Дмитрий Пучков, Михаил Попов, Клим Жуков, Егор Яковлев

Современный фашизм

© ООО Издательство «Питер», 2018

© Серия «Тупичок Гоблина», 2018

© Обложка, А. В. Гуриненко, 2018

* * *

Предисловие

Прежде чем приступать к чтению данной книги, давайте попробуем разобраться: что же такое фашизм? Не на уровне хрестоматийных определений, а «по жизни».

Все мы знаем, что наши отцы, деды (а для многих уже и прадеды) сражались с фашизмом. И, что характерно, победили. Из учебников истории мы помним, что сражались с фашизмом не только мы – активное участие принимали американцы, англичане и даже французы. Вторая мировая война практически для всех – это война с фашизмом. Да, некоторые говорят, что сражались с нацизмом, но у нас вся эта дрянь исторически именуется фашизмом.

Закончилась война – и все были уверены, что этот ужас не повторится уже никогда. Все думали, что человечество получило сильнейшую прививку против коричневой чумы. Ан нет.

Сегодня фашистские и нацистские движения в Европе (и не только в Европе) старательно подогревают и подкармливают. Поддержка, в первую очередь, заключается в том, что на них как бы не обращают внимания. Почему? Да потому, что их деятельность направлена в первую очередь против России и против русских. Выступаешь против русских – все правильно делаешь. И неважно, кто ты при этом: легионер СС из Латвии или бандеровец с Украины. Главное – ненавидеть русских и готовиться к войне с Россией.

Для Запада Гитлер – свой человек, который в целом делал совершенно правильные вещи. Но вот незадача – местами немножко переборщил, вот с евреями получилось не очень, надо было действовать тоньше. А так Гитлер – свой парень. Он впервые объединил Европу, он первым напал на коварный Советский Союз, который мешал всем цивилизованным странам и который надо было уничтожить. Ну, не получилось, давайте заново и с другой стороны зайдем – дело-то было нужное, правильное.

Совсем другое дело – Сталин. Этот изверг рода человеческого испортил все замечательные начинания Гитлера: евреев убивать не давал, отчаянно сопротивлялся и по совершенно неясным причинам в войне против объединенной Европы победил. Это было отвратительно, этому нет никакого прощения. Однозначно – Сталин был хуже Гитлера, потому что всё испортил. Фу таким быть.

Давайте все же разберемся – кто кем в истории был. Кто выступал на стороне сатанинского зла, а кто представлял собой силы добра? Кто заталкивал людей в горящие печи, а кто людей спасал? Кто хотел получить усадебку и рабов, а кто хотел вещей прямо противоположных?

Это не так трудно, как может показаться.

А в итоге станет ясно: кто был кем и кто кем остался.

Предупрежден – значит вооружен.



Дмитрий Goblin Пучков

О философском определении фашизма

Давайте поговорим о родовых чертах фашизма. Признаюсь, была мысль назвать эту беседу Ex inferno (от лат. «из ада») – надеюсь, вы понимаете почему… Вы можете спросить, зачем нам это обсуждать? Ведь о фашизме столько написано и сказано. В том числе Борисом Юлиным, уважаемым профессором Михаилом Поповым. Егор Яковлев целую серию передач сделал. И я не раз касался этой темы. Немало об этом говорил и Дмитрий Пучков. Целая плеяда хороших людей об этом говорила и писала.

Но надо остановиться еще раз. Во-первых, тема слишком важная, чтобы можно было утверждать, что она исследована. Думаю, она не будет исследована до конца никогда, потому что слишком глубокий след оставила в истории. Во-вторых, надо рассмотреть родовые черты фашизма в философско-историческом контексте. Посмотреть, что об этом писали люди умные (а также люди не очень умные или, возможно, не вполне добросовестные).

А то в последние годы термин «фашизм» навяз на зубах, потому что если тебе не нравится человек, или, скажем, партия, или какое-то явление в стране, его сразу объявляют фашистским. Вот на Украине после майдана вроде как фашизм, а с той стороны говорят, что фашизм, наоборот, в России. Фашизм, как известно, в США, и израильская военщина тоже фашистская, мы об этом знаем со времен позднего СССР.

Ну и имеются некие пространные рассуждения о фашизме – что это такое (потому как если ты кого-то так называешь, то надо бы определиться, что ты имеешь в виду). Конечно, сразу возникает спор: а правильно ли термин используется? И противоборствующие стороны начинают перечислять характеристики фашизма как явления. Неминуемо спор переходит в такое же неминуемое обсуждение признаков фашизма – их сличают, потом пересличают и пытаются определить, кто же все-таки больше фашист или не фашист.

Если вам не лень, посмотрите на YouTube любой выпуск «Вечер с Владимиром Соловьевым» за 2014-й. Наверное, каждая вторая передача будет посвящена этой теме, и обязательно наши украинские, польские, израильские коллеги будут обсуждать, кто же такой фашист. Но все эти обсуждения, как правило, ни к чему не приходят. Там, по-моему, ни разу не смогли договориться. А почему? Причина проста. Перечисление набора признаков, вытекающих из истории, требует максимально широкого вовлечения примеров, которые эти признаки демонстрируют. Если мы говорим о фашизме, перед глазами сразу появляются итальянский, германский, португальский, испанский режимы, хорватские усташи, Ференц Салаши в Венгрии и так далее. Несть им числа, этим фашистским режимам, которые имели место. И они в значительной мере нужными людьми рассматриваются, все их признаки собираются до кучи и сравниваются. И выясняется, что такой шквал признаков под сколь-нибудь приемлемую историческую калибровку просто не попадает. То есть в «научные лекала» это понятие не уложить, потому что оно слишком разностороннее.

Признаки могут дублировать друг друга частично или полностью, перекрываться по смыслу и даже взаимоисключаться. Так что в итоге любой человек, который посмотрит на подобную дискуссию со стороны, легко может вывести из обвинительного поля настоящих фашистов или, наоборот, записать в фашисты вовсе нефашистов. И наверное, только такие одиозные личности, как Муссолини и Гитлер, вне обсуждения: все признают, что они – фашисты, нацисты.

И то вдруг оказывается, что Гитлер-то нацист, а Бенито Амилькаре Муссолини очень даже фашист. И это совсем разные истории, которые не следует смешивать. Это для науки (особенно для обращенной в сторону политики) неприемлемо, потому что если мы имеем пугающее явление, то должны его определять настолько четко, чтобы не было никаких разночтений. А то, знаете ли, непонятно, фашист ли Гитлер, что уж тут говорить про Олега Ляшко, Арсения Яценюка или Петра Порошенко. Эти фигуры-то калибром сильно помельче, а тем не менее определять надо.

А в чем же подвох? Подвох в признаках. Сейчас мы от фашизма уйдем немного в философию. Вы знаете, я люблю вначале обозначить беседу таким образом, чтобы было понятно, каких позиций придерживаюсь в данный момент.

Итак, что такое признак? Признак сам по себе, пусть и самый яркий, определить ничего не может. Даже если мы соберем все возможные признаки, мы все равно ничего не определим. Потому что признак – это не суть, а результат становления и развития того или иного явления. И в начале пути это явление может иметь один характер, в середине – другой, а в конце своего развития – третий. Соответственно, «признаковый пакет» может не совпадать у явления на всем его пути развития (как и у аналогичных явлений).

Вот простой пример – бытовой; уверен, вы все так или иначе с ним сталкивались. Возьмем яблоко сорта «антоновка». Давайте рассмотрим его внимательно. Плод средних размеров (не более 300 г), круглый, поверхность ребристая, вкус кислый. Витамина С до 14 мг на 100 г. Растет в России. А вот мой любимый сорт «ред делишис»: плод сердцевидный, крупный, весит под полкило, цвет насыщенно-бордовый, вкус сладкий, витамина С 5,5–5,6 на 100 г.

Так что из них яблоко – антоновка или ред делишис? Потому что признаки-то несовпадающие. Однако мы доподлинно знаем, что и антоновка, и ред делишис – это яблоки, невзирая на разный набор признаков. В энциклопедии «Жизнь растений» (в шести томах) совершенно четко определено, что такое яблоко. И мы поймем, что и ред делишис, и антоновка, и ренет Симиренко, и какая-нибудь еще мичуринская – это все яблоки, несмотря на то что они внешне слабо похожи.

И отсюда вопрос: отчего к яблоку мы можем применить чисто научный метод, а к фашизму – нет? Тем более что фашизм заслуживает такого подробного и строго научного рассмотрения куда больше, чем яблоко, потому что фашизм вреден, а яблоко, наоборот, полезно. То, что может принести реальный вред, всегда нужно изучать с максимальной тщательностью. Прежде чем приступить к изучению объекта, необходимо дать определение, а точнее – серию определений, и рассмотреть, какое из них является собственно определением.

Для начала, как обычно, для тех, кто не смотрел ролики с М. В. Поповым, не читал его книг, не читал Гегеля, не смотрел мои передачи, я кратко обозначу, что такое определение. Определение, по Гегелю, это качество, которое есть в себе, в простом нечто, и сущностно находится в единстве с другим моментом этого нечто, с в-нём-бытием. Определение – это качество, которое имманентно явлению на всем протяжении его развития и определяется через отрицание собственного отрицания. Вот, собственно говоря, это и есть определение.

