Джерри, вынув из кармана небольшую курительную трубку, вертел ее в кулаке. Курить он бросил пару лет назад, но все равно таскал ее с собой, чтобы было с чем возиться: она мешала ему грызть ногти.

Эйз вопросительно глянул на Истру. Девушка со стыдом поняла, что описание внешности она не узнала. Вэй просто сообщила ей свое впечатление об этом незнакомце, и все! Причем впечатления восторженные, а значит, необъективные. Хороший же из Истры сыщик!

— Ты это… следов «Пилы» не отыскал? — спросил он.

– Ну, – начала она неуверенно, понимая, что как-то выкручиваться нужно. – Точного описания нет. Могу лишь сказать, что он достаточно высок и строен.

— Как сквозь землю. Может, у тебя получится.

Именно такие мужчины нравились сестре.

Посмотрев ему в глаза, я понял, что зря это сказал. Теперь любая находка у него может быть сопряжена с печальными новостями.

– Еще он отличный танцор, – продолжала девушка, понимая, что вот эта деталь даст очень мало. – НО! Он танцевал с двумя девушками в одинаковых платьях, с каждой по три раза! Вот такие вещи не могли остаться незамеченными. На балах же обычно фиксируют приглашения?

— Сделаю, что смогу, Джо, — сказал он. — Позвоню, как что-нибудь появится.

Он ушел, склонив голову, зажав в зубах незажженную трубочку.

Распорядитель кивнул. Это была еще одна важная часть его обязанностей. Мало зафиксировать, кто прибыл на бал, надо еще записать все пары в танцах. Прежде всего это, конечно, требования этикета. Но в такой фиксации есть и еще кое-какая польза. Ведь если где скандал, если пострадает репутация девушки одного из знатных домов, то даже тот факт, что обидчик уделял оскорбленной даме повышенное внимание на балу, это тоже факт для разбирательства юристов. А ведь уже были прецеденты!

Я по бетонке направился к С-130. Десять минут, и мы в воздухе.

– Итак? – обратился к чиновнику сыщик сурово и даже немного зловеще.

Глава 50

– Я… – Паника распорядителя достигла предела. Руки мужчины тряслись, он жутко потел и чуть не плакал. – Я не знаю, что делать! Могу лишь заверить, что это просто не может иметь какого-то злого умысла.

Дом Воплей, остров Дос Диаблос.

– Мэтр, – не отступал Эйз, – у нас убийство!

Воскресенье, 29 августа, 12.43.

– О Небесные Стражи покоя! – Чиновник тяжело упал в кресло. – Я пропал. Господа следователи! Я просто в безвыходном положении! Я чту закон и правила нашей славной Циртии, я обязан ответить вам. Но… Ведь это касается Королевской Семьи! Я потеряю все!

Остаток времени на Часах вымирания:

– Что? – Истра недоуменно нахмурилась, посмотрела на своего начальника. Но тот лишь повел плечами, давая понять, что сам сбит с толку. – Мэтр? Какое отношение может иметь какой-то проходимец к Королевской Семье?

83 часа 17 минут.

На территории никогда не было тихо. Даже сейчас, среди ночи, воздух полонили звуки: крики ночных птиц в джунглях, нескончаемое жужжание насекомых, глухой шум ветра в пальмовых листьях. И вопли.

Сгорбясь в темноте, Восемьдесят Второй пытался вспомнить, бывало ли здесь когда-нибудь тихо: чтобы никто не кричал, не плакал, не исходил воплями. Наверное, такое все же бывало, просто что-то не припоминается. Иное дело в «Деке». Там, понятно, тоже вопили, но хоть не все время. Восемьдесят Второй много смотрел телевизор, в том числе и передачи, которые он научился тайком ловить через отростки спутниковых антенн, а потому знал, что вопли не всегда сопровождают твою жизнь. Хотя как знать: он же вроде как дефективный.

Улизнув, чтобы подобрать камень, Восемьдесят Второй забрался обратно в спальню дождаться полуночной проверки. После того как медсестра и охранник — неизменно вдвоем — убеждались, что он у себя в кровати и спит, дверь запиралась на ключ. Следующая проверка была через четыре часа.

Приподняв угол матраса, Восемьдесят Второй извлек небольшой комплект инструментов. Оберткой ему служил кусок дерматинового фартука, подобранный мальчиком в мусорном баке, а сами инструменты он собрал за последние пару лет. Все они были малость неказистые, но сделаны старательно. Восемьдесят Второй очень неплохо мастерил. Делать инструменты он наловчился лет с десяти и даже помогал Отто изготавливать хирургические приспособления для Альфы. Правда, делал он их без особого азарта, но, если на то пошло, какой вообще от такой жизни может быть азарт? Изготовление инструментов было делом непростым, требуя обучения и сноровки, а Восемьдесят Второй никогда не упускал возможности чему-нибудь подучиться. Пожалуй, эта его увлеченность, а может, и стремление к обучению, и была одной из причин, почему Альфа не давал Отто с ним разделаться. Альфа возлагал на него надежды. Восемьдесят Второй об этом догадывался, хотя знать не знал, что именно это были за надежды. Но Альфа цеплялся за них с упрямой агрессивностью. Не из любви; в этом мальчик убедился давно и прочно. В «Деке» было много других мальчиков, отношение к которым переметывалось у Альфы из крайности в крайность. Во многих из них Альфа с годами разочаровывался, и разочарование это было ужасным. Шесть недель назад он заставил Восемьдесят Второго и дюжину других детей сидеть и смотреть, как скармливается Изиде с Осирисом Один Тринадцать. Бедняга был недостаточно силен в арифметике, а когда держал скальпель, рука у него иной раз подрагивала. Альфу он очень разочаровал.

Парой металлических щупов Восемьдесят Второй легко совладал с замком и, выскользнув в коридор, запер дверь изнутри. Бесшумным призраком он поплыл пустыми коридорами главного корпуса и далее, крытым переходом, в сторону караульной. Дважды на пути встречались развилки со стенными камерами слежения, но он по памяти выжидал у них смену угла вращения и проходил незамеченным. Чтобы пробраться в Дом Воплей, ему предстояло пройти караульную или же выбираться наружу, что при наличии там ищеек было не только нежелательно, но и нереально. Из окна на территории он различал четверых: две тигровые гончие и еще пара какой-то новой породы, о которой он ничего не знал и знать не хотел. Спасибо, не надо.

Из караульни затхло воняло пивом, потом, сексом, нестираной одеждой и тестостероном. Вот бы облить ее бензином и поджечь! Даже представлять такое было сплошным удовольствием. Думалось об этом легко, настолько ненавистны были ему охранники.

А если вправду, решился бы он лишить кого-то жизни?

Он знал, что этого от него и ждут. И довольно скоро потребуют. Велят. Заставят.

– Он не мошенник, – жалко, чуть не плача, выдала их жертва. – Это совсем не то, что вы подумали. Это лишь шутка…

– Ага! – Эйз явно оживился. – Многие в столице в курсе веселого нрава младших принцев. Кто-то из их Величеств посетил бал в переодетом виде?

Боже.

