шприц, в другой топор. Пузырь испуганно таращил глаза. Он все еще не мог оценить серьезности ситуации.
— Выбирай, — предложил пленнику Бурый. — Здесь герыча на полштуки баксов. Заснешь и не заметишь, что помер. Удовольствие дорогое, но для хорошего человека ничего не жалко. Ты сейчас говоришь мне, где Касьян встречается с Рифом и кайфуешь до конца жизни. А если не скажешь, мне придется включить детектор лжи. Вот так…
Бурый взял у помощника топор и одним ударом отхватил Пузырю левую ступню. Тот выкатил глаза и зашелся в неслышном крике.
— Не очень больно? Терпимо? — соболезнующе поинтересовался Бурый. Да, брат, ощущение совсем не то, что от девочек в лифте. Так ты готов отвечать? Приоткройте ему форточку.
Один из державших Пузыря просунул палец под липкую ленту и отодрал ее с одного края. В уши собравшихся ударил дикий рев:
— Вы все, суки, покойники! Мой братан вас всех!..
Бурый кивнул и его подручный снова запечатал рот страдальцу ударом кулака.
Бурый нахмурился:
— Жаль, очень жаль. Значит мы так ничего и не поняли. И правды говорить не хотим.
И отрубил пленнику вторую ступню. Тот от боли даже орать перестал. До него только сейчас дошел весь ужас происходящего. Своими тупыми, заплывшими жиром мозгами он сообразил, наконец, что его начали убивать. Причем способом долгим и мучительным.
Бурый критически оглядел дело своих рук и недовольно покачал головой:
— Надо бы ранки прижечь, чтобы инфекция не попала. Зеленку не захватили? Тогда хоть паяльную лампу принесите.
Побелевшими от ужаса глазами Пузырь следил за тем, как Бурый зажег пламя. Когда огонь лизнул обрубок ноги, он снова дико замычал.
— Хочешь что-то сказать? — наклонил голову Бурый. — Только уговор чур не обзываться! Имей в виду, в зачет идет только информация о том где твой брат встречается с Рифом. Ну что? Споешь нам? Включите ему звук!
Через пару минут Бурый знал, куда именно люди Касьяна повезли Рифа для встречи со своим боссом и общий план места их встречи. Он закрыл блокнот и скомандовал помощнику:
— Грузимся, поехали. Свяжись с нашими, пусть срочно выдвигаются в район Боженово…
— Укол!..Дозу!.. — с трудом прохрипел Пузырь. — Ты обещал…
— Что? Ах да, конечно. Я про тебя чуть не забыл, — вскользь бросил Бурый и ударом топора перерубил пленнику шею.
— Мастерски ты ему башку отмахнул! — не сдержал восхищения помощник.
— А, что тут особенного, — скрывая удовлетворение проворчал Бурый. — Вот когда я по молодости на мясника учился, наши мастера между собой соревновались — рубли и трояки бумажные рубили. Не пробовал? Вот это мастерство! А здесь…
Бурый презрительно сплюнул и махнул рукой:
— Грязь убрать не забудьте!
Бойцы в черных комбинезонах сноровисто затолкали тело и обрубки под край бетонной плиты, полили их из канистры остро пахнущей тягучей жидкостью и подожгли. Вспыхнуло и забилось яростное пламя. Машина умчалась, а на месте трагедии спустя десять минут остались лишь лужа грязи и куча пепла.
Микроавтобус мчался по ночным московским улицам. Его скорость перевалила далеко за сотню. Бойцы проверяли оружие, щелкали автоматными магазинами. Все они были вооружены бесшумными автоматами \"вал\". Бурый то вынимал наполовину из ножен, то толчком вкладывал обратно длинный сантиметров в тридцать, боевой нож с пилой по обуху.
— Ты сегодня что-то нервничаешь, — заметил Бурому сидевший рядом помощник.
— Да, что-то очко играет, — неохотно признался тот. — А оно меня еще никогда не подводило. Видно беду чует.
— За Рифа беспокоишься? Зря. Он же не салабон зеленый. Командир ветеран.
Бурый невесело усмехнулся:
— А что толку? У нас до Рифа командиром был Волкодав. Ты, Сармат молодой, его не знал, это до тебя было. Он один десятка стоил. А погиб странной и нехорошей смертью. Очень странной. Убили его таким же вот ножом. Талисман у него был — золотой череп с крылышками на цепочке.
После смерти пропал этот талисман. Я думаю, убийца его забрал. Может по нему и найду? У меня все наши старики на подозрении.
— Может и себя подозреваешь? — уточнил собеседник.
— А что? Я всякого повидал. Бывало у нас и такое, что человек вроде не с похмелья, а где был и что делал не помнит, — отрезал Бурый. Вот такой расклад. А Волкодав, между прочим, куда круче Рифа был. Но убийцу его я все равно найду и отомщу страшно. Я тут такое раскопал…
— Подъезжаем, — прервал его водитель.
3
Касьяновцы привезли Рифа в его секретную (как думал сам Касьян) резиденцию. Она располагалась в густом лесном массиве сразу за Московской кольцевой автодорогой. Собственно, окружная дорога и отрезала в свое время старую усадьбу от развалин царского дворца в Боженово.