Прошу отметить, что это именно научное определение. Все остальное определением не является. Потому что такое определение, какое дает нам наука логика, вскрывает суть явления. Обратите внимание: не набор его признаков, а суть явления, причем диалектическая, учитывая его развитие во времени и не являясь набором признаков, присущих тому или иному явлению. Так что только качественное определение вскрывает суть явления, то есть определяет его. Понятие – это не термин, о применении которого можно договориться. Например, сегодня называем микрофон «черным говорильни ком». В принципе, это можно, но от этого суть микрофона-то не поменяется. Так что повторю: понятие, – это не термин, это единство бытия и сущности, то есть результат взаимодействия внутреннего отрицания и отрицания его отрицания, которые присущи каждому явлению материального мира. И это синтез тезиса и антитезиса – вот что такое понятие.

Вот, например, у нас над головой есть «звезда по имени Солнце», как пел Цой. Вы представляете, и Солнце, и его понятие существовали уже тогда, когда не было мыслящей материи, чтобы можно было договориться о том, как это понятие называть. И спустя некоторое время Солнце взорвется, как сверхновая, и потом перестанет существовать. А понятие солнца останется. Притом что, скорее всего, мыслящей материи, чтобы снова договориться о его названии, уже может и не быть. Особенно если победит фашизм. Я думаю, мы задолго до того, как Солнце погаснет, уйдем со страниц истории.

Так что понятие – это серьезнейшая вещь, явленное в материи независимо от результата нашего опыта и чувственного восприятия. И для науки как инструмента познания материального мира понятие является главным объектом, целью исследования. Поэтому и мы не станем отставать от лучших образцов передовой философской мысли и попробуем осилить такое понятие, как фашизм.

Каково главное качество (или качества) фашизма? Как и положено нормальному коммунисту, начну с определения Георгия Димитрова, который, во-первых, фашизм исследовал, во-вторых, исследовал его в натуре, то есть сталкивался с ним напрямую. У него была серьезнейшая практика, которая есть критерий истины. Поэтому воспользуемся результатами его труда.

«Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических кругов финансового капитала». Далее он расшифровывает: «Фашизм – это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм – это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике – это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».


Вот такое определение и его пояснение. Определение Димитрова не единственное. Почему же я считаю его правильным? Сравним с другими определениями. Еще один живой свидетель – Серджио Панунцио, итальянский адвокат, который стал одним из видных теоретиков итальянского фашизма, близкий друг дуче Муссолини. Он считал, что фашизм не поддается определению вообще. Процитирую:

«Фашизм как идея не поддается определению, потому что он проявляется вовне в двух противоположных видах. Вот поэтому одни определяют его одним способом, другие – прямо противоположным. Одни приклеивают к нему этикетку левого движения, другие – правого».


К рассмотрению этих определений я вернусь чуть позже. Пока продолжу. Другой современник, крайне правый американский журналист и политик Джон Томас Флинн в полемической работе «Как мы идем?», изданной в 1944 году, обозначал фашизм в качестве противопоставления социализму и социал-демократии, наделив его пятью основными признаками. Первый – антикапитализм с чертами капитализма. Второй – управление спросом в экономике через дефицит бюджета. Третий – применение прямого экономического планирования с сохранением частичной экономической инициативы через корпоративизм. Четвертый – милитаризм и империализм. Пятый – ниспровержение господства права.

Идем далее. Видный представитель, да какой там представитель – основатель крайне правой националистической партии Action francaise («Французское действие») Шарль Моррас, поддерживавший идеи Бенито Муссолини, писал:

«Что есть фашизм? Социализм, освобожденный от демократии. Тред-юнионизм (то есть профсоюзное движение), избавленный от цепей классовой борьбы, навязанных рабочим Италии. Методичная и успешная воля к соединению в единой фасции всех человеческих факторов национального производства. Решимость приблизиться к разрешению рабочего вопроса, соединить профсоюзы в корпорации, управлять ими, включить пролетариат в наследственную и традиционную деятельность исторического Государства их Отечества».


Много усилий, изучая фашизм, приложили представители Австрийской экономической школы. Например, любимый ученик Людвига фон Мизеса – Фридрих Август фон Хайек. В 1944 году выходит его монография «Дорога к рабству», которая переведена на русский, – рекомендую прочитать. Это весьма показательная работа, ее обязательно надо изучить, чтобы знать врага в лицо. Так вот, автор выводит фашизм как однокоренное явление с социализмом. Нацизм, по Хайеку, это всего лишь форма развития социализма. Истоки нацизма, как и социализма, естественно (это вполне нормально для представителя австрийской экономической школы), в ограничении экономических свобод. Напомню, австрийская экономическая школа проповедовала очень сильные либеральные модели в экономике.

Кроме того, Хайек указывал на интеллектуальное родство нацизма и социализма, делая упор на то, что многие видные бывшие социалисты вполне легко приняли нацистскую идеологию, фашистскую идеологию и перешли в другой лагерь. Тут можно вспомнить Артура Мёллера, Вернера Зомбарта, Пауля Ленша… Их, в общем-то, довольно много.

Хайек цитирует Алексиса-Шарля-Анри де Токвиля, французского консерватора середины XIX века. А он писал следующее:

«Демократия стремится к равенству в свободе, а социализм – к равенству в рабстве и принуждении».


Понятно, что в данном случае Хайек так или иначе солидаризируется с выводами Макса Форрестера Истмана и Петера Друкера, которые считали, что сталинизм, социализм и национал-социализм – явления с общими корнями.

Несколько позже данное явление исследовал специалист по испанскому фашизму профессор Висконсинского университета Стэнли Джордж Пейн, который оставил интересную книгу. Он не считал, что коммунизм и нацизм сущностно равнозначные феномены. При этом гитлеровский нацизм, по его мнению, имеет куда больше общего с русским коммунизмом, нежели фашизм. То есть автор, как и многие другие, дистанцирует фашизм и национал-социализм на основании общих признаков.

Признаки фашизма таковы:

1) по идеологии и целям:

• единение идеалистической и волюнтаристической философии;

• создание национального авторитарного государства, построенного вне традиционных основ и моделей;

• создание управляемой мультиклассовой экономики на корпоративистских основах;

• позитивная оценка насилия и войны;

• создание империи и слом устоявшихся межнациональных отношений;

2) по отрицанию:

• антикоммунизм;

• антилиберализм;

• антиконсерватизм;

3) по организации:

• мобилизация масс и милитаризация внешней политики;

• акцент на эмоциональном аспекте массовой культуры, государственной символики во всех проявлениях и организации массовых действий;

• биологический акцент мужественности и мужского доминирования;

• авторитарный, харизматический, персональный стиль управления.

Как видим, это целый набор признаков. Все, какие внешние проявления фашизма имеются, собраны вместе. Давайте дальше посмотрим, почему это не работает, хотя вроде бы скрупулезная проделана работа. Еще более скрупулезную работу выполнил блестящий итальянский интеллектуал, историк-медиевист, исследователь методологии науки, талантливый литератор Умберто Эко в эссе «Вечный фашизм».

Первый признак – культ традиции в сочетании с синкретизмом. Синкретизм – это форма эклектики, смешения, казалось бы, разнородных философских направлений в едином учении. Второй – культ действия ради действия. Третий – несогласие есть измена. Фашизм обесценивает интеллектуальный дискурс и критическую аргументацию как преграду на пути действия. Четвертый – неприятие иного, которое может выливаться в форму прямого расизма. Пятый – опора на рассерженный средний класс. Шестой – страх заговоров, переходящий в параноидальный поиск врагов не только в своем окружении, но и в массах. Седьмой – жизнь – это вечная война, пацифизм есть потакание врагу. Восьмой – презрение к слабости. Девятый – избирательный популизм: весь народ имеет общую волю, которая более не делегируется правительству, но навязывается диктатором. Власть более не голос народа. Десятый – использование новояза. Одиннадцатый – недосказанность и прямая ложь при широкой пропаганде.

Германский философ Эрнст Нольте определял фашизм так:

«Фашизм – это антимарксизм, который старается уничтожить своего врага за счет включения радикально противоположной идеологии и использования идентичных идеологическим установкам типично измененных методов, с жестким ограничением на национальное самоопределение и автономию».


Это далеко не все определения фашизма, которые имеются. Я собрал наиболее яркие, которые дают общее представление о мыслях европейских и американских интеллектуалов на эту тему, которая обсуждается у нас с 1930-х годов до почти современности (Умберто Эко писал свое эссе в 1995 году). Далее сравним эти определения и взвесим их на весах логики. Но сначала хотелось бы остановиться на определении, которое дал современный левый публицист Антон Лазарев в статье «Об идеологии фашизма». Он справедливо разделяет собственно фашистский режим и просто существование фашистской идеологии среди тех или иных групп населения. В статье высказана, на мой взгляд, не вполне однозначная мысль.

«Следует отделять фашистскую идеологию и собственно фашистские режимы. Так как экономический базис фашизма одинаков с империализмом вообще, то отсюда следует, что фашистским следует считать такое империалистическое государство, в котором принята фашистская идеология. Но вполне возможна ситуация, при которой данная идеология существует как оппозиционная к официальной».


Определяющий момент – фашистская идеология. Автор описывает ее так:

«Можно утверждать, что базовым признаком фашистской идеологии является идея о разделении человечества на несколько неравноценных групп. Причем о разделении “природном”, примордиальном, устанавливаемом с самого рождения».


Ну и дальше в статье приводятся вполне логичные, красиво построенные рассуждения, что при столь радикальной идеологической установке неизбежно возникает культ вождя, тотальное разделение общества на сорта. И вполне очевидно, что автор определяет фашизм как специфическую идеологию, исходящую из экономического базиса империализма.

Теперь мы все эти определения сравним. Сразу могу сказать, что признаковые определения «не работают» как в случае с фашизмом, так и в случае с любым другим явлением. На философском уровне я об этом говорил чуть выше, но теперь проиллюстрируем этот постулат.

