Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

– Постой, – прошептала она, вытаскивая из кармана мятное антисонное противоядие. Она проделала крошечную дырочку в краю пакетика, чтобы добавить мяту. К счастью, содержимое не высыпалось.

– Понял, – сказал мальчик. – У нас всё готово для второго этапа!

Марен замерла. Мог ли этот сновидец говорить про те же секретные планы, что Келвин и Мелвин и таинственный автор письма? Мальчик начал проверять карманы и заряжать невидимое оружие, и Марен поняла: времени на размышления нет. Она должна разбудить его, прежде чем он снова убежит и поранится. Медленно и бесшумно она подобралась ближе, затем протянула руку и похлопала его по плечу.

– А-АРГХХ! – Мальчишка развернулся, размахивая невидимым пистолетом, и, пока он кричал, Марен затолкала ему в рот антисонное противоядие. Он снова вскрикнул и выплюнул пакетик на землю.

– Нет! – Марен не была геймером и понятия не имела, какие словечки у них в ходу, но, кажется, Амос и его друзья вроде говорили что-то. – Это было твоё… э-э-э… твоё усиление.

– Что-что? – Мальчик повертел головой, очевидно, не видя Марен во сне.

– То, что даст тебе дополнительную энергию и силу, – сказала Марен. – Это понадобится тебе на Юпитере.

– Энергию и силу? – с сомнением спросил мальчик.

– Точно! – Марен подняла с земли пакетик противоядия и осторожно вытерла его о шорты. У неё было слишком мало целебных пакетов, чтобы впустую потратить хотя бы один. – Открывай рот.

– Э-э-э… ну, я не знаю, – начал мальчик.

– Ты хочешь победить или нет? – спросила Марен. – Сюда идут человек десять. Тебе лучше… э-э-э… зарядиться энергией.

Мальчишка снова покачал головой, но Марен не стала ждать. Она засунула ему в рот антисонное противоядие и похлопала его по плечу.

– Вот, теперь у тебя около четырёх тысяч… энергий. Может, тебе захочется открыть глаза?

– Мои глаза открыты. – С плотно закрытыми глазами мальчик снова изобразил танец с приседаниями. – Спасибо за поддержку!

Без всякого предупреждения он бросился вперёд и толкнул Марен в плечо. Она повалилась на землю.

– Стой! – крикнула она, тут же вскакивая на ноги. Увы, слишком поздно. Мальчишка уже исчез в лесу.

– На этот раз я видела, как ты это делала!

Марен обернулась. Перед ней, скрестив руки на груди, стояла Айви.

– Это не… не то, что ты думаешь, – запинаясь, проговорила Марен.

– Я не понимаю. – Айви отступила на шаг, будто боялась, что Марен что-то положит ей в рот. – Почему ты притворяешься, будто заботишься о других?! Все эти пакости – твоих рук дело?! Ты думаешь, это смешно?

– По-моему, это совсем не смешно, – сказала Марен. – Я пытаюсь помочь ребятам, а не заставляю их ходить во сне.

Айви усмехнулась.

– Да что ты!

Рука Марен скользнула в карман. Слова Лишты эхом отозвались в голове. Никогда не знаешь, кому можно доверять. Айви была здесь её единственной настоящей подругой, её спутницей, помогавшей шпионить за Келвином и Мелвином. Если и был кто-то, кому она могла бы рассказать правду, так это Айви, но она не была уверена, что Айви ничего не расскажет бабушке. А если бабушка расскажет Келвину и Мелвину, её миссия провалится.

– Я пыталась дать ему немного мяты, – сказала Марен. Что, кстати, не было ложью. – Я вспомнила, что где-то читала, что это помогает разбудить спящего.

Айви прищурилась:

– И где ты это прочитала? В том же месте, где ты научилась делать сны?

У Марен перехватило дыхание. Айви никак не могла этого знать. Это был просто блеф.

– Это было в справочнике.

– Мне казалось, у тебя нет справочника.

– Я… нашла его. Хотела прочитать из-за всей этой штуки с разборкой произведений искусства. – Слова Марен сорвались с её губ слишком быстро, чтобы в них можно было поверить. – В разделе, где говорится о правилах безопасности, ну, например, о том, чтобы использовать на берегу озера ремни и тому подобное… Если кому-то снится что-то нехорошее, дайте ему мяту.

