Диана засмеялась, зажав рукой рот, чтобы не прыснуть пивом.

– Никто из них тебя не стоил, Джен. Твой принц придет, ты только подожди – и увидишь.

Джен застонала.

– Если он промешкается еще немного, ему придется искать меня в доме для престарелых.

Когда новый взрыв смеха утих, Тори объявила:

– Я никогда не выйду замуж.

Керри посмотрела на лицо дочери, полное решимости, и у нее сжалось сердце.

– Ну, может быть, ты еще передумаешь, когда встретишь правильного парня.

– Амелия тоже не собирается выходить замуж, – сказала Тори, вместо того чтобы ответить на замечание матери. – Когда я уеду в колледж, я буду жить у нее. Она сказала, что я могу.

Диана улыбнулась.

– Вам обеим будет весело.

Керри заставила себя улыбнуться.

– А ты уже решила, чем будешь заниматься? Может быть, станешь адвокатом, как Амелия?

Тори пожала плечами.

– Еще не знаю. Спасибо за пиццу. – Она схватила еще один кусок и газировку и убежала к себе наверх.

– По крайней мере, она со мной поговорила. – Керри бросила свой недоеденный кусок на салфетку. У нее вдруг резко пропал аппетит.

– Она все еще настроена провести все лето с отцом на Манхэттене? – спросила Джен.

– О да. – Керри отпила пива. Она так и не придумала пока, как вразумить Ника.

Диана сжала ее руку.

– Нам надо устроить семейный ужин и обсудить, что мы все собираемся делать летом. Может быть, Тори тоже захочет остаться дома, с нами.

Керри сцепила руки на столе.

– Ник пригрозил добиться полной опеки, если я не соглашусь на все лето.

– Какой козел! – Джен сжала зубы, словно старалась сдержать остальные эпитеты.

Керри поняла. Ей бы тоже хотелось высказать все, что она думает о бывшем муже, но, если Тори услышит, это лишь ухудшит их и без того непростые отношения. Кем бы он ни был, Ник – ее отец.

– Мы этого не допустим, – настаивала Диана. – Ты мать, и это всегда был ее дом.

– Надеюсь, ты права.

На минуту повисло тягостное молчание.

– С другой стороны, – заговорила Диана, – уж как сильно я не хочу, чтобы Амелия уезжала, но мало-помалу начинаю привыкать к этой мысли. На самом деле я очень многого от нее жду. Она станет замечательным адвокатом.

Диана выставила руку, и Керри хлопнула ее по ладони.

– Давно пора.

– Шутишь! – поддразнила ее Джен, тоже хлопнув по ладони. – Эй, – повернулась она к Керри. – Как там новый напарник?

Керри пожала плечами.

– Лучше, чем я думала. Слегка неотесан, но у него отличные инстинкты.

Диана прижала руку к сердцу.

– Давно собиралась спросить – как идет твое расследование?

– Медленно, – призналась Керри. – У нас есть списки тех, кого следует опросить. Надо еще проверить несколько слухов, но в целом у нас нет ничего конкретного. Ждем результатов экспертизы и результатов вскрытия. – Она пожала плечами. – И немного удачи.

– Это просто ужасно, все это, – сказала Диана грустно. – Ты думаешь, его жена все еще жива?

– С каждым часом эта вероятность уменьшается, – призналась Керри. – Если считать, что кто-то ее похитил.

– Думаешь, она сама причастна к убийствам? – спросила Джен, теребя свой почти нетронутый кусок пиццы.

– На данном этапе все возможно, мы должны рассматривать любые версии.

– Я думала о ней – о Селе Эбботт – сегодня днем, – сказала Диана и обвела взглядом подруг. – Мне кажется, Амелия помогала ей на одном благотворительном вечере. В марте. – Она нахмурилась и покачала головой. – Называлось «Весенний блиц» или что-то в этом роде. В помощь женщинам, подвергшимся насилию.

– Амелия много с ней общалась? – Керри не отказалась бы от заслуживающего доверия взгляда на Селу Эбботт.

– Я отправила ей сообщение и спросила, не помнит ли она ее. Уверена, она уже слышала новости, – сказала Диана. – Клянусь, эта девица вообще перестала появляться дома. Я почти ее не вижу. Иногда она приходит, когда я уже сплю, и уходит до моего пробуждения. Если бы не СМС, я бы вообще не знала, что с ней происходит.

– А что вы делаете в таких случаях? – спросила Джен. – Ищете врагов?

