И Саша позвонил Грибкову, дав тому подробный отчет о случившемся.

– Узнай по камерам наблюдения, одни ли они ушли, – распорядился следователь. – Говоришь, дом новый? В таких новых домах в обязательном порядке имеется система видеонаблюдения. Проверь, своим ли ходом ушли эти двое. А если не получится, то хотя бы выясни, на какой машине они уехали.

Саша пообещал, что все сделает, но стоило ему двинуться в сторону входной двери, как она открылась, и навстречу сыщику шагнула молодая светловолосая женщина.

Они увидели друг друга одновременно, и женщина даже вздрогнула от неожиданности.

– Ой!

Саша смотрел на нее с любопытством, пытаясь понять, кто же это тут пожаловал. Доминику он сразу же отмел, эта женщина никак не могла быть Доминикой, потому что та была смуглой брюнеткой, а кожа у этой женщины была белоснежной. А вот глаза ее смотрели на Сашу с испугом.

– Не бойтесь, – попросил ее Саша. – Мы с Бароном уже уходим.

Он свистнул, и Барон тут же появился из кухни. Он поспешно что-то дожевывал, кажется, нашел на полу забытый и никому не нужный кусок колбасы. Но, к удивлению Саши, блондинка при виде собаки встревожилась еще сильней.

– Ай-ай! – взвизгнула она, глядя на виляющего хвостом Барона, который вознамерился познакомиться с ней. – Уберите его! Уберите! Скажите, чтобы он ко мне не подходил!

Саша таким ее воплям очень удивился:

– Вы что, боитесь собак?

Крайне редко ему встречались люди, которые бы могли испугаться добродушного Барона, в жизни не только не укусившего ни одного человека, но даже не помышлявшего об этом.

Но эта женщина оказалась именно из таких уникумов и потребовала:

– Уберите от меня эту гадость!

Гадость! Это она про Барона! Саша был очень возмущен.

– Кто вы такой? – набросилась между тем на него блондинка. – Где мои жильцы?

– Жильцы?

– Макс с этой его девкой!

– Так вы хозяйка этой квартиры? – осенило Сашу.

– Не ваше дело! Отвечайте, кто вы такой? А то я полицию вызову!

Женщина Саше активно не нравилась. И тем, что она не любила и даже боялась собак. И тем, что была совсем не так молода, как показалась на первый взгляд. В углах ее рта уже залегли предательские морщинки. И особенно она не понравилась Саше тем, что сразу с места в карьер начала на него визжать и кричать.

– Никакую полицию вам звать не нужно. Я сам помощник следователя, к вам меня привела служебная надобность. Я расследую обстоятельства смерти господина Карманова.

Глаза у блондинки сузились, и без того бледная кожа побелела еще сильней, а потом в расширившихся зрачках заплескался… нет, даже не страх, а настоящий ужас.

– А при чем тут Макс? – прошептала она.

– Ему также может грозить опасность. И судя по той поспешности, с какой он покинул квартиру, он это прекрасно осознает. Видите все эти разбросанные вещи?

– Да.

– Ни на какие мысли не наводит?

– Я думала, что это вы их разбросали, – растерянно произнесла женщина. – Или этот ваш пес.

– Тут уже было так, когда мы пришли. Ваши жильцы так спешили убраться отсюда подальше, что даже не закрыли за собой дверь. Вы не знаете, кого они могли так бояться?

Блондинка покачала головой. Но Саша готов был поклясться, что она врет и прекрасно понимает, что так сильно напугало ее знакомых. И более того, сама боится теперь не меньше них.

– Мне что-то нехорошо, – пробормотала женщина. – Мне нужно присесть.

Вид у нее и впрямь был не ахти. Саша помог женщине добраться до комнаты, где она буквально упала на кресло.

– Как вас зовут?

– Элиза.

Элиза – Лиза… Уж не та ли это девчонка из интернатской компании Лишая и Кармана с Торопыгой? Тогда Саша мог поздравить себя с крупной удачей. Последняя из тех, кто мог общаться с Колдуном и назвать его нынешнее имя, была перед ним.

Лиза открыла глаза и прошептала:

– Скажите, а вы уверены, что Игорек мертв?

– Карманов? Еще бы! Ему размозжили голову.

– Какой ужас!

– А еще отрубили руки.

Саша ожидал, что новая информация заставит блондинку затрепетать еще сильней, но она неожиданно приободрилась и даже выпрямилась в кресле.

А потом пробормотала:

– Нет, это не он! Он не настолько жесток. И такое он сделать точно не мог.