– Замолчи. – Айви сжала кулаки. – Я думала, что ты моя подруга, а ты просто лгунья. С меня хватит. Я больше с тобой не дружу. И мне надоел весь этот дурацкий лагерь. – С этими словами она зашагала прочь по лужайке.

– Айви, подожди! – Марен бросилась за ней следом. – Это не то, что ты думаешь. Просто я… не могу сказать больше.

Плечи Айви дёрнулись, но она не обернулась.

– Пока не закончится эта кошмарная неделя, я переезжаю в коттедж моей бабушки.

Марен силилась придумать способ объясниться, не говоря всей правды. Увы, сказать Айви, что она знает о снах всё, но лишь притворялась, что ничего не знает, потому что проникла в лагерь с секретным заданием, – такого варианта просто не существовало. Было приятно заиметь новую подружку, пусть даже на такое короткое время, но теперь она потеряла и её. Айви пошла прочь, а в груди Марен образовалась огромная пустая дыра.

* * *

– …чрезвычайно опасно и несёт огромный риск для каждого ребёнка в этом лагере! – донеслись из-за деревьев резкие слова Лишты, когда Марен достигла тропы, ведущей к коттеджам персонала.

– А теперь давайте все вместе сделаем плавный, успокаивающий вдох, – сказал Келвин или Мелвин.

Марен подползла к краю тропинки.

– Нет? Обещаю, вы сразу почувствуете себя лучше…

– Вы воспринимаете это несерьёзно, молодой человек!

– Моя дорогая леди, уверяю вас, я и мой брат воспринимаем это очень даже серьёзно. Мы просто хотим, чтобы, пока мы обсуждаем такие важные вопросы, все могли и дальше спокойно дремать.

– Ага, дремать… как же, как же, – сердито сказала Лишта. Марен нырнула под куст и подползла так близко, как только смогла. Бабушка стояла с директорами перед их коттеджем. Прищурившись, Марен смогла разглядеть значок в форме буквы К на ближайшем к Лиште близнеце.

– Я хочу точно знать, что вы намерены делать, чтобы обезопасить детей, – продолжила бабушка.

– Они здесь в полной безопасности, – сказал Келвин, беря Лишту за локоть, как будто она была дряхлой старушенцией, которой он помогал перейти улицу. – Они все проснулись сами, за исключением той несчастной молодой девушки прошлой ночью, но медсёстры быстро привели её в чувство.

Лишта отдёрнула руку:

– Это потому, что я… – Она застыла, затем покачала головой. – Потому что я забочусь об их безопасности, а бродить по лагерю с закрытыми глазами просто небезопасно. Что, если кто-то свалится в озеро или упадёт с лестницы?

Келвин и Мелвин обменялись тревожными взглядами.

– Или забредёт в лес? – продолжила Лишта. – Вы задумывались об этом? Они могут заблудиться, и вы их никогда не найдёте.

– Уверяю вас, мисс… – Мелвин умолк, явно забыв имя Лишты, если он вообще когда-либо его знал. – Мадам, мы точно знаем, что делаем здесь, и безопасность детей имеет для нас первостепенное значение.

– Ну-ну! – крикнула Лишта. – Вы понятия не имеете, что делаете. Да вы сами в момент заблудитесь в трёх соснах и не найдёте выхода!

Оба близнеца разинули рты, и даже Марен тихонько ахнула. Она ни разу не видела Лишту такой сердитой. Крошечная старушка едва не искрилась яростью, что одновременно впечатляло и немного пугало.

– Прошу прощения… – начал Келвин.

– Вы будете просить прощения у родителей этих детей, если начнёте их терять, – перебила его Лишта. – Не говоря уже о полиции.

Лица близнецов одновременно помрачнели.

– Это угроза? – спросил Келвин.

– Думаю, да. – Лишта сделала угрожающий шаг вперёд, но близнецы даже не сдвинулись с места.

– И что, по-вашему, сделает полиция, если вы ей позвоните? – Голос Мелвина был низким и ровным, игривый тон внезапно куда-то пропал. – Они увидят лагерь, полный детей, видящих приятные сны, а это именно то, за что заплатили их родители. И двух вменяемых директоров, которые отлично знают, что делают. В том числе как обеспечить безопасность детей.

– И кому, по-вашему, они поверят? – высокомерно усмехнулся Келвин. – Нам или нелепой старой кухарке?

