Через несколько минут три фигуры в традиционных черных одеждах пробрались по мощеной дорожке между западной стороной здания и соседним строением.

Ворота были открыты, но «львица» ждала охотников на улице. Один из них вскрыл конверт из плотной бумаги и вытащил связку – вроде бы ключей, которые мужчина раздал своим спутникам. «Львица» тоже получила ключ.

Она ушла первой, возвращаясь тем же путем, каким пришла. Остальные задержались, снимая охотничьи плащи, после чего двинулись следом. Лора подождала, пока они отойдут подальше.

– Если это то же самое, что и Дом Фетиды, входить нужно не через переднюю дверь…

Лишь только эти слова слетели с ее губ, на улице появилось еще больше охотников. Все они, промокшие насквозь, выходили из того же узкого переулка. Лора решила, что вход должен находиться рядом с той подъездной дорожкой и наверняка под землей, если Кадмиды вымокли до нитки. Может быть, на цокольном этаже?

И в этот момент на глаза им попалась медная табличка с выгравированными на ней номером дома и его названием: «РИВЕР-ХАУС III». Речной Дом.

– В реке действительно чудовище, – протянула Лора.

Афина повернулась к ней, приглашающе подняла брови.

Лора приняла приглашение.

СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД



Лора мыла свою тарелку, оставшуюся после ужина, когда ее родители вернулись домой после Агона. И вернулись слишком рано.

Бросив дорожную сумку у двери, отец напряженным взглядом окинул тускло освещенную квартиру. Мама ободряюще сжала его плечо. Лора не могла понять, в чем дело. Родители сказали, что их не будет семь дней, а потом они переночуют в гостинице – нужно было убедиться, что никто не преследует их по дороге домой.

Лора все это время старалась поддерживать порядок дома. Она убрала посуду, сложила яркие игрушки Дамары и Пиа в ящики, наточила бабушкины клинки и заперла в сундук. Сестренки были для них еще слишком малы, но она – совсем другое дело. Лоре нравилось прикасаться к узорам, вырезанным на рукояти, и, закрывая глаза, мечтать.

«Еще один цикл, – сказала ей мать. – А пока нужно набраться терпения и упорно трудиться».

Еще один цикл, а потом она сможет проявить себя.

Еще один цикл, и она сможет спасти Кастора. Он был жив, и девочка верила, что ее друг продолжит бороться. Если бы она помогла отцу убить бога, он мог бы исцелить Кастора.

Еще один цикл.

Всю неделю они с сестренками просидели в четырех стенах, и Лора, как могла, отвлекала их играми. Тот вечер должен был пройти так же, как и все предыдущие: она помоет посуду, выбросит коробку из-под замороженной пиццы в мусоропровод, почистит зубы, поцелует Дамару на ночь в ее колыбельке, а потом заберется в кровать с Пиа, укутывая их обеих одеялом, которое пахло цветами апельсина, как духи их матери.

– Что вы здесь делаете?

Оба родителя обернулись на звук голоса Лоры.

– О, я думала, что ты уже спишь, – шагнула к ней мама.

Лора спрыгнула со стула, пятясь от ее протянутых рук.

– Что вы здесь делаете? – снова спросила Лора.

Родители обменялись странными взглядами. Отец не брился несколько дней и оброс колючей щетиной. Над левым глазом у него был порез, а еще он, казалось, слегка прихрамывал. Лора оглядела мать, отмечая синяк на щеке и перевязанное запястье. Ни у одного из них не было достаточно серьезных травм, что заставило бы их покинуть охоту до срока и тем самым навлечь на себя позор. Во всяком случае, она таких травм не увидела.

– Я хорошо заботилась о них, – с обидой в голосе произнесла Лора. – Я была умницей. Я делала все, о чем вы меня просили.

– Я знаю, что ты это сделала, – тихо сказала мать.

Тогда почему?

Отец опустился перед ней на колени, пытаясь заключить ее в объятия. Девочка снова отстранилась, врезавшись в кухонный стол.

– Ты не поцелуешь своего папу?

Лора отвернулась, ее сердце колотилось, мысли метались в поиске объяснения.

– Вы не должны быть дома. Агон еще не закончился.

– Для нас закончился, – мягко произнес отец.

Еще один цикл.

Девочка резко повернулась к нему, у нее перехватило дыхание, и голос предательски дрогнул.

– До следующего раза?

– Навсегда, chrysaphenia mou, – проговорила мама. – Мы с твоим отцом пришли к решению, которое должны были принять много лет назад. Мы больше не будем участвовать в охоте.

Лора замотала головой, закрывая уши ладонями, чтобы не слышать этих слов. Мать снова обменялась взглядом с отцом, и он поднялся на ноги.

– Мы ждали так долго, как только могли, – сказал отец. – Ситуация осложнилась. И пока охота не закончилась, и все заняты только ею, мы должны уехать из города. Сегодня ночью мы соберем все, что нужно, а завтра начнем новую жизнь где-нибудь в другом месте.