– Кто не мог? Кто не настолько жесток?

Но блондинка была в своих мыслях, она лишь пробормотала в ответ:

– Нет, он не стал бы так делать. Наверное, там было кровищи?

Сашу удивил не столько сам вопрос, сколько те эмоции, которые прозвучали в голосе этой женщины. Задав вопрос, она смотрела на Сашу с такой надеждой и волнением, словно от его ответа решалась ее судьба.

– Конечно, крови на месте преступления было очень много, – нерешительно произнес Саша. – А как вы сами думаете, если человека разрубить на кусочки?

Но блондинка Лиза уже вскочила на ноги. От ее былой хвори не осталось и следа.

– Ах как это чудесно! – воскликнула она.

– Что же чудесного в том, что вашего друга зверски расчленили?

– А то чудесно, что он никогда не стал бы так делать! Он не выносит вида крови. Такой вот необычный человек!

И блондинка рассмеялась. Смех у нее тоже был неприятным. Да еще, когда она смеялась, были видны ее мелкие и какие-то острые зубки, ну, словно у хищной лисицы или песца. Поведение ее также резко изменилось.

– Ладно, мальчик, некогда мне с тобой тут разговаривать! – заявила она Саше. – У меня дела и тебе тут не место. Освобождай помещение.

– Никуда я не уйду, пока вы не ответите на мои вопросы.

– Вызывай на допрос повесткой, тогда и поговорим!

– Ну зачем вам это? И потом… Неужели вы не хотите помочь в поисках убийцы вашего друга?

– Игорь мне никакой не друг! – отрезала блондинка. – Верно, что мы вместе воспитывались в одном интернате, но другом он мне никогда не был. Точно так же, как не дружила я и с Максом, хотя он иногда и умел быть мне полезен, это я признаю.

– А Люда?

– Кто?

– Люда, Торопыга.

– Эта вообще полное ничтожество, – скривилась блондинка, и лицо ее исказилось от застарелой злости.

А Сашу осенило.

– Вы ревнуете! – воскликнул он.

– Вот еще! К кому?

– К человеку по прозвищу Колдун. Он был влюблен в Люду, а вы обожали его. Классический любовный треугольник, который заставлял вас искать общества тех троих, с кем общался Колдун. Но сами по себе вы никогда не были ему интересны.

Саша нарочно говорил все эти вещи, чтобы разозлить блондинку. И это ему удалось. Выдержка была вообще не ее коньком. Она моментально завелась и так засверкала глазами, что Саше показалось – еще чуть-чуть, и она на него набросится.

– Все ты врешь! Все не так было!

– Все так! Вы потому сейчас и кричите, что знаете, я прав!

И тут Элизу прорвало. Она верещала так громко, что у Саши звенело в ушах. Но он мужественно слушал вопли этой истерички, надеясь почерпнуть из них толику полезной для себя информации.

– Родя меня любит, ценит, обожает! Он говорит, что только я одна во всем мире понимаю его! И он дорожит моим к нему отношением, моей преданностью. Никому больше он не доверяет, кругом одни враги, а мне верит!

Значит, Колдунов никуда не пропал, он жив и здоров! И он до сих пор поддерживает связь с Элизой. Это была победа, но Саша не торопился радоваться.

– А что же его родственники? Семья?

Элиза фыркнула с таким презрением, что Саше без слов стало ясно, что с родней у Колдуна сложились не самые лучшие отношения. Они его, в отличие от верной Элизы, явно не понимали.

– Родня у Родьки все сплошь скоты или дебилы! После того, как Родя потерял своих родителей и оказался в интернате, никто из родственников не навестил его. Никому не было до него никакого дела. Лишь одна старушка, какая-то дальняя родственница, была добра к Родиону! Навещала и дарила ему небольшие подарки, но и у этой старушки было не все в порядке с головой! А все прочие вообще никогда и ничем не помогали ему!

– Так он нищенствует?

– Нищенствуют одни лишь дураки! А Родя – гений! Он мог бы получить Нобелевскую премию за свое открытие, но предпочитает дарить его людям безвозмездно!

– И что за открытие?

– Лекарство! – восхищенно воскликнула женщина. – Препарат, который делает людей моложе. Дает им силы, бодрость, энергию!

А ведь совсем недавно Саша уже видел таких выглядящих моложе своих лет людей, буквально излучающих бодрость и энергию, словно заводные зайчишки-энерджайзер!

– И это лекарство реально работает?