Высказывание Серджио Панунцио о том, что фашизм – неопределяемая величина, явно несостоятельно и говорит ровно об одном – автор или не разбирался в том, что происходит, или пытался кому-то запудрить мозги. Потому что все, что есть в материальном мире, подлежит определению. Фашизм – не исключение.

Определение Флинна и набор его признаков рассыпаются при первом же внимательном рассмотрении. Давайте сравним. Во-первых, «антикапитализм с чертами капитализма». Это просто исторический оксюморон, потому что как такое может быть? А во-вторых, это вранье, потому что концерн «Герман Геринг Верке», который процветал при Гитлере, это разве не капиталистическое предприятие? А собственно почему? Он отлично себя чувствовал на территории как нацистской Германии, так и всего Третьего рейха, включая колонии. Дальше «ИГ Фарбениндустри» – это «общество интересов красильной промышленности», гигантский концерн, который объединял важные предприятия, абсолютно капиталистические, еще догитлеровской эпохи, – «Агфа», «Байер», «Басф» и др. Фриц фон Тиссен представлял концерн «Объединенные сталелитейные заводы», был одним из тех, кто финансировал Гитлера, о чем написал потом книжку «Я финансировал Гитлера». И он даже, видимо, не подозревал, что снабжает деньгами «антикапиталиста с чертами капиталиста», потому что Тиссен-то был матерым капиталистом, чьи капиталы формировали основу экономики и промышленности Третьего рейха, то есть базиса, на котором строится все.

Нельзя не упомянуть Фридриха Круппа, точнее, его фирму «Фридрих Крупп АГ». Он тоже прекрасно себя чувствовал, поставляя броню, вооружение и технику. Это выдающаяся капиталистическая монополия даже не германского, а мирового значения. И вот она прекрасно функционировала на германской почве, где, оказывается, существовал «антикапитализм с чертами капитализма».

Теперь о втором и третьем пунктах: управление в экономике через дефицит бюджета и применение прямого экономического планирования с сохранением частичной экономической инициативы через корпоративизм. Во-первых, они являются расшифровкой пункта первого, во-вторых, решительно ничего не определяют, потому что в Российской Федерации в 1990-е годы был полный порядок с дефицитом бюджета. Таким образом, Россия эпохи Ельцина была, получается, фашистским государством? Или государством с признаками фашизма? Не знаю.

Империализм и милитаризм – это, конечно, неотъемлемые признаки фашизма. Но отметим, что фашизма лишь в стадии становления. Если, не дай бог, представить, что фашизм завоевал весь мир, то воевать ему больше не с кем, поэтому милитаризм ему больше будет несвойствен. Потому как с кем еще воевать?

Ниспровержение господства права, которое постулирует Флинн, вообще не выдерживает критики, поскольку Флинн, как и многие буржуазные позитивисты, не видит никакого другого права, кроме буржуазно-демократического. Однако Закон XII таблиц, законы Хаммурапи, «Салическая правда», «Саксонское зерцало» – это тоже источники права. Хотя они никакого отношения к буржуазной демократии не имеют. Это, с одной стороны, рабовладельческое, с другой стороны – феодальное, но это тоже право, как бы там ни изощрялись капиталистические псевдоученые.

И в фашистских государствах, представляете, существовали свои вполне развитые своды законов. И они строго следили за их соблюдением. Я бы даже сказал, иногда свирепо. Конечно, «Нюрнбергские законы», если говорить о части законодательного базиса нацистской Германии, это не буржуазное право, я бы сказал, с человеческой точки зрения такие законодательные акты не имеют права существовать. Но это именно правовая система суверенного государства, которое существовало фактически. То есть о ниспровержении права говорить не приходится.

Определение Пейна также имеет прорехи, потому что антикоммунизм свойствен любым капиталистическим государствам, иногда в очень свирепых формах (вспомним США эпохи маккартизма и его «охоты на ведьм»). Там был полный порядок с антилиберальностью. Причем с антилиберальностью в США был полный порядок гораздо раньше: совсем недавно, когда США пытались выйти из Великой депрессии. Там про экономический либерализм уже никто не думал – работали за еду. Или послевоенная Британия под руководством Клемента Эттли – почитайте, что там было. Его недаром называли то социалистом, то коммунистом, хотя, конечно, он не был ни тем, ни другим. Он просто вынужден был идти на антилиберальные меры. Напомню, что в Британии карточки на питание отменили позже, чем в сталинском СССР.

Чего далеко ходить: патриотический акт в США после терактов 2001 года – это же прямое нарушение четвертой поправки к Конституции, то есть это прямой антилиберализм, вот такая инициатива власти. И примеров подобных полно. Ведь мы не можем сказать на голубом глазу, что США – это фашистское государство. Нет, конечно. Почему – объясню ниже.

Антиконсервативность Пейна – это вообще нечто! Надо ли полагать, что современные парады гомосексуалистов и лесбиянок – часть «консервативизма»? Ну, это, конечно, абсолютно антиконсервативный элемент. Однако почему-то при любом фашистском режиме такого не бывает, просто быть не может. Но раз сейчас в Евросоюзе проходят парады гомосексуалистов, значит ли, что у нас прямо на глазах расцветает фашистская идеология? Это не выдерживает никакой проверки временем.

Создание национального авторитарного государства, построенного вне традиционных основ и моделей. Пруссия – настоящий пример и национального, и очень авторитарного государства во главе с кайзером, то есть уж авторитарнее некуда. И решительно неясно, что такое «традиционные основы и модели»? Кто бы мне объяснил? Чем Италия Муссолини менее традиционна, чем, например, Германия эпохи кайзера Вильгельма II Гогенцоллерна или Франция Наполеона I? Во всех случаях это национальное государство и авторитарная власть, однако фашизма в последних двух случаях нет даже приблизительно.

Дальше единение идеалистической и волюнтаристической философии. Яркий представитель волюнтаристической философии – Жан-Жак Руссо. Эммануил Кант, кстати говоря, тоже. Они объединяли волюнтаризм и идеализм. Тоже наверняка фашисты. Фридрих Ницше – да, волюнтарист-философ, и с ним имеет теснейшую связь идеология фашизма, но сам-то Ницше фашистом не был. Их взгляды просто были порождены явлениями, имеющими одни корни, которые вели германскую нацию в одном направлении. Но Ницше жил до фашизма, и он не был фашистом. Это доказывает, что идеалистическая, волюнтаристическая философия сама по себе не является каким-то определяющим качеством, это абсолютно самостоятельное явление.

Создание империи и слом устоявшихся межнациональных отношений. Любая империя в период своего становления предполагает слом устоявшихся международных отношений. Древняя Ассирия сломала устоявшиеся международные отношения. Греция при Александре Македонском сломала устоявшиеся международные отношения от Фракии до Индии. И Древний Рим сломал немало международных отношений, причем в несколько этапов. А потом сам сломался.

Позитивная оценка войны и насилия. Наверное, в Спарте было фашистское государство, потому что я с трудом могу вспомнить какое-нибудь государство, где поддерживалась столь позитивная оценка войны и насилия.

Мобилизация масс и милитаризация внешней политики, биологический акцент мужественности и мужского доминирования в обществе, авторитарный, харизматический, персональный стиль управления. Господи, это опять Спарта и, кстати говоря, ранний Рим. Это хрестоматийные примеры, и человек с высшим образованием или даже окончивший среднюю школу просто не может не знать их. А значит, нас или обманывают сознательно, или добросовестно заблуждаются. И под определение, которое дает Пейн, можно подвести почти любое государство при желании. Так что оно не работает в силу крайней размытости своих границ.

А вот Умберто Эко предложил куда более конкретный набор признаков, но, к сожалению, он работает немногим лучше. Например, культ традиции и культурный синкретизм. Он был свойствен нацистской Германии, а еще он свойствен современной Российской Федерации, потому что у нас бурный расцвет религии с возвеличиванием традиционных ценностей на уровне государственной риторики. Это что, не опора на традицию? При этом официальная пропаганда насаждает прямо капиталистические постулаты, которые конфликтуют с любыми христианскими православными установлениями.

Легче верблюду пройти в игольное ушко, чем офицеру в Царство Небесное, как было сказано в небезызвестном фильме Романа Поланского «Пираты». Это, конечно, шутка. Богатому – в Царство Небесное. Будьте как птицы: птица не думает о том, во что оденется завтра, но цари земные не одеты, как птица. Вот, опять же, чуть-чуть перефразированные мною слова Христа. Это синкретизм напрямую.

Культ действия и презрение к рефлексии – это, опять-таки, когда мы смотрим в древность, мы видим Спарту, мы видим период Древнего Рима на раннем этапе, империю Чаки – зулусов. Видимо, тоже все фашисты были.

Неприятие иного и опора на «рассерженный средний класс» то и дело возникает в самых благополучных капиталистических государствах, в США, например. При сенаторе Джозефе Рэймонде Маккарти 10 лет царило такое «приятие иного», что впору говорить, что тогда установился американский фашизм, но это, конечно, чушь. Но тем не менее. А ведь в это время средний класс (середина 1940-х – 1960-е годы) стал подлинным фетишем американских политиков.

Власть, которая более не является «голосом народа», в истории появляется постоянно. Любая монархия – это голос диктатора, а не голос народа. Точнее, диктатора и узкого правящего класса, на который он опирается, потому что и царь Ксеркс в Древней Персии, и «король-солнце» во Франции в XVIII веке говорили от своего имени, а отнюдь не от имени народа. Даже когда мы посмотрим на чистейший пример демократии (откуда, собственно, и термин этот взялся) – на Афины, то это демократическое государство могло быть чудовищно авторитарно и действовать от лица меньшинства населения. Хотя вроде бы демократия. И даже вроде как тирана никакого нет.