– Я вам не кухарка! – Ноздри Лишты раздувались, как у разъярённого быка.

– Ой, извините. – Келвин закатил глаза. – Профессионал в сфере общественного питания. Во всяком случае, это не имеет значения, потому что вы уволены.

Лишта сжала кулаки и сунула их в карманы фартука.

– Отлично.

Отлично? Марен чуть не вылетела из куста.

– Я отказываюсь участвовать в этих махинациях, – заявила Лишта.

Похоже, сейчас она раскроет им свою истинную личность. Марен напряглась, готовая в любой момент выскочить из кустов и поддержать бабушку.

– Я пойду за вещами, – сказала Лишта. – Но я надеюсь, что мне заплатят за работу.

– Что? – прошептала Марен.

– Мы отправим вам чек по почте, – сказал Мелвин, закатывая глаза.

Прежде чем Марен полностью осознала, что происходит, Лишта пробормотала что-то вроде «не на моих глазах» и сердито зашагала прочь.

Братья посмотрели ей вслед.

– Ты же не думаешь, что она и вправду вызовет полицию? – спросил Келвин.

– Нет, – ответил Мелвин. – Но я думаю, она явно что-то скрывает.

Марен зажала руками рот. Что, если братья знают о ней и Хэлли?

– Нам лучше собрать наши вещи, – сказал Келвин. – Билеты у тебя?

Мелвин похлопал себя по карману. Интересно, подумала Марен, что это за билеты?

– Отлично, – сказал Келвин. – Держи их на всякий случай при себе.

Оба брата вошли в свой коттедж. Сосчитав до пятидесяти, Марен выползла из куста и бросилась к дому Лишты. Здесь она заглянула в окно бабушкиной комнаты, но та была пуста. Все остальные комнаты тоже были пусты. Марен поспешила обратно в лагерь, но Лишты не было ни в столовой, ни в медпункте, ни возле озера, хотя Хэлли там была, хихикая со своими подружками и – это надо же! – со спасателем Эваном.

Фасад киоска снов закрывали листы фанеры, и Кармеллы нигде не было видно. По крайней мере, пока никто не получал новых снов. Марен подбежала к Хэлли, оттащила её от друзей и сложила ладони вокруг уха сестры.

– Встретимся у лодочного домика через пять минут… – шепнула она ей на ухо.

24



Шагая по щиколотку в прохладной воде, Марен думала о том, удастся ли ей когда-нибудь искупаться в этом прекрасном озере. С каждым днём это казалось ей всё менее и менее возможным. Главное другое: ей повезёт, если она, да и все остальные дети, выберутся отсюда целыми и невредимыми. Должен же быть способ помешать им попробовать оставшиеся сны! Может, ей стоит притвориться лунатиком и сделать что-то настолько дурацкое и противное, чтобы никто больше не захотел это делать? Но это было рискованно, не говоря уже о том, что унизительно.

Вода мягко плескалась у берега, в деревьях щебетали птицы. «Как жаль, – подумала Марен, – что я не птичка, поющая на ветке, а человек, со всеми своими заботами и тревогами. Вот если бы я могла летать, строить уютное гнёздышко и находить на обед симпатичных сочных червей!»

Поразмыслив, Марен решила, что ей не хочется быть птицей.

Сидя на пляже, Амос грыз батончик с мюсли и крякал на уток, которые разбежались, как только к ним приблизилась Марен.

– Подожди! – раздался голос позади неё, и в воду вошла Хэлли. – Что происходит?

Марен вышла из озера и растянулась на песке.

– Бабулю только что уволили.

– Что-что?

– Мелвин и Келвин уволили её, и я не знаю, где она сейчас, – ответила Марен.

– Погоди, – сказал Амос, размахивая батончиком. – Начни с самого начала. Что она такого сделала, что её уволили?

Марен поведала ему о событиях дня, а заодно поделилась рассказом Лишты о Песочной Женщине.

– Мы не можем быть уверены, что это она, но бабуля пыталась убедить директоров на всякий случай запретить сны, и они уволили её.

– Ненавижу этих типов, – сказал Амос. – Почему противоядия перестали действовать? Как ты думаешь, может, кто-то изменил рецепт сновидений или что-то в этом роде?

– Возможно, – сказала Марен.

– Определённо, – сказала Хэлли. – Между прочим, я нашла остальных детей-геймеров и разбудила их.

