– Но что-то новенькое ведь имеется? Не может быть, чтобы вы за эти дни ничего не узнали, мне вас охарактеризовали как очень хорошего специалиста, – соврала я.

Не говорить же, что мне его охарактеризовали как фитюльку.

– Вас что-то конкретное интересует? – вздохнув, уточнил следователь.

– Кто убил Валю? – максимально конкретно спросила Ирка.

Я остановила ее взглядом и поубавила конкретики до приемлемого уровня:

– Нас все интересует. Поделитесь, чем не жалко.

Игнатов приосанился.

– Даже не знаю…

– Не надо выдавать тайны следствия, дайте нам факт-другой – мы и отстанем, – ласково попросила я.

– На некоторое время, – уточнила Ирка.

– Хм…

Следователю явно хотелось, чтобы мы от него отстали. И не на некоторое время, а навсегда. На веки веков, аминь. Соответствующее желание читалось на его лице так ясно, что подруга шепнула мне на ухо:

– Сейчас соврет что-то, лишь бы мы ушли.

Я не думала об Антоне Романовиче так плохо, но не сомневалась, что он не скажет нам ничего важного. Бросит какую-нибудь косточку, лишь бы отцепились, а ценную информацию прибережет.

Так и вышло.

– Хорошо, – решился следователь. – Вот вам факт. Банковской карточкой Валентины Антиповец уже после ее гибели расплачивались в интернет-магазине.

– Кто? – быстро спросила я.

– Несовершеннолетняя Анна Гришина.

– Сестричка? – я посмотрела на Ирку.

Во взгляде подруги забрезжило понимание. Теперь она не затруднится сочинить сюжет, в котором злодейкой будет сестра погибшей. Тем более мы ведь уже и сами думали про шерше ля фам – мужик не мог бы войти за жертвой в женский туалет…

– Еще что-то? – я отогнала несвоевременные мысли и вернулась к следователю.

– Да что еще? – возмутился он.

– Не знаю, вам виднее, – я чуть не добавила «что не жалко».

Антону Романовичу, похоже, жалко было все. Но и от нас с Иркой отделаться очень хотелось, поэтому он порылся в памяти в поисках чего-нибудь ненужного и расщедрился – выдал еще один никчемный факт:

– Мобильный Антиповца восстановить не удалось.

– Восстановить? Вы не говорили, что он был испорчен, – напомнила я.

По лицу следователя скользнула тень – кажется, он забыл – я этого не знала, – и теперь досадовал, что проболтался. Но делать было нечего, пришлось объяснять:

– Он его в окно выбросил. Видать, в сердцах. Вспыльчивый был мужчина.

– То есть Валерий с Валентиной действительно поссорились перед ее уходом, – Ирка сделала правильный вывод и поделилась им со мной, игнорируя бесполезного следователя. – И когда муж ей позвонил, это ее «Все, хватит, не могу больше!» его так выбесило, что он запулил свой мобильник в окно. А потом налил себе в кофе яду…

– Ну, дальше вы тут без меня. – Игнатов, воспользовавшись моментом, ужиком вывернулся из-под Иркиной руки-шлагбаума и быстренько ушел, сверкая крокодиловой зеленью из-под модных укороченных брючек.

Ирка проводила беглеца долгим взглядом исподлобья, явно прикидывая, не догнать ли, чтобы еще немного попытать с пристрастием, но тут очень кстати пришла эсэмэска от Лазарчука, определившая наши дальнейшие планы.

– Есть адресок Полосухина? – обрадовалась подруга. – Отлично, дуем в машину. Пацан там, наверное, в недоумении – куда мы пропали.

– Давайте подобьем промежуточный результат, – предложила я уже в пути.

Мы ехали в отдаленный спальный район, в одном из новых домов которого пребывал мобильник Полосухина – и, как мы надеялись, владелец аппарата вместе с ним.

– У нас образовалась вилка: три одинаково сырые версии. Первая: в смерти Валентины виноват ее ревнивый муж. В пользу этого варианта – их телефонный разговор, разбитый в приступе бешенства телефон, отсутствие чужих пальчиков на посуде с ядом.

