Джон Дуглас, Марк Олшейкер

Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста

В ПАМЯТЬ О… Ребекка Бергстром Мэрион Вера Хейстингс Бресет Джонни Брукшайр Данте Ивенс Браун Виктория Энн «Викки» Дьюриен Теодор Трейси «Тед» Филдс Джералд Гордон Даррелл Лейн Альфонс Мэннинг-младший Дэвид Лемар Мартин III Мерседес Лин «Марси» Мастерс Гаролд Макайвер Кэтлин Микула Джонни Нойз Лоуренс И. Риз Нэнси Сантомеро Тони Лин Швенн Артур Смозерс Уильям Браун Татум Джесс И. Тейлор Реймонд Тейлор Лео Томас Уоткинс Да будет память о них благословением и триумфом любви над ненавистью
John Douglas, Mark Olshaker

THE KILLER’S SHADOW: THE FBI’S HUNT FOR A WHITE SUPREMACIST SERIAL KILLER



Copyright © 2020 by Mindhunters, Inc. All rights reserved.

Published by arrangement with Dey Street Books, an imprint of HarperCollins Publishers



© Самуйлов С.Н., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Характеристика фюрера-дилетанта Питера Воллмера, жалкого человечка, подкармливающего свои собственные иллюзии, постоянно чувствующего голод и нехватку величия в своей деятельности. И, как его предшественники с гусиной походкой, он ищет нечто, чтобы объяснить свой голод и логически обосновать, почему мир проходит мимо, не салютуя ему. То, что он ищет, оказывается в канализационном стоке.
В его извращенном лексиконе он называет это верой, силой и правдой.
Но очень скоро Питер Воллмер начнет заниматься своим привычным делом в другом уголке пространства, на странном перекрестке в стране теней, называемой Сумеречной Зоной.
Род Серлинг, вступительный монолог из «Он жив», «Сумеречная зона»

Пролог

Снайпер был педантичен и дотошен. Он заранее изучил потенциальные цели в городе, а потом некоторое время наблюдал за местностью, выбирая оптимальную позицию.

Синагога Брит Шолом находилась на Линден-авеню в пригороде Сент-Луиса, Ричмонд-Хайтс, штат Миссури. Неподалеку проходили федеральные автомагистрали 64 и 170, по которым можно было быстро и незаметно скрыться. Через дорогу высился кустистый, поросший высокой травой холмик с телефонным столбом – хорошее укрытие с отличным видом на парковку возле синагоги. Расстояние примерно в сотню метров – не проблема для полуавтоматической охотничьей винтовки с болтовым затвором, «Ремингтон 700» калибра 30–06, оснащенной телескопическим прицелом. Он заранее привез ее на выбранное место в черном футляре из-под гитары и спрятал в кустах. А также спилил серийный номер, чтобы винтовку нельзя было отследить. Он старался не пользоваться одним и тем же оружием дважды, и это уже стало обязательным и привычным ритуалом. Он приехал на велосипеде – это транспортное средство невозможно идентифицировать, и след от покрышки не укажет на конкретную модель. Его собственная машина осталась на стоянке у торгового центра – не далеко, но и не слишком близко.

На календаре было 8 октября 1977 года, мягкий, солнечный день, суббота, когда осень только-только напомнила о скором приходе.

Побывав на месте в пятницу, он забил два десятидюймовых гвоздя в телефонный столб и натянул между ними носок – мягкую опору для винтовки.

Оставалось только ждать.

Он проверил время службы и знал, что она закончится около часа дня, как раз к ланчу.

Прошло всего лишь несколько минут, когда двери открылись, и прихожане начали выходить. Двое мужчин остановились поговорить на парковке у северной стороны здания. Рядом с одним из них стояла девушка, неподалеку женщина и еще две девушки – возможно, жена и дети. Первый мужчина уже садился в машину.

Снайпер сжал винтовку, сосредоточился на сердечном ритме и задал частоту дыхания. Потом приник к прицелу и произвел два быстрых, один за другим, выстрела в сторону двух мужчин. Звук получился громкий, но выходящим из синагоги он показался хлопком взорвавшейся петарды. Сам снайпер скорее почувствовал, чем услышал, как ударная волна подбросила ствол и толкнула назад плечо. Спустя долю секунды он увидел, как один из мужчин, что стоял рядом с девушкой, схватился за грудь и упал. Другой, казалось, вздрогнул, но снайпер не смог определить, попал он в него или нет. Люди поблизости инстинктивно присели или упали на землю. Второй мужчина быстро схватил маленькую закричавшую от страха девочку и укрылся между припаркованными машинами.

Казалось, разверзся ад. Женщина с двумя девушками бросилась к упавшему мужчине и склонилась над ним на тротуаре. Когда она выпрямилась, весь перед ее платья был испачкан кровью.

Сразу после начала стрельбы, как свидетельствуют многочисленные отчеты, несколько детей поспешно вернулись в здание синагоги, где еще осталось большинство прихожан, крича: «Там стреляют в людей! Там убивают!»

Воспользовавшись паникой и суетой, снайпер поправил винтовку, поправил прицел и выстрелил еще три раза в направлении здания синагоги.

Стрельба добавила неразберихи. Из трех выстрелов, возможно, один достиг цели. Но об этом снайпер уже не думал. Пришло время уносить ноги.

Он быстро, но тщательно протер винтовку и футляр, чтобы не оставить случайно отпечатки пальцев, положил оружие в футляр и бросил его в кусты. Затем забрался на велосипед и помчался на парковку близлежащего торгового центра, открыл дверцу, сел в машину, повернул ключ в замке зажигания, придавил педаль газа и уехал.



Мужчину, в которого попал снайпер, звали Джеральд «Джерри» Гордон, и ему было сорок два года. В этот день он вместе с женой Шейлой и тремя дочерьми был среди примерно двухсот гостей, пришедших на бар-мицву Рики Калины, сына Максин и Мервина Калины, двух ближайших друзей Джерри. Прежде чем направиться к своей машине с Шейлой и девочками, он еще раз поздравил Рики и теперь прощался с ним прямо у дверей синагоги. Джерри имел репутацию шутника и балагура, поэтому когда упал, схватившись за грудь после громких хлопков, стоявшие рядом подумали, что он играет. Даже Стивен Голдман, друг, с которым он разговаривал на парковке, решил, что Джерри притворяется. Но потом Стивен посмотрел вниз и увидел растекающуюся по груди Джерри кровь. Это он схватил младшую дочку Джерри, защищая ее от происходящего.

Рики бегом вернулся в здание, чтобы найти своих родителей и добраться до телефона – позвать на помощь. «Скорая» прибыла в считаные минуты и отвезла Джерри в больницу округа Сент-Луис, где его срочно отправили в операционную. Единственная пуля пробила левую руку и застряла в груди. Он умер, проведя на операционном столе около трех часов, от потери крови и повреждения легкого, желудка и других органов. Он был продавцом в «Ропак корпорейшн», фирме по распространению бумажной продукции. Трех его дочерей звали Хоуп, Мишель и Трейси.

Полиция прибыла на место быстро, немедленно оцепила территорию, начала опрос свидетелей и поиск вещественных доказательств.

Когда Гордон упал, Стив Голдман почувствовал что-то вроде укуса насекомого в левое плечо, но забыл об этом в хаосе и сумятице, последовавшими за выстрелом и ранением друга. Когда он через несколько минут отвечал на вопросы полицейского, тот заметил дырочку в его пиджаке. И Стив вдруг понял, насколько близко был к тому, чтобы разделить судьбу Джерри Гордона.

Еще один мужчина, тридцатилетний Уильям Ли Эш, был ранен одной из трех последних пуль. Его тоже отвезли в больницу. Он потерял левый мизинец – пуля угодила сначала в руку, а затем попала в бедро. Его жена Сьюзен приходилась двоюродной сестрой Максин Калины.

Полиция сошлась на том, что всего было произведено пять выстрелов, а следователи охарактеризовали случившееся «в высшей степени преднамеренным нападением». Винтовку «Ремингтон» в черном футляре из-под гитары нашли в кустах на холме, возле телефонного столба, в который были вбиты два гвоздя. Между ними висел носок, еще влажный после прошедшего накануне вечером дождя. Это свидетельствовало о том, что стрелок побывал здесь заранее. В винтовке нашли пустую пятизарядную обойму, пять использованных гильз валялись поблизости. Отпечатков пальцев не обнаружили.

Пилот полицейского вертолета округа Сент-Луис заметил мужчину, бежавшего по эстакаде на шоссе возле Брит Шолом, и принял его за снайпера. Полиция обнаружила одну пулю в радиаторе автомобиля, припаркованного на стоянке синагоги, другую – в стене дома напротив и в квартале от парковки – велосипед, которым мог пользоваться стрелок.

Несколько свидетелей рассказали, что примерно за час до стрельбы видели в этом районе мужчину, который нес черный футляр для гитары. По их описаниям, он был ростом около метр восемьдесят, среднего телосложения, с длинными вьющимися волосами, светлой кожей и шрамами от прыщей. Возраст – от девятнадцати до двадцати пяти лет.

Другие свидетели видели мужчину, который вскоре после стрельбы бежал по автостоянке торгового центра возле синагоги и оглядывался, как будто его преследовали.

Тот случай стал большим событием в истории штата. Хотя в понедельничном номере газеты «Сент-Луис Пост-Диспатч» приводились цитаты местных еврейских лидеров, которые заявили, что не считают антисемитизм мотивом нападения, большинство синагог усилили охрану и патрули. «Казалось, весь город впал в панику после случая со снайпером», – эти слова диспетчера полиции приводились в той же статье.

Возглавить расследование было поручено лейтенанту полиции Сент-Луиса Томасу Х. Боулчу. Его команда из более чем двадцати детективов работала с коллегами из полиции Ричмонд-Хайтс. Боулча цитировали в газете, указывая, что он не отметает ни одного мотива нападения: «Мы изучаем все направления. Мы следим за разного рода чудаками, радикалами, антисемитскими группами – за всеми», – говорил лейтенант. Следователи изучали возможность того, что целью снайпера был один конкретный человек.

Раввин Брит Шолом, Бенсон Скефф, не смог назвать причину, почему именно его синагога стала мишенью. Норман А. Стек, исполнительный директор Совета по связям с еврейскими общинами Сент-Луиса, согласился с ним, сообщив «Пост-Диспатч»: «В последнее время не произошло ничего, что указывало бы на какие-либо проблемы в еврейской общине Сент-Луиса. Такое могло случиться с кем угодно и где угодно».

На той же неделе Бюро идентификации полицейского управления округа Сент-Луис успешно применило химическую обработку орудия убийства, чтобы узнать его серийный номер. С помощью Бюро контроля за оборотом алкоголя, табака и огнестрельного оружия (АТО) в Вашингтоне, округ Колумбия, был установлен предыдущий владелец винтовки, проживающий в городке Ирвинг, штат Техас. Он сообщил, что продал ее около четырех недель назад за двести долларов и дал описание покупателя полицейскому художнику. Свидетели подтвердили, что человек на рисунке похож на неизвестного, который пробегал по парковке торгового центра, хотя следователи не исключили вероятность того, что в снайперской атаке участвовали двое.

Так или иначе, кто бы это ни был, ему удалось исчезнуть.

Часть первая. Охота на убийцу

Глава 1

10 октября 1980 года

Когда мне позвонили, я был в своем офисе в Куантико. В то время отдел поведенческой науки (ОПН) ФБР располагался в большом, хмуром подвале под библиотекой, и наши рабочие места разделялись перегородками чуть больше полутора метров высотой; когда кто-нибудь из нас разговаривал по телефону, остальные все слышали, независимо от того, хотели они этого или нет.

Обычно нас было восемь человек: специалисты по криминальной психологии, социологии, профессиональному стрессу и другим связанным предметам. На тот момент я был единственным штатным профайлером, хотя и вел еще занятия по криминальной психологии, которую мы пытались использовать в практической работе правоохранительных органов.

Идея провести собеседование с находящимися в заключении серийными убийцами и насильниками пришла мне в голову за несколько лет до того, когда мы с Робертом «Бобом» Ресслером, специальным агентом и моим напарником-инструктором, вели «дорожные курсы» в местных полицейских управлениях и правоохранительных органах.

Эти курсы были своего рода продвинутой версией учебного цикла, который мы преподавали в Куантико новым агентам, старшим офицерам и детективам, которых выбрали для прохождения практики в ФБР.

Первоначальная цель этих тюремных интервью заключалась в том, чтобы узнать и понять, что, по мнению самих преступников, происходило у них в голове до, во время и после преступления и какое поведение они демонстрировали, совершая преступление. Мы хотели соотнести это с уликами, оставленными ими на местах преступлений и захоронения жертв. И хотя интервью с такими людьми, как «Убийца студенток» Эдмунд Кемпер из Санта-Крус, Калифорния, нью-йоркский «Сын Сэма» Дэвид Берковиц, орегонский «Убийца – обувной фетишист» Джером Брудос и «Хелтер Скелтер» Чарльз Мэнсон стали основой для программы поведенческого профилирования ФБР, с самого начала нам просто хотелось стать лучшими инструкторами и не выглядеть глупо перед видавшими виды детективами и боссами из программы Национальной академии ФБР, зачастую более опытными и непосредственно знакомыми с преступлениями.

Применяя знания, полученные в ходе интервью, мы пытались превратить криминальную психологию в действенный инструмент расследования. Курс становился популярным, и сотрудники полиции и службы шерифа начали привозить нам на рассмотрение дела из своих городов. В 1979 году мы получили около шестидесяти дел, и я начал отказываться от преподавания на постоянной основе. В следующем году количество дел увеличилось более чем вдвое, поэтому в январе 1980-го я бросил преподавательскую работу на полную ставку и стал менеджером программы криминального профилирования и приглашенным лектором в Академии.

Человека, позвонившего в то утро, я хорошо знал – это был Дейв Коль, работавший под руководством Джозефа П. Шульте-младшего, начальника отдела гражданских прав в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне, округ Колумбия. С Дейвом я познакомился в Милуоки, где работал в местной команде спецназа ФБР, а он был командиром группы и инспектором отряда быстрого реагирования, который занимался похищениями, вымогательствами и связанными с ними преступлениями. Бывший морской офицер и чемпион колледжа по борьбе, Дейв был моим «раввином» в Бюро, как обычно называют старшего по возрасту или положению агента, который берет вас под свое крыло, становится наставником и вообще присматривает за вами. На этот раз звонок не был личным.

– Джон, ты слышал о Джозефе Поле Франклине?

– Эм, да, – сказал я, пытаясь связать имя с конкретным делом. – Не тот ли парень, который, как предполагается, застрелил двух афроамериканцев в Солт-Лейк-Сити?

– Тот самый. И возможно, не только их, но и афроамериканцев в Огайо, Индиане, Пенсильвании, а может, и в других местах.

– Его вроде бы арестовали, а он сбежал из полицейского участка или что-то в этом роде? – спросил я.

– Точно. Во Флоренции, Кентукки; это недалеко от Цинциннати. Взял и вылез через окно в перерыве во время допроса. Вот почему я звоню. Ты, скорее всего, получишь официальный запрос из штаб-квартиры, но я спрашиваю тебя сейчас. Как думаешь, ты бы мог бы дать психологическое заключение? Подсказать что-то, что помогло бы нам найти его?

– Что ж, основываясь на исследованиях и опыте, я представляю, как работает разум преступника, хотя обычно мы имеем дело с неизвестными субъектами и пытаемся дать характеристику подозреваемого, исходя из улик с места преступления, полицейских отчетов и виктимологии. В данном случае вы знаете, кто этот парень, но не знаете, где его найти и что он будет делать дальше. Хотя элементы оценки остались прежними. Гарантии не дам, но сделаю все возможное. Отправишь мне материалы? – спросил я.

– Их так много, что тебе бы лучше приехать сюда, посмотреть и выбрать что захочешь. Сколько, по-твоему, времени это займет?

– Как насчет пары дней? – предложил я.

– А можно рассчитывать на ближайшие двадцать четыре часа? – ответил Дейв.

Я немного подумал, а потом сказал:

– Хорошо. Буду во второй половине дня.

Дейв ответил:

– Тогда пока. И, Джон, тебе нужно знать еще кое-что. Возможно, это тот парень, который стрелял в Вернона Джордана, и мы точно знаем, что он написал письмо с угрозами президенту Картеру, когда тот был кандидатом, из-за его позиции по гражданским правам. Когда президент ездит по стране с кампанией переизбрания, Секретная служба относится к таким вещам очень серьезно.

Джордан, лидер движения за гражданские права, был тяжело ранен в Форт-Уэйне, штат Индиана, в мае прошлого года, и покушение на него привлекло внимание всей страны, напомнив о проблемах 1950-х и 1960-х, связанных с движением за гражданские права.

В Бюро так заведено, что когда вам звонят из штаб-квартиры, вы бросаете все, чем бы ни занимались, и сразу приступаете к делу. Строго говоря, Академия входит в состав отдела штаб-квартиры ФБР, но в тогдашнем ОПН просьба сверху сама по себе рассматривалась как необычная ситуация. Обычно они игнорировали нас, и меня это вполне устраивало, поскольку мы только разрабатывали нашу программу. До того момента работу нам давали местные правоохранительные органы, которые запрашивали консультацию и присылали соответствующие материалы дела: фотографии с места преступления, отчеты детективов, показания свидетелей, протоколы вскрытия, лабораторный анализ вещественных доказательств. Исходя из этого, мы составляли психологический профиль преступника, на поиске которого им следовало сосредоточить расследование. В зависимости от обстоятельств и типа дела, мы могли также предложить проактивные стратегии, чтобы помочь выявить его (а это почти всегда был он) или заставить его сделать ход и обнаружить себя.

Здесь было другое. Мало того что нам с самого начала было известно имя преступника, но и об участии просили высшие руководители ФБР – в отличие от запросов, которые поступали от местных агентств, здесь к нам впервые обратились из штаб-квартиры Бюро. Обратились по делу достаточно важному, поскольку они были готовы рискнуть и воспользоваться нашим все еще экспериментальным подходом. В случае успеха мы могли продвинуться по службе, получить известность.

Для меня это был своего рода персональный вызов: проверить, сможем ли мы запустить наш аналитический процесс в обратном направлении, провести, так сказать, реверсивный инжиниринг, чтобы найти нужного человека; а затем, если получится, посмотреть, будут ли у нас доказательства, чтобы должным образом предъявить ему обвинение и привлечь к ответственности.



Я позвонил в автопарк Академии и спросил, есть ли у них машина, которую можно взять во второй половине дня. В противном случае мне пришлось бы ехать на своей, а потом подавать заявку на возмещение дорожных расходов.

При всех моих разъездах мне приходилось заполнять достаточно отчетов, так что добавлять еще один я не хотел. Машина в автопарке нашлась; я пошел в гараж и выписал стандартный для Бюро «Форд»-седан. Извилистая дорога вела через морскую базу, которая считалась нашим арендодателем, и выходила на магистраль 95-Север. В те времена, в восьмидесятые, она еще не превратилась в подобие растянувшейся автостоянки, которой бывает большую часть дня сегодня, и из Куантико до центра города Вашингтон можно было добраться меньше чем за час.

По дороге я думал о предстоящем задании. Дело Франклина, если бы он оказался виновным во всех или в большинстве преступлений, в которых его подозревали, стало бы на порядок выше всего, с чем мы работали до сих пор, в плане значимости и общественной опасности. Франклин действовал дистанционно, выбирая своими целями людей, с которыми не имел отношений и не встречался. С жертвами он не был связан ни эмоционально, ни персонально, а именно эти факторы обычно служили для нас важными подсказками. Он был в высшей степени мобилен и мог находиться где угодно.

Хотя Дейв познакомил меня с делом Франклина лишь в общих чертах, я понимал, насколько оно важно для нашей группы. Программа профайлинга еще только зарождалась и не прошла должной обкатки. Мы могли пойти по нескольким направлениям, и большинство из них вели в тупик. Хотя я занимался профайлингом на постоянной основе с января, большими достижениями внутри самого Бюро отдел поведенческих наук похвастать не мог. Громкие, значимые дела, такие как убийства детей в Атланте, дело Трейсландского убийцы[1] из Сан-Франциско, жестокое убийство Франсин Элвесон, преподавательницы Центра для детей-инвалидов в Бронксе, попадут в сферу нашего внимания в течение ближайшего года, но тогда, осенью 1980 года, программа профайлинга все еще оставалась экспериментом, ценность которого требовалось доказать через представление в Бюро целостной концепции.

У нас были положительные результаты по делам, полученным от местных управлений полиции и служб шерифа. Кроме того, у нас была пара впечатляющих успехов, заслуживших внимание правоохранительных сообществ, вылившееся в то, что мы назвали классификацией 62-D: сотрудничество с национальной полицией. Это означает, что даже в тех случаях, когда ФБР не обладает правом первичной юрисдикции, Бюро может получить такие инструменты расследования или проверки, которые оказались бы полезными для местного полицейского управления. Соответствующие запросы направляются в ближайшее отделение ФБР и далее в штаб-квартиру Бюро. На практике специальный агент или глава отделения могут сказать что-то вроде:

– К черту штаб-квартиру. Я хочу говорить с тобой.

Специальные агенты занимают довольно высокое место в пищевой цепочке Бюро и обычно добиваются своего. В конце концов, каждое местное отделение назначит профильного координатора, но этого еще не произошло.

В декабре 1979 года мне позвонил специальный агент Роберт Лири из полевого агентства в Риме, штат Джорджия.

Полевые агентства – это небольшие офисы ФБР на территориях, недостаточно больших, чтобы иметь там региональное отделение. Обычно они работают совместно с ближайшим региональным отделением. Несколькими днями ранее симпатичная и общительная двенадцатилетняя девочка по имени Мэри Фрэнсис Стоунер, мажоретка школьного оркестра, исчезла сразу после того, как вышла из школьного автобуса у подъездной дорожки в сотне ярдов от ее дома в Адэйрсвилле, городке в северо-западном уголке штата. Ее тело нашли в лесу, в десяти милях от дома, на границе округа. Молодая пара заметила лежащий на земле желтый плащ. Подойдя ближе и увидев, что под плащом, они связались с полицией, которая незамедлительно прибыла на место. Судмедэксперт обнаружил свидетельства сексуального насилия и удушения руками сзади, а также травму головы от удара тупым предметом. Рядом с телом лежал окровавленный камень, который полиция приняла в качестве вещественного доказательства.

Ознакомившись с материалами дела, фотографиями с места преступления, протоколами вскрытия и характеристикой жертвы, я составил довольно полное представление о том, что произошло и почему жертва из категории социально благополучного населения в условиях с низкой степенью риска стала объектом столь ужасного преступления.

Свой профиль неизвестного я передал полиции по телефону: возраст от двадцати пяти до тридцати лет; «синий воротничок», возможно, электрик или сантехник; уволен из армии за недостойное поведение или по медицинским показаниям; уровень интеллекта средний или выше среднего, образование – не выше среднего; с историей предыдущих сексуальных посягательств, хотя, вероятно, не убийств. Скорее всего, он женат, воображает себя сексуально неотразимым, но брак либо не сложился, либо закончился расставанием или разводом; ездит на черном или темно-синем автомобиле (я заметил, что организованные люди компульсивного психотипа, как правило, водят машины темных цветов); манера держаться дерзкая, самоуверенная. Поскольку на месте похищения он должен был находиться достаточно долго, чтобы заметить Мэри Фрэнсис, я подумал, что полиция, вероятно, допросила его как потенциального свидетеля. Когда я закончил свой профиль, мне сказали, что я описал парня, которого они допросили и только что освободили. Звали его Даррелл Джин Девье; двадцатичетырехлетний белый мужчина, на которого уже падало подозрение в изнасиловании тринадцатилетней девочки, но обвинение тогда не выдвигалось. Даррелл бросил школу после восьмого класса, несмотря на IQ 100–110. Был дважды женат и разведен, в то время жил со своей первой бывшей женой. В армию пошел после первого развода, но ушел в самоволку и был уволен через семь месяцев. Водил трехлетний черный «Форд Пинто», который содержал в хорошем состоянии. Работал обрезчиком деревьев. Его опросили как потенциального свидетеля, поскольку за две недели до похищения Мэри Фрэнсис он выполнял заказ для местной энергетической компании в непосредственной близости от места будущего преступления. Оснований для подозрений у полиции было достаточно, и в тот же день ему назначили проверку на полиграфе.

Я сказал им, что считаю это плохой идеей. Имея за спиной опыт тюремных собеседований, я пришел к выводу, что у людей без совести, способных обезличивать своих жертв, иные, чем у обычных мужчин и женщин, эмоциональные и физические реакции на детекторе лжи.

Они позвонили на следующий день, сообщили, что результаты теста неоднозначны, и я подумал, что Девье только укрепится в способности справляться со стрессом допроса.

Теперь, когда он знал, что может обыграть «полиграф», добраться до него можно было только одним способом. Я рассказал им, как разыграть сцену допроса, с окровавленным камнем в поле его зрения, но расположенным так, чтобы ему пришлось повернуть голову, чтобы посмотреть на него. Я сказал им, что если он убийца, то не сможет игнорировать камень. А поскольку Мэри Фрэнсис ударили по голове несколько раз, была велика вероятность, что он испачкался в крови, и это можно использовать, чтобы поколебать его уверенность в себе. Дав понять, что на самом деле девушка соблазнила его своим поведением, следственная группа, состоявшая из полицейских и агентов ФБР, заставила его признаться, хотя в Джорджии за убийство предусматривалась смертная казнь. Эта сцена показана в первом сезоне сериала «Охотники за разумом», и урок из нее следует такой: у каждого есть «камень». Нужно только вычислить, что это.

Несколько месяцев спустя, весной 1980 года, мне позвонил шеф полиции Джон Ридер из городка Логан, штат Пенсильвания, выпускник Национальной Академии ФБР. Его и окружного прокурора округа Блэр Оливера Э. Маттаса-младшего направил ко мне специальный агент Дейл Фрай из полевого агентства Бюро в Джонстауне. Примерно за год до этого двадцатидвухлетняя женщина по имени Бетти Джин Шейд, работавшая приходящей няней, возвращалась домой около 22:15 и по дороге пропала.

Четыре дня спустя мужчина во время прогулки наткнулся на ее изуродованное тело возле незаконной мусорной свалки на горе Вопсононок, недалеко от города Алтуна. Женщина не только подверглась сексуальному насилию; коронер округа сказал, что более ужасной смерти он не видел.

Судя по тяжелой травме лица, неизвестный преступник хорошо знал жертву. Но в отличие от других подобных травм, которые мне доводилось видеть, убийца не был психопатом-садистом – большинство ран были посмертными. Другие поведенческие сигналы указывали на замкнутого одиночку, возрастом от семнадцати до двадцати пяти лет, с неблагополучным бэкграундом, неполной семьей и властной матерью. Я был почти уверен, что он живет между домом Бетти Джин и местом захоронения трупа.

Результаты наших исследований свидетельствовали о том, что хорошо спланированные преступления, с высокой степенью контроля и продуманности – после них обычно остается мало вещественных доказательств, – указывают на один тип преступника: организованный. По контрасту с ними есть преступления, совершенные, казалось бы, спонтанно – жертва скорее определена ситуацией и обстоятельствами, чем личными мотивами; на месте преступления часто обнаруживают беспорядок и множество вещественных доказательств – это работа субъекта менее организованного. Степень организованности или неорганизованности – один из ключевых факторов в понимании личности преступника. На месте убийства Шейд мы столкнулись со смешанной картиной, что могло означать многое, но в данном случае наводило на мысль, что преступников было несколько.

На подозрении у полиции были двое. Один – бойфренд жертвы, Чарльз Ф. Сульт-младший, известный как Бутч. Другой – человек, который нашел тело. Он жил в четырех кварталах от дома Бетти Джин и безуспешно приставал к ней. Он был известен своим антиобщественным поведением, и у него не было твердого алиби. Но он был женат, имел двоих детей, и посмертные увечья просто не вписывались в этот профиль. Бутч Сульт соответствовал большинству элементов профиля, включая властную мать и репутацию мужчины, неловкого в общении с женщинами. Его заверения в пылких чувствах к Бетти Джин представлялись мне чрезмерными. Я допускал возможность того, что у них возник спор, она пригрозила бросить его, и далее ситуация развивалась по нарастающей. Когда я узнал, что его брат Майк работает мусорщиком и рос в тех же условиях, что и Бутч, меня это заинтересовало. Я подумал, что мы сможем узнать правду через Майка, внушив ему, что он всего лишь занимался сексом с Бетти Джин, когда Бутч оказался не способным на это, а затем помог избавиться от тела. В конце концов Бутча осудили за убийство первой степени, а Майка, признавшего свою вину и заключившего сделку с судом, отправили в психиатрическую лечебницу. Я убежден, что эти двое убили бы снова, если бы их не задержали.

Это самая приятная часть работы: восстанавливать справедливость в отношении жертв и их семей. В отличие от мерзавцев, деперсонализирующих жертву, как, например, Даррел Джин Девье, или удовлетворяющих свою похоть, наказывая жертву, как Бутч Сульт, мы с коллегами избираем противоположный подход. Мы персонализируем жертв. Мы приучали ставить себя на их место, представлять и чувствовать, через что они прошли в самые худшие моменты своей – увы – слишком короткой жизни. Думаю, это то важное, что мы создали и закрепили, наше наследие. Многие вымышленные профайлеры ФБР, появившиеся на протяжении последних лет в книгах и кино, говорят о том, как важно уметь проникнуть в мозг преступника, представить себя им. Нам, безусловно, приходилось это делать. Но не менее важно уметь поставить себя и на место жертвы. Это не только помогало нам понять физическую и психосоциальную среду преступления – как реакция жертвы повлияла на отношение, поведение и действия преступника при совершении преступления, – но и еще больше мотивировало нас работать ради жертв, которые больше не могли говорить за себя.

Шеф Ридер, который изучал наши методы, публично заявил, что мы непосредственно способствовали расследованию убийства Бетти Джин Шейд, спланировали допрос и определили, как получить показания от преступников.

Его заявление стало своего рода позитивной рекламой нашей программы профилирования. Вслед за Джоном Ридером ряд начальников полиции и шерифов по всей стране позвонили или написали в Бюро, отмечая, что мы помогли сузить список подозреваемых, сфокусировать расследование и наметить стратегию ареста и допроса. Нам звонили даже из полевых офисов, представителям которых приходилось встречаться со средствами массовой информации по тому или иному конкретному делу. Их интересовало, как отвечать на вопросы, чтобы ответы были информативными, но не выдавали при этом детали, которые пригодятся потом, чтобы выявлять новых и исключать старых подозреваемых. Но все эти дела, как в случаях со Стоунер и Шейд, оставались делами местного масштаба и привлекали внимание только правоохранительных органов. Мы не участвовали еще в таких расследованиях, которые вызвали бы интерес у общенациональных СМИ, и такое понятие, как «серийные убийцы», еще не проникло в общество.

Не могу сказать, что у меня уже сложилось представление о том, чем станут профилирование и наш поведенческий подход к анализу уголовных расследований и как они будут развиваться, но я знал, что нам есть на что опереться. В самых смелых мечтах я представлял «летучий отряд» с собственным, оборудованным лабораторией самолетом, готовым в любой момент вылететь к месту крупного преступления с командой из эксперта-криминалиста, судмедэксперта, патологоанатома и одного-двух следователей-профайлеров, но знал, что это, скорее всего, из области фантазий. Многие шишки в штаб-квартире называли академию в Куантико «загородным клубом» из-за нашего расположения в сельской местности и считали, что мы проводим слишком много времени, просиживая штаны в бесплодных размышлениях. Мы, с другой стороны, зачастую видели в обитателях здания Гувера кучку администраторов и бюрократов, которые имеют слабое представление о том, чем на самом деле занимаются оперативные сотрудники на местах. Все это порождало плохо скрываемое напряжение.

Дело Франклина могло повысить нашу узнаваемость и привлечь к нам внимание внутри ФБР, но оно также представляло для нас большой риск. Сторонники старой школы, защитники жесткой линии, пришедшие в Бюро в последние годы его основателя-директора, поклонника железной дисциплины и принципа «только факты, мэм» в подходе к раскрытию преступлений, считали профайлинг и проактивные стратегии баловством. Они были бы счастливы отправить наши методы на свалку, а нас самих – патрулировать улицы. Я не сомневался, что наступит время, когда другие агенты будут делать то же, что и мы, но неудача на большой сцене могла положить конец всему начинанию.

Конечно, самая большая проблема – гораздо бо́льшая, чем моя карьера или даже будущее самого подразделения – заключалась в том, что это дело разворачивалось на фоне огромных тикающих часов.



Здание Дж. Эдгара Гувера, в котором находится национальная штаб-квартира ФБР, представляет собой массивное серое бетонное сооружение в стиле, который архитектурные критики назвали брутализмом. Оно занимает главный квартал в центре Вашингтона, округ Колумбия, ограниченный Пенсильвания-авеню, Е-стрит и Девятой и Десятой улицами, и находится в одном квартале к югу от того места, где был убит президент Линкольн. Открытым оно оставалось почти пять лет, с сентября 1975 года, и за это время приобрело репутацию одного из самых – если не самого – уродливых зданий столицы страны. Это, безусловно, одно из самых грозных и отталкивающих зданий, вызывающих желание отвернуться и пойти в противоположном направлении. В этом, по мнению многих, оно точно отражало личность той знаковой фигуры, в честь которой было названо[2].

Я въехал в охраняемый подземный гараж, предъявил документы и поднялся на лифте на представительский этаж. В те дни там еще можно было ощутить тянущийся из некоторых офисов запах сигаретного дыма. Я бы не удивился, если бы в нижнем ящике многих столов стояли бутылки с каким-нибудь укрепляюще-освежающим напитком.

Вопросами гражданских прав федеральное правительство занялось в середине 1960-х годов, когда на Юге было почти невозможно осудить белых, обвиняемых в убийстве афроамериканцев, или тех, кто поддерживал их стремление к равным правам.

Убийства Джеймса Чейни, Эндрю Гудмана и Майкла Швернера – трех молодых борцов за гражданские права, которые боролись за право афроамериканцев голосовать в Миссисипи в ходе кампании «Лето Свободы» 1964 года, – членами Ку-клукс-клана, а также сотрудниками офиса шерифа округа Нишоба и полицейского управления Филадельфии, возмутили бо́льшую часть нации. Но штат Миссисипи отказался от судебного преследования. В том же году состоявшее исключительно из белых жюри присяжных в Миссисипи дважды не смогло осудить Байрона де ла Беквита за убийство активиста по гражданским правам и местного секретаря Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения Медгара Эверса на подъездной дорожке собственного дома. В обоих случаях присяжные так и не смогли прийти к единому мнению. Годом ранее Алабама отказалась преследовать в судебном порядке четырех находившихся в разработке ФБР членов Ку-клукс-клана, подозреваемых во взрыве баптистской церкви на 16-й улице в Бирмингеме, в результате которого погибли четыре девочки в возрасте от одиннадцати до четырнадцати лет.

Из-за этих и многих других вопиющих ошибок правосудия на пылающем Юге 1950-х и 1960-х годов Министерству юстиции было поручено расследовать эти убийства как федеральные нарушения гражданских прав. Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер, ставший невольным участником этой кампании, связывал борьбу за расовое равенство с проникновением коммунистов в американский образ жизни (так он объяснял и многие другие гражданские процессы в обществе). Но генеральный прокурор Роберт Ф. Кеннеди, президенты Джон Ф.Кеннеди и Линдон Джонсон и, наконец, Закон о гражданских правах 1964 года подтолкнули Бюро к более активной роли в расследовании нарушений гражданских прав, особенно в случаях бездействия со стороны властей штата.

К тому времени, когда Джо Шульте и Дейв Коль были привлечены в отдел гражданских прав, ситуация заметно изменилась к лучшему, и даже южные штаты заняли более активную позицию (хотя Байрон де ла Беквит, например, не был осужден судом штата до 1994 года; а дело о трех мучениках «Лета Свободы» заново открыто только в 2005 году). К 1980 году решение о том, должны ли расово мотивированные дела, которые могут быть юридически признаны нарушением гражданских прав, рассматриваться в федеральных судах или на уровне штата, было в значительной степени стратегическим и зависело от наличия веских доказательств и высоких шансов на обвинительный приговор.



Поднявшись наверх, я прошел по коридору к кабинету Дейва Коля и легонько постучал в приоткрытую дверь. Он поднял голову и одарил меня сардонической улыбкой.

– Надеюсь, ты готов к этому, Джон. Потому что, знаешь ли, если облажаешься, директор Уэбстер уже подписал бумаги о твоем переводе в Бьютт, штат Монтана.

В те дни это была адская дыра, куда Гувер посылал агентов, которых приговорил к чистилищу.

– Рад, что нет никакого давления, – пошутил в ответ я. Как обычно, Дейв держался приветливо и общительно, но тема, как мы оба знали, была серьезная.

Он собрал все материалы дела и разложил их для меня по четырем или пяти папкам типа «гармошка»; это было во времена, предшествовавшие компьютеризации файлов. Мы сели, чтобы обменяться идеями, обсудить стоящую перед нами задачу.

– Такого мобильного парня у нас и впрямь раньше не было. Особенно в отделе гражданских прав. Большинство из них больше чем на одно дело не способны. Франклин никогда в одном месте не задерживается, так что поймать его мы не успеваем, – сетовал Дейв.

Хотя к тому времени фраза «серийный убийца» еще не стала частью культурного лексикона, мы уже использовали ее для обозначения преступника, убившего трех или более человек в разное время и в разных местах, обычно с перерывом после каждого убийства. Однако до сих пор в тех случаях, которые мы видели и о которых слышали в Соединенных Штатах и Европе, мотивацией преступника, как правило, было извращенное сексуальное удовлетворение, так он воплощал в жизнь свои сокровенные фантазии.

Этот парень руководствовался фантазией иного рода, направленной на избавление страны от людей, которых он считал нежелательными исключительно из-за их принадлежности к другой расе. Он определенно был находчив, предприимчив и осторожен и в большинстве случаев, похоже, планировал свои действия заранее. Ни Дейв, ни я не удивились бы, узнав, что он выслеживал своих жертв в течение нескольких дней или недель перед каждой снайперской атакой. Те методы, которые мы использовали для поимки таких людей, как Девье и Сульт, против него не срабатывали.

Больше всего отдел гражданских прав интересовал такой вопрос: можно ли предсказать, где Франклин появится в следующий раз, зная, что теперь он один из самых разыскиваемых преступников.

– Итак, что думаешь? – спросил Дейв. – Это по твоей части?

– Видишь ли… – я постарался говорить уверенно, но так, чтобы дать ему как можно более прямой ответ, – иногда местные копы, запрашивая профиль, думают, что я смогу дать им имя и адрес подозреваемого. На этот раз у нас есть имя парня, так что это плюс. Мы можем работать с реальной биографией, а не с обоснованными предположениями.

– И у нас есть агенты, которые занимаются поисками всех членов семьи, – добавил Дейв.

– Это может пригодиться. Проблема в том, что жертвы его предпочтений – довольно-таки широкая категория. Но мы знаем, что он сейчас в состоянии стресса, поскольку находится в бегах, поэтому нам нужно усилить давление, повысить его фактор морщинистости[3]. Мы попытаемся определить его сильные и слабые стороны и выяснить, есть ли у него какие-либо зоны комфорта. Мысли и предложения появятся, как только я пройдусь по этому материалу.



Давление возрастало не только на Франклина, но и на нас. Местные газеты и телевидение в таких штатах, как Миссури, Юта, Индиана, Пенсильвания и Кентукки, уже вовсю обсуждали дело, и теперь за него взялись общенациональные СМИ. Отношения между правоохранительными органами и прессой всегда складываются непросто. Когда мы хотим выпустить информацию, рассчитывая на отклик общественности, например, создание контекста, в котором кто-то мог что-то увидеть, подслушать или услышать, или если мы пытаемся заставить подозреваемого отреагировать на нашу проактивную тактику или стратегию, тогда репортеры – наши друзья, и мы сотрудничаем.

Когда же они предают гласности детали, которые мы предпочли бы сохранить в секрете, или поддерживают общественное давление в деле, о котором нам хотелось бы умолчать по ряду причин, они могут быть занозой в нашей коллективной заднице. Обе стороны, мы и они, понимают сложность положения: у каждого своя работа. Мы нужны друг другу, но иногда то, что требуется от одних, не совпадает с тем, что требуется от других.

Данный случай являл собой прекрасный пример сложного характера освещения события в прессе. Публикация описания нашего подозреваемого могла иметь решающее значение с точки зрения получения информации о его местонахождении. В то же время, по мнению руководства ФБР, если мы не доберемся до него быстро, растущее внимание к изобретательному серийному убийце, сумевшему ускользнуть от полиции, будет не более чем отвлекающим маневром и причиной потенциальной неловкости. А ведь одно из важнейших правил корпоративной культуры ФБР, сохранившееся с первых дней «железного Гувера», гласит: никогда не ставьте Бюро в неловкое положение!

Если бы я не смог придумать ничего полезного – или, что еще хуже, если бы моя оценка и мои предложения отвлекли людей и ресурсы в неверном направлении; если бы вся эта затея так или иначе сорвалась, – Дейв не смог бы защитить меня, на что он весьма прозрачно намекнул, упомянув Батт, штат Монтана. Это могло даже аукнуться ему самому, поскольку именно он рекомендовал штаб-квартире довериться науке о поведении.

– Удачи, Джон, – сказал Дейв, когда я уходил.

Удачи всем нам, подумал я.

Глава 2

Я отнес папки в машину и поехал обратно в Куантико. Вместо того чтобы сидеть в своем кабинете без окон, где все говорят о работе, я, чтобы сосредоточиться и проанализировать дело, уходил обычно в свое любимое место, наверх, в библиотеку, несколькими этажами выше. Из больших окон лился настоящий, естественный свет, и можно было смотреть на холмистый зеленый пейзаж Вирджинии, что в определенной степени смягчало мрачный материал, над которым я работал. Там ничто не отвлекало, не было даже телефонов, и я мог сосредоточиться.

Я сел один за библиотечный стол, рассчитанный на восемь или десять мест, и разложил перед собой материалы дела, чтобы начать мысленно соединять точки и устанавливать связи.

Я начал с основных фактов – чтобы составить как можно более точное представление об этом человеке, прежде чем углубляться в материалы дела. Дата рождения – 13 апреля 1950 года, хотя в некоторых документах указана другая – 9 февраля 1950 года; вероятно, таким образом он хотел запутать тех, кто пытался узнать его получше, об этом говорит и использование многочисленных псевдонимов. В любом случае это означало, что ему тридцать лет. Место рождения – Мобил, штат Алабама; следовательно, рос на Юге во времена сильной расовой напряженности. Волосы каштановые. Глаза голубые. Татуировка в виде орла на левом предплечье. Татуировка Мрачного Жнеца на правом предплечье.

Последний зафиксированный в 1977 году адрес – в Мобиле, профессия указана как охранник. Родители – Джеймс Клейтон Вон и Хелен Рау. Ранее поддерживал Американскую нацистскую партию в Техасе и Всемирную церковь Бога в Калифорнии.

Я прочитал первый телетайп, датированный 2 октября 1980 года. В те времена универсальные бюллетени рассылались по телетайпу; такой системой пользовались новостные организации вроде «Ассошиэйтед Пресс» (АП) и «Юнайтед пресс интернэшнл» (ЮПИ).

Это был большой ящик из темного металла. Бумага вылезала из щели вверху, и когда сообщение заканчивалось, его следовало оторвать. При поступлении особенно важного сообщения срабатывал звоночек, который означал: «Оторви и прочитай!» Количество звоночков соответствовало степени важности сообщения. Работающий с телетайпом привыкал реагировать на этот сигнал. В отличие от современных лазерных принтеров, «клац-клац-клац» печатной машины разносился по всему коридору. Менее срочные сообщения и отчеты передавались через эйртел, и их требовалось распечатать и разослать в тот же день. Помимо прочих перечисленных в телетайпе фактов, я прочитал следующее: «Вон предположительно сменил имя в Верхнем Мальборо, штат Мэриленд, на Джозеф Пол Франклин, заявив, что делает это, чтобы поехать в Родезию убивать черных». Однако никаких доказательств его поездки в Африку не было.

Читая телетайп, я обратил внимание на информацию в разделе «Физические характеристики». Помимо того что он носит парики в качестве маскировки, о чем мы уже знали из сведенных воедино свидетельств очевидцев, там отмечалось, что он почти ослеп на правый глаз в результате несчастного случая в детстве. Версии обстоятельств получения травмы варьировались от падения при езде на велосипеде до игры с братом Гордоном и пневматическим пистолетом. Была ли его меткая снайперская стрельба средством компенсации этого воспринимаемого как недостаток увечья?

Меня часто спрашивают, есть ли в прошлом любого преступника некое событие, определяющее и дающее начало его будущего пути. Стал ли этот несчастный случай триггером преступной жизни Франклина? На мой взгляд, маловероятно, хотя это, возможно, повлияло на метод, который он избрал для совершения своих насильственных преступлений.

В досье перечислялись несколько самых ранних проступков Франклина, некоторые из которых он совершил в подростковом возрасте: нарушение общественного порядка, незаконное владение оружием. Были и такие, за которые система не потрудилась привлечь его к ответственности.

Первое, показавшееся мне особенно актуальным, произошло через несколько месяцев после смены имени. 8 сентября 1976 года его арестовали по обвинению в нападении и нанесении накануне побоев смешанной паре, за которой он следовал около десяти миль на машине – от Центра Кеннеди в Вашингтоне, где они были на концерте, до округа Монтгомери, Мэриленд. Нагнав пару в тупике, он открыл окно и обрызгал их из перцового баллончика «Мейс». Пострадавший, Аарон Кит Майлз, запомнил номер машины Франклина и обратился в полицию. Полицейские округа Монтгомери арестовали Франклина. На суд в декабре он не явился, что привело к лишению его залога и выдаче ордера на арест. Насколько я мог судить, то было первое насильственное действие Франклина против представителей афроамериканской или смешанной рас, и даже не зная о нем ничего больше, я бы предсказал эскалацию его расового насилия. Далее список продолжился делами уже относительно недавними – начиная с происшествия в северном Кентукки, которое случилось примерно за две недели до того, как мне позвонил Дейв Коль.



В 2:10 ночи в четверг, 25 сентября 1980 года, в полицию Флоренции, штат Кентукки – городка сразу за рекой Огайо от Цинциннати, считающегося частью района Большого Цинциннати, – поступило сообщение об ограблении на станции технического обслуживания Борон, на пересечении местной автомагистрали 18 и федеральной трассы 75.

Работник станции описал автомобиль, на котором скрылся грабитель: серебристо-бордовый «Крайслер» 1975 года выпуска с номерами штата Индиана.

Полиция обнаружила машину неподалеку, возле мотеля «Флоренс Скоттиш Инн», к которому съехались несколько патрульных машин. «Крайслер» был зарегистрирован на человека из номера 137, девятнадцатилетнего Гэри Р. Кирка из Дилсборо, штат Индиана. Полицейский Деннис Коллинз постучал в дверь и арестовал Кирка по подозрению в ограблении.

Шум и полуночная суета вызвали недовольство у некоего Джозефа Пола Франклина, зарегистрированного в соседнем номере 138. Сначала он позвонил дежурному и пожаловался на суматоху, пригрозил выписаться.

Не удовлетворившись этим, Франклин пошел еще дальше и позвонил в полицейское управление Флоренции, пожаловался диспетчеру, добавив, что «Крайслер» на стоянке заблокировал его машину. Когда через некоторое время «Крайслер» не сдвинулся с места, он снова позвонил в полицию и снова пожаловался.

Возможно, он звонил целых пять раз, и в конце концов к телефону подошел сам шеф, который и объяснил, что полиция расследует ограбление и это не имеет к нему никакого отношения.

Полицейский Коллинз уже собирался уехать, когда служащий мотеля рассказал о клиенте номера рядом с номером Кирка, который жалуется на то, что его машина заблокирована, и хочет знать, когда полиция уберется.

– Я пошел и поговорил с [Франклином], и он объяснил, что Кирк припарковал свою машину за его «Камаро», – рассказал впоследствии Коллинз репортеру ЮПИ.

Затем Коллинз вернулся, чтобы посмотреть на «Камаро», и заметил револьвер на переднем сиденье. Компьютерная проверка номера показала совпадение: автомобиль соответствовал описанию машины, связанной с двойным убийством в Солт-Лейк-Сити, а описание человека, находящегося в полицейском розыске, – стройный белый мужчина с южным акцентом, – соответствовало внешности клиента из номера 138, с которым Коллинз только что разговаривал. Полицейские вошли в комнату Франклина, чтобы арестовать его. Он не оказал сопротивления. Они конфисковали две винтовки и один пистолет.

В последующем я увижу, что этот случай вовсе не беспрецедентный для убийц; подталкиваемые собственными опасениями, некоторые необдуманно привлекали к себе внимание простой жалобой властям.

Арест Франклина, вызванный его недовольством ночным шумом, сходен с арестом Денниса Нильсена, шотландского серийного убийцы-некрофила и так называемого убийцы из Масвелл-Хилла[4].

Через несколько лет после ареста Франклина, в конце января 1983-го, Нильсен, ветеран британской армии, повар, ночной сторож и на тот момент младший констебль полиции, задушил последнего в череде молодых людей, которых заманивал в свои лондонские квартиры. В своей предыдущей квартире на Мелроуз-авеню в Северном Лондоне он хоронил жертв под половицами, а потом выносил тела на задний двор и сжигал. В течение последних трех лет, после того как он переехал в Крэнли-Гарденс, в лондонском фешенебельном районе Кенсингтон, он расчленял каждый труп, варил головы, руки и ноги в кастрюле на кухонной плите, чтобы удалить идентифицирующие признаки, а затем спускал порезанные останки в туалет.

4 февраля Нильсен от имени своего и нескольких других жильцов пожаловался домовладельцу на проблемы с канализацией. Четыре дня спустя по просьбе домовладельца, аварийная сантехническая компания «Дайно род» послала своего работника, чтобы разобраться, в чем дело. Открыв сток сбоку здания, водопроводчик Майкл Кэттран обнаружил множество кусков мяса и мелких костей, забивших трубы. К Кэттрану присоединился его бригадир, и на следующее утро эти двое, заподозрив неладное, связались со столичной полицией.

Прибыв на место, старший инспектор Питер Джей и двое его коллег отправились к Нильсену, чтобы допросить его. В квартире они сразу же почувствовали запах гниющей плоти. Недолго поупиравшись, Нильсен признался в «двенадцати или тринадцати» убийствах в дополнение к трем в Крэнли-Гарденс. Его судили, признали виновным в нескольких убийствах и приговорили к пожизненному заключению. Он умер 12 мая 2018 года от осложнений после операции на брюшной полости.

Таким образом, сходство между обоими случаями заключается в том, что преступников арестовывали после их собственных жалоб, чего не произошло бы, если бы они держались тише воды ниже травы. Разница же состояла в том, что когда детективы спросили Нильсена, почему он совершил свои убийства, ответ был такой: «Я надеялся, это вы мне расскажете». Потом, правда, Нильсен добавил, что «поклонялся искусству и акту смерти».

Как выяснится в конечном итоге, Джозеф Пол Франклин не задавался вопросом, почему он сделал то, что сделал.

Из номера в мотеле «Скотиш Инн» Франклина доставили в полицейский участок Флоренции, где его допрашивал детектив Джесси Бейкер из отдела по расследованию тяжких уголовных преступлений. При наличии водительских прав на имя Джозефа Пола Франклина, он имел при себе, как отмечено в полицейском рапорте, «множество» удостоверений личности на другие имена.

Прочитав стенограмму допроса, я увидел подозреваемого, который довольно разговорчив, но, скажем так, менее общителен. Даже после неоднократных предупреждений Бейкера, что ему лучше вообще молчать, чем врать, Франклин продолжал говорить, ставя вопросы, на которые и сам же не мог ответить, или делал заявления, явно противоречившие предыдущим. В конце концов ему пришлось признать, что машина даже не зарегистрирована на его имя. Бейкер сообщил, что автомобиль числится как угнанный. В общем, показания Франклина не складывались.

Тридцатилетний Франклин переезжал с места на место каждую пару недель или даже дней, но не мог сказать, что делал в том или ином месте, кроме как «просто катался». Он не мог объяснить, ни на что жил, довольствуясь случайными заработками, уточнить специфику которых также не мог, ни откуда взял деньги на покупку машины, на которой ездил, ни почему она фигурирует в деле об убийстве в Солт-Лейк-Сити. Франклин утверждал, что не был в Солт-Лейк-Сити по крайней мере пять или шесть лет, побудив Бейкера заявить:

– Вот что, если вы были в штате Юта, и я докажу, что вы были в штате Юта, то пусть даже вы ничего ни у кого не украли, но я буду знать, что вы мне соврали, ладно? И тогда, поймав вас на лжи, я уже не стану верить, знаете ли, всему, что вы говорите.

Через некоторое время Франклин признал, что, возможно, проезжал недавно через Юту, а затем вспомнил, что, может быть, провел там несколько дней. Он не мог объяснить «совпадение» типа огнестрельного оружия, найденного в его машине, с тем, которое использовалось для убийств в Лейк-Сити, и присутствие его автомобиля на месте преступления. Особенно обеспокоил Франклина интерес полиции к его возможным сексуальным контактам с несовершеннолетними девочками, которые, как он сказал, выглядели старше, чем оказалось.

Франклин не помнил, когда был там и где останавливался на ночь, отделываясь неопределенным «то здесь, то там».

– Большинство людей не знают, куда они идут, но знают, где были, – раздраженно заметил Бейкер. – Вы, кажется, не знаете ни того ни другого.

Его домашний адрес – в Элсмере, штат Кентукки – тоже оказался ложным.

Бейкер провел хороший, профессиональный допрос и напомнил подозреваемому, что так или иначе пытается выяснить, говорит Франклин правду или нет. Он подчеркнул, что контактирует с некоторыми другими полицейскими ведомствами, которые уже в ближайшее время смогут подтвердить или опровергнуть показания Франклина. Он также добавил, что полиция Флоренции подала запрос на ордер для проведения обыска автомобиля Франклина.

В какой-то момент Бейкер вышел из комнаты для допросов, оставив задержанного с полицейским Джимом Райли. Немного погодя в двери постучали, Райли открыл, коллега сообщил ему, что ордер на обыск выдан. Вернулся Бейкер, он разговаривал с Райли, когда они услышали шум и увидели, как Франклин вылезает из окна. Они бросились за ним, но безуспешно. Полицейские собаки прошли по следу несколько кварталов, но потом потеряли его.

Детективы отследили и проверили те места в районе, где он останавливался, но Джозеф Пол Франклин исчез.

Глава 3

Детективам во Флоренции не потребовалось много времени, чтобы связаться с коллегами в Солт-Лейк-Сити насчет преступления, в котором впервые засветилась машина Франклина. В самом Солт-Лейк-Сити поисками Франклина уже занимались три детектива. Одновременно полиция по ту сторону Огайо, в Цинциннати, также пожелала задержать и допросить Франклина по делу об убийстве двух афроамериканских подростков 8 июня прошлого года. Как следовало из отчета управления полиции Солт-Лейк-Сити, около девяти вечера в среду, 20 августа, Теодор Трейси «Тед» Филдс позвонил своей бывшей, Карме Ингерсол, и поинтересовался, не хочет ли она пойти с ним на пробежку в Либерти-парк. Карме позвала в компанию подругу, Терри Элрод, которая была у нее. Тед забрал девушек, приехав за ними на своей машине. С ним был его друг Дэвид Лемар Мартин III. Двадцатилетний Тед и восемнадцатилетний Дэвид были афроамериканцами. Карме и Терри – обе белые – было по пятнадцать лет. Оставив машину у дома Дэвида, все четверо побежали трусцой в сторону Парка Свободы.

Примерно тогда же проживающий в этом районе Сефо Ману заметил темно-бордовый «Шевроле Камаро», который ехал на высокой скорости по западной петле парка. Сам владелец старенького «Камаро», Сефо обратил внимание на некоторые детали автомобиля: красные линии отделки, задний спойлер, двойные выхлопные трубы, магнитные колеса и шины с рельефными белыми буквами. По его словам, водитель с длинными, до плеч, волосами проехал на красный свет, развернулся на 180 градусов и въехал на поле.

Между тем четверо друзей бежали трусцой по западной петле. Возле теннисных кортов девушки остановились отдохнуть. Сделав круг, парни вернулись к ним, и дальше они снова побежали вместе. Примерно в четверть одиннадцатого, переходя дорогу по пешеходному переходу, они услышали громкий хлопок, похожий, по словам Кармы, на звук петарды. Терри ощутила острую боль в руке и увидела кровь. За первым выстрелом раздался второй и еще два. Дэвид упал в объятия Теда, выдохнув что-то вроде: «Господи, Тед, они до меня добрались!»

Втроем они попытались оттащить Дэвида к обочине. Тед крикнул девушкам, чтобы бежали, а сам остался с Дэвидом, но свалился на тротуар после еще двух выстрелов.

Как выяснилось впоследствии, свидетелями произошедшего оказались несколько человек. Стоявшие у своего дома Гэри Сноу и Мэри Биддлком видели пробегавшую мимо компанию. Сноу выезжал с подъездной дорожки, когда услышал первые выстрелы. Позднее он рассказал полиции, что всего услышал шесть выстрелов. Выйдя из машины, он бегом вернулся в свою квартиру, чтобы позвонить в полицию.

Двенадцатилетняя Мишель Спайсер и ее подруга Кэрри Бошень стояли возле окна в кухне, из которого Кэрри и увидела мужчину с винтовкой, на глазах у нее поднявшегося из положения стрельбы с колена.

Кларенс Альберт Левинстон-младший находился в своей машине, когда увидел падающего Дэвида Мартина. Услышав следующий выстрел, он моментально определил, откуда стреляют, и развернул машину на пешеходном переходе, чтобы бегуны могли укрыться за ней.

Услышав выстрелы, Гэри Спайсер вышел на улицу и увидел мужчину, который, произведя несколько выстрелов из винтовки, пригнулся и побежал к бордовому «Камаро», припаркованному рядом с его домом. Мужчина открыл багажник, бросил туда винтовку, сел за руль и уехал. Спайсеру запомнились широкополая шляпа и куртка до пояса.

Мэрилин Дайан Уилсон, находившаяся в соседнем супермаркете «Севен-Элевен», услышала выстрелы и выбежала на пешеходный переход, где вышедший из машины Левинстон пытался помочь двум мужчинам. Она перевернула жертв на спину и нащупала у обоих пульс. Но за те несколько минут, что кареты «Скорой помощи» добирались до места происшествия, Тед умер. Дэвид был еще жив, но через несколько часов умер в больнице.

На следующее после стрельбы утро группа криминалистов вновь выехала на место происшествия и провела тщательный осмотр. Были сфотографированы и измерены следы шин, собраны шесть отстрелянных гильз калибра 30 миллиметров. Извлеченные из жертв пули вместе с гильзами отправили в лабораторию АТО в Сан-Франциско, где эксперт по баллистике Эд Петерсон определил, что стрельба велась из одной винтовки, возможно, из «Марлина» или «Гленфилда». Детективы разошлись по местным оружейным магазинам и изучили объявления о продаже похожего оружия. Они проверили все нарезное оружие, какое только смогли обнаружить, но баллистическая экспертиза совпадений не обнаружила.

Не удалось найти не только орудие убийства, не было и сколь-либо внятных причин для стрельбы. Детектив Дональд Белл поговорил с раненой Терри в больнице и проверил бэкграунд всех четырех жертв, но не нашел ничего интересного. Никто из них не попадал в неприятности и не общался с подозрительными типами. Обычные положительные молодые люди.

Отец Теда был священником. Несколько месяцев назад Терри подверглась изнасилованию, и высказывалось предположение, что, может быть, главной целью была она и что кто-то хотел помешать ей опознать насильника или дать показания против него в суде. Но эта версия не подтвердилась.

Возможно ли, что мотивом была расовая ненависть, или тот факт, что оба убитых были черными, не имел значения? Полиции стало известно, что отец Кармы, Ли Ингерсол, приехавший на место происшествия со своим братом Мелом сразу после звонка Кармы, противился тому, чтобы его дочь встречалась с афроамериканцем, но объяснял свое отношение заботой о ней. Он добровольно согласился пройти проверку на детекторе лжи, из которой следовало, что он не имеет отношения ни к преступлению, ни к стрелку. Отец Терри, Ральф Элрод, считался членом байкерской банды и, по слухам, симпатизировал Ку-клукс-клану, но оказалось, что Тед ему нравился и его не волновало, что дочь встречается с афроамериканцем. Он также прошел проверку на полиграфе.

Проживающие в этом районе афроамериканцы отнюдь не были убеждены в отсутствии расовых мотивов. Доминирующей силой в обществе и культуре Юты оставалась мормонская церковь, которая не допускала проникновения чернокожих в свои высшие круги. Прошло всего два года с тех пор, как мужчины-афроамериканцы получили право становиться священниками.

Кроме того, недавно в Солт-Лейк-Сити открыли отделение Ку-клукс-клана. Начальник полиции Элберт «Бад» Уиллоуби попытался еще раз заверить общественность, что преступления не имеют расовой подоплеки. Вместе с мэром Тедом Л. Уилсоном он встретился с Джеймсом Дули, президентом местного отделения Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, для обсуждения мнения следствия о том, что преступление совершено не по расовым мотивам. Оглядываясь назад, можно сказать, что смещение акцента с расового мотива привело к растрате впустую времени и ресурсов.

Изучались также связи по линии наркотиков и месть сутенеров, но не потому, что жертвы были лично вовлечены в незаконное предпринимательство. Близкий друг Теда сказал, что они встречались с двумя девятнадцатилетними проститутками и пытались убедить их отказаться от торговли собой; возможно, Дэвид стал мишенью, потому что издалека походил на того самого друга Теда. Полиция допросила женщин и их сутенеров, но безрезультатно.

Не найдя зацепок на других направлениях, полиция вернулась к расовому мотиву. Министерство юстиции США поручило помощнику Генерального прокурора Соединенных Штатов Стиву Снарру осуществлять надзор за следствием на предмет возможных нарушений федеральных гражданских прав. ФБР подключилось к делу через местное отделение в Солт-Лейк-Сити под общим руководством специального агента Кертиса Дженсена. К этому времени и Бюро, и полиция пришли к выводу, что стрелок покинул район, и 2 октября местное отделение Солт-Лейк-Сити разослало по всей стране телетайпное уведомление с подробностями дела. В тот же день офис директора разослал по телетайпу составленный по месту и дате список всех преступлений, в которых подозревался Франклин и о которых я читал в досье.

Одна из возможных зацепок заинтересовала детектива Белла. Студентка колледжа по имени Микки Макгенри пыталась свести концы с концами, работая пару ночей в неделю проституткой. В воскресенье вечером, перед стрельбой, она сидела на своем обычном месте для пикапа на Южной Стейт-стрит, когда подъехавший на коричневом «Камаро» мужчина предложил ей поехать с ним. Она назвала свой тариф и села в машину. Он представился Джо Хэгманом. Они проехали немного, остановились, чтобы купить сэндвич, а затем вернулись в его номер в мотеле. В разговоре он сказал, что ненавидит черных, и спросил, была ли она когда-нибудь с черным мужчиной. Потом добавил, что не одобряет белых женщин, которые просто разговаривают с черными мужчинами. По ее словам, он признался, что является членом Ку-клукс-клана, что в прошлом убивал чернокожих, и попросил Микки составить для него список черных сутенеров, чтобы убить их.

Особенно заинтересовала Белла такая деталь: когда они проезжали мимо Парка Свободы и Хэгман спросил, кто там ошивается, она рассказала, что восточная часть парка занята белыми, западная – в основном испаноязычными, а в середине, между ними, тусуются афроамериканцы и сутенеры.

Хэгман показал ей два пистолета, которые были у него в машине. К тому времени Микки сильно нервничала и сказала, что не хочет, чтобы он кого-нибудь убил. В его номере в отеле «Регал» она заметила две винтовки, прислоненные к стене в углу. Когда они раздевались, девушка увидела у него татуировки орла и Мрачного Жнеца.

Потом Хэгман отвез Макгенри на ее квартиру, где она представила его соседке по комнате, Синди Тейлор. Они втроем немного поговорили, после чего он ушел.

Белл спросил Макгенри, может ли она опознать винтовки по фотографиям, но девушка не смогла. Зато она помогла полиции с составлением фоторобота Хэгмана. Несколько других женщин, которые разговаривали с мужчиной, сидевшим за рулем коричневого или темно-бордового «Камаро» в Солт-Лейк-Сити и называвшим себя то Джо, то Хербом, узнали набросок. Каждая вспомнила его разглагольствования об афроамериканцах. Одна из женщин упомянула, что работает спасателем в общественном бассейне в Парке Свободы. Он ответил, что не поедет туда, потому что там купаются черные. В день стрельбы он подобрал двух автостопщиц, и одна из них вспомнила, как он твердил, что ему противно видеть белых девушек с черными мужчинами, «потому что так нельзя», и как страшно было с ним, пока он их не высадил.

Если во всех этих встречах фигурировал один и тот же мужчина, рассуждал Белл, то убийства явно были расовыми, и тот, кого они разыскивают, действительно очень опасен.

Глава 4

Убийство в Цинциннати 8 июня двух афроамериканских подростков несколько месяцев не давало покоя детективу городского отдела по расследованию тяжких преступлений Томасу Гарднеру. Когда Франклина опознали как подозреваемого в снайперской стрельбе на другом берегу реки, во Флоренции, Кентукки, Гарднер подумал, что, возможно, получил то, что так долго искал.

Двоюродные братья, Даррелл Лейн, четырнадцати лет, и Данте Эванс Браун, тринадцати лет, были застрелены из мощной охотничьей винтовки с железнодорожной эстакады Бонд-Хилл, когда жарким воскресным вечером шли по протянувшейся внизу Рединг-роуд.

«Оружие идентифицировано как карабин «Магнум-44», – говорилось в досье. Тип оружия соответствовал предполагаемому modus operandi (М.О.) – образу совершения преступления Франклина, который включает такие необходимые элементы, как способ проникновения в дом, наличие оружие при ограблении и способ установления контроля над жертвой. М.О. может развиваться по мере того, как преступник набирается опыта и узнает, что срабатывает лучше всего. Наряду с М.О. мы рассматриваем то, что называется «почерком» и что характеризует элементы преступления, эмоционально удовлетворяющие преступника: например, берет ли он сувениры, мучает жертву каким-то особенным способом, заставляет ли ее исполнять некий ритуал во время сексуального нападения.

В отличие от М.О., почерк меняется несильно, хотя со временем может усложняться. В случае Франклина стрельба по жертвам издалека из мощной винтовки классифицировалась как М.О., тогда как выбор жертв из числа афроамериканцев был составляющей почерка.

Две юные жертвы в Цинциннати, Даррелл и Данте, только что вышли из бабушкиного дома, чтобы купить конфет. Сестра Даррелла услышала выстрелы и выбежала из дома. Когда она добралась до них, мальчикам уже оказывали помощь. Отец Даррелла, парамедик, был в первом спасательном отряде, прибывшем на место происшествия. Но его сын умер мгновенно. Данте, когда его доставили в больницу, еще цеплялся за жизнь. Его мать, Эбби Эванс, присутствовала на похоронах Даррелла несколько дней спустя, когда ей предложили незамедлительно вернуться в больницу, чтобы в последний раз увидеть своего ребенка живым.

– Это ужасно. Эта пустота. От этого нельзя оправиться, – сказала она репортеру «Ю-Эс-Эй тудэй» через тридцать с лишним лет.

В то время, когда погибли два мальчика, у нас с моей женой Пэм были две маленькие девочки: пятилетняя Эрике и шестимесячная Лорен. Пэм недавно вышла из декретного отпуска и вернулась на работу учительницей-методисткой в округе Спотсильвания, штат Вирджиния. Я всегда старался психологически и эмоционально поместить себя в голову как жертвы, так и убийцы. Но меня просто ошеломила мысль о том, что двух невинных детей могут лишить жизни без всякой на то причины, просто так, по пути в магазин за конфетами. Это было отвратительно, и я не стал бы отрицать, что многим в правоохранительных органах очень трудно дать своим детям необходимые для роста и развития свободу и независимость, видя все, что мы видим.

Точно так же детектив Гарднер не мог понять, почему кто-то устраивает засаду только для того, чтобы убить двух подростков, которых он, скорее всего, никогда не встречал. Может быть, их застрелил больной, получающий удовольствие от убийства, но Гарднер не стал сбрасывать со счетов вероятность того, что это было преступление на почве расовой ненависти.

После просмотра телетайпов директора и местного офиса ФБР детектив Гарднер связался с сержантом полиции Солт-Лейк-Сити Робертом Ниваардом, и мужчины согласились с тем, что в их двух делах есть схожие элементы, которые стоит изучить наряду с другими возможными связями.

Как оказалось, то была лишь первая из нескольких связей, установленных из-за телетайпа в Солт-Лейк-Сити. Эти два случая, безусловно, вписывались в историю со снайперской стрельбой по смешанной паре в Оклахома-Сити в октябре прошлого года, девятнадцатилетнему афроамериканцу в торговом центре Индианаполиса в январе и еще одной смешанной паре в Джонстауне, штат Пенсильвания, в июне. Если все они действительно окажутся связанными, то мы имеем дело с особенно эффективным и смертоносным серийным убийцей, который легко путешествует из штата в штат, никогда не сближается со своими жертвами и не вступает в личные отношения и, следовательно, не оставляет поведенческих или физических улик, кроме тех, что годятся лишь для баллистической экспертизы винтовки.

Взятые вместе, все эти инциденты составляли серию убийств, продолжающуюся по меньшей мере год, а возможно, и дольше.



Первый случай, который можно было увязать с этой серией убийств, произошел ближе к вечеру в воскресенье, 21 октября 1979 года. Как сообщалось в докладе ФБР на межведомственном совещании 16 октября 1980 года, сорокадвухлетний Джесси Юджин Тейлор вышел из продовольственного магазина в городе Оклахома-Сити и направился с продуктовыми пакетами через парковку к белому «Форду», в котором его ждала гражданская жена, Мэрион Вера Брезетт, и трое ее детей от предыдущего брака – девяти, десяти и двенадцати лет. Тейлор был черным, Брезетт – белой. Они вместе работали в городском доме престарелых.

Тейлор уже подошел к машине, когда его сразили три пули. Стрелок, по всей видимости, находился в пустом выставочном центре штата, расположенном через дорогу, примерно в шестидесяти метрах от автостоянки. Мужчина упал, и Брезетт перебежала на другую сторону и встала перед ним на колени; следующая пуля ударила ее в грудь. Дети закричали. Оба взрослых скончались на месте.

Свидетелями произошедшего стали несколько человек, в том числе шестнадцатилетний сотрудник супермаркета Чарльз Хопкинс и еще один покупатель, Винс Аллен. Полиция прибыла в течение нескольких минут и занялась делом: опросила свидетелей и позаботилась о детях, с которыми поговорили как можно деликатнее. Никакой полезной информации очевидцы не дали. Найденные на стоянке пули были определенно выпущены из мощной винтовки, что подтверждалось и гильзами, обнаруженными в роще на другой стороне улицы.

Следующие трагические инциденты произошли в Индиане. 12 января 1980 года пуля, пробившая зеркальное окно ресторана «Черчc чикен», сразила Лоуренса Риза, уроженца Индианаполиса, работавшего в этом самом ресторане и уже собиравшегося домой. По оценкам экспертов, выстрел был произведен из винтовки с оптическим прицелом с расстояния 137 метров.

Всего сорок восемь часов спустя, в ночь на 14 января, был убит девятнадцатилетний чернокожий парень по имени Лео Томас Уоткинс. Стреляли снова через окно, только на этот раз бакалейного магазина «Квик-пик-маркет», в торговом центре Индианаполиса. Лео и его отец, Томас Уоткинс, собирались приступить к санобработке помещения.

Однако мы все еще блуждали в темноте и опирались в основном на догадки и предположения, о чем свидетельствует следующая телеграмма: «Жертвы двух вышеупомянутых преступлений никак между собой не связаны».

Тот факт, что Риз и Уоткинс не имели ничего общего, вызывал у следователей ФБР сомнения в причастности к убийствам одного и того же человека. Хотя, на мой взгляд, оба случая были весьма схожими.

Далее в телеграмме говорилось: «Полиция предполагает, что стрелок пользовался винтовкой «Марлин 336» рычажного действия».

К тому времени, когда я составлял «портрет» беглеца, баллистические тесты подтвердили, что пули в двух убийствах были выпущены из одной и той же винтовки «Марлин» 30-го калибра.

Но случай в Индиане, включенный в досье Бюро и привлекший наибольшее внимание общественности, к счастью, не закончился смертельным исходом. Это было событие, о котором упоминал Дейв Коль, и оно было внесено в список «Текущих дел ФБР».

28 мая 1980 года сорокачетырехлетний адвокат, активист движения за гражданские права и президент Национальной городской лиги Вернон Э. Джордан прибыл в Форт-Уэйн, чтобы выступить на ужине, организованном для сбора средств и проведения церемонии награждения местного отделения лиги, и зарегистрировался в отеле «Мариотт», где и должно было состояться мероприятие.

Джордан хорошо знал штат. Он учился в Университете Депо в Гринкасле и был в то время одним из немногих чернокожих студентов, а затем получил степень юриста в Университете Говарда в Вашингтоне.

После выступления перед аудиторией, насчитывающей около четырехсот человек, Джордан спустился в свой номер на первом этаже, чтобы позвонить своей жене Ширли, а затем отправился в бар отеля – поздороваться и пообщаться с некоторыми участниками мероприятия. Он разговорился с тридцатишестилетней белой женщиной по имени Марта Коулмен.

Когда бар уже закрылся и Джордан выразил желание выпить кофе, Коулмен предложила поехать к ней домой в расово смешанный район в южной части центрального Форт-Уэйна. Они пили кофе и разговаривали около получаса, затем Коулмен отвезла его обратно в «Мариотт». Когда они остановились на красный свет примерно в двух с половиной милях от отеля, трое белых подростков в другой машине принялись выкрикивать в их адрес расовые оскорбления и затем, как только красный сменился зеленым, умчались. Коулмен припарковала свой красный «Понтиак Гран-при» на стоянке отеля незадолго до двух часов ночи, подъехав к боковому входу рядом с номером Джордана.

Они сидели и разговаривали еще несколько минут, а когда Джордан вышел из машины, в спину ему ударила пуля, разлетевшаяся на осколки при попадании в сетчатый забор вокруг парковки. Прорвав куртку сзади, она вышла через грудь. Джордана сбило с ног и бросило на багажник машины. В зеркало заднего вида Коулмен увидела, как он упал на тротуар.

Она тут же вышла из машины и поспешила в отель, чтобы сообщить о выстреле и попросить персонал позвать на помощь. Джордан не потерял сознания и позже рассказывал, что боль была сильная и он физически ощущал, как кровь вытекает из тела.

Других свидетелей преступления не было. Коулмен заметила, что подростки, дразнившие их на перекрестке, заехали затем на парковку ресторана быстрого питания, и агенты ФБР, которые расследовали это дело, посчитали, что у них не было времени, чтобы добраться до отеля и устроить засаду.

Парамедики сказали, что выходное отверстие в груди было размером с кулак. Хирурги больницы Парквью, которые оперировали Джордана пять раз в течение следующего дня, сообщили, что осколок пули прошел мимо позвоночника примерно в шести миллиметрах и раненый вполне мог умереть от повреждения кишечника и потери крови. Как бы то ни было, через несколько дней он едва не скончался в больнице от почечной недостаточности и пневмонии.

Через две недели после стрельбы, когда состояние Джордана стабилизировалось, президент Джимми Картер направил эвакуационный самолет для его перевозки в Нью-Йорк.

При поддержке Картера директор ФБР Уильям Уэбстер квалифицировал этот случай как нарушение гражданских прав и возможный заговор, если в нем замешано более одного человека, что позволило привлечь Бюро непосредственно к расследованию. Оно установило, что выстрел был произведен с травянистой площадки на дальней стороне съезда с шоссе, с расстояния примерно в пятьдесят пять метров, неизвестным лицом из положения лежа. Выброшенная гильза калибра 30–06 соответствовала фрагментам пули, удаленным из тела Джордана. Такие пули подходили примерно для десяти разных видов винтовок калибра 30–06.

Все это соответствовало предполагаемому М.О. Франклина и означало, что он не боится убивать известных людей.

Я понимал, почему Секретная служба нервничает и хочет как можно скорее, так сказать, изъять его из обращения.

В сводке ФБР говорилось: «В Джордана стреляли в ночь с 28 на 29 мая 1980 года с травянистого холма на федеральной магистрали, когда он выходил из автомобиля на стоянке мотеля». Фраза «травянистый холм» сразу привлекла мое внимание из-за ее ассоциации с теорией заговора, предполагавшей присутствие второго стрелка при убийстве Джона Кеннеди, и напомнила, что мы охотимся за еще одним потенциальным убийцей президента. Три компонента успешного преступления – это средство, мотив и возможность. В случае с Франклином первые два уже были налицо. Если он нацелился на президента Картера, то наша обязанность состояла в том, чтобы остановить его, прежде чем он получит третий.

Между тем список, возможно, связанных дел продолжал пополняться. 15 июня 1980 года двадцатидвухлетний афроамериканец Артур Смозерс и его шестнадцатилетняя белая подруга Кэтлин Микула подверглись обстрелу, когда шли по мосту Вашингтон-стрит в Джонстауне, штат Пенсильвания. Смозерс был ранен первым и упал с тротуара в канаву, получив пулю в спину и пах. Микула закричала, взывая к проезжающим о помощи. Вторая предназначавшаяся ей пуля отколола кусок бетона на мосту. Не зная, в какую сторону повернуть, Кэтлин на мгновение замерла, что дало стрелку возможность снова прицелиться. На этот раз он попал ей в грудь. Раздалось еще два выстрела, и одна пуля попала ей в плечо, прошла вниз по туловищу и застряла в бедре. Смозерс и Микула были срочно доставлены в ближайшую больницу. Микула умерла во время экстренной операции. Смозерс умер через два часа после нее. Никто из проезжавших мимо не мог сказать полиции, откуда велась стрельба. Предположительно, пули были выпущены из винтовки 35-го калибра.

Эти двое были вместе около трех лет и пользовались популярностью среди большой группы друзей, как чернокожих, так и белых, хотя мама Артура, Мэри Фрэнсис Смозерс, высказывала сомнения в том, что Джонстаун готов принять смешанную пару.

Кэти была одаренной художницей, Артур – талантливым спортсменом. Он мечтал открыть собственный бизнес по модернизации домов. В 1978 году Артур бежал Бостонский марафон и финишировал через три часа. Они были полностью преданы друг другу. Однажды Кэти сказала миссис Смозерс, что не может жить без Артура.

И снова убийца ускользнул так же ловко, как и совершил преступление.



Изучая эти, возможно, связанные между собой дела, я с удивлением отметил высокую степень сотрудничества между правоохранительными органами. Так случается далеко не всегда. Те из нас, кто обучал в Академии новых агентов и коллег-полицейских, обычно шутили, что если вы убийца и хотите запутать расследование, то лучшее, что вы можете сделать, – это перетащить тело через границу округа или штата. К счастью, следователи в делах со снайперской стрельбой были людьми опытными и искушенными.

В то время как следователи в разных штатах закладывали основу для своих собственных дел, полиция Солт-Лейк-Сити продолжала искать местные зацепки. Идя по следу Микки Макгенри, детектив Дон Белл нашел регистрационную карточку некоего Джозефа Хэгмана в мотеле, где, по ее словам, он останавливался. В базах данных ФБР такого человека не было, что утвердило Белла во мнении, что имя это фальшивое. Специалисты из лаборатории ФБР искали возможные отпечатки пальцев, но ничего не обнаружили. Парень определенно был осторожен.

Следователи полиции Солт-Лейк-Сити посетили все мотели в радиусе тридцати миль и изучили все регистрационные карточки гостя. Им удалось идентифицировать восемь, которые, по-видимому, имели сходные с карточкой Хэгмана характеристики почерка, хотя и под другими именами. На одной из них, из мотеля «Живописный», стояла дата, которая совпадала с датой стрельбы. «Живописный» находился всего в девяти кварталах от Парка Свободы.

В одном мотеле полиции сообщили, что мужчина, соответствующий описанию подозреваемого, с недовольным видом вышел из вестибюля, увидев, что в заведении работают афроамериканцы.

В другом мотеле, «Сэндмен», детективы нашли регистрационную карточку с соответствующими датами для темно-коричневого «Камаро». Любопытно, что там были указаны два номерных знака. Оказалось, что первым номером был тот, который указал гость. Но у пожилого – и осторожного – владельца мотеля была привычка ходить по парковке в предрассветные часы и сверять номера с тем, что записали гости.

Действительный номер на машине был такой: BDC678.

Проверяя его, два детектива в Солт-Лейк-Сити смогли отследить историю автомобиля до предыдущего владельца, живущего в Лексингтоне, штат Кентукки, и связались с тамошним полицейским управлением. Хотя покупатель назвался Эдом Гарландом, художник-портретист полиции Лексингтона сумел получить от продавца его хорошее визуальное описание. У детективов Цинциннати и Солт-Лейк-Сити теперь был регистрационный номер автомобиля и несколько набросков подозреваемого.

15 сентября следователи из Оклахома-Сити, Индианаполиса, Джонстауна, Цинциннати и Солт-Лейк-Сити собрались в офисе коронера округа Гамильтон в Цинциннати, представили доказательства и сравнили свои дела. Сошлись на следующем: сказать, что они все участвуют в поисках одного и того же человека, нельзя, поскольку не хватает доказательств. Да, во всех случаях применялось оружие схожего типа, но баллистическая экспертиза показала, что пули, например, в Индианаполисе и Солт-Лейк-Сити были выпущены из разных винтовок. В то же время описания автомобилей и словесные портреты позволяли предположить, что речь идет об одном и том же человеке.

Через десять дней, когда Франклина задержали, опознали, допросили и поместили под стражу во Флоренции, штат Кентукки, следователи уже не сомневались, что установили личность убийцы.

Я так подробно описываю все эти, казалось бы, обыденные детали и утомительную полицейскую работу по их обнаружению, потому что именно так обычно и разворачивается настоящее, серьезное уголовное расследование. Здесь нет крутого детектива, ловким ходом добивающегося признания от подозреваемого, который в решающий момент промахивается в одном ответе. И нет профайлера вроде меня, который просматривает фотографии с места преступления, читает протоколы вскрытия и волшебным образом обнаруживает район и квартал, где живет подозреваемый. Но есть кропотливый анализ каждой улики и проверка каждой возможной зацепки; есть методичная работа по складыванию фрагментов головоломки и соединению всех точек.

И если таким людям, как я и мои бывшие коллеги в Академии ФБР в Куантико, удается помочь местным следователям сократить список подозреваемых или уточнить свои стратегии поиска, тогда и мы выполняем свою часть работы.

К поиску подключились также федеральные следователи. После того как полиция обнаружила оружие в машине Франклина на стоянке мотеля во Флоренции и он сбежал из-под стражи, специальный агент Фрэнк Рапир из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию начал составлять карту локаций, где Франклин был замечен или опознан, включая мотели, рестораны и места, где его автомобиль проходил техосмотр. На карте отмечались остановки во Флоренции, Атланте, Бирмингеме и Панама-Сити, штат Флорида. В результате АТО и ФБР смогли получить три федеральных ордера на арест Франклина: за перевозку краденого огнестрельного оружия через границу штата; за покупку огнестрельного оружия за пределами штата под вымышленными именами; за незаконное хранение квалуда (метаквалона), отпускаемого по рецепту седативного средства, классифицируемого как контролируемое вещество из списка I из-за его популярности и злоупотребления им в качестве рекреационного препарата.

Начальник отдела по расследованию убийств Цинциннати лейтенант Дональд Берд сказал «Цинциннати инкуайрер», что беглеца следует считать серьезным подозреваемым в убийствах Лейна и Брауна. Описание Франклина – рост метр восемьдесят, вес девяносто килограмм, длинные каштановые волосы, очки с толстыми стеклами и татуировка орла на правой руке – было включено в статью.

К этому моменту начальник полиции Солт-Лейк-Сити Э. Л. «Бад» Уиллоуби, который изначально отказывался считать стрельбу в своем районе расово мотивированной, рассказывал репортерам «Инкуайрера», как узнал, что Франклин, человек обычно вежливый и благовоспитанный, «приходил в бешенство» при упоминании чернокожих.

Эта работа, проделанная местными полицейскими управлениями по установлению связей между преступлениями, имела важное значение для того, чтобы ФБР отреагировало должным образом.

В последующие годы установление связей между преступлениями станет одним из наших самых важных инструментов в ходе расследования. Мы ставили вопрос так: какова вероятность того, что на территории, занимающей большую часть или даже все Соединенные Штаты, одновременно орудует несколько убийц с одинаковой мотивацией и схожим почерком и их целью являются афроамериканцы? Чем специфичнее М.О. и почерк, тем меньше вероятность того, что несколько похожих случаев никак между собой не связаны.

Чего нужно опасаться каждому детективу и следователю по уголовным делам, так это слепоты в отношении связей между преступлениями. Иногда вы можете пропустить индикаторы связанности двух или более случаев, потому что они имели место в разных юрисдикциях, и ни одно из агентств или служб не сообщило о своем случае другим, или потому, что М.О. не был достаточно похож, а профиль жертвы иным, или по ряду других причин. Слепота может действовать и в противоположном направлении. Вы начинаете видеть связь там, где ее на самом деле нет, где преступления совершены разными людьми, но мотив или профиль жертвы вроде бы совпадают или оружие использовалось похожее. Идея слепоты связи и М.О. приобрела особое значение, когда я просматривал досье Франклина, потому что наряду с преступлениями, которые, как оказалось, были связаны там, где местные правоохранительные органы уже работали вместе – Солт-Лейк-Сити, Цинциннати, Оклахома-Сити, Индианаполис и Джонстаун, Пенсильвания, – в досье было включено еще одно открытое расследование. Франклин упоминался предположительно, поскольку в деле присутствовал расовый мотив, что было тогда необычно.

Речь шла об убийстве четырех мужчин-афроамериканцев в Баффало, штат Нью-Йорк, и его окрестностях. Всего тремя неделями ранее, 22 сентября 1980 года, на стоянке супермаркета в Баффало застрелили сидевшего в машине четырнадцатилетнего мальчика по имени Гленн Данн. На следующий день на парковке «Бургер Кинг» в северо-восточном пригороде Чиктоваги был убит тридцатидвухлетний Гарольд Грин, помощник инженера местного завода. В ту же ночь был застрелен тридцатилетний Эммануэль Томас, переходивший улицу перед собственным домом, неподалеку от того места, где погиб Данн. На следующий день, 24 сентября, сорокатрехлетний Джозеф Маккой шел по улице в Ниагара-Фоллс, когда его внезапно сразили двумя выстрелами.

Все четыре жертвы были застрелены из обреза винтовки 22-го калибра, из-за чего СМИ окрестили преступника Убийцей-с-22-калибром. И все четверо жертв были афроамериканцами.

Исходя из этих деталей, я скептически отнесся к предположению, что Джозеф Пол Франклин и есть Убийца-с-22-калибром, хотя полностью исключить такую возможность мы не могли. Да, мотивация казалась похожей, но Франклин, как правило, не задерживался в каком-то месте после снайперской атаки, в то время как убийца в Баффало оставался в том же районе.

Франклин убивал издалека и использовал крупнокалиберное оружие, от которого обычно избавлялся после каждого преступления. Методичное и тщательное планирование позволяло ему время от времени ускользать незамеченным. Убийца-с-22-калибром был более импульсивным.

Взятые в целом, детали из Баффало просто не соответствовали тому, что мы знали о Франклине как об убийце. Но поскольку и один, и другой – и Франклин, и Убийца-с-22-калибром – целились в афроамериканцев из винтовок, следователи не были готовы полностью исключить связь. Но у меня оставались сомнения.

По воле судьбы примерно через неделю после того, как меня привлекли к делу Франклина, я выехал в Баффало, чтобы составить профиль Убийцы-с-22-калибром, который, возможно, снова напомнил о себе. 8 октября, за два дня до того, как Дейв Коль позвонил мне по поводу Франклина, семидесятиоднолетний таксист из Баффало по имени Парлер Эдвардс был найден в багажнике своего такси – его ударили чем-то тяжелым по голове, а потом вырезали сердце.

На следующий день на берегу реки Ниагара обнаружили тело другого таксиста, сорокалетнего Эрнеста Джонса, с перерезанным горлом и вырванным из груди сердцем. Его испачканное кровью такси нашли в черте города Баффало. А еще через день человек, примерно соответствующий одному из возможных описаний Убийцы-с-22-калибром, ворвался в больничную палату в медицинском центре округа Эри, где лежал тридцатисемилетний Коллин Коул. Он выкрикнул расовый эпитет и рванулся к горлу Коула с лигатурой, хирургической нитью. Только своевременное появление медсестры заставило злоумышленника бежать, оставив Коула с серьезными травмами шеи. Эдвардс, Джонс и Коул – все они были афроамериканцами.

– У нас подобное происходит впервые на этом уровне, – сказал представитель ФБР специальный агент Отис Кокс. – Мы ищем либо одного человека, либо группу людей с такого же рода мыслями.

«Вашингтон пост» процитировала Томаса Аткинса, главного юрисконсульта Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, который хотел бы знать, «предпринимаются ли какие-либо тайные и организованные усилия для разжигания расовой розни».

«Россыпь убийств упала, слово раскаленные угли на заплатку – расовые сражения в школах, горящие кресты на газонах, и вот теперь вереница убийств – от Бостона до пригородов Портленда, штат Орегон, и от Майами до Ричмонда в Калифорнии», – писала «Пост».

Директор ФБР Уильям Уэбстер, с которым у меня было несколько личных дел, встретился в Атланте с журналистами, начавшими с прошлого года собирать факты исчезновения чернокожих детей, которых позже находили мертвыми.

– Думаю, это такое естественное искушение, порожденное законным страхом перед неким общенациональным заговором, – сказал он, добавив, что доказательств этому нет.

Я, конечно, тоже надеялся, что нет, но серия выглядевших расово мотивированными убийств вызывала тревогу.

Община Баффало пребывала в понятном смятении.

Вот тогда-то Ричард Бретцинг, тамошний специальный агент, попросил меня приехать из Куантико и поработать над профилем Убийцы-с-22-калибром. Первое, что он хотел знать, – был ли он тем же самым неизвестным, который убил двух таксистов, хотя М.О. в случаях с ними заметно отличался.

Для меня было очевидно, что четыре сентябрьских нападения совершены одним и тем же преступником. Это были так называемые убийства в стиле «ассасин», когда стрелок не имеет никаких личных отношений с жертвами, но демонстрирует патологическую ненависть к афроамериканцам. В рамках его собственной предвзятой и бредовой системы это был организованный человек, которому нравилось огнестрельное оружие.

В моем представлении он поступил на военную службу, но вскоре понял, что эта миссия не согласуется с его собственной, и ему было трудно приспособиться к построенной на дисциплине военной культуре. Между тем баллистические тесты подтвердили, что все жертвы были убиты одним и тем же оружием.

Что касается нападений с ножом на Эдвардса и Джонса, то они показали гораздо более личную связь с жертвой. Они определенно заняли больше времени, и убийца не смог быстро скрыться с места преступления.

Хотя все преступления, по-видимому, были мотивированы расовой ненавистью и страхом, тот факт, что совершивший их человек продемонстрировал разный М.О., указывал на довольно тяжелый психоз.

Расстреливая своих жертв, снайпер почти не рисковал, тогда как чреватые большим риском убийства с потрошением отражали ярость, избыточную кровожадность и дезорганизацию.

Хотя оставалось неясным, стоит ли Убийца-с-22-калибром за убийствами Эдвардса и Джонса, к тому времени, когда я закончил работу с профилем, все указывало на то, что никаких совпадений с Франклином нет, и я укрепился во мнении, что он не имеет к этим преступлениям никакого отношения.

Подтверждение этому выводу мы получили через несколько месяцев.

В январе 1981 года в Форт-Беннинге, Джорджия, был арестован рядовой по имени Джозеф Джерард Кристофер, неспровоцированно напавший с кухонным ножом на чернокожего сослуживца. В ходе обыска, проведенного в его старом доме вблизи Баффало, был обнаружен обрез винтовки и большой запас патронов 22-го калибра.

Кристофера обвинили в убийствах с применением огнестрельного оружия в Баффало, а также в расово мотивированной поножовщине в центре Манхэттена в декабре прошлого года, когда он был в отпуске. Тогда ему заочно дали кличку Мидтаун Слэшер. Двое других чернокожих едва избежали смерти. Интересно, что капитан Мэтью Левин, армейский психиатр, который обследовал Кристофера на предмет выявления безумия и построения на этом защиты и которому Кристофер признался, что ему «приходилось убивать чернокожих», сказал, что был поражен тем, насколько близко этот тип соответствовал созданному мною профилю Убийцы-с-22-калибром.

В конечном счете осужденный как Мидтаун Слэшер и Убийца-с-22-калибром, Кристофер должен был отбывать наказание, срок которого превысил продолжительность его жизни.