– И что я буду там делать?

– Преподавать, помогать мне восстанавливать Вторую армию, валять дурака у озера?

Вот на что намекал Толя. Он надеялся, что я вернусь в Ос Альту. Мне было больно даже думать об этом.

Я покачала головой.

– Я не гриш и определенно не дворянка. Мне не место при дворе.

– Ты могла бы остаться со мной, – тихо произнес Николай, продолжая вертеть бутылку. – Мне по-прежнему нужна королева.

Я встала с кресла и столкнула его ноги с пуфика, присаживаясь на низенький стул, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Я больше не заклинательница Солнца, Николай. Я даже не Алина Старкова. Мне не хочется туда возвращаться.

– Но ты понимаешь… это. – Он похлопал себя по груди.

Да. Скверна. Тьма. Ее можно одновременно ненавидеть и жаждать.

– Я стану только обузой. Власть обязывает, – напомнила я.

– Обожаю, когда ты меня цитируешь, – он вздохнул. – Жаль, что я такой чертовски мудрый.

Я засунула руку в карман и положила изумруд Ланцовых на колено Николая. Женя вернула его мне, когда мы покидали Томикаяну.

Он поднял его, покрутил. Зеленый камень засверкал в свете пламени.

– Значит, шуханская принцесса? Пышногрудая фьерданка? Дочь керчийского магната? – он протянул мне кольцо. – Оставь себе.

Я уставилась на него.

– Сколько же кваса ты выпил?!

– Нисколько. Оставь его себе. Пожалуйста.

– Николай, я не могу…

– Я перед тобой в долгу, Алина. Как и вся Равка. Это меньшее, что я могу тебе предложить. Займись благотворительностью, выкупи оперный театр или смотри на кольцо с тоской во взгляде, когда будешь думать о прекрасном принце, который мог стать твоим. К твоему сведению, я бы выбрал последний вариант, желательно в сочетании с обильными слезами и декламацией отвратительных стихов.

Я рассмеялась.

Николай взял меня за руку и вложил в нее кольцо.

– Возьми его и построй что-то новое.

Я повертела кольцо на ладони.

– Я подумаю об этом.

Он закатил глаза.

– Что у тебя за проблемы со словом «да»?

На глаза накатились слезы, и я часто заморгала.

– Спасибо.

Николай отклонился.

– Мы были друзьями, не так ли? Не просто союзниками?

– Не будь дураком, Николай. Мы и сейчас друзья. – Я стукнула его по колену. – Итак, теперь мы с тобой обсудим некоторые вопросы по Второй армии. А затем ты пойдешь смотреть, как я горю.

* * *

По пути к докам я ускользнула и нашла Женю. Они с Давидом ютились в палатке фабрикаторов на восточной стороне лагеря. Когда я вручила ей запечатанное письмо с равкианским двуглавым орлом, она замерла, держа его так осторожно, словно к тяжелой бумаге было опасно прикасаться.

Девушка погладила восковую печать, ее пальцы слегка дрожали.

– Это…?

– Помилование.

Она разорвала конверт, а затем прижала бумажку к себе.

Давид поинтересовался, не отрывая взгляда от рабочего стола:

– Нас посадят в тюрьму?

– Пока нет, – ответила Женя, смахивая слезы. – Спасибо. – Тут она нахмурилась, поскольку я вручила ей второе письмо. – Это что?

– Предложение о работе. – Мне пришлось долго убеждать Николая, но в конечном итоге он увидел смысл в моих словах. Прочистила горло. – Равка по-прежнему нуждается в своих гришах, а гриши все еще нуждаются в пристанище в этом мире. Я хочу, чтобы ты руководила Второй армией. Вместе с Давидом. И Зоей.

– Зоей?! Это мое наказание?

– Она сильная, и мне кажется, что в ней есть задатки хорошего лидера. Или же она превратит твою жизнь в кошмар. Вероятно, и то, и другое.

– Почему мы? Дарклинг…

– Дарклинга больше нет, как и заклинательницы Солнца. Теперь гриши могут сами собой управлять, и я хочу, чтобы были представлены все ордены: эфиреалы, субстанциалы и ты… как корпориал.

– Я ненастоящий корпориал, Алина.