Керри отпила пива и кивнула.

– Мы ищем того, у кого есть мотив. Кто бы ни убил Бена Эбботта и его тещу, у него был мотив. И неважно, что это за мотив, он как-то связан с его женой, я уверена. – Керри посмотрела на Джен и Диану. – Иначе мы бы уже нашли ее тело.

– Ты думаешь, это сделал кто-то, кто знал семью? – спросила Диана.

– Как правило, так оно и бывает, – сказала Керри. – Кто бы он ни был, мы будем копать, пока не докопаемся до истины.

– Я очень надеюсь, что его жена в порядке, – сказала Джен, отдирая этикетку с бутылки пива.

– Она беременна. – Диана покачала головой. – Кем надо быть, чтобы причинить зло беременной женщине?

Если только беременная женщина сама не связана с убийствами, но Керри далеко не была в этом уверена.

В голове у нее звучали слова Сьюзан Томпсон: «Она пойдет на все, чтобы добиться своего».

Но совершит ли она хладнокровное убийство?

12

Одна ошибка…

Я правда очень старалась не совершить ни одной.

Я была так осторожна. Я просчитала каждый шаг. Потому что подготовка имеет первостепенное значение. И чтобы минимизировать риск ошибки, я потратила годы на подготовку финала. Но, в конце концов, я всего лишь человек – хотя кое-кто может поспорить с этим утверждением, пока еще не все кончено.

И несмотря на то что я всегда была невероятно осторожна, рано или поздно наступает момент, когда надежность твоего плана напрямую зависит от способов его воплощения. Один из таких способов меня подвел. Таблетка. Люди пользуются этим средством десятилетиями. Я ни разу не пропустила дозу. Но все равно произошел сбой.

Ребенок. Сначала я занервничала. Этого не должно было случиться. И вот еще одна причина не любить меня: сначала я собиралась от него избавиться.

В моем плане не было ребенка. Я к этому не готовилась.

Я была – и остаюсь – неподходящей для материнства женщиной.

Но, как оказалось, ребенок только помог следовать моему плану, когда настал решающий момент. Он уперся. Я предвидела такую реакцию и считала, что мне понадобятся какие-то козыри, чтобы переубедить его. Добыть их было бы не так уж сложно, учитывая, сколько разных секретов я откопала. Но с неожиданной беременностью никаких других козырей не понадобилось. Я просто сообщила ему про ребенка, и вдруг все наладилось. Он даже не расстроился, когда мы узнали, что будет девочка.

Значит ли это, что он действительно меня любил?

Возможно.

Любила ли я его?

Не уверена. Но я буду любить его ребенка. Я сделаю все возможное, чтобы защитить ее.

Я уже выбрала для нее имя. Правда, ему я не сказала – он бы не понял.

Если я совершила какие-то еще ошибки, на данный момент они никак себя не проявили.

Я перетираю веревки. Вперед-назад. Вперед-назад.

Еще несколько дней, и все будет кончено. Наконец-то.

Интересно, кто сломается первым.

Подозрительность и страх сделают свое дело. Подозрительность нарастает с каждым новым шагом, с каждой новой деталью. Страх забирается под кожу, расползается там – и вот его уже невозможно игнорировать. Границы определены. Стороны выбраны.

Что бы они ни думали, во что бы ни верили – это идеальное возмездие. В конце концов, когда я закончу, никто из них не захочет остаться последним.

И все же кому-то придется.

13

Пятница, 8 июня

8:30

Женская клиника

Сент-Винсентс-драйв

– Вам должно быть известно, что я не имею права обсуждать с вами дела пациента без его ведома.

Керри постаралась сдержать нарастающее нетерпение.

– Мне известны границы конфиденциальности, доктор Бун. Мы с детективом Фалько не просим вас поделиться с нами информацией, которая бы нарушала эти границы. Нам просто нужно знать, есть ли у нас причины для беспокойства о физическом или психологическом состоянии Селы Эбботт – помимо факта ее похищения. Нам не нужны детали. Мы хотим знать только одно – есть ли у нее какая-то проблема со здоровьем, которая делала бы ее еще более уязвимой в данных обстоятельствах.

Доктор Бун поправил очки.

– Могу вам сказать, что в последний раз, когда я видел миссис Эбботт, то есть неделю назад, она была в прекрасной физической форме.