Страх заговоров преследовал не только нацистских вождей, но и римских диктаторов, а потом и кесарей (вспомните, чем все закончилось для Гая Юлия Цезаря). Тоже слишком размытое определение.

Новояз как признак фашизма. В СССР новояз использовался постоянно, и многие его следы видны в языке до сих пор, например аббревиатуры типа ЗАГС, сложные слова наподобие «совдеп», которые мы используем до сих пор.

Чтобы больше не говорить о признаковых определениях, точнее – псевдоопределениях, приведу простой пример. Что такое признаки? Наблюдаемые свойства явления. Эти наблюдаемые свойства целиком зависят от среды пребывания и могут изменяться в ходе развития. Вернемся к нашему светилу. Солнце – это звезда класса «желтый карлик». И рано или поздно она взорвется. И потухнув, будет некоторое время слабо светиться в виде белого карлика. Во всех трех случаях мы видим разные признаки. При этом мы точно знаем, что это, во-первых, звезда, во-вторых, все три состояния – это одно и то же Солнце. Кто будет с этим спорить? Хотя, повторюсь, признаки кардинально разные.

Государство как инструмент насилия господствующего класса (неважно какого – от рабовладения до капитализма) в определенных условиях вырабатывает сходные признаки, которые могут совпадать или не совпадать. В частности, репрессивная политика в государстве майя, например, отличалась не меньшей интенсивностью и, видимо, была более изощренной по сравнению с нацистской Германией. Но ведь майя же не фашисты, это совершенно точно.

Даже на коротком историческом отрезке мы можем констатировать, что признаки внутри фашистских, нацистских режимов менялись, потому что классический антисемитизм нацистской Германии был разным в начале своей истории и в конце (сначала было признание евреев людьми второго сорта, концентрация их в гетто, попытка выселить за границу и только потом нацистская Германия пришла к геноциду).

Если смотреть шире по географии, то антисемитизм был почти нехарактерен для фашистской Италии и совсем нехарактерен для португальского и испанского фашизма. Таким образом, можно с полным основанием говорить, что дело не в признаках. Они только следствие глубинных причин и величина изменяемая, зависящая от среды и фазы развития. Так что признаки сами по себе не могут выступать определяющим фактором.

Тут надо остановиться на конструкциях, которые выстраивал Фридрих Август фон Хайек как несомненный интеллектуал. Он, пожалуй, одним из первых пришел к отождествлению фашизма и социализма. Напомню: по его мнению, именно экономическая несвобода и государственное регулирование являются той термоядерной топкой, порождающей и социализм, и фашизм. Государственное регулирование в той или иной мере присуще, естественно, и фашистским, и социалистическим режимам, оно в какой-то мере их роднит. И, по Хайеку, именно несвобода – основной признак фашистских и социалистических государств.

Мы видим современного позитивиста, который опирается только на наблюдаемые факты, собранные с помощью эмпирических методов. Значит, философская рефлексия здесь отсутствует практически полностью. Мы понимаем, конечно, насколько тупиковый этот метод, хотя бы на примере данного определения. «Несвобода фашизма» и «несвобода социализма» (я беру оба словосочетания в кавычки, потому что эти понятия в данном случае относительные) имеют абсолютно разные основания. Хотя, в общем-то, внешне похожи.

Например, государственное планирование существует и там и там. Люди по многу часов работают у станков. Казалось бы, похоже, ведь так? Но фашизм – это государственный капиталистический монополизм. План есть, но это план работы предприятий, находящихся в частной собственности (пусть даже собственник владеет собственностью через опосредование государства). Цель этого плана – обогащение владельцев средств производства за счет отъема прибавочной стоимости или прибавочного продукта как результата прямого военного ограбления народа покоренных колоний.

Социализм «экономически несвободен» в том смысле, что вся экономика или ее значительная часть находится в общенародной собственности под управлением диктатуры пролетариата. И абсолютно отрицает эксплуатацию, то есть отсутствует отъем прибавочной стоимости. И тем более нет ограбления каких-то колоний с отъемом прибавочного продукта у народа этих колоний. Социализм не стремится к прибыли, у него нет понимания прибыли, у него одна цель – всестороннее развитие всех членов общества с обеспечением их благосостояния, на что возможная в капитализме прибавочная стоимость изымается в пользу общественных фондов потребления. Государственный план не направлен на пополнение богатства тех или иных групп «лучших людей».

При этом работяги и на фашистских, и на социалистических предприятиях могут вкалывать по 8 часов, по 10 часов в случае авралов. Но они вкалывают с совершенно разными целями. Одни обогащают своих владельцев, а другие служат росту богатства всей страны. В СССР Ленина – Сталина у людей была масса возможностей (учитывая, насколько суровые тогда шли процессы и как авторитарно приходилось действовать), но почему-то мы не знаем ни одного миллиардера из той эпохи, хотя, повторюсь, люди могли бы составить такие династии миллиардеров, что Ротшильды с Рокфеллерами находились бы сейчас в нижней десятке рейтинга.

Сталин, Орджоникидзе, Каганович, Берия могли бы быть «хозяевами» страны и второй экономики в мире и спокойно приватизировать результаты чужого труда. Однако мы не видим ничего похожего. Более того, благосостояние всего общества неуклонно повышалось в период второй половины 1920-х и в 1930-х годах, потом, естественно, было жуткое проседание, связанное с войной, а затем опять рост благосостояния населения.

А фашизм как «экономическая несвобода» всегда прекрасно уживался с мультиобогащением отдельных и весьма немногих представителей единой, казалось бы, нации. Естественно, из прослойки владельцев средств производства, то бишь капиталистов. Потому что «несвобода фашизма» – это не какая-то отдельная несвобода, характерная только для фашизма, это несвобода любого капитализма вообще с момента его зарождения. И что характерно, фашизм эту несвободу несет с помощью военной силы за пределы своего ареала обитания. Именно за счет этого есть возможность какое-то время «бросать кость» работягам, потому что при фашизме можно с помощью военной силы отнимать что-то полезное у представителей низших рас – это же очень удобно!

Мне кажется, что фон Хайек как образованный и умный человек таких общеизвестных истин не мог не знать. Так что все его конструкции – это не научные изыскания, а пропагандистская спекуляция, поэтому когда будете читать его «Дорогу к рабству», имейте в виду, что это идеологический продукт, направленный на блокировку некоторых сигналов головного мозга. Социализм и фашизм не могут иметь родственных родовых черт, притом что, конечно, некоторые признаки совпадают. Но фон Хайек – позитивист, и фундаментальных расхождений базиса и форм организации государства он вскрыть то ли не смог, то ли не захотел. Я думаю, что все же не захотел. Жулик.

Теперь посмотрим на определение Антона Лазарева, моего коллеги. Он совершенно верно указал на то, что фашизм не равен империалистическому базису экономики, потому что полно государств вполне империалистических, которые не являются фашистскими. В самом деле, фашизм – это государство, то есть надстроечная структура. Лазарев говорит, что фашистская идеология разделяет людей на сорта. Людей и нации. Он пишет:

«Следует отделять фашистскую идеологию и собственно фашистские режимы. Так как экономический базис фашизма одинаков с империализмом вообще, то отсюда следует, что фашистским следует считать такое империалистическое государство, в котором принята фашистская идеология. Но вполне возможна ситуация, при которой данная идеология существует как оппозиционная к официальной. Подобное можно сказать, например, про фашистов в Великобритании, Франции или США, где они, по разным причинам, не смогли добиться главенствующего положения. При этом численность этих фашистов могла достигать довольно больших величин, например, численность Британского союза фашистов составляла, по разным источникам, от 250 тыс. до 500 тыс. человек».


Подчеркну: «фашистским следует считать такое империалистическое государство, в котором принята фашистская идеология». На экономическом базисе империализма, то есть монополистического капитализма, торжествует фашистская идеология. И это, безусловно, правда. Но, к сожалению, не истина, потому что автор, на мой взгляд, упускает из виду очень важный аспект: идеология вторична по отношению не только к экономике (базису), но и к государственной надстройке.

Потому что сначала, как мы знаем, власть должна захватить правящая верхушка, которая, собственно, и будет формировать государство. Она садится поверх экономического базиса и кормится с него. И только после этого государство, новая правящая верхушка начинает продуцировать свои уже признаки вовне, то есть средства управления. Для этого создаются полиция, армия и, конечно же, идеологический аппарат, который будет ловко оболванивать население.

Что такое государство? Напомню, государство – это средство осуществления господства определенного класса, определяемого в отношениях к обладанию средствами производства. Господство осуществляется государством через ряд инструментов: с помощью армии, репрессивного аппарата, идеологии. Если посмотреть на историю, ведь ничего не мешало солдатам и офицерам, которые были воспитаны вполне в духе коммунизма. Но 2 июня 1962 года они стреляли по демонстрации в Новочеркасске. При этом какую идеологию они проводили? Коммунистическую что ли? На этом примере видно, что так работает репрессивный аппарат. А идеология действует параллельно, это точно такое же спецсредство, как армия. И оно не может само по себе ничего определять, будучи вторичным проявлением надстройки.

Конечно, нельзя не учитывать диалектическую рекурсию, то есть обратное воздействие уже принятой идеологии. Она оказывает сильнейшее влияние и на собственно надстройку, которая ее продуцирует, и на экономический базис, так или иначе мотивируя или демотивируя людей, которые в этом экономическом базисе задействованы. Отвечая на вопрос, что появилось раньше – курица или яйцо, однозначно можно сказать, что сначала была курица – государство, которое снесло яйцо – идеологию (точнее, несколько яиц, одним из которых является идеология). Следовательно, определение Лазарева неполное, на мой взгляд, хотя и очень близкое к истине.