Лора ничего не понимала. Что случилось?

– Ты боишься Аристоса Кадму? Ты же говорил, что Персеиды ничего не боятся, – заговорила Лора. – Ты говорил, что Дом Персея благороднее всех. Ты говорил…

Не было семьи, где бы их не презирали, не высмеивали ее отца всякий раз, когда он просил о союзе. Их род потерял наследство, они сражались негодным оружием, от которого отказались другие кланы. Но Лора никогда не думала, что они потеряют гордость. Честь – самое важное, единственное, что у них оставалось.

«Важнее, чем воздух в ваших легких, – говорил ее инструктор. – Вы не сможете выжить, лишившись чести, и вы бы этого не захотели».

– Я помню все, что говорил тебе, Мелора, – проговорил отец. – Но так больше продолжаться не может. Мы не выживем в этом мире. Аристос Кадму заявил о своих притязаниях на силу Ареса. Ты понимаешь, что это значит?

Девочку возмутила его осторожная пауза – словно отец не верил, что Лора в полной мере осознает суть этих слов.

При мысли о том, что такой человек, как Аристос, станет бессмертным и обретет власть, которой не заслуживает, Лора вздрогнула. Она очень хорошо понимала, что это значит, но быстро справилась с собой.

Потому что через семь лет она будет наносить ему удары клинком, пока не прольется его смертная кровь, а потом приведет к своему отцу, чтобы тот добил мерзавца.

– Мы делаем это для тебя и твоих сестер, – продолжил отец. – Мы покидаем Агон и этот город и уходим так далеко, как унесут нас ветры.

Я никогда не буду охотиться.

Эти слова отозвались в ней холодным животным ужасом. Она никогда не возвысится, так и останется девчонкой на пороге тайного мира, без ключа, чтобы открыть дверь в новую жизнь.

– Нет, – твердо сказала Лора. Бабушкины клинки ждали ее, как и обещание, которое должно быть выполнено. – Вы – трусы. Трусы, и, если не будете сражаться вы, тогда это сделаю я!

Мать отвернулась, прижимая руку ко рту, в ее глазах застыло страдание.

– Ты не смеешь так разговаривать с нами, Мелора, – строго произнес отец.

Гнев в его словах ударил по ней еще больнее.

– Я вас ненавижу, – прошептала она сквозь стиснутые зубы.

– Лора, прошу тебя, – с отчаянием проговорила мать.

– Я ненавижу вас, – повторила Лора. – И буду ненавидеть вечно!

– Очень хорошо. – Отец пристально посмотрел на нее сверху вниз, его лицо омрачилось. – По крайней мере, ты будешь жива, чтобы ненавидеть.

Девочка пронеслась мимо него через всю квартиру и ворвалась в спальню, которую делила с сестрами. Она стояла в темноте, плечи ее тряслись от рыданий. По ту сторону двери заскрипели половицы и послышались тихие голоса родителей.

Не желая разговаривать с ними, не желая видеть их, она забралась в постель, устраиваясь рядом с Олимпией, и накрылась с головой.

– Оставь ее, Елена, – раздался голос отца. – У нее мой характер, и мы оба знаем, что только время может все уладить.

– Она должна понять, – прошептала в ответ мама.

– Я не хочу, чтобы девочки жили в страхе, – продолжил отец. – Я не позволю, чтобы это преследовало их всю жизнь.

– Ей нужно знать, что он вознесся, – упорствовала мама. – Нам следовало уехать до того, как эта неделя началась.

– Мы должны были хотя бы попытаться, – возразил отец. – Если бы один из нас сумел вознестись, мы могли бы защитить их.

– Она должна знать о последствиях, – продолжила мама. – Что мы не можем спрятаться от него. Что он придет не только за ней, но и за всеми нами… и за этим.

Шаги затихли, унося с собой их голоса. Лора сжала кулаки, крепко зажмурилась. Ее колотило от злости, и девочке казалось, что она взорвется, если не закричит.

Олимпия заерзала и свернулась калачиком рядом с ней, как сонный щенок, прижавшись темноволосой кудрявой головкой к груди Лоры.

Снова пришли слезы, горячие и жгучие. Они струились, как река без начала и конца, стекая по щекам, на подушку, на матрас.

Родители забирали у нее все – и только потому, что боялись.

Лора не боялась ничего и никого – ни богов, ни смерти, ни Аристоса Кадму и его змей.

– Не брыкайся, Лоло, – прошептала Олимпия, вцепившись в ночную рубашку Лоры. – Не дерись. Спи.

Но драться – это все, что она умела.

Ее родителей годами унижали и презирали, они выбивались из сил только ради того, чтобы на столе была еда. Над ней самой смеялись и издевались каждый день в Доме Фетиды, пока, наконец, не нашли повод отчислить. Но пока родители были на работе, Лора практиковалась часами. Отец и мать забыли об этом, но она помнила.