Доктор Алан Бун был ненамного выше Керри, но точно намного тяжелее. У него было приятное лицо, и он продолжал улыбаться даже тогда, когда стало очевидно, что присутствие представителей бирмингемской полиции у него в кабинете ему не слишком приятно. Согласно информации на сайте vitals.com[5], гинекологу Селы Эбботт было 58 лет, он закончил медицинский колледж прямо здесь, в Бирмингеме, рейтинг у него 4,5. Если бы он еще согласился отвечать на вопросы…

– Проблем с депрессией не было? – уточнил Фалько.

Бун направил на него многозначительный взгляд.

– Вы пытаетесь нарушить границы, детектив. Я бы предпочел, чтобы вы предъявили ордер.

Керри поняла, что они очутились на развилке, и решила, в свою очередь, проявить твердость.

– Ордер занимает время, доктор. А его-то у нас как раз и нет, – сказала она. – Просто ответьте нам, страдала ли миссис Эбботт депрессией или нет.

– Я бы охарактеризовал ее состояние как тревожное, но такое с женщинами, готовящимися в первый раз стать матерью, случается часто. Что же касается всего остального, я не обнаружил никаких намеков ни на психологические, ни на физические отклонения. Это все, что могу вам сказать без официального ордера.

– Это все, что нам надо было услышать. Спасибо вам, доктор.

Они с Фалько повернулись, чтобы уйти, и тут Бун снова заговорил:

– Я очень надеюсь, что вы найдете ее живой и невредимой, детективы. Какая ужасная, чудовищная ситуация…

– Это действительно так, – согласилась Керри. – Спасибо вам за сотрудничество.

Фалько кивнул и, выйдя за Керри в коридор, закрыл за собой дверь.

– Да, не сильно нам доктор помог.

– Возможно, сильнее, чем ты думаешь. – Керри повернула направо по коридору и пошла мимо регистратуры к выходу.

Когда они оказались на улице, она продолжила:

– Мы знаем, что у нас нет причин волноваться за здоровье Селы, не считая ее беременности. И, кажется, у нее нет очевидных психологических проблем.

Задумавшись над ее словами, Фалько остановился у своей машины.

– Значит, ты готова отказаться от версии, что Села Эбботт свихнулась и убила своего мужа и свою мать.

– Я никогда не говорила, что она это сделала. И сейчас не говорю. Но такую вероятность нельзя упускать из вида, и в данный момент совсем исключить ее мы не можем.

Керри залезла на пассажирское кресло, Фалько сел за руль. Когда это она решила, что он будет теперь за рулем? Еще одна ситуация, когда она просто перестала сопротивляться. Может, поэтому она в итоге оказалась жертвой измены. Даже когда Керри поняла, что с мужем что-то не так, она все равно ничего не сделала. Игнорировать проблему было значительно проще, чем постоянно ссориться и пререкаться. В любом случае, она слишком сильно погрузилась в работу. Но Керри не могла допустить, чтобы то же самое произошло с ее дочерью. Ей надо было придумать, как снова наладить с ней отношения… даже если для этого придется разрешить Тори провести на Манхэттене большую часть лета. Эта мысль пронзила ее как нож. Тори не понимает, что отец играет в свою игру. Он бесился, что Керри получила полную опеку над ребенком, и хотел использовать Тори или кого угодно, чтобы доказать, что это должен был быть он.

Керри не хотела, чтобы пострадала ее дочь. Но возможно, это урок для нее самой.

В кармане у Керри завибрировал телефон и прервал ее грустные мысли. На автоответчике появилось новое сообщение. Керри сообразила, что выключила звонок на время беседы с врачом.

Она пристегнулась и включила сообщение на громкую связь, чтобы Фалько тоже мог слышать.

«Детектив Девлин, это Марта Келлер из офиса Кита Бельмонта. Он просил сообщить, что будет сегодня в офисе и сможет встретиться с вами в любое удобное для вас время. Спасибо».

– Ну-ну, – сказал Фалько, глянув на Керри. – Похоже, лучший друг наконец решил заговорить.

– Не будем заставлять его ждать. – Керри давно уже не терпелось услышать то, что он хотел сказать.

Она очень надеялась, что Бельмонт расскажет им что-то новое об Эбботтах. Адвокаты не похожи на обычных людей. Они по-другому смотрят на вещи и вечно ищут скрытые мотивы.

Если повезет, эта особенность даст им наконец реальный толчок в расследовании двойного убийства, происшедшего 48 часов назад.