Теперь вернемся к началу, что же есть фашизм, и к словам Георгия Димитрова. Еще раз:

«Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. Фашизм – это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм – это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике – это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».


Димитров-то смотрел куда глубже всех своих коллег в деле изучения фашизма, потому что, согласно его определению, фашизм должен иметь несколько необходимых, как говорят математики, и достаточных условий. Первое – развитый финансовый капитал в базисе. Второе – надстройка в виде прямой террористической диктатуры наиболее реакционных и шовинистических своих представителей. Третье – следствием власти реакционных кругов становятся ничем не сдерживаемый шовинизм на уровне государственной идеологии и распространение философии разделенного общества.

Что такое финансовый капитал, блестяще определил Ленин. Финансовый капитал – это промышленный капитал, объединенный с капиталом банковским. Разделение экономического пространства между крупнейшими монополиями, которые выступают в единой корпорации с банками. Банк как учреждение по обслуживанию промышленности за счет аккумуляции и перераспределения финансовых средств по мере необходимости превращается в соучастника экономического господства, неразрывно связанного с промышленными монополиями. Прямая, открытая диктатура – это отрицание буржуазно-демократических процедур. Выборы (в парламент, в думу, в рейхстаг), избирательные права, самостоятельность ветвей власти – все это пускается по ветру как мешающий осуществлению власти элемент. Вместо опосредованных форм демократии капитал осуществляет передачу властных полномочий напрямую (то есть через террор, прямое подавление).

Шовинизм и реакционная система расшифровываются вполне обычно. Шовинизм – это идеология, которая исповедует национальную исключительность титульной, стержневой нации или, например, класса. Таким образом, имеет право на угнетение и порабощение, презрительное отношения к чужакам – представителям иных национальностей и рас (и добавлю от себя – классов). Политическая реакция направлена в первую очередь против прогрессивных черт предыдущего режима, то есть буржуазной демократии, а также против нарастающих социалистических тенденций в обществе развитого капитализма (а они назревают неизбежно). И этот закон нарастания социализма в любом капиталистическом обществе мы отменить не в состоянии.

Только наличие описанных условий делает фашизм возможным. В Италии, в первой стране победившего фашизма, откуда происходит сам термин, данные условия соблюдались. Испания, Португалия и Германия 1930-х годов несли в себе родовые черты прямой террористической диктатуры финансового капитала. Это причина. А следствие – разнообразный набор признаков, иногда очень неприглядного свойства, а иногда, между прочим, и вполне приглядного. Мы помним, как в Германии строились дороги, роддома. Это же тоже признаки фашизма были, но почему-то о них не вспоминают. При этом были, конечно, и негативные признаки: милитаризация, оглушающая государственная пропаганда, безумная философия и идеология, которая разделяла людей на сорта от рождения.

Недалекие или просто мало осведомленные исследователи, которые склонны разделять германский нацизм и португальский, итальянский, испанский фашизм по принципу несовпадения признаков, сразу угождают в ловушку современного позитивизма, то есть тупика научной мысли. Именно неспособность принять явление в диалектическом развитии, а не в виде набора признаков, которые только доступны для эмпирического наблюдения, приводит к ложному пониманию сути понятий. В том числе к ложному пониманию фашизма.

Большой ошибкой было бы отделять разные качества фашизма друг от друга, наделяя их самостоятельной ролью в определении (например, только власть финансового капитала или только власть шовинистических, реакционных, империалистических кругов). Их нельзя разделять, потому что экономический базис нацистской Германии или фашистской Италии ничем не отличался от такового ни в США, ни в Великобритании, которые были наиболее развитыми странами империалистической мировой системы.

И при этом мы отлично знаем, что почва образцового капитализма в Великобритании и США в свое время дала крайне уродливые всходы. Это расизм, социал-шовинизм, который был характерен для Англии и Америки в XIX веке. США – последняя в мире страна с узаконенным рабством (с 1619 по 1865 год). И от расовой сегрегации там отказались только в 70-е годы, а ее отголоски эхом отдаются до сих пор. И с проявлением террористической диктатуры в США был полный порядок. Вот что мы празднуем 1 мая? Если вы думаете, что это праздник весны и труда, как нам врут современные государственные СМИ, ничего подобного. Напомню, что в этот день в 1886 году полиция расстреляла рабочую демонстрацию, которая вышла в Чикаго на площадь Хеймаркет, всего лишь требуя восьмичасового рабочего дня.

Потом были аресты, пытки, казни через повешение или расстрел. А спустя время – увольнения рабочих Генри Форда, которого мы знаем как пример образцового капиталиста и практически отца для своих рабочих (добавлю от себя – махрового шовиниста и антисемита). Его рабочие со схожими требованиями попали под огонь полиции и служб безопасности концерна. И примеров таких немало вплоть до наших дней.

Многие исследователи с нашего левого фланга на этом основании упрощенно или напрямую ложно трактуют практику буржуазно-демократических государств, например США или Великобритании. В самом деле, почему бы не поговорить о фашизме в США, это же очень приятно. Штаты же для нас явный враг, а врага нужно, как известно, демонизировать, для этого фашизм отлично подходит.

Но это неправильно просто потому, что мы видим: в США осуществляется передача властных полномочий посредством буржуазно-демократических процедур. Каким бы лживым этот процесс ни казался, но все равно за эти признаки элита цепляется и транслирует свою власть не непосредственно, а опосредованно, соблюдая хотя бы видимость приличий. Поэтому нельзя говорить, что внутри США сейчас есть фашизм, хотя симптомы имеются. И не только в США.

Неприглядные проявления, которые присутствуют в политике того или иного государства, не должны мешать строго научному подходу в определении явления, которое имеет место быть. Потому что насилие – это атрибут любого государства вообще. И государство должно и будет защищать правящий класс. Если мы говорим о капиталистическом государстве, то оно обязано защищать класс капиталистов, которые оплачивают это государство. А от кого? Естественно, от любых прогрессивных инициатив класса-антагониста, который имеет прямо противоположные экономические интересы, то есть от пролетариата. Или, например, завоевателя-колонизатора от вполне законного возмущения покоренного населения колонии.

Удивляться этому? А почему никто не удивляется, что волк загрыз овцу? Все скажут: потому что он волк. А я вам скажу: потому что это капиталистическое государство. Оно не может по-другому, это было бы странно. Дело, конечно, в сути явления, в системе. Достижения буржуазной демократии, как бы к ней ни относились, сыграли колоссальную роль в прогрессе цивилизации. «Кодекс Наполеона», который лежит в основе любой современной демократической конституции, – разве это не шаг вперед по сравнению с законодательством феодальной монархии французской? Разве парламент в Англии не ограничил раз и навсегда самовластие короля?

Если говорить про Америку, разве Конституция США конца XVIII века – это не прогресс для своего времени? Не глоток свободы для народа? И не забудьте, что когда мы приезжаем в Нью-Йорк, у морских ворот Америки нас встречает статуя Свободы. И разве правовое государство буржуазной демократии не наделило правами неизмеримо большее количество людей, чем государство феодальное? Все это общеизвестные исторические факты. И это историческая заслуга буржуазного периода истории. Кто-то может сказать, что институты этой формы демократии, и раньше не бог весть какие «демократические», сегодня окончательно прогнили и превратились в довольно прозрачную ширму, через которую осуществляет настоящую власть диктатура капитала.

Ленин писал по этому поводу:

«Буржуазная демократия […] и при капитализме не может не оставаться – узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых бедных. Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма, поэтому капитал, овладев этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть настолько надежно, настолько верно, что никакая смена лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колеблет этой власти».


Это цитата из знаменитой работы «Государство и революция».

Верно описав хитрое оформление диктатуры капитализма в виде правового государства, где у большинства трудящихся есть одно реальное право – работать, пока есть силы, несколько раз в 10 лет доползая до избирательных урн, Ленин попросту не застал капиталистическое общество, организованное для войны. И если социализм способен организоваться для концентрированного отпора, что мы видим на примере сталинского СССР очень ярко, то и буржуазия способна на это (в своих формах, естественно). Отбросив всякие ширмы, финансовый капитал обрушивает на общество настоящую матерую диктатуру. И никаких рассуждений о гражданских правах, никакого права на критику, публичных обсуждений действий власти – все это имеется в буржуазной демократии, я имею в виду в позитивном смысле, и в отрицание этого нет в фашизме.

И не будем забывать, что реакция фашизма (это очень важно) – это не антикоммунистическая реакция, это в первую очередь антидемократическая реакция, потому что нарастание фашистских тенденций началось тогда, когда про коммунизм еще никто даже не слышал. Естественным следствием реакции является махровый цвет шовинизма, но он, во-первых, так или иначе свойствен капитализму вообще, потому что национализм – это прямое порождение капитализма. Политическая нация рождается вместе с капитализмом в истории. И выставление своей нации исключительной для организации ее, для внешнего завоевания, например, и последующей эксплуатации покоренного населения – абсолютно прямая функция капитализма. Посмотрите на Англию XIX века. Во-вторых, конечно, проводниками такой идеологии выступают самые агрессивные представители класса финансового капитала, которые раньше вынуждены были скрываться за какими-то ширмами или выносить свою политику за пределы метрополии в колонии, а теперь им не надо этого делать, можно напрямую рубить правду-матку в глаза даже своему населению. В-третьих, шовинизм находит благодатную почву в обществе, которое охвачено мелкобуржуазным сознанием. Все свои беды и трудности можно запросто приписать жидам, славянам, ниггерам, гомосекам, прочим унтерменшам, это очень удобно. Кому угодно, только не своему истинному врагу, который враг и мелкой буржуазии, и пролетариату, а именно крупной монополистической буржуазии, которая по своей природе обязана уничтожать как мелкого буржуа, выступающего для нее всего лишь питательным субстратом, как планктон для кита, так и подавлять собственный пролетариат.