– Еще как! Взглянуть хотя бы на меня. Сколько мне может быть лет?

– Учитывая, что вы одного возраста с Торопыгой, Лишаем и Карманом – вам где-то сорок пять.

– А выгляжу я?

– Моложе, – вынужден был признать Саша.

– И намного? Можешь не отвечать! Я и так скажу, сколько мне люди дают лет! Двадцать пять! Понял? Лекарство Ромы сделало меня моложе на двадцать лет.

«А еще оно сделало тебя неистовой истеричкой. Или Элиза всегда такой и была, а ее повышенная нервная возбудимость вовсе не следствие приема неизученного официальной наукой препарата?»

– Скажите, может, это и не важно, но почему вы называете своего друга то Родей, то Ромой?

– Не твое дело! Тебя это не касается! Как хочу, так и называю!

Она так обозлилась, что Саша счел за лучшее уступить.

– Разумеется, это ваше дело, зовите как хотите.

– Родя ко всем очень добр и снисходителен, заруби себе это на носу, мальчик, – продолжала вещать Элиза. – Когда Родион разбогател, то нашел своих родственников, пытался помочь им, давая свой чудо-препарат, но они ославили его мошенником и прогнали от себя прочь. Только одна старая тетушка согласилась признать его своим племянником. У старушки беда с головой, но Родя стал давать ей свое изобретение, и состояние тетушки значительно улучшилось.

– А как зовут тетушку? Тамара Николаевна?

– Ну, допустим, да! И что с того?

– Ничего, имел счастье общаться с этой дамой. Она и впрямь очень бодра для своих лет.

– У нее и с головой раньше были серьезные проблемы. А после того, как препарат подействовал, она многое вспомнила из своего прошлого и такое порассказала Роме! Оказывается, его родители не сами сгорели по неосторожности, их сожгли! И знаете, кто? Другая тетушка! Старалась для своего сына, расчищала ему путь к наследству. Убивала и убивала. У Роди была любимая тетя Ася, одинокая женщина, которая хотела взять сироту к себе, чтобы мальчик жил бы вместе с ней и Тамарой Николаевной. Но Асю от доброго дела отговорила убийца родителей Родиона, которая и запихнула его в детский дом, а тетю Асю убила. Точно так же, как до этого убила родителей Роди.

– Тоже сожгла?

– Нет, как-то иначе расправилась с несчастной. Фантазии у нее хоть отбавляй. Она не повторяется.

Глаза у блондинки возбужденно сверкали, зрачки расширились настолько, что голубой радужной оболочки почти не было видно, и казалось, что на Сашу смотрят бездонные черные дыры. Неизвестно, что за вещества входили в состав чудо-лекарства, которое скармливал Родион Колдунов своим подопытным кроликам, но все они выглядели хоть и молодо, и бодро, но все же производили впечатление не совсем нормальных людей.

Глава 11

Саша с удовольствием поговорил бы еще с блондинкой, ему было нужно выяснить ту личину, под которой нынче скрывался Родион Колдунов, но с его новой знакомой стало твориться что-то совсем уж неладное. Она внезапно начала часто-часто дышать, потом прижала руки к голове, словно стараясь удержать ее на своих плечах, а потом начала хохотать. Громко, истерично и очень страшно.

– Эй, что это с вами?

Но женщина не унималась, а хохотала все сильней. Это выглядело до такой степени жутко, что у Саши прошел мороз по коже. Но и самой Элизе этот ее смех не доставлял никакой радости. Она была бы и рада прекратить хохотать, да не могла. Кривилась, словно от боли, но хохотала. И сквозь смех прорывались невнятные указания.

– Там… дай…

Она указывала рукой на сумку, явно желая что-то из нее достать, но была не в силах двинуться с места, буквально сгибаясь пополам от смеха.

Саша понял, что без его помощи будет не обойтись. Он схватил сумку и подскочил к Элизе поближе, потом поднес сумку к самому ее лицу, и она резким движением перевернула ее. По полу разлетелись всевозможные женские мелочи – кошелек, расческа, косметика, салфетки. Но Элизу интересовала простенькая белая баночка, к ней был прикован ее взгляд. К ней тянулись ее скрюченные пальцы. К ней стремилось все скрюченное от спазма тело женщины.