Они были предназначены для этой жизни.

Они должны были достичь клеоса и жить вечно.

Они не станут последними Персеидами, и она не позволит Кастору умереть.

Ее родителям нужно было вернуть эту память. Им нужна была новая причина, чтобы поверить в Агон и собственную силу. Они должны были воспользоваться тем, что принадлежало им по праву.

Лора напрягла слух, пытаясь уловить какие-то звуки, но не слышала ничего, кроме мягкого дыхания кондиционера на кухне. Она выскользнула из рук Олимпии и, скинув пижаму, переоделась. С колотящимся сердцем завязала шнурки теннисных туфель, потом поцеловала сестру в лоб. Потом подошла к Дамаре и наклонилась над колыбелью, целуя и кроху.

Отцу не разрешалось заделывать кирпичом окна съемной квартиры, но он укрепил их дополнительными замками и системой сигнализации. Лора выяснила еще несколько месяцев назад, что сигнализация работала так же, как в Доме Фетиды. Все, что нужно сделать, это приложить магнитик с дверцы холодильника к датчику, и тот отключался. С тех пор она хранила магнит на дне своего ящика.

Лора проскользнула в проем окна, выглядывая в маленький внутренний двор. Квартира находилась на шестом этаже, но кирпичная кладка служила достаточной опорой, чтобы, зацепившись, спуститься по ней вниз, минуя пожарную лестницу. Лора рассчитывала вернуться до того, как проснутся родители.

Мысленно представляя их лица, когда они увидят, что она сделала, Лора расплылась в улыбке, и сердце снова радостно подпрыгнуло.

– Ло? – Олимпия потерла глаза, но ее голос звучал слишком сонно.

– Это сон, – прошептала Лора. – Спи, Пиа.

Сестренка снова заснула, крепко обнимая подушку, а Лора медленно прикрыла окно, оставляя щель, чтобы вернуться тем же путем.

Потом она спустилась по стене, преодолев последнюю пару метров одним прыжком, и побежала по темным улицам.



41

Узкий переулок, что тянулся вдоль Ривер-Хауса, оказался совершенно пустым.

Ни мусорного бака, ни машины, ни даже двери, что вела бы в здание или в подвал. Подъездная дорожка выходила прямо на 79-ю улицу, перекрытая воротами с обоих концов.

– Хм. – Лора прижалась спиной к стене здания, пытаясь получить достаточно широкий обзор. Быть может, она что-то пропустила.

Афина стояла в нескольких шагах, и ее взгляд скользил по грязной воде и асфальту под ней.

– Пожалуй, нам лучше свалить отсюда, – сказала Лора. – Кто-нибудь может вернуться…

Богиня вдруг топнула ногой, потом немного сдвинулась и проделала всю комбинацию снова.

Лора оттолкнулась от стены.

– Что ты делаешь?

– Иди сюда. – Богиня опустилась на колени прямо в лужу. В следующее мгновение она открыла люк, покрытый тонким слоем цемента для маскировки.

– Неплохо. – Балансируя в потоке хлынувшего в отверстие течения, Лора нагнулась, разглядывая туннель, открывшийся внизу.

– Быстрее, – поторопила Афина.

Лора кивнула. Спускаясь по скользкой металлической лестнице, она следила за тем, как стремительно поднимается уровень воды на дне. И когда Афина, захлопнув люк, тоже присоединилась к Лоре, им было уже было по колено – но поток сейчас же устремился вниз по туннелю.

Лора включила на телефоне фонарик. Проход, который строился явно в спешке, оказался довольно просторным.

Туннель тянулся все дальше и дальше, хаотично петляя то вправо, то влево, пока, наконец, не разделился. Лора остановилась на перекрестке, посветила фонариком в оба коридора.

– В какую сторону? – тихо спросила Афина.

Лора собиралась заговорить, когда услышала это: отчетливое тук-тук, тук-тук, тук-тук. Почти как…

Сердцебиение.

Ее рука крепче сжала нож. Лора повернула направо, прослеживая звук через еще несколько поворотов и развилок.

«Как далеко тянется туннель? – размышляла она. – До самой Ист-Ривер?»

Внезапно они оказались перед еще одним коридором, идущим перпендикулярно. Глухой стук не смолкал, наоборот, он звучал все громче и настойчивее. Они были почти у цели.

Лора выключила фонарик и включила камеру. Присев на корточки, она выдвинула телефон в проход, сфотографировала и увидела на экране… охотника.

Лицо мужчины показалось ей знакомым… Тук-тук. Сидя на табурете у стены, он стучал маленьким резиновым мячиком то по земле, то по одной из двух металлических дверей в стене напротив. У его ног мерцал фонарь.

Лора откинула голову назад и закатила глаза, удивляясь собственной глупости. Это было не сердцебиение. И не чудовище.