Адвокатское бюро Кита Бельмонта

Третья авеню, Север

Офис Бельмонта находился в более старой и менее фешенебельной части города, между цветочным магазином, забитым самой разнообразной зеленью, и маленькой аптекой, закрытой много лет назад из-за невозможности конкурировать с крупными сетями. Офис и магазин разделял переулок. Рядом с боковым входом стоял мусорный бак, а носом к нему был припаркован развозной фургон, очевидно, чтобы ускорить разгрузку.

За антикварной дверью с выгравированным именем Бельмонта, Керри и Фалько встретила Марта – его секретарь (согласно медной табличке у нее на столе). Она сообщила, что к мистеру Бельмонту неожиданно пришел клиент, заверила, что эта встреча продлится не дольше пяти-десяти минут, и предложила им кофе или воду.

Отказавшись от напитков, Керри села рядом с Фалько на жесткий стул в маленькой приемной и стала смотреть висящий на стене телевизор, работавший с выключенной громкостью. На местном телеканале шло ток-шоу, где обсуждали убийство Эбботта. Две огромные фотографии – счастливых Бена с Селой и тещи – украшали студийный задник. Для того чтобы понять, о чем идет речь, звук действительно был не нужен.

У полиции ничего не было. Ни одной версии. Ни одного подозреваемого. И Селу Эбботт все еще не нашли.

На экране замигали номера «горячей линии», затем пошла информация о награде. Потом началась рекламная пауза – ролик сенатора Ти-Ара Томпсона, который баллотировался на пост губернатора. Семидесятипятилетний Теодор Рузвельт Томпсон-старший был легендой Бирмингема. Как и отец Бена, Томпсон был одним из основателей Магического города[6]. Томпсоны и Эбботты всегда принадлежали к числу самых влиятельных людей в Бирмингеме. И Керри не верила, что ситуация когда-нибудь изменится.

– Детективы.

Керри переключила внимание с телевизора на женщину за столом.

– Мистер Бельмонт готов вас принять. Прямо по коридору и налево.

– Благодарю вас. – Керри встала и направилась в указанный коридор. Когда они с Фалько отошли от секретарского стола на достаточное расстояние, Керри спросила: – Ты видел, чтобы кто-нибудь выходил?

Она была практически уверена в том, что не пропустила клиента, покидающего офис.

– Не-а. Если там кто-то и находился, он ушел через другой выход.

Повернув налево, как и было сказано, Керри увидела боковую дверь. Она вспомнила такую же боковую дверь цветочного магазина, выходящую в переулок, и подумала, что некоторые клиенты Бельмонта предпочитают анонимность. Без сомнения, и сам адвокат явно ценил возможность в случае чего удобно и быстро ретироваться.

– Ну вот тебе и ответ на вопрос, – сказал Фалько, угадав ее мысли.

Дверь в кабинет Бельмонта была открыта. Он сидел за столом, изучая какие-то бумаги. Керри остановилась у двери, Фалько встал у нее за спиной. Адвокат посмотрел на них и поднялся.

– Заходите, пожалуйста, располагайтесь. – Он указал на два стула сбоку от стола.

Керри надеялась, что эти стулья будут удобнее тех, что стояли в лобби, хотя она и не собиралась тут задерживаться. Время – деньги, а для адвокатов – особенно.

Керри протянула руку.

– Я детектив Девлин, это мой напарник, детектив Фалько.

Бельмонт пожал руку ей, потом Фалько. Подождал, пока они рассядутся, и только после этого сел сам.

– Чем я могу вам помочь? Я предполагаю, что ваш визит связан с трагедией, произошедшей в семье Эбботтов.

– Все верно, – сказала Керри. – Отец мистера Эбботта сообщил нам, что вы с его сыном были давними друзьями. Мы надеемся, что вы сможете нам помочь разъяснить некоторые вещи.

– Бен был хорошим человеком, – сказал Бельмонт. – Лучшим. Можете копать сколько угодно, детектив, но вы никогда не найдете про него ничего негативного. Он был примером для подражания.

– Можете ли вы сказать то же самое про его жену? – вступил Фалько.

– Бен и Села встретились, кажется, года полтора назад. Я не могу утверждать, что знаю про нее абсолютно все, но могу сказать, что она хороший и благородный человек. Она посвящает всю себя помощи другим. Никто не делает столько, сколько она. Села – невероятная женщина.