– Когда у тебя была возможность, ты выбрала красный. И я надеюсь, что это разделение перестанет иметь значение, если гришами будет руководить кто-то из своих. Все вы могущественны. Все вы знаете, каков соблазн силы, статуса или знаний. Кроме того, вы все герои.

– Они последуют за Зоей, может, даже за Давидом…

– Гм-м? – рассеянно спросил он.

– Не обращай внимания. Тебе придется снова посещать собрания.

– Ненавижу собрания, – пробубнил он.

– Алина, – обратилась Женя. – Я сомневаюсь, что они последуют за мной.

– Так заставь их, – я коснулась ее плеча. – Помни, храбрая и несокрушимая.

Ее лицо медленно расплылось в улыбке, и девушка подмигнула.

– И изумительная.

Я просияла.

– Так ты согласна?

– Согласна.

Я крепко обняла подругу. Она рассмеялась, затем заправила локон, выбившийся из моего платка.

– Цвет уже блекнет, – заметила она. – Может, освежим тебя?

– Завтра.

– Завтра, – согласилась Женя.

Я еще раз ее обняла, а затем выскользнула под остатки дневного света.

* * *

Я бродила по лагерю, следуя за толпой мимо доков к пескам того, что еще недавно было Неморем. Солнце почти село, наступали сумерки, но не заметить погребальный костер было невозможно – огромный бугор из веток березы, сплетающихся, как белые конечности.

Я увидела уложенную сверху девушку, и по мне прошла дрожь. Ее волосы рассыпались вокруг головы белым ореолом. На ней был сине-золотой кафтан, шею сковывал ошейник Морозова, оленьи рога казались серебристо-серыми на фоне кожи. Какую бы проволоку ни использовали фабрикаторы, чтобы скрепить кусочки, она была скрыта из виду.

Мой взгляд прошелся по ее лицу – моему лицу. Женя проделала необычайную работу. Все черты выглядели идентичными моим – форма носа, абрис челюсти. Татуировка на щеке исчезла. От Руби почти ничего не осталось – солнечного солдата, который стал бы заклинателем, если бы не погиб в Каньоне. Она умерла обычной девушкой.

Мне претило использовать ее тело подобным образом, ведь тогда ее семье будет нечего хоронить. Но Толя меня переубедил. «Она верила, Алина. Даже если тебе это не нравится, позволь ей исполнить свой последний акт веры».

Рядом с Руби лежало тело Дарклинга в черном кафтане.

«Кто привел его в порядок?» – гадала я, чувствуя, как в горле появляется комок. Кто так аккуратно зачесал назад его черные волосы? Кто сложил его элегантные руки на груди?

Кто-то в толпе жаловался, что Дарклинг не должен делить погребальный костер со святой. Но мне это казалось правильным, а народ должен был увидеть конец нашей истории.

Оставшиеся солнечные солдаты собрались вокруг костра, их голые спины и грудь были украшены татуировками. Среди них стоял Владим со склоненной головой, выпуклая плоть его клейма очерчивалась сиянием огня. Многие плакали. Николай стоял поодаль, безукоризненный в своей армейской форме. Сбоку от него появился Апрат. Я натянула платок на голову.

Взгляд Николая на секунду сомкнулся с моим с другой части круга. Он подал сигнал. Апрат поднял руки. Инферны чиркнули кремнями. Пламя взлетело ослепительной дугой, как шустрые воробьи кружа и разделяясь между ветками, облизывало сухой трут, пока тот не задымился и не загорелся.

Пламя росло, его язычки мерцали, поглощая листья большого золотого дерева. Стоны и рыдания толпы вокруг меня стали громче.

«Санкта, – кричали они. – Санкта-Алина!»

Глаза защипало от дыма. Появился неприятный приторный аромат.

«Санкта-Алина!»

Никто не знал, проклинать его имя или восхвалять, поэтому я произнесла его тихо, на одном дыхании.

– Александр, – прошептала я. Имя мальчика – отринутое и почти забытое.

Эпилог

На побережье Западной Равки, к югу от Ос Керво, на берегах Истиноморя стояла часовня. Тихое местечко, двери которого почти облизывали волны. Отбеленные стены были усеяны ракушками, а купол, паривший над алтарем, больше напоминал синие морские воды, чем небеса.