Саша поднял баночку, в которой что-то громыхало, словно в погремушке. И не смог удержаться, чтобы не заглянуть в нее. Так и есть, в баночке оказались пилюли причудливой формы. На сей раз они были нежно-сиреневого цвета, очень вкусные на вид. Цвет был сыщику не знаком, а вот форма ромашки показалась знакомой. И все же Саша не стал бы глотать эти пилюли ни под каким видом, а вот Элиза стала. Она опрокинула баночку прямо себе в рот, и сиреневый водопад на мгновение закрыл ей лицо.

– Стойте! Куда вы столько! Вам же будет плохо!

Но плохо Элизе стало вовсе не из-за передозировки неизвестным препаратом. Ее поджидало несчастье другого рода. Одна или несколько таблеток все же попали Элизе в рот, почти сразу женщина закашлялась, а затем начала делать странные глотательные движения. Лицо ее побледнело еще сильней, сравнявшись цветом с простыней, политой столь излюбленной бабушками «синькой». Но что хорошо для постельного белья, совсем не годится для человека. И бледно-голубой цвет кожи отнюдь не красил Элизу.

Когда, схватившись обеими руками за шею, Элиза наклонилась вперед, выпучив глаза, Саша понял, что за неприятность с ней случилось. Одна из просыпавшихся таблеток попала Элизе, что называется, не в то горло. Маленькая капсула застряла в дыхательных путях, и теперь Элиза была обречена на мучительную смерть от удушья, если только не сумеет избавиться от помехи.

Саша много раз видел, как в кино герои спасают жертв подобных обстоятельств. Но сам он никогда в жизни не проделывал ничего подобного. Конечно, если наблюдать за действиями киногероев, то казалось, что в этом нет ничего особенно сложного. Зайти к пострадавшему сзади, схватить его за талию, а потом резкими движениями пытаться надавить на область диафрагмы, надеясь, что сокращающиеся мышцы помогут выйти из легких скопившемуся там воздуху, вытолкнув заодно наружу и застрявший инородный предмет.

Но если в кино все происходило очень легко и просто, герои буквально играючи раз за разом спасали пострадавших, то в реальной жизни все получилось не так.

Наклонить Элизу удалось, но дальше Саша встал в тупик. Куда именно давить? С какой частотой? И самое главное, насколько сильно? Ведь, переусердствовав, можно было сломать пациенту пару-тройку ребер.

И все же состояние Элизы заставляло поторопиться. Тело ее безвольно обвисло, руки свесились почти до пола, а голова подергивалась всякий раз, когда Саша пытался вытолкнуть из глотки женщины злосчастную таблетку.

– И-ех! И-е-х!! И-и-е-е-х!!!

В третий раз Саша почувствовал, как что-то хрустнуло у него под пальцами. Но этот же раз оказался успешным. Потому что таблетка вылетела наружу, а Элиза сделала глубокий судорожный вздох.

– О-о-ох! – простонала она, с наслаждением глотая воздух.

Потом она задышала много и часто, а потом лицо у нее внезапно сморщилось.

– Больно! – простонала она. – Ой, как мне больно!

Она прижимала руки теперь к груди.

– Мне кажется, ты мне что-то сломал. Садист!

– Я спас вам жизнь! – возмутился Саша. – Заставил вас выплюнуть таблетку, от которой вам стало плохо.

Но Элиза отреагировала несколько странным образом.

– Дай мне таблетку, – потребовала она. – Мне нужно принять еще одну таблетку.

И видя, что Саша ничего не собирается ей давать, она опустилась на четвереньки и довольно резво для человека со сломанными ребрами поползла по полу.

– Хотя бы одну таблеточку, – бормотала она. – Хотя бы всего одну.

И найдя, тут же с жадностью и каким-то звериным урчанием запихнула ее в рот. Только сейчас Саша опомнился.

– Куда?! – воскликнул он. – Вы снова подавитесь!

Но в этот раз все прошло благополучно. Таблетка была проглочена и вскоре подействовала. Это Саша уяснил, увидев, как моментально изменилось выражение лица Элизы. Вместо бледного, несчастного и испуганного оно стало спокойным и умиротворенным. Принятая сиреневая таблетка погрузила Элизу в состояние эйфории.

Чтобы проверить свою догадку, Саша поинтересовался:

– Как ваши ребра? Больше не болят?

Элиза отрицательно помотала головой. Да и без этого было ясно, что никакой боли она больше не испытывает, один лишь сплошной кайф. Что же это была за таблеточка? Саше стало очень интересно.

– Давайте я вам помогу их собрать.