– Я так понимаю, сама она небогата, – сказала Керри, пытаясь уйти от того, что они и так уже знали.

Бельмонт моргнул и отвел на секунду взгляд, пока думал над ответом.

– Да, небогата. Села заботилась о своей матери – упокой господь ее душу – в течение многих лет. Больше у них никого нет, вам, я полагаю, это известно. Она работала в юридической фирме в Сан-Франциско, но она была далеко не богата.

Значит, до того, как она вышла замуж за Бена Эбботта, Села работала помощником адвоката. В понимании Керри юридическая работа имела мало общего с фандрайзингом.

– Как вам кажется, чем объясняются ее невероятные достижения в благотворительности, если у нее не было опыта в этой области, как мы с вами только что выяснили?

С другой стороны, тут же подумала Керри, адвокаты профессионально помогают людям расставаться с деньгами. Хоть ей и нравился ее адвокат по разводам, но стоил он как чугунный мост.

– У Селы большое сердце, и она отдает его без остатка своей работе, – предположил Бельмонт. – Люди это понимают и тянутся к ней. Она многого добьется здесь, в Бирмингеме.

Говоря это, Бельмонт смотрел не на детективов, а чуть в сторону и сидел слишком прямо. Ему не нравится говорить о Селе. Интересно.

– И тем не менее кто-то все-таки невзлюбил ее и ее мужа, – сказал Фалько. – Так что не все в их жизни было идеально.

– Наличные в кошельках, кредитные карточки, драгоценности – ничего не пропало, и о выкупе требований тоже не поступало, – развила Керри мысли Фалько. – Так что очевидно, что деньги не являлись мотивом преступления, а это, в свою очередь, означает, что нам надо искать другие версии.

Бельмонт наклонился вперед, положил руки на стол. На этот раз он смотрел прямо на Керри.

– Я могу вас уверить, что у Бена Эбботта вы не найдете никаких скелетов в шкафу. Он был безупречен.

– Я заметил, вы не упомянули в этой связи его жену и тещу, – заявил Фалько в своей обычной непочтительной манере, продолжая упрямо гнуть свою линию.

Бельмонт решительно поджал губы. Он не собирался ничего больше говорить.

– А как насчет вашей жены, мистер Бельмонт? – продолжала Керри. – Она дружит с Селой Эбботт?

Выражение лица адвоката изменилось – теперь на нем отразились раздражение и нетерпение.

– У нас трое маленьких детей, детектив. Моя жена слишком занята, чтобы вести активную светскую жизнь. Разумеется, они были знакомы. Мы часто приглашали их в гости и наоборот, но до недавнего времени они почти не общались.

– Так они не были близкими подругами? – переспросила Керри. – Не так, как вы с Беном?

– Да, верно.

– На самом деле вы тоже довольно плохо знаете Селу Эбботт, не так ли? – добавил Фалько. – Возможно, кто-то из ее прошлого – или из прошлого ее матери – захотел расплаты по долгам или вознамерился разрешить какой-то спор… это могло бы объяснить, почему она, в отличие от остальных, осталась жива.

Бельмонт посмотрел поочередно на Керри и на Фалько, прежде чем ответить.

– Я не могу дать вам то, чего не существует. – Он снова откинулся на стуле, отдаляясь от детективов. – Все, кто знал Бена и его семью, убиты горем. Он мой самый близкий друг. Я просто не знаю про него ничего негативного, чтобы рассказать вам. Вы можете строить какие угодно теории, но на том пути, который вы избрали, вы никогда ничего не найдете.

– Был, – заметила Керри.

Бельмонт нахмурился, но потом понял, что совершил ошибку, назвав Эбботта другом в настоящем времени.

– Мне жаль, детективы, но у меня назначены встречи. Я освободил время для нашей беседы, чтобы ответить на ваши вопросы, но теперь мне кажется, что вам пора уже заняться вашей непосредственной работой. Здесь вы не найдете таких ответов на вопросы, каких вам бы хотелось.

Все было предельно ясно. Керри встала.

– Я так понимаю, вы сможете ответить на дополнительные вопросы, если они появятся.

Бельмонт тоже поднялся.

– Разумеется. Никто не желает, чтобы Села нашлась, а справедливость для Бена и Жаклин восторжествовала, больше, чем я.

Когда они уже двинулись к выходу, Фалько замялся и повернулся к Бельмонту.