– Убийство из ревности и суицид, – кивнула Ирка.

– Вторая версия – к убийству Валентины приложила руку ее сестричка. Тут вообще все вилами по воде, в основе этого предположения только два факта: в туалет, где Валентине могли подложить бомбу, вошла бы только женщина или девочка, это раз. И два – Аня уже после смерти сестры расплачивалась ее картой в Интернете.

– Ну где бы девчонка бомбу взяла? – подал голос Данила. – Не в Интернете же купила?

– И третья версия – Валентину убил бывший бойфренд, оскорбленный в лучших чувствах, – закончила я. – По-моему, он на роль убийцы подходит больше, чем сестричка. Во всяком случае, парень армию прошел, должен что-то понимать во взрывных устройствах.

– К тому же у него была возможность подсунуть жертве бомбу, – добавила Ирка. – В «Старбаксе», когда Валентина забегала за утренним кофе!

Я кивнула и пробормотала:

– Вот только при чем тут золото?

– Какое золото?

Когда речь идет о ценностях, сбережениях и накоплениях, у моей подруги невероятно тонкий слух. Словно у запасливой мышки или хомяка, от которых она происходит по прямой, как прочие люди – от обезьяны.

– Вообще-то это был секрет, но ладно, вам расскажу, – решилась я, сообразив, что проболталась. – Мастодонт, который нанял меня для этой работы, считает, что из домашнего сейфа Антиповца пропало золото в слитках.

Ирка ахнула:

– Много?

– Да как бы не десять кило…

Ирка ахнула громче.

– Но сейф был заперт, так что непонятно, может, Антиповец сам золотишко из него перепрятал в другое место.

– То есть золото то ли украли, то ли нет? Зыбкий факт, предлагаю на него не опираться, – сказал напарник.

– А я бы оперлась, – мечтательно призналась подруга. – Десять кило золота – это, знаете ли, прекрасная опора, весьма надежная… Сколько это по нынешнему курсу в рублях?

Я заглянула в мобильный банк, посмотрела, почем нынче презренный металл, подсчитала без калькулятора:

– Примерно пятьдесят шесть миллионов.

– Эх, я бы их… – Ирка тихонько посидела, прикидывая, куда бы она потратила пятьдесят шесть миллионов рублей, потом будто очнулась: – Но Даня прав, давайте пока исключим золото из нашей схемы.

– Из схем, – поправила я. – Согласна, все равно оно ни в одну нашу версию не ложится.

– Ставлю на ревнивого мужа, припадочного убийцу-суицидника, – сказал напарник.

– Следователь тоже так считает, я думаю, – предположила Ирка. – А я ставлю на мстительного экс-бойфренда. А ты? – она покосилась на меня.

– Вы мне оставили только девочку-сестричку, – обиделась я. – Я не могу всерьез подозревать в таком страшном и сложном преступлении ребенка!

– Но проверить нужно все версии, – сказала подруга.

На том мы и сошлись.

По нужному нам адресу обнаружилась одна из новых многоэтажек.

– Объект ДСК «Кубаньжилье». У нас в новостях был сюжет о сдаче этого жилого квартала. Тут в каждом доме по триста квартир, и все – студии и однушки. Бюджетное жилье, очень-очень экономкласс, – проинформировал нас Данила и запрокинул голову, рассматривая ближайший человейник в двадцать два этажа. – Йо-хо-хо!

– Без бутылки рома не разберешься, – мрачно буркнула Ирка. – И как же мы найдем тут Полосухина? Обход трехсот квартир займет уж очень много времени. Может, обратимся в управляющую компанию?

– УК нам не поможет, – возразила я. – Не факт, что Полосухин тут прописан, он может просто снимать жилье или гостить у своей подруги, а ее данных мы не знаем. Предлагаю провести операцию «Засланный казачок».

– А это как? – заинтересовался напарник.

– Сейчас объясню, иди сюда.

– Подойди к нам, Слоненок, мы дадим тебе тумаков, – Ирка с подходящей людоедской улыбочкой выдала цитату из сказки Киплинга.

– За что мне тумаков? – обиделся Даня.

– Профилактически, – объяснила подруга.