– Не совсем… – поправил его распорядитель. – Я не знаю подробностей. Меня, конечно, не ставили в известность. Но… в общем…

Он кое-как справился с эмоциями.

Скользнув внутрь, он спрятался в затенении у двери, озирая ряды коек, над которыми витал разномастный храп.

– Мне просто передали указание записать гостя под определенным именем и не задавать вопросов, – объяснил чиновник, – и самому ни на какие вопросы о госте не отвечать. Да и что бы я там ответил, господа следователи?

Откуда-то слева послышался звук — тихий, робкий, для караульни явно нетипичный. Восемьдесят Второй бочком направился туда. Похоже, он знал, кто это.

– А от кого поступило такое указание? – поинтересовалась Истра, которой вся эта история казалась примерно такой же дикой, как первый рассказ Эйза о девушке, убитой якобы волками в лесу.

– Из Королевского Дома, конечно. – В тоне их допрашиваемого появилась некая надменность.

Да, там была именно она: на полу, в прогалине лунного света. Та женская особь.

– Мэтр, это уже очевидно, – иронично сообщил ему старший следователь. – Кто из Его Величеств передал послание. В чью форму был одет курьер?

У каждого из членов Королевской Семьи, конечно же, была собственная охрана, у каждого подразделения – своя форма.

Обнаженная, колени подтянуты к груди, голова наполовину закрыта руками. Спутанные рыжие волосы взмокли от пота, сгорбленная спина исполосована рубцами от ремня, особенно там, где в тело впивалась бляха. Почерк знакомый. Картерет.

– Офицер носил синее, – признался нехотя распорядитель. – Но поймите, я бы не хотел, чтобы Его Величество узнал…

Несмотря на духоту, женщину била крупная дрожь. Рядом блестела маленькая лужица — судя по запаху, моча. От страха ли, или от невозможности двинуться из-за побоев бедняга сходила под себя. У Восемьдесят Второго тревожно замерло сердце. Проспавшись и обнаружив непорядок, Картерет точно живого места на ней не оставит.

– Думаю, ему это не будет интересно, – заявил Эйз. – Спасибо за честную помощь следствию. Кстати, прибавьте к списку гостей вечера и все ваши записи по приглашениям на танцы. Можем забрать всю вашу книгу, и мы вас оставим. Вы же не против?

Весь вид чиновника говорил о том, что уход следователей станет одним из самых счастливых моментов в его жизни.

В каком-то фильме он услышал памятную фразу: «Что так, что эдак — все одно не угодишь». Видимо, так и чувствовала себя эта несчастная. И тогда, и тем более сейчас. Что ни делай, как ни тужься, чем ни угождай — перед охранниками все равно будешь виноватой. Повиновение и то зачастую у них наказывается. Суть именно в подчинении, в сокрушении воли. Восемьдесят Второй это знал. Вот почему для Отто и Альфы так важно все происходящее. Потому-го они и одобряют, чтобы охранники творили с Новыми Людьми что ни попадя — особенно когда это видят другие Новые Люди.

В гостях у принца



И тут женщина, открыв глаза, неожиданно посмотрела на него. Сама ясность ее страдающего взгляда словно пригвоздила его к месту. Она не сводила с него глаз; было видно, что она его узнала. Глянув на развалившегося на койке Картерета, она снова обратила взгляд к мальчику. Медленно, опасаясь невзначай издать из-за боли какой-нибудь звук, она поднесла палец к щеке, словно отирая с нее слезу. Этот жест Восемьдесят Второй тотчас узнал: в точности такой же, какой вслед за ним повторили те две мужские особи Новых Людей, когда перед ними истязали соплеменницу. У Восемьдесят Второго пересохло во рту. Потянувшись в карман, он вынул округлый кусок вулканической породы и под лунным светом выставил его на ладони, чтобы женщина видела. Глаза ее вспыхнули ужасом; она болезненно сощурилась, но Восемьдесят Второй покачал головой: дескать, не бойся. Сомкнув вокруг камня ладонь, он изобразил, что бросает его в спящего Картерета и тот от попадания якобы падает. Женщина проследила за его действиями. До нее явно дошло. Тем не менее она медленно повела головой из стороны в сторону. При этом в глазах у нее блеснули слезы; она смежила веки и больше на мальчика не смотрела.

Они снова оказались на улице. Светило солнце, широкий двор перед Королевской Залой был почти пуст. Справа и слева весело журчали роскошные фонтаны. Истра посмотрела на Эйза. Следователь стоял, неловко держа в руках объемный том записи приглашений на танцы и пару свитков. Вид у молодого человека не слишком довольный.

Глядя, как судорожно дрожит женщина, Восемьдесят Второй хотел сделать хоть что-нибудь, но надо было уходить. Вот ведь как нехорошо вышло: и не помог, и напугал пуще прежнего. А еще мальчика колотило от досады, что женщина не смогла постоять за себя даже тогда, когда ее мучитель лежал беззащитный. В глазах словно замельтешили бесовские красные тени: то была взметнувшаяся в нем внезапная ярость. В неистовом порыве Восемьдесят Второй взметнул руку с зажатым в ней камнем, целясь ненавистному охраннику в неприкрытую голову. Еще никогда он не был так близок к тому, чтобы решиться на убийство.

– Зачем ты у него это забрал? – указав на книгу, поинтересовалась девушка.

– Одна из наших с тобой версий – на балу мог быть кто-то еще, пострадавший от шантажа Ии, – напомнил Эйз.

Но он сдержался. Тело дрожало от исступленного усилия не убивать этого простертого перед ним человека. Оказывается, на то, чтобы всего лишь опустить руку, силы подчас требуется гораздо больше, чем вскинуть ее для удара.

– Но его имя, скорее всего, будет в списке приглашенных, – разумно возразила Истра.

– А ты не думаешь, что преступником может оказаться и кое-кто еще? – хитро улыбнулся ей начальник. – Новая версия. Мы с тобой сегодня много говорили о романтике. О тайных возлюбленных, например…

«Нет, не надо, — внушал он себе. — Пока не время».

Новоявленная сыщица уловила намек не сразу. Но, чуть подумав, кивнула.

– Ты предположил, что на балу мог быть какой-то кавалер, влюбленный в ту, вторую девушку, – рассудила она. – И он отправился вслед за Ией, чтобы ее наказать?

Надо было сделать еще кое-что.

– Как вариант, – уже серьезно кивнул Эйз. – Но еще я просто хочу узнать, кто вообще танцевал с ней в тот вечер. Вчера я еще раз был в лесу. Посмотрел снова на то место, где нашли девушку и ее бабушку. Следы. Плюс нюх нашего мэтра Кайла. Все говорит о том, что убийца все-таки мужчина.

– Ну да, – согласилась Истра и тут же чуть виновато улыбнулась. – А я так опрометчиво подозревала лучшую подругу.

Он собрался уходить, чувствуя при этом на себе взгляд женщины. Нет, взгляд этот не молил о помощи, и не было в нем проблеска надежды на спасение. Все, что в нем было, это тусклая, обреченная покорность, от которой надрывалось сердце.