– Вы отдаете себе отчет в том, что мы во всем разберемся? Детектив Девлин – лучшая у нас в отделе. Что бы там ни случилось, она доберется до истины. Может быть, если бы вы помогли нам сейчас, у жены вашего друга появился бы лишний шанс пережить то, что с ней случилось.

– До свидания, детективы.

Ни колебаний, ни комментариев. Адвокат все сказал.

Керри с Фалько молча дошли до двери в конце коридора. Дверь открылась в маленький переулочек и сразу захлопнулась за ними. Как и во многих метрополиях, переулки в Бирмингеме были не слишком привлекательны. Как правило, забитые мусорными контейнерами и некрасивыми дверями черного хода, они были предназначены для срочного бегства и хорошей парковки для служебных машин.

– По-моему, я его достал, Девлин.

Керри подарила ему заслуженную улыбку.

– По-моему, да. – Когда они вышли на улицу, Керри поделилась списком, который она мысленно составила, с напарником. – Давай приглядимся к прошлому жены и матери. Посмотрим, что сможем найти. – Пока что они не нашли ничего. – И еще я думаю, нам надо снова поговорить с двумя ближайшими соседями Эбботтов. Может быть, кто-то из них что-то вспомнит.

– И еще с домработницей соседки напротив, – сказал Фалько. – Ну, знаешь, с той, что упомянула старую машину, припаркованную на другой стороне улицы.

– Ага. – Керри помнила.

– Мне тогда показалось, что домработница хочет что-то сказать, но боится сделать это в присутствии своей хозяйки.

– Ты раньше этого не говорил. – Керри остановилась у пассажирской двери.

– Может, там ничего и нет. – Фалько отпер двери. – Просто не могу забыть, вот и все.

Керри села в машину, пристегнула ремень.

– Может быть, теперь мне надо с ней поговорить. Возможно, она откроется мне.

Он завел машину.

– Знаешь, а я ведь не шутил.

Она смотрела, как он пристегивается. Он всегда делал это в последнюю очередь. Сел в машину, завел, пристегнулся. Как бы ей ни хотелось верить, что она правильно его поняла, Керри не собиралась ему подсказывать.

– Когда?

– Когда говорил, что ты лучшая. – Он посмотрел в зеркало и тронулся.

– Лестью ты ничего не добьешься, Фалько. – Она достала телефон и проверила, не было ли сообщений или звонков. – Твоя участь все еще не определена.

Он засмеялся, и она присоединилась, потому что это утверждение больше не было правдой.

Пришло сообщение.





Керри подумала о том, с кем они только что беседовали. У него была хорошая репутация, и казалось, что он действительно переживает из-за смерти друга. И все же была в его поведении какая-то обманчивость. Уклончивость.





Керри улыбнулась. Ее племянница понятия не имела, что такое тяжелый день, но Керри не собиралась разбивать ее розовые очки.





Керри отправила ей поцелуйчик в ответ на ее сердечко. В этом была вся Амелия. В любой момент готовая помочь, всегда думающая сначала о других, а потом уже о себе. Она сможет что-то изменить. Тут Керри вспомнила кое-что и отправила еще одно сообщение.





Керри смотрела, как появляются и исчезают точки, пока племянница пишет свой ответ.





Керри согласилась и поблагодарила ее. Вся ситуация была ужасной. Потерять ребенка – малыша или взрослого – самая ужасная боль. Родители Бена Эбботта страдали.

Может быть, именно поэтому бездушные утверждения Сьюзан Томпсон так раздражали Керри. У нее самой было двое детей, оба в колледже, и тем не менее казалось, что она не сочувствует горю Эбботтов. Больше всего на свете она хотела высказать свое мнение про пропавшую Селу Эбботт.

«Охотница за состоянием, – заявила она однозначно. – Села Эбботт пойдет на все, чтобы добиться своего».

А может, это Сьюзан Томпсон была готова пойти на все, лишь бы добиться своего?..

14

12:45

Адвокатское бюро «Йорк, Хэммонд и Голдман»

Двадцатая стрит, Север

Для сегодняшней встречи Джен выбрала свое лучшее платье – она отхватила его на распродаже и все ждала особого случая, чтобы его надеть. Как правило, она берегла дорогую брендовую добычу для свиданий с Тео.

Но Джен понятия не имела, когда состоится следующее свидание с Тео. Он не звонил и не писал с тех пор, как отменил ланч.

