— Стар… — произнес Джереми, и его голос показался ей серьезнее обычного.

— Что?

Он возвел глаза к небу, потом резко выдохнул.

— Раньше я ходил в обычную школу.

Стар сразу вспомнила, как посмотрела на него Мэрилин, когда заговорила о домашнем обучении.

— Когда?

— Два года назад. — У Джереми заметно напрягся подбородок.

Увидев, как он ссутулился над рулем, Стар притихла, ожидая продолжения.

— Городок-то маленький. Так что все, естественно, знали — или догадывались, что я гей. Я даже самому себе в этом не признавался до старшей школы. А потом к нам в город переехал новый парень — и внезапно все мое существование словно взорвалось. Теперь у меня был друг, точнее, даже возлюбленный, и впервые в жизни я мог быть сам собой. Я никогда не думал, что могу быть настолько счастлив! Тем не менее мы с ним встречались тайно, пока какой-то придурок из нашей школы не увидел, как мы целуемся — и, как все ограниченные и зашуганные недоумки, принял это слишком лично. В общем, школа стала для нас сущим кошмаром. И вместо того, чтобы отстаивать себя и давать отпор, я сделался мрачным и подавленным, словно замкнувшись в своем жалком и дрожащем панцире. Я был просто раздавлен. Я отдалился тогда от всех, даже от своей семьи. Я внушил себе, что всплывшая обо мне правда хуже смерти.

У Стар нервно дернулось колено.

— И ты задумал покончить с собой?

Джереми кивнул, по-прежнему не глядя на нее.

— Родители не знали, что со мною происходит, но видели, как я изменился. И они предложили, что год-другой со мной будет заниматься домашним обучением мама.

В машине стало тихо и темно, внутрь проникала лишь голубоватая полоска от сияющего на небе полумесяца. Стар потерла ладонями локти.

— Тебе совершенно нечего стыдиться, Джереми, — твердо сказала она.

— Верно. И мне следовало бы остаться в школе. Надо открыто было признать, что я не такой, как все, раскрасить машину в цвета радуги. Хотя бы попытаться быть собой, не убегая от насмешек.

— Но теперь-то у тебя все отлично, верно?

Джереми тяжело вздохнул.

— На самом деле я не потому завел этот разговор. Я хотел рассказать о Люси и Бене.

— Что именно?

— Люси послала Бена к водопаду.

Стар покачала головой, стараясь подавить в себе раздражение, но Джереми продолжал говорить загадками.

— Ты снова что-то порешь, как те нарики.

— Ты уже поднималась к водопаду?

Стар помотала головой.

— Это потому, что для Люси туда слишком крутой подъем. Там есть тропинка, ведущая к узкому металлическому мосту, что соединяется с дамбой. После меня там установили калитку с замком. Хотя я там был не первым.

Стар ошарашенно распахнула глаза.

— Как она это узнала?

— А как она вообще все узнает? — пожал плечами Джереми. — Просто узнает, и все. Она позвала Бена и сказала ему, что со мной вот-вот случится что-то плохое. Он даже не стал ее расспрашивать — просто ринулся туда со всех ног.

— Ого… — только и выдохнула она.

— Вот именно, что «ого», — кивнул Джереми.

Стар внимательно посмотрела на него. Его рассказ словно окрылил упрямое зерно надежды, зародившееся в самой глубине ее души и теперь болезненно трепетавшее в груди. Стар постучала кулачками себе в бедра, все же пытаясь отогнать мысль о том, будто Люси может действительно беспокоиться за нее так же, как она тревожилась о Джереми. Это ну никак не могло быть правдой!

— Получается, Люси нашла нас обоих, — тихо произнесла она.

Джереми согласно кивнул:

— Похоже на то, Вторница.

Ей хотелось сказать ему что-нибудь еще, но Стар не сумела найти нужных слов. Вместо этого она потянулась к Джереми, коснулась его руки и, легко улыбнувшись, выбралась из минивэна.

Джереми тут же опустил пассажирское окно:

— Уроки начинаются в восемь. До завтра!

Глава 34. Джесс


«Ты уже нашла?»


Вопрос этот просочился в ее сознание, тоже став частью сна. Ты уже нашла? Тут же во фразу вклинилось еще одно словечко, чтобы полнее соответствовать ее ночному кошмару. Ты его уже нашла?

