Но если BTK серьезно просил совета в вопросе отслеживаемости дискеты, Ландвер был готов врать изо всех сил.
Он послал детектива Шерил Джеймс в The Eagle.
Джеймс сказала сотруднику, ответственному за объявления, что ее зовут Синди Джонсон. Она дала фальшивый номер телефона и объяснила, что ей нужно крутить объявление в течение семи дней подряд, начиная с этого момента.
Клерк взял с нее 76,35 доллара.
Объявление начиналось так, как указал BTK: «Рекс, все будет в порядке…»
Детективы рассыпались по всему городу, проверяя штрихкоды и посещая универсальные магазины сети «Доллар Дженерал», чтобы определить, где BTK покупает хлопья и куклы. И продолжали брать мазки.
Согласно коду с коробки из-под хлопьев, оставленной в «Хоум Депо», она была куплена в универсаме «У Лайкера», расположенного на углу 61-й и Норс Бродвей в Парк-Сити, чуть севернее Уичито, недалеко от трассы I-135.
Отец репортера Тима Поттера во время Второй мировой войны служил в морской пехоте и пережил сражения на Гуадалканале, Окинаве и других островах Тихого океана. Поттер знал, что если он проявит терпение, то сможет разговорить отца на истории не только о жестокости войны, но и о проявленной во время нее человечности.
Став репортером, Поттер специализировался на описании травм – когда случались убийства, он искал выживших родственников и просил их поговорить. В отличие от большинства криминальных репортеров, Поттер редко ругался и никогда не рассказывал жутких анекдотов. Он с проницательностью писал о трагедии, используя интервью с выжившими для создания представления о погибших. Он часто удивлялся тому, как охотно выжившие шли на диалог – казалось, это приносит им облегчение.
Понимая, что полицейские не допускают комментариев по делу BTK, Поттер находил другие способы писать о его деле между сводками срочных новостей. В течение нескольких месяцев он пытался получить интервью у владелицы дома Отеро. Однажды она сама в отчаянии обратилась к нему. Через три дня после обнаружения свертка на Сенека-стрит The Eagle опубликовала историю о ней.
Ее звали Баффи Литц, и они с мужем жили на углу Мердок и Эджмор. Вокруг своего маленького домика они посадили ирисы, розы, нарциссы и ландыши. Поттер был первым репортером, которого она впустила в свое крошечное жилище. Она пять раз сбрасывала звонок от организаторов телешоу «Их разыскивают в Америке», пока однажды не впустила их, надеясь, что они снимут свои репортажи и наконец уйдут. Дети подходили к задней двери дома и прижимались лицами к стеклу еще до того, как BTK год назад снова напомнил о себе. Люди парковались на другой стороне улицы и без стеснения глазели. Фотографии ее дома появились в интернете. Ее уже тошнило от чужих людей. «Это наводит жуть», – сказала она Поттеру.
Они с мужем купили этот дом много лет назад, не подозревая, что это место убийства. Они просто хотели, чтобы их оставили в покое.
Поттер чувствовал себя отвратительно, выполняя свою работу. Он стоял на кухне, где BTK и встретился с семьей. Л. Келли настаивала на том, что он должен увидеть подвал, где умерла Джози Отеро.
Когда он спросил Литц, можно ли ему спуститься, она ответила отказом.
На стоянке «Хоум Депо» в Северном Вудлоне было три камеры слежения. Ландвер, его детективы и агенты ФБР изучали записи, пока не выяснили, какой грузовик на оживленной стоянке принадлежал сотруднику Эдгару Бишопу. Просмотрев записи от 8 января, они собрали изображения, из которых удалось восстановить последовательность событий.
Сначала все было как в тумане, и сотни машин сновали туда-сюда.
Но внезапно они заметили кое-что интересное: один автомобиль несколько раз объехал стоянку. В 2:37 из машины вышел мужчина, подошел к грузовику Бишопа и обошел его. Похоже, он записывал номер машины Бишопа. Потом он снова появился в кадре, положил что-то в грузовик и ушел.
Они прокручивали запись вперед-назад несколько раз.
Они следили, как незнакомец забирается в собственную машину.
Вперед-назад, вперед-назад.
Они не могли разобрать, на какой машине он приехал.
Они приблизили видео. Они проанализировали наклон капота, наклон ветрового стекла, высоту подвески…
BTK управлял джипом «Чероки» неопределенного темного цвета.
Детективы кинулись к компьютерам, чтобы проверить автомобильные базы данных. Сколько всего темных джипов «Чероки» было в округе Уичито?
Всего лишь двадцать пять сотен.
Несколько щелчков по клавиатуре – и детективам Ландвера удалось сузить круг подозреваемых.
И на том видео, в первый раз за все время, им удалось, пусть и нечетко, увидеть BTK.
Глава 44
Большой прорыв
Февраль 2005 года
3 февраля на адрес KAKE пришла почтовая открытка, в которой BTK благодарил станцию «за быстрый ответ на записки № 7 и № 8». Он велел сообщить в полицию, что «получил подсказку из газеты», и пообещал «скоро провести тестовый запуск». Ландвер планировал вызвать саперов и просветить рентгеном следующую посылку до вскрытия. Но это означало дополнительную проблему: если бы следующий пакет BTK содержал дискету, мог ли рентгеновский луч стереть с нее информацию? Полицейские купили компьютерные диски и проверили их. Тесты показали, что данные после рентгена не пострадают.
Знание этого мало облегчало бремя, которое нес Ландвер.
Дома они с Синди наконец-то успокоили Джеймса, который страдал от ночных кошмаров и спал в родительской кровати с включенным светом после того, как BTK снова объявился в городе. Его родители убедили его, что BTK слишком стар и слишком осторожен, чтобы преследовать ребенка лейтенанта полиции, у которого патрульные машины проезжали мимо дома каждый час. Ландвер пытался поддерживать связь с мальчиком, несмотря на долгие часы работы. Ландвер продолжал терять вес, по крайней мере так считал шериф, его подчиненные же отметили, что у Ландвера прибавилось седины.
Охота возобновилась десять месяцев назад. Ландвер устал.
Рейдер тоже начал уставать. Его метод запугивания был трудоемким: нужно было создать послание, не давая подсказок полиции. Всегда надевать перчатки. Приехать в копировальный центр и скопировать сообщение. Затем съездить еще в несколько мест, чтобы перекопировать его, часто уменьшая шрифт. Перепечатка и обрезка краев бумаги затрудняли полицейским поиск используемых им копировальных машин. Он устал от разъездов. У него была работа, и он все еще преследовал женщин; это требовало времени и усилий. Он думал об упорядочении своих задач – вот почему он подумывал о компьютерном диске.
На работе он пользовался компьютером, но не слишком разбирался в них. Чтобы обезопасить себя, он осторожно навел справки и обратился к Ландверу. Он рассчитывал, что копы не смогут отследить диск.
Он наслаждался игрой с Ландвером. Он знал, что Ландвер разговаривает с ним, и ценил это. В великой, грандиозной игре, в которую они играли вместе, они состязались в остроумии, и плохой парень всегда побеждал. Он хотел, чтобы это продолжалось вечно, и ему казалось, что Ландвер хотел того же.
Уже не один месяц мать-одиночка Кимберли Комер жила в страхе перед сотрудником отдела внутреннего контроля администрации из Парк-Сити, Деннисом Рейдером.
Она переехала в Парк-Сити полтора года назад и вскоре заметила маленький красный грузовичок с тонированными стеклами. Тип внутри снимал на «Поляроид» ее и ее детей. Она подумала, что он, возможно, преследует ее и ее соседку по комнате, Мишель Макмикин. Макмикин позвонила в полицию Парк-Сити. Но прибывшие офицеры вели себя странно – они будто знали этого человека, и им было все равно. Комер не могла этого понять. Вскоре после этого она действительно встретила этого типа. Сидя за рулем белого городского грузовика, он объяснил, что является сотрудником отдела внутреннего контроля администрации Парк-Сити. Он сделал ей выговор за вещи, которые она оставила в гараже.
В течение следующих нескольких месяцев Рейдер заваливал Комер нотациями и предупреждениями. Иногда он просовывал голову в их открытое кухонное окно и осматривал помещение. Он расспрашивал о ней ее детей.
После того как она пожаловалась властям Парк-Сити, он стал приходить чаще. Он утверждал, что «Файрбёрд» 1995 года выпуска, припаркованный у нее во дворе, давно уже не на ходу. Каждый раз, когда он заговаривал с ней, она все сильнее нервничала. Он пугал ее даже после одного доброго поступка по отношению к ее детям. В начале 2005 года дети Комер, одиннадцатилетняя Келси и девятилетняя Джордан, играли в парке. Большая черная собака начала лаять и преследовать их. Кимберли была дома в двух кварталах от того места. Рейдер, проезжая мимо, увидел, что собака гонится за детьми, вбежал в парк, подхватил детей и посадил их в свой грузовик.
Он отвез их домой и дал им значки с наклейками и свою визитную карточку. Дети говорили, что он хороший. Но потом он снова начал приставать к Комер по поводу ее «неработающей» машины. Через несколько недель на первом слушании в суде Парк-Сити по поводу ее машины Комер подъехала к зданию мэрии.
Она сказала Рейдеру, что ее «неработающая» машина припаркована снаружи.
Рейдер отказался пойти посмотреть. Вместо этого он положил руку ей на плечо и сказал, что она должна передать свою жалобу на следующее судебное заседание. Она ушла сердитая. Он невозмутимо удалился.
У него было много забот. В последнее время он постоянно писал.
Через несколько дней после угрожающего сообщения с обещанием взорвать копов при проникновении в свое логово Рейдер принял должность президента совета конгрегации в Лютеранской церкви Христа на северо-востоке Уичито. Член церкви, который попросил его занять эту должность, помощник графического редактора в Eagle, Монти Дэвис, восхищался трудолюбием и надежностью Рейдера.
16 февраля администратор KSAS-TV, филиала Fox, получил по почте толстый конверт, оформленный семью марками с американским флагом за 37 центов. В графе «имя» на обратном адресе стояло «П. Дж. Фокс». Через короткое время сотрудники телестудии вызвали полицию. Съемочная группа KWCH-TV, которая занималась новостным выпуском Fox, сняла на видео содержимое: золотую цепочку и кулон, а также три карточки, одна из которых содержала инструкцию, объясняющую полицейским, как они должны связаться с BTK через очередное газетное объявление. Еще там был фиолетовый компьютерный диск.
Через несколько минут Гауг и Отис прибыли в офис телеканала, увидели разложенные на столе вещи – и захотели немедленно забрать их и уйти. Диск! Это вообще возможно? Отис стал расспрашивать администратора, в то время как Гауг вежливо, но твердо разговаривал с менеджерами станции: «Не отправляйте в эфир ни одного видеорепортажа из тех, что вы здесь сняли, и позвоните лейтенанту Кену Ландверу, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Не передавайте и не говорите ничего о диске». Они согласились. Гауг не хотел, чтобы эти люди сообщали телезрителям, что полицейские обмениваются сообщениями с BTK через газетные объявления, и также не хотел, чтобы стало известно, что компьютерный диск от BTK теперь находится в распоряжении полиции. Если каналы сообщат это в эфир, расследование будет скомпрометировано – репортеры немедленно опросят компьютерных экспертов, и BTK узнает, что диски легко отследить.
Детективы собрали вещи и ушли. Гауг вел машину. Отис достал сотовый. «Свяжитесь с Рэнди Стоуном, – сказал Отис Ландверу. – У нас в пакете компьютерный диск». Стоун был компьютерным гением оперативной группы.
Поездка обратно в информационный центр, где теперь базировалась оперативная группа, заняла всего несколько минут, но, казалось, больше. Отис, разговаривая с Гаугом, все еще был настроен скептически. «Он, вероятно, намеренно взял диск, который использовал в общественном компьютере, так что мы появимся, устроим переполох в том месте, а он встанет в сторонке и будет наблюдать за нами». Добравшись до офиса, они с Отисом вошли в кабинет на третьем этаже, где собралась оперативная группа, и отдали диск Стоуну. Гауг подумал, что компьютерный диск может дать крошечную подсказку, которая должна быть сопоставлена с именем человека, сидящего за рулем темного джипа «Чероки». Он думал, что это потребует много времени и сил.
Стоун загрузил диск в компьютер, за ним стояли Ландвер, Рельф, Гауг, Отис, Снайдер, Шерил Джеймс и агент ФБР Джон Салливан. Ким Паркер и Кевин О’Коннор из окружной прокуратуры тоже были там. Все они умели хранить спокойствие и сдерживать энтузиазм до того момента, как своими глазами смогут увидеть доказательства. Гауг подумал, что на то, чтобы разобраться во всем этом, уйдет несколько дней.
Стоун сразу же открыл файл TestA.rtf, сообщение, созданное для них BTK. Там было написано следующее: «Это проверка. Посмотрите в карточку 3×5, чтобы узнать, как держать со мной связь через газету».
Затем Стоун нажал на поле «свойства» файла.
А там открытым текстом стояло имя: «Деннис». Монитор также сообщил им, что диск находился в компьютере, зарегистрированном на Лютеранскую церковь Христа, и в последний раз использовался в Общественной библиотеке Парк-Сити.
– Вы только посмотрите, – взволнованно сказал кто-то. – Неужели все оказалось так просто?
Джеймс и Салливан сели за соседние компьютеры и принялись искать в интернете «Лютеранскую церковь Христа». Это заняло всего несколько секунд. Они открыли веб-сайт и нашли имя президента совета конгрегации: Деннис Рейдер.
– О боже! – воскликнул кто-то.
У них было имя.
Гауг, Снайдер и остальные с изумлением наблюдали за происходящим.
Рейдер был президентом совета конгрегации Лютеранской церкви Христа в Северном Уичито.
Затем Джеймс воспользовался услугами компании «Чойс Поинт», чтобы получить адрес Денниса Рейдера: дом 6220, Индепенденс-стрит, Парк-Сити.
Раздался топот. Стоун отвернулся от компьютера и увидел, что все детективы бросились к двери.
Снайдер и Рельф помчались на север; Гауг и Отис попытались догнать их, но даже не смогли приблизиться. Позже Гауг утверждал, что они с Рельфом чуть не врезались друг в друга, пока с ревом неслись на север по шоссе I-135 в Парк-Сити, но правда заключалась в том, что к тому времени, когда Гауг въехал на своей машине в район Денниса Рейдера, Рельф опередил его на сотни ярдов впереди, и у Снайдера, сидевшего рядом с ним, душа уходила в пятки. Рельф за рулем внушал ужас, даже находясь не при исполнении возложенной богом миссии. Пока они ехали на север, Джеймс позвонил по сотовому телефону и сообщил, что компьютерный поиск не выявил никаких доказательств того, что у Рейдера был джип «Чероки».
Они поехали дальше, опасаясь еще одного большого разочарования.
– Может быть, BTK подставляет Денниса Рейдера, – предположил Снайдер.
Рельф свернул за угол и направился в южную часть Индепенденс-стрит, наблюдая, как мелькают цифры на почтовых ящиках. Он увидел дом Рейдера как раз в тот момент, когда Снайдер начал кричать: «Джип на подъездной дорожке!»
Рельф увидел черный «Чероки». Снайдер издал еще один дикий вопль и начал молотить Рельфа по руке. Снайдер почти на одном дыхании заорал: «Тормози!», затем: «Гони!», пытаясь прочесть номер «Чероки». Рельф пронесся мимо дома, затем ударил по тормозам, нажал на газ и развернул машину в пол-оборота, визжа шинами. «Черт! – выругался сконфуженный Рельф. – Вот и пытайся оставаться незаметным». Они не могли позволить себе спугнуть BTK.
Вдруг до них дошло, что и их машина, и машина Отиса и Гауга – это «Форд Таурус», в каждом – по двое мужчин в костюмах. С таким же успехом они могли бы нарисовать по бокам надпись «Полицейские машины».
– Скажи этим парням, чтобы держались подальше, – сказал Рельф Снайдеру. Снайдер позвонил Отису и передал сообщение.
– Рельф говорит, не подъезжайте к дому, – сказал Отис Гаугу.
– В жопу Рельфа! – сказал Гауг. – Я уже почти на месте – не терпится увидеть все своими глазами.
– Нет, нет, не делай этого, приятель, – смеясь, сказал Отис. – Ты этого не хочешь.
– Вообще-то хочу, – сказал Гауг. Но притормозил.
Припарковавшись в полуквартале от дома Рейдера, Снайдер позвонил Ландверу, чтобы рассказать ему о джипе «Чероки» и скоординировать дальнейшие действия. Если Ландвер даст команду, сказал Снайдер, он с радостью выбьет дверь Рейдера и вытащит его на тротуар. Пока он говорил, то догадался, что они вчетвером должны будут следить за домом и ждать, пока его окружат другие полицейские, прежде чем войти. Но он подумал, что долго ждать им не придется. «Вдруг BTK получит наводку, что они следят за ним? BTK может убить себя или сжечь улики, если они у него еще есть. Вдруг сейчас произошла утечка информации, как в случае с Валадезом?»
Ландвер слушал, как Снайдер рассказывает ему о «Чероки».
– Я вам перезвоню, – сказал Ландвер. И повесил трубку.
Отис и Гауг припарковались в одном конце улицы, на которой жил Рейдер, Рельф и Снайдер – в другом. Они ждали и наблюдали.
Время пролетело незаметно. Звонок от KSAS поступил утром. Теперь день клонился к вечеру.
Снова позвонила Шерил Джеймс; в конце концов она нашла «Чероки», зарегистрированный на Брайана Рейдера, сына Денниса.
Они гадали, дома ли Рейдер. Задавались вопросом, есть ли у него камера наблюдения и хранятся ли в доме пропановые баллоны и зажигательные бомбы.
– Это точно он, – говорил Снайдер Рельфу. – BTK понятия не имеет, что мы видели запись с «Хоум Депо» и знаем, что у него есть джип «Чероки». Так что он никак не мог подставить кого-то другого, посадив его за руль «Чероки». Это он! – согласился Рельф. Все закончится в мгновение ока.
Но следующим звонком Ландвер удивил их всех.
– Мы хотим, чтобы вы вернулись, чтобы обсудить с нами эту операцию, – сказал он им. – Мы не собираемся начинать сейчас. – Снайдер и Рельф сидели в недоумении. У них был BTK! Тридцать один год спустя до него осталось всего сто ярдов, но Ландвер велел им вернуться домой.
С юга машины без опознавательных знаков съезжали со съезда I-135 в Парк-Сити. Машины с двумя полицейскими под прикрытием заняли позиции по обе стороны короткой улицы Рейдера. Они останутся здесь на всю ночь. Ландвер велел им быть осмотрительными: в Парк-Сити проживали всего семь тысяч человек. Люди в маленьких городках легко замечают незнакомцев.
Детективы вернулись в Уичито. По дороге, когда адреналин начал спадать, Снайдер обсудил это с Рельфом. Они решили, что через три десятилетия уже не стоит торопиться и рисковать провалить арест или судебное дело.
Ландвер сделал правильный выбор. Однако возвращение на юг все равно их раздражало.
В офисе оперативной группы заместитель окружного прокурора Кевин О’Коннор наблюдал, как Ландвер отвечает на звонок Снайдера. «Я вам перезвоню», – сказал Ландвер. Затем он закрыл телефон и сказал что-то о необходимости делать все правильно.
О’Коннор никогда не забудет, что произошло дальше.
Ландвер отпустил небольшую шутку, высмеивая Снайдера за то, что тот «собирается сорвать парадную дверь Рейдера с петель».
Ландвер несколько мгновений сидел неподвижно.
Затем он сказал тем, кто стоял вокруг него, что он отведет детективов оперативной группы обратно в офис и будет методично, постепенно продвигаться к аресту Денниса Рейдера. Учитывая страх утечки информации, который преследовал оперативную группу со времен Валадеза, О’Коннор был удивлен.
Но Ландвер сказал, что он не хочет испортить дело, что он не хочет ошибиться. Он хотел, чтобы судебное дело, если оно вообще будет возбуждено, было чистым и основательным. Для принятия такого решения нужно немалое мужество, подумал О’Коннор.
У Ландвера был план, как узнать наверняка, что Рейдер – это BTK.
Слушая план Ландвера, О’Коннор начал улыбаться.
«BTK преследовал людей в течение тридцати лет, – скажет О’Коннор позже. – И ты знаешь, что это он, и можешь это доказать. И все же Ландвер сдерживался, потому что хотел убедиться, что все сделано правильно, несмотря на опасность утечки информации, несмотря на давление со стороны общества. Он уже давно мысленно готовился к этому моменту. Я уверен, что он думал об этом много лет назад: «Что, если мы действительно найдем этого парня? Как мы его арестуем? Как мы подготовимся к этому?» Было ясно, что он уже все обдумал».
Гауг, Отис, Рельф и Снайдер прибыли в штаб опергруппы почти под кайфом от возбуждения. Тут были приветствия, объятия и ставки: конечно, Рейдер был их целью. Но пока они громко отмечали победу, другие детективы двигали дело вперед.
Шерил Джеймс и другие быстро выписывали имена, адреса, номера телефонов и описания отношений, включая родственников, друзей, коллег и другие связи Рейдера – стопки бумаг росли на глазах.
Ландвер рассказал детективам то, что уже рассказал О’Коннору и остальным. Он хотел получить ДНК одного из родственников Рейдера, не сообщая об этом Рейдеру или членам его семьи, и посмотреть, была ли семейная ДНК близка к таковой у BTK. Это распоряжение не стало неожиданностью для детективов. Ландвер использовал эту технику и раньше, с другими преступлениями, другими мужчинами и другими семьями.
Джеймс установил по записям, что у Рейдера есть дочь по имени Керри. Ландвер сказал, что они могут разыскать ее врачей, достать ее медицинские документы и получить данные с ее старого мазка на папиллому без ее ведома.
Поиск по базе данных показал, что Керри Рейдер училась в Университете штата Канзас в Манхэттене, в двух с половиной часах езды к северо-востоку от Уичито. Рэй Лундин окончил тот же университет и когда-то служил офицером правоохранительных органов в округе Райли, где расположен Манхэттен. В одном из адресов Керри он узнал студенческое общежитие. Лундин подумал, что она могла пройти обследование в студенческом медицинском центре. Он должен отправиться туда.
Ландвер попытался немного поспать этой ночью, несмотря на волнение, которое ему еще предстоит испытать. Ему нужно было составить масштабный план ареста, но ему также необходимо было в последний раз предстать перед камерами, чтобы усыпить бдительность BTK.
План Ландвера получить ДНК дочери вызвал еще одну бурную дискуссию в окружной прокуратуре.
О’Коннор был за то, чтобы позволить копам получить ДНК тайно, но Фулстон, его босс, потребовала узнать, не нарушает ли это права Керри Рейдер на частную жизнь. Насколько было известно, молодая женщина не сделала ничего плохого. Даже если тайное взятие ее ДНК было законным, сказала Фулстон, тем не менее это было вмешательство в частную жизнь Керри, что могло поставить ее в неловкое положение.
– А разве нет другого способа получить ДНК, в том числе от самого Рейдера? – спросила Фулстон.
– Не самый лучший способ, – ответил О’Коннор. – То, что мы видим по телевизору… в реальной жизни так не бывает.
– Не вешай мне лапшу на уши, Кевин, – сказала она. – Можем ли мы оправдать это юридически? Объясни мне, почему мы должны это сделать. А потом объясни, почему мы делать этого не должны.
– Мы пытаемся поймать того, кто убивал людей, – сказал О’Коннор. – А учитывая улики и обстоятельства, я бы не стал беспокоиться о том, что кто-то подаст в суд за нарушение неприкосновенности частной жизни. Позже Фулстон встретилась с Ландвером и оперативной группой и согласилась позволить им сделать это. Но ей было жаль Керри Рейдер и хотелось, чтобы был другой выход.
17 февраля в десять часов Ландвер вошел в зал заседаний на пятом этаже мэрии и провел очередную пресс-конференцию. Как обычно, он сохранял отстраненный деловой тон, и его лицо ничего не выражало. Он снова обращался непосредственно к BTK:
– Отдел поведенческого анализа ФБР подтвердил, что два письма были подлинными сообщениями от BTK, – начал он. – Подлинность письма, которое было брошено в ящик на углу 2-й и Канзас-стрит в октябре 2004 года, была удостоверена.
Это сообщение содержало информацию о BTK, которая впоследствии была обнародована 30 ноября 2004 года. ФБР может подтвердить, что это сообщение BTK, но не может подтвердить точность информации, которую он написал о себе в письме.
– Другое сообщение, которое, как подтвердило ФБР, пришло от BTK, – это пакет, обнаруженный в декабре жителем Уичито в Мердок-парке. В пакете были водительские права Нэнси Фокс, которые BTK забрал с места преступления.
Последние послания от BTK включали несколько ювелирных изделий. В конверте с почтовыми марками, оставленном на севере Сенека-стрит, лежали драгоценности… как и в посылке, полученной вчера KSAS-Fox 24. Содержимое посылки, которая пришла вчера на KSAS-Fox 24, было отправлено в ФБР.
– Сейчас мы выясняем, принадлежали или нет эти драгоценности нашим жертвам.
Ландвер оторвался от печатного текста и обратился к камерам более дружелюбным тоном, как будто разговаривал с другом.
– Я уже говорил… что расследование по делу BTK – это самый сложный процесс, над которым я когда-либо работал, и что с BTK было бы очень интересно поговорить. Я все еще утверждаю, что это самый трудный случай в нашей практике, но я очень доволен диалогом, который продолжается через эти письма.
В Парк-Сити полицейские под прикрытием издалека следили за домом. В офисе штаб-квартиры Ландвер и полицейские лихорадочно строили планы. Гауг слышал, как обсуждаются и самые причудливые идеи, начиная от приклеивания тайком на грузовики Рейдера миниатюрных устройств слежения и заканчивая самолетами ФБР, чтобы наблюдать за ним с небес.
Они хотели, чтобы Рейдер привел их к своему тайнику с уликами.
Они думали, что он спрятал его настолько глубоко, что без него им никогда его не найти. Но пока они дискутировали, заговорил Гауг.
– Смотрите, – сказал он. – Мы уже проводили аресты. Мы знаем, что делаем, так что давайте не будем фантазировать; будем придерживаться стандартной процедуры.
Ландвер был того же мнения – все должно быть просто. Ни следящих устройств, ни глаз в небе. Но в итоге у них получился самый сложный план ареста, который они когда-либо видели. К тому времени, когда шеф закончил работу, они 215 сотрудникам поручили конкретные задания, включая арест Рейдера, доставку его в окружную тюрьму, сбор образцов его ДНК, доставку его ДНК в лабораторию, а также сбор и опрос его родственников.
Гауг гадал, как они все это сделают. Печатая ордера на обыск вместе с Паркером, он однажды не спал до четырех часов утра, чтобы выяснить все детали.
«Как мы можем провернуть все это, удержав под контролем?»
В идеале они не хотели, чтобы об аресте узнали в новостях, пока не обыщут имущество Денниса. Но, когда Ландвер сказал шефу Уильямсу, что хочет сохранить арест Рейдера в тайне в течение нескольких недель, тот рассмеялся.
– Ты не получишь и пары недель, – сказал Уильямс.
– Ну а можем мы рассчитывать хотя бы на пару дней? – Уильямс улыбнулся. – Повезет, если у вас получится продержаться хотя бы пару часов до первых новостей.
18 февраля, через два дня после того, как полиция связала диск с Рейдером, Лундин получил ордер в Университет Канзаса. Керри Рейдер жила в Мичигане, но медицинские отчеты о ее студенческих годах все еще хранились в студенческом медицинском центре; образец мазка на папиллому находился в манхэттенской медицинской лаборатории. Лундин тут же получил второй ордер, а также судебный ордер, разрешающий ему забрать из лаборатории образец этого мазка. Четыре дня спустя Лундин получил образец ткани Керри Рейдер, который был размазан по стеклу и заключен в смолу.
Лундин проехал сорок пять миль на восток до лаборатории КБР, расположенной в столице штата, Топеке. Однако, перед тем как покинуть Манхэттен, Лундин объяснил каждому медику, с которым разговаривал, что судья приказал всем им молчать об этом. Они не должны звонить Керри Рейдер или рассказывать кому-либо об обыске.
В шесть утра в воскресенье, 20 февраля, женщине из Парк-Сити по имени Дина Харрис внезапно понадобилась «Скорая помощь». Она страдала от осложнений, вызванных диабетом, ее муж был на работе, и у нее не было телефона. Она отправила за порог свою одиннадцатилетнюю дочь со словами: «Позвони 911».
Девчушка перебежала дорогу на Индепенденс-стрит. Деннис Рейдер открыл дверь и быстро проводил ее к телефону.
Рейдеры готовили завтрак. Он сказал ей, что они собираются в церковь.
Девочка позвонила в «911» и побежала обратно к матери. Мужчина крикнул ей: «Надеюсь, с твоей мамой все будет в порядке».
Утром 24 февраля, в четверг, Синди Шулер, руководитель лаборатории КБР в Топеке, начала извлекать ДНК из мазка на папиллому.
Лундин сказал ей только, что у оперативной группы есть «верный подозреваемый» по делу BTK и что мазок может помочь. Шулер работала в КБР с 1991 года и проверила тысячи образцов ДНК. Этот, которому было по меньшей мере два года, стал настоящим испытанием ее профессионализма. Шулер с трудом сняла тонкую стеклянную крышечку с пробирки. Потребовалось несколько часов, чтобы отколоть микроскопические кусочки смолы и стеклянной крышки. Добравшись в конце концов до ткани, она обработала материал и выложила образец ДНК на бумагу: прямая линия, разбитая пиками.
Затем она сравнила ДНК мазка с образцом ДНК, взятым с одного из мест преступлений BTK.
На той неделе Паула Рейдер замечала незнакомых ей мужчин, сидящих в машине, припаркованной дальше по улице.
Длинноволосые мужчины часами изучали прохожих.
Она еще подумала, что это могут быть копы под прикрытием. Может, следят за каким-нибудь наркодилером. Она ничего не сказала Деннису – было бы о чем беспокоиться. Деннис и так в последнее время был занят, работая допоздна.
Детективы из Уичито иногда работали по семь дней в неделю, иногда не спали по ночам, но у них были дома и семьи, куда они могли пойти, если хотели. Рэй Лундин и Ларри Томас, два агента КБР, нанятые Ландвером, работали так же усердно и последние десять месяцев жили в мотелях, вдали от дома и семьи.
Лундин, вернувшись в Уичито 24 февраля, сразу перехватил несколько французских тостов с начинкой и отправился на прогулку, чтобы сжечь калории. На своем сотовом он увидел, что Шулер только что звонила ему из лаборатории КБР. Он позвонил в ответ.
«Вот оно, – подумал он. – Что же намечается?»
Когда они закончили разговор, Лундин поблагодарил ее и набрал номер Ландвера.
Ландвер был дома и помогал Джеймсу делать уроки.
Он все еще был одет в костюм и галстук и при необходимости в любую минуту мог сорваться обратно в штаб-квартиру. Когда зазвонил его сотовый телефон и на экране появилось имя Лундина, Ландвер вошел в гараж и закрыл дверь. Он ждал этого звонка уже несколько часов.
– Это Ландвер, – сказал он.
Лундин, желая быть таким же дотошным, как Шулер, начал пересказывать все ее объяснения, шаг за шагом, со всем техническим жаргоном. Ландвер расхаживал по комнате и прислушивался. Наконец Лундин сказал ему: «Два аллеля не вошли». Он знал, что в ДНК-тесте, который проводила Шулер, было тринадцать генетических маркеров-аллелей у мужчин и двенадцать у женщин. Им нужно было, чтобы в ДНК BTK и Керри Рейдер совпали все двенадцать.
– Значит, это не он, – сказал Ландвер. Он был глубоко разочарован.
Лундин удивленно замолчал.
– Нет, это он, – сказал Лундин.
Дело было не в том, что эти два аллеля не совпадали, а в том, что старый образец ткани не давал достаточно материала для тестирования в двух оставшихся областях. Фрагмент содержал десять аллелей, соответствие между которыми и было установлено.
Наступило короткое молчание. Ландвер перевел дух.
– Сучий потрох, мы его поймали, – сказал Ландвер. – Тащи свою задницу обратно. И кстати, Рэй, я собираюсь угостить тебя большим бифштексом.
Он закрыл телефон, вернулся в дом и сказал Синди, что возвращается на работу.
Синди наблюдала за его лицом. Он улыбнулся. Отвел ее в сторонку, чтобы не услышал Джеймс.
– Все кончено, милая, – сказал он.
Он еще немного задержался, чтобы уложить сына в постель.
У себя дома окружной прокурор Нола Фулстон уставилась на фотографию на экране компьютера и расхохоталась. Деннис Рейдер улыбался ей с фотографии и выглядел довольным собой. Один из членов оперативной группы прислал ей письмо по электронной почте.
– Ты даже не представляешь, что тебя ждет, – сказала Фулстон фотографии. Ее сын, пятнадцатилетний Эндрю Фулстон, услышал, как она снова начала громко смеяться. «Что случилось, мама? – спросил он. – Ты что, под кайфом?»
– Нет, – ответила она. Она не могла сказать ему, что происходит. Поэтому просто улыбалась.
В командном центре детективы аплодировали, хлопали в ладоши, обнимали друг друга. Но Рельфу вдруг захотелось побыть одному. У Ландвера был кабинет в закутке, и сейчас он был пуст. Рельф вошел и закрыл за собой дверь.
За шестнадцать лет работы в отделе убийств он убедился, что бог всегда рядом и всегда милостив.
Люди так много страдали, но с BTK теперь было покончено.
Рельф опустился на колени. По его лицу потекли слезы, а нижняя губа задрожала.
– Благодарю, – сказал он.
Глава 45
Погоня за преследователем
24 февраля 2005 года
24 февраля полицейские работали до глубокой ночи. Гауг напечатал девять ордеров на обыск и попросил О’Коннора и Паркера перепроверить их. Им нужен был судья, чтобы подписать ордера, но прокуроры полагали, что репортеры новостных каналов и газет могут следить за судьями уголовного суда округа Седжвик, наблюдая за теми, кто к ним обращается. Паркер позвонил судье Грегори Уоллеру и попросил его пройти по улице к штабу оперативной группы.
Джанет Джонсон подбирала слова, которыми намеревалась объявить миру об аресте. Отсутствие утечек удивляло ее.
Мортону, аналитику из ФБР, по телефону велели как можно быстрее лететь из Куантико в Уичито. Шеф Уильямс решил, что лучший способ заставить BTK расколоться после ареста – назначить вести допрос Ландвера и Мортона.
Дэн Харти и другие офицеры с июля брали мазки у людей для оперативной группы. Это была однообразная работа, и Харти устал от нее. Он был поражен тем, что Ландвер теперь сказал ему: «Мне нужно, чтобы завтра ты пришел в форме; вы со Скоттом Муном будете в команде по аресту». Ландвер сказал, что хочет, чтобы пара офицеров в форме начала арест, остановив машину Рейдера, который должен думать, что это рядовая техническая проверка. Ландвер хотел, чтобы этим занялись Харти и Мун, потому что они оба к тому моменту участвовали в аресте сотни преступников, многие из которых были вооружены и жестоки, и могли преследовать их пешком. Ландвер был уверен, что его детективы справятся с Рейдером, но хотел, чтобы Харти и Мун тоже были там.
В штаб-квартире в спешном порядке было организовано собрание для окончательного согласования планов. Ландвер, капитан Джон Шпеер и заместитель начальника полиции Роберт Ли обнаружили, что двери заперты; пришлось ждать, пока кто-нибудь их впустит. Следующие несколько минут Шпеер запомнит на всю оставшуюся жизнь. Они стояли в тишине гаража, глядя на огни города. Только они – и еще горстка полицейских – обладали информацией, которую город ждал вот уже тридцать один год; BTK скоро окажется за решеткой. Ландвер улыбался. Он и другие копы никогда не проявляли излишнюю эмоциональность, разве что в форме мрачного, свойственного их профессии веселья, но многие сегодня вечером будут на радостях обнимать друг друга. Ландвер вытащил сигарету и закурил.
– Знаешь, Кенни, – сказал Ли, – если это правда он, я выкурю сигарету вместе с тобой. – Ли уже несколько лет как завязал.
Ландвер вытащил из пачки сигарету и протянул ее Ли, другую он отдал Шпееру, который бросил курить пятнадцать лет назад. Ни у одного из некурящих не было спичек, поэтому Ландвер держал зажигалку для своих друзей. Так они стояли и курили, пуская дым в предрассветной тишине гаража.
На встрече детективам внезапно отказали, что им, разумеется, не понравилось. Шеф хотел, чтобы арест произвела группа спецназа, а не оперативная группа BTK.
Это имело смысл: ожидалось, что арест будет самым громким из всех, что когда-либо производил департамент. Был шанс, что, если что-то пойдет не так, BTK может сжечь улики, взорвать дом, покончить с собой или попытаться забрать с собой на тот свет нескольких полицейских. Команда спецназа была хорошо подготовлена к таким ситуациям.
Отис кипел. Спорить было бесполезно. Полицейские управления очень похожи на воинские части – приказ есть приказ.
Но и Отис есть Отис:
– Шеф, я действительно хочу участвовать в этом аресте.
Уильямс посмотрел на него.
– Послушайте, – сказал Отис, – единственная разница между мной и сотрудником спецназа состоит в том, что у спецназовца есть автомат, а у меня нет. Но знаете что? Мне не нужен автомат. Мы все работали над этим делом, и мы действительно хотим провести этот арест.
«А у Отиса есть яйца», – подумал О’Коннор.
Заговорили и другие детективы. А потом слово взял Ландвер.
– Я думаю, эти ребята хотят разобраться с этим, шеф, – сказал он. – И я думаю, что они должны с этим разобраться.
Уильямс кивнул.
– Ну, никто не знает BTK лучше этих ребят.
Он приказал оперативной группе произвести арест. Отис с облегчением откинулся на спинку стула. Если бы шеф не смягчился, Отис все равно надел бы бронежилет и принял участие в задержании, надеясь, что за бронежилетом и шлемом начальство его не узнает.
После этого Ландвер дважды звонил людям, которым доверял. Одним из них был Пол Холмс, бывший «охотник за привидениями», который стал внештатным членом оперативной группы.
Холмс отработал сотни неоплачиваемых часов на оперативную группу с тех пор, как BTK вновь объявился. Ландвер предложил отплатить ему по-королевски: Холмс мог присутствовать при аресте.
Холмс отказался.
– Что? Неужели ты собираешься пропустить такое? – изумился Ландвер.
Холмс должен был сказать нет. Он оценил оказанную ему честь, но хотел навестить дочь.
Ландвер тоже позвонил матери. В самом начале Ландвер просил патрульные машины ежечасно проезжать мимо дома Ирен. Уличные офицеры так хорошо выполняли свою работу, что однажды поймали Ландвера на забывчивости. Однажды ему позвонили диспетчеры и сообщили, что к дому его матери подъехала белая машина.
– О, черт, это новая машина моей матери, – сказал им Ландвер. – Простите, я забыл вам сказать. – Он был рад, что офицеры оказались на высоте.
– Я пока не могу тебе все рассказать, – сказал Ландвер Ирен. – Но ты должна знать, что завтра мы поймаем этого типа. Все кончено.
В ту ночь он впервые за одиннадцать месяцев спал спокойно.
Офицеры назначили четыре группы полицейских под прикрытием для наблюдения за Рейдером. Они не следили за ним двадцать четыре часа в сутки и уехали ночью. Скрывались, стараясь не спугнуть его.
Рейдер был человеком привычки. Каждый день он уходил на работу в одну и ту же минуту и возвращался домой в 12:15, когда начинался обед, прибывая в 12:18.
Офицеры учли это при составлении плана. Харти и Мун следовали за Рейдером, когда он возвращался домой. Для патрульного задержания шеф Уильямс одолжил им свою машину без опознавательных знаков, но с полицейскими сиренами, встроенными в решетку. Машина Уильямса не походила на полицейские машины Уичито, и это играло на руку копам, которые не хотели вызывать подозрений у жителей Парк-Сити.
Как только Харти и Мун остановят Рейдера, Гауг, Рельф, Отис, Снайдер, Лундин, Джон Салливан и Чак Притчетт из ФБР подтянутся и достанут оружие.
Лундину было поручено вывести Рейдера из грузовика, а Отис прикрывал Лундина дробовиком. Вертолет обеспечит прикрытие сверху. В нескольких ярдах позади группы захвата Ландвер и Рельф будут наблюдать за происходящим из машины, а затем отвезут Рейдера в центр.
Кроме непосредственно группы по задержанию, в операции принимали участие еще свыше двухсот человек, многие из которых были назначены на одновременные обыски.
Они нагрянут в дом Рейдера, в его церковь, в дом его матери, в его офис в мэрии, в библиотеку. Они конфискуют служебный автомобиль Рейдера. Также наготове будут саперы.
В деле участвовала команда по изъятию компьютеров, спасательные команды, группы дознавателей. Допросить должны были Рейдера и его жену, сына, мать и двух братьев, живущих в том же районе.
О’Коннор полушутя спросил, может ли он принять участие в аресте. Он сказал, что может спрятаться в багажнике машины и не путаться под ногами. Копы шутку оценили и ответили отказом.
Все они очень надеялись сохранить план в тайне. Отис с удовольствием вспоминал произошедший в начале недели разговор, в котором ему удалось ввести в заблуждение репортера The Eagle, спутавшего планы полицейским при аресте Валадеза.
Тиму Поттеру пришлось отменить несколько отпусков и долгих выходных с женой, чтобы оставаться в курсе истории BTK.
Он позвонил Отису в середине недели, не подозревая, что Отис помогает планировать арест. Поттер был измотан чередой двенадцатичасовых рабочих дней. Он рассказал Отису по телефону, что везет жену в Канзас-Сити в небольшой отпуск. Он еще пошутил: «Не могли бы вы сделать мне одолжение и не арестовывать BTK, пока меня не будет?»
– О, приятель, тебе не о чем беспокоиться, – заверил его Отис.
Глава 46
«Здравствуйте, мистер Ландвер»
25 февраля 2005 года
Ландвер и Джонсон всерьез опасались разоблачения от репортеров. Естественно, Джонсон не на шутку разволновалась, когда на следующий день, ровно в девять часов утра, ей позвонил репортер из Канзас-Сити. Он слышал, что будет производиться арест BTK. Это правда?
Джонсон солгала, сказав, что это досужие домыслы. И солгала снова, когда позвонил репортер из KWCH-TV Уичито. К тому моменту, за три часа до запланированного ареста, несколько правоохранительных органов потратили несколько часов на то, чтобы расставить полицейских на отведенные им места.
Джонсон была в бешенстве: где-то произошла утечка.
Отправляясь на очередную пресс-конференцию, которая должна была начаться в десять часов утра, она почувствовала, что впадает в паранойю. Встреча прошла гладко; отчет о преступлениях, расследованных полицией накануне вечером. Она посмотрела на часы: еще два часа до начала.
В переулке Парк-Сити, в двух кварталах от дома Рейдера, офицеры Харти и Мун сидели в «Импале» Уильямса, все еще не веря, что получили такое задание.
Группа по задержанию тихо прибыла в Парк-Сити, не уведомив местные власти и координируя свои действия по рации. За ними в других машинах следовали детективы.
Иногда люди, проезжавшие мимо, изумленно глазели на них.
Убежит ли Рейдер, застрелится или выстрелит в них? Что бы он ни сделал, решили Харти и Мун, они будут готовы.
Муну исполнилось тридцать пять лет, он служил в отделе по борьбе с организованной преступностью и в спецназе. Харти было двадцать восемь лет; когда он в возрасте двадцати одного года вступил в полицию, он выглядел так молодо, что Шпеер называл его «алтарником». Но наивным он не был. Харти и Мун каждый день арестовывали очень опасных людей.
Гауг и Снайдер ехали за ними в одной машине, Лундин и Отис – в другой, Салливан и Притчетт, два парня из ФБР, – в третьей, Ландвер, Рельф и Ларри Томас – в четвертой.
Гауг остановил машину рядом с Лундином и Отисом. До 12:15, времени начала операции, оставались считаные минуты. Все были в бронежилетах.
Всю ночь Отис дремал дома в кресле, но уснуть так и не смог. В руках он держал дробовик двенадцатого калибра, и ему не терпелось поскорее начать. За последние одиннадцать месяцев бывали случаи, когда ему приходилось чуть ли не тащить напарника к машине после того, как у Гауга от напряжения на работе начинались спазмы в спине.
Однажды Отис ворвался в дверь дома, где была перерезана телефонная линия, думая, что столкнется лицом к лицу с BTK, но застал там какого-то неудачника, который таким образом пытался удержать свою девушку от переезда.
Иногда Отис неделями просматривал некрологи, надеясь найти хоть намек на то, что BTK, возможно, мертв. В похоронных бюро Отис брал мазки из ноздрей полудюжины покойников, надеясь на совпадение ДНК. Он был готов к тому, что все это закончится.
Внезапно в голову Снайдеру, когда он сидел с Гаугом, пришла мысль: «Слушай, а кто будет надевать наручники на Рейдера?»
– Не знаю, – ответил Гауг. Он повернулся к Отису, на заднем сиденье их машины. – Кто наденет наручники на Рейдера?
– Точно не я, – сказал Отис. – Я держу этот дробовик.
Снайдер вспомнил, что многие копы из полицейского управления, давно вышедшие на пенсию: Дровацки, Корнуэлл, Тиммеш, Стюарт и многие другие, – считали, что неудача в поимке БТК испортила им карьеру. И вот теперь полиция сидела среди агентов ФБР и КБР.
– Я думаю, наручники на него должен надеть кто-то из полицейских, – сказал Снайдер.
– Я тоже, – сказал Гауг.
Снайдер на секунду задумался.
– Тогда это должен быть ты, – сказал он Гаугу. – Ты окажешься ближе всех к Рейдеру, а Отис будет держать дробовик.
Гауг пожал плечами.
Снайдер улыбнулся.
– Хорошо, – сказал он Гаугу. – И в таком случае тебе нужно будет взять мои наручники.
– Ладно, – сказал Гауг. Снайдер передал ему наручники.
И вот наступило 12:15. «Он в пути», – передали по радио.
В следующие несколько секунд коп под прикрытием, сопровождающий Рейдера, передавал по радио, куда и когда Рейдер повернул, какую улицу проехал.
Харти взглянул в зеркало заднего вида и увидел белый фургон Рейдера, приближающийся к ним. Харти почувствовал, как у него забилось сердце. Он дал проехать Рейдеру мимо своей машины, при этом даже не взглянув на него. «Все супер, – прокомментировал Мун. – Он нас не заметил».
Харти завел мотор и последовал за Рейдером. Мун включил встроенные в решетку мигалки. Рейдер тут же затормозил.
То, что произошло дальше, заняло всего несколько секунд: Харти выбрался из машины, когда Лундин подъехал к нему, и остановился по диагонали всего в паре футов от машины Харти.
Харти внезапно оказался зажат между машинами.
Мун вылез с другой стороны, вытащил свой «глок» и нацелил его на Рейдера, который с раздраженным видом вылезал из грузовика. Лицо Рейдера застыло, когда он увидел Муна в ярко-коричневой форме полицейского управления Уичито. «Он выглядит так, словно в машинке его разума внезапно кончился бензин», – подумал Мун.
Лундин выхватил свой девятимиллиметровый пистолет и двинулся к Рейдеру, но Отис, который выходил с пассажирской стороны, оказался в ловушке между машинами вместе с Харти; у него не было места, чтобы выйти или прицелиться из дробовика.
– Рэй! – крикнул Отис Лундину. – Ты меня зажал!
Он бросил правое плечо, бедро и 230 фунтов собственного веса на автомобильную дверь и оставил вмятину в машине шефа.
– Не двигаться! – крикнул Мун Рейдеру. – Держать руки так, чтобы я их видел!