У них не было ни грандиозного венчания, ни контракта или выкупа невесты. У девочки с мальчиком не осталось семей, которые суетились бы над ними, водили в ближайший городок, устраивали в их честь застолья. На невесте не было ни кокошника, ни золотого платья. Единственными свидетелями стали рыжая кошка, забившаяся между скамьями, и мальчик с деревянным мечом, который остался сиротой. Ему пришлось встать на табуретку, чтобы держать короны из веток над их головами, пока священник благословлял пару. Они назвали выдуманные имена, но клятвы дали настоящие.

* * *

В мире все еще разражались войны и появлялись сироты, но здание, построенное на руинах Керамзина, полностью отличалось от предыдущего. Теперь оно не было княжеским поместьем, полным вещей, которые нельзя трогать. Теперь оно стало домом для детей. Крышку пианино в музыкальном классе никогда не закрывали. Дверь кладовой оставалась открытой. В спальнях всегда горели лампочки, чтобы разгонять тьму.

Слуги этого не одобряли.

Ученики были слишком шумными. На сахар для чая, уголь на зиму, книги, в которых содержались одни лишь сказки, тратилось слишком много денег. И зачем каждому ребенку новая пара коньков?

Юные. Богатые. Вероятно, ненормальные. Вот что шептали о паре, управляющей приютом. Но они платили сполна, а мальчишка источал такое очарование, что на него было невозможно злиться, даже когда он отказывался пороть какого-то проказника, оставившего грязные следы по всей прихожей.

Поговаривали, что он дальний родственник князя, и хотя мальчик хорошо умел вести себя за столом, было в нем что-то и от солдата. Он учил детей охотиться и расставлять ловушки, а также новым методам ведения сельского хозяйства, которые предпочитал король Равки. Сам же князь поселился в своем зимнем имении в Ос Альте. Последние годы войны плохо отразились на его здоровье.

Девочка изменилась – хрупкая, странная, с белыми волосами, которые оставались распущенными, как у незамужней женщины. Казалось, она абсолютно не обращала внимания на сердитые взгляды и неодобрительное цоканье языком преподавателей и слуг. Она рассказывала ученикам причудливые небылицы о летающих кораблях и подземных замках, о чудовищах, которые пожирали землю, и о птицах, летающих на огненных крыльях. Девочка часто ходила по дому босая, а в коридорах постоянно витал запах свежей краски, поскольку она безустанно обновляла дом, рисуя карту на стенах одного из кабинетов или покрывая потолок в комнате учениц ирисами.

– Художник из нее так себе, – заметил один из преподавателей.

– Но у нее определенно богатое воображение, – ответил второй, скептически поглядывая на белого дракона, свернувшегося вокруг перил лестницы.

Ученики изучали математику и географию, науку и искусство. Из местных городов и поселков привезли мастеров, чтобы обучать их ремеслу. Новый король надеялся отменить призыв через пару лет, и если он преуспеет, каждому равкианцу потребуется начать свое дело. Когда у детей выявляли способности гришей, им разрешалось выбирать, поедут ли они в Малый дворец или нет, но в любом случае двери Керамзина всегда оставались для них открытыми. По ночам их просили упоминать в своих молитвах имя юного короля – Короля шрамов, который сделает Равку сильной.

* * *

Даже если мальчик с девочкой не были дворянского происхождения, у них определенно имелись друзья из высших слоев общества. Им часто приходили подарки, иногда отмеченные королевской печатью: набор атласов для библиотеки, плотные шерстяные одеяла, новые сани и пара одинаковых белых лошадей для них. Однажды к ним приехал мужчина с флотом игрушечных лодок, и дети тут же устроили мини-регату в ручье. Преподаватели отметили, что незнакомец был юным и красивым, с золотистыми волосами и светло-карими глазами, но определенно странным. Он остался на ужин и ни разу за вечер не снял перчатки.

Каждую зиму, во время празднования Святого Николая, по заснеженной дороге проезжали сани, запряженные тройкой лошадей, и из них выходили три гриша в мехах и плотных шерстяных кафтанах – красном, фиолетовом и синем. Их сани были загружены подарками: инжиром с абрикосами, пропитанными медом, кульками ореховых сладостей, перчатками, отороченными мехом норки, и сапогами из мягкой, как масло, кожи. Они засиживались допоздна, намного позже того, когда дети ложились спать, и беседовали, смеялись, рассказывали истории, ели маринованные сливы и жарили сосиски из баранины на огне.