Крупную буржуазию такое положение более чем устраивает, потому что вместо того чтобы организовываться для революции, то есть смены общественно-экономической формации, тупорогие пролетарии и мелкие буржуа или метелят друг друга, или метелят гомосеков во время какого-нибудь парада, или метелят футболистов неправильной команды, или болельщиков неправильной команды. Отлично, просто отлично. А классовая борьба как органическая среда нарастающего социализма, таким образом, высыхает, обратив устремления трудового народа из числа титульной нации вовне, за границу. И тогда простые парни надевают коричневые рубашки, сперва вооружаются фомками и цепями, а потом, глядишь, у тебя на воротнике петлица, на плечах погоны, в руках добрый «Маузер 98К», на башке рогатая каска, а под каской ничего, кроме зоологической ненависти к другим народам.

И вот получите – распишитесь. Народ, который является народом Шиллера, Гете, Канта, в конце концов, Гегеля с Марксом и Энгельсом, заливает кровью всю Европу и половину земного шара. Причем главным образом кровью нонкомбатантов. Зверства, конечно, свойственны войне вообще – почитайте хронику, например, Дибальда Шиллинга XV века, где описываются «милые шалости» швейцарской пехоты. Позже англо-бурские войны, где зародилась традиция создавать концентрационные лагеря для военнопленных. Затем Первая мировая война. Но Первая мировая империалистическая война была только репетицией, потому что по-настоящему финансовый капитал смог выступить только во время второго мирового конфликта.

Итак, не станем скатываться в вульгаризацию такого явления, как фашизм, в определении этого феномена. Непонимание его и даже не вполне точное понимание не просто вредно для исследователя (с академической точки зрения исследователя), а опасно. Какие качества сопровождают фашизм неотрывно при всех его проявлениях на всем пути развития? Ответ приведен выше – это базис финансового капитала и прямая диктатура его наиболее реакционных кругов. В итоге расизм, социал-шовинизм, философия разделенного общества.

Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что определение Димитрова единственное подходит с точки зрения диалектики, то есть научно. Откуда взялся-то фашизм? Разгром экономики Европы в ходе Первой мировой и последовавшая Великая депрессия – главные экономические источники, давшие фашистские всходы. Капитализм как власть капитала имеет в своей основе именно самовозрастающую стоимость (капитал). Но само возрастание его ограничено размерами планеты Земля. Как только капитал разрастается на весь глобус, расширяться ему некуда. После завершения глобализации в XIX веке капитализм, во-первых, потерял свою прогрессивную роль, во-вторых, стал пожирать сам себя. Потребовалась борьба за передел рынков.

Ну и конкуренция, таким образом, на уровне глобализации вышла на совершенно новый уровень. Оказалось, что использовать национальные чувства собственных народов можно для того, чтобы сталкивать их друг с другом. Напомню, капитализм есть национализм. Естественно, истощение рынков привело к необходимости их передела, что вызвало первое столкновение в 1914 году после целой серии локальных конфликтов. Рынки нашли новых хозяев через некоторое время, но главное противоречие разрешено не было, потому что договориться на уровне надстройки капиталисты смогли, но базис экономики остался в «вилке» стремления капитала к возрастанию и невозможности сделать это в силу исчерпания внешнего ресурса – территории. Капитализм установил власть почти над всей планетой к тому моменту.

Принципиальная неуправляемость капитализма как мировой системы, его неравновесность превратили обычные для этой формации кризисы в мощнейшую депрессию. И вот именно с этого момента война стала объективной неизбежностью. При этом все «прошли» уроки первой империалистической, которые ясно показали, что тотальная война требует тотальной концентрации всех ресурсов. «Все для фронта, все для победы» – это не только злободневный лозунг сражающегося социализма при многолетнем конфликте высокой интенсивности. Это еще и вполне конкретный лозунг сражающегося капитализма, организованного для войны.

Как известно, демократия – самая неэффективная форма организации в военных условиях. Буржуазная демократия в том числе. Подлинные социалистические преобразования для капитализма есть самоубийство, то есть революции сверху мы не видим ни в одной стране мира той эпохи. Но как-то реагировать было надо. Нужно было организовывать капитал для войны. Раз социализм не выход, то как? За счет вполне конкретной формы организации – за счет фашизма, прямой диктатуры. Причем я, честно говоря, до сих пор не знаю, в те годы это был объективный процесс или он управлялся группами людей, принимающих решения.

Появление фашистских режимов именно в Европе, конечно, неудивительно, потому что, во-первых, Европа – наиболее развитая экономическая часть капитализма. Во-вторых, Европа стала ареной новой бойни, где нужно было организовываться.

Потому что США лежали за «атлантическим рвом», непосредственной угрозы для них не было. Ну и, кроме того, европейские страны максимально пострадали от последствий Первой мировой и Великой депрессии как слабые звенья мировой экономики. Таким образом, необходимость и предпосылки для появления фашизма сошлись в одном месте в одно время. Вот такой природный антикоммунизм. У нас говорят, что если бы не Ленин со Сталиным, то не пришлось бы немцам с итальянцами фашизм придумывать против вашего Коминтерна. Но мы отлично видим, что антикоммунизм стал удобным «бонусом», потому что, как велит хорошая политика, нужно, чтобы любое средство было многофункциональным. И вот у нас капитализм организовался для новой неизбежной войны, но он же оказался вполне эффективной системой против коммунизма, потому что появление коммунистического СССР внесло коррективы в мировую политику.

Итак, империализм получил удобного внешнего врага, против которого можно было дружить. С другой стороны, торжество социалистической, точнее, коммунистической идеи у соседа превратило рабочее движение в реальную угрозу всей капиталистической формации, а не в простое неудобство, с которым капиталисты в виде профсоюзов сожительствовали на протяжении полутора веков. Так что антикоммунизм фашизма не представляет ничего нового по сравнению с обычным антикоммунизмом своего родителя – капитализма. Вот только в формах борьбы этот вариант капитализма не стеснен (может делать со своим врагом все что угодно, не прикрываясь никакими демократическими ширмочками).

Если представить, что проект СССР не состоялся, что было бы с фашизмом? Организации фашистского и околофашистского толка появились во всем капиталистическом мире. Нацизм в Германии под руководством Гитлера, фалангизм в Испании, «Железная гвардия» в Румынии, интегрализм в Бразилии, «Французское действие» и «Огненные кресты» во Франции, «Скрещенные стрелы» в Венгрии, фашизм Энгельберта Дольфуса в Австрии, рексизм в Бельгии, усташи в Хорватии, «Национальный союз» в Португалии, Британский союз фашистов, Германо-американский союз и многие другие.

И Вторая мировая война была абсолютной неизбежностью. Версальская мирная конференция заложила настоящую бомбу под будущее планеты вне зависимости от победы или поражения коммунизма в России. Что могло бы остановить войну? Первую мировую ничего не остановило, попробовали без всяких коммунистов. И попробовали бы точно так же, но с учетом допущенных ранее ошибок. Потому что все участники Первой мировой рассчитывали вернуться домой «до осеннего листопада», но следующая «схватка над глобусом» подобных иллюзий не допускала.

Война должна была случиться – долгая, тотальная, с миллионами жертв. То есть фашизм – идеальная трансформация обычного империалистического капитализма. И никакой коммунизм для этого был не нужен. Правда, коммунизм внезапно приключился, поэтому пришлось бороться еще и с ним. Правда, для нас, к счастью, безуспешно.

В заключение еще пара слов. Если кто-то или, например, вы сами вопрошаете: чем эти уютные частные кафе или свечные заводики мешают социализму? Если мы говорим о светлом будущем и построении удобного для всех государства, где будет полная забота о благосостоянии и развитии всех членов общества, то почему же какой-то член общества не может развиваться? Владелец кафе, например?

Может, конечно. В этом нет, казалось бы, ничего страшного. Но нужно понять, что как только мы приоткроем дверь и не попытаемся ее захлопнуть перед капиталистом, этот сквозняк раздует основание любого государства, потому что капитализм это самовозрастающая стоимость. И одно кафе рано или поздно превратится в «ИГ Фарбениндустри».

А после этого что начнется? На вас внимательно посмотрят большие дяди со стороны, капиталисты, которые скажут: нам такой конкурент не нужен. Посмотрите на Югославию, что с ней стало после того, как сильный сосед СССР приказал долго жить. Ее порубили на куски. Зато в каждой значимой провинции стоит база НАТО. Так что когда начнется третья мировая война, вдруг выяснится, что, поскольку вся промышленность вашей прекрасной провинции уничтожена, ваша дочь работает проституткой на натовской базе. И по этой базе ударят крылатые ракеты. И ваша дочь будет умирать с раной в животе в течение суток или сгорит в фосфорном пламени только потому, что лично вы сказали в свое время: зачем нам эта устаревшая коммунистическая идеология и все эти бредни. Начинается все с одного кафе. А заканчивается раздроблением государства, натовской базой в каждой значимой провинции, уничтожением экономики и образования и неизбежной войной. И смертью ваших близких и, возможно, вашей.

Так что думайте, что такое фашизм, читайте хорошие книжки и не позволяйте пудрить себе мозги.



Клим Жуков

О фашизме

Я вас категорически приветствую, Михаил Васильевич. Есть вопросы по поводу фашизма. На ваш взгляд, что такое фашизм?

Давайте для начала вспомним, что нам известно. Хотя известное еще не есть познанное. Почему? Потому что оно известное, а кто же станет заниматься изучением того, что и так всем известно?