– Ирка, не болтай ерунды! Так, Даня, дай я на тебя посмотрю, – я повертела напарника, как большую куклу, и заключила: – Сойдет.

– Для чего это? – парнишка уже не ждал от нас ничего хорошего.

Напугала его Ирина Иннокентьевна!

– Для роли засланца. Видишь, у подъезда две лавочки одна напротив другой?

– А на них три бабульки? – парнишка видел.

Глаза молодые, острые.

– Именно. Пойдешь и сядешь к ним четвертым.

– Да за что?!

– Не за что, а зачем! Сейчас объясню, только еще кое-что выясню. Ирка, что у тебя есть съедобного на черный день?

– На совсем черный? – Подруга подумала, припоминая. – Есть НЗ в багажнике: вода, сахар, соль, гречка, тушенка и сгущенка. Еще…

– Ах, вот что грохотало в багажнике, когда мы ехали по ухабам, – консервные банки! – запоздало поняла я.

– Грохотало? – встревожилась Ирка. – Наверное, коробка повредилась, надо…

– Стой! А на не самый черный день что имеется?

– А что тебе нужно-то? Доширак есть. Крекеры. Тортик вафельный длительного хранения…

– О, тортик – это то, что нужно! – обрадовалась я. – Быстро дай его Дане.

– Я вообще-то вафельный не очень люблю, – сказал напарник.

– Вот и хорошо, это не для тебя тортик.

– А для кого?

– Для конспирации. Итак, слушай меня внимательно. Подсаживаешься к бабушкам с самым скромным видом, предварительно обязательно здороваешься, можешь даже раскланяться, если умеешь. Сидишь на краешке лавочке с тортиком в руках, молчишь, глазки в пол, морда страдальческая. Бабульки непременно полезут к тебе с расспросами, а ты отвечай, что пришел в гости к приятелю в этом доме, а номер квартиры забыл. Приятеля зовут Ванька, фамилия Полосухин. Если нам повезет, эти матриархи скажут тебе, где он обитает.

– А почему мне? – рыпнулся парнишка. – Я с бабками обращаться не умею… Причем ни с какими, даже с теми, которые не люди, а деньги…

– Милок, ты посмотри на нас, – я подпустила в голос старческого дребезжания: пусть уже привыкает общаться хоть с какими-то бабками. – Чтоб там ВОЗ ни говорила, а в приятельницы двадцатилетнему парню мы с Ириной Иннокентьевной не годимся! И кем же нам представиться? Кто мы ему, по-твоему?

– Не знаю… тети?

– Ага, из Бразилии! Где много диких обезьян! – я начала сердиться. – Милок, ты в популярной психологии совсем не шаришь, как я погляжу. Мы с Иркой у бабок симпатии не вызовем, а вот ты – да. Типичный недокормленный внучек, потерянный и несчастный, тебя любая нормальная старушка захочет накормить, напоить и ценным советом одарить.

– А вдруг они ненормальные? – опасливо поежился напарник.

– С чего бы? Сидят, глядят и трындят, как самые обычные бабки у подъезда. Все, не пререкайся, учись уважать старших. Тортик взял – и вперед!

– Но я…

– Попробуй – может, понравится!

Казачок уныло поплелся к подъезду.

– Думаешь, справится? – провожая его критическим взглядом, спросила Ирка.

– А почему нет? Дело-то нехитрое: выдай только легенду, а потом сиди и слушай, что бабки наговорят.

– А вдруг у него память плохая? Они скажут, а он забудет.

– А на такой случай я ему в кармашек бомбера включенный диктофон положила.

– О! Узнаю брата Петьку! – Ирка подставила мне кулачок, я его стукнула своим, и мы замерли, наблюдая за мизансценой у подъезда.

Брат Данька добрел до лавочки, расшаркался с матриархами, скромно сел на краешек, понурился – голова свешена, тортик в руках как гробик – ну, чисто мальчик, который хоронит любимого хомяка!

– А хорошо играет, – отметила подруга. – Смотри, бабульки прониклись: сползаются к нему поближе, сейчас у них пойдет живое общение.