Она вновь стояла посреди темной ночной улицы большого города, и в воздухе кружились белые снежинки, которые, быстро тая, превращались в лужицы, и в этих лужицах вспыхивал, отражаясь, красный сигнал светофора, и единственным звуком было ее тяжелое дыхание. Она вгляделась в пустынную дорогу — и вдруг резко вдохнула, увидев стоящего на тротуаре мальчика в красной толстовке. Но в этот раз она четко могла его разглядеть, вплоть до кудряшек цвета карамели. Он протянул к ней руки, расширил в ужасе глаза, разинул рот в истошном крике. Она бросилась вперед, чувствуя, как на коже стынут слезы, а сердце больно колотится в ребра. Она могла его спасти! Наконец-то она могла его спасти! И когда ее пальцы уже почти коснулись округлого изгиба его щеки, она резко остановилась. Она громко вскрикнула, попыталась двинуться с места, однако ноги ее словно сковало обжигающим льдом. «Мама!» — завопил он, и, обернувшись, она увидела бананово-желтый капот автомобиля, с ревом несущегося прямо на нее. Из-под шин разбрызгивалась снежная каша, лицо водителя скрывалось за подернутым ледяной коркой лобовым стеклом.

По жилам у нее пробежала волна облегчения. На сей раз все было правильно. Напоследок она улыбнулась: наконец-то она оказалась там, где ей и следовало быть.

Она широко раскинула руки и приготовилась к удару.

— Ты уже нашла?

Вместе с голосом Люси испарилась в воздухе машина, унеся с собой и вспыхивающий красный свет, и улицу, и снег, и, в последнюю очередь, мальчика, который теперь ей улыбнулся и тоже исчез.

Медленно разомкнув веки, Джесс увидела, что спальня ее залита солнечным светом. Сон окончательно развеялся, оставив в ней щемящее чувство потери и желание снова закрыть глаза и уснуть.

Из открытой двери на нее пристально глядела Люси. Очень странно, что старушка проснулась раньше нее.

— Доброе утро, Люси. — Джесс потерла ладонями лицо, легонько пощипала щеки, попыталась смахнуть с век словно налипшую к ним дремоту. Кожа на лице казалась сухой и стянутой. Это был, пожалуй, самый худший вариант сновидений. Сон, который она не в состоянии была полностью вспомнить, но который оставлял в ней отчаянную, болезненную, безысходную тоску по сыну. Она уронила голову обратно на подушку, сомкнула глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пока боль в душе не отступила достаточно, чтобы Джесс могла спокойно встретить новый день.

Она вновь открыла глаза и лишь теперь заметила, что солнце падает в ее комнату под тем углом, какой обычно бывает уже поздним утром. Неужто она проспала?! Джесс потянулась за мобильником, чтобы узнать время, и вскрикнула от неожиданности. На прикроватной тумбочке рядом с ее телефоном лежал камешек в форме сердечка. Джесс отдернула руку так, словно внезапно обожглась, и по ее телу пробежала дрожь. Судя по всему, Люси тоже коллекционировала камни в виде сердечек. Довольно необычное, надо сказать, увлечение для старушки. Однако из-за местного мальчишки, который развлекался тем, что то и дело ее пугал, и камешков, которые она постоянно находила в доме, Джесс повсюду и неотступно преследовали напоминания о сыне, и от этого сама реальность казалась ей хрупкой и ненадежной.

Стараясь не коснуться рукой камня, Джесс стянула мобильник с тумбочки. На экране было 10:45. У нее даже глаза расширились. Последний раз она спала дольше, чем до полшестого, еще в пятилетнем возрасте! Джесс резко откинула одеяло.

— Я очень виновата, что проспала, — проговорила она и, сраженная внезапной догадкой, вновь посмотрела на камень. — Люси, это вы положили камешек у меня в комнате?

Между тем Люси все так же стояла в дверях, взгляд у нее был потухшим, уголки рта уныло опущены. Услышав вопрос, она подняла глаза к потолку, потом опустила к ногам, пошевелила большими пальцами ступней.

— Какой камешек?

— Вот этот, что у меня на тумбочке.