Видит бог, такое поведение неприемлемо. Совершенно неприемлемо. Пришло время потребовать у него отчета о его истинных намерениях. Льюис Йорк – адвокат Тео. Может быть, если она сможет перекинуться с ним хоть парой слов, она поймет, куда ведут ее отношения с Тео. Уж адвокат-то должен точно знать, собирается Тео разводиться или нет.

К выполнению секретной операции Джен приступила во всеоружии. Белое льняное платье без рукавов c намеком на декольте подчеркивало ее потрясающий загар и длинные ноги. Сексуально, но изысканно. Белые босоножки на платформе завершали дело. Она распустила волосы по плечам и лишь слегка подкрасилась. Расслабленная и элегантная. Джен выглядела сногсшибательно, даже если она сама так сказала.

Если она случайно встретит Льюиса, у нее заготовлено прекрасное начало для разговора. Джен хотела поблагодарить его за заботу о ее очаровательной крестнице. И может быть, как-то намекнуть, что ему стоит как следует присмотреться к своему другу. В последнее время Тео стал очень напряженным.

Если Тео попал в беду, Джен очень надеялась, что это никак не связано с тем, что случилось с Эбботтом и его семьей.

Сама идея абсурдна – разве нет?

Как бы там ни было, лучший способ исполнить задуманное – пригласить Амелию на ланч. Им все равно пора пообщаться. Она не видела Амелию целую неделю.

Джен прошла по мраморному полу, словно здание – ее собственность, и остановилась прямо перед стойкой администратора. Девушка за стойкой лет на десять моложе Джен, но в ней ничего не было. А Джен изо всех сил старалась сохранить упругими грудь и задницу и следила, чтобы на лице не появилось ни одной морщинки.

– Я могу вам помочь? – спросила девушка тоном, в котором явно читалось полное безразличие.

Женщины вечно завидовали Джен и редко старались это скрыть. Даже те, которые работали в крутых адвокатских бюро.

– Я Дженнифер Уиттен. У меня встреча с Амелией Своннер, ланч.

– Присаживайтесь, мисс Уиттен. – Она повернула руку ладонью вверх и, словно Ванна Уайт[7], указала на устроенную неподалеку зону ожидания. – Я передам мисс Своннер, что вы ее ждете.

– Благодарю вас.

Джен повернулась на каблуках и, гордо проследовав к группе роскошных кресел, устроилась в одном из них лицом к стойке администратора, чтобы видеть лифты, расположенные за ней. И хотя Джен никогда бы не признала этого вслух и не превратила бы мысль в действие – она умирала с голоду.

Но Джен была готова голодать, лишь бы не допустить отложения лишних граммов на своем теле.

Администратор подняла трубку и куда-то позвонила, затем положила ее и повернулась к девушке, которая только что подошла к стойке. Это была, очевидно, еще одна сотрудница, в руках она держала стопку папок. Тоже молодая и привлекательная. Она прижалась бедрами, обтянутыми дизайнерской юбкой, к стойке и стала болтать с администратором.

Джен расправила плечи и высоко подняла голову, а секунды с минутами все шли и шли. Когда обе девушки оглянулись на нее и засмеялись, прикрываясь ладошками, Джен охватила ярость. Конечно, она не могла знать, разговор о ней или нет. Но когда они обернулись во второй раз, Джен была готова подойти к ним и спросить, что же такое чертовски веселое произошло.

Но она не могла этого сделать. Чтобы не ставить не только себя, но и Амелию в дурацкое положение.

Джен достала телефон и написала СМС своей крестнице. Господи, если бы только знать все эти новомодные сокращения. А то у нее уходила масса времени на то, чтобы набрать всего одно предложение, не говоря уже о двух.





Джен отругала себя за нетерпение. У нее всегда был комплекс неполноценности. Как бы модно она ни одевалась и как бы ни работала над произношением, ей все равно казалось, что другие считают ее отбросом общества.

Джен ненавидела это чувство.





Джен молилась о том, чтобы мраморный пол разверзся и поглотил ее. Как теперь выйти отсюда?

Но, вместо того чтобы упиваться жалостью к себе и втягивать в это дело Амелию, она написала ответ:





Джен встала и прошествовала на выход, даже не взглянув на парочку за стойкой. Однажды она станет очень важной персоной. Может быть, даже женой сенатора.

Может быть, поэтому Тео ей и не звонил. Его рейтинг пошел вверх. А ведь он предупреждал, что будет крайне занят своей предвыборной кампанией.