Элиза никак не отреагировала на эти его слова, словно бы ей было все равно. И Саша приступил к поискам самостоятельно. Найденная им вскоре белая баночка не несла на себе ровным счетом никакой информации. На ней не было ни надписей, ни других опознавательных знаков. Самая обыкновенная баночка вроде тех, в которых продаются отечественные витаминки вроде «Ревита», разве что без всяких наклеек. Ничем не примечательная баночка, разве что совсем недавно Саша видел похожую в доме у Люды. Та была размером побольше, но никаких опознавательных знаков не было и на ней.

– Вот! Держите!

Саша протянул заветную баночку Элизе, которая тут же с поспешностью схватила ее. При этом она скользнула по Саше недружелюбным взглядом, словно подозревала его в чем-то. Саше это было неприятно, тем более что подозрения Элизы были недалеки от правды. Одна из хорошеньких сиреневых таблеточек уже присоединилась к компании цветных пилюль, которые Саша получил сегодня в «Вишенке». Пора было отправляться с этой добычей к Грибкову, но прежде нужно было разобраться до конца с блондинкой.

Вот только для дальнейшего общения она была уже недоступна. Глаза у нее закрылись, а сама она вытянулась поперек кровати.

– Вы меня слышите? Вас куда-нибудь подвезти?

Но Элиза в ответ издала лишь невнятное мычание. Похоже, она собиралась остаться тут.

Сашу это устраивало как нельзя лучше. Он вышел, не забыв запереть дверь ключами, которые нашел в сумочке Элизы. Если кому-нибудь из его коллег-полицейских захочется пообщаться с приятельницей Колдуна, то они будут знать, где ее найти.

Напоследок он кинул взгляд на лежащую женщину, и вид ее Саше не понравился. Он даже подумал, что надо будет вызвать ей врача, потому что та самая синеватая бледность вновь накрыла блондинку.



Грибков встретил его с плохо скрываемым нетерпением.

– Показывай! Что у тебя там за улов?

Саша выложил перед ним в ряд четыре пилюли. Красненькую, зеленую, голубую и желтую. Немного помедлил и выложил еще и нежно-сиреневую.

– Эти четыре мне дали сегодня в «Вишенке». Ну как дали… продали. А эту я только что стянул из-под носа у Элизы. А еще желтые я видел дома у Люды. Стояли в баночке на ее туалетном столике.

– Лекарства?

– Не знаю. Как я понял, пилюли способны творить чудеса, но не со всеми.

Грибков долго смотрел на добычу, потом произнес:

– Странно. Вот эти зелененькие в форме листика я видел в магазине у Карманова.

– Да ты что! – ахнул Саша. – Это же след!

– И куда он нас ведет?

– К Олегу Анатольевичу! Этот мужик занимается распространением их через «Вишенку».

Грибков кивнул и произнес:

– Я вот смотрю на них и думаю, вроде бы все пилюли разные, но почему мне кажется, что изготовили их в одном месте и на одном и том же аппарате? Ты как?

Саша пожал плечами. Ему самому похожая мысль пришла на ум. Невзирая на то что таблетки были не только разного цвета, но и разной формы, все они казались родными братишками и сестренками, детками одних родителей.

– Почему мне так кажется?

– Состав. Все таблетки имеют слегка белесоватый налет, словно бы при изготовлении для сгущения лекарственного средства было использовано одно и то же вещество.

– В которое потом добавляли каплю красителя, а потом уже сам препарат.

– Цвет и форма нужны были для того, чтобы потребитель мог отличить один препарат от другого. На баночках производитель не решался делать пометок, но как-то отличать препараты было нужно, вот он и додумался выпускать таблетки разной формы.

– И разного цвета!

– Тут перед нами представлены всего четыре формы. Слегка сплюснутые в середине ромашки, овальные в форме листика, треугольнички и груши.

– Скорее, это капельки. И цвет совпадает, синий.

– Голубой.

– Все равно. Где ты видел голубые груши?

– Не важно, тут у нас есть четыре разные формы. И мы понимаем, что изготовлены эти пилюли кустарным способом.

– Почему? Могли и на фабрике наштамповать.

– Нет, на фабрике на упаковки с препаратами в обязательном порядке наносят этикетки.

– А если предположить, что таблетки свистнули на той стадии, когда до нанесения названия дело еще не дошло?

– Скорей можно предположить, что кто-то использует фабричную линию для собственных нужд.

– И никто из коллег этого не замечает?

– Возможно, они там, в цеху, все в сговоре. Или человек использует свое служебное положение для производства дополнительной партии препаратов.

– Нет. На любом производстве всюду установлены видеокамеры. Чуть что не так, штамповочная машина будет остановлена, а мошенник задержан собственной службой охраны.