О чем они там разговаривали, мы, конечно, не слышали, но через несколько минут Данила поднялся, опять расшаркался и уже бодрячком потрусил в подъезд.

Зазвонил мой мобильный.

– Как успехи, казачок? – спросила я.

– Все пучком, бабки оказались информированные – куда там ЦРУ! – голос у напарника был бодрый, даже радостный. Я же говорила: если попробует – ему понравится. – Полосухин живет у своей девушки в сорок восьмой квартире. Мне и дальше самому идти – или вы присоединитесь? Код подъездной двери семь и два одновременно, я жду у лифта.

– Сейчас прибудем, – я сунула в карман мобильный и кивком указала подруге на подъезд. – Вперед, казачок зовет!

Под прицелом трех пар глаз мы с Иркой деловито проследовали в подъезд. Окликнуть нас бабульки не успели: зная код, мы не задержались на крыльце.

– Сорок восьмая квартира – это на третьем этаже, – доложил Данила. – Пешком поднимемся или в лифте?

– Милок, какое пешком, – Ирка решительно придавила кнопку вызова подъемника.

Гудя и погромыхивая, к нам снизошел тесный лифт. Мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь квартиры номер сорок восемь.

В прихожей залился соловьиной трелью звонок, но к нам никто не явился.

– Обидно, – расстроился напарник. – Столько усилий, а никого нет дома!

– Не факт, но это мы сейчас проверим, – я снова достала смартфон, послала вызов на номер, который мне дала влюбленная девчуля-бариста, и прислушалась.

В глубине квартиры запел чужой мобильный. На третьем такте мелодия оборвалась – вызов сбросили.

– То есть он там? – Ирка указала пальцем на дверь. – Но открывать не хочет и по телефону говорить не желает. С чего бы?

– Причин может быть много, но ты права – это подозрительно.

Я еще раз позвонила по телефону, а подруга – в дверь. Отсутствие реакции на прозвучавшую полифонию показало, что общаться с нами не хотят и не будут.

– И что дальше? – растерялся напарник.

Я посмотрела на Ирку, она – на часы.

– Скоро семь уже, давайте на сегодня закругляться, – предложила подруга. – Дверь ломать нет ни времени, ни оснований.

Я хотела добавить «ни сил», но взглянула на упомянутую дверь (не бронированную) и передумала. Ирка, если ее правильно мотивировать, не усиленную металлом преграду вынесет, но это, пожалуй, будет несколько преждевременно.

– Отступаем, – решила я.

Глава 7

Утро опять началось с телефонного звонка подруги.

Что-то не нравится мне эта новая традиция…

– Я по поводу вечернего барбекю, у меня к тебе два вопроса, – начала Ирка как ни в чем не бывало.

– Ни у кого из нас нет аллергии на лангустов и мидии, – оборвала ее я, заодно прихлопнув зевок.

– Я знаю, просто так спросила – для приличия, чтобы не сразу к делу переходить, – не смутилась подруга. – Вопрос второй, но на самом деле главный: какие планы на сегодня?

– Сама же знаешь, вечером будем у вас на барбекю…

– Лена! Ты прекрасно поняла, о чем я спрашиваю! Ты собираешься сегодня снова наведаться к затворнику Полосухину?

– Пожалуй, нет, – я уже и сама об этом думала. – Если только он не ответит на мой звонок, а я все-таки потревожу его еще раз-другой в приличное время – после девяти ноль-ноль.

– Ну, извини, что я звоню в неприличное! Но я должна была успеть предупредить тебя: с девяти до тринадцати часов я с вами, а потом придется забирать из школы башибузуков и везти их на тренировку. Так какие планы у нас на это прекрасное утро?

– Думаю, надо еще раз побеседовать с Аней Гришиной.

– По поводу Валиной карты, которой девчонка расплатилась в Интернете? Знаешь, я думаю, следователь с ней уже побеседовал, и это тухлая тема. Иначе этот ферт в носочках не слил бы нам информацию.

– Я тоже так думаю, но все же хочу разобраться.

– Лады, отвезу пацанов на уроки и заскочу за тобой.

Уронив телефон на свою половину кровати, я побрела в ванную, потом в кухню. Поставила чайник, открыла холодильник, с умеренным интересом изучила его содержимое.