В первую зиму, когда друзьям пришло время уезжать, девочка вышла под снег, чтобы попрощаться, и роскошная шквальная со смольными волосами вручила ей еще один подарок.

– Синий кафтан, – сказала учительница математики, качая головой. – И что она будет с ним делать?

– Может, она знала погибшего гриша, которому он принадлежал, – предположила повариха, заметив, как на глаза девочки навернулись слезы. Они не видели записки, в которой было сказано: «Ты всегда будешь одной из нас».

Мальчик и девочка оба познали потери, и горе никогда их не покидало. Иногда он обнаруживал ее у окна, играющей с лучиками света, которые лились через стекло, или сидящей на ступеньках приюта и глядящей на пень дуба неподалеку от ворот. Тогда мальчик крепко ее обнимал и вел к берегу пруда Тривка, где жужжали насекомые, высоко росла сладкая трава, и где забывались старые раны.

Девочка тоже видела его грусть. Хотя лес по-прежнему приветствовал мальчика, теперь они перестали быть связанными врожденными узами, которые сгорели в тот же момент, когда он отдал жизнь ради девочки.

Но уже через час преподаватели ловили парочку на том, что они хихикали в темном коридоре или целовались у лестницы. Да и кроме того, у них было слишком много забот, чтобы долго печалиться. Нужно было вести уроки, готовить еду, писать письма. По вечерам мальчик приносил девочке чай с цветком яблони, плавающим в голубой чашке, и кусочек лимонного пирога. Он целовал ее в шею и нашептывал ласковые слова на ухо: красавица, любимая, заветная, мое сердце.

Они прожили заурядную жизнь, полную заурядных событий – если любовь можно так назвать.

Благодарности

Пару лет назад я начала путешествие во тьму вместе с девочкой, у которой на то время еще не было имени. Мне повезло быть знакомой с людьми, которые поддерживали меня и подбадривали на каждом шагу.



КОМАНДА «НАУКА»(!)

Самое забавное в трюке Алины с преломлением света то, что это один из некоторых научных фактов, которые упоминаются в этих книгах. В нашем мире он называется «эффект плаща-невидимки» (что в высшей степени меня радует). Погуглите и приготовьтесь взорвать себе мозг. Эту идею предложил мне Питер Байбринг, и Томикаяна названа в честь его дочери Айрис Томмико. Харпер Сейко: обещаю, твое имя будет в следующей книге. Также хотелось бы поблагодарить жену Питера, Мишель Тихару – мою любимую подругу и прекрасную писательницу. Когда «Генри Холт» выкупил трилогию «Гриши», я танцевала на ее кухне. Это не эвфемизм. Огромная благодарность Джону Уильямсу за искру идеи, которая привела к акустическому покрову.



КОМАНДА СЛОВОБЛУДОВ

Мы с Ноем Уилером спорили из-за названий, сблизились из-за книг и сдружились из-за клецок. Спасибо, что превратил этот тяжкий труд в веселье. Также огромное спасибо Джону Ягеду, Джин Фейвел, Лауре Годвин, Ангусу Киллику, Элизабет Фитиан, Люси дель Прайор, Эйприл Вард, Ричу Диасу, Эллисон Верость, неугомонно терпеливой Молли Брюлле и замечательной Ксении Винницкой с Кейтлин Свини, которые сделали все возможное, чтобы продвинуть трилогию в интернете. Еще хотелось бы выразить особую благодарность Веронике Рот, Джону Пикасио, Майклу Скотту, Лорен Де Стефано и Рику Риордану за то, что были так добры ко мне и этим книгам.



КОМАНДА «НЬЮ-ЛИФ»

Спасибо Джоанне Вольп – гениальному агенту и замечательной подруге. В особенности за то, что напугала меня до чертиков в номере отеля в Белфасте. Спасибо Кейтлин Ортиз, что сделала «Гришей» международной серией и что терпела мой абсурдный подход к договорам и планируемым поездкам; Пое Шабазиану за то, что смеялся над моими дурацкими шутками и помогал освоить дебри Голливуда; а еще Даниэль Бартель и Джейде Темперли за то, что пошли на баррикады, вооружившись изяществом и хорошим юмором.