– Почему твои противоядия сработали, а мои нет? – спросила Марен.

– Я положила в них тонну мяты, – сказала Хэлли. – Столько, что едва смогла их закрыть. Но даже тогда они сработали не сразу.

– Приятно знать, – сказала Марен. – Амос, ты что-нибудь обнаружил сегодня утром?

– Вроде бы да, – сказал Амос. – Я последовал за Келвином и Мелвином в офисное здание, куда больше никто не заходит. Я пытался подслушать, стоя под окном, но ничего не услышал.

– Облом, – сказала Марен.

– Похоже, я не лучший секретный агент. – Амос провёл рукой по волосам, и те встали дыбом на его голове – Но, после того как они ушли, я пробрался внутрь и нашёл кабинет с большим шкафом для документов. Я просмотрел все ящики, но в основном это были папки с информацией о детях, справочники и прочее. Компьютер не включался. В коридоре была ещё одна комната, но она была заперта. Интересно, есть ли…

– Погоди, – сказала Марен. – Там были регистрационные бланки вроде тех, которые заполняли наши родители?

– Думаю, да.

– Ты тоже видел там телефон? Стационарный?

– Видел, – подтвердил Амос. – Такая старомодная штуковина с наборным диском, но я знаю, как по нему звонить.

– Здорово! – разбросав вокруг себя песок, Марен вскочила. – В этих бланках наверняка указаны их номера телефонов. Мы можем вернуться туда сегодня вечером и позвонить всем родителям. Сказать им, что произошла чрезвычайная ситуация, и им нужно немедленно забрать детей из лагеря.

– Круто! – сказал Амос. – Что за чрезвычайная ситуация? Ты собираешься рассказать им о лунатизме?

Марен постучала ногой.

– Не знаю, насколько это срочно. Некоторые из них могут не осознавать серьёзность ситуации. Думаю, нам лучше солгать, а потом, когда они приедут, мы разберёмся с этим.

– Как именно мы будем с этим разбираться? – спросила Хэлли.

Марен пожала плечами.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Без обид, но в прошлый раз, когда мы взялись разруливать ситуацию, имея лишь расплывчатый план, нас похитили.

Амос бросил кусочек своего батончика с мюсли подошедшей к нему утке.

– Не надо! Им это вредно есть! Она заболеет! – Марен отобрала у него остатки батончика, затем остановилась и задумалась. – Кстати, говоря о болезнях, может, мы завтра утром подложим что-нибудь в еду в кафетерии, чтобы всех вытошнило?

– Фу, звучит супермерзко, – сказала Хэлли.

– Да, и даже довольно подло, – согласилась Марен. Она терпеть не могла рвоту. – Так что, по-вашему, нам следует делать?

– Хм, – сказала Хэлли, глядя на озеро, но Амос вскочил и напугал уток.

– Мы скажем им, что в лесу возле лагеря прячется беглый каторжник! Нет, сбежавший убийца с топором! – Глаза Амоса заблестели. – Мы скажем, что это ещё не попало в новости, но скоро попадёт, и полиция требует, чтобы все немедленно отправились по домам. Никто не позволит своему ребёнку оставаться в лагере, где бродит убийца. Это как «Фильм ужасов номер 101».

– Да-а-а. – Кожу на голове Марен покалывало от совершенства этого плана. – Мы проникнем сегодня вечером, когда все лягут спать, и позвоним. Как насчёт полуночи?

– BONJOUR, CROTTE DE NEZ![26] – раздался визгливый голос прямо за спиной Марен, и она подпрыгнула на целых три фута.

– Анри… ты видел… бабулю? – спросила Марен, тяжело дыша от внезапного испуга. Анри осмотрел пустую обёртку батончика Амоса и подскочил к своей подружке-утке.

– GUTEN TAG![27] – крикнул он. Утка в ответ крякнула.

– Бабулю, Анри, – повторила Марен. – Ну, седую старушку, которую ты любишь? Ту, что даёт тебе сухарики? Ты видел её?

Попугай наклонил голову.

– БА-БУ-ЛЮ? ALLONS-Y![28] – Анри подпрыгнул, захлопал крыльями, разбежался, устремился к деревьям и исчез из вида.

– Уфф, – сказала Марен. – Не знаю даже, почему я вообще ожидаю, что он меня послушает.