– А если предположить, что и охрана тоже с ним в сговоре? Если эти препараты то, что мы оба с тобой думаем, если это какая-то новая наркота, то она должна приносить астрономический доход своим изготовителям. Тут в цепочку можно включить всех, включая даже самого владельца фабрики.

– Но сначала нужно выяснить, что там внутри содержится. Может, всего лишь убойная доза аскорбинки или витамина С.

– Не говоря уж о том, что и тот, и другой названный тобой препарат – это одно и то же, при всем моем уважении, витамин в убойной дозе скорее угробит клиента, чем заставит его испытывать бодрость, поднимет ему настроение или погрузит в эйфорию.

– А как же узнать, что там внутри?

– Для этого я тебя и позвал. Сейчас мы с тобой пройдем к одному моему хорошему знакомому. В свое время он придумал один наркотик, который был прост в изготовлении, дешев при производстве и при этом нравился посетителям ночных клубов. За считаные месяцы он буквально заполонил весь город. Мы замучились ловить закладчиков и продавцов. И пока не взяли саму лабораторию, успехов практически не имели. Но зато когда накрыли саму фабрику, то взяли и человека, который возглавлял производство. И сейчас мы идем к нему.

– В тюрьму?

– Почему в тюрьму?

– Но ты же сказал, что мы идем к преступнику?

– Он давно все осознал и перевоспитался, – заступился Грибков. – К тому же наркотики он изготавливал под давлением. У него похитили жену и дочь. Бандиты держали семью Рубика у себя в заложниках и требовали, чтобы он придумал им наркотик. Он и придумал. Когда бандиты угрожают отрезать твоему ребенку кисть руки, а жене грозят изувечить лицо, тут и не на такую сделку пойдешь.

– Да, согласен.

– В общем, скажу тебе прямо, я проявил к судьбе Рубика особое отношение. Дело в том, что мы с ним были знакомы еще до этой истории. И с женой его я тоже был хорошо знаком. И дочку их знал. А потому мог посочувствовать Рубику больше, чем кто-либо другой. В итоге всех моих ходатайств суд учел желание Рубика содействовать следствию, учел его опыт и полезность для нашей работы, я снова замолвил за него словечко, и теперь Рубик работает на нас.

– Уголовник работает в полиции?

– Неофициально, конечно. Числится у нас общественным помощником. Ему выделили место в лаборатории, компьютер, он пользуется всеми правами сотрудников. Но надо отдать ему должное, он и впрямь работает на совесть. Когда-то он поклялся, что избавит весь город и страну от наркомафии, и с тех пор не успокаивается.

– И не боится?

– А чего ему бояться? Самое страшное в его жизни уже случилось. Похитившие его бандиты свою угрозу выполнили. Жену и дочь Рубика они застрелили перед самым своим задержанием.

– Зачем? – содрогнулся Саша. – Какая им была от этого выгода?

– Ты прав, никакой. Чистой воды злоба. Впрочем, бандиты и сами тоже погибли. Во время штурма прогремел взрыв, который унес жизни всех, кто работал в лаборатории. Всех, кроме Рубика, он уцелел благодаря тому, что находился у дверей, чтобы открыть их и впустить нас. Ты бы видел, что с ним было после того, как ему показали тела жены и дочки. Это было страшное зрелище. Вот с тех пор Рубик и поклялся честно служить органам правопорядка. И либо начисто искоренить оборот наркотических средств в нашем городе, либо погибнуть самому, уйти вслед за любимой женщиной и ребенком.

– И я его понимаю.

Грибков ничего не ответил, но по выражению его лица и так было ясно, что позицию Рубика он также целиком и полностью разделяет.

– Пошли, – кивнул он Саше, – познакомишься сейчас с ним лично.

Саша был рад, а вот Барон заметно нервничал. Не нравились ему витавшие вокруг него химические запахи, они щекотали его нежный нос и заставляли чихать. К тому же запахов было так много, что Барон совсем растерялся и от волнения начал лаять на всех подряд.

Рубик оказался невысоким, плотным и румяным. Был он уже не мальчик, но глаза у него блестели ярко. Посмотреть на человека, так и не скажешь, что он до сих пор тяжело переживает гибель жены и дочки. Но, конечно, это было не так, просто свои чувства он хранил где-то очень глубоко в душе, так что снаружи все видели лишь обаятельного говоруна, мечтающего избавить город от наркодилеров.