КОМАНДА КРУТЫХ ДАМОЧЕК

Морган Фахи была замечательной читательницей, составляла мне компанию в ночных чатах, а еще веселила по электронной почте. Спасибо, что столько раз не давала Лийоре прыгнуть с обрыва. Сара Мисл помогла мне со многими сюжетными трудностями, и я никогда не забуду наш бункер-чат в новогоднюю ночь – «Скаймол»! Кейт Гаффар, ака Императрица Свэга, ака Мастер-Фабрикатор, ака Мисс Всезнайка: не знаю, что бы я без тебя делала в качестве заговорщицы и наперсницы. Премного благодарностей Синди Пон, Мари Руткоски, Робин Вассерман, Эми Кауфман, Дженнифер Раш, Саре Риз Бреннан, Кассандре Клэр и Мэри Лю за поддержку, сплетни и вдохновение. А также Эмми Лейбурн, Джессике Броди и Анне Бэнкс – у меня такое впечатление, что мы вместе побывали в летнем лагере или же на войне, и я наслаждалась каждой минутой. Особая благодарность Холли Блэк, которая сломала меня и построила заново за время поездки на такси. Народ, эта женщина всемогущая! Это так, к слову.



КОМАНДА «ЛОС-АНДЖЕЛЕС»

Выражаю огромную любовь и благодарность Рэю Тежаде, Остину Уилкину и Рейчел Тежаде с ю-туб канала «Ocular Curiosity» (ака Лиги Непостижимого Веселья!). Дэвид и Эрин Питерсон, моя любимая могущественная парочка, – спасибо, что так щедро делились своим временем и талантом. Рэйчел Мартин готовит чертовски классные энергетические булочки, а Робин Бэйкон именно та женщина, которой следует довериться, когда дело касается ПРАВОСУДИЯ. Джимми Фриман баловала меня добротой, подбадриванием и своим гостеприимством. Гретхен Макнейл была мне изумительной соседкой по комнате на конвенциях и, как для такой Марианны, давала удивительно хорошие советы. Огромная благодарность Дэну Брауну, Брэндону Харви, Лиз Гамильтон, Джошу Каменски, Хизер Джой и малышке Фиби, Аарону Уилсону и Лауре Реччи, Майклу Пессу, абсурдно крутой Кристине Стрейн, Роми Кортьеру, Трэйси Тейлор, Лорен Мессии, Мел Кейн, Майку ДиМартину и Курту Матилла, который заново подсадил меня на комиксы. Брэй Фарвелл, ты не живешь в Лос-Анджелесе, но ни в какую другую категорию не вписываешься. Негодяй!



КОМАНДА ПРОМОУТЕРОВ

Огромное спасибо библиотекарям, преподавателям, блогерам и книготорговцам, которые помогли этим книгам найти своих читателей. И, как обычно, лучи любви «Братству без знамен», которые приняли меня в один из самых добрых и щедрых фандомов. А еще они устраивают лучшие вечеринки.



КОМАНДА «ТАМБЛЕР»

Некоторые люди начали поддерживать трилогию «Гришей» загодя, и им необходимо воздать должное: Ирен Кох, которая изменила мой взгляд на собственных персонажей; Кире, ака дажечастьтебялюбилаего, которая начала рано и часто продвигать серию; замечательным дамам из Армии Гришей; Эмили Пёрсел, Лауре Мальдонадо, Елене из «Novelsounds», Лауре и Кайре, а также Мэделин Мишо, которая задает лучшие вопросы. Есть еще много людей, которые создавали арты, фанмиксы, фанфики, болтали со мной, вдохновляли и заставляли двигаться дальше. Спасибо, что сделали это путешествие таким волшебным.



КОМАНДА «СЕМЬЯ»



Кристин, Сэм, Райан, Эмили – ребята, я вас люблю. Шэм – ты восхитительный художник и лучший из всех людей, с кем можно было посмотреть на Нью-Йорк. И наконец, премного любви и благодарностей моей очаровательной, замечательной мамочке, которая плакала в нужных сценах и научилась свободно говорить на языке нарвалов.