Люси покачала головой и улыбнулась, однако ее взгляд был настолько отсутствующим, что в мозгу Джесс тут же зазвенел сигнал тревоги. Женщина быстро накинула халат и подскочила к Люси:

— Вы ведь, должно быть, голодны. Я мигом сделаю вам завтрак.

— В этом нет надобности.

— Мне кажется, вам необходимо позавтракать.

— Я уже. Стар перед уходом приготовила мне завтрак.

Джесс тяжело опустилась на край кровати, пытаясь уложить в голове подробности сегодняшнего утра.

— Стар перед уходом сделала вам завтрак, — повторила она. — Хорошо. И куда она отправилась?

— В школу.

— Точно.

Девочка обмолвилась об этом вечером, когда вернулась после ужина с семейством Джереми. Джесс была невероятно рада за Стар — особенно наблюдая в ней столь приподнятое, взволнованное состояние духа, — но в то же время в женщине сразу поселилось грызущее душу беспокойство, поскольку она понимала, что это означает. Джесс боялась, что Стар чересчур ко всему этому привяжется душой, равно как и все они — к ней. Но Джесс тут же покачала головой: сейчас ей следовало сосредоточить все внимание на Люси.

— Почему же она меня не разбудила перед уходом?

— Ты спала, — ответила Люси таким тоном, каким скорее разговаривают с капризным малышом.

— Верно, но Стар же знает, что я никогда не сплю подолгу.

Она снова потерла ладонями лицо, зевнула и постаралась выбросить из головы мысль о камне. Наверняка его Люси сюда положила. После того как Джесс нашла камень-сердечко в библиотеке, она несколько обнаружила в спальне у Люси, а пару-тройку — еще и в гостиной. Наверное, ей стоит уговорить Люси складывать все эти камешки в какое-то одно место, а не разбрасывать по всему дому.

— Думаю, тебе просто необходимо было как следует выспаться. — Люси повернулась, чтобы уйти, и только теперь Джесс заметила, что в облике старухи не так. На Люси до сих пор была ночная рубашка, из-под низкого подола которой торчали костлявые лодыжки. Люси никогда не покидала свою комнату, не облачившись как полагается — с головы до пят.

Джесс заторопилась за ней.

— Вы хорошо себя чувствуете?

Люси посмотрела вправо и влево по коридору, свесив руки по бокам, словно даже ее конечности не могли выбрать, в какую сторону свернуть.

— Ей пришлось вернуться за ним, — произнесла она и направилась в комнату Стар. Там Люси заглянула под кровать, вытянула и задвинула обратно каждый ящик, открыла даже стенной шкаф. Наконец, оставив поиски, она проследовала мимо Джесс обратно в коридор и там снова застыла, выставив руки по бокам.

Джесс быстро сбегала за телефоном, с растущей тревогой затеребила его в руках. Поведение хозяйки было очень странным — даже для Люси. Может быть, стоит позвонить Бену? Он же, помнится, обмолвился, что однажды обнаружил ее возле дома в одной ночной сорочке.

— Куда же он делся? — Люси снова прошла в комнату Джесс, там тоже заглянула под кровать, вытянула верхний ящик тумбочки, потом повернулась и, все еще озабоченно хмурясь, удалилась в коридор. — Она вернулась за ним.

По вискам у Джесс стала растекаться глухая боль. Надо бы заставить Люси выпить чашку горячего чая — глядишь, это сможет ее успокоить.

— Давайте спустимся вниз, — бережно прихватила она старуху под локоть.

Однако на лестнице Люси вдруг замерла как вкопанная.

— Мне надо свериться с календарем, — пробормотала она, неуверенно покачиваясь.

Джесс помассировала пальцами лоб, чувствуя, как нарастающее стаккато в висках уже заглушает чувство тревоги.

— Хорошо, давайте проверим календарь. Только, пожалуйста, возьмите меня под руку на лестнице. — Джесс саму возмутило, как отрывисто и раздраженно прозвучали ее слова, но она еще не успела толком прийти в себя после сна, а бессвязное бормотание Люси лишь добавляло ей ощущения, что она все время что-то упускает.

Уже в самом низу лестницы Люси внезапно схватила ее за руку.