Сосиски, колбасу, сыр и яйца мои собственные башибузуки вчера съели, а творогом пренебрегли… Сделаю сырники, я знаю рецепт без яиц – их можно заменить майонезом.

Румяные кружочки уже шкворчали на сковородке, когда в кухню, чутко принюхиваясь, явился муж.

– Утро доброе, что на завтрак?

– У тебя? Руккола, – ответила я, с удовольствием наблюдая за сменой гримас на физиономии благоверного.

Нелюбовь к кормам для травоядных побудила его притвориться, будто он ослышался.

– Хрюкала? – переспросил супруг с тайной надеждой. – Снова сало, да?

– Нет, более раннее звено в пищевой цепи, приводящей в итоге к появлению сала.

– Помои?! – ужаснулся супруг.

– Трава!

– Кто в наше время кормит свиней травой?

– А кто их кормит помоями?

– Не понял, с чего у нас с утра пораньше дискуссия о свиноводстве? Все-таки думаем взять домашнего питомца? Тогда я за собачку! – к столу явился сын, без вопросов понял, что на завтрак: – О, сырнички! Мне со сметаной и медом, пожалуйста.

– А мне, уж ладно, с рукколой, – Колян нашел компромисс, просиял и тоже сел за стол.

Тут очень вовремя прибыла Ирка, и, разумеется, не с пустыми руками – со стопкой еще теплых блинов на тарелке, заботливо помещенной в пакет.

– Что ж, мы вас оставим, – сказала я своим любимым.

И, поскольку оставили мы их с сырниками и блинами, замены на поле они не заметили.

Чуть позже к нам с подругой присоединился Данила с камерой, и мы все вместе поехали по уже знакомому адресу маленького и недружного семейства Гришиных.

– А ведь девчонка, наверное, сейчас в школе, – спохватилась Ирка, когда мы уже подошли к двери нужной квартиры.

Менять планы было поздно, и я придавила кнопку звонка.

Девчонка была не в школе. Аня выглядывала из-за плеча маменьки, которая на сей раз не была к нам приветлива.

– Мы разве собирались встретиться еще раз? – сухо спросила она с порога, не спеша приглашать нас в дом.

– Мы собрались, – ответила Ирка и двинулась вперед, грудью продавив хозяйку глубже в прихожую.

Аня при этом отступила в комнату и выглядывала оттуда боязливо, как зайчик.

– Доброе утро, Людмила Витальевна! – скупо улыбнулась я. – В прошлый раз мы поговорили с вами, а теперь должны побеседовать с Анечкой.

– Вы не имеете права, моя дочь несовершеннолетняя, без моего разрешения…

– А почему бы вам не разрешить? – я улыбнулась шире – как дружелюбная акула. – Анечка ведь уже беседовала со следователем, собственно, мы как раз от Романа Антоновича…

Я хотела сказать, что об истории с банковской карточкой мы узнали от следователя, но Людмила Витальевна поняла это мое «мы от Романа Антоновича» как некую настоятельную рекомендацию и своего рода пароль. В советские времена с его вариациями – «Я от Ивана Ивановича», «Я от Петра Петровича» – подходили к ушлым товароведам и директорам промбаз за разным дефицитом. Я об этом еще не забыла, Людмила Витальевна, дама не юная, – тоже.

Она неохотно сдалась:

– Но только без видеокамеры и в моем присутствии!

– Конечно, конечно, – слитной серией телодвижений я выразила согласие с поставленным условием (дважды кивнула), не велела Дане расчехлять аппаратуру (покачала головой), подбородком указала Ирке на диван и оглянулась на Аню.

Получилась полезная гимнастика для шеи. Очень помогает в борьбе с возрастной дряблостью кожи, рекомендую.

Девчонка послушно протопала к креслу, мы с Иркой сели на диван, Даня и Людмила Витальевна остались на ногах. Напарник отошел к книжному шкафу и принялся с интересом рассматривать корешки, а хозяйка квартиры встала за спиной дочери, положив руку ей на плечо, как для семейного снимка в фотоателье прошлого века.