– Нет. – Хэлли вскочила. – Он сказал: «Пойдёмте». Он хочет, чтобы мы последовали за ним.

25



Казалось, что они продирались сквозь кусты, заросли ежевики и болотистую грязь как минимум полчаса, и Марен могла поклясться, что они в третий раз только что миновали один и тот же валун.

– Анри, ты водишь нас по кругу? – крикнула она.

– ALLEZ LES VACHES![29] – крикнул Анри откуда-то сверху.

– У кого-нибудь из вас сегодня было занятие прикладного искусства? – спросила Марен, стряхивая со лба комара. – Учительница заставила нас разбирать копии скульптур Клео Монклер, а затем Кармелла оценила, насколько хорошо мы справились.

– Как они посмели? – Хэлли отцепила от рубашки колючую зелёную ветку. – У меня был семинар по программированию, но, вместо того чтобы учиться программировать, мы учились взламывать кодовые замки.

– Да, это даже более странно, – согласилась Марен.

– Ты думаешь, это странно? – тяжело дыша, спросил Амос, когда наконец догнал их. – У меня работал виртуальный кран.

– Виртуальное что? – не поняла Хэлли.

– Кран, – сказал Амос. – Ну, вы знаете, такие высокие механизмы на строительных площадках, которые поднимают тяжёлые грузы. У нас не было настоящих кранов, и мы делали всё в виртуальной реальности.

Марен обернулась через плечо, чтобы убедиться, что Амос не шутит. Но нет, его лицо было серьёзным.

– Как всё это связано друг с другом… ой!

Она налетела прямо на Хэлли, которая застыла на краю поляны. В центре её стояла выцветшая красная палатка. Марен не узнала палатку: она могла принадлежать как Лиште, так и любому случайному туристу или бездомному, живущему в лесу. Или сбежавшему убийце с топором. Анри вылетел на поляну и приземлился перед палаткой.

– Анри, ты уверен, что это… – прошептала Марен, её сердце бешено колотилось.

– BONJOUR, BONJOUR![30] – закричал попугай. – МАРЕН ПАРТРИДЖ – ТРУСИХА И ОБМАНЩИЦА!

Застёжка-молния на палатке скользнула вверх, и Марен и Хэлли прижались друг к дружке. Но через пару секунд наружу выглянуло лицо Лишты.

– Привет, Анри, – произнесла она. – Что ты сказал о Марен?

– Он сказал, что она трусиха и обманщица, – сообщила Хэлли, выходя на поляну.

Лишта слегка вздрогнула, но затем лучезарно улыбнулась обеим внучкам и их другу и вылезла из палатки.

– Вас привела сюда моя прелестная птичка? – спросила она.

– Не знаю насчёт прелестных, – сказала Марен. – Но да, он нас сюда привёл, что весьма любезно с его стороны, так что, – она мысленно простонала, – спасибо, Анри.

– BARBE SALE D’UN BUCHERON![31] – крикнул Анри. Он умудрился где-то найти солёный крекер и теперь крошил его клювом.

– Анри, дорогой, давай не будем называть никого грязной бородой лесоруба, – сказала Лишта, поспешно обнимая внучек, а заодно даже Амоса. – Вам, наверное, интересно, почему я здесь. Произошло нечто ужасное.

– Я знаю, – сказала Марен. – Я подслушала весь твой разговор с Мелвином и Келвином.

– Жалкие, глупые ничтожества. – Глаза Лишты сердито вспыхнули.

– Почему ты не сказала им правду? – спросила Хэлли.

– Потому, дорогая, что, когда я подала заявление о приёме на работу, я использовала вымышленное имя, – сказала Лишта. – И я хочу, чтобы они немедленно обо мне забыли, а не начали копать глубже. Боюсь, этот ужасный Келвин прав. Если бы сюда нагрянула полиция, они бы просто увидели лагерь, полный дремлющих детей, занимающихся вещами, которых они не понимают, и поверили бы этим глупым директорам, что всё в порядке. За исключением одной леди, которая солгала о своём имени и личных данных. Боюсь, как бы меня за это не арестовали.

– Мы только что разработали план, как прикрыть эту лавочку, – сказала Марен. – Если это сработает, завтра за детьми приедут родители.

Седые брови Лишты поползли вверх.

– Знаете маленькое офисное здание в центре лагеря? – сказал Амос.

Лишта кивнула.

– Там есть телефон, а также личные дела всех детей. Мы собираемся проникнуть туда сегодня вечером, обзвоним всех родителей и скажем им, что в лесу прячется беглый каторжник, и им нужно немедленно приехать за своими детьми.

– Будем надеяться, что никто не пойдёт искать вашего каторжника и не обнаружит вот это. – Лишта ткнула узловатым большим пальцем в палатку.

– Кстати, – сказала Марен, – верно подмечено.

Лицо бабушки сморщилось в улыбке.

– Всё в порядке, дорогая. Я спрячу палатку в машине. И это идеальный план. – Она благодарно ущипнула Марен за щёку. Хэлли уклонилась от её пальцев, а Амос явно занервничал. – Я звонила вашей маме, – продолжила Лишта, – и она завтра приедет. Она будет здесь к обеду. Если по какой-то причине вам не удастся убедить всех родителей приехать и забрать своих детей, мы позвоним в полицию и будем надеяться на лучшее.

Сердце Марен запело от облегчения. Когда мама окажется рядом, они будут в большей безопасности, даже если родители не приедут и им придётся взять на себя Келвина и Мелвина и неким образом убедить полицию, что в лагере есть проблема. Ей не терпелось обнять маму, и как можно крепче.

– Мой план на сегодняшний вечер: приготовить очень сильные антисонные противоядия всех видов, чтобы выяснить, какое работает лучше всего, – сказала Лишта. – У меня внутри палатки устроена миниатюрная фабрика. Вам нужна помощь с телефонными звонками?

– Спасибо, мы как-нибудь справимся, – сказала Хэлли. – Там только один телефон, поэтому нам не нужно много людей.

– Что ещё более важно, чувствуете ли вы себя в безопасности, делая это сами? – спросила Лишта.

– Абсолютно, – ответила Хэлли, и Марен наклонилась чуть ближе, надеясь проникнуться уверенностью своей сестры.

– Ну что ж, – сказала Лишта. – Я отправлю Анри следить за вами с деревьев. Он получил строгое указание, что, если что-то случится, лететь прямо ко мне.

– ILS PUENT COMME UN PET DE RHINOCEROS![32] – крикнул попугай.

– Здесь никто не пахнет какашкой носорога. – Лишта неодобрительно посмотрела на свою птицу. Попугай нахохлился, но не выказал ни капли раскаяния. – А если нужно, чтобы Анри прилетел и нашёл меня, мы будем использовать пароль. Слово «чепуха».

– САЛЯМИ! – крикнул Анри. – МОРТАДЕЛЛА!

– Чепуха, – твёрдо повторила Лишта. – А пока мне нужно, чтобы вы трое уничтожили как можно больше снов в лагере. Остановите лунатизм до того, как он начнётся.

– Я знаю, где хранятся сны, – сказала Марен. – В коробках в помещении прачечной.

– Прекрасно, – сказала Лишта. – Это будет просто: откройте коробки и налейте внутрь воды. А если вам хватит храбрости, попробуйте проделать что-то подобное с киоском снов – из шланга или с помощью разбрызгивателей.

– Сейчас он закрыт, – сообщила Хэлли.

– Интересно, – сказала Лишта. – Будем за ним следить. А теперь самая сложная часть: раздобыть сны, которые уже есть у отдыхающих.

– Мы можем проскользнуть обратно в наши домики и намочить все сны, какие только найдём, – предложил Амос.

– Отлично, – сказала Лишта. – Но будьте осторожны, мои дорогие. И на всякий случай сегодня вечером вам лучше спать с нейлоновым чулком на лице.

При мысли о том, что, пока она спит, кто-то вкладывает ей в рот сны, у Марен похолодело внутри.

– Ты думаешь, это действительно нужно?

– Бережёного бог бережёт. – Лишта забралась внутрь палатки и вернулась с тремя мягкими чулками странного бледно-голубого оттенка.

Амос с сомнением взял свой двумя пальцами.

– Что мне с ним делать?

– Объясню на обратном пути, – сказала Марен, думая, что умрёт, если кто-нибудь из её соседок увидит, что она спит с этой штукой на лице. А для Амоса это было бы в сто раз хуже. Какое счастье, что есть балдахины.

– Нам пора назад, – сказала Хэлли.

Марен очень хотелось остаться с бабушкой подольше, сидя под тихими деревьями вдали от лунатиков и хаоса, но Хэлли была права. Им предстояло много дел, и она хотела проверить Кендалл.

– Хорошо, мои дорогие, – сказала Лишта. – Будьте осторожны. Запомните кодовое слово.

– LIVERWURST![33] – крикнул Анри.

26



Марен попрощалась с Хэлли и Амосом и, прячась в длинных предвечерних тенях, прокралась к своему домику, где, приоткрыв скрипучую сетчатую дверь, проскользнула внутрь.

– Эй! – раздался голос из глубины комнаты.

Она чуть не выпрыгнула из тапочек. На краю кровати сидела Кендалл, длинные волосы свисали ей на лицо.

– Все сейчас в мастерской снов.

– Ты проснулась, – сказала Марен.

– Да, я проснулась полчаса назад и вернулась сюда. Джуди присматривает за группой. – Лицо Кендалл было бледным, уголки рта опущены – в противоположность её обычной весёлой улыбке. – Я вела себя очень глупо?

– Нет! – Марен села на кровать рядом с вожатой. – Ты была в порядке. Это было просто забавно. Ты что-нибудь сама помнишь?

– Всё, что я помню, – это боулинг с фейри. – Кендалл шмыгнула носом. – Не могу поверить, что теперь все знают, что мне всё ещё нравятся фейри.

Марен протянула ей салфетку из коробки на чьей-то тумбочке.

– Я уверена, многие люди твоего возраста любят фейри.

Кендалл застонала:

– Кто-нибудь из вожатых меня видел?

– Только Джуди и девочки из нашего домика, – сказала Марен. – Мэдди и Пейтон выглядели в сто раз глупее, когда вели себя как гусеницы, так что не бери в голову.

Кендалл кивнула и вытерла нос.

– Спасибо. Хотя это довольно жутко – вытворять глупости, даже не догадываясь, что ты делаешь.

Марен тотчас вспомнила рассказ Лишты о Песочной Женщине, и по её рукам пробежали мурашки.

– Да, довольно жутко.

По крайней мере, в лагере никто ничего не украл и не нарушил никаких законов. Они просто выставляли себя идиотами, что, согласитесь, ещё не конец света. И вся эта история закончится завтра, когда за всеми приедут родители.

– Ты хотела пойти в мастерскую снов? – спросила Кендалл.

– Нет, – сказала Марен. – У меня болит голова.

– У меня тоже, – сказала Кендалл. – Я должна через несколько минут пойти за всеми, но ты можешь остаться здесь и полежать, если хочешь. Может, тебе стоит принять один из мятных расслабляющих снов. Вдруг он тебе поможет?

– Как ты думаешь, стоит ли принимать любой из этих снов, учитывая то, что случилось с людьми сегодня? – спросила Марен.

– Я… не знаю, – призналась Кендалл. – Ведь мы все здесь ради этих снов, верно? Но, похоже, что с некоторыми из них что-то не так.

– И мы не знаем, есть ли ещё плохие, – добавила Марен.

– Это да. – От усталости голос Кендалл звучал еле слышно. – Честно говоря, я не знаю, что тебе сказать, Веспер. Если ты остерегаешься принимать их, я на сто процентов поддерживаю твоё решение. Поговорим с другими девочками позже, хорошо?

– Неплохая идея. – Марен потёрла виски и поморщилась. – Я, наверно, прилягу.

– Приходи в себя. – Кендалл натянуто улыбнулась, а Марен залезла под балдахин и лежала там, ожидая, пока вожатая уйдёт. Чтобы скоротать время, она открыла пакет со своими личными снами.


Полёты. Подводное плавание с русалками. Танго на Марсе. Поющий алфавитный суп. Всё сделано из конфет. Шагни внутрь картины.


Она докопалась до самого дна, к снам, на которые лишь мельком взглянула в первый день.


Мороженое с Пабло Пикассо. Ваш лучший друг – статуя. Катание на лыжах по Лувру. Волшебные мелки. Мир акварели.


– Что такого в искусстве? – пробормотала она. И какое отношение сегодняшний урок демонтажа скульптур может иметь к взлому кода и сварочным работам? Есть ли между ними связь или это были совершенно случайные действия, призванные отвлечь и занять детей в лагере для какой-то иной цели? У Песочной Женщины, если она действительно здесь главная, был чрезвычайно странный и запутанный план. К счастью, завтра всё закончится.

Скрипнув половицами, Кендалл прошла мимо кровати Марен, напевая бейсбольную песню. Сетчатая дверь захлопнулась.

Марен сосчитала до десяти и выбралась из-под балдахина. Времени было в обрез. Она должна украсть из запаса Кендалл один из снов про боулинг с фейри и заставить Анри отнести его Лиште. Затем ей нужно найти и разрушить чужие сны. Такая печальная будет потеря.

Марен на цыпочках подбежала к кровати Кендалл. Вожатая поставила свой сундучок на прикроватную тумбочку и накрыла его тонкой розовой косынкой. Стараясь не нарушить расстановку её личных вещей, Марен открыла пакет со снами и перебирала их, пока не нашла те, что были помечены как «Боулинг с фейри: капризная эскапада». Взяв один пакетик, она закрыла большой пакет и вернула его на место. Затем, движимая внезапным порывом, провела пальцем по экрану телефона Кендалл, чтобы проверить, ловит ли он сигнал, но сигнала не было. Марен быстро подкралась к двери, высунула наружу голову и громко прошептала:

– Чепуха!

Нет ответа.

– Чепуха! – Марен попыталась чуть громче.

Снова ничего.

– Анри, ты вообще там?

– ROUGE A LEVRES POUR LES COCHONS![34]

– Тише! – прошипела Марен. – Молчи и давай сюда. Мне нужно дать тебе кое-что для бабули.

В ветвях раздался жужжащий звук, и через несколько мгновений на перила лестницы приземлился Анри.

– Спасибо за внимание, – сказала Марен. В ответ Анри какнул на лестницу. Тяжело вздохнув, Марен протянула крошечный пакетик.

– Отнеси это прямо бабушке, хорошо?

– Voleussse[35], – прошептал Анри.

Марен помнила это слово с того момента, когда она в последний раз украла сны.

– Я знаю, но на этот раз я ворую по правильным причинам.

– PAMPLEMOUSSE![36] – прокаркал Анри.

– Тсс, – прошептала она. – Отдай это Лиште. Бабушке.

– БА-БА-БУШКЕ! TES POCHES SONT PLEINES DE SOUPE[37].

Марен простонала:

– Улетай, хорошо? Прежде чем кто-нибудь тебя увидит. – Она протянула пакетик, и – о чудо! – Анри его взял.

– Поторопись, а потом возвращайся, – сказала она. Анри какнул ещё раз и взлетел.

– BIS SPATER, HAARIGE SPINNE![38]

27



Поставив ведро в раковину, Марен наполнила его водой и направилась обратно в комнату, чтобы намочить сны. Но вдруг остановилась. Если остальные вернутся и обнаружат, что их сны насквозь промокли, то сразу поймут, что это чьи-то проделки. А поскольку, кроме Марен, в домике никого не было, она бы тотчас стала главным подозреваемым. Не говоря уже о том, что она советовала девочкам не принимать сны. Так что ведро с водой исключается.

Наверняка должен быть иной способ испортить сны. Поставив ведро и сбросив тапочки, Марен потянула икры и покрутила ступнями. Обдумывая, что ей делать со снами, она босиком отбивала программу весеннего танцевального концерта.

– Что ты делаешь?

Вздохнув, Марен обернулась и увидела в дверном проёме Айви.

– Отбиваю чечётку, – пискнула она.

Айви скрестила руки.

– В темноте? В одиночку? С ведром?

Марен подтолкнула ведро ногой.

– Я кое-что пролила и решила убрать за собой.

– Что ты пролила?

– Просто крем для загара, – пролепетала Марен. – Я хотела намазать на ноги, но он растёкся по всему полу. Не хочу, чтобы кто-то поскользнулся.

– Это мило с твоей стороны, – сказала Айви. – Хотя и странно. Я не вижу ни луж, ни даже мокрого пятна.

– О, ну надо же… – Марен проклинала свой нелепый голос, который всякий раз, когда она лгала, так и норовил подпрыгнуть на октаву выше. – Наверное, всё высохло. Я ещё не успела убрать ведро.

– М-м-м. – Айви пристально посмотрела на Марен.

Та, в свою очередь, боролась с желанием провалиться сквозь землю.

– Я думала, ты до конца смены переезжаешь к своей бабушке, – наконец сказала она, отчаянно пытаясь сменить тему на что-нибудь, что не касалось ведра и её преступных планов.