Афина стояла над ней и, прищурившись, разглядывала экран. Лора выключила его, спрятав телефон обратно в карман. Прижимая палец к губам, она жестом попросила богиню подождать и шагнула из укрытия.

– Прошу прощения, – громко произнесла Лора. – Не подскажете, как пройти к Статуе Свободы?

Мужчина вздрогнул, вскочил на ноги. Лора уже собиралась метнуть нож ему в сердце, но перед глазами вспыхнуло лицо Кастора. В последнюю секунду ее рука сместилась, и удар пришелся в плечо.

– Ты… – взвыл охотник.

Схватив табуретку, Лора обрушила ее на голову охотника. Тот повалился лицом в воду, и Лоре пришлось перевернуть его на спину, чтобы он не захлебнулся.

Ее сердце все еще бешено колотилось, когда Афина переступила через охотника, вытащила клинок Лоры из его плеча и вернула ей. Лоре вдруг вспомнилось, как мать рассказывала ей и Олимпии о древней суеверной примете: нож, переданный из рук в руки, обязательно приведет к ссоре.

– Убей его, – сказала Афина. – Он станет проблемой.

Лора нахмурилась. Мужчина был без сознания.

– Тебе мало жертв после нынешнего утра?

– Я не веду счет.

Богиня внезапно обернулась – ее взгляд выхватил в полумраке дори охотника, прислоненное к стене. Удовлетворенно хмыкнув, она подняла копье и повертела в руках, проверяя, насколько оно тяжелое и сбалансированное.

Лора снова сосредоточилась на первой из двух металлических дверей, прижала ухо к ее холодной поверхности. Отодвинув ее в сторону, Афина сжала в руке массивный висячий замок – и вот он разломился надвое и с громким стуком упал к их ногам.

Богиня потянула створку на себя, дверь отозвалась громким стоном. Помещение оказалось довольно просторным. Среди штабелей металлических опор, похожих на ноги, валялись какие-то инструменты.

Лора подняла фонарь.

– Странно. Зачем выставлять здесь охрану, если охранять нечего?

Афина наклонила голову в сторону двери, прислушиваясь к новому звуку. Через секунду его услышала и Лора.

– Эй! – позвал чей-то слабый голос. – Есть кто-нибудь?

Пульс Лоры подскочил от внезапного выброса адреналина.

– Кто там?

Афина перешагнула через охранника и подошла к другой двери напротив, которую Лора сначала не заметила – охотник закрывал ее спиной. Она последовала за богиней с ножом в руке. Афина сломала и этот замок и распахнула тяжелую дверь.

В углу камеры, скорчившись, сидела женщина. Ее темная кожа, покрытая грязью, заблестела, когда Лора ошеломленно вскинула над головой фонарь. С трудом поднявшись на ноги, женщина прикрыла горящие глаза ладонью и выпрямилась во весь свой великанский рост.

Это лицо тоже было знакомо Лоре. Но на этот раз она знала имя.

Тайдбрингер.

42

– Что вы здесь делаете?

Голос Тайдбрингер был хриплым, но певучие ноты все еще звучали в нем, и в каждом слове ощущался бесконечный пульс моря. Когда ее взгляд переместился с Лоры на Афину, огоньки силы замерцали в темных глазах. Она явно растерялась. Быть может, потому что решила, что у нее галлюцинации, предположила Лора.

– Мы… – Лора осеклась, когда Тайдбрингер снова уставилась на нее.

Когда новой богиней стала смертная Рея Персеус, это уничтожило клан Персеидов. Лора столько лет считала себя последней из смертных потомков Персея и потому не сразу осознала, что стоявшая перед ней Тайдбрингер – это реальное, живое, дышащее существо, а не просто героиня поучительной истории, как о ней привыкли думать и Лора, и другие охотники.

– Это Мелора Персеус, – молвила Афина. – А я…

– Я знаю, кто ты, – огрызнулась Тайдбрингер. Цепи, прикованные к ее лодыжкам, потянулись за ней по влажному полу, когда новая богиня сделала неуверенный шаг вперед. Она продолжала смотреть на Лору, словно говоря: «Я и тебя знаю».

Лора рванулась вперед, чтобы проверить, как им снять оковы, но Афина преградила ей путь.

– Скажи мне, – снова заговорила Афина. – Почему ты согласилась служить лже-Аресу?

– У моря не бывает хозяина, – прорычала в ответ Тайдбрингер. – И я служу только себе.

– Тогда зачем ты вызвала потоп? – поинтересовалась Лора.

Новая богиня отнеслась к этому вопросу с откровенным презрением.

– Персеиды были слабы и глупы, не желали принимать перемены. То, что отказывается расти, разрушает само себя.

– Я просила у тебя ответов, а не монолога, – возразила Лора.

Тайдбрингер фыркнула, прислоняясь спиной к стене.

– Если ты хочешь услышать историю, тебе придется принести мне ключи от этих цепей.