Барон облаял и его, за что был немедленно изгнан за дверь. А Грибков с Сашей попытались извиниться, но Рубик лишь отмахнулся – мол, собака, что с нее возьмешь.

Не тратя время на предисловия, он сразу приступил к сути вопроса.

– Так… И что же вы мне принесли?

Получив в свое распоряжение разноцветные пилюли, разложил их перед собой и принялся внимательно разглядывать.

– Интересно, интересно.

Он сунул пилюли под микроскоп и занялся их изучением. Изображение с микроскопа было выведено на экран компьютера, и Рубик с увлечением вертел картинки, разглядывая пилюли в разных проекциях.

– Впервые такое видишь?

– И да, и нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас объясню. Но сначала сделаю химический анализ.

Рубик соскоблил с каждой пилюли немного вещества, а потом поместил их поочередно в гудящий белый аппарат. И тут же снова приник к экрану монитора, по которому поползли разноцветные спектры. Сперва один, потом второй, потом третий и четвертый, затем Рубик попытался наложить их один на другой, потом извлек из памяти компьютера спектры еще каких-то веществ, которые, в свою очередь, попытался совместить с данной четверкой.

Он так увлекся, что совсем не обращал внимания на своих посетителей. Грибкову пришлось окликнуть рассеянного ученого.

– Что скажешь?

– А?

– Ты обещал нам сказать, что за пилюли.

– Это не акрокилот, – тут же отозвался Рубик.

– Что?

– Говорю, что бы вы мне ни принесли, это не акрокилот!

– Слышу я тебя хорошо. Я не понимаю, что это значит? Объясни!

Рубик оторвался от экрана компьютера и с раздражением взглянул на Грибкова.

– Ну чего тут непонятного? Говорю, что это не акрокилот!

– А что это такое, «акрокилот»?

– Лекарство. От больных почек. Противовоспалительный препарат.

– Понятно. И это не он?

– Нет, не он. Я сразу заподозрил неладное, как только увидел, что пилюли все разноцветные. Дело в том, что акрокилот выпускался исключительно белого цвета, ни розового, ни голубого, ни тем более сиреневого я никогда не встречал. Но сначала подумал, может, новый производитель решил расцветить жизнь пациентов цветными красками и добавил по капле безвредного красителя, чтобы сделать новую партию более привлекательной для покупателей. Хотя зачем? Идея дурацкая. Препарат рассчитан для взрослых, им зачем цветные пилюли?

– А если для стариков?

– Ну, не знаю. Мне кажется, что идея все равно так себе. Да и не слышал я, чтобы акрокилот или его аналог снова появился бы в продаже.

– А что это за препарат такой? С наркотическим эффектом?

– Да нет, – пожал плечами Рубик. – Ничего особенного из себя он не представлял. Отличался от десятков и сотен других аналогичных лекарств лишь формой выпуска. Его нужно было принимать ровно четыре раза в день, и производители придумали фишку: выпустить таблетки четырех форм. Типа, утром – кругленькую ромашечку, в обед – овальный листик, на полдник – треугольничек, а под вечер уже капельку заглатываешь.

– Формы, как у нас.

– Это они и есть, – заверил их Рубик. – Глупость несусветная, впрочем, как и все, что придумывали креативщики из этой компании. Неудивительно, что в прошлом году они обанкротились и закрылись.

– И акрокилот?..

– Его производство прекратилось. Уверяю, что пациенты не заметили потери бойца. В аптеках есть куча аналогов, куда лучше очищенных и менее сложных в приеме. Согласитесь, куда проще проглотить одну таблетку, чем отслеживать прием сразу четырех.

– Конечно. А что за фирма его производила? Наша или иностранная?

– Производство этого акрокилота находилось тут, в России. А кто уж там был в руководстве компании, я понятия не имею. Производство было совсем невелико, находилось под Питером, могу навести справки, что там сейчас.

– Сделай такое одолжение. Но сначала скажи, а что в этих пилюлях, если не акрокилот?

– Так вот же, – с досадой произнес Рубик, – я как раз и пытался это выяснить, когда вы меня отвлекли. Какое-то новое и никогда мне не встречавшееся соединение.

– В каждой форме одно и то же вещество? С одинаковым влиянием на человеческий организм?

Саша точно знал, что такого быть не может, потому что эффект от приема сиреневой пилюли сильно отличался от приема четырех пилюль другого цвета. И Рубик не подвел, разобрался в ситуации.

– Нет, – сказал он, – судя по всему, все пять пилюль имеют совершенно различный эффект.