На улице светило солнце, и Джен глубоко вздохнула. К концу года ее вклад в эти отношения принесет большие дивиденды. Ее новая жизнь будет стоить теперешнего ожидания.

Джен очень надеялась.

Когда она спускалась по лестнице, к тротуару подрулил темный седан. Открылась задняя дверь, и из машины вышла светловолосая женщина в огромных модных темных очках на пол-лица, с королевской осанкой и в розовом костюме, вне всякого сомнения от «Шанель».

Они встретились внизу лестницы – Джен как раз дошла до последней ступени, а блондинка только начала подниматься, – и тут Джен ее узнала.

Сьюзан Томпсон, жена Тео.

Сама того не желая, Джен остановилась как вкопанная. Она знала, что пялится на эту женщину, но оказалась не в силах выйти из транса. Как будто едешь мимо аварии – смотреть нельзя, но ты все равно поворачиваешься и смотришь.

Проходя мимо Джен, Сьюзан глянула на нее с очевидным отвращением и пошла дальше вверх. Джен проводила ее глазами.

Жена сенатора была так занята собой, что даже не узнала женщину, которая трахалась с ее мужем.

15

15:30

Уиспер-Лейк-серкл

Керри обошла дом и вышла на задний двор. Фалько начал с подъездной дороги. Внушительных размеров участок с видом на озеро занимал один или даже полтора акра. Сейчас их задача заключалась в том, чтобы осмотреть все постройки, предназначенные под снос. Этот момент в споре между Эбботтом и Томпсоном может иметь, а может и не иметь никакого значения в деле об убийстве.

Подготовка к сносу уже началась. Знаки «НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ» и «ОСТОРОЖНО! СТРОИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ» были расставлены по участку. Отдельно стоящий гараж также снабжен знаком. Бассейн за домом помечен большим красным крестом. Патио, все хозяйственные постройки. Все строения, принадлежавшие бывшим владельцам, определены под снос. Впрочем, электричество и другие услуги пока не отключили. Электричество – точно, поскольку один из фонарей позади дома все еще горел. Рядом с бассейном стоял внушительный экскаватор. Видимо, оттуда собрались начинать, как только будет получено последнее разрешение. И, очевидно, задержка отчасти объяснялась необходимостью отключения коммунальных услуг.

В самом конце участка, почти у озера, Керри остановилась и оглянулась на дом. Потом осмотрела берега озера. Место красивое, спору нет. Но в нем не было ничего уникального или экстраординарного, такие участки можно найти в окрестностях Бирмингема и за гораздо меньшие деньги. И без необходимости разрушать старый дом и строить новый.

Почему именно этот дом? Только чтобы досадить Томпсонам? Рассчитаться с ними за что-то?

– Что думаешь, Девлин?

Она медленно повернулась, бросив последний взгляд на озеро.

– Хотела бы я знать, почему Эбботт так заморочился c этим местом? Я понимаю, прекрасный вид, но я не вижу ничего особенного – ни вокруг, ни на этом конкретном участке.

– Я проверил школьный рейтинг, – сказал Фалько. – Ничего выдающегося, и в округе нет частных школ. – Он покачал головой. – Я тоже не понимаю. Родителей всегда ведь заботят в первую очередь школы?

– Определенно. Надо обсудить это с Бельмонтом. – Керри решила не упоминать дом в единственном их разговоре с адвокатом, чтобы посмотреть, не поднимет ли он сам эту тему. Но он не поднял. – Посмотрев на это все, я начинаю думать, что у Эбботта была какая-то причина, чтобы купить именно этот дом, а потом разрушить его.

– Позлить Тео Томпсона? – предположил Фалько.

– Именно, – согласилась Керри.

– Раз нам все равно придется ждать до завтра, чтобы поговорить с этой соседской домработницей, – сказал Фалько, – давай вернемся и спросим его.

Домработница, о которой упомянул Фалько, некая Энджи Коварт, сегодня работала, поскольку ее хозяйка собиралась устроить вечеринку. Так что она вернется домой не раньше полуночи. Чтобы не предупреждать заранее Коварт, Керри попросила миссис Дженкинс узнать ее расписание, но не говорить ей причину. Все еще не пришедшая в себя после убийств миссис Дженкинс с радостью согласилась помочь.

– Хорошая идея. – Керри не нравилось, что единственный близкий друг Бена Эбботта оказался не таким сговорчивым, каким мог бы быть. – Мне кажется, что по-хорошему с ним разговаривать больше нет смысла.