Лора проигнорировала предупреждающий взгляд, который Афина метнула в ее сторону, и отправилась за ключами. Когда она вернулась в темный ад крохотной тюрьмы, чуть не задохнулась от запаха нечистот из ведра.

Тело новой богини сотрясалось, и она ни на мгновение, даже когда приблизилась Лора, не отрывала взгляда от Афины. Лора уже хотела было отстегнуть оковы, но быстро передумала.

Даже в цепях Тайдбрингер все равно была опасна – она могла запросто свернуть Лоре шею, не дожидаясь пока та решит ей помочь.

Лора передала ей ключи.

– Не буду лишать тебя удовольствия.

Тайдбрингер кивнула.

– Приму с радостью.

– Так что там дальше в твоей истории? – поторопила ее Афина.

Тайдбрингер соскользнула вниз по стене, жестом призывая Лору поднести фонарь поближе, чтобы лучше видеть. Коричневая кожа туго обтянула кости и мышцы, и под высокими скулами отчетливо виднелись впадины. Похоже, что Тайдбрингер уже давно лишили еды и питья.

– Кадмиды обнаружили меня при Пробуждении, притащили сюда и поставили перед простым выбором – умереть или отдать им свою силу, когда этого потребует Рат. Я подумала, что лучше остаться в живых, узнать, каковы его планы, и отомстить в следующем цикле.

– И ты была настолько глупа и поверила, что он позволит тебе жить? – удивилась Афина.

– У него нет плана стать последним богом, – ответила Тайдбрингер. – Он всего лишь видит себя тем, кто положит конец Агону. Он верит, что как только его божественность станет вечной, и он получит доступ к полной власти, он положит начало новой эпохе.

Лора потерла руки, пытаясь прогнать расползающийся холод. Горящие взгляды богинь скрестились. Лора чувствовала себя в ловушке, оказавшись на пути двух звезд, которые вот-вот столкнутся.

– Он хочет свергнуть моего отца? – уточнила Афина.

– Рат думает, что твой отец окончательно удалился в царство божественного и оставил этот мир тому, кто станет победителем Агона, – сказала Тайдбрингер.

– Нелепость, – резко возразила Афина. – Мой отец не управляет всем миром. Есть много земель и много богов.

– Ну, и сколько их все еще правит сейчас? – спросила Тайдбрингер. – Рат, похоже, рассчитывает на победоносную войну, во время которой сокрушит и соперников, и тех, кто им служит.

При этих словах Афина ощетинилась и отпрянула назад, как змея, готовая нанести удар.

– Это лишь в том случае, если он получит Эгиду, – поспешно заговорила Лора, чтобы снизить градус напряжения. – А он ее не получит. Тебе что-нибудь известно о надписи на щите? Как ее прочесть?

Тайдбрингер уставилась на нее, выражение ужаса медленно наползало на ее лицо, и у Лоры застучало в ушах.

– О боги, – проговорила Тайдбрингер. – Ты думаешь, ему все еще нужно найти эту надпись? Что он не знает, как ее прочесть?

Лора похолодела.

– Долгие годы щит находился у них – неужели ты думаешь, что они не изучили каждый его дюйм? Надпись находится на внутренней стороне кожаной подкладки. Все, что им нужно было сделать, это снять ее. – Тайдбрингер покачала головой, издавая вздох разочарования. – Ты слишком опоздала. Рат потратил эту неделю не на поиски щита – он приводил свой план в действие. И до победы в этом цикле ему остались считаные дни, даже часы.

– Я просто… – Лора прокрутила все это в уме: то, что узнала от Иро, разговор с Беленом, послание на стене. Тошнота подступила к горлу, оставляя горький привкус во рту. Она проглотила противный комок вместе со своим страхом. – Нет, еще не поздно. Ему по-прежнему нужна Эгида, иначе он не искал бы меня.

– Молюсь, чтобы ты оказалась права, – сказала Тайдбрингер. – Ты действительно нужна ему. Я не могу использовать Эгиду или отдать ему щит, даже если бы у меня было такое желание. Это может сделать только последний представитель рода смертных.

– И ты не знаешь, для чего ему нужна Эгида? – спросила Лора. – Он не давал никаких намеков?

Новая богиня покачала головой.

– Когда Рат нашел меня, его замысел уже претворялся в жизнь. А теперь он уже на сто шагов впереди.

– Мы все еще можем остановить его, – настаивала Лора. – Мы можем его убить.

– Этого будет недостаточно, – покачала головой Тайдбрингер, снимая наручники. – Его последователи просто продолжат ту работу, что начали.

– Работу? – переспросила Афина. – Какого рода?

– Точно не знаю, но, судя по запахам и обрывкам разговоров, что мне удалось подслушать, это какой-то химический проект. Скорее всего, взрывчатка. – Тайдбрингер освободилась от второго наручника. Ее взгляд скользнул к Афине, затем снова вернулся к Лоре. – Что бы это ни было, во время испытаний несколько человек погибло. Как раз перед самым наводнением через туннель что-то вывозили.