– Анечка, как у тебя оказалась банковская карточка сестры? – спросила я мягко.

– Я же им рассказывала…

– Давай еще раз. Может, в прошлый раз ты упустила какие-то детали.

– Да какие детали? – Девчонка сердито сдула с носа упавшую на него розово-голубую прядь. Пухлые щеки обиженно дрогнули. – Не брала я эту карту! У меня просто ее данные сохранились. Валька сама ее привязала к моему аккаунту в интернет-магазине.

– Можно подумать, у тебя своих карманных денег нет! Как будто мы с отцом тебе в чем-то отказываем! – не выдержала Людмила Витальевна.

– Да при чем тут вы с отцом? – Девчонка с трудом – кресло было для нее тесновато – развернулась и поглядела на мать. – Это Вальке ее Валера…

Людмила Витальевна громко фыркнула, перебив дочь.

– Анечка почему-то решила, будто Валерий не позволял Валечке самостоятельно делать покупки! – объяснила она мне. – Конечно же, это полная ерунда, Валерий был не такой, он не скупился…

Женщина машинально потрогала золотую сережку в ухе, и я подумала, что это украшение – наверняка подарок щедрого зятя.

– Да не скупился он, мама! – досадливо возразила девчонка. – Он просто проверял, контролировал, лез во все, вот как так можно жить? То объясни, за это отчитайся, каждый шаг под присмотром – ну, Валька и стала покупать шмотье с моего телефона! Иногда, мы не так часто виделись, – она с сожалением вздохнула.

– Тебе с интернет-шопинга сестры тоже что-то перепадало? – понятливо уточнила я.

– Бывало, по мелочи…

– Можно взглянуть на историю Валиных покупок? – я протянула руку, не сомневаясь, что смартфон у девчонки при себе.

Нынешняя молодежь со своими гаджетами не расстается, по своему сыну знаю.

– Да глядите, тут ничего такого, – как я и ожидала, Аня вытянула телефон из кармана. – Вайлдберриз смотрите, на Алиэкспрессе Валькиных покупок нет, только мои.

– Какие еще покупки на Алиэкспрессе, я сколько раз тебе говорила в Интернете ничего не брать, мы можем позволить себе отовариваться в нормальных магазинах, – Людмила Витальевна принялась отчитывать дочь.

Та вяло огрызалась, не без оснований увязывая тайный шопинг с гиперопекой – родительской, мужней, неважно.

Пока они спорили, Ирка придвинулась ко мне, и мы вместе просмотрели историю покупок в аккаунте Ани.

Там было много разной ерунды вроде дешевых брошек, заколок, браслетиков и брелочков, но попадались и довольно дорогие вещи. Видимо, их как раз Валентина покупала.

Я засмотрелась на прекрасную сумку-мешок. Толстая натуральная кожа, покрой – «майка», стиль унисекс. Тоже такую хочу!

– О, знакомые кроссовочки! – Ирка ткнула пальцем в другую картинку. – У Анечки такие же. Видно, Валя купила и себе, и сестре.

– И еще кому-то? Тут три одинаковых пары. Размер тридцать восемь, тридцать девять и сорок один.

– А ты не так покупаешь обувь в Интернете? – удивилась подруга. – Я тоже всегда две пары разного размера заказываю, а оставляю ту, что подойдет, вторую возвращаю. По отзывам никогда не поймешь, маломерит пара, большемерит или идет в размер, люди все разные, и ноги у них – тоже, – стрекоча как сорока, Ирка вытянула из моих рук смартфон. – Дай посмотрю историю цены на эти кроссовки, у меня племяшка как раз такие просила… О! Да тут выгодно покупать – почти вдвое дешевле, чем в фирменном магазине!

Она обвела взглядом пару напротив – Людмила Витальевна, противница интернет-покупок, покривилась, а Аня горделиво улыбнулась – мол, а то!

– Мы с Валькой не дурочки, как думают некоторые, – девчонка явно намекала на мать.

– Дурочки, дурочки, – не согласилась та. – Ты вот болтаешь слишком много, помолчи уже. Смартфончик верните, пожалуйста! – это уже было сказано нам.