Знание не есть понимание.

Известное еще не есть понимание. А знание уже понимание. Раз что-то известно с младых ногтей, то некоторые потом до дремучей старости доживают с «детскими» представлениями.



После школы ничему не учат…

У нас распространены фа и антифа. Одни, которые фа или которые других обвиняют, что они фа, сами не знают, что такое фа. Те, которые антифа, тоже не знают, кто такие фашисты. Так что спор, что такое фа и антифа, получается довольно глупый. Но вернемся к этому позже. А сейчас давайте вспомним, что нам всем известно. Я думаю, все в курсе, что фашизм появился в Италии.



Для меня тоже не совсем очевидно. На Западе, например, немецких фашистов иначе как нацистами не зовут. У нас они фашисты.

И на Востоке нацистами зовут именно немецких фашистов. Давайте я буду перечислять: итальянские – не нацисты, испанские – не нацисты, португальские – не нацисты, греческий режим «черных полковников» тоже не нацисты, Пиночет… Ну неужели они – чилийские нацисты? Нет. У нас было время, когда стреляли из танков по зданию парламента, по Дому Советов… Это был удар по демократическому органу. Даже буржуазно-демократическому. Он принял все буржуазные законы, законы приватизации. И в тот момент, если вы помните, председатель Конституционного суда Зорькин объявил антиконституционным ельцинский указ о разгоне парламента, но Ельцин это проигнорировал. А Зорькин у нас снова председатель Конституционного суда. И какой тут был нацизм? Фашизм-то был короткое время…

Кстати, я был главным редактором газеты «Народная правда» – нас закрыли. Газета издавалась в Ленинграде, но ее закрыли в связи с объявлением чрезвычайного положения в городе Москве. На месяц.



Так не только вашу.

Но мы в Москве-то не были. Правда, мы написали: «Подавим путч Ельцина»… За это, видимо, нас и закрыли. Но ненадолго. Потом Ельцину объяснили, что надо вести себя прилично в нашем демократическом мире: пусть газеты пишут, что хотят, пусть частное телевидение болтает, что хочет, – никто и так не услышит.



Вернемся к Европе. Вы перечислили ряд стран, где расцветал фашизм. Чуть ли не вся Европа получается!

Это все как бы в прошлом. Теперь пора ответить на вопрос, что такое фашизм. Всем известно, что боролись с фашизмом в том числе империалистические страны. Причем не какие-нибудь отсталые, а самые крупные, например Соединенные Штаты Америки, Великобритания. Напрасно фашизм с империализмом отождествляют (у нас не редкость это в левой тусовке): если империализм – значит, фашизм. Ничего подобного. Империализм – не фашизм. Вместе с товарищем Сталиным сидят Рузвельт, Черчилль и решают, как сделать такое устройство Европы, чтобы не допустить фашизма. Потом фашизм заклеймили. Кто клеймил? Не только социалистическая страна, которая главную роль в разгроме фашизма играла. Вторая мировая – это война с фашизмом прежде всего. Однако фашизм иначе как при империализме не может быть. В Средние века не было фашизма. Во времена рабовладения тоже не было. Под фашизмом часто понимают всяческие зверства – сжигание людей в печах, абажуры из человеческой кожи… Да, фашизм сопровождается зверствами, но это совсем не определение фашизма.

Есть определение фашизма, данное Георгием Димитровым. Оно вошло в решения седьмого конгресса Коминтерна, оно краткое и емкое. Я бы хотел на нем остановиться, потому что люди, которые говорят о фашизме, должны взять это определение на вооружение и оценить с его помощью, а нет ли у нас где фашизма? А если есть, то какой?

Так вот, фашизм определяется как открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических элементов финансового капитала. Как особая форма буржуазного государства. Особая форма, нетипичная. Потому что типичная форма буржуазного государства – это буржуазный парламентаризм. Как писал Маркс, представителям эксплуатируемых классов один раз в пять лет дозволяется решать, кто из представителей господствующих классов будет представлять и подавлять их в парламенте… Главное – приходите, участвуйте. Это универсальная форма. Еще ни разу на выборах буржуазия не проиграла – и никогда не проиграет. Чем это можно объяснить? Вот некоторые товарищи откликаются на выступления и говорят: ну что можно с помощью исторического материализма доказать?

Да можно элементарно доказать, что на ближайших выборах победят буржуазные партии. Почему? Об этом говорит исторический материализм, который опирается на материализм диалектический. Он тоже подвергается критике некоторыми товарищами. Критический подход – это хорошо. Я, например, иногда сначала неправильные выводы делаю. Потом еще подумаю – и к правильным умозаключениям прихожу. Что гласит исторический материализм? Что общественное бытие определяет общественное сознание. У нас буржуазное общественное бытие. А какое сознание господствует? Буржуазного класса. Значит, если люди голосуют сознательно (если по-честному сделать выборы), то, конечно, большинство будет за буржуазные партии.



С моей точки зрения, господствующее сознание формирует телевизор. СМИ преподносят информацию в специально подготовленном виде. И граждане потребляют то, что им подсовывают.

Да, они жарят картошку, а им объясняют, за кого голосовать. По радио или по телевизору.



Голосуйте сердцем!

Ага, головой не надо, вы давайте сердцем голосуйте – хороший прием. Вернемся к нашей теме. Нюрнбергским трибуналом подтверждено, что фашизм надо осудить, потому что ничего хорошего даже для буржуазии не было. Чтобы больше никакой сумасшедший фюрер не пришел.



Ну он же не на ровном месте появился. Какие-то обстоятельства поспособствовали, по всей видимости.

Он демократическим путем к власти пришел.



Для многих это открытие.

Вернее сказать, глава государства поручил Гитлеру сформировать правительство. Но смысл-то фашизма в том, что это открытая террористическая диктатура. То, что всякая власть есть диктатура, это все понимают. Рабовладельческая власть – это диктатура рабовладельцев, феодальная – диктатура феодалов.



А демократия – диктатура демократов?

Диктатура буржуазии, естественно. Советская власть – диктатура пролетариата. У нас народ грамотный в России, все уже знает. При открытой террористической диктатуре насилие не имеет границ. Происходит, что угодно бесноватому фюреру. Такие бесноватые могут рождаться не только в Германии. Подытожим: открытой – раз, террористической – два. Спрашивается: зачем они стреляют и убивают? Зачем все время стреляли с украинской территории спецы по контртеррористической операции – по жилым домам, по больницам, по роддомам? Чтобы ужас навести. Террор – это ужас. Вот он, ужас: если вы будете защищать свою землю, свою родину, свое право на самоопределение, мы будем вас всех убивать и детей тоже, заводы будем крушить. Ужас надо было навести. Вот это открытая террористическая диктатура. Если открытая – это фашизм, а если прикрытая – демократия. То есть сначала мы проголосуем, потом вас посадим, потом выяснится, что вас надо… того. У нас не доросла демократия до смертной казни, а в Америке настоящая демократия. В одних штатах – электрический стул, в других – инъекция. И все по закону. Такого, чтобы на улице убили, – этого нет. Только полицейские могут стрелять при исполнении. Это называется наведением порядка.



В ряде случаев иначе порядок не наведешь.

Это принято во всех государствах. Наши тоже знают: раз нет смертной казни – значит, если вы не убьете боевиков в момент захвата, их потом будут судить, а весь буржуазный мир будет кричать, что они боролись за права человека…



Как сейчас в Сирии. Вырезал сердце, сожрал – умеренный противник режима Асада.

Да, умеренный. Что в итоге получается? Получается фашизм – открытая террористическая диктатура. Если она прикрыта голосованием, нормами законов, то это не фашизм. Но это диктатура. Кого? Финансового капитала. Некоторые думают, что финансовый – это банковский. Нет. Банковский – это банковский. Банк временно свободные средства в хозяйственном обороте собирает и направляет туда, где временный недостаток. У нас такого нет. У нас берут из Центробанка, прибавляют свои 10 процентов и на это живут. А им помогают. Банкам ведь трудно, надо помочь. Особенно с пенсионеров взять – банкам дать. Так вот, если банк действительно сращен с промышленным капиталом, это финансовый капитал. А почему он называется финансовым? Да потому что банк, прежде чем дать вам ссуду или кредит, досконально изучит, сможете ли вы отдать… С позиции финансового капитала прекратить надо все эти парламенты, голосования. Мы и так знаем, что необходимо сделать. Не нужно всей этой надстройки (лоббировать, деньги давать). Поэтому тяга к фашизму при империализме наблюдается у многих. Можно сказать, у всех настоящих империалистов. Но они уже один раз обожглись, и человечество заклеймило фашизм Нюрнбергским процессом. И что, сразу после этого пропал, что ли, фашизм? Долго еще существовал в Испании как открытая террористическая диктатура наиболее реакционных кругов финансового капитала. А салазаровский режим в Португалии – фашистский же? Или пиночетовский режим в Чили. Перед ним там был демократически избранный президент. Все понимали, что есть армия, есть корпус карабинеров, корпус чиновников, есть силы, которые землю отнимали у помещиков и передавали – кому? Буржуазии. Альенде давали этим заниматься. Как только он закончил – хватит, до свидания. И он там с автоматом стоял в своем дворце, а дворец штурмовали. Да чего там штурмовать? И все – убили Альенде. Хотя законно избранный президент. И воцарился фашизм в Чили, но нацизма там не было.

То же самое у нас. Представьте: парламент, Конституция. И тут вдруг подгоняют танки, несмотря на то что это законно избранный парламент, и бьют по этому самому парламенту. И вопрос решен.