— Она считает себя виноватой, потому что она за этим вернулась, — сказала ей Люси с такой настойчивостью, что у Джесс на миг замерло сердце.

Все, что говорила сейчас старуха, было сплошной бессмыслицей, и тем не менее Джесс не могла избавиться от неотвязного подозрения, что речь сейчас идет о Стар. Джесс даже открыла рот, чтобы об этом спросить, но тут хозяйка вошла в кухню и сразу села, сгорбившись, за стол.

При свете лампы кожа Люси показалась ей очень бледной, лицо — печальным и сокрушенным. Джесс содрогнулась. Она привыкла считать эту старушенцию сильной и почти полностью дееспособной. И ей нелегко было признать, что возраст Люси все-таки берет свое.

Джесс тоже опустилась за стол.

— Можете мне объяснить точнее, что вы такое ищете? — мягко спросила она.

Внезапно Люси вытаращила свои пронзительно-голубые глаза и, резко наклонившись над столом, дотянулась до руки Джесс.

— Где твоя мать?

От этого вопроса у Джесс застыло лицо, словно в нем окаменели мускулы. Она вообще редко когда вспоминала или разговаривала о матери. Может, Люси почудилось, будто она разговаривает сейчас со Стар? Джесс потерла шею. Скорее всего, Люси просто не выспалась как следует минувшей ночью.

— Давайте-ка я заварю вам чайку? — ласково предложила она. — А потом пойдем наверх и отдохнем немножко?

Люси недовольно сморщила губы.

— Я задала вопрос, Джесс.

У Джесс пересохло во рту.

— Моя мать… — произнесла она. Это слово будто застряло у нее в горле. Ее звали Джоанна. И так ее зовут и по сей день. — Моя мать выгнала меня из дома, когда я забеременела в шестнадцать лет.

Люси сдвинула брови, начала сплетать и расплетать пальцы.

— Нет-нет-нет, я вовсе не имела в виду твою мать. Я имела в виду тебя. — Она щелкнула пальцами. — Я видела фотографию твоего сынишки. Ту, что у тебя в комнате.

Джесс с облегчением выдохнула. Все-таки это Люси принесла тогда вниз фотографию. И, должно быть, именно ее искала старушка этим утром, со странной озадаченностью бродя по верхним комнатам. Джесс смягчилась. Бен был прав насчет приступов у Люси: они определенно нарастали. Женщина прикусила губу. Эту тему ей, конечно, следует обсудить с Люси — но только не сегодня.

— Вероятно, вы случайно прихватили ту фотографию и принесли сюда. Но не переживайте: я ее нашла и положила на место.

Люси пожала плечами.

— У него твоя улыбка, — заметила она. Потом небрежно махнула ладонью: — Хотя не то чтобы я часто это видела.

— Видели что? — Недавняя головная боль возобновилась сильнее прежнего, словно отбивая по черепу барабанную дробь.

— Как ты улыбаешься.

У Джесс свело рот.

— У меня больше нет причины улыбаться.

— И у него тоже. — Люси поставила локти на стол, сцепила перед собой пальцы. — Ты хорошая мать, Джесс.

Женщина скрючила напряженные пальцы, точно когти.

— Была. Я была хорошей матерью, — выдавила Джесс сквозь стиснутые зубы.

Хорошая мать ни за что бы не оставила своего сына одного. Хорошая мать оказалась бы с ним рядом, когда была ему настолько необходима. Она когда-то была матерью — вот только хорошей не была.

— И ты еще можешь ею быть.

Джесс замерла. Может, Люси говорит сейчас о Стар? Девочке, конечно, требовалась мать — но в жизни Джесс эта страница уже была перевернута. Шанс погиб — в холоде, одиночестве и страхе. И она просто не заслуживала еще когда-нибудь вновь попробовать себя в роли матери. Джесс прижала ладонь к щеке. Кожа оказалась липкой и прохладной на ощупь.

— У меня уже был сын, Люси, и я его не уберегла.

Люси между тем откинулась на спинку стула и надела свои очки для чтения, усадив на переносицу их пластмассовую перемычку. Перед ней на столе, сложенная квадратом, лежала газета с кроссвордом. Стоило Люси его увидеть, и у нее загорелись глаза:

— Вот оно!