Ирка, бросив последний вожделеющий взгляд на фото шикарных кроссовок, отдала чужой гаджет.

– Я думаю, достаточно вопросов, – сказала Людмила Витальевна и прихлопнула ладонями по высокой спинке кресла над плечами сидящей в нем дочери – будто крепко прижала едва расправившиеся крылья. – Рады были случайной встрече.

А вот это уже откровенный намек на то, что незваным гостям пора убираться восвояси.

– Да, мы уже уходим, – я встала с дивана и помогла подняться Ирке, завалившейся в мягкие подушки слишком глубоко.

А не надо путать деловую встречу с дружеским визитом!

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, – выйдя из квартиры Гришиных, процитировала подруга Винни Пуха. – Но в данном случае мы притащились зря. Ничего полезного для расследования не выяснили.

– Зато ты узнала, где по дешевке купить классные кроссовки для племяшки, – напомнила я.

– Это да! – Ирка повеселела, хлопнула в ладоши, потерла руки: – Ну? Что дальше?

– Позвоню снова Полосухину. Может, он изволит ответить.

Мы спустились во двор, сели в машину. Я уже не в первый раз набрала номер экс-бойфренда Валентины, и наконец-то мне повезло.

– Слушаю, – настороженно отозвался мужской голос.

– Добрый день, вы Иван Полосухин?

– Ну?

– Это краевое телевидение, мы готовим программу об известном кубанском бизнесмене Валерии Антиповце и его супруге, они недавно скончались. А вы же были знакомы с Валентиной, расскажете нам о ней?

– Нет.

А он неразговорчивый, этот Ваня!

– Почему – нет, вам разве есть что скрывать? – нажала я.

– Слушайте, мы с Валей расстались два года назад, у меня давно своя жизнь, у нее своя… была, – голос в трубке не дрогнул. – Мы не встречались, не общались…

– Ну как же, а в «Старбаксе»? – я выложила свой козырь.

Полосухин помолчал. Вздохнул:

– В «Старбаксе» я ее видел, да. Но мы даже не разговаривали! И я перестал там работать, чтобы с ней не встречаться.

– Простите, а когда именно был ваш последний рабочий день в «Старбаксе»?

– В тот день, когда она погибла. Но об этой трагедии я узнал только на следующий день, из новостей.

– И все равно не вернулись на работу в кофейню, хотя встреча с Валентиной вам уже не грозила?

– Я туда не вернулся из-за болезни.

– А что с вами?

– Не со мной. Моя девушка заболела, по симптомам похоже на ковид, так что мы с ней дома сидим.

– Что ж, выздоравливайте, – напрашиваться на встречу с больным коронавирусом я не собиралась.

– Что? Я так поняла, Полосухин сказался больным? – Ирке потребовался пересказ разговора, потому что громкую связь я не включала.

– Да как бы не «корона» у него, вернее, у его девушки, поэтому они вместе сидят или лежат в изоляции, – объяснила я.

– Тогда хорошо, что они нам вчера дверь не открыли, – подруга поежилась.

Она переболела «омикроном» – довольно легко, но со временной утратой вкуса и обоняния. Кто знает, как наша добрая хозяюшка Ирина Иннокентьевна любит готовить (и есть) вкусняшки, тот поймет, что это была настоящая трагедия.

– Хорошо, что не открыли дверь, но плохо, что ничего не объяснили, – высказался Данила. – Будто трудно было принять звонок и по телефону объяснить – типа, болен я, сейчас на карантине, не приходите и не беспокойте. Только время зря на этого Полосухина потратили.

– И не только время, но и более ценный ресурс – помощь Лазарчука, – напомнила я, откровенно досадуя, что напрасно «стратила фантик».

В следующий раз мне понадобится вычислить кого-то по номеру телефона, а наш друг полковник скажет – фигушки, это я уже для тебя делал, имей совесть, Елена.

– Ой, насчет Лазарчука! – Ирка подпрыгнула на водительском сиденье и потянулась к ключам в замке зажигания. – Я же ему обещала дегустацию самогонки, а у нас дома своей всего два вида осталось – кедровая и из тутовника, надо кое-куда заехать, прикупить еще редких напитков.

– А потом тебе в школу за детьми, а после с ними на тренировку, – я прикинула и поняла, что добровольного водителя мы теряем. – Тогда давайте на сегодня всё с расследованием. Даню везем на студию, а меня можно высадить по пути, я еще по парку прогуляюсь – погода такая хорошая…

– Не слишком долго гуляй и приезжай ко мне пораньше, – тут же ограничила меня подруга. – В меню три сложных салата, придется много чего резать.

– Договорились, мы подъедем к вам на час раньше.

– Лучше на два.

– На полтора. Салатов три? По полчаса на каждый.

– Убедила.

Странным образом в результате этого торга повеселели мы обе. Ирка порадовалась, что получит дополнительные рабочие руки, я – что на четверть сократила срок своей трудовой повинности.

– Ты опоздала! – обвинила меня Ирка, едва мы втроем – я, муж и сын – высадились у ее дома из такси.

С учетом обещанной дегустации самогона Колян мудро решил не садиться за руль своего собственного автомобиля.

– Всего на полчасика! – сказала я.

– Но опоздала! – Ирка отвернулась от меня и одарила благосклонным взглядом моих мужчин. – А вот вы вовремя. Моржик прикапывает на зиму саженцы, с вашей помощью как раз управится к тому времени, когда пора будет жарить осетра.

– Где саженцы? – спросил Колян, демонстрируя достохвальную покорность.

– Там, – подруга махнула рукой в дальний конец просторного участка. – Саженцы, Моржик, холодное пиво и лимонад – все там.

Несколько утешенные обещанием прохладительных напитков, мои любимые пошли в указанном направлении.

Отправив их, Ирка развернулась ко мне:

– А ты сначала ответишь!

– За все? – испугалась я.

– За все не надо, это не сейчас и не мне, – подруга неприцельно стрельнула взглядом в небеса и снова сурово уставилась на меня: – Почему опоздала? Признавайся, я нюхом чую, тут что-то не так!

– А у тебя что-то подгорает, не чуешь? – я выразительно пошевелила носом.

– Блин, это свекла никак не сварится, опять вода в кастрюле выкипела! – Ирка ласточкой взлетела на крыльцо и скрылась в доме.

Я без спешки пошла за ней следом.

Дом у Максимовых большой, просторный. Пока я добралась до кухни, хозяйка уже успела спасти свою свеклу и приготовить фронт работ для меня.

– Вот тебе доска и нож, сначала соленые огурцы порежь, а потом лук.

– Ты хотела, чтобы сначала я рассказала, почему опоздала, – напомнила я, не спеша вступать в неравный бой с огурцами и особенно с луком.

Он если не всю меня, то мой макияж точно победит – глаза начнут слезиться, тушь с ресниц потечет и стрелки размажутся.

– А, да. Рассказывай. – Ирка села за стол напротив меня, подперла щеку кулачком: приготовилась слушать.

– Дело было так. Ты высадила меня у парка, но я не успела там погулять. Только вошла – увидела в открытом кафе в начале аллеи группу теток, они что-то праздновали, может, девичник у них был…

– Ближе к делу, – потребовала подруга.

– Ближе некуда, – заверила я. – Я посмотрела на этих баб и вдруг подумала: а почему мы не уделили никакого внимания подруге Полосухина?

– Она же взорвалась!

– Это бывшая взорвалась, а я говорю про нынешнюю! – я как бы между прочим отодвинула от себя доску с ножом, заодно приблизив их к Ирке, и та машинально сама потянулась за огурцом, начала его нервно крошить.

Теперь главное ее как следует заболтать, чтобы она не очнулась, пока лук не покромсает.

– Мы же искали в окружении Валентины какую-нибудь злонамеренную бабу, так? Но почему-то не подумали, что ею может быть как раз подруга Полосухина!

– Потому что она ревновала его к Валентине? Хм, а это версия, надо бы ее проверить…

– Уже, – кивнула я. – Я села в такси и прямо из парка поехала к Полосухину. Вернее, к дому, где он засел. Зашла в подъезд, поднялась на нужный этаж и встала на лестничной площадке.