А потом надо обратно «закрыть», чтобы была теперь диктатура уже не открытая. Проводим всенародное голосование по Конституции. Самое интересное, что ни один проект Конституции на голосование не был поставлен.



На всенародное обсуждение или на голосование?

Нет, на голосование. Вообще что там, дескать, обсуждать? После стрельбы все уже ясно. Вот вы принимаете Конституцию Российской Федерации?



Конечно.

После стрельбы из танков?



Куда ж деваться.

Откройте Интернет, поинтересуйтесь, какой был вопрос на референдуме по Конституции. Такой и был: принимаете ли вы Конституцию? Конечно, принимаю, но это относится к Конституции РСФСР. А что нужно, если мы хотим принять новую Конституцию? Поставить на голосование эти проекты. Я волею судьбы был членом Конституционного совещания. Я видел, как автора одного из проектов Конституции судью Солнечногорского района Московской области Слободкина вынесли (это все по телевидению показали), потому что он решил рядом с Ельциным пройти во время Конституционного совещания… Его охрана скрутила и вынесла в фойе…

Итак, было пять проектов. Проект Верховного Совета. Председателем Конституционной комиссии был Ельцин. Секретарем Румянцев. Тот проект, который засчитан теперь за Конституцию, – это проект Ельцина. Про него говорят еще «проект Шахрая». Был проект Собчака, и был проект Слободкина. И вот ходил лидер ЛДПР Жириновский и раздавал свой проект Конституции. Проект Конституции Слободкина был напечатан в нашей «Народной правде», и я ее раздавал. Все было чинно, мирно. На всенародное голосование, однако, ни один этот проект не был поставлен. Если бы поставили на голосование, то определилось бы, какие два проекта больше всего голосов набрали. А потом бы проголосовали за тот, который наберет больше всего. Ведь надо, чтобы проголосовало не только более половины участвовавших в голосовании, а более половины имеющих право голоса в Российской Федерации. А столько даже не пришло на референдум. Впрочем, это никого не должно расстраивать – все конституции обычно не голосованием принимаются.

Как была принята советская Конституция? Сначала революция, потом – советская власть. А после установления советской власти – советская Конституция. Или сначала контрреволюция, когда прежняя конституция отменяется, а новая утверждается. А поскольку за что-то голосовали, хотя ни один проект на голосование не ставился, считается, что Конституцию приняли. И мы отмечаем годовщину принятия этой Конституции. Все конституции борьбой классовой решаются. Поэтому ничего удивительного в этой истории нет. Тут даже о фашизме нельзя говорить – обычное дело.

Теперь мы вроде все составные части определения знаем. Фашизм – это открытая (не прикрытая ни выборами, ни голосованием, ни конституциями) террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических элементов финансового капитала… Если вас это не напугало, то это не значит, что это не фашизм.

Как-то приезжали к нам в университет немцы: говорили, у вас, мол, демократия плохая… А я говорю: ну какая у нас может быть демократия? Мы даже абажуров из человеческой кожи не делали, мы до этого не доросли. Так они сразу успокоились. То же самое американцы: ну какая у вас демократия, вот у нас… Да, конечно, у вас настоящая демократия. Вы для начала своей демократией всех местных жителей уничтожили. Сейчас несколько сотен осталось индейцев, чтобы демонстрировать, что есть же аборигены… Они не хотели быть рабами. Южноамериканцев еще можно было заставить, а североамериканские индейцы лучше умрут, но рабами не будут. Хорошо: не хотите – умрете. Потом завезли рабов – не менее 300 тысяч погибло при перевозке только в трюмах, задохнулись.



Гораздо больше.

А может, полтора миллиона.



Задача этих торговых судов – доставить как можно больше живыми и здоровыми. Даже вентиляторы придумали тогда в трюмах. Но все равно условия были ужасные.

Мы видим, как сегодня через Средиземное море переправляются в Европу спасающиеся от американского фашизма на экспорт ливийцы…



Точно. Хотя не XVI век…

Для демократии был базис солидный: на рабовладении ее построить, как в Риме и Греции. У нас уже крепостное право отменили…



А в США в 1914 году в последнем штате отменили рабство.

У них считается, что в 1862-м отменили рабовладение. А как нам с ними соревноваться? У нас крепостное право отменили в 1861-м.



Поспешили.

Давайте посмотрим, что подпадает под это определение. Была такая страна Югославия – одна из крупных европейских держав. Там очень серьезная борьба шла с фашизмом. Ну и где теперь Югославия? Прилетели, бомбили мирных жителей, вдарили по китайскому посольству (потом извинились – мол, случайно. Это чтобы не лезли китайцы в это дело)… И все – нету страны. На что смотрели – на какие нормы права? На какие нормы закона? А ни на какие. Без всяких норм и законов уничтожили, правительство судили, суд сами создали для видимости законности… Сербия, Хорватия, Македония, Черногория, Словения никакой роли в европейской политике уже играть не могут – слишком маленькие страны. Они пристегнуты к НАТО, Совету Европы.

Это прямо подпадает под понятие фашизма. Бомбили, стреляли, убивали – открытая террористическая диктатура. А где финансовый капитал? А что, он югославский? Нет, финансовый капитал американский.

Американцы имеют заслуги в борьбе с фашизмом, и никакие нынешние их действия не могут умалять старых заслуг. Я не понимаю ситуацию, когда человека после совершения преступления лишают всех наград. Допустим, он воевал, защищал, отстоял, победил, а потом своровал что-то.



Бывает.

Так все награды забрали. Будто и не было их.



Я тоже считаю, что это неправильно.

Думаю, что не должно быть так по отношению к Соединенным Штатам. Соединенные Штаты Америки – союзник Советского Союза в борьбе с немецким фашизмом. США участвовали в Нюрнбергском трибунале как важная политическая фигура. Но откуда этот капитал? Можно поискать в Интернете – какова доля военных расходов в мировых расходах. У США 32–34 процента. На втором месте Китай. На третьем Россия. Бремя-то ядерного оружия и ракетноядерного щита очень тяжелое, спутники различные – надо запускать, фотографировать…

Пусть американцы не делают вид, что не знают, кто сбил «Боинг». Мы снимки со спутников показали, а они свои не хотят показывать. Что это такое? Это такой… необыкновенный фашизм. Почему необыкновенный? Потому что в самих Соединенных Штатах Америки нет фашизма…

Хочу поделиться впечатлениями от круглого стола, который проходил в Афинах, про фашизм в Европе. Такое сложилось мнение, что там все, кроме русских, боятся, что завтра на них наступит американский сапог и раздавит.



Думаю, сначала в ход идут принудительные экономические механизмы, а когда ты не понимаешь – по башке…

С Россией они ничего не могут сделать, поэтому используют экономические механизмы.



Я имею в виду Европу.

Они настроены, что экономическими механизмами дело не кончится…

Много лет назад в газете «Народная правда» мы опубликовали статью руководителя политического отдела, заслуженного работника культуры Б. Л. Фетисова. Она называлась «Фашизм на экспорт». Дескать, внутри страны все хорошо, демократия, а как вышли за пределы – то на нормы международного права можно не обращать внимания. Что хотим – то и творим.



В бывших прибалтийских республиках марши эсэсовцев проходили.

Там уже настоящий фашизм расцвел. Многие оживились, почувствовали себя на коне.



Вроде Сталин их всех расстрелял, а тут вдруг Перестройка – и откуда только повылезали…

Да он просто либерал, этот Сталин. Не доделал работу… Ирак, конечно, демократии на рабовладении не построил, хотя эта цивилизация гораздо более древняя, нежели США. В Америку приехали из Европы и создали государство-новодел. А Ирак-то не новодел. Шумерская цивилизация древнейшая… И вот какой-то министр обороны или спец из ЦРУ вдруг говорит: наверное, там есть оружие массового поражения. Вон у вас столько закутков, а не лежит ли оно часом где-нибудь? На всякий случай надо послать бомбардировщики все разбомбить и президента повесить…



Без приговора суда.

Можно и с приговором, но смысл тот же самый. Не вы же его избирали. Вот представьте себе – я сейчас скажу: уберите Трампа. Мне ответят: вы что, больной? Вы у себя требуйте Путина убрать. Чего вы к Трампу пристали? У нас так никто не делает. Может быть, потому что мы недостаточно демократическая страна. А как в США стоит вопрос? И за ними Франция, Германия и другие европейские страны… «Асад пусть уйдет».



Есть пример поближе. Требуют: Владимир Владимирович пусть уйдет. Для этого мы введем сначала экономические санкции, начнем душить…

Сначала мы оторвем Украину от России, введем туда другого президента, который нас устраивает. Казалось бы, ради демократии потерпите еще полтора года – там уже 5 миллиардов долларов вложено… Ну не могут они остаться демократами – вляпываются в фашизм. А как мы уже говорили, это открытая террористическая диктатура. Их наемники и те, кем они руководят и кого ставят, убивают, уничтожают…

Что наделали в Ираке? А теперь говорят: мы немножко ошиблись, не было там оружия массового поражения.



Говорят, 600 тысяч человек убили. Кто их там считал…

Эти не считают, когда убивают. Америка говорит: страна-изгой. Это что значит? Иран-то уже приговорили: страна-изгой. Но Россия противовоздушные комплексы поставляет Ирану… В общем, мешает.



Нормальному бомбардировщику не залететь.

Тогда договорились – ладно, черт с ним, пусть будет Иран, пусть он дает много нефти и пусть он подрывает… экономически Россию: цены будут низкие – будет хуже. Мы бы Иран уничтожили, а у вас цены были бы хорошие.



КНДР тоже объявлена североамериканским руководством страной-изгоем. Главным, я бы сказал.