Касьян выкупил ветхие полуразвалившиеся постройки усадьбы буквально за копейки как место несанкционированной свалки с обязательством все расчистить и благоустроить. И благоустроил в соответствии с собственным тонким, как он считал, вкусом.
Рифа подвезли к самому входу в королевски-роскошный, разве что чуть уменьшенный в размерах особняк. Через окно он успел рассмотреть фортификационные ухищрения противника. Примитив. Если его ребята сумеют вычислить местонахождение этого микро-Версаля, то взять его штурмом для них труда не составит.
Касьян по старинке надеялся на высоту стен, крепость ворот и большое число быков с автоматами, слонявшихся по двору с бравым видом.
Наивняк! Если понадобится, рифовцы ворвутся в эту богадельню раньше чем ее нескладные защитники сообразят, что война уже началась.
Рифа выгрузили и проводили сквозь бесконечную анфиладу комнат.
Она показалась ему чуть длиннее, чем в Царскосельском дворце. В роскошном, но безвкусно отделанном светлым деревом кабинете с горящим камином, гостя встретил сам хозяин. Они были одногодками, но Касьян выглядел лет на десять старше, обрюзгшим, с мутными водянистыми глазами.
Казалось, причиной его изможденного вида являются массивные золотые \"шайбы\" на пальцах и тяжелые как вериги цепи на короткой шее.
— Валите все отсюда! — распорядился Касьян.
— Но шеф… — попытался возразить кто-то из приведших Рифа быков.
— Повторить? — нахмурился Касьян. — Сдристнули все на хер! С этим фраером, в случае чего, я и без вас смогу разобраться, — он презрительно кивнул на Рифа, — Такого Кузьму как-нибудь и сам возьму. Лучше по периметру пасите, чтобы его шестерки не заявились.
Охрана с недовольным ворчанием удалилась. Касьян вытащил из наплечной кобуры большой пистолет с изображением змейки, выбитым на кожухе затвора и помахал им в воздухе:
— Если захочешь рыпаться, то имей в виду — я как раз собираюсь новую игрушку испытать. Мне пацаны вчера \"гюрзу\" приволокли. Видал такую волыну? Маслята бронебойные, с титановым сердечником. Думаю, даже твой каменный лоб пробьет, не отрикошетит.
Охранники давно протопали по коридору, в кабинете оставались только двое паханов. Но Риф, сидя в кресле, услышал, как в темном углу у него за спиной раздался подозрительный шорох. Значит Касьян вовсе не был так самонадеян, как хотел казаться?
— Слушай, Касьян, — поинтересовался как бы между прочим Риф. — Я слышал, что Мясник на тебя работает. Учти, с ментами шутки плохо кончаются, он же в федеральный розыск объявлен.
— А ты не верь слухам. И вообще, не пудри мне тут мозги, — оборвал его Касьян. — Давай по делу базарить. От Зелинского банка отвалишь. Я беру его под свою крышу. Или не понял?
— На \"понял\" берешь, дешевка? — поинтересовался Риф. — Значит, торговли наркотой тебе мало, хочешь мой кусок заглотнуть? А не боишься что от такого заглота жопа треснет?
— Фильтруй базар, мусор недорезанный, ответишь! По правильным понятиям я тебя…
— Шел бы ты со своими правильными понятиями лохов разводить, — посоветовал ему Риф. — А я уже взрослый и леченый. Так что про свои нелепые претензии к банку Зелинского лучше забудь. Здоровее будешь. А тебе хочу сделать встречное предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я вхожу в твою торговлю наркотой и мы поднимаем ее на такой уровень, какой тебе и не снился. И никаких конкурентов, никакого геморроя. Я это гарантирую.
— Мой единственный геморрой — это ты, козлиная рожа!.. Касьян взвился было, но внезапно остыл.
Скорее всего вспышка гнева была наигранной, рассчитанной на неопытного новичка. Но Риф таким не был. За демонстрацией всплеска эмоций и внезапно наступившим спокойствием Касьяна он сумел понять, что тот его уже приговорил. И не ошибся.
— Ладно, кончаем базар, — сказал Касьян уже спокойно. — Но имей в виду: если мы с тобой сейчас не договоримся, живым ты отсюда не выйдешь.
— Ну ни хрена себе! — удивился Риф. — Это же голимый беспредел! А как твой братан? Знаешь, что с ним мои ребята сделают?
— Во-первых он мне не родной, а троюродный, — пояснил Касьян. — А во-вторых он меня заколебал — дальше некуда. Под такие разборки, сука отмороженная, подставляет! Я бы сам его в землю зарыл, но не могу какой ни есть, а все ж родня! Как я его мамане потом в глаза смотреть буду? А вот если его твои орлы прикончат, то мои волки от этого только злее будут. Так что можете мочить Пузыря за ради Бога. Про мою наркоту сразу забудь, а на предложение мое лучше соглашайся по-хорошему. От тебя не убудет, а жизнь дороже стоит.
— Ты меня словно целку уламываешь, — усмехнулся Риф.