— В смысле ваш кроссворд? — Поведение старушки было пугающе странным. Может, у нее и правда новый приступ?

Люси пытливо посмотрела на Джесс поверх очков:

— Отгадка тут сложная, из нескольких слов. Но теперь, мне кажется, ты готова ответить на этот вопрос.

Джесс протянула над столом руку и взяла Люси за запястье. Пульс у нее был заметно учащенным. Если у Люси так проявлялась начинающаяся деменция, то Джесс уже знала, что порой для старичков гораздо лучше и спокойнее, если им просто подыграть, нежели пытаться переубедить.

— Сколько букв? — спросила она.

Газета сразу зашуршала.

— Три слова, всего одиннадцать букв: «Это годится для бэттера на бейсбольном поле, но не для водителя на дороге».

Джесс вспомнила, что уже слышала от Люси этот вопрос кроссворда в первый день своего пребывания в Пайн-Лейке. Она раскрыла было рот, чтобы напомнить старушке, что не знает ответа на этот вопрос, когда вдруг ее накрыла волна тошноты, готовая вывернуть желудок наизнанку. Пол под ногами покачнулся, и Джесс вцепилась руками в стол, судорожно глотая воздух.

— «Сбил и убежал», — прошептала она.

Люси сняла очки, ее взгляд потеплел:

— О, бог ты мой…

Джесс накрыла руками лицо, стараясь дышать ровно, чтобы не отключиться. Она почувствовала, как ладонь Люси коснулась ее пальцев, ласково поглаживая.

— Именно так он и погиб?

Джесс резко подскочила со стула, так что с силой ударилась коленом о стол. Бедро сразу пронзило острой болью, в глазах защипало от слез. Люси же осталась сидеть, сложив перед собою руки на столе и склонив голову набок.

— Что вы сказали? — сквозь зубы произнесла Джесс.

— Мне ужасно жаль, дорогая. Я и понятия не имела, что произошло. — Морщинки, рассеявшиеся вокруг ярко-голубых глаз Люси, были мокрыми от слез.

От того, сколько нежности было в голосе старушки, Джесс разом обмякла.

— Разумеется, вы об этом не знали, Люси. Я никогда вам этого не рассказывала. Об этом я вообще ни с кем не говорю. Наверно, это ваш кроссворд просто повергнул меня в шок.

Несколько минут женщины хранили молчание, и, несмотря на всю абсурдность нынешнего утра, эта воцарившаяся на кухне тишина успокаивающе подействовала на Джесс и помогла ей взять себя в руки.

Наконец Люси сделала глубокий вдох и поднялась со стула.

— Мне нужно, чтобы ты выполнила для меня одно поручение, — сказала она.

— Конечно же. Что вам потребуется?

— Это на самом деле нужно для Стар. Следует… — Люси развернулась и устремила взор на календарь. — Ну конечно! Просто сверься с календарем!

Она взяла газету и лежавший с ней рядом карандаш, поправила на носу очки и вновь углубилась в кроссворд.

Джесс застыла посреди кухни, сжимая кулаки, так что ногти вонзались в ладони. В сознании яркой вспышкой пронесся сон минувшей ночи, и она едва не повалилась на пол. Она бы что угодно отдала, лишь бы вернуться в тот вечер и вместо работы находиться с сыном! Джесс непроизвольно принялась царапать ногтями запястье, пока ее руку вновь не охватила режущая боль. Но она не могла вернуться назад и не могла просто все бросить и забыть. Джесс оцепенело посмотрела на запястье. Единственный возможный для нее выход — это идти вперед, пока она уже просто не в силах будет двигаться дальше.

Глава 35. Стар

На часах было ровно семь. Стар улыбнулась и налила себе в кружку кофе. Было уже второе утро ее учебы в школе, но она никак не могла дождаться, когда же начнется новый день, и выскочила из кровати, как только открыла глаза.

Она вышла на лестницу крыльца, чтобы насладиться восходом солнца, и села на ступеньку, поставив кружку рядом с собой. Небо на востоке было кобальтового оттенка, за исключением узкой малиновой полоски у самого горизонта. Она прихлебнула из кружки кофе и подумала о Шансе.