Ей показалось или у ее начальника немного покраснели щеки? Он уставился куда-то выше ее плеча.

– Вообще, я и пошел туда второй раз из-за тебя, – признался он. – Чтобы ты не беспокоилась за подругу и не мучилась от таких подозрений.

Гнев багровыми угольями полыхал в мозгу. Кинув напоследок взгляд на лежащего пластом у себя на койке Картерета — голого, пьяного, — Восемьдесят Второй против воли сунул камень в карман.

Истра тоже отвела взгляд. Нет, его слова сейчас даже не смущали, они были такими теплыми… Ее начальник снова удивлял и еще немного пугал. Ведь у него нет причин так о ней заботиться. Новая сотрудница, да, он ее еле уговорил работать вместе, это тоже верно. Но… Он повел себя так… мило…

– Спасибо. – Девушка постаралась улыбнуться как можно более признательно. – Ты не обязан был…

«Пока рано, — решил он окончательно. — Но уже скоро».

– Я за тебя отвечаю, – суховато напомнил Эйз. – И мне надоели твои попытки сбежать. Так что все в порядке, к тому же это было важно для дела. Да и… вообще…

Последнее не слишком информативное замечание испортило весь его ответ. Истра невольно задумалась, что сестра, возможно, права. Эйз очень интересный мужчина и такой заботливый… Только что теперь с этим делать?

Пробравшись в дальний угол караульной, Восемьдесят Второй отомкнул замок и проскользнул в Дом Воплей. У него был план, хотя и крайне рискованный. Он уже как-то пытался выслать видео охоты. Теперь можно было попробовать еще кое-что. Но если поймают… За свою шкуру он, в общем-то, не опасался: дожить до взрослых лет мальчик все равно не рассчитывал. Другие недотянули и до его возраста. А вот чтобы устроить что-нибудь скверное Картерету, надо было и вправду постараться; тут и требуется осторожность.

– Ладно, – перешла девушка на деловой тон. – Мы получили, что хотели. И еще этот мошенник и его странная связь с Королевской Семьей. Это уже просто пугает!

– Привыкай, – теперь Эйз улыбался ей знакомо, озорно и весело. – Мы работаем в Королевском Квартале. Слышала, что говорил мэтр Кайл? У нас каждое второе дело связано с Правящим Домом.

Благополучно миновав все камеры наблюдения, он нашел, что искал: ноутбук на столе одного из спецов. Восемьдесят Второй заприметил его вчера и надеялся, что его не уберут. Получается, надеялся не зря.

Вспышка тепла и симпатии к начальнику забылась. А вот желание бежать прочь с этой работы усилилось тут же и многократно.

– И что с этим делать? – жалобно осведомилась девушка.

Открыв его, он нажал кнопку «пуск». Ноутбук загружался, казалось, целую вечность, но, когда загрузился, выход в Интернет был очень даже четкий. Восемьдесят Второй облизнул пересохшие губы, стараясь не слышать гулкого биения сердца. Так, вот страница браузера, набиваем адрес в Yahoo, логинимся на тот же имейл-акаунт — и за работу. Не успев еще набрать сообщение, он обратил внимание, что у ноутбука есть встроенная веб-камера.

В принципе, все, кто вхож на Королевский Холм, знали, что августейшая Семья отличается экстравагантностью нравов. Король был неплохим человеком, справедливым, умным, правил с душой. Люди его любили. Но вот с детьми ему не повезло. Так шептались многие и часто. Старший принц был хмурым и нелюдимым, к тому же ему как-то не везло с личной жизнью. От слова «совсем». Возможно, потому что его выбор всегда был… странным. Если не сказать скандальным. И невесты его то исчезали, то умирали. Из-за чего о Его Высочестве ходила дурная слава.

Младшие принцессы славились своей капризностью. Что в целом было немного утомительно, но вполне понятно. Королевские дочки, что тут еще скажешь. Мелкие шалости они затевали часто. Но все же держались в рамках приличий. А вот в выходках юных принцев градус скандальности просто зашкаливал. Король страдал от головных болей из-за своих младших наследников регулярно. Как и половина Королевского Холма. И связываться с принцами и их причудами совсем не хотелось.

Впервые за многие недели лицо Восемьдесят Второго тронула улыбка.

– Нам придется встретиться с самым младшим Его Высочеством, – тяжело вздохнув, сообщил Эйз своей напарнице. – На самом деле он не так плох. Неглуп, так точно. Просто… Это всегда столько волокиты! Разрешения, бумаги, письма и куча потерянного времени. Но давай хотя бы начнем все это. Пойдем, оставим прошение об аудиенции. Все равно мы уже в Замке, а до встречи с Грымом еще далеко.

– А ты сам без меня не справишься? – с надеждой поинтересовалась Истра. – Все же ты начальник, у тебя кольцо и всякие там преимущества…

Глава 51

Она испуганно замолчала. К ним, чеканя шаг, приближались аж четыре офицера Королевской охраны. Как раз в форме отряда гвардии того самого принца.

– Бросать друзей в беде плохо, – иронично сообщил Эйз напарнице, при этом мгновенно оказавшись совсем рядом и заслонив девушку от приближающихся офицеров.

В полете.

– Неужели этот распорядитель так быстро нажаловался? – шепотом удивилась растерянная и немного напуганная Истра. – А им разрешено пользоваться магической почтой?

Воскресенье, 29 августа, 12.44.

– Сейчас узнаем, – так же тихо ответил ей начальник, а потом выдал солнечную улыбку в адрес охраны. – Доброго светлого дня, судари! Мы с моей дамой нарушили правила? Прошу, если что, простить. Вроде на землю не плевали, не кричали и не шумели. У нас просто свидание.

Никто из офицеров его слова и улыбку не оценил. Люди Его Высочества были по-прежнему суровы и выглядели несколько устрашающе. Они подошли и остановились за два шага до парочки следователей. Старший из них чуть склонил голову в военном приветствии.

Остаток времени на Часах вымирания:

– Мэтр Эйзек из дома Вигосов, мэтресса Истра из дома Дамиров, – четко назвал их имена офицер. – Его Высочество принц Лейнард хочет вас видеть. Прямо сейчас. Следуйте за нами.

– Серьезно? – не выдержала новоявленная сыщица. – Так кстати! Даже странно.

83 часа 16 минут (время местное).

– Не думаю, что это совпадение, – иронично откликнулся на ее слова Эйз. – Но это точно кстати. Господа! Прошу проводить нас.

Ущербный я человек. Мне это известно. Возможно, потому и мой лучший друг тоже в каком-то смысле «ку-ку». Наше знакомство состоялось из-за Хелен. С ней мы дружили, когда еще учились в средних классах. Однажды в сентябре, под вечер, компания придурков старшекласников, налакавшись виски и основательно обожравшись дури, подкараулила нас на соседнем пустыре. Меня испинали до полусмерти — повредили и поломали все, что только можно, — и я валялся в луже крови, не в силах ничем помочь Хелен, которую сукины дети насиловали спереди и сзади. Физически мы оба потом оправились. А психически… ну а вы как думаете? Я исходил от отчаяния и бессильной ярости, а Хелен наглухо ушла в себя и затерялась где-то во мгле. Всю оставшуюся жизнь она периодически проходила курсы медикаментозной и психологической реабилитации. Руди взялся за нее, когда нам с Хелен было по двадцать с небольшим, и с той поры она постепенно пошла на поправку. И вот однажды я зашел в гости, а ее нет. То есть тело имелось, но уже холодное.