– Но это наркотик?

– Определенный эффект на сознание они могут произвести, – кивнул Рубик. – А вот степень привыкания и последующей зависимости еще предстоит выяснить опытным путем. Будете ждать результатов исследования?

– Будем!

Но после получаса ожидания, когда Рубик так и не смог сказать ничего определенного, а лишь загадочно хмыкал да увлеченно двигал мышкой по экрану разные органические соединения, Грибков не выдержал.

– Слушай, ты нам скажи, чисто теоретически в эти формы, в которых прессовали раньше акрокилот, можно было засунуть что-то другое?

– Ну да. Запросто.

– Тогда ты тут изучай пилюли дальше, а мы пойдем, навестим этих изготовителей акрокилота.

– Угу, – буркнул Рубик, не делая попытки оторваться от своего стула. – Счастливо прогуляться.

– Только ты там скажи, где их искать.

– Откуда я знаю? Я же вам говорил, производство закрылось. Фирма обанкротилась.

– А куда делось оборудование? Товар со складов?

– Не знаю.

– Место, где они находились, скажи!

– И название фирмы.

Но Рубик даже не оглянулся.

– Посмотрите в интернете, там должна быть информация, – предложил он им.

– Рубик, выдавливай из себя все, что знаешь. Остальное мы посмотрим уже сами.

– Ну, я слышал, что производство находилось где-то под Стрельной. А сам я всего лишь один раз сталкивался с этим препаратом, когда принимал после того, как на дне рождения у Грибка купался в снегу после бани и простудил себе почки.

Рубик неожиданно осекся и ненадолго замолчал, а потом заговорил быстро и горячо:

– И могу сказать, что глотать, пусть и разные по форме, но одинаковые по содержанию таблетки – это еще та глупость. И она здорово раздражает. Другое дело, если бы каждая пилюля отличалась еще и по своему наполнению, тогда смысл есть. А так нет, никакого смысла нет.

Но у наших сыщиков не было никакого желания слушать рассуждения Рубика. Они уже успели покопаться в интернете и теперь рвались пообщаться с владельцами «Таблетформы», так называлась фирма, занимавшаяся производством акрокилота.

– Тут есть адрес, – сообщил Грибков. – Едем туда?

– Едем!

И, помахав на прощание Рубику, который вдруг сделался задумчивым, наши друзья отправились в путь.



Здание бывшей фармацевтической фабрики друзей разочаровало. Было оно очень сильно запущенным, последние хозяева не сильно старались привести его внешний вид в соответствие хоть с какими-то приличиями. Но радовало то, что сама фабрика и участок, на котором она стояла, находились в окружении домиков частного сектора. И произошло это не в один день, а постепенно.

Когда-то в советские времена на этом месте существовала крохотная фабрика, на которой штамповали витаминки, а вокруг были промышленные зоны или вовсе безлюдные пустыри. Потом, в перестроечное время, фабрика прекратила свое существование, и пустыри вокруг нее постепенно застроились.

Близость залива и города привлекала в эти места потенциальных покупателей, поэтому земля и дома раскупались быстро. Покупателей даже не отпугивал тот факт, что залив в этой его части был заболочен, и весь берег густо зарос камышом и рогозом.

Наверное, судьба старой фабрики была предрешена, она бы постепенно разрушалась, а потом ее участок был бы передан для застройки. Но фабрике улыбнулась удача. Пришло новое время, а вместе с ним появились на фабрике и новые владельцы, которые закупили кое-какое оборудование и вполне бойко принялись штамповать на нем таблетки.

– Фактически они толком ничего и не производили, они покупали действующее вещество у более крупных производителей, смешивали с наполнителем и затем штамповали массу в таблетки. Упаковывали и наклеивали красивые ярлычки. По похожей технологии производили не только акрокилот, но и ряд других препаратов.

– И все равно разорились? – удивился Саша. – Даже странно слышать, что кто-то из этой отрасли ушел в минус. Например, возле моего дома имеется всего один продуктовый магазин, но зато есть целых три аптеки, а совсем недавно открылась еще и четвертая. Если бы этот бизнес не был выгоден, люди бы не стали им заниматься.

– Там были какие-то нарушения, им были выписаны крупные штрафы, и даже уголовное дело было заведено, вот владельцы и предпочли закрыть свой бизнес и слинять из страны.

– То есть они куда-то уехали?

– Не только уехали, но и постарались сделать все возможное, чтобы никто, включая наши органы правопорядка, не узнал, куда именно они направились.

– Это плохо.