Обычно они каждую субботу виделись с ним в «форте». Это было единственное, чего она всю неделю с нетерпением ждала, и Джаз всегда ее там встречал. Кроме единственного раза.



Она смастерила ему на день рождения открытку. В школе она разукрасила ее фломастерами, цветным клеем и блестками. Ей еще никому не доводилось преподносить подобное поздравление, и Стар хорошо помнила, как у нее распирало грудь от гордости. Она никак не могла дождаться, когда же сможет вручить открытку Шансу.



Однако отец задержал ее уже в дверях.



— Если ты мне врешь, Стар, то мы погибли.



Взгляд его выпученных глаз заметался между ней и лежащей на диване грудой пакетиков и денег. Отец затянулся сигаретой, и в сизых сумерках запрыгал красный уголек.



Девочка отвела взгляд. Для нее всегда было лучше отвернуться.



Однако отец схватил ее пальцами за подбородок и сжал, пока она не посмотрела ему в глаза. Кожа у него на пальцах была желтая и растрескавшаяся, и от рук несло какой-то гадостью. Стар еле сдержалась, чтобы не наморщить от отвращения нос.



— Нам очень нужны эти деньги, понимаешь? Если я не стряхну с него того, что он мне должен, мы по-любому с тобой подохнем. Так что скажи мне еще раз: ты уверена в том, что мне рассказала?



Он с такой силой сжал ее подбородок, что в щеке у девочки как будто что-то лопнуло, глаза наполнились слезами. Ей не хотелось ничего отвечать, потому что отец ее был грубым и злым человеком, а тот дяденька — добрым.



— Только, пожалуйста, не трогай его!



Когда отец наконец ее отпустил, Стар схватила свою открытку и одно из карликовых деревцев и выбежала из квартиры, чувствуя подкатывающую тошноту и оглядываясь через плечо на случай, если он вдруг вздумает ее догнать. Шанса в «форте» не оказалось, а потому Стар уселась на одеяло и стала ждать, спрятав за спиной открытку и бонсай. Наконец ее друг появился — но только на минутку. И больше всего Стар запомнила, как Шанс сиял улыбкой до ушей, а у нее слишком болела щека, чтобы так же улыбнуться ему в ответ.



— Я не смогу сегодня поиграть, Стар. Мама поведет меня куда-то на праздничный завтрак, а потом мы с ней пойдем в кино. Может, ты сегодня попозже к нам придешь и будем вместе готовить печенье?



У него был такой счастливый вид, что Стар чуть не расплакалась. Она засунула себе под ноги свою дурацкую открытку и помотала головой.



Улыбка вмиг сошла с его лица.



— Ну ладно. Если вдруг передумаешь — то приходи.



И потом он ушел.



— С днем рождения, Джаз, — прошептала Стар, когда за ним уже закрылась лестничная дверь и он не мог ее услышать.




Небо на востоке посветлело, и Стар утерла глаза тыльной стороной ладони. Она и правда передумала — но от этого все вышло как нельзя хуже.

Наконец солнце приподнялось дугой на горизонте, высветив небо разноцветными мазками. Она все еще обманывала себя, говоря себе, будто бы Шанс хотел, чтобы у нее что-то сложилось с его матерью. Она должна бы понимать, что это невозможно. И что рано или поздно ей придется посмотреть правде в глаза.

Стар допила остатки кофе и встала. Вскоре должен был приехать Джереми, и ей не терпелось попасть в школу.

Она направлялась в кухню, чтобы налить себе еще немного кофе, когда услышала приглушенный голос Люси:

— Зайди в библиотеку, Стар!

Когда она подошла к библиотеке, то деревянная дверь раскрылась перед ней еще до того, как девочка ее коснулась. Стар выдохнула и ступила внутрь. Люси сидела на диване, а шторы на окне позади нее были плотно задернуты. Люстра ярко горела, отбрасывая по всему помещению широкие полосы света.

— Вы сегодня рано встали, — заметила Стар и села напротив Люси, засунув руки под ноги, чтобы не было видно, как они дрожат. Люси однозначно что-то знала — иначе Стар, Джесс и Шанс здесь бы вместе не собрались, и было лишь вопросом времени, чтобы все наконец раскрылось.

— У тебя есть ко мне какие-то вопросы? — спросила Люси.

Стар в ответ лишь пожала плечами.