По взглядам охраны было понятно, что их сопроводили бы и без этой просьбы.

Дом Королевской Семьи напоминал жилища остальных родовитых Домов города. Только, конечно же, размах больше. Но в целом это был особняк с несколькими входами, где каждое крыло принадлежало ведущими в отдельные покои каждого из принцев или принцесс, а центральную часть занимала Королевская Чета. Многим Замок показался бы странным. Опять же Дом Королевской Семьи был похож на другие дома в Королевском Квартале, то есть разные части здания были покрашены в цвета, любимые членами семьи. Так что здание выглядело веселым и пестрым.

Что можно сделать, когда в тебе гаснет всякий свет? Лично я научился пользоваться темнотой. Через несколько месяцев после того нападения я занялся боевыми искусствами, причем не в какой-нибудь секции, а в настоящем японском додзё — и за годы обучения освоил все самые каверзные и грязные приемы, какие только мог. Во всяких там соревнованиях я не участвовал; я просто учился драться. По достижении возраста я пошел в армию, а оттуда поступил на службу в полицию Балтимора. Руди знал, что то нападение сделало с Хелен и со мной. В тот день я утратил почти всю свою человечность, а остатки потерял, когда она наложила на себя руки. Постепенно я разделился как минимум на три обособленных, хотя местами и совместимых личности: цивилизованного человека, копа и воина. Цивилизованное «я» во мне, несмотря на все, по-прежнему тяготело к идеализму. Коп был существом более циничным и не таким наивным (к счастью для всех нас, рулил в основном именно он). Однако когда пахло жареным, наружу деловито выбирался воин: дескать, а ну-ка, подвиньтесь, сейчас я займусь. Так что когда, сидя в шумной темноте С-130, я сортировал в уме всевозможные расклады, помогал мне в этом коп, но и воин был готов скользнуть в потемки и разобраться там с гадами по полной.

Следователей буквально отконвоировали к синему крыльцу. Истра нервничала. По дороге девушка успела кое-как натянуть вуаль, чтобы лицо оказалось закрытым полностью. Это было крайне неудобно. Полумаска не сильно мешала, а вот легкая ткань прилипала к щекам и губам. В нынешнем состоянии девушке казалось, что ей трудно дышать.

Эйз казался спокойным и собранным. Опять примерил на себя знакомую личину представительного и серьезного, даже немного сурового, старшего следователя. При этом он все еще соблюдал установленную с Истрой договоренность изображать парочку, и рука девушки лежала на его локте. Понимая, как нервничает его коллега, Эйз придержал ладонь сыщицы своей ладонью. Со стороны смотрелось мило, а на самом деле Истра сейчас была очень благодарна ему за поддержку. Это легкое пожатие хоть немного успокаивало.

Надо бы, наверное, поделиться своими переживаниями с Руди: о Большом Бобе, о перестрелке в «Глубоком железе», о находках в норе Хекеля. Чувствовалось, что мой самоконтроль мало-помалу идет на убыль. Понятно, что я профессиональный солдат, бывший детектив да еще инструктор по боевым искусствам — и то, и другое, и третье требует нешуточной самодисциплины и самообладания, — но не забывайте, что я еще и подпорченный товар. У парней вроде меня самоконтроль периодически нуждается в профилактике.

Караул остался снаружи, а еще два офицера, поджидавшие следователей у дверей, провели гостей в покои Его Высочества. Внутри все было как-то… скромно. Истра, пусть испуганная и взволнованная, все равно не могла не любопытствовать, все же не каждый день попадаешь в личные покои настоящего принца.

Вначале следователи оказались в небольшом холле. Здесь почти не было мебели, только пара кресел у большого камина с резной полкой. Кругом висели картины. Яркие пейзажи, оживляющие обстановку. Широкое окно, сквозь которое комнату заливало солнечным светом, было декорировано шторами красивого сочного синего цвета, оттенка индиго.

Руди до перехода в ОВН работал полицейским психиатром. Его задача — присматривать за целым взводом бойцов с передовой: мужчинами и женщинами, которые вынуждены по долгу службы то и дело браться за оружие. Как любит подчеркивать сам Руди, насилие, неважно насколько оправданное, неизбежно оставляет отметину. Сегодня я убивал людей, более того, горел желанием найти и убить еще нескольких. Эта нужда, эта иссушающая жажда найти ответственных и воздать им по заслугам не давала мне покоя, просто жгла меня изнутри, а комната, наполненная газом, как известно, не лучшее место для курильщика.

А потом гостей препроводили в совсем другое помещение, вид которого девушку просто удивил. Больше всего оно напоминало фехтовальный зал. Огромная пустая комната. Но лишь ближняя ее часть походила на место для тренировок, по дальней стене снова были развешаны картины, только еще не законченные. Стояли мольберты и небольшие столики с красками и палитрами.

Здесь тоже были просторные окна, комнату заливало светом. Во всем помещении имелся только один стул и пара простых табуреток. На одной из них, в дальней части комнаты сидел сам принц Лейнард – в белой сорочке с закатанными рукавами и простых прямых брюках, естественно, синих. Лицо Его Высочества скрывала обязательная полумаска. Ближе к гостям на стуле восседал еще один мужчина. Явно молодой, ровесник принца, высокий, худой. Он был одет во все черное, и это сильно оттеняло копну его непослушных светлых вьющихся волос, падающих на воротник рубахи.

С другой стороны, боевой пыл тоже нельзя терять: именно моя способность эффективно наносить удары и привлекла внимание Черча. Работа у него наделила меня необходимой рубцовой тканью — качеством, весьма полезным в драке, особенно когда таковая возникает внезапно, словно из ниоткуда. В сущности, ведь не мы сами на нее напрашиваемся. Не мы устанавливаем правила; зачастую самое пакостное насилие обрушивается на тебя как снег на голову. И не ты задаешь здесь тон. Никто из нас его не кличет, не будит понапрасну, но жизнь не спрашивает, справедливо ли оно, готов ли ты его принять. А если ты не готов схлестнуться с опасностью, молниеносно отреагировать на предательские выстрелы из-за угла, тебя сразит первым же залпом. Или можно прикрываться, лезть в клинч, но когда тебя метелят, зажав в углу, разве это выигрыш в поединке? Печальная правда в том, что верх при этом берет твой противник, а ты все равно остаешься в проигрыше. Это не спорт, очков тут никто не считает, а достается тебе в процессе по самое не могу. Заехав запрещенным ударом и прытко увернувшись от сдачи, шакал понемногу входит во вкус, почуяв кровь и пьянея от безнаказанности, и будет наседать на неуклюжего верзилу с кривенькой панк-рокерской ухмылкой, пытаясь ударить побольней, а лучше чикнуть ножиком по горлу. С таким сладить нелегко — точнее, очень даже трудно. Если такого задеть, то толку не особо много, а на ругань и угрозы он лишь оскалится — лучше и силы на это не расходовать. У него иной задор, и сложно предсказать, куда он бросится в следующую минуту. Знаешь лишь, что твой враг сделает это непременно. Единственная верная линия здесь — быть плохим парнем.