Ноздри Афины раздулись.

– Эта информация бесполезна…

Из-за двери послышался панический вздох, за которым последовали быстрые шаги, шлепающие по воде.

Охранник.

«Черт!» – воскликнула про себя Лора.

Она шагнула к двери, но ее опередила Афина.

– Нет. Я позабочусь о проблеме, с которой ты не справилась.

Твердым шагом она вышла из камеры, отправившись вслед за охранником.

Рука новой богини схватила Лору за запястье и рывком втащила назад. Боль прострелила до самого плеча, когда Лора упала, крепко ударившись о землю согнутым запястьем. Тайдбрингер бросилась вперед, чтобы заблокировать дверь. Приподнявшись на коленях, Лора потянулась за ножом.

– Глупая девчонка! – прошипела Тайдбрингер. – Какого черта ты с ней связалась?

– Я… мы заключили сделку, – запинаясь, сказала Лора.

– Да что она могла предложить, после того, как забрала у тебя все? – Тайдбрингер покачала головой. – Уходи сейчас же, пока она не вернулась!

– О чем ты? – недоуменно спросила Лора. Тот же холодный ужас, что пробудился в ней, когда она впервые увидела умирающую богиню возле своего дома, снова зашевелился в крови, нашептывая: «Ты знаешь».

– Узнав, что произошло, я искала тебя по всему миру, но ты словно растворилась. Я не смогла тебя найти, – быстро сказала новая богиня.

– Я скрывалась у Одиссеидов в их охраняемом поместье, а потом Гермес дал мне амулет, – объяснила Лора. – Это сделало меня невидимой для богов…

Тайдбрингер злобно выругалась.

– Он не должен был пытаться защитить тебя в одиночку! Вот болван!

– Поэтому ты искала меня?

Это было трудно понять: Тайдбрингер была богом уже очень давно, и Лору потрясло, что та еще помнила о своей смертности и о тех, кто остался из ее обреченной на уничтожение семьи.

– Нет, дитя, я хотела предупредить тебя. Если бы меня не похитили при Пробуждении, я бы сразу пришла к тебе. Я согласилась на условия Рата, потому что надеялась выжить, выиграть время, чтобы сбежать и найти тебя. Предупредить, что Гермес видел тебя той ночью и рассказал ей. Он рассказал ей, зная, как сильно она хотела вернуть Эгиду… как верила в то, что ей это необходимо…

– Что?! – вскочила Лора. – Что он ей рассказал?

Ты знаешь.

Глаза Тайдбрингер широко распахнулись, и она издала густой, влажный вздох. Кровь хлынула у нее изо рта, когда зазубренный металлический наконечник дори пробил ее грудь насквозь. Она еще боролась, ее тело металось в дверном проеме, как рыба, пойманная на крючок. Когда ее взгляд остановился на Лоре, искры силы погасли в глазах.

– Все, – изрекла Афина, высвобождая свое оружие, и безжизненное тело Тайдбрингер рухнуло на землю. – Он рассказал мне все.



СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД



Это оказалось так просто – проще, чем она себе представляла.

В свои десять лет Лора успела возненавидеть Кадмидов за многое, но в ту ночь, оказавшись в тесном заднем дворике «Финикийца», девочка ненавидела их больше всего за то, что они вели себя так, будто им все позволено. И никто не посмеет забрать у них то, что они сами украли.

Между рестораном и соседним зданием тянулся узкий огороженный проход. Они допустили ошибку, оставив ворота незапертыми, чтобы перетаскать мешки с мусором на улицу для утренней машины. Лора проскользнула внутрь и спряталась за рядами помойных баков, наблюдая, как охотники носятся туда-сюда, как рабочие пчелы в улье.

На время их вылазок задняя дверь ресторана всегда запиралась. Возвращаясь, они вводили один и тот же код на электронной панели замка.

3-9-6-9-3-1-5-8-2.


Она мысленно повторяла эту комбинацию снова и снова. Она не могла забыть.

Луна приближалась к макушке неба, когда Лора почувствовала покалывание в затылке.

Девочка обернулась, обшаривая глазами двор и ближайшие окна. Единственной камерой в пределах видимости оставалась та, что над дверью, и обойти ее было достаточно легко. Они с Кастором – ну, на самом деле только она, Кастор стоял на стреме, – практиковались в том, чтобы забираться в покои Филиппа Ахиллеоса в Доме Фетиды так, чтобы не попасть под объектив. Ее и тогда не поймали, не поймали бы и сейчас.

Она представляла себя героем из легенд. Она не подведет.

– Просто сделай это, – сказала себе Лора, натягивая на голову худи и заправляя внутрь растрепанные волосы. Выждав еще десять минут, когда больше никто не появился, Лора подкралась к двери, прижимаясь спиной к стене. Она ввела код и, глубоко вдохнув, мелькнула в поле зрения камеры и юркнула внутрь.