Люси сложила на коленях кисти рук с синими венами. На ней было то самое черное платье, что девочка запомнила с их самой первой встречи в Денвере. Волосы у нее не были убраны в обычный пучок, но, все же причесанные, ровненько лежали на голове. Люси вскинула брови:

— Сама я не собираюсь ни о чем тебя спрашивать.

Тогда Стар кашлянула, прочищая горло.

— Я, как вы называете, потерянный конец.

Люси кивнула.

— И м-мой д-друг… тоже?

Старуха кивнула опять.

— Но откуда вы узнаете, как связаны эти потерянные концы?

Тут Люси вскинула вверх ладони:

— Какой замечательный вопрос!

Стар помолчала, все же ожидая ответа, однако Люси ничего больше не сказала. Нервы у Стар не выдержали:

— И?..

— Я не обязана ничего объяснять. От меня требуется только вас сводить. Но я с полной уверенностью могу сказать тебе, что ты уже это знаешь.

У девочки по спине скатилась крупная капля пота.

— Знаю что?

— Что ему нужно.

— Я в этом совсем не уверена, — возразила Стар. — А он что… с в-вами г-говорит?

— Ну, не так, как тебе это представляется. Я все же слишком мало его знаю. Но он весь окутан тенью, и это означает, что он сильно разгневан тем, как именно он погиб.

— Это был несчастный случай, — дрожащим голосом произнесла Стар.

Люси наморщила губы.

— Он с этим не согласен.

Девочка слегка сгорбилась, прикусила ноготь.

— Вопросы, Стар!

Стар выпрямилась на сиденье. К черту все! Пора уже ей перестать быть жалкой трусихой!

— Может, я должна сказать Джесс…

Люси вскинула ладонь:

— Пока что нет.

Стар нахмурилась, раздосадованная тем, что ее оборвали сразу, как только она нашла в себе силы наконец задать вопрос, — но в то же время испытывая облегчение.

— Почему нет?

— Ее, бедняжку, это слишком подрубило. Ей еще нужно время, чтобы оправиться.

Стар сквозь зубы втянула в себя воздух.

— Но я уже готова говорить о Шансе.

— Разумеется, ты готова, — сказала Люси и, словно отвергая возможные возражения, помахала перед собой ладонью. — Я была не права, я все же излишне поторопилась. Такие вещи требуют куда больше времени.

Разговор их прервался тихим стуком в дверь.

— Заходи! — отозвалась Люси.

В дверь заглянула Джесс:

— Вы точно в этом уверены?

— Да, да, неси его сюда.

Стар настороженно сузила глаза.

Джесс вошла в библиотеку. Уголки губ ее были насупленно поджаты. Люси раскрыла ладонь, и Стар увидела, как Джесс положила той в руку что-то серебристое и блестящее.

— Я сделала только один дубликат, так что не потеряй, — сказала женщина.

— Не потеряй что? — Девочка старалась, чтобы ее тон не казался таким оборонительным, но сейчас она чувствовала себя как никогда беззащитной и уязвимой. Она прищурилась, пытаясь разглядеть, что там, в руке у Люси, но старуха уже сомкнула пальцы, скрыв от нее этот предмет.

— А теперь, Стар, закрой глаза и раскрой свою ладонь, — велела она.

Девочка так и сделала, пытаясь подавить в себе радостное предвкушение. «Не глупи, — сказала она себе, — это, должно быть, обратный билет на автобус». И тем не менее все, что делала для нее Люси, несло в себе радость, и Стар не могла удержаться, чтобы не постукивать в нетерпении носком ступни по полу.

Наконец что-то прохладное и легкое опустилось в ее ладонь.

— Это тебе.

Стар открыла глаза, и веки сразу защипало. Это оказался ключ. Маленький серебристый ключик с идущими поверху тонкими канавками. Он висел на короткой цепочке для ключей, к другому концу которой был приделан крошечный брелок в виде голубой звезды.

— Ключ? — произнесла Стар, переводя глаза с Люси на Джесс и обратно. — А что он открывает?

Люси хохотнула:

— Этот дом, глупышка! Теперь тебе не придется ждать, чтобы я или Джесс открыли тебе дверь.