По взмаху руки принца караул, сопровождавший следователей, исчез. Лейнард отложил кисти, а он явно работал и чуть улыбнулся входящим. Истра поспешила выполнить легкий придворный поклон. А вот Эйз лишь кивнул. Он не сводил глаз со второго мужчины, находящегося в комнате, и было заметно, что незнакомец сыщика настораживает. Тот тоже внимательно рассматривал новоприбывших. Казалось, вид Истры вызвал у него улыбку, а вот ее начальник…

Незнакомец резко поднялся со стула. В следующий момент Эйз отпустил руку своей напарницы и решительно шагнул вперед, навстречу этому мужчине.

Плохой парень должен непременно прикончить врага, причем с первого захода, иначе понятия «охотник» и «добыча» примут новый смысл, поменяются местами. Плохой парень запрещенных ударов не терпит — он бьет сразу и насмерть. Зачем ему кожурка? Ему подавай сразу самое вкусное, такой уж у него норов.

Они встретились на середине комнаты, замерли друг напротив друга. Это напоминало какой-то молчаливый поединок, вызов. Короче, похоже, намечалась драка. Истра не знала, что ей делать. Кинуться между ними? От нее толку не будет. Стоять на месте как-то странно. Похоже, принц в этот момент тоже растерялся.

– О! – вдруг заговорил незнакомец в черном несколько язвительно. – Привет, Псина!

И я понимаю подобных парней. Знаю, что движет этими ненормальными.

– И тебе привет, Хорек, – в тон откликнулся Эйз.

А в следующий момент оба молодых человека шагнули ближе друг к другу, начали обниматься и хлопать друг друга по плечам.

А как же: я ведь сам такой. Убийца во мне зародился на окраине Балтимора, под тупыми ударами башмаков и под крики невинной девчонки, что разодрали мне душу в клочья.

Истра облегченно вздохнула, Его Высочество слабо улыбнулся.

– Вы умеете заставлять нервничать, – заметил он.

Я прикрыл глаза: воин вот он, тут как тут, в боевой раскраске, зорким стальным взором высматривает сквозь высокие стебли травы, выжидает своего часа.

– Простите, Ваше Высочество, – весело откликнулся незнакомец, причем в его тоне не было привычного придворного преувеличенного почтения, он говорил спокойно, как с приятелем. – Это Эйзек из Дома Вигосов. Мой друг еще со времен Школы.

«Бери их, — шептал он мне. — Без удержу. Без жалости. Без пощады».

– Мы оба были лучшими на своем факультете, – пояснил вслед следователь. – Немного соперничали, но больше сотрудничали.

– Псина и Хорек? – с сомнением повторил услышанные прозвища Лейнард.

Нехорошие мысли.

– Так нас обзывали другие, – отмахнулся приятель сыщика. – Зависть – страшная штука. Ведь мы были лучшими ищейками.

– А! – Принц успокоился полностью. – Только еще, похоже, вы были самыми бестактными на своем факультете. Вы напугали даму.

Хотя если вдуматься, в чем он не прав?

И Его Высочество улыбнулся Истре.

– Мастресса, забудьте их грубость, – предложил он благожелательно. – Прошу вас присесть. Я сейчас распоряжусь подать чай.

Самолет плыл по горящему синевой августовскому небу.

– Спасибо, – искренне поблагодарила девушка и прошла к тому единственному стулу, который освободил приятель ее начальника.

– Ваше Высочество. – Эйз вспомнил о манерах, поклонился принцу. – Мой друг успел представить меня. А я в свою очередь представляю вам мою спутницу. Это Истра из Дома Дамиров, младший следователь Королевского Сыска.

– Знаю, – коротко известил его Лейнард в ответ, но без раздражения, а все так же добродушно. – Истра, теперь я представлю вам Ниеля из Дома Раунов. Моего дворецкого и телохранителя.

– Очень приятно, – произнесла девушка, надеясь, что это позвучит хоть чуть-чуть искренне.

Интерлюдия

Все трое мужчин одинаково весело хмыкнули, явно оценив ее тон.

– Господа следователи! – Принц стал серьезным. – Я понимаю, что вы заняты важным расследованием, и не отвлекал бы вас от этого дела, о котором уже наслышан. Но случилось так, что мы с Ниелем оказались косвенно в нем замешаны. Потому я счел нужным пригласить вас сюда и извиниться.

Старый замок.

– Это было очень своевременно, – заметил в ответ Эйз. – Так как мы с Истрой как раз искали способ побеседовать с вами, Ваше Высочество.

Штутгарт, Германия.

– Работаешь ты по-прежнему быстро, – довольно прокомментировал это Ниель.

Пять дней назад.

– И это не может не радовать, – подхватил за ним принц. – Вам уже известно, что та несчастная девушка, что погибла в лесу, в вечер смерти танцевала три раза с неким иностранцем. Как я понимаю, вы идете по его следу, возможно даже, подозревая бедного чужестранца в убийстве?

Несмотря на серьезную тему, Лейнард говорил легко и даже немного весело.

– Уже не подозреваем, – тут же ответил следователь. – Но пару вопросов я бы хотел задать.

Конрад Ведер стоял во внутреннем дворе штутгартского Старого Замка, в тени одной из арок. Пожевывая коричную жвачку, он наблюдал за голубем, примостившимся на округлом шлеме Эберхарда Первого, герцога Вюртембергского, — прекрасная статуя, возведенная в 1859 году Людвигом фон Хофером. Прежде чем сюда прийти — отчасти по работе, отчасти из живого интереса к германской истории, — Ведер прочел про этот замок. Вообще стойких интересов у Конрада не было, но Германия захлестнула его еще тогда, когда он впервые приехал в эту страну тридцать четыре года назад. В Штутгарте он тоже был впервые и хотел с утра не спеша, в свое удовольствие побродить здесь со стороны Карлсплац, а еще заглянуть в музей Клауса Шенка — того самого графа Штауффенберга, некогда жителя Штутгарта, который в 1944 году совершил покушение на Адольфа Гитлера. Пару лет назад Ведер смотрел фильм «Операция „Валькирия“», тоже на эту тему. Том Круз, по его мнению, получился похожим на Штауффенберга, хотя в целом ни сам актер, ни проваливший в общем-то несложное задание изменник симпатии у него не вызывали. Ознакомившись с планом этажей и местом несостоявшейся ликвидации фюрера, Ведер пришел к выводу, что подошел бы к задаче по-иному и справился с ней куда лучше.

– Почему не подозреваем? – вдруг спросила Истра, даже не сообразив, что такое поведение при королевской особе может быть недопустимым.

Однако принц снова лишь весело улыбнулся, а потом перевел взгляд на ее начальника, будто позволяя тому объясниться.

Он посмотрел на часы: почти пора.

– Истра, – начал Эйз. – Как ты помнишь, распорядитель бала говорил нам, что это была лишь шутка, а не афера? И вот в чем ее смысл. На балу не было иностранцев. Был лишь тот, кто умело изобразил такого гостя.

И он посмотрел на Ниеля.

Вынув изо рта жвачку, Ведер аккуратно завернул ее в салфетку, которую упрятал в карман. Не оставлять лишних следов вошло у него в привычку. Он был невысокого мнения о прозорливости полиции, но лучше от греха подальше лишний раз не играть в игры с ищейками. Мимо прошлепала вереница туристов: жирные американцы в редкостно безвкусных рубашках, англичанин с дурными зубами, надменного вида француз. Что ни говори, а стереотипы бытуют не на ровном месте. Подождав, когда группа пройдет, Ведер смешался с людским водоворотом. Одет он был в джинсы и толстовку с капюшоном: на груди логотип штутгартского клуба, на спине эмблема «Мерседес-Бенц Арены». Такие ветровки здесь, на площади, он заприметил уже по крайней мере на пятерых. Темные очки, рыжеватая щетина, сутуловатая спина, слегка развязная походка: в общем, ни дать ни взять плейбой из бывших, никак не желающий смириться с тем, что ему уже за сорок. Свой нынешний антураж Ведер выработал за несколько дней неспешного фланирования по местным людным улицам. Такие, как он, сотнями тусуются в окрестностях Старого Замка, кто по магазинам, кто по музеям. Ведера от них и не отличить.

– Верно, – легко согласился его друг. – Его Высочество придумал эту шутку. А я просто хотел его развлечь.

– Мне было скучно, – признался принц. – Королевские балы не самое интересное развлечение. Ведь там столько всяких правил… А Придворный бал проще. Но мне так не хотелось привлекать к себе внимание! Вы просто не представляете, как это страшно, когда куча молоденьких девиц охотится за тобой по всей Зале! Даже потанцевать нормально трудно. А я люблю танцевать…

Сейчас он был похож на маленького обиженного ребенка.

Вместе с толпой его второй раз на дню занесло в музей Штауффенберга. В предыдущий раз он был одет по-другому. Тот антураж тоже соответствовал типичному штутгартскому прикиду и также отличался от истинного обличья Ведера. Можно было не усердствовать и остановиться на найденном, но Ведеру нравился процесс слияния с толпой: так он по-своему развлекался. Если б кто-то особо ушлый просмотрел с утра записи камер безопасности, ему, возможно, и удалось бы приметить кое-что полезное насчет подлинной внешности убийцы: все-таки народа в тот час было здесь поменьше. А так, среди толчеи туристов, это было фактически невозможно.

– И тогда я придумал все это! – закончил Его Высочество.

– Он придумал меня, – продолжил Ниель. – Иностранного гостя, романтичного и таинственного, который ищет свою единственную любовь. А наблюдая за мной, никто не обратил внимания на простого секретаря несуществующего посольства, и Его Высочество смогли развлечься.

Людская масса была поделена на три группы, и каждую гиды вначале загоняли в одну из комнат, где их ждала короткая лекция профессора Юргена Фройнда, замдиректора музея. Фройнд выходил с медленной величавостью, припадая на трость с серебряным набалдашником в стиле модерн. Хромота — Ведер точно знал это — была вызвана крупнокалиберной пулей, расщепившей ему тазобедренную кость. Тот выстрел был одним из очень немногих промахов, когда-либо допущенных Ведером, и за это он на себя досадовал. То, что он сам тогда схлопотал две пули в грудь и едва не истек кровью, было не в счет: не справился — будь добр, терпи. Это был один из трех огрехов в его профессиональной биографии, причем все как один связаны с работой на его «идеалистичных» заказчиков.

– Но, конечно, мы оба даже не подозревали, что попадем в такую историю, – снова стал серьезным принц. – Но… Кстати, Эйзек, а почему вы так сразу перестали подозревать Ниеля? Только из-за того, что раскусили нашу шутку?

– Нет, – спокойно возразил следователь. – Как бы хорошо я ни относился к вашему дворецкому, дело об убийстве слишком серьезно, чтобы сразу снимать с него подозрения. Но ведь Ниель был лучшей ищейкой на факультете, после меня, конечно.

Фройнд был высоким, с шекспировским лбом и бетховенской гривой седых волос мужчиной. Очки сидели у него на кончике носа, а широкие мосластые плечи были согнуты артритом — но и при этом из-под шкуры согбенного старика проглядывал истинный волк.

Ниель только усмехнулся на его вызов.

– Следы! – догадалась Истра, вновь забыв об этикете и приличном поведении при королевских особах. – Там, в лесу. Если Ниель был одной из лучших ищеек, он бы никогда не оставил столько следов и уж тем более не позволил бы себя ранить!

Речь он произнес примерно ту же, что и утром, даже жесты были примерно те же самые. «Вот уж воистину, — вздохнул мысленно Ведер, — повторенье — мать ученья».

– Отлично! – искренне обрадовался принц. – Истра, вы настоящее приобретение для Сыска. Всего-то два-три дня на работе, и так быстро понимаете суть! Эйзек, вы сделали отличный выбор. А в вашей компетентности никто в нашей семье давно не сомневается. Рад, что мы с Ниелем больше не подозреваемые. Но, возможно, мы чем-то еще можем помочь?

Он подождал, когда профессор начнет описывать картину покушения. Если у того все заучено, то сейчас он поднимет трость и концом ее укажет на фотографию во всю стену, на которой ткнет в то место, где стоял фон Штауффенберг, а где Гитлер. За этим показом Ведер делал вид, что щелкает цифровым фотоаппаратом. Разумеется, профессор и впрямь повернулся и начал постукивать по стене.

– Хотелось бы, – кивнул Эйз. – Вы оба были на балу, Ниель уделил убитой девушке много внимания. Ты можешь что-то о ней сказать?

– А! – Наконец-то дворецкий принца стал серьезен. – Конечно, вам же нужны любые детали. Вы думаете, что на балу был и сам преступник. И это возможно…

Он задумался.

Будь Ведер человеком иного склада, он бы, возможно, или торжествовал от того, как легко ему все дается, или, наоборот, досадовал, что не получается проявить себя сполна. Но киллер своей холодной эффективностью был сродни насекомому, а насекомые действуют механистично, и им не присуще злорадство.

– Только вот на самом деле, – продолжал Ниель с некоторой надменностью, – с убитой дамой я общался без удовольствия и был в ней совершенно не заинтересован.

– Но как же так! – удивилась Истра. – Три танца за вечер! Это же все-таки…

Он нажал кнопку, и из муляжа объектива со скоростью тридцать метров в секунду вылетела иголочка, почти бесшумно пущенная пневматической струей. Фройнд, резко втянув воздух, хлопнул себя по шее.

– Согласен, – поддержал ее принц. – Я тоже сначала даже рассердился на Ниеля. Ведь та, вторая девушка, она была так несчастна. Я хотел, чтобы мой дворецкий поддержал ее. Ведь он находился в центре внимания, выбрав ту даму, он бы сгладил неприятное начало вечера.

– Что я и сделал, – подтвердил Ниель. – Только по-своему. Я реально уделял той девушке много внимания. И ей это льстило, успокаивало ее.

— Чертов комар! — громко сказал при этом он, посмешив передние ряды взопревших туристов.

– Но тогда зачем танцевать со второй? – не понял Эйз. – Это же выглядело еще худшей издевкой!

– Ничего подобного, – даже обиделся его друг. – Все видели, что я просто издевался как раз над ней, приглашая ее. Я выставил ее неуклюжей. Я был с ней язвителен. И это заметили!

Да, действительно, при эдакой жаре от мух с комарами просто прохода нет. Лекция как ни в чем не бывало продолжилась. Ведер остался с группой до конца экскурсии, вытек вместе со всеми во внутренний двор и уже тогда отделился от толпы и не спеша прошел в галерею торгового пассажа. Среди многочисленных рядов тоже было многолюдно. Там он в различных магазинчиках прикупил себе кое-что из одежды, в туалете переоделся и, преобразившись в очередной раз, окончательно затерялся в толпе.

– Он явно показывал разницу между девушками, – подтвердил принц. – Скандал превратился в развлечение для публики. Та девица была осмеяна. Эйзек? Вы, как я понимаю, редко бываете на балах и не очень хорошо знаете установленные светом правила?

Следователь угрюмо кивнул.

Задерживаться в Штутгарте Ведер не планировал. В эффективности патогена он не сомневался, а следить за кончиной жертвы — кому это надо? Все неизбежно появится в газетах, причем едва ли не во всех: еще бы, где это видано, чтобы немецкий ученый скоропостижно умирал от лихорадки Эбола?

– Я бываю там чаще, – призналась Истра. – Люблю танцевать. И я понимаю, о чем вы говорите. В подобной ситуации сгладить неприятное начало вечера таким образом было правильно.

– Отлично! – улыбнулся ей Ниель. – Вы любите танцевать? Мы с Его Высочеством решили повторить наш выход. Но уже на ближайшем Королевском балу. Вы же там будете?

На тот момент как у Фройнда проявились первые симптомы, Конрад Ведер уже ехал поездом в Мюнхен. Не прошло и двадцати минут, как он успел задремать. А Юргену Фройнду как раз становилось плохо.

– Да. – Только сейчас девушка вспомнила, что очень скоро ей точно придется посетить Королевский вечер. Ведь он будет посвящен выпускницам Школы. – Я же только что прошла Распределение. И, конечно, я оставлю вам танец.

– Один танец, – вдруг довольно твердо заметил Эйз. – Она будет занята.

Принц посмотрел на всех троих своих гостей с явным любопытством.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

– Похоже, наш следователь тоже примет участие в развлечении, – хитро заметил он.

– Конечно, – тут же подтвердил сыщик. – Истра моя подчиненная, и это ее праздник. К тому же у нас расследование. Если преступник посещает балы, я просто не могу оставить девушку без присмотра.

БОГИ

– Я так и подумал, – насмешливо усмехнулся его друг. – Один танец. Мастресса Истра мне пообещала.

Истра снова смутилась. Все это выглядело так… Так, будто она встречается с Эйзом. Его реакция на приглашение Ниеля, намеки принца и его дворецкого… В такую ситуацию девушка еще не попадала. И вообще, можно подумать, что ее начальник на самом деле ей симпатизирует. Это… ей могло бы это понравиться.

– Простите, господа, – она решила спрятать свои эмоции за деловым тоном. – Но у нас все еще убийство. Ниель, вы случайно не узнали имя той второй девушки? Ведь она может быть в опасности.

– Нет, – огорченно признал дворецкий. – Она не называла свое имя. Если честно, я и сам не спрашивал. Я просто оказал ей поддержку. Но… я же не собирался всерьез с ней встречаться!

Если бы боги внимали молитвам людей, то скоро все люди погибли бы, постоянно желая зла друг другу. Эпикур
– Я тоже не спросил, – расстроился принц. – Мы с ней танцевали лишь один раз. Она очень скромна. Почти не говорила. Я не настаивал.

– А Ия? – тут же задал Эйз следующий вопрос. – Убитая девушка?

– Она говорила много. – Снова на лице Ниеля появилось не самое приятное выражение. – Хотела доказать свое превосходство. Постоянно болтала, сравнивая себя со второй. Мне приходилось все время ее останавливать и быть бестактным.

Глава 52

– Со мной она тоже говорила много, – добавил принц. – Все расспрашивала о намерениях нашего иностранца относительно нее. Я отделывался пустыми фразами. Она была утомительна. Но знаете, складывалось впечатление, что эта ваша убитая просто не переносит свою конкурентку. Она была явно зла на нее.

– Да, – тут же кивнул его дворецкий. – Она такую странную фразу сказала… Сейчас… Она заявила, что та, вторая девушка, не имеет права хотеть того, что принадлежит этой, как там вы ее назвали? Ие! Что даже наследница родовитого дома проигрывает ей, а уж какая-то дочь торговки вообще должна стоять в стороне.

«Фабрика драконов».

– Интересно! – с азартом признал следователь.

– И нагло, – буркнула Истра, прекрасно поняв, какую дочь родовитого дома упомянула Ия. – Но… что могли они не поделить? Вещь или, извините, мужчину?

Воскресенье, 29 августа, 12.51.

– Я бы поставил на второе ваше предположение, – ответил Его Высочество. – Такие страсти могут быть только в любви.

– Возможно, – осторожно согласился Эйз. – Но Ваше Высочество и ты, Ниель, вы не заметили, никто больше в Зале не уделял девушкам внимания? Может, как раз какой-нибудь мужчина интересовался ими?

Остаток времени на Часах вымирания:

– Прости, – искренне извинился Ниель. – Мне было не до того. Я в кои-то веки выбрался потанцевать и развлечься. А там была целая толпа милых девушек, и меня увлекала моя роль.

83 часа 9 минут (время местное).

– Я тоже не слишком на них смотрел, – заметил Лейнард. – Хотя… в самом начале вечера я случайно услышал, как ваша убитая ссорилась с каким-то молодым человеком. Она буквально вцепилась в него и что-то требовала. Но он явно ей отказал. И еще! Я больше на вечере этого парня не видел.

Истра встретилась взглядом с Эйзом и чуть ему кивнула. Она понимала, о ком речь.

Геката с Парисом стояли бок о бок на небольшом балкончике, выступающем из металлической дорожки, что огибала поверху центральный цех их основного производства. Внизу с бездумной и в то же время отточенной слаженностью, словно рабочие пчелы в танце, орудовал персонал в сто с лишним душ. Это был образ, который они то и дело с удовольствием обсуждали между собой. Все здесь распределялось по цветам, что добавляло картине богатства и наглядности: синие комбинезоны рядового персонала, белые халаты старших исследователей, зеленые одеяния хирургических, оранжевые — медицинских бригад, антрацитовые робы дрессировщиков. Все это с пастельными вкраплениями техников из различных отделов. Гекате нравился цвет, Парису — деловая суета.

– Спасибо, – поблагодарил следователь принца и своего приятеля. – Эти сведения были нам очень нужны. И мы обошлись без лишней бюрократии.

– Второе особенно ценно, – иронично откликнулся Лейнард. – Жаль, что смогли рассказать так мало. Я буду следить за вашим делом. Какой бы ни была эта девица, она слишком молода, чтобы погибнуть. Как и ее пожилая родственница, которая в принципе ни в чем не виновата.

Производственное помещение было округлой формы, сорок метров в поперечнике: ответвления боковых коридоров вели из него к лабораториям, инкубаторам, дизайнерским, в цеха биопродукции и компьютерные центры. Подсветка придавала всему праздничный, прямо-таки рождественский вид.

– Конечно, – церемонно поклонился сыщик, понимая, что пора уходить. – Мы постараемся распутать эту загадку быстрее. Истра?

Девушка уже поднялась со своего стула и шла к товарищу.

– Ваше Высочество, это было честью для меня, – она тоже чуть поклонилась принцу. – Ниель, приятно было познакомиться.

А по центру исполинской пикой высилась тайная — можно сказать, интимная — гордость близнецов: кадуцей с двумя свирепыми драконами, обвивающими на манер биспирали пастуший жезл. Каждый из драконов был высечен из цельной глыбы безупречного алебастра, своим молочным оттенком как нельзя лучше вторя цвету кожи близнецов. Жезл был сделан из мрамора, а крылья у драконов окованы золотом. Сами близнецы никакой конкретной религии не придерживались, но статуя была для них чем-то священным, вроде культового объекта. Она напоминала им суть их подлинной натуры.

– Танец! – напомнил он весело.

Парис, уперевшись бедром в ограждение, потягивал через соломинку бутилированную воду. Пили они с сестрой исключительно ту, что в частном порядке доставлялась им с гималайских ледников. Персонал довольствовался просто очищенной водой. Ну а склад у них в доке был доверху забит той, что с завода в Ашвилле, где по доверенности от Сайруса распоряжался Отто. Никому на «Фабрике драконов» пить из тех бутылок не разрешалось. Про Гекату с Парисом говорить не будем — и так все понятно.

– Только один, – тут же вместо Истры отозвался Эйз почти сурово.

– Два, – вдруг решил принц. – Второй, я надеюсь, мастресса Истра оставит мне.

Обычно поставки воды шли прямо с завода на таможенный склад, а оттуда судами доставлялись в порты по всему миру. Текущая партия предназначалась для дистрибуции по нескольким островам Багамского архипелага. Через десять часов должен был подчалить грузовой борт.

Девушка только благодарно улыбнулась в ответ, а ее начальник уже тянул ее прочь.

— Ты думаешь, папик действительно что-то подмешивает в воду? — поинтересовался Парис.

— А ты?

Откровения в Королевском трактире

Он пожал плечами.



Истра с удовольствием осматривалась по сторонам. Эйз повел ее обедать в Королевский трактир. Это заведение напоминало длинную ротонду с тонкими колоннами песочного цвета и яркой оранжевой крышей. Столики тут были изящные, кресла удобные. Кругом стояли кадки и ящики с цветами.

— Не знаю, что и сказать. Мы уже пробовали и на токсины, и на ртуть, и на загрязнители с бактериями. Ничего. Вода как вода.

— Может, так оно и есть, — заметила Геката сдержанно. — Может.

– Красиво! – с восторгом делилась девушка впечатлениями. – Я так давно здесь не была! До поступления в Школу мы сюда выбирались с родителями раз в месяц. Только…

Она в очередной раз чуть смутилась.

— Если это тебя так волнует, слей ее всю в океан да наполни по новой из-под крана.

– Все на нас смотрят, – намного тише закончила она.

– Не забывай, мы же изображаем пару, – наставительно заметил ее начальник. – Теперь они все гадают, кто мы.

— Да хоть бы и так, — сказала сестра. — А ты не хотел бы знать, что в ней на самом деле?

– Не самый приятный момент, – призналась Истра. – Все же не люблю я эти светские выходы.

– Но зато явно любишь балы. – Эйз чуть поморщился.

— Ты же сама распорядилась к нашему возвращению проверить все на сто метров вглубь. Давай уж дождемся, пока закончат анализы. Или, — он сузил глаза, — думаешь, ты знаешь, что там может быть?

– Так я же туда просто танцевать хожу, – возразила его напарница, – и все. Не верю я в великую романтику в красивых залах.

— Я? Откуда? — Взяв у брата бутылку, Геката отхлебнула из нее. — Знать я не знаю, но подозрения кое-какие есть. Общие.

– Но при этом рискуешь стать звездой следующего вечера. – Казалось, молодого человека это немного раздражает.

— Какие именно?

– Интересно, – возмутилась Истра, – и как бы я отказала принцу?

– А Ниелю? – спросил начальник.

— Генетические факторы.

– Он же твой друг, – быстро нашлась с ответом девушка и тут же задала свой вопрос: – Только у меня сложилось впечатление, что вы с ним давно не виделись?

– Верно, – кивнул Эйз. – Мы дружили в школе. Правда, оба были лучшими на курсе. Но почему-то не соперничали. Наверное, времени на это не было. Остальные ученики нас недолюбливали. Дразнили. А вдвоем отбиваться от толпы легче, к тому же нам было весело вместе.

— Генная терапия?

– Тогда почему перестали общаться после Школы? – поинтересовалась Истра. – Кстати, а нас тут точно кормить будут или только сплетничать станут?

– Обед уже несут. – Сыщик заметил официанта за ее спиной. Он дождался, когда перед ними на столе установят заказанные блюда, и потом решил ответить на вопрос девушки: – Ты забыла, что мы учились в спецклассе. Наше Распределение намного серьезнее твоего, и чаще всего ищейки служат в армии. Я никого еще с курса не встречал после Школы. Так и с Ниелем. Хотя первые годы мы хоть как-то общались, отправляли друг другу короткие послания. Потом он совсем исчез. Встретить его сегодня большая удача.

— А что? С водой такое возможно. Нелегко, но папику по силам. И даже нам.

– Только ты счастливым не выглядишь, – заметила его напарница. – Скорее, расстроенным.

— Что за генная терапия?

– Все же не зря я взял тебя на работу, – улыбнулся ей начальник. – Ты наблюдательна. Но я расстроен не из-за друга. А из-за того, что мне точно придется идти на бал.

— Не берусь гадать. Если бы папик был просто нечистый на руку бизнесмен, он бы, наверное, добавлял туда что-нибудь, вызывающее к воде привыкание. К конкретному ее сорту.

— Но мы пробовали на гормоны…

– Прости, но невольно становится все любопытнее, что же такое случилось с тобой в Королевской Зале? – решилась Истра задать вопрос. – Но если не хочешь, не рассказывай.

– Ну… – Он помялся. – Вспомни разговор у принца. Те две девушки в одинаковых платьях. Вторая перешла дорогу Ие. Что-то не поделили, и мы все уверенно заявили, что речь идет о мужчине. Только по такой причине две девицы могут враждовать серьезно.