На кухне еще стоял пар от мытья посуды, и пахло сырым луком. У раковины к ней спиной стоял подросток и что-то мурлыкал себе под нос, подпевая радиоприемнику. Затаив дыхание, невесомыми шагами Лора медленно кралась по плохо освещенному периметру помещения.

Совсем рядом послышался гул голосов. Девочка нырнула под ближайший металлический рабочий стол и забилась подальше в тень. Прижав кулак ко рту, она замерла в ожидании.

С громким хохотом на кухню ввалилось несколько охотников. Они сняли маски, но все еще были вооружены до зубов. Один из них помахал мальчишке, когда остальные направились к большой морозильной камере.

– Как все прошло? – спросил тот и последовал за мужчинами. В его вытаращенных глазах плескалось нетерпение.

– Удручающе тихо для последней ночи Агона, – сказал кто-то из охотников. – Хотя не знаю, оценил ли наш новый божественный господин конкурирующее божество в семье.

Лора скривила губы при мысли о том, кем стал этот отвратительный старик.

Другой охотник шикнул на него, но звук утонул в пьяном смехе.

– Что? – спросил первый. – Он получил то, чего всегда хотел, но у него еще не везде есть уши. По крайней мере, пока. Мне не терпится узнать, какие команды от него последуют.

Лора снова подалась вперед, прищуриваясь, чтобы подглядеть, какой код вводят на электронной панели справа от холодильника. 1-4-6-9-0. Она ухмыльнулась, когда охотники исчезли за дверью и вернулись через несколько минут уже без оружия и плащей.

Это ответило на самый главный вопрос. Насмехаясь над ее отцом, Аристос Кадму проболтался, что Эгида хранится где-то под рестораном. И она еще подумала, что найти доступ к их хранилищу будет непросто.

– Пойдем, Чарес. Я отвезу тебя домой, к матери, – сказал первый охотник мальчишке, когда остальные зашагали к боковой двери. Когда мужчины проходили мимо стола, под которым пряталась Лора, она сжалась в комок и постаралась совсем не дышать.

– Но посуда… – заволновался тот.

– У тебя будет время закончить утром, перед ритуалом. – Мужчина жестом указал на остальных. – Ресторан будет закрыт на время наших торжеств.

Мальчик кивнул, развязал фартук и с готовностью повесил его на крючок. Считая шаги, удаляющиеся к двери, Лора вцеплялась пальцами в холодной кафельный пол. Она дождалась характерного щелчка, с которым захлопнулась дверь, а потом досчитала еще до ста, после чего решилась покинуть свое укрытие.

Девочка открыла дверь морозильника и шагнула в его ледяные объятия. От предвкушения у нее закружилась голова. Однако, опомнившись, девочка успела придержать дверь, не позволив ей захлопнуться, и зафиксировала створку тяжелым куском замороженного мяса, впуская в помещение больше тепла и света.

Все внутри было покрыто тонким слоем инея. Но вокруг резинового коврика в центре виднелись свежие следы. Лора сначала поддела его ногой, а потом отпихнула в сторону.

При виде люка, даже не защищенного замком, девочка улыбнулась – ее семья не совершила бы такой ошибки.

Откинув крышку, Лора спустилась вниз. Вокруг замигали лампы, оснащенные датчиками движения. Одна за другой перед ее глазами проявились полки с оружием, деньгами и техникой. Глаза широко распахнулись от этого зрелища, но ей еще предстояло увидеть главные сокровища в самом центре комнаты. Шкура немейского льва[67] была наброшена на манекен. Столетия назад Дом Геракла добровольно передал ее Кадмидам в обмен на отчаянно необходимое им оружие. А чуть позади манекена в стеклянном футляре стояла Эгида.

Голова у Лоры мгновенно опустела, а по телу пробежала непроизвольная дрожь.

Даже отлитый из серебра и золота, лик Медузы выглядел настолько живым, что девочка точно приросла к земле. Когда губы Горгоны как будто приоткрылись, чтобы сделать вдох, она дернулась, но это было всего лишь ее собственное отражение в стекле.

Лицо Медузы и дикий клубок змей в ее волосах слегка выступали над поверхностью щита, как будто боги вплавили отрубленную голову в твердую кожу и металл. Изящный филигранный узор из молний и виноградных лоз обрамлял ее лик. Спустя тысячи лет свисающие золотые кисти все еще были на месте, такие же яркие и блестящие, как в тот день, когда Эгиду выковал Гефест.

Я вижу тебя, казалось, говорила Горгона. Я вижу тебя, Мелора.

Лора сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с ознобом.

– Прекрати, – приказала она себе. Помещение, должно быть, напичкано камерами наблюдения. Кто-нибудь придет, чтобы остановить ее. – Займись делом.

Футляр, в котором хранился щит, не был оборудован защелкой. Это был единый монолит из стекла, и он был слишком велик, чтобы девочка могла его поднять. У нее оставался один вариант, чтобы вытащить Эгиду, и этот вариант был самым худшим из всех возможных.

Лора обошла шкаф кругом. Судя по толщине, стекло было армированным, скорее всего пуленепробиваемым. Девочка покосилась на люк.

Поднимется тревога. У нее было всего несколько секунд…

На ближайшей полке были свалены мечи. Выбрав самый тяжелый на вид, Лора взлетела вверх по лестнице и положила его поперек отверстия люка. На всякий случай.

Отбросив последние сомнения, Лора метнулась к Эгиде и, подбодрив себя улыбкой, призвала всю силу, чтобы опрокинуть футляр и его пьедестал.

Завыла сирена, и комната замигала красным. Раздался громкий хлопок, от которого Лора чуть не выпрыгнула из своей кожи. Девочка резко обернулась: когда сработала сигнализация, крышка люка начала опускаться, но меч остался на месте и держал его приоткрытым.

Как она и ожидала, стеклянный футляр Эгиды не разбился от удара о пол. Схватив первое попавшееся дори, девочка поднесла острие к месту, где стекло соединялось с поверхностью мраморного пьедестала. С величайшим усилием она разъединила запаянные швы, пока, наконец, не образовалось достаточное отверстие, чтобы девочка смогла вытащить щит.

Он был высотой с нее, но, несмотря на свои габариты, оказался совсем не тяжелым, и ее рука с легкостью подцепила кожаные ремни. Сердце подскочило к горлу, когда Лора заторопилась вверх по лестнице. Люк сопротивлялся, все еще пытаясь встать на место, но она уперлась в него щитом и толкнула вверх.

Взрыв силы и света вырвался из щита, опрокидывая люк. Он с такой силой ударился о пол морозильной камеры, что сорвался с автоматизированных петель и закатился под полку. Лора на мгновение опешила, переводя взгляд с крышки люка на Эгиду. Глухой стук двери морозильника, которая билась об оковалок мяса, вернул ее в реальность, заставляя поторопиться.

Лора выскочила в темную кухню. Наружная дверь была заблокирована сработавшей сигнализацией, но Лора решительно обрушила на нее Эгиду. Металлическая пластина рухнула плашмя на неровный асфальт двора.

Лора бежала, пока мир вокруг не расплылся мутными пятнами. Щит колотил ее в бок, врезался в подбородок, но, когда она пролетала по восточной части Манхэттена, петляя по его пустынным улицам, девочке казалось, будто ее несут крылатые сандалии.

Ликование и гордость переполняли ее до краев. Эгида вернулась к своим законным владельцам, и Кадмиды никогда не забудут ни эту ночь, ни имя Лоры. Теперь ее семье не придется покидать Агон или город, а Лора не покинет Кастора.

Однако к тому времени, как девочка добралась до Центрального парка, огонь в крови начал затухать, а вскоре и вовсе остыл. Она повернула на запад, в сторону дома, но ноги не шли.

Осознание содеянного повергло ее в ступор, подобно тому, как взгляд Медузы когда-то превращал людей в камень.

Кадмиды не забудут ее имени, потому что будут точно знать, кто забрал их драгоценное сокровище. Лора даже не проверила, есть ли в хранилище камеры. Любая из них могла запечатлеть ее лицо.

Девочка прислонилась к ограде. Мысли вихрем носились в голове, выписывая мрачные, ужасающие картины.

Если она попалась в объектив, Кадмиды будут знать, где искать щит. Кого винить и кого наказывать. И теперь, когда их архонт стал богом, никто и ничто не встанет у них на пути.

У Лоры вырвался сдавленный всхлип, сердце так колотилось о ребра, что ее затошнило. Кадмидов было слишком много, а Персеидов осталось слишком мало.

Впервые отвага покинула ее. Страх заставил Лору углубиться дальше в парк, где все ей было знакомо, и где она чувствовала себя в безопасности. Ей нужно было найти место, чтобы спрятаться.

И не только это.

«Я должна отнести ее обратно. – Ее мысли лихорадочно метались в поисках решения. – Они не накажут нас, если я верну щит».

Но Эгида не принадлежала Кадмидам – не принадлежала по праву, и теперь, когда у них появился новый бог, теперь, когда Аристос Кадму сбросил свою смертную плоть, он мог использовать щит. Отец говорил ей, что это не так, но отец и раньше ошибался.

Девочка скорчилась за скамейкой возле Молла, ее лихорадило от страха. Грязными руками она вытерла пот с лица.

И все это время Медуза наблюдала за ней. Я тебя вижу. Я знаю, что ты сделала.

Нет, она все еще могла это исправить.

Лора так и сидела в парке, съежившись и уткнувшись лицом в колени, пока, наконец, не решилась.