Джесс осталась стоять, возвышаясь над ними, и меж бровями у нее пролегла тонкая морщинка.

— Но это все равно ничего не меняет. Понимаешь? В какой-то момент нам придется связаться с кем-нибудь…

Люси оборвала ее протяжным прерывистым вздохом, который прозвучал с неожиданной громкостью и как будто даже усилился, отразившись от высокого потолка библиотеки. Стар даже сжала губы, чтобы не захихикать.

— Ну, хватит уже, Джесс, пожалуйста, — сказала Люси. — Мне кажется, мы уже обо всем договорились.

— Ладно, хорошо.

Стар снова опустила взгляд к ключу и почувствовала, как к горлу подступает плотный комок. Ей показалось, она вот-вот задохнется.

— У меня никогда еще не было ключа, — тихо произнесла она.

Люси легонько похлопала ее по колену, после чего медленно поднялась на ноги.

Стар коснулась пальцем крохотной подвески:

— Вы даже и звездочку к нему прицепили.

Люси в ответ улыбнулась:

— Я попросила сделать только ключ. А остальное подобрала Джесс. — Старуха развернулась и, шурша длинной пышной юбкой, вышла из библиотеки.

Стар вновь перевела взгляд на Джесс, которая так и стояла у дивана, словно прикованная к месту. Но девочка успела заметить, как что-то теплое и нежное промелькнуло у той в глазах. Яркая искорка, которая стремительно погасла.

— Не потеряй, — снова сказала она и тоже вышла из комнаты.

* * *

Стар взбежала по лестнице к своей спальне, зажав в руке ключ и с удовольствием ощущая кожей его металлический холодок. К дверному косяку ее комнаты был прислонен розово-зеленый, камуфляжной расцветки рюкзачок с прилепленной спереди запиской:

«Тебе для школы»

Стар подняла его с пола, просунула руки в лямки и ощутила, как он удобно прижался к ее спине. Сердцу внезапно стало тесно в груди, как будто оно слишком выросло для ее тела. Девочка глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки и от радостного волнения раскачиваясь взад-вперед на пятках.

«Пора в школу», — сказала она себе наконец.

Стар повернулась было, чтобы уйти, но тут в сомнении остановилась. По привычке она по-прежнему засовывала подарок Шанса себе в носок, однако сегодня этот камешек показался ей особенно тяжелым и неудобным. Девочка чуть постояла, держа в одной руке ключ, а в другой камень. Поглядев на ключ, она не могла не улыбнуться. Стар так сжала в ладони камень, что, казалось, от усилия сейчас растрескаются косточки кисти. Потом выдвинула ящик тумбочки и закинула камень внутрь. С глухим стуком он опустился на дно ящичка поверх Люсиной записки.

Почти сразу ей стало гораздо легче дышать — как будто именно от этого камешка так теснило у нее в груди. С улыбкой она задвинула ящик, поправила на спине рюкзак и быстрыми прыжками спустилась по лестнице. В душе она признавала, что не сможет игнорировать Шанса вечно, но сейчас ей все же следовало поспешить в школу.

* * *

— Стар, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — задала ей вопрос Мэрилин Фостер, остановившись у окна их класса.

Если это, конечно, можно было назвать классом, поскольку такого учебного помещения Стар еще не доводилось видеть. Стены его были сочного фиолетового цвета с нарисованными вручную ярко-оранжевыми и нежно-розовыми цветами. Кругом по полу лежали кресла-мешки, а также коврики для йоги и пледы. Столы, конечно, в классе тоже имелись, но, как сказала миссис Фостер в первый день ее учебы: «Парты требуются для письма, а не для получения знаний». В углу даже располагался небольшой батут, на котором, по словам Джереми, скакал все время Люк, складывая в уме числа.

— Ма-ам, — протянул Джереми, — ну, мы ж уже не дети!

Миссис Фостер ласково улыбнулась.

— Попробую сказать иначе. Какую карьерную стезю ты планируешь для себя выбрать?

Стар пока что не могла ответить на этот вопрос, поскольку не особо размышляла об этой части своей жизни.

— Не знаю, — не сразу произнесла она.

— Тогда ответь мне на такой вопрос: чем ты любишь заниматься?

Не колеблясь ни секунды, Стар ответила: